Московским периодом Российского государства можно считать триста с лишним лет от Куликовской битвы до коренной ломки Петром Первым всех устоев боярской Руси и переноса им же столицы из первопрестольной Москвы в болотистый город, названный им в честь самого себя Санкт-Петербургом. Я живу в Москве с 1967 года, уже тридцать шесть лет, но москвичом себя не считаю, и не вправе считать: моя родина - тамбовские леса. Мой сын уже двенадцать лет живет и работает в Санкт-Петербурге, что дает мне основание держаться в стороне от беспредметного спора о первенстве той или другой из двух наших столиц.

К концу XV - началу XVI века границы распространения сложившейся к этому времени великорусской народности почти полностью совпадают с границами Великого княжества Московского, значительно расширившегося при Иване III и его сыне, Василии III. В 1470 году был присоединен Великий Новгород с его обширными землями, за ним последовала Пермь, потом ростовские князья продали Москве остатки своих земель. В 1485 году главный соперник Москвы - Тверь сама попросилась под руку московского князя. В 1510 был присоединен Псков, в 1514 - Смоленское княжество, долго ходившее под Литвой, в 1517 году Рязанское княжество. Собирание русских земель было практически завершено. Княжество Московское вступило на путь превращения в национальное великорусское государство. Русский человек, ранее ощущавший себя жителем Рязани, видел своего врага в москвиче или новгородце. Сейчас каждый русский стал ощущать себя частью единого целого, русского Отечества, а врагами его стали враги внешние - Польша, Швеция, Крым. Для создания государства не хватало важнейшего элемента: сверхидеи.

Эта идея пришла опять из Византии. Самой Византии, правда, к этому времени не стало: недавно родившаяся великая Османская империя методично проглатывала кусок за куском территории Второго Рима, а 29 мая 1453 года под натиском пассионарных турок пал и Константинополь, Царьград, на века ставший теперь Стамбулом. Не спасла Византию и Флорентийская уния 1439 года, которой православная церковь лихорадочно признала верховенство Папы римского. Растущее и крепнущее русское православное государство было естественным претендентом на Византийское наследство, тем более что появился и формальный момент: женитьба Ивана III на византийской принцессе - племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог. Это произошло в 1472 году.

Василий Осипович Ключевский расценивает этот брак в качестве политической демонстрации, которой заявляли всему свету, что царевна, как наследница павшего византийского дома перенесла его державные права в Москву как в новый Царьград. Сама идея была сформулирована старцем Псковского Спасо-Елеазарова Великопустынского монастыря Филофеем в письме к Великому князю Василию III: вся христианския царства снидошася в твое едино: яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти.... Отсюда родилась идея Москва - Третий Рим. Отсюда же, при более пристальном рассмотрении можно предугадать и судьбу Советского Союза: а четвертому не быти. Отсюда же можно вывести, что следующая наша державная сверхидея будет надхристианской. Но мы отвлеклись.

Вот полный титул Ивана III: Иоанн, божиею милостью государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Пермский и Югорский, и Болгарский, и иных земель. Дальше этот титул только дополнялся и расширялся вплоть до ХХ века. Потом стал съеживаться, тускнеть, пока к началу века XXI мы не вернулись вновь к границам Московского княжества, правда, за кое-каким приятным исключением.

Чтобы не повторять давно известное, ограничим рассмотрение этого периода двумя вопросами: опричнина Ивана Грозного и Смута 1591-1613 гг. Другие важнейшие вопросы эпохи - идеологическую баталию иосифлян и нестяжателей, обретение Православной церковью независимости от Константинопольской и церковный раскол рассмотрим чуть позже, в разделе 2.3 Церковь и государство. Роль идеологии, к которому мы с вами скоро подойдем.

Опричнина

Прежде, чем говорить об опричнине, необходимо упомянуть тогдашнюю элиту, боярство, окончательно истребленное как класс Петром, но во времена Ивана Грозного, а он правил лично в 1547 - 1584 гг, тридцать семь лет! - всевластную. В 1533-1537 правила его мать Елена Глинская с боярами, с 1537 от имени Ивана правили одни бояре. Кто же такие бояре? Что всплывает в памяти, кроме песни обряда сватовства Бояре, а мы к вам пришли...?

