В восьмидесятые годы мы безжалостно освобождались от стереотипов исторического материализма и с энтузиазмом осваивали новые для себя понятия: Хартия ООН, фундаментальные права человека, гражданские свободы, что-то об уникальности и неповторимости личности и связанным со всем этим всемерным к ней уважением. В девяностые годы и позже разные лорды джадды уши прожужжали нам, осуждая "неизбирательное и непропорциональное применение силы в Чечне, где невинные гражданские лица подвергаются страданиям от серьезнейших нарушений таких фундаментальных прав человека, как право на жизнь, право на свободу и право на безопасность". Мы, наивные, верили во все это, уважали свободы, осуждали непропорциональное применение силы и т.д. Верим и осуждаем, надо сказать, и до сих пор.
Поэтому, когда я только начинал читать материалы заседаний Национальной Комиссии по террористическим атакам на США, я ожидал, что там будет сквозить искренняя, материнская и отеческая забота нынешних отцов демократии и высших руководителей ее мирового оплота о фундаментальных правах и обо всем прочем, что составляет хлеб насущный для всяких там парламентских ассамблей и хельсинских групп, а термины, вроде "права человека", "право на жизнь", "гражданские свободы", "непропорциональное применение" будут встречаться, если не через слово, то через два. Не тут-то было! Я сначала не поверил своим глазам, подключил инструменты поиска, которыми, слава Богу, нас оснастил Билл Гейтс. Результат - тот же. Ни один из отцов демократии в своих выступлениях не озаботился этими химерами. Наверное, для внутреннего применения они не очень годятся: не до демократической демагогии тут, когда на карту поставлено нечто совсем иное.
Правда, сама Кондолиза пару раз оговорилась. Один раз она упомянула о демократии, когда признала, что демократия, оказывается, не самый лучший и даже не универсальный инструмент в жизни государства. Вот с терроризмом, оказывается, демократическими способами бороться не очень-то удобно. "Исторически демократические общества слишком медленно реагировали на растущие угрозы, предпочитая чаще выжидать и не противостоять угрозам, пока они не станут слишком опасными, чтобы продолжать их не замечать, или пока не станет слишком поздно". Она привела пример с "Лузитанией", Версальским Договором, Пирл-Харбором, частично перекладывая именно на демократию ответственность за то, что бдительного агента ФБР Колин Роули чуть не лишили работы, а три с лишним тысячи невинных людей стали жертвами террористического акта в сентябре 2001 года.
Второй раз она заговорила о демократии, когда упомянула Закон о Патриотизме, чем-то отдаленно напоминающий сталинский приказ "Ни шагу назад" и его же печально известный указ от "седьмого восьмого" о недопустимости воровства колосков с колхозных полей. Вот ее слова: "Многие наши демократические партнеры (за рубежом - Н.Ч.) ведут те же дебаты, что и мы, о том, как обеспечить предупреждение (террористических актов - Н.Ч.) и не нарушить элементов гражданских свобод. Мы считаем, что Закон о Патриотизме как раз и обеспечивает подходящий баланс, и он чрезвычайно важен именно для предупреждения, поскольку он делает возможным превентивное применение мер, предусмотренных законом - обычно при этом вам, для того, чтобы действовать, надо сначала ждать, пока преступление не будет совершено. В случае с терроризмом мы не можем позволить себе ждать, пока преступление будет совершено".
А мы-то, дураки, все ждали, когда нам начнут взрывать жилые дома по всей стране - от Волгодонска и Буйнакска до самой Москвы, ждали, пока будет совершена прямая агрессия против Дагестана. Они вот не могут себе позволить то, по поводу чего лорд Джадд стучит кулачком по столу, не могут позволить себе роскошь вести себя так, как он требует от нас. И, главное, ни один лорд джадд ни разу даже не посмотрел в их сторону, не то, чтобы там кулаком стукнуть или, хотя бы заикнуться робко так: что же вы, сволочи, с Ираком-то натворили?
