Чевненко Андрей Валентинович : другие произведения.

Попытка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 6.59*5  Ваша оценка:


   Я поднял голову, прислушиваясь каждой клеточкой тела, но настороживший меня звук больше не повторялся. Только привычное потрескивание остывающих камней. Странно, мои чувства меня никогда не подводили. Для меня неизвестны понятия "показалось" или "послышалось"... да и вот этой большой каменной глыбы, покрытой сетью трещин, и расколовшейся у основания, вчера тут не было. Просто не могло быть. Могу на обойму поспорить. Нагромождение камней, по форме напоминающие стадо бизонов, островок спёкшейся земли, четыре гладких валуна, и россыпь мелкой щебёнки, спускавшаяся к полузасыпанному руслу бывшего ручья - это всё своё, родное уже, а вот этот булыжник будто с неба упал. Поскольку в чудеса я не верю, и воронки от падения, если допустить, что это метеорит, не наблюдается, значит его сюда прикатили. Так-так, сейчас поближе рассмотрим, только аккуратненько, не высовываясь, и оптикой не бликуя. Оно, конечно, может быть, что и со скалы слетел, да только камнепадов по ночам не бывает, да и услышал бы я, даже в берлоге сидя, про метеорит и не говорю. Уж больно этот камушек лежит удачно. Скатился, эдак со скалы, громыхая попрыгал на уступах, с каждым прыжком инерцию набирая, а потом вдруг - раз, и стоп! Да так удачно "стоп"! Если бы мне нужно было в прицеле перевал держать, то где бы я позицию выбрал? Правильно, именно за таким вот камушком, который как вкопанный замер прямо над небольшой расселинкой. Лежишь себе в относительной безопасности, а гибкий шнур телеглаза можно и рядом с камушком пристроить, и сам не высовываешься, и перевал как на ладони. Эх, хорошая штука этот телеглаз! Мне бы такой, да ещё со световолокном метров так на пятьдесят! Лежи себе в "берлоге", и наблюдай спокойненько, и не приходилось бы как мухе по трещинам лазить. Так, а это что тут такое у нас? Ремешок краешком высовывается из под камушка. Ага.... Значит вот как! Теперь понять бы, кто же это позицию занял? Охотнику тут делать нечего. Зверь, какой, ежели и остался, то через перевал ранним утром ходит, да и знают охотники в округе, что перевалы все заняты уже - мы тут сидим. И без разрешения никто сюда не полезет, ну не самоубийцы же.... На рейнджера тоже не похоже - эти в одиночку не ходят, они, когда караван сопровождают, впереди веером идут, дабы зону побольше охватить. Их цель - все возможные неприятности на себя вызвать, а караван что бы в целости остался всенепременно. А может, конкурент объявился? Хочет этот перевальчик у меня оттяпать? Ладно, что гадать-то? Придётся сменить точку, и перебраться на фланговую, тогда этот нахал у меня в прицеле боком лежать будет. Аккуратненько скользим вниз, теперь сорок два шага по "полочке", встёгиваем верёвочку, и "маятником" - раз, вот и приехали. Быстро и бесшумно. Теперь "враспор" поднимаемся по трещинке, - мы и на месте. Ну, и кто же тут у нас? Плечо в камуфляже показалось, шлем, вот и винтовка в "маске" - хорошо лежит, однако! Абсолютно без движений, даже дыхания не видно. Вот ты и допрыгался "кролик"! Перекрестие моего прицела легло на тёмную полоску под шлемом.... Подожди-ка! Какой нафиг шлем? Он, что, ночью в шлеме лежал? Его ж только днём одевают, от солнца защищаться. Это ж совсем придурком надо быть, чтоб в нём в засаде лежать - обзор как у лошади в шорах! Что-то неладно. А ну-ка! Температурный прицел включить! Да плевать, что светло. Оба-на! Окружающая среда. Это же чучело лежит! Приманка! Для меня.... Вот и дождался. Значит, это "киллер" пасёт. Выстрели я сейчас, и это было бы последним осознанным действием в моей жизни. Где-то он позицию выбрал? Скорее всего, за гребнем противоположного склона, но проверять я это не собираюсь - смерть верная. Меня он пока не видит, меня вообще трудно увидеть, а в этой дыре и подавно. Ой-ой-ой, как нехорошо! Киллер - это серьёзно. Теперь главное - незаметно и тихо в берлогу залезть, там он меня уже не достанет. Там только точечный ракетный удар страшен, да уже некому такие удары наносить. Стоп, погоди, а если он не один? Если, пока я сейчас на чучело любуюсь, его напарник с другой стороны заходит? Мог он вычислить, где у меня берлога может быть? Мог! Проникнуть в неё - это вряд ли, даже близко подойти ни у кого не получится, а вот место, приблизительно, вычислить можно. Если профессионал, конечно. Значит, ход его мыслей мог быть такой: привлечь внимание чучелом, но так, что бы я понял, что это "подстава". Я, конечно, испугаюсь, быстренько свалю к берлоге, а там его напарник, по другому ущелью подошедший, меня отследит, и перед самым входом снимет. Я за гребнем таиться то уже не буду, я же думаю, что киллер на другой стороне ущелья сидит, и меня за гребнем не видит. Может такое быть? Очень даже может.... И меня убьют, да ещё я же сам перед смертью покажу, как к берлоге подобраться. Это если он с напарником. А если один? Если один, то вариантов два. Первый - он может сидеть в засаде, и надеяться, что я клюну на манекен, а второй - опять же в тыл зайти, пока у меня внимание всё фальшивкой занято. Так, и что теперь делать? К берлоге нельзя по-любому. Значит, будем держать позицию здесь, обезопасив, насколько возможно свой тыл, но это может тянуться очень долго. Бывали случаи, когда на таких вот дуэлях по несколько суток друг друга пасли. Вот не фига себе, вылез осмотреться! Даже не пожрал толком, а теперь уж не скоро придётся.
   Прошло три часа - никаких перемен. Лежим - сторожим. Он меня, я - его. Солнышко уже вовсю жарит, но я на теневой стороне, и меня козырёк скалы прикрывает, пока не страшно. Если киллер на той стороне ущелья, то ему гораздо хуже. Правда, у них у всех антирадиационные костюмы имеются, так что страдать будет только от адской жары. На мою сторону солнце перейдёт уже во второй половине дня, лучи не такие прямые, и хоть тоже будет не сладко, но гораздо легче, чем до обеда. Кстати, на счёт обеда. Жрать охота - сил нет. У меня там, в берлоге, осталось с полведра картошки, штуки три - не больше. Эх, их бы сейчас зажаренных соломкой на подсолнечном масле! Это раньше, до войны, полведра картошки - штук двадцать, а то и тридцать картофелин было. Сейчас мутанты всё вокруг. И овощи, и звери, и даже люди. Уж сколько лет прошло, столько всяких мутаций проявилось! Ну, разумеется, у потомков тех, кто выжить тогда исхитрился. Честно говоря, не многим и удалось то. А из тех, кто выжил всё-таки, ещё половина поумирала от болезней и ран. Ещё какая то часть от голода и страха копыта откинула, и осталось уж совсем смешное количество. Объединяться, для возрождения цивилизации никто не стал, все своим собственным выживанием были заняты. Это только в романах патетически описывалось, как после ядерной войны, оставшиеся, под руководством жутко положительного героя, "цементируются в единый монолит", для достижения Великой Цели Возрождения. В жизни же, как всегда всё не так: разбились на прайды, на кланы, человек по сорок- - пятьдесят, да и одиночек, вроде меня тоже предостаточно. Вооружились, кто чем мог до зубов, и давай своё местообиталище охранять и защищать от всех и вся. Законы у них свои, чужаков не пускают, даже не подойдёшь - палят почём зря прям тут же. Жили, поначалу, на полном самообеспечении. Подгребли под себя остатки былой роскоши, ну всё, что хоть как-то сохранилось, и давай жить-поживать, если это можно назвать жизнью. Детей тогда почти не рождалось, а те, что всё-таки выкарабкались на свет божий, протянули недолго, да и к лучшему, наверное. Уж больно страшненькие и уродливенькие получались. И всё равно, беременность считалась Божьим Даром, и такую женщину ценили и берегли как муравьи матку. Потом, правда, чуть подналадилось. Рожать стали более-менее здоровеньких, по крайней мере, жизнеспособных. Но странных. Чего я только не видел: и три глаза, и шесть рук, и две головы.... В общем, жути хватает. Ну, да ничего, приспособились .... Потом стали с соседними кланами отношения налаживать. Сначала менялись всякой фигнёй, потом и торговать приспособились. Валюта теперь общая, одна на всех - патроны. Их сравнительно мало осталось, а делать некому, и не на чем. Порох получать не разучились, а вот всякие там гильзы латунные, да капсюли - этого уже никто не умеет. Про кордит и не говорю, для этого лаборатории нужны всякие, люди знающие - ничего нет. Все там остались, в том мире, до войны. Мне тогда девятнадцать было. Сейчас сорок один. Выгляжу внешне лет на двадцать, и чувствую себя на столько же. Почему - не знаю. На Сборище один сказал, что положительная мутация. Не знаю.... Меня даже в один клан взяли, типа, производителем. Думали, что от меня, да ихних трёх Цариц (так там называли женщин, у которых детишки более-менее нормальными рождались) потомство будет полноценное. Эти четыре года для меня самые замечательные были. Рай, да и только. Кормили самым лучшим, работать запретили, что хотел, то и делал. Опять же три женщины.... Одна с лица немножко крокодил, зато фигура - обалдеть! В постели такое вытворяла... каждый раз, как будто завтра уже смерть. А остальные две симпатичные, конечно, но обычные такие.... В общем, скучать не приходилось. Да только не впрок пошла вся эта затея. Младенцы от меня получались ничем не лучше прочих, а некоторые даже и превзошли всех по страхолюдности. Меня сначала казнить надумали, и в камеру уже засадили, да только та Царица с фигурой богини, на ихнем совете воспротивилась, и меня просто отпустили с богом на все четыре стороны. Дали еды, воды, а снайперка у меня тогда уже своя была. Как она мне досталась - отдельная история, я как-нибудь в другой раз расскажу. И пошёл я солнцем палимый. В прямом смысле. Сейчас ведь как? Днём на солнышко вышел без защиты - каюк. Озон то, во время войны весь пожгли, так что без костюма специального - даже не думай. Ну, понятное дело, его то мне и не дали, а выгнали как раз утром ранним. И Царицу мою ненаглядную ублажили, и считай, что и казнили тоже. Деваться то некуда: вокруг горы сплошные, когда-то Кавказом называвшиеся. Понятное дело, что при такой солнечной активности гулять на открытом пространстве можно только с наступлением сумерек, и до утра. Лесов уж нет никаких, так...кривляются по над землёю деревяшки всякие полуобугленные.
   А жить то, хочется! А солнце то, всё поднимается! Ну, прям, никак я не мог с мыслью о смерти примириться. Ну и дунул, что было мочи! Прямо по ущелью, к перевалу. Уж чего я рассчитывал там найти - не знаю. Помирать сильно не хотелось, ноги сами и понесли. А когда я трещину в скале увидел, понял, что спасусь всё-таки. Не оставил меня Господь провидением своим. Забился в щель как таракан под плинтус. Хорошо, прохладно даже.
   Сижу, и думаю: что делать-то, а? Ничегошеньки у меня нету, и никому я не нужен. Родные мои все в пепел обратились, ещё тогда, в войну. Мне повезло..., если можно так сказать. Я тогда практику проходил на подводной станции. Океанологом стать хотел, вот после первого курса отец и пристроил меня по знакомству на глубину полторы тыщи метров. Когда всё произошло, мы сразу поняли, что всему миру - кирдык, и так отношения с не менее ядерным соседом были, мягко говоря, напряжённые, а в последнее время и совсем уж на ниточке всё висело. А тут по радио тревогу объявили, а потом связь как-то резко оборвалась, и зашатало нас так, будто мы не на полуторакилометровой глубине, и станция не две сотни тонн весит, а на поверхности в девятибалльный шторм на яхте кувыркаемся. А потом страх, конечно же, крики-визги, но дисциплину быстро наладили. Тогда я первый раз человека и убил. Был там один - всё норовил шлюз взорвать. Крышу, придурку, снесло начисто. Сам за всех решил, что лучше сразу подохнуть, чем долго мучиться. Вот я его и ухайдакал. Из подводного ружья. Всадил в него гарпун - даже рука не дрогнула. На остальных это сильно подействовало: крики-визги прекратились. Ну, а потом мы все сидели и считали: на сколько ещё энергии в основных аккумуляторах хватит воздух регенерировать, да потянут ли резервные всплытие. Получилось, что в натяг сорок шесть суток. Как мы эти сорок суток там жили, а потом ещё шесть всплывали вспомнить и приятно, и страшно. От всего мира отрезанные, может быть вообще единственные на всей Земле оставшиеся. Нас было, поначалу, три девчонки и пять парней. Осталось, понятное дело, три на четыре. Все как кинулись трахаться, прям истово как-то, как после воздержания, и в последний раз. Особенно девчонки, как не странно. Толи у них инстинкты о продолжении рода взыграли, толи нервы таким образом успокаивали - не знаю, только к моменту всплытия мы свои причиндалы чуть не до ног стёрли.
   Дальше вспоминать не очень хочется. Много чего было.
   И вот сижу я в щёлке, воспоминаниям предаюсь, как вот сейчас, например, и думаю: что же всё-таки делать? Как дальше жить? Вопросы извечно-банальные, но, тем не менее, актуальности не потерявшие. А что мне, собственно, надо?- подумал я тогда. Семью заводить не собираюсь: сам видел, какие ублюдки у меня получаются. К какому-нибудь клану, то бишь, банде примкнуть - ну её на фиг: на побегушках всю жизнь пробегать, думая при этом, когда тебя грохнут - в этот набег, или в следующий? И, главное, за что? За возможность воздухом дышать, и два раза в день пайку трескать? Так лучше я эту пайку сам себе обеспечу, а воздух сейчас везде одинаковый. И решил я податься в разбойники на "большой дороге". Всяких дурацких сантиментов по поводу ценности человеческой жизни у меня уже к тому времени не осталось, и личное благосостояние мне было дороже всего. Как и положено для особи вымирающего вида.
   Слышал я, что некоторые одиночки находят какой-нибудь торговый путь, и собирают дань с караванов. Караванщикам проще и дешевле отдать что-либо малое за спокойный проход через перевал, чем пытаться выследить и отстрелить снайпера, который на высоте имеет все преимущества. Действительно, всего лишь один человек, засевший на перевале, и соответствующим образом подготовленный, может уложить хоть роту охраны, оставаясь в относительной безопасности.
   Выбрал я себе замечательное местечко, не занятое никем, и обосновался. Всё чин чином: берлогу себе обустроил, смотровые точки, со временем и минное заграждение осилил, и много чего ещё. Соседи у меня, как и положено тоже имеются: на перевале, что слева от моего, Носорог сидит, а справа - Шустрик. Такие же "абреки" как и я. Нет, конечно, мы друг к другу в гости чай пить не ходим - упаси бог, но в прицелах часто встречаемся. И Носорог не знает, что он Носорог, и Шустрик, наверное, не Шустрик - это я их про себя так называю. Они даже ни разу на Сборище не были, а вот я, иногда, все же выбираюсь, хоть и опасно, конечно. По негласному договору живём мирно, и как бы в уплату за взаимную неприкасаемость предупреждаем о возможных неприятностях. Идет ли группа рейнджеров с караваном, или как сейчас киллер пасти начнёт, если я увижу, то обязательно условный знак на видном месте поставлю. Соседи мои тоже в долгу не остаются. И чего я сразу на противоположную вершину не посмотрел, когда из берлоги сегодня вылез? Сейчас то я эту тряпку красненькую в прицел отлично вижу, да поздно уже. Кстати, поясню, что рейнджеры - это охрана караванов, их купцы нанимают, но нам от них проблем немного. Мы их не трогаем - они нас. Купец "пошлину" оставил на перевале, и дальше пошёл. Рейнджеры основную защиту обеспечивают не в горах, а на равнинах, где зверьё всякое, да большие банды гуляют. Там можно и весь караван, да и жизнь заодно потерять. А от нас дешевле просто откупиться. Один мой выстрел, и гружёная лошадь улетела в пропасть - убытки огромные. Что по сравнению с этим пяток патронов, да еды мешочек? Для купца - фигня. Рейнджеров, просто из обычных бойцов нанимают, что кланы защищают, правда, в прицел им тоже лучше не попадаться. А вот киллер - это профессия, у них даже свой клан имеется. Их очень немного, и стоят они крайне недёшево. Киллера, обычно, глава другого клана нанимает, если уж кто-то ему как кость в горле. Если, к примеру, купцы пригрозят маршрут изменить, и мимо его клана проходить будут, из-за того, что их на перевалах постоянно обирают. Тот, который меня сейчас "пасёт" уже третий, кого на меня натравили. Пока счёт два - ноль, и сухую размачивать, никакого желания у меня нет.
   Да, что-то замечтался я, хотя ничего особенного пока не происходит, если не считать того, что солнце до меня добралось, теперь и моя очередь потом обливаться. Ну, да делать нечего, а то ведь только покойнички не потеют. Ещё часа три, и немного прохладней будет, ветерок поднимется, солнышко к закату пойдёт, а там и ночь. Вот ночью то, как я понимаю, основные события и будут разворачиваться. Либо киллер подумает, что я вообще не вылезал из берлоги, и пойдёт чучело проверить, либо в разведку двинется: искать, где это я в спячку залёг, а может быть, и вообще, забрав манекен, свалит отсюда, поняв, что его раскусили. Посмотрим....
   Если кто-то помнит, что такое сауна, то меня поймёт. Только надо не просто сидеть на деревянной полке, а лёжа на раскалённой скале постоянно, очень внимательно наблюдать за всем вокруг, даже когда пот лицо и глаза заливает. И никакой надежды на бассейн. Причём, ежели отвлёкся на что-нибудь, ну там, нога зачесалась, или просто устал в одной позе лежать, сделал резкое движение - скорее всего хана тебе: "спи спокойно, дорогой товарищ"! Киллер таких промахов не прощает. Ты у него в секторе обстрела, а профессиональный снайпер в таком секторе любой движущийся объект дырявит за полсекунды.
   Наконец-то попрохладнело, солнце скрылось за гребнем, индикатор излучения на костюме сменил красный цвет на жёлтый. Если бы не это дурацкое рандеву, то сейчас наступает самое моё любимое время суток. Ещё не вечер, но уже и не день. Тени резче, краски отчётливей, солнечная активность минимальна, но ещё не холодно. Вот и птички свиристеть начали. Ни разу этих птичек даже в бинокль не видел, но свисту и щебету от них изрядно. Интересно, где это они прячутся так здорово? Мимикрия стопроцентная, или это у них тоже положительная мутация? Я что, собственно, про птичек вспомнил? Пищат они и тренькают, но только звук этот я слышу спереди, слева, справа, но не сзади. Сзади - тишина. Это, что, я был прав в своих предположениях? Их действительно двое? Напарник, значит, с тылу подбирается? Ну-ну, тогда нескольких моих сюрпризов ему не миновать. Посмотрим, вернее, опять же, послушаем. Есть у меня несколько примочек "фирменных". Ещё никто обнаружить не мог, а если всё-таки мог, то понять этого уже не успевал.
   Совсем сумерки наступили, до войны, я помню, бывал в этих местах, альпинизмом занимался - здесь красиво было: снег на перевалах, ледники, всё это в лучах заходящего солнца искрилось и переливалось. Теперь ничего этого нет. Нет больше снега, нет ручьёв, нет и ледников, а значит, нет и рек. Всё красно-чёрное, почти мёртвое, только острые камни торчат. Вода, всё же осталась кое-где, под скалами, в редких местах бьют родники. Глубоко в трещинах пробивают свой путь, и почти сразу же ныряют обратно под камни. Берлога моя, как раз около такого родника обустроена. Глубоко, но комфортно, по нынешним меркам. У меня даже собственная ванна есть, я камень в одном месте продолбил, сделав что-то вроде углубления в скале, а потом туда канавку от родника провёл. Получился этакий микробассейн (ну, лукавил я немного, на счёт отсутствия бассейна), а если учесть, что за день солнце раскаляет скалы до температуры девяноста градусов на поверхности, а за ночь падает почти до нуля, то я стал обладателем ночных терм. Вода как раз успевает прогреться градусов до пятидесяти, и ночью можно принимать горячую ванну. Ни у Носорога, ни у Шустрика такой роскоши, видимо, нет. Я, когда их в прицеле видел, заметил, что чистотой они не блистали.
