Приняв в возрасте девяти лет твёрдое решение начать жизнь, достойную истинного мужчины и будущего героя баллад, юный Деррик д`Орс начал с того, что проник в оружейную комнату поместья, добыл боевой арбалет с подсумком болтов и отправился в ночь на поиски зловредных пырпырников.
Судя по разговорам прислуги, которые он регулярно подслушивал, притаившись незримой тенью у дверей в людскую, эти твари обитали в окрестных лесах в несметных количествах. Они сбивали с дороги путников, таскали припасы прямо из телег по дороге и даже, случалось, превращали отменное зерно в гниль прямо в мешках!
Углядев незримую и неслышимую тень, слуги и стражники, устроившиеся скоротать вечерок, всегда переводили разговор на эту тему, которая неизменно выманивала эту тень в проём двери, после чего жадно распахнутые глаза и приоткрытый рот совершенно незримого наблюдателя придавали рассказчикам вдохновения, и истории украшались всё новыми, и всё более зловещими подробностями.
Как-то раз Деррик, набравшись храбрости, обратился к коменданту поместья, огромному седоусому ветерану и поинтересовался, почему тот не пошлёт своих людей избавиться от этой напасти. Комендант, почему-то, расхохотался.
- Отличная шутка, юный господин! Весьма в духе Вашего отца!
И пошёл по своим делам.
Отца Деррик почти не знал. Образ его был смутным, собранным из редких встреч, когда отец, вернувшийся из очередной долгой отлучки, подхватывал сына на руки, задавал какие-то вопросы, кружил, подбрасывал, рассказывал что-то непонятное и ... снова исчезал из его жизни.
Задавать матери вопросы об отце Деррик отучился ещё совсем малышом. Вначале она рассказывала ему о том, что отец очень занят делами поместья, потом стала просто хмуриться, отсылая, в ответ на эти вопросы, поиграть или заняться уроками.
Уроки были скучны. Читать и писать Деррик научился уже к шести годам, но учитель грамоты продолжал заставлять его читать занудные тексты и переписывать их, требуя надлежащего наклона букв и должного количества завитушек при них.
После того, как Деррик, не один десяток раз пересчитавший все деревья у въездной аллеи поместья и все ступеньки на всех его лестницах, решил за пару минут задачу о семи кошках в семи окнах семи домов, учитель арифметики перенёс занятия в библиотеку, где сам изучал какие-то пыльные тома, временами восторженно восклицая, а Деррику предоставлял полную свободу, настаивая лишь на том, чтобы тот не забывал заполнять листы бумаги рядами выполненных упражнений.
Заодно этот учитель показал Деррику полку, на которой стояли книги, в которых не было ни слова о цифрах и многоугольниках, зато повествовалось о приключениях, героях и победах. У этой полки Деррик и проводил большую часть отведённого для урока времени.
Некоторый интерес вызывало изучение языков, но к восьми годам Деррик уже перестал получать от учителя задания, а на уроках они просто болтали на трёх языках, обсуждая происходящее за окном или последние слухи в поместье.
Играть тоже было не слишком интересно. За ворота поместья Деррика не выпускали, а внутри он уже облазил каждое дерево, изучил каждый камень и сунул нос в каждую щель. В самом же доме он мог пройти, завязав глаза, в любое место, ни разу не сбившись в пути и не наткнувшись ни на одно препятствие.
Слуги, завидев мальчика, идущего с завязанными глазами, разумеется, благоразумно отодвигались в сторону и вжимались в стену.
Девятый день рождения Деррика был, как обычно, отпразднован в главном зале. Были торт, свечи, поздравления и подарки. Были какие-то не особо знакомые ему гости. Было тоскливо. Отца не было.
Ближе к вечеру следующего дня он отправился к оружейной, где его появление нисколько не удивило стражника, стоявшего у дверей.
- Снова ищешь потайные ходы, юный господин?
- Нет, ищу способ пройти мимо тебя незамеченным.
Стражник улыбнулся.
- Это будет непросто.
- Спорим, что через час я окажусь за этой дверью, а ты этого не заметишь? Ставлю кувшин вина против твоего пояса!
