Чеп Инна Рудольфовна : другие произведения.

Кикимор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это история о Лесне - парне-полукровке. О ребенке, которого оставили. О ребенке, которого нашли и полюбили. О подростке, имеющем всего одного друга да пару знакомых. О подростке, которому, благодаря его принадлежности к двум болотным племенам, достается огромная Сила. Мир Валахар велик и разнообразен, множество племен проживает на его территории. Но среди неписанных законов есть один нерушимый: полукровки - зло. Нет плохого племени, никто не назовет тебя уродом за наличие шерсти или когтей, или крыльев. Но если ты - потомок двух разных племен, не жди доброго отношения. Что случиться, если юноша-полукровка получит возможность наследовать Силу, равной которой на Валахаре нет?
  Пролог
  Первое, что увидел Кикимор, когда родился - солнце. Оно было огромным, ярким и почему-то плакало крупными желтыми слезами. Эти огненные слезы падали повсюду вокруг Кикимора, некоторые - совсем рядом с ним, и ему от них становилось тепло и весело.
  - Пойдем! - строго сказал старческий голос. - Уже полдень! Нас погубит солнечный дождь!
  В ответ заплакали. Тоненько и так жалобно, что Кикимору тоже захотелось плакать. Но вдруг он услышал другой голос. Он принадлежал той, что печалилась. Голос был ему знаком и ассоциировался с комфортом, теплом и радостью.
  - Он открыл глаза! - сказал голос сквозь слезы. - Я видела, он открыл глаза!
  - И они серые! Отпусти его, он чужого рода! Да пойдем же!
  Солнце любовалось Кикимором, Кикимор пытался рассмотреть говоривших, но видел только бескрайнее голубое небо. Родной голос, тот, что пел причудливые песни, когда он еще не видел неба и не знал воздуха, причитал, но удалялся. И тогда Кикимор почувствовал, что происходит нечто страшное. Он закричал, но никто не взял его на руки, не поднес к груди. Он кричал долго и так громко, как только мог, но родной голос не вернулся, и никто другой не пришел.
  И тогда он замолк. Потому что сил больше не осталось. Он смотрел на серое, медленно затягиваемое тучами небо, искал солнечный круг - он хотел согреться, - но не находил. Капнул дождь. Настоящий. Не тот, полуденный солнечный дождь, когда солнце плачет большими желтыми каплями, которые помогали ему сохранить тепло. Теперь с неба лилась вода. Невкусная, бесполезная, совсем непохожая на молоко жидкость, которой он все равно не смог напиться. Стало еще холоднее, и Кикимор время от времени немного попискивал в тщетной попытке привлечь чужое внимание и опять почувствовать у щеки теплое тело, а на губах вкус материнского молока. Когда он в самый первый раз вдохнул и закричал, его сразу обняли, приложили к сердцу, сказали что-то доброе давно знакомым голосом. Но сейчас никто не приходил. Хотя ему становилось все холоднее и холоднее...
  Тепло. Оно появилось внезапно и вместе с молоком. Молоко было другое, непривычное, но вкусное и главное - теплое. Когда он напился, его куда-то понесли под дождем, а затем он услышал многоголосый писк. Его положили посередине пищащих комков, и он тоже запищал - и тогда его лица коснулся шершавый язык. Язык был добрым и нежным, он успокаивал, утешал, дарил чистоту и тепло. Через пару дней он уже не помнил прошлую жизнь, считая, что всегда жил здесь, с матерью и братьями - лохматыми, писклявыми и пушистыми. Здесь он учился выть и ползать. И жевать. Но однажды, когда листья пожелтели и стали походить на солнечные капли, его вдруг забрали из норы чужие, неизвестные руки. Они стали его мыть, одевать, давали ему есть и пить, протягивали странные цветные предметы и гладили по голове перед сном. Сначала Кикимор много плакал, потом привык, а через какое-то время ему опять начало казаться, что он всегда жил так - в деревянной избушке на окраине леса с двумя причудливыми двуногими существами.
  Шли циклы, и в жизни Кикимора больше ничего не менялось. До определенного дня.
  Глава 1. Встречи и новости.
  Солнце только встало, а жители местечка по имени Бровка уже начали свой день. Разжигали печи, доставали трудовой инвентарь, выводили крупный скот на пастбище. Обычный утренний ритуал сегодня показался Лесну очень ранним и слишком суетливым. Однако сейчас он не мог как обычно пойти в обход селения - слишком долгая вышла бы дорога, а ему надо как можно быстрее попасть домой. Очень надо. Подросток сгорбился посильнее и прошмыгнул мимо окраинных домов.
  - Вот девка дурная! Крышку от ведра забыла! Смеш, Смеш! А ну догони сестру!
  Скрипнула калитка, выпуская на волю сначала темноволосую девчонку с ведром, чуть прихрамывающую на левую ногу, а затем вихрастого круглощекого мальчишку лет 9-10, держащего над головой круглый деревянный диск. Оба, увидев Лесна, остановились и замерли, девчонка в испуге, ее младший брат - в восторге.
  - Ой! - закричал он. - Зеленокожий! А бабка Жита говорит, ты вечером в лес ходил! Ну что, сожрал кого-нибудь?
  Смеш тут же подбежал ближе и с любопытством воззрился на рот Лесна, словно ждал, что оттуда вот-вот вылезут огромные клыки. Ну или выпадут остатки недоеденной жертвы. Непосредственная вера ребенка в бабушкины страшилки в общем-то вполне могла не только раздражать Лесна, но и заставить его посмеяться над простодушием мальчика, однако навязчивый интерес того к полукровке самого подростка невероятно раздражал.
  - Шел бы ты мимо! - оскалился пострашнее парень и поспешил дальше. Старшая сестра Смеша дрожащей рукой схватила брата за локоть и потащила мальчишку подальше от зеленокожего монстра, на которого боялась даже мельком взглянуть. Лесн от досады смачно сплюнул под забор бабки Житы, не замедляя шаг. Если б россказни этой злой старой кикиморы были верны хотя бы на четверть, от его слюны немедленно должно было умереть все в районе трех домов как минимум. Однако в округе, насколько он смог заметить, не пожух ни один листочек. Иногда Лесн даже жалел, что он не обладает всеми теми качествами, которые приписывала ему молва в целом и в особенности - язык злобной старушенции, у которой энный цикл гостили двое внуков: любопытный курносый Смеш и зеленоглазая хромоножка Выса. Вот бы он разгулялся! И Угел Кривонос получил бы по заслугам, и ...
  - Куда торопимся?
  У поворота на Мясницкую улицу несколько малолеток играли в "охоту" - один, тот которого выбрали диким зверем, догонял остальных заек-белок. Рядом, присматривая за малышней, на старой скамейке сидели две бабушки и обсуждали, у кого внуки умнее-сильнее-выше-голосистей и дальше по списку. С другой стороны дороги стоял Угел Кривонос с тремя своими прихлебателями. Лесн порадовался, что бабки, так часто перемывающие ему кости, сейчас рядом - все-таки Кривонос вряд ли станет затевать драку у взрослых на глазах. И очень пожалел, что он идет в сторону, противоположную Мясницкой улице.
  - Эй, человекообразное, и где вежливый ответ? Оглох никак? Так уши вон торчат, как лопухи из стога сена! А может тебе помочь их укоротить?
  Окружающие Угела парни одобрительно загомонили. Лесн знал, что у его вечного недоброжелателя помимо солидного размера кулаков имеются и два ножа, но видеть, как тот пускает их в ход, ему не доводилось. А потому он никогда не нарывался, хоть и не заискивал.
  - Меня вполне устраивают мои уши! - сообщил он, твердым шагом проходя мимо злобной компании. Кривонос с высокомерной ухмылкой проводил его внимательным взглядом. На мгновение Лесн практически ощутил, как нож разрезал со свистом воздух и воткнулся ему в спину...но Угел уже задирал следующего прохожего и пока что исключительно словами. Парню захотелось обернуться, посмотреть, что делается там, на развилке улиц, но он заставил себя, не отвлекаясь, идти вперед.
  - Желаю здравствовать, дядя Молот.
  Кузнец, сосредоточенно рассматривающий лежащие перед ним куски железа, приветственно кивнул.
  - И тебе не хворать, Лесн.
  Из кузницы выпорхнула кузнецова дочь - Прина. Высокая, статная, входящая в "невестину" пору, с короткострижеными непослушными волосами цвета пшеницы, которые она все время пыталась заправить за уши, и слишком резкой для девушки манерой общения. Она была цикла на четыре старше Лесна и с "мелюзгой" наподобие него не водилась, так же как он не особо замечал ребят наподобие Смеша. Их пути пересеклись два раза - когда она попросила его не пугать ее хромоногую подружку Выську. Лесн пообещал, но предупредил, что он и раньше страшить ее не намеревался, она, мол, сама пугается от одного его вида. Прина оба раза почему-то ему поверила, но напоследок все-таки брови грозно свела, видимо так, на всякий случай.
  - Здравствуй, Чернобород.
  Глава поселения, шагающий куда-то с весьма задумчивым видом, кивнул Лесну и пошел дальше, бурча себе под нос какие-то вычисления. Парень пересек Соленую площадь (здесь обычно делали объявления: и радостные, и грустные) и торопливо зашагал к гостиному дому.
  - О, Лесн, ты чего так сгорбился?
  Полукровка отмахнулся от чумазого Вихра левой рукой:
  - Вечером расскажу, - и поспешил дальше. В сторону гостиного дома, не поздоровавшись, пробежали Тимка и Тинка - брат с сестрой, близняшки, с детства старательно делающие вид, что Лесна на свете не существует. Видимо, он своим видом оскорблял их чувство прекрасного.
  - По-о-сторонись!
  По улице, скрипя колесами, проехала телега лавочника Свита. Лесн поспешно отпрянул к самому краю дороги, но, засмотревшись на мохноногую серую кобылу, врезался головой в чью-то грудь.
  - Ой! Извини!
  Подросток поднял глаза на случайного прохожего...и отступил на шаг назад. У лавки Свита стоял типичный кик: зеленоватая кожа, желтые глаза, сам невысокий, коренастый. Волосатый - жуть. Его темные прямые пряди были собраны в короткую косу, а брови заплетены в две тонкие длинные косички, свисающие от висков до живота. Кик воззрился на Лесна сначала с удивлением, а затем, когда рассмотрел его получше, с презрением. Подросток ответил незнакомцу точно таким же взглядом и быстро зашагал прочь по дороге, что вела к болотам.
  Осталось пройти совсем немного. Это расстояние можно даже пробежать, ведь Угел с прихвостнями остались позади, а значит, никто не придерется, не остановит, не полезет выяснять, куда он такой сгорбленный торопится. Лесн кивнул сам себе, соглашаясь с собственными рассуждениями, и перешел на бег.
  И споткнулся. Благо, успел сориентироваться и упал не на живот, а на бок. Руки инстинктивно вцепились в рубашку, придерживая то, что было спрятано под ней. Падая, парень зажмурился и стиснул зубы в ожидании удара, а когда встреча тела с землей состоялась, рвано выдохнул и замер, ожидая, пока пройдет вспышка боли. Когда тело чуть расслабилось, он приоткрыл глаза.
  - Ой!
  Над ним, похихикивая, стояли Злена и Ката, две неразлучные подружки. Их даже звали "шляпными сестрами", ибо они любили одевать похожие наряды. Ката была невысокой блондинкой с милыми, но сильно ассиметричными чертами лица, ей недавно исполнилось четырнадцать циклов, Злена была старше на цикл и намного красивее подруги. На нее уже сейчас засматривались и "старшие" парни, вроде сына главы или того же Угела. Лесн от красоты Злены в безумное обожание никогда не впадал, но валятся в пыли рядом с красивой девчонкой - не лучший способ поднять свою самооценку.
  - Желаю здравствовать.
  Ничего лучше ему в голову не пришло. Девушки презрительно фыркнули, ничего ему не ответили и пошли дальше. Однако до него донесся шепот Каты: "...Прямо к твоим ногам, представляешь! Обхохочешься! Надо Нитке рассказать!.." Лесн встал, окинул удаляющиеся женские фигуры недовольным взглядом, и побежал к территории у самой опушки леса, что была горожена разноцветным забором.
  Дом Лесна стоял на окраине поселения, на стыке трех миров: леса, болота и людского местечка по имени Бровка. Такое расположение было обусловлено в первую очередь занятиями родителей Лесна, но, если бы он мог выбирать, вряд ли бы он нашел место лучше. Жить немного в стороне от людей, рядом с огромными просторами, которые манят любого любопытного мальчишку с малолетства, что может быть лучше?
  На скрип калитки обернулась мать, сидевшая на крыльце за вышивкой очередной безрукавки. Уже наполовину поседевшие волосы она заплетала в косу по традиции кик. Это чрезвычайно раздражало Лесна. Она разина! Обычная разина, что за глупая привычка перенимать традиции или моду у других племен? Вид материнских кос всегда нервировал Лесна. Он не хотел иметь с киками ничего общего. Впрочем, собственное лицо раздражало его гораздо больше.
  - Лесн! Ты почему так долго? Мы же волновались! - Плетунья отложила работу и принялась ставить на стол тарелки. - Завтрак уже холодный!
  - Сейчас, мам, погодь, - подросток торопливо стал стягивать рубашку, а стянув, постелили ее на пол крыльца, а на нее положил то, что прятал все это время у живота.
  - Желтый день! Это кто?
  - Лисенок! - с гордостью продемонстрировал парень родительнице тщедушное скулящее тельце. - Из капкана вытащил на опушке леса, за деревней. Давай его скорей перевяжем и покормим!
  Плетунья всплеснула руками.
  - О, Валахар! То сам придет битый, то притащит кого-нибудь! Сейчас схожу за мазью, что от твоей предыдущей выходки осталась. Кто там тебя поколотил-то? Угел?
  - Жад, - поправил мать Лесн и ревниво уточнил: - И я тоже ему врезал! - хотя гордиться тут было нечем - Жад был его ровесник, правда, чуть более мускулистый, но все же они в один цикл родились (предположительно). А Угел уже почти взрослый, с ним попробуй подерись - потом мозги со стенки соскребать будешь. Впрочем, Лесн предчувствовал, что до драки у них с Кривоносом когда-нибудь все-таки дойдет. Очень уж они друг друга не любили!
  На крыльцо запрыгнул Хвост. Лесн погладил грязно-бурого лиса между ушей.
  - Ну что, я тебе товарища привел, - сообщил он другу. - Поможешь выходить?
  Хвост ревниво обнюхал грязное дрожащее тельце и недовольно фыркнул, с горделивым видом усевшись рядом.
  - Явился! - из-за дома вышел отец, на ходу вытирающий руки полотенцем. - И что тебе дома не сидится? То на болотах пропадаешь, то в лесу. Небось шило в одном месте покою не дает!
  - Не дает, бать! - покаянно вздохнул Лесн. Отец погрозил ему пальцем и растрепал сыну и без того нечесаные волосы.
  - Что? Брови опять стриг? - Красник сел на табурет и огладил свою короткую почти полностью седую бороду. - Зачем? За разина все равно не сойдешь, сын.
  Лесн не знал, зачем. Просто хотел не иметь ничего общего с киками. С теми самыми, от которых у него зеленоватая кожа, повышенная волосатость и, как следствие, пренебрежение со стороны большинства населения Бровок. В местечке на границе с болотами жили разины - люди без животных или иных признаков, обладающие разными магическими способностями. Говорят, на Валахаре у каждого своя магия. Но если флосы использовали для воздействия на мир пыльцу, моры могли изменять состояние воды и земли и общались с животными, кики прокладывали особые Тропы, ходя по которым, успевали обгонять самых быстрых всадников, то разины не имели между собой ничего общего в магическом плане. Они были разные - у каждого своя сила и свой способ ее реализации. Лесн завидовал разинам. Что толку в его Тропах? Разве что ускорят перемещение, и только, да и то - зачем? Не лучше ли полноценно насладится лесной тишиной и красотой? То ли дело магия родителей!
  Лесн посмотрел на отца. Художник Красник. Не великий мастер, но на округу славится своими работами. Лет восемь назад даже расписывал детскую в доме одного из представителей Сильных родов. Невысокий, жилистый, на левой руке нет половины мизинца, лицо длинное, худое, в морщинах. Волосы и борода у отца сильно поседели за последнее время, но светло-серые глаза смотрели все так же спокойно и весело, словно он один знал о жизни что-то такое, что понять другим не дано. А когда он улыбался - в уголках глаз появлялись лучики-морщинки, делающие его сразу моложе лет на пятнадцать.
  - Бать, а почему на Валахаре так не любят полукровок?
  Теперь Лесн не смотрел на отца - смывал с раненой лапы лисенка грязь и кровь. Не смотрел, потому что был занят, а не потому что не хотел!
  - На смешение крови разных племен нет прямого запрета. Но говорят, самые могущественные и самые злобные существа появлялись именно от межплеменного кровосмешения. Люди, которые обладали двойным, а то и тройным проявлением магии, увы, направляли свои способности как правило, во вред человечеству, а не во благо. Таким образом еще древними мудрецами был сформулирован вывод, что полукровки потенциально опасны для общества. Ну и в последующие циклы, увы, это неоднократно подтверждалось реальными примерами.
  Опасны. Интересно, для кого? И чем? Кривонос вон что-то в сто раз опасней Лесна без всякой чужой крови!
  - Чего такие смурные? - мать появилась с тазом воды в руках, ворохом тряпок на плече и двумя баночками с мазями, выглядывающими из кармана передника. - О чем, бестолковые, речь вели?
  Отец вопросительно посмотрел на Лесна. Подросток честно ответил присевшей рядом матери:
  - О полукровках.
  Плетунья стала намазывать пострадавшую лапу лисенка мазью, и тот жалобно заскулил.
  - Сдалась тебе эта кровь, милый! Суть не в ней, а в...
  - В том, что внутри. - Продолжил Лесн немного недовольно. Эту фразу мать повторяла постоянно, и подростку это стало уже изрядно надоедать. - Знаю я, знаю!
  Женщина некоторое время смотрела на сына, бинтовавшего лапу, а потом выдала:
  - Нет, не знаешь. Слушаешь, да не слышишь. Впрочем, у каждого своя голова на плечах есть. Присядь на лавку, живот обработаю. Садись-садись, не слепая, вижу, что поцарапанный ходишь, человеческую кровь лисьей не замажешь.
  Полукровка посмотрел на свой живот - зеленый, покрытый темно-алой коркой. Да, точно, лис царапался, но не сильно. Больно почти не было. От презрительных взглядов шляпочных сестер и то было неприятнее.
  - Хватит, мам! Ставь есть, за мной скоро Жад зайдет.
  Отец, с улыбкой наблюдающий за возней жены и сына, спросил.
  - Это тот, с которым вы подрались в прошлую луну? Что, набили друг другу шишек и теперь друзья не разлей вода?
  - Не друзья! - возразил Лесн, одевая чистую рубаху. - Но парень он нормальный. Просил за Серый овраг его провести, да так, чтобы до солнечного дождя успеть вернуться. Что ж не помочь?
  Хвост недовольно обнюхивал кружащего вокруг него лисенка, припадающего на одну лапу. Мать нарезала хлеб и протянула Лесну ложку.
  - Кушай давай.
  Полукровка послушно склонился к тарелке. Пахло свежим хлебом и парным молоком, с опушки доносились трели белоротиков, на приболотной тропе квакали лягушки. Родители заговорили о необходимых покупках и торжке, что находился в соседнем поселении. На небе не было ни облачка, лишь легкий ветерок порой пытался немного пригладить волосы Лесна, торчащие в беспорядке в разные стороны. Обычное умиротворенное утро почти обычной семьи.
  Вот бы день был таким же!
  ***
  - Зигзагами беги!
  Кричать с макушки дерева было проще, чем делать. Ночной шатун, логово которого Лесн с Жадом потревожили по неосторожности, уверенно катился большим меховым колобком следом за юным пахарем могучего телосложения. Иногда среди черного меха поблескивали то клыки, то когти, то беспомощно озирающиеся алые глаза.
  - Куда помчался? К дереву беги!
  - Я бегу! - недовольно прорычал Жад, действительно меняя траекторию движения. Шатун на мгновение замер, принюхиваясь, и затем уверенно покатился следом за парнем. Лесн отломал сухую ветку, рядом с которой сидел, и кинул в сторону, отвлекая шатуна от жертвы. Невидящий ничего при дневном свете зверь подкатился к месту, где упала ветка, принюхался и, злобно рыкнув, стремительно покатился обратно. Прямо под дерево, на котором сидел Лесн. Жад на бегу подпрыгнул и ухватился за нижнюю ветку. Подтянулся, потом, уцепившись за руку полукровки, залез на сук повыше. Ночной хищник врезался в ствол дерева и остановился, бестолково мотая туда-сюда мохнатой головой.
  - Мать убьет. - Жад продемонстрировал товарищу разодранный в клочья рукав новой рубашки. - И что дальше?
  Лесн достал из-за пазухи два еще толком не раскрывшихся бутона. Сначала он протянул Жаду один, тот, что был больше по размеру, затем посмотрел на комплекцию товарища и другой тоже отдал ему.
  - Натрись пыльцой получше, запах должен его отпугнуть.
  Пахарский сын сунул нос в бутон и скривился.
  - Эта трава кого хочешь отпугнет! И в первую очередь - нормальных людей. Где ты только достал эту гадость?
  Пока Жад намазывался, ворча, словно старая бабка, Лесн аккуратно спустился на ветку пониже, прислушиваясь к раздраженному рычанию зверя.
  - Р-ры-ррр-ра.
  Зверь затих, вслушиваясь в незнакомый голос. Лесн перебрался еще на ветку ниже и замер прямо над головой ночного хищника.
  - Ра-ррр-рры.
  Меховой клубок стал на лапы и, встряхнувшись, лениво побрел прочь.
  - Что ты ему сказал? - пахарь смотрел на товарища с подозрением.
  - Не знаю, - честно ответил Лесн. - Иногда просто надо подобрать правильную интонацию.
  Жад посмотрел на удаляющегося зверя, на перепачканную вонючей пыльцой рубашку и грозно осведомился у успевшего слезть с дерева товарища:
   - А зачем тогда я мазался этой вонючкой? Я теперь пахну, как лавка женских штучек!
  - Ну, я не знал, что у меня получиться его прогнать, - Лесн старательно пытался не захихикать, созерцая цветные разводы на рубашке и коже товарища. Жад такой, он и обидится может! - А пыльца грицы, она нам еще может пригодится, в конце концов Серый овраг то еще местечко! Зверья тут бродит много!
  - А ты веди так, чтоб без зверья! - пробурчал недовольно юный пахарь, пытаясь оттереть особо розовое пятно лопухом. Лесн топнул. Из-под босых ступней, слишком волосатых для обычного человека, появилась Тропа.
  - Только не лезь больше ни в какие норы!
  Жад смутился.
  - Да я...эт не то...я...Не полезу, короче.
  На том и порешили.
  За исключением встречи с ночным шатуном до Серого оврага подростки добрались быстро и относительно спокойно. Жад, с детства помогающий родителям в поле, в лесу судя по всему был гостем не частым. Его топот мог не то что шатуна, мертвого воина разбудить! Лесн пожалел, что сегодня оставил Хвоста дома. В случае неприятностей лис мог бы им сильно помочь. Бурый зверь не раз спасал его по малолетству на лесной и болотной территориях. Сейчас даже не верится, что мать хотела когда-то Хвоста убить. Очень уж она перепугалась, когда к трехлетнему ребенку повадился бегать большой болотный лис. И грицей забор мазала, и хвостов лисьих у охотников купила и весь дом ими обвешала, и даже охранные костры жгла. А лис все равно приходил снова. Приемыша бездетная пара любила как родного, и скорее всего в конце концов Плетунья додумалась бы и до смертельного исхода этого противостояния, если бы не случай. По рассказам родителей дело было по весне. Отец отбыл на торжок в соседнее поселение, мать копалась в "огороде" - приболотном пространстве, ограниченном низеньким забором, здесь семья выращивала редкие водоросли, что шли на тонкие прочные нитки, блестящие на солнце, для вышивки Плетуньи и особые ингредиенты, необходимые для создания некоторых красок Краснику. Ребенок играл рядом, строя что-то из веток. Женщина заработалась и обратила внимание на небо, непосредственно перед самым солнечным дождем.
  - Лесн, в дом! Живо!
  Мальчик шагнул было к крыльцу, но затем остановился, дожидаясь мать. Плетунья выбежала в болотных сапогах на сухую почву...и, поскользнувшись, упала. Ее вскрик заглушил первый грохот с неба. В болота упала капля солнца, выжигая все на своем пути.
  - Лесн, в дом!!!
  Мальчик кинулся к матери. Перед крыльцом упала еще одна солнечная капля. Женщина попыталась встать, но ногу пронзило болью, и она опять упала на землю.
  Грохот.
  Закричал ребенок.
  Лис появился из ниоткуда. А может просто прятался где-то в саду. Перемахнул через деревянную скамью, врытую в землю рядом с крыльцом, подбежал к ребенку, схватил его за шкирку и поволок под крышу. Плетунья, не отрывая взгляда от зверя и ребенка, поползла следом.
  После этого инцидента лиса нарекли Хвостом и оставили при доме. Сколько Лесн себя помнил, верный друг всегда был рядом с ним. Два раза вытаскивал из болота, один раз они вместе просидели полночи на дереве в лесу, спасаясь от шатуна, а однажды уже полукровка спас бурого товарища из охотничьей западни. Как не странно, Лесн прекрасно понимал своего лиса, да и не только его. Со зверьем парню порой было гораздо проще найти общий язык, чем с людьми. Хотя, насколько он знал, у кик дара общения с животными не было. Только способность прокладывать Тропы. Тогда откуда он у него?
  - Долго еще?
  Жад настороженно огляделся. Лесн махнул рукой в сторону деревни.
  - Мы уже за оврагом. Что тебе здесь надобно-то?
  Пахарь достал из-за пазухи мешок.
  - Мать сказала лисьих ягод набрать, мол, от них земля плодоносить будет лучше, а паразиты угодья стороной обойдут.
  Лесн от досады сплюнул в кусты. Вот нечего делать людям!
  - И много надо?
  - Сказала мешок набрать.
  - Да ты и к вечеру не управишься, не то что к обеду! К тому же столько лисьих ягод во всем лесу не сыщешь!
  Жад горестно вздохнул и ничего не ответил. Видимо, он и сам понимал глупость сего мероприятия, однако с матерью не поспоришь. А поспоришь - по шее получишь. По крайней мере в его случае.
  Лесн присел рядом с товарищем и тоже принялся собирать ягоды с куста.
  - Но мы все равно и трети не наберем! - предупредил он. - Так и знай!
  Жад молча кивнул.
  Они заполнили только пятую часть мешка, когда солнце приблизилось к зениту.
  - Скоро солнечный дождь начнется, уже почти полдень, - предупредил полукровка, закидывая в мешок последнюю горсть бурых плодов. Жад выпрямился, с мучительным видом потирая поясницу.
  - А может в овраге пересидим? - с надеждой спросил он. Лесн демонстративно сал распрямлять закатанные рукава рубашки.
  - Нет уж, я в Серый овраг в здравом уме не сунусь. Давай лучше домой.
  Жад приподнял своей могучей рукой мешок, закинул его за спину и неохотно согласился:
  - Ну давай.
  Обратная Тропа легла прямее и короче, да только вывела их на болота. У Лесна всегда так получалось, когда он хотел сократить путь, словно на болотах по его Тропе шаг за десять шел. Подростки быстро шли по рубежной земле, где болотные земли сходились с лесным массивом, местами проникая на территорию друг друга. Коварные места: не будешь внимателен и утонешь в болотной жиже посреди деревьев или наоборот, увидишь кочку с лесным кустом, обрадуешься твердой земле, шагнешь - и увязнешь по колено. Рубежи они всегда такие - обманные, опасные, глупого да незрячего до беды доводят.
  Человек появился из ниоткуда. То ли он обладал особым талантом, то ли так легла Тропа, да только завидели парни незнакомца, когда до него осталась пара шагов. Лесн замер, Жад тоже. Чужак у селения - это всегда загадка: кто, да с чем пришел, с добром или худом? Все-таки рядом болота, которые моры с киками уже не одну сотню циклов поделить не могут. Соседство полезное и прибыльное, но иногда опасное. Если бы незнакомец имел при себе тару, стало бы ясно, что он шел или что-то продавать, или покупать, но у мужчины к поясу не мешок был прикреплен, и не сума с деньгами, а длинный нож с изогнутым лезвием.
  - Тысяча проклятий! - охнул Жад, отступая назад. Незнакомец обернулся на звук, внимательно всматриваясь в листву высокого кустарника, за которым притаились подростки.
  Мор. Борода сбрита, волосы на голове тоже, брови куцые, маленькие, как у разинов. Невысокий, худой, смуглокожий, на шее и левом предплечье блестят черно-золотые рисунки. Одет в безрукавку, что говорит о том, что он идет или в поселение разинов, или из него - дома моры-мужчины предпочитают ходить голыми до пояса. На лысой голове большие круглые уши выглядят особенно уродливо, Лесн даже дотронулся до собственного уха. Его неоднократно дразнили за лопоухость, но по сравненною с мором, он, оказывается, просто красавчик.
  Мор шумно втянул носом воздух...и резко прыгнул вперед. Если бы не Жад, толкнувший Лесна в сторону, то полукруглое лезвие вспороло бы полукровке как минимум плечо. А может даже и сердце. В любом случае, вскочив на ноги, Лесн приготовился бежать, но незнакомец оказался проворнее - он перегородил подростку дорогу одним прыжком.
  - Кик, - злобно выплюнул он, растянув губы в хищном оскале. Затем присмотрелся, и взгляд его стал еще более враждебным.
  - Полукровка!
  Как не странно, Жад не сбежал, когда мужчина стал к нему спиной, а подобрал большую сухую ветку и попытался ударить незнакомца со спины. Однако мор, не оборачиваясь взмахнул рукой, и земля под ногами пахарского сына тут же превратилась в болото, поглотившее юношу почти до колен. Тот успел только охнуть.
  Помощь Жада взбодрила Лесна. Мужчина был один, а их все-таки двое, пусть им всего около 14 циклов. К тому же мор не может не понимать, что полукровка скорее всего живет не у кик, а в поселении разинов. Если у мор с киками идет затянувшаяся на несколько сотен циклов война, то с разинами оба племени имели дружественно-торговые отношения и соответственно нападать на представителя нейтрального племени ни одна из сторон не могла. Лесн рассчитывал, что мужчина присмотрится, опомнится и угомонится. А если нет... Любой знает, что лес и болото не те места, куда стоит соваться без козыря в рукаве. У полукровки это была способность "дружить" с лисами. Одна из стай болотных лис принимала его за своего и в случае чего всегда его выручала. Та самая стая, из которой пришел Хвост. Впрочем, иногда ему удавалось подобрать правильные интонации и при общении с другими животными, правда случалось это довольно редко и не всегда давало тот результат, на который он надеялся.
  Жад трепыхался, пытаясь выбраться из жидкой грязи, но только сильнее увяз в ней. Мор достал второй нож из пришитых к штанам ножен. Лесн медленно отступил назад и засвистел. Невдалеке, за тамьяновым омутом заскулили, откликаясь, лисы. Лесн постарался отступить еще на шаг в бок - поближе к Жаду, и мор, на мгновение отвлеченный лисьим воем, опять скользнул к жертве, пытаясь ранить подростка. Полукровка отскочил назад и инстинктивно выставил вперед правую руку в защитном жесте. Руку прострелили болью. Лесн взвыл и прижал ладонь к груди, полагая, что ее как минимум проткнули ножом. Поскуливая, он отбежал в сторону, уверенный, что его сейчас ринутся добивать. Однако мор остался стоять на месте, с неимоверным удивлением рассматривая полукровку.
  - Кто ты?
  Лесн попятился, не отвечая. Рука горела огнем, и он поднял ее, пытаясь рассмотреть, насколько серьезна нанесенная ему рана...
  Но ее не было. Ни одной капли крови. Обычная зеленоватая ладонь. Разве что ногти вдруг потемнели и выросли раз в пять. Полукровка с ужасом взирал на свою руку, сейчас больше похожую на когтистую лапу лесного зверя. Взгляд мужчины тоже был прикован к руке юноши. Он смотрел на длинные чуть изогнутые когти подростка настолько внимательно, что Лесну стало не по себе. Он стал медленно отступать назад, пока не дошел до воюющего с болотом Жада. Мор, словно решившись на что-то, неуверенно шагнул вперед. Полукровка развернулся к незнакомцу из болотного племени спиной, так, чтоб к пахарскому сыну была протянута обычная левая рука и крикнул:
  - Хватайся!
  Жад вцепился в ладонь мертвой хваткой. Как не странно, Лесну удалось вытащить товарища довольно легко и всего за два шага. Не оборачиваясь, он топнул ногой, вызывая Тропу, и, не отпуская руки Жада, бросился по ней бежать. Мор закричал, но броситься за ними в погоню не успел: мимо Лесна бесшумными силуэтами проскользнули грязно-бурые болотные лисы, преграждая незнакомцу проход к Тропе. Лесн бежал, считая шаги. 10-15 вдохов вполне достаточно, чтобы след Тропы исчез, навсегда сохраняя в тайне конечный пункт перехода, но он продолжал двигаться до тех пор, пока из груди не вырвались хрипы. Жад, явно более подготовленный к подобным нагрузкам, остановился рядом, тяжело дыша.
  - Спасибо, что помог, - почти нормальным голосом проговорил он.
  - Тебе тоже. Ты меня не бросил, - прохрипел Лесн. - Хотя мог бы.
  Юный пахарь нахмурился.
  - Своих бросать - последнее дело, - уверенно заявил он.
  - В том то и дело, что я как бы не совсем ваш, - ради справедливости уточнил полукровка с ужасом глядя на свою зеленую когтистую руку.
  Жад примолк, что-то сосредоточенно обдумывая, а затем выпалил:
  - Ты бровкинский. Значит, наш.
  Рядом с деревом-Гигантом, у которого они остановились передохнуть, упала солнечная капля. Подростки поспешили зажмуриться, дабы сохранить зрение, однако, когда Лесн приподнял веки, перед глазами все равно пару мгновений все расплывалось.
  - Полуденный дождь, - изрек очевидное Жад. Лесн поспешно осмотрелся, пытаясь вспомнить, что это за место.
  - Там должна быть заброшенная нора однозуба, - он показал налево. На небе громыхнуло и за ореховыми кустами упала еще одна капля солнца. Жад посмотрел на прожженные кусты и побежал в сторону предполагаемого укрытия, Лесн последовал за ним.
  Нора действительно была на месте. Вырытая на склоне неглубокого оврага, почти на его дне, она оказалась очень хорошей защитой от солнечного дождя - над забившимися в нее подростками лежал достаточно большой слой земли, чтобы их не обожгло каплями солнца. В тесноте земляной ямы вонь грицы, которой был намазан Жад, чувствовалась в сто раз сильнее, и парень, осознавая всю неприглядность своего запаха и вида, ерзал так, словно сидел на еже. Лесн почувствовал некоторое преимущество перед товарищем. Родители полукровки к его вечно порванным рубахам и штанам относились довольно просто: сам порвал, сам зашил, свободен, так что он за свой внешний вид не переживал. К тому же некоторые поселенческие ребята часто цеплялись к нему по делу и без, и парень периодически попадал в переплеты, после которых он был и пыльным, и грязным, и один раз даже пришел домой с выбитым зубом. Мама конечно ходила ругаться к Красине, матери одного из местных задир, да вышло от этого только хуже: ребята потом еще долго дразнили Лесна ябедой и свистуном (то же самое по сути).
  Когда солнечный дождь закончился, остаток пути подростки проделали без происшествий. Хищников не встретили, моры с киками тоже опушку леса обошли в этот раз стороной. После полудня здесь ходили только девчонки, посланные мамами собирать для домашней скотины лесной пятилистный клевер. Его цветы давали животным для повышения "иммунитета". Это странное слово произнес проезжающий через их деревню старик из далекого-далекого города Библиотеки, где жили только очень старые и очень умные люди. В народе же о пользе этой травы говорили просто: чтоб скотина меньше болела. Однако жизнь штука подлая, и именно в этот день Жад с Лесном нос к носу столкнулись на опушке с шляпными сестрами и таскающейся за ними хвостом непримечательной девочкой Нитой.
  - О! - Злена демонстративно закрыла нос рукавом. - Из какого пахучего свинарника вы сбежали?
