КРАТКИЙ ДНЕВНИК

автомобильного похода 17 - 22 июля 1999 года

Маршрут:

Москва - Владимир - Боголюбово - Оргтруд - Пенкино - Мисюрево - Гороховец - Центральный - Флорищи - Гороховец - Светлое озеро - Вязники - Ковров - Камешково - Ряхово - Кидекша - Суздаль - Юрьев Польский - Кольчугино - Киржач - Черноголовка - Москва

Остановки:

Храм Покрова на Нерли - Гороховец - Фролищи - р.Лух в районе Гаравки - Светлое озеро - Гороховец - Кидекша - Юрьев Польский - Кольчугино

Стоянки: р.Клязьма (за с.Пенкино), р.Клязьма (у с.Мисюрево), оз.Светлое, р.Нерль (у Кидекши)

Замысел похода

Тягучий и непрерывный зной лета 1999 года, прелести только что проведенного автопохода по байдарочным рекам Заволжья, уйма свободного времени и общая внутренняя неустроенность толкали куда-то вдаль от душной московской квартиры. Перебирая карты соседних областей, я нечаянно отметил, что мы очень давно не были во Владимирской области, а дальше Нерли вообще никогда не заезжали. Никогда - если не считать моей короткой военной службы в 19-м отдельном батальоне химической защиты в Вязниках почти тридцать лет назад. А еще нашего сплава на байдарках по Керженцу, который существенно дальше на восток.

Сразу за Вязниками - Гороховец, известный по многочисленным картинам молодых художников. Еще чуть дальше - великая русская байдарочная река Лух, о которой мы столько слышали. На ней, в дремучих Гороховецких лесах, родине Святогора-богатыря, - военный поселок Фролищи, ранее известный как Флорищи, где должен сохраниться монастырь, ныне используемый не по назначению. Оттуда можно попытаться уйти в Ивановскую область, на Волгу, может, на левитановский Плес, где мы тоже еще не были. Или просто из Фролищ в Палех, а оттуда в Суздаль.

Общий настрой - не метаться, выбрать уютное местечко на реке, и просто наслаждаться роскошью русского владимирского лета.

Некоторые замечания по маршруту

Карты

Двухкилометровые ширпотребовские карты Владимирской, Ивановской и Нижегородской области, в основном, приемлемы. Я не говорю о гидрографической части карт - она отвратительна. Никогда дно великой русской реки Клязьмы не было песчаным в том месте ниже Пенкино, которое уверенно обозначено на карте.

Есть разночтения по одним и тем же местам на разных картах, поэтому нельзя с определенностью сказать, есть ли все-таки возможность попасть из Фролищ в Сезух и далее в Пестяки - Мыт - Палех или надо делать крюк километров в сто. То же относится к дороге из Коврова на Савино.

Самым большим разочарованием для нас была дорога с твердым покрытием от Фролищ к Гаравке и далее к озеру Санхар. Эта дорога, обозначенная на карте почти как сама М7, оказалась двумя нитками бетонных плит, обозначавших колею стандартного армейского грузовика и никак не вписывалась в экстерьер нашей Свинки - небольшого, но шустрого Опель-Корса модели Swing, что в вольном переводе на русский так и будет - Свинка. Поэтому озеро Санхар мы так и не увидели. Поэтому же мы оставили попытки на практике убедиться в наличии дороги на Сезух - Мыт и далее. Скорее всего, ее нет.

Состояние дорог

Мы уже давно и обоснованно избегали трассы М7. И правильно делали. Трудно выбираться из Москвы. В одной Балашихе одиннадцать светофоров и этой Балашихе, плавно переходящей то в одну Купавну, то в другую, ни конца, ни края не видно. Выбравшись, вряд ли вздохнешь с облегчением: одна полоса в каждую сторону, почти везде сплошная разделительная - обгонов нет. И так, с редкими исключениями, до Мячково в Нижегородской области, и вероятно далее. Но далее мы не доехали, сразу за Мячково свернули на Фролищи.

Правда, на всем протяжении, особенно по Владимирской области, идет интенсивное строительство дополнительных полос. Это лишь усугубляло ситуацию, но года через два, кажется, по этой дороге можно будет ездить. Пока же, если нет крайней нужды - избегайте М7!

Обратно мы ехали местными дорогами, которые почти везде в очень хорошем состоянии. Спокойно держишь за 100 километров в час. Машины редки и не агрессивны. Есть относительно скверный участок километров в двадцать между Суздалем и Юрьевом Польским, но это так, эпизод.

Кстати, проселками по километрам ненамного дальше (процентов 20-25), по времени одинаково, а баланс нервной энергии скорее положителен от великолепных видов, чем отрицательный от напряженных обгонов.

ГИБДД

Разбойничает только в пределах Московской области. Во Владимирской есть всего один длинный пологий подъем с прекрасной видимостью, но тем не менее с жирной сплошной полосой, на котором постоянно кормятся местные гаишники. Первый раз я попался там лет семь назад. Ничего не изменилось.

За Владимиром пресекать сплошную можно везде, что и спасает ситуацию. Если бы и здесь ГАИ хулиганило - каждый сержант стал бы миллионером, а движение просто остановилось бы.

В небольших городах дорог просто нет.

Бензин

На трассе есть везде и много. Две трети заправок имеют наш АИ-95, которым питается заморская Свинка. В Нижегородской области (она ближе к Тюмени и к нефтепереработке) каждый литр бензина дороже почти на рубль.

В Юрьеве Польском 95-го бензина не было в природе, а 92-й наливала всего одна заправка (со стороны Суздаля). В Кольчугино счет 1:1 и мы залились, правда, по 5-50, при общей цене в 5-00 у нас и 5-80 в Нижегородской области.

Продукты

Не проблема везде. Колбасу во Владимирской области покупать так же нельзя, как и в других наших областях. Нет хорошего сливочного масла. В Гороховце утром не было молока. Но это все мелочи.