- Принимаю! - усмехнулся тот.
Спустя полчаса Деррик, вырядившись в серый плащ с капюшоном, подкрадывался к двери, прижимаясь к стене. В конце коридора он замер. Стражник, прохаживавшийся взад-вперёд, остановился, зевнул и прислонился к стене, опустив голову. Деррик тихо двинулся к своей цели. Он уже начал поворачивать дверную ручку, когда у него над плечом нависла тень.
- Простите, юный господин, но Вы проиграли пари. Когда-нибудь, когда Вы станете владельцем поместья, я рассчитываю получить свой выигрыш.
- Ты получишь его через минуту! - рассерженно заявил мальчик
- Но...
- Я сейчас вернусь!
Через несколько минут изумлённый стражник получил свой кувшин. А ещё через час Деррик спокойно вошёл в оружейную.
Ешё утром Деррик решил, что пришло время для взрослых решений и взрослых поступков. Первым делом он отправился к матери и пожаловался на то, что плохо спит по ночам. Через полчаса гарнизонный лекарь, недоумённо хмурясь, выдал ему склянку с какой-то мутной жидкостью, сообщив, что её надлежит применять по чайной ложке на ночь с красным вином. Немного подумав и посмотрев на пациента, лекарь заменил в своём рецепте вино на тёплую воду с мёдом. После чего предупредил, что три ложки за один раз вполне могут отправить молодого господина на свидание с покойным дедом. И удалился, что-то недовольно бурча под нос о пользе физических упражнений для растущего организма.
На кухне к мальчику, шныряющему по всему поместью и задающему вопросы обо всём подряд, давно привыкли и не обращали на его присутствие уже почти никакого внимания - если он только не лез к кипящим котлам или под топор у мясной колоды. Ухватить с полки и утащить пару небольших кувшинов с вином оказалось совсем не сложно.
Помня о словах лекаря, Деррик подумал, и влил в кувшин вина пару ложек настоя.
И отправился заключать пари со стражником.
Стражник выиграл пари, получил кувшин со сдобренным вином и, разумеется, вскоре уснул по-настоящему. Выходя из оружейной, Деррик заменил сонное вино на обычное, предварительно отлив некоторое количество чистого вина в "сонный" кувшин, который забрал с собой. Теперь стражник, даже если ему придёт в голову искать объяснения своей странной сонливости, найдёт их лишь в вине, и ни в чём более. И, скорее всего, будет молчать.
Покинуть поместье оказалось несложно, как он и ожидал. Заранее подготовленное брёвнышко с обрубленными сучьями и верёвка позволили без затруднений перебраться через высокий кованый забор с устрашающими остриями поверху. Перебравшись, Деррик дёрнул свободный конец верёвки, освобождая узел, свернул верёвку и толкнул через забор свою импровизированную лестницу длинной палкой, роняя её в кусты.
Избавившись, таким образом, от следов своего бегства, он, впервые за этот вечер (который, скорее, был уже ночью), осознал, что обратного пути нет. Но зато впереди его ждут подвиги и слава.
Которые начнутся с того, что он принесёт к воротам поместья голову (а может, и десяток!) неуловимых тварей, саму идею охоты на которых даже могучий комендант поместья счёл шуткой.
Некоторой проблемой было то, что использование арбалета Деррик представлял себе, скажем так, лишь теоретически. Мать категорически возражала против любых его просьб обучиться обращению с оружием.
Но, часто наблюдая за тренировками стражников, Деррик полагал, что ничего сложного в этом деле нет. В конце концов, это же не меч, который требует и силы, и выучки. Здесь же всего лишь надо натянуть тетиву, вложить болт и направить его на цель, после чего спустить тетиву. Он был совершенно уверен в том, что двух-трёх пробных выстрелов будет вполне достаточно для освоения этого нехитрого искусства.
Но, первым делом, следовало уйти от поместья на достаточно большое расстояние и устроить временное убежище.
