Маленький Тимка вертелся на кровати не желая засыпать.

- Мам, ну расскажи мне сказку! - всё канючил малыш, жалобно глядя на маму глазами кота из "Шрека".

- Тимош, тише, ты разбудишь сестрёнку. - Стараясь утихомирить сынишку шепнула та.

- Так Жуня тоже сказки любит!

- Не Жуня, а Женя, сколько раз тебе можно говорить, врединка ты маленький? - улыбнувшись мама погрозила ему пальцем.

- Да хоть Жужа, - раздался сонный голос со второго яруса детской кровати, - расскажи ты уже ему сказку, мамуль, я тоже послушать хочу.

Сверху свесилась взъерошенная голова дочери.

- Сдаюсь, сдаюсь, изверги малолетние. - Рассмеялась мама, - будет вам сказка, только чур не перебивать и потом сразу спать.

- Ура! - раздалось радостное двуголосье в ответ

***

Давным-давно в некой сказочной стране жил-поживал Никола-мастер. Был он известным изобретателем, но люто не любил он людей вокруг. Одиночество он берёг своё как зеницу ока. Даже жить ушёл в сторожку, что стояла посреди леса дремучего. Там и эксперименты можно было творить не опасаясь, что прибьёшь кого-то нечаянно, да и не мешался никто под ногами.

Так и жил он, горя не знал, изобретал различные устройства, что-то на продажу иногда отвозил, чтобы было на что запчасти закупить.

Вот и сегодня закрыв двери на систему хитроумных замков, которые сам же и смастерил, Никола отправился в небольшой городок Тригород, продать некоторые из своих изобретений, которые горожане смогут использовать в быту.

Тем временем в деревеньке под названием Большие Ухи был невиданный ажиотаж. Там жили дремучие люди, верящие во всех богов сразу, так на всякий случай. Чем и пользовалась злая ведьма, что жила неподалёку. Запуганные жители каждый год приносили старухе в жертву одного из жителей деревни, кого жалко не было, да с других деревень народ красть не гнушались.

И вот старуха вновь потребовала себе жертву, напустив порчу на коров деревни, и те перестали приносить молоко. Жители деревни Больших Ух были доверчивы и трусливы, что и не думали ведьме сопротивляться, стали совет держать, кому на этот раз жертвой быть. Долго спорили, всех бездарей вроде как уже извели, а остальные и пригодиться могут. Да и выкрасть никого не сподобились, опасно, слухи ходить начали, что люд пропадает. Вот и держали совет жители деревни у старосты в избе.

Сам Прокоп был старостой Больших Ух уже очень давно, имел колючий характер, трусливую натуру и очень уж любил командовать. Вот и сейчас он сидел во главе стола и поглаживал ладонью сальную бороду, в которой застряли щи, съеденные перед началом собрания.

Он давно нашёл жертву для лесной ведьмы, пусть негодница, посмевшая отказать его сыночку, его кровиночке, поплатится за свою гордость, да наглость.

Кринка была дочкой деревенского охотника, который не вернулся с охоты прошлой зимой. Мать её ещё при родах померла, так что никто за ней скучать не станет. Не захотела быть Старостиной невесткой, пусть станет ведьминой кормушкой. За молодую девицу поди старая карга его деревню зимы две ещё не потревожит.

- А что, Агафья, может дочку твою, Серафиму, ведьме отдадим? - Лениво проговорил староста, прекрасно зная, как Агафья любит свою дочурку.

- Помилуй Прокоп Никитич! За что кровинушку то? - Запричитала женщина и бухнулась на пол, мелодично подвывая на одной ноте.

- Ну или у тебя, Семён, сын, говорят, приболел немного? Отдадим ведьме, чтобы не мучался.

Мужчина, сидевший по правую руку от старосты, резко побледнел и замотал головой отрицательно.

- Ну, а кого? За старика нам ведьма все посевы сгноит, снова зимой голодать будем, а за всех молодых родня держится.

- Кринка одна живёт, Прокоп Никитич! - Оживилась вновь Агафья, вскакивая с колен. - Да и хата у ней уж больно добротная, Сирофимушке с сыночком вашим хорошая изба будет, видела я довеча они миловались за деревней, за руки держалися!

Народ вокруг зароптал: как же так? Каринка же все травы знает, сколько людей вылечила, а её ведьме скормить?

- А ну тихо! - Гаркнул вдруг староста, - или у кого есть другие кандидатуры? Себя ли старой отдать хотите?

