Annotation

     Пересмотрел я тут 'Трех мушкетеров' с прелестными Милен де Монжо и Милой Йовович и подумал...а вот если бы Миледи была за наших, как было бы здорово. И так зародился сюжет этой книги... 'Спецназ Красного герцога'.

     

     

     

     

     

     

      Нарком Берия был в глубоких сомнениях... С одной стороны полковой комиссар Граббер по целому комплекту косвенных улик был финским шпионом, причем за гораздо меньшее количество улик, люди и повыше его чином попадали в допросные камеры Сухановской особорежимной тюрьмы. С другой стороны это был один личных порученцев Мехлиса и связываться с этим начетчиком-фанатиком, очень не хотелось, ведь сразу побежит к Сталину жаловаться, да и излишне развивать с ним вражду еще рано, с третьей стороны этой запутанной ситуации, если разоблачить человека Мехлиса в измене, то это даст хорошие козыри против него, но непонятно, как поведет себя Хозяин. А тут началась война с Финляндией и Граббер поехал с Мехлисом на фронт и вред, который он там может принести РККА зашкаливает, и так все идет не Слава Карлу Марксу. И нарком подумав, принял окончательное решение и вызвал начальника 4-го управления НКВД Судоплатова...

      Владимир Штофов и Александр Балкин попали в НКВД по так называемому 'Комсомольскому набору', прямо с последнего курса Танковой школы. И теперь в Отдельном батальоне НКВД они готовились к всевозможным хитрым операциям на территории противника и как танкисты, изучали помимо всего прочего бронетанковую технику иностранных государств, правда в теории и заодно участвовали в испытаниях экспериментальных советских машин. Командир им говорил: 'Вы товарищи лейтенанты, танкисты НКВД, следовательно должны быть готовы спрыгнуть на парашюте на вражескую танковую базу, сходу освоить любую технику и вступить на ней в бой'. И тут их срочно вызвали в Москву и не куда-нибудь, а лично к наркому Лаврентию Павловичу Берии. Первым делом нарком дал им подписать жуткие подписки о неразглашении, где за каждой строчкой мерцало слово расстрел. А потом им обрисовали задание, а вернее ЗАДАНИЕ...

     

      А озадачил нас нарком по полной... Надо было привезти в дивизию ведущую бои в Карелии, экспериментальный танк А32, который они недавно изучали на полигоне и провести там его боевые испытания, легенда была именно такой, а вот на самом деле, все было гораздо сложнее... Надо было устроить засаду на так же экспериментальный броневичок БА-64-3, на котором объезжал фронтовые подразделения некий полковой комиссар Граббер, он же, как выяснилось, финский и даже уругвайский шпион, по агентурной кличке Черный песец, жутко опасный тип, который хочет передать финнам схему батарей Кронштадта и чертежи пистолета ТТ и это надо обязательно пресечь. На маршруты и график поездок Черного песца, нас должен был вывести агент НКВД 'Сова' из окружения начальника Главного политического управления РККА Мехлиса. Броневик и всех кто в нем будет находится, надлежало уничтожить, а потом зачистить агента Сову и вернуться на Базу. Вот примерно вот так.

      У нас была бумага от Транспортного отдела НКВД и Главного автобронетанкового управления РККА, с полномочиями на полную самостоятельность и четким графиком-разнарядкой испытаний, это спасало нас от разных начальников стремящихся припахать одинокий танк, для своих нужд. У меня были в петлицах шпалы подполковника танковых войск, у Александра шпалы старшего лейтенанта Государственной безопасности. Мехводом был испытатель из танкового КБ, внештатный сотрудник НКВД Михеич, который так же подлежал ликвидации после эвакуации с фронта (четвертого члена экипажа решено было на задание не брать).

      Во время первого рейда, когда мы выбрали место для засады, и провели учебные маскировочные действие, то очень своевременно срезали из ДТ (пулемет Дегтярева танковый) двух финских егерей-кукушек удачно для нас и неудачно для себя, вышедших прямо на наш танк, разжившись при этом двумя снайперскими Маузерами и парой заковыристых шведских укороченных Суоми с сошками*. Карабины мы подарили командиру батальона, при котором состояли на довольствии, а автоматы заныкали. И еще в вещмешке старшего из егерей я обнаружил маленькую, явно старинную шкатулочку. Я сунул ее в карман полушубка и забыл о ней. По поводу нашей вылазки к нам приехал сам Мехлис, выдал по медали 'За боевые заслуги' и попытался забрать в свой эскорт, но бумаги помогли отмазаться и от него, причем Михеич очень вовремя поднял моторные жалюзи и что-то там раскрутил в движке, типа срочный ремонт.

      Вечером агент Сова сообщил нам, что завтра утром Граббер уезжает по пятому шоссе в роту находящуюся в авангарде, дабы прочитать красноармейцам лекцию о Международном положении, и мы срочно выдвинулась в уже облюбованную точку.

      Замаскировав танк мы приступили к самому тягостному в засадах, к ожиданию. И тут я нащупал в кармане полушубка шкатулочку и мы с Сашкой решили ее рассмотреть поближе и вообще открыть. Упершись шлемафонами друг в друга мы стали рассматривать странный предмет, а я крутил шкатулку и так и сяк нажимая на разные выступы, пока не почувствовал укол. Перед глазами все поплыло и я стал заваливаться набок и чтобы не упасть на дно корпуса схватился рукой за Сашку и тут перед глазами у меня вспыхнула надпись из незнакомых букв, а в ушах загрохотал голос - 'Инициация объектов проведена' и яркая вспышка лишила меня сознания.

     

     *Шведская модификация пистолета-пулемета 'Суоми' это конечно отдельная 'птичкина мокатуха', представьте себе укороченный ППШ с сошками от Дегтяря. Впрочем шведы всегда были забавниками-оригиналами: 'безбашенный' танк - STRV (спертый кстати с чешско-нацистского Хетцера), национальный ансамбль ABBA поющий исключительно на аглицкой мове, зеркала 'для сплетен' на кухонных окнах, ну и ПП М37-39 (кстати лыжная модификация нашего БА-64-3, вполне уложилась бы в этот ряд, очень уж неудачная малоскоростная лайба получилась).

     Я очнулся в кинотеатре, по крайней мере изначально у меня было именно такое ощущение. Передо мной был большой экран, по которому бежали строки перемежаемые картинками, все это сопровождалось закадровым текстом, причем каждое слово отражалось эхом в мозгу и вызывало ощущение некоего осадка выпадающего на память и там кристаллизующегося. И из этого кино, я много чего узнал про свое новое настоящее и будущее, но сначала немного о прошлом...

      На самом деле я не Владимир Штофов, а Владимир Глебовский, сын Генерального штаба подполковника Владимира Владимировича Глебовского. В 1917 году, я будучи в отпуске (из Первого Московского Императрицы Екатерины II Кадетского корпуса) в имении бабушки под Смоленском сломал ногу упав с лошади и все февральские и октябрьские события благополучно провалялся на госпитальном режиме, а когда пошли 'Окаянные дни', бабушка отправила меня и моего друга детства, племянника нашего управляющего Александра Балкина к его бабушке, моей бывшей няни, у который был домик под Гатчиной и где я стал Владимиром Штофовым (мне справили документы умершего от скарлатины дальнего родственника Ниловны, усыновленного этой семьей). Сашкин дед числился кузнецом, так что мы смело указывали в анкетах пролетарское происхождение, хотя данный наш предок был на самом деле образованным механиком, но это получилось заретушировать во всевозможных анкетах. Так что с пролетарским мышлением у нас было не очень, но очень было с образованием, ибо мои репетиторы занимались в свое время с нами обоими. Мы решили не лезть в политику, больше чем надо для военной карьеры, которую мы выбрали для себя, ведь есть такая профессия - Родину защищать, и не важно, какая в стране власть, Внешний враг воюют не с властью, а со страной.

      Шкатулочка, которая отправила нас 'в кинотеатр' была Амулетом инициации оперативныхагентов Комиссии Стабилизации Времени. Данная контора занималась 'ремонтом' нарушенных временно-пространственных структур и операция на планете начиналась вывешиванием кораблем-разведчиком системы спутников-разведчиков снимающих социально-политический информационный слепок с ареала будущей операции, накапливая данные в информатории для будущей операции. Сканеры спутников по биополю находили пару подходящих аборигенов и им подкидывался инициатор с встроенным блоком симбионитов, и после положительной идентификации через кровь по генетическому коду, проходила инициализация оперативников, с автоматической подсадкой симбионитов старшему группы, которым становился первый из пары, который при попытке открыть шкатулку порежется о заборник биоматериала, выполненный в виде небольшого заусенца. Я теперь должен был передать второй симбионит напарнику, просто приложив палецк открытому участку его кожи, что я и сделал. Инициация прошла успешно и теперь мы с Сашкой пребывали на зеленой лесной полянке и вокруг нас было явно лето и судя по дубам и кленам, явно Европа. На нас были комбинезоны, унты, полушубки и шлемофоны, что было явно не по погоде и в руках мы сжимали Суоми, что в принципе радовало, а потом снова пошла информация...

      Как сообщил нам информаторий, егеря на телах которых мы затрофеили Суоми и амулет, были зомбированы с корабля разведчика через спутник и после сброса им амулета, специально направлены к нам, что бы шкатулка оказалась именно у нас в руках, (конечно несколько странный ход, но что мы знаем о психологии и логике этих существ).

      Симбиониты внедренные нам были целой супер-системой... информаторий, сканер местности связанный со спутником, с определением опасности объектов и их расположения, полная защита от любого оружия и ядов, модуль детектора лжи, и вишенкой на торте, модуль молекулярной репродукции, который из вещей и предметов бывших при носителях при инициализации, мог создавать в рамках объема материала, что угодно.

      А все это случилось из за того, что в момент моей инициализации, на корабле-разведчике КСВ сработала система самоуничтожения и шкатулка-амулет автоматически перенесла нас на выполнение задания по запасной цели на триста лет назад.

      Основной целью было уничтожение не больше, не меньше, ряда финских политиков, дабы не дать состояться Лапландской войне*, ну а запасная цель, было спасение Мира в XVII веке.

      К этой Земле (это видимо была не совсем наша планета) летела планетарная мина-аннигилятор. Она толи уже прилетела, толи должна была прилететь, и мы должны были ее обезвредить до взрыва, все нужные пароли были в информатории, оттуда же была выдана наша легенда и общая картина этого Мира...

      Сейчас во Франции была эпоха кардинала Ришелье и Франция воевала с Испанией во Фландрии, с протестантами в Германии, вот-вот могла начаться война с Англией и плюс была отделившаяся Ла-Рошель, которая ждала принуждения к миру.

      Местный кардинал Ришелье был таким же самовластным министром, как и в известной книге, но брюнетом (в информатории было его реальное изображение), а вот с мушкетерами и гвардейцами кардинала, тут все было несколько иначе... При короле был Дивизион королевских мушкетёров, состоящий из роты Черных мушкетеров охраняющих короля (было еще три роты других гвардейцев) и трех полков мушкетеров являющимися элитными войсками.

      У кардинала был так называемый Департамент Красной гвардии (название по цвету плащей). Туда входило четыре роты по сто человек и сейчас набирают пятую роту из германских эмигрантов в свете развития боевых действий в Германии. Были там и другие отделы и подразделения. Самым интересным из них была 'Школа благородных девиц Черная роза', где готовили агентесс широкого профиля типа миледи де Винтер.Данный департамент был чем-то вроде РСХА в рейхе и кстати суды, полиция и таможня, тоже были в ведении кардинала. (Король предавался развлечениям типа охоты, вереницы фавориток, ревности к королеве и редким выездам на войну, всегда кончавшимися большими потерями для посещаемых войск, а управление государством почитал скучнейшим занятием, сбросив все это на кардинала).

      И еще тут существовала лечебная магия, но среди магов-лекарей встречались и черные маги, так называли лекарей, которые могли использовать лечебную магию с обратным знаком, то есть во вред ближнему, как правило черные маги были из бывших хирургов, ведь они могли причинять боль пациенту, не причиняя ему вреда и тут блокировка Клчтвой Гиппократа иногда давала сбой. Всю эту информацию выдал информаторий, который год перед нашим внедрением собирал информацию через спутники, обрабатывая ее в главном компьютере корабля-разведчика. Этот корабль, который мог передвигаться и в пространстве и времени, как раз и взорвался во время нашей инициализации, связь с Центром прервана и потеряна судя по всему навсегда, так как перед взрывом сдохли ретрансляторы, что и послужило инициализацией включения системы самоуничтожения, но три спутника уцелели и подключили каналы связи к симбионитам, плюс на них сохранилась часть базы данных информатория, по этой планете.

      Ну и еще один подарок от неизвестных демиургов... благодаря симбионитам, оперативники КСВ были не восприимчивы к местной магии и сами обладают уровнем Магистров и в Лекарском и Черном диапазонах.

      По готовой легенде, мы были два барона из католического анклава в Германии уничтоженного протестантами - Вольдемар фон Штоф и Александер фон Балк направляющиеся в Париж для поступления в гвардию кардинала. С помощью модулей молекулярной репродукции, мы переделали свои шмотки в добротные дворянские полувоенные костюмы, с бадагары с тетеревиными плюмажами, как было принято на нашей официальной родине, а Суоми трансформировались в двуствольные полуавтоматические кавалерийские пистоли с бесконечным боезапасом (внешне неотличимые от местных пистолей и даже пули вылетавшие из них были формой аналогичны местным боеприпасам), да еще материала на шпаги с трансформируемой молекулярной каемкой хватило. Дело теперь было за конями, и мы пошли к ближайшей деревне по маршруту построенному информаторием.

      И вот еще что надо сказать... Мы с Сашкой отнюдь не были идиотами и прекрасно понимали, что после выполнения (либо невыполнения) задания на Финском фронте, нас по любому бы убрали (ну не живут долго такие свидетели) и деваться нам там было некуда, от слова вообще и данная оказия с попаданием в другой Мир, оказалась очень кстати.

     

     

     *Лапландская война - боевые действия Финляндии против Рейха на стороне СССР в сентябре 1944 - апреле 1945 годов.

     

      Маршрутизатор показал наконец впереди дорогу и заодно скопище объектов на ней, причем там было пара десятков красных точек (врагов) и шесть зеленых дружественных, впрочем уже пять. Спутник выдал картинку, на которой, в том месте, где наша тропа выходила на дорогу, стояли три кареты ограниченные в передвижении двумя упавшими деревьями, которые штурмуют явные разбойники, а защищают их трое мужчин и две женщины. Мы прибавили ходу и появились как вовремя, ибо пал еще один защитник. Мы выйдя в тыл нападающим сходу открыли огонь из своих пистолетов, враз уполовинив нападающих, а защитники карет воспрянули и сами перешли в атаку. Разбойники оказавшись меж двух огней, как ни странно не бросились в рассыпную а заняли оборону встав спиной к спине и ощетинившись шпагами, но мы не стали рассусоливать и ударили по ним заклинанием Оцепенения, после чего на ногах осталось всего шестеро врагов, которых мы вместе со спасенными защитниками конвоя, быстро привели к знаменателю. Пока мужчины в одежде слуг споро и умело связывали выживших разбойников, две красавицы в дворянском мужском дорожном платье подошли к нам и отсалютовав шпагами, поблагодарили за помощь. Мы представились, как бароны Вольдемар фон Штоф и Александер фон Балк направляющиеся в Париж для поступления в гвардию кардинала. Девушки оказались графиней де Винтер и графиней де Монфуа из Службы кардинала и официально предложили нам сопровождать их в Париж где они пообещали представить нас кардиналу. И тут раздался стук копыт и на перекресток к упавшему дереву вылетела кавалькада всадников в красных плащах с крестом 'Святого Людовика'. Графиня де Винтер уткнув руки в боки, ехидным тоном оповестила всадников, что они явились слишком рано и приказала загрузить приходящих уже в себя пленных в кареты и освободить дорогу от деревьев, а их предводитель, верзила с нашивками сержанта, прижимая шляпу к груди объяснил графиням, что их задержала засада. Графини представили нам сержанта Красной гвардии шевалье Бернажу и приказав ему спешиться, официально привели нас к Присяге кардиналу (девушки продемонстрировали значки Магистров Капитула Ближнего круга кардинала, причем графиня де Винтер, оказалась лейтенантом гвардии кардинала). Так что мы вельми успешно начали проводить внедрение. Гвардейцы тем временем вытаскивали из карет какие то мешки и ящики и складывали на обочине, причем обращались с ними достаточно грубо и при этом один из ящиков рассыпался и оказался наполнен каким то хламом. Увидев это пленные буквально взвыли, а кардиналисты и кардиналистки разразились хохотом.