Уже через несколько минут Деррик понял, что заросший кустарником и крапивой лес сильно отличается от заботливо ухоженного парка в поместье. Спустя час его посетила малодушная мысль о возвращении. И тут он понял, что не имеет ни малейшего понятия о том, в каком направлении ему возвращаться, даже если он поддастся этой трусливой мыслишке. И храбро продолжил свой путь через кусты, которые цепляли его за руки и за ноги, будто живые. На укусы крапивы он уже не обращал внимания. Достойным финалом тяжкого пути оказался крутой склон оврага, в который Деррик с воплем скатился, получив напоследок по голове своим же мешком с арбалетом и припасами.
Как ни странно, но дно оврага оказалось определённо уютнее, чем лес наверху. Тут было сухо, не было никакой крапивы, а прямо напротив Деррика тот самый коварный склон, с которого он упал, образовывал крохотную песчаную пещерку, прикрытую сверху свисающими корнями деревьев, которые создавали некое подобие завесы перед ней. Пол пещерки был покрыт сухими листьями. Деррик решил, что это прекрасное место для того, чтобы немного передохнуть перед продолжением пути. Он заполз внутрь, пристроил под голову мешок и прилёг.
Разумеется, он не слышал тревоги, которая поднялась на рассвете в поместье. Не слышал, как по дороге промчались всадники.
Проснулся он оттого, что кто-то вылизывал его лицо.
- Уйди, ну уйди же... - сонно пробормотал мальчик, отпихивая назойливую помеху, не давшую досмотреть какой-то очень интересный сон.
И тут же вскочил, ударившись головой о древесный корень. На волосы и за шиворот посыпался песок, окончательно пробуждая его.
С четвероногими хвостатыми обитателями поместья у Деррика были самые тёплые отношения. Они были его единственными товарищами по играм, неутомимыми и весёлыми. А он никогда не упускал возможности стащить для них что-нибудь вкусненькое.
Сейчас же рядом с ним сидел один из лучших друзей, молодой, но уже довольно крупный волкодав со смешной кличкой Рыжик, которую получил за необычно яркий оттенок шерсти. Неподалёку раздался звук рожка.
До Деррика сразу дошло, что сегодня егеря вышли на охоту не за волками. А на двуногую добычу. И очень близки к успеху. Он схватил пса за голову, подтянул поближе и прошептал:
- Прячусь, Рыжик, прячусь! Понял? Прячусь! Беги!
Пёс прекрасно знал эту "команду" по их играм. Она означала, что его безхвостый друг в очередной раз залез в какое-то странное место и хочет там сидеть. А ему нужно сделать вид, что он ослеп, оглох и потерял нюх. И если он это сумеет, то вскоре получит достойную награду.
Рыжик скользнул сквозь завесу из корней и бросился туда, откуда доносился рожок. Через несколько минут всё стихло.
Деррик вытряхнул из волос песок и тоже вылез из своего ночного пристанища. Начинался первый день новой жизни. Яркое солнце стояло прямо над оврагом, давая возможность согреться и просушить влажную одежду. Он повесил куртку и штаны на сучья лежащих в овраге деревьев. Отогреваясь, Деррик внимательно прислушивался, не возвращается ли погоня. Спустя пару часов, когда овраг погрузился в тень, он надел подсохшие вещи и задумался. Мальчик понимал, что удача с Рыжиком не остановит поиски. Но также он понимал, что бежать от погони не имеет смысла. Пока его выручило именно то, что конные егеря не смогли пройти по тому пути через кусты и заросли, которым он ломился ночью. Да и крутые склоны оврага были для лошадей неодолимой преградой. Но, как только он выйдет в сосновый бор, кроны которого виднелись по ту сторону оврага, он сразу станет лёгкой добычей и для собак, и для конных.
Получалось, что он, совершенно случайно, оказался именно там, где можно пересидеть, выжидая, пока поиски в ближайших окрестностях поместья прекратятся.
Предыдущим вечером, за праздничным столом, Деррик наелся до отвала. Но сейчас желудок настойчиво требовал законного завтрака. Разводить огонь, конечно, было нельзя, и он полез в мешок, где были припасены краюха хлеба, сыр и яблоки. Содержимое мешка изрядно его огорчило. После перенесённых испытаний, завершившихся падением на его голову и ролью подушки, оно представляло собой малоаппетитную мешанину, густо облепившую находившиеся там же арбалет и подсумок с болтами. Котелок, в котором он намеревался готовить добытые в лесу дары природы, сплющился.
