|
В любом путешествии самый захватывающий момент - это старт. Когда из прошлого вы уже сбежали, а будущее еще не родилось. Но никаких новых ощущений при очередном отлете я не испытываю уже давно. Привычно уходит Земля из-под ног, оставляя вместо себя вакуум за тощей обшивкой лайнера, щемящую пустоту в душе и очень похожее на голод чувство в желудке, которое срочно надо чем-то залить. Пойдем, посмотрим, что подают в их кают-компании.
Все, кто боится одиночества, сбежались сюда. Пьют, смотрят друг на друга глазами потерявшихся собак. Кто-то уже танцует, чересчур энергично двигаясь. Тоже хорошее средство пережить этот первый час неизвестности. Публика, как и обычно на таких рейсах, самая пестрая. От наивных романтиков, первый раз покинувших дом, с мамиными пирожками в рюкзачках, до вечных странников, искателей приключений. Кто-то надеется встретить здесь старых знакомых, другие хватаются за любую соломинку - ответный взгляд, кивок, лишь бы не остаться одному в этой консервной банке, болтающейся в пространстве. Иначе можно сойти с ума за шесть недель полета.
Держа курс на барную стойку, обхожу столик с небритыми личностями, спорящими о ценах на топливо, танцпол с нервно подергивающимися тушками, стайку девчонок с мокрыми ладошками и блестящими глазками. И застываю, увидев за водопадом свисающих с потолка световодов троих нумелиан. Редко удается встретить почти мифологических персонажей на таком дешевом судне. Вот один из них проходит через зал мягкой походкой смертельно опасной твари. Красивый и недостижимый, со змеящимися по плечам черными матовыми волосами, весь увешанный таинственными пентаклями. Почувствовав мой взгляд, он резко оборачивается, и мы несколько секунд играем в гляделки, пока меня чуть не сбивают с ног.
- Ох, прости! - слегка приобняв и тут же отпустив, извиняется передо мной смуглый парнишка в ярком свитере.
Я киваю, мучительно вспоминая, где мы могли видеться. Вспомнила, он - тусовщик, чатланин, любимчик всех тетенек, независимо от их возраста, размера и масти. Разговаривающий с акцентом на всех языках, включая письменный. Помню, когда-то промозглой весной мы с ним занимались виртуальным сексом, пока не поругались. А поругались после того, как я спросила, рисует ли он звездочки на мониторе за каждую, сбитую с пути праведного, виртуалку.
- Мишка-а-а-а! - ору я ему вслед, ловя себя на постыдной мысли, что мне ведь тоже холодно и страшно одной.
Он возвращается, с легким недоумением разглядывая меня. Отбрасывает со лба длинную челку.
- Мы знакомы?
- Давай познакомимся!
Вместе идем к бару, что-то пьем, смеемся и толкаемся. Он на полголовы ниже меня, но я не комплексую, с ним интересно, а завистливые взгляды группы ярких блондинок, тоже не обделенных ростом, подогревают мой азарт.
- Ты уже видела мою каюту? - спрашивает через полчаса Мишка.
- Нет, а что в ней необычного? - переспрашиваю я с глупым видом.
Он горячо шепчет мне на ухо, я задумчиво улыбаюсь в ответ.
- Знаешь, есть одна задачка с этой твоей каютой.
- Какая?! - он почти напуган.
- Я не знаю, где она, - трагически шепчу я.
В каюте он сразу бросается раскладывать кровать.
- Какой ты быстрый! А как же праздничный ужин? - возмущаюсь я, расстегивая и снова застегивая пуговицы на кофточке.
- Ужин? Сейчас? Хорошо, - он набирает код кухни.
Среди ночи я просыпаюсь от неясного чувства тревоги. Приоткрываю глаза и сразу успокаиваюсь. Все понятно, Мишка копается в моей сумочке. Вот он находит блокнот, просматривает записи. Глупый мальчишка, ничего там нет, и ник мой ничего ему не подскажет. Читает, шевеля пухлыми губами, косится на меня, опять читает, потом подпрыгивает на месте. Нещадно трясет за плечо, выдергивая у меня из-под головы подушку.
- Обжора! Как я сразу не догадался? Это же ты? Всегда прикрывалась от меня своими козырьками и темными очками. Я тебя в реале не узнал!
