Когда я умру - сожгите мое тело, а прах рассыпьте в поле. Я не хочу быть зарытым.
Всю жизнь я прожил на кладбище. Я - кладбищенский сторож. На кладбище стоит мой дом. В нем я живу с рождения. В нем жил мой отец, тоже кладбищенский сторож. Когда мне было восемнадцать, он ушел. Оставил мне ключи от дома - и ушел навсегда. Больше его никто не видел.
Матери я не помню. Не могу помнить. Отец усыновил меня, когда мне было меньше года. Нашел под дверью дома - и усыновил. Взял на воспитание. Вос-питание. Выкормил. И телесной пищей. И духовной.
Он был тихим и незаметным, мой отец. Он смотрел за порядком на кладбище, обходил его по вечерам. Возделывал крошечный участок земли возле дома. Кормил собак. Следил за могилами. Воспитывал меня. Учил меня общаться с людьми. Живыми. И умершими.
Говорят, на кладбище жить страшно. Говорят, по ночам встают покойники - и бродят. Я с детства с ними встречался. Редкую ночь не скрипят половицы в сенях, не ходят босые ноги по чердаку, не шелестят кусты за окном. Я привык к ним, как вы привыкли к ветру, к собакам и кошкам на улицах. Люди и кошки живут в разных мирах, имеющих мало точек соприкосновения. Люди кормят кошек и собак, но они кормятся и сами - мышами и объедками из мусорных баков. Кошки, собаки и люди ходят по одним улицам, каждый по своим делам - и мало мешают друг другу. Так же живые и мертвые.
Не страшно жить на кладбище. Отец, когда возвращался с ночных обходов, часто говорил: "Привет тебе от Петра Иваныча" или "Здоровался с Лидией Сергеевной". Я долго не мог понять. Однажды попросил его взять меня с собой. Я и раньше часто играл среди памятников, задерживался там до поздней ночи. Только я раньше не знал, что странное ощущение, когда словно холодный ветерок обдувает тебя - это привет от покойного, его дружеское прикосновение. Я принимал это за обычный ветер. А в тот вечер отец стал мне рассказывать о тех, с кем мы встречались. Он рассказал, что покойные выходят потому, что у них есть дела в городе. Или просто не лежится спокойно. Ведь и мы, живые, не можем усидеть на одном месте. Когда покойный прикасается к тебе, говорил отец, или проходит сквозь тебя по своим делам, ты ощущаешь словно прикосновение холодного облачка, дуновение ледяного ветерка. Не бойся. Поздоровайся с ним. Если он увидит, что ты его уважаешь, относишься к нему как к равному, как к человеку - он познакомится с тобой. Словно голос возникнет в мозгу: "Привет", "Как дела". Не лезь в его мир - и он не полезет в твой. Не знаю, говорил отец, почему люди их так боятся. С покойными можно жить в мире. Нужно только принять их как они есть и не подгонять под свои рамки.
Будь спокойнее, говорил мой отец, будь терпимее. Не все такие как ты. Нельзя заставить кошку одеваться и ходить на задних лапах. Кошка - это кошка, и она исцарапает тебе лицо, если ты попытаешься это сделать. Не лезь в их жизнь, говорил мой отец, живи своей, не бойся их - и они тебя не тронут.
Неизвестно, что творится в их мире. Может быть, у них есть свои войны, ссоры, свои задания. Они об этом не рассказывают. Некоторые ходят в город каждый вечер, как на работу. Может быть, они вампирят, говорил мой отец. Что ж. Мы ведь едим мясо. Нельзя их осуждать или оправдывать - у них свои понятия о добре и зле.
Говорят, они призывают с собой. Может быть. Когда мы ловим рыбу, мы призываем ее с собой, в свой надводный мир. Все мы ходим под Богом, и у покойников Бог тот же, что и у нас. Он и решает, кого и когда призвать.
