Чёрный Виктор Павлович : другие произведения.

Из ангольской тетради

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ военного переводчика о том, что видел и чувствовал за три года пребывания в Анголе 1985-1987гг. ПРОФЕССИОНАЛЬНО И НЕДОРОГО РЕДАКТИРУЮ ТЕКСТЫ КНИГ В ЖАНРЕ ФЭНТЕЗИ.

  
   Из АНГОЛЬСКОЙ тетради.(1985-88гг.)
  
   КАК Я УЛЕТЕЛ И "ЗАЛЕТЕЛ" В АНГОЛЕ.
   Я - Виктор Павлович . майор в отставке ветеран б\действий в Анголе, где находился с конца 1984 по январь 1988г.
   Сначала, хотя эта тема и прошлая, но я расскажу, как через немалые, причём заранее предсказанные, препятствия я попал в Анголу. В середине 1984г.подруга жены увлеклась разными гороскопами и заявила, что в этом году никакая дальняя дорога мне категорически не предстоит. Я посмеялся, не поверив и до сих пор не верю в эту "науку", несмотря на последовавшие, буквально мистические обстоятельства. Я по образованию - военный переводчик(ВИИЯ), но в то время уже 4 года был на должности преподавателя в\училища. Вскоре ГУК(Гл.Упр.кадров МО) запросил на меня документы на предмет оформления переводчиком в загранкомандировку, как я и хотел. Но новый начальник училища, не спросив меня, ответил ГУКу, что преподавателя такого-то нецелесообразно использовать в качестве переводчика. Об этом ответе я случайно вскоре узнал, пришлось просить нач-ка кафедры , который уговорил нач.уч-ща согласиться на мою ком-ку.
   Ухожу в отпуск, кадровика прошу документы на меня(как переводчика) направить в ГУК ,а не в штаб В.Округа(как преподавателя).Кадровик через день тоже уходит в отпуск, прапорщик , его зам., отправляет док-ты в Округ. Наконец, док-ты вернулись с Округа, ушли в ГУК, я съездил на мандатную комиссию, вернулся - жду вызова в 10 ГУ. Через неделю на волейболе получаю сильнейший вывих голеностопа и перелом одной из косточек стопы. Лежу в гипсе, вспоминаю предсказание "астрологички" , со страхом жду телеграммы на вылет и твержу, что всё-равно буду в Анголе. На моё счастье вызов пришёл через месяц,я уже хожу, но хромаю. В 10-ке говорю,что ногу подвернул здесь же на лестнице. Группа собирается большая, кажется, 5 переводчиков и где-то 10 советников. Пока на 2-х человек нет загранпаспортов: естественно на меня и ещё на кого-то. Наконец, паспорта приходят .Приезжаю в аэропорт уже на вылет самолётом, кто-то из советников сообщает, что трёх переводчиков снимают с рейса, старший группы подъедет и скажет, кого именно. Ну, думаю...Приезжает старший - я лечу! Садимся в самолёт последним входит Министр Обороны НРА Педале с 2-мя сопровождающими лицами, который прилетал на похороны нашего тогдашнего Министра Обороны Устинова. Для Педале и освободили три места. Итак 26.12 84г. я прилетел в Луанду и буквально через несколько дней "залетел" и чуть не вылетел в наказание назад в Союз.
   Дело было так. Начальник переводчиков Б.Кононов решил оставить меня в Луанде, но поручил в общежитии не допускать курения в комнатах. Но я сразу понял, что дым - это единственное средство от комаров, и это указание проигнорировал, хотя сам я вообще не курил. Борису, как я узнал позже, об этом доложили. Кроме того, однажды я поговорил с кубинским солдатом, из охраны нашей миссии. Тот спросил,откуда я знаюиспано-кубинский жаргон. Я рассказал, что с1966 по 1968 был на Кубе переводчиком усоветника такого-то кубинского офицера. На другой день в миссию приезжает тот самый кубинский офицер, который уже давно в Анголе и как-то узнал о нашем разговоре:"Виктор,я рад тебя видеть, поехали ко мне, вспомним те времена и т.д." Я ответил, что давай встретимся попозже, я должен спросить разршения. Он уехал, а я доложил Кононову об этой встрече и о приглашении. Как я и предполагал, на визит мне разрешения не дали.
   В Новогоднюю ночь меня ставят дежурным преводчиком. Мне намекнули, что это наказание за то, что не гоняю курильщиков из комнаты. Дежурю,подходит мой начальник Б.Кононов: как дела? Желаю успеха и т.д. Ну.я возьми и ляпни: "Желаю Вам первый Новый год в Союзе встретить так же, как я встречаю в Анголе". Он ничего не ответил, ушёл.
   Второго числа на утреннем общем совещании ГВС генерал-полковник Курочкин поднимает меня и делает мне разнос:"Вот не успел прилететь, а уже к кубинцам пьянствовать хотел пойти, начальнику своему нагрубил, указания его не выполняет. Да за такие дела и в Союз можно в 24 часа вылететь!" Стою ни жив, ни мёртв. Генерал продолжает:"Отправить в передовую бригаду!"
   Что самое интересное, после совещания ко мне подходили знакомые офицеры со штаба Одесского ВО , успокаивали и говорили, что хорошо, что не остаюсь в Луанде, где очень жёсткие порядки, в ходу стукачество и т.п.
   Через день я прилетел в Лубанго, потом на машине 190км.в Мулондо, в 19МПБр,а через три с небольшим месяца опять вернулся в Лубанго в гр.советников и переводчиков 5ВО, где климат и в коллективе и в природе был намного лучше, чем в Луанде. И когда я вспоминаю о начале моей ком-ки в Анголе,то повторяю одно - не было бы счастья, да несчастье помогло!
   Стихи я пробовал писать ещё до Анголы, но в Анголе меня "прорвало". Дело в том, что в этот период там шла гражданская война, и группировки , мелкие и крупные , боевиков антиправительственного движения УНИТА действовали почти по всей территории Анголы вне городов и крупных нас.пунктов, хотя и там бывали диверсии. Советские в\советники проживали , и нередко с жёнами, именно в таких относительно безопасных городах и нас. пунктах. Но мы периодически вместе с подсоветными (ангольскими офицерами) выезжали в дальние войсковые части для контроля и помощи. В ходе таких выездов можно было попасть в засаду или нарваться на мину. Поэтому такие неоднократные резкие переходы из мирной обстановки в военную на каждого действовали по-разному: кто-то в свободное время расслаблялся водкой, многие играли в волейбол, биллиард, карты , а, к примеру, одного полковника выслали в Союз "за неподобающее офицеру поведение" - он тайком занимался... вязанием на спицах.
   Я, в основном занимался привычным спортом: волейбол, настольный теннис, стрельба из пистолета и АКМ. Кстати, стрельбу из всех видов лёгкого оружия я как раз и преподавал с 80г. в военном училище в Союзе до Анголы. Поэтому в1987г. мне и пришлось тренировать в стрельбе наших женщин миссии для их участия с "международных" соревнованиях (которые я и организовал) по футболу, волейболу, настольному теннису и стрельбе в г. Лубанго. Участвовали: три группы в\советников, 2гр.наших гражданских специалистов, гр.офицеров штаба 5ВО ВС Анголы и волейбольная команда от кубинских войск).В стрельбе наша женская группа превзошла ангольских офицеров.
   Но кроме спорта из меня вдруг "полезли" рифмы, строфы и т.д., чему я не всегда и был рад (см. Зуд поэта и Злая пародия на самого себя), потому что считаю эту пробу пера дилетанской и больше не пишу, хотя многим некоторые мои стихи нравились. К некоторым стихам я подобрал простенькие мелодии, эти песни напел под гитару мой однокашник по Анголе Павел Любицкий.
  
