* * * (31.03.2007)
Ветер свищет задорно и холосто
под кашне, в незакрытую брешь...
Я ловлю твои светлые волосы
в перекрестие смутных надежд,
точно снайпер, укрывшийся крышами
над сплетением уличных вен,
что боится, но будет услышанным
слабым эхом в твоей голове.
Я слежу сквозь стекольное марево...
Надо мерить и верить шагам
и с тенями антенн разговаривать,
чтобы выдержать стянутость рам
и сплошные часы одинокие,
что уже начинают ломать,
заливают открытыми окнами
сотней вскрытых стигматов дома,
всё сулят недозревшие выгоды.
Я и сам под упреком их дул
то ли жду театрального выхода,
то ли просто у выхода жду...
Остаются минуты-невольницы
полторы или целые две,
и когда ты откроешь, откроется
нечто большее, нежели дверь.
И не справиться с этим открытием,
нет же, справиться мне не дано
с мелкой страстью к эмоциям-рытвинам.
Может, тенью столба ледяной
затаиться еще на столетие?..
Прерывая кривлянье безумств,
под фанфары воскресшей эклектики
ты вплываешь в оптический зум.
Вспышка магния делает видимость,
упреждая возможный финал
в беспросветных цитатах Овидия,
в переплесках сухого вина.
Только всё отметается начисто,
как вступает в игру экстраверт,
и его появленье означится
перегруженным смыслом "Привет!".
Небо выстрелом слова расколото,
и сияет над ним гало войн
неподвижно-растасканным золотом,
выдавая меня с головой.