Вздохнув, Деррик выскреб из мешка горсть условно-съедобного содержимого и позавтракал.
Следующий час он посвятил перебору содержимого мешка. Промыл водой из крохотного ручейка, текущего в глубине оврага, отчищенные от кашицы арбалет и подсумок. Как следует протёр тетиву полой рубахи. Немного выправил котелок, хоть как-то вернув ему пригодную для использования форму. Выскреб из мешка хлебно-сырную кашу в яблоках, выложил её на лист лопуха. Прополоскал мешок в ручейке и повесил его на куст сохнуть.
Настроение ему слегка поправили заросли чёрной смородины, обнаруженные неподалёку. Пара горстей крупных чёрных ягод оказалась отличной приправой к содержимому лопуха.
Деррика несколько смущало полное отсутствие вокруг него существ, которые могли бы сойти за пырпырников. Но он здраво рассудил, что их спугнули егеря с собаками. Тем не менее, к следующей ночи следовало быть во всеоружии.
Он много раз видел, как надлежит обращаться с арбалетом. Поставить ногу в стремя, подтянуть тетиву к упору, вложить болт - и выстрелить. Практика оказалась сложнее, чем он полагал. Несмотря на все его усилия, тетива не доходила и до середины того расстояния, что отделяло её от упора. Промучившись с полчаса, Деррик понял, что так он ничего не достигнет. И что вся его грандиозная затея рискует полностью провалиться из-за вот этой непослушной штуковины.
Злобно уставившись на доставшийся ему непростым путём арбалет, он схватил его и воткнул враспор между двух тощих берёзок, тянувшихся к солнцу со дна оврага. Отломал от упавшей в овраг ели длинный прочный сук, еле удержавшись на ногах. Используя его как рычаг, начал натягивать непослушную тетиву.
При первых попытках вся конструкция разваливалась. Арбалет, выскальзывал из упора и летел в кусты. Деррик падал. На третий раз он чувствительно приложил себя по лбу своим же "инструментом". Но, именно при этой попытке, тетиве осталось не более пары пальцев до того, чтобы зацепиться за упор.
Побродив вокруг, Деррик нашёл комбинацию из трёх стволов орешника, которая позволила закрепить арбалет намного надёжнее. И, с первой же попытки, натянул, наконец, тетиву.
Весьма гордый собой, он перекусил горстью размякающей снеди, приправленной смородиной, выпил воды из ручейка и взял в руки своё грозное оружие. Осторожно уложил в выемку болт и поводил из стороны в сторону, представляя себя Виллемом Керни, который мог сразить стрижа в полёте, попав ему точно в глаз.
Деррик был ещё не в том возрасте, когда задумываются над некоторыми нехитрыми вопросами. Скажем, как же узнать, в какое место Виллем поразил стрижа, если тот, после удара арбалетного болта, неизбежно должен превратиться в облачко перьев и мелкие ошмётки?
Выбрав в качестве цели большой роскошный гриб-трутовик, беззаботно растущий на одном из свалившихся в овраг древесных стволов, Деррик тщательно прицелился и дёрнул крючок спуска. После чего изумлённо уставился на болт, который и не думал покидать своего уютного лежбища. Он машинально подёргал крючок ещё пару раз. Безрезультатно.
Присев на бревно, он приступил к внимательному осмотру своего оружия. И обнаружил слева на ложе арбалета какую-то железячку, которой ранее не придавал особого значения. Нажав на неё пальцем, Деррик свалился с бревна. Арбалет упал по другую сторону. Болт с радостным свистом устремился в небо, вспугнув ворону, которая уже с полчаса заинтересованно приглядывалась к лопуху с провизией.
Спустя некоторое время Деррик, наконец, уловил взаимосвязь между упором тетивы, спусковым крючком и этой пырпырниковой железячкой. По счастью, ему хватило разумения не использовать для экспериментов немногочисленные боевые болты. Заодно он решил, что для первых попыток стрельбы можно будет воспользоваться ровными палочками из побегов орешника.