Криминальная обстановка

При соблюдении обычных мер предосторожности - без замечаний.

Братья наши меньшие, кровососущие

Практически исчезли. В Мисюрево у родника и вечером у реки - прорва комаров. Но они такие жалкие по сравнению со слепнями на Песи, что упоминаю их только порядка для. Комары были и на берегу Луха. На Светлом озере не было ни одного гада, что вряд ли хорошо.

Главное достоинство маршрута - ландшафты. Наверное, можно найти и более красивые места, например, Ока за Касимовым, но вряд ли где есть столько изумительных по красоте мест в таком изобилии и разнообразии. А в нормальные годы добавьте к этому грибы (их даже в эту засуху где-то находили и продавали у дорог - лисички и белые!) и ягоды, которых здесь много-много.

Погода

Наконец-то началось нормальное лето - теплое, с грозами и проливными дождями. Дожди шли повсеместно, ночью и во второй половине дня, при роскошных туманах по утрам и солнечном полудне.

День первый, 17 июля 1999 года, суббота

Собирались, как всегда, быстро: продукты, снаряжение, одежда - все под рукой. Правда, засуха этого лета как-то ослабила нашу бдительность в отношении непромокаемых курток, и они были даже не забыты, а сознательно оставлены дома. Зато резиновые сапоги и накидки -привередины - из багажника вообще не вынимаются.

Поскольку маршрут не предполагал каких-то подвигов на танкодромах, поехали на Свинке, очень симпатичном, маленьком, но умненьком и почти новом (чуть за двадцать тысяч километров и три года службы) Опеле. Две главные особенности Свинки - наличие кондиционера воздуха и большая удельная мощность - внесли свой положительный вклад в общий успех похода.

А в субботу и после полудня Горьковское шоссе было битком забито до самого, кажется, второго бетонного кольца имени товарища Берия. Знаете историю этих двух бетонных кольцевых дорог, опоясывающих Москву? Излагаю конспективно по книге Карла Самуиловича Альперовича Так рождалось новое оружие, вышедшую в этом году в издательстве Унисерв в Москве микроскопическим тиражом в 1000 (одна тысяча!) экземпляров.

В августе 1950 года советское правительство приняло решение о создании системы ПВО Москвы, непроницаемой для американских ядерных бомбардировщиков - у них на вооружении стояли Б-36, Б-45, Б-47, на подходе был гигантский Б-52, бороться с которыми у нас было нечем: зенитная артиллерия при таких скоростях и высотах бессильна. Скорее всего, это было решение не правительства, а лично И.В.Сталина, оформленное как совершенно секретное совместное постановление ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР, предусматривающее размещение зенитных ракетных комплексов двумя эшелонами на расстоянии 50 и 90 километров от центра города плюс ракеты воздух-воздух со специальных самолетов-носителей. Сердцем системы должен был стать комплекс радиолокационных средств, обеспечивающих обнаружение и постоянное сопровождение самолетов противника, слежение за своей ракетой и передачу на ракету управляющих команд, которые должны быть сформированы счетно-решающим устройством, прообразом ЭВМ.

Ничего из задуманного в этот период еще не существовало в природе!

Тем не менее, к началу 1955 года, спустя всего четыре с половиной года после принятия решения, под Москвой на боевом дежурстве стояла Первая армия Особого назначения Войск ПВО, в состав которой входили 56 зенитно-ракетных комплексов, обеспечивающих в своих секторах одновременное и непрерывное автосопровождение до 20 целей и до 20 наводимых на них ракет. Были развернуты необходимые радиолокаторы, созданы базы хранения и подготовки ракет, командные пункты, системы связи и пр. За четыре с половиной года была создана концепция системы, проведено эскизное и рабочее проектирование, выданы чертежи на заводы-изготовители, которые тоже пришлось создавать почти с нуля. За эти же годы были созданы испытательные площадки на полигоне в Капустине Яре на Волге (позднее в Сары-Шагане у озера Балхаш и на Эмбе), отработаны головные образцы элементов системы, созданы и отработаны тысячи методик испытания, проведены сами испытания вплоть до государственных, которые включали одновременную залповую стрельбу 20 ракетами по 20 целям. Ракеты были боевыми, а целями служили живые бомбардировщики Ту-4 и Ил-28, которые, кажется, сами еще были в ту пору секретными. Родина денег не жалела: речь шла о жизни и смерти государства.

За эти же годы было обеспечено производство ракет, локаторов, счетно-решающих устройств. Было обеспечено само гигантское строительство 56 комплексов и всех элементов инфраструктуры, в том числе, и этих двух бетонных кольцевых дорог, опоясывающих Москву на расстоянии пятидесяти и около ста километров от нее и закрытых тогда для любого постороннего человека. Само существо работ по системе Беркут держалось в секрете даже от высших руководителей Министерства обороны СССР. И заказчиком, и головным разработчиком выступало КБ-1, главное здание которого и сейчас стоит на развилке Ленинградского и Волоколамского шоссе у метро Сокол в Москве. Организация работ по Беркуту была возложена на вновь созданное в аппарате Лаврентия Павловича Берия Третье Главное Управление (ТГУ). Первое Главное управление, созданное несколькими годами до этого, занималось под его же руководством разработкой, производством и другими вопросами, связанными с ядерным оружием.

Начальником КБ-1 был назначен заместитель министра вооружений К.М. Герасимов (с 1951 г - А.С. Елян). Главными конструкторами были П.Н. Куксенко и С.Л. Берия - сын Лаврентия Павловича. Заместителем главного конструктора, автором уникального подхода к построению радиолокационной системы комплекса и лидером разработки комплекса стал Александр Андреевич Расплетин, впоследствии генеральный конструктор основных систем ПВО. Ракеты создавались в конструкторском бюро Семена Алексеевича Лавочкина, создателя знаменитого истребителя времен Великой Отечественной войны - Ла-5 и целого семейства послевоенных реактивных истребителей. Лавочкин же создал прообраз американского Шаттла - тяжелую крылатую ракету Буря (объект 350), которая успешно летала в 1957-1960 годах. После смерти Семена Алексеевича в 1960 году, бюро сначала отдали Челомею, генеральному конструктору наших основных крылатых ракет морского базирования, а потом передали в Минобщемаш под космическую тематику.

