Один мой давний читатель, проанализировал мой "Африканский анабазис", пришел к выводу, что мой стиль соответствует Акунину и даже Лео Таксилю (не знаю даже, гордится или впадать в печаль) и плюс к этому, он сделал вывод, что наиболее яркие события происходят в тех главах, где упоминается наш бравый старшина Тарасюк, и молочный консервированный продукт, под названием " Молоко незбиране згущене з цукром гост 31688-2012 " .
Итак, ибо слово Читателя для Автора Закон, быть посему...
Я издаю сборник - "Старшина Тарасюк и Сгущенка" отдельной книгой...
Как сказала одна симпатичная и весьма не глупая девушка: 'А Тарасюк все-таки кадр!'. Ее переплюнул один политработник, выдав перл: 'Удивительно изворотливая личность, хорошо хоть, что комсомолец'. Еще один высокий чин выразился о старшине следующим образом: 'Ваш Тарасюк, как магнит, притягивает всяческие махинации, и ведь хрен его поймаешь'. И все они правы. Командир выбрал в свое время именно Тарасюка, определив его способности по небольшой частности. Во время погрузочно-разгрузочных работ, весьма распространенных в Армии, Тарасюк всегда оказывался в кузове автомобиля, и пока большинство его сослуживцев таскали круглое и катали квадратное, он мирно подавал носильщикам груз сверху, не напрягаясь и имея кучу перекуров. Тарасюк всегда был гениальным хозяйственником, вы читали в Анабазисе об его операциях с аккумуляторами, наймом носильщиков, рациями и.т.д. Но это только крупинки на верхушке айсберга. Так что, давайте продолжим тему... Кто сгущенку на снаряды поменяет без трудов
Кто махнет носок дырявый на молочных двух коров
Кто в трофеях супердока, кто у нас минер от Бога
Это наш хороший друг, бесподобный Тарасюк
Лейтенант Акимов
Гюльбарий
Кто был на выставке цветов
По воле жизненных оказий,
Тот слышал музыку без слов
И погружался в мир фантазий
Ирина Ершова
Однажды в одной почти цивилизованной стране нескольким мирным флористам нужно было срочно очутиться на территории элитной выставки цветов, типа 'The ROYAL HORTICULTURAL HALLS', причем приехать туда на фургоне и на нем же сразу же уехать (не на пустом, естественно). Попасть в нужную нам часть территории можно было только официальным участникам мероприятия, и только с экспонатами в виде образцов экзотической флоры. И если с документами особых сложностей не предвиделось, то с образцами было гораздо сложнее. Привести машину фикусов, купленных в цветочном магазине, было опасно, так как спецы там прямо таки кишели, и можно было легко проколоться. Тарасюк проникся общими заботами и, получив утвердительный ответ на свой вопрос типа: 'Так що, потрибни цветочки, яких ннхто николи не бачив?', наш старшина глубоко задумался. И, пошушукавшись с Соколом, имевшим некоторое агрономическое образование, накидал на листе бумаги список необходимых прибамбасов и ингредиентов. Список выглядел так:
1. Горшки цветочные большие - две дюжины.
2. Кустики одинаковые, средней величины, без листиков - аналогичное количество.
3. Коробочки хлопка для гербариев и коллекций - две дюжины дюжин.
4. Земля - достаточное количество для наполнения двух дюжин горшков, перечисленных выше.
5. Цемент - 30 фунтов.
6. Универсальный клей - фунт.
7. Декоративный мох - стильки, скильки хватило бы покрити горшки, як вершки покривають глечик з молоком.
8. Краски акварельные - щоб хватило пяти дитям, раскрасить урожай на старой яблуни.
9. Ваниль - две дюжины пакетиков.
Уважаемые читатели, те из вас, кто никогда не красил хлопок гуашью с ванилью, и не приклеивал к веточкам две дюжины дюжин коробочек хлопка, тот меня не поймет. К утру все мы были, как маляры из мультика, ну а запах... Но получилось нечто. Никита, увидев результат флористического гения Тарасюка, выругался на родной речи и добавил: 'Ну, и Гюльбарий...'. В строго выверенное и просчитанное время, в 11.08 по Гринвичу, фургончик DAF, разрисованный логотипами известной транспортной компании, подкатил к воротам. Охранник с профессионально непроницаемым лицом проверил документы и вежливо попросил показать груз. Дверцы фургона распахнулись, и вместе с ароматом ванили из салона хлынул фейерверк красок. Две дюжины кустов, усеянных ярко-разноцветными невиданными соцветиями, поражали воображение. 'Salix Gossypium' - прочитал вслух охранник и неожиданно, по-армейски отдав честь, вернул документы и сделал уважительно приглашающий жест. Все детали были отработаны заранее, распорядителю был дан номер выставочной секции, которая была точно свободна, под руководством Тарасюка благоухающий ванилью 'гюльбарий' со всем уважением был транспортирован в зал экспозиции, ну, а мы принялись за дело.
Спец-Груз был идентифицирован, упакован, погружен, вывезен и доставлен куда надо. Были, конечно, легкие накладки и небольшие упущения...
Груз даже после передачи его получателям сохранил сильный запах ванили, что влияло на режим секретности и общий настрой наших коллег, принявших эстафету. Плюс ко всему оказалось, что этот день был торговым, то есть - любые выставленные образцы можно было купить...
Короче, Финчасть и Особый отдел еще полгода требовали от старшины Тарасюка докладные по поводу того, как он умудрился продать герцогине Нортумберлендской набор кустов с приклеенными хлопковыми коробочками, раскрашенными гуашью, за... пять тысяч гиней... наличными.
А командир, выразил чрезвычайное удивление тому, что старшина провел такую операцию, без применения своей любимой сгущенки.
Наступление отменяется
Закон суров артиллериста
Снаряды есть, тогда Огонь!
А нет снарядов, снова в пушку
Расчет впрягается как конь
Неизвестный канонир
Приказ был ясен и короток. Главная цель операции - сорвать артподготовку противника перед наступлением. Частности - на усмотрение группы, поддержка - рота местного спецназа. Дополнительная информация - конвой с боеприпасами будет проходить через Баданго между 11.00 и 15.00, 11-го числа сего месяца. Коротко и ясно. Но...
У 'меньших братьев' опять начались внутренние разборки, и рота поддержки сменила и дирекцию, и дислокацию. А делать всемером засаду на большую охраняемую колонну, - это было круто даже для нас. На общем совещании решался вопрос, что будет проще... Вывести из строя батарею 152-мм гаубиц образца 1943 года (Д-1), или взорвать склад боеприпасов, где в ожидании наступления пребывали сотни осколочно-фугасных гранат ОФ-530. Мнения разделились, и решение никак не принималось, пока старшина Тарасюк не сказал задумчиво: - А що, склад обязательно треба подрывать ?
В краале Чимфун, недалеко от водопада Чавума, никто не обратил особого внимания на колонну из нескольких разномастных грузовиков и, уж тем более, не вызвали интереса белые наемники, охраняющие колонну. С тех пор, как местный вождь Полковник Миджур стал по совместительству супер-интендантом по снабжению Народной Армии, всевозможные конвои сюда зачастили и по реке, и по земле. Старшина Тарасюк, как истинный профессионал, знал обо всех гешефтманах в радиусе тысячи лье и про Меджура имелась достоверная информация, что тот не только берет руками и ногами, но и приторговывает военным имуществом с вверенных ему складов.
Полковник приветливо встретил гостей, так как с каждого конвоя (включая официальные грузы) он имел еще и свой постоянный бакшиш. И эти белые его не разочаровали: они принесли в подарок два ящика сгущенного молока. Миджур сразу сделал стойку: этот товар пользовался спросом, и надо было выяснить возможность обмена. Два усатых белых мбваны, оба небольшого роста, оба коренастые, правда, один был несколько более объемен, с пониманием отнеслись к предложению гешефта и согласились пройтись по вверенным супер-интендантом Миджуру складам, чтобы выбрать что-нибудь для обмена. Гостей вроде бы ничего явно не интересовало, но Миджура заметил опытным взглядом дельца как тот белый, который был поплотнее фигурой, задержал свой взгляд на ящиках с непонятными гильзами из партии грузов, пришедшей недавно по реке. Груз состоял из двух частей: снаряды и непонятные гильзы, и именно эти гильзы стали предметом торга. Торг был долгим, но успешным. За четыре ящика гильз наемники давали счастливому Миджуре один ящик сгущенки. Охрана склада, понукаемая Миджурой, быстро освободила грузовики наемников от вожделенного продукта и забила их ящиками с бесполезными гильзами...
