Проблема отцов и детей здесь нашла самое пронзительное свое выражение- молчит дочь, молчит жена, молчит отец. Погибает дочь - молчит отец, молчит мать. Она не сказала, почему покончила с собой, не поделилась своими мыслями и чувствами - и как просто во всем обвинить строгого отца! Но существует великое множество строгих отцов - и их дочери не бросаются под поезд. Почему же бросилась она?
В 19 веке молчание - оно святое, молчит Христос, не отвечает Великому инквизитору потому, что вопросы Достоевского - риторические, ответишь на них - дашь добро злу или навеки лишишься своей святости. Иван понимает это исторически: ""Имеешь ли ты право возвестить нам хоть одну из тайн того мира, из которого ты пришел? - спрашивает его мой старик и сам отвечает ему за него, - нет, не имеешь" - достаточно примитивная трактовка того молчания, в которое окунул Христос и помещение своей темницы, и инквизитора. ОН не может сказать, что пришел мешать, не божественное это дело, мешать кесарям, но не может сказать и обратного, ведь да, пришел мешать
В 20 веке молчание становится экзистенциальным, не умышленным, не ради своей святости, но более реалистичным. Это молчание Грегора у Кафки. Не ради того, чтобы сохранить свою божественную принципиальность - оно от слова "не могу". Так и у Леонида Андреева. "Молчание" - дочь священника - тот же Грегор - она превратилась во что-то иное или, напротив, родителей видела как насекомых и молчала потому, что ничего именно им сказать не хотела. И дальше непомерно сложные попытки отца-священника после ее самоубийства прервать молчание в доме. Прервать молчание жены, которая уже и физически не могла говорить - и она насекомое. Так работает обратная перспектива. Сначала появляется Кафка. потом всем. что было до Кафки и после него, объясняется в данном веке все. Физиологичен 20 век.