Гепард спешил. День клонился к вечеру, и сгущающийся сумрак пустынных улиц таил в себе немало опасностей. Но новость, распирающая его, гнала вперед, и он несся, не оглядываясь, бегло скользя взглядом по зияющим оконным проемам и черноте арок. Тяжесть взведенного скиммера в правой руке придавала уверенности, а подступающая ночь с ее обитателями - скорости.
Встревоженный шорохом его кроссовок по асфальту, из-под карниза третьего этажа грузно отвалился и заметался беспорядочными зигзагами крупный мокрокрыл, но Гепард только сплюнул на бегу - до наступления полной темноты эта тварь ничего не видит, и кроме того, нападает только в стаях от пяти и более голов.
Поворот за угол дома, еще один - уже совсем рядом, подумал Гепард, расслабился и чуть было не налетел на новую статую - екнуло сердце, шарахнулся в сторону, выругался и обогнул справа. Откуда, блин, еще утром ее здесь не было! Метра в три высотой, из белого мрамора, изображающая бородатого мужика, склонившегося над собакоподобной тварью у ног. Подробнее рассматривать не было времени, знакомый телепорт между хищно темнеющей разбитой витриной супермаркета и на удивление хорошо сохранившимся автоматом по продаже сигарет уже манил к себе. Гепард привычно задержал дыхание, и, не сбавляя темпа, нырнул в радужный овал.
Как всегда, погасить совсем скорость выброса не удалось, и кисть левой руки вместо с локтем приняла на себя бремя столкновения с дверью подъезда, заодно ее распахнув. Два пролета вверх, притормозить, скиммер стволом вниз...
- Пароль, - лениво сказал Иван, сидящий на ступеньках у приоткрытой двери в логово. Дробовик лежал на его коленях, небрежно прикрытый ладонью, и был вроде бы не при чем... вот только дуло смотрело прямо в живот Гепарду.
- Ванья! - возбужденно выкрикнул Гепард, поднимаясь на две ступеньки вверх, - я такое нашел! Такое!
- Пароль, - громче повторил Иван, приподнимаясь и кладя палец на спусковой крючок.
- Damn! Stupid russian moron, - негромко пробормотал Гепард, останавливаясь и в растерянности потирая лоб свободной рукой, - как там сегодня... а! Надежда!
- Неправильный пароль, - четко и раздельно произнес Иван, вставая по весь рост и упирая дробовик прикладом в плечо. Скиммер в опущенной правой руке вдруг налился свинцовой тяжестью, а спину прошибло жарким потом. Гепард напрягся, подавляя звериное желание перекатиться вправо, одновременно разряжая скиммер навскидку, от пуза... мы все здесь вместе, одна банда, одной крови. Помнить.
- Так, - сказала Ольга из проема двери, и Иван нехотя опустил оружие, - вы чего?
Гепард медленно выдохнул.
- Так, ничего - уронил часовой, - шутим. Рашен шутка, выхода нет.
- Нашли время, - уронила Ольга, отворачиваясь, и по ее голосу сразу Гепард понял, что у них серьезные неприятности. Взбегая наверх, покосился на Ивана - но тот уже сел в прежней позе, положив дробовик на колени.
- Кто? - спросил, переступая порог, и сразу понял бессмысленность своего вопроса.
Грег лежал на полу, прямо на ковре, неестественно бледный. Эмми придерживала его голову, а Очкарик, поджав губы, заматывал бинтами живот. На белой ткани проступали темно-красные пятна.
- Моя вина, - убито сказала Ольга, - справа моя сторона была, и я их просмотрела. Клювокрылы. Два. Черт, там же нет гнезд и никогда не было! Одного мы успели снять, а второй...
Гепард только сейчас заметил, что правая рука у нее тоже обмотана бурой тряпицей.
- Ну хватит вам, - негромко сказал Грег, и Гепард по звуку его голоса понял, насколько дела плохи, и нехорошо захолодело в горле, - нам просто... не повезло. Я почти... взял их под контроль. Не хватило... немного...
Голос его слабел и затухал с каждой секундой.
- Мы, в принципе, остановили кровь собственно из самой раны, - угрюмо ответил Очкарик на немой вопрос в глазах Гепарда, - но могут быть внутренние кровотечения. Потом, понятно, когти у тварей не стерильны...
