Много ракет летают, парят
Над моей головой.
Много ракет летают, парят
Над моей головой.
Если ты не похож на устриц,
твоя голова - ракета.
Много ракет летают, парят
Над моей головой.
"Уличные Чтения"
Аlison Hill, 1994 г
I
В Париж твоей любви, в ночные светофоры, в пустой туманный
пригород уеду c батоном мятной колбасы. С бутылкой липкого ликера
и с пачкой сонных сигарет мне легче чем с тобой, и все же...
Я сяду в гулкую подземку, где после середины ночи в вагонах
часто гасят свет. Качаясь в полусонном стуке, доеду до твоих
окраин. Мне часто хочется курить. Мне часто хочется скончаться,
но, может быть, не до конца мое желанье откровенно. Мы все живем
обыкновенно.
Мне часто хочется тебя. Но мне тебя недостает...
II
Ветер блуждает по проходным дворам, роется в мусорных кучах,
сквозит в дверь, вытягивая наружу тоненькие струйки сигаретного
дыма. Дует, дует ветерок в гулкой кухне и остывает чай, пока мы
курим в подьезде, в обоссаном котами подьезде.
Мы курим, а на улице лает собака. А над нами еще три этажа и
пыльный чердак. А под нами большой подвал, там котел и сто этажей
вниз. Я никогда не спускался в подвал, не поднимался на чердак.
Не надо выводить свою жизнь из привычной плоскости. Небо таращит
свои линзы и силится разобрать черты моего лица, скрытые в
глубокой тени. Резонатор двора. Небо слышит звякание посуды на
третьем этаже, я чиркаю спичкой - ЗВУК!
Блуждающий ветер - в парадные двери..
Блуждающий ветер пытается затушить мою сигарету...
Дождь хочет залить слезами мою соленую сигарету! Снег хочет
упасть на мою страшную сигарету !!!..
III
Стручок мой, зонтик желто-синий, забытый девушкой в саду. Вот
бес полночный сыплет иней и дует в хриплую дуду. И до весны тебе,
мой милый, лежать в дожде, в листве сырой. И дни считая до могилы,
вертеть скрипучей головой..
Какой я похмельно-угрюмый, я даже тебя не люблю. Я могу
только много курить, выходить под навес и смотреть как вернулась
зима. Как-то тоскливо и скользко. В такое утро на деревьях сидят
дождевые птицы, у каждой в клюве по большой холодной градине. И
женщины в этот день особенно прозрачно красивы, не суетны и матово
мерцают в глубине Большого Дождя...
Ты сегодня поздно проснулась в совершенно пустой квартире. Ты
приняла душ. Ты стояла у окна, расчесывая волосы, и смотрела в
окно на шоссе под дождем. Ты решила сегодня никуда не ходить.
Странно остаться одной в огромном доме, когда все ушли на работу и
неизвестно когда вернутся, может быть тогда, когда кончится эта
слякоть и зацветут цветы, на шоссе положат новый лоскут асфальта и
скажут долго ли еще ждать запыленного автобуса ковыляющего into
the future...
Совершенно не возможно говорить, эй там на краю стола
прекратите целоваться с восторгом, мне тошнит, меня тошнит, мое я
тошнит. Скрипника нету! Закусываем не той музыкой Симка по спине
бил поленом пил валерьянку и приговаривал просто с нами сегодня не
те женщины и затронь только волосатую медицинскую тему еще раз
повторяю. Я человек из Морга!
Нет ничего поесть, поесть бы! Приготовь мне бутерброд с
колбасой а он молчит я кричу а он молчит подошел поближе смотрю
слава богу это он Сима что ты молчиш что ты молчишш Серафим! Я
курю а они закусывают и тут Скрипник тост мне на ухо стих прочитал
прыгнул и торжественно и велико вскрикнул:"Ну, так кто из нас
поэт?!" Я могу ямогу ямогуямогуямогу! Я могу взволнованным голосом
говорить сам с собой о вещах недоступных основному количеству
особей населяющих мою популяцию я могу какать и петь плясать и
прыгать я могу трогать руками собственное тело и чесать где
чешется меня могут возбуждать проходящие мимо женщины но я не
могу одного - доказать всем, какой я умный!..