      Я обратил внимание на то, что гвардейцы именуют девушек Миледи... оказалось что внутри своего круга, кардиналисты так именуют выпускниц школы 'Черная роза' и виной тому одна старая история...

      Как известно герцог Джорж Вильерс Бекингем, был в нежной дружбе с английским королем Яковом I, и кардинал пытаясь рассорить эту пару, так как Бэкингем стабильно склонял короля к вражде с Францией затеял некую интригу...

      Ко двору короля Якова прибыла графиня Карлай Люси Хей, со свитой красавиц фрейлин и через какое-то время, у всех фрейлин заметно округлились талии (за счет подложенных подушек), то есть они официально забеременели и уехали рожать к себе в провинцию, а при дворе был распущен слух, что они залетели от герцога Бэкингема. Скандал был страшный, король неделю не разговаривал с герцогом, а герцог отказал графине в своей персоне, так как выяснил, что сплетня образовалась не без ее участия. Притчей во языцах стала фраза короля сказанная герцогу: 'Ну и зачем тебе Джоржи все эти миледи'. И именно после этого всех выпускниц'Черной розы' стали в узких кругах называть Миледи.

      А ящики с хламом в каретах, это была приманка-ловушка. Когда произошел ряд нападений на сборщиков налогов везущих собранные налоги, кардинал приказал провести расследование и выяснилось, что неизвестные разбойники всегда прекрасно знали маршруты и уровень сумм карет фискалов и была проведена операция 'Мышеловка'... трем чиновникам заподозренным в сливе информации были предоставлены маршруты фальшивых конвоев, то есть на какой из них нападут, там и утечка.

      Это оказались мушкетеры из гранд-платунга командующего Дивизионом королевских мушкетёров капитан-лейтенанта графа Жан-Арман Дю Перье де Тревиля. Ну что же, сказал сержант Бернажу, Бастилия вас заждалась месье.

      Из экспресс допроса задержанных выяснилось, что в городке через который мы должны проезжать, находится штаб налетчиков, где немало интересных документов, но штаб находится в доме местного маркиза и войти туда с налету сложно, учитывая слуг и охрану, на что мы сказали, что для прекрасных Миледи мы согласны сработать Троянскими конями-невидимками и в ответ на вопросительные взгляды спутниц пояснили следующее... Люди на улицах подразделяются грубо говоря на две группы... одни привлекают внимание, а другие практически невидимки. Кто обратит внимание на двух ремесленников несущих бревно, молочника везущего молоко или рыбника тащащего корзину с рыбой. В такой же 'шапке невидимке' мы можем проникнуть в нужный дом через вход для прислуги, который там безусловно там есть и в оговоренное время начать там заваруху и открыть двери для гвардейцев. Идея двум миледи понравилась, правда при этом пришлось рассказать стилизованную сказку про шапку невидимку звучащую в моем изложении так, что в финале, когда мужик одел постиранную женой шапку-невидимку и оказался в центре базарной площади нагишом, миледи так хохотали, что даже гвардейский эскорт встревожился. И вообще, по дороге мы с девушками даже несколько сдружились.

      В районе двух часов пополудни следующего дня, к задним воротам особняка де ла Маресье с небольшими перерывами во времени подъехали угольщик, мясник, зеленщик и рыбник. Все они привезли товар уже оплаченный месье управляющим (месье связанный и с кляпом во рту уже несколько часов пребывал в купленном для будущих пленным фургоне. (что меня приятно поражало, так это финансирование кардиналом своих спецслужб, ибо на любые придумки золото и серебро отсыпалось одномоментно). Мы вместе с приданными гвардейцами переодетыми в торговцев, быстро локализовали охрану у дверей и в условленное время к особняку аллюром подлетел гвардейский эскадрон под командованием самого графа де Рошфора, конюшего и порученца кардинала, который к нашему счастью находился проездом в этом городке, а то городская стража, была явно на стороне маркиза. Маркиза кстати взяли в спальне вместе с двумя пажами, все они были неглиже и находились в одной постели, видимо такие у маркизов сиесты. Граф поблагодарил нас за помощь силам правопорядка и восхитившись нашим ходом с переодеваниями, сказав, что лично доложит о нас кардиналу и теперь наш путь лежал в Париж.

      Нас привезли прямо в Пале-Рояль, не в резиденцию кардинала конечно, а в дальний отель* на периферии дворца, где размещалась Школа 'Черная роза'. На следующий день нас представили мадам Франсуазе Барбезер де Шемро, которая являлась не только директором Школы благородных девиц 'Черная роза', но и руководительницей одноименного секретного департамента Красной гвардии. Мадам Франсуаза, очень красивая брюнетка с гипнотическим взглядом, выразила удовлетворение нашими действиями в лесу и городке, и от имени Его Высокопреосвященства, пожаловала нас кандидатами в корнеты Красной гвардии, после чего добавила, что после курса учебы, нас зачислят во вновь образованное подразделение, именуемое 'Германский платунг' о подробностях службы в котором, мы узнаем по окончании учебы и при зачислении мы получим звания действительных корнетов.

      Поселили нас с Сашкой в дортуарах фельдъегерского отделения Школы 'Черная роза', нам досталась двухместная келья, несколько спартанского на взгляд графинь плана, но гораздо комфортабельнее наших старых казарм, что в танковой школе, что на курсах НКВД. У графинь были такие же комнаты, но по одной на каждую и мы с Сашкой частенько там ночевали (так уж сложилось), я у Шарлотты де Винтер, а мой друг у Анны де Монфуа. Такие взаимоотношение не порицались руководством, но при условии стабильности пар и это считалось укрепляющим фактором внутренней дисциплины.

      Фельдъегерское отделение готовило полевых агентов... Доставка секретной почты также присутствовала, но скорее как ширма, ибо главным у фельдъегерских платунгов, были специальные операции. Нас обучали методам тайнописи, искусству ассасинов, умениям вскрывать любые замки и менять внешность. Как мы случайно узнали, наш финт с переодеванием в поставщиков, для проникновения особняк заговорщиков, был включен в учебный план. Учитывая наше знание германских диалектов (спасибо легенде и симбионитам), нас готовили в 'Германский платунг', подразделение службы ориентируемое на германские земли.

      По стрельбе и фехтованию мы стали первыми в учебной группе, тут еще раз спасибо симбионитам, любой мушкет, пистоль и аркебуза в наших руках превращались в сверхточное оружие. Свои псевдо-суоми мы конечно излишне не светили, но были вынуждены предъявить их лейтенату Каюзаку, так сказать завкафедрой огневой. На взгляд постороннего человека, наши карамультуки были сложной двуствольной системой, с двумя механизмами перезарядки, заводимыми ключами и с тремя пороховыми 'картузиками' и тремя пулями на каждый ствол. Лейтенант сразу сказал, что это стоит как табун породистых лошадей и к воспроизводству не способно. Мы же рассказали историю про создавшего эту систему старого мастера герра Кабани, который сгорел вместе с мастерской и подмастерьями, во время налета подлых гугенотов. На само деле в наших 'Суоми' работали технологии демиургов, которые нам не смог пояснить даже информаторий. Кстати если что, наше оружие могло внешне выглядеть хоть мушкетом, хоть арбалетом. А что касаемо фехтования, то симбиониты подгрузили нам и теорию и моторику, превосходящие все что умели местные. Ну и в финале мы удостоились аудиенции у кардинала, который заинтересовался моей идеей трехосной фельдъегерской кареты, со скрытыми бойницами и выборочным бронированием. Его высокопреосвященство оценил, что таким образом будут резко снижены потери в случае нападений злоумышленников, как давеча. А Сашка сказал что можно сделать такие кареты, но в роскошном исполнении для кардинала и короля, на случай поездок в зону боевых действий. Короче, от кардинала мы вышли действительными Корнетами Фельдъегерской службы Красной гвардии, плюс с серебряными жетонами со Знаком Святого Людовика (знак кандидата в Магистры Капитула Ближнего круга кардинала). А первым заданием для нас стала поездка в Вестфалию для передачи маршалу Гизу, задержавшегося жалования для его войск, причем в дорогу нам выделили первый образец бронефургона. Шестерня лошадей, три оси, фальш-окна с занавесками (идея моя), мы с Сашкой, плюс три гвардейца внутри, два кучера на облучке и четыре конных гвардейца в эскорте, два сундучка с золотом (по сто тысяч экю в каждом) и лейтенант дю Руа во главе экспедиции, который сразу после того, как мы выехали из Парижа, пересел из кареты на коня, хотя это и противоречило инструкции.Шевалье дю Руа, был дальним родственником герцога де Шевреза и Миледи намекнула мне, что то, что его из гвардейской роты де Дзесара, взяли в Красную гвардию, без потери в чине, это какая то многоходовка кардинала. Девчонки посоветовали нам быть с дю Руа настороже, так как он не очень умен и очень самолюбив. Ну мы в совершенстве умели принимать лихой и придурковатый вид, дабы разумением своим не смущать начальство, но вот наш командир вел себя абсолютно по идиотски. На привале, он вместо того, чтобы согласно инструкции оставаться в карете, поперся в корчму, где перебрал Анжуйского и на весь зал разглагольствовал на тему, мол какие важные грузы доверяют возить только ему и никому другому, а когда утром, корчму в спешке покинуло пара компаний темных личностей, я приказал экипажу кареты пребывать в боевой готовности номер один и оказался прав.

      Лейтенант был в глубоком похмелье и опять поехал верхом, его первым и сразила мушкетная пуля выпущенная из густых зарослей на повороте дороги, перекрытой телегой со снятым колесом. С тыла на карету выскочило пол дюжины всадников и с ними рубился наш конный эскорт, ну а по нашему фельд-фургону с двух сторон ударили залпы. Наши кучера были не лыком шиты или из чего там во Франции вяжут лапти. Они в момент оказались под каретой и открыли огонь из мушкетонов, а мы с гвардейцами открыли из бойниц огонь по налетчикам, которые вельми удивившись тому что их пули не пробили карету, попытались вскрыть двери, в чем ни капли не преуспели, а наши ответные выстрелы проредили ряды нападающих и в результате не дали им далеко убежать, наши карамультуки с помощью симбиотов били как снайперские Маузеры, четко пи аккуратно. Потом мы перешли к задним бойницам и метким огнем добили нападающих. В результате боя, мы потеряли лейтенанта, одного из кучеров и двух гвардейцев эскорта. Один из нападавших оказался жив и рассказал, что их банда базировалась в корчме, где гулял наш лейтенант и услышав его похвальбу, решили напасть на нашу карету, надеясь получить большой куш. Я принял командование на себя, занял место на облучке рядом с кучером и дал команду вперед. Ну а дальнейшая дорога прошла почти без приключений, не считая того, что я отправил в нокаут одного адъютанта, который не хотел пускать нас с сундуками в шатер командующего. Маршал Гиз был очень рад нашему приезду и посему простил мне этот инцидент, но вот перед отъездом, побитый офицер вызвал меня на дуэль и я проткнув эго на первом же выпаде, отправился назад в Париж. А вот в Париже я был вызван 'на ковер' к кардиналу... Когда я вошел в кабинет Ришелье и доложился, он молча рассматривал меня минуты три и я видя перед собой усталого демона изо всех сил пытался сохранять спокойствие. А кардинал произнес следующее... 'Корнет, вы прекрасно выполнили задание и посему заслуживаете поощрения, но вот дуэль, да еще в зоне военных действий, это просто недопустимо, ну а то, что вы ударили офицера кулаком, как простолюдина это вообще заслуживает серьезного порицания. И что вы корнет можете сказать в свое оправдание?'.

      Я преданно смотря на кардинала сказал, что в дуэли виноват безусловно, но косвенно, ибо не я вызвал, а меня вызвали, а вот что касаемо удара по лицу офицера, то тут я находился в процессе выполнения приказа и обязан был устранять любую помеху этому, а учитывая, что у меня была свободна только одна рука (вторая была занята сундуком с экю', я сделал единственно возможное.

      Кардинал мрачно улыбнулся и произнес: 'С ударом офицера я пожалуй приму вашу версию, новот за нарушение королевских эдиктов по дуэлям я обязан вас наказать и посему вы разжалованы их корнетов в кандидаты... Но ввиду успешного выполнения задания, я произвожу вас в лейтенанты Красной гвардии. Можете быть свободны барон, даю вам и вашему приятелю трое суток отпуска.

     

     

     *Отель - hotel, произошло от французского слова hote (хозяин), так в старину назывался городской дом, для путешествующих знатных особ

      Это задание нам выдавал сам граф де Рошфор... Одна из фрейлин королевы мадам де Лануа тайком показала подвески подаренные королеве королем, некоему сердцееду, по имени Джакомо Казанова, который будучи модным итальянским куафером, показывал придворным дамам новые Римские прически и который умудрился при этом незаметно срезать две подвески, после чего бежал в Герольштейн, где его ждала очередная невеста. Королева скрыла этот факт, но вот кардинал, который как обычно знал все, приказал доставить украденные подвески к нему. Наши графинюшки рассказали нам, что некогда, между кардиналом и королевой пробежала кошка, вернее любимый рыжий кот кардинала по кличке Роже. Во время визита их Величеств в Пале-Ряль, он толи поцарапал, толи укусил королеву, которая обозвала его мерзким животным и с тех пор между королевой Анной и Красным герцогом вспыхнула вражда, подкрепленная случаем с сарабандой, это когда подруга королевы герцогиня де Шеврез, развела кардинала на предмет станцевать на придворном бале-маскараде сарбанду и обязательно в костюме шута, мол это потрафит королеве, как испанке. И королева действительно смеялась до слез, потому что этот танец в таком костюме, в Испании считался до неприличия простонародным. Так что сейчас и герцогиня и королева, числились у кардинала во врагах (герцогиня кстати находилась в бегах и награда за ее обнаружение была назначена аж в тысячу луи.

      На поиски мы отправились вчетвером, то есть два барона и две графини. Мы с Сашкой были почти самими собой, т.е. двумя провинциальными немецкими баронами, сопровождающих двух благородных сестер в гости к дядюшке в Герольштейн (одинокий барон Вайсмюр, преставился пол года назад). В Герольштейне мы обнаружили беременную невесту Казановы, которую он облегчил от всех ее денег и еще мы узнали, что его ищем не только мы...

      В столовом зале гостиницы, к нам подошли двое французских дворян и очень вежливо поинтересовались с какой целью мы ищем их друга Казанову, а когда мы упомянули про карточный долг, они успокоились и посетовали, что ищут его по этому же поводу ибо но им тоже сильно задолжал. Мы им почти поверили, но на их камзолах под дорожными плащами, блеснуло мушкетерское шитье. Когда один из них попытался взять рукой в перчатке за подбородок Анну и получил нокаут от Сашки и все закончилось дуэлью, после чего нам пришлось менять внешность ибо мы закололи обоих бретеров. А я предложил добыть информацию у Ночных парикмахеров (местного криминала), для этого Сашка под видом пьяного приезжего буржуа пошел шляться по местному рынку, а мы тоже соответственно одетыми, взяли его под наблюдение и на субъекта с толстым кошельком естественно клюнули местные карманники. Кошелек был молниеносно срезан в искусственно созданной толкучке, передан через третьи руки и оказался у сборщика хабара, незаметного горожанина, который скромно направился по своим делам и был молниеносно скручен на тихой улице, увлечен в заброшенный сад и с пристрастием допрошен. Пара сломанных пальцев и мы вышли на пахана местных щипачей Сову, который потеряв трех охранников и одно ухо, раскололся до дна и вывел нас на Сома, главу контрабандистов, и тут пришлось повозиться... четыре сломанных пальца, один отрезанный мизинец, один почти выколотый глаз и мы получили полный расклад по итальянцу... Его искали помимо мушкетеров, люди знаменитого разбойника Скарамуша, которому он был тоже должен, и Казанова за две тысячи экю, нарисовал себе через контрабандистов, 'зеленую тропинку' на судно идущее в Бристоль.

     Итак вБристоль дамы и господа, в Бристоль !