Как говорил Ключевский, наши города еще до призвания князей управлялись военно-промышленной знатью, местными крутыми. Затем эти крутые попали на службу князю, занимая важные посты по его назначению. Они были лично свободными в пределах тогдашнего понимания свободы, и с усилением Москвы хлынули сюда с чадами и домочадцами. Преобладало титулованное боярство, то есть, бывшие мелкие и крупные княжеские фамилии, служилое княжье, как их называл Василий Осипович. Их национальный состав был очень пестрым.

Ключевский приводит следующие данные по национальному составу московского служилого класса, основываясь на Бархатной книге, официальной родословной книге Разрядного приказа:

- великороссов - 33%;

- польско-литовского происхождения - 24%;

- немцев и западноевропейцев - 25%;

- татар и лиц восточной национальности - 17%;

- трудно определить происхождение - 1%.

Прямо какой-то пролетарский интернационализм в действии, а не правящий класс!

Бояре мерялись чинами на основе местничества, личные качества тогда были вторичными, если вообще учитывались. Высшие должности в государстве занимались в соответствии со знатностью рода, к которому боярин принадлежал, и с его местом в генеалогии собственного рода. Система была сложной и запутанной. Для родственников существовал простой счет и двойной, для чужаков - сложный. Простой счет: первого брата сын четвертому дяде в версту. Сложный счет: Если потомок князя Одоевского отстоял от своего предка на шесть мест, а потомок Бутурлина от своего - на пять, то потомок Бутурлина не мог служить первым воеводой левой руки при назначении потомка князя Одоевского первым воеводой Большого полка: Бутурлин должен был подняться на одно место выше. Без бутылки не разберешься! Запомним лишь, что местничество устанавливало наследственность служебных отношений между родами. Устанавливало, заметьте, навечно. Элита консервировала сама себя.

Более того. Бояре всегда имели наглость претендовать на значительную часть царской власти. Правда, в открытую они этого делать не могли - Лобное место пусто не бывало, а цари у нас всегда были скорыми на расправу. Зато уж по части интриг, подковерной борьбы наши бояре были большими мастерами, превзошедшими как своих византийских, так и ордынских учителей, которые тоже, кстати, были не самыми последними в этом деле.

У Ивана Грозного были свои особые счеты с боярами. Оставшись без отца в трехлетнем возрасте (Василий III скончался в 1533 году) и без матери в возрасте семи лет, Иван имел все основания не доверять боярам и даже ненавидеть их. Его мать, Елену Глинскую, занявшую место бесплодной Соломонии Сабуровой, по слухам отравили бояре. Бесплодная Соломония, говорят, благополучно родила в монастыре, куда ее отправили помимо ее воли. Взросление Ивана и его становление пришлись как раз на разгул боярской демократии Шуйских и Бельских и иже с ними, который продолжался целых десять лет, до 1547 года, когда семнадцатилетний Иван был формально пострижен на царство.

Он начал с завоевания Казанского и Астраханского царств, создания Избранной Рады, с проведения первого земского Собора, с идеи церковных реформ (Стоглавый Собор), с создания земских учреждений, с канонизации русских святых. По масштабу перестройка, начатая Иваном Грозным, была значительнее перестройки Горбачева. Конечно, семнадцатилетний Иван, при его более чем вольном воспитании и отсутствии каких-либо навыков к труду, вряд ли мог стать инициатором такого грандиозного поворота. Он им и не был: у него были очень хорошие советники - митрополит Макарий, выходец из Пафнутьева Боровского монастыря; Алексей Федорович Адашев, человек государственного ума и сильной воли; нестяжатель Сильвестр, священник, писатель, дополнивший Домострой, собиратель рукописных книг; Иван Михайлович Висковатый, осторожный и умный дипломат.