.............................................................
..................................................................
..................................................................
..................................................................
..................................................................
..................................................................
..................................................................
..................................................................
..................................................................
..................................................................
............................................. потому что он к тому
времени почти окончательно слепил копыта.
Дермо стишок, какой Скрипник себя не любит и вот написал же,
написал, тебе написал! это не стеб - это стебалово! каждый
скрипник желает знать что он Скрипник, Скрипник, Скрипник! а не
доктор и не сестра..........а не сестра.........
IV
Совершенно пусто. Монро живет на электростанции.
V
Я хочу умереть именно сейчас, когда ты наконец со мной. Когда
я ощутил всю ту бесконечно прозрачную радость свежего ветра я
сошел с ума уже по настоящему но непонятно как ты сумела. Я же
сгоревший дом резкий запах залитого пожара, грязь сырой золы
трава растет, Лаверна. Давно. Много лет. Прилетела птица,
щебетала, качалась на проволоке, на серой, обвисшей проволоке, и
лапками чувствовала - нет, нет тока, плохо, плохо.. Когда-то
сгниют и сами столбы, неторопливо обрушатся в цветущую сирень,
лягушки и ящерицы будут сидеть - посиживать на изоляторах, греться
на солнышке и ветер шумит в траве.
Именно сейчас. А если это исчезнет, кем тогда я стану? Живым
трупом. Нет, лучше мертвым. Глубокой полночью, уснув с моим нежным
поцелуем на губах, утром ты проснешься в жестких холодных обьятиях
мертвеца.
Зима..
Зима, Борис..
Коля и Русалка попали в неприятную историю. Они пропустили
свою остановку троллейбуса, решили ехать в круговую, но выключили
ток, и им пришлось идти пешком с окраины. Потому они попали в
очень странные гости, где одна девица сидела на полу, другая
лежала, положив голову ей на колени. Все курили, на кухне пили
горячее вино с сахаром, а вокруг бегала большая суетливая собака,
и кажется, хозяина не было дома. Видимо он куда-то отлучился
ненадолго - позвонить из автомата, купить сигарет - да так и не
вернулся допоздна. Случайная встреча, или еще более случайная
смерть. Все сначала ждали, а потом забыли. А девицы нежно
целовались друг с другом, но правда не более того. Русалке стало
тепло, она попробовала заговорить с девицами, которые в этот
момент пили вино, но Коля увлек ее на кухню, в табачные сумерки
суровых и меланхолических мужиков. А потом они долго обнимались в
темной прихожей, Русалка тянула его уходить, Коля хотел остаться.
Потом они вернулись на кухню. Половина гостей ушла. Было глубоко
за полночь, собаку кто-то запер в ванной комнате, и она
истерически взвизгивала и ударяла лапами в дверь. Когда закрыли
дверь в коридор, ее почти не стало слышно. В распахнутое окно
вливался весенний воздух.
Я выстрадан мешком улыбок,
когда под утро слеп и зыбок
надежды тоненький шнурок.
И вашей ножки он касался,
махровым кончиком чесался
- ночной зверок.
Ползет, ползет моя улитка,
играет сломанная скрипка
- кузнечик корчится в аду.
И я когда нибудь повыше
взберусь на едущую крышу
и упаду.
Коля читал стихи. Потом все заговорили про постмодернизм.
- Вы знаете Монро?
- Я его сестра, - Русалка глядела на всех сонными зелеными
глазами.
- А вы, стало быть, его брат? - ехидно спросили Колю.
- Нет, я ее муж, - кивнул тот на Русалку.
- Стало быть родственники.. Ну тогда мы пойдем, а вам можно
оставить ключи, отдайте их своему брату.
Когда они тихо легли в пустую чужую кровать, в окно лился
свет с вывески ночного кафе. Они лежали и ждали. Через некоторое
количество световых лет в том же сумеречно-янтарном свете
зазвенели ключи, щелкнула дверь, кто-то снял обувь, и тихо наощупь
добрался до комнаты. Вспыхнул свет. Борис посмотрел на них, молча
уселся в старое разодранное кресло и закурил.
