Очерк физиологический, перерастающий мифологические и религиозные мотивы - неизбежно проходит через кладбище. У Некрасова "Утренняя прогулка" и "Рыцарь на час" соотносятся как утренняя прогулка и ночная прогулка, как пушкинские мотивы - маленький человек и лермонтовские - исповедь, самокритичность, доходящая до внутреннего самоубийства именно на фоне некропейзажа. И далее подобно тому, как "Печально я гляжу на наше поколенье" - у Некрасова.
"Покорись, о ничтожное племя!
Неизбежной и горькой судьбе,
Захватило нас трудное время
Неготовыми к трудной борьбе".
Потомки, конечно, "простят", но данная самокритичность помогает не только не прервать литературную традицию, помогает глубже взглянуть в самих себя, помогает не упиваться своими достижениями - мистический, религиозный, литературный планы пересекаются.
"В утренней прогулке" господня рука не щадит ни живого, ни мертвого "бедного Макара" за то, что он бездарные стишки писал своему начальству в поздравлениях, а в "ночной прогулке" автор не щадит себя, талантливого поэта, хотя рука господня тут не задействована. Результатом утренней прогулки стали "Литературные мостки" на Волковском кладбище - Белинский, обнесенный оградой, с плитой и крестом" - в противовес рядовому "сочинителю"; результатом "ночной прогулки" стали восторги писателей-демократов. "Рыцарь на час" стал рыцарем вечности.