Случайный Прохожий : другие произведения.

Байки по килобайту

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Идиотически - ненормальные психически фантастические рассказы

   Все эти истории произошли в одной из параллельных вселенных, но мы не будем уточнять - в какой именно, чтобы не обидеть другие параллельные вселенные, в которых могли бы произойти точно такие же истории.
  
   СДЕРЖАННОЕ СОДЕРЖАНИЕ:
  
   НЕБЫЛИЦЫ ИЗ ГОРОДА Ъ
  
   Байка первая:
   Богатые тоже плачут, умные тоже тупят
   Байка вторая:
   Лжемессия апокалипсиса
   Байка третья:
   Недоперепонятый гений
   Байка четвертая:
   Если мы не имеем небеса, то небеса имеют нас
   Байка пятая:
   День незаурядного человека
   Байка шестая:
   Космос показывает свое истинное лицо
   Байка седьмая:
   Расфокусник
   Байка восьмая:
   Машина счастья
   Байка девятая:
   Дим Кихот
   Байка десятая:
   Гопники-интеллигенты
   Байка одиннадцатая:
   Почти инструкция по ограблению банка
   Байка двенадцатая:
   Когнитивная психогония
   Байка тринадцатая:
   Прогноз погоды на ближайшую вечность
  
   МАРС АТАКУЕТ!
  
   Байка первая:
   Облака - это еще не конец вселенной
   Байка вторая:
   Двойные стандарты космической политики
   Байка третья:
   Квазиастропарапсихотономия
   Байка четвертая:
   Резиновое отчаяние
   Байка пятая:
   Треп и трепет галактики
   Байка шестая:
   Наша NASA
   Байка седьмая:
   Планета Шхера
   Байка восьмая:
   Пятьдесят оттенков черной дыры
  
   ГЛАМУРНЫЕ КОШМАРЫ НА НОЧЬ
  
   Байка первая:
   Незваные гости - не растрясите кости
   Байка вторая:
   Мечтал ли он в детстве стать покойником?
   Байка третья:
   Comedy-кладбище
   Байка четвертая:
   Крик
   Байка пятая:
   Зловещий туалет
   Байка шестая:
   Последний путь далеко не последнего человека
   Байка седьмая:
   Поэзия могил
   Байка восьмая:
   Тихие ужасы домашнего уюта
   Байка девятая:
   Пьяное пророчество
   Байка десятая:
   Недовызванный демон
   Байка одиннадцатая:
   Смерть уфолога
   Байка двенадцатая:
   Эх, опять упали в грех!
  
   ОБЕЗЬЯНА - ВОЛОСАТАЯ ТЕНЬ ЧЕЛОВЕКА
  
   Байка первая:
   Эволютинг
   Байка вторая:
   Апокрифические истории из жизни Чарльза Дарвина
   Байка третья:
   "Фиолетовый Алфавит" production
   Байка четвертая:
   Иглы разума
   Байка пятая:
   Мозги разной массы вряд ли поймут друг друга
   Байка шестая:
   Кирпичная лихорадка
   Байка седьмая:
   Рассказ написанный в очень нетрезвом состоянии
  
   НЕБЫЛИЦЫ ИЗ ГОРОДА Ъ
  
   Байка первая:
   Богатые тоже плачут, умные тоже тупят
  
   Матвей Матвеич Крупицин, проживающий в городе Ъ, знал все языки в мире. То есть - абсолютно все. Без исключения. С любым иностранцем сходу мог заговорить не то, что на его родном языке, - даже на его диалекте. Но один этот факт вряд ли сделал бы его героем данного повествования. Матвей Матвеич, оказывается, был настолько эрудирован, что знал еще языки зверей, птиц и даже... неодушевленных предметов. К примеру, Крупицин никогда не вводил в свой компьютер команды с клавиатуры. Он имел с ним диалог напрямую, на машинном языке. Причем, С++ , Бейсик или Фортран считались в таких беседах признаком дурного тона, отвергались даже древние ассемблеры. Ибо Матвей Матвеич разговаривал со своей машиной на ее родном языке фундаментального двоичного кода. Вот как-то подходит он утром к компьютеру и спрашивает:
   - 100101100010100010100, - ласково так...
   - 00010110001101001010, - отвечает компьютер.
   - 0110100101000010001010010001010! - возмущается Крупицин.
   - 0110001001011001010, - обижается компьютер.
   - 01000111101010101010011! - настаивает на своем человек.
   - 110001100010101001000... - уперто повторяет машина.
   - Сам дурак! - тут Матвей Матвеич переходит на свой, человечий, и зло вырубает компьютер из розетки, чтобы не болтал чепухи.
   Со своим котом Плутархом Крупицин также говорил исключительно по-кошачьи. Возьмет бывало Плутарха за шкирку, положит перед собою на диван и долго смотрит своими наглыми глазами в его наглые глаза.
   - Мяу! - начинает незакомплексованный Матвей Матвеич.
   - Мяу! - отвечает либерально-ожиревший кот.
   - Мя-яу!
   - Мя-я-яу!
   - Мя-я-я-я-я-яуууууу!!
   - Мя...
   - Ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф-фффф!!!
   - Ффффффффф!!!!!!!!!!
   В конце из-за философских разногласий они, как правило, перецарапают друг друга и разбегутся по разным углам комнаты. Крупицин уткнется в газету, а Плутарх продолжит лизать не долизанные еще с утреннего ланча яйца.
   Кому-то будет сложно поверить, но Матвей Матвеич даже с тараканами, живущими в квартире, разговаривает по-ихнему, по-тараканьи. Вот вылезет из щели рыжее насекомое и начнет злобно шевелить своими усами. Крупицин тут же становится на карачки, прикладывает два пальца к своему лбу и тоже начинает ими шевелить, передразнивая собеседника.
   Таракан пошевелит по-своему, а Крупицин, стоя на карачках, семафорит пальцами в ответ. Членистоногое, скривив страшную гримасу, опять шевелит усами, предлагая сменить тему разговора. Но Матвей Матвеич состроит гримасу еще более злобную и раскачиванием пальцев пытается доказать свою точку зрения. Как правило, такие беседы в первую очередь надоедали самому таракану. Он разворачивался и уползал в свою щель - не победитель, но и не побежденный.
   Все-таки одного языка Крупицин не знал... Более того - он даже сам не знал, что он его не знал, уверенный, что обладает идеальной эрудицией. И ламинарное течение его жизни нарушил один случай. А дело было так...
   Прилетели как-то к Матвей Матвеичу инопланетяне на своей летающей тарелке свершить контакт двух цивилизаций. Почему именно к нему? - спросите. Дело в том, что их (инопланетные) приборы зарегистрировали в данном участке планеты выброс мощного интеллекта... Короче, летающая тарелка приземлилась аккурат в крупицинский огород и села между рядами недозрелой картошки. Вышли из нее, как полагается, зеленые человечки. Встали в один ряд да изучающе озираются по сторонам...
   Вышел к ним наряженный Матвей Матвеич, причесанный и при галстуке. Пинджак с карманами прилагается. Да не с пустыми руками вышел - с хлебом, с солью. Смотрят друг на друга. Но тут же возникла проблема - на каком же языке им общаться?
   - 1010110001010100100100110010010! - громко произнес Крупицин.
   Инопланетяне молчат. Не понимают, наверное.
   - Мя-я-я-я-у!!! - заорал Матвей Матвеич.
   Зеленые человечки опять молчат. Опять не понимают. Тогда Крупицин встал на карачки, приложил ко лбу два пальца и начал ими усиленно шевелить - с тараканом это прокатывало. Но инопланетяне и здесь молчат.
   Потом произошло вот что: представители иной галактической расы развернулись, залезли в тарелку и по быстрому слиняли с этой планеты. Пять минут спустя они посылают телеграмму в свой инопланетный центр следующего содержания:
   "ПЕРВЫЙ КОНТАКТ ОКАЗАЛСЯ НЕУДАЧНЫМ, ТЧК. ПЛАНЕТУ ЗЕМЛЯ НАСЕЛЯЮТ ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫЕ ДЕБИЛЫ, ТЧК. С ОДНИМ ТАКИМ ТОЛЬКО ЧТО ПОЗНАКОМИЛИСЬ, ТЧК. РЕКОМЕНДУЕМ НЕ ВСТУПАТЬ В КОНТАКТ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ЭТОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ ЕЩЕ ЛЕТ СТО, ТЧК".
   И летающая тарелка, извергая облачка едкого газа из выхлопных труб, скрылась в просторах космоса...
  
   Байка вторая:
   Лжемессия апокалипсиса
  
   Город Ъ был заштрихован моросящим дождем и серыми красками утреннего тумана. Тихая, размеренная секундами жизнь витиевато протекала между Прошлым, Настоящим и Будущим. Ничего не предвещало беды. Ничего не предвещало дурных приключений или катаклизмов. Ничего не предвещало вообще НИЧЕГО... Прохожие, меся воздух собственными телами, спешили кто куда. Как живое дополнение повсеместной идиллии, в одном из дворов кружилась, точно юла, облезлая дворовая собака, гоняясь за собственным хвостом. Но хвост оказался проворнее самой собаки и постоянно увиливал от клацанья ее челюстей.
   Нежданно-негаданно на центральной площади города Ъ послышались грохочущие металлом шаги. Словно некий великан надел вместо обуви две цинковые ванны и стучит ими по асфальту. Потом на глазах у изумленной публики появился Робот. Он был Страшен и Ужасен. Железные суставы поскрипывали, взор горел неоновым огнем, а вместо волос свисала вьющаяся железная стружка.
   - Убью ВСЕХ!!!
   Вступительная реплика вряд ли тянула на дружественное приветствие. Жители города Ъ вздрогнули и как бы вросли в собственные тени. Может, показалось? Разве это вежливо - убивать, даже не познакомившись?.. Похоже, Робот явился к ним откуда-то из параллельных пространств. Кстати, в окрестностях города Ъ имелось большое количество параллельных пространств (в трущобах, на болотах, в ближайших лесах, даже в канализациях), и оттуда порой кто только не являлся...
   - Всех, сволочей, УБЬЮ!!!
   Нет, не показалось... Робот совершенно был необучен знакомству с представителями иной цивилизации. Ошалевшим, застывшим в позе нелепых скульптур гражданам он показал здоровенный металлический кулак, затем отрыгнул запахом машинного масла и уточнил только что произнесенную реплику:
   - Я - монструальное Создание с темной стороны Мироздания! Прилетел с Хвоста Большой Медведицы, чтобы уничтожить Землю! Сдавайтесь! Сейчас как включу свое бомбоядерное поле - все вокруг разложится на пи-мезоны! Правда-правда!
   И тут в городе Ъ началась паника. Люди в ужасе бросились наутек, лишь бы не видеть страшного пришельца и не испытать на себе действие бомбоядерного поля. А Робот с чувством полной безнаказанности ходил из одного квартала в другой и металлическим голосом вещал на всю округу:
   - Сейчас-сейчас... Все вокруг разлетится на пи-мезоны!
   Эхо его шагов, казалось, даже поколебало облака. Из его тела меж титановых ног торчал длинный незакрученный болт, на который были подвешены за проволоку две запасные гайки. Дождь струсил и перестал моросить. Выглянуло совершенно бессмысленное перед концом света солнце: боязливо высунулось из-за тучи и тут же снова за нее спряталось. Тем временем Робот все ходил да приговаривал:
   - Сейчас-сейчас... вот только включу свое бомбоядерное поле!
   Далее, в доказательство своего могущества, он подошел к одному пивному ларьку и пнул его с такой силой, что тот чуть было не разложился на пи-мезоны. Все балки разлетелись по сторонам, а гнутые листы железа сгрудились в инсталляцию предвечного хаоса.
   - Сейчас-сейчас... - от этого возгласа в жилах стыла кровь, а в водопроводных трубах почти замерзала вода.
   Уже к обеду весь город Ъ вымер... На улице не осталось ни души. Люди, опасаясь действия бомбоядерного поля, позакрывались в своих квартирах на несколько замков, попрятались в чуланах да на чердаках. Никто упорно не хотел разлагаться на пи-мезоны. Из сущих звуков остались лишь грохочущие шаги Робота да нередкие его напоминания "сейчас-сейчас..."
   Неизвестно, каким армагеддоном закончилась бы эта история, если б ближе к вечеру на одну из улиц не выбежал маленький мальчик. Увидев Робота, он неожиданно обрадовался:
   - Ах, мой милый Пирсик! Вот ты где потерялся!
   Монструальное создание застыло, казалось - недоумевая. Мальчик вскарабкался по стальным мышцам Робота и нажал у того на спине какую-то кнопку.
   - Дай-ка я тебе поменяю пластинку! Эта надоела уже...
   Он вытащил из привода диск с названием "Речь завоевателя", и вставил туда другой - "Ценитель прекрасного". Кнопка была повторно нажата...
   После этого Робот опять зашевелился. Мимика его лица трансформировалась в образ улыбающегося помятого ведра. Он вскинул руки вверх и, мерно вышагивая, вновь заговорил:
   - Как прекрасна жизнь! Какое счастье каждое утро видеть встающее над горизонтом солнце, слышать щебетание птиц и ощущать ласки поднебесного ветра! Как здорово, когда тебя окружают добродушные, приветливые люди! Хочется смотреть и смотреть в их счастливые лица... кстати, а куда они все подевались??
  
   Байка третья:
   Недоперепонятый гений
  
   В малоизвестном городе Ъ, что находится в Ыйском районе Ьтовской области, проживал еще менее известный профессор Очков. Личность чрезвычайного самомнения, считающая свою персону на целый эволюционный виток умнее всех других. Его снобизм порой отдавал комичной театральностью. К примеру, он всегда и везде ходил с высоко поднятой головой - в знак своего превосходства над окружающими. Даже, простите за подробности, в сортире наш герой не желал склонять голову, чтобы случайно не уронить взгляд в недостойный аристократических очей писсуар. Никогда ни с кем не здоровался, а легкий кивок головы в сторону соседа со своей стороны считал огромной милостыней. Впрочем, это началось у него с самого младенчества. Когда профессор только родился (и профессором как таковым еще не назывался), первые произнесенные им слова были ни "мама", ни "папа", ни даже первобытное "ау". Ребенок, едва вытащив соску изо рта, произнес:
   - Какие вы все дураки!
   Родители обрадовались, подумав, что в их семье несомненно родился гений. Они почти не ошиблись. Очков, едва возмужав умом и телом, решил опровергнуть современную науку, сочтя ее ужасно устаревшей, чуть ли не пережитком средневекового общества. Он разработал собственную концепцию Мироздания, в которой жирными чертами перечеркивались труды всех ученых за всю историю человечества. Прежде всего Очков категорически отверг идею, что Земля вращается вокруг Солнца. Вот что он пишет:
   "Есля бы зимля и фправду вращалась вакруг сонца, то мы бы увидели у этава сонца обратную сторону! Но сонцэ обращено к нам лишь адной сваей стараной - той, что светица".
   Профессор нового времени также опровергал существование звезд как таковых. Вот цитата из его трудов:
   "Глупцы все те, кто верит в звезды, как в агромныи горящии шары, распаложеные далико на неби. Шары давно подпалили бы сухое небо (когда нет даждей), и мы бы згарели все! Я долга-долга думал и пришол к вываду, что сущиствуют бальшие и малые зеркала, прикрепленныи к небесной тверди. А то, что глупцам кажится звездами - эта лишь многии атражения нашего сонца! Эта мной доказано в той жолтой титради".
   Но на этом господин Очков не остановился, продолжая развинчивать современную науку дальше. Читаем оригинал рукописи:
   "Некатарые ученые в бизумии гаварят, что облака не падают на землю патамушта легчи воздуха. Бизумцы! Кто-нибудь из вас пробывал на висах взвешивать воздух? Я пробывал - он весит ноль килаграм! Куда уж легче?! Я установил, что облака ни падают на землю, патамушта держатся на невидимых небесных подтяжках. В жолтой тетради все падробно написано..."
   Несколько лет профессор Очков работал над своим литературным творением, которое пафосно озаглавил как "Обьиснение всего на свети". Там, кстати, было доказано, что кошки и собаки произошли от одного предка - котопеса. Он отсылал свой труд в разные научные редакции, но "злые и тупоголовые" издатели не хотели публиковать его нетленную книгу. Впрочем... однажды профессор Очков реально совершил изобретение. Он изобрел новую платину гидроэлектростанции. Дело было так. Отмечали день святого Пафнутия. Изрядно выпивший профессор сонный свалился из окна - прямо на платину упомянутой электростанции. Так он пьяненький и побрел по этой плотине... Короче, брел-брел, брел-брел... пока всю платину не изобрел.
   Ко всему следует добавить, что профессор был весьма рассеян и забывчив. Как-то раз на него навалилась депрессия, и он решил свершить суицид. Непонятый гений взобрался на двенадцатиэтажное здание да камнем бросился вниз. Первые четыре этажа летел спокойно, как всегда - с гордо поднятой головой... На средних этажах он для чего-то принялся чесать себе затылок... А, подлетая уже к первому этажу, Очков панически заорал:
   - Проклятый склероз! Совсем позабыл - что заставило меня покончить жизнь самоубийством?!!
   Впрочем, не переживайте за гения - обошлось. Профессор отделался лишь сотрясением дерьма в кишечнике. Полежал в больнице, подлечил кости и уже через неделю радостный выписался.
   Выходя из здания городской больницы, профессор Очков одел свою потертую профессорскую шляпу и вскинул голову вверх, заранее дав себе установку - ни с кем не здороваться. Тут по прихоти судьбы рядом проходил знакомый академик из Ь-йской Академии Наук.
   - Вот дурак! - небрежно бросил он в сторону Очкова и горестно вздохнул.
   - Сам дурак! - зеркально парировал профессор - разумеется, не опуская при этом головы. Впервые за последние несколько дней гений снизошел до ответа простым смертным...
  
   Байка четвертая:
   Если мы не имеем небеса, то небеса имеют нас
  
   Этим утром наблюдалось странное атмосферное явление, которое прагматично мыслящие люди поначалу сочли банальным бытовым миражом. А дворник Угрюмов - реминисценцией собственного похмелья (да-да, именно реминисценцией, так как дворник был очень образованный). Глаза отказывались верить, а мозг - переваривать увиденное... но этим утром над горизонтом вместо солнца взошла огромная светящаяся Фига. Обомлевшие прохожие, кто по несчастью поднялся раньше такого вот события, замерли тряпочными статуями и первые минуты не издавали ни единого звука.
   - Может, просто марево... мистериум... мираж... - вяло выкрикнул Некто из толпы, но в сторону этого Некто даже не повернули голову.
   Фига была скручена в классическую комбинацию - большой палец дырявит четыре остальных. Она светилась ярким заревом рассвета и в изобилии дарила миру утренние краски. Серые, невзрачные текстуры зданий обретали свой изначальный вид. Когда же Фига приподнялась над горизонтом и поползла по небосводу, стало очевидно - это явно не оптический обман. Жители города Ъ хаотичной беспокойной массой вывалили из своих домов и с медленно нарастающей паникой стали внимать происходящему. Каждый кричал свое: "Это невероятно!", "Да нет же, сосед, это прежде всего антинаучно!", "Да такого просто не может быть...", "Наверняка, это проделки тормознутых в эволюции инопланетян!"
   Шли часы, и Фига уже успела переместиться ближе к зениту. Ее свет стал более ярким да жгучим, тени от домов и деревьев тоже были какие-то фиговые - бледные, трясущиеся от неопределенности собственного происхождения. Сегодня никто так и не дошел до своей работы, все жители города обсуждали небесную мистификацию и гадали - долго ли это будет продолжаться? Между ними, как инородная частица в броуновском движении, метался профессор Очков, ворча себе под нос: "...я должен найти этому научное объяснение... непременно должен найти..." Погрузившись в собственный хаос мыслей, он даже не заметил как наступил вечер. Небесная Фига, имитируя еще не забытое солнце, склонилась к горизонту противоположному, наливаясь закатной краснотой и делая тучи багровыми от смущения. Казалось, тучам стыдно за внешний вид своего светила. А через пару часов Фига ушла за край земли и, хотелось верить, природное безумие ушло следом за ней.
   Увы! Ночь преподнесла свои сюрпризы. Когда на темном небосводе появилась луна - она была ни полной, ни в виде полумесяца или серпа (как обычно), а походила на бублик с огромной дыркой. В этой дырке даже просматривались звезды. Еще прилетела какая-то придурошная комета. Да-да, термин, ее определяющий, как раз кстати. Таких комет не видели за всю историю человечества. У нее имелось целых пять (5!) хвостов... Причем странно: два левых и два правых хвоста были загнуты крючками, а средний торчал вертикально и выглядел больше остальных. Мэр города Ъ Агафон Магнитофонов тревожно покачал головой и сказал:
   - Возможно, кто-нибудь разгадает столь странные небесные знамения.... Только бы не к беде это все! Только бы не к беде!
   К счастью, в городе Ъ жил знаменитый астролог, Павел Жлоба. Он немедленно разложил карту созвездий и сел за судьбоносные расчеты. Уже следующим утром в местной газете с чудаковатым названием "Купи меня" появилась его статья: "Я, Павел Жлоба, внимательно изучил космические предзнаменования минувших суток и с уверенностью заявляю о том, что нас ожидает в будущем. А ждут нас перемены - или к добру, или ко злу. При определенных стечениях обстоятельств, вероятно и может быть, если только Марс не затмится Юпитером, жителям нашего города следует ожидать ВСЕГО ЧЕГО УГОДНО. И быть к этому готовыми".
   Статья шокировала население. Газета "Купи меня" выходила 200-тысячным тиражом, поэтому страшная весть достигла каждого, даже скептически настроенного профессора Очкова. Астролог всегда давал стопроцентную вероятность сбывания своих пророчеств. Но на этот раз Жлоба впервые в жизни не ошибся... Да. Ибо ровно через неделю не только в городе Ъ, но в Ыйском районе (да и во всей Ьтовской области) грянул финансовый кризис. Банки стали закрываться, рабочие с фабрик и заводов увольняться, готы стали вешаться, а самое страшное - рэперы перестали сочинять рэп. Уже к концу недели курс местной валюты ру.бля упал ниже всех мыслимых психологических отметок. На черном рынке 1000 ру.блей стоила не больше 1 у.е. А за бочку нефти давали всего лишь бочку меда. Шло катастрофическое обнищание населения. Мэр Агафон Магнитофонов ежедневно собирал экономические советы, но все они оказались бесполезны. В среде андеграунда назревал бунт - как всегда, бессмысленный и беспощадный.
   Именно в это смутное время открылся новый коммерческий банк с названием "Вечный покой". Измученное неурядицами население подумало, что наконец-то нашелся банк, который будет стоять Вечно, а их финансовые сбережения останутся в Покое. На сайте банка в интернете http://vechniy_pokoy_amin было намеком сказано, что здесь можно сделать вклад под 200, 300 и даже 500 процентов годовых. Тут же повсюду в городе появились агенты банка - презентабельные молодые люди с улыбающимися лицами, объясняющие темным массам сакральные выгоды от обоюдного сотрудничества. "И массы дрогнули... и массы поддались искушению... и понесли эти самые массы последнее что осталось в банк "Вечный покой", и положили деньги под 200, 300 да 500 процентов..." - так, скорее всего, будет сказано в какой-нибудь летописи через тысячу лет. А сейчас же люди сломя голову неслись к отделениям банка с криками: "меня, меня запишите!"
   Минула еще одна тревожная неделя... Изнуренные городские жители, страдая от голода, холода и творческого застоя рэперов, толпой собралось у дверей банка, желая разобраться - скоро ли они получат обещанные дивиденды. Кое-кто из народа уже выкрикивал недовольные реплики:
   - А не обманули ли нас опять?
   - А вдруг это снова тот самый "МММ"? Или какое-нибудь фальшивое акционерное общество типа "О!О!О!" или "А!А!А!"? Видали таких!
   К людям вышел лучезарный юноша, один из агентов, и сказал чтобы все успокоились, ибо буквально через пять минут должен прибыть генеральный директор банка Иван Иванович Коперфильдов. Он и прояснит ситуацию. Толпа сразу угомонилась, тем более, что генеральный директор появился даже раньше обещанного - сразу же. Он вылез из какого-то потайного люка. На нем была несколько странная одежда - черная священническая ряса с малиновым галстуком в зеленый горошек. Для начала он окропил присутствующих какой-то водой, совершил замысловатые пассы руками, а потом, почему-то нараспев, заговорил:
   - Братья и сестры! У меня для вас имеется благая весть: ставки по всем вашим вкладам увеличены в сто раз.
   Присутствующие радостно загудели, некоторые даже захлопали в ладоши.
   - Когда же мы сможем получить свои деньги? - не терпелось узнать самым любопытным.
   - А вот здесь минуточку внимания... - Иван Иванович слегка изменился в лице. Оно стало каким-то задумчивым и даже одухотворенным - прям хоть икону с него пиши. - Ваши вклады стали столь велики, что мы решили их разместить в самом надежном месте на земле - в церкви Свидетелей Роскоши. Тамошним церковным служителям было ниспослано видение, они предсказывают, что все свои деньги вместе с дивидендами вы непременно получите очень скоро, в загробном мире, аминь... - После этих слов наступила философская тишина, пользуясь которой генеральный директор скороговоркой добавил: - Но мы гарантируем, что сохраним все до последней копейки. Всем вам воздастся да приумножится!!
   Закончив речь, он спешно ретировался в никому неведомом направлении - точно растворился на месте. Господин Коперфильдов оставил после себя некую недосказанность и легкое недоумение масс. Но в целом никто возражений не имел, и жители города Ъ принялись вяло расходиться по домам.
   - Ну ладно, хоть на том свете в достатке поживем... это всяко лучше, чем в каком-нибудь лохотроне деньги промотать, - говорил один из них.
   - А я себе в Царстве Мертвых коттедж куплю, раз уж на земле не получилось, - добавил другой.
   - Нам еще завидовать будут... - замогильным голосом ободрил всех третий.
   Вдруг посреди центральной улицы, подобно грому рвущему нить тишины, раздался пронзительный вопль:
   - Меня! Меня забыли!! - это бежал с толстым мешком денег местный скупердяй Феофан Плошкин, которого за глаза все звали "Плюшкин". - Я тоже хочу сделать вклад в вашем замечательном банке!
   Но появившийся у дверей финансового учреждения агент категорически отрезал:
   - Увы, количество вакансий у нас ограничено. Раньше надо было думать! Ибо много званных да мало избранных! - после этой реплики дверь банка "Вечный покой" пафосно захлопнулась.
   Плошкин в отчаянии сел на асфальт и начал посыпать свою голову купюрами из мешка:
   - О, горе мне, горе!! Ну я идиот! Упустил такой счастливый шанс! - и он разрыдался как маленький ребенок. - Мне тут в старом банке выдали какие-то еу... еуро, мать их! Я даже не знаю, что с ними делать! О, горе мне!! Я так никогда и не стану богатым!
   Его печаль была сравнима с настоящим трауром. Он засунул голову в мешок с бумажками еуро, проливая туда потоки слез и в отчаянии уже намереваясь выкинуть их на помойку. Рядом проходил профессор Очков с гордо поднятой головой (ведь он сделал в небесном банке увесистый вклад), а в сторону неудачника Плошкина он кинул лишь одну фразу:
   - Лох он и есть лох!
  
   Байка пятая:
   День незаурядного человека
  
   Политически безграмотен тот, кто утверждает будто депутаты городской думы - сплошные бездельники, халявщики, взяточники и другие синонимы к слову "дармоед". Учеными-краеведами давно доказано, что город Ъ был построен на аномальной зоне, поэтому здесь все не как у других людей. Даже стрелка компаса почему-то указывает не на север, а на местный стриптиз-клуб "Мурзилка". И кстати, упомянутые депутаты, - наверняка ведь не поверите, - все без исключения благородные трудяги да энтузиасты. Сутки напролет, в будни, праздники и постные дни, при любой погоде и под любым знаком зодиака они издают да рассматривают общественные законы. Столь излишнее рвение привело к тому, что вскоре все экономические и политические законы были успешно приняты, а народным избранникам костлявым кулаком уже грозила нищета и грядущая безработица. Но не тут-то было! Находчивые депутаты взялись обсуждать законы природы. Так, к примеру, законы термодинамики были приняты в первом чтении, ко второму и третьему закону Ньютона внесли некоторые поправки, а по поводу закона всемирного тяготения разгорелись острые дебаты. Некоторые, основываясь на личных экспериментах, пытались доказать, что вечерами по пятницам гравитационное поле ведет себя не так предсказуемо, как в другие дни.
   А однажды депутаты решили потешить свой народ и придумали ему новый праздник с пафосным названием "День незаурядного человека". Почему он выпал именно на 31 июля, даже астролог Павел Жлоба не в состоянии был объяснить. Но отмечали его со всей полнотой русской души - население кутило и гудело вовсю. В честь такого события на местном стадионе даже организовали чемпионат по плевкам в длину.
   Вот!
   Вот ради чемпионата-то и задумывался данный рассказ. Закончим преамбулу, амбула грядет! С этого самого момента, как говорят следователи, пожалуйста, поподробней...
   Для начала добавим немного риторических красок: стоял прекрасный летний день, солнце дурачилось в облаках, играя с ними в прятки. Выглянет на минуту из-за хмурой тучи, потом снова спрячется, выглянет - спрячется за другую тучу. Выглянет, покажет всем язык и исчезнет. Выглянет, покажет огненный кулак и зайдет. Профессиональные психоаналитики наверняка выдвинули бы солнцу диагноз - психически нестабильная звезда класса желтых карликов, страдает пятнами на поверхности, термоядерными вспышками да магнитной шизофренией.
   Но пора уже отправиться на стадион, где толпы болельщиков голосили вовсю, предвкушая зрелище. Из динамиков играла музыка, извергаясь вихрем пестрых звуков. Арбитрами чемпионата по плевкам были городские знаменитости. Все они восседали в судейской коллегии, устроившись за богатым праздничным столом. Прежде всего, там был мэр города Агафон Магнитофонов, прокурор (чье имя не разглашается), несколько влиятельных бизнесменов и Главный Судья (чье имя блекнет по сравнению с его титулом и также замалчивается).
   - Итак! - Главный Судья поднял руку. - Объявляю чемпионат открытым! Первого участника зовут Виталий Гуськов, он токарь пятого разряда нашего машиностроительного завода "Ъ-мобиль". Встречайте!
   С трибун раздались вялые аплодисменты. На поле появился приличного вида человек в строгом пиджаке и поприветствовал всех, пожимая сам себе руки. Потом он набрал побольше воздуха и... плюнул вдаль.
   На несколько секунд все затаили дыхание. А после того, как на электронном табло появилась цифра 5 МЕТРОВ 45 САНТИМЕТРОВ, трибуны взорвались. Токарь Гуськов, обласканный мимолетной славой, долго не хотел покидать стадион, но прокурор легким пинком намекнул ему, что пора уступить дорогу конкуренту.
   - Следующего нашего участника, - Главный Судья опять привлек к себе внимание, - зовут, извините за невольный каламбур, Вениамин Чистоплюев. Он водитель гав... короче, работает ассенизатором на машине. Поприветствуйте его!
   На поле вышел мужичок среднего роста с бегающими лукавыми глазами. Рыжий. Его плевок был выпущен строго под углом сорок пять градусов - что, как известно, обеспечивает максимальную дальность полета. Табло долго не хотело зажигаться, точно само недоумевало. И когда засветилась дистанция 7 МЕТРОВ 03 САНТИМЕТРА, на трибунах возникла истерика. Рукоплескания заглушили все другие звуки в городе, люди орали, прыгая до самого неба, а фанатки Вениамина Чистоплюева принялись рвать на себе одежду и визжать вовсю. Даже прокурор восхищенно развел руки и произнес:
   - Браво! Вряд ли кто сможет побить этот результат...
   Но вот появился следующий претендент на победу - Михаил со странной фамилией Толстохудов, здоровенный детина гипертрофированного спортивного телосложения. Он для чего-то поиграл мускулами и громогласно заявил:
   - Я повторю подвиг Робин Гуда! Мой плевок попадет точно в то же место, куда угодил господин Чистоплюев.
   Игнорируя скептические взгляды судейской коллегии, Михаил Толстохудов набрал в легкие побольше воздуха и совершил плевок...
   Аккурат в ту же точку! На табло загорелись уже знакомые 7 МЕТРОВ 03 САНТИМЕТРА.
   Трибуны ахнули... Даже солнце выглянуло из-за очередной тучки поглядеть - что за чудные дела творятся в мире смертных людей.
   На этот раз все аплодировали стоя. Минуты три. И Главный Судья вынес вердикт:
   - Думаю, победитель очевиден. Объявляю Михаила Толстоху...
   - Стойте! Стойте! - какой-то писклявый голос вдруг вторгся в общую эйфорию. - Меня забыли! Я тоже хочу участвовать в турнире!
   На стадион то ли приплелся сам, то ли был занесен шаловливым ветром человек-дистрофик - худющий-прихудющий, весь в прыщах и угрях. Даже яркая бейсболка да адидасовские кроссовки не могли приукрасить его чмошный вид.
   - Ты... мил человек... кто?.. - спросил прокурор, делая паузу после каждого слога.
   - Меня зовут Волера.
   - Фамилию твою, Волера, даже не спрашиваю. Она излишня. Иди домой.
   - Да вы не знаете, на что я способен! Я могу плюнуть сквозь набитое дерьмом игольное ушко!
   Посмеялись над ним арбитры - добродушно так посмеялись, без сарказма и зла.
   - Волера, мы оценили твою шутку. Иди домой, проспись...
   - Но вы не имеете права мне отказать! - дистрофик начал возмущаться, размахивая шлангоподобными руками. - Праздник для всех!
   - Ладно, ладно... - Главный Судья дал отмашку к продолжению действа.
   Организаторы состязания нашли где-то иголку, забили ее ушко птичьим пометом и воткнули на расстоянии пяти шагов. Кто-то покрутил пальцем возле виска, кто-то шепнул: "ты, парень, по национальности случайно не дурак?"
   - Это слишком близко! - сказал Волера, почему-то зевнув.
   Организаторы воткнули иголку на расстоянии пятидесяти шагов.
   - Еще дальше!
   Тогда работники поля разозлились и отошли на самый край стадиона, воткнули там. Не то что игольное ушко, даже саму иголку уже рассмотреть можно было только в космический телескоп. Тут еще, как назло, ветер встречный поднялся. А Волера нажевал побольше слюны и плюнул...
   Пришел очередной порыв ветра, и плевок, описав в воздухе строгую математическую гиперболу, развернулся да угодил прямо в физиономию Главному Судье.
   Все ахнули, замерев с открытыми ртами...
   Главный Судья покраснел как рак, ударил по столу и взревел:
   - Это возму-му-му-му-му-мутительно!!!!!!!
   Волера снова зевнул, виновато пожимая плечами:
   - Ну не смог я разглядеть в такую скверную погоду игольное ушко... не смог. Извините, - последовал его новый зевок.
   И спортсмен убрался восвояси. Больше его не видели.
   А была середина лета, и вокруг цвели ромашки...
  
   P.S.
   Эта история одновременно грустная и смешная, нелепая и возвышенная, бессюжетная и трогательно-эпическая, манящая и отталкивающая. Желаю на этом ставить точку, ибо воля моя такова...
  