Полковника Миджуру расстреляли через одиннадцать часов после последней сделки в его жизни. Осколочно-фугасная гаубичная граната ОФ-530*, прекрасный боеприпас, но без заряда им очень трудно стрелять**, даже из такой хорошей гаубицы, как Д-1. Начальник артиллерии Народной Армии с радостью расстрелял бы этого жулика и мерзавца еще один раз, когда обнаружилось, что в банках, выменянных им на заряды, находилось не сгущенное молоко, а старая краска. Позднее, в ответ на справедливые упреки, старшина Тарасюк, приняв свой обычный невиннейший вид, ответил: - А де я возьму цьому шахраю стильки молока з цукром?
* Осколочно-фугасная гаубичная гранаты ОФ-530, является мощным и действенным боеприпасом. При установке взрывателя на осколочное действие её осколки разлетаются на площади 2100 м': 70 м по фронту и до 30 м в глубину. Если взрыватель установлен на фугасное действие, то при взрыве гранаты в грунте средней плотности образуется воронка диаметром 3,5 м и глубиной около 1,2 м.
** Гаубица Д-1, является орудием раздельного заряжания. Т.е. сначала в ствол закладывается снаряд, а потом гильза с зарядом пороха. Так что без 'гильз' выстрелить из этой артсистемы невозможно.
Слоны идут на водопой
Слон - очень аккуратный зверь,
Ты слухам про него не верь,
Болтает чей-то злой язык,
Завидуя, что он велик.
Стеквашова Е.
Эвакуация - самое любимое занятие хозяйственников всех мастей. Старшина Тарасюк не был исключением. Как любил он говорить: 'За час евакуации я можу викинути, або сховати хоч отвертку, хоч слона, й нiхто нiчого не заметит'. В данном случае, официальная эвакуация только ожидалась, но кому надо - уже готовились. Мы, естественно, относились к тем 'кому надо', и как всегда, к моменту нашего выдвижения, от командования посыпались новые вводные. Мало нам было геморроя с двумя ребристыми металлическими чемоданами, которые нам надо было доставить через две страны аж в третью. Нам было приказано взять с собой в качестве попутного груза некого местного перспективного политика, причем обязательно сохранить его до пункта назначения с целым багажом, и обязательно живого. Два этих условия, несколько поблекли после того, как мы узнали, что был за багаж у этого негритюдского*** комсомольца. Это был золотой запас молодой республики, в количестве аж трех пудов золота в слитках, монетах и просто золотом ломе. Было ясно, что пересечь границу с такой начинкой в целости и сохранности было нереально. На ночном брифинге звучал исключительно мат, и выражение лиц присутствующих было соответственное... у всех, кроме Тарасюка. Старшина улыбался, причем, улыбался с чувством превосходства над присутствующими. Когда Барон злобно осведомился, чегой-то старшина так лыбится, Тарасюк важно заявил: - Любi друзi мабуть не читали роман великого украiнського письменника Миколи Васильовича Гоголя "Мертвi душi". И, предвосхищая вопросы, мол, причем тут Гоголь, сказал только одно слово: 'Вiвцi'. Далее последовала немая сцена из 'Ревизора', закончившаяся громовым хохотом. - Ну, и где ты здесь возьмешь овец, Чичиков ты наш? - змеиным тоном спросил Аким. На что старшина флегматично ответил: - А навiщо нам вiвцi, коли є слони? Тарасюк всегда и везде знал обо всем, что касалось складирования каких-либо ценностей и транспортных средств любого плана. В данном городишке застряло стадо рабочих слонов. В виду войны заказов не было, и хозяин с ужасом ждал, что его слонов могут со дня на день конфисковать какие-нибудь власти. Тарасюк, имея финансовую поддержку от местного 'товарисча' и Таракана в качестве переводчика, провел экспресс-сделку по закупке слоников вкупе с погонщиками. На базе стада ушастых звериков с хоботами была срочно создана транспортная фирма, немедленно получившая срочный заказ на доставку гуманитарной халявы ООН из сопредельного государства. На слоников быстро пошили голубые попоны с белыми надписями UN, но, ввиду традиций, попоны украсили массивными грубыми заклепками желтого металла... Трех пудов как раз на это хватило. Пришлось, конечно, всем нам переквалифицироваться на ночь в металлургов и златокузнецов, но потом все прошло без сучка и задоринки. Пара конфликтов уже на той стороне касались только слонов и были погашены почти без стрельбы. А основные местные формирования всевозможных бандитов и патриотов пропускали конвой без разговоров, надеясь ограбить его на обратном пути. Слухи о том, что мы едем за богатым грузом, распространились со скоростью света, и назад мы бы так просто не доехали. А по приезду на место и после снятия попон, Тарасюк махнул слоников на два 'ровера' и полугусеничный бронетранспортер. Так что, операцию мы закончили с комфортом.
*** НЕГРИТЮД - (negritude) - культурное и политическое движение, начавшее с 1930-х гг. поощрять развитие гордости и достоинства в отношении наследия негритянских народов посредством нового открытия древних африканских ценностей, образов мышления. Местами принимало формы крайнего национализма.
Применение Пролетарской Смекалки Против Империалистической Политики Канонерок
'Когда три тысячи лет тому назад некий пельтаст* сказал своему командиру, что неплохо бы украсть из палатки вождя персов священную чашу, и внести тем самым в умы врагов смятение, то его же послали на задание, и его же и казнили. Казнили за то, что потеря священной чаши не произвела на персов никакого впечатления. С тех пор бродит по всем армиям Мира пословица, гласящая следующее: 'Никогда не проявляй инициативу, ибо тебя же заставят выполнять и тебя же накажут за то, что плохо выполнил'.
Старшина Тарасюк получил для ведения переговоров следующие дипломатические аксессуары: ящик патронов, пять калашей, ящик сгущенки и мешок сахара. Нам были нужны проводники, знающие брод, а также и гарантии местного вождя на свободные проезд через земли соседей. Старшина решил все вопросы, не выходя из утвержденной сметы, но когда мы тронулись в путь, к колонне присоединился тяжело груженый грузовик DAF. В ответ на вопросительный взгляд Барона, Тарасюк пробормотал, что, мол, 'дещо на дорогу й трохи провианту'. Зная своего Старшину, командир не стал углубляться в данную тему и приказал продолжать движение.
Место под названием Пангани было гиблое и не комфортное. Тушенка закипала в банках, вода в радиаторах и даже пиво в единственном работающем в порту баре было теплым - без электричества холодильник не работал, а без белых инженеров, бежавших от революционных масс, электричества быть просто не могло. Мы доставили груз, сдали под расписку главному советнику местного Революционного командования майору Пенусу (которого Аким сразу же переиначил в команданте Ху) и готовились отбыть в очередное известное, но не поименованное место. Нам, правда, навязали еще группу соотечественников ряда строительных специальностей, которых надо было сопроводить до аэродрома, где их ждал трудяга Ан-12, но это были уже частности. Но...
У тыловых чиновников, независимо от цвета кожи и политического строя, обострено чувство приближения фронта. И скопление на окраинах перегруженных машин всех возможных в этих местах марок, и опустевшие присутствия в порту и центре временной революционной столицы говорили о близости той самой жареной домашней птицы, лишь опосредствованно имеющей отношение к несению яиц, но охотно наносящей удары клювом в не самые приличные места. Тыловые крысы бежали, сухопутная линия фронта была в нескольких сотнях километров. Это говорило о том, что опасность должна была прийти с моря. Так оно и было. Команданте Ху, заикаясь и по - вологодски окая, сообщил, что буквально в нескольких десятках миль проходят учения флота Белого орлана. И под его эгидой возможна высадка десанта бежавших войск прошлого режима, а сил - кот наплакал, и береговая оборона равна нулю, ну, а подкрепления с тяжелым вооружением будут не раньше, чем через неделю. И тут нашелся самый умный. Сегодня это был Сокол, помешанный на военно-морской истории. Он и предложил устроить на доминирующем над портом мысе, выдающемся в океан и являющейся идеальным местом для высадки десанта, фальшивые береговые батареи, как бы для устрашения противника. Команданте Ху восхитился гениальностью Сокола и тут же стал ныть, что у него совсем нет людей и помочь ему можем только мы, и он даже придаст к нам группу секретных мареманов каплейта Мазовецкого. Короче, не успел Барон его послать, а мы завершить сборы в дорогу, как пришла радиограмма о нашем временном придании Главному Военному Советнику Майору Пенусу.
К началу совещания подошли мареманы Мазовецкого. Они сияли, как известное место у коня Медного всадника в ночь выпуска Дзержинки, и что-то бурно обсуждали, а когда уже в помещении штаба самый молодой из них, покрутив головой, выдал фразу:
- Ну, прямо новый Рюгген-.
Каплейт так на него взглянул, что молодой лейтенант аж побледнел. Каплейт Мазовецкий оказался своим парнем. Он в унисон с Бароном послал Пенуса в штаб к местным со сквозь фальшивым списком нужного оборудования (чтоб не путался под ногами), а сам вместе с Бароном, довольным, как удав, Тарасюком и абсолютно затравленным Соколом занялся разработкой диспозиции. Нужен был строевой лес, трубы, краска и маскировочные сети. Тарасюк, в ответ на вопросительный взгляд командира откашлялся и доложил, что под охраной отдельного отряда племенной милиции аж 'у далекому куточку порту' стоит пароход типа Либерти с мертвой машиной, но загруженный имуществом каких-то мелких нефтяников и стройматериалов. И труб там, 'як галушок на святки'. Так что, если Тарасюку 'дадуть для обмену грузовик з ящиками, який знаходиться у комендатури, то через три години все буде готове'. А если брать силой, то только к утру, 'тому що, працювати буде можна тiльки вночi, коли чорненькi мiлiцiонери сплять'.
Каплейт подозрительно посмотрел на Тарасюка и недоверчиво на Барона, но командир, улыбнувшись, кивнул, и моряк успокоился. Так что, перед вернувшимся из штаба команданте Ху поставили ряд первостепенных задач - изъять из комендатуры вышепоименованный грузовик для обмiну, забрать оттуда же минометную батарею, изыскать пару бульдозеров и экскаватор, и перегнать их на мыс, выделить достаточное количество маскировочной сетки, найти буксир, способный транспортировать Либерти к мысу, и эвакуировать все, что шевелится в радиусе трех километров от мыса. Кроме рыбы, не удержавшись, добавил Аким.
За содержимое таинственных ящиков из комендантского грузовика охрана 'Прекрасной Маргариты', так называлась старая ржавая калоша, разрешила забрать из трюмов и с палубы кучу полезных вещей. Это были деревянные щиты и балки, стальные трубы, пара автогенераторов, лебедки, краска и много чего еще.
Прорабская группа в составе Сокола, Акима и Тарасюка запрягла в работу всех, до кого могла дотянуться, и приблудные строители весьма пригодились. Сначала, конечно, было израсходовано с обеих сторон несколько центнеров военно-строительных матюгов, но рявканье Барона, подтвержденное переговорами Тарасюка с Бригадиром, запустило маховик строительно-монтажных работ. Было решено поставить пять одноорудийных точек Британского образца, дерева хватало, а трубы как раз вполне походили на двенадцатидюймовые стволы. Открытым оставался вопрос об имитации ведения огня, и тут диверсанты Мазовецкого предложили весьма интересный вариант: у них остался десяток зарядов, и они брались установить их на отмели, и по сигналу взорвать по радио. Но вопрос о том, как все-таки имитировать стрельбу с батареи, оставался открытым. И тут воспрянувший Сокол заявил, что в старом форте стоит дюжина 42 фунтовых морских орудий с севшего на мель и разбитого штормом лет 150 назад Британского фрегата. Аким пришел в дикий восторг и стал требовать у Команданте Ху транспорт и грузчиков, но это была не последняя для него радость на сегодня...
Уловив выжидающий взгляд командира, Тарасюк сказал, что у него есть 'ще якась дрiбничка, яка може знадобитися'. И на вопрос заинтересовавшегося Барона добавил: 'Так пушки або бомбомети якiсь'.
Тем временем, Аким уже разгрузил трехтонные дуры длинной четыре метра, и углубился вместе с Соколом и Мазовецким в расчеты, сколько надо засыпать в орудия пороха, чтобы и бабахнуло нормально, но не рвануло. И тут подкатил Тарасюк на DAF*, картинно откинул борт и снял со штабеля ящиков брезент. Когда Аким прочитал маркировку на ящиках, выражение его лица было сродни умильной мордочки щенка, которому вместо постылого пориджа положили ломоть ветчины, посыпанный педигрином.
- Это же 160 мм минометы*, - замирающим голосом простонал Аким. - Сколько штук и как с боезапасом. -
- Пять стволов. Шестьдесят лотков с минами и 200 дополнительных зарядов, - гордо доложил Тарасюк, а потом смущенно добавил: - Тiльки от колеса заховали, гади.
- Ничего, - радостно сказал Аким. - До позиций дотянем, а там колеса ни к чему. Воспользовавшись перекуром, Барон отвел Мазовецкого в сторону и спросил простовато-нейтральным тоном, - "Что и тут Кригсмарин Рейха отметились? Да ты не дергайся каплейт. Нам сам Гречко лекцию читал и про приказ Гитлера о консервации бригады субмарин, и о подъеме девяти рыбок Денница у Рюггена 1956 году, и о том, что Маринеско сам того не ведая спас тысячи жизней, пустив на дно секретные экипажи, которые должны были, подождав 10 лет, вывести на коммуникации десятки лучших U-boat Рейха".
Мазовецкий, помедлив минуту, кивнул головой и, оглянувшись, сказал: - Тут недалеко от берега лежит законсервированная лодка серии XXI. Причем, лежит на ровном киле, хотя и с дифферентом на корму. Внутри все тип-топ, пять аппаратов на товсь, в баллонах есть сжатый воздух и даже аккумуляторные батареи не пустые, судя по всему - за ней регулярно присматривали...
- Но теперь присматривать некому, - закончил за него Барон.
К утру дня 'М' все было готово, и когда на горизонте показалась эскадра вторжения, как высокопарно назвал Сокол отряд из пяти вымпелов, все даже испытали определенное облегчение. Главными сегодня были Аким и лейтенант Силаев по кличке Змей, ибо именно от данных их дальномеров и расчетов зависел ход боевых действий.
- Та-а-а-ак, - протянул Змей. - Два эсминца серии Чарльз Ф.Адамс, у них всего по две 127 мм пушки и, следовательно, контрбатарейную борьбу затевать не должны. Транспорта... два, ржавое каботажное дерьмо и один что-то вроде Либерти или Виктори, что тоже является ржавым дерьмом. Ну, пора. С этими словами он утопил плунжер взрывной машинки, и у берега стройно бабахнуло три небольших фонтанчика воды. Через несколько минут, левее траверза, вспороли воду один за другим пять воздушных пузырей, и лейтенант, щелкнув секундомером, уставился на циферблат, Аким же буквально врос в дальномер. Минуты тянулись одна за другой. Вдруг один из эсминцев резко изменил курс, и чуть позднее второй тоже начал противоторпедный маневр. - Вот засранцы, - выругался Змей. - Служба наблюдения поставлена отменно. Но тут из-под ватерлинии самого большого транспорта вырос фонтан воды, подсвеченный пламенем, а чуть позднее - еще один. Но это был еще не конец концерта... В метрах двухстах от берега забурлило море, и свету явилась облепленная водорослями субмарина Кригсмарин. Далее события стали развиваться подобно снежному кому. Торпедированный транспорт стал тонуть и вроде даже разваливаться, один из двух оставшихся на плаву ветеранов африканского каботажа стал в дрейф и спустил шлюпки, а второй в меру сил старой машины стал разворачиваться явно для того, чтобы сделать ноги (или что там у пароходов). Ну, а эсминцы дали ход в сторону берега и открыли огонь по субмарине. Аким орал сразу по двум полевым телефонам, и когда перед фальшивыми орудиями береговой артиллерии взорвались небольшие заряды взрывчатки, имитирующие огонь, в дело вступили минометы. По курсу эсминцев встали водяные султаны, а орудия бахнули уже совсем как настоящие, в этом им помогли морские пушки, ждавшие этого момента 150 лет. Миномет их, естественно, опять продублировали, причем, две мины нашли свои цели, эсминцы огрызнулись четырьмя снарядами... И тут над последней U-boat Третьего рейха поднялся столб огня и дыма. Эсминцы стали расходиться в разные стороны, уходя на разворот. К Барону подошел Капитан-лейтенант Мазовецкий уже заменивший водолазный костюм на сухопутное сафари.
- Ну, вот и все, - сказал он. - Задание выполнено и твое, и мое. Высадка десанта сорвана, подлодка уничтожена, наши потери - ноль. И, что обидно, эти халявные медузы с эсминцев получат за лодку награды -.