   ВСТУПЛЕНИЕ к вечеру моих стихов.
  
   Сегодня я пред вами распахнусь,
   Всё сокровенное для вас открою.
   И если кто-то не воспримет - пусть:
   Полезно нам непонимание порою.
   Я не ищу признания "заслуг",
   Пусть не поэзия, а просто стихоплётство.
   Тяну безропотно я этот плуг
   По борозде, что рифмою зовётся.
   Быть может, кто-то скажет мне,
   - Зачем на это тратишь силы?
   Отвечу так я, - Даже на войне
   Любовь и ненависть почти неразделимы.
   Хочу, как в строй, поставить я в строку
   И в рифму втиснуть: нежность, грусть и горе,
   Войну и праздник, радость и тоску, -
   Всё то, что каждый пережил в Анголе!
  
   10.01.1088г.
  
   Моё самое первое стих-ние в Анголе.
   "Баллада" о преферансе.
   (Ангола, 5ВО, Мулондо, 19ПБр,вечер)
   За столом: я - Виктор Павлович; Овечкин Юрий Григорьевич; неудачливый ВикторСидоров; удачливый Виктор Бойко; вечно сомневающийся Николай Максимыч Колесников в роли наблюдателя.
   Как обычно, вчетвером
   Мы садимся за столом,
   Чтоб сыграть в который раз
   В этот мудрый преферанс.
   Бойко карты всем раздал:
   Раз - Овечкин В. Сказал
   Пас - сказал Овечкин Ю.
   Витя выдал,- мизерюсь!
   Прикуп выдан, Витя сник,
   - Ну и карты дал, старик:
   К даме бубен дал туза,
   Был пробой, а стало два!
   Сделан снос, игра идёт,
   Витя взятки две берёт.
   Рады все Овечкины -
   "Лидеры" намечены.
   Сдал Овечкин В. и враз
   Затемнил Григрьич, - Раз.
   Вот и прикуп он берёт,
   Вздох глубокий издаёт:
   Карты - масти все по три,
   Прикуп - хоть и не бери,
   Козырь бедный, как продсклад.
   Может выручит расклад?..
   Нет, не выручил - без трёх
   Сел Григорьич. Снова вздох,
   - Будет Павлович сдавать,
   Буду всветлую играть.
   Сдал Григорьич, - Пас и пас.
   Пас по сорок, - и распас.
   Двое взяли по одной,
   Бойко восемь, Витя - ноль.
   Снова Юра раздаёт,
   Витя втёмную берёт,
   Прикуп взял - там два туза,
   Загорелись тут глаза:
  
   Семерная на руках,
   Два туза на прикупах,
   - Девять, ясно, закажу
   И кого-то накажу!
   А Максимыч за спиной
   Долго крутит головой,
   - Я б с такими не играл.
   Наконец, он нам сказал.
  
   - Восемь есть, а девять нет,
   Козырь вдруг в одной руке.
   С этой картой - только шесть,
   Да и шесть играть риск есть!
   Витя девять заказал
   И вистуза наказал,
   - Полчаса такой игры,
   Все 500 спишу с горы!
   Не успел - последний круг
   Тут пошёл, и карта вдруг
   К Бойко катит, как волна.
   (Загуляла, знать, жена!)
   Бойко быстренько закрылся,
   Амнистёр определился.
   Дальше правила просты:
   Посчитали все висты -
   Кто в плюсах - играет снова,
   В минусах - уходит с кона.
   Завтра будет новый круг,
   Вот таков он наш досуг!
   Апрель 1985 г.
  
  
   ВОЮЮЩИЙ ПЯТЫЙ.
   Ангола, Лубанго, пятый округ,
   Воюющий округ - там, где юг
   Земля и небо могут вздрогнуть,
   И воздух взорвётся рёвом вдруг.
   Рёвом Импалы, Канберр, вертолётов,(1)
   Воем входящих в пике Миражей,
   Грохотом пушек, ракет, миномётов,
   Взрывом гранат реактивных ружей.
   Стаи стервятников вновь налетели,
   Чтобы нарушить Анголы покой.
   Свора наёмников чёрных и белых
   Спущена с цепи расистской рукой.
   Буффало, Куфут и прочая сволочь,(2)
   Звери двуногие в масках людей
   Жгут , убивают на юге Анголы
   Женщин,мужчин,стариков и детей.
   Это - агрессия, гад ползучий:
   Армия - жало, броня - чешуя,
   Ползёт и летает и прямо из тучи
   Может наброситься, бомбы плюя.
   Так уже было в восемьдесят третьем,
   Снова расисты грозят повторить.
   Что ж мы готовимся гадину встретить,
   Вырвать ей жало, хребет перебить.
  
   Пусть издыхать уползает без жала,
   Бросив Намибию, прямо в ЮАР,
   Время расизма уже пробежало,
   Вспыхнул на Юге свободы пожар.
   В логове гада угли уже тлеют,
   Там АНК(3) раздувает костры.
   Время придёт и по ветру развеют
   Пепел расизма, как пепел чумы.
   Жаль, что расисты пока недобиты,
   Кровные братья фашистов живы.
   Вскормыш расистов - гадёныш УНИТА(4)
   Жалит, кусает из леса-норы.
   Кончить и с этим гадёнышем надо,
   Хватит ангольцам бояться змей!
   ФАПЛА(5) бояться должны эти гады:
   Белые, чёрные - всех мастей.
   Мы - офицеры, а здесь - асессоры,
   Долг наш - могущество ФАПЛА ковать,
   Чтобы оружие наше, приборы
   Сами умело могли применять.
   Значит, пока эти гады не сдохли,
   Будем мы нашему долгу верны,
   Будет воюющим пятый округ,
   Будем в воюющем пятом и мы!
  
   Примечания:
  1)и 2)- Самолёты и бронетранспортнёры расистской ЮАР
  3) - АНК - организация темнокожего населения ЮАР
  4)-антиправительственная группировка Анголы, поддерживаемая расистами ЮАР
  5)-Вооруженные силы Анголы
   1985.
  
   ПИСЬМА С РОДИНЫ.
   Снова нам с Родины писем пачка
   Взгляды надежды скрестились на ней,
   В каждом конверте кусочек счастья:
   Письма любимых и письма друзей.
   Письма от жён, матерей и дочек,
   Им - от родителей, нам - от детей.
   Вот он - до боли знакомый почерк,
   Нет этих строчек и слов всех родней.
   Многого стоят слова их простые,
   Хоть повторяются с каждым письмом:
   - Как вы, здоровы и живы, родные?
   Любим, целуем, скучаем и ждём!
   Любят, скучают и ждут нас в Союзе,
   Всюду на Родине помнят о нас:
   Ждёт Симферополь, Челябинск и Фрунзе,
   Киев, Москва, Ленинград и Донбасс.
   Как помогают нам ваши посланья
   Жить и работать в далёкой стране,
   Месяцы, годы и дни ожиданья
   Словно короче при каждом письме.
   Пусть далеко мы от Родины нашей,
   Здесь и её охраняем покой.
   Родина будет милее и краше
   В тот день , когда мы вернёмся домой.
  
