Аннотация: Первый фотоотчет о весенней Мещере. Продолжение здесь.
С Максимом Мошковым в Мещере
Мещера давно ждала нашего приезда. Уже вскрылись озера, и рыбаки с рассветом выплыли на промысел на своих утлых судёнышках.
Уже прилетели утки, и тысячные стаи свиязей заполнили своим мелодичным свистом безмолвные до того пространства мещерских озёр, болот и просто весенних разливов.
Огромные канюки, как беспилотные летательные аппараты RPV, высматривали нас на дороге Москва - Егорьевск - Спас-Клепики, а мы всё не ехали.
Мне было особенно беспокойно. В прошлом году к началу апреля я уже не только побывал в Мещере, но и успел съездить в Муром и Выксу, а в этом году успел совершить только небольшую поездку на поля фильтрации за Люберцы. Эта пробная поездка показала, что всё в норме, и третьего апреля я сорвался в Мещеру, на знаменитую теперь базу охотхозяйства, освоенную Самиздатом еще во времена автопробега по графомании и разгильдяйству. Четвертого апреля ко мне присоединился сам Максим Мошков:
И не один, а с любимым сыном Павлом:
Дочерью Сашенькой, моей любимицей:
И вездеходом УАЗ "Патриот", ведомым любимой супругой Максима Ладой. Это на нем сейчас восседает еще одна дочь Максима, Дашенька, тинейджер самой сложной возрастной группы:
На этом фото мы с семьей Максима отправляемся на поиски кабанов, которых много сейчас развелось в Мещере. Настолько много, что в некоторых местах не осталось тетеревов: тетерева гнездятся на земле, а кабаны съедают подчистую всё, что считают съедобным и что попадается им на их кабаньем пути.
Честно признаюсь, что кабанов мы в этот раз не встретили, правда, мелькнул на мгновение один задорный кабаний хвостик, но кто поверит, что я увидел его именно там, где мы их искали?
Прибыл Василий Тарутин, краевед, знаток Есенина, автор Самиздата, местный житель и замечательный человек, с которым накануне мы рубили просеку в отдаленной мещерской глухомани, слушали тетеревов и фотографировали глухарей:
Из Рязани приехал молодой, но уже маститый писатель (8 книг в бумажном варианте!) Сергей Панарин с очаровательной супругой Ниной и дочкой Алёной, ветераном наших боевых походов, заметно подросшей и повзрослевшей после сентябрьского прощания с журавлями в этих же мещерских местах:
Здесь мы фотографируемся на память в родовом имении Тарутиных, селе Ершово, перед домом, в котором живет сам Василий Павлович:
На снимке нет Павлуши Мошкова - он в это время осваивал деревенскую улицу.
Василий Павлович знаменит еще и тем, что выращивает самые экзотические сорта подснежников - от карпатских до дальневосточных. И не просто выращивает. Он высаживает их вдоль дорог, на радость людям, чтобы после тяжелой зимы они любовались этим чудом, жизненная сила которого превозмогает и холод, и мёрзлую, лишь слегка оттаявшую почву, и цветет - недолго, но особенно ярко на фоне общей послезимней серости.
Подснежники вырастают, но люди не только любуются ими, но и выкапывают выращенное с таким трудом и переносят к себе на огород: частная собственность греет душу почему-то особенно интенсивно, даже ворованная. Но - Бог им судья.
Здесь Василий Павлович проводит экскурсию по своим обширным владениям:
А я пожалел, что с нами в этот раз не былоАнатолия Рублева, тоже заядлого цветовода. Никак не могу забыть его цветок с таким родным нашему слуху названием: гибискус.
Конечно, мы не могли не поклониться знаменитым ершовским соснам, которым сейчас около 250 лет, и которые однозначно видели Сергей Есенина: так говорит Василий Павлович, а он не одну неделю провёл в архивах. И я ему верю: Есенин просто не мог проехать мимо этой красоты.
А потом мы отправились смотреть вчерашних свиязей, которые, правда, не дождались нашего приезда и, чуть подкрепившись и отдохнув, улетели дальше на Север, где их ждет неземная любовь и многочисленное потомство, которое пока существует только в их утиных замыслах и мечтах.