   Что-то не проявляется мой киллер, сзади, даром, что тихо, но тоже ничего. Придётся ждать дальше...Стоп! Вот он! Верёвка скользнула со скалы, и, разматываясь, полетела вниз. Еле сдержал себя, чтоб сразу не выстрелить, когда он появился из-за гребня. Очень мне интересно стало: куда это он на верёвке намылился? А он встегнул "лепесток", и заскользил вниз, ногами от скалы отталкиваясь. Здоровый дядечка, ничего не скажешь, ишь, какими прыжками летит: метров по пятнадцать-двадцать за раз покрывает. Торопится, видимо. А костюмчик то у него с терморегулятором, это ж надо! Таких и не осталось вовсе, я только один и видел до этого, у главы клана "Ирбис". Значит богатенький, а значит и удачливый. И я такого супера "перележал" всё-таки! Без всякого кондиционера причём. Что-то он прется как танк, абсолютно не таясь, как будто меня тут вовсе нету. Может действительно так и считает? А может просто за полного чайника меня держит? Погожу-ка я стрелять, интересно, куда это он так бодренько? По идее, должен к манекену направиться, но только что-то он прямо к скале двигается, где как раз я и лежу. Вот, мать твою! Так и прёт, винтовку аж за плечи забросил, что для снайперов недопустимо, и скачет с камня на камень как баран горный. Так...ближе подпускать уже опасно - уйдёт в "мёртвую" зону. Да плевать мне, куда он торопится, если сейчас его отпущу, то мне крышка. Что ж.... Шаг, ещё, ещё один - выстрел. Гулко, с перекатами отозвалось в скалах эхо. Я, вообще то, неплохо стреляю, можно даже сказать, что очень неплохо, а по такой цели промазать - это постараться надо. Я и не промазал. Пуля вошла точно между глаз, затылок снесло начисто, он упал, и больше не шевелился. Господи, наконец-то это закончилось! Можно встать, размять руки - ноги, и бегом в берлогу, а то мне кажется, что я уже похож на цыпленка в собственном соку, причём в очень вонючем соку. Штаны обмочил за это время раза три точно, а вы что думали? Что делать снайперу, когда двигаться никак нельзя, и в костюме специального приспособления нету? Именно, прям в штаны. Лучше быть вонючим, чем мёртвым. Хорошо, что не пожрал перед выходом, а то ещё веселее бы было. Киллер теперь уже никуда не денется, успею трофеи собрать. А поживиться там наверняка есть чем. Один костюм чего стоит, винтовка у него должна быть нехилая, патроны опять же, а может и телеглаз. В общем, сейчас приведу себя в порядок, и посмотрим.
   По ночам, в горах, сейчас светло. Ну, не так как днем, и даже не так как в белые ночи, в Карелии до войны, но видно неплохо, только в тени скал черно, как в погребе. Сижу в берлоге, и как ребёнок подарки, перебираю трофеи. Два мотка отличной капроновой верёвки, по сорок метров в каждой; два десятка карабинов (не тех из которых стреляют, а альпинистские); двадцать крючьев скальных; две обвязки; маленькая двухместная палатка с терморегулятором и ещё целая куча снаряжения. Забыл сказать, что я к месту засады киллера смотался, на "жумарах", по его же верёвке. Видимо, он собирался вернуться обратно, вот, и оставил всё это барахло на гребне. А ещё там было целых двадцать обойм по восемь патронов в каждой, и увесистый мешок с едой, и два спальных мешка, и ещё.... Стоп! Всего по два.... Это ж, надо понимать, что птички не зря сзади молчали? Значит, всё же их двое было? И пошёл он как-то странно: быстро, не прячась, прямо на меня, как будто его позвал кто. И где же его напарник? По ущелью он не проходил - взрыва не было, пройти мои ловушки абсолютно нереально, и всё-таки меня не отпускает мысль, что он где-то рядом. Так... пошли смотреть.
   Ой, и кто это у нас тут стоит, как козёл на привязи? Да, не может быть.... Прям на мине стоит, и сдвинуться уже никак не может. Наступил, понял, что влип, как муха в дерьмо, и стоит теперь не шевелясь. Стоит только ногу убрать, и мина взорвётся, разметав неудачника на молекулы. Но молодец, первую линию защиты всё же прошёл, на второй попался. А их ещё три, так что, не дошёл бы всё равно. Костюмчик то у него обычный, антирадиационный, без "кондишина". Это ж ему пришлось весь день под солнцем не двигаясь простоять - железная воля у мужика. На что только надеялся? На то, что киллер спасёт? Это не к нему ли он так рванул, и я его ухлопал? А как узнал? Какое то приспособление, наверное, у них было, чтоб сигнал подать, но только не радио: при такой ионизации атмосферы никакое радио работать не может - треск сплошной. Сейчас поближе подберёмся, рассмотрим повнимательнее. Первый раз мне живой трофей достаётся.
   Целый час у меня ушёл, что бы к нему подойти. В этом ущелье, для меня тыловом, очень осторожно ходить надо, даже мне. Чего доброго на собственных сюрпризах подорвешься. Ну, вот я уже и рядом. Каких либо агрессивных действий от киллерского напарника ждать не приходится, он, похоже, в полузабытьи стоит, шатает его из стороны в сторону, ещё немного и рухнет. Мешок его рядом валяется, винтовка тоже. Лица за плексом шлема не видно, костюмчик мешком висит. Однако поспешать надо, а то упадёт - теперь уже нам обоим крышка. Только бы ещё минут пять продержался, салага. Упал перед ним на брюхо, руки под ботинок, нащупал взрыватель, шплинт уж в зубах держу. Темнотища, не видно ни фига, но руки сами знают, что делать. Я специально часами тренировался такие мины на ощупь обезвреживать. Провозился ещё минуты три, вот и готово.... Так, теперь снимаем его ногу, отводим её в сторону, ну вот, - свободен! Убивец мой потенциальный, на грани уже, понял, что его всё-таки освободили, и тут же рухнул на скалу без сознания. Очень весело, это что ж, мне его на себе переть, что ли? Видимо придётся, хорошо хоть, что щенок совсем - весу, наверное, как в баране. Поднял его на холку - а ни фига не лёгкий, однако, килограммов может всего лишь чуть меньше, чем во мне. Обхватил его рукой, и понял в чём дело - армейский бронежилет не самая лёгкая штука, ну ничего, допрём как-нибудь. Своя ноша не тянет.
   Обратный путь занял у меня уже часа три. Ночью, по заминированным скалам, да ещё с таким грузом на спине - это вам не плюшки трескать, даром, что сам минировал, хоть и знаю, что и где, но всё равно тяжко. Но доползли таки. Чувствую, что парнишка у меня на спине совсем уже скуксился: дыхание прерывистое, и тело как тряпка. Надо понимать, что тепловой удар он заполучил капитальный, плюс ещё обезвоживание, ну да это поправимо: если уж совсем за черту не перешёл, тогда я его в чувство приведу за день-два.
   Положил я его на пол в берлоге, свет зажёг, у меня несколько солнечных батарей имеется, которые аккумулятор заряжают: на ночь хватает. В первую очередь снимаю с него шлем, хоть посмотреть каков с виду то, и тихо обалдеваю. Длинные каштановые волосы тугой волной вырвались наружу. Девка! Не может быть! Господи, это ж как мне повезло! Это ж самый офигенный день! Такие трофеи от киллера остались, да ещё теперь и женщина! Так-так-так... что это я остолбенел то? Если ей быстро не помочь, то кроме нудного рытья могилы меня ничего особого не ждёт. Лицо красными пятнами, глаза закрыты, вонь из костюма ужасная. Сейчас-сейчас.... Вот так, костюмчик долой, броник тоже, вытряхнул её из всех одёжек, положил на свою койку из шкур, прямо на камни постеленных, и чего греха таить, невольно любуясь на её высокую, упругую грудь, бёдра, живот, ноги стройные, начал обтирать всё тело мокрой тряпкой. Сразу в ванну совать нельзя - шок будет. Ткани тела резко воду набирать начнут - клетки полопаются, и смерть. Я такого уже навидался. Потихоньку влага должна в иссушенное тело впитаться, теперь губы смочить, а вот теперь и внутрь можно глоточек - другой. Проглотила, но в сознание не пришла. Ничего, теперь я её точно вытащу. Укрыл одеялом шерстяным: сейчас озноб должен начаться, ещё раз влил в рот немного воды, и оставил отдыхать. Кстати говоря, чисто внешне - никаких мутаций не видно. Скорее наоборот, чуть ли не образчик человеческого генофонда. Прям как я, может и есть что, но только внутри. Скоро рассвет, надо за её мешком смотаться, а то придётся до следующего вечера ждать, а там еда, пропадёт за день, жалко.
   Итак, что мы имеем? Ну, понятное дело, спящую красавицу, кстати, румянец нездоровый у неё прошёл, дыхание выровнялось, и теперь просто спит после купания в ванной. В сознание она не приходила, или сделала вид. Честно говоря, еле сдержался, что бы не овладеть ею сонной, но всё-таки превозмог себя. Не из каких-то морально-этических принципов, а просто не могу я трахать чурку бесчувственную - это как онанизм. Секс хорош, когда он от обоюдного желания, а так.... Даже в изнасиловании есть свои эмоции, пусть моралисты кричат сколько угодно, что это преступно, но во все века мужчины брали женщин силой, если представлялся удобный случай. Во время войн, набегов, насилие совершали солдаты всех армий мира. Теория этногенеза даже даёт данному факту научное обоснование: чем не разнообразнее внутривидовое скрещивание, тем к большим генным изменениям вида это приводит, соответственно, у большей части потомства от таких связей будет преобладать доминантный генотип, что, в конце концов, приведёт к усилению вида в целом.
   Эк, я загнул, а? Прошу прощения, меня иногда заносит таким образом, всплывают когда-то полученные зачатки образования. Впрочем, я отвлёкся.
   Итак, я теперь богат, аж до неприличия. В моём распоряжении находится столько всякого добра, что, могу поспорить, нет и у предводителей кланов. Три винтовки, включая мою, одна из них настоящая СВД (у киллера была), одна без оптики (странно, но эта винтовка принадлежала моей пленнице), в общей сложности восемьсот двадцать пять патронов унифицированного калибра, палатка с терморегулятором, такой же костюм, целых два телеглаза, старинный пистолет ТТ с четырьмя обоймами в идеальном состоянии (как только сохранился?), немеряно еды всякой, и уж другое барахло даже перечислять не буду. Достаточно будет сказать, что ночь любви на Сборище, с какой-нибудь мутанткой стоит два патрона, а за десяток можно купить лошадь. Всё разобрал, сгруппировал, и разложил по укромным местам. Теперь можно и поговорить.... Взял лампу, потушил её, затем постоял немного, привыкая к темноте, подошёл к киллерской ученице, и, направив лампу прямо ей в лицо, включил: ресницы дрогнули, мышцы век невольно сократились. Значит, уже не спит - притворяется.
   - Открывайте глазки, мадам, пришла пора поговорить.
   "Мадам" глазки соблаговолила открыть, приподнялась на локте, прищурившись осмотрелась вокруг, не оставив вниманием и мою скромную персону, после чего хрипловато произнесла:
   - И о чём мне с тобой говорить, убийца?
   С точки зрения практикующего психолога, женская логика представляет собой неисчерпаемый кладезь для наблюдений, но в реальной жизни это угнетает.
   - Как о чём? Конечно же, о башмаках и капусте, о любви и королях! А ты думала, что я буду спрашивать, кто из глав кланов нанял вас убить меня? Право же, это так банально, что даже не стоит упоминания...
   - Чего? Ты, часом, не рехнулся? Какая капуста? О чём ты мелешь?
   - Понятно, классиков мы не знаем. Но и что ж с того? Таким очаровательным девушкам и не нужно ничего знать - это их только портит. А ещё, с моей точки зрения, им совершенно не к чему знать устройство СВД, и уж совершенно незачем ползти по заминированным скалам с единственной целью: как бы побыстрее и попроще познакомить мою грешную душу с Всевышним. А ты как думаешь?
   - Я думаю, что ты, ублюдочный козёл, слетел с катушек.
   - Ты меня удивляешь. Вы пришли сюда меня убить. Вам за это заплатили, и для вас это была просто работа. "Ничего личного", так кажется? Ты понимала, что с вами будет, если вы не справитесь. До сих пор я разговаривал с тобой совершенно нормально, но тебе, кажется, это не по нраву? Ты предпочитаешь более простой способ общения?
   - Ничего я не предпочитаю, и меньше всего твоё общество.
   - Полегче, крошка, если бы не я, то твои атомы гордо реяли бы сейчас в атмосфере.
   Всё-таки очаровательная девушка. Даже сейчас, полная злости и негодования, она была прекрасна. Густые каштановые волосы в беспорядке падали ей на плечи, иногда закрывая лицо, при этом она встряхивала ими, и они разлетались в стороны, как штормовые волны. Сверкающие гневом тёмно-карие глаза на слегка удлиненном, сейчас чуть бледном лице, придавали ей немного демонический вид. Стройная, но без излишней худобы, прекрасный для женщины рельеф мышц, говорящий о многих часах изнурительных тренировок. С высокой грудью, для которой любой лифчик казался оскорблением, и, конечно, длинными умопомрачительно красивыми, стройными ногами. Невольно залюбовавшись ею, я вспомнил картины Бориса Валеджо: там была одна девушка, как две капли воды похожая на мою пленницу. Мой восхищённый взгляд не остался для неё незамеченным, но она истолковала его, сообразуясь с ситуацией:
   - И что? Теперь, как и положено завоевателю, кинешься меня насиловать?
   - А почему бы, собственно, и нет? Ты моя добыча: я могу делать с тобой всё, что угодно.
   - Скотина! - она сжалась в комок, приготовившись к защите - Ну, давай, попробуй! Я постараюсь, что бы ты надолго это запомнил!
   Очаровательная девушка.... Я отошёл к большому камню, служившему мне креслом, и сел. Подобрал под себя ноги, устраиваясь поудобнее: кажется, разговор у нас будет долгим.
   - Если бы я хотел тебя оттрахать, то давно бы сделал это, например, сразу после купания в ванной, а то до этого, от твоего тела слишком воняло.
   - К-какой...ванной? - она аж поперхнулась от удивления и негодования.
   - Да, вот этой, - я не без сожаления встал, прошёл до выдолбленного камня, и похлопал ладошкой по воде - здесь я тебя и купал, пока ты без сознания была. Вполне бы мог и воспользоваться.
   - Ты меня... что? Купал? То есть ты...
   Она резко приподняла меховое одеяло, взглянула, и натянула его аж до подбородка:
   - Сволочь! Воспользовался моментом!? Ты...
   - А ну, заткнись! Слушай меня внимательно, повторять не буду! - ироничное спокойствие исчезло из моего голоса, я заговорил так, как говорил бы с человеком, который пришёл меня убить, но промахнулся. Она замолчала, и впервые в её взгляде промелькнул страх.
   - Ты кого из себя строишь? Невинную овечку? Гимназистку на прогулке? Хочу тебе напомнить, что вас сюда никто не звал, вы пришли с одной целью - убить меня. Вам это не удалось. Ты была напарником у киллера, и знаешь, что это значит. Твой бой-френд убит - ты в плену. Если бы я тебя не спас, то трупов было бы два. Теперь ты принадлежишь мне, и будешь делать всё, что я скажу. Ясно?
   - А если нет? - испуга во взгляде больше не было и в помине. Только гнев и злость.
   - А если нет, то у тебя три варианта: первый - ты всё равно будешь делать, что я скажу, но только насильно. Это значит: стирать, готовить, убирать, а так же ублажать меня в постели, хочешь ты этого или нет. Второй - если ты окажешься строптивой, то, как только мне это надоест - я тебя элементарно продам. На Сборище. Или вон Носорогу, например. С ним особо не раскудахтаешься. И третий - если всё вышеперечисленное тебе не нравится - ты кончаешь жизнь самоубийством. Это всё.
   Честно говоря, я, наверное, немного перегнул палку, но гонор у девочки надо было сбить.
   Не сбил...
   - Я выбираю второй вариант - лицо непроницаемо-спокойное, решимость во взгляде. Вот, чёрт, характер, однако.
   - Что именно?
   - Ты меня продашь.
   - Тебе, что? Всё равно, кто окажется твоим хозяином?
   - Всё равно. Только бы не ты.
   - Почему? Чем я хуже? Из-за киллера, что ли? Из-за того, что я оказался сильнее?
   - Да ни хрена ты не сильнее... если бы я его не позвала, то лежать бы тебе с пулей в твоей глупой башке.
   Очень интересно. Значит, всё-таки киллер рванул к ней. Понадеялся на то, что я из берлоги не вылезал, и рванул.
   - Интересно, а как позвала то?
   - Какая тебе разница?
   - А всё-таки?
   - Да, пошёл ты! Ничего я тебе не скажу. Лучше бы ты меня не спасал.
   - Кстати, он был твоим мужем, или просто...?
   - Он был моим отцом.
   Сказано это было так спокойно и равнодушно, с таким застывшим, немигающим взглядом, что я поверил. Ох, чёрт! Вот это влип! Откуда же я знал? А с другой стороны: мне, что, дожидаться было, пока её папочка в моей голове дырку просверлит? Мда... Я так понимаю, что он рванул к ней даже не думая: на позиции я или нет.
   - Скоро рассвет, надо поспать. Ты можешь дать мне слово, что не будешь делать всякие глупости, или мне тебя связать?
   Она немного подумала, и сказала:
   - Хорошо. Если ты пообещаешь то же.
   - Вода в ручье, еда вон там, - я указал в нишу рядом с родником, - туалет за выступом, там глубокая трещина в скале - не упади.
   Я сбросил с себя костюм, оставшись в одних трусах, плюхнулся в ванну, ополоснулся слегка, вылез, и, не вытираясь, растянулся на шкурах рядом с ней. Люблю так засыпать, чувствуя, как капельки воды щекочут кожу, испаряясь.
   Не считайте меня излишне доверчивым или наивным. Все колюще-режущие предметы, а так же все патроны и затворы от всех винтовок были надёжно спрятаны. Я спал совершенно спокойно ещё и потому, что прекрасно понимал: без меня уйти отсюда не получится ни у кого. Она уже попробовала подобраться к берлоге, и надеюсь, понимает, что выбраться тоже не просто. Всё же, на всякий случай, я поснимал со всех костюмов аккумуляторы, и тоже спрятал.
   Проснулся я от вкусных запахов. Судя по освещению, день клонился к закату, и значит, я проспал целых четырнадцать часов. Такое со мной бывает крайне редко: сказалось, наверное, напряжение вчерашнего дня. В очаге тлели угли (эх, кто бы знал, откуда мне приходится таскать дрова), а на них стояла сковорода - моя гордость, целую обойму за неё отдал. Днище очень толстое, в три моих пальца, прям на угли ставь - никогда ничего не пригорит. И вот в этой сковороде шипели и скворчали кусочки мяса, с какими-то кореньями. Картофель соломкой, уже зажаренный до золотистого цвета, лежал отдельно, вздымаясь на блюде горкой горячего, аппетитного хвороста. Моя пленница задумчиво ворошила угли, сидя рядом с очагом, завернувшись в меховое одеяло. Во взгляде грусть и тоска.
   - Вот это да! - я подбросил тело в воздух, перевернувшись в прыжке, приземлился в боевую стойку, немного помахал руками, разминаясь - Давненько в этой пещере не пахло так вкусно!
   Прошлёпал до ванны, умылся, и немного замешкался, подумав о бритве. У меня была настоящая бритва, с раскладным лезвием. Чтобы побриться, надо было вытащить её из тайника, где лежали и все остальные ножи, но мне не хотелось делать это на глазах моей пленницы. И дело не в том, что я боялся открыть ей тайное место, просто как-то неловко себя почувствовал.
   - Я приготовила поесть. Если хочешь, то давай садись, кстати, было бы намного проще, если бы ты оставил мне хоть один нож.
   - А как же ты обошлась? - я достал из миски, стоящей на каменном выступе, две ложки (вилки были там же, где и ножи), и присел поближе.