В ответ была тишина, как бы ни было жалко жителям Больших Ух молодую красавицу, да к тому же сиротку, но своя душонка ближе всяко.

Уже начало смеркаться, когда под трели цикад деревенские жители направились в сторону дома травницы. В небольшом оконце дома горел свет от свечи, "Дома, стало быть.", тихо и как-то обречённо пробормотал Семён, сына которого Кринка на ноги за пару дней поставила, от простуды лютой уберегла.

Вперёд вышел Прокоп и не замолкающая не на миг Агафья, постучали в дверь, и староста позвал:

- Выходи, травница, прими решение совета деревенского!

- Здравы будьте, люди добрые. - Вежливо поздоровалась вышедшая из избы девушка. - Что ж за решение вы приняли, уважаемые? Со свету кого опять сживить? Так я в ваших обрядах дурных не участвую, ведьме не служу. - Спокойно проговорила девушка и замолчав, оглядела небольшую толпу, собравшуюся у её порога.

- По твою душу мы пришли, Кринка, Савина дочь, - не сдержав гадливой ухмылки сказал Прокоп и жестом велел своим сыновьям связать девицу и отвести в чащу леса, к старой ели, у которой они каждый год дары старой ведьме оставляли.

Кринка не стала сопротивляться, когда её схватили, чуяла она, что эти остолопы деревенские и до неё доберутся рано или поздно. Лишь спокойно подняла взгляд на старосту по началу: - Гнилой ты, Прокоп, и сыновья у тебя гнилые, так и сгинете гнилью переполнившись. - Потом повернулась к прячущейся за спинами мужчин Агафье: - Не жить Серафиме в избе моей, иначе сгорит огнём лёгочным к зиме уже, пусть в город едет, там помогут. - И уже не глядя сказала, проходя сквозь толпу: Семён, на столе в светлице пузырёк из синего стекла, в нём настой лечебный сыну твоему. За избой моей смотри, вернусь скоро. А кто вещи мои тронет, прокляну. - Сказала и пошла в сторону леса, под гробовое молчание жителей деревни.

Привели Кринку к старой ели, связали хорошенько, чтобы не сбежала, да и убёгли старостины сыночки до дому, темно уже в лесу, боязно.

А Кринка сидит под елью, да песенку напевает:

Я под елью сижу,

Злую ведьму жду.

Ой приди карга скорее,

Да на тебя я погляжу.

Говорят, у ведьмы той,

Не в порядке с головой.

Жить ей вечно захотелось,

Вот и губит народ простой.

Но я ведьму не боюсь,

В рожу тётке улыбнусь.

Пусть проваливает быстро,

А не то я рассержусь.

- Ах, ты дрянь такая! - раздался скрипучий голос среди леса, неподалёку. Как-будто колесо на телеге не смазывали лет сто, не меньше.

Кринка поморщилась, но промолчала, как бы она не хотела казаться храброй, ей всё-таки было дико страшно, что она не справится с этой каргой, что та и дальше людей губить будет.

- Боишься? Правильно! А то ишь песенки она распевает, негодница! - противный голос звучал всё ближе.

- Помилуй, бабушка! - испуганно воскликнула Кринка. Ещё отец, известный в округе охотник, говорил ей всегда тянуть время в любой не понятной ситуации. Вот и сейчас Кринка пыталась тянуть время. Ну не верила она, что вот так запросто сгинуть от рук этой старой калоши.

- Ишь ты! Бабушка! - не приятно рассмеялась старуха и всё-таки вышла на поляну подле ели, к которой была крепко привязана Кринка.

"Да уж, - подумала Кринка, - бабушкой-то её точно язык не повернётся назвать". Не высокая, сгорбленная, покрытая таким неимоверным количеством бородавок, что глаза на лице было не разглядеть. Длинные, острые когти, забитые грязью, украшали сероватые руки ведьмы, ноги скрывали лохмотья одежды, даже сразу так и не определить было, во что же этакое одета старуха. Но Кринка прониклась и ужаснулась.

- Ну, что вылупилась? Не нравлюсь? - проскрипела ведьма, - так на то ты мне и нужна, чтобы молодость свою мне отдала. Надо же, Прокоп прям подарочек мне преподнёс, молоденькая... Надолго хватит!

