У нас в Лешенском разгар весны: черемуховые холода. Тем не менее, жизнь продолжается: ловится рыба, копаются огороды под грядки, топится печь. Весенний день год кормит, так говорят в народе.
На днях к нам приехала почта.
После обычных разговоров про житье-бытье почтальон Люба приступила к выполнению официальных обязанностей: оформлению подписки.
Я подписался на "Псковскую губернию", на местную районную многотиражку, а вот на "Крестьянскую Русь" пока подписаться нельзя. То ли лимиты не выделены, то ли подписка уже закончена, то ли с первого взгляда понятно, что крестьянина из меня уже никогда не получится. Будем читать, что пишет губерния.
Почта, на которой Люба работает почтальоном, находится в Пятаково, где живет моя хозяйка Татьяна, мы там скоро будем. Участок большой, пять деревень: наше Лешенское, Лесное, где живут Карина с Настей, Нюрашкино, где мы отмечали День Победы, Пеклеванно, расположенное на одноименном озере, и Стогово, куда мы поедем к бабе Нине: она хорошо помнит войну, в 1941 году ей было 13 лет. На круг один выход почтальона дает более пятнадцати километров. Летом на велосипеде, а зимой - пешком, погода-непогодь.
Люба торопилась: дело к вечеру, а надо заехать еще в Лесное: там появились дачники, потенциальные подписчики.
Ребята разобрали старый сарай, крыша которого провалилась от времени и портила мне вид на яблони и на Большую реку. Сколько же там было всякого добра!
Рук не хватало: в левой - настоящий хомут, надо будет вспомнить о дяде Алёше. В правой - ботала, колокольчики, которые подвешивали на шею коровам, чтобы волки-медведи сразу знали, где их искать, а не рыскали зазря по лесу. Сделаны эти колокольцы из гильз от сорокапятки, противотанковой пушки калибра сорок пять миллиметров, прославившейся в начальный период Великой Отечественной войны. Позже ее сменила не менее знаменитая ЗиС-3 калибра семьдесят шесть миллиметров.
Обратите внимание: слева гильза сделана из латуни, справа из стали: и медь, и алюминий в военное время были на строжайшем учете, и все, что можно, делали без применения цветных металлов. А колокольчики звучат, как будто только что сделаны.
Еще был найден утюг - ровесник паровоза братьев Черепановых.
Никогда не видел такой конструкции, хотя до 1964 года, до переезда на Пихтеляй, где уже был дизельный движок, и свет зимой давали с пяти до одиннадцати вечера, мы пользовались угольным утюгом, но более современным. Вот точно таким, что стоит слева. Конструкция его тоже не такая простая, как кажется с виду:
Назначение еще одного найденного инструмента мы так и не могли определить. Попробуйте вы - вот он:
А вот это чугунное литье, наверное, известно каждому, кто хоть раз бывал в деревне:
А это - лопата, с помощью которой Баба-Яга (Бабай-Ага) из русских сказок собиралась посадить в печь Иванушку. На такой лопате в печь сажали хлебы. Печь сейчас топится каждый день: холодно, но печь хлеб я пока не решаюсь.
Холода пришли с утренним туманом:
Поленился бы вылезать из теплой постели из-за тумана, но услышал крик журавлей и выбежал с фотоаппаратом. Из-за тумана они подпустили меня совсем близко:
Но потом все-таки насторожились и улетели:
Я примерно знаю, где гнездится эта пара. Чуть дальше к западу от Лешенского течет милая речушка Ногу, собственно, это протока, сток из озера Струнное, входящего в цепочку озер, вытянувшихся вдоль села Уклеично. В расширяющейся пойме этой реки, заросшей непроходимым тростником, и свила гнездо пара журавлей. К июлю у нас появятся журавлята.
А мне в вёршу попался вот такой рак:
Как и предсказывал Александр, опытный рыбак, которого учили, как разговаривать с рыбой и как понимать ее немой язык, настоящие промысловики, в свою очередь получившие эти знания от своих дедов. Еще один опыт поколений, уходящих в века, еще часть нашего генома, находящаяся под угрозой исчезновения.
Александр долго смеялся над моими неуклюжими рыбацкими попытками, чаще всего вычитанными из книжек. Ничего, кое-что я уже перенял от Александра, а впереди целое лето.
Несколько снимков, сделанных Грогом за время моего отсутствия (у меня заканчивался срок действия прав человека на управление автотранспортным средством, и я полностью погрузился на время в атмосферу столичной бюрократии). Это бобровая хатка на реке Галатея:
Здесь медведь разминулся с человеком, немного разминулся во времени. Пространство мы делим поровну.
Вот так выглядит отпечаток медвежьей лапы по сравнению с ладонью человека. Да и следы очень похожи на следы человека, только когти немного помощнее:
Здесь я рассказываю, как именно страшный медведь нападает на зазевавшихся дачников:
А как же снегири, вынесенные в заголовок? Куда же они все-таки улетают на лето? Ответ очевиден: в Лешенское к Александру Грогу. Здесь их много, вот один питается почками яблони:
А так у нас тишина и спокойствие.
Размеренная деревенская жизнь в пробуждающейся природе.