   - Вот - она показала мне осколок стекла с ровным, острым краем - Пришлось разбить одну бутылку, их у тебя целых десять штук.
   Посмотрев на длинное, прозрачное лезвие, вполне способное перерезать мне сонному горло, я хмыкнул, и, не таясь, полез в тайник, отодвинув для этого большой камень, достал все ножи и вилки, и вывалил перед нею. Она саркастически усмехнулась:
   - Ты прятал от меня своё столовое серебро? Мог бы больше доверять своей временной прислуге, учитывая, что мне и деть то его некуда, ввиду полного отсутствия карманов, а так же и того, куда эти карманы пришиваются. Я теперь буду ходить в этом меховом наряде, или ты потащишь меня на продажу голой?
   Я, опять же, хмыкнув, пошёл к "сушильному" камню, который стоял близко к выходу, и туда солнце достаёт, снял с него её бельё, и костюм. Всё выстиранное и высушенное. Отнёс к ней, и положил рядом, на камень. Она схватила всё в охапку.
   - Отвернись!
   - Да, пожалуйста, но, по-моему, стесняться уже глупо...
   Я повернулся к ней спиной, и тоже быстренько облачился в "боевую сбрую". Сзади раздался нечленораздельный писк.
   - Что случилось? - спросил я, не поворачиваясь.
   - Ты стирал это? Ты стирал мои трусы? - её голос сорвался до фальцета.
   - Ну, да, а что? Не надо было? Ты предпочитаешь ходить в грязных и вонючих?
   - Нет...ничего,... ты прав,...спасибо.
   - Ты оделась?
   - Да, уже можно. Давай поедим, да пойдём уже.
   - Куда? - спросил я, поворачиваясь.
   Она полностью облачилась, и теперь стояла, пристально рассматривая меня так, как будто увидела только что. Надо сказать, что и я не сразу отвёл от неё глаза. В пятнистом антирадиационном "комбезе" она исхитрялась выглядеть даже соблазнительней, чем полностью обнажённая.
   - Как куда? Ты, кажется, хотел меня продать, насколько я помню?
   - А я помню, что это ты сама выбрала этот вариант, как единственно для себя возможный.
   - Да, из всех предложенных тобой - этот для меня лучший.
   Честно говоря, я немного разозлился. Да, я убил её отца, но в снайперской дуэли всегда один труп. Она должна понимать, на что он шёл, прихватив с собой родную дочь, что его работа, когда-нибудь, закончится чьей-то пулей. Я мог убить и её, если бы решил проверить соседнее ущелье. Откуда я знаю, кто это ко мне подбирается, в шлеме и бронежилете? Да если бы и знал, то всё равно убил. Попади я этой девчонке в прицел, - она бы мешкать не стала. На войне - как на войне. А скольких убили они сами, тоже, может быть, чьих то отцов? Это, типа того - ничего, всё нормально? Сколько смертей на её руках? Я всё понимаю - это такая жизнь, её учили с детства, но когда это пришло к ней, то почему же я сразу стал и "убийцей", и "скотиной"? Сама то кто? И если я сумел её захватить, то по закону она принадлежит мне как собственность, как вещь, но ведь я не обращаюсь с ней как с рабой. Могла бы быть за это хоть немного благодарна.
   Я сел, и молча начал есть. Всё моё хорошее настроение моментально улетучилось. Всё стало как всегда. Я - волк одиночка, и другого, видимо, мне не дано.
   Было очень вкусно, только радости мне это уже не доставляло. Чёрт! Если она не хочет быть со мной, что ж! Насильно мил не будешь, а мне то, как раз и хочется, что бы не по принуждению. Сделать из неё рабыню, жить с ней бок о бок, и постоянно ждать удара в спину? Нет уж, слуга покорный! Не на привязи же держать её всё время? Надежды на то, что она станет мне другом, напарником, а может и женой, разлетались в прах.
   Поели, собрались, и вышли. Всё буднично, по-деловому. Прицепил аккумуляторы, проверил и зарядил винтовку, закинул за плечи мешок.
   - Пошли, солнце уже село.
   - Как скажешь...
   Вышли из берлоги, и начали петлять как зайцы, ловушки обходя. Вот и тропа через перевал. Теперь путь свободен. Я остановился, она по инерции, ткнулась мне в спину. Сбросил мешок на камни, прислонил к нему винтовку, и отошёл шагов на десять:
   - Бери, это твоё.
   - И дальше что? - она подошла поближе, и присела рядом с мешком. Взгляд недоверчивый, настороженный.
   - Ничего.... Иди куда хочешь.
   - То есть, ты меня отпускаешь?
   - Да.
   - С чего это такое благородство? - она подняла винтовку, быстро, привычными движениями проверила затвор, магазин, прицел, и положила её на локтевой сгиб. Она сразу преобразилась, как будто, голому человеку дали, наконец, одежду. Теперь в ней чувствовалась профессиональная уверенность. Киллер, он и есть киллер, такой уж её воспитали. Очаровательная девушка.
   - Да, ни с чего - я повернулся, и пошёл обратно. Спокойно, уверенно, и не оборачиваясь.
   Выстрел грохнул, когда я отошёл шагов на сто. В метре от моей головы брызгами разлетелись обломки камня. Я постоял немного, и пошёл дальше, даже не повернув головы. Выстрелов больше не было. Проверяла, не подсунул ли ей холостые патроны, а заодно, и меня на "вшивость". Если бы хотела убить, то я бы об этом и не узнал. Пуля быстрее звука. Даже ученики киллеров никогда не промахиваются, для них точно стрелять - это как дышать. С детских лет приучены.
   Вернулся в берлогу, сел перед затухающими углями, разворошил их, достал из загашника флягу с самогоном, отхлебнул добрую четверть, вытер слёзы, и задумался. Разбередила эта встреча во мне потаённые, глубоко запрятанные мысли. Задвинул их в самую глубину сознания, считая, не без оснований, что в нынешней ситуации думать о создании семьи, воспитании потомства совершенно бредовая идея. Но, видимо, я одиночка только из-за обстоятельств. Наверное, инстинкт продолжения рода сидит в нас очень глубоко, и рано или поздно даёт о себе знать. Ну, сколько мне ещё осталось? Года три-четыре я ещё продержусь на этом перевале, а дальше? Либо очередной киллер найдётся похитрее, и не минует меня его пуля, либо рейнджерам дадут команду к тотальной зачистке перевалов, с такими же для меня последствиями. Как не крути, а жизнь моя "абреком" имеет всё-таки временный статус. В биологии есть такое понятие - стация переживания, это когда популяция, или особь находят для себя место, где могут пережить неблагоприятные условия жизни. Вот и стал для меня перевал Мырды-Далар, как его раньше называли, таким местом. Опять же, примириться с собственной кончиной во цвете лет, я никак не хочу, и вновь передо мной встаёт извечный, но как я уже говорил, не потерявший актуальности вопрос - что делать? Плюнуть на всё, и жить как жил, и будь, что будет, или...или что?
   Чёрт! Не выходит у меня из головы её образ, так и стоит перед глазами. Господи, уж не влюбился ли я? Её волосы, разлетающиеся непокорной волной, изгиб шеи, её лицо, насмешливый взгляд, грудь, ноги, живот.... Но - но - но! Ишь, как гормоны разбушевались! Что-то мне тесновато в штанах стало. Всё - завтра же пойду на Сборище, я теперь богатенький, могу себе позволить пошиковать, даже и не с мутантками.
   Завалился спать, натянул на себя одеяло, и окунулся в ЕЁ запах, не выветрился ещё...
   Спать тут же расхотелось. Вот, мать твою, наваждение какое! Неужели правы были биологи - биохимики, утверждавшие, что в любви главное - ферромоны, что "западаем" мы именно на запах? Нет, надо с этим кончать, а то крыша поедет. Встал, подбросил дров в огонь (теперь можно и не экономить), пока прогорали, заставил себя заняться оружием: чистил, протирал, смазывал. Как только заалели угли, забацал из остатков мяса шашлык. Вроде бы и ел недавно, но только от переживаний меня всегда на хавчик пробивает. Аромат от шашлыка такой, что даже грязные носки перед ним меркнут, а не то, что Запах Женщины.
   Сегодня, по идее, караван должен быть. Мне теперь, вроде бы и без надобности, но статус свой поддерживать необходимо. Что бы все знали: на перевале "таможня" не дремлет.
   Вылез на точку, осмотрелся, на вершины соседние глянул внимательно: на обеих зелёные тряпки крест накрест - поздравляют соседи, поняли, в чью пользу дуэль закончилась, и поздравляют таким образом. В третий раз я такие кресты вижу в свою честь. Знак "всё спокойно" - это просто круг зелёный, а кресты поздравительные, Шустрик придумал, когда Носорог первого киллера замочил. С тех пор и повелось. Ладно, спасибо говорить у нас не принято, хотя приятно, конечно. Первым делом пошёл, и киллера похоронил. Вообще то, у нас это тоже не принято - лежат себе трупики мумифицированные, для острастки прочим искателям приключений, а тут взял я его, уже лёгенького, положил в ту самую расселенку, рядом с чучелом, да так обоих и засыпал камнями. По традиции хотел крест поставить, но делать его всё равно не из чего, так что просто приладил в изголовье его шлем. Посидел, помолчал грустно, скорее о своём, да и пополз обратно, на смотровую точку.
   Пролежал до рассвета - никого. То ли караван запоздал, и теперь на днёвке стоит где-то, то ли смерть третьего киллера страху на купцов нагнала, но только не дождался я никогошеньки. Да, и ладно.... Пойду-ка я, теперь со вкусом, с толком, и расстановкой займусь наследством, мне оставленным: там много чего ещё рассмотреть толком не успел.
   Притопал в берлогу, а дальше - прямо слов не подберу, как в сказке: валяется посредине мешок, к нему винтовка прислонена, за мешком костюм, за костюмом трусики, маечка, а хозяйка всего этого в ванне плещется. Стою, как дурак, челюсть отвесил, и даже мычать не могу. Она же, нисколько не стесняясь, повернулась в мою сторону, только груди колыхнулись, и спокойно так:
   - Давай, лезь сюда, тут на двоих вполне места хватит.
   Стою как пень, и челюсть никак не закрывается, в голове вертится только одна мысль: "Как она сюда попала? Проход через мины видела только раз".
   - Ты что, стесняешься?
   Тут с меня оторопь, наконец, сошла, я шустренько скинул сбрую и всё что под ней, и плюхнулся в горячую водичку.
   Есть такая поговорка: "никогда не говори "никогда"". Однако, в голову лезут самые пошлые фразы, типа: "никогда в жизни", "никогда и не с кем", "никогда мне не будет так хорошо"... Но это действительно всё так и есть. У меня нет других слов для этого. Не обучен, знаете ли. Или фантазии не хватает.
   Потом мы сидели и по очереди хлебали из фляжки. Потом снова плескались в ванной. Потом продолжили на меховом ложе. Потом уже не помню: кажется, потерял сознание, хотя оказалось, что просто провалился в сон, как в яму.
   Я проснулся от взгляда. Не знаю как, но я почувствовал на себе её взгляд. Она лежала рядом, и приподнявшись на локте, рассматривала моё лицо. Встретившись со мной глазами, улыбнулась легко и нежно, и я вдруг понял, что первый раз вижу её улыбку. Волосы спадали ей на плечи, и её грудь касалась моей груди. Она подняла руку и провела по моему лицу, плечам. Тихо и нежно коснулась губами моей щеки, поцеловала в губы не стремясь разбудить мою страсть, а будто целуя ребёнка, прижалась ко мне всем телом, глубоко вздохнула, и закрыла глаза. Через минуту я почувствовал, что она уже спит. Спит так, как спят понимая, что тебе ничего не грозит, что ты под надёжной защитой, и можно никого не бояться. Может быть первый раз за многое время она была просто женщиной, а не киллером. Что-то отпустило у меня внутри, как будто расслабился сжатый в судороге мускул, на минуту мне показалось, что не было никакой войны, что мы просто вырвались в поход, в горы от суеты городских будней, что мы давно друг друга знаем, и любим.... Но тут мне на глаза попались валяющийся на полу комбез и прислоненная к камню винтовка без оптического прицела. Наваждение прошло, но пришло и понимание того, что кажется я всё-таки нашёл, ради чего стоило трепыхаться в этом диком и полуживом мире. Я покрепче обнял свою несостоявшуюся убийцу, и проваливаясь в сон, ещё успел подумать: почему у неё на винтовке прицела нет? Не заслужила ещё, или в наказание отобрали? Надо будет после спросить...
   Проснулся я первым. Тихонечко встал, умылся, перекусил остатками от вчерашнего ужина, и полез на точку осматриваться. Солнце уже село, но долгожданная прохлада ещё не наступила. По фиолетово-розовому небу ползли откуда-то взявшиеся облака. Становилось непривычно темно. Мне, собственно, смотреть на тропу уже и без надобности: за то время, что я тут торчу, изучил всё вокруг до трещинки. Чёрные громады нависли над перевалом мёртвыми небоскрёбами. Что-то мне не по себе стало. Соседних вершин не видно, знаков, соответственно, тоже. Сколько лет я тут сижу, а таких природных явлений не наблюдал ни разу. Я уж не знаю, что делается с погодой на планете, но после войны, когда улёгся пепел, приблизительно так, через полгода, никаких облаков, туч, а тем более дождей - как отрубило. Нынешнее поколение и не знает что такое гроза, а тем паче снег. Ветры - это да, это сколько угодно, да такие, что и на ногах устоять невозможно, а вот осадков не бывает. Может где-то в других местах и бушуют циклоны, но только не здесь. Так что эти облачка произвели на меня с непривычки, гнетущее впечатление. Соскользнул я с точки, да поплёлся обратно в берлогу, нисколько не переживая о пропущенном караване. Приполз в берлогу, а там убийца моя ненаглядная готовит что-то типа завтрака. Уже проснулась, привела себя в порядок, одета "по всей форме", и судя по всему вживается в роль домохозяйки. Очаровательная девушка. На её вопросительный взгляд я лишь головой помотал, и присел около очага. Она подошла, присела рядом, и положив руку мне на плечо, улыбнувшись, спросила:
   - Что-то случилось?
   - Облака...
   - Какие облака? - удивления у неё моё сообщение не вызвало, но настороженность в голосе не пропала.
   - С виду вроде бы обычные, но очень уж давно я их не видел - странно как-то.... и уж очень темно. Кстати, а что такое облака ты знаешь? Видела когда-нибудь?
   - Да, один раз. Мы тогда далеко к югу ушли всем кланом, там и увидела. Из них даже вода капала - она смущённо улыбнулась, понимая, как смешно это выглядит. С неба, и вода!
   - Это называется дождь. Влага испаряется с поверхности земли, потом конденсируется, и выпадает обратно в виде капелек дождя, - уж не как не ожидал, что придётся рассказывать кому-то что такое дождь.
   - И что, там сейчас такой же дождь?
   - Нет, но стало темно и тревожно.
   Она погладила меня по щеке, встала, разложила еду по тарелкам, поставила на камень - "стол", и знаком пригласила к завтраку. Видимо моя тревога передалась и ей, потому что, накрывая на стол, она больше не улыбалась, а взгляд стал задумчиво-сосредоточенным.
   Я сел, и стал есть. Она некоторое время смотрела как я жую, потом вдруг встала, подошла ко мне, и присев рядом опять положила мне на плечо свою руку. Я отложил ложку, и повернулся к ней. Очень серьёзно, глядя мне прямо в глаза, она сказала:
   - Меня зовут Ольга, и я тебя люблю.
   Не знаю, что больше меня поразило: её признание убийце собственного отца, или то, что она сообщила мне своё ИМЯ.
   В наше время так повелось, что имя данное тебе при рождении считается тайной собственностью, и говорить его можно только самым близким людям (ежели таковые имеются). Считается даже, что зная настоящее имя человека, им можно управлять как тебе вздумается. Чушь, конечно, но только все друг друга знают по кличкам, и настоящее ИМЯ можно узнать либо самому дав его ребёнку при рождении, либо женившись (не факт), либо под пытками.
   Слегка запинаясь, но абсолютно искренне, я произнес:
   - Меня зовут Андрей. Я люблю тебя...но...
   - Но?
   - Ведь я,...я же...
   - Убил моего отца? Ты оказал ему честь. У нас считается, что воин, павший от руки противника принимает оказанную честь от более сильного. И ты поступил благородно, похоронив его - я видела. Да, и убит он был не тобою...хоть и твоей рукой...
   Я поднял её, и посадил перед собой прямо на стол, резким движением скинув с него посуду. Встал перед нею на колени, уткнулся головой в её живот.
   - Потому, что ты позвала его?
   - Да, и по нашему закону я отвечаю за его смерть своей жизнью, - она положила руки мне на голову, взъерошив волосы. - Это так. Моя слабость стала причиной его смерти. Я любила его, я преклонялась перед ним, как перед великим воином, и я предала его! Теперь до конца жизни на мне клеймо.
   Я поднял голову и заглянул в её глаза - там стояли слёзы. Они не текли по щекам, но стояли в глазах прозрачными каплями.
   - Ольга, это не трусость! Я понимаю, что по вашим суровым законам ты должна была убрать ногу с мины, и подорваться ко всем чертям, освобождая своего ведущего от твоего спасения, но ты простояла там, на солнце весь день, и стояла пока я не освободил тебя. Я думаю, что как раз это и подвиг!
   - Милый мой, ты так ничего и не понял... Дело не в трусости, за это у нас наказывают, но не строго. Считается, что отсутствие страха - это порок. Страх помогает выжить, кто ничего не боится - долго не живёт. И дело даже не в том, что я позвала его: у него было много вариантов действий, я до сих пор не понимаю, почему он выбрал именно такой.... Дело в том, что я не смогла обнаружить ловушку, и тем самым поставила жизнь Наставника и выполнение Контракта под угрозу, а вот это не прощается.... Так что, если я вернусь к своим, то моя жизнь не будет очень продолжительной.
   Я встал, и заходил по берлоге из угла в угол.
   - Это что ж получается? За трусость слегка накажут, а за невнимательность пристрелят? Кстати, а как они узнают, что было на самом деле? Ну, погиб твой Наставник, или как у вас говорят "принял оказанную честь", и что? Ты вернулась одна. Что, такого не бывает?
   - Нет, не бывает... если Наставник погибает, то ученик либо доводит Контракт до конца, либо погибает тоже. Выполнение Контракта свято - этим живёт клан.
   Я перестал мерить берлогу шагами, подошёл к ней и спросил, стараясь говорить спокойно:
   - Так твой Контракт ещё не закончен?
   Она вскочила, и схватив меня за грудки, встряхнула так, что у меня зубы лязгнули.
   - Дурак! Я люблю тебя! Мне нет дороги назад, у меня не осталось больше никого, кроме тебя, я....
   Она замерла, остановившимся взором глядя куда-то мимо меня. Я обнял её, и прижав к себе зашептал:
   - Оленька, милая моя, любимая, ну что ты? Всё же хорошо, правда? Мы же теперь с тобой вместе. Никуда тебе не надо возвращаться, ты теперь будешь со мной, и всё будет замечательно, правда?
   Вот в этот лирический момент и долбануло так, что нас подбросило в воздух, мы покатились по полу, а сверху посыпались камни. Я вскочил, схватил винтовку, и успев крикнуть: "Сиди здесь!", рванул наружу. На вторую точку взлетел так, что если бы дело происходило на соревнованиях по скалолазанию, то все ихние чемпионы - фигня. Аккуратно высунул телеглаз, и аж присвистнул: здесь были все... и рейнджеры, и киллеры, и ещё какая то шушера не из местных. Занимались они тем, что подложив фугасы под скалы, взрывали их, снося летящими глыбами камней к чёртовой матери всю мою тыловую оборону. Логично...., если переться напрямую рискованно, то применив грубую физическую силу они имели шанс к утру уже до нас добраться. Такого на моей памяти ещё не происходило. Киллеры никогда и ни с кем не объединялись, они всегда сами по себе, и свысока на всех посматривали, чаще всего через прицел. Проведя несложное логическое построение я понял, что это именно за мной, или вернее, за нами. На другие перевалы они внимания не обращают - лезут только сюда. Могилку с трупом они наверняка обнаружили, и поскольку он один (не считая манекена), то смекнули, что Ольга скорее всего у меня. Вряд ли они думают, что "со мной", вот и прискакали освобождать "заложницу", а заодно и Контракт выполнять.
