ПРЕДИСЛОВИЕ

        Один мой давний читатель, проанализировал мой "Африканский анабазис", пришел к выводу, что мой стиль соответствует Акунину и даже Лео Таксилю (не знаю даже, гордится или впадать в печаль) и плюс к этому, он сделал вывод, что наиболее яркие события происходят в тех главах, где упоминается наш бравый старшина Тарасюк, и молочный консервированный продукт, под названием " Молоко незбиране згущене з цукр ГОСТ 2903-78 " .

        Итак, ибо слово Читателя для Автора Закон, быть посему...

        Я издаю сборник - "Старшина Тарасюк и Сгущенка" отдельной книгой...

        Как сказала одна симпатичная и весьма неглупая девушка: 'А Тарасюк все-таки кадр!'. Ее переплюнул один политработник, выдав перл: 'Удивительно изворотливая личность, хорошо хоть, что комсомолец'. Еще один высокий чин выразился о старшине следующим образом: 'Ваш Тарасюк, как магнит, притягивает всяческие махинации, и ведь хрен его поймаешь'. И все они правы. Командир выбрал в свое время именно Тарасюка, определив его способности по небольшой частности. Во время погрузочно-разгрузочных работ, весьма распространенных в Армии, Тарасюк всегда оказывался в кузове автомобиля, и пока большинство его сослуживцев таскали круглое и катали квадратное, он мирно подавал носильщикам груз сверху, не напрягаясь и имея кучу перекуров. Тарасюк всегда был гениальным хозяйственником, вы читали в Анабазисе об его операциях с аккумуляторами, наймом носильщиков, рациями и.т.д. Но это только крупинки на верхушке айсберга. Так что, давайте продолжим тему... Кто сгущенку на снаряды поменяет без трудов

       

   Кто махнет носок дырявый на молочных двух коров

        Кто в трофеях супердока, кто у нас минер от Бога

        Это наш хороший друг, бесподобный Тарасюк

        Лейтенант Акимов

       

        Гюльбарий

        

        Кто был на выставке цветов

        По воле жизненных оказий,

        Тот слышал музыку без слов

        И погружался в мир фантазий

        Ирина Ершова

        Однажды в одной почти цивилизованной стране нескольким мирным флористам нужно было срочно очутиться на территории элитной выставки цветов, типа 'The ROYAL HORTICULTURAL HALLS', причем приехать туда на фургоне и на нем же сразу же уехать (не на пустом, естественно). Попасть в нужную нам часть территории можно было только официальным участникам мероприятия, и только с экспонатами в виде образцов экзотической флоры. И если с документами особых сложностей не предвиделось, то с образцами было гораздо сложнее. Привести машину фикусов, купленных в цветочном магазине, было опасно, так как спецы там прямо таки кишели, и можно было легко проколоться. Тарасюк проникся общими заботами и, получив утвердительный ответ на свой вопрос типа: 'Так що, потрибни цветочки, яких ннхто николи не бачив?', наш старшина глубоко задумался. И, пошушукавшись с Соколом, имевшим некоторое агрономическое образование, накидал на листе бумаги список необходимых прибамбасов и ингредиентов. Список выглядел так:

        1. Горшки цветочные большие - две дюжины.

        2. Кустики одинаковые, средней величины, без листиков - аналогичное количество.

        3. Коробочки хлопка для гербариев и коллекций - две дюжины дюжин.

        4. Земля - достаточное количество для наполнения двух дюжин горшков, перечисленных выше.

        5. Цемент - 30 фунтов.

        6. Универсальный клей - фунт.

        7. Декоративный мох - стильки, скильки хватило бы покрити горшки, як вершки покривають глечик з молоком.

        8. Краски акварельные - щоб хватило пяти дитям, раскрасить урожай на старой яблуни.

        9. Ваниль - две дюжины пакетиков.

        Уважаемые читатели, те из вас, кто никогда не красил хлопок гуашью с ванилью, и не приклеивал к веточкам две дюжины дюжин коробочек хлопка, тот меня не поймет. К утру все мы были, как маляры из мультика, ну а запах... Но получилось нечто. Никита, увидев результат флористического гения Тарасюка, выругался на родной речи и добавил: 'Ну, и Гюльбарий...'. В строго выверенное и просчитанное время, в 11.08 по Гринвичу, фургончик DAF, разрисованный логотипами известной транспортной компании, подкатил к воротам. Охранник с профессионально непроницаемым лицом проверил документы и вежливо попросил показать груз. Дверцы фургона распахнулись, и вместе с ароматом ванили из салона хлынул фейерверк красок. Две дюжины кустов, усеянных ярко-разноцветными невиданными соцветиями, поражали воображение. 'Salix Gossypium' - прочитал вслух охранник и неожиданно, по-армейски отдав честь, вернул документы и сделал уважительно приглашающий жест. Все детали были отработаны заранее, распорядителю был дан номер выставочной секции, которая была точно свободна, под руководством Тарасюка благоухающий ванилью 'гюльбарий' со всем уважением был транспортирован в зал экспозиции, ну, а мы принялись за дело.

        Спец-Груз был идентифицирован, упакован, погружен, вывезен и доставлен куда надо. Были, конечно, легкие накладки и небольшие упущения...

        Груз даже после передачи его получателям сохранил сильный запах ванили, что влияло на режим секретности и общий настрой наших коллег, принявших эстафету. Плюс ко всему оказалось, что этот день был торговым, то есть - любые выставленные образцы можно было купить...

        Короче, Финчасть и Особый отдел еще полгода требовали от старшины Тарасюка докладные по поводу того, как он умудрился продать герцогине Нортумберлендской набор кустов с приклеенными хлопковыми коробочками, раскрашенными гуашью, за... пять тысяч гиней... наличными.

        А командир, выразил чрезвычайное удивление тому, что старшина провел такую операцию, без применения своей любимой сгущенки.

        Наступление отменяется

       

        Закон суров артиллериста

        Снаряды есть, тогда Огонь!

        А нет снарядов, снова в пушку

        Расчет впрягается как конь

        Неизвестный канонир

        Приказ был ясен и короток. Главная цель операции - сорвать артподготовку противника перед наступлением. Частности - на усмотрение группы, поддержка - рота местного спецназа. Дополнительная информация - конвой с боеприпасами будет проходить через Баданго между 11.00 и 15.00, 11-го числа сего месяца. Коротко и ясно. Но...

        У 'меньших братьев' опять начались внутренние разборки, и рота поддержки сменила и дирекцию, и дислокацию. А делать всемером засаду на большую охраняемую колонну, - это было круто даже для нас. На общем совещании решался вопрос, что будет проще... Вывести из строя батарею 152-мм гаубиц образца 1943 года (Д-1), или взорвать склад боеприпасов, где в ожидании наступления пребывали сотни осколочно-фугасных гранат ОФ-530. Мнения разделились, и решение никак не принималось, пока старшина Тарасюк не сказал задумчиво: - А що, склад обязательно треба подрывать ?

        В краале Чимфун, недалеко от водопада Чавума, никто не обратил особого внимания на колонну из нескольких разномастных грузовиков и, уж тем более, не вызвали интереса белые наемники, охраняющие колонну. С тех пор, как местный вождь Полковник Миджур стал по совместительству супер-интендантом по снабжению Народной Армии, всевозможные конвои сюда зачастили и по реке, и по земле. Старшина Тарасюк, как истинный профессионал, знал обо всех гешефтманах в радиусе тысячи лье и про Меджура имелась достоверная информация, что тот не только берет руками и ногами, но и приторговывает военным имуществом с вверенных ему складов.

        Полковник приветливо встретил гостей, так как с каждого конвоя (включая официальные грузы) он имел еще и свой постоянный бакшиш. И эти белые его не разочаровали: они принесли в подарок два ящика сгущенного молока. Миджур сразу сделал стойку: этот товар пользовался спросом, и надо было выяснить возможность обмена. Два усатых белых мбваны, оба небольшого роста, оба коренастые, правда, один был несколько более объемен, с пониманием отнеслись к предложению гешефта и согласились пройтись по вверенным супер-интендантом Миджуру складам, чтобы выбрать что-нибудь для обмена. Гостей вроде бы ничего явно не интересовало, но Миджура заметил опытным взглядом дельца как тот белый, который был поплотнее фигурой, задержал свой взгляд на ящиках с непонятными гильзами из партии грузов, пришедшей недавно по реке. Груз состоял из двух частей: снаряды и непонятные гильзы, и именно эти гильзы стали предметом торга. Торг был долгим, но успешным. За четыре ящика гильз наемники давали счастливому Миджуре один ящик сгущенки. Охрана склада, понукаемая Миджурой, быстро освободила грузовики наемников от вожделенного продукта и забила их ящиками с бесполезными гильзами...

        Полковника Миджуру расстреляли через одиннадцать часов после последней сделки в его жизни. Осколочно-фугасная гаубичная граната ОФ-530*, прекрасный боеприпас, но без заряда им очень трудно стрелять**, даже из такой хорошей гаубицы, как Д-1. Начальник артиллерии Народной Армии с радостью расстрелял бы этого жулика и мерзавца еще один раз, когда обнаружилось, что в банках, выменянных им на заряды, находилось не сгущенное молоко, а старая краска. Позднее, в ответ на справедливые упреки, старшина Тарасюк, приняв свой обычный невиннейший вид, ответил: - А де я возьму цьому шахраю стильки молока з цукром?

        * Осколочно-фугасная гаубичная гранаты ОФ-530, является мощным и действенным боеприпасом. При установке взрывателя на осколочное действие её осколки разлетаются на площади 2100 м': 70 м по фронту и до 30 м в глубину. Если взрыватель установлен на фугасное действие, то при взрыве гранаты в грунте средней плотности образуется воронка диаметром 3,5 м и глубиной около 1,2 м.

        ** Гаубица Д-1, является орудием раздельного заряжания. Т.е. сначала в ствол закладывается снаряд, а потом гильза с зарядом пороха. Так что без 'гильз' выстрелить из этой артсистемы невозможно.

        Слоны идут на водопой

        

        Слон - очень аккуратный зверь,

        Ты слухам про него не верь,

        Болтает чей-то злой язык,

        Завидуя, что он велик.

        Стеквашова Е.

        Эвакуация - самое любимое занятие хозяйственников всех мастей. Старшина Тарасюк не был исключением. Как любил он говорить: 'За час евакуации я можу викинути, або сховати хоч отвертку, хоч слона, й нiхто нiчого не заметит'. В данном случае, официальная эвакуация только ожидалась, но кому надо - уже готовились. Мы, естественно, относились к тем 'кому надо', и как всегда, к моменту нашего выдвижения, от командования посыпались новые вводные. Мало нам было геморроя с двумя ребристыми металлическими чемоданами, которые нам надо было доставить через две страны аж в третью. Нам было приказано взять с собой в качестве попутного груза некого местного перспективного политика, причем обязательно сохранить его до пункта назначения с целым багажом, и обязательно живого. Два этих условия, несколько поблекли после того, как мы узнали, что был за багаж у этого негритюдского*** комсомольца. Это был золотой запас молодой республики, в количестве аж трех пудов золота в слитках, монетах и просто золотом ломе. Было ясно, что пересечь границу с такой начинкой в целости и сохранности было нереально. На ночном брифинге звучал исключительно мат, и выражение лиц присутствующих было соответственное... у всех, кроме Тарасюка. Старшина улыбался, причем, улыбался с чувством превосходства над присутствующими. Когда Барон злобно осведомился, чегой-то старшина так лыбится, Тарасюк важно заявил: - Любi друзi мабуть не читали роман великого украiнського письменника Миколи Васильовича Гоголя "Мертвi душi". И, предвосхищая вопросы, мол, причем тут Гоголь, сказал только одно слово: 'Вiвцi'. Далее последовала немая сцена из 'Ревизора', закончившаяся громовым хохотом. - Ну, и где ты здесь возьмешь овец, Чичиков ты наш? - змеиным тоном спросил Аким. На что старшина флегматично ответил: - А навiщо нам вiвцi, коли є слони? Тарасюк всегда и везде знал обо всем, что касалось складирования каких-либо ценностей и транспортных средств любого плана. В данном городишке застряло стадо рабочих слонов. В виду войны заказов не было, и хозяин с ужасом ждал, что его слонов могут со дня на день конфисковать какие-нибудь власти. Тарасюк, имея финансовую поддержку от местного 'товарисча' и Таракана в качестве переводчика, провел экспресс-сделку по закупке слоников вкупе с погонщиками. На базе стада ушастых звериков с хоботами была срочно создана транспортная фирма, немедленно получившая срочный заказ на доставку гуманитарной халявы ООН из сопредельного государства. На слоников быстро пошили голубые попоны с белыми надписями UN, но, ввиду традиций, попоны украсили массивными грубыми заклепками желтого металла... Трех пудов как раз на это хватило. Пришлось, конечно, всем нам переквалифицироваться на ночь в металлургов и златокузнецов, но потом все прошло без сучка и задоринки. Пара конфликтов уже на той стороне касались только слонов и были погашены почти без стрельбы. А основные местные формирования всевозможных бандитов и патриотов пропускали конвой без разговоров, надеясь ограбить его на обратном пути. Слухи о том, что мы едем за богатым грузом, распространились со скоростью света, и назад мы бы так просто не доехали. А по приезду на место и после снятия попон, Тарасюк махнул слоников на два 'ровера' и полугусеничный бронетранспортер. Так что, операцию мы закончили с комфортом.

        *** НЕГРИТЮД - (negritude) - культурное и политическое движение, начавшее с 1930-х гг. поощрять развитие гордости и достоинства в отношении наследия негритянских народов посредством нового открытия древних африканских ценностей, образов мышления. Местами принимало формы крайнего национализма.

        Применение Пролетарской Смекалки Против Империалистической Политики Канонерок

        

        'Когда три тысячи лет тому назад некий пельтаст* сказал своему командиру, что неплохо бы украсть из палатки вождя персов священную чашу, и внести тем самым в умы врагов смятение, то его же послали на задание, и его же и казнили. Казнили за то, что потеря священной чаши не произвела на персов никакого впечатления. С тех пор бродит по всем армиям Мира пословица, гласящая следующее: 'Никогда не проявляй инициативу, ибо тебя же заставят выполнять и тебя же накажут за то, что плохо выполнил'.

        Старшина Тарасюк получил для ведения переговоров следующие дипломатические аксессуары: ящик патронов, пять калашей, ящик сгущенки и мешок сахара. Нам были нужны проводники, знающие брод, а также и гарантии местного вождя на свободные проезд через земли соседей. Старшина решил все вопросы, не выходя из утвержденной сметы, но когда мы тронулись в путь, к колонне присоединился тяжело груженый грузовик DAF. В ответ на вопросительный взгляд Барона, Тарасюк пробормотал, что, мол, 'дещо на дорогу й трохи провианту'. Зная своего Старшину, командир не стал углубляться в данную тему и приказал продолжать движение.

        Место под названием Пангани было гиблое и не комфортное. Тушенка закипала в банках, вода в радиаторах и даже пиво в единственном работающем в порту баре было теплым - без электричества холодильник не работал, а без белых инженеров, бежавших от революционных масс, электричества быть просто не могло. Мы доставили груз, сдали под расписку главному советнику местного Революционного командования майору Пенусу (которого Аким сразу же переиначил в команданте Ху) и готовились отбыть в очередное известное, но не поименованное место. Нам, правда, навязали еще группу соотечественников ряда строительных специальностей, которых надо было сопроводить до аэродрома, где их ждал трудяга Ан-12, но это были уже частности. Но...

        У тыловых чиновников, независимо от цвета кожи и политического строя, обострено чувство приближения фронта. И скопление на окраинах перегруженных машин всех возможных в этих местах марок, и опустевшие присутствия в порту и центре временной революционной столицы говорили о близости той самой жареной домашней птицы, лишь опосредствованно имеющей отношение к несению яиц, но охотно наносящей удары клювом в не самые приличные места. Тыловые крысы бежали, сухопутная линия фронта была в нескольких сотнях километров. Это говорило о том, что опасность должна была прийти с моря. Так оно и было. Команданте Ху, заикаясь и по - вологодски окая, сообщил, что буквально в нескольких десятках миль проходят учения флота Белого орлана. И под его эгидой возможна высадка десанта бежавших войск прошлого режима, а сил - кот наплакал, и береговая оборона равна нулю, ну, а подкрепления с тяжелым вооружением будут не раньше, чем через неделю. И тут нашелся самый умный. Сегодня это был Сокол, помешанный на военно-морской истории. Он и предложил устроить на доминирующем над портом мысе, выдающемся в океан и являющейся идеальным местом для высадки десанта, фальшивые береговые батареи, как бы для устрашения противника. Команданте Ху восхитился гениальностью Сокола и тут же стал ныть, что у него совсем нет людей и помочь ему можем только мы, и он даже придаст к нам группу секретных мареманов каплейта Мазовецкого. Короче, не успел Барон его послать, а мы завершить сборы в дорогу, как пришла радиограмма о нашем временном придании Главному Военному Советнику Майору Пенусу.

        К началу совещания подошли мареманы Мазовецкого. Они сияли, как известное место у коня Медного всадника в ночь выпуска Дзержинки, и что-то бурно обсуждали, а когда уже в помещении штаба самый молодой из них, покрутив головой, выдал фразу:

        - Ну, прямо новый Рюгген-.

        Каплейт так на него взглянул, что молодой лейтенант аж побледнел. Каплейт Мазовецкий оказался своим парнем. Он в унисон с Бароном послал Пенуса в штаб к местным со сквозь фальшивым списком нужного оборудования (чтоб не путался под ногами), а сам вместе с Бароном, довольным, как удав, Тарасюком и абсолютно затравленным Соколом занялся разработкой диспозиции. Нужен был строевой лес, трубы, краска и маскировочные сети. Тарасюк, в ответ на вопросительный взгляд командира откашлялся и доложил, что под охраной отдельного отряда племенной милиции аж 'у далекому куточку порту' стоит пароход типа Либерти с мертвой машиной, но загруженный имуществом каких-то мелких нефтяников и стройматериалов. И труб там, 'як галушок на святки'. Так что, если Тарасюку 'дадуть для обмену грузовик з ящиками, який знаходиться у комендатури, то через три години все буде готове'. А если брать силой, то только к утру, 'тому що, працювати буде можна тiльки вночi, коли чорненькi мiлiцiонери сплять'.

        Каплейт подозрительно посмотрел на Тарасюка и недоверчиво на Барона, но командир, улыбнувшись, кивнул, и моряк успокоился. Так что, перед вернувшимся из штаба команданте Ху поставили ряд первостепенных задач - изъять из комендатуры вышепоименованный грузовик для обмiну, забрать оттуда же минометную батарею, изыскать пару бульдозеров и экскаватор, и перегнать их на мыс, выделить достаточное количество маскировочной сетки, найти буксир, способный транспортировать Либерти к мысу, и эвакуировать все, что шевелится в радиусе трех километров от мыса. Кроме рыбы, не удержавшись, добавил Аким.

        За содержимое таинственных ящиков из комендантского грузовика охрана 'Прекрасной Маргариты', так называлась старая ржавая калоша, разрешила забрать из трюмов и с палубы кучу полезных вещей. Это были деревянные щиты и балки, стальные трубы, пара автогенераторов, лебедки, краска и много чего еще.

        Прорабская группа в составе Сокола, Акима и Тарасюка запрягла в работу всех, до кого могла дотянуться, и приблудные строители весьма пригодились. Сначала, конечно, было израсходовано с обеих сторон несколько центнеров военно-строительных матюгов, но рявканье Барона, подтвержденное переговорами Тарасюка с Бригадиром, запустило маховик строительно-монтажных работ. Было решено поставить пять одноорудийных точек Британского образца, дерева хватало, а трубы как раз вполне походили на двенадцатидюймовые стволы. Открытым оставался вопрос об имитации ведения огня, и тут диверсанты Мазовецкого предложили весьма интересный вариант: у них остался десяток зарядов, и они брались установить их на отмели, и по сигналу взорвать по радио. Но вопрос о том, как все-таки имитировать стрельбу с батареи, оставался открытым. И тут воспрянувший Сокол заявил, что в старом форте стоит дюжина 42 фунтовых морских орудий с севшего на мель и разбитого штормом лет 150 назад Британского фрегата. Аким пришел в дикий восторг и стал требовать у Команданте Ху транспорт и грузчиков, но это была не последняя для него радость на сегодня...

        Уловив выжидающий взгляд командира, Тарасюк сказал, что у него есть 'ще якась дрiбничка, яка може знадобитися'. И на вопрос заинтересовавшегося Барона добавил: 'Так пушки або бомбомети якiсь'.

        Тем временем, Аким уже разгрузил трехтонные дуры длинной четыре метра, и углубился вместе с Соколом и Мазовецким в расчеты, сколько надо засыпать в орудия пороха, чтобы и бабахнуло нормально, но не рвануло. И тут подкатил Тарасюк на DAF*, картинно откинул борт и снял со штабеля ящиков брезент. Когда Аким прочитал маркировку на ящиках, выражение его лица было сродни умильной мордочки щенка, которому вместо постылого пориджа положили ломоть ветчины, посыпанный педигрином.

        - Это же 160 мм минометы*, - замирающим голосом простонал Аким. - Сколько штук и как с боезапасом. -

        - Пять стволов. Шестьдесят лотков с минами и 200 дополнительных зарядов, - гордо доложил Тарасюк, а потом смущенно добавил: - Тiльки от колеса заховали, гади.

        - Ничего, - радостно сказал Аким. - До позиций дотянем, а там колеса ни к чему. Воспользовавшись перекуром, Барон отвел Мазовецкого в сторону и спросил простовато-нейтральным тоном, - "Что и тут Кригсмарин Рейха отметились? Да ты не дергайся каплейт. Нам сам Гречко лекцию читал и про приказ Гитлера о консервации бригады субмарин, и о подъеме девяти рыбок Денница у Рюггена 1956 году, и о том, что Маринеско сам того не ведая спас тысячи жизней, пустив на дно секретные экипажи, которые должны были, подождав 10 лет, вывести на коммуникации десятки лучших U-boat Рейха".

        Мазовецкий, помедлив минуту, кивнул головой и, оглянувшись, сказал: - Тут недалеко от берега лежит законсервированная лодка серии XXI. Причем, лежит на ровном киле, хотя и с дифферентом на корму. Внутри все тип-топ, пять аппаратов на товсь, в баллонах есть сжатый воздух и даже аккумуляторные батареи не пустые, судя по всему - за ней регулярно присматривали...

        - Но теперь присматривать некому, - закончил за него Барон.

        К утру дня 'М' все было готово, и когда на горизонте показалась эскадра вторжения, как высокопарно назвал Сокол отряд из пяти вымпелов, все даже испытали определенное облегчение. Главными сегодня были Аким и лейтенант Силаев по кличке Змей, ибо именно от данных их дальномеров и расчетов зависел ход боевых действий.