  Жад промычал что-то нечленораздельное. Лесну же стало неприятно. Да, грица пахнет очень специфически - потому животных и отпугивает, - но отнюдь не экскрементами! И нечего так презрительно морщить свой миленький носик!
  Ката после слов подружки рассмеялась. Жад бросил на Злену обиженный взгляд и совсем поник. Может, она ему нравится? В конце концов Злена очень красивая, это и дураку ясно...
  - Э...мы...
  - Ходили охотиться на ночного шатуна! - грозно сдвинув брови, соврал Лесн. Глаза девчонок заинтересованно заблестели.
  - И как, поймали? - Ката с ужасом осмотрела их испачканные и местами порванные рубашки. Злена же убрала руку от лица, что обоими юношами было расценено, как заинтересованность, и Жад тут же выпятил грудь колесом, сразу становясь похожим на себя обычного - честного молодца-здоровяка, полностью уверенного в себе. Лесну выпячивать было нечего, и он решил продолжить разговор, почесав нестерпимо зудевший затылок.
  - Нет, но...
  Девчонки с визгом бросились в рассыпную. Даже незаметная Нитка с необычной для нее проворностью кинулась прочь, только голые пятки засверкали. Лесн недоуменно посмотрел на Жада, тот, скривившись, показал на руку Лесна, замершую у головы. Полукровка повертел перед собой когтистой дланью и сплюнул. Вот точно желтый день! С утра все складывается наихудшим образом!
  - Ты не представляешь, как мне хочется тебя отдубасить, - сообщил пахарский сын, провожая печальным взглядом фигуру Злены.
  Вот и помогай людям после этого!
  - Ну давай! - Лесн словами больше подбадривал себя, чем обращался к товарищу. Жад бил больно, он это хорошо помнил, и тело требовало аккуратно уточнить: "А может не надо?" - но что-то злое, самолюбивое, что сидело глубоко внутри, не давало это сделать. Сердце громко-громко бухало в груди - от обиды, от страха, от стремления показать свое "я". Полукровка сжал в кулак здоровую руку и поставил ноги на ширину плеч - правую чуть вперед, левую - назад, чтобы не упасть от первого удара.
  - Давай! Что стал, лисьих ягод наелся?
  Жад покачнулся, с удивлением оглядел собственные ладони и с видом мученика посмотрел на полукровку.
  - Лесн...а я мешок потерял...
  Лесн не знал, что ему делать: то ли плакать, то ли смеяться, то ли огреть дурака чем-нибудь тяжелым. От досады юноша пнул росший рядом ствол Гиганта и тут же запрыгал на одной ноге, поскуливая от боли. Дерево вообще мало поддается пинанию, а уж огромные Гиганты, по поверьям держащие на своих кронах небо, тем более. Уж лучше бы Жад его ударил, честное слово, вышло бы менее глупо!
  Похоже, продолжение этого дня будет не менее ужасным, чем его начало.
  ***
  Кик Блот добрался домой только к вечеру. На его кочке все было в порядке: водоросли прополоты, кувшинки собраны в кучу, в болотном загончике лениво плавают упитанные змеелисты. Дверь дома овальной формы приветливо распахнута в ожидании хозяина, на столе громоздятся деревянные тарелки с едой.
  - Здравствуй, жена.
  Желена, зашивающая у окна безрукавку, вздрогнула от неожиданности и кинулась обниматься. Блота расцеловали, умыли, усадили за стол, стали расспрашивать о поездке. Глава поселения кик, приходившийся в том числе Желене дядей, давал Блоту различные поручения по торговле с соседними племенами. Обычно мужа отсылали на дальний торжок, однако сегодня он ходил к какому-то лавочнику в пограничное поселение разинов, находившееся как раз на стыке земель моров и кик. Потому и волновалась весь день жена, и руки заламывала, и болотных пиявок кидала в огонь, пытаясь отвести беду от суженого.
  - Встретил кого? - как бы между делом спросила она. Блот отмахнулся, зачерпывая ложкой густую кашу.
  - Да кого там встретишь! Разины они и есть разины, магии крохи, да и той не каждый пользуется. Не бойся, жена, из них воины, как из Гиганта домашнее животное. К тому же у них с нами как это называется...нейтралитет, вот!
  - С врагами нашими у них тоже этот ваш нейтралитет! - Буркнула Желена сердито. Блот рассмеялся.
  - Да моры нос бояться из своих нор высунуть! Я по крайней мере ни одного не встретил! Только какой-то парнишка-полукровка по улице слонялся.
  - Какой полукровка???
  Муж задумался.
  - Да вообще-то знаешь, странный он. И явно нашей крови! Кожа зеленоватая, волос, сколько положено, только, видно, брови стрижет. Ну и...прям чувствуется - наш. А уши - жуть! Уши прям кричат, что в нем кровь мор! И глаза! Серые такие, как кора плакучей оснянки! МОрские глаза!
  Желена подложила мужу каши и заторопилась на улицу.
  - Кушай-кушай! Я Беленке обещала ввечеру кожи змеиной кусок занести, да все тебя дожидалась. Вот пойду, забегу к ней на мгновеньице! А то обидится еще!
  - Так темнеет уже! - удивился Блот. Жена отмахнулась.
  - Да что я, не кика что ли? Нашел кого болотом ночным пугать! Да и живет она рядышком, через две кочки!
  Женщина поцеловала мужа в лоб и быстро выскользнула за дверь. Правда, пошла она не к подружке Белене, а в дом к своему дяде, где ее рассказ выслушали с почтительным вниманием.
  - Полукровка, значит! - седой кик огладил длинную бороду. - И что, веришь?
  Желена пожала плечами.
  - Не знаю, может ли такое быть. Но у мужа глаз наметанный, да и моров он видел в живую не раз. А так как ты недавно мне говорил о некоем пророчестве, я подумала: вдруг и вправду кто-то из наших спутался с этими разрисованными. Всяко бывает-то. А силушка...
  - Хорошо, - перебил глава поселения племянницу. - Я сегодня же отпишу совету племени об этом маленьком, но возможно очень значимом инциденте. А ты иди скорей домой, успокаивай мужа. Да язык держи за зубами - сама понимаешь, узнает кто лишний - нам голов не сносить.
  Желена понятливо кивнула, и, весьма довольная своей находчивостью, поспешила к мужу.
  ***
  Мор вошел в хижину главы племени на заходе солнца. Вошел без стука, как могли появляться здесь лишь избранные люди. Молодой глава расположился у окна на застеленной шкурами лежанке и при свете горицвета читал дневную почту. Сияние цветка, пересаженного в большой глиняный горшок, было настолько ярким, что оказалась освещена почти вся комната. Рядом с лежанкой у стены стоял костыль, вырезанный из кости огромного болотного хищника - рытника. Глава отвлекся от чтения и улыбнулся вошедшему.
  - Добро пожаловать домой, Рык. С чем пришел, брат?
  Рык протянул вперед руку. На обычные человеческие ногти тут же наехали длинные звериные когти, вышедшие из специальных "пазух", спрятанных в пальцах. Несмотря на то, что все племена на Валахаре считались человеческими, некоторые из них имели особенности, сближавшие их представителей частично с животными, а то и растениями. Таков мир Валахар.
  - С вестями, брат. Я осматривал близлежащий лес и два примыкающих к нему поселения дабы отыскать следы кик. И, кстати, наткнулся на одного. Детеныша.
  - Воины не воюют с детьми.
  - Может, именно поэтому нас и становится все меньше? Кики учат своих детей ненависти и коварству с малолетства! Разве твое увечье не доказательство этому?
  Глава вздрогнул и с ненавистью посмотрел на костыль. Рык склонил голову, признавая свою оплошность.
  - Прости, Остр...
  - Не слышу ценной информации, ради которой, как я понимаю, ты меня и побеспокоил.
  - Да, конечно. Сначала мне показалось, что юноша - разведчик кик, потом я увидел его глаза и подумал, что он полукровка. И это оказалось истиной. Только вот рожден он не от союза разина и кики, а от мора и кики. Стоило ему осознать происходящее и по-настоящему испугаться, как он смог выпустить когти. Так умеем только мы. Не может быть сомнений, что в нем течет наша кровь.
  - И кровь кик?
  - Однозначно. Он зелен как лист твоего горицвета и волосат, словно готовящийся к холодам шатун.
  Глава задумчиво постукивал рукой по забытому письму. Рык поспешил навести брата на правильную мысль.
  - Помнишь пророчество, что недавно прислали из Библиотеке? Мол, ребенок, рожденный от союза людей из враждующих племен кик и мор, обретет огромную силу, с которой война началась и которой война закончится.
  - Помню. Что с того?
  - Почему пророчество нашлось именно сейчас? Не потому ли, что настала пора действовать? Пошли запрос старцам Библиотеки! Если мы сможем заставить полукровку передать нам силу...
  Остр посмотрел на брата как на несмышленого ребенка.
  - Ты плохо читал уведомление хранительницы пророчества. Силу нельзя заставить принять или передать. Даже заставить сделать что-то с ее помощью невозможно. Она будет слушаться только внутренних, истинных желаний юноши. Приставь мы нож к горлу его матери с условием, что перережем ей глотку, если он сей же час не истребит всех кик - и он не сможет этого сделать. Потому что это не его желание, а наше. А вот поубивать людей посягнувших на жизнь его родственников, пожалуй, ему не составит труда.
  Рык забеспокоился.
  - Но Сила, которую он обретет, огромна! Она положит конец войне! Что, если им воспользуются кики? Может, лучше полукровку убить?
  Остр хмыкнул.
  - Нет, не все вопросы решаются смертью, брат. Да и Сила действительно велика, грех отказываться от такой возможности. Нет, мы поступим совсем по-другому. Пригласи-ка сюда Хила.
  Рык задумчиво почесал затылок и вышел из хижины главы.
  Глава 2. Гости. Старое и новое.
  Первое, что сделал Лесн, когда проснулся - посмотрел на свою руку. К невероятному его облегчению, когти бесследно исчезли. Фаланги пальцев еще побаливали, но по сравнению с уродским видом, который вчера приобрела его рука, это было сущим пустяком.
  - Все прошло, Хвост! - на радостях парень обнял спящего рядом лиса. Зверь приоткрыл один глаз, недовольно рыкнул и опять погрузился в сон.
  - Мама! Мама! - Лесн выбежал из травника - небольшой постройки, предназначенной для сушки и хранения трав, кож, нитей и тканей из водорослей, отцовых красок и прочей ерунды, необходимой родителям для работы. Летом спать в травнике с лисом под боком - одно удовольствие. Свежо, просторно, приятно пахнет ягодами, из которых отец делает красный и голубой цвета. - Они исчезли!
  Когда подросток вбежал в дом, мать отвлеклась от гостьи, на которую примеряла платье с цветочной вышивкой, и улыбнулась сыну.
  - Здравствуй, Лесн. Как спалось?
  Девчонка с тонкой русой косой вздрогнула и вжала голову в плечи. Полукровка схватил со скамьи приготовленную для него рубашку и поспешно стал ее надевать. Запутался в рукавах и чуть не упал, попутно разбив горшок с кашей, стоявший на краю стола.
  - Ты здоров? - нахмурилась мать, внимательно вглядываясь в сына. Тот закивал.
  - Да, конечно. Эээ... Здравствуй, Выса.
  - Здравствуй, - прошептала девчонка, не поворачиваясь к нему. Плетунья вернулась к работе.
  - Вот тут и тут можно еще золотых горицветов вышить.
  - Нет-нет! - хромоножка отвела руки мастерицы в сторону. - Спасибо, не надо. И так вышло очень вычурно. Бабушка не одобрит.
  - Да что ты! - всплеснула руками женщина. - Ничуть не вычурно! Очень мило! Лесн, скажи, ей идет?
  Высу взяли за плечи и развернули к нерешительно застывшему у стола парню. Лесн не знал, красива Выська в этом наряде или нет, он в тканях ничего не понимал, и сказал то, что от него ждали:
  - Ну да.
  И мама, и гостья посмотрели на него обиженно.
  - Очень красиво! - поспешил исправиться парень. - И...к глазам подходит!
  Мать насмешливо приподняла бровь. Глаза у Выськи были зеленые, болотные, а платье шилось из синей ткани с бирюзовыми вставками на рукавах и у пояса. Сама девчонка вообще поспешила опять повернуться к полукровке спиной. Лесн тут же почувствовал себя дураком и обманщиком. Нет, ну он же сказал приятное! Что еще им надо? Ох, уж эти женщины!!!
  - Давай еще поясок дам, - Плетунья начала рыться в огромном плетеном коробе, что стоял рядом с лавкой.
  - Нет-нет! - испуганно возразила девчонка. - Бабушка денег на пояс не давала!
  Мать вздохнула.
  - Бабка твоя - врунья и жадина! То небылиц напридумывает и детей ими страшит, то единственной внучке на платье дает три знака! И не золотых, а серебряных!
  Хромоножка наморщила лоб.
  - Бабушка много знает такого, что никому не ведомо.
  - Тебе сколько лет в сказки старой перечницы верить? Не маленькая уже!
  - Я видела, - прошептала Выса едва слышно. - То, о чем она говорила. Я видела.
  Плетунья посмотрела на сосредоточенное лицо девчонки и ничего не сказала. Просто стала снимать с гостьи обновку. Под ней оказалось простое однотонное серое платье, изрядно поношенное, в котором Выса ходила последние пару лет.
  - Держи, - синее платье сложили в корзинку, что стояла у ног девчонки. Поверх него женщина положила простой светлый пояс. - Скажи старой карге, что коли сама придет ко мне за обновкой, пусть берет с собой золотые знаки! Иначе ходить ей на торжок с подолом в заплатках!
  Выса потупилась, покраснела и нерешительно подняла корзинку с пола.
  - Спасибо, Плетунья-Ниточница за услугу. Поклон твоему дому.
  Выса вышла. Мать закрыла короб и недовольно посмотрела на Лесна.
  - Что стоишь истуканом? Помог бы корзинку донести, что ли!
  Полукровка ринулся к двери, споткнулся, ойкнул и не столько вышел, сколько вывалился на улицу. Выська уже стояла у калитки, пытаясь обойти крутившегося у ее ног маленького лиса.
  - Эй! Стой! - Лесн пошел к ней, чуть прихрамывая. - Давай помогу!
  Лис кинулся ему под ноги. Подросток свистнул, отгоняя его и взялся было за ручку корзинки, но девчонка вдруг с невероятной злостью вырвала ее у него из рук.
  - Сама! - прошипела она сквозь зубы и почти бегом устремилась за калитку. Парню ничего не оставалось, как проводить ее изумленным взглядом. Навстречу Высе к лесу шел Жад. С ним Выська поздоровалась и даже перемолвилась парой слов. Потом они улыбнулись друг другу и разошлись в разные стороны.
  Впервые в жизни Лесну захотелось ударить человека просто так. А когда он рассмотрел старую залатанную рубаху на пахарском сыне, то испытал глубокое удовлетворение. Досталось-таки ему от мамаши за порченую рубашку! Лесн свистнул, подзывая Хвоста, и побежал к другой калитке - той, что выводила прямо в лес.
  - Мам, я ушел!
  Мать, весьма удивленная этим заявлением, высунулась в окно.
  - А завтрак? А отца повидать, он сейчас с рыбалки вернется?
  - Потом! - крикнул парень, исчезая среди деревьев.
  Лес как всегда был приветлив. Под ногами перекатывались рыжие ежата, Гиганты лениво покачивали большими темными листьями, в ветвях деревьев, суетливо перелетая с ветки па ветку, чирикали белоротики. Однако обычного умиротворения Лесн не ощутил. Вдалеке были слышны девичьи голоса, и полукровка ощутил непреодолимое желание выпустить когти, оскалиться и пойти напугать этих дурных девиц-разин, вечно морщащихся при его виде. Глупые курицы с кукольными лицами! И вообще они губы свекольном соком мажут, он видел!
  Лесн развернулся спиной к голосам и пошел в глубь леса. Осторожно обошел овраг, где жили змеи-шипуны, сорвал с орехового куста горсть плодов и закинул в дупло старой белки, навестил заячью нору, где недавно появилось прибавление. К норе лис проявил огромный интерес, но Лесн грозно шикнул на четвероногого друга, и тот понуро поплелся рядом дальше, изредка плотоядно облизываясь.
  Тишина наступила внезапно. Просто вдруг все звуки смолкли, словно кто-то поставил жизнь на паузу. Чириканье, писк, шуршание, топот - все исчезло. Только ветер немного шевелил листву деревьев.
  Хвост зарычал и попятился. Лесн тоже шагнул назад. Однако внутри него кипело столько эмоций, что в следующее мгновение он решительно полез на ближайшее дерево. По одной из самых толстых веток перебрался на соседнее - и так еще пару раз, пока не увидел того, кто заставил всех животных в округе замереть в страхе.
  Рытник сидел над телом растерзанного шатуна, водя большой квадратной головой, украшенной многочисленными роговыми наростами, из стороны в сторону. Огромный болотный хищник был почти человеческого роста, имел два ряда зубов и когтей. Впрочем, лапы у него были толстые и маленькие и служили в большей степени для передвижения, а не для охоты, если конечно животное не прыгало на жертву, пытаясь пригвоздить ее к земле. Зато длинная шея давала возможность для маневра головой. Зеленая кожа зверя была покрыта болотной грязью, что не удивительно, ведь именно там он и должен обитать. Странным здесь было как раз то, откуда болотный хищник появился в лесу? Неужто заблудился? Ему же ведь без влаги должно быть очень тяжело здесь находиться!
  Рытник взревел и отбросил когтистой лапой тело шатуна в сторону. Полукровка вздрогнул. Уж если эта зверюга так легко разбрасывает ночных хищников, что же он сделает с теми, кто меньше? И тут ему пришла в голову одна идея. Лесн уселся на ветку дерева поудобнее и вцепившись в ствол обеими руками, зарычал.
  Не то. Зверь вскочил, разъяренно сопя. Маленькие черные глазки, спрятанные в кожных складках, внимательно обозрели окружающее пространство. Подросток вжался в кору дерева и зарычал снова, с другим интервалом и в другой тональности.
  Рытник замер. Натянул огромными, почти с половину морды ноздрями, воздух и уверенно зашагал к тому дереву, на котором устроился полукровка.
  - Хвост, я идиот! - прошептал Лесн, поспешно влезая на ветку повыше. Лис с интересом наблюдал за его маневрами с соседнего дерева. Рытник же, наоборот, высматривать жертву не пожелал, а сразу приступил к делу - стал бодать ствол старого осенника. Дерево скрипело, но пока не поддавалось. Лесн понимал, что любая стойкость имеет пределы и поспешил перебраться на соседний ствол. А оттуда - еще на один. Зверь, заметив неладное, остановился и прислушался.
  Полукровка приблизился к болоту еще на пару стволов и опять рыкнул. Рытник поспешил сменить объект бодания. Лесн опять перебрался на соседнее дерево. Затем еще на одно. А затем... Он упал. Вскрикнув от неожиданности, с грохотом ломая встречающиеся на пути его спины ветки.
  На фоне страха, что его сейчас разорвет на куски огромное клыкастое болотное чудище, боль почти не ощущалась. Подросток вскочил на ноги и топнул, прокладывая Тропу в болотные топи. Когда за спиной послышался рык, он побежал вперед, но через пару мгновений резко прыгнул влево. Зверь пронесся мимо. Лесн хлопнул по земле, сворачивая след Тропы, дабы животное не могло вернуться, и облегченно выдохнул.
  - Хвост! Иди сюда!
  За спиной хрустнула ветка. Но Лесн знал, что его лис ходит бесшумно. Мысленно прощаясь с жизнью, полукровка развернулся и зарычал так грозно, как только мог.
  Вихр, сирота, что работал за еду и ночлег в гостином доме, ойкнул, кинулся прочь, споткнулся о сук и с жалобным вскриком растянулся на земле. Лесн поспешил на помощь к единственному другу.
  - Эй, Вихр! Вставай! Это же я!
  Парень только сильнее вжал голову в землю. Полукровка положил ему ладонь на плечо, собираясь встряхнуть испуганного товарища, и увидел, чего тот испугался на самом деле: пальцы Лесна украшали длинные темные когти. Юноша поспешил убрать ладони за спину.
  - Эй, вставай. Я не трону.
  Голос дрогнул. Само существование ситуации, когда ты говоришь подобное другу, не может не напрягать. Лесну было обидно. Трусоватый суетливый парень-сирота с детства общался с полукровкой на равных, чем и расположил к себе последнего. Они вместе давали отпор парням Угела, вместе ходили ловить солнечную рыбку, которая якобы исполняет желания (Вихр мечтал найти родню, которая его бы забрала к себе, Лесн жаждал стать разином, как все здесь), вместе попробовали раскурить стащенную у главы поселения цигарку и чуть не спалили весь гостиный дом. Осознавать, что ты пугаешь человека, которого считал практически братом, было больно.
  Нечаянный попутчик привстал, нервно оглядываясь.
  - Ты это... Не сердись, ладно?
  Полукровка ощутил почти неодолимое желание зарычать опять. И пусть этот так называемый друг бежит без оглядки, оставляя на кустах лоскуты рубахи и пугая диким визгом лесных птиц. С Лесном вообще такое часто случалось: если кто-то его пугался или говорил о нем гадости, или ругал за что-то, то ему хотелось не прекратить, а продолжить делать запретное, словно доказывая негодующему человеку: ах, ты думаешь, я такой? А я такой, да, я даже хуже, на, смотри! Но мать такие выходки очень огорчали, и Лесн старался подобные желания подавлять.
  Вихр встал, отряхивая штаны. Парень был настолько занят своим внешним видом, что на друга больше так и не посмотрел. Появившегося из кустов Хвоста он приветливо погладил, а вот на полукровку глаза поднять боялся. Лесн немного подождал, но потом разозлился. Сплюнул и, развернувшись к Вихру спиной, пошел прочь. К его удивлению, друг кинулся за ним следом наперегонки с лисом.
  - Ты это... Не сердись! Я ж так... Я ж не специально испугался! У тебя знаешь, какой вид был? Кровь в жилах стынет! - до локтя Лесна осторожно, почти невесомо дотронулись чужие пальцы. - Так что...все нормально? Ты в порядке, да?
  - Да, - буркнул полукровка, совсем неуверенный в этом ответе. Можно ли назвать нормой наличие у тебя огромных темных когтей, выдвигающихся из пальцев в самый непредсказуемый момент? А если он допустим кого-нибудь на празднике урожая потанцевать пригласит? Это он что, девчонку на когти насадить может словно барана на вертел? Ужас какой! Вот если бы Кривоноса ими поцарапать - другое дело...
  - Эээ, а их нельзя как-нибудь убрать? - Вихр обеспокоенно покосился на безобразные руки товарища. Лесн зло тряхнул ладонями, собираясь начать гневную речь, но когти словно по волшебству втянулись в надфаланговые пазухи.
  - Вот это да! - протянул Сирота с восторгом. - А это навсегда? А ты давно так можешь? А почему не рассказал? А ты вчера не зашел, хотя утром обещал объяснить, куда бежишь! А Злена вчера всем растрепала, что ты к ее ногам упал! Это правда?
  Лесн сжал кулаки, потом разжал и опять сжал. Ничего. Фух. Он повернулся к шагающему рядом другу и искренне ему улыбнулся.
  - Пойдем ко мне, я тебе кое-кого покажу.
  Под ноги Лесну легла Тропа до дома. Короткая и легкая Тропа.
  ***
  Странные посетители появились под вечер. Трое лысых вооруженных людей с рисунками на шее и руках по-хозяйски зашли во двор через незапертую калитку и остановились у крыльца, на котором ужинала семья Лесна. Один из пришедших показался подростку смутно знакомым, но кто знает этих болотных жителей, может они все там одинаковые! Отец встал и вышел вперед, загораживая собой жену и сына.
  - Что понадобилось морам в нейтральном поселении разин?
  Один из моров, высокий и плотный, шагнул вперед.
  - Я Хил, один из ближайших соратников главы племени. Недавно мы узнали, что здесь живет мальчик, в котором течет наша кровь, и теперь хотели бы забрать юношу, возместив вам, конечно, все расходы на его содержание. Увы, до этого времени мы не предполагали, что у нас есть еще один соплеменник и теперь хотим исправить сложившуюся несправедливость...
  Красник перебил говорившего.
  - Если это мирное посольство, зачем вам столько оружия? Это не военная территория, у нас гости не ходят с десятком ножей на поясе.
  Хил кивнул, соглашаясь.
  - Увы, наш путь был долог и полон опасностей. К тому же вы прекрасно знаете, что живете рядом с Межой - границей между территориями кик и мор. Мы не можем позволить бродящим здесь кикам застать нас врасплох. Однако если ты, хозяин, пригласишь нас в дом, все оружие останется здесь, по эту сторону двери.
  - Не уверен, что у нас есть темы для разговора.
  Хил нахмурился. Один из его спутников шагнул вперед.
  - Отдай ребенка, разин, он не принадлежит тебе! Он нашей крови!
  Лесн, наблюдавший за этой сценой с все возрастающим страхом, заметил, что лицо отца потемнело.
  - И что, - спросил тот скрещивая руки на груди, - вы нашли эту самую кровь? Папаша-то мальчугана где?
  Нетерпеливый мор хотел было что-то сказать, но Хил резко схватил его за плечо и потянул назад, приказывая вернуться на свое место.
  - Рык, уймись. Художник, увы, у меня нет сейчас ответа на твой вопрос. Однако мы уже ищем этого недостойного мужчину, не озаботившегося судьбой собственного семени. А пока позвольте мы заберем нашего...
  Терпение Лесна лопнуло.
  - Я не ваш! Я никуда с вами не пойду!
  Сердце подростка замерло от ужаса, но отец вдруг ему подмигнул, а мать погладила по растрепанным волосам.
  Хил улыбнулся - приторно и притворно.
  - Не думаю, что...
  - Он никуда не пойдет. - Красник рассматривал незваных гостей с не менее фальшивой улыбкой. - А посему нам пора прощаться и расходиться по домам. Вас еще ждет долгий и опасный путь до вашего поселения.
  - Вообще-то нет. - Хил перестал улыбаться. Его внимательные карие глаза с интересом рассматривали отца семейства. - Мы решили задержаться в Бровках на некоторое время. Говорят, у вас вполне приличный гостиный дом. Не волнуйтесь, мы не будем вам надоедать, но подумайте сами: что вы сможете ему дать? Он сейчас в том возрасте, когда приходится овладевать новыми навыками и совершенствовать племенные магические способности. А ваш опыт ему вряд ли подойдет.
  - Я думаю, мы разберемся с этим сами, - предположил отец предельно недружелюбным тоном.
  - Тогда до свиданья! - напоследок Хил посмотрел прямо на Лесна. - И все же, Кикимор, глупо отказываться от искренней помощи вновь обретенной родни. Многие сочли бы твой выбор необдуманным.
  Моры уверенными неторопливыми шагами покинули двор родителей Лесна и зашагали к центральной улице поселения. Подросток встал из-за стола.
  - Я с ними не пойду! - заявил он категоричным тоном. Отец подошел к матери и положил ладонь ей на плечо, успокаивая. Плетунья благодарно улыбнулась чуть подрагивающими губами.
  - Тебя никто и не просит уходить. Мы любим тебя, мальчик, и ты это знаешь. Чья бы кровь в тебе не текла, ты все равно останешься нашим сыном. Но возможно тебе самому стоит задуматься над этим предложением. По крайней мере, может, нам действительно следует нанять тебе в наставники какого-нибудь очень нуждающегося в деньгах мора?
  Предложение отца показалось Лесну предательством.
  - Мне никто не нужен! Ни моры! Ни кики! Я сам все знаю!
  Он сбежал по ступеням крыльца и направился к воротам, выходившим на опушку.
  - Лесн! Куда ты? Темнеет!
  Внутри кольнул стыд. На мгновение подросток подумал, что стоит вернуться, но так он мог показать свое согласие с их предложением, проявить слабость! Нет! Пусть поймут, что все серьезно!
  - Я лучше в лесу буду жить, чем с киками и морами! - сообщил он родителям и вышел за калитку.
  Чтобы через час пробраться в травник под бок к двум мирно спящим лисам.
  ***
  Утро было пасмурным. Лесн нерешительно выглянул из травника, определяя местонахождение родителей. Отец сидел на скамейке у круглой клумбы и раскрашивал деревянные пластинки с рисунками, которые делал на продажу. Мать накрывала на стол. У ее ног крутились оба лиса, которым время от времени перепадало что-нибудь с хозяйской тарелки. Подросток вышел из сарайчика и как бы между делом дошел до соседней с клумбой делянки, где в грязи копошились болотные черви, из которых отец делал оранжевую и коричневую краски. Батя хмыкнул, мать сильнее загромыхала посудой - и все. Лесн постоял, нарочито увлеченно рассматривая снующих в жиже червяков, однако никто с нотациями к нему не бросился. С ним вообще не разговаривали.
  Ну и не надо!
  Мать вынесла из дома плоскую тарелку и банку варенья. Запахло блинами. Подросток сглотнул слюну и повернулся спиной к крыльцу.
  Скрипнула калитка.
  - Лесн, в дом!
  Ага, заговорила теперь!?
  Пока полукровка думал, идти или нет, его схватили за шкирку и как щенка проволокли по ступеням крылечка.
  - В дом! - приказал отец таким тоном, что Лесн сначала прошмыгнул в приоткрытую дверь, а затем уже возмутился: почему это им командуют??? Он шагнул обратно к двери, но с той стороны ее кто-то подпирал, вероятнее всего, отец. Подросток подошел к окну.
  - С чем пришли, гости незваные?
  - С просьбой, - отозвался незнакомый мужской голос. - А может, и с предложением.
  Лесну хватило ума пригнуться.
  - Говорят, у вас мальчонка живет, а кровь в нем наша. Лгут люди али нет?
  - Я за чужими языками не слежу.
  - А за своим ребенком?
  - А все, что касается моего ребенка, не касается посторонних людей. Кик в особенности.
  - Послушай, разин! - Голос переговорщика сразу стал холоднее. - Что тебе до чужого семени? Отдай ребенка! Мы ему поможем с племенным наследием, напоим, накормим, обучим жить в нашем обществе!
  - Да он и сейчас не голодный.
  Тон смягчился.
  - Я вижу, ты хороший отец. Послушай старика, не порть ребенку жизнь. У нас парень будет как сыр в масле кататься, жену себе найдет, домом-делом обзаведется. А у вас что его ждет?
  - С чего вдруг такая честь полукровке? Законы едины на всем Валахаре писанные и неписанные. Смешанную кровь нигде не любят. Не верится мне что-то в твою сказку, кик.
  - Вера здесь не при чем! У нас ему лучше будет! Ну вот что тебе надо, Художник? Ребенок чужой, на племя ваше не похож ни капли, вы ему никто! Отпустите парня с миром!
  К удивлению Лесна ответила кику мать.
  - Прочь пошел, песьи глаза! Прочь! Наш ребенок! Ишь, удумали, отдай! Где вы были, рытниковы дети, когда его лисы на болоте выхаживали? Да ты знаешь, каким мы его нашли? Глаза дикие, рычит, как зверь, из зубов сырое мясо торчит! Ручки-ножки тоненькие, смотреть страшно! А теперь поналетели! Ребенка им подавай! Мой он! Вот этими руками выхоженный, к сердцу ниткой прочной пришитый! Не отдам дите! Прочь идите!
  Видимо, на это кику возразить было нечего. Бормоча нечто нечленораздельное, гость поспешил удалиться. Когда заскрипела калитка, Лесн разогнулся и сел на скамейку в ожидании родителей. Но их не было. В испуге он ринулся к двери.
  Мать плакала. Цеплялась за рубаху отца двумя руками и беззвучно обливалась слезами. Красник гладил жену по спине, шепча ей что-то на ухо. Лесну стало стыдно.
  - Простите, - прошептал он едва слышно. Отец повернул к нему голову.
  - И не стыдно тебе? - спросил он. - Мать проревела полночи, за тебя страшась. Благо я в какой-то момент додумался сараи проверить. Тебе что пять лет, такие фокусы проделывать?
  Стало нестерпимо горько. Полукровка потупился.
  - Мам, прости. Простите. Я больше не буду. Я просто...не хочу к ним.
  - А мы хотим! - всплеснула рукам мать, отстраняясь от отца. - Мы прям жаждем тебя сбагрить с рук! Вишь, как радуемся-то!
  Они не понимали! Он не хотел иметь с этими племенами что-либо общее! Не хотел вообще помнить, что они существуют! Ах, если бы только было можно поменять цвет кожи и глаз! И отрезать под корень эти рытниковы когти! Ну почему, почему он не родился у Красника и Плетуньи сразу?
  Лесн шмыгнул носом. Зло вытер лицо рукавом и опять попросил:
  - Простите.
  Теперь он заметил изможденный вид матери и круги у нее под глазами. А ведь она и так ткет-прядет-вышивает целыми днями, не считая домашней работы. Он почувствовал себя самым жестоким и неблагодарным ребенком на свете.
  - Ты есть то будешь? - спросила мать, утирая слезы. - Посмотри, как лицо вытянулось с этими твоими ежедневными забегами по лесам-болотам! Рубашка грязная, волосы нечесаные! Всех девок распугал небось в округе!
  Лесн чуть ли не брякнул, что так и вышло. Мама засуетилась у стола, накладывая всем завтрак и обильно поливая его малиновой жидкостью. Лесн и отец молча уселись по бокам от нее.
  Этим утром у блинов с вареньем был солено-горький привкус.
  ***
  Говорят, охота занятие интересное и весьма прибыльное. Может быть. Только вот если охотятся на тебя, то развлечение получается не очень.
  От Вихра Лесн узнал, что моры поселились в гостином доме, а кики в летнем домике Красины, от которой пасынок с женой уехали в какое-то соседнее поселение. Чернобород, которому надоело разнимать то и дело ссорящиеся, а то и дерущиеся делегации, поделил Бровки на две части: до Соленой площади - территория кик, после - мор. Кики было возмутились, но глава, измученный старческими болячками, нерадивыми поселковыми пахарями и вечными жалобами представителей болотных племен друг на друга, так накричал на обоих посланников, что те теперь обходили его десятой дорогой. Лесн, и так пребывающий в последнее время в не самом хорошем расположении духа, теперь совсем сник. Куда бы он не пошел, натыкался то на кика, то на мора. Парень чувствовал себя зверем, которого упорно загоняют к яме с кольями, как бы он не сопротивлялся. Подобное сравнение заставляло держать ухо в остро, отчего внутреннее напряжение копилось и копилось в юноше, не имея возможности быть излитым на кого-либо или что-либо. Лесн ощущал себя вулканом, готовым взорваться в любой момент.
  И момент настал. Самый неподходящий, какой только можно представить.
  День был пасмурным, но душным. Лесн знал, что будет гроза, но не боялся. Дождь он любил, а Дикие грозы, когда небо "охотилось" на людей при помощи алых молний, приходили всегда уже после Дня урожая. Поэтому после полудня он взял корзинку и отправился в лес за мыльными грибами, с помощью которых мать стирала одежду.
  У реки девчата полоскали белье. Завидев Лесна, Нитка взвизгнула и спряталась за Кату, Злена ойкнула и наклонилась к подружкам, что-то шепча. Остальные придвинулись ближе, внимательно прислушиваясь. Подросток свернул с тропинки и пошел к опушке напрямик. Позади охали и ахали поселенческие девчонки.
  Лес встретил его щебетанием птиц и надтреснутым старушечьим голосом.
  - А ты как думал!
  Помимо воли Лесн прислушался, высматривая под ближайшим Гигантом шляпки искомых грибов.
  - И когти - это только начало! Потом клыки выдвигаться станут, а затем он и вовсе порастет шерстью и превратится в дикого зверя, что питается человеческим мясом!
  - Вау! - звонкий мальчишечий голос был полон восторга. - А это точно? Ты такое видела?
  - Сестра твоя видела! Ей такой чуть ногу не откусил!
  - Это был детеныш рытника, бабушка, - робко возразила Выса.
  - А ты не перечь бабке! - разъярилась тут же родственница. - Мне лучше знать! Больно много ты понимаешь! Как будто он в рытника не мог превратиться! Полукровки они, знаешь, какие хитрые! И хищные!
  - Ой, а расскажи еще! - заканючил мальчик. - Расскажи про крылатого кровопийцу!
  - Смеш, это сказки, чтобы пугать маленьких, - возразила сестра. - И вообще, ты работать собираешься?
  - Вот-вот, - подхватила бабка Жита. - Давай-ка трудись! А то мы отсюда до ночи не уйдем! У сестры третья корзинка уже почти доверху ягодами забита, а ты все первую наполовину не заполнишь!
  Лесн подступил ближе и осторожно выглянул из-за орехового куста. Бабка Жита сидела на пеньке и руководила процессом сбора ягод. Рядом с ней стояла ручная тележка на двух колесах, забитая пустыми и полными емкостями. Смеш сидел на земле неподалеку и судя по красным разводам на его лице не столько собирал ягоды, сколько их ел. Выса стояла чуть поодаль и сосредоточенно обирала большой раскидистый куст. На ней было все тоже старое серенькое платье.
  - Нет ничего хуже, чем смешивать кровь, запомните это с малолетства! Каждый должен принадлежать одному племени, только одному! Двукровные, трехкровные - все они монстры! Ты зачем, Смеш, к зеленому чудищу Плетуньи-Ниточницы бегаешь? Хочешь, чтоб он тебя съел?
  Мальчик вздрогнул.
  - Бррр! Нет! Выса говорила, что видела, как он сырую рыбу ел! Я тоже хочу посмотреть! Вдруг у него клыки большие выдвижные есть!
  Было такое. Ел как-то на спор. Но совершенно без удовольствия!
  - Не было у него клыков! - заметила честная Выська. Ее брат воодушевленно возразил:
  - Так у него и когтей раньше не было! А теперь Нитка на каждом углу трепет, что он ее чуть не искромсал своей рукой! А Злена с Катой тоже когти видели!
  Лесн рассмотрел, что Выса вздрогнула и ниже склонилась к кусту.
  - Вот-вот! - Жита погрозила внуку пальцем. - Смотри, задерет он тебя, как ночной шатун или рытник! Кровь хлестать будет, ого-...
  - Бабушка! - вскрикнула девчонка, чуть не плача. - Ну что ты все время страсти рассказываешь! Спать невозможно! Хватит ужасов!
  - Не хватит! - разъярилась бабка. - Не хватит! Кто вас уму разуму научит, коль не я! Ты вот говоришь, рытник тебе ногу повредил! А знаешь ли ты, что ты видела? Может то зверь иного толка был! Не спорь с бабушкой! Не спорь! Я столько прожила, столько видела! Я-то жизнь получше знаю! Я вот тебя водила смотреть, как кузнецова дочь с молниями танцевала? Водила? Говорила, с ней не дружить? Говорила? А ты что! Мне Прина сережки подарила! Мне Прина рассказала то-то и то-то! Видишь, что сила у твоей Прины от мертвых молний, а умом не кумекаешь! Все равно девку срамную привечаешь! Я тебе говорила, Красина жену пасынкову со свету сживала? Сама видела, как она узлы ей на шали вязала с нитками из травы-мруна! И этого видела, зеленомордого, что ест сырое, а все туда же! Все хорошие! А я, вишь, страсти рассказываю! Я жизни вас учу, бестолочи!
  Выса совсем сникла.
  - Я про полукровку ничего не говорила! - едва слышно возразила она. - Но про него много плохого рассказывают. А Прина хорошая!
  Вот как значит. Он плохой, Прина хорошая.
  - Вот слышал, Смеш? Задерет тебя зеленомордый, как пить дать, задерет! Когти свои выпустит, клыки о кости убиенных заточит, и...
  - Да я могу прям сейчас начать!
  Выса взвизгнула и резко обернулась. Бабка Жита медленно повернула голову, дабы узреть, кто ее перебил. Смеш просто смотрел на полукровку широко открытыми глазами. Рука с ягодой замерла у подбородка, не решаясь двинуться ни вперед, ни назад. Лесн выпустил когти на обеих руках - в этот раз это получилось осознанно и как-то очень легко, - и шагнул к вредной старухе.
  - Обо что, говорите, таким, как я, следует точить зубы-когти?
  Женщина молчала. Он не смог понять, напугал ли он ее или нет: она застыла истуканом и не сводила с него глаз, не говоря при этом ни слова. Лесн дотронулся до одного когтя другим. Звук вышел премерзкий.
  - Что ж, пойду, какую-нибудь животинку поймаю, да загрызу. Что может быть вкуснее теплой крови?
  И он неторопливо пересек полянку и скрылся за ореховым кустарником, коих здесь было в избытке.
  Шагов через пятнадцать он наткнулся на дуб. Высокий, крона пушистая, ствол - шириной в два обхвата. Лесн посмотрел на свои руки, на дерево, а потом со всего маха пропорол кору когтями. И еще раз. И еще. И еще...
  Иногда он ненавидел себя. Иногда - весь мир. Может, если бы у него появилась сила, он отомстил бы всем злоязыким врагам страшнейшим образом, а может быть вообще стер с лица Валахара эти болота.
  Ну, за исключением родителей. И Вихра. И...
  Почему все полукровки из старых легенд невероятно сильные и могущественные существа, а он не может дать отпор даже Кривоносу и его прихвостням? Говорят, вчера сын главы сломал Угелу нос, а одному из его друзей пару ребер. В одиночку. Обычный чистокровный разин со способностью к, смешно сказать, кухарству! А ему, недокику и недомору, не хватило сил побить ровесника Жада! Плечистого, конечно, но все же!
  Когти втянулись по желанию. Лесн обреченно выдохнул и уткнулся лбом в искромсанный ствол. Тысяча проклятий на голову этой старой карги! И кикам! И морам! И...
  - Прости.
  Выса стояла шагах в пяти от него и с весьма заметным страхом рассматривала порезанную кору. Лесн подумал, что, если бы она знала, как он сейчас ненавидит ее и всю ее семейку, она вряд ли бы рискнула к нему подойти. А, впрочем, она всегда его боялась.
  - Что пришла? Хромай отсюда!
  Девчонка отступила на шаг назад.
  - Прости, - повторила она, и полукровка тут же рассмотрел в этом слове крайнюю степень лицемерия. Боится, но пришла, говорит гадости, а потом тут же извиняется и даже глаз не отводит!
  - Зачем пришла? Тебя кто сюда звал? Иди ягоды собирай под бабкины сказки!
  - Она ушла.
  - И ты топай следом!
  - Мне надо отвезти тележку.
  - Вот и вези! А меня не трогай! Думаешь, кому-то тут твое "прости" надо?
  - Нет.
  - Верно! Никому не нужно! Зачем тогда явилась?
  Девчонка потупилась.
  - Просто я подумала, что так будет правильно. Бабушка, она...бывает порой грубой. И говорит лишнее.
  - Разве ты с ней не согласна?
  Ее взгляд метнулся к израненному дереву и опять опустился в землю.
  - Я...
  Лесн вдруг понял, что не хочет слышать ответ. Он и так его знает.
  - Где тележка?
  Она непонимающе захлопала глазами. Полукровка прошел мимо нее, возвращаясь на злосчастную поляну с ягодами. Настырная девчонка поплелась следом.
  Тележка с корзинами, большая часть которых была заполнена крупными красными и фиолетовыми ягодами, стояла на прежнем месте. И как эта хромоножка собиралась ее тащить, интересно? Лесн взялся за ручки и толкнул тележку вперед.
  - Я сама! - испуганно вскрикнула Выса, торопясь его догнать. Парень сплюнул в кусты и криво усмехнулся.
  - Да не бойся, я до опушки довезу только. Дальше сама покатишь. Не трясись, никто тебя в компании зеленого чудовища не увидит.
  Выса открыла рот, чтобы возразить, но судя по всему, подходящих слов не нашла и понуро поплелась рядом.
  Лесн думал, что ему будет противно помогать девчонке, но на самом деле от происходящего он испытал двойственное ощущение: с одной стороны, было до жути обидно, а с другой...умиротворенно? Не так уж и плохо просто идти рядом с кем-то в лесной тишине. Если бы не обстоятельства, было бы почти приятно.
  Почти.
  ***
  Передав на опушке тележку Высе, Лесн пошел домой по круговой дороге в обход деревни, выискивая по пути мыльные грибы. Долгий путь закончился неожиданным финалом: стоило ему зайти в калитку, как он увидел престранную картину: на крыльце за столом сидели мать, отец и незнакомая женщина средних лет в чудном сером одеянии.
  - Здравствуй, Кикимор, - поздоровалась незнакомка. - Я приехала из Библиотеки. Позволь представиться - Тиана, хранительница пророчеств и проклятий.
  - Желаю здравствовать, - пробормотал Лесн и с надеждой посмотрел на отца: - Может, я это...сразу в дом?
  - Нет, - Красник хлопнул по скамейке рядом с собой. - Есть вещи, от которых невозможно убежать. Садись.
  Лесн поставил тару на землю и сел между родителями, с тревогой поглядывая на незваную гостью. Та начала говорить.
  - Несколько сотен циклов назад в Библиотеку было передано пророчество-наследие, а на нас, соответственно, легла обязанность найти наследника и передать ему причитающиеся бумаги. Дело давнее, но судя по косвенным признакам, источником пророчества-проклятия был единственный не доживший до наших дней мастер - мастер Жизни по имени Альхиира. Из документов тех лет нам известно, что она проживала на болотах и имела нескольких учеников, среди которых были и кики, и моры, тогда еще дружественно относившиеся друг к другу. Двое из ее учеников оказались влюблены друг в друга и собирались официально узаконить отношения, когда между племенами произошел разлад. Главы племен, узнав о связи своих родственников с вражеским элементом, предприняли меры, в результате которых влюбленные, не собиравшиеся отказываться от чувств в угоду политике, погибли. Насколько известно, Альхиира любила учеников как собственных детей и восприняла смерть оных в результате начавшейся между племенами войны как ужаснейшее преступление. Она прокляла оба племени, а свою Силу выпустила на волю, пообещав, что получит ее только тот, кто станет залогом любви, что выше предрассудков - в ком будет течь кровь и моров, и кик. И только тогда закончится война, когда этот ребенок обретет ее Силу, ибо противится ей не сможет ни одно существо на Валахаре. Так вот, оба племени обратились к нам с информацией, что такой юноша существует, и попросили от его имени передать наследие им. Мы же не работаем с посредниками. Поэтому я здесь. Чтобы лично вручить бумаги Альхииры тому, кто соответствует критериям наследника.
  - Про любовь немного не в тему, - Лесн не мог не съязвить относительно кровной родни. Плод великой любви обычно не выбрасывают на болота. Хранительница на его выпад внимания не обратила.
  - Вот, - она положила на стол цилиндрический футляр с двумя шипами по центру. - Положи пожалуйста палец на иглу.
  Идея полукровке не особо понравилась.
  - Это зачем? - спросил он, придвигаясь поближе к отцу. Тот приобнял его за плечи.
  - Это обязательно?
  Хранительница вздохнула.
  - Слушайте, ну должен же футляр понять, что перед ним действительно тот, кому он обязан открыться? Давайте уже проверим кровь юноши и закончим наш с вами разговор! Если он наследник - я отдам вам бумаги и спокойно отбуду восвояси, если нет - уеду вместе с наследием Альхииры. Мне, знаете ли, тоже не доставляет огромного удовольствия мотаться по болотам в поисках мальчишки-полукровки!
  Лесн посмотрел на женщину, на родителей и протянул руку вперед. Капля крови скатилась по шипу и исчезла внутри футляра. Юноша замер.
  - А какой теперь палец?
  - Да любой! - устало отозвалась хранительница. - Хоть тот же самый! Лишь бы твой!
  Полукровка так и сделал. Пострадавший палец опять кольнуло, теперь капля крови скатилась по второму шипу, и внутри футляра тут же что-то затрещало и заскрежетало. Мать встала и суетливо принялась искать мазь от ран, словно он не палец уколол, а руку проткнул насквозь.
  - Мам, все в порядке! Мне даже не больно!
  Плетунья подошла к сыну и погладила его по голове.
  - Да-да, конечно в порядке...
  Щелкнул замок и цилиндр распался на две части, являя взору всех присутствующих свое содержимое - пустой желтый лист бумаги. Мать Лесна облегченно выдохнула, отец изумленно приподнял бровь, хранительница пометила что-то в небольшую книжечку с кожаной обложкой и встала.
  - Ну что ж, все доставлено по назначению. Пользуйтесь. Моя работа выполнена, так что разрешите откланяться. Прощай, Кикимор.
  И она так быстро зашагала прочь, что хозяева даже не успели с ней проститься. Лесн взял лист в руки, повертел его, но тот остался все так же чист.
  - И что это?
  - Наверное, какая-то загадка. - Предположил отец. Мать всплеснула руками.
  - Пустой лист. Очень хорошо! По крайней мере не оружие, не болезнь или что-то подобное. Что ж, я думаю, это можно отложить в сторону и наконец-то поужинать. Лесн, поможешь?
  Парень хотел отказаться, очень уж ему хотелось поэкспериментировать с нежданным наследством, но он заметил, что руки у матери дрожат, и поспешил встать, небрежно отбросив лист в угол стола.
  - Конечно, мам. Что нести?
  Женщина немного расслабилась и, схватив сына за руку, повела в дом. Лесн не сопротивлялся. Он знал этот лихорадочный взгляд, знал, почему от матери так и веет тревогой и смятением. Так было, когда он лет пять назад очень серьезно заболел и родители не были уверены в том, останется ли он жив. Страх потери. И тогда, и теперь он сквозил в каждом жесте, в каждом взгляде обеспокоенной женщины. Лесн погладил мать по руке, успокаивая.
  - Все будет хорошо.
  Она бледно улыбнулась и поцеловала его в лоб, как маленького.
  Глава 3. Победи ложь.
  Лист лежал перед ними во всей красе: желтый, чуть надорванный с одного края, абсолютно чистый. Вихр с опаской коснулся его пальцем, но ничего не произошло.
  - А ты писать пробовал?
  - Пробовал, - кивнул Лесн. - Всеми отцовыми красками. И водой, и соком травяным капал, и даже пытался материной иглой проткнуть.
  Глаза друга блестели от любопытства.
  - И как?
  - Ничего. Все тут же исчезает-зарастает.
  - Но кому-то же его удалось надорвать!
  - Это явно был не я!
  Они покрутили находку в руках, затем провели ряд экспериментов: намочили лист в воде, в молоке, в болотной тине, посмотрели через него на заходящее солнце, а через пару оборотов - на звезды. Однако тайные послания не проявились ни от одного из их действий.
  - Очень странно! - сообщил Вихр, пытаясь надорвать тоненький лист. Лесн смотрел на потуги друга с некоторым превосходством: он сам еще с утра опытным путем выяснил, что бумага останется целой в любом случае. Сирота тоже вскоре это признал и, напоследок попробовав находку на зуб, с грустью отложил ее в сторону.
  - Скоро День урожая, - совсем не к месту проговорил он, гладя лежащего между ними лиса. Хвост недовольно фыркнул и развернулся к гостю спиной. Зато раненый лисенок наоборот осторожно приблизился к ногам подростка и с любопытством их понюхал. Вихр погладил дружелюбного зверя.
  - И что? - Не понял Лесн.
  - Ну...наведут же костры парных танцев...как думаешь, Злена хоть разочек со мной потанцует?
  Лесн, озабоченный в последнее время совсем другими вопросами, всерьез задумался над ответом.
  - Э...ну, она очень красивая, - осторожно начал он.
  - Красивая, - со вздохом повторил Вихр и просунул палец в дырку на подоле рубахи. - Да, точно. И на отца ее десяток батраков работают. А Нитка?
  Лесн, только что стащивший из отцовой корзины ягоду, поперхнулся. Откашлявшись, он просипел:
  - Эээ...ну, ты попробуй...
  Вихр подскочил.
  - Да! Да! Попробовать!
  Однако энтузиазм его иссяк на третьем слове, и он опять сел на пол, скрестив ноги.
  - Ну...а если откажет? А вдруг еще и посмеется? Тогда хоть из поселения уходи! До конца жизни позора хватит! Слушай, Кикимор, а у Красника с Плетуньей случайно нет где-нибудь родственников? Далеко-далеко? Я за еду и крышу работать буду, я способный!
  Лесн нахмурился.
  - Почему Кикимором зовешь? - спросил он с недобрым прищуром. - У меня имя есть!
  Друг стушевался.
  - Ну так тебя теперь все так зовут...
  - Кто это все???
  - Да вот кики. И моры. А с их подачи и поселенские тоже. Ты не сердись, а? Прижилось уже.
  Легко сказать, не сердись! Кикимор, кикимора - это всегда были слова-ругательства. Мол, кикимора ты болотная, змея подколодная и т.д. И хоть зародилось оно как отражение чудовищности смешения крови кик и мор, а значит, в общем-то, в отношении Лесна могло быть употреблено с чистой совестью, все равно неприятно, когда твоим вторым именем становиться хулительное слово. Вот отец Красник-Художник, мать Плетунья-Ниточница, а он, получается, будет Лесн-Кикимор? Все равно, что Вихр-Дурак, например! Полукровка вспомнил, что друга давно кличут Сирота, и немного остыл.
  - Вот сволочи! - эмоционально охарактеризовал он гостей.
  - Кто?
  - Все! Кики! Моры! Разница не велика.
  Вихр промолчал. Для него разница была: мор Хил всегда с ним приветливо разговаривал и даже пару раз бросил по красному знаку за усердие. На эти деньги парень хотел справить новую рубаху - как раз к Дню Урожая.
  Полукровка повертел опять пустой лист, порезался об него и выругался.
  - Тысяча проклятий!
  Вихр задумчиво смотрел, как бумага впитывает кровь.
  - Лесн...а ты не хотел бы найти настоящих родителей?
  - Нет! - однозначно высказался подросток, сунув пострадавший палец в рот. Друг опустил глаза вниз - и увидел, что на листе появилась запись.
  - Смотри!!!
  Полукровка взял бумагу.
  - "Желаю здравствовать, Кикимор". - Прочитал он и скривился. - Ну, здравствуй, дряхлая бумаженция! И что тебе от меня надо?
  Как не странно, бумага ответила - предыдущие строки исчезли, зато появились новые.
  "Не мне, а тебе! Сила! Но обретешь ты ее только после того, как выполнишь три загадки-поручения! Такова воля Альхииры."
  - Ишь ты! Поручения! А может, мне и не нужна ваша Сила!
  "Нужна. Твоя кровь жаждет перемен, жаждет власти и новых способностей! Или ты боишься?"
  Лесн торопливо повернул лист так, чтобы Вихр не видел написанного. Друг читал кое-как и то только потому, что его научил Лесн, но все таки...
  - Что там? - Сирота как назло придвинулся ближе.
  - Да так. Говорят, надо пройти испытания.
  - Ух ты! - восхитился парень. - А какие?
  "Победи ложь."
  - Что написано?
  На этот раз Лесн развернул лист к другу.
  - Победи ложь, - прочитал он. - Бред какой-то.
  Полукровка повертел в руках тут же опустевший лист, посмотрел на заходящее солнце и спросил:
  - Тебе в гостиный дом надо?
  Вихр понуро кивнул.
  - Но как Чернобород отпустит, я к тебе сразу же зайду! - пообещал Сирота.
  На том и распрощались.
  ***
  Жад переминался с ноги на ногу - стыдливо краснеющий и от этого выглядящий весьма глупо. Этакий четырнадцатилетний плечистый амбал с нежным румянцем на щеках.
  - Что-что нужно? - переспросил Лесн, не поверивший своим ушам.
  - Эээ...помет загрызки...
  Подростки одновременно покосились на ведро, стоявшее у ног пахарского сына и совковую лопату в его руке.
  - Маме сказали, что разведенный с водой в определенной пропорции он служит хорошим удобрением и увеличивает урожай в три-четыре раза!
  Было видно, что парень сам не верит в то, что говорит, однако деваться ему некуда. Лесну хотелось ответить, что матери однопоселенца нужно сказать, чтоб она глупостями маялась поменьше да не слушала всяких дураков, но это в общем-то было не его дело, и полукровка только спросил:
  - А я-то тут при чем?
  - Так ты же все леса-болота исходил! К кому же еще идти? К тому же все знают, что кик дорогу к дому всегда проложит. А ты же Кикимор.
  Слово неприятно резануло слух, но Лесн сдержался, промолчал. Кажется, ему это обращение теперь слышать в свой адрес до конца жизни.
  - Я заплачу! - поспешил добавить Жад и раскрыл ладонь, на которой одиноко блестел золотой знак. Заработать, принести хоть какой-то доход в семью - это было бы очень приятно, но Лесн знал, что у парня еще три сестры и два брата дома, и буркнул:
  - Не надо. Я все равно собирался на болота.
  Жад просиял и поторопился спрятать знак то ли за пазуху, то ли в потайной карман.
  - Пойдем после обеда! - сообщил полукровка, поглядывая на небо. Собеседник понятливо кивнул.
  Они вышли через полоборота после солнечного дождя. Жад, получив согласие Лесна помочь, явно расслабился. Кикимор же наоборот был очень сосредоточен и внимателен. Несмотря на то, что болотные Тропы выходили у него даже легче обычных земных, он всегда напрягался, идя по болотам. Места гиблые, нестабильные, хищников: и травяных, и животных - хватает, да еще на лазутчика мор или кик можно наткнуться. В общем, ухо следовало держать в остро. Одно хорошо - Хвост всегда чуял опасность издалека, что не раз помогало Лесну в его походах.
  Лис появлялся и исчезал, весело помахивая хвостом. Жад шел следом за полукровкой, изредка что-то спрашивая. Беспечность, с которой спутник доверился Кикимору, последнего несколько озадачила. Если в лесу они могли быть на равных (не считая комплекции, конечно), то на болотах Лесн обладал явным преимуществом. И все-таки человек, с которым он относительно недавно подрался, доверчиво шел за ним следом. Почему?
  Чтобы как-то заглушить бесконечное множество кружащих в голове мыслей, полукровка завел разговор.
  - Загрызки из своего помета строят специальные хранилища для тех яиц, из которых в будущем появятся их детеныши. Так как яйца они откладывают по весне, сейчас эти норки как раз должны быть пусты, а их обитатели скорее всего уже снуют по тине, учась охотиться. С этой стороны, нам, можно сказать, повезло.
  Жад неопределенно угукнул. Кажется, полученная информация его не вдохновляла.
  - Загрызки живут под корнями таких болотных деревьев как плакун или перьевик, но для яиц норки мастерят на одиноких, хорошо прогреваемых солнцем кочках. При этом кочки эти должны находится недалеко от семейного гнездышка самих загрызков. Так что мы сейчас возьмем чуть правее, чтобы приблизиться к болотцам-озеркам, которые соседствуют с зарослями плакуна. Очень подходящее место.
  - Наверное, - совсем невесело согласился Жад, поворачивая за Лесном направо. Они прошли еще немного, затем стали двигаться гораздо медленнее, внимательно осматривая каждую попадающуюся на пути кочку. В конце концов им улыбнулась удача: восьмая, десятая и тринадцатая кочки действительно совсем недавно являлись домиком для молодых загрызков. Жад быстро наполнил ведро больше чем на половину, нагружая его пометом вперемешку с остатками скорлупы. На последнем месте, когда казалось, что дело почти сделано, под лопатой вдруг что-то хрустнуло. Юноши заглянули в развалины искусственной норки - и увидели треснутое зеленовато-серое яйцо.
  - Нам хана? - спросил пахарский сын, тревожно оглядываясь. Лесн огляделся. Болото казалось сонным и неподвижным.
  - Отойди-ка!
  Жад послушно перебрался на соседнюю кочку, потом подумал и отошел по едва видной тропинке еще чуть дальше. Лесн наклонился к яйцу, пытаясь определить размер ущерба. Трещинка небольшая, но не видно, повреждена ли внутренняя защитная пленка...
  Его обрызгало тиной внезапно - казалось, вот, тишина да гладь на болоте - и вдруг в одно мгновение из-под болотной жижи появляется огромная змея, а затем падает обратно, обдавая грязью все в районе десяти шагов. Ритуал устрашения. Лесн за одно мгновение проникся и сначала резко встал, а потом поспешно сел, беспомощно оглядываясь. Прятаться было негде, бежать - некуда, загрызка начала плавать вокруг островка твердой земли, выискивая жертву, причем ее размеры позволяли хвосту и голове соприкасаться. В какой-то момент змея резко вползла на кочку, и Лесн в ужасе отпрыгнул назад. Хвост, беспокойно крутившийся на соседнем островке твердой земли, завыл, Жад испуганно вскрикнул. Змея качнула головой, выискивая источник звуков, полукровка отступил еще на шаг назад и посмотрел под ноги, пытаясь отыскать пути отхода - тропа-то, что вела к кочке, была как раз в той стороне, где качалась голова змеи. И то, что он увидел, его изрядно напугало: оказалось, он уже стоял на болотной жиже. Лесн конечно слышал байки, что кики могут строить на болотах Тропы прямо по топи, но считал это сказками. Загрызка зашипела и повернула голову к подростку. Думать было некогда, и Кикимор шагнул назад - и не провалился. Обрадованный, он крикнул лису:
  - Хвост, выведи его! - и, развернувшись спиной к змее, зигзагами помчался к заболоченному лесу. Сзади раздалось шипение и плеск. Сердце громко стучало в груди, босые ноги каждым волоском чувствовали, что в них вот-вот вцепятся ядовитые клыки. Заметив, что с левого бока по воде прошла рябь, юноша отпрыгнул в право - и промахнулся. Хвост загрызки больно ударил по плечу, Лесн почти упал в болото, но в последний момент выпустил когти и впился ими в ствол ближайшего дерева. Пока змея разворачивалась для нового удара (все-таки такой вес значительно влиял на ее скорость) Кикимор спрыгнул вниз, топнул, прокладывая Тропу к обычному лесу, а не к мари, и помчался по ней со всех ног. Болотная тварь ушла под воду и ринулась следом.
  Тропа на то и Тропа, что она не просто ведет кика куда-то, она строит кратчайшую из возможных дорог, сшивая разные точки пространства в одну линию. Кикимор понадеялся, что загрызка отстанет на время, достаточное для того, чтобы след Тропы исчез, однако змея время от времени шипела позади него. Поэтому даже когда он добрался до обычного леса, стоявшего на твердой земле, он пробежал еще какое-то расстояние прежде чем остановился отдышаться. Чувствовал себя Кикимор ужасно. Мышцы болели, горло пересохло, а каждый вдох, казалось, разрывал легкие. Руки, которыми он оперся о колени, дрожали. Ноги подгибались, и подросток сдался - упал на колени, пытаясь дать отдых телу и восстановить дыхание.
  - Желтый день! - выругался он, хмуро оглядываясь. До дома еще идти и идти, а сил нет даже на то, чтобы встать. Ну нет, чтобы он хоть раз еще помог Жаду в осуществлении безумных затей его мамаши! Ни за какие деньги!
  Шорох. Так шуршит трава, если по ней что-то тащишь волоком. Ну или если ползет змея.
  На мгновение Лесн замер, сосредотачиваясь, а потом резко стал на ноги и побежал. За спиной раздалось шипение. Юноша перепрыгнул через ручей и помчался к реке. Может, вода поможет ему затеряться? От лис, например, можно уйти по реке. Хотя, учитывая, что змея и на болотах-то от него не отстала, надеяться на это не приходилось.
  По земле болотная загрызка двигалась медленнее, однако и Кикимор уже выдохся. И все же, не смотря на боль в груди, он очень надеялся обыграть змею в этой гонке и даже счел это в теперешних условиях реальным. Если бы все зависело только от него. Если бы прямо по курсу вдруг не обнаружилась глупая девица с корзиной ягод.
  - Беги!!!
  Лесн хотел повернуть в бок, дабы змея кинулась следом за ним, но он не мог точно знать, что ползучая гадина не польстится на новую жертву. Девушка же, как назло, двигалась очень медленно: вздрогнула, встала, оглянулась. И замерла. Кикимор тоже чуть ли не встал, как вкопанный. Выса. Хромоножка. Хуже и представить нельзя!
  Когда он добежал до нее, она все еще стояла вполоборота к опасности, с ужасом взирая на огромную толстую болотную змеюку, медленно, но упорно, надвигающуюся на нее. Лесн схватил ее за руку и прошипел:
  - Беги!
  Она побежала. И конечно, спустя несколько шагов, споткнулась и покатилась кубарем до ближайшего ствола, о который ударилась животом. Кикимор, державший ее за руку, повторил нехитрый маневр. Когда они поднялись, змея уже добралась до них и прицеливалась для удара, мерзко шипя. Лесн стал перед девчонкой, загораживая ее собой, и выпустил когти. Змея бросилась вперед...
  И отлетела назад, сбитая каким-то круглым черным предметом. Загрызка было подняла голову для нового удара, но тут на нее посыпался град камней и, шипя, гадина поползла в сторону болота. Лесн, не сводивший с противника глаз, теперь позволил себе оглянуться. За их спиной стояла избушка. Обычная такая маленькая деревянная изба...с четырьмя лапами. Изба победно пританцовывала, перед ее косой дверью стояла молодая женщина в цветастом платье, с весьма растрепанными, хоть и ухоженными на первый взгляд, волосами. Над ее головой кружили фейные бабочки, что собирали с цветов пыльцу, а иногда могли и перерабатывать ее в пыльцу магическую. Лесну растрепанная особа, гуляющая по лесу с четырехлапым домом, доверия не внушала, и он, обогнув испуганную девчонку, стал так, чтобы Выса оказалась у него за спиной. Когти парень тоже убирать на всякий случай не стал.
  - Кто такая?
  Женщина улыбнулась - спокойно и светло.
  - А поздороваться?
  - Желаем здравствовать, - Выса высунула нос из-за его плеча, и Лесн уже начал открывать рот, дабы ее отругать, но девушка для подстраховки вцепился тонкими пальцами в его локоть, и он тут же передумал.
  - И вам не хворать. Может, зайдете, настоя травяного попьете, синяки лекарством намажете?
  - Мы лучше до дома потерпим.
  Изба недовольно стукнула входной дверью и присела на лапах так, чтобы в нее можно было войти с земли. Женщина приглашающе махнула рукой.
  - Заходите. Хотела бы зло вам сделать, давно бы сделала. Неужели, Кикимор, ты заставишь девочку с подвернутой ногой идти до поселения пешком? А я бы вас до опушки подбросила.
  Лесн посмотрел на Высу и понял, что та в самом деле опирается на одну ногу. Заметив его интерес, девчонка поспешно распределила вес на обе и тут же ойкнула от боли. Полукровка осознал, что вдвоем они действительно отсюда далеко не уйдут, и нехотя согласился.
  - Хорошо.
  Они медленными шажками дошли до дома и кое-как поднялись по кривым ступенькам к приоткрытой двери. Следом шла незнакомка.
  Домик был маленьким, но как ни странно уютным. Даже с учетом того, что вся мебель была прибита к полу. Лавки здесь одновременно являлись крышками ящиков, в которых хранились, судя по всему, вещи хозяев, полки имели выемки под посуду и всяческие крючки и держатели, дабы оная не разбилась. В одном углу лежала свернутая в рулон и перевязанная плетеной веревкой лежанка, к ближайшей стене был прибит черный ящик, наподобие тех, на которых кики готовили еду. Лесну даже захотелось подойти и рассмотреть его поближе: червей-огневиков он никогда вживую не видел, их добывали далеко-далеко в самом сердце болот и только для личного пользования болотных племен. Подросток с обидой покосился за окно. Если бы его не бросили, он мог бы быть частью этого болотного мира... А теперь не будет! Никогда! Ни за что! Ему вообще тут лучше! В смысле там, дома!
  Перед присевшими за стол гостями поставили две деревянные кружки с ягодно-терпким запахом. Выса, сидевшая совсем рядом с Лесном, первой потянулась к кружке.
  - Спасибо!
  - Пей на здоровье.
  Полукровка смотрел на напиток с сомнением. Женщина села на лавку в противоположном углу и разложила перед собой склянки.
  - Коли пить не хочешь, иди сюда, синяк замажу.
  Плечо действительно болело. Лесн подошел к спасительнице и присел рядом, высвободив из рукава одну руку. Его болячки молча протерли тряпкой, смоченной в теплой воле, и намазали чем-то вонючим.
  - Вот и все. Заживет скоро, не волнуйся. Молодая загрызка была, неопытная, а то лежать бы тебе, дураку, сейчас на болотах.
  Выса поперхнулась и закашляла. Женщина спокойно подошла, постучала ее по спине.
  - Ты зачем змею-то трогал? - поинтересовалась хозяйка. Полукровка поерзал на лавке.
  - Знакомый помочь попросил, - ответил он честно.
  - Значит, оба дураки, - Вынесла вердикт незнакомка и обратилась уже к девчонке: - Вытягивай ногу, лечить будем.
  Выса послушно положила пострадавшую конечность на лавку и, ожидая боли, закусила губу. Ее лодыжку осторожно осмотрели, затем намазали бурым составом и крепко накрепко перемотали длинной сетчатой полупрозрачной тряпкой.
  - Не волнуйся, до Дня Урожая пройдет. Еще напляшешься.
  Выса только украдкой горестно вздохнула. Лесн посмотрел на смущенную девчонку удивленно. Неужели она думает, что ее и на танец-то никто не пригласит? Может, подсказать Вихру позвать с собой к кострам хромоножку? Идея была неплохой, но полукровке почему-то она по душе не пришлась.
  - Рытник поработал? - спросила женщина, задирая подол до колена и рассматривая голень, на которой белели шрамы. - Куда только твои родители смотрели! И что? Боишься до сих пор зверья?
  Выса вцепилась пальцами в платье.
  - Боюсь, - едва слышно прошептала она. - Я много кого боюсь. Особенно зеленокожих.
  Лесн сделал вид, что не услышал, что она там бормочет. На ладони запеклась кровь от ссадины, и он начал сосредоточенно отковыривать засохшую корку. Ему как бы вообще до их разговора дела нет!
  - Ну-ну! - незнакомка подлила гостье травяного отвара. - Маленькая еще, глупая. Ну, ничего, подрастешь, авось и свои мысли появятся.
  Выса ничего не ответила. Наверно, потому что привыкла к такому отношению: бабка их с братом всегда звала дурачьем, бестолочами и глупцами.
  - Что ж, держитесь крепче, пора вас домой доставлять. Хиж, давай к опушке!
  Дом оторвал пузо, то есть пол, от земли, выпрямил лапы и неторопливым шагом направился в сторону поселения. Выса вцепилась руками в стол с таким рвением, что ее не отцепил бы и кузнец своими огромными ручищами. Лесн держался за лавку, на которой сидел и с удивлением наблюдал, как их спасительница, едва придерживаясь одной рукой за крючок в стене, с улыбкой попивает настой из его кружки. Подросток тут же ощутил сухость в горле и скрип песка на зубах. И почему он отказался от угощения? Вот всегда так: сделаешь что-нибудь умное, а окажешься в дураках! А сделаешь глупое - вообще себя умалишенным почувствуешь...
  - Как тебя зовут?
  Женщина над его вопросом задумалась.
  - Даже не знаю, что тебе сказать, - ответила она с некоторой грустью. - Как меня только не звали.
  - Но имя-то у тебя есть?
  Незнакомка отвернулась к окну. Выса округлила глаза, подавая Лесну какой-то знак, но полукровка ничего не понял.
  - Нет.
  Подростки удивленно переглянулись. Деликатная Выська молчала, Кикимору же не давал покоя один очень важный момент:
  - Так не бывает. На Валахаре у всех есть имя. Здесь нельзя выжить без имени.
  - А у меня нет.
  Их спасительница вдруг озорно улыбнулась - но было в этой улыбке что-то печальное. Невольно Кикимору подумалось: может и она полукровка? Но где тогда ее чужеродные "неразинские" признаки?
  - Зовите меня Эйка. - Она с интересом посмотрела на Лесна. - Хочешь еще что-то узнать, любопытный мальчик?
  - Я не мальчик! - тут же разъярился полукровка, но посмотрел на улыбнувшуюся Высу и сразу же остыл. Пусть над другими смеются! Он не ребенок, чтобы вестись на их уловки! - Хочу! Как ты здесь оказалась? И прямо в самое нужное мгновение!
  Выса незаметно кивнула в ответ на его вопрос. Видно, она тоже задумывалась над таким удачным стечением обстоятельств.
  - Хиж идет только туда, где он нужен, - поведала Эйка, поглаживая стену дома. - Муж строит для него Тропы, а я выполняю то, что завещала своему крову предыдущая его хозяйка - помогаю тем, кто в этом нуждается.
  Выса вздохнула и тоже провела рукой по стене - осторожно, едва касаясь ее пальцами, словно не была уверена, что ее поведение одобрят.
  - Так жить очень...хорошо. - Девчонка пыталась говорить без энтузиазма, но глаза ее блестели.
  - У любого знака есть две стороны и ребро в придачу, - мудро ответила Эйка, вставая. - Хорошее и плохое порой ходят рука об руку. Что ж, мы пришли. Вам пора.
  Пока Выса благодарила хозяйку за помощь и порывалась вымыть за собой кружку, Лесн успел потыкать пальцем в болячки и определить, что они действительно болеть стали меньше. Ну, если не считать ссадины на ладонях, которые он расковырял.
  - А какая у тебя магия? - поинтересовался он напоследок. Может, все-таки полукровка? - Лечебная?
  Эйка немного подумала, прежде чем ответить. Затем открыла один из ящиков и показала запрятанные в нем цветки, пучки, веточки и прочее.
  - Лечит не моя сила, а сила трав. А у меня нет магии.
  Выса в ужасе закрыла рот ладонью. Лесн вздрогнул. Валахар пропитан магией. Магия течет вместе с водой по земле, вместе с соком по растениям, вместе с кровью по организмам животных. Она с рождения и до смерти циркулирует по жилам людей, кем бы они не были флосом, киком, разином, мором, беляном... На Валахаре нет людей без магии...
  Хлопнула дверь, намекая, что пора покидать временное пристанище. Лесн взял Высу за руку и потянул к выходу.
  - Спасибо за помощь, - искренне, но немного скомкано поблагодарил он. Эйка проводила их до двери.
  - Что ж, желаю здравствовать.
  Они спустились на землю, и Выса на прощание обернулась.
  - И вам, - девчонка потупилась, - здравствовать!
  Эйка щелкнула пальцами и дом разогнул лапы, готовясь в путь.
  - Не бойся, храбрая трусишка, я умирать еще долго не собираюсь. Прощайте.
  Женщина махнула им рукой и закрыла за собой дверь. Дом шагнул в сторону "дикого" - мало исхоженного - леса раз, два и вскоре исчез с глаз. Но ни Лесн, ни Выса не тронулись с места. Полукровка не знал, о чем думала девчонка, но самого его посетило множество различных мыслей, часть из которых сводились к вопросу-ответу "А может, у меня все еще не так уж и плохо?" Какое-то время они простояли, смотря вслед необычному четвероногому дому, которого уже и след простыл, потом вдали загремело и подростки наконец обратили внимание на небо, затянутое тучами.
  - Гроза идет! - немного испуганно сказала Выса.
  - О! - чужой голос раздался рядом так неожиданно, что Лесн рефлекторно выпустил когти. Хорошо еще, что только на одной руке - правой, левой он все еще держал ладонь Высы. Вот был бы кошмар, если бы он ее поцарапал своими когтищами!!! Ужас! Полукровка поспешил отпустить чужую ладошку, к тому же хромоножка поторопилась сделать тоже самое. Очнувшиеся от задумчивости, они отступили на шаг друг от друга и посмотрели на нечаянно встреченного на опушке человека. Злена. Красавица рассматривала сверстников с жалостливым презрением.
  - Ох! Ну и парочка! - она неприязненно поморщилась и немного отошла назад, с беспокойством посматривая на трансформированную руку полукровки. - Кикимор, ты бы убрал когтищи-то, перед тобой девушка все-таки, а не зверь лесной!
  Злена немного нервно улыбнулась, отчего стала выглядеть еще красивее. Лесн смутился и втянул когти в пазухи.
  - Молодец! - похвалила девчонка с улыбкой, но в ее одобрении полукровке почудилась нотка иронии. Она смотрела на него как... как на необъезженную лошадь. Немного страшно, но подойти и протянуть милостиво яблоко все равно хочется.
  - Эээ... - он уже хотел сказать "у меня много дел, я пойду", как красавица обратила внимание на Выську и, перебивая его невнятное бормотание, спросила ее:
  - Как Жита? Выполнила обещание? Справила тебе новое платье? А то она матери все уши прожужжала, сколько потратила на твою обновку! А ведь могла и...
  - Бабушка не врет! - воскликнула Выса, поднимая голову. Злена от радости подпрыгнула и захлопала в ладоши.
  - Ах, как прекрасно! Значит, ты придешь на посиделки у Нитки в новом платье! Будет на что полюбоваться!
  Выса покраснела.
  - Я не дум...
  - Брось! - Злена изящно махнула ладошкой. - Все девчонки будут! Это же Ночь Луны! Луна же один раз всего показывается за время своей трансформации! Будем петь, плести покровы, рассказывать страшные истории! До следующего такого вечера двадцать с лишним дней ждать придется!
  Выса в нерешительности мяла подол платья. Злена улыбалась - то Лесну, то Выське. Полукровка в ответ только сильнее хмурился. В улыбке красавицы ему все еще чудилась насмешка.
  - О, конечно придешь! - по-своему расшифровала Злена смущение знакомой. - Ну и молодец!
  - Бабушка... - тихо начала говорить Выса, но ее опять перебили:
  - Будет очень рада, что тебя покормят вне дома! - отрезала Злена. - А что это вы такие потрепанные? Охота не удалась? - она с интересом посмотрела на Лесна и немного похлопала ресницами. А затем мелодично рассмеялась, показывая, что это такая дружеская шутка. Полукровка напрягся. Ему не нравился юмор подобного рода.
  - Меня Смеш ждет, - Заметила тихо Выса. - Желаю здравствовать.
  И она торопливо похромала в сторону поселения.
  - Ах, бедная! - Вздохнула Злена, смотря ей вслед. - Еще и хромоножка! Да и юбка у нее порвана.
  У Кикимора рубаха тоже была с заплатой, да и сам он в результате забега по болотам выглядел не чище рытника или загрызки, живущих в иле. Зато красавица, стоящая рядом, блестела отполированными бусами-сережками и подкрашенными свеклой губами. Лесн мысленно вздохнул и развернулся к ней спиной.
  - Ты куда???
  - Домой, - сообщил парень и действительно отправился к границе с болотами, напугав мрачным видом попавшихся ему по пути Кату и Нитку.
  Лис уже был дома и, унюхав двуногого друга тут же выбежал ему навстречу с радостным тявканьем. Следом показалась мать, шедшая от болотного "огорода" с водорослями.
  - О, Валахар! Да что же это такое! Да я на тебя рубах не напасусь! Красник, иди глянь на сына!
  Из травника вышел отец, на ходу отряхивающий с рук синюю пыль.
  - О! Кажется, ему стоит сходить на реку! - заключил он. - Дай парню сменное, да пусть прогуляется, пока не стемнело.
  - Сменное! - забурчала мать, подходя к веревке с сушившимся после стирки бельем. - На вас сменного не нашьешься!
  - Кстати, - отец, сполоснув руки из бочки с водой (одновременно и цветы полил!), пригладил мокрой рукой волосы и присел на ступеньку крыльца. - К тебе Жад приходил. Волновался о тебе очень. Сдружились что ли?
  В ответ на заинтересованный вопрос отца, Кикимор только поморщился. Да уж, друзья! За змеиными какашками вместе ходили! Фу! Ну хоть додумался родителям ничего не говорить, и на том спасибо!
  - Да нет, бать, просто помог чуть.
  С родителями Лесн всегда пытался быть откровенным. Ну, насколько это возможно без вреда для их психики.
  - На, чумазое чудо, иди мойся!
  Полукровка взял чистые штаны с рубахой, благодарно поцеловал мать в щеку и направился к речке. Подальше, к месту, где у берега росли колючки и летали большие комары. Чтобы точно никого-никого не увидеть у реки. Вот стоит расчесаться, одеть рубашку с вышивкой - и никого не встретишь в лесу даже в самых ягодно-грибных местах, а вот если по дури в грязи извозился, да штаны порвал - обязательно наткнешься на какую-нибудь ехидную красотку типа Злены или тихую от всего шарахающуюся Высу. Нет в жизни справедливости!
  Лесн философски вздохнул и полез в остывающую воду мыться. Лис наблюдал за ним с безопасного расстояния. Плавать Хвост умел, но не любил, что всячески подчеркивал своим поведением. Солнце пряталось за горизонтом, сумасшедший день, к счастью, медленно, но верно подходил к концу. И полукровка был этому несказанно рад. Хватит с него приключений!
  Глава 4. Те, которые рядом.
  Несколько дней прошли мирно. Лесн помогал родителям по дому, лишь изредка наведываясь в лес, дабы выгулять на просторе Хвоста, и то кроме Прины да пары охотников никого там к своему счастью не встретил (ягодные места он целенаправленно обходил стороной). Жад, источник большинства неприятностей последних дней, заявился к Кикимору на следующее утро после знаменательной встречи с загрызкой с весьма понурым видом. Лесн почти спокойно выслушал его сбивчивые извинения и принял их. Однако, когда пахарский сын заговорил о новой просьбе матери, полукровка не выдержал и высказался весьма резко насчет этой затеи. В общем, они немного поспорили на повышенных тонах (но не подрались, что уже хорошо) и разошлись, считая друг друга виноватыми. К великой радости Вихра, пришедшего к концу спора.
  - Я просто подумал, - смущенно признался он чуть погодя, - если ты с ним сдружишься, то меня забудешь.
  - Почему? - удивился Лесн.
  - Мы оба сейчас вроде как чужие поселенческим. Я - ничейный, сирота, ты и того хуже. Нам как бы нельзя порознь, только вместе, а то Угелы всякие заклюют. А если ты найдешь других друзей, я опять один останусь.
  Полукровке не понравились рассуждения собеседника. Он с Вихром общался вовсе не из жалости или желания иметь ну хоть какого-нибудь друга. Вихр был трусоват, но иногда это отнюдь не мешало ему делать то, чего он боялся. Он говорил неприятные вещи в лицо, был честен даже тогда, когда это могло выйти ему боком. Вот как сейчас. Искренность - редкость в отношениях между разинами, как успел заметить Лесн, так что он друга ценил, а тот? Ходит к нему только потому, что больше никто не зовет, а человеческие инстинкты требуют найти хоть какую-то компанию? Пусть даже и зеленокожую.
  Видно, выражение лица выдало мысли полукровки, ибо сирота вдруг нахмурился и сменил тему. Но разговор больше не клеился, и Вихр довольно быстро ушел в поселение под предлогом работы. Лесн, хмурый и недовольный, пошел пропалывать ягодные грядки.
  У гостиного дома кружили девчонки во главе с Зеленой, периодически приходящие сюда поглазеть на гостящих в Бровках моров. Вихр с интересом осмотрел пестроюбочную стайку спорящих девиц (полезу - не полезешь, побоишься!) и со вздохом вошел внутрь. В большой комнате с выложенным камнями местом под огонь, сидел один Хил и медленно попивал из кружки перебродивший вишневый сок - бодягу.
  - Желаю здравствовать, разин.
  - Здравствуйте.
  На Валахаре на "вы" обращаются только к особым людям, но моры, живущие в гостином доме, в данном случае были представителями всего своего племени, и Вихр всегда обращался к ним чрезвычайно почтительно.
  Мор ткнул вторую кружку так, чтобы она чуть прокатилась по столу вперед и остановилась как раз напротив застывшего рядом со столом парня.
  - Присоединяйся, расскажи, что там нового у вас.
  Вихр сел и даже чуть отпил кисло-сладкого напитка. Бодяга на вкус напоминала компот, что делала на зиму мать Лесна.
  - Да ничего. К кузнецу из города друг приезжал, поговаривают, что дочь сватать, но уехал видать ни с чем. Девчонки к середине луны готовятся, наверно опять какие-нибудь посиделки поздние устроят. Глава с сыном на торжок опять собираются ехать, с ними Красник напросился, и кузнец Прину с телегой посылает. Вот и все.
  - Торжок? - Хил покивал головой. - Торжок - это хорошо. А как там наш соплеменник поживает?
  - Нормально, - пожал плечами Вихр. - Матери с отцом помогает.
  - Ах, да, родители... Родня это всегда прекрасно, - мор пристально посмотрел на подростка. - Одному плохо. Жалко, что Кикимор не хочет найти настоящую родню.
  Сирота поерзал.
  - А вы можете? Найти настоящую родню?
  - Можем.
  - Для любого?
  - Моры не слуги делать что-то по первому требованию разин! - отрезал Хил и вдруг тут же смягчился. - Но иногда мы платим за услугу услугой.
  Вихр затих, обдумывая сказанное. Мор терпеливо ждал.
  - А я? Что я могу для вас сделать?
  Хил как бы непонимающе посмотрел на парня.
  - В смысле? Ты и так делаешь все положенное, за что тебе и платит глава. Как его? Чеброд?
  - Чернобород. Нет, я... Я могу что-то сделать именно для вас? Принести что-то, передать, может, вам купить чего надо или подсказать что?
  Вихр не знал, чем он может быть полезен таким людям, но не мог не попробовать. Хил в ответ задумчиво посмотрел в окно. Некоторое время он не обращал на юношу внимания, а потом вдруг резко хлопнул по столу смуглой ладонью.
  - Есть одно дело. Но я возможно не могу просить тебя об этом... - он с сомнением посмотрел на парня. Сирота обрадовано встрепенулся.
  - Можете! Что нужно?
  - А что ты хочешь взамен? - проницательно поинтересовался мор.
  - Чтобы вы нашли мою родню! Должны же у родителей быть хоть какие-то родственники!
  - О! - Хил улыбнулся. - Это можно попробовать сделать.
  Сердце Вихра забилось быстро-быстро.
  - А я? Что должен сделать я?
  Со стороны кладовой что-то загромыхало. Хил недовольно поморщился и ответил:
  - Это касается твоего друга, Кикимора. Мы очень скорбим о каждом потерянном соплеменнике и очень хотим его вернуть в нормальную среду. Сам подумай, что ждет его у вас? Презрение, одиночество, отсутствие нормальной жизни. Он хороший мальчик и любит приемных родителей, но слишком упрям и недальновиден в силу возраста. Увы, среди разин он не сможет прижиться никогда. А вот у нас его ждут почет и уважение. Мы разовьем его способности, дадим ему работу, дом, когда-нибудь он женится на хорошей море, которая почтет за честь иметь в мужьях Кикимора.
  Вихр нахмурился.
  - Почему? Полукровкам на Валахаре нигде не рады. Потому что ему достанется Сила?
  Хил нервно улыбнулся.
  - Ты умный мальчик, сам все понимаешь. С такими способностями твоего друга ждет большое будущее. Но не среди разин.
  - Да, наверное... - неуверенно протянул сирота.
  - Вот и тебе это ясно. А Кикимору - нет. Так убеди его не ломать свою жизнь. Никто же не запрещает ему видеться с приемной семьей. Никто не собирается его ограничивать в чем-либо и прочее. Мы просто хотим, чтобы он вернулся в свое племя и жил с нами, жил достойно и полноценно, понимаешь?
  Идея звучала заманчиво, и Вихр кивнул.
  - Я попробую, - сказал он. Хил благодарно кивнул.
  - Ты необычайно умный и добрый юноша, я уверен, ты позаботишься о друге. Но сейчас уже довольно позднее утро, тебе разве не надо в конюшню?
  Сирота встрепенулся, поблагодарил мора за все и помчался на улицу. Скоро жена главы придет проверять работу, а он еще так много не сделал! Надо торопиться!
  Мор посмотрел вслед юноше и довольно улыбнулся.
  Злена, прятавшаяся за огромными корзинами с ягодами, что стояли между кладовкой и кухней, задумчиво закусила губу. Сила, значит? Это что же, Кикимор будет значимее Угела или даже сына Черноброда? Интересненько...
  ***
  Жад оставил Майку пастись у калитки и поспешил к дому. Солнечный дождь они переждали в конюшне, пока парень чистил лошадь, теперь обоим полагался обед. В доме братья-сестры уже уселись вокруг стола, отец и дядя Бой поели первыми и поспешили на улицу - отдохнуть в тенечке. Мать, бегающая по кухне, встретила Жада улыбкой.
  - Отец говорит, из тебя хороший помощник в поле вышел. Хвалит.
  Жад выпрямился и выпятил грудь вперед. Похвала отца всегда приятна. Пятилетняя Яниска прыснула со смеху, но тут же получила подзатыльник от Гроша.
  - Не к месту хохочешь! - сурово сдвинув брови прошипел десятилетка. Девчонка показала ему язык и пересела подальше, спрятавшись за двенадцатилетнюю сестру Ину, и сейчас что-то сосредоточенно зашивающую, несмотря на обеденное время.
  - Молодец-молодец! - словно кто-то с ней спорил, припечатала мать. - Садись, тебе первому наложу. Помощник растет, сразу видно! Руки золотые!
  Руки были только что вымытые, а отнюдь не золотые. К тому же именно благодаря им, а точнее магии, которая, как известно, всегда действует через пальцы, животные в доме Пахаря всегда были послушны и выполняли свою работу как положено. Так что обычные рабочие руки.
  - Вот только мало вы отходов загрызкиных принесли - ведро всего, да и то неполное! - принялась тут же сетовать женщина. - Марька с торжка отцу говорила, надо закапывать по ложке на каждые двадцать шагов, чтобы урожайность поднять к следующему циклу. А у нас землицы-то обрабатываемой ого-го! Не поленился бы ты, сходил еще на болота.
  Жад, уже было нацелившийся ложкой на еду, удивленно и обиженно посмотрел на мать.
  - Мам, не пойду я туда больше! Там опасно! И потом, я один нужного места не найду.
  - А ты этого своего зеленомордого попроси! - ложка с кашей шмякнулась в следующую тарелку. - Он же ж кикимор наполовину, неужто Тропу не выстроит?
  Разговор перестал радовать Жада.
  - Не выстроит. Не захочет он туда больше идти, там загрызки в два раза меня длиннее, и клыки у них с мой палец!
  - Ой! Змеюки испугался! - всплеснула руками мать семейства, предварительно поставив кастрюлю посреди стола. - Да он сам любой змеи пострашнее! И что это за мода добрых людей отсылать ни с чем! Да он рад радешенек должен быть, что ты вообще с ним заговорил, со смеском этим! Это ему почесть такая - помочь хорошему дому, а он, значит, нос воротит от порядочной семьи! Уже и ногой лень топнуть! Ишь зарвался-то! Вот зря ты его в той драке пожалел! Видишь оно, как добрые дела-то оборачиваются!
  Жад пожалел парня, потому что тот знал, что шансов у него нет, а прятаться не стал. И дрался по-честному, хоть и понимал, что силы у них совсем не равны. В общем, удивил тогда Лесн пахарского сына. Те же прихлебатели Угела Кривоноса так и норовят всегда ударить со спины или еще какую подлянку устроить. А полукровка, какие бы слухи о нем не ходили, бесчестно себя еще ни разу не проявил. И в тот день на болотах загрызку за собой увел. А ведь мог не прочь побежать, а к нему, к Жаду, мол, помирать, так вместе. Впрочем, ему-то конечно с когтищами зверю проще противостоять, чем обычному разину. И все же...
  - Ишь, тоже мне, птица высокого полета нашлась! - продолжала распаляться мать. - Да ты б ему по кумполу дал бы пару раз, авось смесок этот и перестал нос-то задирать! Посмотри кулачищи-то какие наел!
  Стало как-то совсем горько. Жад конечно очень обиделся и даже разозлился, когда после случая на болоте Лесн ему много всякого нехорошего наговорил, но бить его по сути было не за что.
  - Не пойду я к нему, - мрачно сообщил он матери, откладывая ложку. Внутри копилось раздражение. Нет, она, конечно, как лучше хочет, и все такое, только зачем она постоянно лезет, куда не просят? И вечные эти советы об урожайности от знатоков с соседнего поселения, которых она и видит-то первый раз! А отец только работой занят, а к причудам матери относится с позиции "чем бы дитя не тешилось, лишь бы не мешало". Вот она и командует даже в тех вопросах, которые ее не касаются между прочим! Пашня - их с отцом и дядей забота!
  - Вот! Уже и ты под него проседаешь! Под хлюпика этого юродивого! А сам глянь - статен, могуч, плечи уж с отцовы почти! И не стыдно тебе тощего зеленокожего чудища слушаться?
  - Никого я не слушаюсь! Я сам решил: не пойду чужих просить! И не пойду! Ясно?
  - Ясно-ясно! - с издевательским видом покивала мать. - Конечно сам! Ты ж все сам! И рубашку тот раз сам вымарал! И в топи сам чуть не сгинул! Ходишь хвостом за полукровкой, как его лис болотный, а мне тут доказываешь свою самость!
  Хвостом Жад никогда ни за кем не ходил. Даже за Зленой, от которой глаз трудно отвести. А потому слышать подобные упреки было обидно вдвойне. И подросток не сдержался.
  - Не знаешь ничего, мать, - не говори! - сказал он твердо, копируя манеру отца. - Зачем зазря языком мелешь??? Коли у самой голова чужими мыслями богата, то на других напраслину не возводи!
  Мама охнула и схватилась за большое полотенце, коим тягала кастрюлю с кашей.
  - Ах ты, изверг! - вскрикнула она, замахиваясь влажной от пара тканью. - Зазря языком мелю? Да ты помнишь, с кем разговариваешь? Мать родную унижать вздумал! Понабрался у своего звероподобного дружка! Да я тебя родила, я тебя...
  На втором ударе Жад подставил руку и, поймав конец полотенца, намотал его на руку.
  - Не надо, мать, мне уже давно не семь.
  Изумленная и испуганная, женщина шагнула назад, разжимая пальцы. Жад тоже опустил руку и ткань упала на пол, растекшись между ними темно-розовым пятном на грязном полу. Младшие дети перестали стучать ложками и неподвижно замерли на своих местах. Подросток посмотрел на мать, властвующую в этом доме на протяжении пятнадцати лет, и молча вышел во двор. Разговаривать ни с кем не хотелось, есть тем более.
  ***
  - Куда глазами косишь? - прозорливо спросила бабушка, прерывая очередной рассказ о гнусностях, творимых соседями. Выса поспешно отвернулась от короба, в которое было запрятано новое платье.
  - Мне Злена предложила в Лунный вечер с ними погулять.
  - Ишь ты! Еще не выросла, а уже бросает собственную бабку на произвол судьбы! Нашлась красавица, гулять она пойдет! А ужин кто делать будет?
  С улицы раздались девичьи голоса, а затем звонкий дружный смех. Выса с тоской посмотрела за окно.
  - Я все сделаю заранее. И скотину напою и загоню.
  Смеш смотрел на сестру обиженно, словно она сладости без него ела. Жита поморщилась.
  - Уже и отговорки на все придумала, шустрая какая! Да иди ты! Иди! Оставляй старуху и ребенка в одиночестве! Злена ее пригласила! Злена вон из какой семьи! Богатой! У отца работников больше чем у главы! Нужна ты ей больно! А мать-то поговаривают...
  Выса не выдержала и, собрав посуду, вышла на улицу, оставив брата наедине с ворчливой родственницей. Вымыв все, она оставила деревянные кружки-ложки-тарелки сушиться на кривоногом столике, что был врыт в землю под большим Гигантом, растущим недалеко от крыльца. Девчонка немного осмотрелась, глубоко вдохнула, словно нарушала правила, и выскользнула за калитку. Чем больше она росла здесь, тем больше ее душила домашняя атмосфера. Хотелось на волю. Ну, по крайней мере она вполне может пройтись по деревне, чтобы спокойно обдумать некоторые события.
  Выса прошлась по Цветочной улице, свернула на Мясную, потом по Кривой вышла на Деревянную и уже по ней направилась к дому. Прохожие ей встречались редко, основная масса людей в это время ужинали после трудового дня. Пробежали мимо близнецы, мясник разделывал во дворе очередную тушу, ругались шепотом парни из компании Угела, застывшие истуканами при ее появлении, бежала куда-то Нитка с корзинкой ниток... Когда Выса почти дошла до дома, невдалеке неожиданно закричали, запричитали, тут же поднялся шум. Из калитки бодрой поступью вышла Жита, на ходу надевающая поверх платья и жилетки еще и легкую кофту.
  - Что произошло? - она тут же вцепилась в высину руку и потащила ее в сторону криков. Темнело. На фоне быстро мрачнеющего неба вдали вдруг показались отблески огня.
  Когда они дошли до дома Красины, пожар уже активно тушили. Чуть поодаль, давая место для маневра тушащим, стояли люди и переговаривались, в основном это были дети и старики - мужчины носили воду. У калитки прямо на земле сидела Красина и завывала в голос, ее утешали две сердобольные соседки, сын Отик, парень из компании Кривоноса, стоял рядом и хмуро ковырял кору ближайшего дерева.
  - Ой да как же так!!! Ой, да что же это!!! - причитала хозяйка, то обращаясь к утешающим ее женщинам, то к хмурому, не смотрящему на нее сыну. - Да что ж делается!!! Да за что же!!!
  На скамейке рядом расположились два кика, которые снимали у Красины дополнительный домик, где раньше жил ее пасынок с женой. Представители болотного племени смотрели на все происходящее с неким интересом, однако без особого беспокойства.
  - Да что ж вы сидите!!! - напустилась на них одна из утешительниц. - Какое возмутительное равнодушие!
  Кик, который выглядел постарше, задумчиво погладил свои косички, сплетенные из бровей, и спокойно заявил:
  - Пожар почти потушен, никто не пострадал. Не вижу причин доя беспокойства. Ну разве что следовало бы найти поджигателя...
  - Поджигателя? - встрепенулась Красина. - То есть это кто-то сделал специально?
  - Специально или случайно сказать не могу, однако след у огня явно человеческий.
  Погорелица встала, выпрямилась и, завидев присевшего на мгновение главу, с ног до головы испачканного в копоти, ринулась к нему. Видимо, добиваться справедливости. Пока хозяйка пострадавшего дома, уперев руки в бока ругалась с главой, высина бабушка подробнейшим образом расспросила утешительниц обо всем произошедшем. Поэтому, когда глава поблагодарил всех за помощь, попросил виновного признаться в течении следующих суток и поделал всем спокойной ночи, Жита покинула собрание без малейшего сожаления. На обратном пути бабушка вдруг вздохнула и сказала - скрипуче, словно через силу:
  - Иди ты на свои посиделки. Авось, какие новости интересные принесешь.
  Выса кивнула, но радости от разрешения исполнить задуманное не испытала. В конце концов...
  Она оглянулась, но в темноте уже невозможно было ничего увидеть, ни наполовину сгоревшую постройку, ни расходящихся по домам людей. Девчонка испуганно вгляделась в окружающие сумерки. Казалось, из них сейчас выпрыгнет злодей и прикажет молчать. Ведь она скорее всего видела того, кто стал причиной пожара.
  И не была уверена, что готова об этом рассказать главе.
  ***
  День начался неудачно. Кикимор зашел к кузнецу с папиной лошадью, которую надо было перековать и встретил там кика. Болотный житель тут же прекратил общение с Молотом и переключился на подростка. После знакомства (мужчину звали Тин) и долгих увещеваний о радости лицезреть родича собственными глазами, кик перешел наконец-то к делу и спросил, не хочет ли Кикимор посмотреть родину? Лесн, которому впервые в этом разговоре предоставили слово, ясно обозначил, что не хочет. После чего ему перечислили все мыслимые и немыслимые достоинства их племени, дали кучу заманчивых обещаний, и напоследок осыпали оскорблениями мор и посоветовали им не доверять. Когда пришла пора уходить, Лесн с ужасом понял, что Тин хочет присоединиться к нему, но к величайшему его облегчению кика перехватила подмигнувшая полукровке Прина и задержала на достаточное количество времени, чтобы Лесн успел свернуть за угол.
  Путь кикимора лежал мимо гостиного дома, и парень решил зайти к Вихру. Друга он нашел на заднем дворе, где тот штопал собственную рубаху. Сирота приветственно махнул Лесну, но вид у него был напряженный.
  - Что-то случилось? - искренне обеспокоился полукровка.
  - Нет! - друг неуверенно улыбнулся. - Садись. Как дела? Как расшифровка задания?
  Задание... Лесн совсем забыл о бумаге и высветившейся на ней совершенно непонятной записи: "Победи ложь". Он последнее время и о Силе тоже не думал. Интересно, это хорошо или плохо?
  - Да я не смотрел. Как твои дела с Ниткой? Или кого ты там хотел пригласить на День Урожая?
  Вихр покраснел и заскрежетал зубами, перегрызая нить.
  - Да ерунда все это. Твои дела намного интереснее.
  - Мои дела - помогать родителям. И все. - Лесну не нравилось начало разговора и оттого в голосе проскакивали стальные нотки. Сирота в ответ фыркнул.
  - Скажешь, не хочешь обрести то, что тебе оставлено какой-то древней старухой? Не поверю. Знаешь, каким ты будешь? Может, самым сильным на Валахаре! Самым значимым!
  Ну...это вряд ли. Лесн до сих пор на это наследие смотрел с сомнением. Ну не верилось ему, что можно взять и просто так получить некие важные способности. Хотя, не совсем просто так, ведь есть задания. И все же как-то это все слишком сказочно.
  - Может я и не получу ничего.
  Вихр посмотрел на него с осуждением.
  - Говорить ты можешь, что угодно, только Сила та - твоя, приходи и бери. Но как ты с ней справишься?
  - В смысле?
  Сирота полюбовался на пришитую с трех сторон заплатку и приступил к четвертой стороне.
  - Ты не думал, что тебе нужен помощник? Наставник, так сказать?
  Лесн думал. Когда по началу его Тропы приводили вообще не туда, куда надо, когда он плутал рядом с домом, а Тропа не строилась, сколько бы он не топал ногой, а особенно когда не мог убрать внезапно появившиеся когти. Думал, конечно. Сетовал, сердился, и оттого все больше ненавидел бросивших его на произвол судьбы людей.
  - Мне никто не нужен, я сам со всем справлюсь!
  Вихр помрачнел.
  - А вдруг нет? Вдруг поранишь себя или кого-то?
  - Если Угела, то, пожалуй, я это переживу! - усмехнулся полукровка, но друг шутку не поддержал. Тогда Кикимор с подозрением спросил:
  - И что ты предлагаешь?
  Иголка выпала из рук Вихра. Он поспешно подтянул ее за нитку и опять воткнул в ткань - и себе в палец. Ойкнул, слизнул кровь и продолжил шитье.
  - Ну...ты можешь попросить кого-то. Вон моров, например.
  - А почему не кик? - прищурился Лесн.
  - Потому что кики более...агрессивные что ли. И таких, как я, вообще не замечают. А моры всегда доброжелательны, то со стола чем-нибудь угостят, то просто здравствовать пожелают. Добрее они.
  - Тебя что, жена главы не кормит?
  - Кормит, - вздохнул сирота, - но ясное дело, не так, как их.
  Лесну разговор не нравился. Он пришел, чтобы друг его поддержал, они вместе поругали бы навязчивых представителей болотных племен, и полукровка наконец успокоился бы, а Вихр только больше нагнетал обстановку. Вот он друг вообще или как?
  - Ни с кем никуда не пойду! - заявил Кикимор однозначно. - Я родителей одних не оставлю!
  - Так представь, какой им будет почет, если ты Силой овладеешь! Им, может, до конца жизни можно будет не работать! - сирота мечтательно улыбнулся. Полукровка не был настроен так оптимистично.
  - Они занимаются тем, что им нравится. Не думаю, что их надо спасать от работы. И вообще, нам что, больше поговорить не о чем?
  Вихр откусил нитку, воткнул иглу в "подушечку" и закрыл плетеную коробку с швейными принадлежностями.
  - Я думал, это сейчас тебя больше всего волнует.
  - Ты ошибся.
  Вихр, недовольно сопя, надел рубашку. Лесн почувствовал, что встреча с другом не улучшила его настроения, а ухудшила, и решительно встал.
  - Ладно, пойду я, - он шагнул к лошади и взял ее под уздцы.
  - Лесн! - подскочил тут же Вихр. - Ты все-таки подумай! Ты же все равно здесь чужой! А там как сыр в масле кататься будешь! Что ты теряешь?
  Сирота посмотрел на друга с надеждой. Может поймет наконец? Они же оба знают, что никому здесь не нужны! Если б такое заманчивое предложение сделали ему, Вихру, он бы согласился, не раздумывая. Уважения, почетная работа, собственная семья... Чего еще может желать человек?
  - Теряю, - сказал Кикимор. - И в данный момент друга.
  Вихр задохнулся от возмущения.
  - Да я как лучше хотел! Да ты...морда неблагодарная!
  - Кому лучше? Тебе? Что они тебе пообещали?
  - Важно то, что они пообещали тебе! Работа, почет! Невесту тебе найдут хорошую!
  Лесн испуганно отступил назад.
  - Мне невесту не надо! Мне еще рано жениться!
  - Тебя бы всему научили!
  - Я и сам справлюсь! Разберусь со всем без помощи предателя!
  - Неблагодарная морда!
  - Повторяешься!
  - Эй-эй! - в их сторону спешил сам глава, зашедший, видно проверить подведомственную ему территорию и увидевший парней, стоявших друг напротив друга с сжатыми кулаками. - Ишь ты, нахохлились, как петухи перед дракой!
  Вихр с обидой посмотрел на вышагивающих по двору кур и уток.
  - Мы не нахохлились!
  - Ишь ты, умный нашелся. А ну, один- брысь отсюда, тебе тут делать нечего! А второй - работать, живо! Бараны малолетние!
  Лесн повел лошадь к калитке. Вихр поспешил к сараям. Оба они испытали от состоявшегося разговора обиду и разочарование.
  Что ж, так тоже бывает.
  ***
  Когда Жад зашел в дом, обнаружил, что там царит бардак. Отец с дядькой еще не вернулись с поля, дети скучковались в углу и испуганно смотрели на маму и сына главы поселения, принесшего ей плохую весть. Парень молча кого-то ждал, посматривая в окно, мать причитала, заламывая руки.
  - Он не сам! Он не мог! Это его красниковский найденыш подбил! Он же такой мальчик хороший! Руки золотые! Отцу во всем помогает, с животинкой ладит! А как к этому стал ходить, не узнать! Вот вчера...
  - Здравствуй, Род.
  Парень обернулся. Был он лет на пять старше Жада и уже считался взрослым и самостоятельным мужчиной, помогал в решении поселенческих споров, выполнял отцовы поручения. Как сейчас.
  - Здравствуй, Жад. Пойдем, отец с тобой поговорить хочет.
  Мать опять запричитала.
  - Пойдем, - согласился пахарский сын и первым шагнул к двери. - Что за повод?
  - Да есть информация, что тебя видели у дома Красины перед пожаром.
  Глупость и вранье. Только вот чем доказать это?
  - Врут, - Жад посмотрел на мать, ибо в первую очередь заявление адресовалось ей, но та только визгливо попросила:
  - Ты никого не выгораживай только, сыночка!
  Стало горько. Не верит, значит. Род коснулся его плеча.
  - Отец заждался.
  Жад развернулся к матери спиной - понурый, сгорбленный, словно и правда в чем виноват был. Взялся за ручку двери...
  Сестра повисла на нем внезапно. Уткнулась в шею, прошептала:
  - Мы верим, Жад, верим. Знаем, что ты никого зазря не обидишь ни по глупости, ни по задумке. Знай это, ладно?
  Она неуклюже ткнулась губами в его щеку и отпустила его также внезапно, как и обняла. Мать молчала. В тишине скрипнула, открываясь, дверь.
  - Молодец у тебя сестра, - заметил Род, подходя к калитке. Жад кивнул. Да, сестра молодчина. Он бросил украдкой взгляд на крыльцо, на матери не увидел, только две кудрявые головы младших братьев высовывались из окна.
  Жаль...
  ***
  Высу поймали у закутка между домом мельника и старой цветочницы. Посреди дороги после ночного дождя образовалась огромная грязная лужа, по которой степенно вышагивали толстые утки. Люди обходили ее по сторонам, прижимаясь к заборам соседей. Однако из-за вечного спора о земле, между сараями цветочницы и амбаром мельника образовалась небольшая темная щель шага в два шириной и шагов шесть длинной, которую глава запретил застраивать обеим сторонам. Туда-то и затащила Высу внезапно возникшая на ее пути рука.
  - Видела? - спросил парень зло. - По глазам вижу, что видела! Так вот знай, - ее руку больно сжали. - Заикнешься об этом кому - я тебе вторую ногу переломаю, поняла?
  Голос не слушался, и девчонка просто быстро-быстро закивала в ответ.
  - Вот и молодец! - злодей довольно улыбнулся и, насвистывая, первым покинул грязный закуток между постройками. Выса подождала, когда чавканье грязи под его сапогами затихнет вдали и тоже шагнула на свет.
  - Эй, осторожней! - вскрикнула Тинка, помогая брату выбраться из лужи. - Что ты выпрыгиваешь, как флос из цветка!
  Выса смутилась.
  - Простите, я не хотела.
  - Не хотела она! Жад вон тоже не хотел, может быть, а дом спалил!
  - Жад???
