Шипами одиночества пронзает ночи
Безлунная тоска, темнее антрацита.
Из глубины пещер она рокочет, ропщет
И остро щерит пасть зубами сталактитов.
Слепа, глуха, обглодана до жил и нервов,
Костлявым пальцем, как иглой, мне в раны тычет,
И водянистый взгляд в мои глазницы вперив,
Распарывает платье тьмы протяжным кличем.
И мертвые встают. Разрытые могилы
Разинув рты, глазеют в ледяное небо.
А руки тянутся и ищут - жизни, силы...
Но только нет живых. Никто из них здесь не был.
Оскален голод. Распахнулись жадно пасти,
И неживая плоть мешается с костями.
Я тоже мертв. И я во власти этой страсти.
А ты - живей живых... Меняемся местами?