   Все эти мысли промелькнули в моей голове меньше, чем за секунду, и сваливаясь обратно в берлогу, я ещё подумал, что шансов у меня никаких. Вернее, у нас.... может быть. Отстегнув у подножья скалы верёвку, я кубарем скатился через проход, и заозирался - где Ольга? Её нигде не было... винтовки её тоже не видно. Чёрт! Неужели сбежала к своим? И это после всего? Эх, говорили мне: "Не верь женщинам!". Выскочил наружу, и зашарил биноклем по расселинам - нигде никого. И тут откуда-то сверху раздаётся:
   - Ты не меня ищешь?
   Задрал голову, а она сидит над берлогой, "в полном боевом", винтовка на сгибе руки, и все подступы к нашему "дому" у неё под прицелом. Тут мне стало стыдно... А она, вроде бы и не замечая моего растерянного вида и бинокля в руке, осведомилась:
   - Что, кавалерия прискакала?
   - В общем, да.
   - И много?
   - Тридцать пар киллеров, человек пятьдесят рейнджеров, и ещё около сотни всякой шушеры. Рушат скалы, обломки подрываются на минах, проход освобождается.
   - Ого, целая армия - нам не устоять.... Как скоро они подойдут?
   - Я думаю у нас есть часа три. Надо уходить.
   - Ты знаешь куда?
   - Нет, но уходить всё равно надо, и побыстрее.
   - Что побыстрее - это ты прав, - она спрыгнула со скального выступа, и подошла ко мне - Я знаю куда, доверься мне. Это будет непросто, но выбора у нас нет.
   Она стояла передо мной, по-деловому сосредоточенная, собранная, и невообразимо прекрасная. Очаровательная девушка. Я не стал уточнять, что она имеет в виду - какая разница? И ещё подумал, что не будь её, то я не ушёл бы. Принял бы бой. Пусть и последний. Теперь нет. Теперь у меня есть ради чего жить, и кого беречь, даже ценой собственной жизни - такой вот парадокс.
   Собрались минут за двадцать. Брали только самое необходимое, лёгкое, и дорогое. Получилось два солидно набитых рюкзака. Перед уходом Ольга повесила мне на шею какую-то фитюльку, а на ухо пристегнула клипсу. У неё висели такие же.
   - Это что?
   - Это ультразвуковой свисток, а на ухе усилитель. Армейские сигналы знаешь?
   - Конечно.
   - Так мы сможем поддерживать связь на расстоянии до двух километров. В моём клане армейских сигналов не знают - там другие заморочки.
   Оригинально, однако. Ультразвук пройдёт чёрт знает куда, и его никто не услышит, кроме некоторых животных, человеческое ухо его не различает, а вот с усилителем - другое дело.
   - Так ты его и позвала?
   - Да...
   - Понятно...
   Опять как зайцы запетляли мимо ловушек, как на крыльях перелетели через перевал, и вниз, вниз по ущелью. Грохот взрывов наверху возвестил о том, что преследователи подобрались уже вплотную к берлоге. Там их ждёт множество сюрпризов, и обрушить камни на них уже не удастся. Я и саму берлогу хотел заминировать, но Ольга отговорила: поймут, что там уже никого нет, и сразу кинутся по следу, а так, пока они в берлогу пробиваться будут, мы выиграем время.
   Мы всё шли, и шли, пересекая трещины, спускаясь, страхуя друг друга, со скальных обрывов, и я всё прислушивался к звукам сверху. Когда после небольшого затишья грохнул наконец последний глухой, утробный взрыв - я понял, что всё, это последняя закладка на тропе, уже от берлоги вниз. Всё, что у меня оставалось я заложил туда, и постарался, чтобы обнаружить было очень нелегко. Значит преследователи уже знают, что в берлоге никого нет, и идут за нами. Интересно, сколько народу они потеряли при таком разминировании?
   Мы решили уйти из основного ущелья, поднявшись по боковому отрогу, найти убежище на день, и отсидеться. Днём вряд ли кто отважится нас преследовать, они же понимают, что и мы никуда не денемся - днём придётся отсиживаться. В термокостюме, можно только лежать спокойно, интенсивно двигаться в нём, мягко говоря, не рекомендуется. Зато весь день на солнышке пролежишь, с относительным комфортом. Вот я и лежал. Нашли мы расщеленку, с уходящей вглубь горы трещиной, тут и обосновались. Ольгу я уложил отдыхать в прохладном тенёчке, а сам, облачившись в киллерский термокостюм, занял позицию на скальном уступе, с которого открывался полный обзор на всё ущелье. Хоть мы и ушли с основного маршрута, хоть и солнечная активность сегодня была как никогда сильной, но я решил не рисковать, и пролежал "наблюдателем" весь день. Часам к восьми ко мне подобралась Ольга, и прогнала меня поспать хотя бы пару часов.
   Казалось только закрыл глаза, проваливаясь в сон, как почувствовал её руки, она гладила меня, взъерошивая волосы. Поскольку сознание не возвращалось в полной мере, то ей пришлось уже тормошить меня за плечи:
   - Вставай, уже идут...
   Как только смысл сказанного дошёл до меня через пелену забытья - вскочил как ужаленный.
   - Где?
   - Одна группа поднимается сюда, остальные видимо, пошли дальше по основному ущелью.
   - Сколько у нас времени? - порадовало хотя бы то, что преследователи разделились. Теперь против нас относительно небольшая группа, и появляется хоть и мизерный, но шанс. Видимо они решили, что мы уходим по основному ущелью, и рванули туда всем скопом, пустив по боковым ответвлениям небольшие группы разведки. Но поднимется стрельба, и они тут же все будут здесь, ну или почти тут же. Вот это маленькое "почти" нам и нужно использовать для отрыва, если конечно, мы отобьёмся от "разведчиков"
   - На расстояние выстрела подойдут через час.
   - Сколько их?
   - Ровно двадцать пять, причём, двадцать из моего клана, остальные рейнджеры.
   Хреново... Мы можем только занять господствующую высоту на перевале, и сдерживать их сколько сумеем. Потом подтянутся остальные, и нам каюк. А что делать? Это наш единственный шанс.
   Ущелье имело форму груши: вначале сужение, с нависшими над тропой скалами, потом большая "поляна" карстового цирка, и в конце неё резкий подъём к перевальной седловине.
   Ели успели заползти.... Только мы расположились, едва переводя дыхание, как в узком ущелье появились первые преследователи. Как я и ожидал - рейнджеры. Киллерам незачем зазря рисковать, рейнджеры прощупывают дорогу, а снайпера, неторопливо переходя от камня к камню держат под прицелом все "критические" точки. Так они и шли. Мы выпустили их на открытое место, дождались, пока не подойдут поближе, и открыли огонь, стараясь первыми же выстрелами уложить как можно больше киллеров. После первых залпов они кинулись врассыпную, прячась за камнями, но шестеро остались лежать неподвижно. Погоди, сколько? Шестеро? Я стрелял в двоих, в первого попал точно, а во второго "фифти-фифти", а остальных, что? Ольга уложила? Без оптики, с такого расстояния, и ночью? Но это, оказывается, были только цветочки. Дальше началось такое, что до сих пор вызывает у меня чувство деревенского лопуха на ярмарке, где заезжий фокусник "вслепую" стреляет по тарелкам. Ольга опорожняла обоймы с фантастической скоростью, как будто у неё в руках была не обычная, хоть и автоматическая винтовка, а по крайней мере пулемёт, причём каждая пуля находила свою цель. Глядя через оптику на мечущихся между камнями людей, я не успевал нажать на курок, как "моя" цель валилась навзничь, и в основном, все попадания были в голову. Мне даже обидно стало, как маленькому, у которого из-под носа постоянно выдёргивают конфетку.
   Отстреляв на одном дыхании две обоймы, причём при перезарядке темп стрельбы, вроде бы даже и не изменялся, моя ненаглядная убийца молниеносно вщёлкнула третью, и перевалилась на спину, за камень, по которому тут же застучали пули, вырывая из него осколки. Я отвесив челюсть ( кстати, не в первый раз уже), смотрел на неё в немом восхищении. Она улыбнувшись, подмигнула мне, и ставя винтовку на предохранитель сказала:
   - Восемнадцать минус.
   - В-в-восемнадцать? - промямлил я.
   - Шестнадцать - я, двоих - ты.
   - За второго я не уверен.
   - Зато я уверена, попадание в живот, не самый лучший выстрел, но скорее всего смертельный.
   Очаровательная девушка....
   - Ежели мы отсюда выберемся, то как-нибудь расскажешь как это тебе удаётся?
   - Как-нибудь - она рассмеялась, - А сейчас мы что будем делать?
   Я сполз с точки, и высунул за камень "телеглаз". Кроме трупов никого видно не было.
   ""Попрятались, суки" - подумал Штирлиц" - пронеслось в голове.
   - А вот сейчас, у нас появляется тот самый шанс! Сейчас мы со всех ног валим отсюда вниз, за гребень, и может быть успеем убежать из зоны досягаемости, пока они не очухались.
   - Нет, любимый, я так не думаю - она говорила спокойно, глядя на меня с лёгкой улыбкой.
   - Почему? - Я, вообще-то, не привык, что бы мои приказы обсуждались, но сказала она это так по-доброму, и даже нежно, что я не стал корчить из себя командира.
   - Посмотри, там, внизу, поперёк ущелья огромная трещина, придётся очень долго перебираться через неё, и они успеют нас накрыть. А ещё потому, что и они думают так же, как и ты, и скоро пойдут на перевал. Они ведь тоже понимают, что наше спасение в бегстве, и не дожидаясь основных сил постараются перехватить нас раньше, чем мы сможем далеко уйти.
   - И что ты предлагаешь?
   - Как думаешь, а не спуститься ли нам навстречу противнику? Занять оборону вон за той каменной грядой, и как только они, уверенные в том, что мы уже по другую сторону перевала, пойдут наверх, подпустить их поближе, и снять всех наверняка, а вот потом валить отсюда.
   - Во-первых, они увидят как мы спускаемся, а во-вторых, даже если всё получится, то сбежать мы не успеем - подойдут остальные, они уже, наверное, скачут сюда во весь опор.
   - Но другого выхода у нас нет, поверь мне. А на счёт "увидят", мы их обманем.
   Она достала из своего мешка два аэрозольных баллона, без каких либо надписей, и один кинула мне.
   - Обработай весь мой костюм, со всех сторон, а потом я тебя.
   - Что это? - я видел эти баллоны раньше, когда разбирал "наследство", но так и не понял для чего они нужны.
   - Это позволит обмануть инфракрасные прицелы, на какое-то время мы будем невидимками. У нас их всего два, и больше нет ни у кого. Это маленькая тайна была у меня с отцом, - и предупреждая мой вопрос - Не знаю, где он их раскопал.
   Подбрасывая на ладони увесистый баллончик, я подумал, что Ольга права. Видимо, тактику у них там в клане преподавали очень неплохо. И ещё я подметил, что она сказала "у нас", вроде бы и мимоходом, но мне это сказало о многом. Что ж, рискнем, пожалуй!
   Обрызганные с ног до головы слегка опалесцирующей жидкостью, мы как два приведения, сбросив вниз верёвки, быстро соскользнули по ним на "лепестках" вниз. Крадучись добрались до каменистой россыпи, заняли позиции, и приготовились. Про себя я подумал, что если мне и суждено лечь здесь навечно, то по крайней мере у меня в жизни есть то, ради чего стоит жить, и умирать, если придётся. На этой вот патетической ноте и потянулись для меня минуты ожидания, причём каждая минута приближала основные силы преследователей, и уменьшала наши шансы на спасение. Кажется есть такая математическая функция, с обратной зависимостью, но это я опять отвлёкся. Нервы, знаете ли.... не каждый день помирать приходится.
   В который раз убеждаюсь, что моя ненаглядная имеет таки все шансы стать генералом. Всё произошло даже лучше, чем я надеялся. Первыми встали три оставшихся рейнджера, и поливая свинцом перевал, двинулись вперёд. Мы пропустили их через себя (ультразвуковая связь - хорошее дело), и они начали карабкаться на подъём, назад уже не глядя. Киллеры встали, и попарно подошли к нам метров на пятьдесят, выбрали позиции, взяли на прицел перевал, и замерли. Рейнджеры, ободрённые отсутствием ответной стрельбы, закинули за спину оружие, и полезли вверх уже на всех четырёх точках.
   Ну, что сказать? Не попасть с полста метров по поясным мишеням? Даже для меня это ерунда, что ж про Ольгу говорить? Грянул двойной залп, и рейнджеры на скале поняли, что они остались в одиночестве. Цепляясь одной рукой за камни, они палили из своих винтовок куда попало. Видимо за наши головы назначили очень солидную премию, ежели только за последние десять минут они выпустили во тьму чуть не годовой запас патронов. Мы не стали миндальничать, и хладнокровно их расстреляли, они грохнулись вниз, и воцарилась тишина. Кстати говоря, ну я, - это понятно: мне то деваться некуда, а вот как Ольга лупит своих соплеменников - это я подивился. Вроде бы ещё несколько дней назад бывших братьев и сестёр. Что это, просто во спасение жизни, или всё-таки они ей чем-то крепко "насолили"? Надо будет спросить, если ответит, конечно. Вообще с моей ненаглядной, больше вопросов, чем ответов. Очаровательная девушка.
   Не сговариваясь, и не собирая никаких трофеев, мы рванули на перевал с максимально возможной скоростью. Нам осталось буквально с десяток метров, когда точнёхонько над нашими головами легла очередь из разрывных пуль, каменная крошка так и брызнула в разные стороны, и по нам в том числе. Мы свалились как подкошенные, отползли за камни побольше, и замерли. Я отложил винтовку, высунул аккуратно "телеглаз" в щёлку, и понял, что всё - мы добегались. Из "бутылочного горлышка", на поляну, вышло чёрт его знает сколько киллеров, и теперь держат на прицеле всю перевальную седловину: пошевельнешься - кранты. Не успели... Наплевав на свисток, я в голос, не таясь, спросил:
   - Ну, что, Оленька? Кажется наше знакомство обещает быть непродолжительным?
   - Ты что, решил от меня сбежать? Совратил девушку, а теперь в кусты? Нашёл лучше и толще? Вот и верь после этого мужикам..... Что-то ты рано сдаешься. Пусть ещё попробуют нас взять!
   - А чего им не взять? Видишь, светает уже. Мы теперь у них как на ладони, инфраприцелы и не нужны вовсе. Держат на мушке - не высунешься, только и остаётся в телеглаз наблюдать как рейнджеры с флангов зайдут, и "повяжут тёпленьких".
   - Пусть сначала попробуют! Кстати, надеюсь у тебя нет мыслей по поводу сдаться в плен, к примеру? Если есть, то можешь их сразу забыть: тебя там ждёт такое, что о смерти будешь умолять как о пощаде.
   - Это я знаю, иллюзий у меня нет - хоть сейчас вставай в полный рост, и прекращай эту агонию разом, но вот по поводу тебя мыслишка есть: может разыграть из тебя заложницу? Начать переговоры, потребовать выкуп в виде полной свободы?
   - Ты, чего? Ошалел? - Ольга откинула плекс шлема, и посмотрела на меня как-то с сочувствием, что ли. - Какие переговоры? Ты когда-нибудь слышал о переговорах с киллерами? Тебя шлёпнут, едва ты высунешь нос. Меня заберут, а тебя - в расход по любому.
   - Да, знаю я! Со мной всё понятно: так ли, эдак ли - моя песенка спета, но зачем погибать обоим? Отыгравшись на мне, может тебя убивать не будут?
   - Ах, чёрт возьми, какие мы благородные! Какое, мать твою, самопожертвование! - теперь Ольга рассердилась не на шутку, - Ты что, совсем дурак, или прикидываешься? Ты думаешь вся эта орава за тобой припёрлась? Столько патронов извели ради тебя одного? Нужен ты им! Это за мной, и за моим отцом охота идёт! Мы знаем то, ради чего клан не остановится ни перед чем, и поскольку отца больше нет, то осталась только я. Мы сбежали из клана, и шли туда, куда должны были дойти во что бы то ни стало! Но вот теперь они меня всё же догнали. Меня то убивать как раз и не будут, но только некоторое время - меня пытать будут, пока всё не расскажу, а вот потом убьют наверняка, понял? - она закончила свою тираду, захлопнула шлем, и приникла к окуляру "телеглаза".
   Я задумался. Время на размышления ещё было: киллеры, видимо, решили дождаться утра, и не рисковать. Значит они были беглецами? За одно это в киллерском клане полагается смерть, и не самая лёгкая.... Понятное дело, что по пути к своей "цели" они должны были как-то зарабатывать на жизнь, вот я и стал такой "работой"..... Видимо Ольга со своим отцом потеряли слишком много времени, а может, решили, что оторвались...? Но почему она мне всё не рассказала сразу? Не доверяет мне? И как будто читая мои мысли Ольга повернулась ко мне, снова приподняла "забрало", и смущённо улыбнулась:
   - Я не успела тебе рассказать, извини меня, милый, как-то к слову не пришлось, а потом сам видишь - не до того было. Думала, что успею....
   - Эта самая ваша "цель".... Она хоть стоит того, что бы за неё подохнуть?
   Ольга улыбнулась мне, - Она стоит гораздо больше, чем две жизни, поверь мне.
   И тут же в моём ухе зазвучала серия из непонятных сигналов. Продолжалось это довольно долго, сигналы перебивали друг друга, и я понял, что это диалог, а потом всё смолкло.
   - Что это было? - спросил я, понимая уже, что Ольга ведёт переговоры с преследователями.
   - Андрей, прости меня. Это из-за меня ты попал в эту переделку. Если бы не я, то сидел бы ты на своём перевале, в берлоге с бассейном, и никто бы тебя не трогал. В общем, я сказала им, что сдаюсь, и выхожу. Я обещала им всё рассказать. В обмен на твою жизнь. Они согласились. Сам Магистр дал слово, а это - закон. Так что, твоя жизнь вне опасности. Ты был прав, наше знакомство и впрямь было непродолжительным, извини.
   Вот теперь я действительно ошалел!
   - Ты отдаёшься им в руки, что бы спасти меня? Ах, какое, мать твою, благородство! А ты меня спросила!!? Ты думаешь, что я, зная, что тебя ждут пытки и смерть, спокойно свалю отсюда в берлогу с бассейном!? Значит ты мне так и не поверила?
   Я взял винтовку на локтевой сгиб, на киллерский манер, крикнул Ольге: "Вали за перевал!", и встал во весь рост. Плевать мне, что сейчас будет! Выстрелов не было.... А, ну да, они же меня отпускают. Вот сейчас я им покажу, блин, как умеют умирать "абреки" перевальные! Сзади донёсся крик Ольги: "Не смей!", но было уже поздно. Я пошёл прямо на них, вниз, посылая почти не целясь пулю за пулей в приземистые шеренги. Я шёл, и шёл, и был почему-то всё ещё живой, и ангелы с боковых отрогов махали мне руками. Ангелы? Ну да, вон они, в белых одеяниях, с крыльями за спиной. А что это за дымные следы прорезали воздух от этих ангелов к скалам напротив? Неужто Десница Карающая? Ещё не осмыслив до конца, я рухнул за первый попавшийся камень, поняв уже, что кажется ещё переведу в углекислоту какое то количество кислорода на этой планете. Скалы содрогнулись, и обрушились вниз огромными глыбами, подминая под себя всё живое. Теперь, спровоцированное взрывом, рушилось буквально всё. Со всех сторон вниз катились огромные, с двухэтажный дом, и поменьше, куски скал. Грохот нарастал, пока не превратился в сплошную, оглушающую какофонию. Меня бросало из стороны в сторону, как тряпичную куклу, мимо пролетали разнокалиберные булыжники, некоторые лупили по мне как молотки, но всё-таки недостаточно сильно, чтобы переломать мне кости, снизу поднималось огромное облако пыли, приобретая форму всем печально известного "гриба". Я был довольно высоко, и основная масса камнепада прогрохотала ниже, засыпав весь цирк обломками породы слоем метров в двадцать. Вряд ли кто остался там живой. Ещё катились последние камни, как я кинулся обратно, ища Ольгу. Господи, только бы жива была. Она была жива, и даже нисколько не пострадала. Всё-таки в клане хорошо преподавали и науку выживания. Ольга влезла в щель, чуть шире неё самой, и расклинилась там руками и ногами, камни просто перелетали через неё, и только мелкая крошка присыпала ей комбинезон.
