Аннотация: DVD "Мира Фантастики" за декабрь 2007 и
НЕЛЕГАЛ
Арт выглянул в окно.
Небо сплошь затянуло серыми облаками, и оттого казалось, что солнце зашло раньше обычного. В тёмной пелене контрастом выступило оранжевое пятно пассажирского дирижабля, совершающего последний в сезоне полёт за пределы Южного круга. Редкими хлопьями пошёл первый снег. Из своих квартир выскочила ребятня, стала ловить снежинки руками, подставлять им лица, а то и языки; снег быстро таял, соприкасаясь с тёплой кожей. Совсем маленьких детей выносили на улицу родители, чтобы те в первый раз увидели снег. Цикл замкнулся - наступила зима.
Арт машинально провёл рукой по тёплым рёбрам радиатора и в задумчивости опустился в кресло. Тяжело подслеповатому глазу разглядеть то, что по природе своей должно казаться обыденным. Дело опыта. Для некоторых людей примечать любую мелочь, быть незаметным и не оставлять следов - так же просто, как выпить чашку ахарского чая перед едой. Тяжело заметить таких людей. Тяжело... Но всё же.
Арт подошёл к окну... И тут же отшатнулся. Кто стоит, прислонившись спиной к розовой стене дома напротив? Человек в чёрном пальто и шляпе, с жидкими усами, прячущий глаза под непроницаемым стеклом чёрных очков.
Нет, это всего лишь тень. Вот зажглись фонари, и стало ясно, что там никого нет.
Кто-то постучал в дверь. Арт вздрогнул от неожиданности. Стук повторился - громче. Арт услышал, как щёлкнула заслонка, прикрывающая щель для газет. На пол что-то упало.
Острозуб соскочил с кровати и с тявканьем бросился к двери.
Теперь он возвращается - медленно, кряхтя с натуги. Звук бумаги трущейся о ковёр.
Арт обернулся. В зубах у щенка были газеты, перевязанные шнурком. Арт почесал у Острозуба за ухом, потом взял свёрток и уселся в кресло. Острозуб лёг, положив голову на тапок хозяина.
В руках Арт держал сдвоенный выпуск "Вестника Южного круга" и "Вечернюю газету". Пухлый сборник бесплатных объявлений он отложил в сторону и пролистал "Вестник", читая лишь заголовки. Но, не доверяя своим глазам, он заново скрупулёзно пересмотрел каждую страницу. Попадались сообщения о грядущих заморозках, авариях дизельных омнибусов на горных трассах, да огромное место занимали прогнозы на период сезона снегов. А то, что касалось жизни, по меньшей мере, полусотни людей - возмутительно! - Арт нашёл только в "Вечерней газете", да и то на шестой странице, в её нижнем углу. Статья в несколько строк, как некролог, и написана неяркими чернилами, будто для того, чтоб её мог прочесть не каждый.
"Шесть оборотов тому назад (двадцатый день восьмой луны) с планеты удалено посольство... Двадцать четыре представителя объявлены персонами нон грата...".
Наивно думать, что дело подобных масштабов можно полностью скрыть от посторонних. Но в данном случае всё было безукоризненно. Кроме этих лаконичных фраз в широкие массы не проникло больше ничего. И мало кто знает, что выдворение посольства - это лишь вершина айсберга. А под водой - жизни людей, чьи имена вряд ли станут достоянием общественности. Одно из них - Артамунуис.
Вершина? Глупое слово, ведь нынешние персоны нон грата и вся ситуация вокруг них - это, скорее, побочная наледь, ничего не объясняющая и не компенсирующая механическая реакция. А весь процесс - причины его, следствия, безудержный поиск соучастников (хотя, возможно, что для утечки хватило и одного человека) и, конечно же, воздаяние - проходит здесь, под водой, в безмолвном царстве, сокрытом от глаз посторонних. Все, кто, так или иначе, соприкасались с информацией, просочившейся через тысячи замков, попали под подозрение. И Арт - в их числе.