Далее по этому же поводу Кондолиза выразилась следующим образом: "А теперь мы слышим, как многие ставят под сомнение необходимость Закона о Патриотизме, ставят вопрос о том, а не нарушает ли Закон о Патриотизме наши гражданские права. Я считаю, что это вам решать (Комиссии - Н.Ч.) такой сложный вопрос, вопрос о балансе, который мы как свободное общество должны обеспечить между необходимостью защиты нашего государства и необходимостью оставаться открытым обществом. Я думаю, что у вас для этого решения лучшие возможности, чем у кого-либо еще". Сказала, как отрезала. Если перевести с новояза на человеческий язык, то это будет звучать примерно так: "Нарушает, ну и что? Напридумали тут всяких демократий и прав человека, вот и разбирайтесь теперь, как Родину-то защищать. Или демагогия, или защита, третьего не дано".
Надо сказать, что присутствующие отцы американской демократии немедленно вняли и больше даже не заикались ни о правах человека, ни о гражданских свободах. Побоялись, наверное, показаться непатриотичными и подпасть под железную пяту этого самого Закона: Кондолиза сказала ведь, что достаточно намерений, а поди потом, докажи, что не намеревался. Да и судьи, они, вроде, тоже теперь под этим законом ходят. Себе дороже выйдет.
Обратите внимание на еще один существенный нюанс: все, о чем мы говорили выше, относится к самой Америке. Ни слова, ни полслова не было сказано на заседании Комиссии, ни жеста, ни намека не было сделано там об интересах и правах других суверенных государств, о правах и свободах их граждан. Такое впечатление, что их просто не существует. Есть Америка, есть ее проблема, есть ее боль. Остальное - иракцы, индейцы, бизоны, да какая разница!
Не могу не привести слова из доклада Рудольфа Биндига по чеченскому вопросу (Комитет по юридическим вопросам и правам человека Парламентской Ассамблеи Совета Европы, документ 8631):
"Что касается утверждения, что жилые дома были взорваны чеченскими террористами, я боюсь, что этому до сих пор не было предоставлено никаких убедительных доказательств. И даже, если это утверждение действительноокажется верным, все равно, методы, задействованные российскими властями в ответ - полномасштабное нападение на Чечню - были непропорциональными (выделено мной - Н.Ч.)". И это при том, что ни Ирак, ни Афганистан не являются пока штатами США! Там - не будем ждать, пока террористический акт созреет, ударим всей совокупной мощью сухопутных сил, ВМФ и ВВС! Тут - дома один за другим летят на воздух вместе с останками мирно спавших жильцов, Дагестан оккупирован почти на треть, в самой Чечне вырезают население целыми семьями, заложников две с лишним тысячи, беженцев под восемьсот тысяч. А методы -непропорциональные. Но о Чечне - отдельно. Вернемся к демократии.
Читая выступление Кондолизы Райс перед членами Комиссии Конгресса, я пришел к нескольким очень печальным выводам. Вот некоторые из них:
1. За всей политкорректностью американского новояза скрывается один лозунг, одна до боли знакомая истина: "Америка превыше всего", ueber alles, так сказать.
2. Права человека и прочие элементы демократического антуража в той ситуации и на том уровне, на котором рассматривался вопрос в Комиссии, не являются столь существенными и основополагающими, как нам здесь пытаются объяснить всякие соросы и их демократические фонды и институты вкупе с нашими квислингами от либеральной демократии.
3. Международное право существует для Америки до тех пор и постольку, пока и поскольку оно совпадает с американскими интересами. При малейшем несовпадении на него забивается болт, размеру которого подивилась бы даже видавшая виды тетя Соня из Одессы.
4. С сентября 2001 года (а фактически намного раньше) США приступили к активной фазе установления нового мирового порядка, мира по-американски, теперь уже в открытую, не стесняя себя дымовыми завесами высокой словесности. Все демократические и другие инструменты используются лишь для того, чтобы обеспечить наступление этого порядка в кратчайшие сроки и с наименьшими потерями. С наименьшими потерями для Америки, разумеется.
5. Россия должна думать не о демократии, а о собственных интересах, кто бы и что бы ни говорил по этому поводу. Думаю, давно настала пора принять свой собственный Закон о Патриотизме. Время розовых восторгов прошло. Как это ни печально, но мы - на войне.