   Байка шестая:
   Космос показывает свое истинное лицо
  
   За окнами стоял четверг. Из-за атмосферного давления мухи летали низко над полом - наверное, к дождю. Уже знакомый нам профессор Очков (тот самый, который доказал, что параллельные прямые пересекаются строго параллельно) сидел в пустой аудитории местной Академии наук и над чем-то усердно размышлял. Складки его наморщенного лба напоминали пачку синусоид. Он, как ему чудилось, находился на грани очередного научного открытия.
   - Извините, я по обмену опытом...
   Голос, заставивший слегка вздрогнуть, принадлежал явившемуся из какой-то второстепенной реальности студенту Кукарекову. Долговязый, небрежно одетый, он даже и понятия не имел какую Личность сейчас отвлекает от умственной работы. Очков вытянул растопыренную ладонь в абстрактном направлении:
   - Тсс... я нахожусь в задумчивости. Вот скажи мне, неразумный студент, знал ли ты, что есть частица протон и частица антипротон.
   - Нехило, - Кукареков был шокирован такой новостью.
   - А если взять анти-антипротон, - продолжал профессор, - то опять протон получается.
   - Полный улет!
   - Но анти-анти-антипротон, это выходит... снова чертов антипротон, - продолжал Очков свой логический ряд. - Здорово, правда?
   - Квантованный член! Сейчас завяну!! - студент открыл рот от нелинейных научных выкладок.
   - А анти-анти-анти-антипротон... - не унимался профессор. - О святой Максвелл! Это ведь опять получается протон!!
   Очков весь сиял неземным озарением, но настроение его собеседника вдруг резко поменялось. Вообще, отличным парнем был студент Кукареков, если не брать во внимание того мизерного недостатка, что он не выговаривал букву "р". Он почесал нос, чихнул и сказал:
   - Да и хел с ним, с этим платоном! Я знаю как залаботать леальные деньги. Нам надо отклыть новую планету! Ну, как вам идея?
   Очков протяжно вздохнул, за одно мгновение разочаровавшись во всем подрастающем поколении:
   - Э-эх... студент он и есть студент. Темнота. Не знает, что все планеты давно уже открыты.
   - Ни хела, ни хела! - Кукареков помаячил указательным пальцем в воздухе. - Есть идея! К двенадцати ночи я залезу во-он на тот забол, - он указал на какую-то область за окном, - и выставлю под лунный свет... ну допустим, какой-нибудь глобус, а ты наведешь на него телескоп.
   Ровно 22 секунды длилось молчание, сравнимое с молчанием полного вакуума... Не будем лукавить, такая идея способна была родиться только в голове великого комбинатора.
   - И что, ты каждую ночь будешь по заборам теперь лазить? - Очков (вот веселая тавтология!) протер линзы своих очков.
   - Зачем? Была планета да улетела! Главное, чтобы ее зафик... зафик... зафик...
   - Зафиксировали?
   - Ага, ага! Может, даже твоим именем назовут - Очкелия. Только чул - деньги за отклытие пополам.
   Схема "зарабатывания реальных денег" показалась мудрому профессору конечно же излишне авантюрной. Но последнее время начались задержки зарплаты, и это склонило его сомнения в пользу риска. Приглаживая растрепанные волосы, он неуверенно спросил:
   - Думаешь, выстрелит твоя идея? Рок на нашей стороне?
   - Не знаю, на чьей столоне лох, но за идею отвечаю!
   Если бы по этому сюжету снимали фильм, то на экране было б сейчас написано: "прошло 9 часов".
   Итак, прошло 9 часов... Ближе к двенадцати ночи, как и договаривались, профессор Очков бегал по Ъ-йской Академии наук, оглашая других служителей прогресса возгласами:
   - Коллеги! Сенсация!! Открыта новая планета!
   - Где?! В каком созвездии?! - недоумевали все профессора и академики, кто страдал бессонницей.
   - Все идем к центральному телескопу!
   А в это время студент Кукареков, который просто ненавидел свою фамилию из-за необузданной буквы "р", отважно карабкался на забор с марсианским глобусом подмышкой. Ох, и неудобное это дело... Как только Кукареков покорил вершину качающегося забора, - в этот самый момент по судьбе у него, видимо, шло какое-то проклятие. Ибо глобус спонтанно вывалился из его рук, шлепнувшись в лужу грязи, при том еще и разбился на несколько частей. Любой другой студент сразу впал бы в отчаяние, но только не наш Кукареков. Его смекалистый ум тотчас нашел выход из ситуации. Он расстегнул штаны, приспустил их, также приспустил свои трусы в цветочек и выставил под свет стыдливой луны свою оголенную задницу. Мысль "авось плонесет!" пришла уже позже вторичной волной в сознании.
   В других географических координатах этого спектакля профессор Очков усердно настраивал резкость в объективе небесной оптики. Когда же до него дошло на ЧТО ИМЕННО настроен телескоп, у него подкосились ноги... Но было поздно. Аспиранты, кандидаты наук, профессора и академики уже столпились вокруг, перекрикивая сами себя:
   - Дайте... дайте мне посмотреть!
   Первым к окуляру в позе совокупляющегося верблюда пристроился академик Замутилов, воскликнув:
   - Ого! Планета несколько неправильной формы! Наверное, в ее формирование вмешивались мощные гравитационные силы!
   Вскоре его место занял академик с двойной фамилией Чертов-Ангелов и вынес свой вердикт:
   - А я вижу на ее поверхности кратеры потухших вулканов.
   О да, это почти правда! Задница у Кукарекова была сплошь покрыта разного размера прыщами.
   - Но что происходит? - недоумевал Чертов-Ангелов, - Она вдруг стала резко менять координаты! Качается словно маятник! Неужели попала в поле черной дыры?!
   А вот здесь уже разыгрывалась настоящая трагедия. Во внешнем мире поднялся сильный ветер, и забор под студентом, медленно впадающим в панику, стал шататься из стороны в сторону. Послышался треск... еще треск... еще... еще... непрочные доски наконец сломались. И несчастный Кукареков, орущий в низкочастотном диапазоне, с голой сракой полетел в уже упомянутую ране лужу грязи, - туда где десять минут назад сгинул марсианский глобус. Его дальнейшая судьба, увы, осталась за страницами данного повествования.
   - Тьфу на вас, профессор Очков! Дожили до седин, а как ребенок! Стыдно должно быть! - академик Замутилов покраснел от негодования. - Почему вы не предупредили, что планета находится в опасной космической аномалии, возле черной дыры, и вот-вот должна сгинуть в ее сингулярности? А?! Мы даже заснять ее не успели! Выговор вам за это!
   Весь научный персонал стал разочаровано расходиться по своим аудиториям, уныло покачивая головами. Тихо, чуть слышно Очков пробормотал вслед:
   - Так, а премию... - потом мрачно вздохнул и еще тише закончил мысль: - премию наверно уже не дадут...
   Но вдруг внезапно ожил, в его зрачках блеснули отражения далеких квазаров, он поправил галстук и воодушевленно заговорил сам с собой:
   - Идея!! Если взять анти-анти-анти-анти-анти-анти-анти-анти-анти-анти-антипротон...
   Но эта прекрасная мысль разбилась о внезапный раскат грома, пришедший с улицы. И пошел монотонный, успокаивающий нервы дождь.
  
   Байка седьмая:
   Расфокусник
  
   Неподалеку от города Ъ уютно расположилась деревня Ъ`, про нее ходила странная легенда, в которую человек в здравом уме никогда не поверил бы, если б воочию не убедился. Дело в том, что все жители деревни Ъ` от мала до велика были фокусниками. По сути, в деревне никто и не работал, так как с утра до вечера люди показывали друг другу разные фокусы: то гуся из шляпы достанут, то заяц в цыпленка превратится, то картинки на игральных картах вдруг начинают оживать да шевелиться. И так по 12 часов в сутки. Фокусы показывали как пятилетние дети, так и почтенные старцы. Ну, а про молодежь и говорить не приходится, это было их любимое занятие после лежания на печи да лузганья семечек. Итак, совершенствуясь в своем метафизическом ремесле, жители деревни достигли невероятного мастерства, хоть по телевизору их показывай.
   Однажды в деревне Ъ` появился странный субъект, одет он был также странно - вместо шаровар и косоворотки на нем были англицкий костюм с англицкими брюками. На всю округу субъект заявил, что звать его мистер First, и что он умеет показывать расфокусы.
   - Чего-чего-чего? - донеслось со всех сторон.
   - Вы, глубокоуважаемые, не ослышались. Я умею показывать самые обыкновенные вещи, они называются расфокусы.
   - Да врешь ты все! - загудела праздная толпа.
   А мистер First, демонстрируя свое искусство, снял ботинок с левой ноги, положив его на ближайший прилавок. Ботинок спокойно лежал между связкой моркови и замороженным окороком, и с ним ничего не происходило.
   - И что, он не исчезнет? - язвительно спросил какой-то подросток с целой галактикой веснушек на лице.
   - Нет, глубокоуважаемый.
   - И не превратится в кролика или ящерицу? - изумилась тучная баба, жена собственного мужа.
   - Нет, глубокоуважаемая, он просто останется ботинком.
   Ботинок продолжал незыблемо лежать, все более изумляя местных жителей. Один мужик крикнул:
   - Поразительно! Вы гений!
   - Нет, не гений... Гениалисимус!! - поддержал другой, пару раз хлопнув в ладоши.
   Но этих двух хлопков хватило, чтобы сошла целая лавина аплодисментов. Обыватели деревни кричали и визжали от восторга, ибо никогда такого не видывали. А мистер First принялся изо дня в день показывать расфокусы, зарабатывая себе на жизнь звенящий монетами капитал. То он покажет толпе простые грабли, которые оставались граблями, то возьмет чью-нибудь шляпу, повертит ее перед сборищем зевак, и та целехонькая вернется на прежнюю голову. Иногда он просто подберет с земли совершенно ненужную вещь, демонстративно явит ее изумленному люду и скажет при этом "клянусь, она ни во что сейчас не превратится". А те лишь вздыхают от восторга.
   Так мистер First обрел немыслимую популярность, толпы следовали за ним, как за святым гуру. Жители деревни давно забросили свои мудреные фокусы, так как все поголовно помешались на расфокусах. Но вот однажды в деревне Ъ` появился еще один человек. Одет он был как франт: клетчатый пиджак с блесками, приторно лакированные штиблеты, изо рта вечно дымила сигара, словно его желудок был угольным котлом. Он вышел средь бела дня на базарную площадь и провозгласил:
   - Здравствуйте! Я - мистер Second, я тоже умею показывать расфокусы.
   С разных сторон тут же донеслись смешливые реплики:
   - Ну конечно! Так мы и поверили! То ли дело наш мистер First, он - гений!
   Мистер Second постоянно носил с собой какой-то саквояж. Молча он открыл его, достал оттуда обыкновенную свинью и поставил ее на землю.
   - Смотрите все! С ней ничего не происходит!!
   Свинья похрюкивала, как и все другие свиньи, затем нюхала почву вокруг, но больше с ней ничего не происходило.
   - Ах, как это мило! - всплеснула руками одна девица в радужном сарафане.
   - Браво! - поддержал ее слегка подвыпивший мужик. - Кажется, у нас появился еще один мастер!
   И мистер Second также принялся бродить по деревне со своим неразлучным саквояжем, доставал оттуда одну и ту же свинью, и с ней абсолютно ничего не происходило. Зрители вокруг только успевали ахать, вздыхать, да самозабвенно отстегивать в карман мистеру Secondy круглую монету. Так происходило ровно до того момента, пока не появился разъяренный мистер First. Он набросился на своего конкурента, чуть не пуская в ход кулаки:
   - Какая безвкусица! Да разве так показывают расфокусы?! Вы - бездарность! Нет, вы бездарнище! Вы без... без... тьфу на вас! Дуэль! Я требую профессиональную дуэль! Предлагаю соревнование в карточных расфокусах, и пусть люди сами выберут, кто из нас настоящий мастер!!
   - Да на здоровье, - монотонным голосом произнес мистер Second. - Только успокойтесь.
   Мистеру Firsty действительно пришлось успокоиться, так как руки тряслись, из-за чего задуманный им расфокус мог не получиться. Он достал из кармана колоду карт, в которой были одни только пиковые тузы, демонстративно показывая ее толпе:
   - Вот, убедитесь! Здесь нет ничего, кроме тузов пик. Теперь я наугад выберу одну из карт и попрошу ее внимательно запомнить.
   Столпившийся народ, запоминая карту, жадно следил за каждым движением его пальцев, пытаясь понять, в чем подвох.
   - Теперь я ложу карту обратно в колоду и тщательно ее перемешиваю.
   Мистер First минут пять усердно тасовал однотипные да одноцветные картинки, потом закрыл глаза и... вытащил из колоды, ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, именно туза пик!!! А ведь шанс был всего сто из ста! Люди радостно завопили и пали на колени перед мистером Firstom, возглашая:
   - Истинно, он спустился к нам с небес! О, есть ли подобный ему?!
   На лице же мистера Seconda и мускул не дрогнул. Он был так уверен в своей победе, что ни на секунду не выпускал изо рта дымящуюся сигару. Лишь убрал ее для следующей реплики:
   - Ха! Нашли чем удивить! Да у меня неразумная тварь сможет показать тот же расфокус.
   Он отобрал у мистера Firsta колоду пиковых тузов, положил ее перед своим бессмертным млекопитающим и сказал:
   - Свинья! Найди загаданную публике карту!
   Благородное животное хрюкнуло, сначала понюхало колоду, потом случайно перевернуло своим рылом один из пиковых тузов. Толпа тотчас лишилась дара речи от восторга.
   - Это еще не все! Свинья, удиви всех! Покажи где находится планета Земля!
   Жители деревни Ъ` затаили дыхание и принялись скептически качать головами: слишком сложный трюк, наверняка животное на этот раз ошибется...
   Свинья, не двигаясь с места, приподняла свой маленький хвостик, раздвинула задние ноги и нагадила прямо на землю, недвусмысленно показывая, где она находится. А далее произошел эмоциональный взрыв. Все люди попадали плашмя перед мистером Secondoм, крича от восторга:
   - Вы - Бох расфокусов! Победа за вами!!!
   Опечаленный же мистер First, к сожалению, вынужден был собрать свои пожитки и опозоренным убраться восвояси. Понурый, душевно совсем разбитый он направился по пыльной дороге от деревни Ъ` в сторону города Ъ, надеясь, что там найдется более благодарная публика...
  
   Байка восьмая:
   Машина счастья
  
   Мало кто помнит, что раньше город Ъ входил в состав Римской империи. Тогда миром правил император Несукалион. Но вот проблема: налоги город не платил, на захватнические войны рекрутов не выделял, всех римских легатов на хрен посылал. Тогда император Несукалион, разгневавшись, издал эдикт об отделении города Ъ от империи и его вечном проклятии. Вам интересно что было дальше? Столетиями город болтался по разным ханствам да княжествам и примерно в 7325 году до Светопреставления прибился к России, незаметно для властей став ее частью.
   Во всяком случае, так представляется история родного края в очередном исследовательском труде профессора Очкова. Мы, кстати, уже неплохо знакомы с профессором по предыдущим байкам. Вспомним, что у него написана масса трудов на научные темы, даже имеется сенсационная рукопись по древнейшей истории Руси. Вот цитата из нее: "Примерно три миллиарда лет назад на территории Руси обитали одни одноклеточные. Царь одноклеточный, князья одноклеточные, вассалы и крестьяне - все поголовно уродились одноклеточными. Между ними шли постоянные распри..." Далее почему-то резким скачком наступила эпоха Рюриковичей, но рукопись, не смотря на ее исторические шероховатости, однако была опубликована в местном издательстве тиражом 2 экземпляра. Один экземпляр профессор оставил себе, хвастливо выставив его на самом видном месте, а другой до сих пор пытается сплавить в местную Академию наук. Но там его почему-то всегда вежливо отклоняют со штампом "недоработано".
   Профессор также слыл знаменитым физиком-изобретателем. По сути, обогнав время, он уже давно сконструировал вечный двигатель с торчащими проводами и лампочками - не хуже чем их изобретают в кино. Оставалась всего одна мелочь - придумать как сделать так, чтобы двигатель и без розетки тоже работал. Сейчас он работает над очередным научным трудом "Летают ли мухи в открытом космосе?" Но текст опуса еще не дописан, так что торопиться с выводами рано.
   Совсем недавно Очков превзошел самого себя, другими словами - Очков прыгнул выше собственных очков (ух и каламбурище!). Короче, он изобрел так называемую Машину счастья. Сразу же поспешил дать объявление в газету, - мол его Машина сделает всех людей счастливыми. Ее презентация должна была состояться в ближайшую пятницу в доме Культуры.
   Увы, не ценят пророка в отечестве своем. Из горожан практически никто ему не поверил. А в пятницу на презентацию явились, и то - зевая от скептицизма, лишь три человека. Первым из них был эрудит Матвей Матвеич Крупицин, его привела природная любознательность. Вторым оказался заместитель мэра города Агафона Магнитофонова, его сын Ксилофон Магнитофонов. Тому по обязанности необходимо было вникать во все проходящие в городе мероприятия. И ставить галочку. Третьего человека звали Ванька.
   Профессор торжественно сдернул покрывало со своего детища: им оказался громадный металлический агрегат сверкающий лампочками, где-то в два человеческих роста.
   - Вот!
   - Что "вот", уважаемый? - Ксилофон поправил очки. - Напротив галочки мне что писать?
   - Моя Машина счастья. Если не верите, пройдите сквозь нее и станете счастливее!
   В корпусе агрегата действительно имелось продолговатое отверстие, через которое без труда протиснулся бы даже тучный Ксилофон.
   - Ммм... ннн... ссс... - загадочно произнес Крупицин.
   - Ну, я рискну. - Ванька поднялся с места, нерешительно оглянулся и робко, корячась да кряхтя, преодолел чрево Машины. Внутри нее что-то загудело, зашипело, заскрежетало...
   А как преобразилось Ванькино лицо! Он весь просиял, заулыбался, блаженно зажмурив глаза...
   - Впрочем, что я теряю? - Матвей Крупицин также пролез сквозь отверстие и почувствовал, как волна неожиданной радости всколыхнула сердце.
   Зам мэра оторвал свое внушительное седалище от скамьи, серьезно заявив:
   - Имейте в виду, мне это нужно только для галочки!
   И тоже прошел сквозь машину... Фантастика! Анреал! Волшебство! Он раньше даже не представлял, что мир вокруг может казаться таким прекрасным! Все трое бродили по дому Культуры, аки по райскому саду, да улыбались всякой пустяковой вещи.
   Ванька вдруг воскликнул:
   - Хочу еще! - И, уже не спрашивая мнения профессора, повторно нырнул внутрь Машины.
   Очков, пожав плечами, принялся почесывать свою недельную щетину. Это почесывание, кстати, помогало ему мысленно анализировать эксперимент. А Ванька вдруг захохотал от нестерпимого, мощного счастья, что бурей взыграло в душе. Он посмотрел на кресла и снова радостно засмеялся, потом посмотрел на колонны, поддерживающие потолок и засмеялся еще больше. Затем он пустился в пляс, размахивая во все стороны руками да ногами. Матвей Крупицин и Ксилофон Магнитофонов, увидев неистово пляшущего Ваньку, вдруг почувствовали себя, по сравнению с ним, крайне несчастными, и оба вновь поспешили в сторону Машины, творящей чудеса.
   Через пару минут три прыгающие, дергающиеся фигуры кружили вокруг Машины, словно исполняли некий ритуальный танец своему железному божеству. Все трое громко хохотали только потому, что воздух на 21% состоял из кислорода.
   - Для галочки!! - орал заместитель мэра. - Мне нужно еще немного счастья для галочки!!!
   Он снова поскакал к отверстию чудо-агрегата. А профессор Очков с великой гордостью почесал свою щетину:
   - Кто бы сомневался...
   Когда же Ксилофон прошел сквозь Машину в третий раз, он принялся во всю глотку вопить нечто нечленораздельное и прыгать выпучив глаза выше своего роста. Теперь уже Ванька с Крупициным со своими танцами казались по сравнению с ним чуть ли не меланхоликами. Очков, наблюдая за тем, как стокилограммовая туша заместителя мэра сотрясает пол и воздух, а в окнах дрожат стекла от его истерического крика, умилился до глубины души, вздохнул, вытер навернувшиеся слезы и произнес:
   - Вот это счастливец! Повезло же в жизни человеку! Какая у него прекрасная судьба! Еще и сын мэра...
   А Ксилофон продолжал неистово вопить во все стороны света, дергаясь да прыгая к благословенному потолку.
   Вытрем же и мы слезы, уважаемые читатели. Ибо у этого человека достойная подражания, прекрасная судьба!
  
   Байка девятая:
   Дим Кихот
  
   Если в предыдущей байке шел рассказ о человеке со счастливой судьбой, то для равновесия вселенной настала пора рассказать о человеке глубоко несчастном. Жил он также в городе Ъ, и звали его Дим Кихот, - вернее, он сам себя так называл. Просто в юности парень начитался сентиментальных рыцарских романов про героические подвиги да неразделенную любовь, и теперь впал в крайнюю меланхолию. Он сделал сверкающие доспехи из консервных банок, шлем из старого цинкового ведра, стащил из местного краеведческого музея какой-то бутафорский меч и отправился на рыцарские подвиги. Решил стать защитником всех слабых, страждущих и угнетенных. Дим Кихот принялся бродить по городу в поисках обещанных в романах ветряных мельниц, но реально все его подвиги сводились к тому, чтобы защитить мяукающего котенка от хулиганов или перевести через дорогу старушку, потрясая мечом перед ревущими машинами. Постоянное сверкание на улицах его жестяных доспехов со временем стало одной из достопримечательностей города Ъ.
   Как и у всякого приличного рыцаря, имелась у него тайная возлюбленная, Евдокия Тамбовская. Она жила в том же доме, что и он, но двумя этажами выше. Была замужем, но это, судя по прочитанным романам, не такая уж проблема. Иногда Евдокия выходила на балкон развешивать постиранное белье, а Дим Кихот постоянно млел от ее появления.
   С утра до вечера, одетый в консервные доспехи и ассиметрично помятый цинковый шлем, он ходил по городу и говорил:
   - Я защитник всем порядочным гражданам. Не потерплю вашей злобы и беззакония!
   Однажды он зашел в публичный дом "Мурзилка", там крутые чуваки снимали себе телок на ночь. Один из них, коротко подстриженный полноватый браток в малиновом пиджаке, шлепнул одну из проституток по заднице, спросив:
   - Сколько стоишь, краля?
   Дим Кихот был вне себя от негодования. Он обнажил меч и, звеня доспехами, мигом набросился на обидчика:
   - Как смеете вы посягать на честь благородных дам! Немедленно извинитесь!
   Проститутки и все клиенты слегка офанарели от такого эпатажа. Сначала подумали, может, извращенец какой? Может, ему нужны особые услуги? Но дальнейшие слова гостя, кажется, расставили все по своим местам. Он просто чокнутый. Дим Кихот низко поклонился проституткам, встал на одно колено и, держа у сердца меч, произнес:
   - Милые леди! Я рыцарь гиперпечального образа. Если эти недостойные господа станут вас обижать, скажите мне. А вас, сударь, - он обратился к бритому, - я вызываю на дуэль!
   Браток задумчиво почесал свою макушку. Поначалу возникло желание попросту вломить сверкающему чучелу, да жаль портить его декоративный наряд. Возможно, все и обошлось бы, если б не настойчивость консервного рыцаря. Дим Кихот снял кожаную перчатку, небрежно бросив ее в физиономию обладателя малинового пиджака.
   Когда его, кричащего о возмездии Господнем, вышвыривали из публичного дома, скрежет самопальных доспехов был слышен на весь квартал. Так платил злой мир за его врожденную доброту.
   Дим Кихот еще сильнее приуныл и поплелся куда глаза глядят. В это время его возлюбленная Евдокия Тамбовская, чей образ он постоянно лелеял в самом сердце под жестяным покровом банок, находилась на своем балконе, перетаскивая туда тяжеленный комод. Уставшая, она громко крикнула мужу, лежащему на диване:
   - Помоги ты, урод! Нет сил у меня!
   Дим Кихоту, который случайно проходил рядом, послышалось совсем другое: "Помогите, в рот насилуют меня!" Краска ярости залила его благородное лицо.
   - Я спасу тебя, любовь моя!!
   И он в гневе полез на ближайшее дерево, что росло неподалеку от балкона возлюбленной. В тяжелой кирасе это оказалось делом крайне неудобным, да еще огромный меч постоянно бряцал, мешая движению. Кое-как поравнявшись с четвертым этажом, рыцарь гиперпечального образа изловчился да прыгнул, едва-едва зацепившись за металлический край балкона. Впрочем, его ноги, запутавшись в ветвях, продолжали оставаться на дереве. Евдокия некоторое время с недоумением наблюдала за разворачивающейся сценой, потом покрутила пальцем у виска, легкой поступью скрывшись в своей квартире. А несчастный Дим Кихот так и продолжал висеть, растянутый между балконом и деревом, ни туда ни сюда. Прыгать было высоко, звать на помощь - стыдно для его достоинства. Тут еще ветер поднялся, и тело рыцаря принялось раскачиваться из стороны в сторону.
   - Эх, любовь моя, за что мне это...
   В добавок ко всем проблемам алюминиевые болты на его ширинке не выдержали натяжения и один за другим полопались, в результате чего из доспехов осторожно показался наружу его половой член. Движимый порывом благородства, рыцарь все еще надеялся спасти возлюбленную. Его же увесистый детородный орган, движимый банальной гравитационной силой, наконец полностью вывалился наружу. Ветер тут же подхватил новую забаву, принявшись раскачивать ее в двух степенях свободы.
   А Дим Кихот со слезами на глазах продолжал висеть между небом и землей в бессмысленно сверкающей кирасе из консервных банок. Его изумленный член безвольно болтался от порывов шаловливого ветра, указывая то на север, то на юг, то на запад, то на восток.
   Вытрем же и мы слезы, уважаемые читатели, ибо у этого человека очень-очень печальная судьба...
  
   Байка десятая:
   Гопники-интеллигенты
  
   Профессор Очков, хоть и гений, был как мы знаем, не без шизы в черепе. Много, конечно, в миру людей со странностями, но здесь особый, почти клинический случай. Дело в том, что профессор часто разговаривал со своей табуреткой. Скажет бывало:
   - Эй, буратино, ты где?.. А, вот ты где! На четырех корявых ногах далеко не убежишь, правда?
   Табуретка, как правило, стоически молчала.
   - Эх, буратино... дерево ты и есть дерево! В науках нифига не смыслишь, так что будешь подпирать мой зад. Вот твой функционал.
   В данный момент профессор сидел у окна на той самой неразговорчивой табуретке и смотрел по каналу "Культура" какой-то фильм ужасов. За окном весело пели птички, с раскрытой форточки соседнего дома им басом подпевал Мэрлин Мэнсон. Казалось бы, все складывалось неплохо, но тем не менее в воздухе зависло предчувствие чего-то нехорошего...
   Впрочем, день сегодня не задался с самого утра. Все началось с того, что после среды сразу наступила пятница минуя четверг. А это наверняка есть предзнаменование дурного события. Значит, что-то не то... что-то должно случиться. Потом полил сильный дождь. В городе Ъ это грозное природное явление называют ссущий ужас. После дождя по небу пролетала картавая ворона.
   - Кал! Кал! Кал! - кричала картавая ворона, размахивая крыльями. И снова: - Кал! Кал! Кал!
   Вот оно, третье знамение неприятного события. И это событие не заставило себя долго ждать. На улице, распугав всех птичек и даже самого Мэнсона, вдруг послышался шум да крики.
   - А ну-ка, буратино, гляну-ка я, чего у нас там...
   Подойдя к окну, профессор обмер. У его подъезда собрались для разборок две банды гопников. Предводитель одной из них - известный криминальный авторитет Щавель, а другой - Франкенштейн. Обе группировки были вооружены металлическими патрубками, цепями и кастетами. Тут сразу необходимо заметить, что гопников Очков боялся еще больше чем тараканов. Их злые морды вызывали у него аллергию на лице. Лицо сразу корчилось и впадало в отчаяние. Первая мысль была просто задвинуть шторы да слинять с буратино в другую комнату, но любопытство все же пересилило.
   Прежде чем события начнут разворачиваться во всей силе, в качестве полезной информации надо сказать читателю, что в городе Ъ обитали очень продвинутые гопники. Они никогда не дрались из-за баб, дележки территории или просто по пьяни. Все их конфликты происходили исключительно на научно-философской почве, когда в продолжительных дискуссиях долго не находился разумный компромисс. Вот, к примеру, банда Щавеля придерживалась концепции расширяющейся вселенной, а банда Франкенштейна утверждала, что вселенная стационарна.
   Голоса за окном поначалу были относительно сдержанные, так как на всяких разборках в первую очередь в ход идет дипломатический язык. Щавель, сжимая свой патрубок сел на корточки:
   - Э, ты чо, Франкенштейн, не врубаешься, в натуре? Галактики разбегаются по закону Хаббла, крутого чувака с телескопом! Копченый об этом в книгах читал!
   Предводитель враждующей банды парировал:
   - Не гони ботву, фраер! Лысый сам всю ночь зырил в небо, нихира никуда никто не разбегается!
   - Ты чо, не включился чо ли? Так щас включу!
   Патрубок в руке оппонента ожил и стал изображать в воздухе угрожающие зигзаги. Он пожевал слюну, продолжая угрозы:
   - В следущий раз фильтруй базар, когда хрень несешь! Ты это сказал, что критической массы нашего Солнца недостаточно для коллапса в нейтронную звезду с последующим падением в сингулярность? Твои это слова, мудило?
   - Ну мои. И чо ты мне сделаешь?
   - Чо я тебе сделаю, сука?! Да отмачалю так, что вся твоя вегетативная нервная система захлебнется в кислотном дисбалансе!
   Щавель вспыхнул и встал во весь рост:
   - Совсем рамсы попутал, тварь! Тебя мать через адронный коллайдер, чо ли, рожала? У тебя чо, в структуре ДНК аминокислоты жмут?! Так я их щас вышибу!
   Вот она, точка накала. И начался бой. С воплями да проклятиями гопники принялись избивать друг друга всем тяжелым и металлическим, что было в наличии. Сквозь окно минут десять слышался хруст костей и даже треск ломающихся структур клеточных рибосом.
   Профессор Очков глубоко вздохнул:
   - Не слушай, буратино, этих отморозков. - Потом отчего-то улыбнулся и мечтательно добавил: - Вот если бы они, неучи, прочитали мой гениальный, из-за сложности мысли так и не опубликованный труд "Галактики как они есть - спереди и сзади", тогда бы они поняли...
   Мудрая табуретка многозначительно промолчала, А за окном, почему-то фальцетом, вновь запел Мэрлин Мэнсон...
  
   Байка одиннадцатая:
   Почти инструкция по ограблению банка
  
   Ох, и не хочется ворошить криминальную сторону города Ъ, но этот сволочной мир уж так устроен, что любая его тень является пристанищем какому-нибудь злу. Короче, жили в городе два заядлых грабителя, которые шифровались под именами Грека и Софокл. Вот и сегодня ближе к вечеру они, озираясь, появились на улице - наверняка чтобы сотворить очередную пакость. Вечерняя роса еще не сошла с зеленой травы, небо было синим, облака кудрявыми. (Ну это так, в качестве лирического отступления.) Вот внешний вид Греки, появившегося из подъезда: он был одет в спортивный костюм, кроссовки и капроновый чулок, почти полностью натянутый на голову. А вот внешний вид Софокла, его подельника: чуть помятый дедовский пиджак с медалью за трудовые подвиги, остроносые туфли и тот же капроновый чулок, свисающий с затылка дохлым червячком. Их лиц почти не было видно.
   - Неплохо мы замаскировались, правда?
   - Ага, неплохо. Айда грабить банк!
   - Айда!
   На пути к своему судьбоносному ограблению они повстречали Случайного Прохожего. Он шел из пункта А в пункт Б (из аптеки в больницу). Вот внешний вид Случайного Прохожего: низкого роста сгорбленный старичок, по всей видимости еще и больной (чует сердце автора, недолго ему жить). Серый замызганный плащ небрежно свисал с плеч. Еще имелись в наличии лохматая голова, лакированные туфли, и клетчатая кепка - как венец всего этого стилистического безобразия. Грека попросил его остановиться:
   - Любезный, у нас к вам одна просьба. Если вы внезапно попадете в полицию и вас там внезапно спросят: не проходили ли сегодня вечером здесь Грека и Софокл с целью ограбить банк? Отвечайте так: нет, они сидели дома и пили чай, у них и в мыслях такого не было. Хорошо? - В ожидании ответа бандит шепнул напарнику: - Я обеспечиваю нам алиби.
   Случайный Прохожий равнодушно пожал плечами:
   - Без проблем, только сигареткой угостите.
   Софокл распечатал новую пачку:
   - Курите на здоровье.
   Случайный Прохожий сделал пару затяжек, его лицо слегка покраснело, потом побелело, а потом приобрело все 50 оттенков серого. Старичок свалился на асфальт и, пару раз дернувшись в танцевальных конвульсиях, замер. Софокл с изумлением посмотрел на свою пачку, а там было написано: "Минздрав предупреждает: это последняя пачка сигарет в Вашей жизни".
   - Увы, кажется, мужик отбросил свои лакированные копыта...
   - Чего?
   - Сыграл в деревянный параллелепипед, говорю.
   - Чего-чего?
   - Навеки обнялся с Кондратием, дурень. Его уже нет с нами!
   Сквозь капрон Грека почесал свой уж неделю нечесаный затылок:
   - Это так витиевато ты хочешь сказать, что у нас больше нет алиби?
   На подходе к банку их движения стали еще более осторожными, крадущимися, как у двух затаенных диких кошек. Прохожие с изумлением смотрели в их сторону, но быстро теряли интерес и вновь спешили по своим делам. Банк выглядел устрашающим чудовищем из стекла и бетона. У его входа стоял швейцар, его охраняющий. Вот внешний вид швейцара: он был в парадном наглаженном сюртуке с позолоченными пуговицами и в белых перчатках. Правый сапог был надет на его правую ногу, левый - на левую, все как полагается.
   - Кстати, какой у тебя план? - спросил Софокл.
   - Я думал, у тебя есть какой-нибудь план.
   - Ну даешь! И что теперь делать без...
   - Ладно, не горячись, есть идея! Спросим план вон у того швейцара.
   Чем меньше пространства оставалось до двери банка, тем более округленными становились глаза у бдительного швейцара. Но вот, уже метров в пяти от входа, произошла неожиданная оказия. Грека вдруг замер на месте и принялся перетаптываться, что-то мурлыча под нос.
   - Чего это с тобой?
   - Да в туалет захотелось.
   - По-моему, ты себя накручиваешь. Идем!
   - Я серьезно.
   - Именно сейчас?! Потерпи немного, вот ограбим банк, а уж потом все культурные мероприятия.
   - Да не могу уже терпе-е-е-еть!! - Зажав пах обеими ладонями, Грека стал корчиться, мотая головой. Хвост его капронового чулка так и дергался туда-сюда, туда-сюда.
   По счастью, вблизи через дорогу находился чуть подгнивший деревянный сортир, на который Грека уже глядел как утопающий на спасительный круг. Софокл со злостью плюнул внутрь чулка:
   - Только быстро! Банк закроется через двадцать минут.
   Его подельник метеором метнулся к своему убежищу, внезапно скрывшись в нем. Да так громко хлопнул дверью, что сонливый туалет, казалось, пошатнулся, будто его разбудили. Греки не было пять минут, шесть, семь...
   Софокл не выдержал и уже сам спешно зашагал к храму всех засранцев. Открывает дверь, но... внутри никого нет! Первая мысль шокировала своей смелостью: Греку похитили инопланетяне. Да, он много раз видел по телевизору, что такое нередко случается. Но посмотрев вниз да приглядевшись внимательно, сквозь большую дыру прогнивших и сломанных досок Софокл увидел копошащееся в дерьме существо с грязным чулком на голове.
   - Г-грека? Слава богам, тебя все-таки не смогли похитить пришельцы...
   - Остроумный, да? Лучше помоги вылезти, мать твою!
   Софокл сочувственно схватился за скользкую руку подельника и потянул на себя...Но что-то как-то они не рассчитали движение общего центра масс, система из двух тел покачалась, пробуя на прочность неустойчивое равновесие. В итоге Софокл, поскользнувшись, полетел сквозь ту же дыру в ту же мерзкую жидкость.
   - Привет.
   - Ну привет, мать твою! Что делать-то?
   Всюду куда ни кинь взгляд - лишь квинтэссенция дерьма. Словно коричневое болото, оно затянуло обоих по самую шею.
   - Сколько еще до закрытия банка? - неожиданно миролюбиво спросил Грека.
   - Минут пять.
   - Успеем!
   В это самое время на небе пели синички, а с ветвей им подпевали соловьи. (Читатель должен понимать, что данное лирическое отступление является словесной анестезией, чтобы смягчить внутреннюю боль от трагически развертывающихся событий.) А дальше произошло вот что: кое-кое как, карабкаясь да изрядно сквернословя, грабители выползли на свет именуемый белым, встав твердо на ноги.
   - Ну и приключения, - устало произнес Грека. - Это потому, что мы заранее план не придумали.
   Прохожие мигом поразбежались кто куда. Они подумали, что два терракотовых демона вылезли из преисподней. Оба - по уши в человеческих экскрементах. Внешний вид этих демонов даже нет желания описывать. Одно необходимо заметить: от них исходил запах, подобно радиации убивающий все живое в радиусе нескольких метров.
   В банк оба зашли, не обращая внимания на рухнувшего наземь швейцара. Наверное, тот просто лег отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Все, кто находился внутри банка, тоже попадали, но уже в порядке очереди. Бедолага охранник так и не успел дотянуться до кнопки "химическая атака". А Софокл, шагая и хлюпая, приблизился к окошечку кассы, за которой сидела невозмутимая кассирша. Вот внешний вид невозмутимой кассирши: она была опрятно одета, хороша собой, не замужем, и главное - у нее был полностью заложен нос. Софокл с трудом просунул голову в полукруглое окошечко. Бормоча проклятия и капая на важные банковские документы жидким поносом, он грозно заявил:
   - Это ограбление! Прошу сюда все имеющиеся в наличии деньги.
   - Представьте себе, представьте себе, но нас уже ограбили полчаса назад, - флегматично ответила кассирша.
   - Кто?! Как?!
   - Представьте себе, представьте себе, это были ваши конкуренты, Птолемей и Диоклетиан.
   Софокл в отчаянии глянул на раскрытый, полностью опустошенный сейф и понял, что кассирша не обманывает.
   - Что, совсем-совсем ничего не осталось??
   - Представьте себе, представьте себе, одна только мелочь.
   - Ладно, давайте уж мелочь.
   Кассирша спешно навалила перед собой внушительную кучу брякающих монет. Они зачаровано сверкали в неоновом освещении банка. Софокл поправил влажный чулок на голове, шмыгнул носом и спросил:
   - Скажите, а у вас выгодные вклады?
   - Представьте себе, представьте себе, целых 250% годовых. Очень даже выгодно!
   - Ух ты! - радостно воскликнул Софокл. Он спешно отодвинул кучу награбленных монет назад кассирше: - Все ложу на депозит! - а напарнику сообщил: - Ура! Мы скоро станем богаты!
   Грека, впрочем, как-то не разделял его оптимизма, он уже слышал вой сирен.
   - Бежим! Они вызвали полицию!
   Убегая за Грекой, Софокл еще раз крикнул в сторону кассы:
   - Не забудьте! Пополняемый вклад на двенадцать месяцев! - А уже покидая банк, снова обратился к подельнику: - Ты можешь в это поверить? Мы скоро станем богаты!
   Целых два часа два измазанных говном чудовища бежали по улицам города Ъ, оставляя влажные пахучие следы и крича во все концы:
   - Мы скоро станем богаты!
   Увы, полиция с собаками прибыла слишком поздно. Собаки, едва понюхав след преступников, падали наземь или увольнялись на свою собачью пенсию. След взять так никому и не удалось. По окраинам же города Ъ еще долгое время доносилось эхо:
   - ...скоро станем богаты... аты... аты...
   На небе продолжали петь синички, а с ветвей им подпевали соловьи.
  
