Я проснулась с ощущением чуда на губах. Звучит это странно, но было именно так - я облизнула губы и почувствовала, что сегодня что-то произойдет. Что-то чудесное.
Но чудо чудом, а у меня еще три пары.
Я вылезла из под одеяла и потянулась. Из кухни доносился запах оладий и какао. Странно. Мама обычно не готовит завтрак, она предпочитает по утрам отоспаться. Поэтому мы с папой обычно обходимся бутербродным набором. Может, я перезанималась, и пропустила свой день рождения?
Сунув ноги в меховые тапочки-собачки, я прошлепала на кухню. Мама в стареньком, еще бабушкином, цветастом фартуке стояла у плиты. Большая тарелка горячих румяных оладушек уже дымилась на столе, там же стоят розетки с вареньем и медом.
- Мам, ты что это? - удивилась я.
- А что? - мама подарила мне улыбку.
- Ты в последний раз пекла оладьи около года назад... Сегодня праздник?
- Нет, просто проснулась с хорошим настроением, решила порадовать вас с папой.
- А он еще спит? - поинтересовалась я, наливая себе какао и принимаясь за оладьи.
- Да, суббота же... Это только тебе учиться, а мы отдыхаем. Кушай, доча, тебе скоро в университет. Кстати, сейчас холодно, ты больше не спи с открытым окном.
- Я его и не открывала, мам, - удивилась я, - а может, и открывала... не помню. Но больше не буду.
Я быстро собралась, и уходя, успела заметить, с какой довольной физиономией выходит из спальни папа в тренировочных штанах с вытянутыми коленками.
Что это с ними? Какой-то вирус счастья, что ли? Впрочем, и мне было на удивление хорошо. На губах оставался вкус счастья. И стоило облизнуть их - становилось все лучше и лучше. Стоит ли удивляться, что к концу учебного дня они у меня покраснели и припухли.
В универе, кстати, все было как всегда - и недовольные преподы, и хамы-однокурсники. Однако в том же приподнятом настроении я вернулась домой. Чудной какой-то день.
Ночью я проснулась от какого-то скрипа. Скрипело окно, потихоньку открываясь. Я испуганно уставилась в темноту, пытаясь понять, это мама неплотно закрыла раму, или кто-то решил таким забавным способом ограбить нашу квартиру? Этаж-то седьмой, тут без альпинистского снаряжения не обойтись...
Окно распахнулось наконец. Были бы у меня цветы в горшках на подоконнике, они бы, падая, перебудили весь дом. А у меня там только плюшевый тигр.
И тут на подоконнике показался он.
Он был красив. Очень. Он сидел на корточках на подоконнике и смущенно на меня смотрел. И улыбался как-то очень по-доброму, ласково...
- Привет, - сказал он.
И в комнате запахло счастьем. Тем же самым, что утром я почувствовала на своих губах...
- Ты кто? - спросила я. Испуг уже прошел.
- Я Джонни, - сказал он и свесил в комнату ноги. Ноги были длинные, в черных брюках. И рубашка его была черной, и какие -то непривычные сапоги. Глаза его были карими, кожа - смуглой, волосы - иссиня черными. Волосы были длинными, куда ниже плеч. И пах он чудом.
- Мне можно войти? - спросил он, - я не вампир, правда.
- А как ты попал на седьмой этаж? - поинтересовалась я, потому что он почти вошел.
- Я умею летать, - он пожал плечами, повернулся спиной. На рубашке сзади были вшиты длинные блестящие молнии, а от плеч вниз и наискосок шли блестящие черные крылья. Блестели тяжелые перья.
- А зачем ты здесь?
- Признаться в любви.
- Кому?
- Тебе. Я увидел тебя недавно и полюбил. Вчера я поцеловал тебя, а сегодня мы полетим ко мне домой.
- Зачем?
- А ты не хочешь?
Я прислушалась к своим чувствам. Я хотела. Да, больше всего я хотела подойти к нему и поцеловать в щеку. И чем больше я вдумывалась, тем больше меня окутывало облако всепоглощающего счастья. Я совсем не боялась Джонни.
- Пойдем, - он улыбнулся и вспрыгнул на подоконник. Протянул мне руку с ухоженными, красивыми ногтями.
- Я волнуюсь, - признался он, - я впервые в жизни влюбился. У нас, крылатых, это раз в жизни происходит...
- Только раз? - поразилась я, и взяла его за руку. Рука оказалась чуть влажной, пальцы соскользнули, и тут же аура чуда куда-то исчезла.
- Я боюсь, - сказала я Джонни, - у тебя руки влажные, не удержишь - и я упаду.
Он понял. Он спрыгнул с подоконника и обнял меня, окутал облаком всепоглощающего счастья... Я коснулась его челки.
- Почему я? Я некрасивая.
- Ты интересная и славная.
- Я толстая и лицо у меня блеклое...
- Глупости, моя ласточка. Я люблю тебя. Ты лучше всех. Тебе будет хорошо со мной...
- Какая из меня ласточка? Я петь не умею, слуха нет...
Я поверила ему. Поверила, но все же сказала:
- Прилетай завтра, ладно?
- Хорошо, - он кивнул, и выпрыгнул вниз, за окно. А ойкнула от неожиданности, но тут же порыв воздуха ударил мне в лицо, и я увидела, как Джонни машет мне рукой. Крылья у него оказались гораздо больше, чем казались, когда были сложены.
Я была счастлива.
Он прилетел на следующую ночь, и был так же красив. Он подошел сразу к кровати, на которой я сидела, обнял за плечи.
- Все еще боишься, глупышка?
- Конечно... Это ты крылатый и к небу привык... А что, среди крылатых ты себе девушки не нашел?
- Крылатыми рождаются только мужчины. Женщину же мы выбираем среди бескрылых раз и навсегда...
- И ты выбрал меня?
- Да.
- Тогда полетели, - улыбнулась я, слегка задыхаясь даже от счастья. В кои-то веки я оказалась особенной, любимой...
И снова он взял меня за руку, и мы ухнули вниз. Сердце мое таяло и плавилось, мне было хорошо и спокойно... Так легко падать...
Что-то рвануло меня за руку, и я так же счастливо понеслась за Джонни вверх, над городом...
Теплым пушистым облачком окутало меня счастье...
... Я очнулась на широком... непонятно чем. То ли гигантская корзина, то ли... Гнездо! Попробовала приподняться - не получилось. Запястья, ноги, талия были привязаны в гнезду жгутами из резины, такими в поликлиниках перетягивают вены, чтобы кровь взять...
- Джонни! - позвала я, и тут же услышала какой-то шорох. Снова на губах я почувствовала привкус чуда - и на край гнезда вспорхнул Джонни. И снова он ласково улыбался.
- Что происходит, милый? Это ты привязал меня?
- Да, ласточка... Так надо...
- Но зачем, Джонни?
- Ласточка моя, мне надо кормить детей... Ты прости меня. Ты и правда особенная...
- Да, милый...
- Жирненькая, сытная...
- Хорошо...
- Не бойся... Пока я рядом, ты будешь наслаждаться болью... Ферромоны крылатых действуют на вас, людей, как наркотик .
- Спасибо, любимый...
Когда прилетели дети Джонни, мне было просто замечательно.