- Их взяли в оборот, промололи будто жерновом. Тридцать Четвёртый, Сороковой, Двадцатый и Двадцать Первый сгинули будто их и не было. На их место пришли другие, только что обученные. Номер Девятый, незаменимый Номер Девятый, куда он делся? Он жив, но отлучён от мира, потому что также опасен, как и незаменим. Кандидат номер один на роль шпиона. В спецшколах уже готовится ему замена. Замена ему!? Если заменят его, кто поручится, что и меня самого в скором времени не заменят сопливым юнцом?..
"Стоп. - Для Арта стало сюрпризом, что он размышляет вслух. - Это всё нервы. Неделя прошла, как с пистолетом у виска. Неделя - шесть дней. А сколько их ещё будет? Нервы совсем ни к чёрту. Тени принимаю за людей, вот теперь разговариваю сам с собой".
Арт отбросил ненавистную газету. Он подхватил Острозуба с пола и, глядя в преданные, какие бывают только у собак, глаза, сказал:
- Ты меня никогда не предашь. Никогда не предашь и не обманешь. Ты мой лучший и единственный друг. Самый верный во всей Вселенной.
Щенок завилял хвостом.
Скажи кто-нибудь Арту лет десять назад, что он так привяжется к какому-то псу, он вряд ли бы в это поверил. Острозуба ему подарила Медея. Она привезла его издалека. Это был редкий щенок, довольно дорогой по здешним меркам. Медея подарила его, зная ненависть Арта к собакам, особенно крупным, которая присутствовала в нём из-за испуга, перенесённого в детстве. В её расчётах было растопить его чёрствость и нелюбовь к животным. И это удалось. Что бы сейчас делал Артамунуис без такого своевольного и, между тем, доверчивого друга как Острозуб? Да, теперь он самый лучший его собеседник... Эх, Медея, кажется, всё в жизни прошло при твоём участие, во всём ощутимо твоё не по-женски твёрдое плечё. Но чем ты можешь помочь сейчас?
Солнце село, в квартире зажёгся свет: яркий, но дёргающийся свет люминесцентных ламп.
Нет, это невыносимо! Надо прекратить, забыться! Да, смотреть в будущее, далеко в будущее. Всё пройдёт. Они найдут, наконец-то, шпиона, всё встанет на свои места. Всегда такое было - подозрения, слежки, прослушивание телефонов, недоверие и ещё раз недоверие. Всегда кто-то проговаривался, и начинался поиск. Но это проходило, пройдёт и сейчас. Переживём. Да, переживём. Надо смотреть в будущее, строить планы. Надо жить.
Арт бережно опустил Острозуба на пол, а сам взял в руки газету объявлений и подошёл к письменному столу. Он включил настольную лампу, и стал вчитываться в эти, по правде сказать, совсем ему ненужные столбцы реклам и услуг. Нет, одно объявление было нужно ему, и его искал он и в этом и предыдущих номерах. А судьба будто подала знак свыше, расположив его прямо под общим заголовком "Недвижимость" на третьей странице.
Возможно, в первый раз за эти шесть дней Арт почувствовал облегчение. Уголки губ разъехались в улыбке. Он взял карандаш и подчеркнул каждое слово, точно боясь, что буквы исчезнут с бумаги.
"Продаётся четырёхкомнатная квартира. Западная окраина Центрального Города, Проспект Победителей, строение четвёртое, седьмой этаж. Обустроена... Адрес для справок...".
Медея живёт в этом доме! Как было бы здорово бросить всё и переселиться на Западную окраину, на Проспект Победителей, в то самое строение с фиолетовыми стенами. Медея! Жить с ней по соседству, в одном доме! Видеть Медею каждый день. Медею, а не приевшиеся лица коллег, которых нельзя называть по имени!
Между шестой и седьмой страницами был заложен конверт.
Конверт из снежно-белой бумаги с адресом, который не мог не привести Арта в восторг. Он осторожно вскрыл его и извлёк сложенный вдвое лист. Знакомый ровный почерк, буквы, слегка наклонённые влево - письмо, написанное рукой Медеи!