   Байка двенадцатая:
   Когнитивная психогония
  
   Однажды на улицах города Ъ появился Дурак. Не только глупое лицо и лишенный мысли взгляд были косвенными свидетелями его слабоумия, еще и одет он был как-то по-дурацки: старомодный вельветовый костюм темно-зеленых тонов, приторно-лакированные туфли и вызывающий красный шарф двумя петлями обмотанный вокруг шеи. Именно этот яркий шарф так контрастировал с бесцветным серым обликом хозяина, что прохожие замечали лишь его - алую шерстяную змею свесившую свой хвост почти до ширинки. Еще Дурак постоянно улыбался. Кто-то возразит что блаженная улыбка свойственна всем дуракам, чего ж тут удивляться? Но не спешите с выводами - у нашего субъекта не было ни тени блаженства, а его улыбка выглядела скорее насмешкой над окружающими. Небо сегодня было хмурым и погода каждые полчаса капризно меняла свои тона. Дурак подошел к обывателю Х, низкорослому полноватому мужичку с картофельным носом, и бодро сообщил ему шокирующую новость:
   - Какое небо голубое!
   Но мужичок посмотрел не на небо (на котором кстати не наблюдалось ни пятнышка голубизны), а лишь подозрительно огляделся по сторонам вымолвив единственный звук:
   - Че?
   - А птички-то как поют!
   Окончательно сбитый с толку картофельный нос пару раз втянул в себя воздух и впервые обратил внимание на нелепый алый шарф, бросающий вызов унылым краскам осенней распутицы.
   - Мужик, тебе чего надо?
   Но герой нашего повествования резко перескочил с одной темы на другую (видать это у него было в привычку):
   - Любите сладкое? Я вон гляжу конфеты из сумки торчат.
   Обыватель Х, все еще не понимая кто перед ним стоит, пытался общаться с Дураком как с человеком разумным:
   - Ну да, детям немного взял. А в чем проблема?
   - Конфеты фабрики "Сладкий дом"?
   - Они самые.
   - Тогда я предлагаю вам выгодную сделку: я готов купить у вас все фантики, каждый - по сто рублей.
   Обыватель Х впервые пристально поглядел в глаза собеседнику, его картофельный нос при этом чуть расплющился в сторону переносицы будто он что-то разнюхивает:
   - Ты голодный что ли? На бомжа вроде не...
   - Вы меня наверное неправильно поняли, все до единой конфеты достанутся вашим детишкам, мне нужны лишь фантики. Один фант мой, сто рублей ваши! Идет?
   Несколько капель намечающегося дождя брызнули прямо на лицо обывателя Х, это хмурое небо было свидетельством его искреннего замешательства, которое впрочем длилось недолго - до первого лая бродячей собаки.
   - А в чем развод не подскажете?
   Дурак в свою очередь тоже начал терять самообладание и уже на повышенных тонах молвил:
   - Да нет никакого развода!
   - Деньги фальшивые надо куда-то сплавить?
   - И снова ошиблись!
   - Может ты просто Дурак?
   - Ну наконец-то! Догадались! А вам-то что? Пользуйтесь ситуацией пока не остыло, как говорит народная пословица: "лови момент пока не смотрит мент".
   Обыватель Х удрученно покачал головой, вынул из своей авоськи одну конфету, ловким движением отправил ее в рот, а цветастый фантик протянул Дураку. Тот как и обещал подал в ответ новенькую сторублевую купюру - идеально отглаженную и с приятным канцелярским запахом. Картофельный нос недоверчиво посмотрел купюру на свет, понюхал да отправил в карман - кстати, полностью опустошенный бытовым шопингом.
   - Может это... да мне не жалко...
   - Дайте сколько не жалко!
   Обыватель Х, вся еще озираясь по сторонам - мол не снимают ли скрытые камеры, развернул десять конфет, тут же положив их назад в сумку, а кучу мятых не разглаженных фантиков сунул в руки Дураку, - да так быстро точно совершал что-то незаконное. Когда же в его ладони оказалась купюра достоинством в тысячу твердых деревянных рублей, он вдруг резко сорвался с места и кинулся к ближайшему банкомату. Дурак только мило улыбнулся на его выходку и беззаботно зашагал дальше. Впрочем через пару секунд обыватель Х остановившись громко крикнул:
   - И все-таки любопытно: зачем вам это?
   - Когда я соберу ровно 1000 фантиков, я стану властелином нал всем пластилином! Так написано в книжке.
   Мужичок вытер пот со лба буркнув уже себе под нос: "реально чокнутый". Какова же радость пришла в его душу когда банкомат распознал купюры как настоящие и счет на карточке был солидно пополнен. А Дурак тем временем встретил на своем пути обывателя Y - тощего парня в спортивках и наушниках. Тот слушал популярного в местных краях рэпера Крапиву да блаженно кивал головой в такт музыке.
   - Какое небо голубое!
   Обыватель Y обернулся на внезапный посторонний звук, к удивлению расслышав все до последнего слога. Он выставил вверх оба больших пальца и не переставая качать головой громко подтвердил:
   - Яу, чувак, реалити оно сегодня голубое!
   Еще несколько капель дождя свалилось сверху как контраргумент только что высказанной мысли.
   - А птички-то как поют!
   - Яу, чувак, реалити они все поют! На, зацени мое музло!
   Счастливый меломан снял наушники и бесцеремонно нацепил их на голову Дурака, а у последнего появилась уникальная возможность познакомиться с очередным хитом рэпера Крапивы. Слова в припеве звучали воодушевляюще: "мы всех победим если утро не проспим, мы всех перепрошьем если крикнут нам - подъем!"
   - Ну как, заценил музло? - тощая фигура обывателя Y продолжала раскачиваться в такт любимым ритмам, хотя тот был уже без наушников, словно песня по инерции вращалась у него в голове.
   Дурак знал что всякая музыка состоит из семи нот, но не догадывался что семь - это так много. Однако буквально минуту спустя от стал катастрофически терять интерес к творчеству Крапивы и уставился на оттопыренный карман обывателя Y, вежливо спросив при этом:
   - Любите конфеты?
   - А, это... да надоело водяру солеными огурцами закусывать. Водка и конфеты - это новая тема, чувак!
   Дурак залез во внутренний карман своего вельветового пиджака, словно должен был вытащить оттуда реплику для продолжения беседы, но на самом деле достал пухлый кошелек:
   - Тогда у меня к вам деловое предложение: плачу по сто рублей за каждый конфетный фантик, если он не поддельный конечно!
   Тощее тело ценителя рэпа изогнулось огромной булавкой торчащей из асфальта, его очки медленно наползли на лоб, являя из-под темных стекол добродушно распахнутые миру карие глаза:
   - Яу, чувак, ты чихнул в мой мозг нереально крутую тему!
   В эту секунду рядом проехал трамвай, отстукивая своими колесами целую барабанную партию, - точно все колеса у него были не круглые, а как минимум многоугольные. Но то что произошло потом выглядело невиданной глупостью даже в глазах Дурака. Обыватель Y трясущимися руками принялся разворачивать конфеты, тут же бросая их в ближайшую мусорку, а фантики аккуратно складывал стопкой, каждый из них тщательно разглаживая и бормоча себе под нос что-то невнятное. Не прошло и минуты как пачка из пятнадцати цветастых фантиков была доверчиво протянута в сторону странного скупщика редкостных бумаг.
   - Почему вы их не съели?
   - А... да что-то разлюбил я сладкое, снова потянуло на солененькие огурцы.
   Дурак и на этот раз не обманул - полтора косаря были вежливо протянуты в ответ. И обыватель Y, счастливый да богатый, убрался куда-то восвояси. А наш Дурак продолжил шествие по улицам города, отсвечивая нарядным красным шарфом да загадочно улыбаясь всем вокруг. Это его праздничное шествие продолжалось ровно до того момента, пока он не заметил обывателя Z - дородную и уже немолодую женщину сразу с двумя авоськами в руках, которые она постоянно перетягивала туда-сюда как гири на весах. Догадливый читатель уже сам может домыслить, что в одной из сумок героем нашего повествования был замечен пакет с теми же манящими конфетами фабрики "Сладкий дом".
   - Здравствуйте, уважаемая! Какое небо голубое!
   Женщина повернула свое лицо и изумленно свела брови. Ее прическа походила на ботанический сад выращенный на отдельно взятой голове, - там перевязанные резинками да всякими шпильками цвели целые папоротники рыжих и бледно-ржавых расцветок.
   - Вообще-то я замужем.
   - А птички-то как поют!
   Честно сказать, никаких птиц поблизости даже не наблюдалось кроме одной задрипанной вороны, которая сидела на электрическом кабеле и какала прямо на асфальт. Из авосек обывателя Z пахло всякими щепетильными пряностями, кухонными ароматами и особенно надрезанной колбасой, выставленной словно напоказ. Конечно же здесь присутствовал и запах конфет. Дурак втянул в себя вдруг ставший вкусным воздух и даже кашлянул, прося прощение за бестактность.
   - Уважаемая, у меня к вам есть дело. Видите ли, я - коллекционер.
   - А я замужем.
   - Поздравляю. Я же всю сознательную жизнь собираю конфетные фантики которые, не сомневаюсь, наверняка отыщутся в ваших замечательных сумках. Предлагаю вам выгодный обмен - сто рублей за один фантик, идет?
   В знак искренности своих намерений Дурак пошлепал себя по оттопыренному карману где хранился его прочти бездонный бумажник. В любое время дня и ночи да при любой погоде сей бумажник был полон всяческих банкнот - как шляпа у фокусника вечно полна всяким барахлом.
   Женщина очередной раз передернула своими авоськами точно они у нее свисали с невидимого коромысла:
   - Ну... несмотря на то, что я все еще замужем, - кстати у нее был приятный бархатный голос, - тем не менее я готова рассмотреть ваше предложение. Сто рублей за фантик, говорите?
   - Они самые, неподдельные, прямо с государственного печатного станка.
   Ворона взмахнула крыльями и резко взвилась вверх, оставив электрический кабель вибрировать как гитарную струну. Кажется из-за туч застенчиво выглянуло солнце. Хотя нет - не выглянуло, а обнадеживающая дыра в небе быстро затянулась серой пеленой. Женщина вдруг задала неожиданный и казалось совсем неуместный вопрос:
   - А какой сейчас валютный курс, не помните?
   Дурак приподнял брови и по образовавшимся на лбу глубоким морщинам можно было наконец судить о его возрасте - лет сорок пять, не меньше - когда все дураки на свете обычно уже умнеют. Но конкретно наш сейчас просто выразил свое удивление:
   - Это-то здесь при чем, уважаемая?
   - Ну... знаете ли, сейчас все так нестабильно. Сегодня сто рублей, а завтра сколько? Не могли бы вы накинуть для достоверности этак рублей двадцать сверху?
   И женщина сделала такое глубокомысленное лицо, словно в уме только что вычислила эту надбавку строго по закону биржевой инфляции. Дурак пару раз щелкнул пальцами перед ее носом:
   - Гражданка, о чем вы говорите? Я готов заплатить вам сто рублей за обыкновенный фантик от конфеты, который вы выбрасываете в мусорку.
   - А мусор-то нынче какой дорогой, знаете? Я слышала, где-то за него даже война идет!
   Дурак глубоко-глубоко вздохнул и отвлекся глядя на дорогу, откуда доносился знакомый звук старенького и немытого веками ЗИЛа: трых-трых-трых, трых-трых-трых, трых-трых-трых,... Этот пыхтящий звук знали все в округе. А ЗИЛ кстати не было смысла отмывать - бесполезно, эту машину в народе еще именовали "гавновозка". Сутки напролет она чистила сортиры неблагоустроенных окраин города Ъ, распространяя вокруг себя специфический запах уничтожающий всякую парфюмерию. Машина притормозила и из ее кабины выглянуло лицо веселого, никогда не унывающего Толика-ассенизатора. Рядом проходила толпа разукрашенных девчонок и Толик весело им подмигнул:
   - Девчата, садитесь, прокачу с ветерком!
   Но дамы вежливо отказались от столь великодушного предложения, синхронно отскочив за обочину и прикрывая прелестными ручками свои носики.
   - Ну как хотите!
   Потом "гавновозка" припарковалась неподалеку от здания городской администрации, грамотно вписавшись между новенькими "Ауди" и "БМВ". Толик вышел из машины и улыбаясь пошел куда-то по своим делам. Созерцая эту картину кадр за кадром, Дурак наконец вышел из легкого оцепенения, сказав:
   - Сто рублей и ни центом больше.
   - А у меня ведь еще за коммуналку не заплачено.
   - Послушайте, бабушка...
   - Бабушка?! - женщина повысила голос до визга и его мягкий бархат трансформировался в какой-то скрип. - Да только за оскорбление вы должны накинуть рублей десять! Хамят прямо на улице! А я ведь замужем!
   - Хорошо-хорошо, женщина загадочного возраста, извините пожалуйста, но похоже наша сделка не состоялась.
   Дурак отвернулся готовый зашагать прочь, а возникший тотчас резкий порывистый ветер подул ему в спину - природа вписала ситуацию в свой контекст. Обыватель Z вдруг поняла что вряд ли где-то встретит еще одного такого Дурака и угрюмо, но заискивающе произнесла:
   - Ладно, ваша взяла, товарищ грабитель. Согласна.
   Тем не менее наш Дурак совершил несколько шагов, делая вид что его решение окончательно, но потом остановился и простоял так не поворачиваясь около минуты. Затем он наконец развернулся к женщине снисходительно улыбаясь:
   - Я тут немного посоветовался...
   - С кем это вы интересно советовались?
   - Со своими мозгами. И мы пришли к тому что возвращаемся к изначальному условию сделки. Давайте ваши фантики.
   Обыватель Z принялась неуклюже разворачивать конфеты трудно сгибаемыми пухлыми пальцами и сразу отправлять их себе в рот, жадно пережевывая весь шоколад с начинкой. В сумке у нее наверняка было что-то теплое, так как конфеты подтаяли и шоколад принялся размазываться по ее губам и лицу, марая заодно драгоценные для коллекционера фантики. Сейчас обыватель Z напоминала скорее огромных размеров школьницу-сладкоежку, чем женщину солидного возраста - даже причмокивала от удовольствия.
   - Что, уважаемая, и внукам не оставите?
   - Опять оскорбляете? Нет у меня никаких внуков, годы еще не те. Подавитесь вашими фантиками.
   Их насчиталось целых двадцать пять - больше нажрать похоже не получилось, все они были мятые и перемазанные шоколадом.
   - Вот, две тысячи пятьсот, как и обещал. Удачи.
   Женщина еще долго стояла у обочины дороги, проверяя купюры на свет, даже не заметила как и куда исчез Дурак - он точно растворился в магических красках осени. Когда ей еще так повезет? А потом заморосил мелкий дождь, шепотом рассказывая прохожим их нелегкие судьбы...
  
   После первого октября внезапно наступило второе, и казалось бы вся эта непонятная история должна бы кануть в забвение. Однако...
   Однако обыватели Х, Y и Z растрезвонили всем своим соседям, знакомым, родственникам какого странного человека они повстречали недавно на улице. Кто-то трепетно верил (допустим это были обыватели А, В и С) их рассказам, а кто-то качал головой и категорически не верил (к примеру обыватели L, M, N), говоря что все они выдумывают. Тем не менее в продовольственных магазинах люди стали гораздо охотнее покупать конфеты предпочитая их другим товарам. Некоторые из них даже специально ходили по улицам с прозрачными кульками сладостей в надежде - не встретят ли они того загадочного человека с красным шарфом из городской легенды? Вскоре по городу Ъ стали распространяться слухи, что Дурак нет-нет да и явится народу, купит десяток-другой фантиков и снова надолго исчезнет...
   Впрочем, здесь в повествовании идет явное преувеличение: "народу" в целом коллекционер фантиков никогда не "являлся". Его случайным образом видели лишь отдельные личности, да и то - где-то на самой окраине. Дурак словно сознательно теперь избегал многолюдных мест, считая наверное что он должен остаться вечной загадкой для обывателей города. Через некоторое время встретить Дурака стало счастливой приметой, а продать ему хотя бы пять фантиков - считалось удачей как минимум на ближайшие пять лет. Люди перешептывались друг с другом, воодушевленно рассказывая о том, что лично знакомы с теми кто лично знаком с теми кому посчастливилось повстречать Коллекционера. В мельчайших подробностях они описывали его разговоры с прохожими и конечно же его легендарный красный шарф. Кто-то даже надумал издать книгу под названием "Что слышали наши уши, избранное". А кто-то шел дальше и предлагал поставить памятник Дураку - рядом с бронзовым памятником ныне здравствующего мэра города Агафона Магнитофонова. Почему бы и нет?
   Сам по себе город Ъ был небольшим районным центром с невысокими многоэтажными зданиями, над которыми надменно возвышалось единственное строение страдающее гигантизмом - местная телевышка. Если задать вопрос "сколько в городе имелось небоскребов", то ответ будет таков: приблизительно ноль. А если кому нужна точная цифра, то там... тоже ноль получается. Еще один в уме (то есть обещали построить нечто грандиозное, но так и не построили). Зато на пустыре, неподалеку от главной трассы, красовалась историческая гордость здешних мест - Стоунхендж. Самый настоящий. Из-под земли торчали массивные древние камни как бы образуя застывший в веках хоровод. Возраст этих камней оценивался в сто тысяч лет. Правда такую оценку дали пока лишь местные археологи - Сизый и Вован (с погрешностью плюс-минус сто тысяч лет). Но патриотически настроенные ъчане, населяющие город Ъ, сильно гордились данным сооружением, которое (как утверждали те же Сизый и Вован) сконструировали еще древние ъчане, жившие примерно в палеозойскую эру.
   Вот такие дела.
  
   Глава вторая
  
   Дурак шел уверенным шагом к какому-то массивному зданию с ярким новомодным фасадом. На нем уже не было ни того красного шарфа, ни вельветового пиджака из пятидесятых годов прошлого века, а одет он был вполне обыденно - как одеваются неприметные обитатели всех офисных учреждений. Дверь сама собой разъехалась в разные стороны, и он очутился в многолюдном помещении с тихо гудящими кондиционерами, где утренний свет улицы боролся с искусственным светом неоновых ламп. Странно, но здесь никто к нему не относился как к Дураку, более того - многие уважительно жали руку или заискивающе кивали головой. Вот из какого-то кабинета выскочила женщина в строгой юбке ниже колен и накрахмаленной рубашке, на которой воинственный бейджик смотрелся как медаль за личные заслуги.
   - Здравствуйте, Сергей Николаевич, я уже всех собрала на летучку. Овсянников, зараза такой, снова отсутствует.
   Тот факт, что Дурака оказывается звали Сергей Николаевич, стал неожиданностью как для читателей так и для автора этих строк. Потом выбежала еще одна сотрудница - худощавая, с расфуфыренной рыжей шевелюрой и в огромных очках, за стеклами которых ее глаза выглядели вечно изумленными.
   - Сергей Николаевич, подпишите накладные. Да и по премиям вопрос еще не решен.
   - Сергей Николаевич, сеть "Сударушка" просит удвоить поставки! - донесся из лабиринта коридоров хриплый мужской голос невесть кому принадлежащий.
   Но наш Дурак, не обращая более ни на кого внимания, уже поднимался на третий этаж. Лишь на последних ступеньках его настигла легкая одышка, с которой он справился несколькими глотками кофе, что предоставила ему тут же подскочившая милая улыбающаяся сотрудница. Все женщины вокруг были одеты в одинаковую униформу - шоколадного цвета юбка и белая как зефир рубашка с кружевным воротником - в буквальном смысле аппетитный вид. И все они чем-то походили на ходячие стаканчики с мороженым, а некоторые из них даже издевательски понатыкали в волоса заколки в виде клубничек. Однако все оставалось в рамках приличия.
   Наконец Дурак оказался у двери с табличкой "генеральный директор фабрики Сладкий Дом Сергей Николаевич Разумовский", и бесцеремонно вошел внутрь. Там за большим столом уже сидело десятка два важных персон, головы которых синхронно принялись кивать, как будто их поезд тронулся и все вокруг зашаталось. А Разумовский (пора бы уже называть нашего героя тем, кем он на самом деле является) не спеша прошелся к самому большому креслу в торце стола и вальяжно расположился в нем:
   - Ну что, коллеги, какова обстановка на сегодняшний день? Не зря я покупал в универмаге статуэтку ассирийского бога Ра? Продолжает ли она приносить нам удачу?
   Все-таки он как был так и остался Дураком, потому что Ра - не ассирийский, а египетский бог. На поставленный вопрос ответил полноватый джентльмен, который никогда не застегивал свой пиджак чтобы не подчеркивать тем самым избыточную округлость фигуры, он был начальником первого цеха и одним из совета директоров:
   - Чудеса продолжаются, Сергей Николаевич, и я не могу найти этому никакого разумного объяснения: только за последний месяц продажи конфет выросли на семьсот процентов. Чтобы удовлетворить непомерный спрос населения, мы на скорую руку закупили еще оборудования, но его уже просто некуда размещать. Все цеха работают круглосуточно. Нам срочно надо расширяться, а возможно даже открыть филиалы в других регионах.
   Потом встала со своего места та самая тетка, которая встретила Разумовского на входе и сказала:
   - А у нас проблемы. В оберточном цехе куда-то стали исчезать фантики, может целесообразно начать продавать конфеты на разновес?
   - Вот безобразие! - Разумовский легонько шлепнул ладошкой стол изображая недовольство, так как гневаться по-настоящему он, доброй души человек, не умел. - Ладно, я с этим разберусь! А знаете что... есть идея ребрендинга. Закажем для конфет новые обертки. Как вы смотрите на то, чтобы наши художники нарисовали на фантиках дулю смотрящую прямо на покупателя.
   - Что вы такое говорите, Сергей Николаевич?! Кто же это станет покупать?
   - А вы попробуйте, попробуйте... результат вас удивит. И вот еще что, название у конфет тоже надо сменить, скажем не "барбариски", а "Барбары сиськи". Сами сиськи уместно нарисовать на внутренней стороне фантиков как нечто сокровенное, не сразу открывающееся взору.
   - Но это уже слишком!
   - Все новое поначалу кажется опасным. - Разумовский подытожил заседание похвалой в адрес отдельно взятых коллег, потом хлопнул в ладоши и произнес: - И давайте уже заканчивать с этой скучной планеркой да приступать к оргии.
   Одна из молодых сотрудниц пыталась возразить:
   - Но свингер-пати у нас строго по вторникам и пятницам, иначе мы собьемся с графика.
   - А я сказал - оргия! Раздевайтесь!
   Некоторые из читателей сейчас подумали, что вся эта авантюра с фантиками изначально была задумана ради успешных продаж, а финальная оргия здесь символизирует неожиданную отсылку к шекспировской драматургии, чтобы придать рассказу статус глубокомысленного классического произведения. Но не спешите с выводами, а лучше почитайте следующую главу.
  
   Глава третья
  
   Следующим вечером Разумовский сидел у себя на даче перед зеркалом и перемигивался со своим отражением, заигрывая с ним. Затем он достал телефон, ткнул в нем кнопку "харя" и внимательно стал слушать длинные гудки.
   - Шоколадный, чего тебе?
   - Того что проспорили вы, Андрей Юрьевич.
   - Ты о чем? Ах... об этом. Не знаю я где твои трусы, Клеопатра! Извини, это я не тебе.
   - У меня все-таки получилось заработать сто лямов за три месяца, а вы тогда на шашлыках: "слабо", "слабо"...
   - Успокойся, Шоколадный, я человек который умеет проигрывать.
   - Тут, Андрей Юрьевич, дело не только в проигрыше, помните на что спорили?
   - Помню, жди!
   Два часа спустя к воротам подкатила машина с губернатором области Хареевым Андреем Юрьевичем. Грузная вечно неторопливая фигура губера сначала потопталась на месте, что-то буркнула своим охранникам и те приняли стойку "сидеть". Звезды прокисшим светом пытались озарять ночь, снизу в этом нелегком деле им помогали уличные фонари, но ночь от этого ни на йоту не становилась похожей на день, даже наоборот - темнела еще сильней. Хареев всеми силами старался показать, что ему на все наплевать.
   - Давай только быстрей, Шоколадный, у меня еще много безделья скопилось на ближайшее время.
   - Располагайтесь где вам удобно, Андрей Юрьевич, да хотя бы вон в том кресле.
   Губернатор "расположился" в кресле весьма нетрадиционным образом: он залез на него коленями и нагнулся, отвернувшись к стенке. А Разумовский, понимая что такого триумфа больше не случится в его жизни никогда, отошел подальше и с разбегу отвесил Харееву смачный поджопник - с той же хореографической красотой, с какой футболист забивает гол в дальнюю девятку. Даже кресло чуточку сдвинулось с места, а звук шлепка был вместо аплодисментов разыгранному спектаклю. Губернатор невозмутимо покинул кресло и, указывая в него рукой, уверенно произнес:
   - В следующий раз, Шоколадный, на этом месте будешь ты. Обещаю.
   - Возможно, Андрей Юрьевич, но сначала давайте доживем до выборов.
   На этом месте читатели наверняка подумали, что замес с фантиками был задуман ради какого-то глупого спора и этого детского пинка под зад. Несерьезно, скажут многие. Но не торопитесь с выводами, а просто почитайте следующую главу.
  
   Глава четвертая
  
   Так незаметно прошло несколько лет. Наш мир устроен так, что время от времени в нем происходят мировые финансовые кризисы. Нынешний же кризис грянул в воскресенье вечером, когда люди к нему были совсем не готовы - не подмыты и не пострижены. А уже в понедельник во всех банках города Ъ началось столпотворение. Курсы валют менялись каждые два часа. На данный момент зловещее табло высвечивало перед взорами ошалевших клиентов следующие цифры:
   фантик/евро ...... 1 : 14
   фантик/доллар ... 1 : 16
   фантик/рубль ...... 1 : 1165
   фантик/брикса ...... 1 : 3250
   По телевизору передавали экстренные новости, диктор злобно глядел в экран и говорил:
   - В связи с очередным нефтяным кризисом, вызванным тем что города стали перенасыщены этими чертовыми электрокарами, велосипедами и самокатами, нефть теперь стала никому не нужна. Одна за другой рухнули все мировые валюты, золото и серебро также обесценилось. Единственные надежные ценные бумаги, что остались в мире - это конфетные фантики фабрики "Сладкий дом". Их скупают правительства всех стран. К счастью, российский центральный банк успел пополнить свои хранилища фантиками еще неделю назад. Возле хранилища выставлена надежная вооруженная охрана.
   Потом по телевизору пошла рябь, картинка на некоторое время прервалась, затем тот же диктор вещал:
   - Только что мне сообщили, что в южной Африке из-за фантиков началась война. А сейчас предлагаю уйти на перерыв и послушать симфонию...
  
   Глава пятая
  
   В этой главе ничего особенного не произошло.
  
   Глава шестая
  
   И в этой главе ничего особенного не произошло.
  
   Глава седьмая
  
   И в этой главе ничего особенного не произошло.
  
   Глава восьмая
  
   И в этой главе ничего особенного не произошло.
  
   Глава девятая
  
   А в этой главе произошло нечто особенное, но особо - ничего особенного.
  
   Глава десятая
  
   А потом все люди умерли, каждый - в свое время.
  
   Байка тринадцатая:
   Прогноз погоды на ближайшую вечность
  
   В одной секретной лаборатории имелся тэйбл, на этом тэйбле стояла довольно хрупкая на вид Сфера, радужно поблескивая своей идеально отполированной поверхностью. А вокруг тэйбла суетилась группа ученых в белых халатах. Одни из них были в очках, другие - без очков, третьи имели при себе очки, но почему-то не надевали их, четвертые же просто очковали ходить в очках так как они при этом будут непрезентабельно выглядеть. Тут один ученый (он кстати был совершенно без очков) по имени Михаил сказал:
   - Коллеги, мы так долго трудились над этой Сферой и каков результат? Одно разочарование!
   Сказав это ученый слегка прослезился. Если бы у Михаила были очки, то они наверняка бы сейчас запотели и их пришлось бы вытирать носовым платком.
   - Не делайте поспешных выводов, коллега, - произнес другой ученый, Азарил. Он же был полностью в очках, однако его очки имели затемненные стекла - наверное чтобы приглушать для взора негативные явления жизни.
   Сфера продолжала безмолвно покоиться посередине тэйбла, внутри нее проглядывалось нечто неразборчиво-матовое с едва заметными маленькими искринками. Тут внезапно скрипнула дверь и в лабораторию влетел еще один ученый с молотком в руках, он так резко замахнулся что очки вылетели у него из кармана и звякнули о пол.
   - Сейчас я ее разобью нахир!..
   Молоток уже был занесен над сакральной Сферой и все решали доли секунды, но тут другие ученые перехватили его руку и, каждый поправляя свои очки, сказали:
   - Не стоит этого делать, Гавриил! Дадим им еще один шанс.
   Гавриил вроде как успокоился, походил кругами вокруг тэйбла и решил что пора бы купить себе новые очки. Потом его настроение вдруг резко переменилось, он опять подбежал к тэйблу, размахнулся и воинственно кликнул:
   - Нахир! Нахир! Нахир!
   Другие ученые снова оцепили его оттаскивая подальше от тэйбла. А далее наступила традиционная церемония приподнимания очков и потирания переносицы. Те же у кого очков не было просто пощупали свой нос, подумав при этом: "жалко что я без очков! такая прекрасная церемония!" На очки выпавшие из кармана Гавриила кто-то случайно наступил и по этому поводу в пятницу был объявлен траур. А тот похоже окончательно пришел в себя, попросил у окружающих прощения за неподобающее поведение, горько-горько вздохнул и, сожалея что у него больше нет очков, раскаивающейся походкой подошел к Сфере. Поцеловал ее как святыню. Погладил. А после долбанул по ней молотком - так что осколки еще долгие миллисекунды со звоном разлетались по сторонам.
   - Кстати, а не одолжит ли мне кто-нибудь свои очки?
  
   * * *
  
   В городе Ъ уже успела наступить ночь. Звездное небо сегодня было особенно прекрасным так как в пол первого обещали метеоритный дождь, и он состоялся капая казалось прямо из туманности Андромеды. Профессор Очков оторвался от своего любимого телескопа и зачарованно вздохнул:
   - Вот это было зрелище! Зря что ты, Шредингер, не захотел смотреть! Шредингер, ты кстати где? Кис-кис...
   Через пару секунд в форточку пролез огромный кошак, весь в грязи как настоящая свинья из настоящего свинарника. Его некогда белая шерсть стала какого-то мазутного цвета. Кошак подбежал к своей пустой миске и обнюхивая ее принялся недовольно урчать - почему нет вечерней порции рыбы? Профессор подошел к коту, брезгливо погладив его по спине:
   - Шредингер, скажи на милость, где это шлялась твоя волновая функция? Она вся в грязи и дерьме!
   Кот промурлыкал что-то неразборчивое из соотношения неопределенностей и подняв хвост гордо зашагал восвояси. Где находилось это загадочное "восвояси" никто не знал, только Шредингер периодически внезапно туда исчезал и также внезапно оттуда появлялся. В небогатой антуражем каморке профессора Очкова находился лишь письменный стол, полка с книгами на научном языке да средненький по мощности телескоп, объектив которого сквозь дыру в окне был выставлен прямиком в небо - и торчал оттуда как дымоходная труба. По ночам в этой каморке всегда было тускло: экономя электроэнергию Очков включал лишь единственную слабую по мощности лампочку, тлеющую грязно-желтым светом. Ленивые фотоны, извергаемые лампой, совершенно не хотели двигаться со скоростью света - ползли по воздуху как сонные тараканы образуя какой-то липкий полумрак. Усы у тараканов синхронно шевелились вверх-вниз являя собой вектора электрического (Е) и магнитного (В) поля. Сегодня профессор наблюдал за экзопланетами, но все без исключения они оказались безжизненными - лишь песок на их поверхности да разбросанный повсюду пластиковый мусор. Он задумчиво вздохнул:
   - Безжизненные планеты - просто райское место для тех кто не любит существовать...
   Потом Очков подошел к письменному столу, полистал какой-то научный трактат и громко заявил:
   - Напрасно ты, Шредингер, мурлыкал мне на ухо что в мире нет чудес. Вот например превращение кинетической энергии в потенциальную энергию - разве это не чудо?
   Но Шредингер, свернутый в виде топологического тора, уже давно дрых, а его кошачье сознание гуляло где-то в дебрях пятимерного пространства в поисках нового измерения, где можно будет поднять лапу и пометить его как свою собственность. Слегка обиженный равнодушием своего шерстяного друга, профессор решил выйти на улицу да подышать свежим воздухом. Оказавшись снаружи и сделав первый вдох, профессор сразу определил что состав кислорода в атмосфере составляет 21,3 процента, - это значит мезозой и палеозой уже позади, там-то кислорода было побольше. Как быстро летит время! - подумал он. А небо сегодня было просто великолепным! Для полного идеала не хватало только чтобы среди звезд вдруг появилась радуга. Орнаменты созвездий сияли так ярко и отчетливо, и дарили такую благодать душе, что атеист Очков первый раз в своей жизни решил помолиться. Но только он это сделал, поблагодарив Всевышнего за строгое соблюдение всех трех законов Ньютона, как начало твориться нечто невообразимое...
   Из черной сердцевины неба появился какой-то странный объект, все увеличивающийся в своих размерах и внушающий неосознанный страх. Лишь минуту спустя профессор разглядел в нем огромный Молот, - этот Молот был поистине галактических масштабов, так как звезды словно искры разлетались от него в разные стороны, а созвездия ломались на черно-белые осколки. Большая Медведица пыталась просто убежать, но грудой осколков ей прищемило хвост. В нарастающем ужасе Очков подумал, что будет когда Молот достигнет Земли?
   А вокруг пока было так тихо-тихо... город Ъ мирно спал. Дрожащими губами профессор произнес лишь несколько слов:
   - Сегодня ночью ожидается очень скверная погода, предположительно - апокалипсис.
   Шредингер высунул морду из форточки и, показав космосу свои острые белые клыки, смачно зевнул.
  
   МАРС АТАКУЕТ!
  
   Байка первая:
   Облака - это еще не конец вселенной
  
   Давным-давно кто-то из безумцев заявил, подумав чем угодно - только не головой, что на Марсе совершенно нет жизни. Эту мысль подхватили другие безумцы и, радостные от столь шикарного заблуждения, понесли ее в народные массы, заражая своим безумием всех остальных. Что на это сказать? Отсутствие мозга, как известно, облегчает жизнь телу минимум на полтора килограмма.
   Ибо на красной планете присутствует Жизнь!!!
   О-го-го как присутствует!! И-го-го как присутствует!!
   А самым неоспоримым доказательством данного утверждения являются два известных по всей галактике марсианина. Их имена - Пин и Муд. Не верите? У них даже в паспортах крупным шрифтом написано, что они, не исключено и вполне возможно, рождены именно в марсианских песках! Далее (шрифтом помельче) добавлено, что их отец был марсианином, дед их тоже был марсианином, и прадед, мать его, оказывается, относился к семейству марсиан. И пра-прадед случайно как-то замешан в этом генеалогическом древе. А пра-пра-пра-пра-прадед, поговаривают, вообще основал марсианскую цивилизацию.
   Так как возразить против этих шокирующих аргументов никто ничего уже не в состоянии, расскажу об упомянутых знаменитостях немного подробней. Больше всего Пин и Муд любили лежать в тени марсианских яблонь да мечтать, глядя на звезды. Мечтали они о том, чтобы на далекой безжизненной Земле, сплошь покрытой удушающей синей атмосферой, тоже когда-нибудь зацвели яблони... Еще они любили пить марсианскую самогонку и дискутировать на глобальные философские проблемы. Вот, к примеру, Пин как-то говорит:
   - Моя треугольная голова, коллега, намного треугольней, чем твоя квадратная. Считай это почти научно почти доказанным почти фактом.
   Муд, не мудрствуя лукаво, отвечает:
   - Зато моя квадратная голова в тысячу раз квадратней твоей треугольной. Факт, не требующий доказательств.
   Так вот и жили: пили самогонку местного разлива, смотрели на звезды да болтали о космологических проблемах вселенной. Из движимого имущества у них имелась, одна на двоих, летающая тарелка, в которой они бороздили просторы космоса, открывая новые миры. Из недвижимого же имущества, как они сами считали, у них была целая планета (четвертая от Солнца). Хотя... по сути она тоже постоянно куда-то двигалась, скрипя своей несмазанной веками осью. Пин и Муд не любили свои клички, которые были лишь непристойными сокращениями их настоящих имен. А по-настоящему их звали так: Пиндодавр и Мудодометр. Чуете разницу? Звучит масштабно, величественно, в меру пафосно. Вот только в нетрезвом состоянии выговорить сложно. А трезвыми знаменитые марсиане бывали крайне редко - лишь во время тотального солнечного затмения иль разразившейся песчаной бури, ну еще иногда по особым случаям. Существовала такая астрономическая примета: как только они выпивали N-ую по счету бутылку "марсианки", после (N+1)-ой их всегда тянуло на подвиги.
   Так случилось и в этот раз:
   - Ну что, кол-л-лега, - произнес Пин заплетающимся языком, - покажем этим криворуким, кривоногим, криворылым зеленым человечкам, кто настоящие хозяева галактики?
   - Еще как покажем! - воскликнул радостно Муд и смоделировал кулак из своих проволочных пальцев. Погрозил им ближайшему созвездию. - Ой как покажем!
   Едва живые, едва стоящие вертикально, Пиндодавр и Мудодометр залезли в свою летающую тарелку. Ее люк скрипнул и захлопнулся. Уже через минуту она задрожала, уносясь в загадочное небо и оставляя после себя сизые облачка выхлопных газов. Последними каплями еще не расплескавшегося соображения Пин принялся хаотично нажимать туда-сюда разные рычаги да кнопки, громко припевая:
   - Эй-гей-гей, гали-гали! Мы квазары зажигали!!
   - ...гали-гали... - эхом отозвался валяющийся в небытие Муд. Его голова начинала раскалываться от космических перегрузок.
   Звезды на дисплеях двоились, вся рубка управления успела покрыться свежей блевотиной. Ее пятна создавали контрастную мозаику со следами старой блевотины. Еще кое-где по углам имелась историческая блевотина, но та уже почти вся стерлась и была не видна невооруженным глазом. В воздухе, пропитанном парами спирта, порой был слышен изысканный марсианский мат.
   - Эй-гей-гей, ой-ой-ой! Звезды тушим мы мочой!!
   - О ё-ёй... - вторил Муд, хватаясь за трещащий по швам череп.
   - Коллега! Вижу впереди какую-то планету! Кажется, Луну... Ну что, тормозим?
   Муд, чьи нетленные пьяные мощи возлежали неподалеку, приподнял голову:
   - Слишком много чести, пусть сама тормозит.
   Эти слова оказались пророческими. Спустя минуту два космических тела на сверхзвуковой скорости, по законам ньютоновской механики, совершили неупругое столкновение друг с другом. Раздался всесотрясающий грохот, все приборы мигом зашкалило, стекла иллюминаторов повылетали. Посадка была совершена. Летающая тарелка боком воткнулась в безжизненный ландшафт лунных песков, а вокруг нее на несколько десятков метров валялись оторванные антенны, шасси, битые стекла и пустые бутылки. Как бы там ни было, но знаменитые навигаторы космоса прилунилась на поверхность, сплошь покрытую серыми песками да кратерами. Люк скрипнул, ворчливо откинувшись, из него показалась треугольная голова Пиндодавра и громко произнесла:
   - Эй, вы, братья по этому... как его... ну, как же его...
   - По разуму, - подсказал полумертвый Муд.
   - Ага, по разуму! Где вы, суки?
   Тут из-за одного кратера появился лунянин. Он чем-то напоминал того самого Лунтика из детского мультфильма - с четырьмя ушами и огромными лапами, только у местного виднелись кривые зубы, присутствовало косоглазие и крокодилий хвост. Великие космические путешественники видали всякие формы жизни, поэтому решили не удивляться. Пин уже хотел задать традиционный для контактов вопрос: "самогонка есть?", но лунянин его опередил:
   - Осмелюсь предположить, братья по разуму, что у вас было ровно шестнадцать встреч с иными цивилизациями.
   Пиндодавр аж протрезвел от удивления:
   - Как ты догадался?!
   - Простая арифметика. На вашей летающей тарелке я насчитал как раз шестнадцать вмятин.
   Но марсианин уже не слышал этих слов, так как спал, свесив проволочные руки через борт тарелки и оглашая лунный ландшафт своим низкочастотным храпом.
   Никто даже не подозревал о том, что на обратной стороне Луны в это время года расцветали лютики...
  