Строительные работы вели зеки, для которых помещения аппаратуры центрального радиолокатора наведения именовались овощехранилищами, а стартовые поля зенитных ракет В-300 - выгонами для скота. Эти стартовые поля до сих пор видны с самолетов многих рейсов - скелеты гигантских грудных клеток из центральной и обводных дорог, ведущих к тридцати стартовым столам каждой из 56 площадок комплекса.

Поражает масштаб и дерзость проекта. Н-и-ч-е-г-о не было. Нигде. От идеи до постановки на вооружение менее пяти лет. Голодная страна. Война закончилась вчера - для сегодня это было бы в 1990 - 94 гг. Никакого импорта! Никаких долларов от МВФ! Даже наша родная научно-техническая разведка могла достать материалы только по каким-то отдельным приборам и элементам, поскольку подобного комплекса в природе не существовало. Нигде!

Говорят, что Беркут - это от фамилий Берия - Кутепов. После ареста Л.П.Берия в 1953 году систему переименовали в С-25.

Она была снята с вооружения в конце восьмидесятых, уже при Горбачеве. К этому времени под Москвой десять лет работала система противоракетной обороны для заатмосферного перехвата боеголовок баллистических ракет. Слока. Басистов. Люльев. Грушин.

Не говорите мне про наше техническое отставание от Запада!

Тем временем мы минули и вторую бетонку. Напряжение на дороге спало, скорость увеличилась. С владимирскими гаишниками удалось быстро договориться, учитывая что обгон-то я начал в разрешенной зоне.

Город Владимир. Вчера отсюда вел репортаж Александр Шашков, уважаемый человек, которого, как мальчишку, отправили искать горячий материал про жену московского мэра. Когда мы научимся по-человечески относиться к людям?

Золотые Ворота. Успенский собор. Двенадцатый век! Дмитриевского собора не видно за строениями. Тоже двенадцатый век. Очень длинный город. Боголюбово. Дворцовый ансамбль 1158-1165 гг. Здесь в 1174 году был убит заговорщиками Андрей Боголюбский, уроженец здешних мест, отважный и пылкий воин, мудрый человек. Это он в 1169 году перенес великокняжеский престол из Киева и сделал Владимир русской столицей, что стало первым шагом к возвышению Москвы. Это он привез сюда написанный евангелистом Лукой - с натуры! - образ Богматерь Умиление, называемый теперь иконой Владимирской Божьей Матери. На днях эту икону передали церкви.

Убивали его чисто по-русски. Заговор организовал сын тестя Боголюбского Иоаким Кучка. В заговор вошли человек двадцать, каждый из которых был обязан князю всем. Имена некоторых заговорщиков сохранились: зять Иоакима вельможа Петр, ключник Анбал Яссин, чиновник Андрей Мизоич. Ободрив себя вином и крепким медом, они ворвались в горницы, выломали дверь в спальню, нанесли несколько ударов мечом князю Андрею, но в суматохе (а может, спьяну) закололи своего, приняли его за князя и уволокли тело. Князь Андрей, будучи в шоке, выскочил с громкими стонами. Убийцы вернулись, зажгли свечу, по кровавому следу нашли и добили израненного князя.

Граждане боголюбские, естественно, расхитили дворец княжеский.

(По книге Словарь исторический о святых, прославленных в российской церкви и о некоторых подвижниках благочестия местно чтимых, Санкт-Петербург, 1862 год).

Мост через великую русскую реку Нерль. Наш с Ярославом первый байдарочный поход был именно по Нерли. Но не по этой, а по другой, той, что под именем Векса вытекает из Переславского озера, а после озера Сомино именуется уже Нерль и под этим именем впадает в Волгу недалеко от Калязина, в Скнятино.

А по вот этой Нерли, впадающей в Клязьму в километре от моста, проходил наш третий байдарочный поход в благословенном восемьдесят седьмом году, когда мы еще жили в Хельсинки.

Поселок Оргтруд. Здесь съезд с шоссе к храму Покрова. За поселком сразу направо, мимо кладбища и вниз, вниз.

Храм на противоположном берегу Нерли. Это тоже Андрей Боголюбский, 1165 год.

Раньше мы приезжали сюда каждое лето. Тогда к храму можно было подойти только по узкой тропинке, ведущей из Боголюбова, расположенного в полутора километрах отсюда. Даже официальные экскурсии оставляли свои автобусы на окраине города, и туристы шли пешком. К храму вообще-то принято подходить на коленях. Сейчас на том берегу, прямо у храма, обычная толпа обывателей средней руки на иномарках и жигулях, с водкой, пивом, пластиковыми пакетами и всем остальным набором нехитрых составляющих нашей сегодняшней убогости.

Купаемся в чистой и прохладной Нерли, пьем молоко с мягкой булкой, купленной в Боголюбово и уезжаем наверх, в Оргтруд.

Доливаем бензин - неизвестно, что дальше - и через пятнадцать минут пересекаем одну из самых великих русских рек - Клязьму. Здесь, в Пенкино, мы сворачиваем с трассы влево и будем искать место для стоянки на берегу Клязьмы.

День второй, 18 июля 1999 года, воскресенье

Стоянку нашли быстро, примерно в пяти километрах от шоссе. Очень высокий правый берег реки. Чистый сосновый лес. Асфальтовая дорога ведет к многочисленным пионерским лагерям и базам отдыха. Потом асфальт кончается, а дорога, уже песчаная, так и идет поверху параллельно реке.