   Мы возвратимся - вы верьте и ждите,
   После того, как свой выполним долг.
   Главное, вы нам побольше пишите,
   Шлите нам радости с каждым письмом.
   Ну, до свиданья, пишите нам чаще.
   Адрес наш тот же, так просто писать:
   Москва - 400, почтовый ящик
   Пятьсот пятнадцатый, эЛе-пять!
  
   Письма нам привозили самолётом из Луанды по четвергам. Но однажды подряд 2 неделиписем не было - их просто вместо Анголы(как мы узнали позже) , перепутав п\я , отправили в Эфиопию. Вернувшись с аэродрома , буквально за 15 мин. я написал
  
   ПИСЬМА-2.
   Вот опять нам в четверг нету почты,
   Хоть бежим к самолёту мы рысью,
   Захотелось в Луанду всем срочно
   Привезти долгожданные письма.
   Мы согласны прожить здесь в предгорье
   Без комфорта, без пива и рома,
   Лишь бы только в Анголу
   Приходили нам письма из дома!
  
  
  
   ЖЕНЩИНАМ ,КОТОРЫЕ НАС ВЕРНО ЖДАЛИ,
  
   Я хотел бы вам всем,
   нашим верным подругам,
   Нашим милым единственным
   прямо сказать:
   Там в Анголе без вас
   было б нам очень туго,
   Без любимой так трудно
   военной дорогой шагать.
  
   С нами были вы там
   на дороге до Нживы,
   Где засады, бомбёжки
   и вой Миражей,
   И вернулись мы к вам
   невредимы и живы,
   Потому что прикрыли
   нас всех вы любовью своей.
  
   И теплом своих рук,
   от работы припухших -
   Эти руки не могут
   без дела скучать -
   Защищали всегда
   лучше танков и пушек,
   Помогали любого
   заставить врага замолчать.
  
   Охраняла нас всех
   ваша ласка и нежность,
   Укрывала от пули
   от бед и невзгод ,
   Помогала нам там
   ваша женская верность,
   Нам ведь служится легче,
   когда нас любимая ждёт.
  
   Если в миссии нашей
   ждали в Лубанго,
   Или дома в России,
   пусть был далеко,
   И вернулись мы к вам
   - наша песнь,наше танго,
   Мы пробились к любимым,
   как ни было б нам нелегко.
  
  
   ЗУД ПОЭТА.
   Опять бессонными ночами,
   Давно все спят, а я сижу,
   Уже собаки замолчали,
   А я всё рифмы нахожу.
  
   Закрыл глаза - слова и строчки,
   Какой-то буквенный кошмар,
   Не только днём, но даже ночью
   Меня бросают рифмы в жар.
  
   Какой-то бес в меня вселился,
   По воле чьих-то злых стихий,
  
   "Дар" Музы на меня свалился -
   Приговорён писать стихи.
  
   Зачем природа наградила
   Клеймом, с которым сладу нет,
   Жена давно уж разлюбила -
   Ей нужен муж , а не поэт!
  
   Да, будь я верующим , взмолился б,
   Надежду в сердце затая:
   "О, Боже, в чём я провинился,
   За что караешь ты меня?
  
   Господь, внемли молитве этой,
   Нет мочи больше так страдать,
   Убей во мне ты зуд поэта,
   И дай нормально мне поспать!"
  
  
   МУКИ СТИХОПЛЁТА.
   (Злая пародия на самого себя)
   Снова схватки предродовые,
   Вновь толкает и выйти готов
   Не ребёнок - стихи сырые,
   Я беременный от стихов.
   Я решил подражать поэтам,
   Что отравлены тягой к словам,
   Муки родов стихов при этом
   Не уступят детей родам.
   Я пишу - и смешно, и грустно:
   Графомания и плагиат -
   Так и лезут слова изустно,
   И любому из этих я рад.
   Почему я пишу - не знаю.
   Захотелось и вот - смотри:
   Строчки, рифмы, стихи клепаю,
   Примитивные, как трижды три.
   Затошнило меня стихами,
   Рифм блевота извергнута прочь.
   Стихоголик я, в пьяном угаре
   Не от водки - от слов мне не в мочь.
  
  
   *
   Чувства, мысли теснятся, толпятся,
   На бумагу ложатся строкой,
   Все в слова превратиться стремятся,
   Словно водят моею рукой.
  
   Буква к букве и слово за словом,
   Строчка к строчке, строфа за строфой,
   Написал и увидел, что снова
   Я иду незнакомой тропой.
  
   И куда приведёт, мне не видно
   Мысль-тропинка сквозь дебри стихов,
   Ну а если в тупик, не обидно -
   Снова мыслить-писать я готов.
  
  
  
  
  
   ПИЛОТЫ НАШИ И НЕ НАШИ.
  
   Прикатил наш автобус на аэродром,
   Вновь сегодня дневные полёты.
   Но погода не радует: тучи и гром,
   Под чехлами стоят самолёты.
  
   Ищем мы в облаках хоть малейший просвет,
   Дождь стучит по бетону, как дробью.
   Ожиданья минуты: кто курит, кто нет,
   Кто про жизнь, про любовь - всё подробно.
  
   Вот команда пришла - разрешают взлететь,
   Первым вышел разведчик погоды
   Поскорее бы в небо, ну сколько сидеть,
   Любоваться промокшей природой.
  
   Мысли все наши там - синева где одна,
   Где, нарушив все божьи законы,
   Устремится сквозь небо, свой звук обогнав,
   Человек, а не ангел с иконы.
  
   Только наши "друзья" приуныли чуть-чуть,
   Им, похоже, летать неохота,
   Только нас уже к спарке на вылет зовут,
   Нет не будет отбоя полётам.
  
   Я сомненья отбросил, на старте застыв,
   Для меня не летать - значит не быть,
   дал форсаж, громыхнувший как атомный взрыв,
   И на взрыве вознёсся я в небо.
  
   Мы летели по кругу: -Камрад, за штурвал."
   " Тренируем посадку полгода!"
   А потом,покрестившись,вздохнул и сказал
   - Повнимательней будь - непогода.
  
   Он штурвал, как копьё, обхватил, побледнел,
   Самолёт, как живой, вздрогнул нервно.
   За полгода в Анголе я весь поседел
   От таких вот "пилотов", наверно.
  
   Приземлился, два слова - и снова в полёт,
   Время дорого - без перекура.
   Вдруг устал, "занедужил" ангольский пилот,
   Вот такая у них всех натура.
  
   Я взлетел в пятый раз, а он в третий не смог,
   Как на плаху, он смотрит на спарку.
   Я такой же, как он - человек, а не бог:
   Зубы стисну - и снова на старте!
  
  
  
  
   ОТ ВСЕХ МУЖЧИН.
  
   Я взял нелёгкую задачу,
   Сказать от всех мужчин о вас,
   Но от волненья мысли скачут -
   Как мало слов, как много глаз...
  