Солнце уже клонилось к закату, когда мальчик, наконец, сумел довести дело от начала до конца. Он взвёл рычагом тетиву арбалета, закреплённого между стволами, сдвинул железку пальцем в нижнее положение, положил веточку орешника в выемку, прицелился и выстрелил. Ветка свистнула и улетела в загадочном направлении, бешено вращаясь.
Деррик отшвырнул арбалет, обессиленно опустился на землю и расплакался.
Уже почти стемнело, когда он поднялся, доплёлся до ручья, умылся и жадно выпил несколько горстей воды. Поражение, которое он потерпел ещё до начала задуманного дела, отдавалось тошнотой и немочью. Плюнув на осторожность, он достал из внутреннего кармана куртки кожаный мешочек, где хранились огниво, кресало и трут. Ими он пользоваться умел. Через несколько минут Деррик сидел у небольшого костерка, разведённого рядом с пещеркой, и тоскливо смотрел на язычки огня. Чуть позже над костерком повис наполненный водой котелок. Отвар из листьев и ягод смородины, душистый и чуть сладковатый, попахивающий дымком костра, слегка развеял мрачные мысли. Деррик залил догорающий костерок остатками отвара и уполз в свою норку.
"Утро вечера мудренее" - эти слова он слышал сотни раз. Но только сегодня почувствовал их смысл. Он проснулся замёрзший и голодный, но полный решимости. И понял, в чём состояла его ошибка. Оперение арбалетных болтов было вовсе не простым украшением, как он наивно полагал.
Чтобы не растерять свой запас, он выбрал "мишенью" участок отвесного склона оврага. И первый же болт ударил почти точно в то место, куда он хотел его направить. Восторг от такой удачи приглушил чувство голода. Тем не менее, оно отправило Деррика к зарослям смородины, где он слегка подкрепился.
Когда солнце поднялось к зениту, Деррик уже успешно поражал берёзовый листок, закреплённый на склоне, с расстояния в двадцать шагов.
Твёрдо решив, что именно этой ночью он должен достичь своей цели, Деррик продолжал и продолжал упражняться. На закате он счёл себя достойным продолжателем дела Виллема, собрал в мешок свою утварь, взял в руки отполированную долгими трудами еловую ветку и отправился на поиски пырпырников в сосновый бор по ту сторону оврага.
Стемнело. В безоблачном небе поднялась полная луна. Порывы ветра раскачивали кроны деревьев, наполняя лес скрипами и стонами. По мнению Деррика, наступило самое время для пырпырников. Он достал арбалет, отыскал место, чтобы его закрепить, и взвёл тетиву. Наложил болт. Не желая расставаться со своим рычагом, мальчик привязал к нему верёвочную петлю и повесил на плечо.
Теперь он шёл, настороженно озираясь и высматривая каждую тень, коих, к сожалению, в освещённом луной лесу было так много, что соблазн спустить тетиву возникал едва ли не каждую минуту.
Деррик уже изрядно устал и начал задумываться о поиске места если не для ночлега, то хотя бы для отдыха, когда увидел проблески огня меж деревьев. Вначале он подумал о том, что наткнулся на тех, кто его разыскивает. Но быстро понял, что в этом случае собаки уже давно бы учуяли его и подняли шум. Он острожно пошёл к огню, стараясь не хрустеть сучками, подворачивающимися под ноги.
Шагах в двадцати от костра он удачно набрёл на место, с которого открывался просвет меж деревьев, позволяющий разглядеть происходящее. У костра сидели и разговаривали двое мужчин, на огне висел котелок, от которого доносился аппетитный запах мясной похлёбки. Деррик сглотнул слюну. Слева от костра были сложены пожитки путников, в том числе довольно объёмистый мешок. Деррик уже почти решился выйти к костру, когда мешок дёрнулся. Это насторожило его. Он прислушался к разговору.
- Гэл, ты обещал, что расскажешь мне о том, что мы делаем, когда мы окажемся в одном переходе от поместья д`Орс. И для чего я тащил мешок с этим никчёмным побродяжкой. Время пришло, Гэл.