Но поднаторевшее в интригах и привыкшее к демократическому беспределу боярство не дремало. К 1556 году реформы захлебнулись. В 1558 году началась Ливонская война, продолжавшаяся до 1583 года и закончившаяся ничем. Правда, заодно был разгромлен потерявший остатки былой пассионарности Ливонский орден, но целью войны был выход к Балтике, а его Россия и не получила. Репрессировав по навету боярства своих соратников Сильвестра и Адашева (митрополит Макарий скончался сам в 1563 году), молодой царь остался один на один с боярской камарильей. Дальше процесс пошел по накатанному руслу - мы этот процесс только что наблюдали в царствование Ельцина. Царь окружил себя любимцами, которые расшевеливали его дикие страсти, напевали ему о его самодержавном достоинстве и возбуждали его против людей адашевской партии, - пишет Николай Иванович Костомаров. Правда, надо отдать должное Ивану Грозному: он пытался перехватить инициативу, был безжалостен в казнях, но - боярство стало голосовать ногами. В 1564 году сбежал в Литву ближайший соратник царя - князь Курбский.

Тогда царь, понимая, что у него везде Чечня, принимает неординарное решение, может, единственно верное для подобных ситуаций: делит страну на демократическое земство и очищенную от скверны опричнину. Вероятно, предполагалось, что наведя порядок в опричнине, он сможет потом постепенно распространить этот порядок и на всю страну. Опричнина по замыслу предполагала отсутствие даже бытового контакта с земщиной. К сожалению, этот исторический эксперимент не дал положительного результата: получилось, как всегда. Не имея четкой идеологии, лишивший себя достойного окружения, не разбирающийся в людях и не доверяющий никому, малодушный и истеричный царь не смог довести задуманное до конца и отменяет опричнину в 1572 году, через семь с небольшим лет после ее начала.

Сыграли свою роль и внешние обстоятельства: Ливонская война, истощавшая силы народа, и набеги крымского хана Девлет-Гирея, разорившего Москву в 1571 году. Кроме того, в 1569 году исторические соперники Москвы, Литва и Польша, соединились по Люблинской унии в единое государство - Речь Посполиту. В 1576 году к власти в Речи Посполитой пришел воинственный, деятельный и умный Стефан Баторий. А рассудок нашего царя все более и более затмевался. Мания преследования, садизм, вспышки гнева усиливались. В 1582 году Иван Грозный убивает своего сына Ивана, а в 1584 году умирает и сам, оставив после себя царицу Марию Федоровну Нагую с малолетним царевичем Дмитрием и сына Феодора от брака с Анастасией Захарьиной-Юрьевой. Федор был женат на Ирине Годуновой, сестре Бориса Годунова. Практически все внутренние и внешние элементы интриги Смуты были налицо.

Смута

На царстве после смерти Ивана Грозного остался его сын Федор. Его оценки потомками так же противоречивы, как и оценки самого царя Ивана. Многие считают Федора Ивановича обиженным умом, мягким и безвольным. Другие считают, что в его царство Россия фактически достигла того, чего она не могла достичь при самых умных и самых волевых правителях. Правда, царствовал он по тем меркам недолго: всего четырнадцать лет.

Первое время от имени Федора страной управлял Регентский совет (Мстиславский, Шуйский, Захарьин-Юрьев, Годунов, Бельский). В итоге такого олигархического правления Никита Романович Захарьин-Юрьев благополучно скончался, Мстиславский был пострижен в монахи, Шуйский с родственниками отправлен в ссылку, а на хозяйстве остался умный и ловкий Борис Годунов. Мария Нагая с малолетним сыном Дмитрием жила в опале в Угличе. В мае 1592 года царевич Дмитрий был найден мертвым. Следственная комиссия установила, что царевич сам себя зарезал в припадке падучей болезни. Чуть позже один из членов этой комиссии, окольничий Андрей Клешнин, постригается в Боровском Пафнутьевом монастыре с обетом молчания. Общество считало, что царевич был заказан Годуновым.

Объективно Годунов был заинтересован в устранении единственного законного наследника. Принимал ли он решение сам, или постарались угодить его прихлебатели, трудно сказать. А может, действительно падучая. А может, Шуйские замыслили такую вот трехходовку для элегантного устранения Годунова и собственного прихода к власти, - сейчас остается только гадать. В любом случае, династия прервалась: Федор, умирая, оставил за себя жену Ирину, сестру Бориса Годунова. Та наотрез отказалась от царства и срочно постриглась в монахини. Все Рюриковичи пришли в возбуждение, особенно Шуйские - у них были наивысшие шансы. Возбудились и другие знатные бояре - в первую очередь, Мстиславские и Голицыны.