   Как много глаз: зелёных, синих
   И серых, карих, голубых.
   Глаза любимых нежных, милых,
   Всех самых близких и родных.
  
   Глаза те любят, ждут, смеются,
   Ласкают, верят, говорят.
   Из них порой и слёзы льются,
   Когда немного загрустят.
  
   Спасибо вам, глаза родные,
   За то, что с нами вы всегда.
   Мы в вас черпаем наши силы,
   Что не иссякнут никогда.
  
   Пока вы с нами - нам не страшен
   Ни мор, ни зной, ни враг ничей,
   Прикроет нас вниманье ваших
   Родных заботливых очей.
  
   И мы за то отдать готовы
   Всё, что имеем, нашу жизнь,
   Чтоб вам войны не видеть снова
   И боль утрат не пережить.
  
   А если слёзы, чтоб искрилась
   Не горя - радости слеза!
   И чтоб любовью к нам светились
   Любимой женщины глаза.
  
   Примечание: Стихи были написаны к 8-му марта 1987г. для женщин, которые стойко переносили все трудности в Анголе. И где самой большой трудностью, кроме жары и болезней, была гражданская война, одной из сторон в которой помогали их мужья.
  
  
   ИКЕБАНА.
  
   Цветы - симметрия палитра ароматов,
   Все краски радуги не в капле, а в живом,
   Природы чувственность в повторе многократном,
   Цветок, как нерв, а вместе - существо.
  
   Букет, составленный искусством икебаны,
   Цветы, как ноты, спетые для нас,
   Язык, понятный всем, хотя и странный,
   Напев без звуков, музыка для глаз.
  
   Представьте цветомузыку: как в сказке,
   Вся гамма красок, звуков волшебство,
   Но всё ж не чувствуем мы эти краски,
   Бедны они без аромата своего.
  
   Мечтаю - в цветомузыке когда-то
   Цветы живые вместо красок встанут,
   В сонате звуков, цвета, ароматов
   Услышим и увидим икебану.
  
  
  
   Мой коронный Новогодний тост:
  
   Пусть будут женщины, как розы,
   Другие - ягодки опять,
   И стройны будут, как берёзы,
   Пусть годы потекут им вспять!
   Пусть будут рядом неизменно,
   Всегда, во всём. весь этот год
   Мужчины - рыцари, джентльмены,
   Защитники от всех невзгод!
  
  
  
  
  
   ПРИЗНАНЬЕ (белые стихи)
  
   Вот я к тебе легонько прикоснулся,
   Приник к губам я жаркими губами,
   Шепчу слова любовного признанья,
   Тебя желаю и тебя стесняюсь.
  
   Лишь потому, что с трепетом и страхом
   О близости, как мальчик, я мечтаю
   Как думал раньше юношей наивным
   И даже в поцелуях был я робок,
   А девушку боготворил я, как икону.
  
   Ты для меня - невинная мадонна,
   Ты даришь сердце, душу мне и тело,
   А я хочу, желаю, но робею
   И лишь твоим желаньям уступаю.
  
   Об этом таинстве любви и наслажденьях
   Намёки пошлые всегда мне непонятны
   И разговоры грубоватые противны,
   Когда лишь в похоть превращают чудо.
  
   Нет никогда я не пойму бравады
   В словах о сексе, женщинах, постели.
   Зачем свой грех выпячивать наружу
   И притворяться жёстким и циничным:
   Всех женщин покорителем всесильным,
   Своей жены почти самцом невольным,
   Любовниц жеребцом неукротимым.
  
   Как не хватает многим современным
   Любовникам стыдливости прелестной,
   Что исчезает лишь с одним любимым
   И лишь с одной любимой исчезает.
  
   Хочу сжигать тебя любви я жаром,
   Хочу ласкать твоё нагое тело,
   Хочу любить и быть тобой любимым,
   Себя отдать, тебя приобретая...
   1985
  
  
  
   ФИЛОСОФ В ПОСТЕЛИ.
  (анекдот в стихах, детям до 18-ти лет читать не рекомендуется)_
  
  
   Он восстал - ни толст, ни тонок.
   Грудь жены рукой нашёл,
   Щекотнул сосок спросонок
   И рукою вниз повёл.
  
   Вот - живот, пупок и ляжка,
   Вот - заветный бугорок.
   - Ну, раздвинь-ка ножки, пташка,
   Поиграемся чуток.
  
   Завздыхали, застонали,
   Засопели, как насос,
   Пенис с вульвою взыграли,
   Губы склеились взасос.
  
   Распаляясь понемногу,
   Я на ней всё прыг да прыг,
   Вот достал уж до живого,
   Вот настал оргазма миг.
  
   Тело к телу ближе жмётся,
   В голове одна лишь мысль:
   В ЭТОТ МИГ И ПОЗНАЁТСЯ
   БЫТИЯ И СУТЬ, И СМЫСЛ!
  
   1987г.
  
  
  
  
   АНГОЛЬСКИЕ "ХОЛОСТЯКИ".
  
   Во двенадцатой квартире
   На четвёртом этаже
   Во спокойствии и мире
   Много месяцев уже
  
   Жили два артиллериста:
   Витя Ч. с Валерой П.
   Время шло не очень быстро,
   В группу А и в группу Б (1)
  
   От Лубанго до Умпаты
   Каждый божий день почти
   Добиралися ребята
   По неблизкому пути.
  
   Ну, работа, как работа,
   Что о ней тут говорить?
   Поважнее есть забота:
   Например - пивка добыть.
  
   Ведь нужна пустая тара,
   Хоть на свалку поезжай,
   Нет кванзей(2) и нет товара,
   Хоть Валеру продавай.
  
   Ну а поздно или рано,
   Марселино, наш комдив, (3)
   Расщедрится на Чинзано,
   Человеком став на миг.
  
   Вот и праздник, всё чин-чином:
   Стол, вино, картошка фри;
   Не беда, что без причины,
   Хватит им денька на три
  
   Той вермути, светлой, сладкой,
   Кайф полнейший, как в кине,
   Уж на баб глядят украдкой,
   Налеплённых на стене.
   "Да, сюда бы всех вот этих,
   Ну не всех, так хоть одну."
   Вслух про баб, в душе, заметим,
   Каждый думал про жену.
  
   "Нет их лучше и не сыщешь,
   Тех, что ждут в Союзе нас.
   Эх, отдал бы чеков(4) тыщу
   За один с женою час!"
  
   Всё плохое позабылось,
   Всё хорошее всплыло,
   И тоска вдруг навалилась:
   Далеко семья и дом.
  
   "Что нам чеки, Совиспана,
   Вкус бананов и папай.
   Скажем прямо, без обмана,
   Отпуск(5) нам в Союз давай!
  
   Потому что здесь в Анголе -
   По себе узнал, что так -
   Каждый видит сны о доме,
   О жене - лишь "холостяк".
  
   "Мы к лишениям привычны:
   Нам в Лубанго, как в Баку, (6)
   Но без женщины обычно
   Невозможно мужику.
  
   Тёплых мест себе не ищем,
   Вспоминаю, как в ЗабВО, (7)
   Нету женщин - водку хлыщем,
   Здесь же нету ничего!(8)
   Потому, считаем, надо
   Всем, кто пробыл без жены,
   Выдать справки и награды,
   Как участникам войны!"
  