Разумеется, наш "роман века" всего через неделю плавно перетекает в сплошную полосу скандалов и потасовок. Мишку ужасно злит, что я исподтишка пялюсь на нумелиан, зато его блондинки все чаще остаются у него на ночь.
Поругавшись в баре, мы лениво валяемся в каюте, вяло перебрасываясь подушками, пока неожиданно резкий маневр корабля не бросает нас на стену, мгновенно ставшую полом. С треском и звоном все, что лежало на столиках и тумбочках, валится вниз. Освещение устрашающе мигает, а по коридору с топотом носятся одуревшие пассажиры. С трудом откопав в груде вещей свой блокнот, пробираюсь к дверям.
- Пойдем, посмотрим, что там стряслось.
В кают-компании, несмотря на столпотворение, висит зловещая тишина. Люди непроизвольно жмутся в группки. В центре стоит начальник службы охраны и спокойным голосом объясняет ситуацию.
- Все системы корабля работают нормально, воздух поступает, освещение сейчас починят, еда готовится в обычном режиме. Что же произошло? Как выяснилось только сейчас, все члены экипажа принадлежали к печально известной секте тигропоклонников. Кто не знает, поясню, что среди этих сектантов распространены ритуальные самоубийства. Собравшись в рубке, они взорвали себя во славу своего божества, оставив тем самым корабль без управления. Резервный пульт у нас имеется, поэтому попрошу всех, у кого есть специальный доступ, пройти за мной в рубку. Остальные могут продолжать свои прерванные занятия, ни о чем больше не беспокоясь.
Но никто не уходит, страх космического одиночества снова давит, как удушье. Только несколько человек протискиваются сквозь толпу с блокнотами в руках. Начальник охраны сверяет их коды доступа со своими данными. Я медленно вытаскиваю из Мишкиной теплой руки свою и тоже бреду к танцполу, чувствуя на себе почти осязаемые тревожные взгляды.
В рубке, конечно, все уже почистили, побрызгали освежителем, но неприятная аура осталась. К тому же все оказалось гораздо страшнее, чем в версии для пассажиров. Основной пульт уничтожен полностью, все координаты утеряны. Шансы найти поблизости пригодную для посадки планету или станцию практически равны нулю. Надежда только на то, что кто-нибудь примет наш SOS.
К счастью или нет, но на сигнал бедствия сразу откликается ближайшая к нам планета S-223. Она не входит в состав Федерации и традиционно пользуется дурной репутацией. Бывшая колония, установив у себя рабовладельческий строй и получив статус "вне закона", она не раз обвинялась в похищении людей. Местное население живет за счет рабского труда вольных и невольных приезжих.
- Что будем делать? - спрашивает у собравшихся в рубке рыжий небритый пилот, исполняющий обязанности капитана.
- Надо опросить пассажиров, что они предпочтут - неясные перспективы бессрочного дрейфа, или помощь рабовладельцев, - отзывается начальник охраны.
Через час с небольшим он уже зачитывает нам результаты опроса. Большинство согласно на помощь, тем более, что многие летели на поиски работы, и никакой разницы, на кого работать за хорошую жратву и теплое жилье, они не видят. А меньшинство одинаково боится обоих вариантов.
- Сообщите им, что мы согласны, - опустив голову, просит начальник.
Мы с пилотом переглядываемся, морщась. Так хотелось бы найти другой выход, но тянуть время нет смысла, люди могут взбунтоваться от страха. Сообщение отправлено, и к нам сразу же вылетают представители планеты, для ознакомления экипажа и пассажиров с местными законами и традициями. Пока мы будем несколько дней добираться до их "гостеприимного" причала, они покажут нам видеоролики и оформят все необходимые документы.
Итак, наш корабль следует указанным курсом, а в кают-компании проводятся адаптационные занятия для пассажиров. Я на них успеваю редко, так как почти все время приходится дежурить в рубке. Добравшись же до каюты, падаю и сплю мертвым сном.
Сегодня ночью, после вахты, плетусь безлюдным полутемным коридором. Навстречу разболтанной походкой идет высокий человек в сером дорогом костюме. Светлые, тщательно прилизанные волосы, темные глаза, ничего особенного. Но мы случайно встречаемся взглядами, и я неожиданно понимаю, что это "мой" нумелианин. Зачем ему этот маскарад?
В каюте, кое-как сполоснувшись все более урезаемым количеством воды, собираюсь лечь спать. Но бодрая мелодия сообщает о том, что у меня гости. С некоторой опаской открываю дверь.