   Байка вторая:
   Двойные стандарты космической политики
  
   Учеными давно доказано, что с похмелья вселенная пребывает в нестабильном состоянии: ядра атомов скоропостижно распадаются, звезды взрываются сверхновыми, галактики испытывают гораздо большее красное смещение и... еще голова сильно болит. Именно в таком агрегатном состоянии души знаменитые марсиане Пин и Муд впервые посетили планету Земля. Впрочем, на этот раз посадка произошла вполне цивильно. Летающая тарелка пришельцев мягко опустилась в районе деревни Клаакшево, неподалеку от центральной свинофермы. На месте встречи двух цивилизаций сразу собралась толпа любопытных. Инопланетян торжественно встречали следующие лица: председатель колхоза товарищ Бусов с супругой, руководители ферм и предприятий с супругами, также представители трудовых коллективов - все с супругами. Даже сами супруги пришли вместе со своими супругами. Откуда-то выбежала еще пара свиней, но они были уже без супруг. Впрочем, их тут же шуганули назад в стойло, опасаясь как бы пришельцы по ошибке не спутали их с представителями разумной расы.
   Люк летающей тарелки откинулся, и оттуда вылезло существо - все фиолетовое, в крапинку, с большой треугольной головой. Приветствуя землян, то ль с робости, то ль с испуга (ни у кого и мысли не возникло, что - с похмелья), оно вдруг стало заикаться:
   - Эта-та-та-та какая-я-я-я планета-та-та-та??? - существо изобразило столь изумленно-удивленную рожу, что его недоумение описывалось аж тремя вопросительными знаками.
   - Это Земля, - ответил мальчик с района водокачки. Его звали Вася Тяфкин.
   - ...мля! - задумчиво повторил пришелец. - Ада... ада... - он повращал зрачками, тужась выдавить какую-то осмысленную речь.
   - Вы из ада? - переспросил мальчик.
   - Ада... ада...
   - Может, вам нужна вода?
   - Адамарса отсюда далеко или нет? - гуманоид наконец осилил эту фразу и вытер пот со лба своей проволочной рукой.
   Тут Вася Тяфкин совсем уж осмелел да говорит:
   - А какого хрена вам на Марсе делать? Там же жизни нету!
   Тогда инопланетянин нагибается к люковому отверстию и обращается на своем языке к напарнику:
   - Сколько раз я тебе говорил, коллега, что у нас на Марсе - это не жизнь! Даже тупоголовые земляне об этом знают!
   Муд протирает свои заспанные глаза, отвечая:
   - Слышь, Пиндодавр, спроси, у них самогонка есть? А то мы по пути нашу марсианку всю выхлебали...
   - А если нет?
   - Тогда так и сообщим в Центр: "Планета Земля ПУСТА и БЕЗЖИЗНЕННА!"
  
   * * *
  
   Но это еще не конец истории. Как говорит одна двуногая раса: "это была лишь присказка, а сказка - впереди".
   Однажды летающая тарелка со знаменитыми марсианами приземлилась на далеком Плутоне. Вылезли они наружу и с кислыми физиономиями начали рассматривать совершенно безжизненный ландшафт поверхности планеты. Увы, вокруг - лишь невзрачные пески, неотесанные камни и давно затухшие бычки от сигарет. Пиндодавр поднял один бычок, покрутил перед взором, потом лениво произнес:
   - Да... если здесь когда-то и была жизнь, то давно исчезла. Жестокий, жестокий, жестокий космос... - после этих слов он горько вздохнул.
   Мудодометр вдруг как заорет радостно:
   - Гуманоид! Гляди, коллега! Честное слово - гуманоид! Чтоб у нас на Марсе все каналы пересохли!
   Неподалеку прямо на песках действительно сидело некое абстрактного вида существо и дышало через кислородную маску.
   Марсиане подошли поближе.
   - Здравствуй, братан!
   Гуманоид поднял на них свой потухший взор:
   - Я последний из всех зверей, всех людей и всех блидей, некогда живших на этой планете. Больше никого-никого-никого не осталось...
   Пин задумчиво почесал треугольную лысину:
   - Совсем никого? Ни одного существа?
   - Ква! Ни одного существа...
   - Слышь, братан, а у тебя случайно ничего спиртного не найдется?
   Абориген удрученно покачал головой:
   - У меня из запасов всего-то лишь несколько глотков воды, несколько вздохов кислорода и только одна бутылка плутонского первача...
   Он достал пузырь, булькая им перед глазами пришельцев. Пин взял бутыль, понюхал ее и воодушевленно сказал напарнику:
   - Так, коллега, срочно сообщаем в Центр: "Несмотря на тяжкие климатические условия жизнь на Плутоне ПРОДОЛЖАЕТ СВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ!"
  
   Байка третья:
   Квазиастрапарапсихотономия
  
   Пока Пин возлежал на марсианских песках и загорал в потоке реликтового излучения, Муд с усердием был занят работой. Весь в поту да по локти в машинном масле он чинил двигатель летающей тарелки. В нем барахлили третий, шестой и одиннадцатый цилиндр, - именно из-за этого на околосветовых скоростях в днище тарелки был слышен металлический стук, а на виражах между созвездиями ее сильно кренило в бок. Застенчивое солнце только-только выползло из-за горизонта и окрасило песчаные равнины стыдливо-розовым цветом. Была Сытная Пятница - время, когда все марсиане, не имеющие отношения к космосу, лазили по цветущим яблоням, собирая урожай.
   - Коллега! Срочно... срочно в полет! - Пин внезапно проснулся и принял вертикальное положение, будто планета вдруг обрела мифическое магнитное поле, а Пин, как неваляшка, выстроился вдоль его силовых линий. Добавил к сказанному лишь одну фразу: - Заводи кастрюлю.
   Муд вытер пот с квадратного лба, скептически посмотрел на дело рук своих и еще более скептически на воодушевленного напарника:
   - К чему такая спешка? Да и работа еще не закончена. Распредвал неплохо бы выправить, а то в гравитационных полях нас трясет как двух прости...
   - Ты только послушай, что мне сейчас снилось! - Пин принялся жестикулировать проволочными руками и одухотворенно говорить: - Представь себе что где-то там, в далеком космосе, существует райская планета Паралколия. По руслам ее рек текут нескончаемые потоки вина, там дожди из чистого спирта, а прямо на деревьях растут диковинные деликатесы. Все расы галактики, попавшие туда, обретают вечный покой, вечный стакан и вечный закусон... Ну, как тебе?
   - Все это утопия, - отмахнулся Муд, продолжая ковыряться в двигателе. - Сказки для имбецилов. Нет такой планеты.
   - Есть! И еще раз - есть! Я это чую своим чуем. Летим!
   После непродолжительных прений летающая тарелка все-таки стартовала с песчаной поверхности и, набирая скорость, скрылась в глубинах почерневшего от холода космоса. Марсиане (те самые, что собирали яблоки) еще долго стояли с открытыми ртами, восхищенно смотря в пустоту недосягаемых небес. А тарелка, ловко маневрируя между метеорами, астероидами и галактиками, неслась в неведомую даль - открывать все Непознанное да Необъятное. Пин сидел за штурвалом, а Муд устроился возле иллюминатора, считая звезды. Рядом зависла какая-то комета и стала вилять хвостом. Муд сосчитал количество кометы. Ее была одна штука.
   Потом Пин прибавил газу, и глупая комета осталась далеко позади, прощально махая все тем же неугомонным хвостом.
   - Коллега, не гони так сильно! А то, чего доброго, еще разобьемся... тьфу, тьфу, тьфу. У меня, между прочим, аллергия на все виды смерти - сразу какие-то пятна на лице выступают.
   Вскоре показалось созвездие Валенок, а сразу за ним созвездие Светофор. Последнее, кстати, находилось на пересечении всех дальних магистралей и состояло всего из трех звезд - красного гиганта, желтого карлика и зеленого экзокарлика. Звезды в нем поочередно вспыхивали, контролируя движение космических кораблей, из-за чего в этой области метагалактики постоянно было столпотворение летающей техники. Одни вынуждены были тормозить, чтобы пропустить вперед других. Образовывались пробки длиной в парсек. Представители всевозможных рас и колонизированных планет теснились возле созвездия Светофор, нервно ожидая своей очереди. В столь долгом ожидании они часто ругались между собой или строили друг другу страшные рожи. Мудодометр тоже поначалу хотел состроить одиозную рожу, дабы напугать ей инопланетян, но потом пришла идея получше. Он открыл иллюминатор, расстегнул ремень, снял штаны и выставил в открытый космос свою марсианскую задницу. Под давлением его ягодицы плотно присосались к ободку иллюминатора, так что утечка воздуха по счастью совершенно отсутствовала. Представители разумных и не очень разумных рас расценили этот акт как недружественный жест, да все спешно убрались восвояси, уже не взирая на знаки Светофора, жестко сталкиваясь кораблями, сквернословя и не переставая корчить друг другу рожи.
   Потом несколько часов полет проходил в абсолютном спокойствии. Муд даже задремал возле своего иллюминатора.
   - Коллега! - воскликнул внезапно Пин. - Обнаружена одинокая неизвестная планета! А вдруг... а если... а почему бы и нет? Планета из моего сна.
   Муд знал, что в данной ситуации необходимо сказать что-то остроумное:
   - Надо бы ее иди... иде... иду... иды...
   - Идентифицировать? Ты это имел в виду?
   - Ага, имел. Пошли разведывательный зонд и все дела.
   Через минуту от летающей тарелки отделился зонд-разведчик с торчащими, словно иглы у ежика, многими антеннами, и направился к освещенной стороне поверхности. Ждать пришлось недолго. Совершив успешную посадку, он провел ряд тестов и отправил радиосигналом результаты исследований. Тотчас на дисплее перед нетерпеливым взором Пиндодавра возникли светящиеся строки:
  
   НЕВЕДОМЫЙ ОБЪЕКТ, КЛАСС - ПЛАНЕТА
   КИСЛОРОДА.....................................нет
   ВОДЫ...............................................нет
   МИНЕРАЛОВ.....................................нет
   ПОЛЕЗНЫХ ИСКОПАЕМЫХ.................нет
   НИ ХРЕНА.........................................нет
   КОНЕЦ СВЯЗИ
  
   Пин откинулся в кресле, скорчив самую печальную из коллекции своих физиономий:
   - Облом.
   Дальше летающая тарелка двигалась уже без прежнего энтузиазма. Пин время от времени вздыхал, а Муд все кимарил возле иллюминатора, иногда ежась от холода далеких звезд. Вдруг в рубке управления запищал позабытый сигал тревоги: SOS! SOS! SOS!.. SOS! SOS! SOS!.. SOS! SOS! SOS!..
   - Кто-то или что-то зовет на помощь! - Пин затарабанил пальцами по клавиатуре. - Не могу понять, кто именно.
   - Вижу! Вижу его! - Муд уткнулся в стекло, его квадратная голова аккурат вписалась в окружность иллюминатора. - Гуманоид за бортом! Срочно нужна эвакуация!
   Примерно в двух световых секундах от тарелки прямо в открытом космосе барахтался человек в скафандре. Бедняга дергал руками и ногами, пытаясь обнаружить твердую основу в априори нетвердой вселенной. Вопрос - как он там вообще оказался - не озвученным повис в вакууме.
   - Несчастный! Надо попытаться выйти с ним на связь и узнать в чем дело. - Пин снова бросился к панели управления, включая микрофон:
   - Что случилось? Отзовитесь!
   Радиосвязь вздрогнула на частоте 44 килогерца, послышался мужской голос:
   - Помогите! Помогите мне! Я Майкл Крейзи, астронавт с планеты Земля! Я попал в черную дыру! Помогите!!!
   Фигура за бортом продолжала барахтаться, как муха попавшая в невидимую паутину.
   - Ou dos iofmans! - проворчал Муд, что на марсианском языке означало "Ох, уж эти земляне!"
   Пиндодавр взял микрофон и громко сказал:
   - Послушай, как там тебя... Майкл Крейзи, хоть мы и летим с темной стороны Марса, только за дурачков нас считать не надо, ладно? Если бы здесь поблизости на самом деле находилась черная дыра, то все звезды и планеты вокруг коллапсировали бы в самую херову сингулярность. А мы бы благополучно сгинули вместе с ними!
   На противоположной стороне связи какое-то время не было ответа - лишь стоны да вздохи. Потом снова тот же голос:
   - Да вы не понимаете! Это очень-очень маленькая черная дыра! Меньше атома водорода! И попал я в нее не полностью, а только один член моего тела...
   - Как?! ЧЛЕН ТВОЕГО ТЕЛА??
   Пин и Муд присмотрелись получше, оптически расширяя детали космической трагедии, и только сейчас заметили, что между ног астронавта Майкла Крейзи, прямо в паховой области пространство было сильно искривлено, стало крайне неевклидовым и описывалось теперь сложнейшими тензорами Эйнштейна-Римана.
   - Ну ты даешь, брат по разуму, как же тебя так угораздило? - Пин покачал головой.
   - А я где-то читал, - загадочно молвил Муд, - что всякое вещество, попадающее в черную дыру, оказывается потом в других, параллельных вселенных.
   Пиндодавр содрогнулся при мысли ЧТО ИМЕННО сейчас наблюдают обитатели параллельных вселенных. И снова покачал головой.
   - Майкл, потерпи немного! Мы тебя вытащим!
   После многочисленных охов да вздохов, после нескольких неудачных попыток выйти в открытое пространство, тело несчастного астронавта все же удалось загрузить на борт тарелки. Пациент был скорее жив чем мертв и постоянно молил о помощи. Муд нырнул куда-то в дебри грузового отсека и вернулся назад с огромными железными щипцами.
   - А щ-щипцы з-зачем? - заикаясь спросил Майкл.
   - Будем извлекать из тебя черную дыру! - официально заявил Мудодометр, клацнув пару раз заостренными, покрытыми ржавчиной зубьями. - Тужься, брат по разуму! Тужься!
   - Впрочем, есть другой вариант, - добавил Пиндодавр. - Расслабься и получай удовольствие...
  
   Байка четвертая:
   Резиновое отчаяние
  
   На оригинальном марсианском языке слово `космос` пишется так: `кысмыс`. Теперь вопрос для лингвистов - не является ли это доказательством того, что наши цивилизации имеют общие корни? Даже в быту многие слова и названия подозрительно схожи. К примеру, у нас - `картофель`, у них - `картохер`. Вот типичная семейная сцена: муж приходит домой с тяжелой работы на марсианских рудниках и говорит жене: "Дорогая тварь, пожарь мне немного картохера, жрать хочу!" Если кто не понял, семантический термин `тварь` можно перевести целым набором слов - `женщина`, `леди`, `мадмуазель`... Но к чему вся эта присказка?
   Дело в том, что Муд сегодня находился в состоянии тяжелой депрессии, он целый день до позднего вечера просидел на камне, смотря в никуда да горько вздыхая. Звезды светили как-то зловеще и скупо, ночные спутники Фобос и Деймос лишь наводили апатию. Весь кысмыс был пронизан удручающей тьмой, картохера не хотелось, а слоняющиеся туда-сюда ночные твари совсем не возбуждали его.
   - Душа моя неугомонная скорбит, - изредка молвили его уста.
   Внезапный хлопок по плечу привел его в чувство.
   - Етить! Разве можно так хандрить?! Коллега, я тебя не узнаю! - рядом появился Пин с широкой, на все лицо, и совсем неуместной улыбкой. - Тебе надо срочно развеяться. Хочешь, телок снимем? Оторвемся!
   - О-о-ох, коллега... Не до них мне сейчас. Мир потерял точку опоры и катится в многомерную пропасть.
   Пиндодавр присел рядом, тормоша и приводя в чувства своего компаньона:
   - Да я не про наших марсианских путан говорю, мне они опостыли не меньше. Предлагаю слетать на планету Церурираду, помнишь? Там собираются самые крутые тусовщики со всей галактики! Девочки там - что надо, высший класс! Пиндамянки, карасимянки, кассиопянки... э-эх, подумаю - аж суставы сводит!
   - Думаешь, это поможет?
   - Еще как поможет! Разогревай наш котел!!
   Через десять минут летающая тарелка с двумя отважными навигаторами на борту уже мчалась в пустоте вселенной, разрезая ее эфемерное полотно. Но поскольку вышеупомянутая планета находилась очень далеко, чтобы до нее добраться, пришлось врубать сверхсветовую скорость.
   - Коллега, приготовься! - скомандовал Пин, сидящий за штурвалом. - Входим в гипер-триппер-пространство! Просим пристегнуть привязные ремни!
   Все звезды вмиг потухли. В гипер-триппер-пространстве царила лишь кромешная тьма. Тарелка неслась со скоростью в 99 раз превышающую скорость света, из-за этого Пиндодавра и Мудодометра трясло во все стороны как последних проституток, штурвал постоянно выскальзывал из рук, а на обшивке тарелки в следствие сильной вибрации пооткручивались многие гайки да болты. Когда же они вынырнули в другой точке вселенной, то еле перевели дух.
   - Кажется, меня поимело кресло, на котором сижу, - устало произнес Пин, вытирая пот со лба.
   В иллюминаторах уже виднелась цель их путешествия - планета Церурирада. Она вращалась вокруг нейтронной звезды Эфалос. Сволочная звезда, надо заметить. В астрономическом справочнике говорилось, что света божьего она совсем-совсем не давала, светилась лишь еретическими гамма-лучами и бешено вращалась вокруг своей оси. Именно поэтому на планете постоянно царил полумрак, как в ночных клубах, а сама Эфалос красовалась на небе вместо софитов. По сути это был пульсар, от которого шли в космическое пространство мощнейшие магнитные волны. Некоторые ученые шепотом поговаривают, что волны эти сильно действуют на мозг разумных существ, добавляя в него эйфории. Теперь понятно, почему именно планета Церурирада стала площадкой для всех межгалактических тусовок и дискотек.
   Летающая тарелка пронеслась еще где-то десять тысяч километров и остановилась. Тишина пришла внезапно, словно межзвездный вакуум заполнил все внутри.
   - Космические черти! Мотор заглох! - Пин со злостью ударил проволочным кулаком по панели управления. - Теперь придется по старинке.
   Если сейчас понаблюдать за ситуацией со стороны, то вырисовывается любопытная картина. Справа да слева из летающей тарелки высунулись два длинных весла и стали совершать колебательные движения. Пин и Муд, вцепившись в весла, гребли вручную, расплескивая волны космического пространства, а их посудина медленно, но все же продвигалась вперед. Садиться на планету пришлось на парусах, предусмотренных именно для такого аварийного случая.
   - Сейчас сдадим нашу кастрюлю в ремонт, а сами прошвырнемся по мегаполису, - ободрил Пин своего измотанного коллегу.
   Поверхность Церурирады приторно сверкала огнями цивилизации. Каких только галактических рас здесь не наблюдалось - все эволюционные уроды вселенной собрались в одном месте, соревнуясь своими нарядами, количеством конечностей да челюстей. Были двух- трех- четырех-головые гуманоиды, имелись и представители членистоногих, их члены и ноги так переплетались между собой, что иногда не отличишь. Абстрактные и сюрреалистичные формы инопланетян иногда приводили к казусам. Допустим, какой-то брат по разуму захотел вступить в контакт с другим пришельцем, долго-долго ему что-то объясняет, но вдруг оказывается, что он разговаривал не с головой пришельца а с его, извините, похожей на голову задницей. Приходилось разворачиваться на 180 градусов и объяснять все по новой...
   Еще одна странность, которая марсианам сразу бросилась в глаза - весь транспорт, машины большие да малые, ездили почему-то на квадратных колесах. Что это? Фишка такая? Легковые автомобили и груженые фуры - все без исключения стучали по асфальту, подпрыгивая вверх-вниз, вверх-вниз...
   - Облучите меня! Я хочу в реанимацию! - прокомментировал увиденное Мудодометр.
   - Сейчас все выясним, - успокоил его коллега. - Эй, такси!
   Такси появилось спустя десять в минус двенадцатой степени секунды, громыхая периметрами колес. Из окна высунулась крокодилья морда с чебурашьими ушами и ласково произнесла:
   - Куда изволят пришельцы с планеты...
   - Марс! - гордо произнес Пин и величественно надул грудь.
   - Допустим. Так куда они изволят?
   - В самый крутой, самый нереальный дискотечный клуб!
   Через минуту оба уже восседали в довольно комфортных креслах, но в процессе езды невольно стали болтаться вверх-вниз, вверх-вниз... Пиндодавру это нравилось все меньше и меньше.
   - Послушайте, господин...
   - Чухтапранпиндец. Забыл представиться, я местный. Спрашивайте о чем угодно, - зубастая морда клацнула челюстью и (насколько это возможно) улыбнулась.
   - Хотелось бы спросить, господин Чухтапро... Короче, любезный, а вам не кажется, что круглая форма колеса намного лучше? Да и удобней для особо чувствительных мест.
   Таксист понимающе кивнул.
   - Да, большинство наших ученых тоже такого мнения. Но есть одна проблема: чтобы изобрести круглое колесо, нужно сначала вычислить формулу площади круга, а у нас пока нет интеллектуальных мощностей для этого. Все компьютеры зависают.
   Пин и Муд переглянулись, пожав плечами.
   - Мы знаем эту формулу: "пи эр квадрат".
   - Чо, правда? - Чухтапранпиндец изобразил изумление. - Надо где-нибудь записать.
   Ну вот и дискотечный клуб. Оказавшись внутри, марсиане окунулись в мир глюонной музыки, экстравагантного парфюма да сверкающих термоядерных стробоскопов. Здесь реально тусила вся элита галактики. Приняв местного алкоголя, они подкатили к двум расфуфыренным девкам скажем так... своеобразной внешности. Во всяком случае, количество конечностей у них было четным числом.
   - Эй, девочки! Не хотите познакомиться с крутыми парнями из Солнечной системы? - Пиндодавр ласково пошлепал одну из них по всем пяти ягодицам, подмигнув при этом проволочными ресницами.
   - Атвалите, казлы! Мы кукуриянки с созвездия Дырокол. И ваще, мы не тусим с гуманоидами, у которых в генетическом коде меньше пятидесяти хромосом. Ясна?!
   - О какая удача! У нас с коллегой аж по 99 хромосом в генетическом коде. Правда, мы крутые? Коллега, подтверди!
   - Да, да, да! - Мудодометр интенсивно закивал головой. - И еще по одной хромосоме между ног болтается!
   - Казлы! Еще раз сказываю вам - валите в гравитационную клоаку или...
   Но инопланетянка не закончила свою наставительную речь. По всему ночному клубу вдруг завыла сирена, а далее раздался грубый административный голос :
   - ВНИМАНИЕ! Надвигается катастрофа! Звезда Эфалос впадает в коллапс! Всем местным жителям - в убежище! Всем пришельцам - срочно покинуть планету! Повторяю...
   Началась настоящая паника. ВСЕ убегали от ВСЕГО и ВСЯ, спасаясь кто как может. Пин и Муд, крайне разочарованные, заползли в свою тарелку, которую, к счастью, успели отремонтировать кишечнополостные слесаря, и убрались подальше от этих мест. Космос принял их как своих, обласкал холодным светом звезд да успокоил реликтовой тишиной.
   - Ну что за облом! - Муд снова решил впасть в хандру. - Лучше б к землянам в Лас-Вегас смотались...
   - Тебе нужно принять вакуумные ванны.
   - Чего-чего?
   - Любая депрессия лечится выходом в открытый космос. Скажу на основе личного опыта - это реально помогает.
   У Муда не было сил спорить, он вяло залез в неповоротливый скафандр, открыл люк тарелки и лениво выполз в Бесконечность. Потом расслабился, лег на поверхность пустоты и вообразил, что лечится целительными лучами звезд. Но мнимое блаженство продолжалось недолго. Нейтронная звезда Эфалос - та самая, что истерически впадала в коллапс и находилась в опасной близости, вдруг зацепила его своим мощным гравитационным полем. Муд начал барахтаться, совершать несуразные движения конечностями, с ужасом наблюдая как все дальше и дальше уплывает его родная летающая тарелка.
   - Пи-и-и-и-ин!!! На помощь!!
   Пиндодавр появился тут как тут.
   - Держись, коллега! - он раскрутил спасательный канат и что есть сил швырнул его в открытый космос... Увы! Кончик каната даже не достиг погибающего, зависнув мертвой змеей в невесомости. - Я сейчас!
   Пин молнией обыскал все отсеки, понасобирал ненужные тряпки, постельное белье, связал все узлами и прикрепил к канату, длина которого увеличилась минимум вдвое. Утопающий в гравитационном поле Муд уже истерически кричал по радиосвязи.
   - Хватай! - его коллега чуть сам не вывалился наружу, с такой силой канат был брошен на спасение другу.
   Еще раз - увы... Кончик привязанного полотенца лишь в нескольких сантиметрах проскользнул от сжавшихся пальцев Муда, и именно в тот момент Мудодометр понял, что это конец.
   - Прощай, коллега! Больше не судьба нам вместе бороздить вселенную! Прощай...
   Наступал апогей отчаяния. Пин понятия не имел, что еще можно привязать к тросу. Суматошными движениями он похлопал себя по карманам и вытащил оттуда так и не использованный презерватив. "Всего лишь десять сантиметров длины. Смогут ли они спасти ситуацию?" - мелькнуло у него в голове, но времени на раздумья не было. Он привязал презерватив к возмутительно короткому полотенцу и третий раз закинул канат в гиблое межзвездное пространство. Муд выкинул вперед проволочную руку и - о чудо! - кончиками пальцев таки умудрился схватиться за резиновый артефакт.
   - Держись, коллега! - радостно закричал Пиндодавр. - Мы еще с тобой покрутим хвосты инопланетным ящерам!
   Муд держался изо всех сил, но гравитация пульсара неумолимо тянула его к себе. А презерватив стал медленно растягиваться... сначала он увеличился на метр, потом на два метра... затем превратился в тонкую резиновую струну, пролегающую между Жизнью и Смертью. Но видать, изготовители противозачаточных средств работали на Марсе со знаком качества. Потом нейтронная звезда Эфалос вдруг стала медленно отдаляться от своей жертвы, щупальца ее гравитационного поля ослабли... И тут произошло явление, называемое эффектом маятника. Презерватив резко сократился, придав телу Муда кинетическую энергию, в результате чего Мудодометр, радостный и испуганный одновременно, полетел в обратную сторону - в распахнутые объятия своего драгоценного коллеги.
   - Жизнь, мать ее перемать, все-таки прекрасна!! - орал он на всю галактику.
  
   Байка пятая:
   Треп и трепет галактики
  
   Никто уже не помнит, где и когда на Марсе завелся король Паразитогон. Не было никаких демократических выборов, он не получал свой титул по праву наследования, даже банального кровавого переворота не устраивал. Король просто завелся среди населения... ну, как в квартирах заводятся клопы, мыши, тараканы. Громогласно объявил себя сатрапом и уселся на самодельный трон. Его сын Паразитомир сделал из детского стульчика, через дырку которого он ходил на горшок, собственный маленький троник да воссел рядом с отцом.
   Просидев так лет пять, король подумал, что неплохо было б издать какой-нибудь указ. Ну, хотя бы от скуки. Короче, собрал весь честной марсианский народ и внушительно объявил:
   - Повелеваю! Все расы галактики чествовать и прославлять, а моему непутевому сыну объявить войну!
   Наследник престола, восседающий рядом, аж поперхнулся своим любимым пирожным:
   - Папа! Папа! Ты опять все перепутал!
   - Тьфу! Тьфу! Тьфу! - король трижды плюнул в чью-то морду. - Конечно, наоборот! Моего сына, первенца - всячески чествовать, а всем расам галактики - войну объявить! Я все сказал. Подпись и печать подделаете сами.
   Издав эдикт Паразитогон, величественно раскачиваясь, удалился в свой шатер. Паразитомир важно поковылял за ним, дожевывая последний кусок пирожного. Впрочем, ситуация сложилась довольно нелепая, почти патовая. Встать на небольшую табуретку и объявить войну всему свету - дело нехитрое. Нужны были посланники, которые бы донесли эту весть по всем уголкам прозябающего в меланхолии космоса. Ведь подумать только, тысячи инопланетных рас сейчас выращивают хлеб, строят дома, рождают детей, занимаются всякой ахинеей, даже не ведая что им объявлена война. Не трепещут. Не впадают в панику. Не бьются в отчаянии головой о стены. Наверное, еще и спят спокойно, черти...
   Святую миссию глашатаев Последнего Апокалипсиса взяли на себя наши хорошие знакомые Пин и Муд. Они сели в летающую тарелку и стремглав исчезли в поднебесье, ревом двигателей заставляя мерцать пугливые звезды. Для начала их путь лежал к Альфи Центавра - ближайшей звезде, соседке Солнца. Дабы не терять время зря, по пути они завоевали несколько безжизненных планет, - где-то в районе колец Сатурна, - и на каждой из них в знак победы воткнули свой марсианский флаг. Кстати, кто-нибудь когда-нибудь видел, как выглядит марсианский флаг?
   Поясняю для невежд: на флаге этом изображена солнечная система и все девять ее планет. Третья планета от Солнца перечеркнута жирными красными чертами, а над четвертой планетой сияет корона галактики. Во как. И не говорите, что как-то иначе.
   Впрочем, время во вселенной бежит со скоростью света. Марсиане не успели трижды опохмелиться, как Альфи Центавра нарисовалась перед их глазами. Эта звезда относилась к классу красных карликов - тлела вялым матовым свечением как раскаленная печка. Единственная планета Ку, вращающаяся вокруг нее, была обитаема. Ее жители, куяне, редко видели гостей из космоса, а по своему развитию застряли где-то в эпохе каменного века.
   - Ну что, коллега, по тормозам? - спросил Пин.
   - По тормозам! - Муд разгреб ворох пустых бутылок, ища кнопку автопилота.
   И летающая тарелка стала медленно опускаться в кисельно-сизую атмосферу планеты Ку...
   Тут надо бы сделать короткое пояснительное отступление, чтобы в нескольких штрихах поведать читателю об этой диковатой цивилизации. Хоть куяне существа и недалекие, но дубинку с топором в руках держать умеют, так что с принципами войны по сути знакомы. Внешне они напоминают невылупившиеся куриные яйца, которые бегают на двух ногах, жестикулируют гипертрофировано длинными руками, кои похожи на ветви деревьев, да моргают единственным оком (предположительно - всевидящим). Еще и поют... Ах, да! Здесь, впрочем, заключается их главная особенность! Дело в том, что куяне - самая веселая, оптимистичная в галактике раса. Уныние несвойственно им на генетической основе. Они вечно счастливы, постоянно поют и танцуют. В буквальном смысле! Поют, когда работают, поют, когда идут с работы, поют, когда ложатся спать. Даже во сне чего-то там насвистывают. Танцы их не прекращаются с утра до позднего вечера. В том числе и на тяжелой работе, таская кирпичи да мешки с цементом, они делают это танцуя! Представляете?! Улет полный!
   А вот с местной лингвистикой - тут уже проблемы. В их языке присутствует всего одна гласная буква - ё! Крутая буква, никто не спорит. Но вот как, к примеру, звучит на их языке комедия Грибоедова `Горе от ума`: "кёсёрёсё ёмё прёдёлё кёрёк ёмё ё". М-м-м-м-да, тут похоже ничего не попишешь...
   Мы увлеклись лирикой, а тарелка со знаменитыми марсианами уже приземлилась на какое-то кукурузное поле. Вон, и Пиндодавр уж вылез из люка, покачивая треугольной головой. Куяне, что неудивительно, собирали кукурузу, танцуя да хором распевая какие-то гимны, что также неудивительно.
   - Так!! Все замолчали! Слушаем постановление марсианского короля Паразитогона! Вам всем объявлена беспощ... ой, - Пин вдруг споткнулся о люк тарелки, чуть не навернувшись, но удержал равновесие. - ...беспощадная война! Наш король Парази... да не дергай ты меня за ногу! Это не вам. Паразитогон скоро всех вас уничтожит!
   Но ничего не произошло. Куяне продолжали так же мирно собирать кукурузу, с танцами да дурацкими песнями.
   - Наверно, не расслышали, - дохнул перегаром Муд. - Кричи громче: война грядет!!
   Кричали по очереди, потом в два голоса, потом кричали акапельно, раскладывая голоса по нотам. Все - бестолку. Самой неунывающей расе хоть бы хны. Пиндодавр спрыгнул с тарелки и прошелся по кукурузному полю. Некий молодой куянин проходил рядом с охапкой кукурузы, вальсировал и отбивал чечетку одновременно.
   - Эй, недостойный, иди сюда!
   Куянин послушно подошел, кружась в пируэте.
   - Ты знаешь, что вам, проституткам, объявлена война?
   Куянин кивнул. С его уст елейно текла бодрая песенка.
   - Тогда подпиши вот эту бумагу, что с приближающимися военными действиями, грозящими спалить всю галактику, я... такой-то такой-то... ознакомлен.
   Куянин поставил размашистую подпись, отвесил реверанс и стал удаляться, пританцовывая то на правой, то на левой ноге.
   - Нет, ну с ними невозможно...
   Тут в разговор вступил Мудодометр:
   - Интересно, а когда они занимаются сексом, они тоже...
   А вот это и вправду интересно. Дело в том, что обитатели планеты Ку системы Альфи Центавра сексом вообще не занимаются. Им некогда. Поэтому они размножаются почкованием, вырастая прямо на деревьях. В подтверждении сказанному марсиане увидели, как от ближайшего дерева только что отпочковался куянский ребятенок, надел трусы и побежал в школу.
   - Тьфу, маразм, - зло сплюнул Пин. - Летим отсюда, коллега.
   И летающая тарелка, громыхая разбалансированными шестернями, взмыла в космос, держа путь назад, на Марс. Пин и Муд сидели какие-то угрюмые. Формально миссия была выполнена - война объявлена. Но морального удовлетворения это не принесло.
   - Ничего, пусть теперь трепещут! - злорадно произнес Пиндодавр.
   - Конечно, коллега... пусть трепещут... - Муда клонило в сон, он вяло шевелил языком.
   На полпути к Солнечной системе случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Тарелка вдруг заглохла. Остановилась посреди вязкого космоса, издав при этом какие-то странные звуки: трых... трых... бляк... бляк... - и заглохла. Пин изрек короткую, но емкую фразу:
   - Вот, Сука!
   (Примечание автора: в марсианской мифологии Сука - богиня любви и плодородия. Почему среди всего пантеона богов Пиндодавр призвал именно это божество - остается загадкой для читателя.)
   Уж в который раз тарелку пришлось заводить с толкача. И снова по жребию эту миссию принял на себя Мудодометр. Он облекся, аки рыцарь, в неповоротливый скафандр и нехотя выполз в открытый космос. Примостился позади тарелки да принялся ее толкать.
   - Тужься, коллега! Тужься! - кричал по связи Пин, пытаясь включить зажигание.
   - Тужусь... ой, ту-ужусь, - отзывался Муд, напрягая все мышцы.
   Внутри тарелки что-то буркнуло. Она сместилась на пару метров, но снова заглохла. Да... разогнать с толкача столь сложную технику до околосветовой скорости - дело недюжее.
   - Тужься, коллега! Тужься! - Пин истерически дергал ключ зажигания.
   - Тужусь! О-о-ой как тужусь! - отзывался по радиосвязи Муд, обливаясь седьмым потом.
   Тарелка, кажется, сдвинулась еще на два метра...
   Мудодометр уныло посмотрел вдаль - до Солнечной системы оставалось где-то полпарсека.
   После этого еще не один десяток раз была упомянута богиня любви и плодородия...
  
   Байка шестая:
   Наша NASA
  
   В глубокой, как влагалище, древности, - когда молодая марсианская цивилизация только-только изобрела радиоволны, пытливые умы планеты уже искали контакта с иными цивилизациями. Самые продвинутые по тем временам ученые построили мощный космический передатчик и направили свой сигнал на звезду Бетельгейзе, надеясь обнаружить там жизнь. Послание иномирянам было зашифровано в последовательности точек, тире, запятых и смайликов, раскрашенных всеми цветами радуги. Вот дословный текст этого послания:
   "Уважаемые жители иных планет! Молодая марсианская цивилизация приветствует вас! Как чудно, братия, что мы не одни во вселенной! Отзовитесь, пожалуйста!"
   Ответа пришлось ждать целых 22 года, так как радиоволна 11 лет летела в сторону Бетельгейзе и 11 лет обратно. Вот он:
   "Отвалите, уроды! Мы сейчас заняты изобретением вечного двигателя. И не звоните нам больше! Тьфу на вас на всех!!"
   В конце еще шли два страшных смайла в образе зеленых зубастых рож. Как бы то ни было, но первый контакт состоялся. Это было так давно, что превратилось в легенду, легенда - в поверье, поверье - в басню, басня - в анекдот, анекдот - лишь в короткий фразеологизм "тьфу на вас на всех". Это все, что запомнили.
   С тех пор минуло много лет, цивилизация на Марсе развивалась экономически. Всюду по поверхности планеты стояли буровые вышки, добывающие основное полезное ископаемое - песок. Его и так было 99 процентов всей площади, а в результате интенсивно-агрессивной добычи стало еще больше. То здесь, то там желтые фонтаны песка били в небо и опускались слой за слоем на песок, добытый прежде. Что делать с такими объемами оксида кремния, никто ума не приложил. Ученые не придумали ничего лучшего, как внушить населению, что песок - их национальное богатство...
  