  
   Примечания:1 - группа - артиллерийский дивизион.
   2 - деньги Анголы .
   3 - комдив - командир дивизиона.
   4 - "валюта",выплачиваемая нам
   5 - командировка "холостяков",т.е.военных советников без жён длилась 2 года без отпуска в СССР, "не холостяков" - 3 года с одним отпуском.
   6 - в Баку, как и в Лубанго было опасно знакомиться с местными женщинами
   7 - ЗабВО - Забайкальский ВО, где офицеры зимой жили в более или менее
   тёплых казармах, а не в холодных, плохо отапливаемых квартирах, а жёны
   уезжали на зиму к родственникам в более тёплые края.
   8 - год антиалкогольной кампании.
   1985г.
  
  
   Я ВАС ЛЮБЛЮ...
   (патриотическое по заказу замполита)
  
   Вы от меня сейчас все ждёте
   Сверхнеобычного сейчас,
   От удивления замрёте,
   Когда скажу, - Люблю я вас.
   Я всех люблю,сидящих в зале,
   Не ради корысти, а - так.
   Вы про себя сейчас сказали:
   Он что - блаженный иль чудак?
   Нет, не чудак я, не блаженный,
   Нормальный, как и вы, вполне,
   Но просто ход вещей степенный
   Чуть-чуть иначе виден мне.
   Я вижу реки голубые,
   Поля, леса, луга, моря,
   Равнины, нивы золотые -
   Всё это - Родина моя!
   Она моя, она и ваша
   И все в неё мы влюблены,
   Для нас на свете нету краше,
   Раздольней и милей страны.
   Но, если Родину мы любим,
   То любим и её народ,
   Советский наш народ, чьи люди:
   И я, и этот, Вы и тот.
   Мы все здесь Родины частица,
   Мы часть народа своего.
   Так, значит, я могу гордиться,
   Что я люблю, люблю его:
   Люблю я наш народ советский,
   Большую, дружную семью,
   Душою всей, умом и сердцем,
   А значит - я и вас люблю!
   1986
  
   И ТАК БЫВАЕТ...
   Машина мчится всё скорей,
   Возможно, кто-то где-то болен?
   Нет, я спешу, спешу на рейс,
   Два дня осталось мне в Анголе.
   А ночь безлунна и темна,
   Спросил водитель: "Отдохнёте?"
   Какой тут сон, мне не до сна -
   Два дня осталось до отлёта.
   Идём на риск, идём мы в ночь,
   Охраны нет за нами следом,
   Бандиты вон, с дороги прочь!
   Смешно погибнуть напоследок!
   Почти три года позади:
   Болезни, мины и засады,-
   А жизнь такая впереди,
   Что умирать совсем не надо.
   Луанда вон, за той горой,
   А послезавтра самолётом...
   И в это время с двух сторон
   Огонь открыли пулемёты!
   Кто думать мог, что тот лесок
   Засаду скрыл и пулемёты,
   Попала пуля мне в висок
   За двое суток до отлёта.
   Упал в горячий я песок
   И думал: "На-кось! не возьмёте!"
   Мне повезло - наискосок
   Прошла та пуля на излёте.
   За каплей капля кровь в межу,
   А ночь длинна и нет подмоги,
   Едва дыша, я всё лежу
   И умираю у дороги.
   Даёт уж сердце перебой,
   А жить так хочется, поверьте,
   И тут увидел: предо мной
   Вдруг появился призрак смерти.
   "Ну ты, костлявая, уйди!"
   Сквозь зубы, стиснутые плотно,
   Я застонал... и разбудил
   Соседа в кресле самолётном.
   Я был во сне, не наяву,
   В том самом трудном переплёте,
   И из Луанды на Москву
   Летел и спал я в самолёте!
  1986г.
  
  
   МЫ ВСПОМНИМ.
  В Анголе, где змеи, москиты и пекло,
  Там Родины нашей сыны
  Упорно работают, чтобы окрепли
  Сыны африканской страны.
   На юге Анголы уютный и милый
   Есть город, Лубанго зовут,
   Провинции центр под названьем Уила:
   Ведь там мумуилы живут.
  
  Раскинулся город, крестом осенённый,
  И горы, похожи на Крым:
  Там сосны растут, кипарисы и клёны -
  Мы город считаем своим.
   Ребята, мы вспомним когда-то Лубанго,
   Где лето весь год, как в раю,
   Но каждый из нас этот рай променял бы
   На стужу в родимом краю.
  Шибембу и Жамбу, Кааму, Мулондо -
  Мы вспомним в рабочие дни,
  Где каждый из нас отдавал добровольно
  Здоровье и знанья свои.
   Мы вспомним накал волейбольных сражений,
   Футбольных и шахматных битв,
   Все песни, что вместе о Родине пели,
   Словами слезу перебив.
  Ангольско-кубинские встречи когда-то
  Мы вспомним в спокойные дни,
  Где каждый из нас выступал дипломатом,
  Посланником нашей страны.
   Дороги в бригады когда-то мы вспомним: (1)
   Опасность засады и мин -
   Нас женщины, глаз не смыкая бессонных,
   Спасли ожиданьем своим
  Мы женщин на стрельбище вспомним когда-то,
  Забывших про робость свою,
  Сжимающих в нежных руках автоматы,
  Ч тоб встать рядом с нами в бою.
   Шангонго и Нживу мы вспомним когда-то,
   Агрессии грозные дни,
   Мы вспомним, как там погибали ребята
   Анголы и нашей страны.
  Мираж и Импалу мы вспомним когда-то,
  Расистских стервятников вой,
  Как наши ребята из группы "Квадрата"
  Давали стервятникам бой.
   Агрессии ночи мы вспомним когда-то,
   Тревожные, чуткие сны,
   Как каждый держал под подушкой гранаты,
   Готовый не сдаться живым.
  Лубанго и округ мы вспомним когда-то,
  Ангольские ночи и дни,
  Где каждый из нас оставался солдатом,
  Солдатом Советской страны!
   Примечания: 1) - навеяно К.Симонов "Жди меня"; сначала был др. вариант:
   Дороги в бригады мы вспомним когда-то,
   Опасность засады и мин.
   Нас жёны спасали, уверовав свято,
   Что каждый вернётся живым.
  
  
  
  
   ДОРОГА В ТЕШАМУТЕТЕ.
  
   ТЕШАМУТЕТЕ - дальняя дорога:
   Асфальт, проселок, пыль и грязь и зной.
   Четыре сотни километров много,
   Но чем измерить риск дороги той.
  
   Прекрасно помню, как всё это было:
   Бросок в МАТАЛУ - первый наш этап.
   Шоссе в асфальте, грязи нет и пыли,
   И под сиденьем заброшен автомат.
  
   Прошли МИКОСЕ, стали настороже-
   Здесь всё возможно: засада и обстрел.
   Забыты шутки, лица стали строже,
   Оружье к бою и мату* на прицел.
  
   Асфальт в щербинах, прямо посредине
   Камыш в воронках тянется, растет,
   Но есть и свежие отметины от мины,
   Совсем недавно стрелял здесь миномет.
  