Я не писала тебе уже несколько месяцев, и со времени последнего моего письма произошло немало интересного. Но! Я не намерена сообщать их письмом (да, ты знаешь, о чём я). Надеюсь, ты помнишь об обещании, которое дал. Торопись, до дня моего рождения осталось всего пять оборотов. Я надеюсь, что смогу рассказать всё лично, что смогу видеть при этом твои глаза. Я ужасно тоскую без тебя, мой несравненный Арти. Временами мне кажется, что черты твоего лица исчезают из памяти, и мне становится страшно. Если ты не исполнишь обещания, и я не увижу тебя в срок, здоровье моё и душа получат удар, от которого я не в силах буду оправиться.
Как ты? Всё ли в порядке с твоим здоровьем? Как поживает Острозуб? Возьми его с собой, когда соберёшься ко мне. Мы вместе отведём его в Собачий центр, где ему сделают прививки. Вырвись хотя бы на день, хотя бы на час!
Надеюсь, ты сможешь понять, все мои мысли только о встрече. Мы не виделись уже год, и этот год показался мне вечностью. Чем ближе подходит день нашей встречи, тем мучительнее становится ожидание. Я каждый час проклинаю твою работу, разделившую нас, и утешаюсь лишь мыслью, что это в последний раз. Я тоскую без тебя, мой Артамунуис. Приезжай, я жду тебя.
P.S.
В последние два дня у меня появилось тревожное предчувствие, что с тобой что-то не так. Надеюсь, это продукт долгого ожидания. Но, береги себя, мой Артамунуис. Береги себя и знай, что без тебя не станет и меня.
С любовью, твоя Медея".
"Нет, - ответил он ей, как если бы мысли могли преодолеть идущий за окном снег и расстояния в сотни километров. - Нет. Твоё чутьё никогда тебя не подводило. И если раньше своим чутьём ты выручала меня, то сейчас это вряд ли поможет. Но я сделаю всё, чтоб сдержать обещание!"
С такой же бережностью, с какой Арт доставал письмо, он сложил его и засунул обратно в конверт.
Конверт был заложен между шестой и седьмой страницами! Он лежал между шестой и седьмой страницами и распечатался так легко, как будто был заклеен только что!
Страх.
Страх приобрёл форму букв выведенных знакомой рукой. Он приобрёл форму чернил, случайно размазанных пальцами, затянутыми резиновой оболочкой. Письмо читалось. И возможно оно читалось несколько раз, прежде чем попасть к нему. А значит Медея...
Прекрати! Они знают о тебе всё. Они давно знают о Медее - это их работа. Медея в безопасности. Сам посуди, нужно ли им это?
Арт лёг на приготовленную кровать и прикрыл глаза. Мысли его летали лишь вокруг Медеи. Он как скульптор восстанавливал в памяти её образ, любовался её зелёными глазами.
Лишь сейчас, оказавшись в постели, Арт ощутил усталость и понял, что без сна он вряд ли сможет подняться. Бог с ним, только бы не думать ни о ком, кроме Медеи!
А сон? Он навалился на Арта гранитной плитой. Он придавил грудь, мешая дышать. В нём не было утешенья. От сновидений хотелось бежать, проснуться, но гранитная плита не давала шевельнуть и пальцем.
Первое, что увидел Артамунуис, была Медея. Но, что это была за Медея! С пеной у рта она рвала тонкими пальцами письмо, то самое, что недавно он держал в руках. Волосы её взъерошены...
Вот лицо её изменились, черты подёрнулись дымкой, стали таять. Мгновение, и перед Артом уже другой человек. Мужчина в темном пальто и шляпе, в черных очках, с жидкими усами. Очки его съезжают на нос, он смотрит исподлобья, но глаза - это по-прежнему глаза Медеи. Недолго смотреть им, ибо они уже скрылись в бездне непонятных, пугающих образов. Откуда-то из туманной дымки вынырнул запретный и так ненавистный Арту Новый Город. Но сейчас все бункеры и отсеки оказались на поверхности, и он стал похож на настоящий город, с улицами и домами. Артамунуис узнавал людей, с которыми так долго работал. Вот и Номер Девятый с ошейником. Он ходит вокруг реактора, хромая и подпрыгивая на одной ноге. Лицо его иногда искривляется гримасой боли, и он начинает твердить одно и то же: "Зашкаливает... Зашкаливает... Зашкаливает...".