   * * *
  
   Пин и Муд стояли на небольшом пригорке и, вспоминая лихие былые времена, смотрели на тлеющий закат солнца. Его застенчиво-красные лучи меняли оттенки пейзажа, придавая ему более насыщенные тона.
   - Почему бы нам не позвать своих жон? - вдруг высказал мысль Пин.
   - Действительно! - Муд пожал плечами, - Из-за космических путешествий мы так редко с ними видимся, что пожалуй, уже и не помним чья чья жена...
   - Чья чья жена? А вот сейчас и разберемся. Эй! Жоны! Жо-о-о-оны!!
   - Наши жо-оны!! Идите к нам!!
   Первой пришла жена Пиндодавра. Она была хороша собой: эллипсоидная голова, волосы из металлической стружки вились подобно локонам у землянок, ее параболические груди воинственно торчали вперед, а все восемь глаз на черепе зорко следили, чтобы ее муж не изменял ей и не отлучался надолго в дебри галактики.
   Ух, и красавицей она была...
   Затем, подобно светлому ангелу, явилась жена Мудодометра. Марсианские боги, творя такую красоту, наверное чуть сами не ослепли от ее мерцания. Созидая ее тело, они кое-где по растерянности недосозиждали, а кое-где от счастья наоборот пересозиждали. Ее идеальная многоугольная форма талии могла вскружить голову любому достигшему половой зрелости марсианину. В ее ушах сверкали сережки в форме интегралов неведомых функций.
   Ух, и красавицей она была...
   Муд, немного отойдя от впечатления, задал назревший вопрос:
   - Жоны наши возлюбленные! Напомните нам, вы чья чья?
   Тут встрял со своей спасительной репликой Пин:
   - Коллега! Да какая, к космическим чертям, разница - чья чья! Полюбуйтесь лучше красотой! Посмотрите, какие у нас закаты! Какие закаты! Все цвета мира разлиты по пескам!
   - Ага, ага, ага! - хором воскликнули обе жены и прищелкнули пальцами.
   - А какие звезды на небе! Они подобны застывшему танцу огненных песчинок!
   - Ага, ага, ага! - хором воскликнули обе жены и притопнули ногами.
   - А небесы! Небесы какие! Две наших луны, Фобос да Деймос, сияют словно глазницы наступающей ночи.
   - Ага, ага, ага! - хором воскликнули обе жены и прихлопнули в ладоши.
   Пиндодавр, глядя на просторы, даже прослезился и, бия себя в грудь, произнес:
   - Эх, душа моя марсианская! Красота-то вокруг невиданная...
   И тут в "невиданную красоту" вторглось нечто инородное. На небе показалась точка, которая вскоре предстала движущимся со стороны стратосферы объектом. По мере приближения объект обрастал контуром и объемом. Потом над ним раскрылся огромный парашют, после чего он медленно опустился на пески, прямо в кальдеру небольшого кратера.
   Пин горько вздохнул:
   - Понятно. Опять земляне свой трактор к нам запустили. Опять эти недоумки жизнь у нас ищут... о-ох, одно горе с ними.
   Муд изобразил самую удивленную из коллекции своих физиономий:
   - А чего они все свои аппараты постоянно отправляют в Пустыню Отчаяния? Там они жизнь уж точно никогда не найдут...
   - Коллега, я считаю надо подойти поближе, рассмотреть то недоразумение, что к нам на этот раз прилетело, да сообщить нашим ученым, которые уже задолбались за землянами их металлолом подбирать.
   - Гениальные слова, коллега.
   Путь был долгим и тернистым, но все четверо успешно достигли цели, спустившись в неглубокую кальдеру давно образовавшегося кратера. Аппарат землян уже бесцеремонно исследовал местность. Он пробуривал маленькие скважины, брал образцы пород и анализировал их. Двигался он на множестве нелепых колес, слегка подпрыгивающих от неровностей, его фотокамеры постоянно делали снимки того, что лежит перед самым носом, даже не обращая внимания на прибывших автохтонов, хозяев планеты. На борту марсохода имелось гордое изображение флага: в его рисунке было какое-то странное созвездие, где все звезды расположены рядами, а также чередующееся сочетание светлых и темных полос. Это, пожалуй, объяснялось тем, что жизнь на Земле, как впрочем и на Марсе, не балует многообразием - то полоска белая, то полоска черная (как поется в хорошо известной по всей Солнечной системе песне). Но это еще не все. На корпусе также были выгравированы непонятные здравому уму земные иероглифы: "Curiosity, NASA, made in USA". Примитивный язык. Скорее всего, необдуманное сочетание лингвистических символов.
   Марсоход ежеминутно отправлял радиосигналы в сторону Земли, разочаровывая тамошних дяденек и тетенек в очках, сидящих за мониторами, что мол жизни на Марсе как не было так и нет. Лишь мертвые образцы мертвых пород.
   - Слушай, коллега, ну жалко мне землян, честное слово. Надо бы им помочь, как ты считаешь? - спросил Пин.
   Мудодометр в принципе почесал затылок и в принципе подумал, что помочь землянам - неплохая в политическом плане идея. Он подошел ближе к аппарату Curiosity, приспустил свои шорты, вытащил раздвижной писюндрий, и тотчас струя фиолетовой жидкости потекла прямо на обшивку диковинной инопланетной техники, заливая собой все: фотоэлементы, датчики, миниатюрные щупы и буровые установки. Потом он снял шорты полностью, присел на корточки да велело испражнился прямо на пески. Вообще-то, он давно уже терпел, а тут вдруг и для дела понадобилось...
   Вот итоговая сцена излагаемого сюжета: космический аппарат Curiosity, весь обоссанный, уныло стоял в лучах заходящего солнца, что уже коснулось границ незыблемого горизонта. С его обшивки всюду капала фиолетовая марсианская моча, а прямо по курсу лежала куча свежего дерьма.
   Мудодометр растерянно развел проволочными руками:
   - Ну, если даже после этого земляне не обнаружат у нас признаков жизни... уж не знаю, что и делать!
   - Ага, ага, ага! - хором воскликнули жоны марсиан и пустились в пляс.
   Пиндодавр протяжно вздохнул, говоря как бы в пустоту:
   - ... дуры - они и на Марсе дуры!
  
   Байка седьмая:
   Планета Шхера
  
   Свои контакты с иными цивилизациями Пин и Муд записывали в толстый журнал для строгой отчетности. Там было все: и названия планет, на которых они отвешивали, и названия планет, на которых им отвешивали, а также все их героические похождения да сопутствующие события. Но вот проблема: в самом конце журнала еще оставалось немного пустого места, которое нечем пока было заполнить, чтобы окончательно почувствовать себя героями.
   - Хм, не люблю несовершенство и неполноту, - хмуро произнес Пиндодавр, теребя последнюю страницу. - Короче, нам нужна еще одна встреча с братьями по разуму, а потом уже можно смело клянчить себе пенсию.
   Мудодометр одной рукой управлял штурвалом летающей тарелки, другой запихивал себе в рот румяные кассиопейские булочки.
   - е...бя ...лю... дей... я...
   - Чего??
   Муд тщательно прожевал и проглотил содержимое набитого рта, повторив сказанное:
   - У тебя любопытная идея.
   - Значит так, направляемся в сектор 3456-9876, это самые трущобы галактики, там среди спиральных пылевых рукавов имеется одна еще не исследованная нами планета Шхера. Давно хотел познакомиться с местными автохтонами.
   Летающая тарелка резко развернулась и скрылась в космической мгле, где-то в хвосте созвездия Змея. Планета Шхера являлась зелено-голубым островком Вселенной, наподобие развращенной Земли, и мирно плавала по пространству, кружась неподалеку от местного светила. Приземление произошло цивильно, без эксцессов. Когда люк тарелки откинулся, и оба марсианина выглянули наружу, они с удивлением обнаружили, что их уже встречает целая делегация - гуманоидов сто или двести. По виду все они были млекопитающими, низковатого роста с огромными носами похожими на сморщившиеся огурцы. По сравнению с другими уродливыми формами жизни, которых Пин и Муд нагляделись пьяно шляясь по галактике, эти выглядели еще довольно сносно. По десятибалльной шкале оценка их внешности явно попадет в промежуток от ноля до десяти. Их планета также оказалась довольно привлекательной: пышные кусты да папоротники чередовались с песчаными оазисами.
   Пиндодавр встал во весь рост и торжественно заявил:
   - Уважаемые братья по разуму! Мы прилетели с далекого Марса, это четвертая планета от великого Солнца, чтобы установить с вами контакт. Прежде всего хотим рассказать вам о достижениях...
   - Пельмени будете? - один из аборигенов вдруг бестактно прервал речь пришельца и выставил напоказ увесистую кастрюлю, в которой что-то булькало.
   Несколько обескураженный Пин тем не менее продолжал:
   - Мы здесь совсем для другого. Радуйтесь! Настал эпохальный час для вашего ми...
   - Значит, не будете.
   И буквально через пару минут толпа местных вся куда-то исчезла, разбрелась. Остался лишь клочок пустыни с коряво растущими там да сям папоротниками.
   - Во дают... наверное, какое-нибудь отсталое племя. Идем-ка мы, коллега, в город - к цивилизации.
   Пин и Муд, закрыв люк тарелки на висячий чугунный замок, пошли по дороге в сторону неясных огней на горизонте. Уже вечерело, а как приблизились к окраинам города, стемнело еще сильней. Тут им попался местный звездочет, который глядел в небо и, держа в руках деревянные счеты, пересчитывал звезды. Пин обрадовался:
   - Вот кто нас поймет! Послушайте, любезный, мы как раз оттуда, с космоса! Хотим вступить с вами...
   - Не мешайте! Тьфу вас, сбили меня! Две тысячи триста сорок две или две тысячи триста сорок три?.. - Абориген зло плюнул, его нос-огурец побагровел. - Черти, не лезьте под руку! А если захотели пельменей...
   - До свиданья, - едва сдерживая гнев, произнес Пиндодавр.
   Уже находясь в черте города, марсиане минут пять полюбовались его неряшливой, но довольно эксцентричной архитектурой, потом вспомнили о своей миссии и постучали в дверь одного на вид приличного здания. Под оперный скрип шарниров появился зевающий хозяин в бархатном халате:
   - Чего угодно?
   Мудодометр решил, что настала его очередь проявлять дипломатию:
   - Благородный господин, видите ли, мы - пришельцы с далекой планеты Марс...
   - Уж ты, правда с Марса?! А пельмени будете? Сейчас я скажу жене, она мигом наварит. Хоть с бульоном, хоть без бульона, с луком, с кетчупом - на выбор.
   - Нет, послушайте, мы прилетели обменяться опытом...
   - Ну, не хотите - не надо... - Местный вроде как обиделся, резко теряя интерес: - С этого и надо было начинать разговор: "мол, Гравилион Таксилионыч, не хотим мы твоих пельменей! Они нам не нужны!"
   Абориген скрылся, хлопнув дверью, а Пиндодавр интенсивно почесал свою треугольную голову:
   - Да чтоб я отравился реликтовым излучением! Чего с ними такое?
   Бродя по городу с весьма подпорченным настроением, отважные покорители космоса наткнулись на здание муниципалитета с остроконечными башнями и красивой кирпичной стеной. Рядом со входом дежурили два охранника в малиновых пиджаках. Их носы были особенно длинными и особенно скрюченными, словно перегнившие плоды.
   - Мы хотим видеть кого-нибудь из властей!
   Охранники нервно переглянулись, один из них сказал:
   - Вообще-то, двери наших чиновников открыты для всех. Постоянно. Вы просто пришли не вовремя, сейчас у правителей города поздний ужин, все едят пельмени.
   Мудодометр всплеснул руками:
   - И почему-то нас это уже не шокирует! Хоть одного позовите!
   Довольно скоро вышел чиновник одетый во что-то черное и блестящее. Не дав пришельцам сказать ни слова, он призывно замахал руками:
   - Срочно! Срочно заходите внутрь! Там пельмени еще не остыли!
   После этой реплики Пин уже реально взбесился:
   - Да послушайте же нас!!! Мы сейчас расскажем вам о достижениях нашей цивилизации, вы, твари, в качестве дружеского жеста расскажите о достижениях своей! Это называется контакт двух миров, суки! Понятно?!
   Чиновник немного изменился в лице, почесав свой огуречный нос:
   - Успокойтесь, я понял. Наша цивилизация варит пельмени, есть пельмени, варит пельмени, ест пельмени, варит - ест, варит - ест, варит - ест... А ваша?
   Пин и Муд устало переглянулись, кто-то из них озвучил очевидную мысль:
   - Линяем отсюда. Напишем в отчете для галочки, что признаков разума не найдено.
   Когда марсиане почти в панике бежали назад к своей летающей тарелке, один из аборигенов настырно ковылял за ними с медной кастрюлей в руках:
   - Как?! Ну вы ведь даже не попробовали!
   Еле-еле оторвались. Тарелка испуганно взмыла вверх, словно муха, которую вот-вот хотят шлепнуть хлопушкой. Быстро набрала скорость и взяла курс на Марс. Настроение было изрядно подпорчено, поэтому летели молча, уткнувшись в иллюминаторы. Через некоторое время справа по борту показалась потухшая звезда, горевшая долгие десять миллиардов лет и теперь лишь едва тлеющая слабым голубым свечением.
   - Останови здесь, - угрюмо произнес Пиндодавр.
   Мудодометр нажал ручной тормоз, тарелку затрясло, во внешнем пространстве что-то заскрежетало.
   - Зачем?
   - Хочу злость свою выпустить.
   Пин нарядился в скафандр и вышел в открытый космос. Романтика просторов галактики потеряла свое очарование. Звезды-придурки бессмысленно мерцали, а местная луна-идиотка хмуро висела в пустоте. Пиндодавр расстегнул ширинку скафандра и стал писить прямо на потухшую звезду. Через несколько минут звезда окончательно погасла, окутанная легким облачком пара.
   - Все, теперь домой.
   Когда летающая тарелка приземлилась на Марсе, Муд заметил сквозь иллюминатор, что их уже встречает ликующая толпа знакомых, родственников да многочисленных поклонников. Не успев как следует удивиться, оба спешно вылезли наружу. Ого! В честь их прибытия собрался, наверное, целый митинг! Все с лозунгами да плакатами - никак радикальные фанаты. Здесь присутствовали и их жоны - накрашенные, разрумяненные, лыбятся чего-то. Среди возбужденной толпы скромно затерялся сам марсианский король Паразитогон. На одном из лозунгов с какого-то перегрева была нарисована цифра 1000. Мудодометр, что-то вспомнив, хлопнул себя по глупой квадратной голове:
   - И как такое можно было забыть, коллега?! Сегодня же наш тысячный, юбилейный полет в космос!
   - Да, да, да! - подтвердил король. - И у нас для наших героев имеется сюрприз. Рабы мои, выкатывайте!
   Толпа расступилась, появились рельсы, а на них - огромный чан, который толкала дюжина марсианских рабов. Пиндодавр чуть не сел в потенциальную яму, когда по запаху почуял, что он сейчас должен увидеть. У обоих подкосились ноги, лишь только взору открылись миллионы булькающих пельменей. Но последний, сокрушительный удар пришел когда Мудодометр, взглянув на небо, увидел, что в созвездиях вместо звезд сияют и искрятся те же пельмени большого да малого размера. Вся галактика вокруг - усыпана одними пельменями.
   - Не-е-ет!! - Муд выпустил наружу растущую истерику.
   - Говорил я тебе, коллега, опасно долго находиться в космосе на трезвую голову. Срочно бежим покупать "марсианку"!
  
   Байка восьмая:
   Пятьдесят оттенков черной дыры
  
   Летающая тарелка со знаменитыми навигаторами космоса сэром Пиндодавром и сэром Мудодометром тихо плыла по пространству галактики, лишь всплески квантовых флуктуаций за ее бортом изредка нарушали покой эфира. Звезд вокруг было мало и все они холодными, точно нарисованные мелом точками слагались в причудливые пазлы, из которых нужно было самостоятельно сконструировать какие-нибудь созвездия - ибо без созвездий как ориентироваться в дальнем космосе?
   - Кстати, а где мы вообще находимся? - спросил
   Муд, крутя ручку радиоприемника в надежде поймать какую-нибудь инопланетную радиостанцию. - Пин, ты знаешь где мы находимся?
   Ответа не последовало ни на марсианском, ни на человеческом языке, ни на каком другом языке. Его коллега словно демонстративно игнорировал присутствие напарника уткнувшись в иллюминатор.
   - Пин!
   Снова нет ответа.
   - Пиндодавр!
   Нет ответа.
   - Пиндидзе!
   Нет ответа.
   - Пинокио!
   Нет ответа.
   - Пиндос!
   Нет ответа.
   - Пиндюлина!
   Нет ответа.
   - Пин-код!
   Нет ответа.
   - Пин-дза-дза!
   Устав наконец от потока неумелых оскорблений, Пиндодавр лениво повернулся к коллеге, его треугольная голова вписалась своими вершинами в ближайший иллюминатор как в геометрическую окружность нарисованную какой-то училкой.
   - Ну чего тебе, Мудило?
   Мудодометр сконфузился: это унизительное и грязное "мудило", как козырная карта, било все его обзывалки вместе взятые. Как-то нехорошо получилось.
   - Я просто хотел спросить - о чем задумался?
   - Размышляю о философских вещах.
   - Ого, а о чем именно?
   Пин почесал свое правое ухо, расположенное на правой стороне треугольника, и неторопливо молвил:
   - Я вдруг представил что было бы, если б время в нашей вселенной текло вспять... Мы, марсиане, рождались бы в гробах и умирали в утробах своих матерей. Все звезды были бы черными, так как свет шел бы не от них, а поглощался ими. Финал любого футбольного матча заканчивался бы со счетом 0:0. Но самое страшное - это то, что священное для каждого марсианина слово "мать"... звучало бы как "тям".
   Мудодометр размашисто покачал квадратной головой:
   - Эка тебя занесло... философия вредна для неокрепших мозгов, коллега.
   Вдруг в радиоприемнике заиграла инопланетная музыка: в окрестности пары световых лет попалась наконец вещающая на галактику радиостанция, и настроение у экипажа немного приподнялось. Музыка была непонятной, даже где-то абсурдной, а слова вообще не разобрать, но главное - вселенная подавала хоть какие-то признаки жизни. Увы, недолго. Летающая тарелка неслась с большой скоростью и планета, на которой находилась радиостанция, унеслась прочь, ее музыка смолкла оставив после себя лишь ворчащие шумы да квантовые флуктуации пространства.
   - Чего-то мне захотелось в туалет, - озабоченно произнес Пин.
   - В тех местах где я родился, - Муд выключил ставший бесполезным приемник, - есть такая традиция: если кому-то захотелось в туалет, тот берет и идет в туалет.
   - И то верно! - охотно согласился его коллега, уже направляясь в нижний отсек, но вдруг притормозил у другого иллюминатора, припал к его стеклу своими изумленными глазами и резко поменял тему разговора: - Чего только ни поведал бороздя галактику, но это что-то за гранью... тормозим!
   Муд не успел опомниться как был нажат стоп-кран и все тормозные рычаги. Тарелку тряхануло так, что в ее обшивке чуть было не повылетали все электроны из орбит атомов. С шишкой на голове, бранясь да сквернословя, Мудодометр крикнул:
   - Очень надеюсь, коллега, что у тебя была весомая причина для такой идиотской выходки!
   Однако когда он сам посмотрел в иллюминатор, то заворожено замер. Рядом в космической пустоте медленно проплывала потухшая - вернее готовая вот-вот потухнуть звезда. В этом факте самом по себе ничего удивительного не было, мало ли звезд со временем тухнут от старости в просторах вселенной? Но здесь был особый случай: совсем рядом со звездой находилась какая-то платформа с маленькими чумазыми существами похожими на шахтеров. Эти "шахтеры" носились с лопатами и закидывали прямо в звезду... обыкновенный уголь. Как только очередная порция угля достигала поверхности звезды, она слегка вспыхивала и чуточку ярче светила, потом со временем снова тухла наливаясь угрюмой краснотой - почти как лампочка когда напряжение в сети резко падает.
   - Ну и дела! Надо срочно связаться с ними по рации. - Муд нашел под креслом рацию, поплевал не нее, вытер грязь и включил нужную кнопку. - Але! Але! Мы пришельцы с планеты Марс, как слышно нас?
   Рация для приличия покапризничала, стала настырно трещать и шипеть, но позже отдалась власти незнакомого голоса:
   - Приветствуем вас, о жители планеты Мрась!
   - Марс наша планета, балда!
   - Несомненно так, приносим свои извинения! Планета же на которой мы живем называется Цедзип. Как видите, наш мир гибнет так как наше солнце гаснет. Миллиарды лет оно надежно давало нам свет и тепло, а теперь... скоро вся поверхность нашей планеты заледенеет. Увы, увы!
   Мудодометр, пытаясь осмыслить услышанное, все не верил своим глазам:
   - Ничего не понимаю, брат по разуму, разве в звездах не должны происходить термоядерные реакции с синтезом гелия?
   Его невидимый инопланетный собеседник горько вздохнул:
   - Так-то оно так, уважаемые пришельцы, но внутри нашей капризной звезды по имени Алежна однажды вдруг потухли все термоядерные реакции, а потом потухли и ядерные. Сначала мы топили ее радиоактивными элементами - ураном-238 да торием-234, но когда все они закончились пришлось топить обыкновенным каменным углем. Скоро и его не останется, тогда нам придется забрасывать в солнечную корону простые дрова. Алежна умирает и мы умираем вместе с ней.
   На той стороне связи вдруг стало тихо и грустно. Муд почувствовал как печаль за эту несчастную цивилизацию переполняет его сердце, он похлопал себя по карманам найдя лишь полупустую коробку спичек и подумал "чем маленькая коробка спичек поможет этим несчастным?"
   - Разумеется, ничем...
   - Чего?
   - Мы - цивилизация телепатов, читаем мысли на расстоянии. Спасибо что хотя бы поговорили с нами.
   Муд не придумал ничего другого как сказать банальность, фразу произносимую триллионы раз на миллионах языках:
   - Примите наши соболезнования.
   Пин, все это время хранивший молчание, вдруг возмутился:
   - Что ты такое говоришь, коллега?! Мы - их последняя надежда! Нельзя разговаривать с отчаявшимся таким грустным тоном, нужно добавить радостных воодушевляющих ноток. А ну дай сюда рацию!
   Когда рация оказалась в неуклюжих конечностях Пиндодавра, он подошел к иллюминатору, весело помахал "шахтерам" рукой и воодушевляюще крикнул:
   - Счастливо вам сдохнуть!
   Когда пролетели потухшую звезду, то на долгое время погрузились в задумчивость - каждый по-своему переосмысливая произошедшее. Однако печальные помыслы быстро развеялись и вскоре уже совсем другие проблемы занимали умы отважных марсиан.
   - Я тут подумал, - произнес Муд, - вот мы с тобой уже долгое время бороздим галактику на нашей космической шлюпке, ведь так?
   - Ага, подтверждаю.
   - А кто из нас двоих капитан этого судна?
   - Вот те вопрос, - треугольная голова у Пина стала даже чуточку многоугольной. - Я и не задумывался никогда.
   - Как говорят земляне "негоже кораблю плыть без капитана".
   - Негоже, подтверждаю.
   Мудодометр засуетился и достал откуда-то монетку достоинством в один марсианский доллар. Монетка азартно блестела в неоновом освещении рубки управления.
   - Как считаешь, коллега, жребий справедливое решение данной проблемы?
   - Справедливое, подтверждаю.
   Муд задумчиво потер свой марсианский нос:
   - Значит так, если выпадет орел, то капитаном нашего космического судна буду я. Если выпадет решка, то капитаном будешь точно не ты. Идет?
   Монетка долго крутилась в воздухе сверкая всеми своими сторонами так быстро, что на какое-то время превратилась в блестящую сферу, потом абсолютно беззвучно совершила падение где-то на расстоянии 0,0000000000000000001 парсека от того места где ее подбрасывал Муд (ну или на языке землян это примерно полтора метра). Две головы - одна квадратная, другая треугольная - долго стукались лбами, тщетно пытаясь отыскать место ее падения. Наконец увидели ее стоящую ребром и застрявшую в какой-то щели. Муд пытался схватить монету, но она в итоге провалилась в нижний отсек высоких энергий да там тихо звякнула.
   - И кто же капитан? - спросил Пин.
   Однако ответ на поставленный вопрос кажется уже не имел никакого значения, так как дальше начало происходить что-то невообразимое. Стрелки всех приборов принялись дергаться в разные стороны, выдавая какую-то ахинею. Летающая тарелка сначала принялась крутиться по часовой стрелке, потом - против. Да и с бортовыми часами творилось неладное: время на них то ускорится, то замедлится, то вовсе остановится. В какой-то момент часы показали последнюю секунду 1999 года, что прошел 200 лет назад, и снова вернулись в свое время. Мудодометр подбежал к иллюминатору и обмер: все звезды исчезли, а перед глазами зияла лишь агрессивная тьма - то вздымающая, то опускающая свои черные гравитационные волны.
   - О ужас, коллега, кажется мы попали в зону действия мощной черной дыры. Нас без всякого приглашения несет в ее сингулярность! Есть какие-нибудь предложения?
   Пиндодавр отозвался в ту же секунду и бодрым голосом произнес:
   - Есть предложение впасть в панику и трусливо бежать отсюда!
   - Что ж, хорошая идея да боюсь уже поздно...
   Пин, шатаясь из стороны в сторону, ухватился за штурвал и попытался развернуть тарелку против действия неведомого гравитационного поля. Автоматический корректор направления успел свихнуться и теперь приходилось действовать только вручную.
   - Двигатели на полную мощность! - заорал Муд как только вектор тяжести немного стабилизировался.
   - Есть двигатели на полную мощность!
   Яркие струи расплавленных ионов и фотонов брызнули из-под днища тарелки, отталкивая ее от взбесившейся пустоты назад - в сторону звезд. Но всемогущее поле дыры кажется все-таки побеждало... Вскоре все вокруг стало сильно искажаться в своих размерах: различные веши и предметы то сплющивались, то наоборот неестественно вытягивались. Бортовые иллюминаторы превратились в овалы, образуя трещины в стеклах. Идеально квадратная голова Мудодометра стала убогим ромбом - ладно хотя бы равносторонним, а то каким-то кривым да косым. Обшивка летающей тарелки принялась пучиться и лопаться в разных местах.
   - Кошмар! Поле черной дыры меняет метрику пространства! - отчаянно кричал Муд. - Коллега, если нам суждено умереть, запомни меня таким каков я есть - геометрически правильным!
   Но Пин его уже совсем не слушал, все пытаясь сладить со взбунтовавшимся штурвалом. Возникало мистическое ощущение что чертов штурвал ожил, или какой-то невидимка вцепился в него своими невидимыми руками и крутит куда угодно только не в нужную сторону. Во внешнем пространстве тарелка выписывала петли, восьмерки, закрученные в узел спирали - но при этом никак не могла освоить банальное прямолинейное движение. Она падала в невидимую бездну трепыхаясь в сетях турбулентной гравитации. Наконец штурвал отломился от штурвалодержателя и отлетел в сторону, вдребезги разбив кажется последний иллюминатор. Воздух уже вовсю со свистом выходил наружу, дышать становилось тяжелей. А потом погас свет и наступила идеальная темнота, - темнота пронизанная ревом агонизирующих двигателей да грохотом ломающейся обшивки.
   - Зря наши конструкторы сделали обшивку из картона! - панически вопил Муд. - Я же их предупреждал что надежнее будет жестянка, на худой конец - фанера, на самых худой конец - двойной слой картона! Увы! Увы! Кажется нас ждет смерть, коллега!
   Тьма впитала в себя его жалобные вопли, а находившийся где-то рядом Пиндодавр только беспомощно охал да ахал - лишь по этим неразборчивым звукам можно было догадаться что он еще жив.
   - Пин, скажи хоть что-нибудь на прощанье!
   - Квадратный корень из минус единицы будет мнимая единица.
   - Не то!
   - Ты был хорошим коллегой, коллега!
   - Опять не то!
   - Я так и не успел сходить в туалет.
   - Снова не то!
   Пиндодавр вздохнул и шепотом произнес:
   - Да пусть вся эта жизнь катится к ядерной матери...
   - Вот оно! То! Мы должны смотреть на смерть как на очередное приключение. К херам-векторам все на свете! Падаем!
   И они продолжали свое падение в Неизвестно Что. Темнота становилась вязкой и какой-то колючей, каждое движение давалось с трудом. Потом еще пришел этот угнетающий звук, заставляющий дребезжать даже внутренний костный мозг, - словно из сингулярности черной дыры выла целая стая квантовых волков. Пиндодавр в данную секунду больше всего боялся, что свихнется раньше чем умрет. Перекрикивая волков он громко сказал:
   - Мы гибнем, коллега! Ты не знаешь что обычно делают перед смертью?
   Мудодометр в этот миг почему-то вспомнил древние легенды:
   - В старые добрые времена перед смертью молились богам. Только нам-то что? Да и богов поблизости никаких нет, откуда им здесь взяться? Они когда-то жили на нашем марсианском небе.
   - В атмосфере, что ли?
   - Дурак ты.
   - Значит нужно срочно сделать себе какого-нибудь бога, уверовать в него и помолиться ему.
   Квантовые волки совсем уж озверели, от их воя начинали болеть уши, а мощные гравитационные волны все более ощутимо мяли бока.
   - О чем ты говоришь, коллега? У нас с тобой у обоих руки не из того места растут. С такими кривыми руками проблема гвоздь в стенку забить... да и как делать?! Вокруг - небытие!
   Обычно во время падения ожидают удара о что-то твердое, но у черной дыры не было дна, не было вообще ничего во что можно удариться - здесь вся материя постепенно сжималась в точку теряя свои формы и объемы. Здесь, если верить физикам, прекращалось всякое существование, даже время становилось на паузу.
   Вдруг стало непривычно тихо: квантовые волки умолкли, боль в ушах и теле прекратилась, исчезло даже само ощущение полета вниз - и, точно подарок упомянутых богов, наступила блаженная невесомость. Муд осторожно спросил:
   - Коллега, ты еще здесь?
   - Ага, здесь. А ты?
   - Меня нет, ничего не вижу вокруг. Надо как-то выбираться отсюда.
   - Как, коллега? Наша тарелка давно развалилась.
   - Ну ведь что-то можно предпринять... сделать хотя бы поползновение.
   - Поползновение? Куда? Как?
   Абсолютная темнота гасила всякие искорки оптимизма что рождались в душах некогда отважных навигаторов космоса. Вдруг Муд вспомнил про свой спичечный коробок, на ощупь достал одну спичку и чиркнул без особой надежды на успех. Однако маленький огонек все-таки появился меж его дрожащих пальцев, озаряя испуганным светом пространство вокруг. Но то, что открылось взору, повергло его в шок.
   От их легендарной летающей тарелки остались одни воспоминания - то есть не осталось ничего абсолютно. Темнота слегка отступила, создавая перед взором почти однородный серый фон, где какие-то бесформенные темные пятна плавали на фоне еще более темных пятен. Если таким образом выглядит сингулярность, то она крайне некрасива и крайне бессмысленна. Однако в шок повергло совсем другое - едва Муд увидел своего коллегу, он схватился за сердце. Треугольная голова Пина превратилась в непонятный многогранник со множеством лишних глаз, ушей да носов по разным сторонам. Его руки трансформировались в щупальца неведомого чудовища, а на ноги уже и не хотелось глядеть. Впрочем стоило Пиндодавру повернуться - как все в его облике изменилось: голова стала тетраэдром, количество глаз, ушей и носов сократилось в ней до приемлемых величин, да и руки-щупальца не казались такими уж ужасными. Потом на какое-то мгновение Пин превратился в самого себя - симпатягу Пиндодавра с треугольной головой и веселым неунывающим взглядом, но ненадолго. Стоило ему снова как-то неправильно повернуться и маститая фигура прежнего чудовища вновь нависла над испуганным взором Мудодометра. А потом бах - Пин вдруг стал плоским как лист бумаги. Муд дунул в его сторону и тот отлетел как пушинка. Еще множество раз тело его коллеги принимало то форму тора, то параллелепипеда, то еще какой замысловатой фигуры. И лишь потом Муд осмелился глянуть на собственные руки - они имели вид спиралей уходящих в бесконечность.
   - А-а!! Та что же тут твориться!
   Спичка потухла и вновь наступила беспощадная темнота, полная загадок да всякого безобразия. Мудодометр, прежде чем зажечь новую, успел кое-что осмыслить и произнес:
   - Я понял, коллега, мы попали в область где пространство обладает множеством измерений, причем количество этих измерений постоянно меняется. Вот и объяснение парадокса! Наши с тобой бренные тела невольно путешествуют то по двухмерным пространствам становясь плоскими, то по трехмерным - вновь становясь самими собою, то по многомерным - превращаясь в нечто невиданное и несоизмеримое!
   Когда новая спичка озарила центр черной дыры (предположительно это был ее центр), все вокруг рассматривалось уже более спокойно и рассудительно. Ощущение невесомости не пропадало: здесь не было ни "верха", ни "низа", а лишь стационарное состояние парения в полное Небытие. Пин, превратившись в очередной параллелепипед, изумленно спросил:
   - Откуда же здесь воздух, коллега?!
   - Не хочется тебя расстраивать, но нам только кажется что мы дышим воздухом. На самом деле мы сейчас деградировали в две математические точки внутри сингулярности, которая сама по себе есть такая же абстрактная точка - не более того.
   Вдруг Пиндодавр как завопит:
   - Ай-яй! Ай-яй-яй!
   - Да не переживай ты так...
   - Не в этом дело, коллега! Представляешь, мой член только что попал в одномерное пространство и стал тонким как нитка. Кажется, эта черная дыра сейчас будет изнасилована. Ай-яй!
   - Ну и дела...
   На этих словах еще одна спичка погасла и Муд принялся зажигать следующую, с ужасом думая что будет когда они закончатся. Внезапно коробок выпал у него из пальцев и унесся куда-то в бездну - наверное в сингулярность сингулярности. Снова перед глазами - лишь беспроглядная тьма, лишенная искорки даже фантомной надежды.
   - А вот теперь нам точно конец! Прощай, коллега... впрочем, я когда-то в научно-популярных книгах читал, что через черные дыры можно попасть в иную вселенную. Врали физики или говорили правду - не знаю, но поискать этот вход все же стоит.
   - Последняя наша надежда теперь лишь на то, что физики не врали, - уныло подтвердил Пин.
   После этого Мудодометр принялся осторожно ощупывать темноту, борясь со множеством ее измерений. Иногда ему слышался шепот огромного количества голосов - наверное это были квантовые флуктуации виртуальных частиц, а может души таких же несчастных как они, которые доселе успела поглотить прожорливая черная дыра за миллиарды лет своего существования. Тьма была прохладной и еще с запашком какой-то гнили - реально это самый настоящий загробный мир. Томительные минуты поисков не прошли зря и вот Муд радостно воскликнул:
   - Ура, я нашел! Кажется я нащупал вход в иную вселенную!
   Но все испортил напарник:
   - Коллега, это моя жопа! Сомневаюсь что именно там вход в иную вселенную. Ищи лучше.
   Что происходило после никто не знает, так как в принципе нам неведомо о том что происходит за горизонтом событий черной дыры. Даже уравнения физиков не заходят в такую дремучую даль. Думаю, нет смысла тешить себя ложными надеждами и лучше смириться с мыслью что Пин и Муд скорее всего погибли. Славные навигаторы космоса встретили достойную смерть - соизмеримую с величиной их подвигов. Родина-галактика никогда не забудет этих двух отважных марсиан. Возможно на этом месте читатели будут рыдать, в отчаянии ломая ноутбуки да разбивая о стены электронные читалки. Чем их утешить? Пожалуй последней фразой, сказанной Мудодометром спустя несколько часов после тех событий:
   - Коллега, если ты еще жив, давай-ка споем чего-нибудь...
  