- Я тебе ужин принес, Обжора, - успокаивает меня Мишка с тарелками в руках и бутылкой под мышкой.
- Миш, ты не представляешь, как я тебе рада!
Мы успеваем вполне мирно поужинать и не только, пока разговор не заходит о предстоящей посадке.
- У них, говорят, всех телок сразу скупают в наложницы местные развратники. Спорим, тебе понравится? - язвит Мишка, скептически разглядывая в зеркальце намечающийся на спине прыщик.
- Тебе завидно? - парирую я. - Тебя-то с такой мордашкой непременно приобретет какая-нибудь молодящаяся госпожа для своего гарема.
- Да после двух недель с тобой любая тварь покажется родной мамой!
Спать уже совсем не хочется. Грохнув дверью, ухожу в кают-компанию, на занятие.
- Вам совершенно нечего бояться за свое будущее, - проповедует со сцены благообразный дядечка. - У нас прекрасные условия, теплый климат, дружелюбное население. А то, что формально вы будете принадлежать определенному гражданину, ни в коей мере не ущемляет вашего человеческого достоинства. Всю физически тяжелую работу выполняют те, кто нарушает наши законы. Единственное ограничение, которое, возможно, расстроит некоторых из вас, так это запрет на выезд. Покидать нашу систему нельзя никому из некоренных жителей. Очень редким ценным специалистам у нас иногда присваивается категория "наемный работник", то есть, практически свободный гражданин, но без особого разрешения даже они не имеют права на выезд. Если же кто-то пытается сбежать, то пожизненно приговаривается к особо тяжелым работам на вредных производствах. Кроме того, у нас существует и запрет на въезд - для представителей тех космических рас, которые составляют опасность для политической или физической жизни нашей планеты.
- Всем замуж обещал, - шепчет мне одна из Мишкиных блондиночек, - только, кажется, у них там многоженство.
- А где его нет? - отзывается вторая, - если у твоего мужа, кроме законной жены, еще три любовницы, это что, не многоженство, по-твоему?
- У меня будет такой муж, который только жену любит!
- Таких не бывает!
- Бывает!
- Вот нумелиане, например, один раз влюбляются, на всю жизнь!
- Сказки для космических Золушек!
- Девушки! - прерывает их спор дядечка. - Кто сказал про Нумелиану? Представители этой планеты уничтожаются у нас немедленно. В нашем спокойном, уютном и комфортном мире нет места злодеям и бунтарям.
Все необходимые формальности закончены, на каждого человека составлен пакет документов, голографические изображения отправлены в фирму, заведующую торгами. Товар надо рекламировать. Нас будут рекламировать. Нас будут покупать.
После посадки мы сдаем по описи корабль со всеми его потрохами. Поэтому на свою собственную продажу я, как обычно, опаздываю. Выхожу из корабля в полупустой уже зал, стараясь не смотреть на мониторы с вращающимися там чьими-то голографическими сиськами. Все, кто представлял из себя определенную ценность, похоже, уже разъехались по своим хозяевам. По крайней мере, в зале сидят только штук сорок серых мышек обоего пола с отрешенными зелеными лицами.
- Сейчас приедет оптовик и заберет их на сельхозработы, - приятным голосом говорит мне незаметно подкравшийся андроид с сияющей улыбкой на резиновой мордочке.
Жуткий спазм одиночества и страха подкатывает к горлу. Ни одного знакомого лица вокруг. Нет ни Мишки, ни блондинок, никого из тех, с кем я разговаривала, пила, танцевала эти две недели. Прислонившись к стене и засунув руки поглубже в карманы робы, я моргаю, стараясь сдержать слезы. Перед кем я выделываюсь? Перед андроидом?
Входит веселый старичок в легкомысленном костюмчике цвета "сафари", пересчитывает сидящих, сверяется с чеком. Мышки строятся и уходят за ним в открытую дверь, за которой яркий дневной свет и ветер, колышущий желтоватую траву. Про меня забыли? Если я сейчас медленно, спокойной походкой, не вынимая рук из карманов, пойду к двери, может быть, никто ничего не поймет? Что потом? Неважно, сначала надо выйти отсюда.
- А ваши документы, как раз, у меня, - неожиданно произносит андроид. - Пойдемте, я провожу вас в гостиницу.