Один мужик на вокзале рассказал мне историю про другого
мужика, который был странный мужик. Но однажды сделал таки хорошее
дело. Он восемью хлебами накормил всю свою деревню, соседскую
деревню, районный ценр, и еще все остальные села в районе.
Мужик, рассказывая это, захлебывался от своего неподдельного
простонародного восторга, мял папиросу в грязных лапах и
восклицал, блестя нетрезвыми глазами:
-Нет, ну это все понятно, но ты прикинь какие это были хлеба!
Русалка: Борис!
Коля: Ммм...
Русалка: Борис! Ты как сюда..
Борис: Я здесь живу.
Русалка: А почему тебя не было с гостя..
Борис: Я прихожу, когда гости уходят. Это были гости
Монро.
Коля: Борис, мы уходим!
Борис: Вы остаетесь, я ухожу. Вы тоже гости Монро.
Русалка: А почему мы его здесь не встре..
Борис: Он раньше ушел с Лизой. Спокойной ночи..
VI
Ты спросишь меня - что я делал все эти ночи? Кормил
моллюсков.
Моллюск - это странное двустворчатое создание из соплей и
губчатой пенорезины. Устрица. Иногда он раскрывает створки своей
мокрой души, иногда от нечего делать закрывает их, и раскрывает
вновь. Может при этом отхватить чужой палец. Иногда внутри у
моллюска бывает жемчужина. Жемчужина - это какашка моллюска. Такие
дела.
Опять же Русалка. Сначала я подумал... Ты?!!! А потом... Черт
бывает же, ввалились идиоты. У Русалки такие же духи. Я же чуть с
ума не сошел. И это почти неощутимое присутствие, которое ощущаешь
еще в прихожей. Прикинулся дурачком. Мелочность. Монро с Лизкой
смылись под шумок, а я остался. Откуда он их всех приводит? Эти
лесбиянки сегодня были... Блин! Пена.. Пенорезина. Протеин.
Лосины.
Кормить моллюска. Я знаю чем они кормят моллюска.
Пластмассовой игрушечной ракетой. А Лиза? Ее лицо в дыму поплыло,
просочилось внутрь зеленой бутылки, акула-каракула, Монро за
зеркалом. Сабба! Сабба!.. На столике пудра чай разлили секунда
другая полжизни сабба... уровень выровни вровень устеж нахрапом
заколоми в усидки и выздай мне на бессонницу где в Ализоне сыскать
холошую тлаву, а тетя? я хочу тебя умудрить а Лиза лицом растет в
бутылке, всю бутылку изнутри заполнила как лопнет зеленые стекла в
Монро за зеркалом, я курю и способствую росту. На рогатом автобусе
в дождь. Бутылка. Ьутылка. Ътылка. Ъылка. Ка. Ка. Ты.
Я вышел из дома и снова отправился на электростанцию.
О сонна, сонна сигарета, мадонна Лиза ищет мак, опять в лесах
воскрес табак. Идет лесник, несет берданку на толстом кожаном
ремне:"Такая прерия по мне!.." Он мыслит вслух, он движет дланью,
отводит ветви от лица. Начало стоило конца. Бежит, бежит мадонна
Лиза, в предчувствии электролиза, и скрылась нафиг от меня.. А
егерь, чтоб ему усралось, когда портвейна не осталось - убил
зеленого коня.
Сима сидел, курил. Шумел генератор. Пахло машинным маслом и
вечерним электричеством. Тут же, в тесноватой бытовке электрика,
сидели Лиза и Монро. Опять сочиняют дурацкие стишки, пьют чай. Я
вваливаюсь молча. "Боря..."- это Лизка. Монро испытующе смотрит на
меня сверкающими глазами. Сима взъерошивает свои черные патлы, и
встречает меня теплым радостным взглядом.