        - Та-а-а-ак, - протянул Змей. - Два эсминца серии Чарльз Ф.Адамс, у них всего по две 127 мм пушки и, следовательно, контрбатарейную борьбу затевать не должны. Транспорта... два, ржавое каботажное дерьмо и один что-то вроде Либерти или Виктори, что тоже является ржавым дерьмом. Ну, пора. С этими словами он утопил плунжер взрывной машинки, и у берега стройно бабахнуло три небольших фонтанчика воды. Через несколько минут, левее траверза, вспороли воду один за другим пять воздушных пузырей, и лейтенант, щелкнув секундомером, уставился на циферблат, Аким же буквально врос в дальномер. Минуты тянулись одна за другой. Вдруг один из эсминцев резко изменил курс, и чуть позднее второй тоже начал противоторпедный маневр. - Вот засранцы, - выругался Змей. - Служба наблюдения поставлена отменно. Но тут из-под ватерлинии самого большого транспорта вырос фонтан воды, подсвеченный пламенем, а чуть позднее - еще один. Но это был еще не конец концерта... В метрах двухстах от берега забурлило море, и свету явилась облепленная водорослями субмарина Кригсмарин. Далее события стали развиваться подобно снежному кому. Торпедированный транспорт стал тонуть и вроде даже разваливаться, один из двух оставшихся на плаву ветеранов африканского каботажа стал в дрейф и спустил шлюпки, а второй в меру сил старой машины стал разворачиваться явно для того, чтобы сделать ноги (или что там у пароходов). Ну, а эсминцы дали ход в сторону берега и открыли огонь по субмарине. Аким орал сразу по двум полевым телефонам, и когда перед фальшивыми орудиями береговой артиллерии взорвались небольшие заряды взрывчатки, имитирующие огонь, в дело вступили минометы. По курсу эсминцев встали водяные султаны, а орудия бахнули уже совсем как настоящие, в этом им помогли морские пушки, ждавшие этого момента 150 лет. Миномет их, естественно, опять продублировали, причем, две мины нашли свои цели, эсминцы огрызнулись четырьмя снарядами... И тут над последней U-boat Третьего рейха поднялся столб огня и дыма. Эсминцы стали расходиться в разные стороны, уходя на разворот. К Барону подошел Капитан-лейтенант Мазовецкий уже заменивший водолазный костюм на сухопутное сафари.

        - Ну, вот и все, - сказал он. - Задание выполнено и твое, и мое. Высадка десанта сорвана, подлодка уничтожена, наши потери - ноль. И, что обидно, эти халявные медузы с эсминцев получат за лодку награды -.

        Через полгода после этих событий немножко поддатый дяденька из ЦК на наградном банкете задолбал Сокола своими похвалами. Каждые десять минут он подкатывал к лейтенанту, хлопал его по плечу и кричал на весь зал, что только парень из рабочей семьи может выдать такую гениальную идею, проявив при этом, воистину, пролетарскую смекалку. А сын профессора математики и преподавательницы из Гнессинки честно хлопал глазами.

        А еще два года спустя, субботним вечером, моряк и армеец шли с очередному наградного банкета, и с увлечением спорили о том, откуда родилась идея фальшивых береговых батарей. То, что делали на Ла Манше и немцы, и Наполеон, возражений не вызывало. Но дальнейшие исторические изыски подвергались мощнейшим обструкциям, и дискутирующим сторонам стало ясно, что для большего вхождения в тему требуется продолжение банкета. Но тут из-за угла появилась компания интелей, распевающая кухонный вариант песни 'Куба - любовь моя', типа - 'Куба, отдай наш хлеб, Куба, возьми свой сахар. Куба, Никиты уж нету давно, Куба пошла ты на...'. Пришлось набить морды, и в самый разгар утоления справедливого гнева появилась доблестная Московская милиция. На вопрос, почему это товарищи офицеры обижают пятерых штатских, Барон объяснил обиженным голосом Дона Сэры, что, мол, эти хулиганы выкрикивали на всю улицу омерзительную фразу - 'Менты - козлы', а поскольку у меня самого брат милиционер, а у товарища кап три жена работает в милиции (услышав это, Мазовецкий закашлялся и зажал рот рукой), мы не смогли сдержаться, и немного их наказали. У патруля эти действия вызвали полное одобрение, и, забрав с собой помятых очкариков, альгвазилы удалились. А друзья взяли тачку и поехали продолжать диспут в Ресторан-поплавок 'Прибой', известный обалденными куриными котлетами, фаршированными грибами, а так же цыганским ансамблем.

        *Пельтаст - разновидность лёгкой пехоты в Древней Греции

        * DAF Trucks NV -- нидерландская фирма-производитель грузовых автомобилей

        * 160-мм миномёт образца 1943 года (MT-13, М-43) -- советский миномёт калибра 160 мм, самый мощный миномёт Красной Армии в годы Великой Отечественной войны

        Банан и плюшевый медвежонок, как фрагменты мозаики

        

        Разворачивайтесь в марше!

        Словесной не место кляузе.

        Тише, ораторы!

        Ваше слово, товарищ маузер.

        Владимир Маяковский

        Начальство всегда считает, что вы работаете не так много, как положено. И поэтому спит и видит, как бы добавить к уже выполненной работе еще довесок, причем, чтобы вы перед этим не сделали, это уже не считается. Так было и в этот раз. Мы вовремя и, что характерно, в нужное место доставили свой груз, причем почти без приключений. Правда, мост через попавшуюся по дороге речушку нам не удалось пересечь с первого раза. Охрана из местной самообороны почему-то решила, что мы им радостно заплатим за проезд и отдадим половину груза вместе с грузовиком. Они не учли, что это был любимый грузовик старшины Тарасюка. У него в каждом конвое был такой любимый грузовик, то есть - именно тот, где хранилась его главная нычка. Старшина был так взбешен, что, когда уцелевшая охрана разбежалась, он не пожалел личной толовой шашки для того, чтобы поднять на воздух сторожку местных "оборотней с берданками", которые вместо того, чтобы охранять покой проезжающих, пытались их грабить. Взорвать мост ему не позволил Командир, ибо мы собирались ехать по оному сооружению назад, так как другой дороги не было. Всю дорогу старшина возмущался: "Ну, що це за люди? Свого не мають, так iм чужое треба, чужое им подавай...".

        Места тут вообще были своеобразные... Мало того, что это был стык границ трех стран, тут еще и природные зоны причудливо перемешивались. И зеленки тут хватало, и горы кое-какие виднелись, да савану при желании можно было отыскать.

        Короче, сдали мы груз, отдохнули, и уже собирались было уезжать, как имеющий право приказывать чин приказал нам (в форме убедительной просьбы) сделать еще одну мелочь... Во-первых, он изменил нам маршрут возвращения, а, во-вторых, по дороге мы должны были заехать в одно местечко и устроить легкий шурум-бурум строго ограниченный рядом условий... Со склона, на котором мы замаскировались, открывался прекрасный вид на объект, к коему мы должны были приложить свою молодецкую удаль и солдатскую смекалку. Это был большой дом в колониальном стиле, смесь дворца и усадьбы. Большое центральное здание белого камня и многочисленные службы. Несколько чужеродным элементом смотрелась караульная вышка: она была суб-объектом N1. Суб-объектом N2 был барак охраны и суб-объектом N3 был гараж. Главным объектом была белая вилла, но с нее не должен быть упасть даже волосок (так выразилось начальство).

        Суть Задания заключалась в следующем. В 21-25 по местному времени мы должны были начать шурум-бурум: вывести из строя гараж с находящимся в нем транспортом и поднять панику среди охраны. После чего мирно удалиться отсюда навсегда.

        Аким втихомолку бесился. Тет-а-тет он говорил Барону:

        - Командир, я понимаю, что приказы надо выполнять, но это какая-то ерунда. Ну, дали бы нам приказ зачистить виллу вместе с банкетом, я бы понял. Но грохнуть гаражи, и пальцем не коснуться целой кучи высокопоставленных чинуш противника, - это выше моего понимания. Логики не вижу. -

        На что Командир иронически улыбнувшись, ответил: - Приказ мы, естественно, выполним, а логика событий не сложнее, чем логика наличия у племени, живущего в двух милях от Ниагары больших ушей и шишек на лбу. То есть, логика тут есть, безусловно, но постичь её может не всякий. Аким надолго задумался, потом подошло время Акции и он забыл обо всем, кроме деревянного чемоданчика, в котором лежало то, что обычно вызывало блеск в глазах любого мужчины...

        Чемоданчик этот, естественно, надыбал Тарасюк в результате многоходовой хозяйственной операции. Как-то после одной заварушки, он прибрал к рукам трофейный ящик патронов и трофейный же пулемет, потом он поменял это на две коробки трехлитровых банок сгущенки и ящик рома. Но у старшины была одна особенность... При каждом обмене он умудрялся выцыганить какой-нибудь бонус. Так вот, в данном случае, этим бонусом, была коробка плюшевых медвежат. Откуда они взялись на складе союзников наших союзников, было понятно. Осталось от очередной ООНовской помощи, но зачем они были нужны Тарасюку... Версий было очень много, но, в основном, они намекали на любовь к животным и возможную перемену сексуальных пристрастий нашего друга. Командир сказал, что не может себе представить ситуацию, при которой пусть даже и Тарасюк, сможет выменять на это безобразие, что либо полезное. . .И старшина превзошел сам себя. В первый же день по приезде в место прибытия, старшина подошел к Аркане, которого безмерно уважал за эрудицию и поинтересовался что такое тотем, получив объяснения, радостно куда-то ускакал, а потом принес Командиру это чудо... Это был элитный двадцатизарядный маузер калибра 11,45 с двумя сменными стволами 140 и 280 миллиметров, с глушителем и снайперским прицелом, плюс приставное деревянное цевье и реальный приклад, ну и чтобы Джемс Бонд совсем обкурился в уголку, там еще присутствовала деревянная же кобура, именно под двадцатизарядный стандарт. В зелёных бархатных недрах чемоданчика помимо этого уютно дремали 160 патронов, соответственно, по 40 стандартных, зажигательных, бронебойных и с утяжеленной пулей.

        При допросе старшина показал, что выяснил о проблемах, гнетущих командира, одного вновь созданного подразделения Революционной гвардии. В этих местах так сложилось, что подразделения создавались на племенной основе, и каждое имело помимо официальных названий и аксессуаров, свой родовой тотем. А это батальон был сборной солянкой из пришлых и изгоев, и взять чужой тотем, было для них смерти подобно, а вот где найти свободный... И тут пришел добрый Тарасюк. Он объяснил, что далеко отсюда, в диких лесах живет чудовище, жуткой силы и храбрости, которое известно тем, что своей лапой с длинными когтям, вырывает сердца у врагов. И местные роды не только не против, но даже рады, если кто-то выберет его, как тотем, ибо видят в этом прославление оного. Короче, на утреннем разводе следующего дня караул от этого батальона гордо щеголял привязанными к портупеям, трогательными плюшевыми мишками, а на каждом мишке были нашиты красные сердечки с надписью "С Днем Святого Валентина"... по китайски.

        А из огромных, открытых настежь, окон гостиного зала неслась громкая музыка, танго сменялось бачатой, ча-ча-ча переходило в джаз, и шум этот был нам очень кстати. Барон решил провести операцию четко, на расстоянии и в один ствол. Аким, вызывающе щелкая частями вороненого дивайса, собрал карабин и занял позицию. Двадцатизарядный магазин был уже снабжен нужными патронами в нужном порядке. Первые три зажигательных получил косяк двери в барак охраны, еще четыре - крыша барака. Шесть пуль с красными поясками жадно впились в столбы и настил сторожевой вышки. Три утяжеленных пули ударили в бочки с бензином, разгильдяйски брошенные у гаража и в проходе между гаражом, и все тем же несчастным бараком охраны. А куда пошли последние четыре зажигательных пули, было бы ясно даже школьному сторожу.

        Дело было на мази. Гараж радостно пылал, не менее весело занялся барак охраны. Караульные с вышки активно спасались с родного поста, превратившегося вдруг в копию Родосского маяка. Паника становилась всеобщей: приказ был выполнен от и до, но строго в рамках. Ни одна вилла и ни один ее обитатель при шурум-буруме не пострадали...

        А на следующий день за завтраком Аким вдруг озадачился мучившим его, как выяснилось, весь день вопросом.

        - Командир, - начал проникновенно лейтенант Акимов. - А почему у тех туземцев, что живут в двух милях от Ниагары, большие уши и шишки на лбу?

        Барон чуть не поперхнулся кофе, но, мгновенно взяв себя в руки, ответил навскидку (ибо Ниагарскую тему он придумал прямо во время вчерашнего разговора, и отгадки он естественно не знал, но положение обязывало). Призвав себе на помощь все свое остроумие, он выдал с абсолютно серьезным видом:

        - Несчастные туземцы на ночь наедались листьев коки, заедая их зелеными ягодами кофе, что весьма обостряло их слух. И тогда они начинали слышать звук падающей с высоты воды вдалеке, и так слушали они, слушали, слушали и уши у них удлинялись все больше и больше, и вдруг все вместе, осененные догадкой, ударяли себя кулаком в лоб и восклицали: "ТАК ЭТО ЖЕ НИАГАРА, БЛИН!". И так каждую ночь! -

        Ржали все кроме Акима. Тарасюк аж до слез: уж больно ему понравились "чоловiки с вухами, як у конiв".

        А через несколько месяцев Барон и Аким были на одной, ну очень серьезной лекции. Человек с неприметным лицом и благородными сединами рассказывал об организационных нюансах операций, не нуждающихся в излишнем афишировании. В числе многих не безынтересных перлов он говорил, что очень важно подбирать людей для каждой позиции, как хирург инструменты. И что иногда из-за нехватки людей и срочности дела приходится применять не на то заточенные кадры, и тогда очень важно использовать их правильно, и не последнее место занимает тут определение их морального облика, ибо недогляд тут чреват и даже опасен. И еще он добавил, что мы как люди опытные и что-то повидавшие, наверняка обращали внимание на то, что некоторые задания кажутся не совсем адекватными, но это только на наш взгляд, ибо видимое нами в отдельности, является только одним камушком из мозаики, общей картины задания, которую полностью видит только командование. И даже если нам не понятен известный фрагмент операции, то все равно логика тут есть, безусловно, но постичь её может не всякий. Услышав знакомую фразу, Аким прыснул, вспомнив хохму с Ниагарой, и заслужил укоризненный взгляд лектора, который далее привел пример одной мозаичной картины:

        - Товарищи офицеры, вот, к примеру, в одной известной, но непоименованной Западной стране, сотрудник одного из министерств, настолько проникся идеями социализма (а заодно проигрался в казино), что решил передать нашей стороне некие бумаги. Но, учитывая, что объект боится даже тележного скрипа, и плюс возможны действия не только местных спецслужб, но что хуже и заинтересованных в данном объекте конкурентов, то операция разрабатывалась четко и с подстраховкой. И давайте рассмотрим действующих лиц и их задания по отдельности...

        Агент N1 должен в 12-17 уронить на тротуаре возле табачной лавки банановую кожуру, это наиболее простая комбинация и на нее выделили местного из неофитов.

        Объект должен с 12-18 до 12-21 поскользнуться на этой кожуре

        Агент N 2 должен в 12-18 быть наготове в машине, что бы выскочить к табачной лавке и помочь упавшему объекту подняться и подать ему вместо упавшего портфеля другой точно такой же, при этом он должен быть одет в желтую клетчатую куртку, что бы объект его не испугался.

        Агенты N3, N4 и N5 должны изображать прохожих, что бы подстраховать обмен и отход, да и просто сделать так, чтобы кто ни попадя, не мешал оказывать помощь поскользнувшемуся джентльмену.

        Агент N 6 - снайпер, а-то как без него. Страхует острые варианты и прикрывает всех. Так что вы прекрасно понимаете, что каждый из них видит только свою часть операции, кто большую, кто меньшую, а "мосье банан" самую маленькую.

        Аудитория дисциплинированно засмеялась, а мы с Акимом, как люди бывалые, заметили, что, говоря про "мосье банана", лектор чуть-чуть поморщился, ага подумали мы. "Це дiло", - как говорил старшина Тарасюк, - "треба розжувати". И случай представился.

        На одном официальном мероприятии мы оказались на банкете рядом с нашим лектором. Товарищ полковник, обладая профессиональной памятью, нас узнал и даже спросил, а над чем Аким хихикал на его лекции, на что мы рассказали ему историю про Ниагарских туземцев. Она ему понравилась, и тогда Аким, набравшись наглости, спросил, а все ли гладко было в той операции, а то, судя по всем косвенным данным, "мосье банан" где-то таки прокололся.

        Пораженный нашей проницательностью, полковник рассказал следующее...

        - Понимаете, ребята. Этот идиот сначала все сделал, как ему сказали. Купил банан, пришел к месту, правда, немного раньше, и сел в кафе подождать условленного срока, и там по причине холодноватой для этих мест погод, стал греться, и весьма проникнувшись чувством собственного достоинства, как участника секретной операции, заказал любимый рецепт Бонда - "Мартини с водкой, смешать, но не взбалтывать...". Бедный Франсуа не знал, что Ян Флеминг придумал этот рецепт и перед этим ни разу не попробовал эту смесь.

        Короче, он перебрал вермута, смешанного с водкой, и когда подошел к месту, потерял чувство реальности, да и сознание тоже. Короче, когда объект подошел на точку рандеву, он обнаружил вместо банановой кожуры, дремлющего на лавочке автобусной остановки человека с бананом в руке. Объект впал в истерику, бросился бежать, но споткнулся о ноги "бананового Бонда", выронил портфель и дальше все пошло по плану, ну почти...

        Такси, затормозившее слишком резво не в то время и не в том месте, получило пулю снайпера в задний баллон... -

        - Товарищ полковник, - заинтриговано спросили мы. - А что было за это снайперу? Полковник почему-то загрустил безмерно, и дал знак официанту налить всем водки. После чего к данной теме больше не возвращался.

        Арифметика старшины Тарасюка,

        или свадьба с приданным

        

        По просёлочной дороге шёл я молча

        И была она пуста и длинна

        Только грянули гармошки что есть мочи

        И руками развела тишина

        А эта свадьба, свадьба, свадьба, пела и плясала

        И крылья эту свадьбу вдаль несли

        Широкой этой свадьбе было места мало

        И неба было мало и земли

        Роберт Рождественский

        Лицо генерала было настолько благостным и дружелюбным, и он высказал нам столько комплиментов, что стало понятно... из этого рейда легко можно и не вернуться.

        А генерал заливался соловьем. Мол, товарищи офицеры, для спецов вашего класса - это пустяки, справитесь легко, да чего там - меньше пятисот километров, на ГАЗ-24 - четыре часа, (а на танке - десять, проворчал Барон). Задание с первого взгляда, действительно, выглядело простым: получить в точке А груз и доставить его в точку Б. Но между этими точками был обычный салат с озерными грибами, две бунтующих провинции и прочие прелести гражданской войны, а за груз мы отвечали головой, и это было бы обычно, но генерал повторил это раз пять. Тепло с нами расставшись, и не произнося при этом никаких слов "типа ни пуха не пера" или "последний" (чем ему удалось соблюсти неписаные правила), генерал, когда мы все уже были у дверей, попросил Барона задержаться, типа - а вы Штирлиц, останьтесь.

        Народ курил в патио и ждал командира, как вдруг, буквально на глазах у всех, испарился старшина Тарасюк. Из штаба вышел Барон, он, улыбаясь, разговаривал с каким-то штабным типусом и даже засмеялся его шутке, но было в лице командира нечто, несмотря на его улыбку, пугающее и сулящее грозу. Отпустив штабного, Барон окинул взглядом патио, и поинтересовался, а где, мол, старшина Тарасюк. Его голос не предвещал ничего хорошего. Потрясая бумагой, полученной от штабного, командир начал орать что, надо ехать на склад, а этого гребаного старшины как всегда нет на месте...

        Но слово склад, как заклинание, превратило Тарасюка из незаметного нароста на баобабе (которым он только что талантливо прикинулся) в преданное и трудолюбивое существо, бьющего копытом от трудолюбия и, казалось даже, что на руках у старшины образовались спец-перчатки для складского прапорщика (с десятью пальцами вместо пяти).

        Командир объяснил, что нам нужно будет перевести груз размерами в три снарядных ящика для сто миллиметровых, упаковывать это будем по темному, так что нужен рулон полиэтилена, ну, и типа 'сам там прикинешь по мелочам', и вот бумага от командования с полномочиями на получение необходимого, машину возьмешь на складе, какая тебе подойдет, привезешь все на 'точку'.

        При словах - "Сам прикинешь сколько" и "Бумага с полномочиями от командования", Тарасюк стал похож на кота, на глазах у которого с телеги упала бочка валерианы с открытым крантиком и пара бидонов сметаны, причем, пока телега не скрылась с за поворотом, добрые селяне выставляли на дорогу корзины со свежей рыбой.

        Рявкнув голосом Суворовского гренадера: "Так точно, товаришу капiтане! Все буде исполнено," - счастливый старшина испарился.

        Наша точка была в старом форте за городом. Там сейчас хозяйничали компаньерос и из местных не было никого, что нас весьма устраивало. Собравшись в комнате командира, мы приступили к обсуждению сложившейся ситуации. У нас было три возможных маршрута, и пути эти напоминали надпись на известном замшелом камне...

        Был берег океана, был он довольно пустынен, так как там недавно прокатился огненный вал боев и в море никто не маячил, типа нехороших кораблей, но вот минные поля, которые уже лет тридцать там устанавливали с завидным упорством всевозможные армии и воюющие стороны, делали данный маршрут весьма двусмысленным.

        Был вариант уйти сильно Западнее, туда, где начинались горные отроги, и где была сравнительно приличная дорога, но там было нечто вроде многокилометрового ущелья, а как сказал командир, там такое удобное место, что я сам бы себе устроил там засаду.

        Был и третий вариант, там была дорога, вокруг которой перемежалась то зеленка, то савана, и дорога была оживленной, но на ней то там, то тут были дружественные и не очень блокпосты, дикие отряды и бандочки, и просто недобитые враги. Все это пестрое сообщество кормилось от дороги, соединяющей страны и провинции, считающие себя странами, и данный маршрут, естественно, тоже не благоухал спокойствием.

        В общем как сказал Аким: 'Из одного бассейна в другой проистекают три трубы, и хрен в какую пролезешь, не застряв'.

        Но это было не все. Командование решило нам помочь. По одному из маршрутов посылали лже-транспорт, который специально засветили, и который должен был привлекать к себе внимание противника, а от нас, соответственно, отвлекать. Вот именно это и привело Барона в бешенство. Ибо более дурацкой подставы трудно было ожидать. Не то тут было сейчас место, где утечка информации ограничилась бы только запланированным каналом, но начальству, как говорится, виднее, а наше дело выполнять приказы, а если надо - то и умирать... Как там у Бориса Лапина:

        Солдат, учись свой труп носить,

        Учись дышать в петле,

        Учись свой кофе кипятить

        На узком фитиле...

        Так что, единственное, что могло нас утешить, это то, что Барон не сообщил начальству выбранный нами маршрут, впрочем, не мог сообщить, даже если бы и захотел. Мы сами его еще не выбрали. Но коварное начальство нам страшно отомстило: оно не сказало, где и когда поедут дублирующие нас двойники. Итак, Борька, Птица и Алекс пошли во двор выбирать машину, а Командир, Таракан и Арканя сидели над картой и другими материалами, определяясь с маршрутом. Через час шум на улице усилился, было слышно, как во двор форта въехал грузовик, потом раздался все усиливающийся хохот, сквозь который прослушивался обиженный голос Тарасюка. Пришлось выходить на улицу. Рулон полиэтилена и кое-что по мелочам, представляло по Тарасюку армейский фургон, загруженный под прямые рессоры:

        Рулонов было четыре.

        Бочек с краской - две.

        Ведер - чуть ли не сотня

        Досок - кубометр минимум

        Инструменты, кисти и прочие метизы россыпью.

        А из-за ящиков и мешков, уставными материалами предательски торчали коробки со сгущенкой, любимой валютой Тарасюка. (Как он сам неоднократно говорил: 'Так за цю згущьонку з цукром я можу поменять пiрамiду разом с этим Хеопсом'.