- Да, Кер, обещал. Ты, конечно, знаешь, что у этой семейки пару дней назад пропал сынок?
- Да. Но...
- Терпение, Кер, терпение. И ты, конечно, знаешь, что мамаша пообещала аж целых 50 крон любому, кто поможет его найти.
- Да, но...
- Искать пропавшего молокососа, который, скорее всего, уже стал поживой для волков или попал в руки к парням вроде нас с тобой, занятие долгое, мутное и награда не стоит усилий. Но есть и другой способ получить её... И даже получить намного больше.
- Ты о чём?
- За мальца обещано пятьдесят крон - тому, кто найдёт его и вернёт мамочке. Как думаешь, сколько крон отвалит мамочка, если ей предложат получить сыночка не сразу, а по частям? Ну там, сначала палец? Потом ещё один? Сколько она отдаст за то, чтобы НЕ получать такие посылки?
Тот, кого называли Кер, встал и навис над собеседником.
- Я в такие игры не играю, Гэл. И не потому, что мне сложно порезать благородного поросёнка на кусочки. Просто такие игры кончаются не на виселице, которая нас с тобой давно заждалась, а четвёркой битюгов, которые привязаны к твоим рукам и ногам. В лучшем случае. Я предпочитаю виселицу.
- А я разве предложил тебе такое грязное дело, Кер? Нет. Не было такого. Я просто спросил - сколько отвалит мамочка тому мерзавцу, который на это пойдёт? - ответил второй, продолжая спокойно смотреть на огонь.
- Если так, то я отвечу, что поместье этих барончиков небогато. Но крон двести она точно наскребёт, если поднатужится.
- Вот именно. А теперь слушай сюда, Кер. Один посиневший и распухший пальчик ничем не отличается от любого другого. Зашлём мамаше один-два пальца этого парнишки из мешка. Получим с неё пару сотен. Прирежем мальца, прикопаем прямо тут, и отправимся гулять в столицу. Если даже нас поймают, то мы всего лишь нашли труп какого-то бродяжки, да отрезали с него пару пальцев, чтобы содрать куш. За такое даже не вешают, Кер. Это простое мошенничество, и ничего больше. А виселица по нам всё одно плачет, это ты точно сказал. Но кто нас поймает? Мы уже не раз водили за нос таких охотничков, как местные увальни с их собаками. И, кстати, раз уж ты поднял задницу, помешай похлёбку.
Деррик, постепенно осознавая смысл услышанного, сделал шаг в сторону, за ствол сосны. Под ногой что-то хрустнуло.
- Хитёр ты, Гэл. Да только всё одно поосторожнее надо бы.
- Будем поосторожнее, Кер, конечно будем. Вот прям сейчас!
Договаривая эти слова, тот, кого звали Гэл, прыгнул через костёр и, выхватив нож, бросился к Деррику. За то время, которое понадобилось Гэлу, чтобы преодолеть эти пару десятков шагов, Деррик не успел сделать ничего иного, кроме как выставить перед собой арбалет и, зажмурившись, спустить тетиву.
Тяжёлый стальной болт с усиленным наконечником, выпущенный из боевого арбалета, одинаково поражает цель - чья бы рука его ни отправила его в полёт. Главное, чтобы в цель.
Гэл, уже нависавший над Дерриком, словно ударился о невидимую преграду. И упал на спину. Второй участник разговора ненадолго замер, удивлённо разглядывая свою ладонь, в которой застрял болт, прошивший его приятеля, но не остановившийся.
Взревев раненым медведем, он попёр прямо через костёр, опрокинув котелок в огонь. Поднялись клубы пара. В здоровой, левой руке он уже держал нож. Деррик отчаянно швырнул в него уже бесполезный арбалет. Противник машинально отбил его правой рукой, в которой продолжал торчать кусок железа, и заорал от боли. Но продолжал наступать.
Деррик заметался меж деревьев ошалелым зайцем. Раненый разбойник, размахивая ножом, преследовал его. Через несколько секунд Деррик вылетел обратно к потухающему костру, и споткнувшись о затрещавший под ногой мешок, полетел кувырком куда-то в темноту.
