Аннотация: Герберт Уэллс - гений эпохи, постоянно анализировавший АД через себя самого. Запрещенная версия
Герберта Уэллса постоянно тянуло в Россию - то было отнюдь не простое любопытство. Концентрация АД в то время была здесь - в России. Он был мыслителем такого уровня, что не мог как Рильке, постоянно поддерживать подключенность через посредника, подключаться через Цветаеву или других религиозно запутанных носителей. Он бы не вынес всех этих сантиментов: "Я не живу на своих устах, и тот, кто меня целует, минует меня". Среди несентиментальных подключенных Ленин, но он мечтатель, фантазер. Потому Уэллс вынужден снова и снова приезжать в Россию. Вам понятны эти визиты? Гегельянцам - понятны. Понятны и тем, кто пытался теми или иными способами закрыть страну.
Странный собеседник на Каиновом болоте Уэллса - рядом больница для душевнобольных - неизменный интерес гениев эпохи к данному учреждению объясняется их страстью к реализации метода приведения к абсурду. Сначала. Разумеется, ссылка на семантический сумбур собеседника, но чтобы нечто привести к абсурду, нужна логичность, потому автор сразу же поясняет: "Сперва рассказ его был довольно бессвязен, но потом дело пошло более гладко. Не то чтобы он хотел поделиться именно со мной, просто ему нужен был слушатель, и он сам желал услышать, как это прозвучит". Звучит более чем реалистично, и для исследователя появляется интерес - дальше после отрицания семантического сумбура повествование пойдет по пути абсурдостремительному или абсурдобежному? Разумеется, абсурдостремительному, гений эпохи, подчиненный садомазохистскому духу АД, выбирает в своих художественных произведениях абсурдостремительный вектор.
Сначала проверим подключение к АД. На него указывает биография игрока: сила духа, позволяющаяся сконцентрироваться во время игры и пассивность, разнеженность в состоянии вне игры. Вспоминаем лермонтовского Печорина - предельная концентрация, когда необходимо присуща герою равно как и автору. И предельно пассивное миросозерцание во время бесед с доктором Вернером - состояние после боя, все это указывает на подключенность к АД.
Рассказчик не способен сдать экзамен. Что это напоминает? Напоминает рассеянность Гоголя, который был так сосредоточен, что всегда был рассеян и останавливался как Акакий Акакиевич - нет, не посреди дороги, а посреди строки, и только лошадиная морда приводила его в себя. и Пушкинскую невозможность учиться как все, несмотря на выдающиеся способности, и Лермонтова с его постоянной взвинченностью нервов, и частично психологически объясняет взвинченностью неуспехи многих гениев в школе: "Надо сказать, что нервы мои были в постоянном напряжении с самого начала учебы. Признаю это". А до этого: "В конце концов утренняя газета могла так меня взбудоражить, что я целый день не в состоянии был работать".
Бессонница гениев - указание на подключенность именно к АД во времена особого творческого состояния, у Герберта Уэллса она описывается через предчувствие собеседника: "Странная и тягостная обстановка на Каиновом болоте не замедлила сказаться: у меня началась бессонница. Раньше я спал превосходно, но не прошло и двух месяцев после моего приезда, как сон мой стал тревожным. Я просыпался, охваченный странным беспокойством, меня без всяких причин мучили кошмары. Раньше мне никогда не снилось ничего подобного". Правдоподобно, если не симуляция. Если это действительно состояние самого Уэллса, те галлюцинации, которые для создания фантазий не требуют наркотического опьянения и которые приходят не во время утраты чувства реальности и силы духа, а напротив, при полном осознании силы духа и способности делать гимнастику, совершать пешие прогулки. Лермонтов, сомневающийся во всем, имеет решительный характер. Одно другому не противоречит - страхи-сомнения - и мужественный дух. Но это только на стадии АД.
Еще одно произведение - "Ворон" Эдгара По. Лирический герой находится в состоянии предельной концентрации внимания - он не спит, он вздрагивает от малейшего стука и силится объяснить свои метафизические видениями реальностью - "ветер, больше ничего".