Ольга закрыла лицо руками.
- Слушайте все! - громко сказал Гепард, и даже Грег открыл затуманенные болью глаза, - Ванья! Ты тоже иди сюда!
- Но пост... - пролепетала Эмми.
- К черту пост! Еще не ночь. Закрой дверь, замок не забываем... Слушайте, что я нашел!
Полчаса спустя
- Мальчики, даже с учетом того что срежем через телепорт - больше трех часов пути. По темноте! Нам всем - как это будет по-русски? - хана. Безумие, безумие... там же хаунды, стаями, порвут всех в мелкие клочки, в клочки...
- Другого выхода у нас нет. Иначе Грег умрет. Посмотрите на него. Разуйте глаза.
- Я... не дождетесь...
- Нет другого выхода, повторяю. У нас два скиммера и дробовик. И холодное. Ольга, ты сможешь стрелять с левой?
- Думаю, да.
- Отлично. Говорю же вам, это здоровенный телепорт или что-то вроде этого. Главное дойти, а там нам помогут. Я не очень далеко заходил по лестнице от выброса, но видел вдалеке город. Там точно есть люди, я видел, нам должны помочь. Должны быть врачи и больницы. Там нормальная жизнь, понимаете? Их не затронуло Обрушение... может быть это вообще не Земля... или даже другое время, это возможно - на Пятой авеню, у банка, есть телепорт, который бросает на час вперед, помните? Но я рассмотрел фигуры людей. Значит, нам должны помочь!
- Звучит заманчиво. Но риск...
- Грег, что скажешь?
- Решайте... сами... глупо... из-за меня...
- Я готов пойти. Ольга?
- Да.
- Эмми?
- Это безумие!
Пауза.
- Ваня? - голос Ольги.
- Город, говоришь?
- Точно.
Пауза.
- А пойдем.
- Я не хочу! - полувизгом.
- Тогда оставайся тут одна. Пойдешь одна днем. Оставим тебе нож...
- Нет!
- Ну значит, решено. Очкарик и Эмми, вы несете Грега. Я впереди, показываю дорогу. Ванья и Ольга, прикрываете меня и раненого. Не растягиваться, двигаемся в темпе.
- Ты тоже вперед не убегай, а то как впилишь...
- Ну что, братцы-кролики? Как это будет по-американски? Летс гоу...
Два часа спустя
- Хорошо идем. Совсем немного осталось.
- Тише, не сглазь.
- Сгла... что?
- Гееп, не запоминай это слово. Ммм. Не радуйся заранее - такой смысл.
- А-а.
- Стойте!
- Вань?
- Вон там, справа. Что за хрень? По-моему, я видел хаунда.
- Одного?
- Пес его знает.
Щелчок взводимого скиммера.
- Я ничего не вижу.
- Я тоже...
- Пусть Грег прощупает.
- М-м-м...
- Оставьте его, он совсем плохой. Дотянуть бы... эх, сейчас бы бинокль! С ночным видением.
- Наверное, показалось.
Два часа и четыре минуты спустя
- Справа, справа!
Выстрел. Визг скиммера.
- Ты как? Ты как?
- Нормально! Перезаряжай!
- Еще двое, мой правый!
Выстрел. Визг скиммера. Рычание, мат, скрежет стали о кость.
- Это Грег их пугнул... но это ж сколько сил, тебе же нельзя! Грег! Грег, очнись!
Четыре часа и двадцать две минуты спустя
- Это здесь. Дошли. Все-таки дошли...
- Надо же. Забавная фигонда. Смахивает на большую книгу. Она открывается?
- Да.
Пауза.
- Оль, ну не плачь. Мы не могли ей помочь. Ничем.
- А-а-а...
- Помогай нести. Вот так. Смотрите, сколько света. Идем прямо по тропе, держитесь крепко, я не знаю, насколько тут высоко. Глупо было бы дойти через ночь - и здесь тупо свалиться вниз, да?
- Да-а-а...
- Ну всё, всё. Вперед.