     Княжество Герольштейнское находилось недалеко от границы Датского королевства, и ближайшим портои откуда можно было отправиться а Англию был Вильгельмсхафен, куда мы и направились. Дороги, ввиду недалеких военных действий были опасны, но во первых у нас была 'Кожанная пайцза' пропуск контрабандистов для предъявления 'работникам ножа и топора', ну и во вторых нас было восемь человек: два барона, две графини и четыре лакея - Планше, Мушкетон, Гримо и Базен (на самом деле это были переодетые гвардейцы, а имена я выделил им сам в память о некогда любимой книге из библиотеки отца. Планше (Шевалье де Грамон), пошутил, что у нас теперь пять мушкетонов (все лакеи, помимо морских абордажных кортиков, были вооружены парой кавалерийских мушкетонов. На таком наборе оружия настоял капитан Франсуа д'Оже, сеньор де Кавуа, командир Красной гвардии. Пострелять по дороге конечно пришлось, ибо помимо так сказать 'официальных разбойников' действовали шайки дезертиров, а учитывая что в нашей кавалькаде присутствовали дамы, мы были лакомой целью. Наши спутницы были одеты в мужские дорожные костюмы, что в этом Мире кстати не считалось нечем предрассудительным. Мы мирно проехали три разбойничьих заставы, из которых помножили на ноль только одну, ну и 'принудили у миру и вечному покою2 пару банд дезертиров и одну местных пейзан, которые под шумок тоже решили пошалить по дороге. Действуя по уставу Красной гвардии, мы навестили их село, где торжественно повесили старосту и двух его дуболомов сыновей, пытавшимся нам сопротивляться и назначали старостой местного бездельника и пьяницу, подвизавшегося разнорабочим при местном трактире (трактирщика тоже пришлось повесить, так как он был главным скупщиком краденного, впрочем наследники у него нашлись моментально). В Вильгельмсхафене мы быстро нашли подходящее судно, шхуну 'Быстрая рыба' капитан которго получив кошелек с золотом, быстро сменил пункт назначения Копенгаген на заход в Бристоль.

     До Бристоля добрались без приключений, в порту нас встретил катер береговой стражи, но документы немецких дворян не вызвали никаких подозрений, и мы спокойно высадились на берега Альбиона. Путь наш, лежал теперь в корчму 'У одноглазого рыбака', где мы должны были встретиться с местным агентом кардинала Джоном Смитом. Мы должны были заказать фазана под клюквенным соусом и угостить два соседних стола черным элем, это был такой вычурный пароль. На третий день в корчму ввалилась компания испанских моряков. Испанцы сейчас были союзниками Англии, но теплоты отношений между моряками, это не добавило. Служанка несла поднос с Черным элем, презентованным нами соседнему столу, но один из испанцев цапнул одну из кружек, смачно из нее отхлебнул и не менее смачно сплюнул, сказав, что такую кошачью мочу пьют только в Бристоле, ну и естественно началась драка, на шум которой подтянулся еще народ с улицы. Наши графинюшки приняли в драке самое активное участие. За голенищами их изящных сапожек были некие странные предметы, представляющие собой две коротких деревянных палочки соединенных цепочкой и в их нежных ручках, это было страшным оружием. Нунчаки им показал китаец, учитель по бою без оружия Школы Черная Роза, все девицы без исключения были в восторге от этого оружия и блестяще им пользовались. В данном случае, наши девчонки проломили минимум пять голов, мы тоже успокоили человек семь, когда испанцев, вернее то что от них осталось выкинули из корчмы, народ приступил к празднованию, правда корчмарь был безутешен, так как не смотря на то, что кошельки поверженных кастильцев отдали ему в возмещение ущерба, у него пропадал кабан фаршированный леденцами, которого ему заказал хозяин бродячего театра, в честь удачных гастролей в замке у одного лорда, но завидев драку не захотел рисковать своим исключительно женским коллективом и дал задний ход, но Шарлота кинула ему несколько золотых и оповестила зал, что угощает этим кабаном героев победивших испанцев, чем вызвала восторженный рев. А в разгар празднества к нам подошел местный менестрель и спросил, не любят ли леди и джентльмены слушать рондо на религиозные темы, это был пароль. Агент 'Нахтигаль' сообщил нам, что интересующий нас человек находится сейчас в имении баронета Виллса в пяти милях от города, он дал нам проводника, вернее проводницу, хмурую молодую леди с двумя кинжалами на поясе. У Виктории (так она представилась), как выяснилось было свое задание по поводу хозяина имения и мы не откладывая все в долгий ящик тронулись в путь, надеясь достигнуть цели до наступления сумерек.

     Что было ценно в этом имении, там не было собак, от слова вообще. Хозяина имения в детстве покусали собаки и получив наследство он вывел их м в имении и в окрестностях. Охраны, как таковой не было, пара сторожей и трое лакеев не в счет, их походя взяли в кинжалы. Пока Виктория вела вдумчивую беседу с хозяином, мы взялись за вороватого куафера и он нас не слишком обрадовал...

     Да, он действительно украл подвески, по заказу герцога Солсбери и уже отправил их к нему с присланным за ними гонцом, зачем они герцогу он не знает, но знает где сейчас находится герцог, в своем Лондонском особняке.

     Мы допрашивали Казанову в каминной, и когда туда вышла Виктория вытирающая кинжал куском отрезанной гардины, мы уже практически закончили. Шарлотта плеснула в бокал вина и протянула его Казанове, он машинально его выпил и осел в кресле опустив голову. Миледи очаровательно мне улыбнулась и пошла к выходу, мы все двинулись за ней, а я услышал, как Анна говорила Сашке: 'Не волнуйся барон, от ее яда нет противоядия'.

     

     В Бристоле лошади были дороже, чем на материке. Увы наших скакунов нам пришлось оставить на берегу, шхуна для их перевозки не годилась и их пришлось продать хозяину постоялого двора, объяснив, что мы плывем в Швецию. До столицы Острова мы решили добраться верхами, ехать то всего было миль сто, так что не очень напрягая лошадок, мы доехали до места с одной ночевкой, во время которой почти не подрались, мы с графинями ужинали в номерах, а вот г.г. Планше, Базен, Мушкетон и Гримо, отужинав в общем зале трактира, приняли приглашение сыграть в кости и обыграли местных игроков до нитки (курс по успешной игре в кости, проходили все агенты), так что игра закончилась дракой, а драка совместной пьянкой. Когда мы наконец въехали в Лондон, там шел дождь. Гостиница со странным названием 'Фея Уэллса', куда мы поселились, так же была установленным местом, для людей кардинала. Миледи де Винтер там встретили глубокими поклонами и суетой. Кухня тут, как не странно была приличной, не было даже пориджа, а жаркое и каплуны присутствовали и даже были приличные вина. За ужином нам и выдали всю диспозицию уточненную по срочной депеше из Парижа, пришедшей перед нашим прибытием...

      Герцог Солсбери был местной легендой, причем легендой мрачной. Его замок, находящийся в миле от Лондона, стоял практически на острове, то есть изначально он был построен на суше, но вокруг него был выкопан ров, который из поколения в поколение расширялся и был он теперь глубиной в два человеческих роста и шириной минимум метров пятьдесят. Про замок и его хозяев ходили зловещие звуки и то, что в округе периодически пропадали девушки тоже стали связывать с замком, особенно после тога, как тело одной из них нашли в замковом рву. Хозяин 'Феи Уэллса', некий мистер Смит, всецело преданный кардиналу сделал нам подарок в виде Стенли Файта, брата девушки, тело которой, было обнаружено. Помощник шкипера со шхуны 'Стелла', название которой роковым образом совпадало с именем погибшей сестры, уволился на берег, сбрил бороду и стал собирать информацию о герцоге, в чем весьма преуспел...

     У герцога Солсбери творились в замке странные вещи... Туда частенько приезжали кареты, как светски роскошные, так и закрытые. Моряк познакомился с угольщиком, который был родственником истопника из замка и поставлял в замок уголь по очень хорошей цене, потом Стенли познакомился с молочницей, бывшей родственницей угольщика, которая также была вхожа в замок, где вдобавок работала горничной ее племянница и информация потекла если не рекой, то полноводным ручьем. Вся женская прислуга в замке состояла из дурнушек и герцог их не обижал, но в закрытых каретах иногда привозили девушек и как правило в бессознательном состоянии. Прислуге это объясняли тем, что это пациентки, которых привозят к доктору Боауну, замковому врачу, но как их увозили назад, не видел никто. И девушек привозили как раз накануне, большого съезда светских гостей. Что интересно, в главных залах замка ничего не происходило, гости и хозяин уходили в подземелья замка, вход куда круглосуточно охраняли доверенные слуги герцога, немые индусы, с отрезанными языками. Стенли Файт имел хобби, поиск кладов и когда был на суше, ходил по библиотекам и архивам, благо после нескольких рейсов в Мейн, он был более менее обеспеченным человеком, тем более, что приданное заработанное им для сестры больше не имело значения. И он нашел старинные чертежи замка (они обошлись ему в двенадцать соверенов) и там помимо подземелий был обозначен подземный ход ведший из подземелий за пределы территории замка и тет-де-пона. И после того, как молочница сообщила что джентльмен похожий на смазливого итальянца совершенно точно гостит в замке у герцога, и в пятницу у герцога ожидаются гости, мы приняли решение о штурме... На дело пошла наша восьмерка и примкнувший к нам моряк Стенли. Лаз в подземный ход мы разведали заранее, он был заброшен и не охранялся, он был сухой и проходимый по всей длине и упирался он в дубовую дверь в фундаменте замка.

      Была ночь с пятницы на субботу и мы растянувшись цепочкой вошли в подземный ход, с дверью пришлось повозиться, но алмазные пилки из арсенала Миледи, нам вельми помогли. Дверь открывалась в небольшую комнату, где на стеллажах лежали заросшие пылью бутылки и из которой вела еще одна дверь, попроще на вид. Сашка, как самый сильный маг среди нас (что было выяснено опытным путем), попросил соблюдать тишину и стал совершать пассы перед дверью и повернувшись к нам сказал, что там был один объект и теперь нам не помешает. Эту дверь мы открыли по сравнению с предыдущей достаточно легко и попали в большой винный погреб. Ряды бочек и бочонков, стеллажи с бутылками и распростертое тело в одежде слуги с опрокинутым кувшином рядом и лужей вина. Я жестом приказал убрать тело в боковой проход между бочками и мы двинулись дальше, вышли в коридор а потом вышли в подземный вестибюль из которого две лестницы вели наверх, а одна вниз. У хода вниз стояло двое вооруженных слуг, через секунду, левый получил от Шарлотты кинжал в горло, а левый словил от Анны заклинание оцепенения и подчинения.

     Мы быстро выяснили, что в подземелье находится девять человек не считая жертвы, семеро господ и двое слуг, мистер Казанова тоже там, вооружены все господа, только ритуальными кинжалами. Моряк поблагодарил языка свернув ему шею и мы колонной по два спустились по лестнице в короткий коридор, заканчивающийся большими двустворчатыми дверями. Мы с графинями стали перед дверями и провели соответствующие пассы, после чего распахнули двери и вошли в зал с низкими сводами. По стенам горели факелы, в центре зала, под перевернутым распятием стоял жертвенник из черного камня, на котором белело растерзанное женское тело. Казанову и герцога я узнал по их портретам и приказал их оттащить в сторону и связать, а потом махнув рукой в сторону остальных застывших сатанистов, сделал не имеющий двойных толкований жест - большим пальцем вниз. Стенли улыбнулся и обнажив кортик двинулся к оцепеневшим фигурам, у которых были живы, только наполненные ужасом глаза, его никто не останавливал, ибо моряк был в своем праве. А мы с девушками занялись двумя главными пленниками, которые выложили нам все (герцог за пару сломанных пальцев, а синьор Джакомо добровольно)...

     Подвески заказал никто иной, как герцог Джорж Вильерс Бэкингем, который задумал многоходовку, дабы опорочить королеву Анну Австрийскую. Герцог Солсбери, руководивший резидентурами во Франции стоял у истоков разработки этой интриги. После того, как герцог выдал нам все свои тайники с документами и сокровищами, мы отдали его моряку, а сами забрав в первую очередь документы и подвески королевы, и получив от итальянца заверения, что до утра в подвалы никто не посмеет спуститься, нагрузили своих спутников двумя сундуками с золотом и драгоценностями и ушли назад через подземный ход. Итальянца мы взяли с собой, Миледи сказали, что он пригодится его Высокопреосвященству. Рядом с винными погребами был самый натуральный пороховой погреб, где мы нашли несколько мотков морского огневого шнура, двойной конец которого мы вставили в бочку с порохом (двойной по совету моряка) и выйдя их подземного хода запалили его, после чего быстро двинулись к лошадям привязанных в роще откуда начинался ход. Мы отошли почти на лье, когда в замке грохнул взрыв, мы увидели только зарницу. В маленькой бухте нас ждал гукор, который нам купил Стенли и мы с чувством выполненного долга покинули берега Альбиона.

     

     

     Предъявив в корчме 'Две подковы' свои жетоны и получив там лошадей(это была хитрая корчма отца Жозефа, знаменитого 'Серого преподобия', друга и соратника кардинала), мы продолжили свой путь, решив отдохнуть там где нас застанет ночлег, который нас застал в корчме 'Кошка и кувшин'. Мы расположились в зале, гвардейцы остались при лошадях, так как переметные сумы были набиты золотом герцога Солсбери, итальянца они также держали при себе. В зале трактира сидело несколько местных и кучка подозрительных личностей, в потертых колетах, но с хорошими боевыми шпагами.

     И почему-то мне показалось, что мы с ними еще встретимся и судя по Сашкиному взгляду, он тоже это почувствовал.

     Выехали мы рано, встав практически на заре, и завтракали мы в зале одни, но когда я пошел конюшню проверить лошадей, меня поманил в угол один из местных Гаврошей. Я по приезде сюда раздал им по паре су и сказал, если они доложать о чем интересном или тем более опасным, то цвет и вес следующих монет, может измениться в лучшую сторону. И мои траты себя оправдали... как сообщил мне малец, он подслушал разговор тех самых подозрительных типов, это была шайка выдающая себя за конюхов перегоняющих лошадей, но на самом деле они были грабителями с большой дороги. И у них была какая-то Адель, которая сказала им, что мы везем много золота, хотя женщин в шайке вроде не было, а из разбитных что обслуживают клиентов в корчме, никого с таким именем нет. Как говаривали древние римляне: 'Praemontus, praemuntus' (Предупрежден, значит вооружен), так что когда моя магическая чуйка обозначила тревожным сполохом рощу через которую нам надо было проехать я на подходе к ней приказал отряду остановиться, пересадил со своего седла Симона к гвардейцу (мальчишку я решил взять в Париж ибо из него явно выйдет толк) и мы с Александром тронули своих скакунов по направлению к роще и не немного не доезжая ее остановились и Сашка напрягаясь, как будто роща находилась от нас в паре лье, стал вызывать порождение слизняков которых трахают навозные жуки, показать свои мерзкие рожи, дабы благородные бароны могли бы в них плюнуть и это сработало. Из рощи с ревом на нас бросилась кчка негодяев размахивающих оружием, а с флпнгов стали заходить две четверки всадников, но тут заговорили наши 'Псевдо-Суоми', а гвардейца споро развернувшись в сторону конных бандитов ударили из мушкетонов. А девчонки дав шпоры, догнали двух уцелевших конников, одного пристрелили, а второго подранили и приволокли для допроса и первое что я его спросил, кто такая Адель, разбойник выдержал четыре сломанных пальца и два отрезанных, после чего сдал тайник с хабаром и Амулетом Мидаса, легендарным магическим артефактом указывающим на скопления золота. Хабар мы поделили с гвардейцами, ибо что с бою взято, то свято (этот лозунг в гвардии был на уровне Закона), а вот с амулетом было сложно, но я решил что такое нам не по чину, а надо отдать его кардиналу, что нам безусловно зачтется и думаю и в золоте нас его Высокопреосвященство не обидит. Так и сделали.

      По приезде мы попросили графа Рошфора доложить кардиналу что у нас 'Три звезды' (это был аналог 'Слова и дела' на Руси), а пока суд да дело, мы отправились отцу Жозефу, Серому преподобию, главному на кардинальском хозяйстве, которому мы сдали Золото и сокровища для учета Он споро пересчитал монеты, отложил церковную десятину и долю для Школы, остальное вернул нам. Из драгоценностей нам досталась треть на выбор, мы с Сашкой не сговариваясь уступили свою долю нашим графиням, они же буквально насильно всучили нам по золотой цепи и по десятку дорогих колец и перстней. А потом нас вызвали к кардиналу... Выслушав наш доклад, герцог де Ришелье встал и поблагодарил нас за преданность короне и Франции, после чего достал из ларца на столе четыре золотых знака Магистров ближнего круга и вручил нам, добавив что жалует всем нам плащи капитан-лейтенантов Красной гвардии и что мы можем пройти сейчас к казначею и получить банковские векселя на пятьдеся тысяч пистолей каждому, а когда я спросил про гвардейцев, кардинал улыбнувшись, сказал что они тоже в накладе не останутся, а наша четверка будет теперь его личным платунгом по особым порученияи, а сейчас мы можем неделю отдыхать.