Смотри, говорил мой отец, как все взаимосвязано. На могилах растет самая сладкая земляника, самые красивые подснежники. Смотри, говорил мой отец, все праздники люди проводят на кладбищах. Пасха, Первомай, День Победы, родительские субботы, ноябрьские праздники, девятый и сороковой дни, годины, просто выходные дни - живые идут наведать покойных. Смотри, говорил мой отец, сколько сил и внимания мы отдаем им, усопшим. Мы приносим им цветы, выпиваем и обедаем с ними, оставляем на могилах угощение. Мы ставим надгробные памятники, ограды, регулярно их красим. Если могила провалилась или рассыпалась, мы ее подправляем. Мы ставим в их честь памятники, сочиняем гимны и легенды. Жизнь и смерть переплетены, как почва и корни.
Знаешь, говорил мой отец, мне иногда кажется, что на кладбищах жизни больше, чем в городе. Сколько здесь живых человеческих лиц, сколько старания и труда, сколько бахвальства и помпезности, сколько скорби и горя. Здесь, говорил мой отец, сгущенка жизни, ее итог. Все, что ты вложил в этот мир, в конечном итоге окажется здесь, под могильной плитой. Смотри - вот забытая могила. Гроб сгнил, и могила осела, почти сравнялась с землей. Крест - он раньше стоял, теперь - лежит. Ни таблички с именем, ни дат. Это, сказал мой отец, и есть итог жизни. Человек после себя ничего не оставил - даже крест скоро сгниет. Знаешь, сказал мой отец, эта могила не пуста. Я часто ее встречаю - старушку-божий одуванчик, чьи дети давно разъехались. Самое смешное, что и ее дети - это не есть итог ее жизни. У них своя жизнь, и то, что за могилой никто не смотрит, красноречивее всяких слов. Заросшая могила, сгнивший крест - вот итог ее жизни. Может быть, сказал мой отец, ей потому теперь и не лежится, что ей нужно доделать то, что не сделала при жизни... Не знаю. Они про себя ничего не рассказывают.
Он был странным, мой отец. Знаешь, сказал он мне как-то, я не хочу быть похороненным. Не хочу лежать в могиле. Могила, холмик, памятник, ограда - это все для живых. Откуда мы знаем, что нужно покойным? Может быть, люди потому и боятся усопших, что, пытаясь сделать им как лучше - на свой, человеческий, лад, принося цветы и ставя памятники - тем самым вторгаются в их жизнь. Знаешь, сказал мой отец, я не хочу лежать в заброшенной могиле - а ведь любая могила рано или поздно будет заброшена. Я хочу умереть в лесу, чтобы дикие звери съели мое мясо и растащили мои кости. Так я больше послужу жизни, чем если буду лежать под землей в деревянном ящике. Я не хочу, сказал мой отец, чтобы итог моей жизни измерялся сгнившими крестами. Итог моей жизни - это те беседы, которые я провел с тобой. У тебя своя дорога, сказал мой отец, но если мои мысли найдут отклик в твоей душе - я прожил жизнь не зря.
Когда он ушел, я не испытал горя. Я понял, что он просто переселился в другой мир. Я не знаю, хуже ему там или лучше. Это нельзя сравнивать, как круглое с зеленым, как жидкое с горячим.
Я часто встречаю его. Когда поворачиваю выключатель, который он привернул к стене. Когда листаю тетради с стихами, которые он выписывал их разных книг. Когда думаю его мысли. Когда пишу этот рассказ, я слышу, как он стоит за моей спиной и диктует.
Я вижу, как растет кладбище и рядом с ним растет дачный поселок. Когда смотришь на поселок со стороны кладбища, кажется, что ряды могильных памятников незаметно переходят в ряды домов. Жизнь и смерть переплетены, как пень и грибница. Мы дарим женщинам на праздники цветы - охапку трупов. Ставим их в вазу умирать. Называем именами покойных улицы, на которых живут живые.
Всю жизнь я прожил на кладбище.
Когда я умру - сожгите мое тело, а прах рассыпьте в поле. Я не хочу быть зарытым.