Через полгода после этих событий немножко поддатый дяденька из ЦК на наградном банкете задолбал Сокола своими похвалами. Каждые десять минут он подкатывал к лейтенанту, хлопал его по плечу и кричал на весь зал, что только парень из рабочей семьи может выдать такую гениальную идею, проявив при этом, воистину, пролетарскую смекалку. А сын профессора математики и преподавательницы из Гнессинки честно хлопал глазами.
А еще два года спустя, субботним вечером, моряк и армеец шли с очередному наградного банкета, и с увлечением спорили о том, откуда родилась идея фальшивых береговых батарей. То, что делали на Ла Манше и немцы, и Наполеон, возражений не вызывало. Но дальнейшие исторические изыски подвергались мощнейшим обструкциям, и дискутирующим сторонам стало ясно, что для большего вхождения в тему требуется продолжение банкета. Но тут из-за угла появилась компания интелей, распевающая кухонный вариант песни 'Куба - любовь моя', типа - 'Куба, отдай наш хлеб, Куба, возьми свой сахар. Куба, Никиты уж нету давно, Куба пошла ты на...'. Пришлось набить морды, и в самый разгар утоления справедливого гнева появилась доблестная Московская милиция. На вопрос, почему это товарищи офицеры обижают пятерых штатских, Барон объяснил обиженным голосом Дона Сэры, что, мол, эти хулиганы выкрикивали на всю улицу омерзительную фразу - 'Менты - козлы', а поскольку у меня самого брат милиционер, а у товарища кап три жена работает в милиции (услышав это, Мазовецкий закашлялся и зажал рот рукой), мы не смогли сдержаться, и немного их наказали. У патруля эти действия вызвали полное одобрение, и, забрав с собой помятых очкариков, альгвазилы удалились. А друзья взяли тачку и поехали продолжать диспут в Ресторан-поплавок 'Прибой', известный обалденными куриными котлетами, фаршированными грибами, а так же цыганским ансамблем.
*Пельтаст - разновидность лёгкой пехоты в Древней Греции
* DAF Trucks NV -- нидерландская фирма-производитель грузовых автомобилей
* 160-мм миномёт образца 1943 года (MT-13, М-43) -- советский миномёт калибра 160 мм, самый мощный миномёт Красной Армии в годы Великой Отечественной войны
Банан и плюшевый медвежонок, как фрагменты мозаики
Разворачивайтесь в марше!
Словесной не место кляузе.
Тише, ораторы!
Ваше слово, товарищ маузер.
Владимир Маяковский
Начальство всегда считает, что вы работаете не так много, как положено. И поэтому спит и видит, как бы добавить к уже выполненной работе еще довесок, причем, чтобы вы перед этим не сделали, это уже не считается. Так было и в этот раз. Мы вовремя и, что характерно, в нужное место доставили свой груз, причем почти без приключений. Правда, мост через попавшуюся по дороге речушку нам не удалось пересечь с первого раза. Охрана из местной самообороны почему-то решила, что мы им радостно заплатим за проезд и отдадим половину груза вместе с грузовиком. Они не учли, что это был любимый грузовик старшины Тарасюка. У него в каждом конвое был такой любимый грузовик, то есть - именно тот, где хранилась его главная нычка. Старшина был так взбешен, что, когда уцелевшая охрана разбежалась, он не пожалел личной толовой шашки для того, чтобы поднять на воздух сторожку местных "оборотней с берданками", которые вместо того, чтобы охранять покой проезжающих, пытались их грабить. Взорвать мост ему не позволил Командир, ибо мы собирались ехать по оному сооружению назад, так как другой дороги не было. Всю дорогу старшина возмущался: "Ну, що це за люди? Свого не мають, так iм чужое треба, чужое им подавай...".
Места тут вообще были своеобразные... Мало того, что это был стык границ трех стран, тут еще и природные зоны причудливо перемешивались. И зеленки тут хватало, и горы кое-какие виднелись, да савану при желании можно было отыскать.
Короче, сдали мы груз, отдохнули, и уже собирались было уезжать, как имеющий право приказывать чин приказал нам (в форме убедительной просьбы) сделать еще одну мелочь... Во-первых, он изменил нам маршрут возвращения, а, во-вторых, по дороге мы должны были заехать в одно местечко и устроить легкий шурум-бурум строго ограниченный рядом условий... Со склона, на котором мы замаскировались, открывался прекрасный вид на объект, к коему мы должны были приложить свою молодецкую удаль и солдатскую смекалку. Это был большой дом в колониальном стиле, смесь дворца и усадьбы. Большое центральное здание белого камня и многочисленные службы. Несколько чужеродным элементом смотрелась караульная вышка: она была суб-объектом N1. Суб-объектом N2 был барак охраны и суб-объектом N3 был гараж. Главным объектом была белая вилла, но с нее не должен быть упасть даже волосок (так выразилось начальство).
Суть Задания заключалась в следующем. В 21-25 по местному времени мы должны были начать шурум-бурум: вывести из строя гараж с находящимся в нем транспортом и поднять панику среди охраны. После чего мирно удалиться отсюда навсегда.
Аким втихомолку бесился. Тет-а-тет он говорил Барону:
- Командир, я понимаю, что приказы надо выполнять, но это какая-то ерунда. Ну, дали бы нам приказ зачистить виллу вместе с банкетом, я бы понял. Но грохнуть гаражи, и пальцем не коснуться целой кучи высокопоставленных чинуш противника, - это выше моего понимания. Логики не вижу. -
На что Командир иронически улыбнувшись, ответил: - Приказ мы, естественно, выполним, а логика событий не сложнее, чем логика наличия у племени, живущего в двух милях от Ниагары больших ушей и шишек на лбу. То есть, логика тут есть, безусловно, но постичь её может не всякий. Аким надолго задумался, потом подошло время Акции и он забыл обо всем, кроме деревянного чемоданчика, в котором лежало то, что обычно вызывало блеск в глазах любого мужчины...
Чемоданчик этот, естественно, надыбал Тарасюк в результате многоходовой хозяйственной операции. Как-то после одной заварушки, он прибрал к рукам трофейный ящик патронов и трофейный же пулемет, потом он поменял это на две коробки трехлитровых банок сгущенки и ящик рома. Но у старшины была одна особенность... При каждом обмене он умудрялся выцыганить какой-нибудь бонус. Так вот, в данном случае, этим бонусом, была коробка плюшевых медвежат. Откуда они взялись на складе союзников наших союзников, было понятно. Осталось от очередной ООНовской помощи, но зачем они были нужны Тарасюку... Версий было очень много, но, в основном, они намекали на любовь к животным и возможную перемену сексуальных пристрастий нашего друга. Командир сказал, что не может себе представить ситуацию, при которой пусть даже и Тарасюк, сможет выменять на это безобразие, что либо полезное. . .И старшина превзошел сам себя. В первый же день по приезде в место прибытия, старшина подошел к Аркане, которого безмерно уважал за эрудицию и поинтересовался что такое тотем, получив объяснения, радостно куда-то ускакал, а потом принес Командиру это чудо... Это был элитный двадцатизарядный маузер калибра 11,45 с двумя сменными стволами 140 и 280 миллиметров, с глушителем и снайперским прицелом, плюс приставное деревянное цевье и реальный приклад, ну и чтобы Джемс Бонд совсем обкурился в уголку, там еще присутствовала деревянная же кобура, именно под двадцатизарядный стандарт. В зелёных бархатных недрах чемоданчика помимо этого уютно дремали 160 патронов, соответственно, по 40 стандартных, зажигательных, бронебойных и с утяжеленной пулей.
При допросе старшина показал, что выяснил о проблемах, гнетущих командира, одного вновь созданного подразделения Революционной гвардии. В этих местах так сложилось, что подразделения создавались на племенной основе, и каждое имело помимо официальных названий и аксессуаров, свой родовой тотем. А это батальон был сборной солянкой из пришлых и изгоев, и взять чужой тотем, было для них смерти подобно, а вот где найти свободный... И тут пришел добрый Тарасюк. Он объяснил, что далеко отсюда, в диких лесах живет чудовище, жуткой силы и храбрости, которое известно тем, что своей лапой с длинными когтям, вырывает сердца у врагов. И местные роды не только не против, но даже рады, если кто-то выберет его, как тотем, ибо видят в этом прославление оного. Короче, на утреннем разводе следующего дня караул от этого батальона гордо щеголял привязанными к портупеям, трогательными плюшевыми мишками, а на каждом мишке были нашиты красные сердечки с надписью "С Днем Святого Валентина"... по китайски.