Бояре попытались вообще вернуться к временам разгула демократии и взять власть в свои руки: послали к народу дьяка с предложением присягнуть Временному боярскому правительству. Народ отказался и потребовал на царство Бориса. Патриарх был отправлен с этим предложением к Годунову, тот благоразумно отказался, но было видно, что не наотрез. В феврале 1598 года Собор избирает Бориса Годунова, потомка татарского мурзы, самодержцем всея Руси. Считается, что это был наш лучший царь. Он даже молодых бояр посылал учиться за границу! Правда, ни один из них назад не вернулся, как говорит Сергей Федорович Платонов. Но, несмотря на это, страна стала постепенно выходить из разрухи времен Ливонской войны и позднего Ивана Грозного, что, естественно не могло нравиться ее соседям. В 1601 году в Речи Посполитой объявился самозванец, называвший себя царевичем Дмитрием, чудесно спасшимся от наемных убийц, подосланных Годуновым.

Это была, пожалуй, одна из первых - и самых грандиозных! - пропагандистских акций, проведенных одной страной с целью дестабилизации другой, имеющей чуждую идеологию. При этом надо учесть, что ни телевидения, ни даже радио, ни даже какой-никакой свободной прессы тогда не существовало, ну если не считать подметных писем и соответствующих манифестов. Все остальные элементы психологической войны были налицо. Очень точно были вычислены и безошибочно использованы особенности нашего народонаселения, его слепая вера, в первую очередь, вера в законного царя. У нас ведь и после Смуты охотно умирали за Веру, Царя и Отечество. Конечно, учитывалось и недовольство элиты, бояр, обойденных худородным Годуновым - местничество ведь пока еще никто не отменял! Собственно, на это и была сделана основная ставка.

Очень помогло полякам и то, что в государстве российском случилась естественная для него беда - два неурожая подряд вызвали сильнейший голод. Говорят, убивали и съедали даже людей. За голодом прошла эпидемия, погубившая только на Москве свыше ста тысяч человек. Холопы, от голодных ртов которых хозяева торопились избавиться, сбивались в стаи и промышляли грабежом по всей территории Руси. Как говорили позднее классики марксизма-ленинизма, правда, по другому поводу, произошло обострение выше обычного нужды и бедствий угнетенных классов. Кстати, и кризис верхов был налицо, а на повышение политической активности масс поляки денег не жалели. Эту активность до сих пор именно этим способом повышают: очень действенный способ.

В итоге Лжедимитрий I со своей Мариной (откуда они только берутся в нашей истории эти Марины, Александры и им подобные!) воссел на престоле Рюриковичей в Кремле в июне 1605 года. Сам Годунов скоропостижно скончался, оставив за себя на царстве вдову Марию с детьми Федором и Ксенией. Марию с Федором немедленно убили, а красавицу Ксению отдали на потеху Самозванцу. Народ, помните, безмолствовал.

Мария Нагая (в иночестве Марфа) признала в Лжедимитрии своего невинно убиенного сына, а он, говорят, искренне и нежно относился к ней, как к матери. Вот где трагедия по масштабу превосходящая все, что придумал Шекспир! Вот где масштаб страстей! Вот где загадка русской души вообще, и женской души, в частности! Это сколько же подлости надо иметь внутри, чтобы ради собственного благополучия (царская-таки мать!) признать своим сыном узурпатора престола! Признала ли Марфа своим сыном и второго самозванца, еще одного Лжедимитрия, Тушинского Вора, я не помню. Помню только, что когда Шуйский привез из Углича мощи царевича Дмитрия, инокиня Марфа со слезами на глазах встречала мощи своего сына. И еще помню, что Марина Мнишек, не моргнув глазом, ляжет под второго самозванца, а потом и под очередного претендента атамана Заруцкого.