Арт старался проснуться, и в какой-то момент ему почудилось, что он добился своего. Но на груди у себя он увидел мерзкого старика, который моргнул ему одним глазом. И так было, казалось, бесконечное число раз: мнилось, что ты проснулся, а рядом сидел старик или одноглазый медведь с жидкими усами... Но вот он вздрогнул и открыл глаза, ощутил своё липкое от холодного пота тело. На его груди свернулся калачиком Острозуб.
Была ещё ночь, но окунуться вновь в нескончаемый ужас снов показалось Арту самым страшным из всех испытаний, когда-либо выпадавших на его долю.
Арт осторожно поднялся с постели, стараясь не тревожить Острозуба. Часы показывали два ночи.
"Проспал всего полтора часа, - подумал он. - Всего полтора часа, а, кажется, будто прошли целые сутки.
Арт выглянул в окно.
Внизу при свете фонаря блестел чёрным покрытием автолёт со сложенными крыльями.
Тревога.
Тревога приобрела форму страшной волосатой руки, что когтями вцепилась в грудь и тянула куда-то в низ.
Стук в дверь - громкий, почти оглушительный.
- Артамунуис, открывайте. Мы знаем, что вы здесь.
И Арт, как зомби, вяло поплёлся к двери. Но стоило ему прислониться носом к мягкой дверной обивке и глянуть в глазок, как от пяток до самой макушки волной прошла дрожь. За дверью стоял тот самый господин с жидкими усами, прикрывающий глаза чёрным стеклом.
- Открывайте, Артамунуис, - потребовал он.
Я всё ещё сплю?
- Что вам надо? Я вас не знаю.
- Может быть, и нет, но мы-то вас знаем, господин Артамунуис. Или называть вас Номером Семнадцатым, а? Открывайте, или мы войдём сами!
Арт открыл, и они вошли, не церемонясь, будто входили сюда множество раз. Их было двое: человек в очках и плечистый господин с каштановыми волосами.
- Что вам надо? - спросил Арт.
- Сущий пустяк, - ответил человек в очках, вешая шляпу на крючок. - Ответите на пару вопросов, и будете спать дальше. Только, чур, отвечать правду. Вы ведь не хотите, чтоб мы тут задержались и опоздали к завтраку? Нет? Вот и славно. Альтатур, - Обратился он к компаньону. - Проверьте, пожалуйста, комнаты. А вы, Артамунуис, садитесь. Чего стоять.
Неизвестно каким образом Арт оказался в жёстком кресле, что было тут же, в прихожей.
- Что за вопросы? - спросил он дрожащим голосом.
Человек с жидкими усами достал из кармана листок.
- Ну, например, кто был у вас между семью и одиннадцатью вечера? И в частности к кому были обращены следующие слова: "Их взяли в оборот, промололи будто жерновом..." и так далее?
- У меня никого не было, правда. Я разговаривал сам с собой... Это всё нервы.
- Сам с собой? - поднял брови человек с жидкими усами. - Возможно. Но как можно объяснить следующее, читаю дословно: " Ты меня никогда не предашь. Никогда не предашь и не обманешь. Ты мой лучший и единственный друг. Самый верный во всей вселенной". Даже для человека с больными нервами это как-то не вполне естественно, не правда ли? На моём месте каждый бы подумал, что весь монолог обращён ко второму лицу. Как вы думаете?
- Да, это я говорил Острозубу. Щенку... Он там, в спальне, на кровати.
- Альтатур, - позвал человек с жидкими усами. - Господин Артамунуис утверждает, что в спальне находиться щенок.