  Ее удивление, видимо несколько компенсировала близнецам падение одного из них. Тимка загадочно улыбнулся, мол, мы-то больше знаем, чем ты, и стал отряхивать штаны. Тинка схватила хромоножку за локоть и заговорщически зашептала:
  - Мы видели, как Род его к отцу вел. Пахарский сын еле ноги передвигал - понурый весь, сгорбленный, точно преступник! Вот отправят его на каменоломню, как пить дать!
  - Да не, у нас гор-то нет. - Влез в разговор брат. - Глину добывать поставят в Заречный прииск.
  Близнецы начали яростно спорить, что дало Высе возможность незаметно скрыться с их глаз. Она поправила рукав платья, чтобы точно не было видно синяков, оставшихся на руке от грубого захвата, и медленным шагом направилась к Соленой площади.
  Медленным - чтобы было время передумать.
  ***
  Когда Лесн, выполнив все поручения, вернулся домой, отец уже заканчивал приготовление красок, а мама накрыла на стол. Подросток отвел лошадь пастись под присмотром Хвоста, помыл руки и зашел в дом. Мать сидела у окна и перебирала разложенные на лавке и столе вещицы, у ее ног стоял большой плетеный короб со старой или ненужной одеждой. Когда входная дверь бухнула, закрываясь, женщина вздрогнула и посмотрела на вошедшего. Увидев, что это Лесн, она немного отрешенно улыбнулась и протянула к нему руку с зажатой в ней рубахой.
  - Помнишь? Я делала ее тебе во время болезни. Счастливая вышивка. Кажется, из нее состоит вся рубашка - так мне хотелось, чтобы ты выздоровел, остался с нами. И ты остался. А вот лоскутное одеяльце. У нас тогда совсем плохо было со знаками, не то что золотых - обыкновенных дома было не найти, а зима выдалась как никогда холодная. Даже снег шел, хотя мы привыкли думать, что снежным могут быть только вершины Белых гор. А укрывать тебя было нечем. Все лоскуты подсобрала, травой, пухом и шерстью набила и ничего, смотри какое интересное вышло одеяльце! Ты, наверно, не помнишь, маленький совсем был... - она прижала одеяло к груди словно великую ценность.
  - Помню, - Лесн присел рядом и обнял мать за плечи. - Я помню ту зиму. И как ты сутками сидела у кровати, когда я болел, тоже помню. О чем ты грустишь?
  - Да так, перебирала старые вещи, и вдруг нахлынуло... Лесн, ты просто знай, что мы зла тебе никогда не хотели, даже если вдруг были когда-то строги или несправедливы.
  Полукровка испуганно сел перед матерью на корточки и заглянул ей в глаза.
  - Мам, ты чего? Что-то случилось?
  - Нет, что ты! Просто... Просто помни, что мы тебя любим, ладно? И что мы всегда готовы помочь.
  - Мама, - он взял ее руки, исколотые иглами, в свои. - Я никуда не собираюсь уходить. По крайней мере ближайшие пять-шесть лет. Я вас люблю, вы - мои родители и других мне не надо. И я в любом случае всегда буду о вас заботиться. Вы не останетесь одни. Никогда. Понятно?
  - Да, - она поцеловала его в лоб, как целовала маленького. - Я знаю. Просто никак не могу дождаться, когда они уедут из Бровок, эти нежданные и нежеланные гости.
  - Ох, а как я жду! - совершенно искренне воскликнул парень.
  - Так, это что тут за нежности, когда обед стынет? - шутливо нахмурился вошедший отец. Он поцеловал жену, потом хлопнул одобрительно сына по плечу и спросил: - Мы есть-то будем?
  - На столе уже все! - немного ворчливо отозвалась мать. - Сами не наложите, что ли?
  - О! Нет-нет! Какой обед без матери семейства? Брось свои тряпки, потом их разберешь, идем с нами кушать.
  Семья вышла на крыльцо.
  - Кстати, Лесн, сходи вечером Жада проведай, говорят, он с Угелом серьезно подрался. А вы все-таки последнее время много общались, не хорошо не интересовать здоровьем товарища.
  Кикимор промычал в ответ что-то нечленораздельное - благо мать уже заполнила их тарелки и ему было чем занять рот. Ага, общались. То одну дурную идею реализовывали, то другую. А потом еще и поссорились.
  Но сходить наверно и вправду надо.
  ***
  Прежде чем выйти на улицу Выса долго крутилась перед натертым до блеска тазом, который держала Прина.
  - Красивая, - вынесла вердикт подруга. Выса нахмурилась. Она знала, что "красивая" - это не про нее, но зачем-то надела новое платье и переплела по-кикски волосы. Хотя ее ждали всего лишь Злена и пара ее подружек.
  - Платье? - уточнила она.
  - Платье конечно сшито отлично, - серьезно кивнула Прина, - Но ты тоже хороша.
  - Да ну, - отмахнулась девчонка, тут же отворачиваясь от таза. - Красивая - это как Злена.
  - Глупости! - фыркнула кузнецова дочь. - На самом деле нет никаких эталонов! Одному нравятся блондинки, другому брюнетки, кому-то - статные, кому-то - миниатюрные. Один говорит - хорошо, чтоб была стройная как тростиночка, а другой эту тростиночку назовет ручкой от метлы, ему видите ли по нраву, чтоб и спереди и сзади было, за что подержаться, а доска-плоскодонка ему ни к чему. Так что все это чушь. К тому же Злена твоя тут свеклой натерла, там красникой подкрасила - вот и красавица.
  - Не одобряешь, что иду? - догадалась Выса. Прина пожала плечами.
  - Иди, не все же тебе ко мне бегать. Только будь поосторожней, Злена эта ох не проста. Себе на уме девка. Самолюбивая больно да хитрая.
  - Хитрость не всегда плохо. - Выса с жалостью посмотрела на платье. - Прин, а может и не идти мне к ним?
  - Сходи! - подруга мудреным образом завязала ей поясок. - Платье выгуляешь, может подружку-ровесницу заведешь. Тебе со мной небось скучно.
  - Нет! С тобой весело! Мне и поговорить-то по душам больше не с кем.
  - Ну, раз весело, то хорошо, - кузнецова дочь отошла на шаг назад, посмотрела на стоявшую перед ней девчонку в синем платье и довольно заключила: - Выглядишь очень хорошо! Смеяться им точно будет не над чем!
  - А могут? - испугалась Выса.
  - Сегодня точно не смогут! - заверила ее Прина и повела к выходу. - Все, тебе пора, солнце ушло к горизонту. Иди и наслаждайся вечером! Когда еще тебя бабка на посиделки отпустит!
  Выса обняла подругу на прощание и зашагала к дому Нитки, где собиралась компания Злены.
  Все оказалось не так страшно, как она ожидала. И не так хорошо. Злена встретила ее с улыбкой и даже похвалила ее наряд, но Высе показалось, что девчонка ожидала совсем другого - например, что она придет в старом потрепанном платье. Хромоножка отогнала от себя злые, вредные мысли и попыталась, как и советовала ей подруга, насладиться вечером. Но, увы, вскоре поняла, что ей здесь скучно. Злена хвалилась золотой браслеткой, что привез ей отец с Синих полей, Ката рассказала, что сын Красины пригласил ее на танец на День Урожая, Ната жаловалась на мать, которая не дала денег на обновки к празднику... Перемыли косточки некоторым поселенческим кумушкам, посмеялись над Угелом, которому сильно досталось от главы за то, что, попытавшись раскурить украденную у отца сигару, он нечаянно подпалил летний домик Красины, пожалели Жада, на которого свалили поджог поначалу из-за ложного свидетельства одного из парней Кривоноса. И опять вернулись к теме обновок. В какой-то момент от всей этой болтовни у Высы так разболелась голова, что она выскользнула на улицу. Постояла немного на свежем воздухе, поняла, что никто ее не хватился, и решила возвращаться домой. Страшные истории ей бабушка и так рассказывает каждый день, причем вне зависимости от того, хочет ли она слушать.
  Смеркалось. Выса неторопливо шла домой, время от времени проводя рукой по мягкой ткани нового платья. Если Прина сказала, что она в нем хороша, значит, так и есть. Приятно иметь новую, красивую вещь.
  - Куда топаешь, свистелка? Думаешь, наябедничала и можешь спокойно выхаживать по моей улице?
  Выса вздрогнула и подняла глаза на говорившего. Перед ней стоял очень злой и очень грязный Угел Кривонос и улыбался ей разбитыми губами. Очень зло улыбался.
  Зря она надела сегодня новое платье...
  ***
  Лесн почти дошел до дома Жада, когда услышал крик. Звук так быстро затих, что могло показаться, что ничего и не было, если бы не беспокойно озирающийся Хвост. Кикимор немного огляделся, прислушался и шагнул к повороту на узкую тропинку, что шла между старыми наделами, калитки которых давно уже выходили на другую сторону - на большую и просторную Мясницкую улицу. И не прогадал: у заброшенного колодца с полуистлевшей крышей стояли три парня из компании Угела, а сам он прижимал к стене большого курятника девчонку, схватив ее за шею. Присмотревшись, Лесн понял, что учил "уму-разуму" хулиган Высу.
  - Нехорошо ябедничать, понимаешь? Неприлично. И для здоровья вредно!
  - Эй! - Лесн быстрым шагом приблизился к компании. - Вы что тут делаете?
  - Тебя не касается! - Кривонос отпустил девчонку, тут же отступившую назад, и шагнул ему навстречу. - А ты что? Хочешь за компанию по носу получить?
  Слова слетели с языка сами.
  - Я смотрю, тебе уже нос подправили!
  Угел зашипел, один из его прихлебателей насмешливо фыркнул, но тут же замолк. Хромоножка огляделась, но позади нее плотной стеной росли ореховые кусты, через которые незаметно не смог бы пробраться и лис, не то что человек, а по бокам тропинки рядами стояли старые и новые постройки. Хорошее место выбрали, сволочи!
  - Я тебе щас морду-то зеленую разрисую! - под одобрительные кивки дружков пообещал Кривонос.
  - Кикам ты тоже скажешь, что у них зеленая морда? - Лесн чуть отступил в сторону. Надвигавшийся на него Угел отнюдь не выглядел слабаком, к тому же был старше полукровки, так что драться с ним парню не особенно хотелось.
  - Кики - люди. Нормальные, обычные болотные люди. А ты - тварь, что создана из особенностей разных племен. Никому не нужный смесок!
  Угел приблизился к нему еще на некоторое расстояние, Лесн опять чуть отступил в бок. Они как бы кружили немного на расстоянии друг от друга. Впрочем, расстояние это сокращалось. А вот свободное пространство между Угелом и курятником - ширилось, и Кикимору хотелось верить, что Выса догадается, что по нему можно выбежать из тупика. Периодически он пытался показать девчонке глазами на этот проход, но та только молча стояла у ореховых кустов, потирая дрожащей рукой пострадавшую шею, и ни на что не реагировала. Когда Угел шагнул в его сторону еще раз, и стало ясно, что в следующий ход он просто начнет драться, Лесн не выдержал и крикнул:
  - Беги, дура!
  Выса вздрогнула и действительно попыталась сбежать - но тут же была поймана Кривоносом за локоть.
  - Ай, как нехорошо мешать воспитательному процессу! - ухмыляясь сказал хулиган и вдруг отвесил девчонке подзатыльник. Выса вскрикнула. Лесн выпустил на одной руке когти и кинулся вперед.
  Хромоножка была откинута в сторону. Лис, до сих пор прятавшийся за остатками полусгнившей бочки прыгнул вперед и оскалился, отгораживая трех парней от дерущейся парочки. Лесн получил два удара по лицу, процарапал Угелу бок и плечо и следом расстался с одним зубом, благо не передним. В отместку он укусил Кривоноса за ухо, и тот взвыл, откатываясь в сторону. Лесн, пользуясь случаем, вскочил на ноги и свистнул, подзывая лиса. Хвост тут же оказался рядом. Полукровка схватил Высу за руку, заставляя встать.
  - Садись на лиса, быстро!
  Хромоножка кое-как взгромоздилась на зверя. Тот тут же подпрыгнул, лягая подкравшегося сзади прихлебателя Угела, и девчонка чуть не свалилась с него - хорошо, что Лесн все еще держал ее за руку. Кто-то из парней достал хорошо наточенный гвоздь.
  - Беги!
  Лис повиновался и рванул с места. Выса из всех сил вцепилась в длинную шерсть, стараясь не свалиться. Лесн зигзагами бежал следом за ними - Кривонос преследовать их не стал, но некоторое время прицельно кидал в спины убегающим камни.
  Они остановились только на краю деревни. С неба светила большая круглая луна, показывающаяся людям только раз в двадцать восемь дней, зато в полном своем величии и блеске. Свет в окнах домов медленно угасал. Выса слезла с лиса, осмотрелась, осмотрела платье и хлюпнула носом.
  - Все нормально! - поспешил заверить ее Лесн. - Они сюда не сунуться, не бойся!
  В ответ девчонка села на землю, обняла свои колени и разрыдалась.
  - У тебя что-то болит? - спросил Лесн, присаживаясь рядом. - Тебе ничего не сломали? - он с ужасом вгляделся в ее фигуру. Хромоножка отрицательно покачала головой, не переставая плакать. Полукровка замер, не зная, что предпринять. Папа маму всегда в таком случае крепко-крепко обнимал, но они же с Высой даже не друзья... Его рука дернулась было к ней, потом легла обратно на собственное колено.
  - Что случилось-то? - спросил он обреченно. Выса с бесконечно печальным видом приподняла подол нового платья.
  - Я его порвала, - сказала она и опять залилась слезами. Лесн некоторое время переваривал услышанное. У нее синяки на шее и руке, а больше всего она переживает о платье? Ох уж эти женщины! Их логику просто невозможно постичь!
  - Да ладно, не реви! Я попрошу, мама тебе новое сошьет, еще лучше!
  - Бабушка денег не даст... - сказала Выса шепотом, словно признавалась в страшном грехе. Лесн вздохнул.
  - Она просто так сделает, без денег. Как будто мне. Ясно?
  Выса кивнула и задумалась. Ну, хоть рыдать перестала.
  - Давай я хотя бы вам чем-нибудь помогу? Грядки там прополоть. А то некрасиво получиться. Неправильно.
  - Потом договоримся, - отмахнулся полукровка, стараясь закрыть тему. Хвост, вертевшийся вокруг них, именно в этот момент решил проявить дружеские чувства и лизнул в щеку сначала Кикимора, а потом девчонку. Лесн испуганно ждал типичного женского "фу", но Выса только тихо, почти неслышно рассмеялась.
  - Хороший он у тебя, - заметила она, поглаживая Хвоста между ушей.
  - Хороший, - согласился Лесн. И вдруг предложил: - Я недавно маленького лисенка подобрал раненого, хочешь принесу? Они очень верные.
  Глаза девчонки зажглись восторгом.
  - Хочу!
  Они немного посидели, приводя в порядок одежду, затем Лесн проводил Высу до дома и уже в полной темноте пошел к себе домой.
  Мать ждала, сидя на крыльце и поглаживая лежащего у ее ног лисенка.
  - Опять поздно, - вздохнула она. - Ну как поговорили?
  - Нормально, - неопределенно отозвался нерадивый сын. - Я завтра расскажу, ладно?
  Она полила ему на руки и ушла спать. Лесн с лисами опять устроились в травнике, ночи еще были очень теплые. Перед сном подросток отыскал заветную бумажку и при свете луны прочитал: "Задача вторая: побори самого себя". Это что же получается, первое задание он выполнил? А как, интересно? Лесн опять запрятал бумагу в коробочку со всякой ерундой и лег спать. Не зря же старики вечно твердят, что утро вечера мудренее!
  Глава 5. Правильно.
  К заданию Лесн вернулся через два дня. С Вихром они больше не виделись, к Жаду он заходить постеснялся, но спросил о его здоровье у старшей из сестер, и та сказала, что "все хорошо, только мать дуется". Высе судя по всему досталось за позднее возвращение от бабки, и та ее от себя не отпускала ни на шаг. Смеш, раньше забрасывающий Кикимора провокационными вопросами, вдруг стал парня сторониться и смотрел на него теперь не с детским любопытством, а косо, зло. Зато Злена вдруг стала с полукровкой здороваться, а иногда и разговаривать о чем-то совершенно бессмысленном. Лесна это чрезвычайно взволновало, ибо он не мог понять причину столь внезапной смены отношения к нему. Он не превратился ни в полноценного кика, ни в мора, ни в разина - смешение черт разных болотных племен все так же бросалось окружающим в глаза. Тимка с Тинкой по прежнему его не замечали. Так почему красавица Злена вдруг решила с ним завести...на дружбу это не походило, скажем, знакомство? В общем на время Лесна никто не претендовал, а кто мог претендовать, с тем он сам старался не встречаться, так что, выполнив все запланированные на сегодня домашние поручения, он в образовавшееся вдруг вечером свободное время вернулся мыслями к загадочному посланию. Побороть самого себя... Лесн крутил бумажку и так, и сяк, но подсказок она не давала. Наконец он отложил ее в сторону и легонько, (чем Валахар не шутит!) ткнул кулаком себя в плечо. На бумажке тут же зажглась издевательская надпись: "Дурак!" Полукровка обиделся и засунул лист подальше в коробку, почти на самое дно. Пусть полежит, подумает над своим поведением! В конце концов он почти хозяин великой Силы, а на него тут обзываются!
  Подросток вышел из травника, попутно закинув в рот пару сушившихся там ягод. Лисы, виляя хвостами, выбежали за ним. Полукровка погладил их по головам и пообещал раздобыть им ужин. Вдруг Хвост зло тявкнул, а младший лисенок спрятался за старшего товарища, нервно подергивая ушами. Лесн обернулся. Рядом с ним стояла кика. Очень старая кика с клюкой. Волосы ее уже начали зеленеть, а бровные косы были немного подстрижены, что лишний раз подчеркивало ее возраст - видно, избавилась от зеленоватых кончиков, чтобы выглядеть хоть немного моложе. Все лицо незнакомки было испещрено морщинами, зеленоватая кожа потемнела, а губы уже казались синими.
  - Здравствуй, Кикимор, я Велена.
  Лесн напрягся.
  - Здравствуй Велена. Только ты зря пришла, я никуда не пойду, я твоим уже говорил.
  - А я тебя никуда и не зову, - сказала женщина и показала клюкой на немного косую скамейку под яблоней. - Сесть-то пригласишь?
  - Садись...
  Лесн растерянно пошел следом за старухой и устроился рядом. Рядом - но все же на другом конце скамьи. На всякий случай.
  - Я пришла ради твоей матери, моей внучки. Звать тебя никуда не зову - ты мне не нужен. Как бы вокруг тебя не прыгали сейчас посланники обоих племен, а сути не изменишь: ты не только полукровка, ты еще и рожден от крови наших смертельных врагов - мор! Нет худшего унижения, чем иметь такую родню!
  Злость переполнила Лесна. Он встал.
  - Тогда избавьте себя от таких страданий и возвращайтесь домой!
  - Стой! Я пришла из-за твоей матери!
  И сам разговор, и тот высокомерный тон, которым он велся, не нравились Лесну. Но он почему-то все-таки сел обратно.
  - Домашняя глупая девочка влюбилась в случайно встретившегося ей на болотах мора. Не знаю, что там у них было, но когда она поняла, что беременна, он уже успел исчезнуть. Как я ее берегла! Скольких сил мне стоило схоронить ее позор! Я нашла ей жениха - она отказалась, я спрятала ее в болотнолесье - она пыталась уйти, я помогла родить, выхаживала ее, придумала как избавиться от тебя...
  Лесн не выдержал.
  - Зачем вы мне все это рассказываете?
  - Она ушла. Через сутки после того, как я уговорила ее отнести тебя на окраину болот. Я думаю, она хотела бы, чтобы ты это знал. Мне плевать, но она... Я не любила своих детей, ибо не любила мужа, но единственную внучку я обожала и старалась сделать все, чтобы она была счастлива.
  - Вам удалось! - сквозь зубы с невероятной злобой проговорил полукровка. Женщина поморщилась.
  - Я скоро умру. Хочу сделать напоследок для нее что-то. Пусть ты знаешь, что она не хотела тебя бросать, это я ее уговорила. И она так и не простила этого поступка ни мне, ни себе.
  - Мне от этого не легче!
  - А мне все равно. Я не ради тебя сюда шла!
  Она встала и опираясь на клюку шагнула к калитке.
  - И не ради нее! - выкрикнул ей в спину Лесн. - Ты пришла ради себя - и только!
  Она ничем не показала, что услышала его. Когда калитка закрылась за ее спиной, она топнула, строя Тропу, шагнула - и исчезла с глаз. Через мгновение из леса вышли отец с матерью, идущие под руку, в их корзинках белели грибы, собранные на ужин, а на лицах были заметны улыбки. Отец наклонился к матери, что-то сказал, и она рассмеялась, чуть запрокинув голову. Подросток поспешно вытер мокрое лицо рукавом и забежал в дом. О визите злой старухи он решил родителям не говорить, зачем портить им настроение? А то опять мать расстроится, будет переживать, перебирать по вечерам его старые игрушки. Хватит с нее страданий, пусть лучше смеется, она так сразу моложе и красивее делается. Лесн взял нож и стал чистить луковицу. И помощь к ужину, и красные глаза будет чем оправдать. Мальчики просто так не плачут! Особенно такие большие.
  ***
  Лапа лисенка почти зажила, но сколько не ходил Кикимор с Хвостом по лесу, так они и не нашли семью раненого зверька. Поэтому, как только с найденыша сняли повязку, Лесн решил исполнить обещанное и отнести его Высе. Хвост притащил старую рваную рубаху, полукровка завернул в нее лисенка, и они отправились в поселение.
  Встретиться с Высой оказалось не так просто. Бабка ходила, все время опираясь на руку внучки, и читала той бесконечные нотации о бережливости и послушании, перемежаемые указаниями, что и как делать по хозяйству. Лесн два оборота крутился на Высиной улице, но так и не нашел возможности с ней переговорить. Так он с закутанным в рубаху зверем и повернул домой, но на повороте неожиданно чуть не врезался в Вихра. Некоторое время они настороженно смотрели друг на друга, потом в руках полукровки завозился лисенок и Вихр, переводя взгляд со зверя на Лесна, зло спросил:
  - Ну что, властелин мира, нашел свою Силу?
  Недоброжелательность друга передалась и Кикимору.
  - Почти нашел, - с вызовом сообщил он. - А как ты? Подкормился у моров со стола?
  Слова слетели с языка легко - необдуманные, обидные слова. Бьющие по больному. Так иногда бывает - брякнешь что-нибудь в пылу спора, а потом сам понимаешь, что перегнул палку, да уже поздно. Сказанное слово на лету не поймаешь. Увы.
  На лице сироты удивление смешалось с обидой, а затем и с ненавистью. Он вдруг выпрямился, немного наклонился вперед и, чуть прищурившись, сообщил:
  - По крайней мере я ем честно заработанное и ни у кого на шее не сижу! Кстати, у тебя есть причина для радости: скоро меня заберут, и твоя зеленая морда останется здесь в гордом одиночестве! Смотрю, ты в окружении друзей гуляешь! Наверно, так очень весело, правда? Не волнуйся, скоро будет еще веселее! Кстати, что там насчет Дня Урожая? От тебя наверно десятки девчонок ждут приглашения? Нет? Странно, да? Или нет? Что-то мне подсказывает, что у парных костров я тебя не увижу!
  Лесн, до глубины души обиженный всем сказанным, а особенно тем, каким злорадствующим тоном ему это говорилось, смог только возмущенно воскликнуть:
  - А сам то!
  - А мне Нитка обещала составить компанию у парных костров! - сообщил Вихр и гордо прошел мимо, заканчивая разговор. Лесн фыркнул и бойким шагом направился в противоположную сторону. И только дойдя до середины улицы понял, что свернул не туда. У накренившегося забора с упоением ругались две соседки, ржала невдалеке некормленая лошадь (наверно Пихт-Стакан опять задремал в какой-нибудь канаве, не дойдя до дома, а животное теперь страдает!), из-за ближайшей калитки доносился свист затачиваемой косы. Мимо прошла Прина, на ходу вплетающая в косу только что сорванные цветы.
  - Здравствуй, Кикимор.
  - Здравствуй. Э, стой!
  Девушка обернулась и с интересом посмотрела на подростка. Лесн протянул ей завернутого в рваную ткань лисенка.
  - Вот. Я обещал отдать его Высе, но как-то не получается. Передашь?
  Прина осторожно приняла дар. Лис заерзал, но она почесала его за ухом, и зверек успокоился, с любопытством обнюхивая чужие руки.
  - Передам. Хорошенький какой. Не жалко?
  Лесн вздохнул. На самом деле он к зверю уже успел прикипеть душой. Но оставить его значило создать себе кучу проблем. К тому же зверек уже обещан хромоножке.
  - Хвост не потерпит конкурента. - Пояснил полукровка. - Больного - да, примет, а здорового постарается выгнать в лес. А Выса... Я думаю, ей можно доверить звереныша.
  По крайней мере поначалу. А потом может, уже зверю можно будет доверить Высу. Чтоб за шею всякие не хватали.
  - Выська добрая, это да. - Прина дала зверьку понюхать цветочек, и тот тут же смешно расчихался. - И правильная. Она говорила, ты ей помог.
  Прина пристально на него посмотрела, и Лесн почувствовал, что темнеет под внимательным взглядом синих глаз. Оставалось надеяться, что девушке неизвестно, как краснеют кики.
  - Да так...немного...
  - Я рада, что у Высы расширяется круг общения, - заявила вдруг собеседница. - А то ее ворчливая бабушка уже, кажется, всех желающих кроме меня разогнала.
  - Зачем? - искренне удивился полукровка. Его родители никогда не ограничивали сына в общении с другими детьми. Впрочем, эти самые другие дети с фильтрованием общения справлялись лучше любой самой вредной бабушки. Ну, если не считать Угела, так и норовящего начистить Лесну его "зеленую морду".
  - Не зачем, а почему! - кузнецова дочь отцепила лиса от своей коротенькой косы, из которой он успел вытащить несколько цветков, и перекинула ее за спину. - Потому что циклов шестьдесят назад положение было плохое. Тяжелое. Старики те времена называют Черными зимами. И те, кто тогда выжил, холили и лелеяли своих чад как самые ценные сокровища в мире. Вот и вырастили своенравных и эгоистичных детей. А своенравные и эгоистичные дети становятся своенравными и эгоистичными взрослыми. Увы.
  Лесн задумался. Но в голову лезли совсем посторонние мысли.
  - Прина, - наконец решил он утолить праздное любопытство. - А почему родители не забирают Выську к себе?
  Кузнецова дочь вздохнула.
  - Потому что у них еще шестеро по лавкам, не считая самой старшей дочери, которая правой рукой матери давно стала. Они столько не прокормят. И потом Жита действительно стара и нуждается в помощи. Так что первая дочь помогает маме, вторая - Выса - бабушке. Все по-честному. К тому же ей в помощь отдали старшего из сыновей - Смеша. Не помнишь, как Выська здесь появилась? Как раз после смерти деда Ныка. Тогда, после похорон мужа, Жита сильно сдала.
  Лесн удивился. Оказывается, эта ворчливая старушенция, говорящая про всех гадости, умела любить и страдать... Может, эгоистично (говорят, она за дедом с лопатой гонялась, приревновав к кому-то из соседок), но все-таки - любила...
  - Это его в землю закапывали, да? - вспомнил полукровка. - А почему не сожгли? Всех же сжигают под полуденным солнцем - чтобы они вернулись туда, откуда появились все миры - в огонь!
  - Он был воином, - нравоучительно пояснила девушка. - Воинов всегда с почетом возвращают в землю. Так издревле заведено. Ты куда шел-то? В гостиный дом?
  Лесн, задумавшийся о своем, вздрогнул и торопливо покачал головой:
  - Нет-нет! Я в другую сторону!
  - К Жаду, что ли?
  - Да...наверно.
  - Поторопись, а то они с отцом в поле собирались возвращаться.
  Они попрощались и разошлись. Прина, весело что-то напевая, отправилась в сторону Высиного дома, Лесн по инерции зашагал вперед. В какой-то момент он увидел поворачивающих к полям Пахаря, его брата и чуть прихрамывающего Жада, но догонять их не стал. Можно даже сказать, что он обрадовался, что не столкнулся с ними. Чтобы он им сказал? Вряд ли этим разинам нужно его изъявление беспокойства. Они с Жадом не друзья и даже, пожалуй, не приятели...
  Тихий и задумчивый, Лесн вернулся домой. На зачарованном листе бумаги светилось все тоже осуждающее "Дурак". Лесн повертел бумагу в руках, дал понюхать лису, ничего нового не обнаружил и ушел помогать отцу делать украшения ко Дню Урожая.
  Парные костры... Потанцевать можно и у больших хороводных или плясочных костров! Не обязательно же всем веселиться парами! То есть сверстники-то конечно больше там будут крутиться, но... Да там всегда слишком шумно и дымно! Дед Василь с бабкой Стесей опять сядут рядышком и будут старые песни горланить так, что хоть уши затыкай! Веселые у них мотивы, кстати, задорные... А Вихр, значит, не побоялся, пригласил Нитку! Молодец! Хоть и предатель... А может, и Лесну кого-нибудь пригласить? Высу, например?
  Нет! Посмеется, скажет, чтоб морду свою зеленую в реке рассмотрел получше!
  Ерунда. Она добрая, грубить не будет. Но откажет. Как пить дать откажет. Но за спрос ведь знаков не берут? Только самоуважение треснет. Спросить? Чем Валахар не шутит, вдруг согласится?
  - Лесн!!! Сейчас прольешь все!!!
  Полукровка вздрогнул от окрика отца, поправил баночки с красками и постарался думать не о посторонних вещах, а о работе.
  Но это было очень трудно.
  ***
  С Жадом Лесн практически нос к носу столкнулся через пару дней у дома главы.
  - Здравствуй.
  - Желаю здравствовать.
  Пахарский сын ушел, а осадок остался. Словно Кикимор струсил, не сделал чего-то важного. Но ведь он никому ничего здесь не должен! В конце улицы промелькнула лохматая голова Вихра и чувство внутреннего недовольства собой только усилилось. А ведь перед этим предателем он вообще ни в чем не виноват! Почти...
  Лесн прогулялся до конца улицы, потом обратно, свернул на кривую Цветочную, откуда доносились подростковые голоса. Девчонки. И Злена наверно там с ними! Полукровка спрятался за раскидистым кустом шипастой рудянки, ягоды которой имели не оранжевый, как положено, а пока только белый и зеленый цвета, которые они сохранят до первых холодов. Под прикрытием растения он шагнул было назад, к повороту, но вдруг услышал голос друга. То есть бывшего друга! Лесн присел. Понять, что сказал Вихр, не представлялось возможным, но девчонки в ответ рассмеялись.
  - Что скажешь, Нитка? - Немного визгливо спросила Злена.
  - Я... - Нитка запнулась, подбирая слова.
  - Нет, ну ты смотри! Он всерьез стоит и ждет! - новый взрыв смеха. - Да не пойдет она с тобой на костры, Сирота! Даже не мечтай!
  Робкое "но" Нитки было заглушено новым приступом веселья. Затем послышался топот. Вихр пробежал мимо Лесна, даже не заметив его. Девчонки, громко обсуждая произошедшее, свернули к дому Каты.
  Лесн посидел на земле еще немного. Это что же получается? Вихр солгал? Видно, так уколоть ему Лесна побольнее хотелось, что даже приврать не погнушался! Или настолько был уверен в Ниткином согласии? Над незадачливым другом следовало посмеяться, и Кикимор даже попытался злорадно усмехнуться, но не получилось, губы словно замерзли в текущем положении. На душе скребли лисы. Вихр-то скорее всего теперь сильно переживает. Такой позор, да еще перед всей девчоночьей компанией! Ужас! Сирота наверно целую луну побоится выходить на улицу! Или две! А может даже лучше отсидеться до зимы? Авось и забудут! Кормят его все равно с гостиного стола, а лошадь выгулять или по поручению сбегать и Кикимор за него может...
  Полукровка опомнился и встал, хмуро оглядываясь. Сам пусть бегает! Авось ничего с ним не случится, попереживает и перестанет! А у Лесна и своих дел много!
  У подростка было так много этих самых дел, что он пошел домой кружным путем, пройдя таким образом мимо гостиного дома дважды. Во второй раз Лесн как бы ненароком заглянул в приоткрытые ворота - и отшатнулся. Вихр стоял рядом с мором, который вещал что-то заумное с лживо заинтересованным видом (а какой он у них еще может быть?). Лесн фыркнул и быстрым шагом направился к краю поселения, где на отшибе стоял его дом.
  - Здравствуй.
  Если бы она не поздоровалась, он бы, наверно, прошел мимо и не заметил. Но Выса зачем-то посчитала нужным обратится к нему первой. Впервые. Полукровка застыл перед девчонкой, стараясь сформулировать какой-нибудь нейтральный ответ. Взгляд его меж тем заметил накрученную вокруг шеи тонкую ткань.
  - Болит?
  Хроморожка коснулась ткани тонкими пальцами и тут же отдернула руку.
  - Нет, уже почти прошло, - судя по всему немного приврала она. - А ты как?
  - Спасибо. Хорошо. Украшения помогаю отцу делать.
  Мысли путались, а слова находились какие-то глупые, совсем неинтересные. К тому же...
  - Только не говори никому об этом!
  Запоздалый испуг Лесна Высу развеселил. Она улыбнулась и кивнула.
  - Боишься, разины откажутся от заказа? Решат, что поделки прокляты? Глупое суеверие. Но не волнуйся, я никому не скажу.
  Глупые суеверия очень часто успешно портят людям жизнь. И потом, умных суеверий не бывает!
  - Как будто не ты восторженно слушаешь бабушкины россказни! - обиженно напомнил полукровка.
  - Почему это восторженно? - возмутилась Выса и тут же, помрачнев, добавила: - Не все, что бабушка говорит - ложь.
  - Ну и верь в эти ужасы дальше!
  Он шагнул в сторону, уступая ей дорогу. В груди немного заныло. Ему почему-то почудилось, что Выса перестала его бояться после того вечера, но, кажется, он ошибся. Он вообще в людях часто ошибается. Чем себе только вредит. А ведь он еще недавно хотел пригласить ее на костры! Хорошо, что не успел спросить, позору бы было!
  На плечо Лесну легли тонкие пальцы.
  - И не все, что она говорит - правда.
  Пальцы исчезли, но тепло от них осталось. Пробежало мурашками по коже, добралось до сердца - и Кикимор неуверенно улыбнулся. Выса улыбнулась в ответ - тоже как-то нерешительно, боязливо.
  - Спасибо за лиса. Он чудесный. И очень понравился Смешу. Бабушка, конечно, поворчала, но кажется, он и ее покорил. Меня вот даже отпустила на волю. Прина сказала, ты собирался навестить Жада, я подумала, что успею тебя найти, чтобы поблагодарить. Спасибо. За все.
  - Пожалуйста.
  Выса посмотрела вопросительно, но не дождалась никакой реакции (проклятые слова никак не хотели идти на язык!!!!) и, немного поникшая, собралась пройти мимо. Лесн наконец-то отмер и схватил ее за рукав. А то уйдет еще, а он только-только почти собрался с духом!
  - Выса, ты... потанцевала бы со мной у костров?
  Она молчала, и парень поспешил уточнить:
  - Хотя бы один танец?
  - Почему один? - спросила она тихо, не пытаясь вырвать рукав. - Только я, наверно, плохо танцую. Смешно.
  - Это не важно! - облегченно выдохнул Кикимор с чувством пожимая ее маленькую теплую ладошку. - Разрешаю оттоптать мне ноги! Так что, договорились?
  - Договорились! - прошептала девчонка, не торопясь забирать руку. Лесн разжал пальцы. И вспомнил, как чуть не пропорол ей ладонь когтями. По коже пробежали уже совсем другие мурашки. Надо дома потренировать выпускать и втягивать эти проклятые когти! - Выса, а ты... Ты меня боишься?
  Она замерла, закусила губу, серьезно обдумывая ответ. Она все делала вдумчиво и серьезно. И так, как считала правильным, даже если боялась. Он помнил ту встречу в лесу.
  - Нет. Теперь нет.
  На его лице помимо воли возникла глупая улыбка. Выса улыбнулась было в ответ, но заметила бегущего к ним Смеша и, быстро попрощавшись, пошла навстречу брату, однако Лесн заметил, что она два раза обернулась. Это обнадеживало. В конце концов все не так уж и плохо! У него есть имя, дом, замечательные родители и даже знакомая девчонка, согласившаяся с ним потанцевать у парных костров! В кои то веки полукровка возвращался из поселения в приподнятом настроении. Мать, что-то сосредоточенно вышивающая на крыльце, смотрела на его приближение одновременно радостно и удивленно.