Наугад съезжаем вниз, опасаясь за обратный путь - довольно крутой спуск. Правда, это не глина, а песок, и он почти не разбит колесами. Выберемся. Вот и стоянка. Неплохое место. Правда, несколько дней мы здесь не выдержим, но вечер, ночь и утро - проведем.

Река здесь, к сожалению, грязновата. Не в том смысле, что загрязнена промышленными или бытовыми стоками, нет. Глинистые берега, илистое дно, быстрое течение делают воду мутной и неприглядной на вид. Входить в воду тоже не очень большое удовольствие: сразу же вязнешь по колено в мокром и противном иле, плюс мелкие камешки, какие-то ракушки, улитки. А по воде плывут грязноватые пузыри, пыльца прибрежных растений и еще что-то, что оскорбило бы и менее утонченные, чем у моей супруги, эстетические чувства.

А можно и не купаться.

Все-таки купаюсь, где-то уже около полуночи. Из полумрака бесшумно выныривает лодка, дальше другая. Браконьеры. Ловят рыбу с мощным фонарем от автомобильного аккумулятора и острогой. На всякий случай уплываю под берег. Боюсь острогу почему-то. Русские же мы люди. Но все обходится. Напрасно оклеветал честных людей.

Утро спокойное. Вчера гуляли вдоль реки вниз по течению, дошли до начала лугов. Берег понижается, типичная растительность уремы сменяет чистый высокоствольный сосняк. Комары. Лианы. Душно. Правда, много чуть высохшей малины. И зверобоя. И смородины. Опять чай из трав. Решили уехать. Место, конечно, красивое, но вот река... Нам же из нее пить.

Уехали около полудня и через пару часов уже были на берегу той же великой русской реки Клязьмы между Слободищами и Мисюрево, примерно на полпути между Вязниками и Гороховцом. Аксеново, где мы по плану собирались подъехать к реке, осталось позади. Может, это и хорошо. Правда, Аксеново было выбрано потому, что оно стоит почти напротив того места, где в Клязьму впадает с севера еще одна великая русская река Лух - гордость Ивановской области. Ну да ничего, Лух мы еще увидим, и не раз.

А с этим местом по красоте, пожалуй, может сравниться только Ока за Касимовом, место, открытое мной в июне во время поездки в Тамбов. К сожалению, я был без фотоаппарата и не могу показать КАК красива Ока с ее высокими берегами сразу за деревней Ананьино.

А Клязьма перед деревней Мисюрево - вот она!

День третий, 19 июля 1999 года, понедельник

Место для стоянки вчера определили не сразу. То, что стоять будем где-то здесь было понятно с первого взгляда на реку и березы. Но где?

Требования к байдарочной стоянке и к автостоянке примерно одинаковые:

- отсутствие населенных пунктов в радиусе 2-3 километров;

- отсутствие проезжих дорог;

- живописные окрестности;

- хороший подход к воде, наличие пляжа, глубокая и чистая вода;

- наличие ровной, устойчивой и несгораемой (торф!) площадки для палатки и костра;

- отсутствие опасностей сверху (подгнившие сучья, камни, оползни и пр.); сбоку (наклоненные или подпиленные, или подгнившие деревья, и другие тяжести, которые могут упасть на палатку) и снизу (подтопление при серьезных дождях и прорывах плотин);

- близость дров для костра, ягод, грибов и других прелестей природы;

- желательно наличие родника.

Кроме того, и для байдарки, и для машины одинаково важно, чтобы берег был не очень высоким. Правда, по разным причинам: для байдарок - чтобы не таскать вещи вверх-вниз на большую высоту, а для машины - чтобы в дождь можно было выехать наверх, что при минимальном наличии глины или чернозема проблематично и без значительного перепада высот. Мы как-то с Лялей ездили поклониться могиле великого русского писателя Владимира Алексеевича, ночевали возле его деревни Алепино на берегу знаменитой речушки Ворши. Ночью пошел дождь, и небольшой кусочек грунтовки, всего-то метров двадцать, остававшися нам до асфальта, мы преодолевали около часа - при всем нашем умении и наличии топора с лопатой, которые живут в багажнике - всегда.

Площадка у Мисюрево отвечала почти всем требованиям, особенно после открытия и благоустройства родника. Настораживали близость деревни (около километра) и дорог по которой ездят на пляж местные дачники (местные жители в булочную и на пляж на машинах не ездят!). Тем не менее, все обошлось. За день проехали три-четыре машины, да прошли трое местных работяг - выпить-закусить на природе.

Конечно, река здесь значительно чище, чем у Пенкино, но тоже мелкая: надо добрести до середины реки, чтобы окунуться и плавать, не задевать коленями дно. Течение быстрое, вода приятная.

Прямо под стоянкой в реку впадал чистый, звонкий и очень холодный ручей. Это он вырыл в высоком берегу глубокий овраг, склон которого, пересекая склон берега Клязьмы, образовал поверхность, по которой прямо к воде съезжают с тридцатиметровой высоты легковые машины. В ручей впадает ручеек, через небольшую промоину которого машины легко перепрыгивают, а иногда и застревают в ней по неосторожности. Если есть пчелы, значит должен быть и мед,- говаривал когда-то Винни-the Пух. Если есть ручеек, откуда-то он течет. Наверное, из родника.

Так и есть - в комариных зарослях крапивы, таволги, смородины, ольховника, перевитых лианами хмеля, из-под обрыва сочится чистая и холодная струйка. Дальше все очень просто. Под струйку вставляется и закрепляется горлышко стеклянной бутылки, под ним выкапывается в вязкой глине прудик, который дает возможность зачерпывать воду котелком (а лучше - ведром). Делается и укрепляется плотина - лучше камешками, а если нет - дубовыми, ольховыми или осиновыми поленьями диаметром 10-20 сантиметров. Делается сливной канал, стойкий к размыванию (можно еще из одной бутылки), настилается помост, на который вы будете наступать ногами. Хорошо еще организовать отвод-отбойник для песка, приносимого родником, - этот песок рано или поздно забьет прудик. Вешается иконка - и после этого, через полчасика, когда взбаламученная вода отстоится, медленно и с наслаждением выпить полную кружку ледяной, кристально чистой, воистину живой воды.

