ПАЛИМПСЕСТ
1.
был одинок, и список кораблей
над виноцветным морем не читали
мне ласточки, летящие в метель,
и никогда, ты слышишь, шестипалый
(иль шестикрылый? впрочем, всё равно)
мне не являлся серафим в дороге,
и никогда ещё веретено
так не кололо пальцы, и двурогий
ещё не плыл навстречу Моисей,
иссушенный исходом тростниковым,
и мир державный, словно брадобрей,
не брал за горло жалом многословий
я никогда не слышал аонид,
не находил потерянной подковы,
не видел "Федры", но зачем висит
пчела тягуче над струёй медовой
2. Считалочка первая
Жизни - мало. Смерти - нет.
Жил на свете человек.
Жить готовился в одном
веке, а пришлось в другом.
Человек играл словами,
темя времени руками
жадно щупал и писал,
говорят, стихи, нахал.
С волком сравнивал свой век
этот щуплый человек.
Век был с острыми зубами:
человека сапогами
долго били, а потом
уморили. Мы - живём.
И считаемся на ранги
в нашей старенькой яранге:
в Магадане Колыма,
в огороде бузина,
Киев - мать, Москва - отец,
я - вожу, тебе - п.....
3.
Ассирия - везде. Италия - далече.
NEL MEZZO DEL... Когда б я это не читал...
Воронеж только нож, а замутнённость речи -
у вечности в ногах растерзанный финал.
Что Кама? Ахерон. В науке расставаний
я был, подобно всем, не худший ученик.
У Красного Крыльца иудоцелованьем
сафьяновый сапог к моим устам приник.
Соломинка. Ленор. Лигейя. Серафита.
Я научился жить, блаженные слова.
Но сохранит ли речь царапанье графита
иль спрячет её ночь в пустые рукава?
4. Считалочка вторая
Мы играэм мастэрами,
их считая галовами.
Тэлэфон мой тэлэфон -
ты идёшь из круга вон.
Раз-два-три-четыре-двадцать,
ты жэ можэшь оставаться.
5.
Как же здесь холодно-холодно-холодно-холодно....
Помнишь, Москву и роскошное лето буддийское?
Как же наивны мы были, и, помнишь, как молоды
и не боялись тоски этой самоубийственной?..
Надя, спасибо за шарфик. Но это - бессмысленно.
Мне вчера Дант у сугроба-барака привиделся...
Знаешь, и рабство по каплям инъекцией впрыскивать
можно подкожно стране, но не мне. Не увидимся
больше с тобою, дружок большеротый единственный...
6.
Здравствуй, Иосиф. Мне странно, что я всё живу,
тку свою глупую пряжу, тебя вспоминаю.
Комната, рукопись, книги... Вчера тишину
прялкой пугала. Ты знаешь, я стала иная:
время, дружок мой. Опять это чёртово время...
Скоро уже. Подожди. Твоя речь всё ясней,
ярче и ближе настолько, что даже фонемы
кажутся стайкою милых, смешных голубей
гулящих рядом с кроватью. А море триремы
мне посылает ахейские. Разве мужи
могут понять неизбежность разлуки и пряжи?
Ты был единственный. Ну, а теперь подскажи:
сколько ещё до тебя моим стоном лебяжьим?..
7.
есть тайнописи строгое значенье
когда замоскворецкая луна
на палимпсесте светопроявленьем
являет в мир скрижалей письмена
кто время пил из олимпийской чаши -
был зван на пир посереди чумы
осталась речь, огрызок карандашный
и ясные тосканские холмы...