- Куда? - охрипшим голосом переспрашиваю я.
- Здесь недалеко. В гостиницу для летного состава, - звучит андроид, направляясь к дверям.
Сперва нерешительно останавливаясь, потом почти вприпрыжку, я иду за ним.
- Поскольку вы фактически спасли жизнь всем пассажирам, мои хозяева решили выкупить тех, кто пилотировал корабль после аварии. Пилоты и штурманы получают категорию "наемный работник". Ваши вещи находятся в номере, документы я передам вам, как только вы подпишете соглашение.
Я с трудом сдерживаю порыв потрепать его по румяной резиновой щечке. В номере внимательно читаю соглашение, ничего страшного в нем нет, не считая запрета на выезд за пределы системы. Андроид забирает подписанный бланк и исчезает так же незаметно, как и появился.
Ванна, огромная ванна, и сколько угодно воды! Вытряхиваю вещи из сумок, все провоняло кораблем. Мишкина футболка... У меня опять перехватывает горло, но на этот раз все выглядит не так безнадежно. Все живы, все еще можно поправить.
Ко всему, в конце концов, начинаешь привыкать. У меня есть небольшой, изрядно потрепанный катер, на котором я мотаюсь за мелкими грузами на спутники. Именно там расположены вредные производства, например, бытовая химия. А на самом крупном спутнике - модный курорт с целебными грязями. Иногда я вожу туда отдыхающих. Работа не пыльная, зарплата хорошая. Только мне не на что здесь ее тратить. Меня ничего не интересует. Гостиница - работа - гостиница.
Стою в офисе, ем бутерброд, краем глаза через стеклянную внутреннюю дверь вижу, как служащая заполняет клиенту договор аренды моего Ишака. Тот берет пакет и поворачивается в сторону двери. Не может быть! Мишка? Я захожу, когда за ним закрывается внешняя дверь. Выбегаю на улицу - никого.
- Кто это был?
- Госпожа Краплана Мидио оформляла свою поездку на курорт.
- Кто оформлял?
- Ее доверенный мальчик. Новенький, наверное, раньше другой приходил. У нее их целый гарем.
Я, конечно, знала, что слова материализуются, но чтобы так буквально!
Вечером госпожа Краплана с сопровождающими грузится в пассажирский салон. Честно говоря, мне совсем не хочется этого видеть. Но через час, уступив любопытству, я оставляю управление компьютеру и иду здороваться с пассажирами. Молча останавливаюсь в дверях. В плетеном кресле, спиной ко мне, сидит нарядная женщина, ее светлые перламутровые кудряшки весело подпрыгивают от заливистого хохота. Перед ней стоит Мишка с вазой фруктов. Он замечает меня и едва не роняет вазу на колени госпоже. Извинившись перед ней, подходит ко мне.
- Ты здесь работаешь? Хорошо устроилась.
- Да, ты тоже не корнеплоды копаешь.
Краплана выходит из-за его спины. У нее свеженькое личико мумии и выцветшие голубые глазки глубокой старухи.
- Здравствуйте, вы ведь Обжора? Миша мне много рассказывал о вас. Он просил, чтобы я помогла вам, но мы не смогли найти тех, кто вас купил. Я очень рада, что у вас все в порядке.
- Спасибо, я тоже рада, что Миша попал в надежные руки. Вы не будете против, если я иногда буду ему звонить?
- Конечно, если это будет не слишком часто, - и она опять смеется своим красивым молодым смехом.
- Извините, мне пора, скоро посадка.
Звонить, конечно, я никому не стала. Зато скоро позвонили мне. Мелодичный голос андроида поинтересовался моими планами на вечер. Рейсов у меня не было, и мы договорились встретиться в моем номере. Вероятно, у него была некая информация от хозяев, которую не стоило доверять телефону. По дороге домой я остановилась перед витриной космопортовского магазина. Что можно купить в подарок такому гостю, смазку для суставов? Бред какой-то.
Окно номера оказалось темным, значит, он еще не пришел или ждет меня внизу. Но в фойе тоже никого нет. Захожу в номер, свет загорается, и первое, что я вижу - это висящая на спинке стула резиновая шкурка с кривой улыбкой на сдувшемся лице. А в моем любимом кресле, вытянув ноги через полкомнаты, сидит нумелианин. Настоящий, с длинными черными волосами, всеми своими побрякушками и горящими, как угли, глазами.