Мы спешили домой, на базу. Там нас ждало главное событие вечера пятого апреля: настоящая уха из только что пойманных в озере Шагарь щук, язей, лещей и синца. Тем не менее, мы заехали в местный музей деревянного зодчества, который пока не имеет столько экспонатов, как знаменитые Витославлицы, но расположен в красивом месте на возвышенности между двумя озерами, и уже сейчас там можно проехать на настоящем рыдване:
Пожить в шалаше:
Или почувствовать себя Бабой-Ягой и покататься в настоящей ступе, к которой прилагается настоящее помело (соответствующее фото имеется).
Вечер таки наступил, и вот Лада уже готовится разливать потрясающую всё вкусовое воображение мещёрскую уху, которую мы заедали таким же потрясающим воображение белым хлебом:
Отдельно подавалась жареная рыба, к которой, правда, в этот вечер никто не притронулся.
Компания собралась непьющая, поэтому часть ухи и вся жареная рыба остались на воскресный обед, а на следующее утро мы с Сергеем успешно прошли тест на алкоголь на ближайшем посту ГИБДД, где нас тормознули бдительные гаишники. Ладу даже проверять не стали.
А поднялись на следующее утро мы очень рано, хотя и чуть позже, чем пару дней назад, когда мы ездили искать глухарей (и нашли, но об этом потом!).
Задачей этого утра было найти и послушать, как токуют тетерева, а заодно заснять пролет гусей, который почему-то в этих местах был довольно вялым, хотя Нина и Сергей в один голос утверждали, что над их домом в Рязани гусиные стаи летят уже вторую неделю. Гусей я пропустил, снимал в суете, стая получилась нерезкой. Ставлю как факт: гусей в это утро мы видели.
А настоящие стаи гусей на пролете можно увидеть у Николая Ашурова, воронежского поэта, охотника, знатока птиц и боевого флотского офицера.
Зато тетеревов мы не только слышали, но даже и видели, и много. Здесь только два из них:
Такую ораву в десять человек людей на трех машинах тетерева, конечно, близко не подпускают. Но мы теперь знаем, где нужно построить шалашик, чтобы забраться в него затемно и затем наблюдать вблизи самую таинственную весеннюю процедуру: брачные танцы, волнующее пение и воинственные схватки тетеревиных самцов, косачей. Я еще в детстве насмотрелся на такие схватки: на тока у нас в конце пятидесятых - начале шестидесятых годов слетались по 20-30 косачей. Косачами они называются по косицам - кривым лирообразным перьям их хвоста, которые можно разглядеть на этом снимке, сделанном с расстояния метров в триста.
Сергей, расстроенный, что не удалось увидеть обещанные красные брови тетеревов, попытался утопить свою машину в местном ручье, однако, она так и не утонула.
Зато я вчера успешно увязил свою "девятку", собранную еще руками советских рабочих, застрял в не подсохшей, а потому слабой почве, и Лада продемонстрировала мне преимущества УАЗа "Патриот" с формулой 4х4 над городскими асфальтными машинами, легко и без усилия вытащив мою Боевую Слониху Мурку на сушу. Сергея и вытаскивать не пришлось: справился сам.
На базе Назар с Сергеем попытались взять Максима на "слабо": а слабо тебе, дескать, на гитаре сбацать?
Оказалось - не слабо. Максим владеет гитарой, и у него приятный голос, более низкий, чем можно было ожидать. Многие песни у нас с ним общие, хотя выяснилось, что я знаю и более древние: все-таки я родился в первой половине прошлого века, а Максим - во второй. Слушать эти песни можно было часами.
Но - всему однажды приходит конец. Настал час расставания с Мещерой, с собратьями по перу, с Максимом и его богатой и дружной семьей.
Впереди - Москва. И - надеюсь! - новые боевые походы.
3-6 апреля 2008 года
Мещера - Москва
Продолжение здесь. Смотрите также замечательный фотоочерк Василия Тарутина о весенней Мещере: