Теперь я знаю о нем точно: он не любил меня. Готова поклясться, готова умереть, готова убить, не любил.
Но он был безупречен. Идеальный рыцарь, идеальный любовник, он умел угадывать любой жест. Умел оправдывать любые ожидания и дарить самые прекрасные сказки. И уходил, когда это надоедало. Так, что было не в чем упрекнуть.
Может быть, и стоило его убить... если бы хоть на минуту тогда предположить, чем все это закончится. Ночью, воткнув отравленную шпильку в загривок. Стены этого замка видели и не такое, они ничему не удивились бы, они не подняли бы тревоги. Кажется, он так и умер бы - с детской улыбкой на устах, непотревоженной и беспечной. Но теперь уже поздно.
Да и не поднялась бы на него рука, она никогда не поднимется на совершенство. Этот, поклянусь, был создан для любви, а не для ненависти тех, кого покинул. Покинул, одарив мечтой.
Я потом узнала, что он всегда так. Приходил в чужую жизнь, входил в нее, вносил золотой свет, окрашенный алым. Казалось, что цвет крови - цвет жизни, а не смерти... казалось. Это был восхитительный морок, восхитительная иллюзия. За ней забывался любой здравый смысл. Он очаровывал и этим спасал. Дарил веру, тепло, внимание. То, о чем может только мечтать тот, кому насмерть надоело оставаться один на один с миром.
Он читал стихи на память, вроде бы, даже сам их писал. Во всяком случае, он помнил очень много стихов, играл на трех музыкальных инструментах, а даже если и не играл, то должен был играть... не имело никакого значения. Его прикосновению отзывались любые камни, любые страницы. Из любой женщины он мог создать Изольду.
И забыть, что Изольда прозрачна, как лепесток, хрупка, как бабочка и неспособна пережить разлуку!.. Так на то это и были грезы. За которыми разочарование наступало далеко не сразу: никто не хотел верить, что - не Изольда, хотя сам факт того, что пережила его уход, есть свитедельство в пользу того, что - нет, не та, не она. Раковина, в которой блуждает эхо.
Но даже брошенные им его любили. Я долго его ждала. Несмотря ни на что. Он был создан для любви, для самого высокого служения.
Так и сейчас. Я по-прежнему пишу ему письма, которые потом сожгу, не отправив. Я не проявлю меньше гордости, чем надлежит. Даже призрак Изольды - это призрак Королевы. Он создал меня безупречной и я останусь ей - хотя бы в его глазах, хотя бы для него. Это прекрасно - жить, зная, что кто-то видел в твоих глазах дымную поволоку сказочного образа, кто-то видел тебя стократ лучше и прекраснее, чем ты есть. Это лучший способ тянуться вверх. И стать хоть чуть-чуть выше. Плющ растет, цепляясь за что-то.
Это его высокое служение, щит его и меч, честь его и слава, бесчестье и боль. Его не простят только если он совсем оставит мир.
"Глава его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его - как пламень огненный..."
Теперь он только снится мне. И Чаша в руке его, полная кровью и огнем. Чаша в руке его, доспех на теле его, роза в его волосах, Воина Любви.