А из огромных, открытых настежь, окон гостиного зала неслась громкая музыка, танго сменялось бачатой, ча-ча-ча переходило в джаз, и шум этот был нам очень кстати. Барон решил провести операцию четко, на расстоянии и в один ствол. Аким, вызывающе щелкая частями вороненого дивайса, собрал карабин и занял позицию. Двадцатизарядный магазин был уже снабжен нужными патронами в нужном порядке. Первые три зажигательных получил косяк двери в барак охраны, еще четыре - крыша барака. Шесть пуль с красными поясками жадно впились в столбы и настил сторожевой вышки. Три утяжеленных пули ударили в бочки с бензином, разгильдяйски брошенные у гаража и в проходе между гаражом, и все тем же несчастным бараком охраны. А куда пошли последние четыре зажигательных пули, было бы ясно даже школьному сторожу.
Дело было на мази. Гараж радостно пылал, не менее весело занялся барак охраны. Караульные с вышки активно спасались с родного поста, превратившегося вдруг в копию Родосского маяка. Паника становилась всеобщей: приказ был выполнен от и до, но строго в рамках. Ни одна вилла и ни один ее обитатель при шурум-буруме не пострадали...
А на следующий день за завтраком Аким вдруг озадачился мучившим его, как выяснилось, весь день вопросом.
- Командир, - начал проникновенно лейтенант Акимов. - А почему у тех туземцев, что живут в двух милях от Ниагары, большие уши и шишки на лбу?
Барон чуть не поперхнулся кофе, но, мгновенно взяв себя в руки, ответил навскидку (ибо Ниагарскую тему он придумал прямо во время вчерашнего разговора, и отгадки он естественно не знал, но положение обязывало). Призвав себе на помощь все свое остроумие, он выдал с абсолютно серьезным видом:
- Несчастные туземцы на ночь наедались листьев коки, заедая их зелеными ягодами кофе, что весьма обостряло их слух. И тогда они начинали слышать звук падающей с высоты воды вдалеке, и так слушали они, слушали, слушали и уши у них удлинялись все больше и больше, и вдруг все вместе, осененные догадкой, ударяли себя кулаком в лоб и восклицали: "ТАК ЭТО ЖЕ НИАГАРА, БЛИН!". И так каждую ночь! -
Ржали все кроме Акима. Тарасюк аж до слез: уж больно ему понравились "чоловiки с вухами, як у конiв".
А через несколько месяцев Барон и Аким были на одной, ну очень серьезной лекции. Человек с неприметным лицом и благородными сединами рассказывал об организационных нюансах операций, не нуждающихся в излишнем афишировании. В числе многих не безынтересных перлов он говорил, что очень важно подбирать людей для каждой позиции, как хирург инструменты. И что иногда из-за нехватки людей и срочности дела приходится применять не на то заточенные кадры, и тогда очень важно использовать их правильно, и не последнее место занимает тут определение их морального облика, ибо недогляд тут чреват и даже опасен. И еще он добавил, что мы как люди опытные и что-то повидавшие, наверняка обращали внимание на то, что некоторые задания кажутся не совсем адекватными, но это только на наш взгляд, ибо видимое нами в отдельности, является только одним камушком из мозаики, общей картины задания, которую полностью видит только командование. И даже если нам не понятен известный фрагмент операции, то все равно логика тут есть, безусловно, но постичь её может не всякий. Услышав знакомую фразу, Аким прыснул, вспомнив хохму с Ниагарой, и заслужил укоризненный взгляд лектора, который далее привел пример одной мозаичной картины:
- Товарищи офицеры, вот, к примеру, в одной известной, но непоименованной Западной стране, сотрудник одного из министерств, настолько проникся идеями социализма (а заодно проигрался в казино), что решил передать нашей стороне некие бумаги. Но, учитывая, что объект боится даже тележного скрипа, и плюс возможны действия не только местных спецслужб, но что хуже и заинтересованных в данном объекте конкурентов, то операция разрабатывалась четко и с подстраховкой. И давайте рассмотрим действующих лиц и их задания по отдельности...
Агент N1 должен в 12-17 уронить на тротуаре возле табачной лавки банановую кожуру, это наиболее простая комбинация и на нее выделили местного из неофитов.
Объект должен с 12-18 до 12-21 поскользнуться на этой кожуре
Агент N 2 должен в 12-18 быть наготове в машине, что бы выскочить к табачной лавке и помочь упавшему объекту подняться и подать ему вместо упавшего портфеля другой точно такой же, при этом он должен быть одет в желтую клетчатую куртку, что бы объект его не испугался.
Агенты N3, N4 и N5 должны изображать прохожих, что бы подстраховать обмен и отход, да и просто сделать так, чтобы кто ни попадя, не мешал оказывать помощь поскользнувшемуся джентльмену.
Агент N 6 - снайпер, а-то как без него. Страхует острые варианты и прикрывает всех. Так что вы прекрасно понимаете, что каждый из них видит только свою часть операции, кто большую, кто меньшую, а "мосье банан" самую маленькую.
Аудитория дисциплинированно засмеялась, а мы с Акимом, как люди бывалые, заметили, что, говоря про "мосье банана", лектор чуть-чуть поморщился, ага подумали мы. "Це дiло", - как говорил старшина Тарасюк, - "треба розжувати". И случай представился.
На одном официальном мероприятии мы оказались на банкете рядом с нашим лектором. Товарищ полковник, обладая профессиональной памятью, нас узнал и даже спросил, а над чем Аким хихикал на его лекции, на что мы рассказали ему историю про Ниагарских туземцев. Она ему понравилась, и тогда Аким, набравшись наглости, спросил, а все ли гладко было в той операции, а то, судя по всем косвенным данным, "мосье банан" где-то таки прокололся.
Пораженный нашей проницательностью, полковник рассказал следующее...
- Понимаете, ребята. Этот идиот сначала все сделал, как ему сказали. Купил банан, пришел к месту, правда, немного раньше, и сел в кафе подождать условленного срока, и там по причине холодноватой для этих мест погод, стал греться, и весьма проникнувшись чувством собственного достоинства, как участника секретной операции, заказал любимый рецепт Бонда - "Мартини с водкой, смешать, но не взбалтывать...". Бедный Франсуа не знал, что Ян Флеминг придумал этот рецепт и перед этим ни разу не попробовал эту смесь.
Короче, он перебрал вермута, смешанного с водкой, и когда подошел к месту, потерял чувство реальности, да и сознание тоже. Короче, когда объект подошел на точку рандеву, он обнаружил вместо банановой кожуры, дремлющего на лавочке автобусной остановки человека с бананом в руке. Объект впал в истерику, бросился бежать, но споткнулся о ноги "бананового Бонда", выронил портфель и дальше все пошло по плану, ну почти...
Такси, затормозившее слишком резво не в то время и не в том месте, получило пулю снайпера в задний баллон... -
- Товарищ полковник, - заинтриговано спросили мы. - А что было за это снайперу? Полковник почему-то загрустил безмерно, и дал знак официанту налить всем водки. После чего к данной теме больше не возвращался.
Арифметика старшины Тарасюка,
или свадьба с приданным
По просёлочной дороге шёл я молча
И была она пуста и длинна
Только грянули гармошки что есть мочи
И руками развела тишина
А эта свадьба, свадьба, свадьба, пела и плясала
И крылья эту свадьбу вдаль несли
Широкой этой свадьбе было места мало
И неба было мало и земли
Роберт Рождественский
Лицо генерала было настолько благостным и дружелюбным, и он высказал нам столько комплиментов, что стало понятно... из этого рейда легко можно и не вернуться.
А генерал заливался соловьем. Мол, товарищи офицеры, для спецов вашего класса - это пустяки, справитесь легко, да чего там - меньше пятисот километров, на ГАЗ-24 - четыре часа, (а на танке - десять, проворчал Барон). Задание с первого взгляда, действительно, выглядело простым: получить в точке А груз и доставить его в точку Б. Но между этими точками был обычный салат с озерными грибами, две бунтующих провинции и прочие прелести гражданской войны, а за груз мы отвечали головой, и это было бы обычно, но генерал повторил это раз пять. Тепло с нами расставшись, и не произнося при этом никаких слов "типа ни пуха не пера" или "последний" (чем ему удалось соблюсти неписаные правила), генерал, когда мы все уже были у дверей, попросил Барона задержаться, типа - а вы Штирлиц, останьтесь.
Народ курил в патио и ждал командира, как вдруг, буквально на глазах у всех, испарился старшина Тарасюк. Из штаба вышел Барон, он, улыбаясь, разговаривал с каким-то штабным типусом и даже засмеялся его шутке, но было в лице командира нечто, несмотря на его улыбку, пугающее и сулящее грозу. Отпустив штабного, Барон окинул взглядом патио, и поинтересовался, а где, мол, старшина Тарасюк. Его голос не предвещал ничего хорошего. Потрясая бумагой, полученной от штабного, командир начал орать что, надо ехать на склад, а этого гребаного старшины как всегда нет на месте...