Но мы чуть отвлеклись. Выстрелив 17 мая 1606 года в сторону Польши прахом первого самозванца из Царь-Пушки (она, оказывается, стреляла!), сам царь Василий Шуйский долго на престоле не усидел, хотя в угоду боярству сильно ограничил собственную власть. Очередная смута началась с первых дней его царствования. Сергей Федорович Платонов считает, что с этого момента из смуты в высшем классе она окончательно принимает характер смуты народной, которая побеждает и Шуйского, и олигархию. Народ безмолствовал недолго. Началась крестьянская война под предводительством Ивана Исаевича Болотникова, бывшего холопа, турецкого невольника, галерника, бежавшего в Венецию, а затем в Польшу. Только через год кровопролитных боев, ценой затопления осажденной Тулы, голодавшей в осаде почти полгода, Шуйскому удалось осенью 1607 года схватить Болотникова.

Но к этому времени уже появился второй самозванец, тот самый Тушинский Вор, сидевший до этого в тюрьме в литовском городе Пропойске. Новый самозванец набрал довольно всякого сброду из поляков, казачества, просто безродных авантюристов и проходимцев, и к маю 1608 года он уже был в Тушино под Москвой. Весь юг российского государства был ему подконтролен. Войска Самозванца возглавляли польские князья Лисовский, Сапега, Рожинский - они-то собственно и заправляли всеми делами. Самозванец получил контроль над двадцатью северными городами, включая Владимир, Ярославль, Вологду и Суздаль.

Однако, постепенно северные города восстают против самозванца. Первыми освобождаются Нижний Новгород, Галич, Вологда, Владимир. Шуйский отдает шведам все завоеванное в Ливонской войне и вообще отказывается от притязаний на Ливонию и этой ценой заручается их поддержкой. Войска Шереметева, двигаясь от Астрахани вверх по Волге, постепенно подошли к Москве и соединились в районе Александровой Слободы с войсками Скопина-Шуйского. Тушинский лагерь был оставлен Вором. Но в ответ на дружбу Шуйского со шведами, которая была направлена против Польши, в 1609 году началась открытая интервенция поляков против Москвы. Встал вопрос о воцарении на Руси польского королевича Владислава. Часть боярской элиты, правда, не самая знатная, собравшись в том же Тушино, откуда только что сбежал второй Самозванец, отправляет к польскому королю Сигизмунду посольство во главе с боярином Салтыковым просить на царство Владислава.

Договор о воцарении Владислава был подписан в Смоленске 4 февраля 1610 года. В марте талантливый военачальник князь Скопин-Шуйский вступает в Москву, очистив до этого от тушинцев весь север страны. Но - он внезапно умирает в расцвете сил, возможно, не без помощи бояр. Те, воспользовавшись случаем, свергают с престола его дядю Василия Шуйского и насильно постригают теперь уже бывшего царя в монахи. 17 августа 1610 уже первостепенные московские бояре подписывают второй договор с Сигизмундом о воцарении Владислава, урезав при этом права менее знатных бояр, которые те смогли включить в февральский договор. Боярский беспредел продолжается. Поляки занимают Кремль. Правящая знать оказалась на низшем уровне понятий сравнительно со средними служилыми классами, - пишет об Августовском договоре Василий Осипович Ключевский.

Первое дворянское ополчение под руководством знатного рязанского дворянина Прокопия Ляпунова (кстати, служившего Лжедмитрию I, но воевавшего против второго Лжедмитрия и свергавшего Шуйского) в марте 1611 года подошло к Москве и осадило поляков. Через некоторое время его войсковой собор принимает так называемый Приговор 30 июня 1611 года, своего рода Конституция, провозгласившая Ляпунова властителем всего московского воинства. Через месяц Ляпунова убивают казаки, находившиеся под его началом. Положение становится патовым: разброд в ополчении не позволяет ему взять Москву, а осажденные поляки не могут разбить ополчение. Шведы, свободные теперь от договора с Шуйским, берут под шумок Новгород. Новгородские бояре (крапивное семя!) подписывают договор со шведами об отложении от Москвы и воцарении в Новгороде сына шведского короля. Смута вновь набирала обороты.