- Привет, - говорю я, краснея, как школьница, - вы, наверное, ко мне?
- Как ты догадалась? - он склоняет голову к плечу, хитро улыбаясь.
- Я сообразительная. А вам здесь не опасно?
Нумелианин смеется в ответ так открыто и непринужденно, что я снова ощущаю зависть к нему. Свободный, уверенный в себе, никаких комплексов по поводу прыщей на заднице.
- Нет, эта комната совершенно чистая, ее для этого и держат, - отвечает он сквозь смех.
Плюхаюсь на диван, с удивлением разглядывая лежащую на столике гроздь золотистых ягод. Такую я видела в престижном магазине для богатых пьяниц. Под прозрачной оболочкой из пектина залит потрясающей выдержки коньяк.
- Попробуй, под язык, - кивает на ягоды мой гость. - Обжора? Так тебя зовут? А меня - Лисовин. Тоже не вегетарианец.
Он улыбается, слегка показывая клыки. Видя мое замешательство, отщипывает одну ягоду и протягивает мне. Я подставляю ладонь.
- На какое расстояние Ишак может уйти за границы системы? - уже без улыбки спрашивает он.
- В пределах здешних суток, а по расстоянию - не знаю, смотря как лететь.
- А где ты можешь сесть, кроме космопорта?
- На любой помойке, это не проблема.
- Завтра вечером нас будет ждать корабль с Нумелианы за орбитой последнего спутника.
Я раскусываю ягоду, чтобы не подавиться от удивления.
- За Восточным лесом, возле складов есть большая площадка. Я сяду там, но времени у вас будет очень мало.
- Вот пульт, когда стартуешь из космопорта, нажмешь кнопку, - он бросает на стол игральный кубик, - средняя точка в пятерке.
Выпадает шесть. Значит, все будет хорошо. Теплый огонь покоя касается оболочки, стягивавшей мою душу все последнее время. И она лопается, как пектиновая ягода на зубах. Лисовин одним рывком встает из кресла, обходит столик. Я закрываю глаза и непроизвольно выгибаюсь ему навстречу, уже прекрасно понимая, что будет дальше. А дальше я таю, как шоколад, в горячих руках, растворяюсь в бешеном ритме. Любви? Жизни? Счастья? Пока не засыпаю, уютно уткнувшись носом в его шею.
Утром проснулась оттого, что замерзла. Подтянула сползшее одеяло. Вспомнила вчерашнее. Космическая Золушка, блин-н-н-н. Кофе в постель не будет. Иду в душ, включаю почти что кипяток и медленно прихожу в себя. Надо срочно оформлять липовый договор на аренду Ишака, пока не перехватили. Заглатываю пару виноградин для смелости.
- Мишка? Надо увидеться, это срочно. Сможешь подъехать к нам в офис?
Кладу несколько ягод в карман. Вот будет прикол, если упьюсь к вечеру в хлам. В фойе останавливаюсь перед зеркалом. Оттуда на меня дикими синими глазами смотрит мое отражение.
- Ох, тошно мне,
Хтой-то спал на мне,
Сарафан не так,
И в руке пятак...
Мишка ждет меня перед офисом.
- Ты сваливаешь, да? Куда? Это же безумие!
- Миш, все гораздо проще. Мне помогут. Только, пожалуйста, оформи аренду на сегодня для Крапланы. Ну, ты же можешь, Миш! Вот деньги.
- Дура! - орет он мне, открывая дверь.
Я досасываю третью ягоду, когда Мишка выходит.
- Подавись ты своей свободой, - говорит он и, не оборачиваясь, уходит.
Вечером, когда я заполняю журнал, кто-то очень тихо подходит сзади. Резко повернувшись, вижу испуганное личико госпожи Мидио. Она нервно крутит в руках переливающуюся сумочку.
- Вы, наверное, ждали Мишу? - говорит она дрожащим голоском.
Я молчу, стараясь не дышать на нее перегаром.
- Я нашла у Миши договор. Мы с ним долго беседовали. Поймите правильно, Обжора, он вас не любит. Он останется здесь, со мной. Извините, я не хотела сделать вам больно. Улетайте, я никому ничего не скажу.
Она меня потрясла своим монологом. До глубины души. Я закрываю лицо руками, глядя сквозь пальцы, как она уходит. Остановилась, вернулась, протянула руку, осторожно погладила меня по волосам. Ушла.