Кринка слушала старуху и лихорадочно соображала, как ей удрать отсюда подальше. Верёвки, как назло, никак не хотели перерезаться, хотя она начала их подтачивать практически сразу, как старостины олухи скрылись из виду, и очень жаль, что не большой ножик, с которым она ходила по грибы и травы, не догадалась взять из дома, а гребешком для волос много не напилишь.

- Да, что вы бабушка, не вкусная я, отпусти до батюшки. - Постаралась схитрить Кринка, прекрасно зная, что дома её никто не ждёт.

- А ну цыц! Голодная я! Сейчас тебя выпью и костей не останется! - ведьма стремительно метнулась к девушке, и откуда столько прыти то взялось в карге старой?

В этот же миг Кринка перерезала-таки верёвку и едва успела отскочить, увернувшись от острых когтей ведьмы. Толкнула старуху и что есть мочи помчалась прочь, не разбирая дороги.

- А ну стой, дрянь такая! - неслась ей вслед ведьма. - Да как ты смеешь сбегать?! Я же тебя найду! Из-под земли достану! - Старуха не пила чужую жизнь вот уже год, и была слаба, поэтому и не смогла догнать нахалку. Но поклялась обязательно её выловить, но это потом, сначала она найдёт другую жертву, чтобы пополнить силы.

Кринка же неслась куда глаза глядят, и не то, что остановиться, даже оглянуться боялась, вдруг ведьма по пятам за ней гонится. Сколько она так бежит по лесу, девушка и сама не знала, ноги уже всё чаще заплетались, и она несколько раз упала, но вновь вставала и бежала вперёд.

Тем временем по лесной тропе шёл с городской ярмарки Никола, довольный тем, что удалось продать всё, что он отвёз, да и редкие пружины из сплава меди удалось добыть, о чём он и мечтать не смел, теперь он точно починит старинные часы, доставшиеся ему ещё от деда.

Шёл он так, шёл, как вдруг невдалеке, со стороны густого ельника, раздался треск ломающихся веток, который приближался. Мужчина достал из сумки небольшую коробочку, которую изобрёл недавно, в ней хранилась стальная сеть со специальными шариками по периметру. Специально на ловлю диких животных предназначена. А тут наверняка либо вепрь прёт, либо медведь чего испугался. Приготовился, ждёт стоит.

Но к тому, что выбежало к нему из леса, он был явно не готов. Нечто лохматое с огромными глазами, вся в царапинах, в одном ботинке, разорванном сарафане, даже девушкой то её сложно назвать, нечто оно и есть нечто.

- Пи-ить... - просипела... девушка(?) и рухнула, как подкошенная едва ли не к ногам Никола.

Забыв, что держит в руках коробочку с сетью, он наклонился к потерявшей сознание девице и нечаянно нажал на кнопку активации сети, та вылетела из коробочки и шустро спеленала мужчину и девушку.

Смачно выругавшись, Никола попытался отодвинуться от незнакомки, но всё было бесполезно, хорошую он сеть соорудил! Медведя выдержит!

Пока дотянулся до коробки, с помощью которой сеть можно было ослабить и выбраться, начало уже светать. Ругаясь сквозь зубы, изобретатель снял сеть и попытался привести в сознание незнакомку, которая, кажется, просто напросто крепко уснула, не обращая внимания ни на сеть, ни на Николу в непозволительной близости. Странная. Так и продолжала спать, совсем не разбудить. А в лесу не бросишь, сгинет, не хочется грех такой на душу брать. Ещё раз выругавшись, мастер нехотя достал из рюкзака ковёр-самоход, расстелил на земле, переложил на него девицу и прошептав несколько слов активации, отправил ковёр перед собой. Тот тихонько затарахтел и полетел над самой землей, везя свою ношу.

Никола тоже поспать бы не отказался, но ковёр-самоход двоих никак не унесёт. Да и до дому не далеко осталось, жаль только, что незваную гостью пустить придётся. Но как проспится, пусть идёт на все четыре стороны. Не хватало ему ещё с девкой какой-то возиться! И так дел невпроворот.

Кринка проснулась, резко вскочив с лавки, на которой лежала и лихорадочно пыталась сообразить, где она и как тут оказалась. Хорошо, что хоть имя своё помнит. Как не пыталась что-то вспомнить, ничего не получалось. Последнее, что приходило в голову было то, как она бежала сквозь лес, а дальше темнота. Эх, узнал бы отец, как она позорно удирала от ведьмы, точно бы лекцию о том, что бояться ничего не стоит, прочитал.