Но слово склад, как заклинание, превратило Тарасюка из незаметного нароста на баобабе (которым он только что талантливо прикинулся) в преданное и трудолюбивое существо, бьющего копытом от трудолюбия и, казалось даже, что на руках у старшины образовались спец-перчатки для складского прапорщика (с десятью пальцами вместо пяти).
Командир объяснил, что нам нужно будет перевести груз размерами в три снарядных ящика для сто миллиметровых, упаковывать это будем по темному, так что нужен рулон полиэтилена, ну, и типа 'сам там прикинешь по мелочам', и вот бумага от командования с полномочиями на получение необходимого, машину возьмешь на складе, какая тебе подойдет, привезешь все на 'точку'.
При словах - "Сам прикинешь сколько" и "Бумага с полномочиями от командования", Тарасюк стал похож на кота, на глазах у которого с телеги упала бочка валерианы с открытым крантиком и пара бидонов сметаны, причем, пока телега не скрылась с за поворотом, добрые селяне выставляли на дорогу корзины со свежей рыбой.
Рявкнув голосом Суворовского гренадера: "Так точно, товаришу капiтане! Все буде исполнено," - счастливый старшина испарился.
Наша точка была в старом форте за городом. Там сейчас хозяйничали компаньерос и из местных не было никого, что нас весьма устраивало. Собравшись в комнате командира, мы приступили к обсуждению сложившейся ситуации. У нас было три возможных маршрута, и пути эти напоминали надпись на известном замшелом камне...
Был берег океана, был он довольно пустынен, так как там недавно прокатился огненный вал боев и в море никто не маячил, типа нехороших кораблей, но вот минные поля, которые уже лет тридцать там устанавливали с завидным упорством всевозможные армии и воюющие стороны, делали данный маршрут весьма двусмысленным.
Был вариант уйти сильно Западнее, туда, где начинались горные отроги, и где была сравнительно приличная дорога, но там было нечто вроде многокилометрового ущелья, а как сказал командир, там такое удобное место, что я сам бы себе устроил там засаду.
Был и третий вариант, там была дорога, вокруг которой перемежалась то зеленка, то савана, и дорога была оживленной, но на ней то там, то тут были дружественные и не очень блокпосты, дикие отряды и бандочки, и просто недобитые враги. Все это пестрое сообщество кормилось от дороги, соединяющей страны и провинции, считающие себя странами, и данный маршрут, естественно, тоже не благоухал спокойствием.
В общем как сказал Аким: 'Из одного бассейна в другой проистекают три трубы, и хрен в какую пролезешь, не застряв'.
Но это было не все. Командование решило нам помочь. По одному из маршрутов посылали лже-транспорт, который специально засветили, и который должен был привлекать к себе внимание противника, а от нас, соответственно, отвлекать. Вот именно это и привело Барона в бешенство. Ибо более дурацкой подставы трудно было ожидать. Не то тут было сейчас место, где утечка информации ограничилась бы только запланированным каналом, но начальству, как говорится, виднее, а наше дело выполнять приказы, а если надо - то и умирать... Как там у Бориса Лапина:
Солдат, учись свой труп носить,
Учись дышать в петле,
Учись свой кофе кипятить
На узком фитиле...
Так что, единственное, что могло нас утешить, это то, что Барон не сообщил начальству выбранный нами маршрут, впрочем, не мог сообщить, даже если бы и захотел. Мы сами его еще не выбрали. Но коварное начальство нам страшно отомстило: оно не сказало, где и когда поедут дублирующие нас двойники. Итак, Борька, Птица и Алекс пошли во двор выбирать машину, а Командир, Таракан и Арканя сидели над картой и другими материалами, определяясь с маршрутом. Через час шум на улице усилился, было слышно, как во двор форта въехал грузовик, потом раздался все усиливающийся хохот, сквозь который прослушивался обиженный голос Тарасюка. Пришлось выходить на улицу. Рулон полиэтилена и кое-что по мелочам, представляло по Тарасюку армейский фургон, загруженный под прямые рессоры:
Рулонов было четыре.
Бочек с краской - две.
Ведер - чуть ли не сотня
Досок - кубометр минимум
Инструменты, кисти и прочие метизы россыпью.
А из-за ящиков и мешков, уставными материалами предательски торчали коробки со сгущенкой, любимой валютой Тарасюка. (Как он сам неоднократно говорил: 'Так за цю згущьонку з цукром я можу поменять пiрамiду разом с этим Хеопсом'.
Аким с радостным изумлением спросил: - "Старшина, у тебя чего опять свадьба?".
Командир разинул рот, чтобы рявкнуть на обоих, вдруг задумался на секунду и, буркнув: 'Таракан, Арканя, Аким и Тарасюк - со мной, остальным - разгружать машину', вернулся в форт. План, наконец, созрел, и Аким по любому поводу напоминал, что все это произошло исключительно благодаря ему, вернее, его шутке. Итак, что мы по сему имели...
В соседнем городе был большой базар, типа колхозной ярмарки из фильма "Кубанские казаки", а в окрестных селах и весях было время свадеб. Учитывая особенности местных обычаев, женихи из этих мест ехали в нужном нам направлении и везли туда выкуп за невест. Ингредиенты данного выкупа закупались на этом базаре, и это были циновки, мешки с зерном и много мелкокопытных домашних животных. И на этом же базаре, в это время, было нечто вроде биржи найма охраны, так как в это время всевозможные группки и бандочки весьма активизировались на окрестных дорогах.
Тарасюк, вникнув в местные порядки, возмутился: - От дикi люди: за одну дiвицю - стiльки овець. На что Аким объяснил ему, что как раз и не за девицу. Что, местные обычаи считают девственность не за достоинство, а, скорее, за недостаток. То есть, если до свадьбы девушка не имела любовных связей, то она никому не интересна и, следовательно, к семейной жизни не пригодна. И в некоторых племенах незамужние пейзанки даже носят на шее бусы, числом по количеству добрачных связей, и чем больше бус, тем большую ценность представляет собой невеста. Тарасюк выказал недоверие к данной информации, но Аким поклялся девственностью своей Классной руководительницы, что это правда и добавил, под общий смех:
- "Вот так вот, старшина, на тебе тут никто не женится..." -
А наша задача была под видом группы бродячих наемников, напроситься в охрану к одному из свадебных обозов. Груз - в виде четырех глухих металлических ящиков - мы упаковали в полиэтилен, и еще кучу разных материалов, и вмонтировали под платформу старого, но надежного французского грузовика. Целью Таракана, Аркани и Тарасюка было договориться на базаре с каким-нибудь кортежем и, путем интриг и коварства, разрешить использовать наш грузовик для перевозки овец. Ибо овец грабить никто не будет и, уж тем более, ни на одном блокпосту, не надеется желающих лазать по грязной соломе и овечьему помету.
Городской базар в это время года был чуть ли не больше самого города. Сотни навесов, прилавок, стойл, грузовиков, тысячи ящиков и корзин, стада тяглового и просто домашнего скота. Все это громко шумело, кричало самыми невозможными акустическими соцветиями, и издавало приятные и не очень ароматы. Тарасюк чувствовал себя тут как рыба в воде и, единственное что его несколько огорчало, это отсутствие прямого разрешения на обмен или, куплю-продажу чего-либо.
Кортеж, отправляющийся в нужную нам сторону, ребята нашли достаточно быстро. Командовал колонной из пяти разномастных машин дядя жениха. Самым забавным было то, что данный индивидуум являлся копией Тарасюка (помимо цвета кожи, разумеется).
Торг был непревзойденный и, единственное, чего там не хватало, так это шахматных часов. Цена на услуги по сопровождению колонны была, в принципе, стандартной, но наниматель заявил цену раза в два меньшую, и так как никто из потенциальных наших конкурентов не мог на неё согласиться, старшина без опаски, самозабвенно ударился в торг. Когда в процессе торга цена поднялась уже до 70% от нормальной, афро-тарасюк услышал, что у нас есть свой грузовик. Он сразу начал предлагать его нагрузить счастью калыма. Его выгода была понятна, он мог оставить свой личный грузовик здесь и не подвергать его амортизации на этих опасных дорогах. Старшина с радостью согласился за отдельную плату взять часть груза для транспортировки, но нацелился на самую ценную его часть - большое зеркало в шикарно-облезлой раме. Афро-копия старшины предложила дюжину овец. Тарасюк согласился на циновки. Караванбаши снова предложил овец, поднял цену за услуги, но с условием, что Арканя поедет в головной машине вместе с ним. И Тарасюк, получив берцем по голени от Таракана, согласился.