Но в русском государстве остались две силы, для которых национальная идея была дороже личных сиюминутных выгод: православная церковь и простой народ. Предательство элиты, поругание всего самого святого, что составляло душу народа, не могло не вызвать реакцию отторжения со стороны той части организма общества, которая сохранила нравственное здоровье. В таких условиях совокупная энергия общества вливается в одного человека, и он становится вождем. Таким человеком стал простой земской староста из Нижнего Новгорода Кузьма Минин. Это он предложил избрать воеводой князя Пожарского, честного человека государственного уровня. Это он предложил продать в холопы жен и детей нижегородцев, чтобы собрать деньги на ополчение. Памятник Минину и Пожарскому стоит теперь на Красной площади. Это памятник не только двум выдающимся деятелям. Это - памятник обществу, которое в условиях развала государства, в условиях предательства элиты, смогло превозмочь разлад и разруху, смогло сбросить иноземное ярмо, смогло вернуть Россию на путь поступательного державного развития.

Поляки сдались 22 октября 1612 года. Грамотой от 15 ноября князь Пожарский созывал по десяти человек от каждого города для выбора российского царя. 21 февраля 1613 года в Успенском соборе Кремля единогласно избран царем Михаил Федорович Романов. 14 марта 1613 года в Костроме Михаил Романов дал согласие править страной. 2 мая Михаил прибывает в Москву из Ярославля, где он останавливался по пути из Костромы, а 11 июля венчается на царство. Смута закончилась. Династия Романовых правила страной до 28 февраля 1917 года, чуть больше трехсот лет.

2.1.4 Некоторые моменты периода

Коротко остановимся на землевладении - вопросе, который всегда играл огромную роль в судьбах страны. Наиболее детально этот вопрос, на мой взгляд разобран как раз у Ключевского.

В этот период различались две основные системы владения землей - вотчинное и поместное. Вотчина - наследственная собственность на землю, доставшаяся от отцов и дедов. Поместье выдавалось служилым людям за их службу и на время службы, то есть, собственность носила условный и временный характер, хотя и пожизненный для владельца. Со второй половины XV века вырабатываются строгие правила раздачи земель в поместное владение.

Поместное верстание в XVI веке выглядело примерно так. До 15 лет дворянин числился в недорослях. В 15 лет он заносился в служилый список и становился новиком. По итогам службы его верстали в отвод или в припуск. Старших сыновей верстали в отвод, то есть, отделяли от отца, давая особые поместья. Младшего припускали в поместье отца, он служил с отцова поместья и наследовал его по смерти отца. Иногда сыновья совместно владели отцовым поместьем, имея в нем доли - выти. Дочерям и вдовам из поместья выделяли прожиток - дочерям до замужества, вдове- до второго брака. Прожитки составляли 5-20% поместья.

К концу XVI века поместное владение, возможно, уже преобладало над вотчинным, да и само вотчинное владение постепенно становилось таким же условным, как и поместное. В то же время существует и другая тенденция: прямое завещание поместий женам и детям по аналогии с вотчинами. Существовала также и мена поместий, а также сдача зятьям с обязательством кормить прежнего владельца. В XVIII веке при Петре Первом и Анне Иоановне поместье вытеснило вотчину окончательно и слово помещик стало означать земельного собственника - дворянина.

Закрепощение крестьян начиналось не с личного закрепощения, а с полицейского прикрепления к месту жительства, своего рода прописки: ответственным дворовладельцам, внесенным в писцовые книги, запрещалось переходить на другие земли. Эта прописка не относилась к неотделенным братьям, племянникам, соседям, подсоседникам, захребетникам и некоторым другим категориям. Расширение территории государства увеличивало число поместий и помещиков, помещики сажали в свои деревни нетяглых крестьян (не подлежавших прописке). Выдавая им ссуду, которую те были лишены возможности возвратить, помещики делали важный шаг к их закрепощению. Закон 1597 года, запретивший переход крестьян от одного владельца к другому (отмена Юрьева Дня), а также указы 1602 и 1606 года это закрепощение формализовали окончательно, почти на триста лет вперед.

Второй момент - развитие права. В 1497 году Иван III Васильевич принимает свод законов - Судебник, базировавшийся на Русской Правде, Псковской Судной грамоте, великокняжеских указах, нормах обычного права и других источниках. Судебник регламентировал судебные органы, судебные пошлины, ввел розыск и смертную казнь и торговую казнь. Именно этим судебником и был установлен Юрьев День - право выхода с уплатой пожилого за одну неделю до и одну неделю после 26 ноября.