   - Вставайте, мадам, кажется бог нас миловал и в этот раз.
   Ольга вылезла из щели, первым делом проверила винтовку, потом отряхнулась, сняла шлем, и опять её волосы тугой волной вырвались на свободу, после чего я уже в который раз увидел слёзы, стоящие в её глазах:
   - Господи, дурашка ты моя! Доказать решил, да? А что мне было бы делать, если бы тебя убили ты подумал...? И что всё-таки произошло? У тебя, что, в кармане атомная бомба завалялась?
   - Кажется нас спасли ангелы, - пробормотал я наводя бинокль на хребет напротив.
   - Какие ангелы?
   - Сейчас посмотрим.
   Дрожащими пальцами навёл фокус, и обомлел.... Всего чего угодно ожидал, но только не этого. На гребне, обнявшись, стояли два "ангела", и махали нам руками. Боже мой, как хорошо, всё-таки иметь добрых соседей! В выгоревших, почти белых антирадиационных костюмах стояли, улыбаясь, с ранцами реактивных установок за плечами мои соседи - "абреки", Шустрик и Носорог. Значит они всё поняли, и решили помочь. Но почему? В наше время это мягко говоря не принято. Предупредить соседа - это уже предел гуманизма, а "впрягаться" за него - безрассудство. И где это, интересно, они "Стингеры" взяли? В это время в руках у Шустрика замигал луч света: точки и тире - азбука Морзе.
   "Мы всё видели, мы всё поняли. Ты отпустил её - она вернулась. Вы ушли вместе. Она сражалась вместе с тобой. Удачи вам".
   Тут же подключился своим прожектором и Носорог: "Мы своих не бросаем".
   Ольга недоумённо смотрела на мигающие фонари:
   - Это какие-то сигналы? Вы так переговариваетесь? Кто это?
   Две фигуры на скальном гребне ещё раз помахав на прощанье руками, скрылись за хребтом. Вот и всё, и даже "спасибо" сказать не могу.
   - Это азбука Морзе, дорогая, моему самолюбию льстит, что хоть этого ты не знаешь, а спасители наши.... кажется это были мои друзья, только я об этом не догадывался, думал, что просто хорошие соседи.... Но не время сейчас всё объяснять, видишь, солнце уже взошло. Нам надо торопиться, надо уйти за перевал, и найти укрытие.
   Солнце, действительно, поднялось над горами, но нас пока прикрывала тень от скалы напротив, да и ещё не осевшая пыль смягчала жгучие лучи.
   - Ты прав, уходить надо поскорее, может они не все там погибли, может кто-нибудь остался за камнепадом, а вот укрытие можно не искать. Я взяла с собой "термалку".
   - Что, ты тащила в своём рюкзаке эту тяжесть? Когда это ты успела её туда запихать? Да и зачем?
   Мы уже скоренько карабкались на перевал, и отрывисто разговаривали на ходу.
   - Затем, что я знаю, куда мы идём, и там без неё нельзя никак.
   - Тебе хорошо, ты хоть знаешь, а я вот прусь за тобой без оглядки, как бычок в поводу, - с деланной обидой прогундосил я.
   - Вот и хорошо, всегда мечтала иметь покладистого мужа, - лукаво улыбнулась Ольга.
  
   У палатки с терморегулятором - "термалки" по-здешнему, два аккумулятора. Один, днём, работает на охлаждение, другой при этом заряжается от солнечных батарей, которые покрывают всю наружную поверхность палатки, создавая при этом дополнительную изоляцию. Батареи сделаны из композитных материалов, покрытых пластинами фотоэлементов, и поэтому свободно скатываются в трубочку, так что с транспортировкой проблем не возникает, тяжеловато только. Разумеется, закон сохранения энергии нарушать никто не собирается, поэтому конечно же, однодневного заряда на охлаждение не хватает, но я ещё в берлоге разложил термалку на солнышке у входа, ещё только первый раз распаковав её. Теперь оба аккумулятора были заряжены под завязку, что обеспечивало нам относительный комфорт градусов этак в тридцать, при условии, что "за бортом" все сто двадцать. Термокостюм сделан по тому же принципу, только аккумулятор у него один, и хватает его максимум на шесть часов, поэтому мы лежали в палатке, а костюм "заряжался" снаружи. Я уложил его между камнями, придав форму лежащего человека, пристроил этому "снайперу" винтовку, и издали его вполне можно было принять за настоящего стрелка. Сначала мы по очереди спали, раздевшись до нага, потом, наплевав на безопасность, занялись тем, чем и должны заниматься обнажённые мужчина и женщина в одной тесной палатке. Целый час после этого мы приводили в порядок дыхание, стараясь вообще не двигаться, дабы больше не потеть. Система вентиляции была явно не готова к таким нагрузкам, пот стекал с наших тел на постеленные на "пол" комбинезоны, и пропитал их насквозь, собираясь в углублениях небольшими лужицами. Мы зареклись на будущее делать это в палатке. Посмотрели друг на друга, и занялись этим снова - терять уже нечего.
   Потом наступил вечер, и мы пошли скорым маршем вниз, уходя из высокогорной зоны, приближаясь к равнинам. Маршрут наш, судя по всему, пролегал в сторону моря, хотя вполне возможно, что это был отвлекающий маневр. Я специально ничего не спрашивал у Ольги - захочет сама расскажет, тогда, когда сочтёт нужным. Какая мне разница? Всё что мог я уже потерял, и кроме неё у меня ничего нет. Так что, главное, что мы вместе, а куда идём....в конце концов придём куда-нибудь, там видно будет. Всё равно отсюда надо убираться побыстрее и подальше. Я далёк от мысли, что погиб весь клан киллеров, а эти ребята как бульдоги - будут преследовать, пока жив хоть один из них. Фанатики хреновы.
   Следующий день мы провели в великолепной пещере, в которой обнаружился ход глубоко в толщу скал, где протекал едва заметный ручеёк. Это, конечно, не моя берлога, но тоже роскошь. Тем более, что рядом с ручейком была небольшая площадка, где мы и расположились. Тихий прохладный полумрак - что ещё нужно для двоих уставших путников? Я сразу же сменил запас воды: чёрт его знает, может, придётся удирать отсюда в бешеном темпе? Быстренько перекусили "сухим пайком", я разложил палатку заряжаться на солнышке, а сам полез в термокостюме "дозорным". Ольга пока отдыхала, мы договорились, что она сменит меня через пять часов. Перед выходом я всё-таки не удержался и спросил:
   - Может расскажешь, если хочешь, конечно, как у тебя получается так лихо стрелять? Да ещё без прицела?
   Ольга к этому времени скинула костюм, и стояла передо мной только в трусиках и маечке, в руках у неё была пустая пластиковая бутылка, в которую она собиралась нацедить воды для омовения. Почему-то мой вопрос застал её врасплох: смущённо улыбнувшись, она опустилась на колени, и пристроила бутылку под тоненькую струю. Я уж собирался повернуться и уйти, не дождавшись ответа, но она всё-таки сказала, по-прежнему странно улыбаясь:
   - Понимаешь, это такая мутация...
   - Мутация?
   - Да, или не мутация, а врождённая особенность, что по-моему одно и то же. Ещё в детстве у меня заметили способность всегда попадать в цель. Всё равно чем: камнем в бутылку, ножом в деревянный кружок, пулей в мишень.... Я всегда попадала туда, куда хотела попасть, причём из любого положения.
   Ольга провела ладонью по полу пещеры, подобрав несколько маленьких камушков, и почти не глядя, быстро, один за другим бросила их в котелок, который стоял у самого входа, метрах этак в десяти от неё. Первый камушек ещё не долетел до цели, когда все остальные были уже в воздухе. Дробной очередью все камни прогрохотали внутрь котелка. Я в который уже раз отвесил челюсть. Чёрт! Я бы, если хорошо наметился, то глядишь и закинул бы с такого расстояния пару камней,... да и то вряд ли.
   - Отец так гордился мной! Ещё бы, врождённый снайпер - это что-то! На меня приходили смотреть со всех семей. Сам Магистр приколол мне значок "истребителя" в мой десятый день рождения. Понимаешь, как мне объяснил отец, у всех обычных людей, стреляющих в цель, организм проделывает массу очень тонкой работы: руки определённым образом держат винтовку, глаз измеряет расстояние, упреждение, и силу ветра, даже ноги тоже участвуют в процессе стрельбы, и всем этим управляет мозг. Формула: цель - расстояние - ствол - глаз - приказ нажать курок, у всех людей даёт сбой тут или там, у кого-то больше, у кого-то меньше. Слишком много составляющих в каждом из слагаемых, мозг не в состоянии идеально отследить их все. А вот у меня это получается инстинктивно - само. Просто я точно знаю куда и как полетит пуля. Прости, я немного сумбурно говорю, но ты и сам знаешь, что рассказывать о своём уродстве неприлично..., но я думаю, что ты должен знать обо мне всё.
   - Ни фига себе - уродство! Да за такое любой, кто ещё остался на этой планете отдаст половину жизни!
   Честно говоря, я несколько обалдел. Вот это да! А я то думал, что это результат каких-то специальных тренировок, про киллеров вечно всякие небылицы плетут... Потом подумал о себе - чёрт, тоже, кажется, признаваться надо:
   - Оленька, что ж тогда про меня то говорить? У меня же....
   - Я знаю.
   - Что?!
   - Тебе больше сорока лет, и ты родился до войны.
   - ......?!!
   - Нас информировали, когда мы приняли Контракт.
   Она знала, что я, наверное, ровесник её отца! Она же в дочери мне годится! Даже всё зная, она полюбила меня.... О-х-х-х..., бедная моя головушка. Вслух же произнёс:
   - Ага, ну да..., конечно же информировали... значит ты про меня всё знала? Слушай, всё забываю спросить, а кто был заказчиком? Так, из спортивного интереса.
   - Глава клана "Стражи".
   - Этот малахольный ублюдок?
   - Там сейчас заправляет женщина. Бывшая "Царица" - теперь глава клана.
   - Это случайно не с фигурой фотомодели, и лицом крокодила?
   - Да, верно подмечено....
   - И она меня заказала?
   - Ну, да - сто патронов.
   - Я стоил целую сотню? Лестно, однако...
   Я повернулся, и пошёл на "точку" - это было уже слишком для одного раза. Вот и пойми женщин!
   Лёжу в "термосе", и привычно обозреваю мир через оптический прицел. В голову лезут всякие разные мысли. Начиная от странностей женского поведения, и до привычного уже: "что же делать дальше". И пригрезился мне сквозь марево смертельной жары маленький островок в океане, такой зелёный, уютный, с лазурной бухточкой, песчаным пляжем, домиком на вершине холма, за домиком огород, рыбацкие сети сушатся на заборе, к деревянным мосткам привязана небольшая парусная лодка.... Два шезлонга на пляже, в них, под навесами из пальмовых листьев, мы с Ольгой попиваем какой-то экзотический сок.... Фантастика конечно, но чем чёрт не шутит? Может где-нибудь в Южном полушарии и остались такие уголки рая? Сильно вряд ли, конечно, но попробовать поискать вполне реально. Можно добраться до побережья, найти какую-нибудь посудину, подготовить её к плаванию, и отправиться искать на ней своё счастье, по крайней мере жизнь на воде, хоть и не лишена своих трудностей, но от киллеров мы наверняка избавимся.
   Размечтавшись таким образом, я даже не заметил как пролетели мои пять часов. Зудящий комариный писк в моём ухе возвестил, что пора идти ужинать. Мы решили хоть на время ужина побыть вдвоём, наплевав на безопасность, тем более, что следов погони, да и вообще присутствия каких либо двуногих не обнаруживалось. Кажется можно слегка и расслабиться.
   Продышался как следует, встал, выключил питание кондиционера, быстренько вылез из костюма, и сразу же очутился в более чем стоградусной сауне. Тем не менее аккуратно уложил костюм в позе стрелка, поставил аккумулятор на зарядку, и вот теперь буквально слетел в пещеру. Боже, какой кайф! После пяти часов на солнце, даже и в кондиционированном костюме, в котором, кстати говоря тоже градусов тридцать пять - сорок, и ты постепенно стекаешь в собственные трусы, очутиться в блаженной прохладе глубокой пещеры.... Только я ввалился, как заботливые, умелые руки помогли мне снять всю одежду, и холодная вода окатила с ног до головы. У меня аж дыхание остановилось! Господи, хорошо то как!
   Во время ужина, я поделился с Ольгой своими соображениями, по поводу дальнейшего существования. Она всё выслушала, и про домик, и про пальмы, но никаких ироничных насмешек не последовало, чего я опасался больше всего. Вместо этого она задумчиво на меня посмотрела, и сказала следующее:
   - У меня есть другое предложение.
   Нисколько не обидевшись, но заинтересовавшись; кажется речь сейчас пойдёт о той пресловутой цели, к которой мы идём, но о которой я ничего пока не знаю, и спросил как можно более ровным голосом:
   - Какое же?
   Вот теперь она улыбнулась. Очаровательная девушка.
   - Я очень ценю твоё долготерпение. Ты не разу не спросил куда и зачем мы идём, так что теперь я расскажу всё по собственной инициативе... До войны мои родители были офицерами Генерального штаба. Отец полковником разведки, а мама отвечала за снабжение и координацию. Как понимаешь, они знали достаточно много из армейских секретов. - Ольга удобно растянулась на земле, подпёрла щёку рукой, и продолжила полуприкрыв глаза.
   - В общем, существует засекреченная тактическая База, которую соорудили как раз на случай ядерной войны. Там собрано всё, что будет необходимо остаткам человечества для возрождения цивилизации. Базу так и назвали - "Возрождение". Но как всегда эвакуировать туда людей или не успели, или уже было просто некого. Не знаю... Месторасположения самой Базы не знал никто, кроме самых высших офицеров, мой отец туда не входил, но мама, проверяя сводки по снабжению, отметила несколько "узловых" точек, куда поступали вооружение, амуниция, медикаменты, приборы, техника, но затрат или списания чего-либо с этих мест не производилось. На основании этих данных, и ещё на косвенных предположениях отца мы составили карту, где и отметили все эти точки. Вернее, это мои родители составили карту, а я потом просто заучила её наизусть. Дело в том, что когда всё началось, они были в штабном бункере, и они остались единственными, кому удалось выжить.
   Я слушал всё это с двойственным чувством. С одной стороны, я всегда ненавидел и проклинал вояк, которые затеяли всеобщую бойню, а с другой - передо мной сидела наследница этих самых вояк, и видит Бог - это не самое страшное, что мне доводилось видеть за всю мою жизнь. И ещё... то, что рассказывала сейчас Ольга заставляло по-новому взглянуть на, как я уже говорил, извечную диллему: "что делать?". Если всё соответствовало действительности, то перед нами возникала вполне реальная, досягаемая цель. Это вам не утопический островок в океане. Неприступная База со всем обеспечением - это что-то! Там можно ничего не опасаясь прожить всю жизнь, и даже попытаться обзавестись потомством, и вырастить его. Может даже полноценное....
   Что ж, такая цель действительно стоит больше, чем две жизни.
   - Там я и родилась, - продолжала Ольга - уж не знаю как мои родители решились произвести меня на свет, но тем не менее.... Бункер был очень хорошо защищён, но запасов продовольствия было мало, даже для нас троих. Мы продержались там около трёх лет, отцу уже через год приходилось выходить на поверхность в поисках еды. Там он и встретил киллеров. В обмен на наш бункер они приняли нас в свой клан. Выжить двоим, в пустом бункере, с маленьким ребёнком было не реально. Моё детство закончилось. Сам знаешь, сейчас детство у всех заканчивается очень рано, а у меня ещё и мой дар открылся, так что к обучению и тренировкам я приступила в неполных четыре года. В клане очень строгие законы, и малейшее нарушение жестоко карается. Отцу пришлось подчиняться правилам, и жить так, как и все мужчины клана. Это значит, что он тоже стал зарабатывать выполнением "Контрактов". Моя мама была резко против этого, говоря, что мы и так отдали клану достаточно много, чтобы нам позволили просто жить, никого не убивая. Она была также против моих занятий в учебных классах. Она говорила, что сама сможет обучить меня всему, и не позволит сделать из родной дочери убийцу. Отец был другого мнения. Он говорил, что это вопрос выживания, что старый мир кончился, что мы должны быть приспособленными к этому новому миру, и если единственным способом выжить является убийство, то надо уметь это делать лучше всех. И он делал это лучше всех. Скоро он вошёл в совет старейшин, ещё немного, и стал бы Магистром, а мама создала подпольную группу, из тех, кого ей удалось убедить, что жить можно и без убийств. Они хотели уйти из клана, и основать собственное поселение. Группу раскрыли, и приговорили к изгнанию. Верховный Магистр сказал: "Они хотели уйти? Так пусть уходят!", и их выгнали на солнце без воды и защитных костюмов.
   Ольга подняла на меня глаза, и я снова увидел в них маленькие прозрачные озёра. Она сидела, поджав ноги, обхватив их руками. Я понимал, что впервые в жизни она исповедуется другому человеку, и не спешил расспрашивать про карту и Базу. Сейчас ей необходимо было выговориться, снять с себя груз боли и обиды. Тем более, что кажется я начал понимать, какой "зуб" она имеет на клан киллеров. Не вытерпел, и спросил:
   - А что отец?
   - В том то и дело! Он ничего не стал предпринимать, чтобы спасти мою маму. Как будто его это и не касалось. Потом он говорил, что ничего не мог сделать, а если бы и попытался, то получилось бы только хуже, что пострадали бы мы все, что он старался в первую очередь спасти меня, говорил о великой цели "Возрождения", о том, что я должна обязательно выжить, что мы не имели права рисковать. Но мне было уже всё равно.... Моей мамы больше не было.... Жизнь как бы остановилась для меня. Я автоматически жила, занималась в классах, стреляла на стрельбище, становилась бойцом, потом снайпером, потом киллером. Я выходила на задания, выполняла свою работу, но вся жизнь была как бы во сне, как будто ты видишь фильм про себя самого. Отец взял меня в напарники, я не возражала - было всё равно. Прошло пять лет, и время брало своё, нет, я конечно, не забыла свою маму, как не забыла и тех, кто был повинен в её смерти, но боль притупилась, да ещё стараниями отца, его постоянными уговорами у меня возникло чувство "правильности" всего происходящего. Что ты хочешь от тринадцатилетней девочки? В это время очень легко заставить поверить во всё, что угодно, тем более что это был мой отец. Он был сильный, его слушались все вокруг, даже Совету Старейшин приходилось считаться с его словами. Такой мощный авторитет не мог со временем не подействовать на меня. Потом прошло ещё несколько лет, и отец решил, что я полностью подготовлена, и могу уйти с ним в поисках "Возрождения".
   - Значит он всё время думал об этой Базе, и только ждал момента чтобы уйти?
   - Да, и это удивительно. Другой на его месте стал бы Магистром, и жизнь его была бы и так полностью обеспечена, без всяких поисков полумифической Базы. Когда он предложил мне уйти, я сначала отказалась - мне было уже всё равно: найдёт отец Базу или нет. Мне это представлялось поисками "Чаши Грааля", но он сказал, что если я не пойду, то всё теряет смысл, и его жизнь тоже. Тогда я согласилась: отец никогда, и ничего не говорил просто так. После смерти мамы он тоже изменился: стал как стальной робот. Он больше не улыбался - никогда. Он всё время тренировался, и тренировал меня. Мы стали лучшей парой клана.
   Ольга замолчала, и стало слышно как еле-еле журчит ручеёк, и потрескивают камни снаружи, остывая. Она сидела в той же позе, только вот лица её я рассмотреть уже не мог: стало темно. Я залез в свой рюкзак, вытащил маленький аккумулятор, прицепил лампочку - по сводам пещеры заметались тревожные тени. Достал остатки "бренди" во фляге, и протянул ей. Благодарно кивнув, она сделала глоток, и передала флягу обратно. Я тоже сделал изрядный глоток, присел рядом с ней, и положил руку на её плечо. Ольга сидела, и молча глядела куда-то в темноту пещеры. Я несильно пожал её руку, встал, и полез наружу - осмотреться. Мне показалось, что лучше дать ей посидеть немного в одиночестве, и так уже для первого раза сказано слишком много.