Разглядывая небольшую комнату, в которой проснулась, девушка смогла сделать лишь один вывод, тут явно живёт мужчина. В небольшое окно светило послеобеденное солнце, освещая всю комнату золотистым светом. По стенам повсюду висели полки, заставленные какими-то не понятными штуковинами. Так же у окна стоял небольшой стол, тоже служивший скорее своеобразной полкой, нежели столом.

Из увиденного Кринка поняла, что она находится в некой кладовой, она такие же видела, когда девочкой ездила к своей тётушке, известной портнихе в Тригороде. Правда там всё было завалено тканями, да эскизами платьев.

Увидев на одной из полок что-то интересное, Кринка попыталась встать с лавки, на которой сидела, да тут же плюхнулась обратно, правую лодыжку обожгло сильной болью, видимо подвернула, когда бежала по лесу, и та сильно опухла. Только сейчас девушка обратила внимание на то, в каком она состоянии. Множество царапин и ушибов дали о себе знать сразу, как она вздумала встать на ноги. Запущенная в волосы рука намертво в них запуталась. Да уж, страшно подумать, на что она похожа, но вставать как-то надо. И девушка потихоньку, облокачиваясь на более здоровую левую ногу, встала и похромала к полкам, очень уж интересно, что за экспонаты на них лежат. А вон на самой верхней полке по любому ступка стоит, краси-и-и-вая, Кринка о такой давно мечтала. За ней, в первую очередь, и потянулась, забравшись на стул, только немного не рассчитала своих сил и начала падать, и ухватилась за полку, в надежде задержать падение. Полка не выдержала такого обращения и рухнула на пол со всем содержимым. Хорошо, что не на буйную головушку Кринки, и то хлеб.

На дикий грохот и жалобный писк за ним последовавший из кладовой, прибежал хозяин дома. То, что он увидел, вбежав в кладовую, повергло его в шок. По всей комнате разбросаны его изобретения, его самые любимые изобретения! Которые он даже продавать не желал кому-либо и хранил у себя. Также в наличии была полка, обломки которой валялись в вперемешку с тем, что на ней стояло. И как водится, среди этого всего сидела, подвывая на одной ноте, девица, вцепившаяся обеими руками в чудо-ступку для специй. "Убью", первое, что пришло в голову Николе от увиденного, "нет, заставлю прибраться, а потом - убью".

- Ты что же это творишь, спящее чудовище!? - вслух гаркнул на девушку мастер. Та испуганно вздрогнула и постаралась отползти к стенке.

- Куда!? Да ты хоть понимаешь, что натворила? Я это всё годами изобретал! Ночей не спал! А тут стоило помочь какой-то девице из лесу, как та всю кладовку мне разгромила!

- Спасибо... - Тихонько сказала Кринка, продолжая свои попытки отползти подальше от сердитого хозяина дома, впрочем, так и не выпуская из рук ступку.

- Что? - не ожидавший что-то вместо слов извинений и раскаяния, будет тихое "спасибо", Никола несколько опешил и даже злиться перестал. Он вдруг увидел, насколько напугана эта девушка, да и подлечить её что ли.

- Ты это, как зовут-то тебя? А то ущерб уже нанесла, а имени нахалки до сих пор не ведаю, меня Николой-мастером кличут, изобретатель я местный.

- К-кринка я, - запинаясь шепнула девушка и несмело улыбнулась. - Простите меня, пожалуйста, мне интересно стало на ступку поглядеть, давно о такой мечтала.

- Хм, о такой ты точно не мечтала. Я её одну из первых изобрёл, она сама перетирает все, что в неё покладено. - С гордостью в голосе начал объяснять Никола и тут же, неожиданно, захотелось подарить Кринке своё творение, вон как у неё глаза засверкали, когда он о свойствах ступки рассказывал. - А тебе к чему ступка-то понадобилась.

- Так травница я, зелье готовить самое оно в ступке такой. - Кринка ласково погладила на ступку рукой.

- Забирай себе чудо-ступку, дарю. Всё равно пылится в кладовой уже десяток лет как.

- Ура! - Забыв про всё на свете, Кринка попыталась вскочить и попрыгать от радости, но не тут-то было, лодыжка вновь подвернулась, и она со вскриком рухнула на пол у ног Николы.

Тот ругнулся и подхватив её на руки понёс в жилую комнату, где у него, кажется, были ещё какие-то заживляющие мази.