   Мы все готовы - мина иль граната,
   Иль очередь нас бросит за кювет,
   И мы прицельным огнем из автомата
   Пошлем бандитам "пламенный" привет.
  
   Они увидят, не на тех напали,
   Мы не привыкли отступать назад,
   И может мата поэтому молчала,
   Прошли до ДОНГО - никаких засад.
   Вот мост разрушен - памятник агрессий
   ЮАР коммандос - черные дела,
   Их свора к югу, километров двести,
   Незваным гостем на разбой пришла.
  
   На юг свернули - курс теперь на ЖАМБУ
   Озера справа: тишь и гладь, и синь.
   Жара, как в печке, искупаться нам бы,
   Но время - деньги, а точнее,- жизнь.
  
   И снова мата. Кое-где поблекла,
   Машин скелеты - по числу засад.
   Мы ждем засаду на каждом километре,
   Тех, что в КАССИНГУ всего лишь тридцать пять.
  
   Вот так и шли мы, взглядом выбирали
   Засад возможных лучшие места -
   Вот здесь в лощине, здесь уж нападали,
   Кустарник близко, плотная листва...
  
   Наш путь закончен - мы в ТЕШАМУТЕТЕ,
   Прошли без боя, взрывов и тревог.
   Немало видел я дорог на свете,
   Но эта стоит прежних всех дорог.
  
   МЫ БУДЕМ ПОМНИТЬ ВСЕ ПОХОДЫ ЭТИ -
   КАК ВЫПОЛНЯЯ НАМ ПРИКАЗ ОТЧИЗНЫ,
   МЫ ШЛИ В АНГОЛЕ ПО ДОРОГАМ С М Е Р Т И,
   ЕЙ ПРОБИВАЯ ДОРОГУ К Ж И З Н И.
   Примечание: Тешамутете (португ.) на местном - Чамутете,там находилась
   одна из передовых бригад 5ВО; названия населённых пунктов и расстояния
   в км. соответствуют реальности;
   *мата - лес.
  
  
  
  
  
   БРИГАДНЫЕ МУЖИКИ.
   (19ПБр 5ВО, деревня Мулондо)
  
   Ну что ж , друзья, хочу вам рассказать,
   Как здесь в Анголе мы в бригаде служим,
   Где день прожить - не в сказке описать,
   А год прожить - закал особый нужен.
   Фасоль и рис без хлеба потреблять,
   Переносить, как свой, Анголы климат:
   Когда жара - здоровье укреплять,
   Когда дожди - выносливость и силу.
   Пускай кубинцам брать запрещено,
   Берем мы воду прямо из Кунене(1)
   Ужалит кобра - тоже ничего:
   Сосём мы яд и кровь свою из вены.
   А воду питьевую доставляем мы
   Всего лишь за сто сорок километров.
   И хоть с охраной ездить мы должны,
   Быстрей попутного дождаться ветра.
   Отъедем от бригады мы чуть-чуть
   И глянем на песчаную дорогу:
   Проехал кто-то, проторив нам путь,
   Сквозь мины и засады и тревоги.
   Увидев след, мы смело жмём педаль,
   ГАЗ по песку трясётся, как убогий.
   Глазами ищем мы не голубую даль,
   А подозрительные ямки на дороге.
  
  
   Мы возвратиться засветло должны,
   Бандиты вечером поставят мины,
   А на прицепе бочка с тонною воды,
   И молимся мотору:"Не заглохни, милый!"
   У нас, как у людей всех, плоть и кровь,
   И орган наш ведь тоже не из ваты.
   Но думать мы не смеем про любовь,
   Два года мы в бригаде, как кастраты.
   Свой темперамент должен ты зажать,
   Что ты мужчина, думать надо меньше,
   И не вздыхать и слюни не пускать,
   Увидев с голым торсом местных женщин.
   Трудолюбив ты должен быть вдвойне:
   Свои дела, дела и подсоветных.
   Ведь служим мы в воюющей стране,
   Хотя по ним не очень то заметно.
   Для нас война приходит на порог,
   Когда проверка с округа нагрянет,
   Мы станем насмерть: "Пронеси нас бог!" -
   А кое-кто и чёрта тут помянет.
   Молчим, когда нас хают почём зря
   И всю работу нашу тоже хают,
   Хотя и знаем: с округа "друзья"
   Есть, кто работает, а кто обозначает.
   Однажды к нам ко смертным снизошли
   Приехав как-то "боги" из Луанды.(2)
   Им далеко до нас, как небу до земли,
   Ещё подальше им до нашей правды.
  
   Придут, осудят и уйдут они,
   И ни вреда, ни пользы не оставят.
   Хоть ставят им "воюющие" дни,(3)
   Воюющую совесть им не вставят.
   На нас они смотрели свысока,
   Особенно "генсек", тот, что и спал одетым,
   Лишь потому, что километрах в сорока
   Юаровцы бродили ночью где-то.
   Он был не человек, а так - сухарь:
   "Мы вскроем тут у вас все недостатки!"
   Копал везде, во всём тот секретарь,
   Искал недоработки, неполадки.
   Пытал-беседовал он с каждым сам:
   "Ты настоящий коммунист аль мнимый?"
   И это слово в обращеньи к нам
   Звучало у него, как "подсудимый".
   И обвиняя нас во всех грехах:
   Ангольских, климатических и прочих -
   Он вёл себя, как беспартийный враг,
   Понятие партийности пороча.
   Как мы живём - ему ведь наплевать,
   Какое ему дело, кто нас лечит:
   "Должны любой приказ вы выполнять
   И не просить, не ныть и не перечить!.."
   Как назидателен и как напыщен был,
   Цитатами он сыпал очень бойко,
   Таких вот партработников, как пыль,
   Сметает там в Союзе перестройка!(4)
  
   Не новость это, не секрет для нас -
   Разведчики ЮАР здесь бродят по округе.
   Своей работой приближаем час,
   Когда всю эту шваль погоним к югу.
   Мы ждём приказа: "Всем идти на юг!"
   В Шангонго, Нживу, может быть южнее,
   Готовы даже мы идти в Виндхук
   Или туда, где мы всего нужнее!
   Мы стали африканцы на все сто -
   Навроде мумуилов с белой кожей - (5)
   И вместо брюк мы фиговый листок
   Иль тряпку, как они, прицепим тоже.
   Мы можем есть всё, что они едят,
   И воду пить из речки или лужи.
   На нас луандцы с ужасом глядят,
   Ну как на канибалов, или хуже.
   Кунене стала ванною для нас -
   Купаемся в любое время года.
   И в рыбной ловле высочайший класс
   Покажем , РГД бросая в воду.
   На прочность шкур играем с жакарЭ,
   По русски - это просто крокодилы.
   Мы пробуем их шкуру с АКаэМ,
   Они зубами нашу, острыми, как пилы.
   Мы так привыкли к местным комарам,
   Что, если не укусит, спим не сладко,
   И даже малярия не опасна нам:
   Подумаешь - за сорок лихорадка!
  