Несмотря на общий распад и упадок, Клязьма к нашему удивлению продолжает работать. За половину первого дня прошло три буксира-толкача с баржами. Один даже толкал какой-то дебаркадер или что-то еще явно жилое. Как они не боялись проходить там, где река нам была по колено! Самый бойкий, толкающий сразу две груженые баржи, посадил-таки их на мель, но буквально через пять минут, зайдя откуда-то сбоку, сначала сдвинул их с мели, а затем, подставляя под течение, ловко развернул и погнал дальше. Так умелый пастух управляется со стадом, пытающимся разбрестись по долине - мягко, четко и без суеты. Есть еще у нас профессионалы!

Вечером один толкач прошел наверх - команда ловила рыбу. Как Феликс Эдмундович на Авроре. Вообще, браконьерство на реках процветает. Вчера с фонариками и острогой, сегодня - новый для меня способ: сетью корабликом с моторки. В классике кораблик хорошо известен: кусок пенопласта, груз, шнур, короткий и длинный шнурки, спуски с крючками. Кораблик ведут против течения, вернее, ведет его взаимодействие течения и натяжения шнура со шнурками (параллелограмм, как у воздушного змея), и рыба ловится сама. От удивления и из уважения к такой остроумной конструкции.

Здесь же кораблик использовался для поддержания на плаву конца длинной сети, перегораживающей реку почти пополам. Другой конец сети - на моторке, которая аккуратно подгребает веслами, сохраняя натяжение сети, но не препятствуя течению тащить сеть вниз ровно поперек реки. Так река процеживается вниз на километр-полтора. Затем сеть подбирается, мотор включается и - наверх, все сначала. Браконьеры!

Вечером был красивый закат. Контуры холмов смягчились, планы выделились. Река порозовела от смущения при мысли о неизбежных и близких объятиях Ночи, которых она и жаждала, и чуть-чуть опасалась.

А потом это свершилось - при молчаливом одобрении Тишины и тихом мерцании Звезд, которые видели все, но утром сначала делали вид, что ничего и не было, а потом и сами исчезли в нежном пламени ранней зари.

А утром пришел Туман, и Заря играла с ним, окрашивая в сиреневый цвет его щеки, которыми он легонько прикасался к прохладным и тяжелым косам еще сонных берез.

День четвертый, 20 июля 1999 года, вторник

От Мисюрево до Гороховца минут двадцать езды. Сначала мы проскочили город - он лежит слева от трассы, и шоссе проходит по его южной окраине. Если просто проехать эти километра полтора - никакого впечатления.

Вернулись, въехали на площадь перед Благовещенским собором. Поставили машину прямо у ворот Сретенского монастыря - и погрузились в атмосферу уютного провинциального городка, богатого историей и живущего воспоминаниями о былом. Вообще, город вписывается в этот ряд: Сергиев Посад, Звенигород, Александровская Слобода, Углич, Калязин, Переславль Залесский, Новый Иерусалим, Торжок и многие-многие города, которые составляли основу государства российского, соль ее земли.

В приложенном проспекте, изданном, кстати, почти двадцать лет назад - в другую эпоху, кое-что рассказано о Гороховце. Добавлю еще то немногое, что раскопал в старых и не очень книгах.

Гороховец основан Владимиром Мономахом (великий князь киевский в 1113 - 1125 гг) как порубежная крепость на границе Суздальской и Муромской земель. (Градостроительство Московского государства XVI-XVII веков, Москва. Стройиздат, 1994 г, стр.196).

В летописи Гороховец впервые упоминается под 1239 годом: На зиму взяша Татарове Мордовьскую землю и Муром пожгоша и по Клязьме воеваша и град святыя Богородица Гороховец пожгоша, а сами идоша в станы своя. Тогды же пополох зол по всей земли и сами не ведаху и где хто бежит... (Лаврентьевская летопись, ПСРЛ, Москва, 1997 г. т.1 стр 469 - 470). С конца 14 в - в составе Московского княжества в качестве владений московского митрополита . В 17 веке - торговый центр. Развито винокуренное и пивоваренное производство, кожевенные промыслы. Сюда приезжали торговать татары и черемисы. С 1787 года - уездный город. В конце прошлого - начале нынешнего века - центр судостроения. В Гороховце производились паровые котлы и другое оборудование для Российского флота, в том числе, для эскадренных броненосцев. Была спущена на воду клепаная стальная баржа водоизмещением свыше 12 тысяч (!) тонн. Это целый эскадренный броненосец или первый дредноут! Судостроение продолжалось до конца восьмидесятых, когда было уничтожено общим российским промышленным распадом.

В городе сохранились валы 12 века, ансамбль Никольского Троицкого монастыря (основан при Иване Грозном, в Смутное время разрушен, возобновлен в 1644 году) с Троицким собором (1686 г.), церковью Иоанна Лествичника (нач.18 века); ансамбль Сретенского монастыря (1658 г.) со Сретенской и Сергиевской церквами, надвратной колокольней (все - конец 17 в.); Воскресенский собор (конец 17 в), Благовещенский собор (1700 г). За Клязьмой расположен Знаменский Красногривский монастырь, построенный в 1670 году на средства местного купца Симона Ершова. В церкви Иоанна Предтечи (нач.18 в.) находится очень симпатичная выставка предметов быта и декоративно прикладного искусства. В хорошо сохранившейся усадьбе купца Сапожникова - музей-заповедник купеческого быта, говорят, единственный в России. Какие-то элементы города видны на фотографиях.