        Аким с радостным изумлением спросил: - "Старшина, у тебя чего опять свадьба?".

        Командир разинул рот, чтобы рявкнуть на обоих, вдруг задумался на секунду и, буркнув: 'Таракан, Арканя, Аким и Тарасюк - со мной, остальным - разгружать машину', вернулся в форт. План, наконец, созрел, и Аким по любому поводу напоминал, что все это произошло исключительно благодаря ему, вернее, его шутке. Итак, что мы по сему имели...

        В соседнем городе был большой базар, типа колхозной ярмарки из фильма "Кубанские казаки", а в окрестных селах и весях было время свадеб. Учитывая особенности местных обычаев, женихи из этих мест ехали в нужном нам направлении и везли туда выкуп за невест. Ингредиенты данного выкупа закупались на этом базаре, и это были циновки, мешки с зерном и много мелкокопытных домашних животных. И на этом же базаре, в это время, было нечто вроде биржи найма охраны, так как в это время всевозможные группки и бандочки весьма активизировались на окрестных дорогах.

        Тарасюк, вникнув в местные порядки, возмутился: - От дикi люди: за одну дiвицю - стiльки овець. На что Аким объяснил ему, что как раз и не за девицу. Что, местные обычаи считают девственность не за достоинство, а, скорее, за недостаток. То есть, если до свадьбы девушка не имела любовных связей, то она никому не интересна и, следовательно, к семейной жизни не пригодна. И в некоторых племенах незамужние пейзанки даже носят на шее бусы, числом по количеству добрачных связей, и чем больше бус, тем большую ценность представляет собой невеста. Тарасюк выказал недоверие к данной информации, но Аким поклялся девственностью своей Классной руководительницы, что это правда и добавил, под общий смех:

        - "Вот так вот, старшина, на тебе тут никто не женится..." -

        А наша задача была под видом группы бродячих наемников, напроситься в охрану к одному из свадебных обозов. Груз - в виде четырех глухих металлических ящиков - мы упаковали в полиэтилен, и еще кучу разных материалов, и вмонтировали под платформу старого, но надежного французского грузовика. Целью Таракана, Аркани и Тарасюка было договориться на базаре с каким-нибудь кортежем и, путем интриг и коварства, разрешить использовать наш грузовик для перевозки овец. Ибо овец грабить никто не будет и, уж тем более, ни на одном блокпосту, не надеется желающих лазать по грязной соломе и овечьему помету.

        Городской базар в это время года был чуть ли не больше самого города. Сотни навесов, прилавок, стойл, грузовиков, тысячи ящиков и корзин, стада тяглового и просто домашнего скота. Все это громко шумело, кричало самыми невозможными акустическими соцветиями, и издавало приятные и не очень ароматы. Тарасюк чувствовал себя тут как рыба в воде и, единственное что его несколько огорчало, это отсутствие прямого разрешения на обмен или, куплю-продажу чего-либо.

        Кортеж, отправляющийся в нужную нам сторону, ребята нашли достаточно быстро. Командовал колонной из пяти разномастных машин дядя жениха. Самым забавным было то, что данный индивидуум являлся копией Тарасюка (помимо цвета кожи, разумеется).

        Торг был непревзойденный и, единственное, чего там не хватало, так это шахматных часов. Цена на услуги по сопровождению колонны была, в принципе, стандартной, но наниматель заявил цену раза в два меньшую, и так как никто из потенциальных наших конкурентов не мог на неё согласиться, старшина без опаски, самозабвенно ударился в торг. Когда в процессе торга цена поднялась уже до 70% от нормальной, афро-тарасюк услышал, что у нас есть свой грузовик. Он сразу начал предлагать его нагрузить счастью калыма. Его выгода была понятна, он мог оставить свой личный грузовик здесь и не подвергать его амортизации на этих опасных дорогах. Старшина с радостью согласился за отдельную плату взять часть груза для транспортировки, но нацелился на самую ценную его часть - большое зеркало в шикарно-облезлой раме. Афро-копия старшины предложила дюжину овец. Тарасюк согласился на циновки. Караванбаши снова предложил овец, поднял цену за услуги, но с условием, что Арканя поедет в головной машине вместе с ним. И Тарасюк, получив берцем по голени от Таракана, согласился.

        Колонна тронулась с рассветом. Кузов нашего фургона был засыпан соломой, и разделен на неравные части деревянной перегородкой, большая из частей (примерно две трети кузова) вдобавок была разделена на четыре загона, где тусовались вiвцi. Мы распределились по машинам, и, грозно поблескивая пулемётами Брен и китайскими АК-47, двинулись в путь. Акиму повезло оказаться в одной кабине с Тарасюком, и он продолжал травить бедного старшину рассказами про африканские свадебные обычаи, типа таких, где перед свадьбой все репродуктивные гости со стороны жениха должны ублажить невесту, а так как Тарасюк помогал грузить овец, то они с женихом теперь побратимы.

        Вместе с нашим грузовиком в конвое было семь машин. Еще два грузовика - типа нашего, грузовичок поменьше и три пикапа. Дорога была удобоваримая, то есть - танки по ней практически не ездили, пару блокпостов и одну, явно левую, заставу мы проехали легко. На блокпостах близнец Тарасюка быстренько проплачивал мзду, и этого было достаточно для свободного проезда, а на заставе у заброшенной заправки разномастно одетые и слабо вооруженные личности, увидев наш арсенал, сочли за лучшее притвориться шлангами. Но, когда очень долго хорошо, это значит, что вот-вот должно начаться плохо...

        Блок пост перед спуском в городок Сону, который дремал в котловине, был оживлен и непроходим. Тут сгрудились несколько десятков разнокалиберных машин, суетились "Голубые каски", в стороне отдыхал взвод местной национальной гвардии, выглядевший весьма угрюмо и потрепано. Это, как выяснилось, был гарнизон Сону, изгнанный оттуда очередными повстанцами. Еще тут притулился на обочине джип с эмблемами "Корпуса мира" с простреленным радиатором. Экипаж джипа с аналогичными украшениями (я имею ввиду нашивки КМ, а не пулевые отверстия) уныло стоял рядом. Это была парочка мужчин и женщина неопределенного возраста, с лошадиным лицом классной дамы из английского анекдота. Увидев Арканю, она застенчиво ему улыбнулась (но лучше бы она этого не делала). А Барон, заметив эмблему "Peace Corps", машинально подвинул к себе поближе автомат и обменялся понимающими взглядами с Тараканом.

        Дорога была только одна, она спускалась мимо блокпоста в котловину и проходила через городок. Там сейчас властвовали инсургенты, которые пропускали машины только после тщательного обыска и отъема в свою пользу части груза. Мы решили, что полсотни придурков не будут для нас серьезным препятствием. Двойник Тарасюка, услышав об этом, пришел в жуткое возбуждение, раскопал в недрах своего грузовика дюжину маузеровских карабинов и роздал их своим родственникам. Мы расчехлили пулеметы на импровизированных турелях, Тарасюк, вздыхая, вытащил из загашника РПК, а Таракан с Акимом пошли убалтывать шведского капитана, чтобы нас пропустили, и нас пропустили, но с условием, чтобы мы провезли с собой троицу сотрудников Корпуса мира...

        Мы испытали даже некоторое облегчение. Наконец проявился противник, и наступила хоть какая-то определенность. Мы радушно встретили новых попутчиков. Пока колонна готовилась к маршу, они буквально обнюхали все машины и все места груза. Но, что нам показалось особенно подозрительным, так это то, что они очень внимательно присматриваются к тату на руках у родственников хозяина колонны. И вроде они что-то таки высмотрели, так как перестали шнырять глазами по бицепсам наших кафров. Барон приказал по возможности поискать в тату наших попутчиков что-либо выходящее за рамки местного дизайна, и оно таки нашлось, но слишком поздно.

        Командир приказал перейти на ломаный английский с добавлением французских и немецких идиом по тематике деньги, женщины, алкоголь, мародерство и.т.д. Гостей разобрали по машинам, причем, мадам, Тарасюк лично проводил к грузовику с вiвцями. Аким и Таракан, сидящие на бортах, сразу стали рассказывать племяннику хозяина о судьбе некоей канадской журналистки, которую поймали на территории Центрально-Африканской империи, заподозрив в шпионаже, и в наказание отдали верблюдам-маньякам. Когда Таракан в красках начал описывать мучения несчастной мадемуазель, мадам из КМ пошла белыми пятнами, но ребята этого будто бы и не замечали, и не мудрено...

        Пресловутый "Корпус мира" немало попортил крови многим хорошим людям, приверженным идеям Карла Маркса и Клары Цеткин. (Официально гуманитарная организация, иногда засвечивалась в таких нюансах, что Лоуренс Аравийский и Джеймс Бонд нервно курили под дальней пальмой, хотя порой некоторые телодвижения гуманитариев выглядели нелепо.) Вдобавок ко всему, мадам было тесновато сидеть. С одной стороны был овечий загон, с другой - большие квадратные ящики, притащенные откуда-то Тарасюком во время стоянки. Ящики были не очень тяжелые, но почему-то тихо жужжали. Американка с опаской спросила про начинку этих ящиков, на что Тарасюк приложил палец к губам, а Аким, присутствовавший при этом, прошептал ей на ухо (громким шепотом), что наш друг Франсуа Квазимодо, как истинный француз, весьма большой гурме, и больше всего любит блюда из экзотических насекомых и пресмыкающихся. Услышав это, Таракан хрюкнул и зашелся в кашле, Арканя скрылся за фургоном, а Птица споро полез под машину проверить кардан, но почему-то проверка кардана сопровождалась сдавленным хохотом. Хохма была в том, что после очередной хозяйственной инициативы Тарасюка, когда он выменял у старосты деревни на коробку витамина "С" двух свиней, начались некоторые проблемы. С одной стороны, это было благое дело для снабжения отряда свежим мясом, но, с другой стороны, старшина сказал старосте, что эти чудо-таблетки повышают потенцию, и как не странно, они на старосту подействовали. Ну, а дальше сработал Там-там телеграф. Сестра одной из жен старосты была замужем за офицером местного ополчения: к обеду следующего дня, после ночного секс-триумфа старосты, об этом узнали высокие чины штаба и администрации. И так как староста наотрез отказался делиться, к Барону зачастили всевозможные местные мамамуши, обещая любой чендж и любые деньги за пачку чудесных таблеток, и до тех пор, пока мы не сменили место дислокации, эти визитеры надоели командиру, хуже горькой редьки.

        Так что, Тарасюку была выдана книжка "Собор Парижской богоматери", завалявшаяся в вещмешке у Аркани, и был дан приказ прочитать эту книгу и написать по ней реферат об угнетении французского пролетариата буржуазией и монархией. Аким, конечно, принял в написании данного реферата самое бурное участие. Он своими словами рассказал старшине содержание книги, правда, несколько сместив акценты и смешав времена. Квазимодо был руководителем сопротивления против японских оккупантов, а Эсмеральда была его радисткой. Короче, когда Тарасюк зачитывал свой реферат, ржал даже командир, и простил старшину до следующего левого гешефта, и он, видимо, наступил. При допросе старшина показал, что выменял два улья на пять противогазов и баночку зелёнки. Мед из ульев он уже переложил в ёмкости, а улья с пчелками оставил на случай 'стремных i шебутных ситуацiй, коли будет треба кого-небудь отвлеч вiд нас, коли ми йдемо мимо', а потом что-то долго шептал на ухо Барону. Командир задумался, и старшина был прощен. Тем более, мадам сидела как статуя, то есть - такая же белая и молчаливая, и мирно никому не мешала.

        Наша колонна уже втянулась в населенный пункт и, примерно в середине его, мы увидели, что дорога перекрыта двумя джипами с пулеметными турелями. ООНовский ровер подъехал к импровизированной баррикаде, и шведский лейтенант вступил в перебранку с их командиром. Колонна вынуждено остановилась и ощетинилась карабинами 98к, Калашами и пулеметами. Но то, что заблестело в окнах окружающих нас домов, - это уже был не обычный белый пушной зверёк, а, судя по количеству нацеленных на нас пулеметов, - полная жопа. Погасить быстро все точки без потерь не удастся, а потери обещали быть не малыми. К машине Барона подбежал Таракан и доложил, что у одного из сыновей хозяина, как раз того, что командовал охраной каравана, в татуировку с большим искусством вписан "Орден Дружбы Народов". Барон сразу сложил 'два плюс два' и длинно и затейливо выругался по-немецки. Все стало ясным. Эта свадебная процессия и есть наши дублеры, причем, противнику известно, кто они и как их искать. Хорошими в этой ситуации были два фактора...

        Во-первых, противнику не было известно, что мы и есть настоящий конвой, во-вторых, противнику было известно, что кортеж - это конвой ложный, ибо приметы выпускника Института Патриса Лумумбы они могли получить только от крота в штабе. Следовательно, надо надеяться, что если засада в этом городке от ЦРУ, то наши Мирники дадут им сигнал о том, что нападать на нас не надо. Как будет подан сигнал, уже было ясно. Американцы, естественно, несколько взмокли от африканского солнца, и в карманах их светлых сафари явно просвечивали цветные носовые платки, синие и красные, причем, у каждого. Так оно и вышло. Очкастая мисс встала в кузове во весь рост, и стала вытирать лоб синим платком. Один из её друзей пошел к джипам, второй залез на крышу одного из фургонов и они тоже стали вытирать лица платками того же цвета, в чем весьма преуспели...

        Джипы отъехали в сторону, американка пересела в ООНовский ровер, колонна стала набирать ход, а наш фургон, притворившись сломанным, в результате хитрого маневра оказался замыкающим. И тут Тарасюк выполнил свой хитроумный план... На окраине городка, где домишки сгрудились вокруг узкого выезда из котловины, Тарасюк и Аким сорвали с ульев мешки, и мощными футбольными ударами сбросили их на дорогу. Фургон дал полный газ, догоняя колонну, а возможным преследователям должно было какое-то время быть не до нас. Километрах в десяти от городка, колонна остановилась в заброшенной деревушке, чтобы привести себя в порядок перед последним броском. Шведы, посчитав свою миссию выполненой, уехали, и тут случился конфликт. Американцы хотели залезть в кузов самого разукрашенного грузовика, но родственники хозяина буквально выкинули их оттуда. У одного из Мирников появился в руке кольт с глушаком, и один из кафров получил пулю в плечо. Американцев быстро разоружили, надавали по шеям, и даже мисс слегка потрепали, но мы этому воспротивились, и в результате бригада Корпуса Мира США осталась на дороге со штатным оружием (Кольт, Смит-Вессон и Браунинг), но без рации. Самое дурацкое, что инцидент произошел практически на пустом месте. В грузовике, куда полезли ЦРУшники, везли, оказывается, главный подарок семье невесты - большое зеркало, и чужие не имели права ни видеть этот подарок, ни, тем более, его касаться. Но дело было сделано, и колонна рванула дальше. Судя по карте, через десяток-другой километров дорога должна была проходить по длинной лощине, а потом - до самого места назначения была только равнина. Барон, подозвав красавца с тату имени Дружбы народов (с редким именем Мганба), поимел с ним беседу, после которой Тарасюку и Таракану выделили шустрый пикап с форсированным движком и с парой автоматчиков цвета гуталина. Тарасюк взял с собой РПК и дежурный ящик сгущенки, и группа умчалась вперёд с приказом подготовить дорогу к капитальному перекрытию в самом узком месте лощины. Ведь погони на всякий случай надо было ожидать, а случай, как известно, бывает всякий.

        Когда через несколько часов мы подъехали к лощине, то у въезда в неё обнаружили огромный карьерный самосвал марки Катарпиллер и довольного, как удав, Тарасюка. Парочка местных иррегулярных борцов с колониализмом угнали с бельгийского карьера самосвал, но вот в узость на въезде в лощину он не влезал, и тут как раз появился добрый старшина Тарасюк. Увы, после этой лощины наши пути со свадебным кортежем расходились, ибо село невесты было несколько в другой стороне, и тридцать километров до города назначения мы должны были ехать в гордом одиночестве. Тарасюк отсчитал из кузова нашего грузовика шесть овец (которые, оказывается, были частью его гешефта) и, грустя и стеная, отдал двум оборванцам, переминающимся возле самосвала. Лицо старшины изображало мировую скорбь по поводу абсолютно неудачной сделки, в процессе которой коварные туземцы его обманули, разорили и облекли на нищету и голодную смерть. Увидев эту сцену, Станиславский и Качалов стыдливо бросили бы театр и, предварительно нарисовав усы на портрете Сары Бернар, уехали бы на строительство Волго-Донского канала, поняв, что кроме как возить тачки с землей, ни на что не способны.

        Так что, когда радостно сияющее пейзане быстренько удалились в восточном направлении, старшина честно вернул товарищу Мганбе остальных овец и присовокупил от себя автоматический станок для бритья. Мганба пришел в полный восторг, и оставил нам двух своих людей, которые сменили живописные лохмотья на камуфляж, а маузеровские карабины на Калаши. А на прощание Мганба по секрету нам сообщил, что на самом деле его зовут Ленин, и в доказательство предъявил замызганную фотку Карла Маркса. Во времена антиколониальной борьбы, у местных инсургентов было модно именоваться именами международных классиков и вождей социализма. Помню, в Гвинее, знавал командира партизанского отряда, (здоровенного мулата, между прочим), которого звали Роза Люксембург.

        Короче, кортеж упылил на свадебные торжества, а мы развернули поперек дороги самосвал, нагруженный почему-то пустыми бочками из-под бензина, и Тарасюк и Аким приступили к минированию. Когда провода были подключены, у взрывной машинки вдруг раздался грохот, сопровождаемый чем-то вроде мява, что-то зелено-коричнево-расплывчатое выскочило из кузова самосвала, ударилось об землю, подскочило, как мячик, и зигзагами унеслось куда-то в буераки. Аким от неожиданности нажал на плунжер взрывной машинки и четыре заряда, и колеса огромного самосвала развратно разлапились под разными углами, а сам несчастный Катарпиллер, подумав, лёг на брюхо, при этом задний скат оторвался и бодро укатился в заросли, откуда с воплем выскочил зелено-коричнево-расплывчатый объект.

        Оказалось, что один из двух местных товарищей, прикрепленных к нам камарадо Мганбой-Ульяновым, создал себе в кузове самосвала наблюдательный пост, поставив бочки друг на друга. Когда он на них залез, они, естественно, рухнули, и бедняга, которому показалось, что по нему открыли огонь, выпав из кузова, отступил в заросли, где через минуту на него попытался наехать оторванный от самосвала скат. Короче, развлечения кончились, и мы продолжили путь. А Птица доложил, что поймал переговоры, в которых участвовал наш старый друг и союзник капитан Хосе. Его рота и еще кто-то из союзников оказались в конечной точке нашего маршрута, и Барон заручился их помощью, тем более была за Хосе пара обов.

        Наш фургон вырвался из лощины на простор вельда и прибавил скорость, впереди появилась россыпь невысоких холмов, значит, недалеко уже конечная точка маршрута, но, как говорил старшина Тарасюк: - Як тiльки захочеш пригнути, гоп казати вже поздно. Откуда-то слева появились быстро увеличивающиеся точки. Это были четыре ровера, набитые фигурами в камуфляже. С одного из них залился лаем турельный пулемет. Барон рявкнул команду, и все, кто находился в кузове (кроме Тарасюка, разумеется), поменяв магазины на новые, где на два обычных патрона приходился один трассер, задолбили короткими очередями по вырвавшемуся вперед роверу с пулеметом. Остальные три вдруг стали замедлять ход, а потом и вовсе стали разворачиваться по широкой дуге, и вдруг среди них вздыбился грязно-красный фонтан, потом еще один, и мы услышали звуки выстрелов танковых "восьмидесятипяток". Навстречу нам из-за холмов выезжали три тридцатьчетверки, на командирской густо сидел десант, вооруженный АКМами с круглыми магазинами*. Это был фирменный знак роты капитана Хосе.

        Ровер ушел только один. (Один из трех подбитых уконтрапупил из своего любимого РПК Тарасюк). А мы, имея в тылу такую поддержку, спокойно и комфортно въехали в город.

        А выкладки Барона, позднее подтвердились. Хитромудрое командование слило дезу про то, что свадебный кортеж пойдет с начинкой. Но шпионы камердинеры бывают не только в Британском посольстве в Анкаре. Короче, противник узнал, что свадебный кортеж - это подстава. Ну, а что из этого получилось, вы уже знаете.

        На обратном пути мы таки попали на эту свадьбу. Туда мы приехали на одном грузовике, а уехали на двух. Такая вот у старшины Тарасюка была арифметика.

        СЕРЕБРО КАЗНАЧЕЙСТВА

        

        Все могу сказало злато

        Все могу сказал булат

        Все куплю сказало злато

        Все возьму сказал булат

        А.С. Пушкин

        Задача перед нами стояла элементарная. Перегнать три БТР-60 через буш. Была какая-то мутная история с этими коробочками...

        Сначала, вроде, их везли кому-то дружественному, ступившему на путь социализма, но пока везли, он из социализма вылез и стал наймитом империалистов, короче, ближе всех к этому городку оказались мы, и нас как всегда запрягли. Хреново было то, что это была старая открытая модель БТРа с единственным плюсом - увеличенными баками, что давало плюс 300 км к дальности пробега на одной заправке, и, вдобавок, с них сперли даже турельные пулеметы. Хотя толку с этих СГМБ все равно было мало, слабоват 7,62 мм., для основного вооружения. Но у нас, как вы понимаете, был Тарасюк... Короче, в обмен на три коробки сгущенки, дюжину медицинских халатов (с клеймом Родильного отделения Алжирской городской больницы) и ящик белого гуталина Андрей получил шесть китайских ДШК и по паре БК к оным.

        Пока Тарасюк занимался гешефтами, к нему привязалась греческая научная дама. По её словам, она собирала народный фольклор (кстати в сумочке у неё лежал такой же Вальтер РРК, как у Бонда) и ей было интересно, к какой народности относится наш старшина. На помощь примчался Аким и сказал шебутной фольклористке, что Тарасюк - Ирландский фермер, разводящий вереск. Гречанка пришла от этого в экстаз и потребовала образец Ирландского фермерского фольклора. Аким попросил Тарасюка выдать какую-нибудь частушку, и старшина выдал:

        Все б трахнув я на свiтi, крiм шила i цвяха,

        Шило колеться, зараза, цвях же трахать не можна.

        Аким поднапрягся и перевел это на английский, что выглядело примерно так:

        "Я настолько сексуален, что с радостью бы вступил в интимные отношения со всем на свете, кроме шила и гвоздя. Ибо шило колется, как зараженное некой болезнью, а с гвоздем совершать интимные действия просто невозможно".

        После чего греческая фольклористка с Вальтером впала в кому и от всех отстала.