     В казначействе, где ожидаемо заправлял отец Жозеф мы получили свои векселя, а когда мы уходили он обратился ко мне со словами: 'Господин барон, а нельзя ли взглянуть на ваш пистолет?'. И покрутив в руках мой карамультук сказал разочаровано, что мол просто хитрая механика, без тени колдовства.

     Позднее Шарлотта передала мне случайно услышанные ей слова отца Жозефа обращенные к графу Рошфору: 'Эти алеманские бароны гораздо интереснее чем кажутся и очень хорошо, что они с нами'.

     Мы гуляли по Парижу, четыре вновь испеченных капитан-лейтенантов Гвардии его Высокопреосвященства. Гуляли мы естественно в партикулярном платье, ибо четыре офицера кардинальской гвардии привлекали бы излишнее внимание. Девчонки затащили нас к маэстро Жюву, главному Королевскому портному и он подобрал нам приличную нашему положению одежду из уже готовой и принял заказ на полный гардероб, и военный, и статский и для себя и для наших графинь (по Уставу Красной гвардии, ее офицеры были обязаны носить элементы гвардейских шевронов даже на партикулярной одежде. В этом Мире кстати, дворянки свободно носили мужские костюмы и шпаги, и были даже в моде дуэли между дамами. А после портняжной мастерской, нас повлекли вовсе не в лавки с украшениями, а оружейные лавки. Там мы по требованию наших дам мы все заказали себе 'капитан-лейтенантские' кинжалы, жутко дорогую и статусную вещь с лезвием из дамасской стали, с личным вензелем владельца и драгоценной инкрустацией.

     Мы прошлись по нескольким 'гвардейским' кабачкам, а потом пошли в театр господина Мольера, на его новую музыкальную комедию Московитского автора князя Вольдемара Качессоффа, по свежем слухам уже прославившийся как весьма странный бретер... с одной стороны он избегал ссор, а с другой стороны вступался за честь любой дамы. Князь прославился своим коронным ударом рапиры в сердце, и после того, как ряд невежд был найден в дуэльных рощах пораженными именно таким ударом, в его присутствии хамить дамам больше никто нерисковал.

     

     Сюжет пьесы был более, чем своеобразным для Парижских подмостков. Это были приключения трех московитских воинов, которым противостояли ведьмы и чудовища, там были еще и весьма забавные персонажи, очень симпатичный леший и пожилой муж няни местной принцессы, который в эту самую принцессу влюбился. В театре был аншлаг, но у Анны там была знакомая прима и нам выделили ложу. Спектакль прошел на ура, а когда на сцену вышли господа Качессофф и Мольер их приветствовали аплодируя стоя но в любой корзине с цветами, найдется мерзкое насекомое... В соседней с нами ложе, теснилась компания из дюжины мушкетеров, они уже пришли в театр подшофе, и в антрактах добавили, так что вели себя достаточно развязно, а когда Мольер и князь, задержались на сцене отвечая поклонами на овации, мушкетеры стали орать, чтобы клоуны убирались и пусть лучше выйдут русалки и еще раз станцуют. Анна сделала им замечание, и получила грубый ответ, а когда один из мушкетеров заметил в шитье ее камзола шеврон офицера Гвардии кардинала, то заорал, что пускай эта Coccinelle (божья коровка по французски, так мушкетеры звали гвардейцев кардинала за цвет плащей) убирается к себе в бордель, в ответ на что Анна ответила, что если Merde (дерьмо франц.) завернуть в голубой шелк то оно Merde и останется. Когда мы вышли из театра, к нам подошел уличный мальчишка и шмыгая носом протянул нам перчатку и сказал, что ее хозяин ждет нас у Люксембургских конюшен, и мы естественно направились туда и с нами пошел князь Качессофф, которому был интересен тип назвавший Мольера и его самого клоуном, да еще и даму оскорбил. А у Люксембургских конюшен нас ждала буквально целая толпа мушкетеров короля. Первое что мы сделали, это вывернули на изнанку наши плащи ибо подбой на них был алый и украшен был вышитыми крестами Святого Людовика. Нас оказалось пять против семнадцадцати и мы приняли бой. Первым поразил своего противника князь, вернее уже двух, все тем же своим коронным ударом в сердце. Графини и мы уложили еще по одному, но дальше мушкетеры стали вести себя осторожнее и поделили нас между собой, по двое на нас с графинями и трое на князя. Мы держались но дело тем не менее усложнилось. Мы с Шарлоттой успоколи еще по одному противнику и став плечом к плечу атаковали оставшихся двоих, но вдруг Миледи на мнгновение окаменела на столько, что чуть не пропустила удар, но быстро пришла в себя и ранила противника, который опустился на землю, а последний оставшийся, просто дал деру, после чего громким горячим шепотом сказала мне на ухо, 'Убей вон того мушкетера'- и указала шпагой на одного из троих голубых плащей атакующих князя, мушкетерв с бледным слегка вытянутым лицом' - и еще раз повторила - ' Убей его и скажи что это за Анну'-.

     -' А кто это' - спросил я -' Граф де ла Фер, мой бывший муж', ответила графиня. Я не смог отказать любимой девушке в такой мелочи и заняв позицию рядом с князем, атаковал графа Де ля Фер, он был сильным бойцом, но мы с симибионитом были сильнее и я улучив момент пронзил его горло, крикнув -' За Анну'. Мы уже почти победили, когда из переулка появилась еще группа мушкетеров, но на наше счастье, рядом был дом герцога деЛа Тремуля, благородного протестанта, племянник которого служил в линейной роте Красной гвардии и именины которого как раз сейчас отмечались, при наличии большого гвардейцев в гостях. Мы заметили за оградой их красные плащи, а они услышали зычный и мелодичный голос Анны - 'На помощь гвардейцы Кардинала' и пришли к нам на помощь, тем более что на нас внезапно тоже оказались красные плащи. Началась всеобщая свалка в которой мы одержали убедительную победу, после чего отбыли в Пале-Рояль, где нас уже встречал отец Жозеф. Он хмуро прошел взад вперед перед нашим коротким строем и сказал: 'Хорошо что это была просо стычка, не задуманная заранее и кардинал сейчас как раз успокаивает короля потерявшему за один день больше своих гвардейцев, чем при Сэ. Так что пока не выходите из Пале-Рояля и что бы вы не очень скучали, библиотека дворца в вашем распоряжении'.

      Первую половину ночи мы с Шарлоттой пили старое Бордо и занимались любовью, а перед рассветом Шарлота положив мне голову на плечо начала свой рассказ...

     

      В детстве меня звали Анна де Бейль, я бастардка Графа де Бейля, казненного за участие в заговоре против короля. Детство у меня было счастливым, я жила в замке графа с матушкой, которая была кастеляншей. Сыновья графа относились ко мне как к сестренке и все было хорошо и граф даже дал мне свою фамилию но без титула и права на наследство. Семейство Бейль имело много ветвей с той же фамилией, так что это все произошло практически незаметно. А я подружилась со старой Знахаркой которая жила в хижине на опушке графской рощи, она сказала, что видит во мне Дар и будет помогать мне развивать его, но тайно. Знахарке покровительствовал еще старый граф, которому она вылечила подагру, егеря привозили ей дичь, и окрестные дворяне иногда приезжали к ней со своими проблемами по здоровью, которые не могли светить в родных местах. И поэтому войдя в хижину тетушки Кло и увидев там длинного как жердь человека в черном дворянском платье я не удивилась и не испугалась, но как оказывается зря. Мужчина повернулся ко мне и буквально впился в меня своими черными глазами, после чего сказал, медленно цедя слова: 'А неплохую ты себе воспитанницу завела сестрица' и подойдя ко мне проложил руку на мое левое плечо, которое сразу вспыхнуло, как огнем, после чего повернулся и вышел из хижины. Это был брат тетушки Кло, черный маг, у которого была своя тайная школа и который поставил на меня свое клеймо, чтобы забрать к себе, после моего совершеннолетия. Тетушка Кло прокричала ему в след, чтобы он больше не смел тут появляться и она его проклинает. И кудахтая кинулась ко мне. На плече у меня мерцал полураскрытый бутон черного тюльпана. Три месяца колдовала старая знахарка над моим плечом и клеймо мага, стало проявляться все реже и реже, зато во мне все сильнее стали просыпаться эманации Черного мага. А тут у нашей семьи начались неприятности, отца и братьев арестоали, а меня тетушка Кло пристроила в бродячий театр, благо я не плохо пела и во время представления на ярмарке в графстве Фер, в меня влюбился местный сеньор, граф де ла Фер. Он странный был этот граф, внешне и по повадкам благородный рыцарь, но его крестьяне тайком рассказывали, что граф был чрезмерно жесток и часто казнил своих подданных, даже за малые провинности. Но я дала ему согласие и накануне в день свадьбы, граф устроил в мою честь Большую охоту, на которую мы поехали сразу от церкви.Во время охоты я отбилась от охотничьей кавалькады и выехала на небольшую полянку, на которой у небольшого костерка сидел черный маг (мы черные маги, чувствуем друг друга) и этот маг вскочил и запустил в меня жгутом черных эманаций, я успела поставить барьер, которому меня обучила тетушка Кло и ответила ему ударом, напрягая все свои силы, у него лопнула голова, а я потеряла сознание. Очнулась я висящая в петле на ветке старого дуба на берегу знаменитого в этой местности Черного пруда, где несколько раз кончали с собой опозоренные девицы, причем не всегда добровольно. Уже годы спустя, я встретила в Орлеане приказчика из графского замка и он рассказал, что граф увидев меня без сознания рядом с безголовым трупом, расстегнул на мне платье и увидел клеймо, а учитывая что охотники отмечали охоту всю дорогу, он принял тюльпан за лилию и изрыгая проклятие шлюхе обманувшей доверие благородного дворянина, абсолютно изорвал на мне платье и отвезя к Черному пруду, повесил там. Магия Здоровья не дала умереть, а тут на мое счастье появился егерь, который хотел поживиться драгоценностями с тела жены графа. Я подождала, пока егерь обрезал веревку, ввела его в оцепенение, переоделась в его одежду, благо егерь был мелковат для мужчины, а свое изорванное платье бросила на берегу пруда.

      Потом у меня был ряд приключений, я даже побывала в банде Жака Простака, который грабил богатых и раздавал эти деньги крестьянам, которые и сдали его страже. А я снова прибилась к бродячему театру и там меня приметил отец Жозеф, который мог отличать колдунов и так я попала в 'Черную розу'.

      А потом работала у графа Рошфора в британской группе, где стала Леди де Винтер баронессой Шеффильд. Один старый барон проигрался вдрызг и на этой почве малость тронулся умом и поставил на кон свой родовой замок, который у него выиграл никто иной, как граф Рошфор, бывший как раз в Лондоне проездом из Брюсселя, по делам службы кардинала. Одним из агентов графа был бастард этого барона и граф решил помочь своему верному сотруднику ибо в кости он никогда не проигрывал, такая у графа была особенность. В обмен на замок, мне по быстрому оформили брак с бароном, с нотариальным документом об отсутствии претензий на наследство и какое либо имущество и я была представлена при дворе, где три года успешно работала на Департамент Красной гвардии, а после операции 'Хрустальный ларец' баронесса успешно утонула во время морской прогулки и теперь я графиня Шарлотта Баксон. Патент графини у меня настоящий, вот такие дела мой дорогой, ну ты кто такой на самом деле ?

      А нам пришло время покинуть Париж ибо граф де Тревиль уже всю плешь проел Людовику Справедливому, по поводу восстановления справедливости в резюме по стычки мушкетеров и гвардейцев у Люксембургских конюшен, и кардинал приказал нам срочно закончить отпуск и отправиться во Фландрию, под личиной бродячего театра. В принципе в арсенале отца Жозефа такой театр был, в составе хозяина Полишинеля (отставника гвардейца), его жены и брата. Жена была завхозом и кассиршей в одном лице, хозяин не смотря на хромоту по ранению, вполне успешно конферансировал, а его здоровенный братец, боролся со всеми желающими. Мы изображали бывших наемников - метателей ножей, которые мы благодаря симбионитам метали виртуозно, а графини были жонглерами и мишенями для метания, ну и по устоявшейся местной традиции мы все пели. Я со школьной скамьи склонный к стихотворчеству, (один мой стих, даже в 'Пионерской правде' напечатали) написал несколько песенок типа ернических куплетов, которые у наших профессионалов вызвали бурное восхищение, особенно сборник под названием 'Секрет полишинеля' в стиле частушек, каждая из которых заканчивалась рефреном - '... таков секрет Полишинеля'.

      Задание же наше заключалось в следующем... В Париже созрел очередной заговор и его уши росли из Мадрида, и как любой нормальный заговор он требовал золота, и это золото было аккумулировано в некоем шато на границе Фландрии, вдалеке от зоны военных действий и нашей задачей было захватить это шато, допросить находящихся там изменников, самого информированного пленника и золото естественно привести в Париж, а остальных зачистить и шато естественно сжечь. Простое такое заурядное задание.

      Мы естественно отправились туда не одни, в зоне прямой видимости от театральных повозок, все время находилась группа гасконских шевалье двигавшихся во Фландрию, дабы наняться в армию короля, это были естественно переодетые гвардейцы, а по моей настоятельной просьбе, в их обозном фургоне была припрятана небольшая пушка, ибо мы действуем для блага Франции по приказу кардинала, следовательно исполняем в результате волю короля, а пушки, это последний довод короля и в том числе знак вежливость королей и мы исполняя волю его величества, не можем быть невежливыми (уфффф).

      Выслушав это мою тираду, отец Жозеф завис на секунду с озадаченным лицом, а потом не сказав ни слова убежал (не забыв впрочем запереть свой 'прилавок'. Вернулся он с лицом вполне благостным, предоставил нам служку, которому надо сказать когда и куда, и в какой комплектации доставить пушку, и открыв свои закрома достал кошелек с тысячью экю и вручил мне. Оказывается, король спросил кардинала, какую надпись отлить на новых пушках и кардинал назначил награду за наилучший вариант. Отец Жозеф так быстро убежал, чтобы не забыть моей цитаты, которая очень понравилась кардиналу и теперь на всех королевских пушках будет блистать надпись - ' Ultima ratio regum'.

      А мы с рассветом отправились в поход, командиром поставили меня и у меня был напечатанный на шелке документ с той самой надписью, которую я вспомнил из 'Трех мушкетеров' - 'Предъявитель сего действует для блага Франции и по моему приказу', естественно с подписью герцога Ришелье.

      Дорога для нас была спокойной и даже комфортной. К нам присоединились Планше, Гримо, Базен и Мушкетон, которые в данном случае изображали борцов-гладиаторов, должных для утехи публики драться в Римских доспехахдвое на двое тупыми мечами, и копьями без наконечников, изображая тяжелые раны (под доспехами у них были пузыри с бычьей кровью), они же и обеспечивали нам дорожный комфорт. Учитывая состав нашего театра ни разбойники, ни проезжие дворяне к нам не цеплялись.

     Искомое шато находилось рядом с городком Ипр, там мы дали первое представление, а потом и еще два.Народу все очень понравилось и пока гвардейцы наводили справки и проводили разведку, мы веселили жителей Ипра. В толпе зрителей все время находилось несколько гвардейцев, так что даже когда Полишинель, которого какой-то ремесленник назвал уродом, ответил ему фразой вызвавшей бурный хохот на площади: 'Ты сам урод, причем такой, что на конкурсе уродов ты займешь второе место. Потому что ты урод!'. Ремесленник и его приятели ринулись было к фургону-сцене, но вперед вышел брат-борец и гладиаторы, а один из гасконцев, прикрикнул на буянов, выдвинув из ножен шпагу на пару пальцев и все на этом закончилось. А потом вернулась разведка закончившая наблюдение...

      Шато стояло на отшибе от других строений, на берегу небольшой реки и ее наличие сразу выдало мне структуру плана боя. Часть отряда с пушкой, имитирует атаку, а основной отряд в это время высаживается с реки, на купленных предварительно лодках. В шато вместе со слугами находилось человек двадцать, но реальными боевыми клинками там были восемь человек. Планше очень удачно очаровал служанку в корчме, которая оказалась сестричкой горничной из шато, так что с информацией все было хорошо и с этой стороны, кроме того, что с арифметическим счетом у пассии нашего соратника и у ее сестры было не очень, так что слуг могло быть и больше и меньше, а вот наемников было восемь, так как фехтовали они четверо, против четверых. И самое главное, что мы теперь знаем, это то что наемники обитают в отдельно стоящем флигеле, по нему мы первым делом и выпалили из пушки и что было совсем удачно, собиралась гроза и наш выстрел слился с раскатами грома. Уцелевшие охранники теснясь и мешая друг-другу пытались выйти через не очень широкую дверь, как тут наша пушчонка вмазала по ним картечью. Я усовершенствовал заряжание, сделав картечный картуз по калибру ствола, куда входили и порох и картечь и пыжи, перед выстрелом картуз пробивался через запальное отверстие стилетом, а потом в него досыпался порох и подносился фитиль или же в срочных случаях, можно было выстрелить холостым усиленным зарядом из дорожного многоствольного пистолета, сейчас как раз был срочный случай. Когда со стороны реки бухнул мушкетон, я отдал приказ к атаке, пушка успела к этому времени и третий раз сыпануть картечью в дверной проем. Взяли мы шато короче, с одним нашим раненым, получившим пулю в плечо из пистолета хозяина, которого мы и взяли в качестве языка, вместе с типусом верещавшим, что он испанский гранд и вообще дипломат и мы все сгнием на каторге. Остальных согласно приказа, мы зачистили, и слава Творцу, что женщин в шато в эту ночь небыло, а то не мое это убивать женщин. Золота оказалось не так уж и много, пара миллионов ливров в двойных испанских пистолях. В Париж мы вернулись тоже без приключений, наших пленных Миледи (так я теперь называл Шарлотту), напоила каким-то своим отваром и они всю дорогу спали сном младенцев, ночью они просыпались, ели и оправляли свои естественные потребности и снова впадали в сон. На въезде в Париж я показал жетон Магистра и нас пустили без всяких расспросов и досмотров, правда к нам рыпнулся какой-то высокий полицейский чин, но бумага с подписью кардинала, заставила его испуганно поклониться и ретироваться.

      Мы сдали золото и пленных отцу Жозефу, получили премию за задание и были отправлены отдыхать. Мы с Миледи больше не возвращались к вопросам о нашем прошлом и что характерно, мой ответ на ее вопрос кто я на самом деле, ее вполне устроил. А ответил я следующее: 'Странник меж времен, нашедший свою звезду'.

     Когда мы давали представления в Ипре, я частично придумал, частично вспомнил ряд шуток и присказок, не всеми из которых поделится с милейшим Полишинелем и сейчас беседуя с отцом Жозефом я к месту выдал одну из заготовок... При обсуждении выполнения очередного задания, Серое преподобие назвало мое предложение решения задачи слишком рискованным, а задание было следующим...

     Мадам де Лануа, сообщила графу Рошфору, что в преддверии Бала Старейшин, на котором король возжелал увидеть на ней те самые подвески, королева тайно отправила свои подвески известному парижскому ювелиру Шиффу, дабы он изготовил две недостающих. Тут судя по всему, кардинал задумал с подвесками несколько иную многоходовку, чем в книге...

     Ибо он приказал нашей группе, провести налет на лавку ювелира и изъять подвески, но так, что бы и тени на службу кардинала не могло пасть. И я предложил операцию прикрытия, состоящую в том, что бы несколько ночей и вечеров, в Париже стали происходить знаковые ограбления, как прохожих, так и лавок. Чтобы грабители запомнились, они должны были вести себя очень вежливо и к примеру забирать у дам только одну сережку из двух, сопровождая это галантными или даже куртуазными замечаниями. Лица у грабителей должны быть закрыты платками. Дабы в корне исключить сопротивление, на жертв ограблений можно накладывать легкое оцепенение, которое они легко посчитают за страх. А Миледи предложила, что бы повязки на лицах грабителей были голубого цвета, что кинет тень на королевских мушкетеров, чем заслужила мой восхищенный взгляд и я по ассоциации вспомнил, как нам некогда говорил на одной из лекций Старший майор Государственной безопасности Судоплатов: 'Провокация, это конечно любимая методика исключительно империалистических разведок и их Троцкистко-Бухаринской агентуры. Но когда наш разведчик выполняет задание командования и ему нужно отвести от реальной задачи внимание охранки противника, то тут и провокация будет к месту'.

     Отец Жозеф в сомнениях покачал головой и сказал, что все это больно рискованно, на что я ответил, что во-первых, у нас появится множество подражателей, на фоне которых мы затеряемся, а во-вторых... 'Кто не рискует, тот не пьет Бургундского'. Отец Жозеф расхохотался и сказал что доложит о наших идеях его Высоко преосвященству. А утром следующего дня, он лично нас навестил и вручил нам с Шарлоттой по шикарному кольцу с рубинами от кардинала. Оказывается герцог процитировал мою шутку в присутствии короля, чем привел его величество в восторг, а сам кардинал пришел в восторг от идеи с голубыми повязками. Так что мы получили добро и отмашку на операцию 'Парижский ювелир'.

     На парижские улицы мы выходили вчетвером. Мы с Анной в черном дворянском платье и Шарлотта под аватарой устрашающего черного пса со светящимися глазами. Нет, Миледи не была оборотнем, просто тетушка Кло обучила ее заклинанию морока, при котором окружающие видели не милую девушку, а здоровенную псину. Сказать, что наши вылазки на улицы Парижа не вызвали фурор, было бы не правдой. Уже на третий день Париж буквально бурлил обрастая всевозможными слухами. Мы кстати говорили с ярко выраженным металлическим грассированием (у Анны были такие специальные вкладыши под губу) и в Парижском бомонде, такое грассе резко вошло в моду, так же в моду вошло ношение только одной сережки. А наши грабежи проходили примерно так... Дорогу паре дворян или буржуа преграждала наша троица и учтиво просила кошелек, после чего я или Сашка, после уважительного поклона, просили у дамы подарить одну сережку, дабы оставить память о неземном очаровании прекрасной незнакомки, после чего Анна кричала - 'Цербер домой!' и к нам весело подбегала аватара Шарлотты в виде мастифа с горящими глазами. Однажды на нас наткнулся ночной патруль городской стражи, но когда собачка Шарлотты мигнула огненным взором и чуток гавкнула, патруль моментально ретировался бросив пики, каски и даже пару сапог. Больше мы патрулям не попадались, так как Общество нищих после того как мы, каждую свою 'разбойничью ночь', проходя мимо храмов бросали горсть монет, ночующих рядом нищих. И теперь нас предупреждали о патрулях маленькие оборванцы, правда из за этого пришлось усложнить вход и выход на ночной промысел, не хватало еще в Пале-Рояль хвост за собой привести, но магия нам помогла и все обошлось. Мы тем временем обнесли и несколько лавок, беря деньги и немного драгоценностей. Пустые кошельки служки отца Жозефа разбрасывали возле мушкетерских казарм и надо сказать сами мушкетеры, тоже нас не подвели. Стражей было задержано двое грабителей в голубых масках и с собакой, и они оказались мушкетерами из линейной роты. И в этот же день, мы нанесли визит ювелиру Шиффу, у которого выгребли часть драгоценностей вместе с подвесками естественно. Кардинал был нами очень доволен и приказал хорошенько отдохнуть перед новым заданием.

     Отгремел Бал старейшин, королева изящно вывернулась, свалив все на грабителей, которые ограбили несчастного ювелира, которому она отдала подвески в чистку перед балом (ювелир через день после бала скоропостижно скончался, наверно съел чего-нибудь). А кардинал продолжал хранить молчание по поводу подвесок, но как выяснилось ненадолго.

     

     

      Главная фабула операции 'Амур' заключалось в том, что Леди де Винтер баронесса Шеффильд в свое время не утонула и теперь является посланницей королевы к герцогу Бэкингему с подарком в память об встрече в Амьенском саду и этим подарком, естественно были пресловутые подвески. И сверх задачей было то, чтобы герцог эти подвески публично одел. Дааа... видимо кардинал тоже ходил на лекции товарища Судоплатова, или товарищ Старший майор ходил на лекции кардинала.

      Миледи плыла со служанкой Анной, отдельно от нее плыли два брата купца с приказчиками, договариваться о закупках шерсти в Англии и о возможности оптовых и розничных продаж французских вин, несколько дюжин которых они везли 'на пробу'. Нам с Сашкой и г.г. Планше, Базену, Мушкетону и Гримо пришлось сбрить усы и это кстати нас спасло. На корабле с нами плыли друзья покойного графа де ла Фер, Арамис и Портос (интересно, а где д Артаньян подумал я) и на они, слава Творцу не узнали.

      Арамис увивался вокруг Шарлотты и Анны, Портос играл с Сашкой в кости и наливался нашим вином, короче все были при деле, так что до Лондона доплыли спокойно. А там Миледи уже ждал экипаж из дворца Бэкингема, который ждал ее предупрежденный письмом из Парижа переданным по секретным каналам кардинала. Но дальше все пошло не совсем так, как хотелось бы. На следующий день к нам в припортовую гостиницу 'Веселый Тунец' прибежала Анна и сообщила две тревожных новости... Во первых Миледи посадили под домашний арест до выяснения некоторых деталей, как туманно выразился герцог. А во вторых, как ей рассказал слегка ей охмуренный герцогский мажордом, мушкетеры привезли Бэкингему письмо от Бассомпьера, который как мы знали от отца Жозефа, был участником заговора против кардинала, и мушкетеры должны были привести в Париж ответ герцога. Так что теперь перед нами стояло две задачи, спасти Миледи и перехватить письмо герцога Бэкингема Бассомпьеру. Ну а главную задачу операции 'Амур', как я понял, мы таки выполнили... Вчера на вечернем приеме во дворце, герцог уже щеголял с подвесками на камзоле.

      Мы экстренно разделились... Александр, Анна, Гримо и Базен отправляются на корабле вместе с мушкетерами, дабы разобраться с посланием Бэкингема и тут нам помогла любвеобильность Арамиса, он запал на Анну еще на корабле и он же вывел ее из дворца Бэкингема после ареста Миледи, обещав переправить ее во Францию. Анна играла роль невинной простушки из обедневшей провинциальной дворянской семьи, вынужденной пребывать в компаньонках у знатной и богатой графини. Ну а мы с Планше и Мушкетоном занялись вызволением Миледи.

      ***

      Миледи еще раз обвела взглядом стены своего роскошного узилища, но не заметила тайных глазков, хотя они наверняка тут имелись. Шарлотта решила придерживаться маски религиозной фанатички и вела себя соответствующе. Она либо читала Библию либо молилась. Ее то ли надсмотрщик, то ли охранник лейтенант Фельтен, стал все лучше и лучше к ней относится и в его глазах холодное равнодушие все больше заменялось сочувствием в отличии от грубиянка мистрис Смайт, тощей склочной особы нехотя ей прислуживающей. Миледи поняла, что переломный момент в отношении к ней британца наступил тогда, когда мистрис Смайт сказала ей очередную грубость, а она в ответ потупила глаза и сказала: 'Пусть господь простит эту несчастную душу'. Фельтен присутствовавший при этом, резко отчитал каргу и уходя поклонился Миледи, чего до этого не делал. Ну а с каргой Смайт все двери открыла золотая отмычка. Миледи сказала что чувствует что жизнь ее подходит к концу и просит добрую прихожанку мистрис Смайт, заказать моления во спасения ее души. И вручила ей кошелек с золотом оставленный ей на черный день, и пусть на половину золота она закажет молитвы, а остальное оставит себе за доброту. Резко подобревшая к ней карга, даже стала тайком ото всех выводить ее в коридор к окну выходящему в дальний внутренний двор замка и когда она увидела во дворе двух угольщиков в которых узнала барона Вольдемара фон Штофа и Мушкетона, и Шарлота почувствовала, что цепкий взгляд барона заметил ее в окне второго этажа.

     

      ***

     

      Я заметил Миледи в окне второго этажа и сразу же определил вектор своих действий... Это был хозяйственный двор замка, следовательно контроль тут направлен в первую очередь на недопуск посторонних, за чем следили аж два морских пехотинца в воротах и изредка подходящий сержант, ну а во вторую очередь недопущение на вынос из дворца чего-нибудь вкусного и ценного, за эти следил ошивающийся с внутренней стороны ворот один из помощников управителя. Мы, как именно ввозящие нечто имеющее ценность разгрузили уголь и дрова в нужный сарай (тележку с углем и дровами, Планше купил у настоящих угольщиков, а потом они с Мушкетоном напоили их в усмерть, но тут нас припряг повар, заставив отнести пару корзин угля на кухню, что мы поворчав для виду радостно сделали, после чего взяли еще одну корзину с деревянными чурками и отправились к дверям в крыло дворца, в котором держали Миледи. Морскому пехотинцу стоящему на входе мы сказали что нам приказали отнести дрова к верхнему камину и еще нам велели передать морскому пехотинцу Генри бутылку рома и если сэр солдат является этим самым Генри, то вот она. Морпех естественно сказал, что он Генри и есть, и поскорее запустил нас в дверь, чтобы ошибка не вскрылась. Мы протопали по лестнице наверх, по быстрому успокоили двух часовых и вошли в коридор в котором видели через окно Миледи, и там мы увидели картину достойную кисти Альбрехта Дюрера... распростертое на полу тело женщины и Миледи с самым невинным видом стоящая рядом с ней и коленопреклоненный офицер Королевской морской пехоты с обнаженным кортиком*.

      'А вот и мой брат' - сказала Шарлотта. Я щелкнул каблуками и представился, как барон Мордаунт, и увидев как округлились глаза у Миледи, я понял что снова дошутился.

      Фельтен вывел нас из замка через секретный ход, и мы без приключений добравшись до Дувра (ну не считать же приключением четырех повешенных дорожных стражников, решивших ограбить проезжих купцов, мы с Шарлоттой были в фургоне и грабители решили, что кроме Мушкетона и Планше тут никого нет). В Дувре мы заявились к названным нам еще в Париже агентам кардинала, милой рыбацкой семье, где папаша с сыновьями ходили в море за рыбой и кое какой контрабандой, а мамаша держала рыбный прилавок в порту.

      Нас пересадили в море на бриг под белым флагом с лилиями* и мы благополучно высадились в Кале. В корчме 'Мельница и подкова' на мое имя было оставлено письмо от Александра только с одной фразой 'Почтовый голубь в клетке', что означало, что с письмами все в порядке. В этой корчме, хозяин которой работал на Красную гвардию, мы и заночевали.

      Миледи рассказала мне, как увидев, что мы с Планше вошли в здание, сразу же показала мистрис Смайт 'собачку', но карга оказалась не робкого десятка и вместо того, чтобы сомлеть выхватила откуда-то из складок платья стилет, но тут в коридоре появился Фельтен, Миледи успела сбросить морок и завизжала, а Фельтен вырубил мистрис эфесом кортика, ну а Миледи заливаясь слезами сказала что Бэкингем приказал ее убить, за то что она слишком много знает и за то, что отвергла его притязания. Учитывая, что Шарлотта добавила лечебной магии, лейтенант поплыл и все сложилось к нашему удовольствию.

      А потом пришлось изворачиваться мне... И я не мудрствуя лукаво сказал, что после того как узнал историю Шарлотты и заколол графа де Ла Фер, мне стали сниться странные сны про другую миледи де Винтер у которой был сын Мордаунт. Шарлота ужаснулась и восторгнулась одновременно, сказав что у нее был сводный брат Мордаунт, сын ее отца от английской гувернантки, который утонул купаясь в реке. А потом пристала, что бы я рассказал о той Миледи и я выдал упрощенную версию и естественно со счастливым концом. Ну а в это самое время, Александр, Анна, Гримо и Базен, времени даром не теряли...

     

     Белый флаг с лилиями* - официальное королевское знамя Франции 1638 - 1790 г.г.

     Кортик* - в Семнадцатом веке кортик был вовсе не тем, что носили моряки ХХ века, это была солидная такая сабля типа абордажной.