Здесь также: " Не могу передать, - продолжал он, - как это ощущение жути овладело мной и мало-помалу усиливалось; оно так захватило меня, что стоило ветру хлопнуть ставнем или угольку выпасть из камина, как я вздрагивал".
Собственно начинаешь уже понимать, что речь идет не о Каиновом болоте, а о России (намек на братоубийственную войну), где дух АД не просто навевает страх на тех, кто не может стать им, влиться в него составной частью. Он садомазахистский и дает не только гениев, но и тиранов - в воздухе эпохи АД ощущение зла для маленького человека.
"Зло. Так он назвал это".
"В Каиновом болоте погребено нечто могучее и страшное. Какое-то огромное зло. Оно разбито.
Рассеяно по всему болоту".
АД не тревожил бы людей, если бы не гении. "Мне кажется, я знаю, что это, - боязливо шепнул он, но не сразу объяснил, в чем дело. - Они тревожат его, не хотят оставить в покое!"
Любой подключенный к абсолютному духу тревожит это магнитное поле. А оно порождает напряжение, которое ощущается как зло, но на самом деле не добро и не зло - концентрация энергии.
Указание на Поклонную гору, где некогда расстался с АД Наполеон, принёсший его в Россию: - "Понимаете, вся эта местность была некогда пустыней, и всюду могилы". Москва - город на болотах. Явная географическая аллегория. Поклонная гора - это прежде всего могилы, кладбище. И вот Уэллс намекает на это устами сумасшедшего собеседника: "Потом он заговорил о выставленных там исполинских костях"
Что здесь с точки зрения безумного старика? - "проклятие Каина". Но старик именно безумный. Аллегория не библейская, Герберт Уэллс человек не той веры, чтобы верить в Каина. Разумеется, это было проклятие Наполеона, погубившего здесь свою армию.
Так зачем все-таки приезжал Герберт Уэллс в Россию? Чтобы объяснить причины революции? Чтобы обновить подключение к АД гениев и тиранов или убедиться еще раз в правоте Гегеля, что человек самое кровожадное существо на Земле и благодаря только этому стал разумнее других земных существ. Возможно, последнее: какой глубокий источник зверства таится в его природе!", - заключает его герой.
Далее Герберт Уэллс ссылается на то, что он не может сказать всю правду, его действительно волнующую, прямо и вынужден прибегать к вымыслу: "Его необычайно волнуют некоторые вещи, а высказать их, даже про себя, он может только в форме вымысла".
Ну и достаточно философское отношение ко всему, что происходит, он выражает фразой: "Что бы там ни было, но в половине первого я, хоть тресни, должен играть с тетушкой в крокет!".
Итак, Герберт Уэллс действительно не мог сказать прямо, что происходит на самом деле.
Более менее он уже высказал свои политические взгляды, связанные с Россией. "Крушение цивилизации в России... на долгие годы отрежет Европу от богатых недр России"... (Все эти богатства, думаю, философа меньше волнуют чем то, от чего на самом деле будет отрезан цивилизованный мир). "
Единственное правительство, которое может сейчас предотвратить такой окончательный крах России, - это теперешнее большевистское правительство, при условии, что Америка и западные державы окажут ему помощь. В настоящее время никакое другое правительство там немыслимо. У него, конечно, множество противников, - всякие авантюристы и им подобные готовы с помощью
европейских государств свергнуть большевистское правительство, но у них нет и намека на какую-нибудь общую цель и моральное единство, которые позволили бы им занять место большевиков. Кроме того, сейчас уже не осталось времени для новой революции в России. Еще один год гражданской войны - и окончательный уход России из семьи цивилизованных народов станет неизбежным. Поэтому мы должны приспособиться к большевистскому правительству, нравится нам это или нет".
В характеристике большевистского правительства важное место - жестокость, ум и творчество. "Большевистское правительство чрезвычайно неопытно и неумело; временами оно бывает жестоким и совершает насилие, но в целом - это честное правительство. В нем есть несколько человек, обладающих подлинно творческим умом и силой, и они смогут, если дать им возможность и помочь им, совершить великие преобразования".
АД - абсолютный дух истории, в котором ум, жестокость и творчество объединены и нераздельны.