Этот человек сидел на автобусной остановке и рассматривал флейту. Я едва бросил на него взгляд, когда проходил мимо, но он меня окликнул:
- Извините, что беспокою, вы не могли бы помочь мне?
Обычно на такие просьбы вежливо отвечаю отказом еще до того, как услышу о чем речь. Но тут что-то не срослось с обломом. Парень был как с обложки глянца - приталенный костюмчик, явно не дешевый, галстук с восточными огурцами, ботинки из змеиной кожи. И при этом здоровый, как кабан - даже сидя он был почти с меня ростом и вдвое шире в плечах. Хозяин жизни, из тех, что случайно оказавшись в метро идут за билетами, вежливо минуя очередь и, очередь, в которой, уверяю вас, всегда есть поборники социальной справедливости, ослепленная молчит. Флейта в его руках смотрится совсем уж никак. Саксофон тут нужен, или "гибсон".
Я останавливаюсь с вопросительным выражением лица.
- Меня зовут Игорь, очень приятно. Я в этих краях проездом. И совсем нет времени. Хочу сделать подарок моему другу. Не составит ли вам труд передать ему эту флейту, а я компенсирую ваше беспокойство.
Если бы этот франт предложил мне денег, как обычному курьеру, я бы его послал. Вежливо, конечно. Если бы он мне предложил много денег, я бы кинул флейту в ближайший мусорный бак, а деньги оставил себе, но это был настоящий феодал. Он снял со своей руки хронометр и протянул мне.
- Это не подделка, в любом часовом магазине подтвердят. Я очень хочу, чтобы подарок дошел до моего друга и думаю, что вы мне поможете. Не правда ли? Примите это в знак признательности.
Хронометр. Ну конечно. Куча циферблатов, какие-то непонятные деления и неизвестный мне бренд. Несколько стрелок носились как угорелые что-то отсчитывая.
- Да вы примерьте. Это не сталь. Белое золото. Водонепроницаемые, пуленепробиваемые, шутка... Отливы, приливы, поправка на гравитацию... сам в них мало понимаю.
Я снял свои дешевые белорусские и надел это. И сразу понял, что флейту я доставлю по назначению, даже если придется пробегать весь день.
- Вот и договорились. Одна незадача, адреса я его не знаю, знаю, что преподает в музыкальной школе. Вот его имя.
Он мне подал листочек, а потом начал разбирать флейту и упаковывать ее в футляр.
- У нас в городе две музыкальные школы и еще училище, - пробормотал я, смотря на приготовления.
- Учитель похожий на Джона Леннона один, - резонно ответил синьор Игорь.
Уже взяв увесистый футляр, я спросил:
- Надеюсь не Страдивари?
Игорь рассмеялся.
- Для нас он делал только барабаны. Вот и мой автобус, прощайте. И да, мне бы не хотелось, будучи проездом в этих краях узнать от друга, что он не получил моего подарка.
К остановке подъехал бентли, из которого выскочил охранник, тоже немалых габаритов и открыл перед Игорем дверь. Аудинция окончена.
Я спустил рукав пониже, чтобы не светить часики и остался на остановке, ждать автобус в город. Флейта мешала мне насладиться обладанием подарком в полной мере, поэтому надо было как можно быстрее выполнить свою миссию. Хрен его знает, чего сам не заехал к дружбану на своем членовозе. Может в розыске. Вон у меня во дворе один до истечения срока давности бегал за дела молодецкие, а двое других до сих скрываются. Меньше знаешь, дольше ходишь.
Решено было начать с училища и школы номер два в одном лице. То есть, конечно, это была школа, в одном крыле, а во втором - уже музыкальное училище. ПТУшниками, мы ходили туда кадрить девок из оркестра народных инструментов. Ни одна не отказывала, как сейчас помню.
У этого хранилища малолетних шалав я встретил охранника Васю. Мы жили с ним в соседних домах, учились когда-то в параллельных классах, но, как это бывает, он спился, а я оказался крепче. Когда Вася завязал было уже поздно - и учиться и нормальную работу искать, потому ударился в религию и стал охранником. От этого, или чего другого, у него вдруг выскочила экзема, и он покрывался красными пятнами и отчаянно чесался весной и осенью. Как его только до детей пустили.
- Здарова, братан, слушай, не знаешь такого, Алексеева Олега, - сказал я, читая с бумажки, - флейтиста, вроде. У вас должен наставничать.
Вася потер щетину на голове.
- По именам я еще не всех, пошли на проходную, звякну завучу.
В вахтерской царил чинный порядок - на электрической плитке в кружке доходил чифирь, на столе расставлена партия в шахматы, думаю больше для вида, в тумбочке наверняка домино, на подоконнике даже не кактус, а какой-то рододендрон без всякого следа пепла в горшке. Он, наверное, и курить бросил со своей сектой. Неудивительно, что пятнами пошел.
- Как работка?
- Ничего, школьницы кругом, не дают душою постареть, - Вася ухмыльнулся и тут же принялся чесаться.
После недолгого разговора по страшному зеленому телефону с дисковым набором, ответил:
- Есть такой. Новенький, с полгода как работает. 306 кабинет, это третий этаж, рядом с мадамским туалетом. Пошли, провожу, заодно гляну, нет курят ли эти прошмандовки анашу на перемене.