     

      Мушкетерам не было скучно на этом корабле. Торговцы, знакомые Портоса по поездке в Дувр, везли во Францию образцы испанских вин, которые привезли британские пираты, ограбившие в морях Мэйна, какой-то галеон, оказавшийся увы не с золотом, а с вином. И старший торговец, как выяснилось, бастард барона, уважительно попросил благородного господина который явно привычен к роскоши, разобраться с сортами вина и сказать какое пойдет на благородный стол, а какое нет. Портос, который в глубине души мечтал стать бароном и испытывал пиетет, даже к тени этого титула, конечно согласился с просьбой своего нового знакомого. И вот на палубе поставили стол, на котором появились игральные кости и легкие закуски, а из трюма цепочкой поплыли кувшины с мадерами, малагами, хересами, мальвазиями, тинто и прочими продуктами Кастильской лозы, которыми простодушный великан на момент прибытия во Францию благополучно упился до положения риз. Арамис был увлечен только Анной, которая весь путь изящно уклонялась от куртуазных атак аббата (так называли его за глаза мушкетеры), а накануне прибытия в Кале попыталась замедлить заклинанием оцепенения, но он оказался немного магом и почувствовав это стал трепыхаться и тогда Анна применила 'последний довод королей' показав ему невзрачный жетон с барельефом распятия и выбитой латиницей сакральной надписью 'SocietasJesu'* и мушкетер побледнев, преклонил колено и сказал что всецело в распоряжении агентессы Святой инквизиции (отец Жозеф дал ей этот жетон под большим секретом и на самый крайний случай, который сейчас и наступил). Письма герцога Бассемпьеру подменили на любовные письмо к королеве, в таких же конвертах с печатями герцога, написанные почерком Бэкингема и изобилующие куртуазными намеками, в том числе и на Амьен, что должно было взбесить короля гораздо сильнее, чем письма о политических интригах против кардинала, тем более, что сообщение об известных подвесках на Бэкингеме уже пришло в Лувр из Лондона, что хорошего настроения королю отнюдь не прибавило, так что Бассомпьеру так и так светила Бастилия, и скорее всего и плаха, как и еще нескольким вельможам вроде Монтегю. Не любил его Высокопреосвященство спускать своим врагам даже мелочь. А что касаемо курьеров Бэкингема, Портоса и Арамиса, то кардинал уговорил короля их простить, ибо эти не ведающие, что творят честные мушкетеры, думали, что выполняют приказ короля (чем заслужил глубокую признательность де Тревиля). Портос так ничего и не понял, а вот Арамис был теперь на двойном крючке у отца Жозефа, который как выяснилось был по совместительству со службой кардиналу, в высоком градусе в Societas Jesu*. Но нашу компанию, от греха подальше кардинал решил удалить из Парижа... нас посылали в Марсель, как сказал отец Жозеф, - 'Пока усы не отрастут', а графинь в Бетюнский монастырь, где был филиал 'Черной розы', где графини должны были прочитать курс лекций по ряду профессиональных навыков.

      С нами естественно поехала неразлучная четверка гвардейцев известная нам, как Планше, Мушкетон, Базен и Гримо и по рекомендации графа Рошфора, мы были вооружены до зубов.

     SocietasJesu* - Общество Иисуса или Орден святого Игнатия (Иезуиты). Монашеский орден нечто вроде спецслужбы Ватикана.

     

     

      В Марселе мы остановились в гостинице 'Русалка' хитром заведении графа Рошфора, там принимали либо знатных дворян и только очень богатых купцов, либо агентов Службы кардинала и тут то нам и обрисовали задание, которое оказалось весьма не простым, впрочем слово простота это не из словаря людей служивших его Высокопреосвященству и тут ситуация была следующая... Была похищена дочь герцога де Вильмора Пьера Сегье, канцлера Франции, Мари Аннетта де Сегье, весьма взбалмошная и самостоятельная особа, они исчезла в Марселе и по информации полученной графом Рошфором от своих местных креатур, она была увезена неким Мальтийским принцем, что само по себе было странно, ибо на Мальте принцы как таковые отсутствовали и вообще не водились. Дальнейшая разработка данной версии установила, что этот 'принц' известный торговец живым товаром по кличке Сладкий Жак, который поставляет на невольничьи рынки Танжера европейских девушек, и где через месяц состоится Золотой аукцион, на котором будут продавать европейских девственниц для Высоких гаремов и только вход для зрителей стоит туда сто золотых, а место покупателя тысячу и все золото выставляемое при торговле остается у продавца, так что, покупателю, чтобы спасти свои деньги, надо победить в торгах. Так что нам надо было либо купить девушку, либо просто выкрасть, но за ее целость и сохранность во всех смыслах мы отвечаем головой. Ну что же, в Танжер месье, в Танжер...

      Нам отсыпали достаточно золота на дорогу, но в Танжере мы должны будем обратиться к купцу Селиму, который и будет везти торг, и торги там будут серьезными ибо девица по Восточным меркам была высший класс. Как намекнул нам граф Рошфор, (который, как всем известно любил назначать встречи своим агентам в зарубежных столицах и обязательно рядом с шедеврами живописи, до которых был большой знаток и охотник), девушка была мало что красива, но и имела явно Рубенсовские формы. Я кстати в своей прошлой жизни будучи на экскурсии в музее, видел работы Рубенса и мне стало ясно, что такая девушка многих шейхов и султанов безусловно весьма заинтересует. И я понял, почему перед отъездом, отец Жозеф прочитал нам лекцию о сексуальных предпочтениях Восточных владык, причем так подробно и вдохновенно, что я подумав о том, и откуда же Серое преподобие знает такие альковные подробности, поневоле ухмыльнулся и тут же, отец Жозеф погрозил мне пальцем.

      Мы с Александром, Планше и Мушкетоном, пошли в порт поискать корабль идущий на Мальту, ибо в Танжер сейчас, можно было попасть только из Мальты и на корабле под ее флагом, иные христианские корабли Алжирские пираты туда не пускали. Мы с Сашкой были в обычном дворянском платье, гвардейцы были одеты слугами. И тут к нам подошел неброско, но дорого одетый дворянин, учтиво поклонился и попросил пройти в находящийся тут кабачок, для важной беседы. Он был один, опасности мы не чувствовали и посему согласились. Незнакомец был мальтийским рыцарем, звали его Риккардо Патерно ди Монтекупо и у него были дела в Танжере, и что интересно, у него тоже был на все про все только месяц.

      Недалеко от Танжера в песках был старый мазар и в его подземелье был тайник с сокровищами из которых Риккардо интересовал только шлем Великого Приора, а две трети остального он предлагал нам в оплату за помощь. С этим мазаром была магическая затыка... в сокровищницу могли войти только три мага рыцаря и рыцарь опознал нас, как магов рыцарей (до сих пор никак не могу привыкнуть к магии в этом мире и к тому, что мы с Сашкой маги). Мы естественно согласились, у нас появилась возможность спокойно приплыть в Танжер, тем более что у мальтйца была золотая пайцза от главы Алжирских пиратов Байрарбар-бея, что было покруче письма купца Селима о найме охранников. По легенде, мы были бойцы из Ордена Скрещеных ятаганов, которых богатые купцы нанимали для охраны, так что по дороге мы усиленно загорали на палубе и отращивали черные бороды и усы, соответственные мази и притирания, нам вручил аптекарь отца Жозефа, вернее аптекарша, суховатая мадам неопределенного возраста в монашеской одежде, по слухам она раньше служила у королевы матери и посему в снадобьях и особенно ядовитых, она разбиралась прекрасно. Сашка вздумал пошутить, спросив, а действует ли мазь для ускоренного роста волос на дам, но поймал такой холодный змеиный взгляд, что аж закашлялся.

      Рейд Танжера был забит судами и Риккардо объяснил, что так тут всегда. Из христианских судов была наша шнява и еще несколько разнообразных кораблей под мальтийскими флагами, к нашему борту подошла лодка портовых властей, но увидев пайцзу, ага просто поприветствовал Рикардо и даже не стал осматривать корабль, а сразу же отбыл (и тут у меня прозвенел первый тревожный звоночек, ох неспроста известные своим мздоимством Танжерские стражи порта, так просто нас пропустили, я еще раньше не стал афишировать наше письмо к купцу Селиму и теперь уже точно решил не раскрывать наши местные контакты).

      Остановились мы в приличном караван-сарае, где как я понял останавливались одни мальтийцы, Риккардо сказал что в поход мы выдвинемся через пару дней ибо нам нужно строго определенное положение Луны и мы можем пока осмотреть город. Он предложил нам проводника, но я отказался и отойдя на пару кварталов от караван-сарая, я показал уличному подростку-оборванцу медную монету и у нас появился гид, а после того как мы с Сашкой одновременно обнаружили слежку, то я тайком показал нашему Гаврошу серебряную монету и сказал, что бы он сообщал мне если кто-то будет нами интересоваться и нашел еще парочку надежных мальчишек, после чего к серебряной монете добавилась еще одна и они моментально исчезли в лохмотьях.

      Мы прогулялись до базара, где после условного знака, которым наш проводник обменялся с одним местным оборванцем, карманники нас не беспокоили и я тут же скормил Махмуду (так звали мальчишку) еще пару монет, сказав, что вторая для его друзей с Базара и что мне нужен кто-то кто может рассказать о теневой стороне 'Золотого аукциона'. Такой человек естественно сразу появился и мы за очень недорого узнали много интересного.

      Но в первую очередь поросль местного дна, предупредила нас, быть поосторожнее с мальтийцами. Они уже несколько раз уходили в пустыню с наемниками, но возвращались из пустыни одни.

      Когда мы вернулись, Мушкетон, Гримо и Базен сообщили, что дважды в наших комнатах пытались провести уборку и трижды их пытались выманить в общий зал. А Махмуд утром сообщил, что ему вчера вечером, старший охранник караван-сарая, устроил жесткий допрос про то, где мы были в городе, что делали и с кем разговаривали и даже побил мальчишку. Я дал ему пару монет за службу и еще одну на лечение и попросил чтобы его друзья проследили сегодня за нашим 'другом'Риккардо Патерно ди Монтекупо, куда он завтра пойдет и с кем будет общаться.

      На что Махмуд сказал что они все сделают, но этого мальтийца знают уже давно и было три экспедиции с его личным участием, после которого сопровождающие его наемники не вернулись.

      Кстати спасибо симбионитам, мы с Сашкой оказывается говорим на всех местных языках, то есть помимо немецкого и французского, мы знали итальянский и арабский.

     

     

      В пустыне было жарко, вернее очень жарко. Хоть мы и сменили черную одежду 'Ятаганов' на белые бурнусы сильно это не помогало. В нашем караване нас было трое, мы с Сашкой и мальтиец, ну и еще три верблюда с поклажей и водой. Хотя у мазара и был колодец, но пустыня, это пустыня. К мазару мы добрались на рассвете, ибо после ночевки, в путь мы двинулись еще засветло, у Риккардо был какой-то хитрый магический компас, светящийся в темноте. Тут кстати магические артефакты встречались не так уж и редко, один 'Искатель золота' подаренный нами кардиналу чего стоит. Мазар оказался еще чуднее, чем в сказках Шехерезады, которые я читал в детстве. Неказистые снаружи полузанесенные песком развалины, внутри оказались огромным мраморным залом, навевающим прохладу, и украшенный растительными барельефами, и отовсюду звучала какая-то чудная музыка, правда очарование частично убивалось человеческими костяками наваленными в коридоре, но мальтиец объяснил, что это глупые разбойники не знавшие о заклятье 'Трех рыцарей', кстати, когда мы шли по коридору то слышался треск, как при электрических разрядах и запах проявился непонятный (симбионит моментально подсказал, что это озон). В центре зала стоял невысокий постамент, с отпечатанными во мраморе шестью ладонями. По сигналу мальтийца мы одновременно возложили туда руки и в дальней стене с грохотом отодвинулась плита и постояв немного рухнула на пол расколовшись на части, а в открывшемся проеме оказалась небольшая комната, в центре которой на каменном столе блестел старинный рыцарский шлем, а вокруг стола стояло и лежало несколько хурджинов из которых видимо после падения плиты высыпались драгоценности всех видов. Мальтиец кинулся к столу и схватил в руки шлем и как только он его поднял, мрамор на стенах стал стремительно тускнеть, лепнина осыпалась и зад стремительно уменьшился, обнажив проломы в стенах, музыка исчезла, а вместо этого стала слышна стрельба с улицы, причем били мушкеты и наши новые двуствольные пистолеты, сделанные накануне в Париже по моему специальному заказу. Обошлись они мне в золоте по весу, но ребят надо было серьезно вооружить. Мы с Сашкой разработали переломную казнозарядную систему, правда с запиранием камор был легкий геморрой, но всеравно перезарядка этой двустволки была быстрее и удобней, нежели местных пистолетов. Тем более, что одного завода двойного колесцового замка, хватало на три дуплета. Карамультук конечно получился тяжеловатый, но для кавалерии сойдет. Детали мы конечно заказывали у разных мастеров, говоря, что это у часов деталь сломалась, а часов сейчас было столько разных, что это прокатило.

      Тут наш мальтийский приятель стал себя как то странно вести, вернее он стал трансформироваться во что то неприятно лохматое, причем одновременно попытался нахлобучить на свою жутекую новую голову этот самый шлем, но мы не сговариваясь решили лишить его этого удовольствия и наши 'Суоми' сначала разнесли его голову, а потом прошлись и по торсу, причем эффект был с шумом и зеленым дымом. Не зря я при настройке нашего оружия в которое превратились финские автоматы, добавил в пули серебряный наконечник, как только узнал, что тут существует магия. Закончив с мальтийцем, оказавшимся иблисом, мы ринулись на улицу ибо судя по звукам доносящимся оттуда, у гвардейцев получилось незаметно покинуть и караван-сарай и Танжер и пройти по нашим следам. На улице висел пороховой дым, валялись убитые и раненные люди, кони и верблюды и носились уцелевшие всадники, с барханов ударил еще один залп и врагов, а у мазара были безусловно враги. Мы вступили в общую перестрелку и враги быстро закончились. Это были слава Магомету не иблисы, а обычные бедуины - разбойники. Среди гвардейцев потерь не было и мы приступили к сортировке трофеев. Хурджины нагрузили на верблюдовчто были в караване гвардейцев, себе взяли их заводных коней, трофейных коней и верблюдов брать было нельзя ни в коем случае, это пустыня и тут любое животное определялось по принадлежности очень быстро и почти всегда. Своих лошадей и верблюдов гвардейцы купили вне городской черты у караванщиков, золото потратили много, но оно того стоило. Содержимое хурджинов пересмотрели и упорядочили, нашли кстати весьма неплохие сабли в изукрашенных ножнах, такие же локтевые щиты и шлемы с тюрбанами. Мы укоротили бороды и прически, одели черную одежду ассасинов и новую амуницию и дав солидный крюк въехали в город с другой стороны, нежели где выезжали, воротная стража старательно отвела глаза от кавалькады черных всадников с блестящим вооружением сопровождающих небольшой караван, но я всеравно кинул командиру стражников кошелек с серебром, чем заслужил благодарственный поклон, а мынаправились к купцу Селиму.

     'Золотой аукцион' это было событие которого Танжер ждал целый год и всегда с нетерпением. На нем рушились и создавались состояния, тут могла начаться кровная вражда или создаться новая семья, тут можно было получить нож в спину или потерять голову от топора палача, 'Золотой аукцион' короче. Кстати на счет топора... в мазаре мы нашли старинную секиру, очень похожую на данный топор, а отец Жозеф коллекционировал такие инструменты, по его словам они настраивали его на философский лад и мы везли эту секиру ему, что бы порадовать старика (ну и подлизаться чуток конечно). Но близился аукцион и задание надо было выполнять. С похищением увы ничего не выходило, если нанять небольшое войско и грубо выкрасть девицу было не проблемой (особенно имея ввиду наши трофейные хурджины). Но вот чтобы потом уйти из порта, нужна была эскадра, а то и флот, а вот с этим было никак. Так что будем повышать ставки, хотя была у меня одна идея...

      Аукцион начался когда спала жара и сначала в продажу поступили не самые дорогие единицы, но постепенно качество и цены повышались и наконец после удара гонга Старшина аукциона объявил: 'На торг выставляется звезда нашего сераля, Белая принцесса. Первая цена пять тысяч золотых' - началось действо. Девушка была действительно симпатичная и полноватая, не а ля Рубенс конечно, но близко к тому и торжище кипело ибо она полностью отвечала местному идеалу красоты и престижа.

      Цена доросла до ста тысяч буквально за минуты, и продолжала расти. По правилам аукциона, перебитые ставки сгорали, но победитель вместе с купленным лотом забирал все, что поставил, кроме последней ставки, а вот остальные теряли все, но это не сдерживало ценителей женской красоты. И вот когда цена дошла до четырехсот тысяч золотых, по моему знаку, купец Селим поднял руку в жесте что повышает ставку и сделал повелительный жест, после чего мы с Мушкетоном молча вынесли к помосту один из трофейных хурджинов и вывали из него на доски перед Старшиной аукциона гору сияющих сокровищ. Я придумал этот трюк, вспомнив, как Остап Бендер покупал стулья на аукционе и ведь получилось. Вся толпа участников застыла в оцепенении, а потом взорвалась криками восторга и разочарования, а девица упала в обморок. Мы повинуясь приказу купца бережно отнесли ее в паланкин, который окружила сотня нанятых накануне воинов и процессия торжественно отправилась к дому купца. В шествии участвовало три паланкина, в одном была мадемуазель Сегье, в другом купец, а в третьем толстая рабыня купленная накануне, которая в нем и прибыла к аукциону. По дороге к дому Селима из трех паланкинов осталось два благодаря сдвоенному заклинанию морока, никто ничего не заметил.