В Сретенском монастыре мы познакомились с очень симпатичными и совсем юными художниками из Нижегородского училища и не могли устоять перед соблазном взять с собой во Фролищи столько жаждущих, сколько могла вместить миниатюрная Свинка, до этого, кстати, забитая нашими вещами почти под потолок. Повезло Саше, Ане и Алеше, с которыми мы дружим до сих пор.

Но сначала мы ушли наверх на Пужалову гору, в Никольский монастырь, силуэт которого доминирует над городом. Естественно, заблудились. Ляля плохо себя чувствовала (почти как в Иверском Валдайском монастыре), я ушел за машиной, еще раз сбился с пути, пройдя под искомым монастырем, поднялся наверх, где столкнулся с той же женой, и уже вместе мы вышли к Никольскому монастырю. Страдания наши были вознаграждены. Изумительные виды!

Поворот на Фролищи не обозначен никак, и мы его, естественно, проскочили. Хотя штурманом была не Ляля, чуть уступающая в этом искусстве матросу партизану Железняку (он шел на Одессу, а вышел к Херсону), а вполне здравомыслящий юный художник Александр.

Проезжаем поселок Центральный - былую славу Советской Армии. Речка Люлих, канал из которой питает гигантское искусственное озеро Инженерное. Местность, низменная и мокрая вначале, здесь становится очень приличной - мягкие холмы, молодые сосны. Когда-нибудь здесь развернутся боры-беломошники. Лет через 30 - 50. Саша, Аня и Алеша - доживут.

Успенский собор Флорищевой пустыни возникает на оси дороги где-то высоко над горизонтом. Настолько высоко, что кажется замком-крепостью где-нибудь в Центральной Европе. Торопимся увидеть. Но сначала надо проехать почти весь поселок Фролищи.

Поселок велик, но бестолков. Военный лесопильный завод размером с территорию Бельгии и Голландии вместе взятых (откуда-то из Интернета). Прапорщики с хитрыми лицами казнокрадов. Мирные женшины с детскими колясками и песок, песок, песок... Ездят на тракторах. На Корсах - вряд ли. Ищем и не находим вокзал, который представляет из себя деревянный барак около путей (тоже из Интернета). Меняем свою программу - мы отвезем детей вечером назад в Гороховец.

Описание самой Флорищевой Пустыни переношу в приложение.

Высаживаем ребят около монастыря и уезжаем искать мост через великую русскую и ивановскую реку Лух. Это та еще задача! Находим. Мост сомнителен - но ездят же они здесь на Уралах, почему бы и нам не проехать. Едем, попутно отметив великолепие реки. Разочарование от дороги с твердым покрытием, но делать нечего, едем. Километров через пять локальной трагедии решаем, что пора сворачивать налево, к реке. Песчаные валы колеи нам не форсировать. Их высота превышает диаметр колес нашей Свинки, не говоря уж о дорожном просвете. Разведка. Вперед. Направо. Развернуться на боковой тропинке. Бросить машину под углом к дороге с обратного направления. Пройти, остановиться и перевести дух.

Река оказалась метрах в двухстах. Ослепительно-белый песок уже забытых пляжей, чистые, холодные струи. Но стоять мы здесь не будем. Сейчас около шести вечера. В семь мы забираем ребят и везем в Гороховец. Возвращаться около десяти вечера сюда вряд ли рационально, а раньше - не успеем.

Без четверти семь мы забираем ребят и везем в Гороховец. По дороге заезжаем на Светлое озеро - здесь мы будем ночевать. Отмечаем крутизну спуска к озеру и колею, разрытую колесами буксовавших здесь до нас бедолаг. Около девяти возвращаемся уже вдвоем. Свинка демонстрирует свои уникальные возможности, просто взлетев наверх - это мы решили проверить, что ждет нас завтра при отъезде! Выбираем самое роскошное место, не стесняя себя условностями. Какой длинный был сегодня день: Гороховец, монастыри, музеи, художники, Люлих, Центральный, Фролищи, Пустынь, Лух, опять Фролищи, опять Гороховец и вот, Светлое озеро.

Ночью парочка на мотоцикле, приехавшая сюда уединиться на полчаса, долго-долго рвала цепь мотоцикла и наши нервы, пытаясь забраться наверх там, где вряд ли стоило и пытаться. В конце концов, им как-то удалось выбраться. Спим.

День пятый, 21 июля 1999 года, среда

Ленивое утро. Медленное вставание. Первая забота - дрова. Место здесь сказочное, поэтому посещаемое, соответственно, дров нет. Озеро находится в котловине, ограниченной с одной стороны глубокими воронками непонятного происхождения, поросшими соснами и березами примерно тридцатилетнего возраста. С другой стороны озеро плавно переходит в типичное верховое болото со всеми его грядово-мочажинными комплексами, неморальными элементами, сфагновыми мхами, кладонием, пушицей, багульником, подбелом и клюквой. Противоположный берег обрывист, почти вертикален, но тем не менее, порос сосной тоже не старше сорока-пятидесяти лет.

Неповторим островок в правой от нас части озера, крохотный - метр на три метра, поросший редкими деревцами, возраст которых может быть и сто лет, а высота - не больше метра. Кинкакудзи! Бонсай! Любой трезвый японец (а они практически не пьют) пал бы здесь на колени в благоговейном восторге.

Восторг восторгом, но что-то тревожно. Во-первых, вчера вечером не было ни одного комара, ни одной гнусины, ни одного слепня. Во-вторых, ночью не раздалось ни звука - ни лягушки, ни совы, ни козодоя, ни цапли. В-третьих, эти гигантские воронки метров под сорок в диаметре, метров двадцать пять глубиной. Их много. Лес молодой и одного возраста. Тридцать пять лет назад был 1964 год. Кузькина мать. Мегатонные бомбы. Тактические ядерные боеприпасы к гаубицам 152 и 203 мм. Мы находимся совсем рядом со всемирно известным центральным артиллерийским полигоном Советской Армии. Не от гаубиц ли ЭТО? И в-последних, берега озера укреплены: сваи, причальные стенки. Не из болота же они что-то возили. Значит, в болото. Значит, фосген, дифосген, хлорциан, иприт, люизит, зарин, зоман, VX и прочая, и прочая и прочая гадость. Страшно!