   Глотаем все таблетки мы подряд:
   Хинину, делагилу, хлоракину, -
   Хотя на печень те таблетки, говорят,
   Воздействуют, как острый нож на спину.
   Болезни мелкие излечиваем мы
   Ухой наваристой из пойманного сома,
   А не поможет - витамином Пы:
   Парная, Пару Пива и Письмо из дома!
   Тоска по Родине неизлечима в нас,
   Ни от каких лекарств не будет прока,
   Пройдут два года и излечит враз,
   Нас всех излечит окончанье срока.
   Последний месяц долог, словно век,
   На рацию глядим, как на икону. (6)
   Ночами снится нам мороз и снег,
   Жена и дети, и тропинка к дому.
   Когда же одному придёт отлёта весть,
   Мы все так рады, будто уезжаем сами,
   Присядем , выпьем, если выпить есть,
   Поговорим, меняясь адресами.
   Он скажет: "Мужики, давайте не болеть!
   Обнимемся по-братски на прощанье!"
   Ему удачно пожелаем долететь,
   А нам добыть - в ответ его желанье.
   И сдвинув лихо кепи набекрень,
   Он всех нас расцелует трижды,
   Моля в душе, чтоб этот день
   Последним стал в бригаде, но не в жизни.
  
   Мы долго смотрим вслед - мечтает каждый вновь
   Вернуться, как и он, под русские берёзы -
   И каждый из бригадных железных мужиков
   Смахнёт тайком непрошеные слезы...
   Мы встретимся в России как-нибудь,
   Лубанго вспомним, наших и бригаду
   И, захмелев , заявим: "Чо тянуть?
   Поедем вновь в Анголу, если надо!"
  
   Примечания:1- Кунене - река на юге Анголы.
   2- генеральская комиссия из Луанды.
   3- по слухам, за выезд в передовые бригады 5ВО комиссионерам из Луанды вписывали "боевые" дни; а бригадным "мужикам" - нет.
   4- наивные надежды 1987года.
   5- мумуилы - одно из племён на юге Анголы.
   6- рация - портативная радиостанция.
   1987
  
  
  (Письмо, посланное 12-летней дочери, считающей себя уже взрослой.)
   МАРИНЕ,
   Не спеши взрослеть, моя Марина,
   Не беги от детства своего,
   Пролетит оно бесследно мимо,
   Не оставив в сердце ничего.
   Ведь тебе пока ещё двенадцать,
   Ни забот не знаешь, ни помех,
   Пусть дают тебе уже шестнадцать,
   Оставайся девочкой для всех.
   Не уйдёт то время: станешь юной,
   Для кого-то станешь ты мила,
   И прогулки будут ночью лунной,
   И заботы будут, и дела.
   Всё придёт, уйдёт одно лишь детство -
   Светлая чудесная пора -
   Не найти такого в мире средства,
   Чтоб вернуть в сегодня все "вчера".
   Ты с обидой брови хмуришь грозно,
   Не согласна, может быть, со мной,
   Побыстрее хочешь стать ты взрослой,
   Красотой смущать всех неземной.
   Мы об этом тоже ведь мечтали
   И со всеми спорили до слёз,
   Но потом, когда взрослее стали,
   Оценили детство мы всерьёз.
   Как и ты, мы все прошли чрез это:
   Повзрослеть спешили в жизни, в снах.
   Человека зрелость - это лето,
   Но прекрасно детство, как весна!
   Я поближе фото передвинул:
   Защищу тебя от всех тревог,
   Не спеши взрослеть, моя Марина,
   Не беги из детства своего.
   1987
  
  
  
  
   НЕРЕВНИВОЕ ТАНГО,
  
   Ты возбудить хотела б ревность,
   Но пробуждаешь только грусть,
   Любовь, иронию и нежность:
   Чуть порезвиться хочет - пусть.
  
   Вокруг тебя одни соблазны -
   То композитор, то юнец,
   И выбор есть как-будто разный,
   Но одинаковый конец.
  
   С душой и гордостью разбитой
   Ты станешь в длинный ряд других:
   Желанных, пройденных, забытых,
   Судеб растоптанных чужих.
  
   Тебе не нужен тот, который
   Пришёл, "любил", ушёл к другой.
   Тебе не нужен непокорный,
   Красивый, сильный, но не твой.
  
   Но помечтать кто запрещает?
   И подразнить не запретишь.
   Ведь, если любишь, то прощаешь,
   Все эти шалости простишь.
  
   Молю тебя я только в мыслях,
   Чтоб грань игры не перешла -
   Мне без тебя нет в жизни смысла:
   Ты для меня и свет и тьма.
  
   Ты - свет, когда мила со мною,
   Ты - тьма, когда не мил я вдруг,
   Но ярче свет, когда за тьмою
   Восходит солнце. Всё вокруг
  
   Сияет красками, что впору
   Глаза закрыть, но виден свет!..
   Вот так и в жизни - после ссоры
   Ты улыбнулась молча мне.
  
   Когда же день во тьме растает,
   Мерцают звёзды за окном,
   Когда никто нам не мешает,
   Тогда и ты, и я - одно.
  
   Тьма убивает нашу робость,
   Несмелость , скованность и страх.
   Тьма превращает нашу гордость
   В любовь безумную и страсть.
  
   И от тебя я не скрываю,
   Что ревность, как болезнь в себе,
   В тебя я верой убиваю,
   Лечу я верностью тебе.
  
  
   Я по тебе здесь так тоскую,
   Ты это чувствуешь сама,
   Что, если чуть тебя взревную,
   То здесь вдали сойду с ума.
  
   1987.
  
  
  
  
  
   РОМАНТИКА (Письмо жене)
  
   Получил я твоё письмо,
   Ледяное, как Арктика.
   Сколько яда в письме пришло,
   Отравило романтика.
  
   Заболел, почернел я весь,
   Скрылось солнце под мантией.
   Ну, спасибо, что сбила спесь
   С переростка-романтика.
  
  
   Кто, подруга, а может, друг
   Нашептали: "А, кстати, как
   Загубила ты жизнь свою
   На такого романтика?"
  
   Ходит "друг" за тобой, как тень,
   У него своя тактика -
   Реалиста ведь лучше день,
   Чем рассветы романтика.
  
   Негодую я и грущу,
   Сжало голову, как в тисках.
   Может правда, что я пишу,
   Может "бредни романтика".
  
   Потерять я тебя боюсь
   И не верю, что будет так
   И сквозь слёзы смеюсь, смеюсь
   - Это слезы романтика.
  
   Фотография, словно миг -
   Миг из жизненной практики,
   Я смотрю на родной твой лик
   В ореоле романтики.
  
   Смотришь ты на меня без слов,
   Губки сложены бантиком,
   Для меня ты - моя любовь,
   Моя жизнь и романтика.
  
  
  
   "КУРОРТНИКИ" В АНГОЛЕ.
  
   В Лубанго , чудном городе, когда-то
   Астматики лечились среди гор,
   Поэтому в Десятке нас, как брата,
   Напутствуют: "Ты едешь на курорт."
   И климат здесь не влажный и не жаркий
   И воздуха особый горный сорт,
   В цветах и кипарисах скверы, парки,
   И город чистый, тихий, как курорт.
   Здесь длится Праздник города весь месяц
   В Лубанго среди всех в почёте спорт
   Живём в удобной миссии все вместе,
   Скажите, разве это не курорт!
   Раздолье здесь для пастуха и плуга
   Весь край, как изобильный натюрморт...
   Но лезут банды с севера и юга
   На этот притягательный курорт.
   "Туристов" бродят группы небольшие,
   Юаровских, что в брюках вместо шорт,
   Доходят эти группы до Шибии
   Их, верно, тоже тянет на "курорт"..
   Во время "турпоездок" ищем мины,
   По форме чуть похожие на торт,
   И едем в БРДМе , чтоб живыми,
   Здоровыми вернуться на "курорт".
  