        Так что, БТРы спокойно ощетинились крупнокалиберными стволами и, в сопровождении четырехосного наливника, тронулись в путь. Мы уже отмотали километров триста, как получили по рации приказ выйти в определенный квадрат и ждать курьера. Ну, начинается, подумали мы, и были правы. Курьер прилетел на Сессне с эмблемой журнала Плейбой, аж в количестве двух человек, чем вызвал нездоровый интерес Акима (эмблемой естественно). Один товарищ был из кругов близких к нашему начальству, а другой - из родственной Конторы, "имеющей отношение", и обладали солидными полномочиями. Первым делом с нас взяли подписку о не разглашении и посвятили в проблему, которую нам было поручено разруливать. Проблема называлась "Серебро казначейства". В принципе, эту историю знали все. Лет 5 назад, когда все и вся бурно сбивали с ног и псевдоподий цепи колониализма, одна из свеже-освобожденных молодых республик надыбала тонну серебра и решила начеканить себе монету. А тут как раз начались перевороты и заварухи, и серебро куда-то задевалось, но информация о нем периодически всплывала. И вот на днях это серебро внезапно нашлось в подвале взорванного дома, местные власти не придумали ничего умнее, как поручить охрану клада наемникам, а наемники решили разбогатеть, легко обидели местную милицию и прочих ополченцев, и удалились на двух грузовиках, естественно, вместе с серебром. Одного раненого наемника смогли захватить живьем, и он выдал всю инфу по дислокации и планам своих коллег, после чего преставился. (Я, естественно, не стал уточнять у курьеров, кто из них оказался в нужное время в нужном месте).

        Ну, а наша задача - настигнуть злодеев и вернуть освобожденным народам Африки их достояние. Почему именно мы? А потому что именно у нас БТРы, а база наемников в 200 километров отсюда и они её не минуют, и даже там заночуют. Ну, и самое главное, - командование нам доверяет. Приказ есть приказ. Мы заправились под пробку и двинулись в указанном направлении. Сессна изображала из себя воздушного разведчика, и все развивалось настолько хорошо, что поневоле стали закрадываться нехорошие предчувствия, особенно, когда мы узнали, что база наемников находится в "Бушменском форте". Местечко это было не самое приятное. Там когда-то была бушменская деревня, потом нехорошие колонизаторы зачистили эту местность из-за хорошего колодца, куда, судя по всему, выходил родник, но бушмены все время порывались туда возвратиться и очередные колонизаторы построили там небольшой форт, который бушмены вырезали минимум три раза. А потом пошли антиколониальные и прочие войны, и место, вроде, стало заброшенным, но нехорошей славой пользовалось у всех, причем, настолько нехорошей, что даже отряд союзнического спецназа капитана Вельядо, прошедший вдоль и поперек весь юг Африки, и то, попав в те места, не рискнул остановиться в "Бушменском форте" на ночевку. С самолета сообщили, что два грузовика прибыли на точку и явно собираются там на привал. Сессна пролетела от них вдалеке один раз и тревоги у наемников вроде не вызвала. Оставив наливник в зарослях дикого ройбоса, мы блокировали БТРами развалины форта, и Барон с Акимом, Змеем и Тараканом выдвинулись вперед для разведки.

        В форте было все спокойно. Наемники мирно нас ожидали, их было одиннадцать штук, - без одежды и оружия. Из двух грузовиков и джипа тоже пропали все вещи вплоть до мелочей. Один грузовик был нагружен армейскими ящиками, набитыми белыми блестящими брусками. Аким и один из курьеров (который из органов) осмотрели тела и хором сделали два резюме. Первое, что это сделали однозначно бушмены, второе, что надо отсюда делать ноги, и побыстрее. Но это были не все новости. Курьер (который от нашего начальства) стал изображать из себя Архимеда, приплясывая с серебристым слитком в руках. Но кричал он почему-то не Эврика, а АЛЮМИНИЙ!!! Да. Да. В ящиках было не серебро, а простой алюминий, вещь, конечно, не дешевая. Но отнюдь не драгметалл. Перекидав ящики с люминием в БТР (тут открытый кузов оказался, к счастью), мы, захватив наливник, дали полный газ.

        Сессна барражировала в ста километрах впереди и хорошими новостями не радовала. Пару раз мы сбивали хиленькие заслоны, но после того, как самолет сообщил, что через полста километров нас ждет до роты пехоты с пулеметами, а потом вернулся, оставляя за собой хвост дыма, мы заправились под завязку, заминировали наливник и пошли на прорыв.

        ДШК - это хороший пулемет. И, по сему, с этой засадой мы разобрались издалека. А дальше перли не останавливаясь, считая за правило, что каждый, пытающийся заступить нам дорогу, хочет нас убить. У нас уже кончались патроны, когда на дороге замаячили БРДМы союзников. Далее все было помпезно и с узорами. Мы подкатили к Госбанку сквозь тройную цепь охраны. В воздухе жужжало все ВВС молодой республики (в составе двух вертолетов), и небольшая группа дружественных ВВС (в составе четверки МИГов), а у подъезда стояли две "шестьдесятдвойки" союзников и мы самолично таскали в здание ящики в сопровождении четырех автоматчиков каждый (блин, лучше было бы наоборот). И ни один сын самки собаки не подумал, что в ящиках не серебро.

        Р.С. Ну, а несколько позже нам вручили по большой и красивой медали... Из алюминия.

        Р.Р.С. Месяц после этого Аким звал Тарасюка - Наш Ирландский Мачо.

        Золотая лихорадка в стиле Стимпанк

        

        Жил-был искатель золота, И все искал он золото В лесу, и на поляне, И где-нибудь ещё. Когда нашёл он золото, То сразу стало скучно - Зарыл обратно золото, Пошел искать грибы. Вячеслав Свальнов

        Мы сидели на лужайке под сенью тропических деревьев и любовались панорамой аэродрома Арба-Минче. Мы ждали самолет в столицу, откуда, по идее, должны были, наконец, вернуться в ностальгическую землю - 'землю пива по 22 копейки, соленых сушек, рыбных четвергов и седых стен, обрамленных ёлками' (ни за что не догадаетесь, о какой Земле я говорю). А над аэродромом и возле нарастала какая-то суета. В воздухе пару раз пролетела пара "Балалаек"* с полными подвесками, прикатила дюжина грузовиков с гвардейцами, которые стали делать оцепление и шугать посторонних, к нам один раз сунулся было патруль, но Барон с сопровождающим местным тайным ликтором, так рявкнули на не в меру шебутных альгвазилов, что больше нас никто не беспокоил.

        Судя по всему, ждали какую-то большую шишку или важный груз, и вот, наконец, дождались. Ревя тремя из четырех двигателей, чернея закопченным крылом, на взлетную полосу тяжело плюхнулся "Фантомас"*, но, вроде, удачно: и шасси выдержало, и не загорелось ничего. В бинокль было видно, что на его боках помимо штатных отверстий были и не штатные, короче, ребята во время полета явно не скучали. Тем временем к самолету, завывая, подкатила Скорая помощь, и туда выгрузили стрелка из кормовой турели. Судя по мату, слышному даже нам, мужик был жив.

        Знали бы мы, что эта катавасия имеет непосредственное отношение к нам, настроение испортилось бы чуть раньше, нежели, когда к нам подъехал Уазик с гонцом. Гонец торжественно вручил командиру радиограмму, подождал, когда он её прочитает и, получив подпись о прочтении, забрал цедулю назад.

        По сразу "подобревшему" лицу Барона стало ясно, - у нас новое задание и, судя по подъехавшим двум Кразам со спецназом союзников, задание это еще то... Правда, позже выяснилось, что мы должны были оказать союзникам встречную услугу: вывезти из предпоследней точки маршрута в последнюю какой-то там их склад военного имущества. Это привело Тарасюка в абсолютно благостное настроение. Ведь Скла-а-а-ад!

        Приказ предписывал принять под охрану груз в количестве двух единиц при одном сопровождающем и доставить в известный, но не поименованный населенный пункт. В вопросах сохранности груза и ограничению доступа к нему, инструкции сопровождающего имеют силу приказа. Как сказал Аким: "Картина Репина 'А бурлаки-то и не ждали!". Нет, конечно, что у груза есть свой сопровождающий, это снимает с нас часть неприятной для сидения на жесткой поверхности сидения немочи, но, с другой стороны, чужой в команде - это тоже проблема. Сопровождающим был серьезный товарищ, который ни на шаг не отходил от двух длинных зеленых ящиков, которые пришлось тащить нам. Он уточнил, кто будет непосредственно охранять груз, и удовлетворенный видом Аркани и Акима, но подозрительно покосившись на буквально стлавшегося кругом таких гарных ящиков старшины Тарасюка, отвел меня в сторону и обрадовал как минимум пару раз. Первой "радостью" был адрес назначения, пилить туда было через половину континента, ну, а второй радостью был врученный мне шестигранный ключ, который, в случае опасности потери груза, надо было вставить в соответствующую дырку на ящиках и повернуть до щелчка. Задержка, как сказал наш новый друг, составляла семь минут, но что-то верилось мне в такую халяву с трудом.

        А тем временем приземлился Fokker F-27-500 Friendship* и мы с товарищем Семеном (так представился сопровождающий), грузом, нашей командой и спецназовцами, с трудом, но разместились в самолете. Фоккер взвыл роллс-ройсовскими турбинами, с натугой взлетел и взял нужный курс.

        Как мы летели, это не интересно, долго и скучно. Единственно скажу, что всю дорогу нас передавали из крыла в крыло дружественные МИГи. В те годы самолеты Советского производства, четко держали больше половины Африканского неба, ну, а кто и когда сидел за штурвалами, это опустим. (Нет, ну местные летчики тоже бывали).

        Итак, сделав две промежуточных посадки, мы приземлились в предпоследнем пункте нашего маршрута, отсюда, согласно приказу, надо было двигаться по земле. Мы стали определяться с маршрутом и транспортом, а Тарасюка отпустили пошнырять для пользы Мировой революции (курсив Акима).

        Проехать нам оставалось километров триста, и было два пути... По автотрассе, либо по полузаброшенной железке. Посовещавшись, мы выбрали железку, ибо подходящего автотранспорта в этом городке не было, так как рядом шли бои, и все, что было тут на колесах, и не принадлежало местной комендатуре, уже на всякий случай сделало ноги. А вот ЖД подвижной состав имел место быть.

        Таракан, взяв с собой десяток спецназовцев, быстренько надыбал паровоз, четыре железных полувагона с прорезанными в стенках окнами, три платформы и бригаду алжирских железнодорожников, с ремонтной дрезиной, задержанных местными властями, как бельгийские шпионы.

        Алжирцы, взамен за освобождение и проезд на нашем эшелоне, взяли на себя управление тягой и ремонт возможных разрушений пути на маршруте.

        Тарасюк, получил приказ найти рельсы и шпалы, и получил под это задание два ящика пулеметных патронов и три коробки сгущенки, (с того самого склада союзников, с начальником которого он сразу нашел общий язык). Так вот, старшина все это нашел и даже притащил в придачу две огромных клетки с квохчущими пленными курами, полученными им в виде бонуса. Короче, кругом один блат и гешефты.

        Под конец Барон приказал, на всякий случай (а случай, как известно, бывает всякий), блиндировать полувагон, в котором мы повезем спецгруз, мешками с песком, на что был, опять же, кинут Тарасюк.

        Это только так кажется, что в Африке песок не проблема везде. Там, где мы были, его пришлось поискать, но Тарасюк был как всегда на высоте. Он нашел не далеко от грузовой станции, где стоял наш эшелон, непонятную территорию с горами песчаного грунта, охраняемую несколькими пожилыми охранниками, которые понятия не имели, зачем это надо охранять, но плата поступала исправно, и они бдели и, так сказать, блюли.

        Тарасюк быстро нашел с охраной общий язык, договор включил в себя даже бесплатные мешки за счет поставщика, охранники позвали всех своих многочисленных родственников, и работа закипела. В результате вагон был блиндирован мешками с песком, аж до верхнего уровня окон (окна, естественно, закладывать не стали), в окна всех вагонов выставили "Горюновых"* также бывших на складе. На платформы поставили три БТРа бывших в заначке у тех же складских, обложив их рельсами и шпалами, и после этого со спокойной душой скомпоновали в походный порядок паровозы и платформы, и без гудков и прощаний тронулись в поход.

        А на тендере паровоза залихватски блестела надпись "Голубая стрела". Аким вспомнил любимую сказку детства и проявил ассоциативность. Его спасло от наказания только то, что надпись он сделал по-английски. Мы жили в еще не испорченное время, поэтому ассоциаций, типа 'Голубой устрицы', не было ни у кого).

        Железнодорожное путешествие всегда связано с чревоугодием, особенно у наших людей. Благодаря Тарасюку с вареными курами у нас было все в порядке, да и компаньерос презентовали пайковый ром, и командир разрешил в процессе обеда выдать "наркомовские". Спецгруз надежно лежал посередине вагона и был обложен мешками с песком, лишь только сверху был открыт доступ к шестигранным отверстиям механизма самоуничтожения. Железка была почти в порядке, пути ремонтировали только два раза, правда, потом, на всякий случай, рельсы снимали назад и снова складывали на платформу. Через сотню километров, в удобном месте (тут полотно железной дороги несколько господствовало над местностью), на заброшенном разъезде, где были целыми стрелки, мы решили сделать технический привал, перешедший в ночлег, потому что ремонтники увлеклись с приведением в порядок своего железа. Ночь прошла на удивление спокойно, а утром на нас напали, вернее, попытались напасть.

        Спереди у нас была дрезина с четырьмя пулеметами, установленными за брустверами из рельсов и БТР на платформе, в центре эшелона и сзади еще пара БТРов, и из всех вагонных окон торчали ребристые стволы пулемётов. Так что, первая атака была легко отбита, так же как и вторая, но противника, тем не менее, становилось все больше. А потом нападающие выслали к нам парламентера...

        На переговоры пошли Барон, Таракан и Арканя, а Барон, как только вернулся с оных, достал обе своих Беретты и тихо спросил: "Где Тарасюк?"... И все поняли, что старшина доигрался.

        Напали на нас, как выяснилось, "Старатели". Так назывался сколоченный коллектив местных золотоискателей, поднаторевший в междоусобицах, но моментально объединявшийся против внешнего врага, которым, по вине Тарасюка, были сегодня мы. Наш деловой старшина, выменивая бросовый песок на патроны и тростниковый сахар, совершил сделку гораздо более выгодную, чем ему думалось. Песок был золотым в полном смысле этого слова, то есть - это была золотоносная руда в первой стадии переработки. Группа старателей год её накапливала в таком секрете, что даже сторожа не знали, что охраняли, и нужно это все было, дабы потом перевезти эту шихту (или как она там правильно называется) куда-то на переработку, и хотя Тарасюк взял буквально малую толику, но, как говорится, жаба весьма опытная душительница.

        Хотя всё в этой ситуации было очень и очень подозрительно и, по сему, товарищ Семен и приданный ему Птица вставили в скважины оба ключа и были наготове, а пулеметчики в вагонах и БТРах были наготове еще более.

        Вступать в бой с тремя сотнями ушлых и хорошо вооруженных мужиков было недопустимо, нет, мы их, конечно же, разбили бы, но фактор времени поджимал, и плюс они могли по злобе уничтожить пару километров путей и попросту нас тут заблокировать. И, самое главное, они притащили с собой Flak.30 *, и хотя они его ещё не применили, это тоже осложняло ситуацию. Тарасюк чуть не на коленях просил взять его на второй тур переговоров, где клялся исправить ситуацию и командир внял, проведя, правда, пару раз воспитательную работу.

        Короче, через час от нашего вагона вдаль за холмы потянулась цепочка старателей с мешками, а в десяти метрах от поезда, где кончалась запретная зона, старшина Тарасюк и завхоз старателей, с грустными и умными глазами старого еврея-бухгалтера, тщательно считали мешки. Когда количество мешков у обоих спецов совпало, договаривающиеся стороны раскланялись, весьма друг другом довольные. Глава старателей заверил Барона, что они не держат зла и не имеют претензий, так как все это оказалось недоразумением, и покосился на многочисленные пулеметные стволы, пасущие сектора.

        Когда наш эшелон тронулся в путь, на платформе дрезины стояла зенитка старателей. Тарасюк забрал её у них в счет мешков. Он это аргументировал тем, что хоть песок старателей, но мешки-то Тарасюка!

        А по приезде в заданный пункт и сдачи груза, Тарасюк махнул пустые мешки на два Ровера. Глоссарий

        * Балалайка - жаргонное прозвище Советского истребителя МИГ-21 за его форму.

        * Фантомас - жаргонное прозвище Советского военно-транспортного самолета Ан-12, за морду-лица.

        * Fokker F-27-500 Friendship - Голландский транспортный самолет.

        * Горюнов - Советский пулемёт Горюнова.

        * Flak.30 - Немецкая автоматическая зенитная пушка.

        Наполеон Третий, Змей Горыныч, Старшина Тарасюк

        и другие жители Земли

        

        Зачем учили нас летать

        На поршневой унылой тяге?

        Не доросли ведь до небес

        Мы сухопутные бродяги.

        Нам ближе дизель и броня,

        Чем весь эфир высотных ветров.

        Не нужен в танке парашют,

        Считают клиренс в сантиметрах.

        Любого ероплана нам

        Милей засада в капонире.

        Так нет, подняли в небеса

        И вот висишь как муха в тире.

        Ода Старшего лейтенанта Акимова на занятия по пилотированию самолета Ли-2.

        Нет ничего хуже, чем отвлекать на себя противника. Оторваться нельзя, разгромить тоже нельзя, ну, и попадаться тем более нельзя. Как говорил на лекции по одному известному, но не поименованному предмету, полковник Терешкин: "...в этом варианте операции прикрытия необходимо постоянно обозначать свое присутствие, постоянно сохраняя у противника ощущение, что он вот-вот вас обнаружит...".

        Этот заштатный городок нельзя было назвать даже дырой. Хотя две достопримечательности у него были - аэродром и памятник Наполеону III. Теперь появилась и третья: очередной беглый кандидат в президенты со своей бандой, занявший половину городка. Другую половину, что характерно, держали силы, преданные легитимному главе государства. А вокруг города по обыкновению кишели всевозможные формирования, ловившие свой бутерброд с икрой в мутной воде Гражданской войны. В этой ситуации мы должны были строго по графику устраивать в определенных местах отвлекуху, чтобы кому-то было легче работать.

        Тарасюк крутился вокруг Командира и преданно заглядывал ему в глаза, но в ответ слышал только короткие матерные тирады. Таракан предусмотрительно ускользнул на наблюдательный пункт и утащил с собой честного Арканю, а старшина остался крайним. Троица веселых соратников намедни несколько переусердствовала. Барон приказал им пошуметь на шоссе N17. По дороге Тарасюк где-то надыбал пару шишариков, набитых комплектами к "Змеям Горынычам", а скомплектовать и запустить все это для Русских умельцев было пару пустяков. Так что, когда батальон Леопардоголовых вылез из грузовиков с тем, чтобы оправиться и закурить, на несчастных гвардейцев обрушились ревущие огненные монстры, пуляющие в стороны отрывающимися на лету маршевыми ракетами. И когда все это стало взрываться уже на земле, то уцелевшие преторианцы дали третью космическую в направлении всех сторон света. Слухи, которые пошли об этом "шуме", настолько накалили обстановку, что часовые любых формирований открывали теперь огонь на любой шорох даже днем. А тут подошло время отходить в заданный район, естественно, предварительно еще раз слегка шумнув напоследок... На задание, естественно, направили штрафника Тарасюка. Нужно было устроить взрыв перед зданием местной комендатуры, без жертв, но чтобы у местных альгвазилов не было даже мысли о погоне за нашими подопечными. Все были готовы к маршу и ждали только Тарасюка. В центре города, что-то не тихо бабахнуло, началась паническая стрельба, распространившаяся по всему населенному пункту, и через пять минут к заколоченному и полусгоревшему складу, служившему нам убежищем, ревя изношенным движком, подкатил старенький ситроен с Тарасюком, загримированным под типичного банту. Доложив о выполнении задания, старшина присоединился к сборам нашей маленькой армии, проявляя нарочитый энтузиазм, причем стараясь держаться подальше от командира. Жертвой подрывника Тарасюка стал памятник Наполеону III, чудом сохранившийся на главной площади. Место было выбрано удачно, и помимо близости комендатуры и прочих присутствий паники прибавляла абсолютная непонятность данной акции, и действительно ... кому нужен чугунный Шарль Луи Наполеон Бонапарт, и тем более - кому нужно было его взрывать. Потом ситуация весьма осложнится, но об этом позже. А пока о талантах старшины Тарасюка, как сапера. О том, что наш старшина, що не обмiняe, то надкусить, а потoм все одно обмiняe, уже было поведано выше, но сейчас разговор идет о его саперных навыках. Тарасюк был ассом взрывного дела. Был случай, когда в рамках строительства Социализма, в одной отдельно взятой, но далекой стране, надо было выполнить три задачи в одном флаконе: не допустить переброски резервов, вывести из строя подвижной состав и перерезать единственную "железку" в данной местности. Тарасюк взял на себя техническую сторону операции и блестяще ее обеспечил. Из алюминиевых кастрюль, ржавой окалины и еще ряда ингредиентов он сделал несколько термитных мин виде кусков угля,которые подкинули в тендер одного из двух имеющихся в местном депо паровозов, завербованные старшиной за сгущенку местные жители, причем, они же,разместили в цистерне заминированного паровоза пластиковые емкости с бензином, закупоренные кусками льда, добытыми в холодильнике вокзального ресторанчика. На втором паровозе, с прицепленной парой вагонов, отряд местных товарищей и братские мы, проследовали до моста над ущельем, который Тарасюк заминировал уже обычной взрывчаткой. Когда погоня на всех парах приблизилась, и мы до конца насладилась очень эффектным взрывом локомотива, старшина поднял на воздух мост с последним в этой местности паровозом. В результате, прислужники мирового империализма были лишены маневра и блокированы, а наши, естественно, победили. Вообще, надо отдать должное Империалистам: у них было чему поучиться. Например, упрощенным системам обучения специалистов по ряду ВУС. И действительно, зачем, скажем, летчику знать устройство движка до винтика? Если самолет собьют, то он его все равно не починит, а тратить сотни часов на ненужные знания явно не функционально. Наш генерал был в большой дружбе с соседним генералом летуном и за ящик коньяку сподобил его провести для ряда наших курсантов экспресс-курс занятий по летной подготовке. Двадцать взлетов и посадок на Ли-2 и никаких изучений матчасти, только грубый пилотаж. И ведь пригодилось...

        Был получен сигнал о том, что операцию прикрытия можно сворачивать. Тарасюк предложил несколько неожиданное направление отхода, и Барон прикинув, что для противника оно будет тем более неожиданным, согласился. Проехав через сожженный поселок, два Ситроена с группой выехали на довольно обширное поле, на краю которого стояло нечто вроде ангара. Тарасюк с Арканей и еще двумя ребятами открыли ворота, и всеобщему взору предстал старый добрый Дуглас, что в переводе на родную мову, означает Ли-2. Где старшина его надыбал, спрашивать было бессмысленно, но судя по эмблемам республики, это был сгоревший месяц назад личный самолет местного президента. Взлет прошел весьма удачно, то есть ни во что не врезались, Аким благодушно разорялся на тему отсутствия ПВО в данной местности, а Таракан мучил рацию на предмет приема местных и не очень новостей. Внезапно он прижал к ушам наушники, и его обычно бесстрастное лицо стало выражать всевозможные эмоции. Замахав руками, Таракан стал переводить сообщение правительственной радиостанции. Сообщение гласило, что в городе Нола неизвестная право-левацкая группировка уже несколько месяцев проводит политику террора и дестабилизации. И в качестве апофеоза своей деятельности похитила секретаря посольства одной из европейских держав и взорвала памятник Императору Наполеону III , оставив на пьедестале разрушенного раритета удивительную по цинизму надпись 'Vive le general Galliffet! Des aristocrates pour la pique!'.

        Учитывая что эту фразу Таракан прочитал по-французски, первым начал хохотать Арканя, ну, а после перевода хохотали все кроме Тарасюка. А когда Арканя, давясь от хохота, сообщил, что перед выходом на задание Тарасюк уточнял у него, кто командовал Версальцами и какой был главный лозунг у французских революционеров, у народа началась буквально истерика, и сам бедный Дуглас пару раз клюнул носом, потому что у рыдающего от смеха Барона штурвал ходил в руках ходуном. Лет пять после этого, при каждом удобном случае старшине Тарасюку дарили книжки по истории Французской революции и почему-то Гавроша Виктора Гюго.

        'Vive le general Galliffet! Des aristocrates pour la pique!' переводится следующим образом: 'Да здравствует генерал Галифе! Аристократов на пику!'

        А посадку произвели только с третьего захода, но даже не сломали шасси.

        Как поймать тараканов на сгущенку

        

        Вдруг из подворотни

        Страшный великан,

        Рыжий и усатый Та-ра-кан!

        Таракан, таракан, Тараканище!

        Корней Чуковский

        Это был не просто приказ, а приказ, подкрепленный просьбой очень высокого начальника. Дело было в следующем: наши коллеги везли некий вельми важный и секретный груз. Они должны были торжественно передать его нам и отбыть назад, но, на самом деле, груз оставался при них, а мы везли дальше обманку. Везти этот немаленький ящик мы должны были демонстративно, соблюдая строгий временнОй график, и ни на йоту не отклоняясь от маршрута. Естественно, супостаты должны были пытаться этот груз у нас отбить, но мы должны были героически его оборонять, строго до указанной в приказе точки, где у крокодила, везшего ящик, должно было отлететь колесо, после чего мы трусливо должны были сделать ноги, ну, и еще в приказе и инструкциях к оному был ряд нюансов. Но, сами понимаете, на войне еще не было ни одного плана, который шел бы строго по себе любимому...

        Первым забил тревогу Таракан. Местные товарищи, из преданных идеям социализма альгвазилов, сообщили ему, что за нашими коллегами, сдавшими нам груз, продолжается плотная слежка и, судя по всему, противник не очень-то поверил, что груз не у них. Охрана там была мощная, так что, нападения можно было не опасаться, но и задание надо было выполнять, плюс согласно одному из дополнений к приказу, трогать следящих было нельзя.

        Получилась идиотская ситуация... Мы должны были еще раз получить груз, который был вроде уже у нас, и убедить соглядатаев буржуазных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры, что это именно и есть то, за чем они гоняются, и что гоняться теперь надо именно за нами, и никак не иначе. Но как это сделать?

        Мозговой штурм состоялся немедленно, и, в принципе, не затянулся, но была одна проблема: и главный ящик, и его дубль издавали некий механический шум. И если с дубликатом все было нормально (и для отвлекающей копии даже был такой же, по виду, ящик), но вот с механическим шумом была задачка не из простых. Когда Птица в сердцах сказал, что надо завести десяток-другой громко тикающих будильников и положить их в ящик, а Генка ехидно спросил, где, мол, тут водятся будильники, молчавший все это время Тарасюк сказал:

        - Так тут цих будильникiв, як циган на конской ярмарке.

        И с хрустом раздавил сапогом нечто на полу. В этой местности обитало в огромном множестве некое шебутное насекомое из подвида гигантских тараканов, а по-простому - 'Кукарача'. Кишели эти кукарачи буквально везде, и были величиной чуть ли не с ладонь. Так что, теоретически, идея механического шума была решена, а для практического решения у нас был Тарасюк. Однако маскировку действий придумал Таракан (Аким еще пошутил о безжалостности капитана к своим дальним родственникам).

        На следующий день в городскую гостиницу с помпой въехало две странные личности в европейских тропических костюмах времен начала краха колониализма. Они назвались энтомологами и стали сходу набирать чернорабочих для экспедиции. Цель оной был отлов двух тысяч кукарач. Изначально они давали нанятым рабочим пробирки со сгущённым молоком для приманки, но, когда по совету капрала альгвазилов они стали выдавать ценную приманку только в ответ на сдачу добычи, производительность резко повысилась. Так что, нужное количество 'будильникiв' было отловлено, собрано и сложено в сундук. Товарищи по Варшавскому договору были, действительно, помимо основной профессии энтомологами, и посоветовали нам, как расположить членистоногих пленных и чего им насыпать для нужной активности.

        А на другой день из места нашего базирования, на рассвете, рвануло две миниколонны: одна - из 'крокодила' и двух роверов, вторая - из двух 'крокодилов' и джипа, причем, в каждый из конвоев погрузили по одинаковому зеленому ящику, наняв для этого бездельников, слонявшихся вокруг места базирования.

        В нескольких километрах от города колонны разделились на развилке, но, учитывая, что погони с лихвой хватило на оба отряда, через десяток лье пришлось снова объединиться. После нескольких попыток перехвата и перестрелок, когда один ровер с милисианос всерьез улетел с трассы, оказавшийся последним в конвое 'крокодил' потерял два колеса подряд, и даже слегка загорелся, после чего экипаж экстренно эвакуировался. Погоня,обнаружив в БТР долгожданный ящик, предалась радости, которая длилась ровно до того, как они открыли крышку...

        Через час-другой я понял, что никогда не буду по-настоящему разбираться в человеческой психологии и мотивациях. Когда нас надо было поймать, дабы просто выполнить задание империалистических спецслужб, за нами, конечно, гнались. Гнались серьезно, но таки без фанатизма. А вот после вскрытия тикающего сундука с тараканами, охота кардиналистов за мушкетерами показалась бы, на фоне нашего анабазиса, легкой прогулкой в парке Фонтебло. После последней перестрелки мы вроде смогли оторваться, ушли по заброшенной дороге и уперлись в полузаброшенное селение. Почему полузаброшенное, спросите вы... А потому, что людей не было видно, но гавкающие домашние животные присутствовали.

        Оставив БТР в зарослях, Барон, Аким и Таракан на предпоследнем живом ровере отправились на разведку, дабы выяснить, есть ли тут сквозная дорога, дабы выскочить на трассу и обрадовать своим видом преследователей. Остановив машину у живой изгороди, из-за которой слышалось куриное кудахтанье и запахи готовящейся пищи, мы решили поискать местных жителей, для чего ломанулись прямо через густой кустарник, но открывшаяся картина радости нам не принесла, ибо перед нами стоял LVT-7, БТР морской пехоты юнайтедстейс мать их юнион. И мы точно знали, что один этот зверь не ходит, а исключительно и только стаей, а стая в данном случае - это много штук LVT-7 разных типов, и это минимум батальон. И как оно сюда вощще попало, если к морю даже на самолете лететь несколько часов.

        - ***** себе, - сказал Аким.

        - ******, - сказал Таракан,

        - Сен-Шамон, блин, - сказал Барон, опустив автомат и сплюнув на землю.

        - А почему Сен-Шамон? - подозрительно спросил Таракан. - А ты на ходовую посмотри,- ответил Командир...

        Гусеницы и катки были грубовато, но аккуратно выполнены из бревен и досок, и не покрашены, в отличие от корпуса. Это был прекрасно выполненный макет. Материалы там были весьма широкого диапазона: и металл, и пластик, и дерево, и обрезки водопроводных труб. Самое сложное, как сказал нам автор макета, это было достать краску, но достал, хотя это было непросто. Этого странного типа звали Тонго, он был инвалид позапрошлой местной войнушки (у него после ранения и операции одна нога была короче другой). И была у него настольная книга в виде подшивки военных журналов, где он и увидел фото и проекции 'Бегемота', которого ваял почти полгода.

        Мы тепло распрощались с изобретателем, который объяснил нам, как и куда ехать, и, объединившись с основными силами, рванули по трассе, где нас радостно подхватила, потерявшаяся было, погоня.

        Тут как раз подоспело время и место главной подставы. Мы устроили аварию предпоследнему 'Крокодилу' и, облепив ровер и джип, стали уходить в вельд большими зигзагами. Часть погони упрямо потянулась за нами. Слава Карлу Марксу, у противника не было авиации, но авиация была у наших союзников. Что там, казалось, за 'беда' - четыре вертолета, пусть и в камуфляже, но в целом - это четыре 'турельки' и восемь подвесок с НУРами. А охота с вертолетов на неорганизованную группу автотехники с вкраплениями легкой брони и плюс без реального ПВО -это уровень сборной по биатлону в детском тире. Так что, погоню истребили, вернее, ту её часть, что за нами погналась, а вот тех, кто курочил наш подбитый БТР с секретным ящиком, почему-то не тронули. Так и закончилась эта, не совсем понятная, история.

        А вот Тарасюк долго еще сокрушался по поводу неправильно использованной сгущенки. Ведь была она из его личных запасов.

        P.S. А макет Тонго, а также его деревушку, разнесла авиация во время следующей войнушки.

        БОЛЬШАЯ БАНКА С КАШЕЙ

        

        - Дельный, что и говорить,

        Был старик тот самый,

        Что придумал суп варить

        На колесах прямо.

        Суп - во-первых. Во-вторых,

        Кашу в норме прочной.

        Нет, старик он был старик

        Чуткий - это точно.

        Александр Твардовский

        Две вечные проблемы (а именно: дураки и дороги) по отдельности еще решаемы, но когда они объединяются...

        В одну местность, ввиду обострения обстановки, срочно понадобилась переместить некое революционное КЦ для использования его против прислужников империализма. Но единственная дорога, по которой туда можно было попасть, по целому ряду причин была непроходима для транспортных конвоев, и командование порешило, что надо делать там ВПП, способную принять "Фантомсы"*.

        А наша команда только что закончила обучение местных патриотов обращению с карамультуками, которые, если честно, мы же им и привезли. Короче, нас строгим приказом прикрепили к инженер-полковнику, которому было поручено все устроить и построить.

        Все началось с того, что Тарасюк выменял на автомобильный прицеп без одного колеса полевую кухню...

        Старшина получил благодарность и взыскание одновременно. Благодарность за то, что кухня была кстати, ибо при нас был взвод местных повстанцев, а взыскание за то, что появился геморрой по имени "дрова и повар". Сами понимаете, что по обычной армейской практике об инициативе за кухню стал отвечать сам старшина. Но Тарасюк, на то и был старшиной, что бы уметь все на свете. Жгучий соус пири-пири, калулу, бамия, концентраты из пайка, куры, короче, смесь муамбы с джеромовски-гашековским гуляшом приготовил нам наш новый повар на свой первый обед, эти яства пошли на ура и полностью привязали его к этой кухне, ибо другого повара никто уже видеть при ней не хотел, ни из личного состава, ни из командования. Но не успел Тарасюк расстроится, как судьба подкинула ему подарок, вистину ставшей усладой до исстрадавшейся старшинской души...

        Инженер-полковник, узнав предысторию и попробовав это творение старшины (я имею в виду гуляш, а не кухню), пришел в восторг и дал нашему гарному хлопцу карт-бланш на организацию всего диапазона снабжения проекта. Как сказал по этому поводу Аким, на огороде построили посудную лавку и пустили туда Тарасюка. А народно-хозяйственная ситуация складывалась следующая...

        Пригодное для строительства ВПП место было мало подвергнуто зарослям и мелким колдобинам, дерн был тоже на уровне, но маловато было места для пробега, то есть - надо было удлинить полосу метров на 400 и расширить метров на 100. Но, увы, техники не было, стройбата тоже, а было только местное население и Тарасюк. И старшина начал действовать.

        Во-первых, он выдал полковнику список необходимых для выполнения заданий грузов, в первую очередь - это был шанцевый инструмент, и не в последнюю очередь - сгущенка. Полковник удивился данному пункту, но старшина, честно округлив глаза, доложил, что это згущене молоко необходимо як дополнительное харчування для повышения производительности працювання местных угнетенных трудящихся. Полковник обалдел, но подписал. Но будучи педантом, добавил комплект палаток для расположения рабочих, и палатки эти сыграли потом роль ружья, висящего на стене в Чеховской пьесе.

        Через пару дней кирки, лопаты, пилы, сгущенка, сухие белила, палатки и еще кучу разного барахла должны были сбросить с парашютами (к сожалению генеральный груз, для которого готовилось ВПП был слишком нежен для такой транспортировки). А пока ожидались грузы, Тарасюк, Аким и Таракан решали вопросы с наймом рабочей силы. Рядом очень удачно обитало племя, мужчины которого в свое время привлекались колонизаторами к земляным работам, и народ там знал, что лопатами не пилят, а пилами не копают. Тарасюк был убит тем, что впервые не прокатили в качестве предмета обмена патроны, которые тут вроде всегда и везде ценились. Но когда вождь мечтательно сказал, что в обмен на аренду пару сотен землекопов (при полном их материально-технически-продуктовом обеспечении со стороны заказчика) он должен получить "гранде кашу в банке", то старшина понял, что вождь хочет полевую кухню, чтобы варить племени кашу плюс большие банки со сгущенкой. (А избавиться от этой кухни и связанными с этим обязанностями, старшина мечтал, как старая дева о разводе новобрачной соседки). Так что, высокие стороны ударили по рукам.

        Как на зло, в этот момент рядом не было ни Таракана, ни Акима. Ребята в это время азартно гоняли по зеленке диверсанта, который выстрелил в их сторону и пытался после этого скрыться в одной из хижин местных Черемушек. Бедный злодей не знал, что скрыться от Таракана - это катахреза. Тут припоминаю один случай...

        Во время большого праздника в столице, только что освобожденного от пособников Империализма молодого государства, из ликующей толпы, в одного из новых министров очень удачно всадили три пули, причем, удачно в обоих смыслах: во-первых, попали, но, во-вторых, не до смерти. Праздник проходил в большом патио с фонтаном посередине, народу там было под сотню, но оцеплением командовал Дитмар, и, после первого же выстрела, оцепление произвело полный орднунг с блокировкой места преступления. Когда включил более мощное освещение (дело было сильно к вечеру), то в фонтане обнаружилось под дюжину пистолетов разных моделей, а у одного из гостей обнаружили револьвер с двумя патронами в барабане. Подтянувшийся позже Таракан с внимательным пристрастием допросил владельца револьвера, и пришел к выводу, что это не он стрелял. Экспертизу было проводить негде, тем более, что в день предыдущий все присутствующие, у кого официально было оружие, салютовали в воздух по поводу начала праздника, а оружие до нынешнего вечера почистить было не досуг. Но местный Молчи-Молчи уже решил для себя кто преступник, и не хотел видеть других версий. Тем более, что гильз на земле обнаружено не было, а в револьвере не хватало четырех патронов.

        Барон, весьма уважавший навыки Таракана, убедительно настоял, чтобы капитану дали отработать свою версию, а учитывая, что за его спиной стояли Арканя и Тарасюк с РПД-44, а Дитмар намекнул, что никого не выпустит за оцепление, пока геноссе Шабе не закончит свое расследование, консенсус забил ключом.

        Короче, Таракану дали полчаса, но он уложился гораздо быстрее. Выстроив десяток самолично выбранных подозреваемых, Таракан окинул их цепким взором и ткнул стволом Стечкина в сторону здоровенного детины в камуфляжных брюках и цветастой тунике. Отверстия в материи зоркий глаз капитана зацепил сразу, а в большом мешковатом кармане бельгийских штанов было также обнаружена дырка, да еще три гильзы в придачу. Позднее Таракан объяснил пути своих рассуждений. У первого парнишки был Веблей калибра .455. Три таких пули с нескольких метров - это соответственные дыры в мишени и, соответственно, полные кранты клиенту, а тут ранки от калибра миллиметров 7, следовательно, стреляли из пистолета, а раз никто ничего не видел и гильз нетути, значит, стреляли из кармана. Короче, элементарно, Ватсон.

        Так же и в этот раз Таракан вычислил злодея в один момент: из пяти сидящих вокруг котла пейзан, он выбрал того, у которого были отнюдь не крестьянские руки и, вдобавок, характерная мозоль на указательном пальце.

        И вот, наконец, закипела работа. Инженер-полковник разбил рабочих на бригады, каждой бригаде был выделен участок работы, а так же котел, который входил в оплату и, естественно, ежедневно выдавался приварок. Так что, все шло по плану, аэродром был готов в срок, но наступил день окончательного расчета, и Тарасюк понял, что его сегодня, наверное, убьют, причем, видимо, несколько раз... Оказалась, что "гранде каша в банке", это - grande casa branca, то бишь - большой белый дом. А вовсе не полевая кухня. Самое интересное было то, что в качестве примера полковнику был предъявлен вырванный из какого-то журнала листок с фотографией Таджмахала.

        Нет, мы всегда знали, что старшина Тарасюк - гений, но не догадывались, что предела его гениальности просто не может быть. Когда инженер-полковник испуганно-грозно потребовал от Барона объяснений, то Тарасюк, испросив в уставной форме разрешения обратиться к товарищу полковнику, отрапортовал, что, во-первых, цей староста жадний, як куркуль, а, во-вторых, бiлий дом йому построят, якщо только товарищ полковник дозволить использовать остатки материалов от строительства аэродрома. А на вопрос, какие именно остатки интересуют старшину, Андрей ответил, что нужен-то чуток белил, палатки и еще яка-то ерунда. После чего полковник махнул рукой и дал срок сутки, ибо через сутки на первом самолете прилетает большое начальство. А старшина, забрав себе в подчинение взвод союзников, приступил к выполнению задания. Меньше чем через сутки, на окраине главной деревни появилось поражающее воображение белоснежное здание. С четырьмя шестиоконными крыльями и донжоном посерединке. А были это всего-навсего четыре армейских брезентовых палатки УСБ-56 (10х7 метров), установленные крестом вокруг поднятой на помосте шатровой французской палатки, ну, все это было покрашено белилами. А перед этим безобразием стояла, покрашенная в белый же цвет полевая кухня. Вождь, пришедший в дичайший восторг, попытался подарить подполковнику французскую 75-мм полевую пушку образца 1897 года, полковник почему то отказался от этого подарка, хотя пушка была не самая плохая и даже участвовала в битве под Москвой в 1941 году.

        Аким после этого случая уважительно именовал Тарасюка не иначе как наш Карбюзье, добавляя... белый-белый.

        Р.С. После первого же тропического ливня "белый дом" стал зеленоватым, но мы были уже далеко от этих мест.

        Р.Р.С. белила нужны были изначально для разметки грунтовой ВПП.

      Снаряды, Белый лев и герр профессор

        

        Военная логистика зиждется на снабженцах, вернее на уровне их компетенции, а при ее отсутствии, случаются всевозможные казусы, которые приходится исправлять, тем кто окажется в ненужном месте, в ненужное время. В данном случае это была наша группа, но сначала небольшое артиллерийское отступление...

       Жила была на свете 122-мм гаубица М-30 и, хотя была она образца 1938 года, но воевала до сих пор, то есть последней четверти ХХ века и на пенсию не собиралась и находилась на вооружении армий полусотни государств. Стреляла эта система разными снарядами, но все они были так называемого "раздельного заряжания", то есть сначала в ствол засовывался снаряд, а потом гильза-картуз с порохом. Дивизион этих прекрасных орудий, был поставлен одной молодой революционной армии, естественно с полным БК из осколочно-фугасных гранат 53-ОФ-462, но...

        Перед отправкой снарядов, поступил приказ поменять заряды. Картузы вынули, но положить в ящики новые позабыли. И таким образом, доблестное победное наступление на прислужников империализма и неоколониализма, оказалось под угрозой. Ну не летают снаряды без пороха.

        Конечно к пункту назначения ближе было подойти морем, но с моря была блокада. А родной БРК "Прозорливый"*, как на зло был отозван в другую горячую акваторию, а жаль. Корабли потенциального противника, даже тени его боялись, знали, что на борту "Маленького убийцы больших кораблей" дремлют четыре злых "Термита", готовых прогрызть любой авианосец.

        Так надоевшей нам железки, под рукой увы тоже не было, но зато в нужную нам сторону пролегал торговый путь и сейчас он был достаточно оживленным, так как в Нагунде скоро начиналась традиционная ярмарка и многие торговцы, не смотря на войну, не хотели ее пропустить. Рефрежиратор привезший картузы, благополучно словил клин движка и другого нормального транспорта под рукой не было.

        Птица стал ворчать, что не проще бы было выслать оттуда к нам автоколонну, на что Барон на пальцах ему объяснил, что пункт назначения кишит агентурой противника и пойдет утечка, не только по колонне, но и не дай Маркс об не боеспособности артиллерийского дивизиона. Ведь уже через час после отбытия колонны, весь город будет знать, что грузовики пошли за снарядам. А тут всё-таки другая страна и про картузы никто ни сном, ни духом.

        Правда караваны были исключительно на тягловой силе, но время у нас было. Таракану с Тарасюком, было приказано найти оказию и договориться о перевозке груза. И они подсуетились. Эта пара кстати, весьма дополняла друг друга. Гений снабжения и четкий Мочи-Молчи, да еще Арканя с пулеметом, как силовая поддержка.

        Ребята надыбали полупустой караван искавший попутный груз. Это было род изгоев Массаи. Они уже много лет назад прибыли в эти места из Кении и кочевали по саване, занимаясь перегонами скота и доставками медленных грузов на тех же волах. Они обрадовались попутчикам с грузом, обозначенным, как муфты для нефтяных труб. А Тарасюк помимо транспортировки, напросился в официальную охрану обоза, при чем так лихо торговался, что с учетом взаимозачетов, с нас взяли в общей сложности, всего два ящика патронов 7,62 мм и к огромному расстройству старшины, три дюжины трехлитровых банок сгущенки (эта была изощренная месть Таракана, за старый прикол*).

        В караване к нашему удивлению, присутствовал этнограф-археолог, который как не странно был действительно и этнографом, и археологом в одном флаконе, причем не откуда-нибудь, а с факультета востоковедения и археологии Гейдельбергского университета и языков он знал больше чем Таракан и Арканя вместе взятые и плюс к этому был милейшим интелем-гуманитарием, легко съевшим нашу легенду о наемниках из Трансвааля, отслуживших пять лет в Легионе. На ремне у герра профессора Штакенберга висела кобура Веблея, но в ней как выяснилось были всевозможные кисточки, шпатели и лопатки, для тонких археологических работ. Профессор быстро вписался в наш коллектив. И в первую очередь как переводчик.

        Караванщики были весьма экзотичны, в своих национальных Масайских костюмах, увешенные

       своими Оркума, Орпаракваями, с Олалемом* на поясе и естественно с Калашами.

        Мы по-быстрому загрузились и тронулись в путь. Пока мы шли в окружении других караванов, главной задачей было отгонять от конвоя воришек и следить затем, чтобы в дорожной толчее, у нас не откусили бы одну из арб. На другой день, мы уже в гордом одиночестве ехали по саване.

        Но Бадеджо, старшина каравана, проявлял беспокойство. Он сказал, что во время ночевки на нас обязательно попытаются напасть и охрана, то есть мы, должна быть на готовые.

        На двух арбах кстати, появилось нештатное дополнение. Старшина откуда-то приволок неплохие доски странного цвета, для дополнительной защиты нашего ценного груза и снаружи арб были устроены некие откидные лавки, опускаемые в светлое время дня как сидения и служащие в поднятом виде допзащитой бортов ночью. Соответственно сопровождение днем сидело частью на лавочках, а частью сверху груза, а ночью естественно под арбами. Увидев эти лавки, Бадеджо пришел в жуткое возбуждение и предложил нам пять винтовок Гра и одну девственницу, если мы после доставки груза, оставим эти доски ему. Командир показал Тарасюку кулак и сказал, что подумает.

        После экспресс дознания, старшина увидел двух пейзан, которые изнемогая тащили эти доски. С помощью доброго слова, пистолета Боаунинг Хайпауэр и пачки сигарет, Тарасюк убедил пейзан, погрузить эти доски на машину.

       -" Звiдки я знаю товариш капитан, сперли вони цi доски або як . Я их чесно обмiняв на цигарки" -

        И была еще одна новация, за которую командир простил старшине аферу с досками...

        На рынке в пункте отправления, Тарасюк встретил нашего старого знакомого Шеф-капрала бригады саперов Французского Иностранного Легиона в отставке, Жозефа Лежамбона по прозвищу Окорок, он там что-то на что-то менял, но процесс не клеился. Старшина оказал помощь коллеге огнем и маневром, за что получил маржу в виде дюжины парных мотоциклетных фар, шести аккумуляторов и зарядного устройства, работающего на бензине, либо на мускульной силе, причем аккумуляторы были заряжены под завязку, так что на ночевку, фары установили на шестах над повозками. А доски кстати Лежамбон ему и довез на своем Рено до места дислокации.

        На вечернем привале, профессор завел беседу про местные легенды и спросил, что уважаемым масаям известно о легенде про призрак Белого льва, после чего Бадеджо метнул в герра Штакенберга свой Олалемом и только реакция Аркани спасла неудачливого этнографа.

        Бадеджо объяснил нам, что поминать этот призрак ночью нельзя ни в коем случае.

        Африканская ночь падает внезапно, как будто выключатель кто-то повернул. Арбы были поставлены в стилизованный круг, волов согнали внутрь. Мы заняли позиции и частично бдели, а частично спали в пол глаза. Часа в два пополуночи, заволновались и затявкали Басенджи* караванщиков. И из темноты раздался шум и проклятия сквозь зубы. Не зря мы всё-таки, установили старые добрые колышки с натянутой проволокой.

        Вспыхнули фары рассеяв темноту и по застывшим от неожиданности налетчикам ударили длинные очереди Калашей и РПД. В ночном бою было не до экономии патронов. С нашей стороны потерь не было, а налетчиков положили всех.

        А на следующей ночевке, всю ночь со всех сторон слышались вой и рычание, который сразу же прекращался после включения фар. А собаки всю ночь скулили и жались к людям поджав хвосты.

        Утром в отдалении от лагеря, мы обнаружили огромные следы львиных лап.

        Караванщик запретил своим людям разговаривать с немцем и приставил к нему здоровенного воина. Который неотрывно ходил за профессором поигрывая своей Оркумой и уже на подходе к конечному пункту нашего путешествия, сплавил профессора на встречный караван, и профессор не рискнул этому противиться...

        Итак, очередной анабазис окончился удачно. Осколочно-фугасные гранаты 53-ОФ-462 получили полную комплектацию, а вот с пушками получилась небольшая накладка... На них не оказалось прицелов, это был конечно не наш вопрос, но кое-что мы по этому поводу сделали, но это уже совсем другая история, о Маугли и мудром удаве Каа.

        ПРИМЕЧАНИЯ

       * Большой ракетный корабль "Прозорливый"

       Водоизмещение: 3315 т. Размеры: длина - 126,1 м, ширина - 12,7 м, осадка - 4,3 м.

       Скорость хода максимальная: 39 узлов. Дальность плавания: 3900 миль при 14 узлах.

       Вооружение: 4х1 ПУ для противокорабельных ракет П-15М "Термит", 2х2 76-мм, 4х4 57-мм орудия, 2х2 533-мм торпедных аппарата, 2 реактивных бомбомета РБУ-2500.

       Экипаж: 270 человек.

       *Капитан Тараканов и контрразведчики союзников, засекли следы резидента противника. Дабы выяснить его личность, была разработана сложная многоходовка, а Тарасюк привлеченный к разработке как снабженец имеющий связи на базаре, дабы помочь товарищам, прошелся по своим связям на базаре и купил информацию за сломанный перочинный нож и обойму от СКС у рыночных мальчишек. Они рассказали, как помогали бармену-мулату, растягивать по деревьям какую-то проволоку. Тарасюк умел складывать два и два и сразу сообразил, что где антенна, там и шпиен чем и опозорил "коллег".

       *Оркума, Орпаракваями, Олалемом - Масайские дубинка, боевой посох и кинжал.

       *Басенджи - африканская самовыведенная путем природной селекции порода собак. Известна так же как: африканская не лающая собака, конголезская кустарниковая собака, лесная собака из Конго, собака Занде и.т.д. - одна из древнейших пород собак. Тявкает, поскуливает, но не лает.

      Как сделать ружье из клизмы

     

     Нас прислали в этот только что освобожденный партизанами городок, ставший тет-де-поном молодой республики, дабы мы осмотрели захваченный компаньерос секретный танк. При ближайшем рассмотрении, это оказался старый французский броневичок Панар*, переделанный местными умельцами с рудников на бронедрезину, которая могла ходить только по местной узкоколейке, соединяющей город с рудником. Остроумная конечно конструкция, но без двигателя и вооружения, интереса она не представляла. Мы ждали приказа о передислокации и дождались того, что к нам прилетел на Сесне, составляющей половину ВВС молодой республики, сам команданте Хорхе (После неудачной посадки, народные ВВС доблестно ополовинились).

        Команданте был лаконичен (этому стилю его научил профессор Иванов из Ордена Дружбы Народов, Университета той же дружбы народов, имени Патриса Лумумбы). "Компаньерос" - Сказал Хорхе - "У врага появились танки. Снаряды, благодаря покойному Васко им привезли"- "Почему покойного" - спросил Аким "Потому что расстрелян" - хмуро ответил Хорхе и продолжил - "Наливники везут горючку для танков по шоссе ?18. И если подвезут, то фронт будет прорван и столица падет". -"И какие будут выводы"- спросил Барон заранее хмурясь. -"Вы перехватите и уничтожите конвой с горючим"- ответил Хорхе -"А почему мы"- спросил Таракан -"А потому что больше некому"- просто сказал Хорхе и протянул командиру пакет с приказом.

        На все про все у нас было три дня, из которых сутки на дорогу. Объект исполнения состоял из восьми наливников (шесть с соляркой, два с бензином) и одного, двух джипов с пулеметами. Нас было шестеро, с двумя РПД-44, одной Драгуновкой и естественно с Калашами. Для уничтожения одной колонны было маловато и что особенно хреново. ни одного БТРа или простого РПГ в доступных ареалах не наблюдалось. Но у нас был Тарасюк...

        И он же и подал идею, рассказав, как его дед, будучи в партизанах, расстреливал немецкие паровозы из Противотанкового ружья. А Таракан в свою очередь нашел точку приложения для талантов нашего бравого старшины.

        В единственной приличной местной ресторации, пребывающей в единственном приличном местном отеле, капитан Тараканов познакомился с очень интересным типом. Это был некий дон Педро с длиннющей фамилией. Он был последним латифундистом в этой местности, но его никто не смел тронуть. Ни левые, ни правые, ни Легион, ни отморозки от Негритюда.

       Этот сеньор был родственником владельцев некоего банкирского дома, имевшего отделения и в этом ареале и в Европе, а лояльный банк находящийся под рукой, это вещь вельми необходимая как революции, так и контрреволюции. Увы, но без денег в наш меркантильный век, не происходит ничего. Дон Педро коллекционировал огнестрельное оружие и когда Таракан вошел в зал ресторан, как раз мучался с изящным творением Испанских оружейников под названием "Габилондо -Лама 1931", а проще испанской перепечаткой старого доброго Кольта 1911. Таракан, сам завзятый фанат оружия, извинившись поинтересовался данной зброей, и сходу помог вставить непокорную деталюшку, после того обосновался за столом сеньора и под старый Порто, предался с ним увлекательной беседе на оружейные темы. Тут то и выяснилось, что Дон Педро во-первых фанат продукции фирмы "Llama - Gabilondo y Cía. S.A.", но не всей линии, а редких моделей. И плюс интересуется оружием Второй Мировой и недавно приобрел какие-то странные немецкие ружья, магазинные, тяжеленые, с сошками, нечто вроде крепостных ружей, но вот к ним нет патронов, и калибр не совсем ясный, 14, 5 мм. Таракан сходу сделал стойку, но не подал виду и даже наоборот, выразил сомнение по частностям, за что был моментально приглашен в гости в усадьбу.

        Сначала, согласно правилам хорошего тона, они продегустировали Rhum Agricole,поговорили о погоде, ну а потом пошли в закрома. Странные немецкие ружья, имевшие клейма, соответственно Panzerbüchse 783(r) и Panzerbüchse 784(r), были затрофеенные Вермахтом Советские ПТРД-41 и ПТРС-41, т.е. противотанковые ружья В.А. Дегтярева и С.Г. Симонова, и было их по два экземпляра, что давало надежду добыть пару необходимых стволов без силовой операции. И когда синьор еще раз пожаловался на отсутствие патронов, Таракан будто бы случайно вспомнил, про знакомого коллекционера оружия Второй Мировой, у которого наверняка есть такие патроны, но предупредил, что сей индивидуум абсолютный жлоб. Я думаю уже ясно, что в качестве жадного Коллекционера будет выступать Тарасюк.

        При упоминании пистолетов Лама, капитан Тараканов вспомнил, что во время операции по охране представителя союзного правительства и локализации группы из пресловутого Корпуса Мира, пытавшихся исполнить и объект, и охрану, Таракан выменял у одного из союзников, захваченный им у диверсантов, шикарный пистолет скрытого ношения Llama Pressin*, в элитном подарочном варианте. Тарасюк выменял этот супер-гаджет у сержанта Народной армии, на две банки сгущенки, сказав, что это авторучка. Ящик патронов к КПВТ был у нас в машине, Тарасюк по дороге махнул его на коробку клизм, сказав командиру что патронив много не бывает.

        Тарасюка срочно одели в белый костюм, белую шляпу и черные очки, и повезли на торг. Тарасюк узнав, на что будет выменивать ПТРы загрустил, но Барон на него рявкнул и вопросы отпали сами собой. Единственно что старшина уточнил: "А що це таке латифундлист?", на что Аким радостно ответил, что это такой местный колхозник.

       Так что операция "Обмен" началась в установленные сроки. Присутствовавшие при этом Таракан и Арканя (в качестве главных полиглотов), периодически выходили "попудрить носик", дабы отсмеяться за дверью. Ну мало того, что торг Тарасюка, превосходил по внешней юмористической составляющей О Генри и Джерома вместе взятых, так еще наш старшина выступал под личиной богатого поляка и разговаривал на диком суржике, добавляя шипящие псевдопольские окончания. Тем более, что Дон Педро, почему-то уверенный в том, что поляки должны все время пить, беспрестанно подливал Андрею ром, что так же сказывалось на его вдохновении. После его фразы: "Пше поршем пана колгоспника перештать лохматить старую пани и отшдать зброю по нашшшим усссловиям", попудрить носик убежали сразу оба переводчика.

        Но в конце концов, консенсус состоялся. Дон Педро получил один цинк патронов (42 шт.)*, второй цинк из ящика мы оставили себе. Плюс к патронам рыдающий от экономности Тарасюк, вручил цьому жадiбному куркулю, позолоченный Llama Pressin. А Таракан посоветовал своему новому другу, согласно Устава РККА, смазывать патроны перед стрельбой ружейным маслом. Так что на точку мы прибыли вовремя и во всеоружии.

       Шоссе ?18 было единственной нормальной дорогой в этих местах и со времен колониальных войн, ее больше охраняли, нежели деструктировали. Следствием этого бережного отношения были минные поля вдоль обочин, и старые, и новые, причем каждая новая победившая власть, выклянчивала деньги на разминирование, и естественно тут же их разворовывала, и минные поля оставались пребывать в том же состоянии. Все это было очень удобно для нашей засады.

       В пятистах метрах от дороги тянулась цепочка холмов, там мы и затаились.

        По флангам были ПТРы, в центре пулеметчик и снайпер. ПТРС захавал себе Арканя, за ПТРД устроились Барон с Акимом (имея под рукой РПД44), а Тарасюк, как лучший пулеметчик, с вторым нашим пулеметом, занял центральную позицию рядом с лучшим снайпером группы Тараканом. Короче, дело было на мази. Когда появилась колонна, из семи наливников (вместо восьми) и двух джипов, и головная цистерна поравнялась с левофланговой огневой точкой, бахнул первый выстрел, за ним второй. Тяжелые 14,5 мм пули разнесли движки переднего и концевого бензовоза. А потом стали выбивать машины сближаясь к центру колонны. Один джип героически рванул в сторону холмов и взлетел на воздух наехав сразу на две мины. Второй попытался спрятаться за колонной и тоже поймал мину на колесо. А ПТРовцы, закончив с движками, перенесли огонь на емкости с горючим. Им помогали пулеметчики, поливая колонну бронебойно зажигательными, иногда отвлекаясь на охрану нашедшую проход в минном поле и пытавшуюся атаковать внезапного противника. Соляра не сильно хотела разгораться, но радостно пылающий бензин помог коллеге по нефтянке. С глубоким чувством выполненного долга, мы загрузились в свой любимый Ровер и вернулись на место постоянной дислокации.

        Р.S. Вернувшись на базу мы узнали, что танки потенциального противника, уничтожены ударом с воздуха ВВС союзников, нашего союзника, которые получив тяжёлые бомберы "Blinder", решили их срочно испытать. Вот такие дела

     

        *Панар - Panhard178. Распространенный французский броневик. Имел много модификаций. Официально состоял на вооружении в 1937-1964 гг, но в Африке бегал и в семидесятые.

        *Llama Pressin - пистолет скрытого ношения, конструкции капитана Корпуса оружейных инженеров и конструкторов Хуана Баутисты Уриарте дель Рио, на два патрона 7,65х15 мм Pressin.

        *Патроны 14,5 упаковываются по 42 штуки в металлические оцинкованные коробки (цинки). Две металлические коробки уложены в деревянный патронный ящик. Таким образом ящике 84 патрона.

      

Применение образа Паниковского в диверсионных операциях

     

     Правительство одной молодой постколониальной республики, оказалось антинародным, так как партизаны в окрестных джунглях, догадались заявить в слух, о своей приверженности к идеям Клары Маркс и Карла Цеткин, что выразилось в излившимся на них потоке ППШ, Дегтярей и прочих милитаристических вкусностей, и посему столица, пока еще находящаяся под игом антинародного режима, должна была вот, вот, пасть.

        Но сложилось так, что падшее правительство, собиралось бежать из столицы по железной дороге на спец-эшелоне, где помимо старинного пульмана бывшего Губернатора провинции, были вагоны груженные весьма полезными для будущей Народной армии вещами, полученными империалистическими марионетками от своих хозяев накануне.

        Это были рации, шанцевый инструмент, полевая типография, полевая пекарня, полевая прачечная, полевые энергомодули, и многое другое необходимое не меньше, чем пулеметы и снаряды, и на десерт вагон набитый ящиками новеньких автоматов Беретта-12С, с БК в виде патронов "парабеллум". Причем продукция Миланских оружейников была замаскирована под какую-то никому ненужную сельскохозяйственную хрень и попала в эти места настолько случайно, что об этом знало только наше командование. Рядом на путях стояли еще два эшелона со скарбом бегущих чиновников и провизией со кладов ООН (видимо на дорожку).

        Приказ был однозначен, во-первых, спец-эшелон не должен был уйти из города, а во-вторых оружейный вагон надо было изъять и передать по команде.

        По закону подлости, мы как раз закончили передачу ППШ и Дегтярей революционному народу и не успели уехать, так что приказ был переадресован нам.

        Составляющие ситуации были следующие:

       Железка по местным традициям была территорией экстртерриториальной и рвать ее было нельзя.

       Наступление сторонников Клары Маркс должно было начаться ровно через три дня.

       Эшелон охраняла сравнительно боеспособная Гвардейская бригада в составе аж семи десятков штыков (Для тогдашней Африки, бригада такого состава нормальное явление).

        И начался мозговой штурм. В котором участвовал в том числе и начальник разведки союзников камарада Хуарес (про вагон с автоматами ему было знать не положено). Он кстати и предложил, передать по своим каналам, что правительству не будут чинить препятствий при эвакуации на автомашинах по шоссе и даже почти не будут обыскивать.

        Но самое радикальное решении, как ни странно выдал старшина Тарасюк, присутствующий на совещании, как ответственный за матобеспечение. Но сначала о предыстории...

        Год назад старшина весьма сильно провинился, проведя гешефт в форме не санкционированный командованием. Тарасюк, получив приказ срочно изыскать транспорт, умудрился выменять на ящик гвоздей, неисправный пулемет Браунинг и пятьдесят литров стекломойки (выдаваемой им за особый сорт Кюрасао) на Ровер обслуживающий супругу главного местного Команданте. Скандал был жуткий, Барон еле смог прикрыть своего старшину, повернув дело так, что машину похитили враги, а героический старшина ее спас. Оргвыводов естественно не было, ибо старшина Тарасюк на этой планете был в единственном экземпляре, и замене не подлежал, но воспитательные меры были приняты серьезные и помимо люлей, на Андрея была наложена командиром следующая епитимья... Каждый месяц, старшина был обязан прочитать одну книгу по списку, утвержденному командиром, причем книгу для прочтения он должен был изыскивать сам. Аким правда предложил, лишить старшину на месяц сгущенки (которой старшина частенько пользовался для обмена), но командир не одобрил, посчитав это не только жестоким для старшины, но и вредным для группы. Накануне Тарасюком был прочитан "Золотой теленок", приведший старшину в восторг, но с налетом определенного скептицизма. Как он потом сказал: Книжка конечно гарная и смешная, но хлопци тамошние уж больно простоваты. Все делается гораздо проще и швидче. А Сашко Балаганов, вообще кинь с вухами. Зачем было пилить гири. Их надо было просто сбросить с высоты или найти хорошее сверло.

        И вот теперь старшина предложил запустить слух о том, что вражеские министры собираясь убегать из города, спрятали свой золотой запас в колесах вагонов. Ведь колесные пары, похожи на огромные миски, так от ци хитри хрущи, зробили, стальные миски в форме колес, залили их золотом, чем-то замаскировали и распределили между вагонами спец-поезда. Камарада Хуарес попросту выпал в осадок и потом тайком поинтересовался у Акима, а нельзя ли мол компаньеро Тарасюка пригласить к ним Советником. На что Аким по большому секрету сообщил ему, что компаньеро Тарасюк на само деле генерал и пребывает тут инкогнито, и только притворяется старшиной, а мы все его негласная охрана, и работать Советником, ему не по чину, тем более что он скоро вернется в Москву в свое министерство. После чего все офицеры союзников, истово отдавали при встрече, смущенному старшине, воинское приветствие.

        Короче план был запущен и к всеобщему удовольствию заработал, ведь легенды о золотых накоплениях любой власти, всегда истово принимаются на веру народом.

        Сначала охрана, задерживая и обстреливая непонятных личностей, как в форме железнодорожников, так и без, пытающихся подобраться к поезду с молотками и зубилами, ничего не понимала, вернее считала, что нарушители хотели ограбить вагоны. Но потом информация таки просочилась, а как-то под утро на бедные колесные пары ринулась буквально толпа, все закончилось стрельбой и поножовщиной. Пока штатские хаотично лазали по окрестным эшелонам, охрана стала проверять в первую очередь спец-эшелон, куда злым словом и автоматом, посторонних не пустили. Не размениваясь на молотки и зубила, гвардейцы попросту стали стрелять по колесным парам, естественно забравшись под вагоны, ведь золото по слухам было именно на внутренней части колес. Конечно пошли рикошеты, появились раненые и вдруг в свете уже наступившего светлого времени суток, после удара пули, на одном из колес появилась сверкающая золотом бороздка, следы выстрелов по другим колесным парам этого вагона, так же зазолотилсь к всеобщему счастью. Учитывая, что эмоциональные гвардейцы заорали на радостях во всю глотку, информационный посыл дошел до всех окружающих и вокруг злополучного пульмана закипел бой. А командир гвардейцев, хитрющий мулат, служивший еще в колониальных войсках, приказал вывести из строя все три паровоза, не пожалев дефицитных толовых шашек. А на окраинах города уже фырчали ППШ Революционной армии.

        Задание было выполнено, а "золотые колеса" оказались отделанными накладками из бронзы, такой каприз был у старых вагоностроителей. Так что не все золото, что блестит.

       Р.S. А итальянские ящики, до аэродрома отправки, охранять, грузить, разгружать и транспортировать пришлось естественно нам. Согласно инструкции, мы ориентировались только на маркировку и ящики не вскрывали. А когда ящики надо было наконец грузить в "Фантомас"*, командир корабля потребовал согласно уже своей инструкции проверить груз на наличие взрывчатки, и выяснилось, что автоматы и патроны были только примерно в четверти ящиков, а в остальных были железки явно штатского вида, которые Тарасюк сразу опознал как: "Лемеха для колгоспних плугив"

        С тех пор, каждый раз, когда я вижу фото с итальянскими карабинерами, вооруженными Беретта-12С, у меня в ушах звенит забористый мат. Ох уж эти рефлексы.

       

       *Фантомас - прозвище у пилотов Военной авиации самолета Ан-12 (за характерный фас).

     

   Сколько пулеметов можно выменять на два теодолита

  

  Теодолиты, пулеметы

   И все сбывается вокруг

   Когда присутствует в команде

   Непревзойденный Тарасюк

  

  

  

  

   Группа археологов из непонятной страны (окружающие называли нас инглези и мы ими и стали) занималась своей не совсем понятной местным пейзанам работой. Но археологи были хорошо вооружены и глаза у них были добрые, так что эксцессов не было.

   Задание у нас было простым, сопроводить и прикрыть если что мини-конвой мелкого торговца из пары грузовичков, на одном из которых, он нас типа подвозил. При этом вести себя надо было тихо, ничем себя, не выказывая до тревожной ситуации. Она была только один раз, но коллеги справились сами.

   Мы ожидали распоряжений по эвакуации в городке районного масштаба, контролируемым коалиционными силами разной окраски. К нам относились мирно. А один местный товарищ Саахов, узнав, что мы археологи, радостно воскликнул "Аааа нефть ищете!" и попросил, как только мы найдем нефть сообщить ему. Он поставит охрану и кроме нас никого туда не пустит, пока не приплывет танкер (до ближайшего порта было 400 километров).

   Короче мы уже так сказать почти собрали чемоданы, как вдруг по рации пришла матерная просьба. А кто понимает, такие просьбы порой сильнее приказа.

   В соседней стране была законсервированная железная дорога. Так вот по этой дороги, плохие люди, причем все сплошь враги социализма и соответственно наймиты империализма, решили начать переброску военных грузов и подкреплений, другим врагам и наймитам. На этой железке из-за сложного рельефа местности было аж пять мостов, хозяева иссякнувшего рудника чего-то редкоземельного, не мелочились. И все эти мосты, с внезапной точки зрения нашего командования, были лишними в этом рельефе. Дружественной авиации в доступном радиусе увы не было, зато были мы. Как сказал лейтенант Акимов:

  - "Как всегда. Сделай и то, и это. Но без всего. А чего надо достань сам. И опять работать по железке. Думаю, нам пора присваивать звание Почетных железнодорожников. Короче, пора выпускать Тарасюка!" -

   Археолог Тарасюк, как всегда превзошел сам себя. Два хороших французских теодолита, бывших у нас, как у истинных археологов, он сменял на девять пулеметов СГ-42 и двадцать семь снаряженных двухсот пятидесяти патронных лент. Потом, пунцовея от стыда, он попросил из подотчетных сумм дюжину двадцатифранковых наполеондоров. Так, как, только за приплату, в придачу к пулеметам, нам обламывалось пол дюжины ящиков ТНТ. На вопрос командира, а знают ли партнеры Тарасюка, что это не совсем золото, старшина с фальшивым равнодушием пожал плечами. Так что судя по всему, тут теодолиты скорее были приплатой. (Потом выяснилось, что Тарасюк впарил эти теодолиты в качестве определителей наличия духов и охраны от оных. По версии старшины повешенной на уши партнерам, если посмотреть в теодолит на дом и в этом доме есть злые духи, то дом засветится зеленым).