Пять часови сорок восемь минут спустя
Гепард спешил. Но Ольгу шатало, она отставала, Иван сильно припадал на правую ногу, на их плечах висел Грег, и идти приходилось медленно, внимательно глядя себе под ноги. Каменная тропа висела в безбрежной синеве, опираясь на прозрачную пустоту - сначала это изумляло, затем ощущения притупились. Очкарик вырвался вперед, и когда он закричал и побежал вперед, размахивая руками, они остановились.
Метрах в тридцати ниже тропа поворачивала и упиралась в нечто, что можно было назвать небесным островом. Края его, покрытые ярко-зеленой травой, терялись в тумане.
Навстречу Очкарику шла девушка. Простое белое платье едва прикрывало колени. Длинные светлые волосы спадали на плечи. Она улыбалась.
- Ребята... какую же вату мы сотворили...
Гепард не сразу понял, что этот полухрип принадлежит поднявшему голову Грегу.
- Что-то не так? - спросил он.
Между Очкариком и девушкой оставалось метра три. Она широко развела ладони для объятий.
- Не нравится мне это, - сказал Иван.
Они встретились и обнялись.
- Она не думает, - прошептал Грег, обмякая и соскальзывая вниз, на камень, - совсем не думает... пустота... бегите-е-е...
Девушка открыла рот и ее длинный, растроенный зеленый язык исчез в шее Очкарика. Тот забился, но тонкие, хрупкие на вид конечности держали крепко.
Иван выругался и поднял дробовик.
Трава всколыхнулась, и из из нее поднялись десятки бледных теней в простых белых платьях. Они приветственно раскрывали объятия.
Гепард уже знал, что он увидит, но все-таки оглянулся. Выше на пару ступенек упавшая на колени Ольга закрывала рот руками, расширенными от ужаса глазами уставившись на поляну. А еще тремя ступеньками выше - уже не было тропы, словно и не шли они по холодному, твердому, надежному камню всего минуту назад.
Выстрел.
Очкарик перестал дергаться, и вместе с обнимающим его бледным телом осел в траву. Остальные тени надвигались, мягко, неслышно ступая, словно танцуя на зеленой поросли.
- Врагу не сдается наш гордый Варяг, - сказал Иван, перезаряжая, и сам захохотал.
Выстрел. Выстрел.
- Оля, прости меня.
- Геп... Обними меня. Нет, сначала дай мне скиммер. Вот. А теперь обними меня. Крепко-крепко. Да, так.
Выстрел. Визг скиммера. Визг скиммера.
Четыре недели до этого
- Ты чего все ворочаешься?
- Не могу уснуть, Геп...
- Из-за Ваньи?
- Да нет, глупый... между нами всё кончено давно, он переживает, конечно... мне тоже нелегко. Просто не могу уснуть. Мутно на душе, тяжело. А знаешь что? Расскажи мне сказку?
- Упс?
- Да-да, сказку. Ну как будто мне снова пять лет. А ты заботливый пап. Расскажи?
- Хмм...
- Ну я тебя очень прошу.
- Хорошо. Значит, слушай. Не щипаться! Убаюкивает мама сына...
- Дочку!
- Нет, сына. Это важно. Вот, убаюкивает, а сын, зараза такая, всё не спит. И задает маме всякие дурацкие вопросы. Ну маленький еще. Мам, а мам, спрашивает. А если земля загорится, что мы будем делать? Ну сына, говорит мать. Если земля загорится, я возьму тебя на руки, войду в море, и там не достанет нас огонь...
- Мировая мама.
- Да. Ты слушай дальше. Сын все не унимается: мама, мама. А если море загорится, что мы будем делать?
- Море не горит!
- Иногда горит. Но сейчас неважно. Он спрашивает, а мама отвечает: сынок, если море загорится, я возьму тебя на руки, и взлечу с тобой высоко-высоко в небо... и в небе не достанет нас огонь.
- Грустная у тебя сказка. Дальше неба некуда деться ведь...
- Умница. Но слушай. Он, естественно, поганец этакий, спрашивает: мам, а мам. А если НЕБО загорится, что мы будем делать? Ну тогда, сынок, отвечает мать... если небо загорится... тогда, сынок, мы обнимемся с тобой крепко-крепко...
- И проснемся?
- Нет. Тогда, сынок, мы обнимемся с тобой крепко-крепко... и умрем вместе.