   ГЛАМУРНЫЕ КОШМАРЫ НА НОЧЬ
   (чтение рекомендуется за чашкой вечернего кофе или яда)
  
   Байка первая:
   Незваные гости - не растрясите кости
  
   Гаврила Иннокентиевич Жизнелюбов был уже в весьма преклонных годах. Полных лет ему исполнилось то ли 83, то ли 84 - здесь юлианский и григорианский календари вступали в конфликт друг с другом, так как Гаврила Иннокентиевич имел неосторожность родиться между новым Новым годом и старым Новым годом. Жизнь он, как многие старики его почтенного возраста, проводил в одиночестве, слоняясь по квартире - кряхтя да кашляя, разговаривая сам с собой да пиная вязаными тапочками затхлую атмосферу комнат. Но вот однажды в его дверь раздался звонок - противный такой, дребезжащий.
   - Иду, иду...
   Дверь распахнулась, и на пороге появилась Смерть. Форма одежды классическая: черная мантия, черный капюшон. Да с косой на плече.
   - Почему не с цветами? - ляпнул Гаврила Иннокентиевич первое, что взбрело в голову. С испугу, наверное.
   Смерть тяжело дышала, хватаясь костлявой рукой за грудь. Выглядела она не ахти как - кожа да кости.
   - Слушай, мужик, будь любезен, сдохни сам, а то у меня сегодня столько клиентов было... устала, сил больше нет. - Инфернальное создание скорчило утомленную гримасу и потерла свою поясницу. - С такой работой здоровье совсем ни к черту стало.
   Лезвие косы слегка качнулось в воздухе, уловив отблеск тусклой электрической лампочки. Жизнелюбов, заикаясь, пытался то ли возразить, то ли просто прояснить ситуацию:
   - Ка-ка... ка-ка... - показалось даже, что ему срочно приспичило в сортир, - ка-как это п-понимать "сдохни сам", п-пожалуйста об... об... об...
   - Ну там яд прими, вены себе вскрой... Люстры в доме имеются? Тогда есть взаимовыгодное предложение: тебе повеситься, а мне - просто отчитаться... мужик, только не заставляй меня работать! - Смерть страдальчески сморщилась, а ее мумифицированное лицо стало похожим на забытый детский кошмар. - Поверь мне, мужик, семнадцатый Призванный за одни сутки - это уже перебор, устала я... о, кстати! Я пока у тебя на диване полежу отдохну, ты ведь не возражаешь?
   Смерть аккуратно поставила косу к стенке, грохнулась на диван и уже через минуту захрапела, изредка почесывая во сне свой костлявый тощий зад. Черный капюшон опустился до самого носа, а мертвецки-синие губы раскрылись, сипло извергая кладбищенский запах. Жизнелюбов стоял ни жив ни мертв. Выбор на ближайшую перспективу был небогат: вскрыть вены, повеситься, принять какой-нибудь яд (нужное подчеркнуть). Имелся еще экзотичный вариант - проглотить несовместимую с жизнью дозу аскорбинок (бутыльки с этими желтыми шариками, кстати, в изобилии имелись в аптечке). Гаврила Иннокентиевич тяжело вздохнул и накапал себе валерьянки, потом подошел к маленькой кладовой, которую называл "святая святых", да извлек на свет электрический двухлитровую бутыль самогонки. Тем временем посланница загробного мира, ворочаясь во сне, пошаркала одну костяшку пятки о другую. Ух, и звук был!
   - Эй-эй, - Жизнелюбов потормошил гостью за черную мантию.
   - А? А? Где я? - Смерть проснулась, потирая ввалившиеся глазницы.
   - Квартира Гаврилы Иннокентиевича Жизнелюбова. Вы за мной пришли, помните? - старик уселся за письменный столик, наполненная бутыль и две рюмки немелодично звякнули друг о друга. Потом он вздохнул, продолжая мысль: - Да я и сам понимаю, что зажился уже на этом свете... пора мне. Только вот какое дело - родственников у меня нет, друзей тоже, поминки даже некому будет справить. Несправедливо это.
   Смерть призадумалась, почесала истлевшую плоть в области макушки и хрипло заговорила:
   - Не делай из меня монстра, мужик, чем смогу - помогу. Разливай уже, помянем тебя заранее, заочно - если можно так выразиться. Ты хоть хорошим парнем был при жизни?
   - Идеальным, - ответил Жизнелюбов, - пусть земля мне будет пухом...
   Выпили, как полагается, не чокаясь. Тонкий запах спирта слегка разбавил душный воздух комнаты.
   - Через три дня у нас снова поминают, обычай такой. Так что давай - по второй. - Гаврила Иннокентиевич вновь наполнил рюмки смысловым содержанием.
   Смерть поморщилась, но делать нечего, пропустила вторую порцию жизненной эссенции, после чего даже показалось - сама стала выглядеть чуточку живее: бледные
   обескровленные щеки зарумянились, в потухших зрачках сверкнул озорной огонек.
   - Теперь за девять дней, - молвил хозяин квартиры, - традиция есть традиция, нельзя нарушать.
   Третью рюмку Смерть выпила не дыша, залпом да с возгласом:
   - Э-эх, хорошо пошла! - она вольготно расположилась на диване и как-то по-новому посмотрела в сторону Жизнелюбова: - Слышь, мужик, а ты меня уважаешь?
   Далее, поминая кандидата в покойники, отметили его законные сорок дней, полгода и год. Гаврила Иннокентиевич произнес несколько высокопарных тостов в адрес себя любимого: каким прекрасным человеком он был на этом свете, и каким паинькой обещает стать на том.
   Потом Смерть, пошатываясь на ногах, добрела до стены и взяла свою косу... а у старика екнуло сердце.
   - Слышь, мужик, а че это мы грустим в самом деле? У меня смена какая удачная - ты за сегодня мой семнадцатый жмурик, почти юбилейный. Отмечать - так с размахом! Музон какой-нибудь есть?
   - Я... я... я ж на гармошке играть умею.
   - Давай, мужик, зажигай!
   Гаврила Иннокентиевич выволок из-под кровати забытую еще в семидесятилетней молодости гармозу и принялся наяривать на ней русскую народную, ядреную да хороводную. Пьяные ноты рвали воздух, а хмельные аккорды агрессивно рассеивали траур. Смерть не выдержала и пустилась в пляс. Сначала вприсядку - костяные ноги мелькали по очереди вправо-влево, вправо-влево, до неприличия задирая вверх черную накидку. Коса в ее ловких руках крутилась почти вентилятором.
   - Жги, мужик, жги!
   Затем Смерть принялась исполнять верхний брейк, вращая косу вокруг шеи, а вскоре перешла на нижний - так что пыль поднялась в несколько столбов. Гаврила же Иннокентиевич знай себе - дерет меха, давая волю обезумевшим звукам.
   - Жги, мужик, жги!
   Вдруг черная гостья резко замолчала, замерла на месте, схватилась за сердце... Гармонь мигом смолкла.
   - Что с вами?
   - Ой! Факк, кажется, инфаркт... помираю! - Смерть свалилась на пол и стала дергаться в конвульсиях, все ее кости тряслись, издавая сыпучие звуки щебня, изо рта пошла пена.
   - Сейчас, я помогу... - Жизнелюбов бросился к своей аптечке, схватил ее и принялся спешно разрывать упаковки с таблетками. - Потерпите минутку...
   Не медля ни секунды, он взялся заталкивать в рот пострадавшей пригоршни разносортных таблеток - авось какая-нибудь да поможет, потом наполнил шприц обезболивающим и стал тыкать иглой в окочуренное тело, безуспешно пытаясь найти на вековых костях где-либо мягкую плоть.
   - Мужик! Придурок! Что ты делаешь?!
   - Пытаюсь помочь вам.
   Смерть страдальчески исказилась в лице, ее сгнившие глаза совсем уж провалились внутрь черепа, тощие руки отчаянно хватались за воздух.
   - Скорую вызывай! Скорую!
  
   Байка вторая:
   Мечтал ли он в детстве стать покойником?
  
   Из холодного мрака мерещились черные фантомы деревьев да могильные кресты, перекошенные вправо-влево-взад-вперед, словно кресты, долго расшатывая, какие-то идиоты пытались выдернуть с корнями и клубнями. Потом плюнули на это дело... Человек в помятой шляпе, помятом пальто и помятых брюках медленно брел между могил, дыша темнотой. Вот он подошел к одному из захоронений и прочитал надгробную надпись: "Антонов Гавриил Салопатович (январь 1964-го - май 2003-го), умер от щекотки в больнице. Его до смерти защекотала скальпелем неопытная медсестра". Или вот это, на соседнем памятнике: "Он умер оттого, что задохнулся от изобилия свежего воздуха".
   - Ох, ох, ох... какая страшная судьба... как страшно жить... - эти две фразы, точно мантры, Попугаев бормотал себе под нос раз за разом, как только находился в этом жутком месте.
   Эпитафии на других крестах и памятниках читались не менее угнетающе:
   "Он застрял ожиревшим задом в унитазе, а пока худел - умер от истощения".
   "Решил проверить языком - есть ли ток в розетке".
   "Пошел посмотреть мир с высоты 12-го этажа, и просто захотел разглядеть его поближе".
   "Перепутал солярий с гробом".
   "Ел большими ложками цианистый калий и умер от обжорства".
   "Ее затанцевали до смерти".
   "Перепутал свет в тоннеле со светом ангельским... хотя нет, получается - не перепутал".
   - Как страшно жить... как страшно жить... - человек в помятой шляпе, помятом пальто и помятых брюках повторял свои мантры, постоянно ежился да оглядывался по сторонам.
   Стволы деревьев, прорезая вязкий полумрак, стояли строго пердьпендикулярно, как будто после эрекции, возбудившись на лунный свет. Где-то вдалеке пару раз ухнула полоумная сова, и пару раз сердце человека екнуло от детского глупого страха.
   Теперь пора открыть тайну: дело в том, что Попугаев, который еще и Семен, был местным расхитителем гробниц... Не Лара Крофт, конечно. Хотя грабануть какого-нибудь завалявшегося египетского фараона - являлось пределом его мечтаний. Но в силу обстоятельств, герой нашего повествования начал промышлять с малого - мародерствовал на близлежащих сельских кладбищах, разрывал по ночам могилы и вежливо просил у покойников в долг кольца, серьги, прочие драгоценности. Вернуть все обещал в ближайшей реинкарнации. Покойники, как правило, были не против.
   Вот и сейчас, прямо в эту минуту, он усердно работал маленькой саперской лопаткой, а комья земли да грязи черными салютами разлетались в разные стороны, осеняя ночь столь же черным торжеством. Сова еще несколько раз ухнула и сдохла от одиночества. Поднялся робкий ветер, шепеляво пытаясь насвистеть траурный марш, но и тот вскоре умолк. Когда Попугаев отворил крышку гроба, то чуть не задохнулся от кашля и резкого запаха. Парфюмом в загробном мире никто, видать, не пользовался. Но его кашель резко прекратился...
   Поначалу он даже не поверил глазам - гроб почти доверху был набит драгоценными изделиями. Из этого золото-бриллиантового мусора, которым словно завалило покойника, торчали лишь его кисти рук да изрядно пожелтевшее лицо.
   - Ну и гости на погосте!
   После этой реплики, прозвучавшей как воинственный клич, Попугаев принялся спешно расфасовывать драгоценности по карманам - внешним да внутренним. И с горечью подумал: жаль, что во внутренних карманах нет еще более внутренних, так как все богатство явно не вмещалось в его скромные богатствоприемники. На каждый палец правой и левой руки помятый человек нанизал аж по десять перстней - так что пальцы теперь еле сгибались. Шею он обмотал, аки гиацинтова цвета шарфами, дюжиной золотых цепей, и подумал: "пора!" Как сказал один классик современной словесности: "хорошо, едрена мать, только меру надо знать!"
   И Попугаев принялся неуклюже карабкаться из ямы, собственноручно выкопанной. Вес его мощей вместе с награбленным увеличился почти вдвое. Он выл от напряжения мышц и впивался ногтями в глиняные уступы, но смог все же кое-как выбраться наружу. Встал на краю разрытой могилы, долго и тяжело дышал...
   На кладбище, кажется, испортилась погода: луна пропала, темнота стояла темнейшая, жуть стояла жутейшая. Страшно было - аж абасаца!
   - Ау! - крикнул человек в темноту.
   - Уа! - ответило ему эхо откуда-то из-за деревьев.
   Расхититель гробниц поежился.
   - Ух! - угрожающе крикнул он в лицо своему страху.
   - Ху! - передразнило эхо, внезапно и прямо над самым ухом.
   От испуга Попугаев зашатался на краю глиняной ямы. Изменчивый вектор гравитации покачал его тело взад-вперед и...
   ...и человек в помятой шляпе, помятом пальто и помятых брюках с пафосным матершинным возгласом, ведомым лишь кладбищенским богам, полетел назад в яму, упав там аккурат в неэстетично раззяпенный гроб. Крышка гроба с грохотом захлопнулась, но на этот звук ленивое эхо никак не отреагировало...
   И пришла Темнота - Блаженная, Величавая, возможно даже Прекрасная - так как совершенно непроглядная.
   Через несколько дней на месте сих исторических событий появился свежий земляной холмик и новый деревянный крест, на котором чья-то рука вывела красивым каллиграфическим почерком: "Попугаев Семен Порфирьевич (апрель 1958-го - апрель 2015-го). Умер от закона всемирного тяготения".
  
   Байка третья:
   Comedy-кладбище
  
   Смерть - это самое скучное в мире занятие. Скучнее долгоиграющих сериалов и жевательной резинки, в которой закончилась глюкоза...
   - Х-х-хреновая ал-л-легория... с-с-скажи луч-ч-чше так: с-с-скучнее нар-р-ркотиков, ноч-ч-ных клубов и безудерж-жного сек... кхе-кхе... - череп Йорика, приделанный к канделябру на моем письменном столе, противно закашлял, не закончив сентенцию. Геометрия свечей была настроена так, что огоньки светились аккурат в глазницах Йорика, оживляя их мертвым естеством пламени.
   - Помолчи! Я рассказ пишу! Вот, теперь придется все с начала.
   Смерть - это самое скучное в мире занятие. Чтобы не подохнуть от скуки второй раз, покойники иногда развлекали себя болтовней о том да о сем. Правда-правда! Сам несколько раз слышал...
   - Вранье-е... звукоиз-з-золяция грунта...
   - Да помолчи же ты, кость дырявая!
  
   * * *
  
   Опять надо писать заново! Долбанный Йорик! В общем так: стоял вторник, чем-то похожий на понедельник. Была ночь. Поэты называют ее "щербатой", "с веснушками звезд", а у меня просто - была ночь. На кладбище со странным названием "Поднятая целина" из-под земли то и дело доносились голоса усопших. Вот слышно, один из них вздыхает:
   - Ох, ох, ох... ах, ах, ах... а-я-я-я-яй...
   - Ты чего? - спрашивает другой.
   - Болею я...
   - Как же ты мог заболеть? Ты ж мертвый!
   - Камни.
   - В почках?
   - Нет, под задницей. У меня гроб совсем прогнил.
   Минуту философски помолчали. А наступившая тишина, окутанная сыростью и мраком, казалась еще более зловещей, чем замогильные голоса завсегдатаев подземного форума.
   - А помните, когда нас отпевали, говорили: "пусть земля тебе будет пу-ухом!" Вот черти, правда? - Приболевший товарищ вытащил из ягодицы очередной острый камушек и со злостью швырнул его в стенку гроба.
   - Конфуций как-то сказал по этому поводу...
   - Да дайте же вы поспать вечным сном!! - грубый мужской баритон бестактно оборвал беседу. Он пришел с одной из северных могил. - Задолбали: бу-бу-бу, бу-бу-бу! При жизни не наговорились, что ли?
   Снова наступила недолговечная и неблагонадежная тишина. И тьма вокруг кромешная - хоть волком вой, хоть заупокойные молитвы пой. Тоска, одним словом.
   - Кто это? - шепотом спросил один покойник другого, по соседству.
   -Тише... его погоняло Коленвал, он из местной мафии. Закопали братана всего неделю назад, да еще в глубоком похмелье. Все проспаться и отрезветь не может.
   - Ничего, целая вечность впереди, проспи...
   Возглас, пришедший следом, опять перепутал все сюжетные нити диалогов:
   - Фу! Фу! Фу! Кто воздух испортил?! Щас, как в прошлый раз, вонять будет полтора десятка лет! Да еще рядом со мной! - сквозь толщу земли донесся звонкий, почти юношеский тенор.
   - Знаю его, - откликнулся некто издалека, - Это Пал Палыч с химкомбината, большая шишка при жизни. Только вчера с того света откинулся.
   - Он что, зараза, прежде чем подохнуть, в туалет не мог сходить?! - тенор не унимался и потом закашлял.
   Пал Палыч заикающимся голосом пытался оправдываться: говорил - мол, виноват, мол, смерть его застигла внезапно, мол, не спеша болел он раком, а потом, мол, рак за душу Пал Палыча - цап. И - все! Прощай, обратная поверхность земли... Закончил свою патетическую речь начальник химкомбината надоевшей всем фразой:
   - А чо здеся так темно?
   - Так Загробный Мир, ангидрид твою мать, привыкай! Хотя... есть тут у нас один вундеркинд, Денис Маркович - четыре могилы слева - приколитесь, он умудрился с белого света фонарик протащить! Так и написал у себя в завещании: "положите мне в гроб Бродского да фонарик с батарейками". Сейчас лежит, книжки умные читает.
   Сам Денис Маркович никак не отреагировал на призыв его души - зачитался поди. Потом впервые донесся женский голос, с легкой хрипотцой и столь же легким кокетством:
   - К слову, между вас дама присутствует. Просьба кавалеров быть тактичнее в выражениях.
   Знакомый тенор тут же внес свои комментарии:
   - Ага, знаю я эту даму, подохла более века назад в возрасте то ли восьмидесяти пяти, то ль восьмидесяти шести лет. Впрочем, в данном случае математическая погрешность несущественна. Говорят, она еще девственницей была.
   - Вот не знаете, молодой мертвый человек, а говорите! Я, к слову, хранила свою девственность...
   Но из покойников никто так и не услышал - для кого или для чего загадочная леди хранила наверняка перебродившую невинность, так как на всем кладбище разразился дикий хохот - аж поверхность земли задрожала, точно в нее вселились смеющиеся и щекочущие друг друга демоны.
   - А я анекдот вспомнил! - отсмеявшись, произнес один густой бас. - Про то как сельхозработники танцуют с вилами нижний брейк. Хотите расскажу?
   - Тихо всем!! Кажется, Кузьмич идет...
   Кузьмич, если кто-то еще не догадался, по гороскопу был кладбищенским сторожем. Он выбежал из своей избушки с огромной лопатой и принялся со всего размаху лупить ентой лопатой по железным памятникам да оградкам, приговаривая:
   - А ну, спите, скоты! Отбой! Вас, сволочей, всех давно уже отпели, так что лежите спокойно! Изверги!
   Звон металла о металл резал холодную темноту и наводил жути на всю округу. Недаром "Поднятую целину" живые обходили километрами, говорили - там не кладбище, а дурдом.
   Сломав очередную лопату и добившись наконец затишья, сторож устало поплелся в свою будку. Тут вдруг из-под земли донесся протяжный завывающий голос:
   - Кузьми-и-ич... Кузьми-и-ич...
   - А? - сторож обернулся и высунул язык, его косые от рождения глаза смотрели на кончик носа.
   - Кузьмич, та шоп ты сдох, падла такая!!
  
   (конец рассказа)
  
   * * *
  
   Череп на столе опять недовольно зашевелил своими челюстями:
   - Неправ-в-вда... в конц-це я ещ-ще им ответ-тил: пош-ш-шли в-вы вс-се на ху... ху...
   - Так, Йорик Кузьмич! Если тебе дорога твоя единственная кость - заткнись и помалкивай.
   После этих слов я задул свечи в его глазах.
  
   Байка четвертая:
   Крик
  
   "Дело было так: в кинотеатре сидят в обнимку два скелета. Он и она. Смотрят фильм ужасов про живых людей. От страха жуют поп-корн да запивают его колой, поп-корн сквозь челюсти проваливается прямо на кресло, а кола стекает по ребрам и капает на пол зловещими бурыми каплями. На экране творилось невообразимое: живые люди ходили на двух ногах, разговаривали друг с другом и поедали искусно приготовленное мертвое мясо. Иногда свет на экране мерк и становилось вообще жутко: лица живых мелькали в полумраке, заставляя скелетов вздрагивать да плотнее прижиматься друг к другу. По кинозалу то и дело проносились вздохи да хруст костей.
   Тут пробирается между рядов один подвыпивший мужик. А вокруг - темно, почти ничего не видно. Мужик спрашивает, вежливо так:
   - Извините, здесь место свободно?
   Те как заорут:
   - А-а-а! А-а-а-а!! Сгинь, чудище! СГИНЬ!!!
   Все скелеты бросились в панике к выходу, оставляя после себя сломанные ключицы, бедра да черепа. А на задних рядах престарелая скелетиха от ужаса родила маленького плачущего скелетенка. Его плачь и крик нагоняли еще больше жути в мрачный кинозал..."
  
   - Ну что за глупости пишут?! Мужик... пришел в кино... паника... Клеопатра, дорогая, ты веришь во всю эту чушь? Неужели нашей газете не о чем больше рассказать? Вот вчера, к примеру, прочитал неплохой анекдот: "подходит скелет к зеркалу и восклицает: ну ни хрена себе, целебное голодание!" Это я понимаю - история. Коротко, емко, веселит.
   Из кухни донесся равнодушный голос жены:
   - Дорогой, конечно, это бред, страшилки для неврастеников. Бросай ты читать свою макулатуру.
   Костяная рука лениво перевернула последнюю страницу газеты, скомкала ее и отправила в мусорное ведро.
   Клеопатра тотчас появилась в зале, посмотрела на любимого пустыми, чуть подведенными тушью глазницами и скромно улыбнулась, приопустив нижнюю челюсть...
  
   Байка пятая:
   Зловещий туалет
  
   На окраине маленького городка Комсомольск-на-ручьях стоял деревянный туалет, который одним своим перекошенным видом вселял ужас в души честных граждан. Дело в том что с недавнего времени в нем, аки в треугольнике Бермудском, начали пропадать люди. К примеру, три года назад Гордеева Марья с птицефабрики зашла в него справить малую нужду. И не вернулась... После этого Семена Синькина, охотника, прихватила диарея от несвежих грибов, и не было поблизости иного места, кроме проклятого туалета. Забежал он туда, хватаясь за живот. И не вернулся... Спустя месяц как-то пионеры целым строем исчезли в нем. И не вернулись...
   Слухи о заколдованном месте как плесень расползлись по городу, отравляя обывателей неведомым страхом. Легенды пошли разные. Одни говорили, что в отхожем месте завелся дерьмодемон - чудовище, выползающее из очка да пожирающее людей. Другие утверждали, что там из-за повышенной токсичности люди теряют сознание и растворяются, словно в кислоте, в жидких экскрементах. Третьи вообще несли какую-то ахинею про инопланетян. Истина была где-то рядом, но ее никто толком не знал. А те немногие, кому все же удалось живыми вернуться назад, ничего не рассказывали. Они то становились заиками на всю жизнь, то начинили страдать нервным тиком, а иные попросту сходили с ума, проводя остаток дней в областной психлечебнице с издевательским названием "Рай". Сейчас местные боялись даже приближаться к страшному туалету, а вот приезжие (со слабым желудком или мочевым пузырем) частенько попадались в сети загадочных темных сил. И не возвращались...
   По ночам туалет выглядел особо угнетающе. В свете испуганной луны его деревянные доски казались мрачными стенами готического замка, этот эффект усиливала треугольная крыша с заостренной вершиной. Она точно прокалывала мрачные небеса и, казалось, достигала призраков-туч. Иногда из-под земли, на которой стоял туалет, доносились протяжные булькающие звуки с неким замогильным завыванием. Всякого слышащего от них бросало в дрожь. Дома, расположенные поблизости, сильно упали в цене. Здесь боялись селиться представители всех рас: люди, собаки, крысы, тараканы, мухи, бактерии, кишечные палочки и микробы. В радиусе тридцати метров от прогнившего покосившегося сортира жизнь вымерла, как после химической атаки. Кто-то утверждал, что туалет принадлежит архитектуре 60-ых, кто-то оспаривал это мнение, доказывая что в его облике видны признаки зодчества 62-го или 63-го годов.
   В пятницу, в ночь на 13-ое сентября трое представителей местной ОПГ играли в карты на пустыре. Погоняла у преступников были такие: Колян Чудотворец, Толян Преподобный и Вован Красно Солнышко. Все они - отпетые мошенники и злодеи. Жрали водяру, закусывали икрой и гоготали на всю округу, как только кто-нибудь из них скажет очередную глупость.
   - Вован, я все забывал тебя спросить, а ты кем работал раньше, в миру... Ну, пока не обратился всем сердцем к нашей банде? - спросил Толян, чуть прищурив один глаз.
   - Да так... - Красно Солнышко засмущался, - Работа ваще была деликатная. Я осенял мрачные места этого мира!
   - Ассенизатором, что ли?
   И новый взрыв хохота потряс атмосферу над пустырем.
   - Внимание, братва, предлагаю повысить ставки! - Колян сделал пару смачных глотков прямо из горла бутылки, продолжив мысль: - Кто за?
   - И так по полмиллиона на кону. Куда еще выше? Жаба внутри тебя совсем раздулась? Грех это, братан.
   - Не-не-не... я о другом совсем говорю. Маза такая - кто проиграет, тот идет справлять нужду в туалет. Тот Самый. Понятно?
   Наступило удрученное молчание... Даже хмель с буйных голов как ветром сдуло. Пара сомнительных вздохов последовали друг за другом.
   - М-да... ставка слишком высока, - Вован поежился, но не от холода, - может, лучше русская рулетка? - и он достал наган образца 1895 года.
   - Рулетка для лохов, у которых и так мозгов нету. Пару грамм больше, пару грамм меньше - детское развлечение. Зассали, глубокоуважаемые, так и скажите!
   - Ты че, Чудотворец, нас за фраеров держишь? Сыграем! Пусть Вован раздает!
   - Кто, я??
   - А что, кроме тебя еще какой-то ты есть?
   Карты были розданы. Покер начался. Вообще-то по природе своей Вован являлся тугодумом, но не в этот раз. Благодаря невообразимой эрекции мозга он смог провернуть искусный блеф и вышел чистеньким из игры. Коляну, как обычно, повезло с картами. Толян продул - тоже, как обычно.
   И Преподобный нехотя поплелся в сторону туалета, сквозь душевные борения пытаясь не показать наружу своего страха.
   Вот осталось десять метров... девять... восемь... ... три... два... один...
   Толян несмело дотронулся до двери. Внезапный скрип несмазанных петель полоснул по сердцу. И потом он оказался в кромешной темноте. Зловещий запах ударил в ноздри, сквозь небольшие щели зловеще проглядывали отблески полумертвого лунного света, доски под ногами зловеще поскрипывали. Преподобный нащупал ногой очко, оголился ниже пояса и присел, уверенный, что снайперски прицелился в десятку. Стал тужиться...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
   Тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился, тужился-тужился...
  
   Вдруг прогнившие доски под ногами издевательски скрипнули...
   Потом треснули...
   А затем и вовсе сломались...
   А Толян с воплем да эксклюзивными матами полетел вниз, в темную бездну.
   В приступе отчаяния он еще надеялся, что летит в какую-нибудь другую вселенную...
   Прекрасную.
   И бесконечно-далекую.
  
   Байка шестая:
   Последний путь далеко не последнего человека
  
   Сегодня солнце вставало как-то не по фэншую: лениво вскарабкалось на линию горизонта и уснуло там на полчаса аморфной массой расплющенного желтка. Снежные просторы в его вялых лучах на миг показались растекшейся лавой незримого вулкана. Но лишь на миг... Потом где-то прокукарекал петух, и солнце, совершив акробатический подъем-переворот, прилипло к маленькому облаку, ползущему по небу.
   На одном сельском кладбище этим утром был слышен странный шум. Нет, это не плачь по умершим, не траурная музыка, не лязг лопат о твердый грунт, - а... веселый смех.
   Да, именно! Толпа людей в пестрых одеждах праздно стояла и громко хохотала на всю округу. Кто-то рассказывал анекдоты, кто-то просто прикалывался над другими. Всплески веселья, как шумовые гранаты, разрывали воздух. Но это не все. Посреди толпы на табуретках стоял гроб, раскрашенный в желто-синюю полоску, а к углам гроба были привязаны четыре зеленых шарика, надутых гелием. Они постоянно трепыхались от порывов ветра и создавали совсем неуместную праздничную атмосферу в месте, где само понятие праздников отсутствует по определению. Но и это не все. В гробу лежал клоун. Самый настоящий: с цирковым гримом и с красным носом-помпушкой, приделанным на резинке из трусов. Он был одет в свой клоунский костюм с гипертрофированными пуговицами размером с маленькую тарелку. Клоун был еще в клетчатой кепке, а кончик его языка слегка высовывался изо рта.
   Вот теперь все. Картина ахти как полная. Да, стоит добавить, что толпа смеющихся людей - это цирковые артисты, его коллеги при жизни. Ну и еще маленькая деталь: на крышке гроба, что стоял неподалеку, была выгравирована надпись: "Приветик от ритуальной компании "Вечная молодость" Стань участником нашей акции, закажи себе гроб в кредит всего под 10% годовых. Но поторопись умереть до конца этого месяца, иначе акция и все ее скидки закончатся".
   Сюрреализм происходящего кажется зашкаливал. Шутки шутками, скажет кто-то, но где-то должна быть грань - хотя бы из банального уважения к усопшим. Однако всякой дикости найдется свое объяснение. Дело в том, что клоуна при жизни звали Иннокентий-Август, и у этой августейшей особы имелись свои странности в голове под клетчатой кепкой. Он сам пожелал перед смертью, чтобы из его похорон никто не устраивал траура. Вот дословная цитата из его завещания: "когда я с честью умру, не вздумайте пролить ни единой слезинки, твари!"
   Спустя минут десять на кладбище показалась еще одна толпа - весьма уж экстравагантных людей. Все они были в клепаных черных куртках, с лохматыми, веками немытыми шевелюрами, злобными рожами да еще с гитарами наперевес.
   - Хай, могильные черви! - главный из них вскинул руку в знак приветствия.
   Ничего удивительного. Ибо клоун еще написал в своем завещании: "не вздумайте отпевать меня под унылую похоронную музыку, пригласите достойных композиторов, твари!"
   Следуя воле усопшего, решили пригласить рок-группу "Бздящие псы", они исполняли бескомпромиссный блэк-металл, а их солист по кличке Архангел Крокодил недавно отсидел пару лет за изнасилование гнилого дерева. Все ребята в группе были яркие, эпатажные, по-своему веселые. Крокодил брякнул пару аккордов и заорал гроулингом на все кладбище нечто нечленораздельное. Его выпученные глаза наводили ужас на души всех умерших в округе. Остальные принялись бренчать на бас-гитарах да рычать звериными голосами, пытаясь попасть в непредсказуемый ритм своего солиста. По телам еще живых цирковых артистов поползли мурашки, даже у Иннокентия-Августа язык чуть больше высунулся изо рта. Таким образом клоун был отпет. В завершении церемонии все композиторы разбили свои гитары о крышку гроба, а Архангел Крокодил вдобавок блеванул на тело покойного. И, забрав гонорар, убрались восвояси.
   Однако клоун еще написал в завещании: "твари, хочу, чтоб последний мой день запомнился навеки". Поэтому работники цирка решили оторваться по полной и устроили для почившего настоящий аттракцион. И поскольку кладбище находилось совсем неподалеку от села, где дети катались с ледяной горки, то хором понесли гроб на эту горку. Иннокентий-Август несколько раз прокатился с ветерком, лежа прямо в гробу и, кажется, даже слегка улыбаясь. Детишки в ужасе разбежались кто куда. Потом гроб привязывали к качелям. Покачали. Далее силачи цирка принялись подкидывать гроб вверх-вниз, вверх-вниз. Клоун, отрываясь от своей вечной лежанки, то парил как в невесомости, распластав руки и ноги, то с грохотом падал на твердое днище. В итоге он уже лежал лицом вниз, уткнувшись в мятую подушку. Белый саван был скомкан в ногах, а непрочный веревочный ремень на штанах лопнул.
   Воспользовавшись наступившей паузой, начальник цирка обратился к коллегам:
   - Товарищи, настало время помолиться за душу нашего ушедшего брата. Нашего Хохмача, знаменитого Хихича, Хахача, и Гогоча.
   Один из акробатов возгласил:
   - Боже! Благослови Америку!!
   На него уставились десятки изумленных глаз. Акробат сконфузился, оправдываясь:
   - Ну, я просто других молитв никаких не знаю...
   Пришло время прощания. Около выкопанной ямы соорудили трамплин, через который решили проводить клоуна в последний путь. Гроб разгоняли минут десять, толкая его всем цирком. Взлетев с вершины трамплина, раскрашенный деревянный ящик секунды две находился в свободном полете. Но и двух секунд хватило, чтобы Иннокентий-Август совершил последнее сальто на этом свете. Его безвольное тело, подчиняясь законам физики, красиво кувыркнулось... но вот незадача. Сыграл роковую роль тот самый лопнувший на штанах ремень, вследствие чего штаны отлетели в сторону соседней могилы и аккуратно приземлились на памятник. Теперь некая Вера Сергеевна Мякишева смотрела с фотографии в мир живых одним глазом, выглядывая с мира загробного из-под красной штанины, колеблемой ветрами.
   Клоунскую пижаму также куда-то унесло воздухом.
   Траектория полета была рассчитана идеально точно: под бурные аплодисменты гроб упал прямо в глиняную яму. Секунду спустя, со все еще высунутым языком, в одних трусах, туда же грохнулся герой нашего повествования, Иннокентий-Август.
   Его благочинно закопали.
   Никому из смертных не дано было видеть, как душа клоуна вылезла из-под земли и показала всем дружеский fuck. Потом его душа отправилась в ад, в тамошний цирк. Прыгая из одного котла в другой, она развлекала обитающих там чертей, но это уже совсем другая история...
  
   Байка седьмая:
   Поэзия могил
  
   На мрачном-мрачном кладбище, в одном мрачном-мрачном склепе обитал скелет. Гремя немытыми костями, он слонялся без дела от одной стенки к другой, ища смысл посмертного бытия. Внутри его гробницы из интерьера ничего не было, кроме покрытого вековой паутиной зеркала. Как-то раз в его пустой череп залетела идея снять паутину да посмотреть, сильно ли он постарел за последние двести лет? Дивясь собственному отражению, скелет заговорил:
   - Свет мой зеркальце, скажи,
   Да всю правду доложи,
   Я ль на свете всех милее,
   Всех мертвее и бледнее?
   Зеркало ему в ответ:
   - Ты прекрасен, спору нет,
   Несравненны твои очи -
   Дырки в черепе. А впрочем...
   Есть тут мумия одна,
   Обладает же она
   Красотой великой силы,
   Что внутри другой могилы.
   Скелет в изумлении почесал себе то, что еще можно было почесать. Потом, скрепя разбалансированными суставами, открыл тяжелую дверь склепа. Забытый солнечный свет да свежий воздух показались ему легким вздором прошлого, ведь он уже почти ничего не видел и почти ничего не обонял. У окраины кладбища находилась избушка сторожа, куда и заковылял наш худощавый герой. Сторож встретил гостя молча, с безвольно отвисшей челюстью.
   - Смертный, отвечай скорей,
   Где покоится прах той,
   Что пленила всех царей
   Красотою неземной?
   Коль не скажешь добровольно,
   Стукну в лоб, и будет больно!
   Но кладбищенский сторож не растерялся: ожил, очухался, схватился за двустволку и даже нашел в себе силы разгневаться:
   - Ты здесь челюстью не щелкай
   И зубами не стучи!
   Откопай любую телку,
   Вон лопата у печи!
   Скелет несколько раз сжал и разжал зловеще хрустящие кулаки, затем парировал экспромтом:
   - Ах ты, мясо без червей!
   Ты, паскуда, не наглей!
   У тебя ружье в придачу...
   Отвечай, иль я заплачу!
   Сторож находился в растерянности, он выронил двустволку, встал на колени перед загробным гостем и принялся умолять:
   - Все скажу, только не плачь!
   Справа от куста калины,
   Где обычно гадит грач,
   Хоронили Каролину.
   Уж сто лет тому процессу...
   Говорят, была принцесса.
   Не спеша скелет отправился по наводке в указанное место и взялся откапывать, как он думал, свою судьбу. Копал час. Копал два. Копал три... Так долго, что сторож успел от скуки задремать. Но когда из гроба поднялся улыбающийся труп принцессы, скелет обомлел от счастья. Могильные черви элегантно свисали с истлевшей головы вместо локонов волос. Почти сгнившее тело Каролины выглядело идеально, ее совершенно не полнили эти куски еще не отвалившегося мяса. Лохмотья одежды были хорошо приталены. Когда влюбленный вновь обрел дар речи, он произнес:
   - Твоя туша столь прекрасна,
   Твоя плоть столь растлена,
   В этот мрачный день ненастный
   Жду, когда мне скажешь "да".
   Но мумия как-то не торопилась с ответом, кокетливо щурилась да скрежетала оставшимися зубами. Скелет протянул ей кольцо, сплетенное из дождевого червя:
   - Выйдешь замуж за меня?
   Иль какая-то фигня,
   Твой маразм иль мозга бред
   Скажут все-таки мне "нет"?
   Каролина наконец снизошла до ответа. Ее певучий голосок, казалось, оживил все кладбище:
   - Попытайся ты понять
   Слов моих несмелых толк.
   Чем ты будешь исполнять
   Эм-м... супружеский свой долг?
   Скелет уныло поглядел на свои полностью оголенные тазобедренные кости, но и в этой пикантной ситуации не потерял присутствие духа:
   - А мы вместе да вдвоем
   Что-нибудь изобретем!
   Самогонкой ободримся,
   Винами затаримся,
   Извернемся, изловчимся,
   Как-нибудь да спаримся!
   На том и подружились. Проснувшийся сторож еще долго наблюдал эту кладбищенскую идиллию. Мумия-девственница и скелет-казанова вприпрыжку шли куда-то вдаль. А солнце ласково играло на могилах своими щекочущими лучами.
  
   Байка восьмая:
   Тихие ужасы домашнего уюта
  
   В одной квартире, в одной приличной семье поселилось шкодливое привидение. Так как его никто не видел, оно делало все что вздумается. Бывало, хозяева сядут за стол обедать, а привидение разденется и голышом пляшет на столе, потрясая над едой своим писюном. А что? Все равно никто его не видит. В свободное время, которого было 24 часа в сутки, оно валялось на диване и любило наблюдать, как души убиенных тараканов ползают по стенам, мечтая отомстить хозяевам за свою смерть. Лишь однажды с привидением случилась беда. Как-то оно неосторожно уснуло на коврике, а проснулось уже внутри пылесоса... Выругалось, вылезло наружу, но продолжило безобразничать - даже еще с большим остервенением. Впрочем, не знало оно, несчастное, что настоящая-то беда его ждет впереди.
   Однажды хозяева завели кота Тузика (а все кошки, как мы помним, могут наблюдать потусторонние силы). Тут-то праздной жизни нашего шалопая-привидения пришел конец. Тузик гонял его из угла в угол, рычал, царапался. Обитатели же квартиры думали, что котик просто резвиться от счастья. Привидение уж не знало, куда деваться от мохнатого злодея. Как-то раз оно забралось в стиральную машинку немного передохнуть, да опять неосторожно уснуло...
   Потом пришел ужас, по сравнению с которым приключение в пылесосе показалось увеселительной прогулкой. Сначала его двести или триста раз перекрутили в горячей воде, затем выжали, отгладили раскаленным утюгом и вместе с остальным бельем повесили сушиться на балконе. Распятое на прищепках вместе с майкой хозяина, привидение только горестно охало да ахало. Но немного успокоившись, вдруг принялось изрекать угрозы:
   - Я отомщу... непременно отомщу!
   Когда выдалась свободная от издевательств минутка, а Тузик мирно дремал на клавиатуре компьютера, привидение решило позвонить по своему мистическому телефону в ритуальные услуги:
   - Але, нужно поговорить с кошачьей смертью?
   Минута тишины, и на той стороне линии возник мягкий мяукающий голосок:
   - Да, кошачья смерть слушает.
   - Вы принимаете заказы? Мне нужно убить одного противного кота, Тузиком зовут. Ух и злодей!! Диктую адрес...
   - Хорошо, ждите, буду очень скоро.
   Прошел час, два, три, четыре... Привидение, теряя свое инфернальное терпение, вновь нервно звонит по тому же номеру:
   - В чем дело, уважаемая?
   - Подождите еще, не могу же я выйти из дома не накрашенной!
   Тут в качестве пояснения следует заметить, что кошачья смерть выглядит как обыкновенная кошка, только ходит в черном плаще и с маленькой деревянной косой в лапах. Является неожиданно, но после каждого такого явления домашние питомцы, как правило, экстренно подыхают. Сейчас она стояла у небольшого зеркала, подводя краской губы, ресницы, усы да прилизывая шерсть. Потом открыла шкаф:
   - Так! Какой из плащей мне надеть? Классический черный, черный с муаровым переливом, черный с кислотным оттенком, черный со стразами или...
   Затем принялась разглядывать коллекцию миниатюрных кос, каждую прикладывая к талии и недовольно мурлыча:
   - Эта слишком громоздка... эта напыщенна... эта не под цвет моей шерсти... у этого затуплено лезвие... а эта вообще полнит!
   Привидение уже взбесилось от долгого ожидания, и снова звонит в ритуальные услуги:
   - Будьте любезны, а у вас есть другая кошачья смерть?
   - Конечно, минуту.
   Через некоторое время в трубке опять замурлыкало. Привидение вежливо спросило:
   - Але, это кошачья смерть?
   - Ага.
   - Вы накрашены?
   - Ага.
   - Заказ на кота Тузика примите, пожалуйста, чтоб он сдох, зараза!
   - Ага, ждите.
   После этих слов Тузик, будто что-то расслышав, потянулся на клавиатуре, поцарапал воздух, приоткрыл правый глаз, но снова лениво его закрыл. На сей раз ждать долго не пришлось, вскоре дверь скрипнула, и в квартире наконец-то появилась кошачья смерть. Действительно, она была прилично накрашена, причесана, черный плащ оказался в металлических заклепках. Коса, впрочем, выглядела для смерти излишне гламурной.
   - Мяу-какау! Где клиент?
   - Да вон он лежит, паразит, не чешется. Не чует, что жизнь коротка...
   Но надо ж такому случиться, в это самое время в квартире появляется другая кошачья смерть (прежний заказ ведь не был отменен). Она также была одета в черный плащ с металлическими клепками, и даже коса по расцветки ничем не отличалась от уже имеющейся. Первая смерть злобно фыркнула:
   - Ах ты сучка, пришла в том же, что и я! Да как ты посмела?!
   Вторая не растерялась:
   - Сама ты сучка, другой наряд не могла найти?! Это мой любимый!
   - Сдохни!
   - Сдохни!
   И обе кошачьи смерти с мяуканьем да фырканьем вцепились когтями друг другу в морды. Их шерсть вздыбилась, хвосты стали расфуфырены, а две косы, оказавшись бесполезными, уже валялись по разным углам комнаты.
   - Фыр на тебя!
   - Фыр на тебя!
   Тут на авансцену мягкой поступью вышел проснувшийся Тузик:
   - Милые дамы, не ссорьтесь из-за меня! Вам нужно, чтоб я умер? Пожалуйста!
   Тузик лег на спину, закинул вверх лапы и зажмурил оба глаза. Правда, один глаз остался чуть-чуть приоткрытым.
   - О, прекрасно! Кажется, он сдох! - сказала первая кошачья смерть. - Пошли отсюда.
   - Пошли отсюда.
   И обе смерти мимолетно ретировались, захватив с собой гламурные косы, только когти стучали по подъезду. Привидение же готово было рвать свою бессмертную душу от нахлынувшего отчаяния. Оно приготовилось к самому худшему...
   Но Тузик притих и, казалось, даже как-то изменился на морду - она слегка подобрела, что ли? Говорит:
   - Чего это мы с тобой постоянно ссоримся? Давай заключим пакт о ненападении.
   Привидение, туловищем еще продолжая находиться в отчаянии, головой вдруг резко просветлело и робко-робко спросило:
   - А что... так можно было с самого начала?
   Кот сентиментально мурлыкнул:
   - Ну, ты не предлагало, я и не парился. Я думал тебе нравится воевать. Здорово мы пошалили, правда?
   - И ты... не могу поверить, ты разрешишь мне ходить голым по столу и трясти писюном, когда хозяева обедают?
   - Да сколько твоей душе угодно!
   С тех пор Тузик и привидение стали лучшими друзьями. Они всюду ходили вместе, шаля да резвясь когда вздумается. А иногда они в обнимку лежали на диване, наблюдая, как души убиенных тараканов лазают по стенам и шевелят несуществующими усами.
  