   Но Птице, который был казначеем группы, пришлось еще разок тряхнуть мошной, дабы получить в аренды, бывшую автомотрису, бывшего губернатора области. Когда Барон узнал суть данного гешафта, Тарасюка спасло только то, что инфу он передал через Сокола, известного тягой к тонкой дипломатии. Два местных товарища, на которых был выход у Таракана, способствовали найму мотрисы, не больше не меньше, как на свадьбу командира. Он де должен привезти невесту с ближнего полустанка, куда ее привезут родичи. Золотые кружочки, распределенные по различным жадным и липким ручонкам, не только выделили нам средство передвижения, но и позволили в качестве машиниста и охранника, задействовать двух местных товарищей из "Копий народа".

   Ну а сама фабула операции родилась из припомненной лекции в Академии, о диверсионном рейде времен Гражданской войны в США, рейде неудачном, но с хорошей задумкой...

  

   Разведчик Северян Джеймс Эндрюс, задумал нарушить движение на главной артерии снабжения Южан, железной дороге Western & Atlantic Railroad (W&ARR), которая соединяла Чаттанугу с Атлантой (штат Джорджия). 12 апреля 1862 года Эндрюс с группой добровольцев угнал у конфедератов паровоз и направили его по железной дороге, с целью уничтожить попутные мосты и заблокировать единственный тоннель. Но, сжечь мосты и нарушить железнодорожный путь у них не удалось. Мост подожгли только один, но он не занялся. Пути не повредили. Тоннель не заблокировали. А погоня Южан плотно села им на хвост. Короче неудачливых диверсантов повязали и из 22-х человек, восьмерых повесили как шпионов.

  

   Мы решили применить эту задумку, но подойти к ее решению творчески...

   На мотрису были установлены шесть "Горюновых", слегка блиндированных помимо штатных щитков. Мотриса была мощная, так как была рассчитана на буксировку еще как минимум одного большого вагоны. Вместо вагона мы прицепили платформу еще с тройкой пулеметов.

  

   Доехав до "свадебного" полустанка, Барон как не странно не стал там ни на ком жениться, а показав кулак, насвистывающему свадебный марш Мендельсона Акиму, приказал перейти на путь ведущий через близкую границу к нужной нам железке и рвануть за собой стрелку. Далее мы стандартно рвали за собой мосты, стрелки на разъездах и участки железки на поворотах.

   Окружающая фауна нам почти не мешала. На одной станции, на перроне как раз выстроилась местная жандармерия, так завидя наши пулеметы, их начальник лихо отдал нам честь, а потом попытался строем увести вверенное ему подразделение, в чем не преуспел, ибо местные альгвазилы, после команды арш, бросились в рассыпную. И была весьма хилая засада, которую изделия Завода имени Дегтярёва, смели на раз. На последнем разъезде мы истратили почти под ноль запасы взрывчатки, взорвав даже старую паровозную водокачку.

   Ну а потом, был трехдневный марш через буш, всего с четырьмя стычками. За время пути Генка лишил нашего старшину географических иллюзий, рассказав, что Африка по площади в полтора раза больше СССР*. А Змей, отдельно предупредил Тарасюка, что бы тот не вздумал рассказывать американцам, что Африка больше Техаса, а то мол трепетные Зеленые береты этого не переживут.

   P.S.

   Когда год спустя мы проезжали через эти места, то выяснилось, что теодолиты еще функционировали, правда хозяев сменились. Рассказывают, что был достаточно жестокий бой за право обладания тотемом Белого Ньянга. Причем победившая сторона, приняла на себя долг проигравших археологу Тарасюку. Это была небольшая отара овец, которую старшина выцыганил в качестве бонуса.

   Когда Борька спросил у старшины, а чегой то местные его так уважают? Андрей ответил, Шо нема дурнив обманювати великого чаривника.

  

   ПРИМЕЧАНИЯ

  

  *СГ-43 - Советский станковый пулемет Горюнова.

   Скорострельность - 600-700 выстрелов/мин

  Прицельная дальность до 2300 метров

  Боепитание - ленты на 200 или 250 патронов

  

  *Африка - 30 370 000 км² СССР - 22 402 200 км²

  

Снаряды, Белый лев и герр профессор

  

Снаряд без пороха не катит

  

Ну а в снабжении скандал

  

Опять команду ждет дорога

  

А Герр профессор, задолбал

  

  

  

   Военная логистика зиждется на снабженцах, вернее на уровне их компетенции, а при ее отсутствии, случаются всевозможные казусы, которые приходится исправлять, тем кто окажется в ненужном месте, в ненужное время. В данном случае это была наша группа, но сначала небольшое артиллерийское отступление...

  Жила была на свете 122-мм гаубица М-30 и, хотя была она образца 1938 года, но воевала до сих пор, то есть последней четверти ХХ века и на пенсию не собиралась и находилась на вооружении армий полусотни государств. Стреляла эта система разными снарядами, но все они были так называемого "раздельного заряжания", то есть сначала в ствол засовывался снаряд, а потом гильза-картуз с порохом. Дивизион этих прекрасных орудий, был поставлен одной молодой революционной армии, естественно с полным БК из осколочно-фугасных гранат 53-ОФ-462, но...

   Перед отправкой снарядов, поступил приказ поменять заряды. Картузы вынули, но положить в ящики новые позабыли. И таким образом, доблестное победное наступление на прислужников империализма и неоколониализма, оказалось под угрозой. Ну не летают снаряды без пороха.

   Конечно к пункту назначения ближе было подойти морем, но с моря была блокада. А родной БРК "Прозорливый"*, как на зло был отозван в другую горячую акваторию, а жаль. Корабли потенциального противника, даже тени его боялись, знали, что на борту "Маленького убийцы больших кораблей" дремлют четыре злых "Термита", готовых прогрызть любой авианосец.

   Так надоевшей нам железки, под рукой увы тоже не было, но зато в нужную нам сторону пролегал торговый путь и сейчас он был достаточно оживленным, так как в Нагунде скоро начиналась традиционная ярмарка и многие торговцы, не смотря на войну, не хотели ее пропустить. Рефрежиратор привезший картузы, благополучно словил клин движка и другого нормального транспорта под рукой не было.

   Птица стал ворчать, что не проще бы было выслать оттуда к нам автоколонну, на что Барон на пальцах ему объяснил, что пункт назначения кишит агентурой противника и пойдет утечка, не только по колонне, но и не дай Маркс об не боеспособности артиллерийского дивизиона. Ведь уже через час после отбытия колонны, весь город будет знать, что грузовики пошли за снарядам. А тут всё-таки другая страна и про картузы никто ни сном, ни духом.

   Правда караваны были исключительно на тягловой силе, но время у нас было. Таракану с Тарасюком, было приказано найти оказию и договориться о перевозке груза. И они подсуетились. Эта пара кстати, весьма дополняла друг друга. Гений снабжения и четкий Мочи-Молчи, да еще Арканя с пулеметом, как силовая поддержка.

   Ребята надыбали полупустой караван искавший попутный груз. Это было род изгоев Массаи. Они уже много лет назад прибыли в эти места из Кении и кочевали по саване, занимаясь перегонами скота и доставками медленных грузов на тех же волах. Они обрадовались попутчикам с грузом, обозначенным, как муфты для нефтяных труб. А Тарасюк помимо транспортировки, напросился в официальную охрану обоза, при чем так лихо торговался, что с учетом взаимозачетов, с нас взяли в общей сложности, всего два ящика патронов 7,62 мм и к огромному расстройству старшины, три дюжины трехлитровых банок сгущенки (эта была изощренная месть Таракана, за старый прикол*).

   В караване к нашему удивлению, присутствовал этнограф-археолог, который как не странно был действительно и этнографом, и археологом в одном флаконе, причем не откуда-нибудь, а с факультета востоковедения и археологии Гейдельбергского университета и языков он знал больше чем Таракан и Арканя вместе взятые и плюс к этому был милейшим интелем-гуманитарием, легко съевшим нашу легенду о наемниках из Трансвааля, отслуживших пять лет в Легионе. На ремне у герра профессора Штакенберга висела кобура Веблея, но в ней как выяснилось были всевозможные кисточки, шпатели и лопатки, для тонких археологических работ. Профессор быстро вписался в наш коллектив. И в первую очередь как переводчик.

   Караванщики были весьма экзотичны, в своих национальных Масайских костюмах, увешенные

  своими Оркума, Орпаракваями, с Олалемом* на поясе и естественно с Калашами.

   Мы по-быстрому загрузились и тронулись в путь. Пока мы шли в окружении других караванов, главной задачей было отгонять от конвоя воришек и следить затем, чтобы в дорожной толчее, у нас не откусили бы одну из арб. На другой день, мы уже в гордом одиночестве ехали по саване.

   Но Бадеджо, старшина каравана, проявлял беспокойство. Он сказал, что во время ночевки на нас обязательно попытаются напасть и охрана, то есть мы, должна быть на готовые.

   На двух арбах кстати, появилось нештатное дополнение. Старшина откуда-то приволок неплохие доски странного цвета, для дополнительной защиты нашего ценного груза и снаружи арб были устроены некие откидные лавки, опускаемые в светлое время дня как сидения и служащие в поднятом виде допзащитой бортов ночью. Соответственно сопровождение днем сидело частью на лавочках, а частью сверху груза, а ночью естественно под арбами. Увидев эти лавки, Бадеджо пришел в жуткое возбуждение и предложил нам пять винтовок Гра и одну девственницу, если мы после доставки груза, оставим эти доски ему. Командир показал Тарасюку кулак и сказал, что подумает.

   После экспресс дознания, старшина увидел двух пейзан, которые изнемогая тащили эти доски. С помощью доброго слова, пистолета Боаунинг Хайпауэр и пачки сигарет, Тарасюк убедил пейзан, погрузить эти доски на машину.

  -" Звiдки я знаю товариш капитан, сперли вони цi доски або як . Я их чесно обмiняв на цигарки" -

   И была еще одна новация, за которую командир простил старшине аферу с досками...

   На рынке в пункте отправления, Тарасюк встретил нашего старого знакомого Шеф-капрала бригады саперов Французского Иностранного Легиона в отставке, Жозефа Лежамбона по прозвищу Окорок, он там что-то на что-то менял, но процесс не клеился. Старшина оказал помощь коллеге огнем и маневром, за что получил маржу в виде дюжины парных мотоциклетных фар, шести аккумуляторов и зарядного устройства, работающего на бензине, либо на мускульной силе, причем аккумуляторы были заряжены под завязку, так что на ночевку, фары установили на шестах над повозками. А доски кстати Лежамбон ему и довез на своем Рено до места дислокации.

   На вечернем привале, профессор завел беседу про местные легенды и спросил, что уважаемым масаям известно о легенде про призрак Белого льва, после чего Бадеджо метнул в герра Штакенберга свой Олалемом и только реакция Аркани спасла неудачливого этнографа.

   Бадеджо объяснил нам, что поминать этот призрак ночью нельзя ни в коем случае.

   Африканская ночь падает внезапно, как будто выключатель кто-то повернул. Арбы были поставлены в стилизованный круг, волов согнали внутрь. Мы заняли позиции и частично бдели, а частично спали в пол глаза. Часа в два пополуночи, заволновались и затявкали Басенджи* караванщиков. И из темноты раздался шум и проклятия сквозь зубы. Не зря мы всё-таки, установили старые добрые колышки с натянутой проволокой.

   Вспыхнули фары рассеяв темноту и по застывшим от неожиданности налетчикам ударили длинные очереди Калашей и РПД. В ночном бою было не до экономии патронов. С нашей стороны потерь не было, а налетчиков положили всех.

   А на следующей ночевке, всю ночь со всех сторон слышались вой и рычание, который сразу же прекращался после включения фар. А собаки всю ночь скулили и жались к людям поджав хвосты.

   Утром в отдалении от лагеря, мы обнаружили огромные следы львиных лап.

   Караванщик запретил своим людям разговаривать с немцем и приставил к нему здоровенного воина. Который неотрывно ходил за профессором поигрывая своей Оркумой и уже на подходе к конечному пункту нашего путешествия, сплавил профессора на встречный караван, и профессор не рискнул этому противиться...

   Итак, очередной анабазис окончился удачно. Осколочно-фугасные гранаты 53-ОФ-462 получили полную комплектацию, а вот с пушками получилась небольшая накладка... На них не оказалось прицелов, это был конечно не наш вопрос, но кое-что мы по этому поводу сделали, но это уже совсем другая история, о Маугли и мудром удаве Каа.

  

  

   ПРИМЕЧАНИЯ

  

  * Большой ракетный корабль "Прозорливый"

  Водоизмещение: 3315 т. Размеры: длина - 126,1 м, ширина - 12,7 м, осадка - 4,3 м.

  Скорость хода максимальная: 39 узлов. Дальность плавания: 3900 миль при 14 узлах.

  Вооружение: 4х1 ПУ для противокорабельных ракет П-15М "Термит", 2х2 76-мм, 4х4 57-мм орудия, 2х2 533-мм торпедных аппарата, 2 реактивных бомбомета РБУ-2500.

  Экипаж: 270 человек.

  

  *Капитан Тараканов и контрразведчики союзников, засекли следы резидента противника. Дабы выяснить его личность, была разработана сложная многоходовка, а Тарасюк привлеченный к разработке как снабженец имеющий связи на базаре, дабы помочь товарищам, прошелся по своим связям на базаре и купил информацию за сломанный перочинный нож и обойму от СКС у рыночных мальчишек. Они рассказали, как помогали бармену-мулату, растягивать по деревьям какую-то проволоку. Тарасюк умел складывать два и два и сразу сообразил, что где антенна, там и шпиен чем и опозорил "коллег".

  

  *Оркума, Орпаракваями, Олалемом - Масайские дубинка, боевой посох и кинжал.

  

  *Басенджи - африканская самовыведенная путем природной селекции порода собак. Известна так же как: африканская не лающая собака, конголезская кустарниковая собака, лесная собака из Конго, собака Занде и.т.д. - одна из древнейших пород собак. Тявкает, поскуливает, но не лает.

  

  

  

  

  

  

  

  

  

Снайперы и Аллигаторы

   Кишат чудовища в озерах

   Патруль жандармский на хвосте

   Но если снайперы в порядке

   То наш отряд пройдет везде

  

   Прижали нас на этот раз конкретно, а все начиналось вполне рутинно. Для повышения качества борьбы с империализмом и неоколониализмом на отдельно взятой территории, нам надо было туда доставить некий спецгруз, называющийся для разнообразия объектом и бывший борцом за счастье освобожденных народов, комраде Кондила, закончившим курс обучение в Университете дружбы с теми самыми народами, сразу по пересечении границы одевший униформу генерала Революционной армии, которую ему привезли двое встречающих.

   Точкой доставки являлся городок Сибаса, с нами был проводник из местных, знавший, как обойти блокпосты и маршруты патрулей, плюс был вброс дезы о нашем маршруте, короче объект, среди ночной тьмы, был вручен группе встречающих товарищей, прямо на окраине вышепоименованного города. Наш проводник, из племени Вавенда, с непроизносимым именем Нъкъхоу, отзывавшийся, впрочем, и на Ника (Аким прозвал его Ник с твердым знаком), переговорив с земляком, отвел в сторону командира и что-то ему сказал на ухо. Барон подал условный знак означающий: Тревога, Быстрый сбор, Уходим. Мы буквально растворились в темноте и через час уже были достаточно далеко от города в заброшенном краале. Командир озвучил информацию, полученную от комраде Нъкъхоу. Нас оказывается сдали и заказали. И буквально через несколько часов разворачивалась комплексная облава из военной полиции колонизаторов и борцов за свободу, конкурирующих с борцами за свободу, к которым мы привезли соратника. Дело было в том, что согласно дезы, нас с объектом ждали завтра, и завтра же нас должны были, так сказать локализовать. Полиция и борцы-конкуренты были из коренного населения и местность знали прекрасно, так что все было очень сложно. И тут комраде Ник предложил передислоцироваться в горы, к так называемому Черному озеру. О нем ходит много страшных легенд, там будто бы обитает гигантская медуза и гигантский же белый крокодил людоед. На берегу есть деревня потомков, выходцев из древнего королевства Мапунгубве, жители которой много лет приносили монстрам в жертву красивейших своих девушек. Ник был родом отсюда, но в деревню ему путь почему-то был заказан, но за то ему были не страшны озерные чудовища, так как из его семьи было принесено в жертву, в общей сложности двенадцать девствениц и посему Нъкъхоу для чудовищ табу. А преследователи туда точно не сунуться. Ну а сам Ник, знает туда Бушменскую тропу.

   До озера было где-то километров восемнадцать по прямой, мы думали, что будем добрые сутки лазать по горным козьим тропам, но у предгорий, Ник, после того как мы покинули транспорт, передав его родственникам нашего проводника, нас повели не вверх в горы, а вниз в лощину...

  

   Информация к размышлениям

  

   Ник-Нъкъхоу, стал нашим проводником случайно. Мы расположились на дневку в зарослях, рядом с заброшенным коралем. В корале был колодец, которым явно пользовались неизвестные проезжие путешественники, поэтому мы и расположились несколько в стороне и как выяснилось не зря.

   В кораль въехал грузовик, эскортируемый джипом с двумя пулеметами. Джип грамотно занял место на небольшом двурогом холме, ну а на свободную макушку, разномастно одетые и разномастно же вооруженные люди, которых объединяли черные арафатки, потащили какие-то непонятные предметы, из которых споро начала собираться устрашающая конструкция, на вид некая помесь виселицы и катапульты. Комраде Кондила, рассмотрев суету на холмах в подаренный ему Соколом бинокль, помрачнел и сказал: Это Мбвеха, "Черные шакалы". Бандиты и контрабандисты. Они сотрудничают с тайной полицией и поэтому их не трогают. Судя по всему, они собираются казнить предателя, а в предатели им может попасть кто угодно. А казнят они жестоко и мучительно. То, что они сооружают, это жертвенная клетка. Человек медленно растягивают в разные стороны, вплоть до разрыва мышц, и засыпают раны солью, а после часовых пыток, еще живое тело относят к термитнику.

   -"Говорите сотрудничают с охранкой"- сказал, как лязгнул бронещитком Барон -"Значит это противник"- и махнув рукой в сторону холмов, приказал: ", Аким и Борька снайперы, гасят джип, потом перенос огня на основную группу. Тарасюк и Сокол из пулеметов локализуют любое движение к автобусу. Птица, Никита и Таракан, выдвигаетесь вперед, дорабатываете из автоматов и освобождаете пленного. Генка со своим МГ держит тыл. Время пошло!".

   Ник, как выяснилось и был той самой жертвой. В жертвы его назначали, за то, что он помешал атаману Шакалов, надругаться над дочкой его знакомой. Учили нас хорошо, огонь был метким и своевременным, тем более, что у ребят были РПД-44*, а это очень хорошие машинки. Пусть патрон не самый мощный, зато стопатронная лента в коробе и толстый ствол, который не надо экстренно менять в бою, ну а СВД*, попросту не нуждается в рекламе.

   Так у нас появился проводник, который сказал, что по традиции рода, будет служить у своих спасителей до тех пор, пока сам не спасет им жизнь. Кстати, когда его переодели в форму подаренную сопровождающими генерала и дали Калаш, Ник сразу стал похож на настоящего бойца и по амуниции и по моторике.

  

   Итак, мы благодаря проводнику, сквозь прекрасно замаскированный вход, попали в систему пещер, из системы естественных гротов, мы вышли в явно искусственный тоннель, метров десять шириной и метров пять высотой. По полу вдаль уходили три неглубоких желоба, в которых впритык лежали ряды полированных каменных шаров.

   В тоннеле было сумрачно светло, от какой-то светящейся травы, вьющейся по стенам. Вдоль тоннеля, на равном расстоянии, стояло нечто вроде каменных ларей Построившись привычным походным порядком мы двинулись вперед. Заметив какими жадными взглядами Тарасюк смотрит на лари, Ник нас предупредил, что не то что бы брать что либо, даже касаться любых предметов, чревато гибелью. И добавил, что мы сами увидим дальше, что бывает с теми, кто захочет неправедно тут нажиться.

   Где-то через километр, лари стали перемежаться каменными клетками, в которых находились скелеты в лохмотьях и ржавые остатки оружия. Но, головные уборы были как ни странно в отличной сохранности, особенно шляпы и фески зольдатен полковника Леттова-Форбека, британские тропические шлемы и кепи Легионеров, так же присутствовали, судя по покрою, последние попавшие сюда несчастные, относились к годам максимум, после Первой мировой, но основные останки принадлежали явно местным аборигенам. Тут уж извздыхался капитан Тараканов, ибо его главным хобби, было коллекционирование военных головных уборов. Звездой его коллекции, был шотландский военный берет, времен Ватерлоо.

   Потом стали попадаться только пустые клетки, а потом не стало ни клеток, ни ларей. Когда мы остановились на привал, наш главный книгочей по неволе Тарасюк, произнес задумчиво: "Так значить тут бував Джек Лондон".

   Ну а потом тоннель уперся в белоснежную стену и Нъкъхоу закричал, чтобы мы не смели к ней приближаться. Из стены, торчала, как бы въехавшая в нее платформа из серебристого металла, похожая на железнодорожную. Было ощущение, что платформа пробила стену и в ней застряла. На видимой ее части стояло несколько ларей, таких же как в подземелье, а на крайнем из них лежал новенький пулемет Maschinengewehr 08 с примкнутым стопатронным коробом.

  

   - "И тут цi фашисти клятые" -, проворчал Тарасюк. На что Генка ему ответил: "Не фашисты а германцы, фашистов тогда еще не было.

   -" Хрiн редьки не солодше, а то цi германцi тодi мало нашой кровi пролили"- проворчал Андрей.

  

   А Ник, подозвав Арканю, с его помощью вывернул из стены тоннеля какой то рычаг и рядом, абсолютно бесшумно открылся вход в боковой тоннель поменьше, круто уходящий вверх. По нему мы и вышли наружу, прямо на скалистый обрыв доминирующий над озером. Было уже ближе к вечеру, но точнее сказать было нельзя. Часы встали у всех еще под землей, а солнца не было видно за какой-то низкой хмарью, хотя было достаточно светло. Озеро с обрыва просматривалось полностью, его черная поверхность казалось мерцала, мы все (кроме часовых естественно) не могли отвести взгляда от этого странного места, как вдруг поверхность зарябила и в центре озера проявился огромный буро-коричневый круг, на глаз метров сто в диаметре.

   - "Это Мать - Медуза" - сказал Ник - "Срочно всем залечь, на берегу ожидаются гости" -.

   Что характерно, проводника послушались все. А Нъкъхоу, дал дополнительную информацию:

  -"Что бы ни случилось на берегу, до моего сигнала прошу ничего не предпринимать" -.

  И уважительно-просительно сказал командиру: -"И прикажите пожалуйста снайперам приготовиться. В нужное время я укажу цель"- И что характерно, Барон который однажды открытым текстом послал генерала, понимающе кивнул головой.