Слава Богу, приплыли три хохлатых чернети и стали изящно и бесшумно ловить что-то в озерных глубинах. Ближайшее рассмотрение показало, что стаи мальков по масштабам не уступают осенним стаям скворцов. И птички прилетели: вон иволги опять про дождь мяукают, перемежая свой мяф своим же, но таким мелодичным флейтовым посвистом. Слепень за ногу тяпнул. Может, и не совсем люизит!

Решили наконец-то постирать полог палатки. Легко отстирывается - мягкая, чистая вода, а вот сушить как? Пришлось собрать, подвесить за верхушку к дереву, открыть оба входа - и получилась гигантская кормушка для птиц, похожая на ту, что висит у нас за кухонным окном. Для гусей, например.

Уезжаем с сожалением - очень уж тут хорошо. Наше отношение к озерам здесь кардинально поменялось. К лучшему. Но - надо. Завтра к вечеру надо быть дома. Пленка кончилась еще во Флорищах, но два кадра я все же вытянул. Дальше - только письменные свидетельства.

Отстрадали М7. Гороховец. Вязники. Лихая Пожва. Поворот на Мстеру. Пропускаем. Симонцево. Идем за Волгой с очень опытным водителем - обгоняет только наверняка. Бережем нервные клетки. Павловское. Сенинские Дворики. Поворот на Ковров. Нам туда. Дождь. Указателей в городе Коврове, как и в любом нашем городе, конечно, нет. Никак не можем найти поворот на мост через Клязьму и поворот на Камешково. Улетаем куда-то вдаль, начинаем выезжать из города - не то. Ливень. Щетки не справляются. Бедные велосипедисты, стиснув зубы и закрыв глаза, позволяют потокам воды полоскать свою нехитрую одежду, на которой уже нет ни одной сухой нитки. Снова центр города. Вправо. Впереди мост.

По мосту бегут в город веселые и мокрые ребятишки - видно, дождь застал их на той стороне, на пляже. Вот выкупал! Солидные тетки тоже бегут, стыдливо прикрываясь тоже мокрыми насквозь полотенцами. Оглядываемся на набережную - красиво. Но мы уже за рекой. Выходим из-под дождевой тучи. Вернемся под нее прямо под Кидекшей, где собираемся сегодня заночевать.

Малыгино. Поселок имени Карла Маркса. Новки. Камешково. За Кирюшино подбираем на шоссе парня. Москвич. Выехал из Москвы сегодня в половине шестого утра. Двенадцатый километр идет пешком. Ему в Ряхово, это еще километров шесть. Привозим в Ряхово, третий дом слева. Спасли от дождя!

Новая Печуга. Ляховицы. Дождь. Сильный дождь. Выскакиваем почти к мосту через Нерль. Справа храм Бориса и Глеба. Кидекша.

Осторожно разворачиваемся в мокром полумраке, хотя едва около пяти дня. Нам направо. Ошибка - это какая-то свалка. Назад, на шоссе, чуть вперед и еще раз направо. Оно. Помню, что надо переезжать овраг. Раз пять тычемся по отросткам дорог, наконец - овраг. Противоположный склон глинистый и осклизлый. Мы не пройдем.

Возвращаемся назад, находим местечко метрах в сорока от берега. Довольно высоко, хороший вид на церкви в Кидекше, Новоселках и Абакумлево, на медленно поднимающиеся за Нерлью поля и луга с одинокими коровами. Плохо лишь, что нас видно с дороги, да и место это, наверное, популярное.

Дождь как-то сразу стихает. Организуем стоянку. Дров здесь вообще нет - пришлось идти за километр туда, где мы стояли с Севой, когда плыли по Нерли на байдарке в 1987 году. Как здесь все изменилось! Сосновые посадки превратились в молодой, густой и красивый сосновый лес, сразу изменивший все объемы этого берега. Коренной лес отступил и как-то съежился. А какие рыжики и маслята мы собирали здесь прямо у палатки! Соответственно изменились и тропинки к реке - кто же будет загорать в густом лесу. И только на противоположном берегу, за рекой, все по-прежнему торжественно и даже величественно.

Кидекша была загородной резиденцией основателя Москвы Юрия Долгорукого, сына Владимира Мономаха и отца Андрея Боголюбского. Храм Бориса и Глеба построен в 1152 году - это первый белокаменный собор в северо-восточной Руси. До Кидекши их строили в Киеве, Новгороде, Пскове. Кидекшский храм, вероятно, строили мастера из Западной Украины. Вообще, при Юрии Долгоруком отделилась и стала фактически самостоятельной от Киева Ростово-Суздальская земля. Именно с волынянами (Изяслав Мстиславич, Мстислав, Роман) и вели борьбу за киевский великокняжеский стол сначала Юрий, а потом его сын. Оба умерли не своей смертью: Юрий был отравлен в 1157 году, Андрей убит заговорщиками в 1174 году.

А храм остался. В 1780 году была построена уютная церковь святого Стефана, которая выглядит, как простой крестьянский дом с двускатной крышей, просто деревянная архитектура. Сейчас эта церковь передана общине, есть батюшка, и это сразу сказалось на ее облике: прибрана, покрашена, ухожена.

А еще здесь же стоит колокольня, тоже 18-й век. Наклонная, как гораздо более известная Пизанская башня. Наклонная с самого момента строительства. Верхнюю часть исправили, центр тяжести сместили - стоит уже больше двухсот лет. Но, кажется, все-таки упадет. Слишком уж явственен наклон.