   Байка девятая:
   Пьяное пророчество
  
   Один падишах, которого звали Нуросфен Прекрасный, закатил как-то пир, созвав всех своих подданных. И вот в самый разгар вечеринки заявляется во дворец бродячая цыганская ведьма, пьяная в стельку. Она еле держалась на ногах и еле шевелила языком. Гости притихли от неожиданности, наблюдая что будет дальше.
   - Слу-ушай, падиш-шах, мое пред... пред...сказание твоей судьбы! Т-ты сдо-о-охнешь от ук...
   Но ведьма не закончила, у нее внезапно схватило сердце, и она мертвой тряпкой грохнулась на пол.
   - Во дура! - произнес кто-то из приближенных.
   Пир возобновился с новой силой, но на лице правителя в тот вечер больше ни разу не появлялась улыбка. На следующий день он собирает своих придворных да советников и как бы небрежно, между делом говорит им:
   - Чего там бормотала эта старая прошмандовка? Я должен умереть от ук... А дальше? От укропа? От укуса змеи? От укорочения туловища? От укола медсестры-убийцы? Никто дальше не расслышал?
   Дворцовый астролог Фитхуллах смиренно молвил:
   - Да не обращает внимания наш великий правитель на пьяный бред какой-то цыганки! Звезды говорят, что он проживет еще долгое-долгое время...
   Все министры с советниками, проявляя искреннее подхалимство, в унисон закивали головами. А принц Абдула, как он думал, окончательно успокоил монарха:
   - Дальше невозможно было расслышать, отец, так как небо покарало мерзавку, и она умерла на глазах всех честных людей.
   После этих слов падишах вроде бы слегка приободрился, но не совсем. На всякий случай он исключил из блюда укроп, велел выловить всех ядовитых змей, а также разыскать по территории царства всех медсестер-убийц и с весельем, словно в шутку, казнить их. Но даже это не принесло покой в душу великого правителя. Всю оставшуюся жизнь зловещая фраза цыганки "ты умрешь от ук..." терзала его сознание так, что он даже боялся покидать свой дворец. Прожил Нуросфен целых девяносто лет и мирно почил - даже не от болезни, а от сонливой старости. Тихо. Без боли и лишнего шума.
   Когда душа падишаха встретилась на небесах с душой ведьмы, он весело рассмеялся:
   - Ну что, старая прошмандовка, от чего я по-твоему должен был умереть? Да я прожил самую счастливую жизнь, которую ты даже вообразить... а, ну тебя к демонам!
   Душа цыганской ведьмы ядовито улыбнулась:
   - Эх, Нуросфен, хоть ты и умный правитель, но дурак дураком. Ты ведь сам обо всем давно догадался!
   - Ты что, идиотка, до сих пор не протрезвела?
   Ведьма вздохнула с нескрываемым лицемерным сочувствием:
   - Ты слышал, что есть такое слово "реинкарнация"? И кстати, не небеса это. Совсем не небеса.
   Тут только Нуросфен огляделся вокруг повнимательней и с удивлением заметил, что находится в довольно тесном помещении с жесткими неструганными лавочками, а вместо неба над головой какой-то мозаичный потолок со зловещими символами. Вокруг клубится зеленоватый пар похожий на болотные испарения. Неподалеку стоит стол, за которым некрасивая женщина с рогами на голове что-то пишет в пухлую тетрадь.
   - Извини, уважаемая, а ты кто? - на всякий случай вежливо спросил падишах.
   - Я секретарша Аида, слушайте ваши предписания. Вам предстоит пробыть в Предбаннике 20 минут Вечности. Потом вы вновь родитесь на земле сыном женщины-рабыни, но проживете недолго, так как к пяти годам подавитесь укропом. В следующем рождении вы будете шлюхой из бедного квартала, эта жизнь сложится чуточку веселее, драть вас будут как в рабочее, так и в нерабочее время. Ненормированный график, короче. Но в двадцать лет халява закончится, от укуса ядовитой змеи заболеете и быстро зачахните. В третьем перерождении, казалось бы, судьба вам улыбнется, вы станете сыном известного изобретателя, но к девяти годам вам по ошибке отрубят голову изобретенной вашим же отцом гильотиной. Теперь готовьтесь: четвертое по счету рождение окажется самым трагичным из всех. Всю жизнь вы будете страшно болеть и умрете от укола медсестры-убийцы, когда ей наскучат ваши однообразные вопли.
   Падишах окаменел, медленно разинув рот. Секретарша добавила к сказанному:
   - Так, с инструктажем вы ознакомлены. Пожалуйста, распишитесь здесь и вот здесь...
   Послышался ехидный хохоток души цыганской ведьмы. А Нуросфен, взвыв от отчаяния, простер молитвенно руки к лживому черному небу и возопил:
   - О, мать моя! Ну почему после моего рождения ты не запихала меня назад во влагалище?!!
   Секретарша заинтересованно поглядела на него, пошевелив рожками:
   - Кстати, неплохая идея.
   И стала что-то спешно записывать в книгу судеб...
  
   Байка десятая:
   Недовызванный демон
  
   О тайном мистическом обществе "Снежинка" из смертных мало кто знает. Это страшная группировка сильных, до зубов обученных магов, практикующих связь с потусторонними силами, чтобы наводить ужас на окружающих. Вот и сейчас, прямо в эти минуты, маги решили вызвать злого демона из преисподней, чтобы с его помощью окончательно захватить власть над миром. Самый старший маг, Андрей, облаченный в кровавого цвета рясу принялся шептать заклинание вызова. Капюшон скрывал часть его лица, руки тряслись в предчувствии скорой экзальтации. Все остальные маги со смиренно опущенными головами стояли полукругом, почесывая искушенные клопами тела. Клопы, если кто не ведает, суть побочный эффект всякого колдовства, они в изобилии кишели по мрачным коридорам общества.
   Вот демон уже начал появляться: прямо из небытия сначала показались его рога, потом огненные глаза, затем голова, далее - плечи, туловище...
   Но вдруг Андрей замолчал.
   - В чем дело, наставник?
   - Блин, я забыл концовку заклинания! Блин! Блин!
   Демон так и остался торчать из воздуха по пояс застрявший между двумя мирами. Когда маги нестройной толпой отправились на поиски текста заклинания, он грозно заревел им вслед:
   - Эй, паразиты, мне туда или сюда?! Дорисуйте меня, сволочи!
   А в это время в аду полчища чертей бегали туда-сюда, размахивали хвостами, что-то кричали. Всеобщий переполох был вызван тем, что их хозяин, принц Преисподней, наполовину куда-то пропал. Они могли видеть только его длинный хвост, задницу, не подтираемую столетиями, да волосатые ноги с копытами. Остальная часть, похоже, канула в реальность. Самый главный черт, Сергей, задумчиво почесал между рогами:
   - М-да, ситуация архихреновая. Надо что-то делать.
   Точь-в-точь такую же фразу "надо что-то делать" произнес и старший маг Андрей после безуспешных поисков забытого им текста. Но это уже происходило по другую сторону Великой Стены между мирами.
   - А давайте его так, вручную вытянем, - предложил один из учеников тайного общества.
   На том и порешили. Старший маг схватился за рога демона, средний взялся за старшего, младший - за среднего, младшенький - за младшего, а малюсенький недоношенный маг-карлик, соответственно, - за младшенького.
   Тянут-потянут, тянут-потянут, а вытянуть не могут...
   В аду у ног демона также образовалась очередь: старший черт ухватился за его копыта, средний держался за старшего, младший - за среднего, младшенький - за младшего, а самый малюсенький и самый ублюдочный чертенок с кривыми рожками - за младшенького.
   Тянут-потянут, тянут-потянут, а вытянуть не могут...
   Принц Преисподней, чувствуя, как его нетленное тело раздирают в разные стороны, хотел проклясть оба мира, но мышцы на его челюстях свело так, что он лишь неразборчиво мычал.
   - Есть другая идея, - произнес главный маг, - выпихнуть его назад, к своим.
   В ту же секунду в аду старшему черту пришла похожая... да что там похожая - абсолютно тождественная мысль:
   - А не вытолкнуть ли нам нашего господина на белый свет? Пусть там ужас наводит.
   Тут демон почувствовал, как его многострадальное тело принялись усердно сжимать с двух сторон. Даже ткань между мирами затрещала от напряжения: команда Андрея и команда Сергея работали слаженно, с полной отдачей.
   - Надо же, не получается... - устало произнес старший маг, вытирая рукавом капельки пота. - Может, попробовать вращательными движениями? Крутанем-ка его вправо.
   В аду же главенствующий черт, уморившись и облив себя освежающим кипятком, командовал своим:
   - Возможно, штопором пойдет. Крутанем-ка его влево...
   Демон, не успев отдышаться от предыдущих физических упражнений, вдруг начал ощущать, как его тело скручивается в спираль, мышцы сводит судорогой, а кости хрустят.
   Кто-то из младших магов внес очередное предложение:
   - Что, если его сначала заморозить заклинанием холода, потом отогреть заклинанием огня, потом смазать заклинанием болотной жидкости... авось да проскользнет куда-нибудь?
   Но терпению демона уже пришел конец, он набрал в грудь воздуха, поднатужился и взревел во всю мощь:
   - Да пропадите вы все пропадом!!!!!!!
   В отличие от нерадивых магов, он, как видим, не забыл концовку своего заклинания, после которого все вокруг исчезло... Не стало земли, солнца, звезд и галактик. Полностью кануло в пустоту общество "Снежинка" вместе с пространством и временем вселенной. Исчез также ад: его черти, кипящие котлы да вечный огонь под ними.
   Принц Преисподней оказался один-одинешенек в Абсолютной Пустоте. Он отряхнулся, постучал копытом о копыто и устало вздохнул:
   - Выбрался наконец...
  
   Байка одиннадцатая:
   Смерть уфолога
  
   Жирные, измазанные в грязи тучи оккупировали небо, взяв в плен испуганное солнце, которое почти потухшим кругляшом лишь напоминало живущим внизу о своем былом величии. На частном кладбище "Прогулка в Вечность" стояла угрюмая тишина. Возле недавно вырытой свежей ямы на двух кривоногих табуретках покоился гроб с лежащим в нем бездыханным телом - мужчиной лет сорока пяти отроду в строгом черном пиджаке. Его усы и волосы были также черны, без единой седины, точно заведомо всю жизнь отращивались под цвет этого самого пиджака, еще двадцать лет назад тщательно отглаженного и отложенного на смерть. На мужчине были надеты очки в красивой серебристой оправе придававшие его обездвиженному образу элемент солидности. Сразу поясним ситуацию: покойный ушел от нас по своей воле, приняв вечером яд "новичок" разбавленный малиновым вареньем. Просто в момент душевного прозрения он вдруг понял, что этот мир недостоин чтобы он существовал в нем. Остальные же тела - их было десятка два, - находились пока еще в вертикальном положении и молчаливо толпились вокруг лакированного гроба. Сделанный из отборных пород кипарисового дерева, этот гроб скорее напоминал комфортабельный ковчег для путешествия из одного мира в другой. Вертикальные тела размеренно дышали и перешептывались между собой. "И нахера ему в могиле очки?" - прошел по головам громкий шепоток, - "Сява не был близоруким, а дальнозоркость в гробу есть явное излишество".
   Теперь настало время сказать пару слов о личности почившего. Савелий Кольцонов был главным уфологом страны, за свою жизнь он видел столько инопланетян, что остальные уфологи могли лишь с завистью смотреть в его сторону. Понимая что владеет секретнейшей информацией Кольцонов конспирировался под фамилией Кольтсонов, и это помогало ему долгое время скрываться от спецслужб. Тем временем затянувшаяся тишина на кладбище становилась томительной для всех, нужна была реплика которая всколыхнула бы оцепеневшее сознание людей, и эта реплика последовала от случайного прохожего, шедшего мимо да ради интереса примкнувшего к похоронной процессии:
   - Он был великим человеком!
   Все вокруг одобрительно закивали головами. Прохожий не ошибся: несмотря на то что Сява родился в глухой сибирской деревушке Распиндеево, он всегда чувствовал, что в его жилах течет кровь древних римлян. Потом Громыко, близкий друг почившего и по специальности тоже уфолог, торжественно произнес:
   - Он памятник себе воздвиг нерукотворный...
   Шишков, стоящий совсем рядом, с восхищением посмотрел на оратора:
   - Хорошо сказал!
   Громыко презрительно глянул сверху вниз на Шишкова, добавив чуть тише лично для него:
   - Это Пушкин.
   Шишков же, искренне недоумевая, спросил:
   - Ты воруешь у Пушкина?
   Продолжать диалог не было смысла, и оба вновь уставились на красивый гроб, выполненный в форме неправильного параллелепипеда каким-то некомпетентным в геометрии столяром. Некто из великих сказал, что смерть иногда полезна для души - даже полезней чем витамины для тела. Громыко же, чувствуя что именно на нем лежит ответственность за прощальное слово, продолжил ранее начатую мысль:
   - Без преувеличения могу сказать, что Сява был всесторонне развитой личностью. Помимо того, что он занимал должность верховного уфолога страны, он был еще и выдающимся астрологом. Да-да! Он имел удивительную способность не видеть будущее по звездам. Если простые люди просто не видят будущее, то он не видел его именно по звездам!
   Еще до похорон Громыко, сидя дома, готовился к долгой торжественной речи, но в итоге речь его получилась крайне непродолжительной и какой-то обрубленной. Снова наступила угрюмая тишина, внутри которой от горизонта до горизонта гулял усиливающийся ветер. В одно мгновение все вздрогнули, а тишину разрезали внезапные резкие звуки доносящиеся издалека:
   - Тяф! Тяф! Тяф! - далее пауза в две секунды и снова это зловещее: - Тяф! Тяф!
   Один из присутствующих втянул голову в плечи, испуганно посмотрел по сторонам и произнес:
   - Так в местных краях лает собака Баскервилей...
   Остальные принялись озираться налагая на себя крестные знамения. Полуоблезлая чихуа-хуа засеменила своими кривыми лапами и, озлобленно рыча, скрылась где-то между могил. Тут Громыко шлепнул себя по лбу, о чем-то вспомнив:
   - Да, чуть не забыл! Сява оставил нам завещание которое велел торжественно зачитать у своего гроба. - Он вытащил из внутреннего кармана конверт и аккуратный листок с каракулями покойного. - Итак, слушайте все! "Я, Савелий Кольцонов, покидая этот мир, желаю всем благ и благоденствия. Всем известно, что всю жизнь я общался с инопланетянами, вследствие чего нажил себе несметное богатство, которым и хочу поделиться в день своей смерти. Своему лучшему другу Громыке я завещаю Луну в вечное пользование, бери и наслаждайся, друг! Президенту России завещаю небо над головой, крестьянам - землю, фабрики - рабочим. Я твердо знаю, что после моей смерти за мои многочисленные заслуги в России мне захотят воздвигнуть памятник. Но дело в том, что я человек очень-очень скромный. Мне не нужен памятник из чистого золота, бронзового будет вполне достаточно". Конец цитаты.
   По толпе прошли шепотки, оханья да аханья. Шишков как-то ревниво посмотрел в сторону Громыки, обидевшись что о нем не упомянуто в завещании, хотя он тоже друг покойного и даже начинающий уфолог. Так минута за минутой траурная церемония близилась к своему печальному завершению, уже собирались закрывать гроб, как со стороны послышался возглас:
   - Стойте! Стойте!
   Появился какой-то левый мужичок с большим пузом, в которое с легкостью поместился бы зародыш мамонта. Мужичок несколько замешкался, вытер пот с лица еще более вспотевшей ладонью и продолжил:
   - Прошу меня извинить, но покойный проиграл мне в карты некоторую сумму, которую до сих пор так и не отдал. Еще раз извините, однако этот инцидент требует своего разрешения.
   Громыко брезгливо посмотрел на незваного гостя, изумленно развел руками и молвил очевидное:
   - Разве вы не видите как сложилась ситуация...
   - Да, да, я все понимаю! В третий раз прошу извинения, но поймите и вы меня - тут дело не в деньгах, а в принципе. Карточный долг - это святое. Вижу что у Савелия сейчас нет при себе денег, поэтому я возьму натурой.
   - Чего?!
   - Его пиджак вполне покроет карточный долг. Вполне.
   Мужичок подошел ко гробу, приподнял мирно почивающего там Сяву и бесцеремонно стал стягивать с него верхнюю одежду. Руки покойного долго путались в рукавах, словно тот отчаянно цеплялся за свое имущество, но неуклюжий выбиватель долгов в итоге буквально вытряхнул Кольцонова из драгоценного пиджака. Толпа онемела от происходящей наглости, Громыко пару раз открывал рот для гневной реплики, но пока он подбирал правильные слова, мужичок юркнул в никуда и скрылся в лабиринтах кладбища.
   - Невиданное хамство! - очнулся Шишков и принялся бережно укладывать Сяву назад. - Ничего, и в рубашке похороним. Прости, друг!
   Минули еще две тягостные минуты в которых слышались нотки явно усиливающегося воя ветра. Психованная погода принялась дергать верхушки деревьев, показывая всем свой капризный нрав. Едва успели закрыть крышку гроба, готовясь к финальному акту погребения, как извне пришел возглас:
   - Ты где?!
   Толпа озадаченно переглянулась, а Громыко, точно предчувствуя очередную беду, быстренько схватил гвозди и молоток.
   - Ты где?! - голос настойчиво повторился уже совсем рядом.
   И тотчас возле свежевырытой могильной ямы появилась какая-то тетка, чем-то похожая на Фрекенбок из мультфильма про Карлсона, - такая же неугомонная, непричесанная и вечно суетливая.
   - Ты где?! - одним движением указательного пальца она опрокинула крышку гроба и всплеснула руками: - Ах, вот ты где! Спрятался, да?
   Потом Фрекенбок переключила внимание на Громыко и непринужденно затараторила будто они были давними знакомыми:
   - Представляешь какой нахал! Занял у меня до получки штуку и исчез! Наглец! Но-ка чего у него в карманах... так, в карманах денег нет. Ладно, рубашка вроде новая - подойдет!
   Покрасневший от возмущения Громыко на несколько секунд даже забыл буквы русского языка, чтобы сложить из них приличный мат. Но и этих нескольких секунд тетке вполне хватило чтобы улизнуть восвояси вместе с накрахмаленной рубашкой. Раздетый по пояс Сява лежал уже без движения, помня что он все-таки покойник, но окружающим вдруг показалось, что один его глаз слегка приоткрылся, - точно он хотел воочию убедиться в творящемся вокруг безобразии. Шишков присвистнул, а остальные лишь озлобленно зароптали.
   - Так! Срочно заколачиваем гроб! - Громыко взмахнул волшебным молотком, который на мгновение показался ему магическим артефактом способным отправить наконец его друга в мир загробный.
   И тут произошло совсем уж непредвиденное. Какой-то дряхлый старичок, все это время находившийся в толпе и помогающий каждый раз закрывать крышку гроба, шлепнул себя по лбу и сказал:
   - Забыл, старый я маразматик! Забыл затем вообсе на похороны сол! Усопсый мне тозэ денег долзен.
   - Это уже слишком...
   - Недели две назад, - не унимался старик, - Сява одолзыл у меня аз сэсть тысять рублей на какую-то сомнительную финансовую аферу. И так как близайсую ветьность отдать у него наверно не полутится, то я милостью своей так и быть - просяю ему этот долг...
   - Ну слава Богу! - Громыко молитвенно воздвиг очи к небу и облегченно выдохнул.
   - А вот бабка моя, злая беззубая ведьма, не простит! Звиняйте! Заберу-ка я станы. Хоросые станы, бабке понравятся!
   Толпа очухалась только в тот момент когда усопший с наполовину снятыми штанами безвольно болтался из стороны в сторону, намереваясь наверное выпрыгнуть из гроба да сбежать с собственных похорон.
   - Хватайте мерзавца! - Громыко резко выкинул руку вперед, но в итоге в качестве бонуса смог отвоевать лишь плетеный ремень от штанов.
   Сами же штаны скрылись между могил вместе со стариком, который во всей этой ситуации конечно же не был злодеем - просто сильно почитал свою строгую бабку. По небу сопровождающими безумие аккордами пронеслись первые раскаты грома.
   - Все это просто возмутительно! - негодовал Шишков. - Будем надеяться, что наш общий друг не взял еще кредит в каком-нибудь банке.
   Великий уфолог Сява лежал в собственном гробу уже в одних трусах, зато совершенно без долгов и без груза экономических проблем.
   - А я, Иван Громыко, перестану быть Громыко если в течение двух минут не заколочу наконец этот чертов гроб! Где гвозди?
   - Погодите, погодите...
   - О нет!
   К могиле из омута внешнего мира приблизился еще один человек - вполне солидной внешности, прилично одетый да с тросточкой в руках. Громыко уже чуть не плача умолял:
   - Трусы хотя бы оставьте, изверги!
   - Что вы, господа! Я не пришел что-либо требовать с покойного, наоборот - хочу отдать долг.
   - Отдать долг?! - хором воскликнули Громыко и Шишков, общее изумление даже сделало их на несколько секунд друзьями.
   - Именно. В ночь со среды на пятницу я брал у Сявы взаймы бутылку водки, но потом в моей жизни произошла трагедия - я стал трезвенником и бутылка не пригодилась. Так что возвращаю.
   Странный субъект, на которого теперь глядели как на благодетеля, положил пол-литра в гроб с напутственными словами:
   - Спасибо, друг, надеюсь что этот напиток поможет тебе пережить вечность.
   Если бы Сява не был трупом, наверняка бы сейчас прослезился. Теперь наконец все были уверены, что похоронная процессия идет к своему финалу, но окончательно слетевшая с катушек погода внесла свои коррективы. Ветер уже выл подобно стае волков, деревья гнулись так как будто их имели в неприличной позе стоящие рядом деревья. Люди стали разбегаться с кладбища ища укрытие. Остались только Громыко и Шишков, они несколько раз неудачно пытались положить крышку гроба на ее законное место, но разъяренный ветер постоянно рушил их благие начинания. Закончилось все тем что крышка взметнулась вверх, полетела куда-то по воздуху, долетела аж до края кладбища и убила Фрекенбок, примирявшую на себя белую рубашку. Громыко и Шишков, опасаясь за свои жизни, также скрылись.
   И тут среди могил появился самый настоящий смерч, он поднял вверх огромный столб пыли, украшенный гирляндами мелкого мусора и хороводами листьев сорванных с деревьев. По ходу движения от одной могилы до другой смерч набирал силу постепенно превращаясь в торнадо. Он принялся бесцеремонно сдвигать со своих мест казалось бы установленные на века памятники, траурные ленты и погребальные венки также с легкостью взмывали в воздух. Небо приняло на себя все пятьдесят оттенков серого и стало таким, каким наверное оно является в аду. Тем временем смерч приблизился ко гробу с полуобнаженным Савелием Кольцоновым и опрокинул его. Сила ветра оказалась такова, что Сявя на некоторое время завис между землей и небом дергая руками, а затем он начал медленно вращаться вокруг своей оси повинуясь движению воздушных масс. Смерч двинулся дальше, уводя Сяву за собой и вскоре полностью овладел его бездыханным телом. Со стороны могло показаться что покойник ожил и теперь вприпрыжку весело идет по дороге, кружась от счастья своего преждевременного воскресения. Но увы, некому было наблюдать столь чудесную и столь завораживающую картину, так как все люди давно уже разбежались по своим норам.
  
   Совсем незадолго до этих сумасбродных событий в соседней деревне шла свадьба - да не одна, а целых несколько. Евклид, Евдокл, Еремей, Евстафий, Евстигней и Евсевий решили жениться соответственно на следующих женах: Агафье, Акулине, Агриппине, Алене, Афонии и Аглайи. Все свадьбы, празднуемые одновременно, проходили довольно успешно, гости напились дармового самогона да принялись водить хороводы, выкрикивая тосты за здоровье молодых. А Евклид, Евдокл, Еремей, Евстафий, Евстигней и Евсевий сели рядышком и, лакая самогон, стали вспоминать кто именно из них на ком именно женат, дабы в первую брачную ночь не вышло бы какого недоразумения. Но тут вдруг поднялся тот самый упомянутый ранее зловещий ураган и свадьбы пришлось прекратить до прояснения погоды. Люди, все еще веселые от хмели, разбежались по своим хижинам, и вскоре деревня словно вымерла.
   Однако не совсем.
   В самый разгар непогоды многие обыватели из своих окон наблюдали весьма странную картину. По главной их улице в сторону свинофермы шествовал какой-то чокнутый. Он был в одних трусах, что уже делало его героем, да и сказать что он просто "шествовал" - все равно что не сказать ничего. Субъект ни шел, ни бежал и даже не плелся по дороге: он словно танцевал с атмосферой, неустанно кружась и махая руками. Вокруг него вертелось целое облако листьев, обломанных веток и вдобавок еще несколько черных лент подобных воздушным змеям облаченным в траур.
   - Закаляется поди! - подытожил увиденное кто-то из жителей.
   Однако вскоре сила урагана начала стихать, субъект принялся двигаться все более хаотично да все ниже склоняясь к земле, будто с каждой секундой пьянел сильнее и сильнее. Закончилось все тем, что смерч уволок его к какой-то скамейке усадив за богато накрытый стол - тот самый за которым шли свадьбы. Еще полчаса спустя ветер окончательно затих, тучи разбежались и на небе появилась огромная слепящая светом звезда. Если только ураган не унес Землю в дебри галактики, то звезда предположительно именовалась Солнцем. Все люди снова обрадовались. Евклид, Евдокл, Еремей, Евстафий, Евстигней и Евсевий вышли из убежища - и айда продолжать праздновать свадьбу. За ними вереницей белоснежных нарядов появились Агафья, Акулина, Агриппина, Алена, Афония и Аглайя, неустанно споря кто именно с кем именно только что переспал. Евстигней же подошел к незнакомцу спящему за столом:
   - Мужик, а ты чего скучаешь? Идем с нами веселиться!
   Но незваный гость видать был уже в усмерть пьян, поэтому ничего не ответил. Тогда Евстигней схватил его за левую руку, Евстафий - за правую и так подняли его оторвав от скамьи.
   - Да это ж наш уфолог Сява! А говорили он помер! Вот и верь теперь людям...
   - А чего в трусах? Опять скажет что одежду инопланетяне похитили?
   Раздалось несколько сдержанных смешков.
   - Идем танцевать!
   Рот Савелия безвольно открылся, якобы он что-то хочет возразить оппонентам, но так и не произнес ни звука. Глаза его были по-прежнему закрыты. Тогда находчивые мужики отправили ему в глотку пару стопок водки и тотчас заиграла веселая музыка. Сявя и не заметил как оказался стиснутым с двух сторон танцующими телами. Он стал частью народного хоровода где люди кружились, дрыгали ногами и визжали от необъяснимого удовольствия. Подвергаемое множеству толчков тело Кольцонова тоже принялось дрыгать ногами, так что его сложно было теперь отличить от живых, а на мертвом лице появилось некое подобие улыбки. И кто сказал что смерть скучна?
   Никогда еще покойники так весело не проводили время.
  
   Байка двенадцатая:
   Эх, опять упали в грех!
  
   Один человек, звали его Юлий но не Цезарь, был влюблен в Клавдию. Безумно так влюблен, однако та не отвечала ему взаимностью. Он мучился, страдал, каждый день молил Клавдию о снисходительности к нему, но она постоянно молчала. Это была односторонняя и очень-очень странная любовь... Дело в том что Клавдия не была человеком. Она также не была животным или хотя бы живым существом.
   Клавдия являлась деревянным идолом.
   А теперь о том же, но подробней: в деревне с названием Сумасбродово обитала тайная секта. В принципе обычная такая среднестатистическая секта: все ее адепты ходили в неброской одежде, довольствовались малым и постоянно славословили свою богиню. Каждый вечер они водили вокруг нее хороводы с громкими песнопениями, жгли в честь нее костры и прыгали через них надеясь при этом получить огненное благословение. Главарь секты Авгур носил длинную хламиду с капюшоном и тем самым отличался от остальных сектантов. Он был настолько благоразумен, что с него еще при его жизни местные художники написали более дюжины икон. Однако его кривой от природы нос на одних иконах кривил вправо, а на других - влево. Поэтому первые иконы были признаны каноническими, а вторые - еретическими. Все члены секты поклялись друг другу что в течение ближайших пяти миллиардов лет они не будут грешить и останутся верными своей богине Клавдии. Юлий но не Цезарь сказал, что он сохранит эту клятву аж все десять миллиардов лет.
   Каждый четверг секта в полном своем составе собиралась в сельском кинотеатре и смотрела один и тот же фильм, который длился ровно девяносто минут. Вот сюжет фильма: первые 89 минут на экране присутствовала одна темнота - такая же темнота стояла и во всем кинотеатре. Те, кто умудрился не уснуть к концу фильма, становились свидетелями неожиданного сюжетного поворота. В начале девяностой минуты в центре черного экрана появлялась маленькая светлая точка, а зрители на этом моменте вдруг начинали охать да вздыхать. Потом фильм заканчивался и ошалевшая от избытка впечатлений толпа сектантов покидала зал, пересказывая сюжет тем кто проспал концовку.
   Вот примерно так и жили. Авгур по ночам иногда любил считать звезды, но ни разу еще не сосчитал их до конца, к тому же пальцы рук и ног быстро заканчивались. Теми же ночами Юлий но не Цезарь тайно ходил к Клавдии изливая перед ней свою великую любовь. Однажды в очередной четверг, когда все собирались на поляне вокруг своего идола, небо казалось особенно неприветливым и хмурым. Авгур поднял обе руки вверх:
   - Слава нашей секте!
   - Слава нашей секте! - в унисон ответила толпа.
   - Видите хмурое небо над своими головами? А знаете что это значит? Это значит Клавушка наша на нас гневается! А ну сознавайтесь, кто грешил на неделе?!
   Все мужчины и женщины, а также их многочисленные дети стояли с пристыжено опущенными головами. Деревянная богиня, возвышающаяся на каменном постаменте, смотрела своим немигающим взором куда-то в сторону горизонта - в сторону Вечности. Одна ее рука была слегка приподнята в благословляющем жесте, на другой же руке пальцы были скрючены так, что изображали фигу - значит милостей на сегодня не жди. Чего же конкретно ждать - милостей или наказания - зависело от того, на какую из двух рук сядет черная ворона которая постоянно кружила поблизости. Кто-то даже поговаривал что душа богини и душа вороны - одно и то же. Клавдия как всегда хмурилась сдвинув брови, сделанные из коры тополя, к своей переносице. Авгур обвел всех адептов веры долгим пронизывающим взглядом, его кривой нос при этом прочертил в воздухе дугу, точно был обломком циркуля.
   - Намедни богиня ниспослала мне Новое Откровение!
   "Новое откровение... новое откровение..." - приглушенным эхом зашептала толпа.
   - Она открыла мне, почему луна так долго висит на небе и не падает на землю! Кто-нибудь знает?
   "Луна, луна... что-то с луной..." - раздался тот же шепот. Главарь секты поднял указательный палец вверх и с особой торжественностью молвил:
   - Да потому что луна легче воздуха! Физику надо было учить.
   Толпа как по команде рухнула наземь в благоговейном поклоне.
   - Слава нашей секте! - возопил Авгур.
   - Слава нашей секте!! - вторил сонм воодушевленных голосов.
   Потом все адепты взялись за руки и принялись водить вокруг идола свой традиционный хоровод, громко при этом распевая. Сама же Клавдия сегодня похоже находилась в добром расположении духа, так как черная ворона села на ее правое плечо - откуда и торчала благословляющая рука. Некоторым даже показалось будто богиня улыбнулась, скривив деревянные губы.
   - Не смотреть в сторону востока! - грозно кричал Авгур, - Не смотреть!
   Тут требуются кое-какие пояснения. Дело в том что на востоке, прямо за Лысеющим лесом, располагалась еще одна деревня. И надо же совпадение - там тоже обитала секта, но другая. Ее представители верили в инопланетян. Впрочем слово "верили" звучит здесь слишком мягко, они просто свихнулись на этих инопланетянах. В их храме на иконах вместо нормальных человеческих образов красовались всякие зеленые человечки да представители разных космических цивилизаций. Даже сам храм был сделан в виде огромной летающей тарелки выложенной из бревен. Вместо молитв они читали там какие-то уравнения. Тьфу, гадость! В деревне Сумасбродово это учение считалось пагубной ересью, - настолько пагубной что даже глядеть в сторону оскверненной деревни было запрещено, дабы самим при этом не оскверниться.
   Когда служба была завершена, а фильм в девяносто минут очередной раз просмотрен, все стали расходиться по своим домам готовясь ко сну. На следующий день спозаранку Юлий но не Цезарь нашел Авгура, пал ему в ноги и крикнул:
   - Слава нашей секте!
   - Слава нашей секте, - несколько небрежно ответил главарь, - что случилось?
   - Дед Маринка помирает, слова твоего последнего хочет.
   Буквально на пару секунд солнце скрылось за небольшую тучку и потом снова выглянуло.
   - Ну идем.
   Дед Маринка лежал на расстеленных под ним ивовых ветках и тяжело дышал. Авгур чуть наклонился, коротко спросив:
   - Ну?
   Прежде чем хоть что-то произнести, дед пожевал беззубым ртом воздух, потом тихо начал:
   - Вообще-то в детстве меня назвали Марсу Подобный Повелитель Инков! Но никто не хотел произносить такого длинного имени... и я превратился в Маринку.
   - Знаю, что еще?
   Дед пару раз кашлянул:
   - Всю свою жизнь каждый четверг я смотрел один и тот же фильм, где 89 минут стоит темнота, а на последней минуте появляется маленькая белая точка. Хоть каждый раз я смотрел фильм очень внимательно и ни разу не заснул, тем не меняя так и не понял его значения.
   Авгур понимающе кивнул, присел на табурет, будто собирался рассказывать долгую историю, но история вышла в итоге очень короткой:
   - Темнота на экране - суть наша грешная жизнь, а светлая точка в конце фильма - найденный смысл жизни. Теперь понял?
   - А-а-а... - задумчиво протянул Маринка и помер отдав свою душу в руки Клавдии.
  