   В поселение между тем ворвались несколько джипов, оттуда выскочили вооруженные люди в униформе и стали бегать по деревне, заглядывая в хижины. Но местных не было, не видно и не слышно. А когда парочка налетчиков подошла к озеру, оттуда кто-то появился, в оптику стало ясно, что это огромный белый крокодил, в сопровождении двух особей поменьше. Монстр внезапно прибавил скорости и схватив пастью одного из жандармов, легко его перекусил. Два других крокодила погнались за уцелевшим альгвазилом, на помощь ему выехал джип с пулеметом, и тут Ник крикнул, по пулеметчикам и водителю огонь. СВДшки спели похоронную мелодию и джип застыл на месте. А в деревне между тем, замелькали серые тени других аллигаторов, поменьше своих белых собратьев, но в гораздо большем количестве. Ник повторил команду и через несколько минут на улицах остались только пирующие крокодилы. Один из джипов они даже успели опрокинуть, но лучше бы водитель и пулеметчик словили бы по пуле, конец их был ужасен. А потом как-то незаметно подкрались сумерки, и крокодилы потянулись к озеру, и только белый монстр какое-то время находился на берегу, смотря прямо на наш обрыв.

   Когда по приказу командира мы "осмотрелись", оказалось, что Ник с твердым знаком исчез, но не бесследно... от него осталась записка на английском, из которой явствовало, что он спас нам жизнь и долг уплачен полностью. Но в благодарность за одежду и оружие, он оставляет нам схему безопасных горных троп, а искать подземелья с этой минуты бесполезно, и тут раздался непонятный подземный гул, земля дрогнула, с обрыва посыпались камни, а медуза в центре озера, внезапно стала светиться и вращаться, причем все быстрее и быстрее, пока не скрылась в глубине. До полной темноты мы уходили вглубь скального массива, согласно плану, начертанному на старом пергаменте. Поверх старых изображений и знаков, чем-то вроде фломастера была отмечена точка нашего выхода к обрыву, и изображения сторон света. На привал-ночлег мы стали у входа в ущелье, которое нам надо было пройти в дальнейшем, а утром заработали часы и компасы. Ну а потом, всего с парой мелких приключений мы вышли на территорию сопредельного государства откуда уже можно было сравнительно спокойно эвакуироваться.

   По молчаливой договоренности, в отчеты не включились наиболее странные стороны нашего анабазиса, а то так и до "добровольного" помещения в Кащенко недалеко, на предмет, не являются ли оных летательными мутантами, страдающими параноидальной шизофренией.

  

  P.S. Кстати, на счет параноидальной шизофрении. После пересечения границы, и записка, и пергамент, как испарились.

ПРИМЕЧАНИЯ

*Ручной пулемет РПД - 44 (Ручной пулемет Дягтярева образца 1944 года). Калибр 7,62, стреляет Калашовскими патронами 7,62×39 м. Боепитание из примыкаемого короба на стопатронную ленту. Союзники применяли без короба с пятидесяти патронной лентой. Прицельная дальность 1000 метров. Воюет по всему Миру до сих пор.

*СВД - Снайперская винтовка Драгунова (калибр 7,62 мм) состоит на вооружении с 1963 года до сих пор. Питание 7,62×54 мм R из десятизарядного коробчатого магазина. Прицельная дальность 1300 м.

  Снаряд без пушки не стреляет

   Любой вам штатский веник

   Но есть на это наш Аким

   Артиллерийский академик

  

Снаряды фирмы "Ролекс" или гибель Мальчиша Плохиша

  

  

  

   В лагере этого партизанского отряда мы оказались так сказать проездом. Сюда должен был прибыть вертолет, для нашей эвакуации, но как частенько бывает борт задерживался.

   И тут с утра, в лагере началась большая движуха. Лагерь был штабным, там дислоцировалось командование Восточной зоны и штаб Пятого Революционного корпуса (почему Пятого, было непонятно, ибо корпус был один единственный, и состоял он из полутора десятка отрядов разной степени иррегулярности, действующих на территории равной Франции и Бельгии). На данной постколониальной территории, была полная веселуха и дисгармония. Столицу и пару городов, держали наймиты империализма, второй по величине город и прилежащие области являлись Революционной республикой, остальная территория кишела всевозможными военизированными и псевдо-государственными образованиями. Наибольший порядок, как ни странно был в анклавах контролируемых охраной рудников и прочих шахт, находившихся в собственности Западных монополий. Охрана там была серьезная из отставников колониальных войск, причем с большой прослойкой европейцев, так что местные инсургенты и антиинсургенты туда не совались, но вот остальные территории, вовсю использовались охочими до власти персонами, имевшими хотя бы минимальную воинскую силу. И тут случилось нечто, что превратило все прилегающие территории в термитник, политый напалмом. Некий анклав с рудничной зоной в центре, охраняли наемники из бывшего полка "Красных буйволов", так им стало скучно быть просто охраной и они перебив "белоногих" офицеров, объявили себя республикой, национализировали весьма вкусные рудники, и стали вовсю намекать, что не прочь сделать себе новые тотемные тату в виде серпа по молоту, и профиля Карла Маркса, но для этого им нужно естественно оружие и желательно на халяву. Штабу Пятого Революционного корпуса, было приказано оказать помощь неожиданным братьям по классу, ибо бывшим хозяевам рудников не пришлись по вкусу идеи Энгельса и Каутского, в транскрипции Шарикова. Посему, два отряда из охраны других рудников принадлежащих данным хозяевам, должны были соединиться и навести контрреволюционный порядок в молодой республике. Именно об этом шла беседе на экстренном совещании у местного командования. Барона и Таракана туда пригласили, так как сверху пришло указание оказать местным товарищам любое возможное содействие.

   Начальник местной Революционной Разведки (я не шучу, она называлась именно так) доложил, что им уже проведена операция по дезинформации противника. Запущен слух о передислокации главных сил Пятого Революционного корпуса. Мы с Тараканом предложили запустить слух о тяжелом артиллерийском дивизионе появившимся у Корпуса, сделать деревянные муляжи орудий, а потом дать утечку, что калибр у них всего 90 мм. Что с одной стороны не сильно преуменьшит угрозу (ибо для Африки калибр, который больше 76 мм, уже считается тяжелым), а с другой стороны, придало бы достоверности основной теме дезы.

  

   Позднее, уже в своем кругу, мы продолжили обсуждение этой темы, главный вывод из ситуации, буквально кричал о том, что нужен артиллерийский залп в сторону карательных легионов, тогда они уверятся, что деза была реальной истиной, и точно повернут назад. Наемники не страдали революционной пламенностью и зря рисковать не любили. Но у Революционной армии, с артиллерией было никак. И тут Аким (к зависти нашего главного книгочея Тарасюка) вспомнил эпизод из "Хождения по мукам" Алексея, нашего, Толстого. Там из трехдюймовки без замка, стреляли с помощью гвоздя и обуха топора. Ну нашим Кулибиным было не впервой стрелять боеприпасом, без штатного оружия. Некогда они даже РСЗО умудрились сделать на коленке, а на местных складах, как раз был, неизвестно как сюда попавший БК от морской девяностомиллиметровки. Задача была со средством доставки и ребята бросились на поиски любых технических структур. Рядом с лагерем был заброшенный полустанок с аолной жд инфраструктурой, но без единой рельсы на путях. Тридцатикилометровый перегон был полностью украден. Когда старшина Тарасюк, полностью осознал объем чужого гешефта, то завистливо-уважительно сказал: "Ну и гарно ж спрацювали чорненьки хлопци, так бы и в Одеси не змогли".

   На полустанке нашли кучу обрезков труб, стакнов-заглушек и прочей фурнитуры от нефтянки, которые по диаметрам отлично подходили для задумки. Имелась в наличии даже функционировавшая мастерская со сваркой и небольшим станочным парком. Было сделано пара дюжин одноразовых гармат, но вот со спусковым механизмом начались трудности. Бегать с топором и гвоздем, аки прапорщик Телегин, запретил командир. Он приказал, дабы товарищи Левши, искали технические решения. И отдельно мотивировал Тарасюка, напомнив. Как он на халявные доски из красного дерева, выменял дюжину Ролексов с эмблемой "Корпуса Мира", которые сейчас нагло блестели на запястьях всей группы (После нашей последней пещерной эскапады, все наши часы стали врать, как Троцкий и гешефт Тарасюка получился очень к месту, впрочем, как и всегда). Так что, нынешняя задача, мол по проще будет, продолжил командир, и операция нарекается для пущей конспирации кодом "Роллекс" (Тарасюк зарделся, приняв это, как оценку своей деятельности на благо группы).

   И тут прибежал шеф Революционной разведки комрадо Хынга и сообщил, что из штаба, к врагам ушел перебежчик и это означало, что деза с деревянными муляжами пушек накрылась медным тазом. Пришлось срочно подключить местного Папу Мюллера к нашей арт-имитации.

   Тарасюк с Акимом, как раз закончили баллистические расчеты и без их ругани и намеков по поводу сексуальных предпочтений визави, стало гораздо тише, но вот с механизмами вопрос с места пока не двигался. Комрадо Хынга, как выяснилось, до того, как уйти в Революцию был механиком в депо и сходу предложил решение. В местных мастерских, была куча старых пружинных вагонных засовов, и их вполне можно использовать в качестве спусковых механизмов. Система представляла собой огромный шпингалет, и если ее приварить к обрезку рельса, малость перекомпоновать и добавить на жало засова боек, то с помощью длиной веревки, привязанной к самодельной чеке, один раз вполне может сработать. Барон погрозил пальцем посмурневшим Акиму и Тарасюку, мол учитесь и дал отмашку продолжать операцию "Роллекс", после чего Кулибин, Левша и Гийом (как ехидно назвал их Борька), унеслась в сторону мастерских.

   Наши гении-оружейники скомстролили двадцать три карамультука калибром 90 мм. Четыре из них отстреляли (сработало три), дабы уточнить углы наводки и сами установки, и свежеиспеченный артдивизион отбыли в точку бифуркации.

   Учитывая, что режим радиомолчания артиллерийская группа соблюдала свято, первое сообщение об артналете пришло в Штаб, от небольшого полу-иррегулярного отряда, ошивавшегося в тех местах и имевшего рацию. Их командир доложил, что его отряд. метким огнем подбив два танка, разгромил дивизию наемников, и ведет преследование...

   Короче, залп пятнадцати (четыре карамультука не стрельнули) орудий системы "Ролекс", навел шороху, а один снаряд был поистине "золотым", как говорят моряки. Наемники, в качестве обоза, применили огромный карьерный самосвал, куда загрузили боеприпасы, продукты, личные вещи и.т.д. В кузов этого монстра и попал один из снарядов. Учитывая, что в кузове была и взрывчатка, бабахнуло не слабо. После чего наемники, мудро развернули оглобли.

  

  

  Р.S. А перебежчик, рассказавший буржуинам главную революционную тайну про деревянные пушки, после допроса третей степени, (во время которого он признался, что он вовсе и не перебежчик, а героически засланный Маугли), был исполнен буржуинами, как шпион и провокатор.

Гиперболоид старшины Тарасюка

  Пылают танки на полях

   В пике уходят самолеты

   Но тайну не узнает враг

   Гиперболоида работы

  

  

  

   Однажды, группа из известной, но непоименованной Конторы, везла по территории одной далекой и жаркой страны некую секретную хрень. Естественно враги идей Карла Маркса и Карла же Либкнехта, очень хотели не только помешать перевозить эту хрень, но и даже ей завладеть. Как вы понимаете, где-то была утечка, а куда же без них.

   Но начальство предусмотрело и это и был снаряжен так называемый "Ложный обоз", куда естественно назначили нас, как всегда оказавшихся в ненужное время, в совсем ненужном месте. Мы как раз и не так давно, доставили в точку недалеко отсюда новые танковые прицелы и противник нас чуток срисовал, как перевозчиков чего-то ценного и секретного.

   Нет, не подумайте про начальство чего плохого. Нас вовсе не хотели принести в жертву Марсу и Фридриху Энгельсу. Нам придали четыре БТРа с союзниками, да и сами мы чего-то стоили, так что во время операции отвлечения, силовой захват выглядел маловероятным, а вот агентурные подходы были весьма вероятны, так что Таракан был в полной боевой готовности. Еще нам намекнули, что бы до особого сигнала мы не очень спешили и было бы не плохо, что бы даже в чем-нибудь интересным засветились. Как сказал командир: "Теперь нам только одна дорога в Джаббу на ярмарку, где Тарасюка и Таракана, которые будут изображать вороватых гешефтмейстеров, наверняка попытаются если не вербануть, то хотя бы развести на информацию о грузе.

   В секретном контейнере, был старый аэродромный прожектор с бензиновым генератором. Тарасюк, осиливший недавно "Гиперболоид инженера Гарина", стал изгаляться над несчастным прожектором, в результате чего он стал не только похож на гиперболоид, но и стал выдавать мощный синий луч, которым старшина с Акимом, на привале, чуть не сбили Сессну контрабандистов сдуру пролетевшую над нашим биваком.

   Всего то, кожух сделанный из шихтовой воронки и обломок оплавка синего стекла и получилось нечто грозное.

   Ну а Джабба кипела, как и всегда во время Большой ежегодной ярмарки, которая тут проходила уже вторую сотню лет. Из старых традиций было и "водяное перемирие", то есть какие бы военные кипения не происходили вокруг, на ярмарку допускались все. Оружие имели право носить союзники, командиры и охрана караванов. За вооруженные разборки наказанием была казнь для стрелявших первыми, за просто беспорядки, штраф и изгнание с рынка вместе с со всем караваном. Охрана была из здоровенных зусулов, очень экзотично смотревшихся в родовых поясах из бычьих хвостов, с черными щитами с изображениями тотемных львов и с неизменными калашами на плече. Их привлекали только на ярмарку и порядок они блюли весьма неплохо.

   Таракана, Тарасюка и Арканю, послали показаться на рынке. У старшины было два сломанных электрических фонарика и один хороший и он решил запустить данный неликвид в оборот и начался ажиотаж. Было ощущение, что в голодающем районе выставили на продажу консервы. Шел буквально какой-то аукцион, причем цены поднимались сами. В результате за работающий фонарик Тарасюк получил двух баранов, а за два неработающих, Браунинг Хай Пауэр и две пачки патронов. Короче, наживку широкие массы местных шпиёнов заглотили полностью. Естественно благодарные покупатели, настояли на том, что таких уважаемых Мбван, надо угостить по поводу удачного обмена. Что интересно, в битком набитом ресторанчике, для компании сразу нашелся отдельный кабинет и понеслось застолье. Из ненавязчивой беседы наших новых друзей, выяснилось, что обстрел Сессны синим лучом, стал уже секретом полишинеля и всех очень интересовало, а что это за жуткое оружие. По слухам, луч, как бритвой обрезал Сессне крыло и только непревзойденное мастерство пилота спасло самолет.

  -"От брешут дурни. Як помелом метут"- прошептал Тарасюк на ухо Аркане"-

  На что, Арканя дружелюбно улыбнулся соседям по застолью, чем минуты на три сбил беседу.

   Но один вопрос, заданный будто бы вскользь, сразу насторожил капитана Тараканова. Элегантный мулат в белом костюме, неизвестно как оказавшийся за этим столом, спросил, а можно ли мол этим лучом искать золото. (Ведь тот груз, от которого мы отвлекали врагов, как раз и предназначался для геологоразведки, правда не золота, а нефти). Таракан и старшина сделали вид, что увлеклись халявной выпивкой, и не расслышали вопроса, но мулат их вовсю продолжал обхаживать, и потом старшина "проболтался", что этим лучом не золото, а линкоры в океане легко добывать, после чего капитан пхнул его локтем в бок и банкет закончился, за отсутствием главных гостей.

   Вечером нам сообщили, что надо продержаться еще двое суток и проявить себя по ярче и желательно перевести стрелки с геологии на что-нибудь другое. И тут сыграл его величество случай...

   Поутру к нам заявился местный команданте с неожиданной просьбой. Как он выяснил, несколько крупных банд объединились и решили ограбить Ярмарку. Но команданте стало известно, что у комрадов есть чудо оружие и если дать понять окружающим, что эта Вундерваффе стоит на защите города, то негодяи воздержаться от нападения. Барон сказал, что мы подумаем и сообщим о своем решении прямо сегодня. Когда местный мамамуши удалился, все присутствующие стали ржать до слез. Да, информационный вакуум для этих мест, является катахрезой, как сумничал Аким.

   Естественно через пару часов, Борька сообщил команданте , что вечером "синий луч" демонстративно нанесет удар по старому танку Шерман, уже много лет ржавеющему на холме за окраиной города. Командир попросил оцепить это место, что бы в танк не залез какой-нибудь любопытный идиот-бездельник (на самом деле в танк должен был залезть умный работяга, но об этом ниже).

   К вечеру город бурлил слухами, а рынок опустел. Все толпились на окраине и ожидали сумерек, места у окон выше первого этажа выходящих на "Танковый холм" продавались за бешенные деньги. Народ не знал куда смотреть, на ржавый танк или на фургон, развернувшийся аппарелями к холму и бдительно поводящие стволами крупнокалиберных пулеметов в башенках БТРы.

   И вот на плоской крыше бывшего особняка начальника колониальной жандармерии, появился команданте со свитой и Барон с сопровождением. В небо взлетела красная ракета и у фургона откинулась задняя панель, а оттуда в небо ударил ослепительно-синий луч, потом луч стал медленно опускаться и уперся в танк и через мгновение грянул мощный взрыв, из танка полыхнул вверх столб огня, а в сторону, под углом где-то в 45 % ударили алмазные стрелы (Командир потом попенял Тарасюку, за то, что тот переборщил с фейерверками).

   А дальнейший эффект был невообразимым. Через две границы отсюда даже кончилась едва начавшаяся войны. Все местные правители и сторонние спецслужбы, буквально жаждали, пусть не заполучить, но хотя бы потрогать загадочное Супер Оружие.

   А секрет был простым. Накануне демонстрации "Синего луча", Тарасюк и Аким, заложили в несчастный танк несколько килограмм взрывчатки и какой-то хрени от фейерверков, ну и радиовзрыватель. Система кстати была апробирована еще год назад, когда мы помогали коллегам произвести впечатление на некую комиссию.

   Настоящий груз под этот шум проскочил как мышка, ну а наш "Синий луч", неизвестные диверсанты взорвали вместе с фургоном (Ну нельзя было иначе, а то от нас бы не отвязались).

   На месте взрыва еще месяц копались все, кому не попадя, пока неизвестные самолеты не нанесли по останкам фургона мощный ракетно-бомбовый удар.

  

   Одна инстанция хотела наградить всех причастных к операции прикрытия, другая наоборот объявить выговор. В результате обошлось без ничего. Плюс на минус как известно, дарит спокойствие.

Как поменять резину на Ровере с помощью Майн Рида

  Нужна резина для машины?

   Решает этот камуфлет

   Майн Рид поможет нам ребята

   И Тарасюк его адепт

  

  

  

  

  

   Небольшой привал, по ряду причин, затягивался уже на вторую неделю. Службу нести народ не перестал и, хотя некоторые послабления по поводу отдыха были, но накопившиеся наряды, командир стребовал с провинившихся по полной. Например, Тарасюк, помимо снабженческого шныряния по городку, выполнял свою литературную епитимью, некогда наложенную на него Бароном. Старшина, как раз закончил читать книгу "Отважная охотница" - Томаса Майн Рида, и его очень заинтересовал эпизод, где пехотинец янки Верный Глаз развел простоватого ирландца Патрика историей, про будто бы изобретенную им машину, с помощью которой он сделал из деревянных сапожных гвоздей - овес, который потом выгодно продал. Старшина долго ходил задумчивым, а потом обратился к командиру со следующим с вопросом:

   "Товарищу капитан. Вы гутарили, что в каждой книге есть что-то умное, що заставляет робить правильни висновки. А яки выводы я можу зробити з цих гвоздей?".

   "Понимаешь старшина, тут много выводов можно сделать и в первую очередь о том, что не всегда можно верить своим глазам. И то что обмишулится может даже конный стрелок с боевым опытом. Ну и самый главный для тебя вывод, что из любого положения можно найти выход, была бы работа ума".

   Дальнейшие события показали, что наш старшина, умеет делать правильные выводы из всего...

   Наши два "Ровера" несколько поизносились за последний месяц, ну бурным он был для них (и для нас тоже) и Андрей полностью погрузился в материально-техническое обеспечение ремонта. Птица и Сокол, припахали небольшую механическую мастерскую, а старшина, как Орлица в гнездо со своими орлятами (курсив Акима), таскал туда в своем многомудром клюве всевозможные технические нечтяки.

  

   Хозяин некоей фермы, с которым старшина познакомился на городском рынке, находился на своей плантации в состоянии сбора урожая, чего-то, то ли полезного, то ли вредного, но вельми ценного и посему ждал налета, а охранников у него, по каким-то причинам, в которые он не углублялся, стало меньше чем надо. Он приехал на рынок купить хороший пулемет и забрать купленную ранее по случаю полевую кухню, и у этого самого фермера, как выяснилось была резина для Роверов. А у Тарасюка в загашнике, был старый добрый пулемет Виккерса (он его выменял по дороге сюда, на барана и дырявую резиновую лодку), его он и предложил фермеру, за два полных комплекта резины 5+5 в сборе. Фермер потребовал присовокупить к пулемету помощь в охране фермы на ближайшие две недели, причем исключительно огнем, Тарасюк же имел полномочия только на маневр и извернувшись, (гениально даже для себя), решил вопрос к обоюдному согласию. Мозаика складывалась из следующих фрагментов...

   Хозяин фермы цеплял к своему автобусу полевую кухню, и вместе с Тарасюком, Тараканом, Борькой и естественно с Арканей на наших Роверах, плюс с шестью наемниками в автобусе, ехал к себе на ферму (Виккерс так же присутствовал, причем в количестве трех штук).

   Два Виккерса и шесть наемников, были обманками, придуманными Тарасюком исходя из внутренних резервов. Это были шесть резиновых манекенов мужеского полу, бывшими некогда фальш-парашютистами в Нормандии*, доставшимся старшине по случаю и на всякий случай заныканными.

  

   На ферме, настоящий и фальшивый пулеметы*, расставлялись в стратегических местах, вкупе с резиновыми наемниками.

   Полевая кухня демонстративно растапливалась и начинала что-то готовить, намекая внешним наблюдателям, на большое количество голодных ртов.

   Наши же Роверы переобувались на месте в новую резину и вместе с ребятами, возвращались к месту временной дислокации.

  

   Позднее Тарасюк, в ответ поощрение от командира ответил: "У того американця з цвяхами, таке навряд ли вышло бы". А Аким добавил соболезнующим тоном, что фермер переиграл Тарасюка, ведь за какую-то паршивую резину, он получил продукт его ума, а это дорогого стоит.

  

   P.S. К ферме тогда, так никто и не сунулся. Видимо грабители привыкли верить своим глазам.

  

  

  *В 1944 году, союзники при высадке в Нормандии, наряду с нормальным парашютным десантом, выбросили с парашютами резиновых кукол в форме парашютистов, снаряженных петардами изображающими автоматный огонь. Это было сделано для отвлечения внимания, но сработало не так эффективно, как хотелось.

  *Сделать деревянный Виккерс очень просто, была бы краска (тем более он без колес). Пионеры в Зарницу делали настолько приличные копии его родственников Максимов, что помню один раз в Измайловском парке, нами заинтересовался милицейский патруль (колеса сперли с тележки бедного дворника, но это уже совсем другая история).

  

  

Владимир Чекмарев Москва. Дополненное издание 2018 г.