- Подожди, звякни во вторую музыкалку. Нет ли там тоже такого. Фамилия уж больно редкая для наших мест, только что собаки не отзываются.
- Неа, один такой, волосатик, - сказал Вася, отзвонившись, - а что он тебе денег должен, ты только скажи, щас разрулим.
- Скорее это я ему, - сказал я вполголоса.
Вася оставил меня у двери (звонок через семь минут), а сам пошел принюхиваться к туалету.
- Чем обязан? - спросил флейтист, когда я вошел в класс, из которого выскочило несколько девочек. Он скосил глаза на футляр, что я держал в руке. Так и есть - хаерастый задохлик с линзами по минус девять, не меньше.
- Да, собственно, мое дело маленькое. Вы - Олег Алексеев? У меня вот для вас есть подарок от вашего друга Игоря.
Этот ботаник медленно подошел ко мне, все так же глядя на футляр, и спросил:
- Это что?
- Флейта, наверное, фагот, или как их там зовут, не знаю. Просил передать из рук в руки.
Олег взял футляр, поставил его на стол, открыл.
- Флейта, значит, а по дороге ты ее напильником доработал? Взять мерзавца.
В ту же секунду я почувствовал, что не могу пошевелиться - так крепко меня держали. А я и не пытался. В футляре лежал никелированный пистолет, и такой, что тот, кто в армии служил нутром сразу просекает - не пугач и не пневматика. А сзади меня держали Вася и огромная некрасивая девушка, от которой пахло травкой.
- Вась, ты чего? - сдавленно спросил я напоследок.
Очнулся я в лаборантской комнате, что за классом. Привязанным к стулу и с кляпом во рту.
В кабинете, судя по всему, шел урок. Прощальный, как я понял. Кто-то громко говорил:
- Обстоятельства не позволяют мне дальше оставаться в этом городе. Я оставлю вам мыло, по которому можно связаться со мной. Пишите, не забывайте.
Прощается, задохлик. Я думал, что сейчас начнется водопад девичих слез, но услышал твердый мужской голос:
- Олег Николаевич, мы понимаем, работа у вас трудная, но может и мы на что сгодимся. Возьми нас с собой.
Одобрительный гул тоже был совсем не детский. Да и на родительское собрание это было непохоже.
- Нет, ребята, дальше я сам. Там уже все серьезно, ошибаться нельзя. Старшим оставляю Василия. Он, в случае чего...
Дальше было неразборчиво.
- А мы то решили, - высокий женский голос, - что это ваш очередной тренинг на выживание. Мы без вас здесь точно пропадем...
- Не пропадете, я вас многому научил. Помните - главное - маскировка. Враг, он не для того приходит, чтобы быть убитым, поэтому его нужно...
Тут господин флейтист, или кто он там, перешел на тон ниже и я не смог ничего разобрать, до тех пор, пока кто-то не крикнул!
- Предлагаю тост за нашего любимого Олега Николаевича!
- Прозит!
Я присмотрелся к лаборантской и похолодел. На стенах вместо музыкальных инструментов висело оружие, холодное и огнестрельное, орудия пыток, человеческие черепа. А это, как вы помните, был совсем не исторический класс.
Тем временем гул голосов затих, кажется все ушли.
Вошел Васька. Он мельком глянул на меня и стал внимательно изучать экспонаты.
Я замычал. Он подошел.
- Знаю, знаю все, что мне скажешь. Друг детства, все такое. Только ты мне, гнида, гребаную десятку на опохмел подкидывал, когда я спивался, а Николаич вытащил меня из пьянства и человеком сделал. Человеком с большой буквы! За Николаича мы тут не то, что пасть порвем, а на куски порубим и съедим, чтоб следов не осталось.
Я снова замычал.
- Да-да, не виноват, знаю, только подарок этот блядский передал. Потому, кстати, и жив ты еще. И от кого он, тоже знаем, можешь не докладывать. А вот что с тобой впоследствии делать, Николаич решит, сиди здесь тихо, передаст.
Он ушел, а я остался. Всю ночь я время от времени то впадал в оцепенение, то молился, то шевелил связанными руками, стараясь развязать веревку. К утру веревка подалась и мне удалось высвободить руки.
Я приоткрыл дверь класса и увидел, что весь его пол был усыпан телами мужчин и женщин. На столах стояли бутылки со спиртным и закуска, но все выглядело как-то нетронуто. Мне не хотелось разбираться, мертвы они или пьяны, я просто выскочил в коридор, осторожно спустился по лестнице на первый этаж. Мимо вахтерской проходить не стал. В коридорах нормальных школ одно из окон всегда открывается изнутри. Как правило, это последнее. Я выскочил на улицу и бросился бежать, но через некоторое время остановился. В городе стояла тишина, странная даже для майского воскресного утра. Ни дворников, ни машин, ничего. Тогда я медленно вернулся к музыкальной школе и еще издалека увидел лежащего на ступенях в неестественной позе Николаича в луже крови и с флейтой в руке. Точнее это был Васька, только почему-то в парике, в круглых очках и джинсовой куртке этого Олега, как будто он хотел выдать себя за него. Подойдя поближе, я понял, что это был не парик, а свежий человеческий скальп, надетый на бритую Васькину башку.
Я посмотрел на часы. Они стояли. Почти. Только одна меленькая стрелка еще бежала на самом маленьком циферблате. Когда она добежит до нуля, я упаду.