VII
где тебе жить во слиянии с летом руки забросив а небо в окне
радио ночи не знает ответа кто к нам крадется по синей стене не
торопись нарушать механизмы чая вина и чужих сигарет странные
смотрят сквозь резкие призмы в сером желании выключить свет тело
ладони фарфоровым зреньем смей различать и себя и меня завтра
наполнен пустым настроеньем я отправляюсь на поиски дня
Монро, сестра твоя опять с колей странный свет
электричество завтра я стану думать что было вчера
завтра я стану мыслить не так как раньше
завтра
кажется вчера лучше, завтра только серое утро боль в животе
у меня мокрые ноги у меня нет денег
сегодня это Ализон Хилл который завтра будет снегом
Это, по моему, вообще не электростанция. Электростанции не
бывают под землей. На шоссе ветер содрал с меня шляпу и с размаху
швырнул под встречные колеса, размазал по асфальту. Я надел темные
очки чтобы не слепили фары и пошел в город, мне сегодня тошно от
всех. Я не звонил ей, а просто вломился под утро в незапертую
калитку, прошел по дорожке сада, собирая росу с поникших кустов и
веток длинными полами плаща. Я подошел к большим окнам мансарды и
заглянул вовнутрь, в окно, незадернутое шторой. Там спала
совершенно чужая женщина, но я могу поспорить, что у нее были твои
черты лица и даже твои отпечатки пальцев.
Другие. Меня всегда окружают совершенно другие женщины.
Она опять ушла, исчезла, и растворилась в чужой глубине. Ее
невозможно удержать, остановить, запечатлеть на веки в твоем
любимом лице, и опять ты обыкновенная женская природа, облеченная
в случайную форму, имя Лиза, Нина, Русалка, пол естественно жен.
незамуж. Клетки, лимфа, губная помада, эритроциты, хромосомы -
плоть отмеченная случайным прикосновением неуловимой мифической
энергии, осветившей изнутри, полыхнувшей снаружи, яркими вспышками
на кончиках пальцев рассеявшейся в ночном воздухе и оставившей
после себя обугленный труп, пахнущий горелой изоляцией. После
всего я хочу умереть. Я видел как стали огнем твои волосы, как
помутнели глаза, и внутри зашуршала сажа, осыпающаяся внутрь
дымохода.
Утром Скрипник едет в трамвае и рисует мокрым пальцем по
запотевшему стеклу. Я захожу на следующей и сажусь рядом. Скрипник
вымогает у меня курево, пытается разглядеть через мутное оконце
что там снаружи и тошнит меня своими разговорами. Пальцы у него
сырые и грязные, и я вместо того, чтобы предложить взять из
пачки, сам достаю ему сигарету.
Before lonelyness will break my hart
Send me a postcard, darling!
How can I make you understand?
I wanna be your man..
Черный Монро, коварный Монро. "Хочешь, я устрою им настоящую
весну? К черту, только для тебя, для Лави! Весну! Хочешь?!.."
Страшный Монро. Стоит только на минуту выключить ток, положить
руку на холодный рубильник и опустить холмы под черную осеннюю
воду. Сейчас не будет света. Не надо. Лиза! Темно, очень темно,
Лиза! Искры осыпали ночь. Кто-то шумно дышал в темноте. Весь
город исчез небеса звезд не видно дождь? дым? я боюсь подумать о
самом страшном сумерки застали тебя в городе сумерки заставили
тебя в городе. Смех. Дико ухнул генератор, пол вздрогнул и с
потолка в комнату стал медленно просачиваться туманно-желтый свет.
И вдруг ярко вспыхнули лампы. Мон-р-о-о-о!!!!! Сима шумно
выматерился в пустоту, в сухую пепельную пустоту за распахнутой
дверью, в которой мелькнуло Его странное смеющееся сморщенное
лицо.
Его лицо, не Его лицо... Странная улыбка оборотня.
На шоссе ветер содрал с меня шляпу и с размаху швырнул под
встречные колеса...