Когда он пришёл в себя, в нескольких шагах уже появился разъярённый Кер. Болт из правой ладони он выдернул, но нож продолжал держать левой рукой. Деррик, защищаясь, машинально выставил перед собой последнее, что у него оставалось - еловый сук.
И тут Кер, будто за что-то зацепившись, начал падать на Деррика, взмахнув руками. Палка треснула и вырвалась из рук мальчика. Раздался вопль, а потом упавшая туша разом вышибла из него дух.
Очнувшись, Деррик обнаружил себя лежащим неподалёку от вновь разгоревшегося костра. Над костром висел котелок, из которого опять доносился запах похлёбки. На бревне у костра сидел мальчишка, на вид - ровесник Деррика, и помешивал содержимое котелка. Он был одет в какое-то немыслимое тряпьё и обильно изукрашен синяками и ссадинами.
На какое-то мгновение Деррику показалось, что весь ужас, который он пережил, был плодом его воображения. Но, шевельнувшись, он почувствовал резкую боль в груди и невольно зашипел.
- Рёбра небось треснуты, - понимающе отозвался незнакомец, - а то ж, такой бурдюк на тебя шлёпнулся. Я его еле стащил. Раз очухался, тащись сюда, поснедаем. У меня уже кишки слиплись, так жрать охота.
Боль оказалась вполне терпимой, а слова паренька сразу напомнили Деррику о том, что последние остатки своего скромного припаса он доел более суток назад. Он подошёл к костру и осторожно присел на бревно.
- Негоже с одного котла хлебать, не поздоровкамшись. Я Тил.
- Я Дер. В смысле, Деррик. Деррик д`Орс.
Тил изумлённо уставился на Деррика.
- Так это за тебя кучу желтяков дают, что ли?
- Видимо, за меня...
Тил покачал головой. Потом ловко ухватил полой своих лохмотьев котелок и пристроил его между собой и Дерриком. Выудил из стоявшего рядом мешка пару грубых ложек.
- Держи. Хозяевам они уже без надобности. И давай уж пожрём, мочи нет.
Деррик не заставил себя упрашивать. Несколько минут тишину нарушали только быстрый стук ложек о стенки котелка и звуки, неизменно сопровождающие трапезу, участники которой не озабочены вопросами соблюдения этикета. Вскоре котелок опустел. Некоторое время сотрапезники молчали, уставившись на затухающий огонь одинаково осоловелым взглядом.
- Слышь, это... , - Тил звучно высморкался и утёр нос рукавом, - чо делать-то будем? Силком тебя волочь у меня никакой волочилки не хватит, даже если ты дёргаться не будешь. А желтяки сильно нужны, до усрачки. Да и за этих, что там валяются, немалые деньги обещаны. Они сами говорили.
Деррик мотнул головой, прогоняя сытую одурь, и постарался вникнуть в слова неожиданного знакомца.
- Слушай, не гони коней. Расскажи сначала, что тут вообще происходит, а?
История Тила была недолгой. Позавчера, ближе к полудню, его подозвал какой-то мужик и попросил передать весточку своим друганам в Навозном тупике. Выдал медяк, и посулил ещё пару от друганов. Поручение для мальчишки было вполне обычным, разве что награда была необычно велика. Добежав до конца тупика, Тил никого не увидел. Но огорчиться не успел, потому что потерял сознание от удара по голове.
Пришёл в себя он связанным, с кляпом во рту, в мешке, где и пребывал всё оставшееся время, выслушивая скупые фразы, которыми обменивались Гэл и Кер. То, что они не сочли нужным молчать, и даже скрывать свои прозвища, не сулило Тилу ничего хорошего.
Предыдущей ночью он сумел пропустить связанные за спиной руки через ноги, выдернуть пальцами кляп и перегрызть верёвку на руках. Днём, когда его везли сначала на лошади, а потом тащили за спиной Кера, он не рисковал дёргаться. А этим вечером, когда разбойники устроились на привал, он сумел развязать узел на ногах. И начал потихоньку грызть мешок, рассчитывая ночью сбежать.
Разговор двух мерзавцев, который означал для него смертельный приговор, добавил ему сил.