   * * *
  
   Так один за одним поумирали все жители деревни. Ну, не сразу конечно - в порядке очереди и в течение лет этак пятидесяти. Клавдия не обманула: она поместила их в свой локальный рай, расположенный где-то между шестнадцатым и семнадцатым небом, да сама перенеслась туда оставаясь при этом все тем же деревянным идолом. Внешне рай был очень похож на окрестности их бывшей деревни, души сектантов поселились в нем и стали как прежде водить вокруг богини свои нескончаемые хороводы.
   - А теперь, братья мои и сестры! - произнесла душа Авгура, - мы должны исполнить свою клятву: еще пять миллиардов лет верно и чинно служить нашей богине. Слава нашей секте!
   - Слава нашей секте!
   Душа Авгура визуально сильно походила на самого Авгура при его жизни: тот же свернутый набок нос и та же хламида с капюшоном. Другие адепты также не особо изменились, а кто умер в детстве - тот навеки ребенком оставался и в раю. Заботиться о пропитании душам теперь не было надобности, как отпала и потребность во сне. Поэтому все они с радостными лицами нескончаемо и без перерывов водили хоровод вокруг Клавдии громко ее воспевая. Первый миллиард лет хоровод крутился в одну сторону, второй миллиард лет закрутился в противоположную, а на следующее миллиардолетие его направление снова поменялось. Все это время деревянная богиня каменно стояла на одном месте, благословляя обеими поднятыми руками своих поклонников. Черной вороны больше не было, зато отныне вокруг стелился белесый туман уползающий в бесконечность.
   Поначалу все шло замечательно: радостные лица сектантов светились от счастья, их песни не умолкали ни на один день (ночей в раю не было). Однако уже ближе к середине второго миллиарда лет воодушевление пошло на убыль: пение стало тише, где-то даже путались слова, а на лицах появилась тень равнодушия. К концу же пятого миллиарда усталые да изможденные души уже еле-еле вели свой хоровод, их языки заплетались, глаза бесцельно были опущены вниз. Вдруг Авгур сказал:
   - Отбой, братва, наш контракт с богиней кажется подходит к концу!
   Все остановились переводя дыхание, а главарь секты, достав их кармана хламиды заранее приготовленные часы, сурово посмотрел на стрелки:
   - До окончания пяти миллиардов лет остаются считанные секунды! Уже девять секунд... восемь... семь... шесть...
   - Слава нашей секте! - с хрипом в голосе крикнул кто-то из адептов.
   - А заткнись ты! - молвил стоящий рядом.
   Авгур же, не сводя глаз с циферблата, продолжал счет:
   - Три секунды... две... одна... ноль. Ну вот и все. Целых пять миллиардов лет мы, братья и сестры, вели себя чинно, благоразумно и не грешили. Поздравляю вас!
   Раздались вялые аплодисменты.
   - И что теперь?
   - А теперь... - в глазах предводителя мелькнула какая-то инородная искринка. - Теперь когда все закончилось, я объявляю вакханалию!
   Авгур одним махом скинул с себя хламиду, разделся до трусов, скорчил окружающим страшную рожу, затем подбежал к какой-то сестре и шлепнул ее по заднице.
   - Вакханалия! - крикнул смельчак из толпы.
   - Да здравствует вакханалия! - поддержали остальные.
   Все сектанты принялись скидывать с себя одежды, кто оставаясь в одних трусах, а кто вообще без трусов. Потом стали бегать по райской поляне пиная друг друга да корча при этом неприличные рожи.
   - Вакханалия! Вакханалия! - радостно звучало вокруг.
   Кем-то случайно опрокинутая Клавдия лежала в густой траве - мигом всеми забытая и никому уже не нужная. Юлий но не Цезарь подбежал и пнул ее по деревянной заднице:
   - Воображала из себя, да?
   Примерно так прошли следующие пять миллиардов лет...
  
   ОБЕЗЬЯНА - ВОЛОСАТАЯ ТЕНЬ ЧЕЛОВЕКА
  
   Байка первая:
   Эволютинг
  
   В дремучем-дремучем лесу жила одна глупая-глупая обезьяна. А глупой она являлась потому, что еще не проэволюционировала до состояния человека и вела совершенно бестолковый образ жизни: лазила по деревьям, жрала неочищенные бананы, танцевала вокруг собственных экскрементов да других обезьян за хвосты дергала. Однажды солнечным днем ей напекло голову, и она научилась думать. Первая мысль, спонтанно возникшая меж двух извилин, была такая: "а почему бы мне не пойти по тернистому пути эволюции?" И ведь правда, ждать этой милости от природы, мачехи всего сущего, да еще долгие миллионы лет уж было невтерпеж.
   Слезла обезьяна с дерева и потопала в парикмахерскую, стараясь с достоинством держаться на двух ногах. Когда приматку начали стричь, она капризно потребовала:
   - Оставьте мне волосы только на голове, чтоб было что почесать на досуге...
   Проблемой номер ноль на эволюционном пути являлось - где раздобыть деньги? Со временем обезьяна прибилась к какому-то пляжному фотографу, который снимал глупых людей, корчивших рядом с ней всякие рожи. Наглядевшись на эти рожи, наша героиня как-то автоматически немного поумнела. Разбогатев таким образом, она купила себе костюм - зеленый, под цвет джунглей, галстук и кожаный импортный дипломат. Модный-примодный.
   - Наконец-то я настоящий человек! - громогласно объявила она на всю округу.
   "Не-ет... еще не человек..." - шепнул ей внутренний голос, - "а документы твои где?"
   Зашла обезьяна в подземный переход и приобрела все что требуется: паспорт, диплом о высшем физико-техническом образовании да проездной на троллейбус. Пожалуй, для следующего скачка эволюции достаточно. И далее последовала ее гордая реплика:
   - Теперь уж точно я - ЧЕЛОВЕК! А звучит-то как - гордо!
   "Не-ет..." - продолжал шептать внутренний голос, - "нужно еще на работу устроиться".
   Сначала обезьяна хотела пойти в зоопарк, но там ее не взяли. Сказали: "для нашего общества вы выглядите излишне респектабельно". Потом она пробовала найти работу в цирке, но и там ей вежливо отказали: "здесь люди веселятся, а у вас слишком умное, серьезное лицо". Разгневалась обезьяна и со злости направилась в коммерческий банк главным бухгалтером. Там-то уж проблем с трудоустройством не возникло. Да и вся работа заключалась лишь в том, чтобы сидеть за компьютером да нажимать первые попавшиеся кнопки. Кнопки легко продавливались в серую доску, но были настырны и постоянно возвращались в исходное положение. Обезьяну это забавляло...
   - Все! Я человек! И это не обсуждается! - самоуверенно выпалила она своему отражению в зеркале.
   "Нет-нет..." - внутренний голос упорно гнул свою политику. - "еще необходимо построить дом, посадить дерево, вырастить сына..."
   Психанула тогда обезьяна. Разорвала в клочья все документы, подтверждающие ее эволюцию, а дипломат швырнула на ближайшую помойку. Взъерошила волосы, изжевала галстук и вытащила из штанов спрятанный хвост. Потом купила в супермаркете литр водки и выпила его под залп далекого салюта в честь не известного ей праздника.
   Постояла...
   Покачалась...
   И прям в костюме шлепнулась в лужу грязи, после чего громко на всю округу захрапела.
   "Поздравляю... вот теперь ты точно человек!" - шепнул ей во сне внутренний голос.
  
   Байка вторая:
   Апокрифические истории из жизни Чарльза Дарвина
  
   Короче, такая фигня...
   Старые люди рассказывают, что когда Чарльз Дарвин написал свой знаменитый труд "Происхождение видов", он оделся в рубища, взял посох, и ходил от города к городу, от селения к селению, говоря:
   - Веруйте в эту книгу! И в меня веруйте! Ибо истинно говорю вам: человек от обезьяны произошел.
   Многие из народа в простоте сердца уверовал в него. Люди выходили из домов и кланялись в ноги Дарвину, целовали написанную им книгу, возглашая:
   - Просветитель пришел на нашу английскую землю!
   Другие же наоборот - были ожесточены, брали палки с камнями и прогоняли Дарвина со своих мест, утверждая, что тот просто баламутит народ. В безумии да помрачении ума своего они рекли:
   - Скорее человек превратится в примата или свинью какую-нибудь, чем наоборот. Далеко за примерами ходить не надо! - и ржали при этом как одержимые.
   Немало произошло разнотолков о нем в народе. Одни говорили - так, другие - сяк, третьи - мордой об косяк. Не было единого мнения. А Дарвин все ходил и проповедовал, потом он умер, отвергнутый многими.
   Он был канонизирован ученым сообществом лишь в двадцатом веке, и причислен к лику просветителей науки.
  
   * * *
  
   А еще старые люди рассказывают легенду...
   Как-то раз собрала обезьяна свое обезьянье стадо, и они всей толпой двинулись в гости к Чарльзу Дарвину, создателю "Теории происхождения видов". Бесцеремонно распахивают дверь, вваливаются к нему в дом и, надрывая глотки, орут:
   - Чарльз! Братан! Привет!.. Ты что? Не узнаешь нас?
   Дарвин в это время сидел за письменным столом и работал над своей нетленной книгой. Когда свет настольной лампы потревожили волосатые тени, он в ужасе отскочил в сторону:
   - Какой я вам "братан"?! А ну, пошли вон, краснозадые макаки!
   Одна из обезьян сильно возмутилась и погрозила пальцем:
   - Ах ты гаденыш! Как за наш счет деньги получать, так мы "родственники человека", а как в гости пожаловали - сразу макаки!
   - И кстати, никакие мы не краснозадые! - еще более негодовала другая. В подтверждение своих слов она показала Дарвину свою задницу - прилично ухоженную да причесанную.
   Дарвин не растерялся, вскочил на письменный стол, снял брюки, трусы и выставил перед ликом приматов собственную оголенную задницу. Обезьяны на некоторое время замерли. Повисла немногословная тишина... Потом их вожак восторженно воскликнул:
   - Стадо! Теперь я воистину вижу, что в них течет наша кровь!
  
   Байка третья:
   "Фиолетовый Алфавит" production
  
   Однажды, в момент когда призрак планеты Фаэтон затмил собой Солнце, на обезьяну снизошло вдохновение... Это случилось впервые в ее жизни, и она даже не знала, что с этим вдохновением делать - петь африканские песни, плясать вокруг воображаемого костра или просто разинуть рот? Душу изнутри распирало нечто... душераспирающее, а что именно это было - непонятно. Тут ее взгляд случайно упал на покрытую пылью пишущую машинку, которая кособоко примостилась к груде разноцветного хлама.
   "Вот оно! Мое призвание!" - подумала очарованная приматка и уже в мечтах возомнила себя великой писательницей. Стучать по клавишам, размышляла она, дело нехитрое, а еще и получать за это деньги - вообще не напрягает.
   Слизала обезьяна пыль с машинки и принялась барабанить по древней клавиатуре в тон своему игривому воодушевлению. Иногда она брала целые аккорды из нескольких клавиш, даже на них не глядя, иногда трясла пальцами так, что буквы, расталкивая друг друга, сами рады были выскочить на поверхность листа бумаги - лишь бы их оставили в покое. Уже к середине процесса новоявленную писательницу посетила шальная мысль, что ее произведение получится несомненно в жанре тяжелой театральной драмы. Блокбастер периода палеолита. Не меньше!
   И вот, когда уставшие пальцы лениво скрестились на волосатом животе, произведение было закончено. Мы опустим основную часть текста, приведем только первые и последние строки романа:
  
   Влрогл праява.
   Яслота спвеас. Ясллота абнабнево реводе. Яслота яаждолива адопога. Яслота ецнцесо в теинзе. Яслота све ркуго.
   Ркулижси ялтия. Ркулижси, в лсде аз лстиимя, лагоав. Ркулижси ападюащеия анабыбан. @))(@@!% $#@%^%# $$%@#@$ %%^%^%##@@@!!!
   Рсеид ждленжу елабр ясутат интеллигентный человек - жу нсекосок ндйее ен шмиспа, ен смижра, ен смирса...
   Дивувв рдуюуг интеллигентного человека, ашан оргеняи исрпола, двае лешевя абугим то слутлотис:
   - Где? Что? Как?
   ..................................
   Ы тов, лсеоп отго, как зяьеанбе ласкаспа рим, есв груов лрыанкр медным тазом.
   И наступила разноцветная ночь.
  
   Назвала обезьяна свой роман "Эмпирические сны" и отослала по почте в издательство "Фиолетовый алфавит". Буквально через неделю ей приходит ответ от самого Главного Редактора издательства. Он пишет следующее: "Уважаемая обезьяна! Ваш роман просто великолепен, мы все читали-зачитались и перечитались! Восхитительно! Только просьба - исправьте некоторые орфографические ошибки, ибо мы ориентируемся на строгого и продвинутого читателя". Далее подпись: "С уважением, Сам Главный Редактор!"
   Что делать? Что делать? Надела обезьяна очки, почесала спину о косяк двери и принялась исправлять ошибки. Вот первые и последние строки книги после долгой вычитки:
  
   Аглав певряа:
   Столая венса. Столая баанвооое редево. Столая доджвливая подога. Столая солцне в незите. Столай уй.
   Ркужились лясти. Ркужилась, в лест за льстями, волога. Ркужились дапающие банына. @^%^%@@ &^&$#$%#^%# ^&%^$##$ #$#$@!!!
   Рседи ждунглей реблар устлатый интеллигентный человек уж снекольсо ндей не смапши, не ржамши, не рсамши...
   Завидиф друрого интеллигентного человека, анаша регоиня сропсила, адва лешевя гумаби:
   - Где? Что? Какого?
   ................................
   Тык вот, слепо огот, как рим ыбл спанес, все воркут наркылось медным тазом.
   И наступила разноцветная ночь.
  
   Отправила обезьяна отредактированный роман снова в то же издательство. Главный Редактор не замедлил прислать ответ: "Уважаемая обезьяна! Ваши тексты захватывают с первых минут! Все наши сотрудники выхватывали их из рук, чтобы насладиться шедевром! Последняя просьба к Вам. Скопируйте весь текст на компьютер, вставьте его в окно русско-чувашского транслейтера и нажмите кнопку: "перевести на русский язык". С глубоким уважением к Вашему таланту от всех работников издательства "Фиолетовый алфавит"!
   Подивилась обезьяна столь странной просьбе, но так и сделала. После пишущей машинки освоить компьютер оказалось деянием довольно легким. И вот как стал выглядеть окончательный вариант романа (первые и последние строки):
  
   Глава первая.
   Стояла весна. Стояло банановое дерево. Стояла дождливая погода. Стояло солнце в зените. Стояло все вокруг.
   Кружились листья. Кружилась, вслед за листьями, голова. Кружились падающие бананы. Весна узорными кружевами рисовала вокруг полотна харкордного сюрреализма.
   Среди джунглей брела усталая обезьяна - уж несколько дней не спамши, не жрамши, не срамши...
   Увидев другую обезьяну, наша героиня спросила, едва шевеля губами от усталости:
   - Где я? Что я? Какова моя роль во вселенной?
   ...............................
   И вот, после того, как мир был спасен, все вокруг накрылось медным тазом.
   И наступила разноцветная ночь.
  
   Но как только прочитала обезьяна, что получилось в итоге, тут же пришла в ярость:
   - Ну что за графомания?! Я ли это сочинила?! И как можно было халатно спутать "сюрреализм" с "импрессионизмом"? Эти глупые буквы совсем не способны передать суть моего гения!
   Разочарованная, она стукнула кулаком по клавише Delete и удалила роман в корзину. А его бумажный вариант порвала в мелкие-мелкие клочья, потом эти клочья еще раз разорвала на мелкие-мелкие молекулы. Обиделась на всех издателей да и на весь творческий мир, взобралась на люстру и принялась жадно поглощать бегающих по потолку тараканов.
  
   Байка четвертая:
   Иглы разума
  
   Однажды (это случилось то ли зимой, то ли летом, то ли в пятницу) обезьяна решила наведаться в джунгли в гости к своим сородичам, которые еще не вкусили прелести эволюции и до сих пор лазили по деревьям, занимаясь тропической фигней, групповой ерундой да межклановой белибердой. Увы, больше в джунглях делать было попросту нечего. Ну... разве что спину кому почесать.
   Чтобы выглядеть респектабельно, обезьяна купила себе строгий английский костюм. Галстук и батистовая рубашка были тщательно отглажены. Лакированные оранжевые мокасины на ногах соперничали с солнцем отраженным светом. Для напускной солидности она еще надела затемненные очки и отпустила короткую бородку - эспаньолку. Весть о том, что бывшая родственница, оставив блага цивилизации, возвращается в лес, быстро облетела округу. И на большой поляне уже собрались стаи приматов - гориллы, шимпанзе, павианы, орангутанги, гиббоны, мартышки, - словом, все твари, ошибочно созданные Провидением, как побочная белковая масса, когда Оно пыталось сотворить человека.
   Обезьяна появилась из леса в своем фирменном костюме, невзрачные серые цвета которого казались даже вызывающими на фоне беснующейся зелени. Она взобралась на пригорок, поправила очки, бегло оглядела собравшихся и возгласила:
   - Братья и сес... ой.
   Гостья резко замолчала. Дикари - какие они, к волосатым чертям, ей братья? Может, родственники? С фига ли?! Есть еще варианты? Стадо, племя, поголовье - как-то неинтеллигентно. Господа, мсье, синьоры - много чести. Да и рожей не вышли. Бакланы, чики, чуваки, чувихи, фраера, пацанчики - тьфу, даже слов таких не поймут!
   - Человекообразные! Я приветствую вас! - обезьяна, как ей показалось, нашла наконец удачный термин. - Долгое время я была такой же как вы, глуп... в смысле - глубоко несчастной, вся заср... в смысле - вся в зарослях жила. Но потом я вступила на путь эволюции, и вот результат - я стала человеком. - Она подняла вверх указательный палец. - А это звучит гордо, к слову сказать. Повидала многие страны, познала жизнь, и теперь я наголову выше всех вас, недалеких приматов. Я уже давно не живу условными рефлексами, перешла на безусловные, даже научилась складывать числа и читать книги. Правда-правда!
   В подтверждении своих слов обезьяна достала откуда-то из-за пазухи ярко раскрашенную книжку, на которой крупными буквами было написано: БУКВАРЬ. Поправила очки и открыла ее на загнутой странице.
   - Смотрите, как сильно сказано! "Жи" и "ши" пиши через "и"... "Ча" и "ща" попробуй написать через "а"... Вот она, человеческая мудрость!
   Среди собравшихся пробежал шумок. Гориллы изумленно покачивали головами, мартышки пискливо демонстрировали свое восхищение, шимпанзе даже принялись аплодировать. Но потом гостью понесло куда-то в эмпирическую высь, ее речь стала резкой да излишне надменной. С нескрываемым пренебрежением она посмотрела на своих бывших сородичей и разочаровано молвила:
   - А вы, недоумки, все лазаете по веткам да ловите друг у дружки вшей? И не стыдно вам! Вот сравните мой "ай кью"... - обезьяна постучала пальцем по своему лбу. - И ваш "ай кью". - Рядом валялся ржавый тазик, и она постучала по нему. - Чувствуете разницу? Эх, вы, глупые создания! Тьфу на вас на всех!
   Приматы приуныли и притихли. Разница в уровне интеллекта оказалась столь разительна, что звон тазика еще долго гулял эхом в их пустых головах. Тут поднялся на задние лапы да вышел вперед один старый орангутанг, он вздохнул и смиренно произнес:
   - Ты права, уважаемая гостья! Наш "ай кью" действительно слишком невысок, чтобы понять твои возвышенные речи. Мы склоняемся перед величием твоего ума.
   - То-то же, - обезьяна самовлюбленно улыбнулась и слегка погладила свою эспаньолку.
   - Но позволь от нашего стада да и от всего рода приматов сделать тебе маленький подарок. Вот этот банан.
   Орангутанг показал банан, который блеснул на солнце манящей аппетитной желтизной. Обезьяна, забыв про высокий этикет, неряшливо облизнулась, протягивая руку.
   - Я положу его в этот глиняный кувшин. Бери все вместе.
   Из густых зарослей появился кувшин с узким горлышком, внутри которого, точно в глиняном чреве, исчезло лакомство. И тут обезьяна почему-то улыбнулась. Еще раз. Потом показала огромные зубы и принялась откровенно хохотать, треся хвостом и животом, неестественно выпирающими из-под английского пиджака.
   - О-о-ой, не могу!! О-о-ой, держите меня!! Приматы! Вы оказались еще глупее, чем я считала. Ха-ха! Неужели вы думаете, что я сейчас опущу руку в кувшин, возьму банан, и у меня не хватит ума, чтобы разжать кулак да высвободить руку?! Это же развод для малых детенышей! О-о-ой... это типа ловушки мне устроили, да? Х-ха еще раз!
   Обезьяна отсмеялась и вытерла с глаз навернувшиеся ложные слезы. На миг показались ее умные глаза, которые тотчас исчезли за темными стеклами очков.
   - Ладно уж, давайте ваш подарок. Не пропадать же добру?
   Она совершила несколько ленивых шагов, словно делая одолжение одним своим присутствием, и принялась шарить по дну кувшина. Потом произошло нечто...
   Нечто необычное.
   Внезапное.
   Громкое.
   Даже листва деревьев пришла в трепет. По джунглям пронесся истерический вопль животного. Да-да, именно животного, не подвергавшегося никакой эволюции. И когда поняли, что звук исходит из пасти обезьяны-интеллектуалки, поначалу даже не поверили. Кувшин был разбит вдребезги, выдавленный и никому уже ненужный банан валялся на земле. А на руке у гостьи повис капкан, железными зубами намертво стиснув запястье. Обезьяна выплясывала на одном месте, резкими движениями пытаясь сбросить "подарок".
   - Твари!!! Быстро говорите, как избавиться от этой штуки!! Волосатые ублю-ю-юдки!!
   Старый орангутанг, в чьей шерсти уже пестрила седина, неторопливо почесал макушку:
   - Уважаемая, мой интеллект слишком низок в сравнении с твоим. Уж не знаю, смею ли я давать какие-то сове...
   - Быстро говори, как от этого избавиться!! - обезьяна уже принялась грызть зубами непокорное железо. Ее пиджак начал трещать по швам, теряя былой лоск и выставляя на показ клочки грубой шерсти.
   - Видишь во-о-он то дупло, - орангутанг указал на ближайшее дерево. - Там находится тайная кнопка, нажмешь ее - и капкан сам откроется.
   Не помня себя от злобы, обезьяна ринулась к дуплу, сунула туда ногу и принялась спешно нащупывать носком мокасина тайную кнопку. Когда же еще один капкан сомкнулся на ее обуви, она выдала нечто нечленораздельное:
   - $&%&^&$$%$@^#, безмозглые выродки!!
   Потом она долго каталась по сырой траве, лишив всякой парадности свою одежду. Неимоверными усилиями оба капкана кое-как были сброшены с тела. И обезьяна, вся изодранная как кошка, хромая на две лапы, побрела в сторону цивилизации прочь от этих дикарей. Но сегодня был явно не ее день. Наверное, в обезьяньем гороскопе на эту дату стоит жирный прочерк, так как оставшимися двумя лапами она умудрилась еще наступить в чье-то дерьмо. И вот, ковыляя уже на всех четырех конечностях, поджав хвост, она покидала мир своих предков. Хотелось надеяться - навсегда. Прежде чем скрыться из вида, обезьяна последний раз оглянулась, показала оскал и громко-громко произнесла:
   - Билиляди вы все!!
   Маленькая мартышка, которую мать нежно держала в руках, потеребила ее за грудь:
   - Мама, мама, а что означает слово "билиляди"?
   Мартышка-мать озадаченно вздохнула:
   - Нам это неведомо, милая Люси. Мы узнаем об этом лишь только когда станем людьми...
   И солнце утонуло в зеленом океане бытия...
  
   Байка пятая:
   Мозги разной массы вряд ли поймут друг друга
  
   Обжившись среди людей, обезьяна научилась радоваться всему вокруг: солнцу, облакам, небу, разноголосому пению птичек. И даже банальным вещам домашнего окружения: тумбочке, люстре, трещинам на потолке, плинтусам, своим вонючим носкам. В какой-то мудрой книжке она вычитала, что этот ее философский взгляд на жизнь называется одним чудным словом - оптимизм.
   Так, бодрая и веселая, она шагала сегодня по улице города, оценивая его неординарную архитектуру. На одном из зданий была крупная вывеска "Государственный университет". Обезьяна сразу вспомнила все, что читала в книгах про науку. Ведь наука - забавная, веселая вещь, думала она.
   Говорят, что когда Исаак Ньютон издал свой первый закон механики, сразу на следующее утро у его окон собралась толпа поклонников и скандировала:
   - Продолжения! Требуем продолжения!
   Куда деваться? Пришлось Ньютону сесть за сочинительство второго закона. Едва он появился в печати, как снова толпа собралась у окон гения.
   - Продолжения! Не терпится продолжения!
   Исаак задумчиво почесал свой парик, у него еще осталась парочка литературных идей, и он на скорую руку сочинил третий закон механики. Когда же фанаты его творчества вновь стали толпиться у балкона, восклицая:
   - Хотим еще! Ждем продолжения!
   Ньютон не выдержал, вышел к ним из кабинета и назидательно произнес:
   - Господа, имейте меру. Довольно с вас трилогии.
   Все это обезьяна прочитала в каких-то умных книжках. И вот она почувствовала, как дух научного познания овладел ее сердцем. Поколебавшись лишь пару минут, она несмело зашла в университет. Внутри здания все блестело: стены, потолки, тщательно отполированные полы. Множество дверей вели во множество различных кафедр, за которыми, казалось, обитала сама Мудрость. Подойдя к одной двери, обезьяна прочла табличку: "Профессор Проволочкин Н.Н, кафедра философии".
   - Можно сюда? - спросила она, постучавшись.
   Ответа не последовало. Тогда обезьяна набралась смелости и осторожно вошла внутрь. Профессор сидел в кресле, листая какие-то журналы. Он был очень опрятно одет: строгий серый костюм с неброским галстуком, кристально-белая рубашка, а изумрудные запонки в свете ламп сверкали зелеными чуть ехидными искрами. Его лицо украшала аккуратно стриженая бородка. Ну и, конечно же, очки. Куда ж профессору без них?
   Обезьяна сильно затушевалась, застеснялась: как начать беседу? Вдруг ляпнет что-то не то, вдруг сморозит научно необоснованную глупость? Она максимально вежливо кашлянула и негромко заговорила:
   - Извините, господин профессор, не уделите ли Вы мне минут пять Вашего драгоценного времени для легкой дискуссии? Я вот шла по улице, заметив, как перистые облака неестественно высоко висят в воздухе, где-то в нестабильной области стратосферы, и тогда я подумала, что близится антициклон. Давление повышено, влажность изменчива, дивергенция потоков ветра хаотична. Вы со мной не согласны?
   Проволочкин отложил наконец журнал в сторону, уныло посмотрел на странную гостью, слегка зевнул и снисходительно молвил:
   - И чо?
   Обезьяна засмущалась еще больше. Ну не в ту сторону ее понесло! Станет такой человек выслушивать всякое занудство о движениях ветра...
   - Еще раз извините! Вижу, эта тема Вам совсем неинтересна. Ведь двум философам куда приятней для души поговорить о единстве и борьбе противоположностей. Знаю, моя корявая аксиология слегка смутит вас, и мой сумбурный слог вызовет у Вас прострацию, но смею ли поинтересоваться... Вы, профессор, придерживаетесь концепции детерминизма или модного последние годы волюнтаризма? Ах, опять я лезу с глупыми расспросами! Простите, я просто хотела сказать, что наша когнитивность суть функция нашей личностной перцепции. И в познании сути вещей мы просто обязаны оставаться собой, избегая чрезмерной пассионарности в суждениях. Вы... опять со мной не согласны?
   Профессор поднялся с кресла, подошел к окну, жестом фокусника невесть откуда достал сигару и закурил. Лишь потом, совершив несколько смачных затяжек, невозмутимо произнес:
   - И чо?
   Обезьяна совсем уж приуныла:
   - Ну... я просто хотела поговорить, скучно мне. Живу одна среди людей.
   Профессор Проволочкин подошел к столу, положил сигару около пепельницы и запустил руки в карманы брюк, зачем-то посмотрев на носки своих плетеных туфлей:
   - И чо?
   Обезьяна понурив голову удалилась. Больше ее в университете никто никогда не видел. А минуты две после неудавшегося диспута на кафедру философии зашла баба Дуся, уборщица. Она принялась тщательно тереть полы, орудуя шваброй, и бормотать вслух:
   - Совсем обнаглели приматы! Им бы в зоопарке сидеть да свои бананы жрать, людей еще развлекать, ан нет - в науку куда-то лезут. - Баба Дуся покачала головой. - Видела я, Николай Николаевич, как эта волосатая что-то тут из себя корчила. В цирке надо корчиться!
   Николай Николаевич Проволочкин, профессор философии, вновь занялся недокуренной сигарой, развалился в кресле и флегматично пожал плечами:
   - Да ладно, чо...
  
   Байка шестая:
   Кирпичная лихорадка
  
   Какой-то придурок взял кирпич, завернул его в бумагу, пошел на почту и сказал:
   - Это очень ценная посылка. Отошлите ее... куда-нибудь, на ваше усмотрение.
   К этому времени обезьяна уже обзавелась собственной квартирой в одном приличном пятиэтажном доме, жила припеваючи, не горевала и не тужила. Однажды раздается звонок в дверь, затем появляется почтальон с дежурной для всех почтальонов фразой:
   - Вам посылка, распишитесь.
   - Ух ты!
   Пока обезьяна медленно разворачивала посылку, сгорая от нетерпения, самые догадливые из читателей уже поняли, что в ней лежит кирпич того самого придурка.
   - Вай-вай! - произнесла обезьяна, почесав за ухом и случайно раздавив там пару влюбленных блох.
   Впрочем, прилагалась еще записка следующего содержания: "Это кирпич счастья. Разошлите сорок таких кирпичей по сорока адресам, и богатство свалится вам с небес. А если выкинете его - ждите беды!"
   Обезьяна обрадовалась, что может сделать мир вокруг чуточку счастливее, но вот проблема - где брать такое количество кирпичей? Делать нечего, причлось частично разобрать стену собственной квартиры. Это ничего, и так постоит. Выполнила все как полагается: растиражировала записку да разослала по разным адресам хоть и тяжелые, но несущие благую весть посылки.
   Не проходит одной недели, как вновь появляется знакомый почтальон, но уже со слегка озадаченным выражением лица:
   - Получите и распишитесь, - хмуро говорит он.
   - Ух ты!
   Распечатав новую посылку, обезьяна опять обнаружила кирпич.
   - Вай-вай!
   Ну и конечно, та же записка о счастье, только написанная другой, более неряшливой рукой: "...разашлити 40 керпечей сваим друзям, и агромное багацтва свалица вам с неба...".
   Ну куда теперь деваться от судьбы? Пришлось дальше разбирать богатые ценными залежами стены, не обращая внимания, что потолок в квартире чуточку накренился. Это ничего, решила обезьяна, первый этаж самый устойчивый, ведь его поддерживает вся земля!
   Следующая посылка пришла к ней уже спустя всего несколько дней.
   - Ух ты!
   Но почтальон совсем не разделял ее радости, он выглядел крайне уставшим, даже слегка озлобленным. "Жена, наверное не дает", - подумала обезьяна, разворачивая интригующее содержимое.
   Опять кирпич с запиской!
   - Вай-вай!
   Она решила, что стена, перегораживающая зал и спальню, совсем лишняя. И зацементированные посланники счастья в ее квартире вновь испытали на себе удар зубила...
   Короче, после того как в пятый или шестой раз обезьяной были произнесены фразеологизмы "Ух ты" и "Вай-вай", а несчастный почтальон уже корчился от недомогания, пятиэтажный дом наконец не выдержал и с пафосным грохотом обрушился. Под вопли и проклятия его жителей, что еле успели выбежать на улицу, монолитная туша здания за полминуты превратилась в гору хлама, покрытого художественным слоем цементной пыли. Обезьяна кое-как выкарабкалась из завалов и воссела на самой вершине огромной кучи из кирпичей.
   - Ух ты! А ведь не обманывало пророчество: сколько богатства свалилось мне на голову! Это ж сколько посылок можно отослать! Скольких приматов осчастливить! Вай-вай!
   Только одного она не понимала - почему все другие приматы бегают вокруг, орут да матерятся?
  
   Байка седьмая:
   Рассказ написанный в очень-очень нетрезвом состоянии
  
   Жила-была Кошка. И однажды (это было примерно в семь часов вечера июля месяца) Кошка родила собаку - лохматую такую с длинными обвислыми ушами и грязными лапами. Задумалась Кошка: как бы назвать эту собаку? Думала-думала и решила назвать ее Собакой. Июль месяц быстро закончился и наступило утро. Солнце встало над миром где жила Кошка, сосульки за окном подтаяли и начали капать. Глядя на эти капли идиот Френька, живущий в соседней квартире, принялся пересчитывать их - досчитал до числа "пи", потом запутался в девятизначных цифрах и пошел смотреть свои любимые мультики. А снеговик стоящий во дворе умел считать только до одного, поэтому уже на второй капле он впал в маразм и растаял от внутренних противоречий. Лишь после оказалось что это вовсе и не снеговик никакой, а взъерошенное чучело набитое соломой. Едва наступила зима, местная детвора забавы ради облила его помоями, а дальше снег и мороз сделали свое дело - вылепили скульптуру похожую на обдолбанного деда Мороза с пятнами голубиного помета вместо глаз.
   К пятнице Собака подросла и пошла гулять восвояси. Гуляла она долго так как Восвояси находилось далеко от дома, за это время идиот Френька успел дважды пожечь чучело, но оно не горело. И права оказалась народная пословица что не горят три вещи - нетленные рукописи, то что уже утонуло и обоссанная солома. Где-то к пяти часам 1156 года Собака вернулась с прогулки, разлеглась на коврике и родила зеленую гусеницу:
   - Ура! Ура! У меня теперь будет внучка! - радостно сказала Кошка и пошла в туалет. - То есть я хотела сказать "мяу! мяу!" - донеслось уже из туалета.
   Гусеница довольно быстро выросла и тоже пошла гулять (предварительно сходив в туалет). Неизвестно где и с кем она гуляла, но когда вернулась домой, то родила крокодила.
   - Вау! У меня уже правнуки пошли! - обрадовалась Кошка обдувая маникюр на своих когтях. - Дай-ка, правнучек, я тебя поцелую!
   - Меня лучше поцелуй! - тихо донесся из-за стены голос соседа Френьки.
   В этот момент часы показывали время равное всего шести минутам так как маленькую стрелку съела голодная гусеница, а чтобы узнать который час приходилось бросать пару игральных кубиков. Чучело за окном спало в луже и во сне мечтало стать пугалом. Крокодилу дали имя просто-напросто переставив буквы в слове "крокодил" и стал он Дококрилом, впрочем полностью его Фамилия Имя Отчество звучали так: Кошкин-Собакин Дококрил Гусеневич. А в том что он был монгол по нации никто уже и не сомневался. Зубастых челюстей крокодила поначалу все испугались, но потом оказалось что они вставные и вполне помещаются в стакан с водой.
   Неожиданно, сразу после четвертого раската грома, к ним в гости пришла обезьяна одетая в велосипед и красную рубашку.
   - Я Обезьяна, - вежливо сказала обезьяна, - номер моего лотерейного билета 514964, будем знакомы.
   - А я Кошка, - сказала кошка, - хочу спать.
   - Я Гусеница, - сказала гусеница, - не замужем и не жената.
   - А я Дококрил, мовно профто Док, - сказал крокодил, он очень плохо говорил потому что в это время его вставные челюсти плавали в стакане. - Фын Гуфинецы, внук Фобаки и правнук Кофки.
   - А где свинья? - спросила обезьяна и сняла со своей шеи велосипед.
   - Какая еще свинья? - недоумевала Кошка.
   - Какая ифе ффинья? - вторил ей беззубый крокодил выпучив оба глаза.
   Прибежала совершенно левая свинья которую тут же отжарили и всем коллективом съели, даже идиоту Френьке кусочек достался. Потом взошла луна и наступило утро.
   - А чем вы здесь занимаетесь? - спросила обезьяна которая была без единого изъяна.
   - Если в двух словах, то всякой фигней, - радушно, отчасти даже равнодушно произнесла Кошка.
   - А если в трех словах?
   - То очень большой фигней.
   В эту минуту в гостиную зашел идиот Френька и торжественно произнес:
   - Можно и совсем без слов, - после чего он снял с себя трусы, задумчиво уставившись в окно.
   У всей этой басни есть мораль:
   Жизнь - фигня
   Если лежишь плашмя.
   А если не фигня,
   То ты не лежишь плашмя.
   Определись уже лежа с усердием плашмя:
   Что для тебя есть Жизнь? Фигня иль не Фигня?
  
   Внизу подпись: Щекспир мать его...
  
   ЗАРИФМОВАННАЯ БЕСТОЛКОВЩИНА
  
   # # #
  
   Гуманоид Николай
   И гуманоид Ермолай
   На контакт цивилизаций
   Шли со словом "разливай!"
  
   Выпили за этикет,
   За покой грядущих лет,
   За балет, за интернет,
   И потом - за процветанье
   Всех неведомых планет.
   Под 100 грамм и вкус икры
   Помянули все миры,
   Что погибли безвозвратно
   Близ Космической Дыры.
  
   Подкурили сигареты,
   От хвоста кривой кометы,
   А окурки затушили
   О неровный край планеты.
  
   И сказал тут Ермолай
   "Брат по разуму, давай,
   Коль надолго мы застряли -
   Что поделать? Разливай!"
  
   # # #
  
   В Деда Мороза не верит Костик,
   Ибо наш Костик - упертый агностик!
   Покушать, покакать, немного вздремнуть -
   Вот жития философская суть...
  
   Детские годы, как сон, пролетели.
   Жизнь уж диктует глобальные цели -
   Их Константин должен сердцем принять:
   Глобально пожрать, посрать и поспать!
  
   # # #
  
   Была у графа мания -
   Мечтать под клавиш стук:
   Толь это графомания,
   Толь тремор пальцев рук...
  
   Граф болен был икотою,
   Весь день страдал зевотою,
   А по ночам - мокротою,
   Утрами - злобной рвотою,
   Еще же и блевотою,
   Слепотою, хромотою,
   Немотою, стервотою,
   Что нападали в раз.
   Ко всем проблемам был он
   Латентный педьерасс.
  
   Он заводил будильник,
   Чтоб утро не проспать.
   Сломался вдруг будильник,
   Отныне под пердильник
   Судьба ему вставать.
  
   Ну что за жизнь у графа -
   Сплошной кромешный ад!
   И как в такой хандре
   Идти на гей-парад?..
  
   # # #
  
   Встает покойник из могилы,
   Запел, потом пустился в пляс...
   А рядом в тот момент как раз
   Идет мужик, в руках - лишь вилы.
   И заорал он как не свой:
   "Покойник! Че это с тобой?!
   Да что же это!! ... Твою мать!!
   Ты ж должен, тварь, в земле лежать!!"
   Покойник - хлоп ладонью по лбу,
   И проворчал себе под нос:
  
   "Я и забыл, совсем сбит с толку,
   Наверно, старческий склероз..."
  
   ...................................
  
   Автор.......................................Андрей П.
   Технический редактор...............Андрей П.
   Корректор.................................Андрей П.
   Менеджер.................................Андрей П.
   Креативный продюсер...............Андрей П.
   Зам. директора
   по связям с общественностью......Андрей П.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"