- Нет, господин Эррун. Здесь нет никакого щенка. Я все проверил.
- Что вы там нашли? - осведомился Эррун.
- Вот, глядите, газета с объявлениями. Здесь... Подчёркнуто карандашом. Примечательно, что адрес почти такой же, как и в известном нам письме. Вероятно, это шифр.
- Ну, а на это что скажете, господин Артамунуис? - спросил Эррун.
- Я хотел купить дом...
- Хватит притворяться, - прервал его Эррун. - Вы ведь знаете, зачем мы к вам пришли. Знаете, что творится вокруг. А если не знаете, то я вам сообщу. Пять лет мы трудились над проектом Уранового Города. Пять лет! Втайне от всего мира мы мелкими шагами продвигались к материализации своих расчётов. Втайне от всего мира и особенно от Земли. Если бы жители Солнечной системы узнали, что мы создаём атомную бомбу, они бы стёрли в порошок всю нашу планету. Земляне, знаете ли, чересчур ревностно относятся к своей монополии на атом. А тут к ним попадают сведения касательно вашего, повторяю, вашего отдела. Мы удалили посольство Земли, но на планете остался нелегал, который имеет доступ к информации. И, хотите, я вас удивлю, вчера мы узнали, что им стала известна информация, которую могли знать только вы! Чтовы на это скажите?
- Я сказал правду, - промямлил Арт, чувствуя, как к горлу подступает комок.
- Подумайте о жизнях, которые вы погубили. А сколько жизней погубят земляне, оперируя фактами, что вы им передали. Сознайтесь. Этим вы хоть что-то измените. И если вам наплевать на всех, то подумайте о Медее.
Внутри у Арта шла борьба. Ему хотелось плакать и смеяться. Хотелось завыть и закричать им прямо в лицо: "Да! Это я! Я!". Только бы они оставили Марату в покое и никогда, никогда больше не произносили её имя!
Господин Эррун отвернулся, и вся его поза выражала жгучую неприязнь:
- Альтатур, вколите ему "смесь".
Арт попытался вырваться, но мощные руки Альтатура скрутили его точно ребёнка. Сопротивляясь, он почувствовал, как в плечё воткнулась игла и жгучую боль, когда кофейного цвета жидкость перелилась из шприца в его тело. После этого он почувствовал, что хватка ослабла... попытался вскочить, но не смог. Кружилась голова, тело будто приросло к креслу. Поднять руку невозможно - она налилась свинцовой тяжестью. Всё онемело.
- Выключите свет, Альтатур, - приказал Эррун. - Оставьте только в ванной.
Темнота.
Темнота - словно оборвалась плёнка в кино. А если вспомнить, то ничего кроме темноты и не было раньше. Темнота - вот что настоящее, всё остальное нереально.
Арт почувствовал, что его вместе с креслом поворачивают... впереди полоса света. Тонкая, как волос, как нить. Лезвие, разделяющее мир на две тёмные половины. И в одной из них человек в черном пальто и шляпе, с жидкими усами, прячущий глаза под чёрным стеклом. С ним целые полчища кошмаров, страшных невообразимых чудовищ. А что по другую сторону? Возможно... да, это Медея.
- Вы слышите меня, Артамунуис? Можете говорить?
Откуда этот голос?
- Да, я слышу.
- Кто вы, Артамунуис?
Этот голос откуда-то из темноты. Кто там? Старик в лохмотьях, он подмигивает одним глазом и подносит бритву к лицу.
- Я - Артамунуис. Номер Семнадцатый. Физик. Инженер.
Полоска света увеличилась, стала ярче.
- На кого вы работаете?
Кто-то прошёл мимо. На нём белый халат и он хромает, подпрыгивает на одной ноге. "Зашкаливает... Зашкаливает..."
- Я работаю на Урановый Город.
Кто-то тихо скулит.
Острозуб! Он забрался под кресло. Я сижу в кресле посреди прихожей. Свет выключен. А это свет из ванной. Неужели я сплю?!