- И тут вот ты заявился. Шум, гам, траляля. Получаю пинка под зад, мешок рвётся, я как цыпа из яйца, торчу из него башкой. Вижу, ты валяешься, глаза выпучил, палку какую-то держишь. Тут через меня кто-то перепрыгивает. Ну, я его за ногу и ухватил. Тот рыбкой - бац! И прямо на твою палку башкой. И на тебя завалился.
Деррик, продираясь через слова, которые, вроде бы, были сказаны на его родном языке, всё-таки сумел увязать их в единое целое. И у него сразу возник вопрос.
- Где они?
- Да вон там валяются. Как ты Гэла завалил, я не знаю. А у Кера из глаза кусок твоей палки торчит. Удачно упал, мразюк поганый.
Скрипнув зубами от боли в груди, Деррик встал и прошёлся вокруг. Как и сказал Тил, оба мерзавца были мертвы. Гэлу пробило левую часть груди арбалетным болтом, выпущенным вслепую. Это было понятно по окровавленной прорехе на его рубахе. Кер же валялся неподалёку от костра с обломком сука в глазнице. Деррика замутило, и он с трудом удержал позыв избавить желудок от недавнего ужина.
- Слышь, а ты-то чего в лесу забыл? - поинтересовался Тил
- Пырпырников искал, - глухо отозвался Деррик
Тил сперва вроде как поперхнулся, а потом расхохотался.
- Кого? Пырпырников?! Ну ты даёшь, Дер!
- Так чего делать-то будем? Ты вот пораскинь мозгой. За тебя пять десятков золота обещано. За головы этих ублюдков тоже немало отвалят. Но если ты попрёшься опять в чащу за своими пырпырниками, никаких желтяков ни у тебя, ни у меня не будет. А вот на двоих мы вполне можем сгон поймать.
- Что?
- При желтяках оказаться, говорю. Отпилим этим упыркам бошки, сунем в мешок, доберёмся до твоего дома. Они говорили, тут недалеко. И тогда получается, я тебя вроде привёл домой, а ты вроде как бошки ценные притащил. Навар пополам. По габарям?
Деррик очумело опустился на бревно. Тил, посмотрел на него и подбросил дров в костёр.
- Ладно, Гэл твой. Но Кера ты бы без меня не завалил! Я и так тебе половину твоей же цены даю!
- Тил. Ты можешь помолчать пару минут, а? Будут тебе желтяки, обещаю. Много желтяков. Но только помолчи, прошу тебя.
Тил примолк, вороша разгорающийся костёр. А Деррик сидел и размышлял о том, что взрослая жизнь, пожалуй, действительно началась. Причём паренёк, сидевший рядом с ним, знает об этой жизни явно не понаслышке, да и живёт ею уже давно.
- Где они оставили лошадей?
- Что?
- Ты сказал, что сначала тебя везли на лошади, потом тащили на спине. Как долго тебя тащили?
- Ну.. не знаю... Не очень долго, вроде.
- Уже светает. Через пару часов мы сможем поискать дорогу к той деревне, где они их оставили. Не думаю, что они просто бросили их на дороге. В деревне моего домена мы получим помощь, не сомневайся. Крестьяне доставят и нас, и эту падаль в поместье, где мы и решим все вопросы с наградами. А пока давай немного отдохнём.
Тил уставился на Деррика. Похоже, он только сейчас осознал, что разговаривает не просто со сверстником, оказавшимся в общей с ним беде, а с человеком, перед которым положено кланяться и снимать шапку. Он сглотнул и пошевелил губами, подбирая слова.
- Простите меня, благородный господин, - выдавил он
Теперь уже Деррик ошалело посмотрел на Тила. Спустя пару мгновений он понял причину внезапной перемены и, немного подумав, припомнил несколько эпизодов из книг, которыми он зачитывался во время уроков арифметики. Он встал, в очередной раз охнув от боли в рёбрах, и отошёл на другую сторону костра
- Тил, подойди ко мне.
Мальчик робко встал и подошёл.
- Сегодня ночью ты спас мою жизнь. А я спас твою. Ты согласен?
- Да, господин.
Деррик на секунду задумался, вспоминая нужные слова