      Нанятая заранее галера ждала нас маленькой гавани за городом, куда мы под покровом ночи прибыли, выйдя из города, через 'нору контрабандистов', это стоило две тысячи золотых, но безопасность дороже. По дороге в Марсель, капитан нас конечно попытался ограбить, так что в Марсель галера прибыла без капитана, вернее новым капитаном, из галерников. Девицу мы всю дорогу, от греха подальше, держали в сонном состоянии и проснулась она только в Марселе, где мы подарили галеру освобожденным гребцам, передали девицу графу Рошфору, а сами отправились в Париж.

      По прибытие, мы первым делом вручили отцу Жозефу секиру, увидев которую он на минуту потерял свое обычное спокойствие. Гладя рукой топорище и проводя пальцем по узорам на лезвии, он без конца повторял: 'Это же топор палача из дворца царя Давида' а потом придя в себя спросил нас, знаем ли мы, сколько стоит эта вещь и тут эдакой змеей намазанной медом, коварно проскользнул вперед Сашка, сказав гениальную фразу: 'На фоне нашего уважения к вам Святой отец, это не стоит ни су'.

      Церковную десятину с наших трофеев вычли, а вот долю для Школы разрешили не выплачивать, в счет наших расходов на выкуп девицы. А граф Рошфор потом пожаловался нам, что мадемуазель Сегье, решила что это именно тон ее спас и он еле смог избежать ее благодарностей.

      Парижский Высший и не очень свет бурлил от невероятной новости... В Бургундии, в Морванских предгорьях, некий маркиз де Ла Кюр объявил королю Рокош. Казалось возвращаются времена Католическй лиги* и снова в руках у горожан на улицах Парижа появятся аркебузы, мушкеты и старые добрые протазаны.

      Информацию про этот вариант легального бунта который любой шляхтич, может объявить против короля и не будет за это строго наказан (вместе с умыкнутой тощей польской королевской казной) привез некогда во Францию, бывший король Польши Генрих, герцог Ангулемский, он же герцог Анжуйский, он же герцог Орлеанский, он же герцог Бурбонский, он же герцог Овернский, он же последний Валуа на престоле Франции - король Генрих III, сын Екатерины Медичи и короля Генриха II. Когда герцоги Гизы игрались в герцогскую фронду, а ля Лига, они состряпали фальшивый королевский эдикт о Рокоше, копии которого достаточно широко разошлись по Франции и вот теперь этим воспользовался маркиз де Ла Кюр. Когда из всех некогда обширных владений у него остался только фамильный замок в горах, и дюжина селений, маркиз очень удачно женился на богатой соседской баронессе, старше себя на пятнадцать лет. А через какое-то время его супруге, а следовательно и ему, по наследству от дальнего родственника достался, виноградник с вельми доходным винным хозяйством. Маркиз с баронессой потирая лапки уже подсчитывали будущие барыши и новые бочки с вкусным вином в хозяйстве у своего сомелье, но Королевский суд внезапно, отдал этот жирный кусок другому дальнему родственнику что привело маркиза в печаль, переходящую в бешенство, а баронесса и вовсе слегла. Копия фальшивого эдикта висела в рамке Рыцарского зала замка (это папаша маркиза прикололся) и маркиз официально объявил Рокош, приказав бросить в реку Королевского сборщика налогов случившегося в соседнем городке и в ответ на гневное письмо наместника, отправил ему телегу с навозом.

      У короля как раз был приступ скуки и когда поступили сведения о данном кунштюке, он очень обрадовался внезапному развлечению.

      Был сформирован корпус из двух линейных мушкетерских полков, артиллерийского дивизиона и швейцарского хирда и все это двинулось в Бургундию. Короля, в походе естественно сопровождала рота де Тревиля. Войска в предвкушении легкой победы прибыли к замку Кюр и на этом все забуксовало. Замок стоял на скале, на краю глубокого природного каменного рва, практически небольшого ущелья через которое попасть в замок можно было только по мощному подъёмом мосту, к въезду на который вело другое узкое и извилистое ущелье. Обойти замок по горам было не реально, артиллерия до него не добивала, а попытки наладить переправу через ущелье было сложно из за двух мощных башен с серьезной артиллерией у tete de pont *. Идиотские попытки перекинуть через ров к замку мостки, срывались метким артиллерийским огнем.

     

      ***

     

      Старый маркиз в свое время привез с войны целый артиллерийский обоз в качестве трофея, нарушив этим кучу эдиктов. А в замке у него была даже своя пороховая мельница и малость сдвинутый мозгами на военной теме (после контузии), старый маркиз ввел на своих землях самую настоящую воинскую повинность, то есть от каждых пяти дворов, посылался на военное обучение рекрут, служивший в замковой страже три месяца, причем данные дворы были обязаны кормить и снабжать своего воина.. И осуществлялась постоянная ротация контингента. А снова разбогатев, маркиз нанял германских артиллеристов Так что гарнизон у замка был серьезный.

     

     

      ***

     

      Короче королевские войска несли потери и реального выхода, кроме признания рокоша видео не было, но король закусил удила и приказал вспомнив римлян в Иудее, пробить проход для, пушек. Пробить в горах такой путь было почти не возможно, но его величество, хоть и не был самодуром, но упрям был весьма и весьма. К замку подтянули пару солдатских полков, выписали из Швейцарии горных инженеров, французские инженеры тоже присутствовали (что вызвало постоянные склоки) и работа если не закипела, то понемногу началась. Но у маркиза командиром дружины был некий Скарамуш, виконт без наследства, бывший наемник и корсар, который лично обучил и воспитал отряд головорезов, которые не только держали в уставном порядке всю округу, но были способны и на более серьезные операции. Именно его головорезы и провернули дерзкую операцию, затащив на скалы под пробиваемым королевскими инженерами проходом пару бочек с порохом и взорвав их ночью. Скарамуш настаивал на том чтобы взорвать скалы в разгар работ, но маркиз решил не подводить отношения с королем до красной линии и не устраивать королевским войскам слишком обидных потерь.

      И король вызвал на осаду кардинала, ибо понял, что нуждается в мудром советчике, а конкретно в герцоге де Ришелье.

     

     

     Католическая лига* - (Ligue catholique) - Католическая партия созданная во Франции братьями-герцогами Гизами - Генрихом-Анри Меченым, Шарлем де Майенном, Анри де Гизом и кардиналом Луи де Лорреном, при мощной поддержке папы Сикста V, королем Филиппом II Испанским и конечно Орденом Иезуитов. Целью Лиги была борьба с гугенотами и ослабление королевской власти во Франции. Но борьба против королевской власти в те времена, была делом неблагодарным. По приказу своего тезки короля Генриха III, Генрих Лотпрингский, известный также, как Меченый был убит, а за одно, чтобы два раза не ходить, убийцы расправились и с кардиналом Луи де Гизом.

     Tetede pont* - тет-де-пон, предмостное укрепления, дословно - 'голова моста', по немецки звучит менее изящно, но брутально - 'Bruckenkopf'.

     

      Вежливо постучавшись (после того, как отец Жозеф войдя как-то в нашу с Миледи келью без стука, увидел два ствола направленные ему в живот, он стучался теперь всегда. Двери тут внутренних запоров не имели... в отличие от внешних).

      Собирайтесь барон, вас ждет его Высокопреосвященство, в своем Малом кабинете. Малый кабинет кардинала, это была еще та шутка. Он превосходил его Главный кабинет раза в три. Он напоминал штабную комнату командующего Западным округом, где я имел счастье побывать будучи курсантом, помогая затаскивать туда тубусы с оперативными картами.

      Помимо личного стола герцога, там стояли столы с картами, макетами городов и крепостей, какими-то странными механизмами. Я бывал тут пару раз с отцом Жозефом, опять же в качестве носильщика ибо доступ сюда имели только Магистры Ближнего Круга, но сейчас вроде тащить ничего не пришлось. Я обратил внимание на новый стол с макетом Ля-Рошели, но нас пригласили к столу герцога. Ришелье понадобилось наше мнение по поводу осады замка Кюр. Гвардейский лейтенант прибывший прямо из лагеря осаждающих скрупулезно все обрисовал, указывая детали на лежащей на столе подробной схеме, где было указано все до мелочей и в принципе и без нее было ясно... Пока башни не будут уничтожены замок не взять. Из Кале в лагерь Королевской армии двигались два тяжелых крепостных орудия, но тащиться они будут месяца два и кардинал надеется, что его люди, покажут себя талантливей королевских маршалов, которых при короле было уже аж трое. Я сказал, что у меня есть мысли на эту тему, но мне нужно хотябы дня три, дабы привести их в порядок. Тут к нам присоединились граф де Рошфор с капитаном де Кавуа, они доложили кардиналу о том, что по пути к замку мятежного маркиза на него будет три покушения, два уже не произойдут в виду скоропостижной гибели потенциальных покушавшихся, а третье, подготовленное самим Рошфором, произойдет в нужное время, в нужном месте и с нужным финалом. На месте покушения, граф де Вард, командующий авангардом кортежа кардинала, обнаружит тело конюшего герцога Орлеанского.

      Кардинал поблагодарил всех присутствующих и когда все, кроме отца Жозефа встали и направились к дверям, произнес: 'А вас капитан-лейтенант я попрошу остаться'.

      Я сразу понял, что дело касается одного моего знакомого итальянца, некоего Пьера Джакомо да Винчи, потомка того самого художника и изобретателя, а познакомились мы с ним вот как...

      Мы с Сашкой шли по вечерним переулкам не самого спокойного района Парижа, надеясь, что нас кто-нибудь захочет ограбить и мы несколько снимем напряжение. Сегодня мы участвовали в зачистке Кубла Черных магов, которые накануне штурма успели начать проводить Черный ритуал и зверски уничтожить почти всех своих пленников, так что то зрелище до сих пор стояло у нас перед глазами. Но никто из Ночных парикмахеров, не рискнул напасть на двух дворян при шпагах и мы с горя зашли в кабачок с непритязательным названием 'Веселый пес', как ни странно там нашлось неплохое вино и мы присели на свободные места за столом, на котором, лицом на каких-то рисунках дремал явный студент. Трактирщик хотел прогнать его, но когда мой взгляд опознал в рисунках нечто похожее на 76 миллиметровую полковую пушку, я попросил оставить студента за нашим столом, а его долги записать на наш счет, что трактирщик воспринял со всем удовольствием. Мы осторожно выпростали бумаги из под сладко посапывающего изобретателя и приступили к их рассмотрению и были мягко говоря поражены. Эта конструкция лет на двести обгоняла нынешнюю артиллерийскую науку, один оперенный снаряд в унитарном патроне был гениален, это в принципе был казнозарядный миномет с запальной системой повторяющий нашу пушку. Мы растолкали Пьера Джакомо и потребовали разъяснений, которые безусловно получили. Он учился в Сорбонне на факультете правоведения но главной его страстью были техника и алхимия, что для Парижского университета было недопустимо и его отчислили, тем более, что у него закончились деньги. Сегодня рухнула его последняя надежда, после того, как мастер из Королевского арсенала, гульнул на последние деньги студента, сказал, что его проекты это чушь, если не богопротивная ересь. Мы ободрили недоучку и жертву Познания в одном флаконе и сделали ему предложение, от которого он не мог отказаться, стать начальником замкового арсенала Баронства Штоф. После того, как мы разбогатели, то мы с Сашкой купили у одного разорившегося графа, пару владений с правами баронств, которые и оформили, как баронства Штоф и Балк. Сашка в своем завел винное хозяйство, а я Арсенал, где доводил до ума нашу пушку, которую мы списали, как взорвавшуюся и заодно химичил с новыми двустволками. Я выкупил несколько лично мною отобранных мастеров, которых загнобили Цеха за излишнюю шустрость, связал их магической клятвой Верности, подаренной мне Шарлоттой и вот в свой Арсенал, я и определил управляющим потомка да Винчи, взяв естественно клятву и с него. Прислугу мы тоже привели к присяге, и сразу выявили трех стукачей, один был от местного губернатора, а двое от отца Жозефа, и теперь они докладывали только то, что нам было надо. Тайно переговорив с девчонками, мы решили держать наготове пути отхода. У нас было устроено четыре схрона с золотом и драгоценностями и закуплена на чужое имя каботажная шнява, технически способная выйти в открытое море. В Бристоле мы зарегистрировали небольшую торговую компанию, работавшую с Новым светом. Так что теперь мы могли переобуться в прыжке в любой момент, ведь как училнас товарищ Старший майор - 'Грамотный путь отхода, это классика'.

      Нашу пушку, по просьбе мастера Пьера Джакомо да Винчи, мы назвали Аделаида, так звали его несчастную любовь. Она была из семьи Венецианских патрициев и ее никогда не отдадут за Джакомо, и что интересно, ее фамилия была Капулетти и второе ее имя было Джульетта и ей через пол года исполнялось шестнадцать лет и ее выдавали замуж за старого нобиля, ибо он брал ее мало что без приданного, но еще и дарил тестю корабль. Я намекнул Пьеру, что если с пушкой все сложится, то и мужа Аделаиды, возможно будут звать Пьер. И пушка получилось на заглядение, хотя и обошлась она опять почти по весу золота, особенно дорогими получались боеприпасы, но уж чего, чего, а золота у нас хватало. Не считая наших трофеев нам еще от семейства сегье перепало семьсот тысяч ливров (после вычетов отца Жозефа). Пушка заряжалась через открытый сверху казенник, картуз с железным донцем вставлялсь в камору, досылался в створ прямым затвором с косой рычажной фиксацией, после чего срабатывал наш двойной запальный колесцовый замок, причем у канонира на всякий случай (который как известно бывает всякий) был многоствольный дорожный 'органчик'. Снаряд был овальный и с оперением как на мине, порох был гранулированный и усиленный, ну и с взрывчаткой мы поработали, получив почти пироксилин.

      Била Аделаида почти на лье, уверенный прицельный огонь был и так, с нормальной пристрелкой минимум в половину этого расстояния, а с помощью трофейного 'Компаса Иблиса', с первого выстрела снаряд попадал в среднюю винную бочку на максимальной дальности стрельбы. Так что нам было чем распечатать гнездо любителя Рокоша.

     

     

     

     

     

      Мы прибыли на 'Столовую гору' строго в согласованное с кардиналом время. Это была горушка сбоку от замка, меньше чем в лье от него, и башни находились почти в створе, но виделись отдельно. Стражники из наших баронств сопровождавшие наш караван оцепили гору, а на периферии расположилась приданная нам в дорогу полурота гвардейцев. На вершину этой горы была вполне годная для проезда конных фургонов и артиллерийских упряжей, по которой мы без затруднений поднялись. Мы бодро стали отцеплять от фургонов орудия и снарядные ящики. Четыре длинноствольных пушки были поставлены на краю маленького плато, дулами в сторону замка, а сзади буквой 'П' были выстроены фургоны, в тени которых потихоньку разворачивались и наводились два миномета. Длинноствольный пушки были 'обманками', которые мы демонстрировали и в своих баронствах (полигон был в баронстве у Сашки) и именно о которых докладывали отцу Жозефу его шпионы и о которых же, я рассказал в ту прошлую беседу кардиналу у него в кабинете. Я объяснил, что эти пушки могут сделать максимум по десять - двадцать выстрелов, а потом придут в негодность, но четырех пушек нам с лихвой хватит чтобы разнести любой замок (на полигоне, мы оставили несколько таких орудий с разорванными стволами и каморами). Их мы сделали по образу старинных итальянских казнозарядок, состоящих из двух составных стволов, точнее из ствола и приставной каморы и стрелять они могли только холостыми, боевой выстрел они бы не перенесли. Кстати, не смотря на явное владение магией кардиналом и Серым преподобием, мы с Сашкой могли спокойно им врать без опасности разоблачения. Шарлотта и Анна наложили на нас заклятие 'Молчаливого вампира' из арсенала тетушки Кло. Это заклятие передавалось ведьмой (либо ее ученицей) через укус, но только при полнейшем добровольном согласии реципиента, после чего ни один, даже сильный маг не мог уличить его во лжи. А наши минометы - Аделаиды были песней, они разбирались и помещались в двойном дне фургонов (минометы и боеприпасы к ним мы отправили в специальную нычку, могут и пригодиться еще). В расчетах пушек и минометов были мы с мастером Пьером и наши старые друзья, Планше, Мушкетон, Базен и Гримо, мы с них тоже взяли клятву, но они и небыли особо против, ибо с нами они стали состоятельными людьми и уже подумывали об отставке и прикупленном имении, ведь все четверо были бастардами и в иной ситуации, они бы не смогли такого добиться, так что решили быть с нами до конца.