   Обшарил через прицел всё вокруг: тихо и безжизненно. У меня ушло на это больше времени, чем обычно - непривычная местность, приходилось внимательно вглядываться во все подозрительные тени, потом сложил в мешок "стрелка", снял аккумулятор, и когда вернулся в пещеру, то застал Ольгу тихо спящей, прямо на камнях. Постоял немного в нерешительности, положил термокостюм, и отправился обратно на "точку". Оставлять ночью без наблюдения подходы к нашему временному пристанищу - слишком большой риск.
  
  
   А потом всё слилось в однообразный, серый, монотонный маршрут. Всё шло согласно заведённому распорядку: подъём, завтрак, дежурство, сборы, движение, поиск укрытия, сон. И снова, и снова... Шли как могли быстро, с попеременной страховкой: первый уходит вперёд метров на триста, занимает позицию, и прикрывает второго, который проходит эти триста метров, и ещё столько же, занимая позицию в свою очередь, и так всё время. К концу ночи выматывались так, что проваливались в сон ещё не успев коснуться надувной подушки спальника. Я, сначала, взял на себя первые дежурства, те которые сразу после марша, и старался пролежать на точке подольше, что бы Ольга могла отдохнуть - мне казалось, что ей намного тяжелее давались такие переходы. На третью такую задержку моя любимая устроила мне разнос по всей форме, причём в таких выражениях, что я счёл за благо более "благородство" не проявлять, а "считаться с тем, что она тоже боец", и что "если у меня возникают на этот счёт сомнения, то она готова их развеять, причём тут же и сейчас". В глазах огонь, ноздри трепещут - фурия. Я же говорил - очаровательная девушка. С тех пор дежурства стали равными, и по очереди. Причём, она исхитрялась ещё готовить еду, и стирать, если было возможно.
   Киллерские разведчики своего присутствия никак не проявляли, либо их действительно не было, либо они очень искусно прятались, да и вообще путь наш проходил без всяких эксцессов. Видимо, после того, что мы пережили на перевале судьба решила дать нам передышку. Что это только передышка я ничуть не сомневался. Мы уже вышли из района высокогорья, и шли по пологой, широкой долине, которая по идее должна была вывести нас к побережью Чёрного моря, где-то в районе Нового Афона. Я уже начинал догадываться, где может быть спрятана эта самая База. Я бывал в этих местах ещё до войны, и прекрасно помнил знаменитую Ново-Афонскую пещеру - огромную, и очень глубокую. То, что тогда предоставлялось для обзора туристам была только легкодоступная "вершина айсберга", а вглубь Иверской горы уходили длинные узкие ходы, расширяющиеся большими "залами", со своими внутренними озёрами, и всякими сталактитами, сталагмитами и сталагнатами. Когда то я думал о таких пещерах, как о возможном местообиталище, но побывав около некоторых, коими изобилуют отроги Главного Кавказского Хребта, и увидев во что они превратились после ядерных сотрясений, оставил эту мысль как бредовую. Такого количества породы, которыми были завалены входы не разобрать и за десять жизней, даже если копать не переставая. Разумеется я поделился своими соображениями с Ольгой:
   - Если твоя База под Иверской горой, в пещере, то вот уж фиг мы до неё доберёмся!
   - Молодец, мыслишь правильно. Отец мне рассказывал, что перед самой войной из этой пещеры сделали неприступную крепость, может как раз это и есть База, хотя...слишком уж просто. Всякий сможет догадаться. Скорее всего это одно из возможных мест, помнишь, я говорила про "точки на карте"? Хотя кто его знает, пока не увидим - не поймём.
   Ничуть не обидевшись на "всякого", действительно, довольно просто, я сказал:
   - Знаешь, у меня один вопрос, и оба разных.
   - Как мы туда попадём?
   - Ну, типа, да... Как я думаю, все входы там завалены скальными обломками, да и если мы каким то чудом всё же доберёмся до шлюза, ведь там же шлюз, да? То как нам его открыть? Наверняка там какой-нибудь хитрый замок, и взломать его будет непросто.
   - Не только не просто, а вообще невозможно. Крепость не зря называли неприступной.
   Взломать ничего не получится. Только открыть.
   - И ты знаешь как?
   - Знаю, конечно. Что ж ты думаешь, мы туда идём просто посмотреть что ли? Всё продумано. Тот кто строил Базу предполагал самые невероятные ситуации, и всё сделано так, чтобы в любом случае можно было выйти из Базы наружи, или войти в неё. Если знаешь пароль.
   - Пароль? Какой пароль?
   - Вот придём, сам всё увидишь.
   Я только вздохнул. Всё ж таки хреново себя чувствуешь, когда идёшь незнамо куда и зачем, хоть и с любимой женщиной.
   Между тем, как я уже говорил, мы покинули горный район, с его спасительными скальными разломами, и теперь пережидать дневной ад приходилось только в "термалке". Воду расходовали очень экономно, а об омовениях уже не могло быть и речи. Неизвестно, когда ещё придётся восполнять запас. Ольга была права, без палатки мы не смогли бы продержаться и суток. Жара, пот, полузабытьё днём в палатке, почти горячая вода.... Ночные переходы воспринимались уже как отдых. Успокаивала только мысль, что если нам так хреново, то и возможным нашим преследователям тоже далеко не комфортно. Насколько мы их опережаем я не знал, но Ольга сказала, чтобы я не обольщался, максимум, что у нас есть - это сутки. Вот мы и старались поддерживать хотя бы такой разрыв. Это значит, что когда мы дойдём до Афонской пещеры, то у нас будет не очень то много времени на разгадывание головоломок, но всё-таки; что нам делать с завалами? Ольгу, правда это ничуть не смущает, надеюсь она знает, что делает..... Но об этом думать было ещё рано. Вот доберёмся, там и посмотрим.
   Довоенные дебаты, относительно постядерной катастрофы сводились к тому, что высшие формы жизни на планете существование своё заканчивали. Предрекались тучи пепла, поднятые в стратосферу, при этом они закрыли бы солнце, и наступала "ядерная зима", потом по сценарию (через пару десятков лет), пепел бы осел, покрыв всю поверхность планеты многометровыми толщами, и если что-то живое при этом ещё и осталось, то последующее солнечное излучение, теперь не сдерживаемое сожжённым озоновым слоем испепелит остатки всего живого. Может быть, и даже почти наверняка, остались бы какие-то вирусы и другие микроорганизмы, но это уже не в счёт. Я ещё забыл добавить дикое испарение воды с поверхности океанов, напрочь растаявшие ледники, и самое главное - изменение состава атмосферы, которое привело бы, по мнению учёных, к тому, что эта самая изменённая атмосфера станет покидать нашу милую планету, уносясь в космическое пространство. Уже через пару-другую сотен лет поверхность планеты Земля выглядела бы как современная поверхность Марса. Пыльно, тихо, и безжизненно. Говорилось ещё о разломе Земной коры, и вырвавшуюся на свободу магму ядра планеты, но это, по-моему, уже слишком, - "и так хорошо".
   Скорее всего так бы всё и случилось, если сценарий межконтинентальных войн проходил, как задумывали толстые штабные генералы конфликтующих сторон. Чем, и каким образом Жизнь на планете защищала своё существование судить не берусь: может всеобщим армейским разгильдяйством, может техническими ошибками, а может и вмешательством Всевышнего, решившего провести только лишь девяностапятипроцентную чистку генофонда - не знаю (благоразумие вышеназванных генералов можно смело исключить), но только Армагеддон остановился не набрав полной силы. Взрывными волнами посносило всё к чёртовой матери, радиацией добило то, что ещё шевелилось, обвалы и землетрясения тоже добавили свой скромный вклад в общую картинку, и если кто и уцелел при этом, то только те, кто по невероятному везению был либо очень далеко от эпицентров взрывов, либо слишком глубоко, как Ваш покорный слуга, к примеру. Да, был пепел, но недолго - где-то месяцев пять-шесть. Серьёзного похолодания это не вызвало, а вот дышать реально было нечем. Мельчайшая пыль забивалась в уши, нос, глаза, и даже, извиняюсь, в задницу. Все, кто ещё мог, ходили закутанные с ног до головы, в противогазах и респираторах. У кого найденные "заводские", у кого самодельные - как повезёт. Но этот пепел одновременно послужил и нашим спасительным щитом от жёсткого солнечного излучения, если бы не он, то вряд ли бы вы читали эти строки. Ещё было немаловажно то, что пепел осаждался постепенно, давая выжившим время приноровиться к палящему пеклу, и найти защиту. Не знаю как там ледники, но уровень моря, действительно, по началу повысился метров эдак на двадцать, затопив радиационной, горячей ухой (в верхних слоях воды всё живое попросту сварилось) все прибрежные зоны, попутно утопив тех, кто радовался чудом сохранённой жизни где-нибудь в глубоких подвалах и бункерах, а потом вода отступила обратно, и с тех пор уходит всё дальше и дальше, обнажая мёртвое морское дно. Почему так происходит, и куда она девается - не знаю. Можно только строить всякие предположения и догадки о глубоких трещинах, интенсивном испарении, и так далее. С атмосферой же вроде бы ничего катастрофического не произошло. Я замеры на содержание кислорода не проводил, но дышится сейчас вполне сносно, по ночам, конечно.
   В результате, тем несчастным, которым всё-таки довелось выжить представился второй шанс. Разумеется "милый дом" человечества получил некоторые "не очень приятные" изменения, и чем теперь всё закончится - сложно сказать: то ли это агония рода человеческого, то ли судорожная попытка возрождения. Хотя, учитывая ещё и агрессивное состояние всех кланов друг к другу, а так же прогрессирующие мутации - судя по всему: "тело движется к закату".
   Мы, таки, добрались до того места, которое когда-то называлось Афоном, к подножию Иверской горы, незадолго до рассвета двадцать первого дня, с начала нашего марша. Я уже давно перешагнул разумный предел усталости, и двигался как автомат, не переставая удивляться выносливости и силе своей подруги. Ольга двигалась плавно, не совершая абсолютно никаких лишних движений, откровенно отдыхая во время "прикрытия". Дышала только через нос, и во время дневного отдыха лежала неподвижно как мумия, исхитряясь практически не потеть. Я же на "прикрытии" дёргался как взбесившийся метроном: прошлым утром мы в бинокль углядели "хвост", который упорно тащился за нами, не приближаясь, правда на расстояние выстрела. Их было человек пятьдесят, и они были крайне осторожны. Этот эскорт сильно действовал мне на нервы, я в любой момент ожидал начала атаки. Но, видимо, они решили не спешить, не лезть на рожон, а спокойно дождаться, когда мы сами выведем их к нашей цели, заодно и запасы воды подойдут к концу, и через сутки нас, практически обессиленных, можно будет брать без особого риска. Так ли, нет ли, но они сохраняли дистанцию до прицельного выстрела приблизительно в километр. Теперь до "контакта" нас разделяло всего минут двадцать. Времени на разгадывание головоломок у нас не было вовсе.
   Потрескавшаяся, без малейших следов жизни "земля", из спёкшегося осаждённого пепла, красно-коричневого цвета, разнообразные, хаотично нагроможденные скалы образующие гору, высотой с небоскрёб - вот, собственно и всё, что осталось от знаменитой "Иверки", когда-то утопавшей в зелени. Разумеется нигде никакого намёка на вход. Где его искать, я даже не представлял. Ольгу же, похоже, это никак не смущало. Она уверенно двигалась вперёд. Мы продолжали двигаться вокруг горы, одновременно поднимаясь по ней вверх, этим маневром мы набирали высоту, одновременно, прикрываясь склоном от преследователей. Если дойдёт до перестрелки, то наша позиция на высоте будет более выгодной. Вот только интересно, что мы будем делать, когда гора закончится? Забравшись на вершину нам останется только сидеть там, отстреливаясь, пока не закончатся патроны. Киллеры не дураки, они наверняка окружат гору, и будут ждать, когда мы "спечёмся", в прямом и переносном смыслах. Так, что лучше бы Базе оказаться здесь, и входу в неё всё-таки отыскаться, а то я, можно сказать, только жить начал.....
   - Оль, а долго нам ещё по горе ползти? Вход в пещеру, насколько я помню внизу был? - я стоял согнувшись, уперев руки в колени, с меня градом катил пот, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Ольга прилегла на большой гладкий валун, осмотрела все окрестности, и только потом перевела взгляд на меня:
   - Бедненький ты мой! Совсем я тебя замотала, потерпи, скоро до вершины доберёмся - там и отдохнём. - Сама при этом дышит ровно, только на лбу небольшая испарина, - кажется до меня начинает доходить, какого уровня подготовка в клане киллеров... Как-то не по себе становится, когда видишь, что твоя женщина выносливей и спокойней тебя раз в десять, и что случись заваруха - не я её, а она меня защищать будет. Я сейчас даже в бочку с десяти метров не попаду....
   - Вход специально устроен вверху, что бы легче было добраться, если всё обрушится, хотя на этот счёт тоже всё продуманно, не беспокойся, всё будет хорошо, идём.
   Я только вздохнул: мне бы такую уверенность...
   Рассвет застал нас уже на вершине. Добрались, и рухнули на камни в полном изнеможении, вернее, это я рухнул, а Ольга сразу же принялась устанавливать палатку. Прямо таки как "скво" - индейская женщина. Пока мужчина отдыхает - женщина занимается домом. Очаровательная девушка... Кстати, я давно уяснил себе один факт: если хочешь посмотреть, кто твой друг, какой он на самом деле, то пройди с ним три-четыре дня по сложному горному маршруту. Там всё и поймёшь. Настоящая сущность человека проявляется не тогда, когда тебе надо смело шагнуть на бревно над пропастью, и даже не тогда, когда надо карабкаться по еле заметным "полочкам", цепляясь лишь кончиками пальцев, по отвесной стене, и не тогда, когда рискуя своей жизнью стоишь на страховке напарника. А вот когда на четвёртый или пятый день напряжённого маршрута, когда в конце дня руки отекли, перетянутые лямками тяжёлого рюкзака, и ничего не чувствуют, когда ноги дрожат от усталости, и горят огнём, и ты кожей ощущаешь малейший камушек, даже через толстую подошву вибрам, и рухнув на землю в конце последнего перехода у тебя нет сил освободиться от рюкзака, и мысль о том, что нужно встать просто невыносима.... Вот тогда ты несмотря ни на что поднимаешься, и начинаешь готовить лагерь. Рубить и пилить дрова для костра, ставить палатку, готовить ужин, и всё это легко, и с улыбкой. Потому, что ты понимаешь: не будет лагеря и еды - ни ты, ни твой друг не отдохнёте, а значит не сможете идти завтра дальше, а может быть даже и погибнете, когда ослабевшие пальцы не удержат страховку. Вот именно это и есть проявление твоей настоящей сущности. Не думать, смертельно уставшим: "А почему, я?", а просто встать, и делать. В характеристиках участника маршрута руководитель иногда делает запись: "активен на бивуаках" - такая запись дорогого стоит. Если твой друг делал всё именно так - это настоящий мужик. Можешь на него положиться.
   Ну, это я опять в лирику довоенную ударился, простите покорно, но глядя сейчас на свою любимую, в который раз благодарю Господа.
   Пока Ольга ставила палатку, я переползая от камня к камню обшаривал через оптику все подступы. Наш эскорт успел расположиться по окружности горы, но опять таки вне зоны досягаемости. Что-то у них там происходило: мелькали какие-то блики, метались туда-сюда фигурки людей, в одном месте из-за холма начал подниматься в уже побелевшее небо чёрный дымок, но выстрелов не было. Что это такое - ума не приложу, но явно что-то гадское. Становилось уже нестерпимо жарко, я в трёх словах объяснил всё Ольге, влез в термокостюм, и занял позицию с северной стороны. На противоположном склоне примостил "стрелка", набив всяким барахлом обычный комбез, уложил его между двух выступающих камней, примостил винтовку. Обернул чучело чехлом от палатки, который был изготовлен из того же материала, что и термокостюм. Надеюсь, что издалека это прокатит за стрелка на позиции. Вот в общем то и всё, что я смог придумать для нашей обороны. Честно говоря, не много. На что я надеюсь? А если тут никакого входа, да и Базы самой нет и в помине? Нет, я конечно, Ольге верю, но если допустить, что она ошибается? Или её отец чего-нибудь неправильно понял? Ну, в конце концов я уже всё для себя решил, да и деваться то уже особо некуда, Ольгу вот только жалко, да и себя чуть-чуть.... В общем - страшно. Мою же любимую женщину ситуация нисколько не напрягала, вид у неё был спокойный и собранный, как у человека, абсолютно уверенного в успехе. Можно было подумать, что поиск и "вскрытие" засекреченных баз, с преследованием, её обычное времяпровождение.
   Отсидев положенное на точке, я не удержался и спросил её в палатке, при "пересменке":
   - А вы с отцом уже были на каких-нибудь базах, заходили туда? Там были люди?
   Ольга уже задраилась в термокостюм, и голос звучал глуховато, но интонацию я всё равно уловил. Так разговаривают с детьми, на приёме у стоматолога. Ласково и терпеливо.
   - Конечно, любимый, ты не волнуйся, всё будет хорошо. У всех этих баз единый универсальный код на открывание. Просто надо дождаться полуночи, и только тогда можно активировать шлюз.... А вот людей ни на одной такой точке мы не находили. Мы были на четырёх базах, но все безжизненные, только склады амуниции и центры управления.
   - Полуночи? Господи, это что, ещё в определённое время открывать? А если бы у нас часов не было? Да и вон те весёлые ребятки из твоего клана попрутся сюда, как только солнце зайдёт, и я сомневаюсь, что у нас получится сдержать их такое время. Да и где всё-таки вход?
   Ольга невесело усмехнулась, и положила руку мне на плечо:
   - Вход ты увидишь, когда придёт время, заодно поймёшь, почему я тебе не всё рассказываю, поверь - так надо. А клан? Что ж, нам придётся их сдерживать, позиция у нас лучше, да и всё равно - отступать некуда. Я думаю, они не полезут атаковать всем скопом - не так уж много у них людей осталось. К чему им рисковать? Они ведь думают, что мы никуда не денемся.
   Но я, как дурак продолжал скулить:
   - А мы денемся?
   Ольга сняла шлем, и внимательно посмотрела мне в глаза:
   - Между прочим, у нас точка без наблюдателя вот уже десять минут. Я знаю, что ты не трус, тогда объясни пожалуйста, что значит твоё нытьё? У тебя, что, есть предложения получше? Могу сказать, что если мы с местом не промахнулись, то наше исчезновение будет очень эффектным.
   - Я не ною, я собираю максимально полную информацию. Просто так ты же ничего не рассказываешь! Для того, что бы нам выжить я должен знать как можно больше, например, я только минуту назад узнал что время нашей обороны составляет около четырёх часов после заката, что существуют сомнения в правильности места, и что это может быть не База "Возрождение", а всего лишь склад с оружием, что, в общем то тоже не плохо. Но я даже думать не хочу, что будет, если мы ошиблись....
   Ольга рассмеялась, наклонилась ко мне, поцеловала в губы, сразу же отстранилась, захлопнула шлем, и уже приглушенным голосом весело сказала:
   - Да, мой Маршалл, но ты лучше не думай - легче будет....
   И ушла на точку.
   Заснуть я не мог, как не старался, вокруг было тихо, жарко, и тревожно. Промаялся до сумерек, и лишь только смертоносный диск скрылся за горизонтом, тут же вылез, свистнул в свисток Ольге, что уже иду, и пополз как уж по горячей сковородке. Ольга вылезла из термокостюма, пристроила его в позе стрелка за соседним камнем, и пристально вглядывалась через бинокль куда-то вниз, в быстро наступавшую темноту. Я устроился рядом.
   - Что там?
   - Там что-то шевелится, я не понимаю что, никогда такого не видела.... - она передала мне бинокль - вон там, чуть левее высокой раздвоенной скалы.
   Я жестом отказался от бинокля, и выставил винтовку, прильнув к прицелу. Немного поискал, и когда увидел, то в животе сразу стало холодно, не смотря на окружающую жару.
