- Мариш, любимая, очнись, прошу, - слышу голос мужа с нотками отчаяния.
Пытаюсь приоткрыть глаза да только даётся это с трудом.
- Хвала небесам, ты жива!
Пытаюсь приподнять голову. Любимый начинает помогать мне сесть.
- Ты как?
- Голова болит, - сосредотачиваюсь на своих ощущениях. - Тело ломит, рука жутко болит.
Подношу руку к своему лицу и расматриваю. Перед глазами двоится, и то, что вижу мне не нравится. Рука словно обуглилась, но при этом сохранила подвижность. Вспоминаю, что эту руку держал муж.
- Борь, покажи свою руку.
Его рука выглядит не лучше и думаю, что болит не меньше. Зрение восстановилось, осматриваюсь кругом. Вокруг тела людей, в основном сваленных кучей, вагон наклонён и мы, оказывается, под углом к горизонту располагаемся.
Осматриваю Борьку на повреждения, вроде бы только рука ранена. Прикасаюсь к своей голове, она в мокрой липкой жидкости. Рука окрасилась красным.
- Всё плохо?
Борька не ответил, но и не отвернулся, а прижал к себе. Это радует.
- Ты выбраться пытался? Почему нас никто не спасает?
Но любимый молчит. Он в принципе не разговорчивый, но гробовое молчание повествует о том, что мы заимели большие проблемы. Не знаю, сколько мы так сидим, но когда всё ж отстраняемся друг от друга, я гляжу на свои часы. Времени прошло часа четыре, как мы сели в электричку. Нас должны были найти в любом случае.
Часы не пострадали, а вот у любимого они вплавились в кожу. Мне больно даже просто смотреть на это. Рукава курток обгорели в том месте, где руки пострадали, странно, что мы вообще не загорелись от одежды.
Мы пробираемся к верхнему краю вагона, потому что в нижнем куча трупов, которые завалили выход. Цепляемся за сиденья, но лишь одной рукой, второй жутко больно прикасаться. Пусть ладонь и не пострадала, но усилие сжатых пальцев приносит мучения.
Кое-как удалось открыть дверь, зафиксировав чем-то. А потом мы стояли и смотрели на пропасть, над которой мы стояли.
- Давай, потихоньку пробираемся по верху, по окнам. Медленно, без резких движений, - Борька умеет держать себя в руках в сложных ситуациях.
Пару раз мы чуть не сорвались вниз. А любимый жутко боится высоты, представляю, что он должен сейчас чувствовать. Не смотря на боль в руке, приходилось хвататься раненной конечностью. Мы понемногу шли. Окно, ещё одно. Я старалась не оборачиваться, но прислушивалась к звуку его дыхания, движения.
И вот мы стоим на высоте трёх метров над землёй и мне становится по-настоящему страшно. Потому что то, что перед глазами простирается выжженное пространство. Вагоны перевёрнуты и мы не упали не потому, что вагон зацепился, а потому, что несколько вагонов нас удерживали. Правда, остальные были в худшем состоянии. Что ж тут произошло? Почему поезд сошёл с рельсов? И откуда тут пропасть?
- Прыгай! - Борька уже внизу, приготовился меня ловить.
И я прыгаю. Высоко, но меня ловят заботливые руки.
- У тебя есть с собой аптечка?
- Откуда?
- Помнится раньше ты всегда с собой таскала.
А у меня на глаза наворачиваются слёзы.
- Прости.
Мы бредём мимо вагонов. И с одной стороны нужно оказать кому-то помощь. А с другой - нам и самим не помешает. Но всё тихо. Нигде ни звука, ни движения. Муж посадил меня кхсебе на плечи и в таком состоянии я заглядываю в окна, но вижу лишь нешевелящиеся тела. Окна почти везде закрыты и лишь в одном вагоне выломан крепёж, в другом дерево пробило стекло. Но никто не отзывается, а мы не лезем внутрь. Странно, почти все вагоны даже не перевернулись. Почему все мертвы?
Мы идём к железнодопожным путям, а потом по шпалам, в сторону Москвы. Но перед нами появляется пропасть. Огромная такая. Жуткая. Прослеживаем её до горизонта - не обойти. Откуда пропасть взялась? Ну ладно, был бы взрыв. Ну ладно, что-то случилось и поезд сошёл с рельсов. Но откуда взяться пропасти?
Мы поворачиваемся в обратную сторону и идём вдоль рельсов, вдруг поезд пойдёт. Провода на удивление целы. Странно, что за всё это время ни одного поезда не было.
Не знаю, сколько мы так шли, но уже начало смеркаться, когда дошли до следующей станции. На ней ни души не было. Но это был населённый пункт и можно было в принципе постучаться. Правда, учитывая времена, вряд ли нас кто пустит на ночлег. Проще, наверное, даже не стучаться. Может самим куда пробраться, в сарай какой? Хотя всё ж зим, замёрзнем.
Любимый достаёт телефон и пытается звонить, но тот молчит, не подавая признаков жизни. А у меня телефона нет. Давно не пользуюсь уже, как ушла от мужа.
Идём, бредём, а вокруг темнота, ни одного освещённого окошка. Собаки не лают.
- Странно всё это. Но пошли внутрь, - муж пробует отворить калитку, та поддаётся.
Тихонько пробираемся внутрь. Дверь заперта. Мы стучим. Тишина. Кричим. Тишина. Идём вследующий дом, закрывая за собой двери. Там ситуация повторяется. Неужто посёлок нежилой?
В одном доме нам всё ж отворили дверь. Как оказалось, посёлок дачный и то, что мы застали кого-то дома - нам жутко повезло.
Дверь отворил мужик с винтовкой. Света в посёлке не было.
Прокляв весь белый свет, нас всё же впустили в дом. Дядьке просто не с кем было пообщаться, а красть у него было нечего.
В доме было тепло, как оказалось, благодаря печному отоплению, газ в посёлке был, но не везде, а провести его мтоило немалых денег. Поэтому проще было вызвать печника и поставить печку. А большинство людей зимой сюда не совались.
Так что мистикой тут и не пахло.
У дядьки нашлась аптечка, муж обработал мне голову, а вот руки сказал не трогать. Если их не беспокоить, то и не болело. А ведь он был прав. Открытой раны не было, кожа словно усохла. Организм почему-то не отреагировал воспалением и прочим.
Дедку мы поведали наши приключения на электричке. Он нам не поверил, но и опровергнуть не смог. Катастрофа такого масштала должна была освещаться в новостях, но электричества ведь не было.
Муж хотел зарядить свой телефон, и даже не смотря на нашедшуюся зарядку, телефон признаков жихни не подавал. У мужика сотового тоже не было, а городского телефона и подавно. Так что без вариантов. Мы остались без связи.
А мне ведь на работу надо было хотя б позвонить, когда муж утащил меня на электричку. но если честно, я была рада, что мы вместе, даже если мне придётся попрощаться с карьерой.
Нас накормили и уложили спать на диван. Узкий, но других мест не было. Только предупредил хозяин, что разврата в своём доме не потерпит.
Мы кивнули и завалились спать прямо в одежде, поверх покрывала, накрывшись пледом и прижавшись друг к другу.
- Прости, что втянул тебя, если б не я...
- Я рада, что пошла с тобой.
- Я скучал.
Я сглотнула и ничего не ответила. Прикоснулась к его бороде, а он поцеловал мою руку.
Не хотелось думать о прошлом, оно слишком много боли приносит. Хотелось наслаждаться здесь и сейчас. Легла к нему в объятия и уснула.