- На кого вы работаете?
Откуда этот голос?
- Я работаю на Урановый Город.
Свет. Какой яркий! А если вспомнить, то ничего кроме света и не было раньше. Свет - вот что настоящее, всё остальное нереально. В нём ничего нет, в этом сиянии. Оглянуться нельзя - не слушается шея. Да это и не нужно, ведь рядом ничего нет. Ни в темноте, ни в свете. Ничего.
- Кто был у вас этим вечером?
Чей голос, такой знакомый? Медеи? Да, это она. Вот она, в белом платье похожем на полоску света.
"Ты не сдержал обещания! А знаешь, последние два дня у меня появилось тревожное предчувствие".
- Я был один.
- С кем вы разговаривали этим вечером?
- С собой... С Острозубом.
Яркий свет. Он поглотил всё вокруг. Дирижабли опустились на землю. Запретный Город исчез в туманной дымке.
- Кто такой Острозуб?
- Мой щенок.
Что было?
Арт выглянул в окно. Дети ловили первый снег. Кто-то пришёл и принёс бомбу, которая превратилась в бумагу.
- Вы рассказывали кому-нибудь, чем занимаетесь на самом деле? Рассказывали об Урановом Городе?
- Нет.
- Вы передавали кому-нибудь информацию, связанную с Урановым Городом?
Какой властный голос! Громовой. Ему невозможно врать - он знает всё.
- Нет.
Свет стал резким, режущим глаза. Хотелось зажмуриться, но веки оставались открытыми. Это сон. Проснись! Невозможно больше терпеть.
- Знаешь ли ты, что будет, если свет станет ярче?
Какой мучительный, страшный сон. Не уж-то я смогу когда-нибудь проснуться, когда-нибудь забыть всё это? Медея, скажи им!
- Сшнаю. Мои хласа лопнут.
Кто скачет вокруг в белом халате? Номер Девятый. Я угадал, это ты разговариваешь со мной. Я ещё помню твой голос.
- Тогда отвечай, передавал ли ты кому-нибудь информацию, связанную с Урановым Городом?
Номер Девятый, это ты. Я знаю тебя. Но ты скончался, а на твоё место придут другие. При свете фонаря блестит чёрным покрытием автолёт со сложенными крыльями. Я сплю. Сними свой ошейник и жди меня - я иду за тобой. Кто-то навалился гранитной плитой, придави грудь, мешая дышать. Цикл замкнулся, зима вновь совпала с сезоном снегов...
- Он умер? - спроси Эррун, снимая очки. Глаза у него были совсем не такими как у Мараты.
- Нет, он ещё живой, - ответил Альтатур. - Но его надолго не хватит. "Смесь" оказалась для него слишком сильной.
- Жаль, - с сочувствием сказал господин Эррун. - Он был ни в чём не виноват. Странное дело - он говорил правду. Кто-то использовал его, да так, что тот и не замечал. Нервы. Страшно представить себя на его месте! Вероятно, я рехнусь ещё раньше, чем мне введут эту вашу "смесь".
- Да. Он был слишком нервным для своей профессии. Хотя, может, так и надо. Может, поэтому все они гении...
- Не будем забывать, этот нервный человек каким-то образом умудрился поставить под удар целую планету и жизни... Наши с вами жизни, Альтатур! К тому же, в наше-то время, полностью невиновных попросту не бывает. Советую помнить об этом. Инородных жучков, как я понимаю, вы не обнаружили.
- Нет, господин Эррун. Вообще не понимаю, каким образом могла утечь информация.
- Что-то из ряда вон выходящее. Если бы я плохо знал землян, то решил бы, что им помогло чудо. Впрочем, и зная землян, я готов признать, что мы в тупике. Что за звук?
Острозуб прятался под креслом, на котором всё ещё сидел хозяин. Они попытались достать его, но щенок рычал и норовил укусить за руку. Эррун схватил Острозуба за ошейник и, вытащив из-под кресла, ударил иглой в щенячий позвоночник.