В 1550 году первый Земский Собор принимает Царский Судебник Ивана Грозного. Этот Судебник ликвидировал судебные привилегии удельных князей, регламентировал порядок подачи жалоб на царевых чиновников. Закон был провозглашен единственным источником права. Однако, опричнина, обрушившаяся вскоре на головы законопослушного населения, со всей наглядностью продемонстрировала самым недогадливым и уровень правосознания, и источник права. Смутное время как нельзя лучше способствовало закреплению этих понятий. Все надо было начинать даже не с нуля, а со вполне отрицательных величин.

2.1.5 Краткие выводы к Московскому периоду

К этому периоду относится как становление российской государственности, так и становление великорусской нации. В практическом плане государство унаследовало многие элементы Золотой Орды. Идеология, обеспечившая единство общество и развитие государственности вырабатывалась в недрах православной церкви, заслуга которой в создании и укреплении российского государства вряд ли может быть переоценена. Пик периода приходится на зарождение и осознание сверхидеи Москва - Третий Рим.

Внешними задачами государства было отражение агрессии с Запада, движимой соперничающей идеологией католицизма, боевым авангардом которого была пассионарная империя Речь Посполита, естественным образом расширявшаяся на юго-восток. Важное место занимала также агрессия с юга, со стороны крымского ханства, ставшего боевым авангардом другой пассионарной империи - Османской. Кроме того, собственные потребности государства требовали поиска выхода к морям, в первую очередь к Балтийскому. В указанный период эти задачи Россия не решила, более того, к концу периода она понесла значительные территориальные потери.

Внутренней задачей государства в это время, кроме выработки и осознания государственной идеологии, была территориальная экспансия на восток, не встречавшая особого сопротивления и не нарушавшая интересов других империй. Государство с самого начала было многонациональным, однако этнические различия не играли практически никакой роли. Более того, титульная великорусская нация не пользовалась специальными привилегиями и в правящем классе даже была в меньшинстве.

Попытки построения правовой системы проваливались из-за внутреннего нестроения общества, вызванного в свою очередь особенностями национальной элиты, боярства. Значительная часть этой элиты была настроена против усиления государства и при первых признаках разлада бежала на Запад, благо бежать всегда было куда: сразу за Смоленском начиналась православная и русскоязычная Литва, входящая в соперничающую империю Речь Посполита. Ни иврит, ни английский язык той элите учить не требовалось. Таким образом, элита изменяла и своему государю, и своему народу, который с полным правом можно обозначить и как народ-богоносец, и как народ-рогоносец. В то же время, именно этому народу-богоносцу страна обязана выходом из Смуты, в которую ее завела элита.

Значительную роль в нашей истории играла и личность самодержца, царя-батюшки, правда, иногда роль положительную, объединяющую. В то же время, глубина трагедии в случае вступления на престол самодура или откровенно слабого правителя была неизмеримой. Моменты же властвования демократической толпы боярства всегда приводили у нас к разладу и внутреннему нестроению в государстве. Ну, не везло нам с элитой!

Надо отметить также, что идея Москва - Третий Рим была идеей вторичной. Вторая заварка не дает крепкий чай. Если за идею христианства, приведшую к созданию тысячелетней византийской империи, массы легко шли на смерть при том же Диоклетиане, то умирать за Третий Рим они в рассматриваемый нами период не очень-то хотели. Хотя, вера в превосходство прирожденного царя над избранным была достаточным побудительным мотивом, чтобы сплотиться вокруг первого Лжедмитрия и проливать за него кровь: народ инстинктивно не верил в атрибуты демократии, вроде выборов, предчувствовал, наверное, чем кончится для России игра в демократию. А вот за веру, за царя, за отечество почему-то шел на смерть легко. Надо сказать, что сказывалось и отсутствие просвещения. Европа в это время переживала эпоху Возрождения: Рафаэль, Леонардо, Петрарка, Данте, Микельанджело и сотни других гениев творили - и вряд ли только для себя: была такая потребность у общества. Наше общество, ведомое косным боярством, к этому времени уже безнадежно отставало.

Продолжение здесь