Внизу, прямо у берега Нерли, родник, который работает, говорят, со дня основания храма Бориса и Глеба. Сейчас он благоустроен, вода упругой струей течет из трубы диаметром под сорок миллиметров. Холодная и чистая. Восемьсот с лишним лет. Каждый день. Вечный огонь искусственен (не считая Янарташ). Вечная вода - вот она, и не только здесь.

А человек не вечен.

Вечером давали грандиозный многоактовый спектакль заката. Действующими лицами были:

-само солнце, то прячущееся за громадами облаков, то золотящее их края, а то и лично выходящее на авансцену в самые напряженные моменты спектакля;

-его лучи, широкие, цвета от голубого до почти зеленого, живущие самостоятельной жизнью, всегда присутствующие, независимо от того, на сцене ли само солнце, или за кулисами облаков;

- розовые, серые, темно-синие, почти черные облака, громоздящиеся бесконечными грядами и заполняющие все мыслимые планы сцены невесомыми, но огромными, медленно клубящимися объемами;

- горизонт, распахнутые объятья суздальских полей, кое-где помеченные вертикалями колоколен и отдельных деревьев, темно-синих против солнца;

- река, сама в постоянном движении, замышляющая с ветром какие-то собственные капризы, не предусмотренные гением Режиссера, но подчиняющаяся Его общему замыслу, то блистающая и яркая, то умолкающая и почти не заметная.

Накладывалась предсказуемая динамика движения солнца вниз, к горизонту, и реки от храма Бориса и Глеба к нам, на абсолютно случайную динамику взаимодействия облаков и все это вместе, двумя подвижными слоями цветов, плоскостей и объемов, меняло третий, неподвижный слой почти сонной, синей к вечеру и уставшей земли.

День шестой, 22 июля 1999 года, четверг

Последний день похода

Вчерашний закат был последним из серии подарков, которые преподнесла нам Владимирская земля. Клязьма у Мисюрево. Гороховец. Флорищи. Лух. Светлое озеро. Любого из этих явлений было бы достаточно, чтобы считать поход удавшимся, а эту июльскую неделю - счастливой. Закат еще раз открыл нам, что красота Природы - бесконечна, а глубина ее постижения определяется ничем другим, а твоим собственным уровнем предыдущего внутреннего развития. С другой стороны, красота Природы, ее многообразие, масштабность, ее постоянное присутствие определяет глубину и смысл твоей жизни.

Царство Божие - внутри нас.

А мы тихонько собрались, просушили на солнышке влажные после вчерашних ливней вещи, напоследок искупались в почему-то быстрой в этом году Нерли и ровно в двенадцать уехали. Побывали в храме Бориса и Глеба, сделали несколько глотков воды из родника, послушали рассказ церковного служащего о храме, церкви Стефана, колокольне, отношениях общины с музеем...

В Суздаль мы не заехали, не захотев заслонять одни впечатления другими. До Кольчугино бензина не было. Знаменитое Кольчугинское ГАИ (Вологодский конвой!) на этот раз обошло нас своим вниманием. Киржач. Дальше все было до боли знакомо. Поворот на Ельцы, поворот на Першино, Дубки, вторая бетонка имени Лаврентия Павловича Берия, Аленино, Мележа, где кончается Владимирская область; Черново - это уже Московская. Стромынь, Ботово, Якимово, Черноголовка, первая бетонка, Дядькино. Дядькино - наш родной дом.

Возвращаются все...

Приложение 1

История Флорищевой пустыни

(по книге Православныя русския обители, Санкт-Петербург, книгоиздательство П.П.Сойкина, 1910 год)

Флорищева Успенская пустынь находится в знаменитых Гороховецких лесах, беспрерывно тянущихся от города Гороховца Владимирской губернии до пределов Нижегородских почти на сто верст. Лишь изредка, держась берегов лесных речек, заглядывали в эту глушь бортники- пчеловоды. По имени троих бортников Флора, Михаила и Илии, поделивших эти огромные пространства между собою, и названы три больших лесных участка Флорищи, Мишино и Илькино.

Борьба с плотью и страстями заводила сюда и многочисленных иноков. Величие природы и грозных сил ее заставляли отшельника сильнее и живее почувствовать величие Первовиновника всего. Тишина же и безмолвие, царящие в лесу в тихую и ясную погоду, невольно располагают человека к самоуглублению, побуждая его отрешиться от всего земного, суетного и предаться тихой и сладостной молитве.

Начало монастыря во Флорищевой пустыни восходит к 17-му веку. В это время сюда приходит схимонах Мефодий. Предание не сохранило известий о том, откуда пришел этот подвижник благочестия, из какого он был монастыря, когда облечен во схиму, но летопись прямо заверяет, что это был муж 'свят житием, прозорлив и пророческого дара исполнен'.

Сказание говорит, что отшельник нередко слышал странный звон колоколов и своими внутренними очами Мефодий часто видел неземной свет, озарявший Флорищеву гору.

Его пустынное уединение вскоре было нарушено двумя иноками, отцом и сыном, Варлаамом и Макарием из Макарьевского монастыря. Вместе со своими двумя сподвижниками преподобный Мефодий воздвиг деревянный храм, посвященный Успению Богоматери. Патриарх Иосиф благослолвил начинание старца, и в 1651 году было совершено освящение церкви. Так было положено начало Флорищевой пустыни.

Первым же ее строителем был поселившийся здесь инок Илларион, впоследствии митрополит Суздальский и Юрьевский. Старец Мефодий преставился в 1654 году, а его благочестивый преемник иеромонах Илларион населил монастырь многочисленною братией. Благорасположенный к Иллариону царь Феодор Алексеевич, наградил обитель целым рядом грамот и монастырь начал процветать на поле духовного благочестия.

В монастыре четыре храма. Главный соборный Успенский построен в 1681 году. Троицкая трапезная и больничная церковь во имя святых Савватия и Зосимы воздвигнуты в конце 17-го столетия. Четвертый храм, посвященный святым апостолам Петру и Павлу, находится над вратами обители. Ризница весьма богата драгоценной утварью и древностями.'