Колонна тронулась с рассветом. Кузов нашего фургона был засыпан соломой, и разделен на неравные части деревянной перегородкой, большая из частей (примерно две трети кузова) вдобавок была разделена на четыре загона, где тусовались вiвцi. Мы распределились по машинам, и, грозно поблескивая пулемётами Брен и китайскими АК-47, двинулись в путь. Акиму повезло оказаться в одной кабине с Тарасюком, и он продолжал травить бедного старшину рассказами про африканские свадебные обычаи, типа таких, где перед свадьбой все репродуктивные гости со стороны жениха должны ублажить невесту, а так как Тарасюк помогал грузить овец, то они с женихом теперь побратимы.
Вместе с нашим грузовиком в конвое было семь машин. Еще два грузовика - типа нашего, грузовичок поменьше и три пикапа. Дорога была удобоваримая, то есть - танки по ней практически не ездили, пару блокпостов и одну, явно левую, заставу мы проехали легко. На блокпостах близнец Тарасюка быстренько проплачивал мзду, и этого было достаточно для свободного проезда, а на заставе у заброшенной заправки разномастно одетые и слабо вооруженные личности, увидев наш арсенал, сочли за лучшее притвориться шлангами. Но, когда очень долго хорошо, это значит, что вот-вот должно начаться плохо...
Блок пост перед спуском в городок Сону, который дремал в котловине, был оживлен и непроходим. Тут сгрудились несколько десятков разнокалиберных машин, суетились "Голубые каски", в стороне отдыхал взвод местной национальной гвардии, выглядевший весьма угрюмо и потрепано. Это, как выяснилось, был гарнизон Сону, изгнанный оттуда очередными повстанцами. Еще тут притулился на обочине джип с эмблемами "Корпуса мира" с простреленным радиатором. Экипаж джипа с аналогичными украшениями (я имею ввиду нашивки КМ, а не пулевые отверстия) уныло стоял рядом. Это была парочка мужчин и женщина неопределенного возраста, с лошадиным лицом классной дамы из английского анекдота. Увидев Арканю, она застенчиво ему улыбнулась (но лучше бы она этого не делала). А Барон, заметив эмблему "Peace Corps", машинально подвинул к себе поближе автомат и обменялся понимающими взглядами с Тараканом.
Дорога была только одна, она спускалась мимо блокпоста в котловину и проходила через городок. Там сейчас властвовали инсургенты, которые пропускали машины только после тщательного обыска и отъема в свою пользу части груза. Мы решили, что полсотни придурков не будут для нас серьезным препятствием. Двойник Тарасюка, услышав об этом, пришел в жуткое возбуждение, раскопал в недрах своего грузовика дюжину маузеровских карабинов и роздал их своим родственникам. Мы расчехлили пулеметы на импровизированных турелях, Тарасюк, вздыхая, вытащил из загашника РПК, а Таракан с Акимом пошли убалтывать шведского капитана, чтобы нас пропустили, и нас пропустили, но с условием, чтобы мы провезли с собой троицу сотрудников Корпуса мира...
Мы испытали даже некоторое облегчение. Наконец проявился противник, и наступила хоть какая-то определенность. Мы радушно встретили новых попутчиков. Пока колонна готовилась к маршу, они буквально обнюхали все машины и все места груза. Но, что нам показалось особенно подозрительным, так это то, что они очень внимательно присматриваются к тату на руках у родственников хозяина колонны. И вроде они что-то таки высмотрели, так как перестали шнырять глазами по бицепсам наших кафров. Барон приказал по возможности поискать в тату наших попутчиков что-либо выходящее за рамки местного дизайна, и оно таки нашлось, но слишком поздно.
Командир приказал перейти на ломаный английский с добавлением французских и немецких идиом по тематике деньги, женщины, алкоголь, мародерство и.т.д. Гостей разобрали по машинам, причем, мадам, Тарасюк лично проводил к грузовику с вiвцями. Аким и Таракан, сидящие на бортах, сразу стали рассказывать племяннику хозяина о судьбе некоей канадской журналистки, которую поймали на территории Центрально-Африканской империи, заподозрив в шпионаже, и в наказание отдали верблюдам-маньякам. Когда Таракан в красках начал описывать мучения несчастной мадемуазель, мадам из КМ пошла белыми пятнами, но ребята этого будто бы и не замечали, и не мудрено...
Пресловутый "Корпус мира" немало попортил крови многим хорошим людям, приверженным идеям Карла Маркса и Клары Цеткин. (Официально гуманитарная организация, иногда засвечивалась в таких нюансах, что Лоуренс Аравийский и Джеймс Бонд нервно курили под дальней пальмой, хотя порой некоторые телодвижения гуманитариев выглядели нелепо.) Вдобавок ко всему, мадам было тесновато сидеть. С одной стороны был овечий загон, с другой - большие квадратные ящики, притащенные откуда-то Тарасюком во время стоянки. Ящики были не очень тяжелые, но почему-то тихо жужжали. Американка с опаской спросила про начинку этих ящиков, на что Тарасюк приложил палец к губам, а Аким, присутствовавший при этом, прошептал ей на ухо (громким шепотом), что наш друг Франсуа Квазимодо, как истинный француз, весьма большой гурме, и больше всего любит блюда из экзотических насекомых и пресмыкающихся. Услышав это, Таракан хрюкнул и зашелся в кашле, Арканя скрылся за фургоном, а Птица споро полез под машину проверить кардан, но почему-то проверка кардана сопровождалась сдавленным хохотом. Хохма была в том, что после очередной хозяйственной инициативы Тарасюка, когда он выменял у старосты деревни на коробку витамина "С" двух свиней, начались некоторые проблемы. С одной стороны, это было благое дело для снабжения отряда свежим мясом, но, с другой стороны, старшина сказал старосте, что эти чудо-таблетки повышают потенцию, и как не странно, они на старосту подействовали. Ну, а дальше сработал Там-там телеграф. Сестра одной из жен старосты была замужем за офицером местного ополчения: к обеду следующего дня, после ночного секс-триумфа старосты, об этом узнали высокие чины штаба и администрации. И так как староста наотрез отказался делиться, к Барону зачастили всевозможные местные мамамуши, обещая любой чендж и любые деньги за пачку чудесных таблеток, и до тех пор, пока мы не сменили место дислокации, эти визитеры надоели командиру, хуже горькой редьки.
Так что, Тарасюку была выдана книжка "Собор Парижской богоматери", завалявшаяся в вещмешке у Аркани, и был дан приказ прочитать эту книгу и написать по ней реферат об угнетении французского пролетариата буржуазией и монархией. Аким, конечно, принял в написании данного реферата самое бурное участие. Он своими словами рассказал старшине содержание книги, правда, несколько сместив акценты и смешав времена. Квазимодо был руководителем сопротивления против японских оккупантов, а Эсмеральда была его радисткой. Короче, когда Тарасюк зачитывал свой реферат, ржал даже командир, и простил старшину до следующего левого гешефта, и он, видимо, наступил. При допросе старшина показал, что выменял два улья на пять противогазов и баночку зелёнки. Мед из ульев он уже переложил в ёмкости, а улья с пчелками оставил на случай 'стремных i шебутных ситуацiй, коли будет треба кого-небудь отвлеч вiд нас, коли ми йдемо мимо', а потом что-то долго шептал на ухо Барону. Командир задумался, и старшина был прощен. Тем более, мадам сидела как статуя, то есть - такая же белая и молчаливая, и мирно никому не мешала.
Наша колонна уже втянулась в населенный пункт и, примерно в середине его, мы увидели, что дорога перекрыта двумя джипами с пулеметными турелями. ООНовский ровер подъехал к импровизированной баррикаде, и шведский лейтенант вступил в перебранку с их командиром. Колонна вынуждено остановилась и ощетинилась карабинами 98к, Калашами и пулеметами. Но то, что заблестело в окнах окружающих нас домов, - это уже был не обычный белый пушной зверёк, а, судя по количеству нацеленных на нас пулеметов, - полная жопа. Погасить быстро все точки без потерь не удастся, а потери обещали быть не малыми. К машине Барона подбежал Таракан и доложил, что у одного из сыновей хозяина, как раз того, что командовал охраной каравана, в татуировку с большим искусством вписан "Орден Дружбы Народов". Барон сразу сложил 'два плюс два' и длинно и затейливо выругался по-немецки. Все стало ясным. Эта свадебная процессия и есть наши дублеры, причем, противнику известно, кто они и как их искать. Хорошими в этой ситуации были два фактора...