   Колонны наши Буффало встречают,
   "Почётный" для "курортников" эскорт.
   Мы "вежливо" огнём им отвечаем,
   А одного берём мы на "курорт".
   Мы все переболели малярией,
   И каждый в глубине души тем горд,
   Амёбной кто болел дизентерией -
   Прославились они на весь "курорт".
   Путёвки в отпуске мы просим в санаторий,
   Но отвечают нам: "Наоборот,
   Другие пусть купаться едут к морю,
   А вы , закончив отпуск, на курорт!"
   И убеждают нас они,- Не спорьте.-
   Скривив в ухмылке ироничной рот,-
   Ведь ваша служба прямо на курорте,
   Зачем же в отпуск ехать на курорт?
   Не каждый слёзы счастья пересилит,
   Когда на самолётный ступит борт,
   Вернёмся на работу мы в Россию,
   Пускай другие едут на "курорт".
   1987
  
  
   АНГОЛЬСКИЕ ВЕЧЕРА.
  
   Никогда не забуду, Ангола, твои
   Вечера бесконечные в комнате тесной.
   И мои размышленья, и думы мои
   Я пропел под гитару в простой моей песне.
   Припев: Каждый вечер Анголы,
   Как бы ни был он вечен,
   Приближал каждый вечер
   Мгновение встречи.
   Затянула Лубанго грозы пелена,
   Будто в душу вонзалися всполохи молний.
   А на сердце тоскливо и горечь одна,
   Даже струны звенели то с грустью, то с болью.
   Припев.
  
   Было это в субботу - я мог отдохнуть
   От забот, от работы, от мелочных мыслей.
   Только некому было в глаза мне глянуть,
   Тем глазам, что наполнили жизнь мою смыслом.
   Припев.
   Расстоянье и время меж нами легли,
   Той жестокой реальности не было горьше,
   Но Ангола и Африка мне помогли
   Научили любить и ценить тебя больше.
   Припев.
  
   Написано в субботу 14.11.1987г. с 18 до 20 часов вечера.
  
  
   ПРОЩАНИЕ С ЛУБАНГО.
   ( Почти Прощание с Олимпиадой.)
  
   В южном небе рассыпаны звёзды,
   Город ярко огнями горит.
   Не забыть нам ангольские грозы,
   Нам Лубанго никак не забыть.
   Будем помнить прогулки по парку,
   Серпантин, Тундавалу, Намиб,
   Африканской природы подарки:
   Фрукты манго, банан, эвкалипт.
   Припев: Расстаёмся, друзья,
   Остаётся в сердце память.
   Будем память беречь
   Там в Союзе до новых встреч.
   Мы запомним все дни ожиданья,
   Сколько их подсчитать не берусь ,
   Остающихся - горечь прощанья,
   Уезжающих - радость и грусть.
   Здесь оставим мы сердца частицу,
   Нашу дружбу и наши дела.
   Но на Родину каждый стремится,
   Что нам вечно близка и мила!
   Припев: Расстаёмся, друзья,
   Остаётся с нами песня.
   Будем песню беречь
   Там в Союзе до новых встреч!
  
  
   НАСТОЛЬНЫЙ ТЕННИС.
   Стук-стук, стук-стук -
   Шарик мечется меж рук.
   Прыг-скок, прыг-скок,
   Белый, лёгкий, как пушок.
   Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп,
   Бьёт ракетку прямо в лоб.
   Тук-так, тук-так,
   Видно прыгать он мастак.
   То -там, то - тут
   Стол бросает, как батут.
   Шак-ширк, шарк-ширк,
   Не игра, а прямо цирк!
   Пинг-понг, пинг-понг,
   Шарик - мимо, я - вдогон.
   Он - прыг, он - скок,
   Вот и выиграл очко.
   Вот так, вот так,
   Влево шаг и вправо шаг.
   Удар , другой -
   Проиграл противник мой!
  
  
  
   СОН ЗАМПОТЕХА В АНГОЛЕ.
  
  Снился странный мне сон,
   он на сказку и правду похожий,
  В нём машина одна
   рассказала о жизни своей,
  Этот сон у меня
   что-то там в глубине растревожил.
  И я понял душа
   у машин есть ,как и у людей.
  
  
  
  Будто встретился я
   с пожилым и трясущимся КРАЗом,
  Хоть по возрасту он
   должен быть бы совсем молодым,
  Сколько слёз я пролил
   над печальным его пересказом
  Всех мытарств и обид,
   издевательств, чинимых над ним.
  
  "Масел мне не дают ,
   и не вижу я год уже смазок,
  В сочленениях грязь,
   гайки все развинтились почти.
  И никто никогда
   не прочистил форсунки ни разу,
  Завожусь я с трудом,
   чёрным дымом харкаюсь в пути.
  
  От стакана вина
   мой хозяин совсем окосеет,
  Он в кабину влетит,
   многократно терзая стартёр,
  И потом на ходу
   на педали он жмёт, стервенея,
  Так что клинит почти
   моё нежное сердце -мотор.
  
  
  
  Он меня направлял
   на заборы, столбы, в угол дома,
  Крылья я потерял,
   и борта мои, как решето,
  Много раз был я бит
   - не найдёшь на мне места живого,
  Сколько раз я стонал,
   легковое калеча авто.
  
  Мой хозяин жесток,
   и меня, как раба, он сдержит,
  Хоть он сам из рабов
   и ратует за социализм,
  Но я понял одно,
   хоть в политике полный невежда,
  В отношении к нам
   это тоже какой-то расизм!
  
  Я имею в виду,
   что машины мы все подневольны,
  Среди всех я - старшой:
   ЗИЛов, ГАЗов, УРАЛов и Волг,-
  Их судьба, как моя,
   мне за них и себя очень больно,
  Нас прислали сюда
   выполнять свой технический долг.
  
  Почему служим мы
   анголанам для личной утехи,
  Ведь я друг, а не раб,
   почему не поймёт это он.
  Нас не могу спасти
   Малочисленные зампотехи,
  Может вызвать сюда
   Наблюдателей всех из ООН?
  
  По Анголе по всей
   наши трупы, скелеты и мощи,
  Не поймёшь иногда
   был ли это УРАЛ или КРАЗ,
  И по всем городам
   наших кладбищ намного ведь больше,
  Чем погостов людских,
   хоть намного нас меньше, чем вас.
  
  Мы завидуем вам
   - рано поздно ль домой вы вернётесь,
  Нам один приговор
   - заржаветь в этой красной пыли.
  Вы советские тоже,
   тоску нашу сразу поймёте -
  Тяжело умирать
   здесь от Родины нашей вдали..."
  
  
  
  КРАЗ закончил рассказ,
   Весь в поту я проснулся в постели.
  С той поры я всегда
   предлагаю в компаньи любой,
  О машинах-рабах
   чтобы песенку эту пропели,
  И, чуть-чуть помолчав,
   погрустили над злой их судьбой.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"