  - Произошло что-то хорошее?
  Лесн смутился.
  - Да так. Кажется, да. Мам, тут такое дело... Помнишь, ты Высе платье шила? У тебя мерки остались?
  - Я помню талию каждого, на кого шила хоть раз! - с профессиональной гордостью заявила Плетунья.
  - Как бы... Понимаешь, Выса платье порвала...по моей вине! Не могла бы ты ей сшить новое?
  - Как - по твоей вине? - переполошилась тут же родительница. Лесн попытался прояснить ситуацию в весьма обтекаемых выражениях.
  - Да у меня с Кривоносом разборки вышли, а в итоге досталось ее платью.
  - Это что же за мальчишеские разборки, где девчонкам достается???
  Нет, ну вот зачем ей подробности? Все равно же сплетничать не любит!
  - Мам! - Лесн посмотрел на мать сурово. - Так сделаешь или нет?
  Женщина попыталась что-то прочесть по лицу сына, но не преуспела. И с расспросами не полезешь вон, уже напрягся, смотрит исподлобья, словно она на его личный кусок земли зашла и еще знаки с него же требует за свое вторжение!
  - Сделаю. Только помни: мужчины девушек никогда в свои разборки не втравливают!
  - Да знаю я! - Лесн отмахнулся от очередных нравоучений. Мать с отцом говорили много умных вещей, но, когда слышишь их полезные советы по сто раз на день, начинаешь и самые мудрые из них воспринимать в штыки. - А сможешь еще одно сделать? Праздничное? Я не просто так прошу! Я помогу! Хочешь каждый день за тебя на болотном огороде работать буду?
  Мать посмотрела на него изучающе, словно что-то прикидывала, а потом махнула рукой.
  - Иди-ка ты отцу помогать, а там разберемся.
  И она вернулась к шитью, бурча себе под нос что-то ворчливое о нравах современных детей. Однако ее заинтересованный взгляд уже задумчиво блуждал по лежащему рядом куску ткани, пока пальцы уверенно и ровно выводили стежок за стежком. Лесн поблагодарил маму за помощь и убежал к отцу. Им предстояло еще много работы: навести новые краски, раскрасить ими ткани и рисунки на деревянных дощечках, покрыть праздничные фигурки тонким слоем смоляной вытяжки - она делала дерево гладким и блестящим. А отец потом еще долго будет стоять над рисунками, проводя над ними пальцами - добавлять тень или свет, переносить птицу то на дерево, то в гнездо, и т.д., и только когда композиция его полностью устроит, он наконец махнет рукой "запечатывая" картинку и уйдет спать. Лесн любил смотреть, как вдумчиво и неторопливо работает отец, как меняется изображение по мановению его руки. Интересно, а какая магия у хромоножки?
  Эх, как хорошо, что он все-таки решился и поговорил с Высой!
  И как жалко, что нельзя поделиться радостью с другом...
  ***
  Красник выходил от главы поселения уже в сумерках. Сделанное им ко Дню Урожая одобрили, с недоделанным поторопили, заказали еще несколько фигур и картинок. В кармане позвякивали знаки, впереди ждала любимая работа с деревом и красками, и мужчина пребывал после разговора с Чернобородом в прекраснейшем расположении духа. Полюбовался на звездное небо, глубоко вдохнул ночной воздух, всмотрелся в загадочные сумеречные тени.
  Под большим старым Гигантом на криво сколоченной старой скамейке сидел мор и неторопливо ел из стоявшей рядом корзинки черные ягоды.
  - Здравствуй, Художник.
  - Желаю здравствовать, мор.
  Красник хотел было пройти мимо, но вспомнил наблюдения последних дней и остановился.
  - Зачем мальчишек ссорите?
  Хил развел руками.
  - Мы в дела разинов не лезем. Мы ждем своего соплеменника - и только.
  Красник огладил короткую бороду.
  - Зря ждете.
  - Не зря, - улыбнулся мор. - Он придет, Художник. Если не до обретения Силы, то после.
  - Ему не нужна ваша сила.
  - Нужна. Ты даже не представляешь насколько четырнадцатилетнему мальчишке-изгою нужно осознание собственной значимости и даже превосходства над остальными. Теми самыми, которые его не замечали, отвергали, преследовали. Рано или поздно он найдет наследие и примет его. Примет с радостью и с жаждой. А потом нам останется только правильно подобрать слова. Поверь, тебе надо бояться того, что он тут останется, а не того, что он уйдет. Потому что что может задержать его здесь кроме мести?
  - Любовь. Дружба.
  Мор рассмеялся.
  - Ты либо слишком наивен, либо просто глуп, если действительно так считаешь. Впрочем, это равноценные понятия. Твои слова пусты. Любовь явно переоценивают. Если она вообще существует. А дружба - это просто торговые отношения. Я тебе, ты мне, вот и все. Бартер чувствами.
  Красник не стал переубеждать мора или что-то ему доказывать. Зачем открывать врагу (а человек, пытающийся отобрать у тебя ребенка, может быть только врагом!) некую значимую истину? Пусть остается при своем мнении, так только лучше. Главное, что сам Лесн знает, что родители его любят, а остальное неважно. Художник проверил на месте ли кулек со сладостями, которые он купил на последние знаки перед походом к главе - знал, что разговор затянется, и лавка к концу их беседы уже будет закрыта, обнаружил сверток в кармане и, напевая себе под нос задорную поселенческую песню, зашагал к дому. К жене и сыну.
  Мор остался сидеть на старой скамейке, в одиночестве поедая черные приторные ягоды при свете звезд.
  ***
  Лесн слышал разговоры, что Угел, по неосторожности поджегший летний домик Красины, заставил одного из друзей лжесвидетельствовать против Жада, за что потом от последнего и получил. Кривонос был старше пахарского сына, но слабее, да и драться предпочитал нечестными методами, так что в схватке один на один ему от Жада Кулака досталось знатно. Правда, говорят, и оболганного парня тоже побили неплохо. Пару дней он даже работать с отцом не выходил, но потом опять появился на поле - с синяками на лице, прихрамывающий и очень хмурый. Поэтому Лесн счел, что у знакомого все относительно в порядке. Однако теперь, когда они встретились на краю деревни, полукровка заметил, что Жад идет ссутулившись, брови его нахмурены, а волосы немного отросли, хотя раньше парень всегда стригся очень коротко.
  - Здравствуй.
  - Здравствуй.
  Они остановились и застыли напротив друг друга. Полукровка не нашел ничего лучше, как спросить:
  - Ты как?
  Жад, которого теперь стали звать Кулак, неопределенно махнул левой рукой - правой он держал под уздцы коня. А потом его вдруг прорвало:
  - Слушай, как ты это все время терпишь? Все знают, какой ты, лучше тебя самого! Весь поселение тебе кости перемывает ежедневно! А у меня она одна за все Бровки старается! Она же такая умная, она мать! Ей виднее, почему я сделал то или это, даже если я этого и не делал! Ей виднее, кто хороший, а кто плохой, даже если она с ними и не разговаривала-то ни разу! А самое главное, что не скажи - не слышит! Будто нет меня! Будто я не говорю, а на лисьем тявкаю! Объясняешь-объясняешь, а она отвечает, словно ни одного слова из произнесенных не заметила! И талдычит опять свое! То же самое! У меня уже сил нет это слушать! Отец говорит, любимых надо принимать такими, какие они есть, но как же ее принимать, если с ней даже поговорить невозможно? Жад сходи, Жад принеси, Жад подай, Жад присмотри - дел надает больше, чем отцу, а смотрит, словно на грудничка неразумного! И не слышит! Я вон с Гигантом наверно если стану разговаривать или с ореховым кустом, и то более продуктивно выйдет! У нее же на все свое мнение! И оно конечно самое правильное! Бесит!
  Жад выдохся и замолк, уставившись куда-то вдаль отрешенным взглядом. Лесн не особо понимал, что в таком случае надо делать и просто сказал:
  - С людьми, которые дороги, порой бывает сложно. Но ведь главное, что они есть.
  Он долго думал об этом, особенно после визита старой кики. Главное, что у тебя кто-то есть - кто-то, о ком волнуешься ты, и кто беспокоится о тебе, пусть даже очень нелепо. Любовь и забота порой могут причинять боль, так тоже бывает.
  - Попытайся сохранить равновесие. Чтобы вроде как идти своей дорогой, но и мать нервировать по минимуму.
  - Легко сказать!
  Жад говорил возмущенно, но было видно, что он задумался. Хотя он был прав. Родители Лесна всегда давали ему много свободы, так что он вряд ли может понять пахарского сына. Но ведь надо было что-то посоветовать! Вон он какой хмурый весь, дерганный. Переживает.
  - Спасибо! - Кулак смотрел на Лесна с некоторой благодарностью. - Мне кажется, если бы я сейчас не выговорился, я бы просто взорвался! Только ты языком не трепи, ладно?
  Как будто он собирался!
  - Я не девчонка сплетничать!
  - Сплетничают не только девчонки, - разумно заметил Жад, вспоминая дядьку и вечное " А вот у лавочника вчера!" - Пойду я, отец ждет.
  Лесн пожелал доброго пути и тоже шагнул прочь.
  - Кикимор!
  Полукровка обернулся. Жад стоял рядом с лошадью, задумчиво поглаживая ее по спине.
  - Ты если что... Ну Угел там лезть будет или еще кто... Мало ли... Ты обращайся, ладно?
  Лесн кивнул, и Кулак быстрым решительным шагом отправился к пашне. Его действительно дожидался Пахарь. Кикимор же пошел в лавку - отец попросил его купить кое-что для работы. Однако, когда он покинул огромную комнату, вперемешку заставленную грязными тюками с белогорной глиной и торфяным углем, и столами с изящными городскими вещицами, то увидел, что у лавки уже собралась девичья стайка. Интересно, а Злена с подружками по дому-то хоть помогают? Или целыми днями только и делают, что бегают по поселению, хихикая, или в лес за ягодами ходят?
  - Здравствуй, Кикимор! - красавица плавно махнула тонкой изящной рукой, на которой тут же зазвенели браслетки - повязанные на руку веревки-нитки-ленточки с пришитыми или привязанными к ним разными красивыми штучками: бубенчиками, колечками, фигурками и т.д. Обычно девчонки сами себе делали такие украшения из того, что под руку попадется, но у Злены браслетки были купленные: яркие и звонкие. Как сама красавица.
  - Здравствуй, Злена.
  - Что-то в лавку ты зачастил, - девчонка посмотрела на него лукаво, словно говорила: "Уж я-то знаю твой секрет, знаю, зачем ты здесь!" - но секрета никакого не было, и полукровка честно показал на висящую на его руке корзину с покупками.
  - Отец послал. Ему для смоляной вытяжки тягучая вода нужна да четверть ведра синего эфира. Эфиром наполняют большую глиняную колбу...
  - Очень интересно! - Злена, чуть поморщившись, перебила его объяснения. - Но не надо рассказывать секреты успеха работ твоего отца всем подряд! - она покосилась на девчонок и вдруг шагнула к Лесну, взяла его за руку и потянула вниз по ступенькам. - Пройдемся?
  Они зашагали по улице под ручку, стайка Злениных подружек шла следом, но на некотором расстоянии, видимо, им даны были соответствующие инструкции. Сама красавица немного нервно озиралась вокруг, но на ее счастье в это время дня народ был занят работой, а не гулянием на свежем воздухе. Лесн не понимал, зачем она схватила его за руку, если боится, что их увидят вместе.
  - У отца нет секретов, - сказал он, продолжая прерванный разговор. Злена наклонилась к нему так, что прядка ее золотых волос упала ему на плечо и прошептала:
  - А я думаю, есть. Много и разных. И не только про краски. Про Силу, например.
  - Силу? - удивился полукровка. - Откуда ты знаешь про Силу? Вихр разболтал?
  В ответ Злена счастливо расслабленно улыбнулась и остановилась.
  - Меня ждут подружки, - сообщила она, не выпуская его руку. И выжидательно так посмотрела. Лесн не знал, чего от него хотят и брякнул:
  - Иди.
  Девчонка сначала нахмурилась, а потом вдруг ткнула его пальцем в грудь.
  - О! Это такой намек, да? Конечно, ты же мальчик стеснительный! Ну ладно, я понимаю, что сказать тебе прямо сложно, тем более, такой девушке, как я. Что ж, радуйся: войдя в твое положение, я склонна принять это приглашение.
  Почему это он - мальчик, а она - девушка? Они же ровесники! Или около того! И на что это она там согласна?
  - Какое приглашение?
  - Пойти с тобой к парным кострам! - Злена похлопала длинными пушистыми ресницами. - Поздравляю, ты будешь танцевать с самой красивой девушкой в поселении! Надеюсь, твоя мама найдет время сделать тебе обновку, - ее лицо на мгновение перекосилось от взгляда на его рубашку. - Что ж, до Дня Урожая! - И, помахав ему на прощание рукой, девчонка побежала к подружкам. Лесн некоторое время стоял в недоумении посреди улицы, а затем перешел на узкую полузаросшую улочку и пошел домой кружным путем. А то мало ли кого еще нелегкая ему навстречу вынесет!
  К вечеру потемнело: и небо, и отец. Красник сделал смоляную вытяжку, но оказалось, что у него не хватает кисточки для мелких деталей, и Лесн снова был послан в лавку - вещей, необходимых для того, чтобы сделать кисть своими руками у отца тоже не осталось.
  - Лесн, возьми плащ! - мать сунула ему в руки сверток с непромокаемой накидкой. - Скоро будет гроза, давай бегом!
  - Бегом, бегом, Лесн! - закивал отец, обегая большой столб, вырезанный в форме животного, с красками и большой лохматой кистью. - А то разбавленная вытяжка засохнет! Дождь пойдет только через оборот, не волнуйся, успеешь! Но плащ на всякий случай возьми! Уж очень любишь ты в неприятности влипать!
  Лесн одновременно с матерью возмутился сказанным, правда по разным причинам. Плетунья посоветовала мужу не кликать беду, а полукровка хотел было возразить, что это неприятности его любят, а не он их, и вообще с таким лицом сложно их обойти стороной, но был вытолкнут к калитке собственной матерью со словами:
  - Быстрей уйдешь, быстрей воротишься!
  Возмущенный до глубины души, он быстрым шагом направился к поселению. Ветер трепал старую рубаху, по коленям била пока еще сочнозеленая трава, вдалеке, за лесом, громыхнуло небо. Воздух был упоительно свеж и прохладен, наползавшие со всех сторон тучи казались сказочной декорацией к доброй детской истории. Кикимор быстро дошел до Бровок, наслаждаясь природой, и там уже бегом добрался до лавки. Но оказалось, что она закрыта - на двери висел большой круглый замок с магическим знаком. Парень побрел до кузницы, откуда несмотря на мрачную погоду еще слышался грохот и там узнал от отца Прины, что Свит только что проходил мимо, но куда торопился барыга - неизвестно. Лесн поблагодарил кузнеца и вернулся к лавке. Покрутился рядом, прошелся до конца улицы, постоял у гостиного дома, но ни то что лавочника - вообще никого не встретил. Гроза приближалась, теперь громыхало совсем рядом, и Лесн накинул на озябшие плечи выданный матерью плащ. Эх, зря он не взял с собой Хвоста, вместе было бы веселее.
  Не зная, что делать (ведь отец ждет эту проклятую кисточку!), Кикимор покружил между домами и, никого так и не дождавшись, зашагал к двору Свита. Где-то совсем рядом, кажется, справа, послышались тяжелые шаги. Лесн пошел на звук - вдруг там лавочник что-то тащит и ему надо помочь? Но тягал отнюдь не лавочник и вовсе не мешок.
  Угел стоял под раскидистым Гигантом и смотрел как один из его прихвостней тащит за плечо Вихра. Еще трое устроились у росшего рядом жжевелового куста. Ветер нещадно трепал тонкие ветки жжевеловки, на которых висели огромные темно-синие цветы в обрамлении колючек. Лесн перевел взгляд на бывшего друга. У Сироты на скуле виднелся синяк, а край старой накидки был порван. В душе всколыхнулась старая обида, но злорадства не было. Наоборот, внутри все напряглось, руки зачесались, призывая к действию. Кикимор, конечно, поссорился с другом, но оставлять того на растерзание компании Угела он не собирался.
  Кривонос что-то спросил, Вихр дернулся, скидывая чужую руку, ответил коротко и злобно. Угел улыбнулся, словно такой ответ был ему в радость и кивнул держащему Сироту парню. Тот занес кулак...
  - Желаю не здравствовать!
  Воистину неожиданное появления - залог успеха. Кратковременного, впрочем. Угелов прихвостень испуганно отпрыгнул в сторону, пряча кулак за спину, сам Кривонос и три его друга подскочили на месте. Однако стоило им рассмотреть, кто к ним идет, как они дружно рассмеялись. Лесн вспомнил, что недалеко находится дом главы. Видно поначалу хулиганы испугались. что их заметил Чернобород или его сын, а теперь увы поняли, что бояться нечего. Тот, что привел Вихра пошел навстречу Лесну, видимо, чтобы отрезать путь к побегу. Жаль, всерьез драться полукровке не хотелось...
  - Вот я тебе и набью наконец твою зеленую морду! - удовлетворенно сказал Угел, поднимая лежавшую у его ног толстую палку. Кикимор подумал, не выпустить ли когти, но пока решил повременить: драка дело сумбурное, не дай Валахар, кого серьезно зацепит! Одно дело - поставить недругу пару синяков и совсем другое - проткнуть того длинным когтищем. Капнул дождь. Забытый всеми Вихр поднял руку, ловя большие прозрачные капли на грязную ладонь.
  - Языком? - усмехнулся Лесн, показывая пренебрежительное отношение к попытке его запугать. Нет, он боялся. Когда против тебя пятеро - это не самый лучший расклад, особенно если ты не имеешь могучих плеч и пудовых кулаков как у Жада, например. Но вот показывать свой страх - последнее дело. - Кто много говорит, часто ничего не делает.
  Полукровка шел ленивыми, медленными шагами. Однако внутри него все было напряжено. Взгляд подростка то и дело возвращался к застывшему в нерешительности бывшему другу, хмуро посматривающему то на компанию Угела, то на приближающегося Кикимора. И ведь хоть бы шаг навстречу сделал, недотепа! Впрочем, угелов прихвостень уже скользнул ему за плечо и теперь сердито сопел в затылок. Хотя, конечно, если на него кинуться неожиданно, то у Вихра будет время сбежать...
  Кривонос совсем по-лисьи оскалился и щелкнул пальцами. Парень, который шел следом за полукровкой, резко бросился вперед и ударил Кикимора в плечо. Лесн отскочил в сторону, развернулся к противнику - и тут же пропустил удар в лицо. Еле устояв на ногах, он инстинктивно схватился за нападающего. Тот попытался отодрать его руки от своих плеч, но Лесн вцепился в него сильнее и правой ногой ударил обидчика под коленом. Хулиган взвыл и упал на землю. Те парни, что стояли рядом с Кривоносом переглянулись и шагнули вперед.
  - Вихр, беги, тупая башка!
  Сирота вздрогнул, посмотрел хмуро на Лесна и - стал рядом. Учитывая, что был он немного трусоват, полукровка должен был наверно почувствовать к другу благодарность, но в данный момент испытал только раздражение. Один, двое - разница не велика, они против парней Угела не выстоят. Вон тот, который упал, уже встал за их спинами, опять отрезая путь к побегу. Надо было сильнее бить!
  - Беги, приведи главу! - прошипел Кикимор. - Пока они нас на куски не порвали!
  Вихр смотрел упрямо и зло, сжимая дрожащие пальцы в кулаки. Лесн услышал за спиной шорох, повернулся, успел блокировать удар в лицо и прыгнул на противника, повалив его на землю. К его невероятному облегчению Сирота, воспользовавшись ситуацией, пробежал мимо. За ним кинулся один из хулиганов. Угел что-то крикнул оставшимся двум, Лесн, ожидая нападения со спины, откатился в сторону и вскочил на ноги. Лежащий на земле парень медленно поднимался, еще двое направлялись в сторону полукровки с явным намерением отомстить за товарища. Вихр и преследовавший его парень скрылись с глаз. У одного из подступающих к полукровке в руке что-то сверкнуло, и Лесн вдруг понял, что все крайне серьезно и отморозки эти по-доброму его вряд ли отпустят. Он стал, расставив ноги на ширине плеч, и выпустил когти. Хулиганы замерли и испуганно переглянулись, но Кривонос тут же на них прикрикнул:
  - Чего уставились на этого драного лиса? Гвоздей между пальцами и я напихать могу!
  Ребята приободрились и распрямили плечи. Лесн мысленно уточнил, что когти у него растут из пальцев, а не между ними, но вслух говорить ничего не стал. Не объяснять же этим олухам строение рук мор: у них кости двух верхних фаланг пальцев имеют костяные наросты-пазухи, в которых прячутся вторые (если первыми считать ногти) когти - боевые. Если напрячь специальные мышцы, вросшие в эти защитные наросты, то когти вылетают наружу, а если задействовать те, что спрятаны в подушечках пальцев - когти задвинутся обратно. Полукровка долго экспериментировал прежде чем догадался, какие именно действия приводят к тому или иному результату. Но сегодня это знание вряд ли могло ему сильно помочь. Потому что никакие наросты не спасут, если ты один против пятерых.
  Тот, который привел Вихра, кинулся в драку первым, остальные немного задержались, наблюдая со стороны - видимо все-таки трансформация его рук немного выбила из них часть боевого задора. Пытаясь увернуться от удара в живот, полукровка спешно перебирал в уме варианты, как отсюда смотаться, никого не порезав и не дав отбить себе что-нибудь важное. Но в голове роились лишь глупые сумбурные мысли - и ни одной дельной. Отвлекшись, Лесн неточно поставил удар, и противник проскользнул под его рукой, заходя ему за спину. Подросток обернулся, готовясь отразить удар - и пошатнулся. Затылок пронзило болью, реальность перед глазами покачнулась, и мир померк...
  ***
  Было больно и холодно. Лесн дернул рукой, ногой - вроде на месте. Слава Валахару. Юноша попытался приоткрыть глаза, но картинка появилась не сразу. и он, забеспокоившись, начал вставать.
  - Эй, ты что, с головой не дружишь? Лежи!
  Перед глазами возникло лицо Прины - немного размытое и ассиметричное. Девушка нажала на его плечи, заставляя лечь обратно на жесткую лавку, и тут же прижала к голове нечто холодное. Кикимор облегченно выдохнул.
  - Вихр где? - спросил он хриплым голосом. Из угла тут же донеслось недовольное:
  - Да здесь я.
  Лесн повернул голову и увидел, что друг с перевязанной рукой и подбитым глазом сидит у большой печки, сложенной из белых "киртских" камней, что добывались и обрабатывались по ту сторону болот. Остальное убранство комнаты тоже было не бедным: на полках красовалась тонкая посуда из краснопрудной глины, посреди стола стоял горицвет с тремя бутонами - в этих краях невидаль и сам светящийся цветок, здесь дома предпочитают освещать "естественным" огнем, а уж стебель с тремя бутонами роскошь, наверно, и у кик и подобных им племен, которые предпочитают использовать в быту магию самой природы. Грязный Вихр в чистом, уютно обставленном доме смотрелся нелепо. Лесн снял с головы вымоченное в травяном отваре полотенце и все-таки приподнялся.
  - Ты как?
  - Нормально.
  - А я как?
  Чувство было такое, словно его пожевал рытник, а потом недоеденного зачем-то выплюнул обратно.
  - Да что с тобой станется! - подскочила к нему Прина и обиженно забрала полотенце. - Голова крепкая, а больше по сути они ничего и не успели повредить - батька мой явился, а там уж и я главу привела. Скажи Сироте спасибо. Бегает он, конечно, плохо, зато орет от души, когда ему руки ломают. Отец от кузни услышал.
  - Ничего мне не сломали! - возмутился покрасневший Вихр. - Так, поцарапали.
  - Хорошо, - Лесн сел, с опаской прислушиваясь к собственным ощущениям. Руки-ноги были на месте, оба глаза видели, ребра болели умеренно. Кажется, пронесло. - Ты молодец! В общем...спасибо.
  Сирота нахмурился.
  - Ну и тебе ... спасибо. А вообще зачем ты туда полез? Обязательно надо было Угела позлить? Сходил бы привел кого-нибудь! Нет, надо самому влипнуть!
  Эмоциональное высказывание друга возмутило полукровку.
  - Из тебя бы отбивную сделали за это время!
  - А из тебя нет?
  - Нет. У меня есть когти на крайний случай. А у тебя нет.
  Прина посмотрела на хмуро разглядывающих друг друга парней и воскликнула:
  - Да миритесь вы уже и идите отсюда, раз все шибко здоровые!
  - Мы не ссорились! - одновременно воскликнули ребята.
  Открылась дверь, впуская в дом холод, кузнеца и лесниных родителей. Мать тут же бросилась к Кикимору и стала его щупать, обнимать, целовать, пристально разглядывать каждый синяк. Успокаивая родительницу, парень заметил, что Вихр совсем сжался в своем углу и еще больше нахмурился. Отец подошел, поцеловал сына в лоб, спросил, как дела. На ответ "все нормально" кивнул и отошел к Вихру - уселся рядом с сиротой и стал о чем-то его спрашивать, оставив полукровку на растерзание волнующейся матери.
  - Нет, мам, здесь не болит... И тут тоже... Ай! Не надо здесь трогать!... Ребра целы... Нет, зубы не выбили. Не надо лезть мне руками в рот!!!
  Кузнец предложил гостям травяного отвара, но Плетунья, забеспокоившись, что "мальчик устал, в грязи, некормлен", засобиралась домой. Попросила только:
  - Молот, одолжишь коня, довезти его до дома?
  - Да давай на телеге вас отвезу, - предложил кузнец, вставая из-за стола. Лесн возмутился.
  - Не надо! Я сам дойду! У меня ноги, знаете ли, еще на месте!
  Он встал (немного покачнувшись, но ведь этого никто не заметил, да?) накинул на плечи накидку (за окном судя по шуму, шел дождь) и неуверенно шагнул к двери. Мать растерянно посмотрела на отца. Тот терпеливо вздохнул и предложил Сироте:
  - Пойдем к нам ночевать, а?
  Вихр посмотрел на Лесна. Полукровка удивленно покосился на отца, потом перевел взгляд на друга.
  Бывшего?
  Лесн не помнил, как они познакомились, но помнил, как подружились. На берегу реки. Вихр плакал, размазывая кулаком по лицу слезы и сопли, а купающиеся рядом парни из компании Угела над ним потешались. Полукровка спросил тогда отца:
  - Почему он плачет?
  Красник ответил:
  - Если интересно, подойди спроси.
  Лесн подошел и узнал, что Вихр уронил в реку игрушку, которую когда-то подарили ему родители, умершие в недавнем пожаре. Жил на тот момент мальчик у главы, который разыскивал его родню. Не найдя оной, он впоследствии пристроил сироту в гостиный дом, где ребенок выполнял поручения, столовался и имел свой угол. Любимая Чернобородова пословица была: кто не работает, тот не ест. Но суть не в этом. Тогда, много циклов назад, Лесн с удивлением осознал одну вещь: родители есть не у каждого. Родители - дар, который может исчезнуть, поэтому их надо беречь. Горе рыдающего мальчика тронуло полукровку, и он стал подробнее расспрашивать, где и когда была потеряна вещица и как она выглядела. А потом пообещал попробовать ее найти и нырнул в реку. Не нашел, конечно, но его упорство и готовность помочь покорили забытого всеми одинокого сироту. Лесн помнил, как Вихр тогда сказал:
  - Жалко, что у тебя лицо зеленое, а глаза серые. Были б желтые - за кика сошел бы, а так сразу видно, что полукровка. Но я с тобой все равно дружить буду, даже с серыми глазами.
  Вот так и началась их дружба. Лесн подумал, что было бы глупо ее разрушать из-за пары фраз. Хотя Вихр конечно первым начал, а значит, первым должен извиниться! Полукровка посмотрел на стоявшего рядом с отцом подростка. Рядом - но чуть в стороне, словно он понимал: я не с вами, я один, сам по себе. Посмотрел на упрямо вздернутый подбородок, на перебинтованную руку, на темные волосы, слипшиеся от грязи. На человека, который был трусливей и одновременно смелее его. И Лесну стало стыдно. Он подошел к другу, протянул ему руку.
  - Пойдем. Хвост будет рад. А я тебе новую надпись на бумаге покажу.
  Вихр испытующе посмотрел на полукровку, на протянутую ладонь - и вложил в нее свою.
  - Ну пойдем.
  После крепкого рукопожатия подростков и недолгих, но сердечных благодарностей хозяевам, незваные гости наконец покинули дом кузнеца и направились чуть в сторону от поселения, к домику на границе леса и топи. Шли долго, но как-то легко. Давно у Лесна на душе не было так спокойно. Как там говорит Выса? "Так правильно"? Так вот: теперь все было правильно.
  Глава 6. Как ляжет Тропа.
  "Задание третье: собери команду, тех, кто пойдет с тобой за Силой. Но помни: им не достанется ничего, наследие - только твое."
  Вихр с Лесном переглянулись и одновременно недоверчиво фыркнули.
  - Зачем тогда они нужны? - подозрительно уточнил полукровка у бумажки.
  "Отвлечь Глаза, что следят за Силой. Чем больше команда - тем больше Глаз отвлечено, тем легче и быстрее ты получишь Силу".
  Третье задание все больше не нравилось Лесну.
  - А чем это грозит тем, кто придет со мной? Им что, драться надо или что?
  "Глупый. Никаких драк, мы же не тысячу циклов назад живем. Их задача - отвлечь внимание Глаз и только. На пару мгновений, пока ты дойдешь и прикоснешься к Силе, заявляя на нее права. Семь шагов. Семь глаз. Чем больше друзей, тем быстрее ты обретешь наследие."
  Не по душе Кикимору было прочитанное, ох, не по душе! Казалось, бумага похихикивает над ним, утаивает что-то важное.
  - А если я пойду один?
  "Нет. Это будет расценено как невыполнение последнего задания. Должен быть кто-то еще".
  - Я с тобой пойду! - решительно заявил Вихр, сидящий рядом и внимательно всматривающийся в проявляющиеся на бумаге витиеватые буквы.
  - А вдруг это опасно? - предположил Лесн. - Нет. Может, тогда вообще не ходить?
  " Нельзя. Ты выполнил 2 из 3 трех задач, значит, прошел большую часть пути. Теперь если ты не придешь к Силе, она придет к тебе. И не факт, что в поисках пробудившего ее она не разнесет ваши Бровки от реки до леса. Наследие мастера - не тот дар, которым можно пренебречь."
  Вот! Он так и знал, что-то тут нечисто!
  - И куда это я ввязался?
  Вихр ободряюще похлопал его по плечу.
  - Не волнуйся ты. Сходим, посмотрим, что там за глаза, что за Сила такая. Ты же ее хотел!
  - Хотел...
  Очень хотел. А теперь Лесну это все казалось глупым. А не идти уже нельзя. Дурацкое наследие!
  "Карта появится через два дня на восходе. Станете у Гиганта, что растет справа от Моховой тропинки, топнешь. Что за дорога из-под ног зазмеиться, по той и пойдешь. Перед тем, как прокладывать Тропу, не забудь взять меря в руки."
  Уже желтый лист с порванным краем им командует! Дожили! Полукровка отложил бумагу в сторону. Вихр зачерпнул из стоявшего рядом ящика горсть ягод, оставленных в травнике вроде как для усушки, и стал методично закидывать их в рот.
  - Прорвемся! - оптимистично заявил он. - Прогуляемся по лесу. Что может быть проще: прийти, забрать, вернуться.
  - Ты уверен?
  Сам Кикимор в целесообразности этого похода очень сомневался. Но не ждать же, когда эта валахарова сила придет сама, разметая дома и вредя людям? Нет, надо сходить. Но вдруг это опасно?
  - Уверен. - Сирота вытер рукавом синие от ягод губы. - Очень даже уверен. Учти: я знаю, когда и откуда ты выходишь, так что отвязаться от меня не получиться. Скажи лучше, стоит ли нам что-нибудь взять с собой?
  - Не знаю. - Лесн задумался. - Возьмем Хвоста. - Если там есть западня, лис поможет.
  В отличие от людей на мохнатого друга можно было полностью положиться: скажет Лесн "беги", он побежит, скажет "неси к дому", он несет. Ни возмущений, ни разбирательств: почему, зачем, а ты что и т.д. Нет, если Вихр идет, лиса надо брать обязательно. Жада он тот раз быстро вывел, молодец!
  - Ну и...все. Соберем что-нибудь поесть. И знаешь, возьми нож на всякий случай.
  Вихр поперхнулся ягодой. Долго отплевывался и кашлял, а потом уточнил:
  - Один?
  - Можно больше, - кивнул полукровка. Друг не устрашился, разве что ягодки ссыпал обратно в ящик.
  - Ну ладно, подберу что-нибудь с кухни.
  Разговор перетек на работу Вихра, потом почему-то на День Урожая. При упоминании парных костров Кикимор поморщился, что не укрылось от собеседника.
  - Что, не пойдешь? - сочувственно спросил он.
  - Почему? Пойду!
  То, что Вихр был уверен, что с Лесном никто не согласиться танцевать, последнего обидело.
  - Да? - удивился Сирота. - А с кем?
  Кикимор задумчиво посмотрел на залитую солнцем улицу. Все равно ведь увидит.
  - С Высой. Только...
  - С хромоножкой?
  Некоторое облегчение, проскользнувшее в голосе друга, разозлило полукровку.
  - Какая разница? Да хоть бы она без ноги была, она все равно в сто раз лучше твоей Нитки!
  - Почему это???
  - Потому что она...она...лучше и все! Она смеяться бы не стала, даже если бы хотела отказать! И поступает всегда по чести! И делает, как считает правильным, а невыгодным или удобным! Даже если ей страшно!
  - Нитка согласилась бы, если б не подружки! - понуро заметил Вихр.
  - Тогда она еще хуже, чем я думал! - отрезал Лесн и отвернулся. В травник забежал Хвост и радостно лизнул в нос сначала Кикимора, потом Сироту. Обнюхал их руки, не нашел ничего вкусного и улегся в тенечке, смотря на друзей умными темными глазами.
  - Я хочу идти с Высой, - заново начал Лесн. - Но у меня есть одна проблема.
  Рассказу про приглашение Злены Вихр долго не верил. Потом еще дольше умилялся и удивлялся. Потом они целый оборот раздумывали, как сказать девчонке, что Лесн занят, не обидев ее. Сошлись на том, что он должен поговорить с ней лично и без свидетелей. Но слова для беседы так и не подобрали.
  После обеда ребята разошлись по делам, пообещав вечером встретиться у реки. Лесн помог родителям собрать и разложить на просушку водоросли и за оборот до ужина направился в деревню. Все-таки скоро День урожая, а у него есть неразрешенная проблема.
  Первой он встретил Высу. Она хромала к Цветочной улице с большой корзиной розовых луковиц.
  - Здравствуй.
  - Здравствуй.
  - Помочь?
  - Да нет...
  Лесн, не слушая, перехватил плетеную ручку. С одной стороны, некрасиво конечно навязывать свою помощь, и, если бы это была Тинка или та же Нитка, он бы наверно и постеснялся ее предложить. Но это же Выса. Она даже с ним на танцы согласилась пойти, не будет же она брезговать его руками! Да и корзинка тяжелая, зачем девчонке самой ее нести?
  - Спасибо.
  Они зашагали рядом к Высиному дому. Девчонка украдкой рассматривала его синяки, а Лесн не знал, что делать, то ли радоваться своим "шрамам", которые, как известно, украшают мужчин, то ли пытаться повернуться к ней менее побитым боком. Девчата кровь не любят...
  - Больно?
  - Нет! Все хорошо! - он поспешил улыбнуться и тут же ойкнул от боли в разбитой губе. Выса немного помяла рукава платья и вдруг сказала:
  - Вихр говорит, ты куда-то идешь через два дня и тебе нужны помощники.
  - Нет! - открестился от слов друга Лесн. - Мы вдвоем идем! Мальчишечий поход!
  - Девчонок значит не берете? - сердито спросила хромоножка. Полукровка на мгновение замолк, пытаясь вспомнить: Хвост - мальчик или девочка? Выса остановилась и посмотрела ему в глаза.
  - Злену возьмешь?