VIII
Трамваи больше не придут. И сырой полуденный воздух был полон
далекими криками предсмертных электричек. Трамвайные парки,
вокзалы, упавшие набок скользкие туши трамваев, сочившиеся жидкой
зеленой жижей. В воздухе пахло водорослями и прелой травой. Весна
поездов, медленно-медленно старые, облупленные тела превращались в
воду, хлорофилл и туманные сумерки, где можно шататься хмельным,
теплым для встреч и поцелуев, блуждать по змеящимся рельсам,
хохотать и обнимать тебя за плечи. Вседозволенный вечер поцелуев,
разбитых стекол, оборванных проводов. Нет, нет тока..
Пьяная женщина, в короткой узкой юбке, в белых туфельках,
выпачканных в грязи. Лави не хочт ити дмой.. Лави ма-а-ленька
девчка которую ты не любишш... ккурить дай пожалуйста, Боря..
Лави, Лави домой, собачка Лави, девочка-дурочка (вдруг совершенно
трезвые глаза, слезы, ее шатает) не хочт ити домой..
И снова и снова Боже повторяется этот страх ужас я не хочу
больше ... Когда опустились холмы, над нашей темнотой колебалась
неверным светом звездная тарелка холодной воды и черными силуэтами
были плывущие среди звезд осенние листья, рыбы и насекомые.
Травинки, семена, красный резиновый мячик казался темной
блуждающей планетой, слишком легкой чтобы преодолеть трудный закон
Архимеда, и обрушившись нам на головы стать простым красным
мячиком. Лаверна тогда была русалкой. Простой русалкой с зелеными
волосами. Мы стали утопленниками, мы лежали на холодной ветренной
ряби, и стеклянно смотрели в небо, течение медленно относило нас к
югу, где из под воды высился черный конец трубы. Электростанция.
Электростанции не бывают под водой. И когда воды наконец стало
очень-очень много, она с мертвым шумом и грохотом опрокинулась вся
прямо в (ставшую такой низкой и широкой) трубу, втянувшую в себя
все что она могла втянуть, не забыв при этом и про наши
окоченевшие тела.
Лави, Лаверна. Я окунаю ресницы в газ.
Лави, Лаверна. Я зажигаю свет.
Полдень. Сумерки. Я так хочу курить.
Лави, Лаверна будем пить кофе вдвоем?
IX
Грядут сумерки. Бредовое солнце зависло над решетками и
трубами, застряло в трясине заводских корпусов. Я попал на вокзал,
я пил пиво, плевал на рельсы. Я гулял по перрону, шатался в
длинных подземных переходах, а надо мной гулко шумел город со
своими заводами, аэродромами и магистралями. Со своими проводами,
вечерними людьми, грязными собаками и автомобилями.
Хотчер тотчер. Где-то в лесу есть телефонная будка. Хотчер
тотчер. Из перехода вывалился Сима. Где-то поблизости рынок.
Рядом с трупами лисиц и банками с кровью, рядом с бананами и
апельсинами продаются цветы, сигареты, оленьи рога, зародыши
человечьи.. Можно купить пачку "Кэмела" и кассету с "Депеш Мод"
для своей девочки, можно пива.. А можно - китовый ус, семидневное
солнце, вечерний мистраль, красную пудру алхимиков, хвойную
женщину, дождь в Париже..
Мне нужно быть добрым, пластмассовым, гукающим и пикающим.
Тогда меня легко помыть горячей водой и снова отдать на
растерзание своему твердолобому кретину, пускающему слюни в мокрой
кроватке. Каждый человек должен иметь в пузе гукалку-пикалку, и
когда его бьют в это самое пузо, он должен громко пикать, гукать и
пукать. Такая штука. А всем, у кого ее нет, этот полудурок
отвинчивает головы, отламывает конечности и выбрасывает из манежа
на блестящий паркет..
Лежащие в странных позах.
А Сима покупает пиво, кладет в зеленую суму, мы отправляемся
к нему. Это полный хотчер тотчер!
- Вот какая вещь. Кого бы ты здесь не встретил , все равно ты
встречаешь его не в первый раз. Но не здесь, не здесь. В городе мы
близки друг другу как пассажиры встречных машин...ты никогда не
встречался глазами...лица за стеклом...часто темные очки.