- Значит так, вижу, что мне не удастся от тебя избавиться, пока не заживёт нога, да ушибы по всему телу тебя не красят. Но у меня есть несколько условий: ты не трогаешь мои изобретения! И так переломала многие! Ты мне подробно рассказываешь кто ты, и как в лесу в таком плачевном состоянии оказалась, и помогать будешь по дому, чем сможешь, и как только поправишься, уйдёшь, куда глаза глядят. Мне покуда один, мастерить сподручнее.

Кринка слушала всё и кивала, уж лучше тут схорониться на время, пока придумает, как с ведьмой справиться. В деревню нельзя соваться, сразу карге отдадут.

Никола обработал Кринке раны и ушибы, посадил её у окна и накрыл не хитрый ужин. Благодарная девушка, не спеша кушала, а доев, начала рассказ. И о том, как жила с батюшкой, и о том, как тот пропал, и о том, как деревне помогала лечебными настойками да мазями, про ведьму наглую, да и как её саму жители родной деревни, неблагодарные ей сбагрили, рассказала и как сбежать смогла, и очнулась уже тут. Никола-мастер с каждым словом девушки всё больше и больше хмурил брови, а под конец рассказа и вовсе кулаком по столу шарахнул, так разозлился.

- Вот же карга старая! Людей губит, а они ей вместо топора меж лопаток сородичей скармливают. Ну да ладно, придумаем мы, как ту ведьму извести, ты отдыхай давай Кринушка, а я в мастерскую пойду, есть у меня пара идей. - Сказал и скрылся в дверях.

Так Кринка и стала жить у Николы-мастера, навела в доме порядок, занавески из найденной ткани сшила на окна, щи, борщи готовила, да старалась всячески мастеру помогать, тот поначалу гнал её, но постепенно сжалился, и даже помогать ему позволил, воды там принеси попить, заготовку придержать, молоток подать.

Никола так привык к весёлой и старательной девушке, что уже и не знал, как будет без неё обходиться. Поэтому и хмурился всё больше, не хотел Кринку отпускать. Думал, думал, как бы её попросить остаться, да всё в голову ничего не шло. Всё так бы и продолжалось, если бы беда не случилась.

Проснулся Никола ближе к обеду от странного чувства, что что-то не так. Не сразу, но понял, что же ему не хватает: с кухни не доносился голос Кринки, она любит напевать, да и звона посуды не слыхать. Встал Никола, кухню проверил, мастерскую, даже во двор выглянул, нет девицы нигде.

Несмело постучал в дверь комнаты, в которой поселилась Кринка, а в ответ тишина, тогда толкнул он легонько дверь и так и обомлел. Девушка, казалось бы спала, на широкой кровати, светлые косы растрёпаны, на лице испарина и дыхание хрипами вырывается изо рта. Подойдя поближе Никола увидел и причину столь долгого сна. К шее девушки жадно присосалась огромная, с ладонь, пиявка. Испугавшись за Кринку, мастер схватил пиявку голыми руками, потянул, что есть мочи и вытащил скользкую, противную тварюшку. Стоило её вытащить и раздавить тяжёлым ботинком, как за окном раздался визг:

- Она моя! Отдай! - скрипела старуха. Это именно она наслала тут пиявку к девушке. Долго ее искала, у Николы-мастера нашла, да с ним ей не тягаться, есть в нем сила колдовская, вещи чудные создавать.

Тут Криница проснулась, услыхав старуху, вскочила с кровати, и вмиг за спину Николы схоронилась.

А Никола и рад, что защитить её может, да и к старухи приходу он готовился, по всему двору магические капканы расставил, те своих не трогают, а вот не званных гостей уж больно любят снарядами-молниями жалить. Сейчас наверняка уже все к старухе ползут, забаву чуют. Так и получилось, старуха завизжала противно, всё заклинание какое-то прочитать пыталась, а капканы всё жалили и жалили её, пока та все силы на защиту не потратила и не превратилась в корягу с бородавками.

Когда всё стихло, Кринка несмело выглянула из-за спины Николы в окно, увидела, что стало с ведьмой, обрадовалась, да в объятья к Николе и кинулась. Тот обнял её в ответ и тихонько сказал:

- Кринушка, оставайся, а?

- Куда я без тебя, Николушка? - улыбнулась девушка и обняла его крепче прежнего.

И жили они долго и счастливо, Никола чудо-вещи мастерил, а Кринка стала лучшей знахаркой во всей округе. Да и детки у них не простые родились, а с талантами.

Но это уже совсем другая история.