  - Куда? - испуганно уточнил парень.
  - С собой.
  - Нужна она мне! - фыркнул Кикимор. - Она ж нерасторопная! Да и зачем бы мне ее с собой тащить?
  Выса посмотрела на свои ноги.
  - Я тоже нерасторопная.
  Лесн мысленно застонал.
  - Нет! Ты...какая надо! Но...
  - Возьмешь с собой?
  Ну почему все девчонки такие упрямые?
  - Ну зачем тебе это?
  Выса тяжко вздохнула, словно это она несла тяжелую ношу.
  - Помочь хочу.
  - А если там опасно?
  - Вихр сказал, ничего не надо делать - просто прийти.
  Разговорчивый какой!
  - А бабушка?
  - Он сказал, это займет меньше суток. С Житой Смеш побудет.
  И самое главное, у нее на все есть отговорка!
  Лесн молчал, не зная, что сказать. Выса, прихрамывая, шла рядом - сосредоточенная, словно к битве готовилась.
  - Ты мне помогаешь, - сказала она - Я тоже хочу помочь. Что в этом плохого?
  Теперь Кикимор понял, почему отец всегда уступал маме в спорах. Кажется, у женского пола есть какой-то секретный прием. С ними просто невозможно спорить.
  - Хорошо. Я подумаю.
  Дальше они шли молча. Молчание не было ни враждебным, ни, увы, дружеским, и это напрягало Лесна. Словно что-то произошло, о чем он не знает, а, значит, и не может искупить вину.
  - Все в порядке?
  Выса уныло кивнула. С соседней улицы донеслись обрывки молодежной песни, и Лесн вздрогнул. Встреча со Зленой сейчас его вряд ли могла порадовать. Хромоножка заметила, что он напрягся, и вдруг резко остановилась.
  - Нет. Нет, не в порядке.
  Полукровка забеспокоился.
  - Что-то случилось? Может надо чем помочь?
  - Нет. Просто... - С каждым мгновением Выса краснела все сильнее. Слова давались ей тяжело и срывались с губ с выдохом. - Просто... Злена сказала, что ты ее пригласил.
  Лесн облегченно улыбнулся. Почти рассмеялся.
  - Глупость какая! Я ее не приглашал, она просто пошутила! А ты поверила! Я же тебя пригласил, и ты согласилась! Зачем мне Злена?
  - Она красивая, - уточнила зачем-то Выса.
  - Ну и что?
  - То есть ты не отрицаешь, что она красивая?
  Лесн ничего не понимал. Что от него хотят?
  - Какая разница? У Красины косы в два раза шире, чем у моей мамы, а руки белые, словно она в огород ни разу в жизни не выходила! И что? От нее пасынок сбежал, сын ее с Угелом связался, а муж на работе допоздна засиживается, домой идти не хочет! Зато мой отец мать на руках носит! И с торжка к ней едет так, что кобыла вся в пене! Так какая разница, какого цвета брови и какой длины нос? Глупости все это.
  Лицо девчонки разгладилось, и она зашагала вперед с более веселым видом. Лесн пристроился рядом. Рукав ее платья иногда касался его пальцев и парню вдруг пришло в голову, что можно было бы взять ее за руку. Ну, чтоб рукав не мешал им идти. Или это глупо?
  А почему это она всегда ссылается на Вихра?
  Они остановились у немного покосившейся, но еще крепкой калитки.
  - Спасибо, - сказала Выса. - Если сам занят будешь, пусть Вихр зайдет, скажет, откуда выходите.
  Опять Вихр!
  - Выса, - Лесн переступил с ноги на ногу и все-таки решил прояснить ситуацию. - А если бы тебя Вихр пригласил на парные костры, ты бы согласилась?
  На мгновение девчонка замерла, а потом с невероятной силой выхватила у него корзинку и в два шага оказалась во дворе своего дома, хлопнув напоследок калиткой.
  - Выса!
  Никто не отозвался. Девчонка торопливо шагала к дому, не оборачиваясь. На крыльцо выскочила Жита, зорко высматривая по сторонам врагов. Лесну почудилось, что он услышал всхлип, но может это просто пищали сидящие на заборе пернатой стайкой зеленогрудые чирки. К калитке направился Смеш с кочергой наперевес, и полукровка счел за лучшее покинуть враждебную улицу.
  Вторым, кого он встретил, был Жад. Он с сестрой шел от сапожника. Девчонка помахивала новыми зимними сапогами, Кулак нес два пустых мешка, в которых, судя по всему, ранее находилась плата за обновку.
  - Здравствуй, Кикимор.
  - Желаю здравствовать.
  Как не странно, парень не прошел мимо, а с интересом стал расспрашивать о драке с Угелом. От него Лесн узнал, что глава поставил родителям подростка условие: раз ребенка воспитать не можете, либо съезжайте в другое поселение, либо отдавайте его мне в работники. Теперь главный местный хулиган чистил в гостином доме конюшни вместо Вихра. Поделившись новостями, Жад отправился домой, а Лесн кружным путем пошел к реке, надеясь на встречу со Зленой.
  Девчата шли от Быстрянки, на ходу заплетая мокрые волосы в косы. Злена шагала простоволосая, кикскую моду она не любила и заплетала волосы редко, разве что чтобы новую позолоченную наволосную тесемку показать или гладкую и блестящую маронскую ленту. Увидев Лесна, она благожелательно ему кивнула, а когда он подошел к ним и попросил ее поговорить с ним в стороне, победно улыбнулась. Они отошли к Гиганту, и девчонка стала под деревом, нетерпеливо притопывая ножкой.
  - Ну? Проси!
  Лесн растерялся.
  - Что?
  - А что хотел? - она лукаво посмотрела на него из-под полуприкрытых век.
  Кикимор глубоко вдохнул.
  - Прости, но в прошлый раз мне показалось, что ты...согласилась пойти со мной к парным кострам. - Неуверенно начал полукровка свою речь. Собеседница обиженно фыркнула. Она, кажется, ждала совсем иного. - Но я ведь тебя не спрашивал.
  - Что???
  Злена разъяренной загрызкой отступила на шаг назад, гневно и зло смотря на него.
  - Я уже пригласил другую. - Поспешил договорить Лесн пока ему не бросились расцарапывать лицо. А то потом вряд ли удастся донести свою мысль до обиженной девушки. - И я иду с ней. С другой, в смысле.
  Злена поступила очень по-женски: дала ему пощечину и величественная и непоколебимая ушла к подругам. Кикимор решил, что обошелся малой кровью и довольный тем, что объяснение все-таки состоялось, отправился домой. Домашнюю работу никто не отменял.
  ***
  Время пролетело незаметно. Так хотелось сказать Лесну, но это было бы ложью. После ссоры с Высой (а это вообще считается ссорой?), он так и не смог с ней переговорить, и эта недосказанность, недопонятость произошедшего тяготили его в преддверии "похода". И пусть он покидал Бровки всего на один день, все равно на душе было муторно. Бумаге он верил не до конца, куда приведет дорога, толком не знал, а наличие спутников в лице единственного друга и верного лиса только увеличивало его беспокойство. Вдруг там все-таки будет что-то опасное?
  Родителям пришлось врать. Лесн сказал им, что надо помочь Вихру, и он пробудет в гостином доме весь день, а если устанет, может там и заночует. Мать было возмутилась, но отец неожиданно выступил на стороне сына.
  - Мальчишки! Такой возраст, День Урожая скоро, Плета, пусть посидят, посплетничают! Жалко тебе?
  Маме жалко не было. Она вздохнула и принялась готовить еду для похода "в гости". А то, мол, Лесн и Вихр тощие совсем, хоть поедят за своими мальчишечьими разговорами. Это оказалось очень кстати. Ее пироги-пирожки-баранки вместе с сыром и вяленым мясом заняли большую часть мешка. Еще Лесн положил в него запасные штаны с рубахой, пару ножей, несколько маминых склянок с мазями, приобретенными в далеком городе у какой-то разины со способностью к лечению травами. Мало ли что с ними случится...
  Вечер он провел в доме, с необычной для него нежностью следя за суетящимися родителями. Когда пришло время ложиться, Лесн крепко обнял мать и отца, поцеловал их и, предупредив, что утром отправиться к другу до рассвета, ушел спать. Несмотря на теплоту ночи и собственную волосатость, доставшуюся ему от кик, Кикимор долго не мог заснуть. То ему звезды, заглянувшие в оконный проем, мешают, то ветер сильно шумит, то сено не греет. Беспокойно продремав пару оборотов, нервный полукровка встал задолго до восхода солнца и, несколько раз проверив содержимое мешка, наконец закинул его на спину, и отправился в путь. Пока шел до калитки, ноги так и норовили развернуть его тело к дому. Хотелось приоткрыть дверь, глянуть мельком еще разочек на спящих в обнимку родителей... Нельзя. Половицы скрипят, не дай Валахар, разбудит еще их! Тогда точно никуда не выйдет. А ему надо решить это, очень надо! Вдруг там силе уже надоело ждать, и она подумывает, как бы обрушиться на их Бровки???
  До назначенного места Лесн дошел быстрым, но невеселым шагом. Как-то не верилось ему, что к вечеру он уже будет дома. Рядом брел довольный лис, весело помахивая пушистым хвостом. В какой-то момент Хвост приветственно тявкнул, и полукровка вынырнул из раздумий и поднял голову.
  И ахнул. У Гиганта стояли двое парней: Вихр и Жад - и о чем-то переговаривались. На поваленном стволе, держась за руки, сидели Прина и Выса. У Лесна сердце замерло.
  - Это что???
  Присутствующие посмотрели на него с недоумением. Помимо Сироты, который шагнул вперед и миролюбиво попросил:
  - Не сердись. Ты же сказал, чем больше людей, тем быстрее мы завершим начатое. Вот, - он развел руки в стороны, охватывая местечко, где они все устроились. - Помощники.
  - Да ты в своем уме? Ты зачем их сюда приволок?
  - Никто нас не волок! - возмутилась, вставая, Прина. - Жад сказал, что обязан тебе, да и помочь обещал по случаю, вот и случай представился. Выса тоже помочь хочет. А я так, за компанию увязалась. Не отпускать же ее одну?
  Хромоножка промолчала, покорно принимая заботу подруги. На Кикимора она не смотрела.
  - Это опасно, - сообщил Лесн, таким взглядом одарив друга, что тот попятился.
  - Да брось, - беспечно отмахнулась кузнецова дочка. - Дойти туда, забрать что-то, вернуться - даже делать ничего не надо, иди да иди себе.
  Ага. То есть они даже толком не знают, зачем нужно это путешествие.
  - Не уверен, что все так просто.
  Вихр вздохнул, всем своим видом показывая, что считает друга человеком мягко говоря неумным. Жад, сосредоточенно рассматривающий собственные ноги, посмотрел наконец на виновника "торжества". Выса нервно теребила подол серого платья, Прина хмыкнула и уселась рядом с подругой, взяв ее за руку. Кикимор обвел компанию решительным взглядом и начал рассказывать. Из-за постоянных комментариев Вихра и собственного косноязычия рассказ вышел долгим и путанным, однако судя по удивленным лицам однопоселенцев, суть до них Лесн все-таки донес.
  - Тогда чего мы ждем? - забеспокоился Жад. - Пойдемте, пока эта Сила сюда не заявилась!
  Девчонки тут же встали, выражая готовность шагать, куда скажут. Лесн задумался. Время действительно поджимало, идти надо, а от нежеланных спутников, кажется, избавиться не удастся. Моментально сворачивать Тропы он в любом случае не умеет, так что как бы он ни брыкался, они все равно могут пойти за ним. А время уходит!
  Полукровка стал, как было оговорено с бумагой, взял ее в руки и топнул, выстраивая Тропу. Лист в его пальцах заискрился. Искры осыпались ему под ноги, из-под которых тут же побежала через лес широкая тропинка с цветными колокольчиками по бокам.
  "Иди".
  Лесн обернулся, оглядел свою разношерстную компанию, глубоко вдохнул и первым шагнул вперед.
  ***
  Поначалу путь действительно казался прогулкой. Солнце подсвечивало макушки высоких деревьев, ноги омывала утренняя роса, вокруг щебетали птицы, копошились ежи и белки. Обычное умиротворенное лесное утро. Кикимор даже расслабился и бодро шагал вперед, насвистывая какую-то веселую песенку. Рядом у ног вертелся Хвост, позади шли парами "друзья". И зачем только увязались? Он же им объяснил: они от этого похода не получают ничего. Совсем. И все-таки они шагают следом... "Чтобы помочь," - так они сказали. Но зачем им помогать ему, полукровке? Писаные и неписаные законы на Валахаре для всех едины. Никто не любит, как сказал Угел, "смесков".
  Но Выса согласилась с ним танцевать. Почему? Не из жалости и не из желания прийти к парным кострам хоть с кем-то - Лесн уже уяснил, что хромоножка делает всегда только то, что считает правильным. Значит, она хотела танцевать именно с ним??? А он ее обидел, спросив про Вихра! Хотя, ведь она сама все время его вспоминала, вот он и вспылил. Лесн обернулся, делая вид, что ищет глазами опять умчавшегося в чащу лиса, и украдкой бросил взгляд на Высу. То есть попытался украдкой, а получилось, что он смотрит ей прямо в глаза. Девчонка покраснела, фыркнула и стала рассматривать окружающий пейзаж. Лесн отвернулся, раздумывая, можно ли считать Высу другом. Наверно, можно, да? Он ей помог, она ему помогает, и, потом, она ему нравится. Ну, как Вихр. Только немножко по-другому. И может даже чуть больше, чем старый друг. По крайней мере касаться ее руки гораздо приятнее, чем пожимать грязную ладошку Сироты или мозолистую лапищу Жада. Кстати, о Жаде... Он-то зачем пошел? Отдать долг? Лесн помог ему, теперь пахарский сын хочет помочь в ответ? Вряд ли это можно назвать дружбой. Но тогда что это? Приятельство? Даже если так, странно. Вокруг Лесна всегда был какой-то вакуум, кто-то его не замечал, кто-то над ним смеялся или пытался задеть, и некоторые просто иногда здоровались. Только с Вихром полукровка общался нормально. И вдруг вокруг него стали появляться люди. Это было странно. И это было здорово. Как бы не пытался Кикимор найти холодные, рациональные оправдания присутствию этих людей, но то, что за его спиной перешептывались аж четверо разин, наполняло его неутомимой энергией и каким-то внутренним теплом. Хорошо, что...
  Вскрик раздался так внезапно, что все вздрогнули. Тут же справа от Тропы затявкал лис. Прина положила руку на бедро, где угадывался нашитый на платье карман. Значит, все-таки взяла с собой что-то похожее на оружие, молодец! Лесн понял, что его спутники отнюдь не так легкомысленно отнеслись к их путешествию, как хотели показать, и это его приободрило. Он выпустил когти и шагнул в лес, стараясь ступать неслышно. Следом направился Жад, неуклюжим медведем топая чуть позади и справа.
  Вскрик. Совсем рядом. Лесн обошел ореховые кусты и спрятался за стволом огромного Гиганта, одновременно подавая знак Кулаку остановиться. Жад замер. Полукровка осторожно выглянул.
  - Желтый день!
  Ругательство само сорвалось с губ. Да и понятно отчего: Хвост, поскуливая, вился вокруг дерева, на одной из нижних веток которого сидел... Смеш.
  - Это что такое? - Кикимор вышел из-за Гиганта, даже не подумав убрать когти. - Ты что здесь делаешь?
  - О! - мальчик обиженно посмотрел на лиса. - Так это твой! А я испугался.
  - Да, - хохотнул расслабившийся Жад. - Жалко, что он не представился!
  Смеш обиженно засопел и попытался слезть с ветки.
  - Да хоть бы ошейник надел! Тоже мне, хозяин!
  - Я ему не хозяин, а он мне не слуга! - отрезал Кикимор. - Он мне друг! А ты так и не сказал, что здесь делаешь!
  Мальчик спрыгнул на землю и стал с печалью рассматривать грязную, испачканную в смоле рубаху.
  - Да я за Высой шел. Заметил ввечеру, как она собирается куда-то, да и караулил полночи. А как она из дома еще до солнца ушла, так и я за ней! Как чуял, что недоброе творится! - он с вызовом посмотрел на полукровку. Лесн решительно схватил его за шиворот и потащил к Тропе.
  - Эй! Эй! Осторожней!
  Едва они появились из леса, как Выса кинулась к брату ощупывать его и расспрашивать одновременно. Кикимор же с досадой посмотрел на конец Тропы, свернувшийся за спиной Вихра, и достал бумагу.
  - Как мне построить Тропу назад?
  "Назад дороги нет".
  Отлично! Он еще втянул в свои разборки десятилетнего пацана!
  - Должна быть! Строй, как хочешь, но он с девчонками должны уйти!
  "Назад дороги нет. И не будет, пока не дойдешь до конца этой!"
  - Тысяча проклятий!
  Пока брат препирался с сестрой, а Лесн с бумагой, остальные решили сделать привал и достали припасы. Жад хрустел аппетитным куском жареного мяса, Вихр картошкой, Прина ела пирог, по-братски деля его с вьющимся вокруг нее Хвостом. Выса отчитывала хлюпающего носом Смеша. Картина маслом. "Друзья и случайно затесавшиеся". Или не случайно?
  Когда Смеш был отруган, накормлен и расчесан, они наконец-то двинулись дальше. Беспокойный мальчишка убежал вперед и сначала шагал за левым плечом Лесна, поглядывая на того с интересом естествоиспытателя, а затем и вовсе обнаглел и зашагал рядом, задавая время от времени вопросы разной степени глупости. Полукровка хмурился, иногда отвечал полно, иногда огрызался. Он чувствовал себя каким-то подопытным зверем. Некрасивым, вредным, опасным, противным зверем. "А у тебя клыки выдвигаются?" "А где когти? А их можно сломать? А если топором отрубить, они вырастут?" "А сырое мясо вкусное?" Хотелось завязать мальчишке рот. А лучше вообще отправить его восвояси. Внутри копилось глухое раздражение, приправленное обидой. Из-за этого Лесн даже не сразу заметил, что с окружающим их пейзажем произошла заметная трансформация.
  Лиственный лес вдруг сменился хвойным. Резко похолодало. Девчонки поплотнее запахнули безрукавки, парни подпоясали свободно провисающие рубахи. И все как-то разом зашагали быстрее. Впрочем, Смеша, кажется, напугать было невозможно.
  - Ух ты! А мы где?
  - Далеко. - Выса постаралась говорить непринужденно, но Лесн вдруг понял, что она боится. - Очень далеко. Вокруг Бровок нет хвойных лесов.
  Смеш только восторженно хлопнул в ладоши. Глупый ребенок! Лесн фыркнул и отвел взгляд от вприпрыжку скачущего рядом с ним паренька. Нет, ну что за разин!
  Через пару оборотов Тропа вывела их к лугам, которые, впрочем, они пересекли довольно быстро, добравшись до очередного, на этот раз смешанного леса меньше чем за полоборота. Заросший вьюном и красноцветкой - растением, способным высосать человеческую кровь, лес казался крайне враждебным. Впрочем, Тропа была достаточна широка, чтобы красные листья на смогли ухватиться за добычу. Лесн схватил вертлявого Смеша за локоть и несмотря на возмущение и жалобы так и вел его рядом с собой. Выса на причитания брата не реагировала, Лесну показалась, что она даже была благодарна, что мальчишку зафиксировали, так что вестись на жалобные всхлипы глупых детишек полукровка не собирался. Увы, их команда так осторожно, так неспешно пробиралась между кустами красноцветки, что совсем забыла о другой опасности.
  - Полдень! - ахнула, взглянув в просвет в кронах, Прина, и все, опомнившись, начали искать глазами убежище. Убежища не было, зато красноцветки невинно качали на ветру большими сочными листьями, словно приглашали спрятаться в их теньке от всех существующих бед. Жад было сунулся к ним проверить можно ли как-то пролезть через растения-охотников, но Вихр вовремя схватил его за руку и весьма эмоционально поведал о своем отношении к умственно отсталым, лезущим в заросли, способные его переварить меньше чем за оборот.
  Громыхнуло. Девчонки, взвизгнув, упали на землю, парни присели, накрыв голову руками, Лесн упал на колени, утащив за собой мальчишку, и накрыл его своим телом. Хоть бы пронесло! Хоть бы...
  Судя по жару, шипению обожженной земли и грому, в этих местах солнечные капли были меньше и падали реже. И все же мощь солнца не покинула их. Один раз пламенная жидкость упала так близко, что полукровке показалось, что его волосы вот-вот вспыхнут. А потом вскрикнула Прина и следом - Выса. Смеш дернулся, пытаясь вырваться, но Кикимор держал его железной хваткой. Что делать? Что же делать? Падали капли, дергался и ругался Смеш, всхлипывала Выса... И одного не оставишь, и к другой невозможно не подойти...
  Лесн схватил мальчишку, скатившегося к этому моменту до обидных оскорблений типа "гибрид", "смесок", "зеленомордая зверюга" и т.д. и на полусогнутых ногах, прикрывая неблагодарного ребенка собственным телом, направился к тому месту, где судя по звукам сидели девчонки. Громыхнуло опять, но слабо, видно, в последний раз. Лесн упал на колени рядом с бледной Приной, все еще не отпуская бессистемно размахивающего руками Смеша.
  - Кто? Куда?
  Дочь кузнеца молча протянула ему руку, другой прижимая к себе дрожащую, но вроде бы невредимую Выську. На ее рукаве чуть выше локтя образовалась дырка с обугленными краями, в нее просвечивалась маленькая окровавленная ранка. Лесн осмотрелся. Солнечный дождь наконец закончился, и он тут же отпустил Смеша и стал рыться в заплечном мешке, пытаясь отыскать баночки с лечебными мазями.
  - Выса, ты как?
  - Нормально, - всхлипнув, сообщила девчонка. Кикимор отметил, что, не считая растрепавшихся волос, выглядит она целой. Смеш спрятался за сестру и обнял ее за плечи.
  - Изувер! - шипел он не хуже змеи. - Вредитель! Тварь болотная!
  Лесн решил не обращать внимания на оскорбления и опять обратился к сестре неблагодарного мальчишки.
  - А плачешь чего?
  - Прине больно-о...
  Кикимор вздохнул и, не пытаясь постичь женскую логику, решил занять девчонку делом.
  - На, помоги подружке намазать. А потом перевязать надо.
  Выса послушно взяла баночку, оторванный от запасной рубахи подол и приступила к делу. Кузнецова дочь, хмурилась, шипела, но терпела. Смеш сидел рядом с ними, бледный и взъерошенный и смотрел на процедуру изумленными глазами. Словно только что понял, куда ввязался. Вихр и Жад тихо переговаривались. Лесн отвернулся от компании и посмотрел на уходящую вдаль Тропу. Сколько еще им идти? Что еще причинит им вред, пока они дойдут?
  - Это ты виноват! - Слова Смеша казались отголоском его собственных мыслей, и оттого горечь, заполнявшая душу, проникала глубже и приправлялась злостью. Лесн и сам знал, что виноват, но ведь так хотелось разделить эту ношу с кем-то или хотя бы услышать нечто участливое, а не холодное обвинение, брошенное в лицо с ненавистью. Даже если человек сам собой недоволен и сам себя наказывает, ему все равно хочется, чтобы рядом был кто-то, на кого можно опереться, кто попробует утешить и пожалеть. Ловушка человеческого сознания.
  - Ты затащил нас сюда! Ты держал меня, а ведь я всего лишь хотел помочь сестре! Вредитель!
  - Я пытался защитить тебя, - объяснил Лесн мальчику, из последних сил сохраняя на лице невозмутимое выражение. Смеш в ответ только гордо выпрямился и с презрением сообщил:
  - Настоящие мужчины защищают женщин! А не замирают в страхе на месте в жалкой попытке спастись!
  Кикимор почувствовал, что плотину его терпения прорвало. Неизвестно, чем закончилась бы эта перепалка, если бы не внезапный командный окрик:
  - Веди!
  Прина встала первой. Немного бледная, с бисеринками пота на лице, она тем не менее выглядела самой спокойной из всей команды. Может, потому что она старше? Уже не девочка - девушка. И думает, и ведет себя соответственно.
  - Веди, Лесн, время идет.
  Лесн посмотрел на Смеша, на Высу, наконец на Прину и шагнул по Тропе дальше. Некоторое время он шел один, полностью отдавшись мрачным мыслям, потом, когда чаща сменилась редколесьем, рядом пристроилась Выса.
  - Спасибо.
  Ему стало стыдно.
  - За что?
  Она внимательно посмотрела на него своими болотными глазами.
  - Ты берег брата. И Прине помог.
  Ложь.
  - Это по моей вине ей досталось.
  - Нет. Все иначе. Мы...
  Пейзаж сменился мгновенно. Вот они шли по покрытым редким лесом холмам - и вдруг уже нога ступила на камень, а вместо безоблачного пространства перед тобой огромная туша хищной птицы, несущаяся прямо на тебя... От испуга и неожиданности они поскользнулись на мокрых камнях и, кажется, только это и спасло их от острых когтей, поблескивающих на солнце, словно сталь. Падая, Лесн дернул Высу на себя, боясь, что она что-нибудь себе разобьет. У него все-таки прочные моровские кости, а она обычная разина.
  Воздух из легких просто выбило ударом. Края камней впились в спину словно иглы. Куда-то в живот ткнулся высин локоть. Когда девчонка, ойкнув, с него слезла, появились остальные. Лесна подняли, что-то спросили, он прохрипел что-то в ответ.
  - Привал! - сказала Прина, и с ней никто вдруг не стал спорить. Впрочем, полукровка, пытающийся вдохнуть, был чрезвычайно рад ее самоуправству. Наладив дыхание, он ощупал себе спину и с удивлением понял, что крови на ней нет, только синяки. А ведь думал, всю кожу счесал! Что ж, стоит порадоваться и залезть в мешок с едой!
  Меньше чем через полоборота Прина мобилизовала всех продолжить путь. Успевший перекусить Лесн стал на Тропу и осторожно зашагал вперед. Какие это горы, интересно? Куда не глянь - горная гряда и окружающий ее туман. Белые? Но они выше и их макушки покрыты снегом. Серые? Но там полно хищников! Полукровка тревожно огляделся. Никого. Туман, горы, облака. Он шагнул вперед и...провалился по колено в белую субстанцию.
  - Что это? - спросил за спиной Смеш восторженно. Вот ничему жизнь этого разина не учит!
  - Туман? - не столько ответил, сколько спросил Вихр. - Облако? Лесн, а Тропа-то где?
  Тропы не было. Полукровка наугад шагнул вперед раз, два - и вздрогнул, когда на него вдруг легла чья-то тень. Каменная пирамида возникла словно из воздуха. И тут же белое марево рассеялось, и компания оказалась на зеленой полянке, окруженной странным мрачным лесом.
  - Пришли? - спросил Жад, с интересом рассматривая каменную громадину.
  - Ну и? Глаза где? - нервно хихикнул Вихр. - Иди бери свою Силу.
  Лесн немного потоптался на месте и, набравшись храбрости, шагнул к пирамиде...
  С камней сама собой осыпалась пыль, открывая схематично нарисованные там и тут веки. И веки открылись. Их было ровно семь. Семь глаз, семь существ, смотрящих в них. Каждому - своя ноша.
  Глава 7. Цена.
  Смеш очнулся первым. Когда ему удалось разлепить глаза, остальные еще лежали на сочной зеленой траве, раскидав руки-ноги. У Высы торчащие из-под платья башмаки были так повернуты, что казалось, она их просто скинула и оставила лежать рядом. Смеш хотел подойти к сестре и помочь ей, проверить, что с ее ногами, но вдруг почувствовал, что не может пошевелиться.
  - Желтый день! Да что же это!
  Он повертел головой из стороны в сторону и понял, что вертикально привязан к чему-то толстыми зелеными лианами. Кажется, к каменной стене. Уж не к пирамиде ли его привязали? И зачем? Почуяв неладное, мальчик активно задергался, но не отвоевал ни пяди собственного тела, ему даже показалось, что проклятые ветки только сильнее впились в кожу.
  - Не дергайся.
  Голос сидящего на большом валуне Кикимора был тих и сосредоточен. В руках юноша держал призрачный нож с мерцающим дымчатым лезвием. - Не бойся, больно не будет.
  Смеш испугался. Да, он дразнил полукровку. И обзывал. И испытывал его терпение. Но так он Высу обидел! И втянул ее в эти неприятности! И вообще, почему сестра о нем часто спрашивает? Зачем он разлад им приносит в дом? Но правда именно Кикимор подарил им замечательного лисенка... Эх... Нет, Смеш конечно злился на самоуправство Кикимора, на его силу - ишь как сжал-то, когда солнечный дождь пошел, не вырваться! Но ведь любому обидно чувствовать себя бессловесным мешком! Смеш ненавидел бессилие, невозможность противостоять чему-то. Как например, в тот день, когда его посадили на телегу, поцеловали в лоб и отправили в далекое местечко к ворчливой бабке. Выса тогда так вцепилась в его ладонь, закономерно ожидая побега, что у него потом еще долго заживали синяки от ее пальцев. А еще они с сестрой по прибытию не разговаривали почти целую луну...
  Смеш опять дернулся и опять безрезультатно. Лесн встал и неторопливым шагом направился к нему. Ощущение бессилия накрыло с головой. И обиды. Ведь на самом деле он потому и дразнил полукровку, что не чувствовал от него опасности! Ну кто в самом деле станет дразнить ночного шатуна или рытника? А вот быка, что привязан к столбу магическим узлом, - завсегда пожалуйста! И вот, вдруг домашняя скотина оказалась лесным хищником, а путы, накинутые на столб, - миражом.
  - Что ты сделаешь? Пустишь мне кровь?
  Кикимор стал перед Смешем, но смотрел он только на призрачное лезвие, дрожащее в его ладони, словно оно завладело его разумом, чувствами и желаниями.
  - Нет, - он мотнул головой. - Я же обещал: больно не будет. Просто подарю твою жизнь Хранителю в обмен на положенную мне Силу. Увы, по-другому никак. Ты же не хочешь, чтобы она уничтожила Бровки?
  В горле пересохло. Но Смеш прохрипел:
  - Не хочу.
  - Тогда ты поймешь. Это разумно. Ты самый бесполезный и надоедливый человек в команде. А в Бровках больше сотни жителей. Ты понимаешь, да?
  Он понимал. Им опять расплатились за благополучие других. Как мама, родив нового сына, отослала его с Высой к бабке. А он, может, был согласен крошки со стола подбирать, зато жить при ней!
  - И что потом?
  Кикимор дернул плечами. Не пожал, а именно дернул - движение вышло резким и неуклюжим.
  - Не знаю. Никому неведомо, какое бытие достается жертвенным душам.
  - Но я умру.
  - Здесь - да. Что ж, пора.
  Полукровка поднял руку с кинжалом. Смеш зажмурился. А ведь он еще хотел помириться с родителями - столько плохого он им наговорил в последнюю встречу! И попросить прощения у Высы надо бы. И помочь бабушке по дому. Поздно. Кажется, эта сказка вышла действительно страшной.
  Свист воздуха.
  Вот и все...
  ***
  Черты человека заострились, волосы отросли, на грязной одежде виднелись темные пятна. Два зверя, один в капкане, другой рядом, смотрели на него с надеждой.
  - Не страшно! - человек залихватски подмигнул большому лису и шагнул к попавшей в капкан лисичке. - Не бойся, Хвост, мимо не пройдем! Мы же больше суток ничего не ели!
  Человек взмахнул топором...
  ... Солнце уже садилось, когда путник поднял набитый мясом заплечный мешок. Он поискал диким, отстраненным взглядом второго лиса, и весело крикнул:
  - К ноге, Хвост! К ноге! Нам пора!
  Лис отступил на шаг назад и зарычал. В волосах человека искрилась Сила, она мерцала в его глазах, блестела на длинных черных когтях и зверю следовало склониться перед ней.
  Но зверь опять шагнул назад...
  ***
  Сначала Вихр почувствовал, боль, а только потом пришло ощущение собственного тела. Веки не хотели подниматься, язык с трудом облизал потрескавшиеся губы. Сделав над собой усилие, подросток все же открыл глаза и сел.
  - Очнулся? Пей.
  Мор Хил протянул ему кружку с чем-то резко пахнущим. Сирота взял посудину дрожащей рукой, но не понес к губам, а поставил на колено.
  - Что произошло?
  - Что и следовало ожидать, - хмурый мор тяжело вздохнул. - Неподготовленный Кикимор взял Силу и ушел, попытавшись избавиться от свидетелей.
  Голова болела нещадно. Чужие слова с трудом оседали в ней тяжелым грузом. А смысл их был еще тяжелее.
  - Не понял.
  Хил посмотрел на него с жалостью.
  - Твой друг забрал наследие, приложил вас Силой и скрылся.
  - Он наверно, случайно!
  - Нет, Вихр, не обманывай себя. Это точно не было случайностью.
  Лесн не мог. Не мог и все тут. Тогда это бы был не Лесн.
  - Нет. Неправда.
  Взгляд мора стал еще более жалостливым. Вихр ненавидел, когда на него так смотрели. Он знал, как никто, что между состраданием и снисходительной жалостью - огромная пропасть.
  - Правда. И там, внутри, ты знаешь это. Знаешь, что остался один, что он тебя бросил. Разве не этого он хотел? Силы. Чтобы возвыситься над обидчиками, над теми, кто его не замечал, над теми, кто не ценил, принимая его помощь и дружбу как должное. Ты знаешь, что его задевало равнодушное, а то и презрительное отношение окружающих. Ты помнишь, как и что он говорил тебе, когда вы поссорились. Помнишь ведь, да?
  Да. Вихр помнил. Помнил все. Он схватился за голову, посмотрел на мора и простонал:
  - Он не мог.
  Мор устало провел ладонью по лицу, а затем по лысой голове.
  - Что ж, твое дело верить или нет. Больше мне тебе сказать нечего. Прощай, разин. Мы возвращаемся на болота.
  Вихр встрепенулся.
  - Совсем? А...родня? Вы же обещали поискать?
  Хил отвернулся.
  - Вы обещали! - выкрикнул Сирота.
  - Обещал. - Голос мужчины звучал безжизненно. - Но до того, как ты ввязался в это дело. Сила... Глаза собирают дань с каждого, кто в них посмотрел. И твоя плата - кровные узы. Ты никогда не найдешь своего дядю. Прости, но у меня нет способностей, чтобы перебить проклятие Силы Кикимора. Твой друг слишком могущественен.
  - Друг... - простонал Сирота вдруг ставшее ненавистным слово. Друг ли? Лесн всегда знал, как тяжело дается Вихру одиночество и теперь... Это случайность? Или месть? Или...
  Подросток решительно посмотрел в спину мора, собирающего в корзину разложенную на столе снедь...
  ***
  Бабушкины причитания Выса не спутала бы ни с чем. Жита гремела посудой, стучала зубами, с необычайной злостью отбивала мясо. Когда головная боль немного утихла, девушка рискнула приподняться на локтях и осмотреться.
  - Бабушка? Что произошло?
  Бабка развернулась и обвиняюще направила на Высу руку с ножом. В глазах ее блестели слезы, а бледные сморщенные губы были сжаты в тонкую полоску.
  - Довольна? Это ты во всем виновата! Ты! Ты его туда потащила!
  Нож вдруг выпал из старых рук и воткнулся в деревянный пол. Жита закрыла лицо ладонями. Нож качался из стороны в сторону, сгибая тонкое лезвие. Выса ощутила одновременно страх, вину, обиду и недоверие.
  - Бабушка! Милая! Что случилось?
  - Смеш... - прохрипела бабушка. - Его больше нет! Из-за тебя! И из-за него!
  Выса почувствовала боль. Огромную, невыразимую боль. Брат - самое дорогое, что у нее есть. Нет! Не может быть!
  - Как нет? Из-за кого? Его кто-то обидел, и он ушел? Я найду его! Сейчас же побегу искать!
  Она хотела поставить ступни на пол, но не смогла. Неужели настолько ослабла? Выса подтянулась, повторила попытку сесть. Ничего. Тогда она сдернула одеяло с ног и увидела, что они замотаны каким-то тряпьем.
  - Бабушка? Что со мной?
  Жита всплеснула руками.
  - Да Силушкой тебя приложило. Вот теперь все, отходилась. Лежать тебе на этой лавке до похорон, девонька.
  Выса прикрыла рот рукой. Нет, не время кричать.
  - Но Смеш! Кто...