- Очки, гермафродит в очках, уровень соверен! - возражать!
(кто еще трезв.)
- Ну что тебе дает еще одна встреча? Чисто человеческая
привычка цепляться за труп и пытаться оживить его своими
трагичными воплями. Я не жесток. Такая сцена есть в каждом
дурацком фильме, в каждой идиотской книжке..
- На! На х.. сентиментальных скотов! - я пьяный..ны-ый!
- "И ночь шептала у ее постели.." Тьфу ты, господи! Да дрыхла
она, дрыхла. Нажралась и сломала каблук. Не слышала...
- На! Я званил я званил ще!
- Нажралась!.."Он стал на колени и обнял ее бедра.."
- Хватит придуриваться. Пора честно признаться в собственной
правоте! не хочется, не хочется обыкновенного...подайте вам
девочку из сливочного мороженого. А нет - так из сливочного
пироженого. С имбирем. С вафлями. А нет - так нелюбимый вовсе. И
помру! И как помру! С именем на губах. Дерьмовый как сон. Потому
что бедра, бедра обнял! и вовсе нет, нет - не правильно ты
говоришь..
- Жопу... жопу!
- Нет, бедра!
- Жо-о-пу! Жо-о-пу! Жопу!
X
Трамваи больше не придут. Придут поезда. А все трамваи
превратились в больших скользких моллюсков и когда вода сошла, они
лежали на боку, иногда судрожно разводя створки, и подыхали на
жарком весеннем воздухе. Полдень. Коля и Русалка проснулись в
пустой чужой квартире, залитой ярким солнечным светом. Ветер
покачивал шторы, приносил со двора крик мальчишек и гудки
автомобилей. Они долго нежились в теплой мягкой постели. Прошло
еще несколько световых лет, прежде чем Русалка встала, завернулась
в простыню и отправилась под душ.
Я написал стих:
Мы бродили с тобой как обломки весны
на окраине жухлого лета
ты дарила мне смуглые терпкие сны
я тебя целовал за ето
Я тебя целовал целовал целовал
целовал целовал до заката
и безумной любви золотой самосвал
все катился катился куда-то
куда-то нетуда-то.
Весна-осень. Тепло, горячо, холодно. Беги, беги колечко к
милой на крылечко. Время стрекоз и двенадцатилетних девчонок.
Почему ты ? С внешностью молодого, утонченного, но глубоко пьющего
человека ассоциируется мое нынешнее восприятие действительности.
Серый полдень, и девчонки с визгом разбегаются, потому что серый
волк под горой не пускает их домой и надо спасаться, иначе этот
сопляк в кожаной курточке догонит и будешь латкой, будешь до
самого вечера со слезами гоняться за подругами по мелкому
моросящему дождику, а они будут легко увертываться, ускользать,
смеяться, корчить рожи, не принимать всерьез.. И ты первый раз не
сможешь их догнать - оттого что не хватает воздуха и сил, и в
груди сильно колотится сердце... до самого вечера будешь
одиночкой, латкой, до самого вечера, и только когда над дверями
подьездов зажгут желтые фонари, одна из них поскользнется, не
удержится и упадет, содрав кожу на ладонях - ты легко настигнешь
ее... и припечатав ладонью ее обмякшее плечо умчишься с вновь
обретенными подругами в теплые ветренные сумерки, наполненные
ликованием ваших беззаботных голосов.
"...Монро уехал. Сима пока со мной. Лизу мы видим редко и
лучше бы ее вообще не видеть. Как и тебя. Так откровенен, потому
что это я тебе не отошлю.
Я не надеюсь.
Я ничего не знаю.
И никто ничего не знает. ОН знает но ничего не скажет.
Все свое время я трачу на поддержание огня. Я жду, когда тебя
вдруг занесет погреться, высушить кожу после долгого пребывания в
черной и холодной воде. Осень влечет тритонов на дно. Я жду стука
в окно. Я смотрю за огнем. Но приходят только друзья, и кипятят на
нем свой бесконечный чай.
Мне не хватает твоих рук..."