   ""А ведь это конец" - подумал Штирлиц". Против этого наши винтовки бессильны. Их было двое. На двух стальных ногах, приземистые, коренастые, покрытые бронёй из титановых сплавов, на которой в красно-фиолетовых сумерках мерцали зловещие блики, вооружённые не хуже танка. Кошмар и ужас предвоенных лет. Киборги. Перед самой войной проводились эксперименты по внедрению механических усилителей в живые организмы, в результате появились существа, мозг и прочие органы которых были человеческие, а костяк, мышцы и кожа - искусственные, и разумеется усиленные в десятки раз. Это были солдаты XXII века. Практически неуязвимые, оснащённые мощными сервомоторами, не знающие усталости, с огромным боезапасом - машины для убийства. Ростом три с половиной метра, и весом в полторы тонны, они имели, насколько я помнил лишь два недостатка: были несколько медлительны, и ёмкости аккумуляторов хватало часов на двести, потом надо было подзаряжать. Человеческая часть этого монстра питалась обычным способом. Где киллеры их раскопали, и как умудрились сохранить - представления не имею, да сейчас это и не важно. Видимо, действительно, мы для клана киллеров представляем большую ценность, если они пустили в ход свой главный козырь. Становилось понятным происхождение того чёрного дыма: видимо какая-то дизель-генераторная установка для зарядки аккумуляторов. Теперь наша смерть - дело времени. Рано или поздно, но эти "антропоморфные ферроиды" до нас доберутся. Стрелять бесполезно, их можно только кумулятивным снарядом достать. Бежать некуда - одна надежда на Базу, если мы туда попадём, и если успеем.
   Быстренько обрисовал ситуацию Ольге, она недоверчиво покачала головой, и высказалась, в духе того, что такую бы энергию, да в мирных целях.... Теперь нам оставалось только лежать, и смотреть как эти "железные дровосеки" готовятся к штурму.
   Я уже говорил, что они медлительны даже на равнине, что уж говорить о подъёме в гору, по скальным обломкам. А, что, вполне могут себе позволить и не торопиться. Они и не торопились.... Медленно, завывая сервомоторами, выбирая место для каждого шага, но тем не менее неумолимо, и не открывая огня, оба киборга начали подъём. Видимо решили взять нас живьём, и вполне вероятно им это удастся. Киллеры при этом сидели неподвижно, опять же вне зоны досягаемости, и тоже надо полагать, наблюдали, как их полумеханические собратья карабкаются вверх. Я взглянул на часы - 21.03. Нам нужно продержаться три часа. Прикинул скорость передвижения киборгов, и понял, что нам по любому не успеть, они будут здесь гораздо раньше, ещё до одиннадцати.
   Потянулось тоскливое ожидание. Если бы не знать, что эти человекообразные танки ползут по нашу душу, то в принципе зрелище эффектное: мертвенно-белый свет огромной луны, на горизонте переходящий в корону красно-оранжевых всполохов от давно скрывшегося за горизонт смертельного светила. Причудливые тени от вздыбленных скал пляшут на переливающейся то матово-белой, то красно-оранжевой поверхности титановой брони андроидов. Слышно только потрескивание остывающих камней, мерный взвизг сервоприводов, да не очень громкие, глухие удары стальных ног, впечатывающих массу киборга в крошево скал. Идеальная точность и скупая изящность механических движений - ничего лишнего. Прямо-таки гимн биотехники во плоти. Когда этот гимн в двух экземплярах прошагал уже почти треть горы, и добрался до наиболее крутого участка, я почувствовал толчок в бок:
   - Андрей, целься в ступню опорной ноги, когда другая в воздухе, и он наклоняется вперёд. Огонь на счёт "три"!
   Я автоматически взял в прицел ногу ближайшего киборга, и тут до меня тоже дошло: если мы не можем их остановить, то замедлить продвижение - вполне. Оленька молодец! Ну, точно, быть ей генералом. Очаровательная девушка.....Пока я предавался тоскливому созерцательству, её мозг не дремал, и искал выход из создавшегося положения. Ну, конечно! При движении по крутому склону, да ещё скальному, обычный человек всегда наклоняется вперёд, для сохранения равновесия, при этом основная тяжесть приходится на опорную ногу, и если опору выбить, то он грохнется. Киборг не исключение. Законам физики подчиняются все тела. Только вот сила, способная выбить опору из под полуторатонной махины должна быть соответствующая. Ударная сила пули, выпущенной из современной СВД составляет около четырёх с половиной тонн. Залп из двух винтовок - суммарно девять тонн. Вполне должно хватить.
   - Раз, два...ТРИ!
   Залп, и пули, рикошетом от брони, улетели в неизвестность, но монстр пошатнулся, и всем корпусом рухнул на склон, перевернулся, и кубарем полетел вниз. Через минуту такая же участь постигла и второго. Теперь обе стальные каракатицы, громыхая как пустые вёдра, обрушивая на своём пути целые лавины камней, скатились обратно к подножию горы. Это ничуть им не повредило, и поднявшись, они тут же методично и неумолимо начали всё сначала. Но мы выиграли целых сорок минут! Я мельком глянул на часы - 21.45. Если вход на Базу реально существует, то у нас появляется неплохой шанс. Быстро перебежал, пригибаясь, к точке на другом склоне горы; чёрт его знает, может пока мы от киборгов отбиваемся, с другой стороны пошли на приступ? Залёг, и внимательно осмотрел всю местность. Но, к счастью - нет, здесь всё было тихо. Вероятно, уверенность киллеров в механической мощи своих полумашин была настолько сильна, что кроме блокирования путей отхода они, видимо, решили ничего не предпринимать. Хоть это радовало, отбиваться сразу с двух сторон мы бы не осилили. Судя по всему, они решили просто ждать: даже задерживая выстрелами киборгов, мы в конце концов расстреляем весь боезапас, и тут нам каюк, а когда это будет - какая разница! Торопиться им особо некуда. Я переложил чучело второго "стрелка" поближе к уступу, пальнул вниз для острастки, и скоренько вернулся обратно к Ольге. И вовремя. Механоиды опять преодолели треть пути. Мы ещё раз мастерски спровадили их вниз, и выиграли уже около полутора часов. Время? 22.30. Ещё полтора часа, ещё столько же. Они опять встали, только что не отряхнулись по-собачьи, и снова двинулись вверх, но теперь изменив тактику. Супостаты пошли на четвереньках, используя ручные манипуляторы как дополнительные опоры. Теперь в ответ на наши выстрелы они лишь припадали к земле, но вниз не скатывались, и упорно продвигались всё выше. Счёт 1:1. Шанс уцелеть опять становился призрачным. В голове у меня судорожно металась только одна мысль: "полночь, полночь, полночь...", чёрт, как же ещё долго! Не успеть! Время? 22.55. И тут меня осенило! Я ещё раз взглянул на часы: май! Сейчас же май! Все давным-давно позабыли о смене времён года, а уж о переводе часов на летнее время, и подавно, а ведь когда Базу строили, то всё это было! Вся страна, да ладно страна - во всём мире, как идиоты два раза в год переводили стрелки часов, то вперёд, то назад, в погоне за какой-то эфемерной экономией энергоресурсов. Ладно, сейчас это не важно, а важно - когда ставили код на открытие, зимой или летом?
   - Оль! Какой должен быть сигнал?
   Она удивлённо повернулась ко мне:
   - А я, что, не говорила? Определённая комбинация звуков.
   - Конечно, как же я не догадался, опять ультразвук? Тогда давай свисти свою комбинацию через.....четыре минуты!
   - Так ведь ещё целый час!?
   - Может да, а может и нет, потом объясню, давай свисти, хуже не будет!
   Ольга, опять таки, недоумённо на меня посмотрела, но спорить не стала, и достала свисток.
   - Ты хочешь сказать, что ровно в одиннадцать?
   - Да, через одну минуту, потом объясню почему, давай!
   Она приложила свисток к губам, и в моём левом ухе раздалась довольно своеобразная трель. Хоть и не сразу, но я узнал мотив. Боже мой, какой штабной гений распорядился сделать мелодию "В лесу родилась ёлочка" паролем к замку Базы? Как говаривал классик: "Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно". Я чуть не расхохотался.
   Но ничего не происходило. Никаких обещанных эффектов. Земля не разверзлась, люк не появился, и ничего не открылось. "Сим-Сим-сезам" на провокацию не поддался. Я поглядел вниз: киборги отмахали уже больше половины пути, и бодренько, по прежнему на четвереньках, карабкались на приступ последней скальной гряды. Дальше шла относительно пологая часть, которую они преодолеют одним махом. В ухе опять противно зазвенел новогодний мотивчик, и я уже собирался сказать, что был не прав, и надо свистеть, по- видимому, всё-таки в двенадцать, если конечно, доживём, как вдруг всем телом ощутил мощнейшую вибрацию, и очень сильно загудело.... Всё вокруг пришло в движение. Огромные глыбы заходили ходуном, а прочая мелочь дробно запрыгала на месте как испуганное стадо лягушат. Киборги тоже почуяли неладное, и в нерешительности остановились. Я, невольно подпрыгивая, обернулся назад, в сторону небольшой проплешины в самом центре горы, и от удивления чуть не свалился вниз, киборгам под ноги. Вот это да! Действительно эффектно: из небольшого углубления на проплешине, похожего на кратер, расшвыривая во все стороны щебёнку, поднимался из земли огромный, блестящий, вращающийся стальной конус. Метров десять в диаметре, со спирально выступающим гребнем по всей длине, он был похож на древний винт Архимеда. Поднявшись над поверхностью метров на десять, он замер, и теперь можно было увидеть диафрагму шлюза на его корпусе. Вокруг всё затихло.
   - Бегом, скорее! - это Ольга, толкнув меня в плечо побежала к шлюзу.
   Я не заставил себя долго упрашивать, и рванул как ошпаренный. Как выяснилось - очень вовремя.... Киборги очнулись, и поняв, что птички из клетки собираются улизнуть, и терять теперь больше нечего, открыли огонь. Две скорострельные автоматические пушки пятидесятого калибра, спаренная ракетная установка, и тяжёлый пулемёт - это у каждого. Вся эта мощь обрушилась на гребень, за которым мы сидели ещё пару минут назад. Половина свинца и тротила ушла в небо, так как они стреляли с острого угла, но и того, что попало в наше бывшее убежище хватило бы с лихвой, что бы разнести нас в клочья. Взрывной волной меня подбросило в воздух, пронесло метров пять, и припечатало в стальную поверхность конуса, как раз между гребнем и диафрагмой шлюза. Ольга была умнее, она успела спрятаться за большой камень, и теперь бежала ко мне что-то крича. От грохота разрывов у меня заложило уши, голова кружилась, ноги стали как ватные. Я ни черта не слышал, что она мне кричала, и только по губам догадался: "Засунь руку в отверстие!". Какое отверстие, где? Но тотчас увидел подсвеченную зелёным прямоугольную щель, с нарисованной рядом картинкой: рука, и стрелка, указывающая на отверстие. Терять было уже нечего, и я засунул туда свою руку, немало не заботясь о том, что может произойти. Не произошло ничего особенного, если не считать двух вещей: я почувствовал лёгкий укол, и одновременно увидел над гребнем, торчащие плечевые усилители первого киборга. Пожаловали, голубчики! Ольга была уже рядом, привалившись спиной к шлюзу, она целилась в приближающегося монстра. Я выдернул руку из отверстия, и тоже взял в прицел смотровой плекс кабины.
   - На счёт три!
   Залп, и бронированная махина не смогла так просто проигнорировать двойной удар тяжёлых пуль, да ещё с такого расстояния. Разумеется пробить мы его не смогли, но слегка оглушили. Киборг, согнувшись, ткнулся манипуляторами в землю, и застыл в нокдауне, слегка покачиваясь. Отсрочка была недолгой: над гребнем появился его напарник, но он немного замешкался, обходя собрата, который был у него на линии огня, и это спасло нам жизнь. В тот момент, когда он закончил обходной маневр, и нацелил на нас свои манипуляторы, оснащённые пушками, сзади что-то зашипело, загудело, и мы потеряв опору, спиной провалились куда-то во тьму. Я тотчас вскочил, и успел заметить, что мы находимся в тамбуре, размерами с большую комнату, с металлическим рифлёным полом, и большой красной кнопкой на панели около шлюза. Ольга сразу же хлопнула рукой по этой кнопке, и диафрагма, с громким жужжанием, сомкнулась. Снаружи, с опозданием лишь на долю секунды, раздалась целая серия взрывов, но уже безрезультатно. Судя по толщине листов шлюзовой диафрагмы она была рассчитана и не на такое. Опять затряслось, и загудело, нас подбросило под потолок, и мы еле удержались, схватившись за предусмотрительно смонтированные по периметру тамбура поручни. Я так понял, что теперь мы будем "свинчиваться" обратно в глубь горы, и приготовился уже почувствовать себя котёнком в бетономешалке, но как не странно ничего такого не происходило, хотя мы явно двигались вниз. Наверное тамбур был отделён от наружной, рабочей обшивки. Вокруг грохотало, и завывало, а мы сидели на полу, вцепившись в вибрирующие поручни, и ждали, когда же это всё закончится. Закончилось минут через пять, нас в последний раз тряхнуло, и я понял, что мы остановились. Грохот стих, ещё немного что-то пожужжало, и воцарилась тишина. Теперь включились плафоны на потолке, освещая весь тамбур ровным, слегка оранжевым светом, и стало видно, что мы сидим перед тяжёлой стальной дверью, с кучей рычагов, штурвалов, и стандартной, светящейся зелёным надписью "ВХОД" над ней. Честно говоря, у меня не было уже никаких сил сразу же кинуться её открывать. Я на четвереньках дополз до Ольги, и ткнулся ей в плечо. Она плакала. Нет, слёзы не катились по её щекам, они опять стояли в её глазах прозрачными озёрами. Я обнял её, а она, лихорадочно целуя меня в щёки, глаза, губы, всё повторяла:
   - Мы сделали это, мы всё же сумели, мы это сделали...
   В тамбуре было восхитительно прохладно, и спокойно. Мы долго сидели обнявшись, и как-то незаметно уснули.... Устали очень....
  
   Я проснулся от голода, в животе урчало. И ещё.... очень хотелось в туалет. Аккуратно высвободил руку из под Ольгиной головы, покосился на неё - вроде не проснулась. На цыпочках отошёл в самый дальний угол тамбура, туда где в стене заприметил какую-то щель, и блаженно пристроился. Сзади раздалось хихиканье.
   - Ну, и что смешного? Мне что, было дожидаться, когда мочевой пузырь лопнет?
   - Да я не над тобой.... Просто представила себя на твоём месте.
   - Полагаю, это было бы забавно.
   - Вряд ли..., скорее заканчивай, и давай открывать дверь - все удобства внутри.
   - О` кей, леди, я готов. Интересно, обитаема ли эта берлога?
   Я приналёг на штурвалы и рычаги. Не сказать, что бы легко, но они двигались хоть и с усилием, но без ржавого скрежета.
   - Вряд ли кто-то тут есть живой, - Ольга встала в нескольких шагах у меня за спиной - Если бы кто был, то встречающая делегация уже бы нарисовалась. Но на всякий случай....
   Она заняла боевую позицию, присев справа сзади, держа в прицеле дверной проём.
   Последний рычаг провернулся до конца, дверь чавкнула, подалась вовнутрь, и откатилась в сторону. Прямо мне в лоб смотрела пушка киборга, который расставив свои лапы замер в атакующем движении. Подумать я не успел ничего - просто упал. В современном мире, тот у кого плохая реакция, долго не живёт, поэтому всё произошло одновременно: я падаю плашмя на пол, и ещё не долетев до него, успеваю оглохнуть от слившихся в одну очередь трёх выстрелов из СВД, которые влепились киборгу прямо в "голову". Реакция Ольги была молниеносной. Он пошатнулся, и как деревянная игрушка грохнулся на бок. У меня промелькнула мысль, что нас как-то исхитрились обойти наши недавние "друзья", но присмотревшись, я понял, что опасаться нечего. Киборг был мёртв, и мёртв давно. Его броню покрывали слои пыли, ни один из индикаторов не светился, и вообще от него прямо-таки разило смертью. В прямом смысле. Мы стояли над ним, а из кабины на нас скалился трухлявый череп пилота, который при ударе раскололся надвое, и хоть умер он, похоже, очень давно, но запах гниения ещё сохранился. Откуда он тут взялся, и почему погиб, охраняя вход - это останется загадкой.
   Мы переглянулись, взяли оружие на изготовку, и отправились осматривать свою новую обитель.
   -------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
  
  
   - Передай мне пожалуйста ещё одну баночку ананасов.....
   - Держи, только не лопни ненароком, и не надо плескать мне на волосы - я их только что высушила, и уложила.
   - Не лопну...М-м-м....как восхитительно! Только ради этого стоило столько вытерпеть.
   - И это всё?
   - Почему? Это только начало.... Ведь у нас сейчас заслуженный отдых, не так ли?
   - Вот уж никогда не думала, что ты сибарит.
   - Я тоже, но видимо наследственность даёт о себе знать.
   - А кем был твой отец?
   Мы возлегали в полупогруженном состоянии на берегу подземного озера, непринуждённо болтали, и вкушали деликатесы из просто таки огромных запасов Базы. Длительное хранение ничуть им не повредило, а ассортимент был как в супермаркете, правда всё консервированное или обезвоженное. Судя по количеству жилых помещений, гарнизон Базы должен был составлять по меньшей мере полк. Но мы никого не нашли. База была необитаема. Киборг у входа, и два истлевших трупа в одном странном помещении - вот и весь "персонал".
   Вода в озере входила в систему охлаждения реактора, и достигала той приятной температуры, при которой её перестаёшь ощущать уже через несколько минут. Нет-нет: никакой радиации, я лично проверил. По сравнению с поверхностью - рай, только подземный. Вездесущие здесь полуоранжевые плафоны мягко обволакивали своим светом всё вокруг.
   - Мой отец? - переспросил я - Он был дегустатором.
   - Кем, кем? - Ольга удивлённо вскинула брови.
   - Дегустатор - это человек, который пробует всякие продукты, и даёт заключение об их вкусе. Мой старик был спец по кофе.
   Ольга недоверчиво на меня посмотрела:
   - Я пробовала этот странный напиток - мне не понравилось.... а что, за такую работу ещё и платили?
   - И очень даже неплохо, а что касаемо кофе, то наверное его просто неправильно заваривали.... Вот поспим, и я попробую донести до тебя всю прелесть этого напитка. Здесь довольно неплохая коллекция.
   Ольга вылезла на берег, накинула на голое тело махровый халат (чего тут только не было!), и промурлыкала:
   - На счёт поспать - это ты правильно....
   Очаровательная девушка....
   Вот подноса серебряного не нашлось, и я сервировал завтрак на обычном пластиковом, правда прикрыл его расписанной под хохлому салфеткой. Кофейник из чернёного серебра, две чашечки ему под стать, молочник, сахарница, ложечки, блюдца - всё из одного сервиза. Наверно генеральское. Зажаренные тосты, несколько долек мармелада и апельсиновый сок. В моём понимании - вполне пристойный завтрак зажравшегося сибарита.
   - Просыпайтесь, миледи - кофе готов!
   Ольга приоткрыла один глаз, и улыбнувшись сладко потянулась под одеялом. Потом неуловимым движением выскользнула из кровати, и провернувшись на одной ноге, раскинула руки в стороны, взметнув волосы чёрным ореолом, и вдруг сгруппировавшись, оказалась сидящей прямо передо мной в позе лотоса.
   - Ом мани падме хум.
   - Аминь. И тебе "с добрым утром", дорогая. Завтрак подан, миледи.
   Я разлил кофе по чашкам, и одну протянул ей:
   - Попробуй....
   Она сделала глоток, и сморщилась:
   - Горько...
   Тогда я положил в её чашку сахар, размешал, и добавил сливок
   - А так?
   - А вот так - совсем другое дело, так даже очень вкусно!
   Я только вздохнул про себя: "Женщина, что поделать!". Я сам всегда пью, вернее, когда-то пил только чистый кофе - сахар и сливки убивают настоящий вкус.
   Насладившись завтраком и друг другом мы возлежали в мягких креслах, потягивая сок через соломинки. Кажется это был последний штрих в нашей затянувшейся сиесте. Пора было заняться делом.
   - Тебе не кажется, дорогая, что мы слишком уж расслабились? Не хочу напоминать о неприятном, но наши недавние "друзья" из твоего клана теперь уж точно нас в покое не оставят. Они всю остатнюю жизнь положат, но сюда докопаются. Теперь они знают, где конкретно нужно копать, и они докопаются рано или поздно.