  - Нет Смеша, как нет мощи в твоих ногах. Все забрала проклятая Сила. Всех перемолола. Сунулась ты помогать кому неведомо, вот и поплатилась! Дура безумная! Девка бестолковая! Получил Кикимор свою Силу, заплатив кровью твоего брата, да твоими ножками! А ты думала, зачем глаза? Плату они взимают. Кого болью наградят, у кого способность какую заберут, а коли мал совсем, то и всего сожрать могут. А ты сама сунула шею в петлю эту, да еще и брата подставила! Ох, как не учи дурака, все равно сопли поленом вытирать будет! Почто смеска послушалась? Зачем с этим кровопийцей пошла?
  Выса покачала головой.
  - Нет, Лесн ни при чем! Он так не мог! Это сила, наверное! Я ж не знала...
  Ее слова перешли в надрывные всхлипы.
  - И пашет не Жад, а плуг сам по себе, ага! Нет уж, девонька, сила все равно что лопата - сама без чужих рук копать не будет. Так что не тешься иллюзией. Взял зелономордый от тебя все, что мог, и выплюнул остатки. Так что сиди, утешайся, что зверюге ушастому помогла! Братиной жизнью алтарь Силы окропила!
  Вопреки злым словам, Жита подошла к внучке и осторожно погладила ее по голове. От этого жеста Выса горько, надрывно завыла.
  - Поплачь, поплачь! Это все, что тебе осталось, увечная моя. Авось легче станет.
  Увечная... Она теперь бесполезна! Не помощницей стала, а ярмом легла на бабкину шею. И Смеша нет! Как ей дальше жить без брата, без возможности заботиться о них с бабушкой? Зачем только она туда пошла! Зачем он увязался следом! И бежал вприпрыжку, довольный приключением, доставал глупыми расспросами полукровку, рвался к ней под солнечным дождем, но Лесн держал его крепко. И... Выса отняла от лица мокрые ладони и посмотрела на Житу, сидевшую рядом с видом, сочувствующим и хмурым одновременно.
  - Ну что? - ворчливо поинтересовалась родственница. - Нечего возразить бабушке? А я говорила! Предупреждала! Но нет, не послушали! Сами больно умные! Но теперь-то что, теперь поздно. Вспять время не завернешь. Отомстить за деточку и то некому.
  - Отомстить, - эхом повторила Выса, задумчиво разглядывая бабушкин передник...
  ***
  Жад проснулся от кашля. Грудь сдавил спазм, уши заложило, на глаза навернулись слезы. Прокашлявшись, парень встал с лавки.
  - Мам?
  Ответа не было. На улице знакомо заржала лошадь Майка, и Жад, пошатываясь, вышел на крыльцо. Семья сидела на одной телеге, еще две были нагружены всяким скарбом.
  - Мам?
  Мать сделала вид, что не услышала, и продолжила привязывать какой-то баул к прочему барахлу, сваленному на старую, еще дедову, телегу.
  - Отец! Да что происходит?
  Пахарь вздохнул, посмотрел сначала на жену, имитирующую бурную деятельность, потом на сына. Взгляд у него тут же сделался виноватым.
  - Уезжаем мы, Жад. Не сердись. Ты уже взрослый, с парой кур и сам как-нибудь сладишь. Не серчай, ладно?
  Ноги подогнулись, и парень вцепился обеими руками в столб, врытый у порожков крыльца.
  - Куда? Надолго? А малые вам зачем? И когда вас ждать?
  Мать не выдержала, уперла руки в бока, развернулась к сыну лицом.
  - Навсегда! И братьев-сестер твоих мы забираем с собой! Сколько говорила, сколько просила: не водись с этим чудищем! Нет! Бежит к извергу зеленомордому, как лис к мясному пирогу! Добегался? Делов-то натворили, соседям в глаза смотреть стыдно! Людей покалечили, высиного брата со свету твой дружочек когтистый сжил! А сам-то глянь! Силу из тебя всю высосали! В уплату за чужое наследие! Кикимор получил - ты потерял! Был лучший работник в Бровках, а теперь на ногах еле стоишь! Отцу ты теперь не опора! Соратник убийцы и губителя! Позор семьи! Глаза не знаю куда девать теперь от милости-то людской! Тьфу! Раз такой умный, сам все знаешь, вот и оставайся один!
  Слезы жгли глаза. Мама не может так поступить! Не может!
  Однако женщина села на телегу и хлестанула лошадь, заставляя ту направиться в ворота. Отец виновато развел руками и поехал следом. Третей телегой управлял дядя, пустившийся в путь, даже ни разу не взглянув на Жада.
  Обессиленный парень опустился на крыльцо. Тонкие, словно чужие руки (где его мышцы? Где его силища?) неуклюже растерли по лицу слезы. Как же так? Что за бред? Сила за силу. Обвинения нелепые. Если и есть что самое дорогое у Жада, что можно взять в уплату, это не сила. Сила ему нужна, чтобы сестер защищать, да матери-отцу помогать. Старшему сыну важно быть могучим, плечистым, быть опорой семьи. Сила важна, но в ней счастье. Счастье как раз таки в семье. Хорошо бы - в дружной и доброй семье. А теперь у него семьи нет...
  ***
  Прина проснулась от запаха. Запах был связан с детством. Точнее, с одним конкретным воспоминанием из детства. Девушка открыла глаза, рывком встала на ноги и осмотрелась. На первый взгляд, все хорошо - она дома, спала на собственной кровати, печка не чадит, пол подметен. Но запах мореек - "мертвых цветов", которые кладут в руки умершему перед сожжением, - чувствовался все отчетливей. Единственный раз этими цветами пропах их дом, когда после долгой болезни умерла мама. И вот теперь - снова.
  Прина выбежала из огороженной "спальной" части дома, в бытовую, затем в сени, выпорхнула на крыльцо - и ахнула.
  Во дворе стояла телега, покрытая желтым покрывалом. На мягкой ткани лежал принин отец с закрытыми глазами. К каждой руке ему привязали по охапке мореек. Телега, лошадь, даже тело кузнеца - все было украшено этими мелкими пахучими темно-синими цветами. Цветами смерти.
  - Нет! - Прина кинулась вперед, запуталась в юбках и чуть не упала, после чего она бесстыдно задрала подол до колен и резво сбежала по ступенькам вниз. Быстрей! Быстрей! Рядом с мертвячим возком она оказалась за пару мгновений - обернувшиеся на крик люди даже не успели сориентироваться и перехватить ее. Девушка влезла прямо на желтое посмертное покрывало и вцепилась одной рукой в край телеги. Второй она начала поспешно ощупывать отца.
  Он был холоден и неподвижен.
  - Деточка, - глава, сидевший впереди, обернулся и с искренним сочувствием смотрел на годящуюся ему в дочки девицу. - Милая, не серчай, ты несколько дней спала беспробудно, никто добудиться не мог, а тело мертвое негоже так долго хранить, пора вернуть его туда, откуда все появилось - в огонь. Мы все честь по чести устроили, и покрывало расшито золотой нитью, и мореек собрали видимо-невидимо, венки плели всем поселением, и везу к костру я батюшку твоего сам. Не серчай, милая.
  Прина почувствовала, что ей нечем дышать. Холодный, мертвенно бледный отец лежал перед ней на желтом покрывале. Сильный, независимый, немного суровый, работящий, честный...
  - Нет, - выдавила девушка и вцепилась в отцову руку. - Не может быть! Как так?
  - Как-как! - закряхтел Чернобород. - В тот же день, как пропали вы, после полудня кузница загорелась. Упало на твоего отца что-то, придавило, он и задохнулся. Вытащили быстро, да поздно уже было. А кузницу вашу не спасли - все выгорела. Слава Валахару, хоть на соседние дома пламя не перекинулось!
  Неподдельная радость покоробила Прину. Хотя, глава прав. Хорошо, что пожар не разросся. Но...
  - Не спроста это! - тут же влезла Красина, потрясая белыми руками. - Ох, не ладное что-то было! Разбудила ты, Принка, проклятие какое али Силищу, что жертву требует. Вот и осталась с носом. И папани лишилась, и дела семейного.
  На болтушку гневно зашикали, но та только руки в бока уперла.
  - Ты на меня, Саит, не плюй! Я сама кого хошь заплюю! И рот мне не затыкай, соседушка! Я ж не дура, вижу, эти вернулись покалеченные, смеска не видно который день, а Принка разве что спала! Выска-то без ног осталася, а этой хоть бы хны! Нет! Не случайность это! Другая с нее плата взыскана! Отцом расплатилася!
  Расплата... Поход... Да, семь глаз, семь живых существ - каждому своя ноша. Забрали самое дорогое? У нее ведь это и был отец да дело его, в коем она ему охотно помогала. Плата...
  Кикимор знал? Знала ли его бумага, с которой он советовался? Ловушка? Наваждение? Обман?
  - Ой, что будет-то! - заголосил кто-то в задних рядах. - Ой! Погубил Кикимор наших детуше-ек! Ой, лишил их уз кро-овных! О-ой, что деется!
  Прина вздрогнула. Посмотрела на главу поселения.
  - Кикимор, значит? Полукровка виноват?
  Тот неловко заерзал.
  - Принушка, да как тебе сказать-то... Ты не серчай, его все равно теперь вряд ли сыщешь. Да и надо ли? Силу-то малец взял, к нему ж теперь не подступишься.
  Обман?
  Наваждение...
  Прина выпрямилась, оглядела собравшуюся у телеги толпу.
  - Нет моего отца человека надежнее! Он за кузней своей следит пуще чем за домом! Не могло там ничего сгореть! У него и система особая на случай такой имеется! Да чтобы отец да не вылез из-под какой-то балки? Он быка поднимает на раз! Не верю! И про Кикимора не верю! Нет в нем злости, чтобы людей губить! Обида есть, да беззлобная! Нет! Морок, наваждение, сон дурной, али что мне навеяло - возвращай меня назад! Не верю!
  Лицо главы перекосилось от испуга...
  ***
  Свист воздуха.
  Холод от клинка Смеш почувствовал еще до прикосновения призрачного лезвия.
  Вот и все.
  Или нет?
  Нет, не может быть! Смерть не приходит в таком юном возрасте!
  Смеш открыл глаза. Зеленое бесстрастное лицо Кикимора, медленно опускающего нож на его грудь, находилось так близко, что мальчик чувствовал кожей чужое дыхание.
  - Ты не убьешь меня! - выкрикнул он вдруг, с ужасом взирая на нож. Оружие замерло в двух пальцах от его рубахи.
  - Почему? - изумленно спросил полукровка. Смеш криво и уже нагловато улыбнулся.
  - В лесу тогда ты нас не убил, хоть глаза у тебя были бешеные. Так мой брат Пончик выглядит, когда ему предлагают отложить пирожок и съесть луковый суп, например. И потом ты меня не тронул, хоть и злился ужасно. А ведь что может быть проще: выкинуть под солнечную каплю! Зубами скрипел, а не отпустил! Нет, у нашего Лесна кишка тонка для подобного жертвоприношения.
  Кикимор загадочно улыбнулся...
  ***
  Друг ли? Лесн всегда знал, как тяжело дается Вихру одиночество, и теперь... То, что произошло - это случайность? Или месть? Или...выверенный до мельчайших нюансов жест?
  Да, Сирота помнил, что говорил друг во время ссоры. И что было до этого. И после. И что он сам наговорил в ответ. И не только слова отпечатались в его памяти, но и жесты, взгляды, движения.
  Подросток впился взглядом в спину мора, собирающего в корзину разложенную на столе снедь и сжав кулаки, сообщил:
  - Я не верю вам! Лесн так поступить не мог! Это не Лесн!
  Мор замер...
  ***
  Отомстить. Красивое слово, но какое-то неправильное. И тем ужаснее было то, что Выса почувствовала глубокую жажду к отмщению. Она никогда не была злопамятна, но сложно оставаться кротким человеком, когда у тебя отобрали самое дорогое.
  Бабушка смотрела на нее, не мигая.
  - Месть, - хриплым голосом медленно прошептала Выса, словно пробовала слово на вкус. М-е-с-т-ь.
  А ведь Лесн мог отомстить и ей, и Смешу не раз. Тем более было за что. За обидные россказни их бабки, за их наивную в них веру. За ее страх перед видом полукровки. За вечные провокации со стороны брата. Но полукровка не обидел их не разу. Ни прилюдно, ни наедине. Ее из беды выручил, брата собой прикрыл.
  Выса оторвала взгляд от передника и посмотрела на бесстрастное бабушкино лицо.
  - Нет. Это не Лесн.
  Она попробовала дернуть ногами, но у нее ничего не вышло. Жита тяжелым немигающим взглядом следила за попытками внучки свалиться со скамьи.
  - Это не Лесн! - повторила Выса более уверенно и опять попыталась дернуть ногами...
  ***
  Нет теперь у Жада ни силы, ни семьи... Плата? За чужое наследие? Что там говорила мать? Может можно это как-то вернуть назад? У кого спросить бы? У Кикимора? Но он вряд ли захочет меняться обратно. Тем более, если он и привел их туда для того, чтобы расплатиться за свою Силу. Но тогда...
  Стоп! Ведь Лесн его не звал! Никого не звал, кроме Вихра! Они сами навязались ему в попутчики. Значит, все несколько сложнее, чем кажется.
  Жада опять накрыл приступ кашля. Когда он наконец распрямился, скрип колес уже почти не был слышен. Жад встал, держась за деревянный столб.
  - Ну нет! - упрямо проговорил он. - Я в эту ерунду не поверю! Ни за что на свете!
  Надо найти лошадь и поехать следом за родней. Пешком он вряд ли дойдет. А их надо догнать. Срочно!
  Жад стал медленно спускаться вниз по ступенькам крыльца.
  Дрогнул деревянный столб...
  ***
  Лис попятился. Принюхался. Да, это его человек. И - нет, не его.
  Лис предупреждающе тявкнул и убежал в лес. Искать своего человека.
  Искать брата, а не хозяина.
  ***
  Лесн очнулся вечером. Солнце клонилось к закату, глаза пирамиды уже закрылись, но из-под каменных век еще вился странный синеватый дым. Полукровка встал и осмотрелся. Увы, никого из своей "команды", он не увидел. Как же так? Что произошло?
  - Они тебя бросили. Испугались - и ушли.
  Лесн обернулся. На большом валуне, покрытом мхом, сидел некто то ли слишком худой и невысокий, то ли подросток. Вид он имел вполне человеческий, если не считать, что вместо лица у него была лисья морда. Одет неизвестный был странно: в рубаху ниже колена, из-под которой торчали суженные к щиколоткам штаны. В этих краях такого не носили. Ну, точнее там, где родился и жил Лесн.
  - Как бросили?
  Полукровка поспешил встать на ноги. В чужом месте перед странным существом неведомого племени сидеть на земле не очень разумно с точки зрения безопасности. Тем более, что вид этот некто имел чрезвычайно вызывающий даже для этого мира. Лесн все никак не мог оторвать взгляд от его головы. На Валахаре полно племен с разными животными признаками: шерсть, клыки, крылья, хвосты и прочие атрибуты встречаются то там, то тут. У моров вот, например, выдвижные когти есть. Однако о существах с мордой животного вместо лица до сих пор никто в Бровках не слышал.
  - Меня зовут Иод. И я единственный в своем роде.
  Кикимор напрягся. Если этот человек так легко читает его мысли, то вряд ли от него можно ждать честного разговора.
  - Не верю, - сказал он как можно уверенней и стал внимательно осматривать местность. Глаза правда то и дело возвращались к странному собеседнику, так и не вставшему с валуна.
  - Зря, - пожал плечами Иод. - Веки открылись, приветствуя наследника. Ослепленные их светом, слишком похожим на солнечный, твои приятели испугались и покинули эти места. Не зря, кстати, ибо семиричный взгляд может и убить.
  - Я жив! - Лесн даже покрутил руками перед собой, показывая свою живость.
  - Потому что ты - наследник, - спокойно пояснил человеколис и полукровке показалось, что выражение его морды сменилось на ехидное.
  - Они не ушли бы без меня!
  Лесн над этим уже успел подумать. Нет, они бы не бросили его. Вихр не бросил бы. И Жад. Он конечно, не друг, но честный парень, этакий классический защитник обиженных и слабых. Они и подрались с Кикимором только потому что тот полез защищать какую-то девчонку, которую Лесн якобы напугал. Полукровка нагрубил в ответ на обвинения, слово за слово, вот и завязалась потасовка. Парень тогда еще подумал, что это на него Выса нажаловалась, но потом он специально узнавал, кто это был, и оказалось, что не она. Ему даже полегчало после этого. Кстати, Выса его тоже не бросила бы, она всегда все делает по совести. А ее не оставили бы Смеш и Прина.
  И где его лис?
  - Хвост! Хвост!
  Ни шороха, ни тявканья. Отсутствие верного зверя взволновало Лесна, но он постарался сохранить спокойное выражение лица.
  - Ты действительно уверен, что тебя кто-то ждет? - показательно удивился человеколис. - Их давно здесь нет. Никого.
  - Тогда я пойду их искать, - невозмутимо сообщил Кикимор и стал высматривать в высокой траве свой мешок. Без еды и травяных мазей он далеко не уйдет. Иод тяжело вздохнул.
  - Я хотел, как лучше! - сообщил он покаянно и нервно дернул плечом, словно действительно не хотел говорить нечто неприятное. - Ну что ж, раз тебе так нужна правда, вот она: ты покалечил своих друзей. Сильно. Сейчас они сидят по своим домам и тихо ненавидят тебя за то, что ты отобрал у них самое ценное.
  Лесн испуганно выпустил когти, внимательно осмотрел их и отправил обратно в пазухи. Крови на своих руках он не обнаружил.
  - Врешь! - все-таки с некоторым внутренним содроганием заявил он. Иод небрежно отмахнулся от его восклицания.
  - Ни капли. Да и при чем здесь твои когти? Покалечить можно множеством способов.
  - Нет, - Лесн отступил назад. - Я ничего не делал! Я помню!
  - Возможно, ты помнишь не все. Да и какая разница: ты или сила в твоем облике? Друзьям-то уже все равно. А тебя они и их родня теперь в любом случае встретят топорами и вилами! - усмехнулся в открытую собеседник, неестественно широко раскрыв лисью пасть.
  Кикимор замер. Ужаснее осознания, что все те отношения, которые были выстроены за последнее время, рушились, был только страх, что с его компанией действительно случилось что-то плохое. Лесн молча развернулся спиной к собеседнику (хотел бы - давно напал бы!) и топнул, строя Тропу до дома.
  В следующее мгновение тонкая рука человеколиса легла на плечо полукровки. Кикимор вздрогнул и обернулся, теряя концентрацию.
  - Ты чем думаешь? - спросил Иод вполне серьезно. Голос у него был обеспокоенный. - Они тебя на части разорвут!
  Лесн шагнул в сторону, чужая рука соскользнула сплеча, но другая тут же вцепилась в его локоть. Полукровка дернулся, вырываясь, и выпустил когти. Тут же перегородивший ему дорогу Иод попятился.
  - И куда ты пойдешь?
  - Домой.
  - У тебя нет дома.
  - Есть.
  - Дом - там, где ждут. Твои же друзья тебя проклинают.
  - Пусть скажут мне это в лицо.
  Не все они, конечно, его друзья, но...это его люди. Он их привел сюда, и он в ответе за них и за все, что с ними случилось. Говорить это существо может что угодно, Лесн должен сам во всем разобраться. К тому же родители ждут, волнуются.
  - Уже нет, - Иод опять оказался прямо перед ним. - Ты конечно не заметил, но прошло несколько дней. Родители тебя больше не ждут. Особенно после всего произошедшего.
  Лесн нахмурился. Краснику с Плетуньей часто сетовали, какой у них невоспитанный, несдержанный ребенок, злой и нелюдимый (как будто стоит ему пожелать - и с ним будут общаться все поселенческие дети!), и полукровка от этих упреков очень расстраивался. Но родители всегда высмеивали незадачливых советников по воспитанию детей. Они понимали, что ему трудно среди разин. Они никогда не слушали пустых наветов и не считали его априори неправым. Правда, когда они с Вихром залезли в сад к старухе Вертице за фруктами и случайно сломали ей молодую яблоньку, отец заставил обоих все лето помогать женщине по саду. Но увидев упрек в глазах матери, Лесн и сам осознал, что никогда так больше не сделает. Можно ведь просто попросить. Правда, ему вряд ли дадут...
  Человеколис просчитался. Да, Кикимор боялся, что родители в нем разочаруются, боялся, что они однажды пожалеют, что взяли его, и все же он всегда знал, что этого не будет. Где-то внутри него жило четкое осознание, что он для них важен, важнее досужих сплетен, мимолетного людского одобрения, расположения недалеких, но всюду сующих свой нос людей. Иногда они спорили с ним, не понимали, давали глупые на его взгляд советы или наоборот вещали набившие оскомину простые истины с видом мудрецов, но - они любили его и принимали. И он их не бросит!
  Тропа не складывалась. Лесн поднял голову. Иод опять стоял на его пути в нескольких шагах от него.
  - Драться хочешь? - хмуро спросил Лесн. Лично ему очень не хотелось пускать в ход кулаки. Иод сошел с его пути и махнул рукой, приглашая к действию
  - Тебя никто не ждет. - Полукровка вздрогнул. - Тебя никто не примет. Ты никому не нужен.
  Слова ложились тяжелым глыбами, все сильнее пригибающими Лесна к земле. В словах таилась ложь и правда, в них жили его самые глубокие страхи. С каждым произнесенным слогом в груди нарастала боль, словно кто-то неровными толчками вгонял ему в сердце невидимый нож. Перед глазами промелькнули картины прошлого: безразличные близнецы, страх Высы, драка с Жадом, смех девчонок во главе со Зленой, нападки парней Угела, проклятия Житы, Красины и им подобных, размолвка с Вихром... Объятия матери. Краткая, но сердечная похвала отца. Смех Вихра, протянутая рука Жада, дрожащие пальцы Высы в его ладони. Веселое тявканье Хвоста.
  Тропа легла под ноги легко. Широкая, крепкая Тропа. Валахар с ним, с мешком, Лесн и так дойдет. В конце концов в любом лесу есть ягоды и грибы. Даже если идти несколько дней - от голода он умереть не успеет. Полукровка решительно шагнул раз, два, три... Тропа свернула... двадцать один, двадцать два... И все. Каменная пирамида опять стояла перед ним. В закатных лучах солнца схематично очерченные глаза казались отполированными до блеска. Рядом со странным сооружением на большом валуне сидел Иод.
  - Ну что ж, - он легко спрыгнул с камня и неторопливым шагом отправился к Лесну. - Считай, что ты прошел испытание. Забирай свою Силу, Кикимор!
  Он остановился совсем рядом и протянул вперед руку. На бледной ладони мерцал голубовато-серый, постоянно меняющийся сгусток энергии.
  - Бери, - ладонь ткнулась в грудь полукровки. - Это твое наследие. Ты выполнил три задания Альхииры, ты закрыл Глаза испытаний. Твои друзья верят тебе, ты верен им. Значит, ты достоин. Бери. Теперь ты - хозяин Силы древней мастерицы.
  Лесн шагнул назад. Некоторое время он с сомнением рассматривал шар в дымчатых и голубых разводах, затем спросил:
  - А брать обязательно?
  Человеколис вдруг расхохотался. Его тонкое тщедушное тело некоторое время сотрясалось от смеха, и рука с наследием дергалась то вверх, то вниз, Лесн чуть ли не протянул свою ладонь вперед - испугался, что шар просто-напросто свалится на землю, но вовремя опомнился, и спрятал ладони за спину.
  - Вообще-то можешь и не брать, - сообщил, отсмеявшись, собеседник. - Неволить никто не будет. Но разве не глупо отказываться от подобного дара?
  Глупо. Лесн чувствовал, нет, он ЗНАЛ, что в таящаяся в шаре сила способна на многое. Ему будут не страшны десятки Угелов, даже если нападут все разом. Люди будут склоняться перед ним по щелчку пальцев. Родителям не придется работать, самые красивые девчонки посчитают за высочайшее счастье составить ему кампанию на танцах. Он сможет выбирать друзей, подруг и приятелей, и никто никогда не откажет ему в ответном жесте, не пройдет мимо, демонстративно отворачиваясь, не перейдет при встрече на другую сторону улицы. Каждому обидчику он сможет отомстить одной мыслью. Разве недостоин Угел и его прихвостни наказания? Такого, чтобы им на глаза людям показываться было стыдно, чтобы все шарахались от них, как раньше шарахались от самого Лесна. Сила дала бы ему все, чего он так жаждал раньше: друзей, внимание, хорошее отношение окружающих. Перед ним склонялись бы, трепетали, ловили бы каждое его слово и бежали исполнять любой каприз. Злена и Ката не смеялись бы над его нелепыми жестами, а в нетерпении кружились бы рядом, стараясь поймать его взгляд...
  Кикимор протянул вперед руку.
  И отскочил назад, мотая тяжелой головой. Вытрясая из нее чужие мысли, смешанные с собственными. Нет! Глупости все это! И ему вообще этого не надо!
  - Ты уверен?
  Голос Иода был бесстрастен.
  - Да! - Лесн ответ почти выкрикнул. - Подавись ты своей силой, мне она не нужна!
  - Тогда ты никогда не станешь сильнее Угела.
  Станет. Вот договориться, с Жадом, чтобы тренироваться вместе, и обязательно станет!
  - И танцевать со Зленой тебе не светит.
  Это уж точно не беда! Главное, чтоб Выса не передумала насчет Дня Урожая!
  - И тебя опять будут презирать, не замечать, сплетничать за спиной о твоих кровавых жертвах.
  - Что ж, мне не привыкать, - ответил в этот раз Лесн вслух. - Опыт как никак имеется.
  Шар исчез. Лис махнул рукой и под ноги Лесну легла Тропа.
  - Что ж, тогда прощай. Скоро придет другой, отдам Силу ему. Ты же проделал этот путь зря. А может, и нет.
  Полукровка шагать прочь не торопился.
  - Где мои... - он на мгновение запнулся и все-таки решил обобщить: - друзья?
  - Спят. И ты спишь. А теперь глаза закрываются. Вам пора просыпаться.
  Лесн в последний раз посмотрел на странного собеседника.
  - Кто же ты? - спросил он. Человеколис пожал неестественно острыми плечами.
  - Кто знает? Может, хранитель? Привратник? Проводник? Возможно я - это ты? А может меня и вовсе нет?
  Морда Иода дрогнула, поплыла, а в следующее мгновение пространство заполнил яркий свет и полукровка, вскрикнув от рези в глазах, закрыл лицо локтем.
  - Помни, Кикимор: они верили в тебя, а ты - в них. Вера и верность - это тоже сила.
  Голос исчез одновременно со светом. Несколько мгновений Лесн простоял, боясь пошевелиться, потом медленно убрал руку от лица и огляделся.
  Они стояли перед каменной пирамидой и нервно переглядывались. Семеро. Ровно семеро. Каждый на том самом месте, где он становился, когда открылись глаза. Немного заторможенные, они некоторое время не понимали, что вернулись в реальность, а потом началось движение. Выса вскрикнула и кинулась обнимать и целовать Смеша, по ее щекам текли слезы. Мальчик как не странно не вырывался, а вцепился в плечи сестры и изредка шмыгал красным носом. Жад привалился к ближайшему дереву, словно его не держали ноги, Вихр просто упал на землю, взявшись за голову. Хвост с радостным тявканьем кружил у ног Лесна. Прина осталась самой невозмутимый: облегченно выдохнула и тут же следом победно улыбнулась.
  - Ну что, домой? - спросила она.
  Все дружным криком поддержали это решение и тут же поспешили стать полукровке за спину. Лесн топнул. Под ноги легла неширокая, но легкая Тропа. Он шагнул на нее, не раздумывая.
  Обратная дорога вышла короче. Белое марево, гора, лес, луг, лес, долина, лес и снова лес - уже родной. Шли быстро, сосредоточенно, преимущественно молча, прощались на опушке - скомкано и нервно. Лесн, направляясь к дому долго смотрел вслед спешащим к Бровкам людям.
  Что они видели? Что это в них изменило? Поздороваются ли они с ним завтра?
  Мать и отец сидели в обнимку на крыльце, тихо о чем-то переговариваясь. Увидев сына, оба облегченно выдохнули и радостно улыбнулись. Лесн подбежал, совсем по-детски обнял обоих и попросил:
  - Мам, а есть блины со сметаной? Я голодный жутко.
  Его поцеловали и повели мыть руки.
  Про потерянный мешок никто из родителей не обмолвился.
  Эпилог
  Лесн торопился. Солнце стремительно клонилось к закату, от реки Бегуньи уже шел дым разжигаемых костров. Полукровка пригладил еще влажные волосы пятерней и бросил быстрый взгляд на небольшое зеркало, привезенное Красником жене пару лет назад от городского стекольщика. Увы, ничего не изменилось. Он по-прежнему зеленожий, сероглазый, лопоухий, разве что теперь еще и мокрый. Парень недовольно фыркнул. Угораздило же его послушаться мать и сбегать к лесной речушке Искоси, притоку Бегуньи, искупаться! И чем ей его волосы не угодили? Сейчас он еще нелепее выглядит, чем до этого! Уж лучше бы причесала просто! Что за ерунда купаться перед праздником, надо после, чтоб дым, пыль и пот смыть! Вот и верь теперь, что женщины в чистоте лучше мужчин понимают! Парень вздохнул, быстро натянул вышитую тонкими серебряными нитями рубаху и покинул дом.
  Территорию между своим домом и крайними постройками Бровок Лесн преодолел торопливым шагом, иногда почти переходящим на бег. Со стороны полей мимо него пробежали Тимка и Тинка, как обычно, демонстративно его не заметили и помчались наперегонки к лавке Свита. Лесн замедлил шаг. Не гоже так торопиться, не солидно как-то!
  У кузницы с видом мученика сидел кузнец, перед ним стояла Прина с тремя рубахами в руках.
  - Пойдешь, еще как пойдешь! - приговаривала она. - Ты у меня вон какой чернобровый, крепкий всем на зависть! У тебя вся жизнь впереди!
  - Желаю здравствовать.
  Молот махнул ему рукой, не отрывая обреченного взгляда от трех ярких рубах. Прина улыбнулась.
  - Здравствуй-здравствуй! Что ты идешь ножка на ножку точно Ладкин кот, объевшийся сметаны? Выса-то заждалась небось!
  Полукровка, смутившись, потемнел, на провокацию не ответил и поспешил удалиться в сторону Соленой площади. От гостиного дома к нему подбежал Вихр и зашагал рядом, на ходу подпоясывая новую рубаху.
  - Ну? - спросил он, нервно облизывая губы. - Как?
  - Хорошо, - ответил Лесн, не решаясь уточнять, что именно имел ввиду друг.
  - То-то же! - довольно усмехнулся Сирота. - А Нитка пусть локти кусает!
  В голосе его как не странно звучало не злорадство, а обида.
  - Ага, - согласился Кикимор, занятый совсем другими мыслями. Сирота завидел какую-то девчонку, призывно махнувшую ему рукой, и, бросив:
  - Ну, удачи! - ободряюще хлопнул Лесна по плечу и убежал к своей знакомой. Вот неунывающий разин! Жизнерадостность Вихра, периодически сменяющаяся глубоким унынием, всегда восхищала Лесна. Хотя бы потому что она всегда побеждала в душе друга все остальные чувства.
  У дома Каты стояла группа девчонок в главе со Зленой, они что-то тихо обсуждали, иногда похихикивая. Лесн не знал, надо ли с ними поздороваться, и заволновался. Обижать пренебрежением ему никого не хотелось, но Злена ни до, ни после инцидента с приглашением, с ним никогда не заговаривала, так что вряд ли...
  Она отвернулась, едва он бросил в ее сторону неуверенный взгляд. Что ж, по крайней мере, ему теперь не надо терзаться сомнениями. Парень молча прошел мимо. За спиной тут же зашептались, потом раздался дружный и оттого еще более обидный хохот. Полукровка ускорил шаг. Хотелось бы, конечно, сказать, что ему все равно, но это было бы ложью. Нет, пренебрежительное или показательно равнодушное отношение к нему как пустому месту, его все равно тяготило, чтобы он сам себе не говорил. Настроение стало ухудшаться, волнение перерастало в страх. Ноги неумолимо шли по улице в сторону высиного дома.
  - Здравствуй.
  Лесн вздрогнул. Девчонка, с ним поздоровавшаяся, сидела на лавочке у забора и сосредоточенно плела венки крутящимся вокруг нее детям. Лесн вспомнил, это младшая сестра Жада.
  - Здравствуй, - немного неуверенно сказал он. Девчонка кивнула и принялась за следующий венок.
  - Мне синие! Синие цветы! - дергая сестру за рукав, оповестила самая мелкая в этой компании девочка.
  - Какой сплетет, такой и бери! - сурово сдвинув брови, сказал Жад, приближаясь к ватаге братьев и сестер. В руках он нес большую корзинку, накрытую праздничным полотенцем, рядом с ним шла его мать. Завидев Кикимора, она недовольно поджала губы и отвернулась, но сыну ничего не сказала.
  - Здравствуй, - поздоровался Кулак.
  - Здравствуй, - кивнул Лесн. И чтобы заполнить неловкую паузу спросил: - На танцы пойдешь?
  - Пойду, - сообщил Жад и приподнял корзинку. - Мать только провожу к теть Беле.
  - Ну, увидимся.
  - Увидимся.
  Когда чувствовавший себя крайне неловко Лесн чуть отошел от их дома, мать Жада наклонилась к сыну и что-то начала ему высказывать, но тот только сказал:
  - Нет. Мы об этом уже говорили.
  Женщина недовольно запричитала про пример младшим и неподобающее поведение. Подросток возразил:
  - А ты попробуй не легонько "для острастки" полотенцем, а поговорить. Судачат, что это лучше помогает.
  Кикимор свернул на другую улицу и больше ничего из их разговора не слышал. Да и не хотел слышать. Не любил он совать нос в чужие дела.
  У калитки житиного дома крутился Смеш.
  - Явился! - зашипел он неприветливо. - Нарядился-то! Думаешь, за красивой рубахой твою морду никто не заметит?
  Сначала Лесн немного опешил от такого приветствия, а потом взял и звонко клацнул зубами, подавшись вперед. Мальчишка испуганно отскочил назад, споткнулся и неуклюже рухнул на землю в положении "сидя". Тут же вскочил на ноги и потирая пострадавшую часть тела, расположенную чуть пониже спины, обиженно засопел:
  - У-у, ходят тут всякие из леса...
  На крыльце появилась Выса. Заметила Лесна и почти бегом бросилась к калитке.
  - Вот сейчас увидит бабка, кто Выську ждет, ох и попадет вам!
  Кикимор удивился.
  - А Выса не сказала?
  Смеш посмотрела на него, как на дурака.
  - А ты думаешь, ее отпустили бы, если б она сказала?
  Подросток посмотрел на ехидно улыбающегося Смеша и вдруг подумал, что мальчишка-то их не сдал, хоть и мог.
  - Пойдем! - запыхавшаяся Выська схватила Лесна за руку и потащила в ту сторону улицы, где было побольше кустов, дабы скрыться от глаз бабушки как можно раньше. Скрипнула входная дверь.
  - Смеш! Смеш, куда так быстро делась эта негодница?
  Лесн оглянулся. Мальчишка уже зашел во двор, Житы видно не было. Кажется, они вовремя успели скрыться за зарослями кустов.
  - К кострам? Или сначала на площадь? - спросил парень Высу.
  - Да куда угодно, - пожала плечами она. Кикимор вспомнил строгие напутствия матери и немного запинаясь, сказал:
  - Платье...ну, оно тебе очень идет. И... Хорошо выглядишь!
  Щеки Высы порозовели, она нервно заправила за ухо короткую прядку волос. И тут же пояснила:
  - Вьюнок откусил. Теперь все время мешается.
  - Кто? - искренне удивился подросток. Кто это у них волосы ест?
  - Вьюнок. Я так твоего лисенка назвала.
  - Твоего, - поправил Лесн. И вдруг с языка слетело: - А хочешь, я тебя познакомлю с целой лисьей стаей? Они мои друзья, кусаться не будут, честное слово!
  Выса внимательно посмотрела на него и согласно кивнула:
  - Хочу!
  Кикимор топнул, строя Тропу. Она легла по ноги легко и быстро. Подростки переглянулись и шагнули на нее вместе, не размыкая рук. Куда бы она их не привела - в лес, к праздничным кострам, к гуляниям на Соленой площади, они сами ее построили и сами по ней пошли. Шаг за шагом. По Тропе, вьющейся у них из-под ног неровной дорожкой. По Тропе, уводящей их в будущее.
  Лето 2019 г.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"