- Извини, Мишка, - шепчу я, нажимая кнопку на кубике.
Вот и площадка за складами. Я бессильно откидываюсь на спинку кресла. Мне уже все равно - полиция, нумелиане. Обратного хода у меня нет.
- Координаты, кэп, - здоровенный пепельно-серый нумелианин протягивает мне пластик с данными.
- Ну, поехали, - говорю я, закидывая в рот очередную виноградину. - Через двадцать стандартных часов будем на месте.
Отсыпаюсь я в рубке, прямо в кресле, изредка выходя почистить зубы и сунуть голову под холодную воду. Нумелиане бродят по кораблю, как привидения. Утром, вернувшись из душа, обнаруживаю в пилотском кресле Лисовина. Он молча уступает мне место. Потом наклоняется и шепчет в самое ухо:
- Обжора, ты еще и пьяница.
Я равнодушно киваю.
Нумелианский корабль появляется перед носом Ишака так неожиданно, как будто кто-то включил изображение. Ловлю сигнал причала, и нас втягивает внутрь. Встречающие обнимают своих, подозрительно косясь в мою сторону. А меня опять посещает острый приступ сиротства, такой же, как в день торгов. Рука привычно нашаривает в кармане куртки пакет с оставшимися тремя ягодами.
- Вас действительно зовут Обжора? - спрашивает меня представительный господин, одетый с безупречным вкусом, в отличие от тех нумелиан, которых я видела до этого.
- Нет, на самом деле у меня очень красивый, длинный, готический ник, - отвечаю я без тени иронии.
- Мы сейчас стартуем и будем рады предоставить вам убежище на Нумелиане.
- А разве вы не собираетесь ничего предпринять против S-223?
- Милая моя, я понимаю ваш романтический пыл, но представьте себе, мы освободим несчастных рабов, а они нам скажут: " - Да идите вы, нас и здесь неплохо кормят". Вы понимаете, о чем я говорю? А потом в космосе только и будет разговоров про нумелиан, которые опять влезли, куда их не просят.
- Не надо думать о людях, как о стаде. Не всех устраивает сытое рабство, можете мне поверить. А многих из них ждут дома. Жены, мамы. Вы тоже должны понимать, о чем я говорю. И не думайте, что это не касается Нумелианы, никто ни от чего не застрахован.
- Извините, у меня нет никаких полномочий вмешиваться в дела суверенной планеты. И, кроме того, это пассажирский корабль, а не военный.
- В таком случае, счастливого вам возвращения.
На Ишаке первым делом иду к душу. Но там заперто, и громко течет вода. Какая-то крыса пробралась на борт в космопорте?
- Выключи воду, скотина, открой дверь! - ору я и бьюсь туда всеми частями тела.
Дверь открывается, на пороге стоит Лисовин, за его спиной уходят в пол остатки воды. Я отталкиваю его, прохожу к резервуару прямо по луже, подставляю руки под последние редкие капли.
- Ты не улетишь, - говорит он.
- Да ну?
- Мы вернемся сюда с моими друзьями и на военном корабле. Вывезем отсюда всех, кто этого захочет.
- А как же принципы Нумелианы?
- Это государственные принципы, а я, как частное лицо, могу иметь личные счеты с этим режимом.
- Воду-то какого фига сливать, что за детский сад?
- Я боялся, что не смогу тебя задержать.
- Ты? Боялся?
Мне кажется, или я действительно вижу румянец на его хищной физиономии? Золушки, башмачки, тыквы, высыхающий пол, любовь до гроба? Это что, правда?
- Ты уверен, что все получится? Честное нумелианское? - мы с ним идем к выходу на причал.
- Я обещаю, что через неделю мы с тобой вернемся сюда во всеоружии.
Люк открывается, Лисовин выходит на трап, поворачивается, подавая мне руку. Я кладу ему на ладонь виноградину.
- Увидимся! Двадцать часов можно вполне обойтись без воды.
Он застывает от неожиданности, но потом все же спрыгивает на причал. Облизывает с пальцев коньяк.
- Пока!
После старта устанавливаю автоматический обратный курс и иду спать. На мониторах безлюдный космос, Нумелианский корабль исчез, как призрак.
- Прощевайте, любезный Прынц, - бормочу я, проваливаясь в безмятежный сон.
|