Во-первых, противнику не было известно, что мы и есть настоящий конвой, во-вторых, противнику было известно, что кортеж - это конвой ложный, ибо приметы выпускника Института Патриса Лумумбы они могли получить только от крота в штабе. Следовательно, надо надеяться, что если засада в этом городке от ЦРУ, то наши Мирники дадут им сигнал о том, что нападать на нас не надо. Как будет подан сигнал, уже было ясно. Американцы, естественно, несколько взмокли от африканского солнца, и в карманах их светлых сафари явно просвечивали цветные носовые платки, синие и красные, причем, у каждого. Так оно и вышло. Очкастая мисс встала в кузове во весь рост, и стала вытирать лоб синим платком. Один из её друзей пошел к джипам, второй залез на крышу одного из фургонов и они тоже стали вытирать лица платками того же цвета, в чем весьма преуспели...
Джипы отъехали в сторону, американка пересела в ООНовский ровер, колонна стала набирать ход, а наш фургон, притворившись сломанным, в результате хитрого маневра оказался замыкающим. И тут Тарасюк выполнил свой хитроумный план... На окраине городка, где домишки сгрудились вокруг узкого выезда из котловины, Тарасюк и Аким сорвали с ульев мешки, и мощными футбольными ударами сбросили их на дорогу. Фургон дал полный газ, догоняя колонну, а возможным преследователям должно было какое-то время быть не до нас. Километрах в десяти от городка, колонна остановилась в заброшенной деревушке, чтобы привести себя в порядок перед последним броском. Шведы, посчитав свою миссию выполненой, уехали, и тут случился конфликт. Американцы хотели залезть в кузов самого разукрашенного грузовика, но родственники хозяина буквально выкинули их оттуда. У одного из Мирников появился в руке кольт с глушаком, и один из кафров получил пулю в плечо. Американцев быстро разоружили, надавали по шеям, и даже мисс слегка потрепали, но мы этому воспротивились, и в результате бригада Корпуса Мира США осталась на дороге со штатным оружием (Кольт, Смит-Вессон и Браунинг), но без рации. Самое дурацкое, что инцидент произошел практически на пустом месте. В грузовике, куда полезли ЦРУшники, везли, оказывается, главный подарок семье невесты - большое зеркало, и чужие не имели права ни видеть этот подарок, ни, тем более, его касаться. Но дело было сделано, и колонна рванула дальше. Судя по карте, через десяток-другой километров дорога должна была проходить по длинной лощине, а потом - до самого места назначения была только равнина. Барон, подозвав красавца с тату имени Дружбы народов (с редким именем Мганба), поимел с ним беседу, после которой Тарасюку и Таракану выделили шустрый пикап с форсированным движком и с парой автоматчиков цвета гуталина. Тарасюк взял с собой РПК и дежурный ящик сгущенки, и группа умчалась вперёд с приказом подготовить дорогу к капитальному перекрытию в самом узком месте лощины. Ведь погони на всякий случай надо было ожидать, а случай, как известно, бывает всякий.
Когда через несколько часов мы подъехали к лощине, то у въезда в неё обнаружили огромный карьерный самосвал марки Катарпиллер и довольного, как удав, Тарасюка. Парочка местных иррегулярных борцов с колониализмом угнали с бельгийского карьера самосвал, но вот в узость на въезде в лощину он не влезал, и тут как раз появился добрый старшина Тарасюк. Увы, после этой лощины наши пути со свадебным кортежем расходились, ибо село невесты было несколько в другой стороне, и тридцать километров до города назначения мы должны были ехать в гордом одиночестве. Тарасюк отсчитал из кузова нашего грузовика шесть овец (которые, оказывается, были частью его гешефта) и, грустя и стеная, отдал двум оборванцам, переминающимся возле самосвала. Лицо старшины изображало мировую скорбь по поводу абсолютно неудачной сделки, в процессе которой коварные туземцы его обманули, разорили и облекли на нищету и голодную смерть. Увидев эту сцену, Станиславский и Качалов стыдливо бросили бы театр и, предварительно нарисовав усы на портрете Сары Бернар, уехали бы на строительство Волго-Донского канала, поняв, что кроме как возить тачки с землей, ни на что не способны.
Так что, когда радостно сияющее пейзане быстренько удалились в восточном направлении, старшина честно вернул товарищу Мганбе остальных овец и присовокупил от себя автоматический станок для бритья. Мганба пришел в полный восторг, и оставил нам двух своих людей, которые сменили живописные лохмотья на камуфляж, а маузеровские карабины на Калаши. А на прощание Мганба по секрету нам сообщил, что на самом деле его зовут Ленин, и в доказательство предъявил замызганную фотку Карла Маркса. Во времена антиколониальной борьбы, у местных инсургентов было модно именоваться именами международных классиков и вождей социализма. Помню, в Гвинее, знавал командира партизанского отряда, (здоровенного мулата, между прочим), которого звали Роза Люксембург.
Короче, кортеж упылил на свадебные торжества, а мы развернули поперек дороги самосвал, нагруженный почему-то пустыми бочками из-под бензина, и Тарасюк и Аким приступили к минированию. Когда провода были подключены, у взрывной машинки вдруг раздался грохот, сопровождаемый чем-то вроде мява, что-то зелено-коричнево-расплывчатое выскочило из кузова самосвала, ударилось об землю, подскочило, как мячик, и зигзагами унеслось куда-то в буераки. Аким от неожиданности нажал на плунжер взрывной машинки и четыре заряда, и колеса огромного самосвала развратно разлапились под разными углами, а сам несчастный Катарпиллер, подумав, лёг на брюхо, при этом задний скат оторвался и бодро укатился в заросли, откуда с воплем выскочил зелено-коричнево-расплывчатый объект.
Оказалось, что один из двух местных товарищей, прикрепленных к нам камарадо Мганбой-Ульяновым, создал себе в кузове самосвала наблюдательный пост, поставив бочки друг на друга. Когда он на них залез, они, естественно, рухнули, и бедняга, которому показалось, что по нему открыли огонь, выпав из кузова, отступил в заросли, где через минуту на него попытался наехать оторванный от самосвала скат. Короче, развлечения кончились, и мы продолжили путь. А Птица доложил, что поймал переговоры, в которых участвовал наш старый друг и союзник капитан Хосе. Его рота и еще кто-то из союзников оказались в конечной точке нашего маршрута, и Барон заручился их помощью, тем более была за Хосе пара обов.
Наш фургон вырвался из лощины на простор вельда и прибавил скорость, впереди появилась россыпь невысоких холмов, значит, недалеко уже конечная точка маршрута, но, как говорил старшина Тарасюк: - Як тiльки захочеш пригнути, гоп казати вже поздно. Откуда-то слева появились быстро увеличивающиеся точки. Это были четыре ровера, набитые фигурами в камуфляже. С одного из них залился лаем турельный пулемет. Барон рявкнул команду, и все, кто находился в кузове (кроме Тарасюка, разумеется), поменяв магазины на новые, где на два обычных патрона приходился один трассер, задолбили короткими очередями по вырвавшемуся вперед роверу с пулеметом. Остальные три вдруг стали замедлять ход, а потом и вовсе стали разворачиваться по широкой дуге, и вдруг среди них вздыбился грязно-красный фонтан, потом еще один, и мы услышали звуки выстрелов танковых "восьмидесятипяток". Навстречу нам из-за холмов выезжали три тридцатьчетверки, на командирской густо сидел десант, вооруженный АКМами с круглыми магазинами*. Это был фирменный знак роты капитана Хосе.
Ровер ушел только один. (Один из трех подбитых уконтрапупил из своего любимого РПК Тарасюк). А мы, имея в тылу такую поддержку, спокойно и комфортно въехали в город.
А выкладки Барона, позднее подтвердились. Хитромудрое командование слило дезу про то, что свадебный кортеж пойдет с начинкой. Но шпионы камердинеры бывают не только в Британском посольстве в Анкаре. Короче, противник узнал, что свадебный кортеж - это подстава. Ну, а что из этого получилось, вы уже знаете.
На обратном пути мы таки попали на эту свадьбу. Туда мы приехали на одном грузовике, а уехали на двух. Такая вот у старшины Тарасюка была арифметика.
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/taras/121.jpg)
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/taras/1gylb.jpg)
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/taras/2nast.jpg)
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/taras/3slon.jpg)
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/taras/4kanon.jpg)
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/taras/5medv.jpg)
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/taras/6vadspr.jpg)