   - Я, честно говоря, тоже хотела тебе об этом сказать, но жаль было прерывать отпуск.
   Время у нас конечно есть, но много ли?
   - Значит, за дело?
   - За дело!
   И мы пошли на склад. Через два часа полностью экипированные, в новых комбинезонах, мы сидели за столом в командном центре, разглядывая экраны мониторов.
   - Начнём с того, что это не база "Возрождение" - Ольга внимательно изучала какие-то столбцы цифр, пробегающих на экране. - Это скорее перевалочный пункт. Накопитель, как тут сказано.... Вот только для чего, и куда делись все люди, которые тут были - не знаю. Говорится о каких-то пусковых площадках, наверное опять ракеты.... грузовые корабли... технический персонал... а, вот это интересно: угроза нападения на командный пункт, нападение на КП отбито, но командное звено уничтожено... база переходит в автономный режим... запуск капсул... неполадки в третьем отсеке, ручное отключение капсулы 43. Приказ о консервации базы... База в режиме ожидания. Вот, собственно, и всё, что тут можно узнать...
   Я придвинулся к монитору, попробовал разобраться в мешанине цифр, и кодовых слов - ничего не понял, и с удивлением посмотрел на Ольгу:
   - Откуда ты это всё знаешь? Отец научил?
   - Да, армейскому уникоду он начал учить меня с детства, и не только этому. Секреты замков, ультразвуковые пароли, и ещё многое другое - в общем, всё, что знал он сам.
   Я откинулся на спинку кресла, посмотрел на сосредоточенную за компьютером свою любимую, и задумался... Как хреново всё вышло: если бы я не убил её отца, если бы каким-то образом мы поладили, то из нас получилась бы уникальная троица. Нам просто не было бы равных... Знания и опыт её отца, плюс наша с Ольгой энергия - это была бы идеальная группа. Постой, не обольщайся: на хрена такой паре обычный "абрек", хоть и застрявший в собственной молодости? Что я мог им дать, чего они сами не имеют? Они и так прекрасно бы со всем справились,... подожди-подожди... год рождения... может всё дело в этом? Смутные подозрения зашевелились у меня в голове. Я пристально посмотрел на Ольгу, и спросил:
   - Оль, а зачем мне надо было совать руку в ту щель перед входом?
   Она оторвалась от монитора, искоса взглянула, и не встречаясь со мной взглядом, произнесла:
   - Там был "изотопный замок"... делается экспресс-анализ крови, и по изотопам определяется возраст "пациента". Войти сможет только тот, кому на момент начала войны уже стукнуло восемнадцать. Иначе послевоенные варвары попросту разнесут всю базу, так и не осознав истинной её ценности.
   - Ага... до войны, значит...- что-то начало до меня доходить. Значит без меня проникнуть внутрь базы у неё не получилось бы... И что? Подозревать человека которого любишь в твоём использовании? Значит, получается, что я был ей нужен только, чтобы сработал замок, и всё? Как живой ключик? Тогда, почему я ещё жив? И почему она жертвовала своей жизнью ради моей свободы, там на перевале? Ведь шансов у нас не было. Что-то не сходится...
   Я вполне допускаю, что поначалу чувства Ольги ко мне были далеки от любви, скорее всего я действительно был нужен ей... ну и как ключик в том числе. Постараюсь не быть эгоистом... Плевать мне в конце концов, на то, что там было раньше - сейчас мы вместе, и мы одно целое! Ах, чёрт возьми как пафосно, но разве у меня есть выбор? Я связал с ней свою жизнь, и не собираюсь от этого отказываться.
   Все эти мысли промелькнули в моей голове очень быстро, и хоть я и не подал вида, но Ольга всё же что-то почувствовала:
   - Ты сомневаешься во мне? - она полностью развернулась ко мне в своём кресле так, что волосы взметнулись знакомой непокорной волной. В глазах блеск, ноздри трепещут - фурия. Я ж говорил - очаровательная девушка.
   Тем не менее я посмотрел ей прямо в глаза, и ответил односложно, но исчерпывающе:
   - Нет.
   Она тут же расслабилась, откинулась на спинку кресла и улыбнулась:
   - Смотри у меня, а то ведь можешь представить, как это плохо, когда отец калека!
   - Кто калека?
   - Ты! Потому что, если бы ты ответил "да", то я переломала бы тебе ноги!
   - Подожди, ты хочешь сказать?..
   - Господи, любимый, да ты и так калека, причём во всю голову...
   Я бросился к ней, обхватил руками, и покрывая её лицо беспорядочными поцелуями понёс абсолютную ахинею:
   - Ты, жена моя, мать детей моих, тебе славу пою я...
   - Прекрати, пожалуйста! Ты что, с катушек съехал? У тебя какая-то подозрительно бурная реакция,... ты что, к своим годам никогда не был отцом? - произносила она это делано сердито, и было видно, что ей нравится мой ажиотаж.
   Но её вопрос заставил меня отрезветь. Я вспомнил о провалившемся эксперименте с моим участием по увеличению плотности населения в отдельно взятом клане, и заскучал.
   Увидев резкую перемену моего настроения Ольга смахнула с лица улыбку, и виновато спросила:
   - Что-то не так? Если я сказала какую-то глупость - прости меня пожалуйста. Я не думала, что...
   - Нет-нет, всё в порядке... только мне кажется, что для биологического родителя трёх нежизнеспособных мутантов, у меня крайне плохие рекомендации для отцовства.
   Ольга задумчиво на меня посмотрела, потом перебралась ко мне на колени, обняла, и взъерошивая мои волосы стала шептать мне в ухо, как будто нас могли подслушать:
   - Когда доберёмся до основной базы... мне мама рассказывала... там есть такие хитрые медицинские установки... там любое отклонение можно убрать... только надо немного поторопиться... это можно сделать, когда ещё нет трёх месяцев беременности... Ты меня понял?
   Не знаю что на нас подействовало, может вновь приобретённые родительские чувства, а может просто близость наших тел, и чувственный шёпот Ольги, но мы занялись любовью прямо на пульте командного центра. Лишь когда мы оделись, и просто сидели в одном кресле, отдыхая, я увидел какую-то зелёную надпись на одном из экранов, её раньше не было...
   - Оль, посмотри сюда - я ткнул в экран пальцем, - этого, кажется не было? Может мы что-то нечаянно нажали?
   Ольга оторвалась от созерцания кругообразного движения собственного указательного пальца, на который она наматывала мои волосы, и повернулась к пульту:
   - Да, нет... всё нормально... это данные о готовности спасательных капсул. Видишь, здесь везде стоят нули, капсулы же все ушли... давным-давно, к сожалению.
   - А почему вот здесь сначала идёт 11, потом 01, и снова 11, причём ещё вот эти цифры, в конце, здорово напоминают сегодняшнюю дату?..
   Ольга спрыгнула с моих колен, и резко придвинулась к пульту, её руки пробежали по кнопкам, на экранах каскадами повыпадали какие-то таблицы, потом всё пропало, и включившаяся камера показала то самое странное помещение, с двумя покойниками.
   - Вот, - Ольга показала на экран - ты не поверишь, но это и есть наша надежда. Помнишь, в начале была информация об отключении 43 капсулы? Видимо вон те двое дохлых господ её повредили... что там у них произошло - не знаю, хотя конечно можно попытаться найти видеозапись - здесь всё пишется, только на это у меня уйдёт уйма времени.
   - Бог с ними, давай дальше...
   - Ну, а мы ненароком исхитрились включить ремонтный модуль... его сенсоры прошлись по всем устройствам и обнаружили неисправность в 43-ей. Ну, в общем, неисправность устранена, и капсула готова к полёту... только там прибраться не мешает, и проветрить.
   - Так-так-так... и к полёту куда она готова? - я с недоверием посмотрел на маленькое шарообразное помещение на экране, - маршрут-то известен?
   Пальцы Ольги снова забарабанили по кнопкам и клавишам, опять понеслись по экрану причудливые колонки цифр и таблиц на уникоде. Боже мой, как я соскучился по обычным, примитивным Виндам! Тормоза и глюки - зато хоть понятно... Кстати, есть мнение, что Апокалипсис был вызван сбоем в операционной системе боевых компьютеров. Может версия оказалась "пиратской"?
   - Никаких данных о месте назначения... всё сплошь засекречено... существуют только параболические кривые стартовых траекторий, радар отслеживал первые двадцать километров, потом - ничего. Создаётся впечатление, что никто не должен был знать конечную точку. - Ольга нахмурилась, плюхнулась обратно в кресло, и вопросительно на меня посмотрела, - У тебя есть какие-то соображения?
   - Значит не доверяли даже своим. И видимо не спроста. Кто-то же напал на КП? Вряд ли это было сделано снаружи... снаружи можно напасть только на всю базу, начиная со шлюза, а тут именно "нападение на командный пункт". Вероятно среди персонала существовала оппозиция, и правящая верхушка об этом знала. - Я задумчиво посмотрел на экран, - Обрати внимание: в каких позах лежат эти ребята - они же забили друг друга насмерть! Может они шлюпку не поделили, а может ещё что... не знаю, но дружеских чувств они не питали, это точно. А атакующий киборг перед входом? Не красоты же ради он там стоял? Чего хотела оппозиция, и почему они восстали против своего командования - представления не имею. Хотя... скажи, а тут есть что-нибудь типа бортового журнала? Если всё пишется, то должны быть и записи по которым можно понять из-за чего весь сыр-бор разгорелся?
   Ольга отрицательно покачала головой:
   - Нет, я уже проверила. Всё стёрто... в реальном времени камеры картинку передают, но все устройства хранения данных уничтожены.
   - Жаль... хотя с другой стороны я даже рад. Представляешь, если ещё кто-нибудь сюда проберётся, и будет наслаждаться записью эротических картин нашего отдыха?
   - Во-первых, по-моему мы с тобой неплохо смотримся, а во-вторых - вряд ли кто сумеет сюда добраться. Людей знающих код, я так понимаю, больше нет, а при попытке вскрыть базу как консервную банку - она самоуничтожится. Защита от варваров...
   Какое то время мы молчали. Я тупо уставившись в одну точку, Ольга пытаясь выжать из компьютеров ещё что-нибудь. В голове у меня бродили весьма мрачные мысли. Полёт на капсуле - это конечно хорошо, но не зная куда - это плохо. Капсула полностью автоматическая, ручное пилотирование судя по всему даже не предусматривалось. В автопилот заложен курс, и куда этот курс нас приведёт - неизвестно. Скорее всего самым безопасным местом для создания базы типа "Возрождение" является орбитальная космическая станция. До войны станции такого размера уже существовали, их ещё называли "конкурентами Луны", и они вполне подходят для создания "резервной" колонии людей. Электроэнергии полно от солнечных батарей, даже реактор не нужен, хотя он там наверняка есть, система регенерации воздуха закольцована, и полностью автоматическая. Воду и продукты питания доставили грузовыми кораблями, а в дальнейшем используются гидропоника и клонирование живых образцов животных. Даже искусственная гравитация имеется. В общем - живи не хочу! Да только вот... Сколько человек сейчас на этой станции, и как они к нам отнесутся? Кто мы для них: друзья или персоны "нон грата"? Был бы я один, глядишь ещё и рискнул бы, но теперь нас уже трое - это самое дорогое, что у меня есть, и в гробу я видел такой риск. Есть и ещё кое-что... Насколько я знаю, расчёт выхода на орбиту, и стыковку с другим объектом производят непосредственно перед стартом. Опоздание в несколько суток уже приводит к неточностям траектории, а в нашем случае прошло больше двух десятков лет, и где теперь эта станция, на какой орбите - бог весть...
   Так что, с моей точки зрения - риск неоправданный. Вариант второй: мы остаёмся здесь. Запасов хватит на четыре жизни, тихо, спокойно, отсутствие радиации и солнечного излучения. Опасаться стоит только настырный клан киллеров, но и они сумеют докопаться сюда ой как не скоро, а когда это случится, то у нас есть чем их встретить.
   Вот только, если мы остаёмся, то мысль о возрождении нации придётся похерить. И будущего нашего ребёнка ожидает хоть и обеспеченная, но безрадостная жизнь затворника. А уж о внуках и речь не идёт. Интересно: когда мы с Ольгой друг другу осточертеем? Через пять лет, или через десять? Жить в сытой изоляции, конечно хорошо, но долго ли? Мы же тут от скуки подохнем! Ну, хорошо, может и не подохнем, может воспитание ребёнка займут все наши мысли и всё время, но ради чего? Вырастить ещё одного "абрека" - одиночку? Что-то как не крути, а всё неладно...
   - Андрюш, я тут кое до чего докопалась. Кажется я смогу "выпотрошить" автопилот капсулы, только для этого мне нужно будет демонтировать его. Пошли, поможешь?
   - Разумеется, дорогая, если чего выпотрошить, то я с удовольствием.
   И мы пошли к капсуле. Перво-наперво собрали останки "противоборствующих сторон", и я не заморачиваясь отправил их в утилизатор. Потом открыли настежь двери - огромный овальный люк, я притащил климатическую установку, подсоединил её, и теперь под волнами свежего воздуха можно было приступать к работе. Ольга занялась поисками "маршрутизатора", который был запрятан где-то под панелями, так как выяснилось, что автопилот это не отдельно стоящий модуль, а куча проводов и блоков, распиханных по всей капсуле, а я тем временем от нечего делать сел в пилотское кресло, и стал разглядывать пульт. Как я и ожидал, ручное управление отсутствовало, но на панели приборов было до чёрта всяких кнопок, лампочек и индикаторов. Назначение половины из них мне было совершенно непонятно, зато другая половина порадовала знакомыми надписями. Кнопки запуска двигателей, включения питания, высотомер, автогоризонт - это всё известно, остальные вроде бы относились к другим сервисным службам, и только блок из четырёх больших зелёных кнопок, стоящих прямо посередине пульта управления оставался загадкой.
   - Ну, как там у тебя? - спросил я Ольгу, которая лежала на спине, по пояс скрывшись под панелями приборов. Оттуда раздавалось пыхтенье, и сдержанные ругательства.
   - Никак не могу понять, откуда идёт жгут питания. Тут такая мешанина... Ты с пультом разобрался?
   - Почти... здесь в общем-то всё понятно, только вот блок кнопок посередине - представления не имею, что это такое, надписей никаких....
   - Сейчас посмотрю - раздалось снизу, и Ольга скрылась внутри уже по колени. - Так, кажется это то, что я и ищу... ну-ка, нажми на левую верхнюю.
   - А ничего не будет?
   - Питание двигателей отключено, не бойся, включай давай!
   Я пожал плечами, и надавил большой зелёный прямоугольник. То, что произошло дальше заставило меня подпрыгнуть под потолок, а Ольгу пробкой вылететь из-под пульта. Зажужжали сервомоторы, и огромная дверь-люк захлопнулась с громким чавканьем. Я тут же кинулся её открывать, но рычаги замерли, блокированные. Ольга склонилась над пультом, пытаясь найти способ отменить отданную команду, но тщетно, а из динамиков раздался хоть и женский, но всё равно какой-то военно-металлический голос:
   - Предстартовая готовность...экипажу занять места... проверка систем жизнеобеспечения... герметизация закончена... до старта десять минут.
   Ольга прошлась пальцами по кнопкам отключающим питание, но эффекта это не дало, а женский голос прокомментировал:
   - Включена система аварийного старта. Ручное управление заблокировано. Стартовый отсчёт через девять минут, двадцать восемь секунд.
   Мы переглянулись, и кинулись к креслам. Совместные лихорадочные попытки отключить автопилот ни к чему не привели, было заблокировано абсолютно всё. Видимо система автостарта была рассчитана на экстремальную ситуацию, например, если люди ранены, или капсулой управляет ребёнок.
   - Ты какую кнопку нажал?!
   - Какую просила, ту и нажал - вот эту! - я ткнул пальцем в направление злощастной кнопки.
   - Я ж тебя просила нажать левую, а ты что сделал?
   - Я и нажал...- тут комизм ситуации до меня дошёл, и я не выдержав расхохотался.
   - Ты чего смеешься? Чего весёлого?
   - Ты же лежала лицом ко мне, и то, что для тебя слева, для меня - справа...
   - До старта пять минут, выход на предстартовую позицию, экипажу приготовиться.
   Теперь зажглись все индикаторы, раздалось громкое гудение, по всему корпусу прошла ощутимая вибрация, и мы явно начали куда-то двигаться. Иллюминаторов не было вообще, и о том, что происходит снаружи оставалось только догадываться. Капсула, видимо, передвигалась в недрах горы, занимая позицию для старта. Мне представился огромный конус, похожий на тот, через который мы сюда забрались, он пробурил толщу скал, и раскрылся цветком снаружи. Капсула подаётся в стартовый колодец, и замирает... Может так, а может и нет, но после непродолжительного потряхивания капсула замерла, стало тихо, а потом что-то зашипело, и раздался утробный гул, переходящий в оглушительный рёв. Всё это время мы как зомби сидели неподвижно за пультом, бессильные что-либо предпринять. Все наши манипуляции привели лишь к тому, что обнаружился рычажок, при нажатии на который открывался небольшой контейнер, в котором находились шлемы с подключённой гарнитурой. Мы одели их, и рёв двигателей превратился в отдалённое рычание, и мы получили возможность разговаривать.
   - Ну, что, любимая? Что будет, то и будет... Вопрос: остаться или лететь разрешился сам собой. Видимо, такая наша судьба! Вот только, куда мы летим?
   - Меня больше интересует, долетим ли мы вообще? - Ольга грустно усмехнулась.
   - Больше оптимизма, дорогая! Заодно и проверим! Пока нам везло...
   В наушниках раздался голос женщины-унтерофицера:
   - Стартовая позиция, все системы в норме, начинаю отсчёт. Десять... девять... восемь
   - Что бы не случилось, я люблю тебя, родная!
   - Пять... четыре... три...
   - Я тоже люблю тебя, хороший мой!
   - ОДИН!!!
   Рёв двигателей перешёл в пронзительный свист, и перегрузки вдавили нас в кресла.
  
  
  
   Мы летели с постоянным ускорением и на одной высоте уже с полчаса. Перед этим та бешеная табуретка, в которой мы сидели, совершала противоракетный маневр, и чуть не вывернула наши желудки наизнанку, и если бы не ремни, то как минимум пара сломанных рёбер тоже была бы обеспечена. Капсула ныряла во все стороны как на американских горках, то резко набирая ускорение, то переходя в планирующий полёт. На чём она планировала - не представляю. Никаких выступающих частей я у неё не заметил, но может я и не всю её видел то, изнутри только... впрочем всё закончилось благополучно, и теперь мы находились на высоте десять километров, и шли со скоростью полторы тысячи км/час, если верить приборам перед нами. Что ж, по крайней мере живы и здоровы, а что там дальше - увидим. Ольга сняла шлем, встряхнула волосами, и улыбнулась:
   - Ничего себе! В жизни никогда не летала, и не думала, что первый раз будет так экзотично. Ещё немного, и весь твой аристократический завтрак был бы изъят для досмотра...
   - Мне, честно говоря, тоже заплохело, но в общем не смертельно.
   Я уже достаточно пришёл в себя, и склонился над приборами: куда летим-то? Скорость в полторы тысячи явно недостаточна для выхода на орбиту, да и высота не меняется уже тридцать пять минут, так что можно предположить, что мы находимся в горизонтальном полёте. Блин, что ж они иллюминаторы не сделали?! Хоть как-то можно было бы ориентироваться, а то ведь на панели ни одного компаса! Полная неизвестность. Чёрт побери эту тотальную секретность. Но мы всё-таки куда-то летели. Двигатели гудели ровно, перегрузок и резких маневров больше не было, и вообще всё говорило о том, что полёт предстоит продолжительный и нудный. Делать было абсолютно нечего. Наблюдать за тем небольшим количеством приборов, что были предоставлены в наше распоряжение, быстро надоело, и мы занялись тем, чем и положено заниматься "сталкерам" во время вынужденной передышки. Угадайте чем? Не угадали... чисткой оружия. Потом мы болтали, в основном это я рассказывал о своей довоенной жизни, а Ольга внимала с ироничным удивлением. Потом решили спать по очереди, через четыре часа просто уснули оба, а когда просыпались, то всё оставалось по-прежнему: та же скорость, та же высота, и мерный убаюкивающий гул.
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.59*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"