      Лафет был обычный минометный с пяткой и двойным упором, вертикальная наводка осуществлялась червячной передачей, прицел был градуирован от расстояния, которое до сантиметра определялось с помощью 'Компаса Иблиса'. Так что когда со стороны королевского лагеря трижды ударили пушки (это был условный знак), я скомандовал сам себе огонь.

     

      Кардинал прибыл в ставку короля, именно тогда, когда обещал, с юмором рассказал о покушениях на себя, посетовал герцогу Орлеанскому на то, что ему в прислугу подставляют ненадежных людей. А потом поинтересовался, как происходит осада. Герцог Орлеанский, который был официальным походным маршалом в этом походе, раздраженно сказал, что вот прибудут из Кале осадные пушки, тогда замок и падет. К чему король добавил с легким ехидством (когда король долго находился вне общения с кардиналом, окружение разбередивало в нем самолюбие), а может и герцог Ришелье может что-нибудь сделать по этому поводу, вон с ним целая армия пришла. На что Ришелье поклонившись ответил: 'Вам стоит только приказать Ваше величество' - , на что король уже нервно ответил - 'Ну так я приказываю', на что кардинал еще раз поклонился и взмахнул своей красной перчаткой, зажатой в правой руке. По этому сигналу перед королевским шатром, развернулись стволами в сторону замка три легкие пушки. Герцог Орленаский хихикнув сказал, что мол эти мощные жерла сейчас разнесут бедный замок, на что кардинал ничего не ответив, еще раз махнул перчаткой и пушки поочередно выпалили, после чего некоторое время а горах неожиданно долго отдавалось эхо, но неожиданно предмостные башни стали вспухать взрывами, обрушились их крыши, и изнутри выплеснулся огонь, потом стали рушиться их верхние и нижние ярусы, а чуть позже как бы взорвались машикули из которых шли цепи крепостного моста, который все ускоряясь пошел вниз, и сразу же покрылись взрывами ворота, которых хватило всего на несколько выстрелов, а кардинал махнул перчаткой третий раз и к замку помчались всадники с сверкающих в лучах солнца вышитыми на красных плащах крестами Святого Людовика и как изюминка на торте, над донжоном замка Кюр, заполоскался белый флаг сдачи. А кардинал еще раз поклонившись королю, и показав рукой на белый флаг произнес: 'Замок ваш Сир'.

      Не успели мы спрятать 'Аделаид' в фургоны, как примчался лично герцог Орлеанский и стал именем короля требовать отдать ему наши пушки, что я с огромным 'НЕХОТЯ' на лице, но хихикая внутренне сделал ибо не мог же простой капитан-лейтенант гвардии спорить с принцем крови. Светлейший халявщик подмел и картузы с холостыми зарядами и ядра россыпью, хотелось посмотреть, как его артиллеристы будут стрелять. Я отправил полуроту гвардейцев обратно в полк, а сам отправился к себе в баронство, ждать особых распоряжений, как было оговорено с кардиналом.

      А по дороге, я сказал на привале, когда у бивачного костра были только свои, что пора бы нам женить Мастера Пьера и так хлопнул по плечу нашего студента, что он чуть не упал в костер. Приехав в баронство, мы стали готовиться к Италийскому походу и тут к нам прибыл лично граф Рошфор. Он весьма учтиво поздравил нас с монаршей милостью, вручив нам с Александром графские патенты, помимо этого он передал мне стопку баронских патентов на пятерых моих соратников и сказал, что кардинал очень нами доволен и дает нам месячный отпуск, для поездки на лечение на воды в Форж-лез-О, ибо на нас весьма озлился герцог Орлеанский, который демонстрируя королю умыкнутые у нас пушки, так и не смог из них нормально отстреляться, а у одной так вообще ствол лопнул, хорошо хоть никого не задело. На что я ответил, что странно, что все пушки не разорвало, я же предупреждал, что они весьма недолговечны. И под конец граф добавил, что д Артаньян горит жаждой мести и будет искать с нами ссоры, Арамис отошел от своих друзей в сторону, и Портос не горит желанием драться, ибо собирается жениться на вдове прокурора Кокнара, но вот гасконец явно не хочет успокаиваться.

      Приняв к сведению новые указания командования мы приступили к сборам и девушки, конечно решили плыть снами.

      Плыть мы решили на своей шняве 'Святой Лука' (это было ее название под мальтийский флаг, у капитана Жуана было два патента, французский на корабль 'Лука' и соответственно мальтийский, на корабль 'Святой Лука'. Для своей шнявы мы сделали четыре легких пушки, под которые на носу, корме и по бортам проставили лафеты-вертлюги, так переделав эти орудия с помощью своих симбионтов, что в случае чего могли и фрегат ими разнести, хотя и наши 'Суоми' были не без сюрпризов, приятных для нас и жутких для врага. По пути в Венецию мы испытали эти пушечки на пиратских фелюгах, две из которых мы потопили, а одну захватили, и не став особо зверствовать высадили пиратов на шлюпки, авось доплывут до какой-нибудь. Фелюгу мы спрятали недалеко от Венеции на маленьком пустынном островке, где оставили ее под магическим пологом, ибо фелюга эта уже была в наших будущих планах.

      В Венеции шла подготовка к карнавалу и это было нам весьма на пользу, мы буквально растворились в толпе, часть которой уже была в масках, как впрочем и мы.

      Во всех классических детективах и мелодрамах есть определенные штампы, в частности, в детективах обязательно есть викарий, а в мелодрамах кормилица. Тут тоже была кормилица, которая очень любила Аделаиду-Джульетту и по каким-то личным причинам ненавидела старого нобиля, за которого злой и жадный отец хотел отдать бедную девочку-сиротку (матушка Аделаиды недавно покинула этот Мир).

      Заговор постепенно расширялся, помимо кормилицы, в него вошли служанка Аделаиды и ее тетушка, (которой братец не дает денег на приданное, без которого на ней не женится некий баронет), ну и естественно сама Аделаида.

      Аделаиде было предложено прикинуться воспитанной дочерью, вроде бы смириться с неизбежным, но потребовать морскую прогулку на корабле, где для сохранения приличий ее будут сопровождать тетушка и служанка, на что и папаша и нобиль с радостью согласились. Идти решили естественно на том самом подарочном корабле, накануне тетушка подлила в вино братцу капли из арсенала Миледи, и... не пугайтесь, он просто малость занемог. Тетушке выдали авансом половину приданного в золотых монетах, показав вторую в драгоценностях. Наемному капитану всучили контрабанду, которую у него должна была забрать галера в указанном районе моря, аккурат возле острова, где была нами спрятана трофейная пиратская фелука. По поводу грядущего карнавала команде выставили бочку вина, куда был добавлено еще одно из снадобий Миледи, в результате чего, к моменту выхода судна на траверз нужного острова, вся команда мирно спала, кого где застало действие снадобья, так что абордаж прошел в темпе вальса. Мы с гвардейцами в черных одеждах ассасинов, захватив визжавших невесту нобиля и ее служанку, кошелек капитана и заветный сундучок нобиля, с которым он не расставался, после чего фелюга скрылась в сгущавшихся сумерках (на другой день ее нашли пустой и полузатопленной в виду Венеции). Нобиль до утра прятавшийся под кроватью, откуда его с трудом вытащили двое матросов был безутешен, в сундучке были драгоценности на кругленькую сумму (вот как раз и в приданное кое-что отойдет невесте нашего мастера, ой простите барона). В хорошем настроении были в Венеции только тетушка (которой неизвестный передал драгоценности), кормилица, которая помогла спасти свою любимую девочку и капитан, который под шумок заныкал тюки с контрабандой, цена которых сильно превышала то, что было в его кошельке отобранном пиратами.

      Свадьбу не стали оттягивать и сыграли в нашем баронстве, а молодоженам мы подарили поместье с уютным шато, которое выкупили у соседей, буквально в нескольких лье от мастерских.

     

     

      Поздно вечером, меня, Александра и Анну срочно вызвали к герцогу Ришелье, в уже знакомый нам Малый кабинет. Кардинал не стал рассусоливать и был краток и конкретен...

      В библиотеке Рижской ратуши хранится переписка королевы Англии Елизаветы Тюдор и Великого князя и царя Ивана Грозного, прозванного за жестокость Васильевичем. Когда мы с Сашкой услышали это именование в первый раз, то с огромным усилием удержались от смеха, что неприминул заметить герцог, и мы потом еле отбоярились, сказав что на одном из Баварских диалектов, Фассилеффич, означает весьма неприличное слово. На что кардинал вздохнув сказал 'Maximescientiamulta Dolores'* и продолжил изложение задания... Нашей задачей в будущем лимитрофе и будущей столице Советской Латвии было либо изъять эти документы, либо при невозможности оного сжечь их вместе с библиотекой, причем библиотека должна полыхнуть в обоих случаях. И есть еще небольшое дополнение к заданию, но об этом вам расскажет отец Жозеф. Уходя из кабинета его Высокопреосвященства, я не смог, не схулиганить... Подойдя к макету Ля-Рошели, я сказал, что если перегородить гавань дамбой, то кальвинистам точно будет некуда деваться и пока шел к дверям кабинета, то буквально чувствовал на себе изумленно-изучающий взгляд кардинала*.

      А дополнение к заданию было еще то...

     Как сказало Серое преподобие, нам будут сопутствовать два человека от Ордена Иезуитов, подчиняться они будут Анне, у нее как раз кончается срок послушания в Ордене и она после Рижской операции снова становится обычной прихожанкой, а нашей дополнительной задачей является уничтожение рукописей Лютера находящиеся в этой же либерии, причем именно уничтожить и уничтожить вместе с библиотекой. Ну а самым неожиданным были личности новых подчиненных Анны. Когда отец Жозеф позвонил колокольчик, в стене открылась неприметная дверь, откуда вышли... Арамис и Портос. Арамис увидев нас превратился в статую Лота а Портос кинулся обниматься к Сашке, громогласно оповещая всех, что безумно рад видеть уважаемого баронета. На что отец Жозеф его поправил, мол не баронета, а графа, после чего в статую Лота превратился уже Портос. После того, как все определились, отец Жозеф объяснил нам частности нашего нового анабазиса...

      Поплывем мы в Ригу на Ганзейском корабле, ибо в этом Мире Ганза уцелела, так как Англия ее не загнобила, как конкурента, а провела инфильтрацию и практически купцы Сити ее возглавили. Этот ганзейский купец был на самом деле всецело в распоряжении Службы кардинала, хотя Ганза об этом и не подозревала. Трюмы тут были чуть поменьше, зато пушек побольше и по типу нашего 'Луки', в тайнике у капитана были флаги и патенты, на разные случаи жизни, было даже три каперских патента от Франции, Англии и Испании. Состав нашего отряда был разделен следующим образом... Шарлотта и Анна, знатные путешественницы из Англии с четырьмя слугами (соответственно с господами Планше, Мушкетоном, Базеном и Гримо. Наши боевые товарищи и в баронстве не захотели оставаться в стороне от наших приключений), Арамис аббат из немецкого княжества, собирающий выписки из редких религиозных книг, Портос, его спутник-охранник, мы с Александром немецкие баронеты наемники.

      Кстати Арамис в этом походе зарабатывал место аббата, а простодушный великан Портос, купивший на приданное вдовы Кокнар поместья Брасье, Валлон и Пьерфон, зарабатывал себе баронскую корону на дверцу кареты. В дороге мы с Сашкой обучили наших спутников игре в Преферанс, (накануне в нашей Мастерской мне изготовили шикарные карты из тонкого картона с золотым тиснением). Мы разбились в кают-компании на две тройки и одну четверку, проводя после каждой пули ротацию состава. Что интересно, в выигрыше всегда был Арамис, а в проигрыше Портос. Но играли мы по два су за вист и это было не фатально. Но тут в игру вошли капитан, старший помощник и штурман 'Морского бобра' (так вычурно назывался наш корабль) и тут фишка Портосу просто поперла, он почему то стал играть исключительно чистые мизера, правда я заметил улыбочки, которыми обменивались наши подруги, но сделал вид, что ничего не заметил, хотя флер магии почувствовал сразу, да и не жалко, тем более Портос вызывал у меня чувство симпатии. Вист подняли до пяти су и игра кипела всю дорогу и наши моряки даже не хотели уходить на вахту.

      И еще одну вещь мне сказал перед отъездом отец Жозеф... д Артаньян, ныне пребывает секретным курьером у королевы Анны Австрийской и раскатывает между Парижем и Мадридом, и накатал уже если не на плаху, то минимум на Бастилию, но кардинал не приказал его пока трогать.

     

     

     'Maximescientiamulta Dolores'* - Во многом знании, многие печали. Слова царя Соломона из книги Екклесиаста

     Ля-Рошельская дамба* - в реальной истории, при осаде Ля-Рошели в 1627 - 1628 годах, именно кардинал Ришелье придумал отсечь мятежный город дамбой, длинной полтора километра, которую строили четыре тысячи рабочих с конца ноября 1627 года, до марта 1628 года и закончили работы в аккурат, к будущему Международному дню Трудящихся женщин.

     В информатории симбионитов была достаточно подробная информация об этой самой Риге... Население составляло порядка десяти тысяч человек, что для этих мест и этого времени было немало, был активно используемый торговый порт, была какая-то промышленность, учебные заведения и собор Domus Dei, стоящий уже четвертый век. И сейчас это была Швеция, ибо недавно король Густав II Адольф, сказав 'Densom vagar, han vinner' (Кто не рискует, тот побеждает) дал под зад полякам своим королевским ботфортом, сказав что наглой шляхте иметь такой город слишком жирно будет.

     Нам же не была нужна вся Рига, а только лишь городская ратуша, да и то не вся. Мы остановились в лучшей портовой гостинице, которая была сословно разделена, что было удобно, для рассредоточения нашей команды. С нашими графинями мы сняли два номера рядом, Портос с Арамисом на нашем этаже но с другой стороны коридора, а слуг расположили в общем номере в соседнем коридоре, с отдельным выходом. Анна раздала всем нашим амулеты связи виде перстней с черными камнями не видным посторонним. В случае тревоги нужно было нажать на камень и он загорался красным светом видным только нам. (Арамис и Портос пока в наших не входили на столько, чтобы делиться такими секретами). Кстати мы с Сашкой могли теперь через информаторий видеть где находятся амулеты и еще на корабле мы вбили в каблуки Портоса и Арамиса заговоренные гвозди по которым теперь могли знать где они находятся. Меняясь знаниями с нашими милыми колдуньями, мы постоянно развивались в наших умениях и с каждым новым витком знаний, симбионит открывал очередной участок знаний и умений. И мы постоянно помнили о Главном Задании, спасении Земли от мины-аннигилятора.

     Арамис утром следующего дня заявился в либерию с бумагой от какой то церковной шишки, а мы вечером этого же дня начали действовать по своему сегменту операции 'Почтовый голубь' (кстати и кардиналу и Серому преподобию очень понравилось, что мы стали присваивать названия заданиям) и первое что по этой линии случилось, так это то, что похитили Анну, вернее негодяи думали что они ее похитили, но как только они угрожая кинжалами завели хорошенькую девушку в темный переулок, Анна связала их заклятием оцепенения и стала ждать нас, дабы оттащить Ночных парикмахеров в уютное место и приступить к допросу. Ловцов человеков, оказывается прикрывали и мы по дороге в переулок нейтрализовали еще пару разбойников.

     Через пол часа мы знали имя и адрес главы преступного мира Риги, это был солидный трактирщик Густав Кастрюля, хозяин заведения под названием 'Медная кастрюля', он заведовал рэкетом и проституцией в объеме всего города и был в доле с контрабандистами. Мы (Я, Сашка и Мушкетон) заявились к нему на рассвете и первых, кого мы увидели во дворе трактира, это стоящих на коленях наших ночных знакомцев, со множественными следами начальственного недовольства на лицах. После того, как мы сломали руки двум вышибалам на улицу вышел сам хозяин и в секунду оценив ситуацию, поклонился и пригласил нас в трактир, проведя сразу в отдельное помещение с претензией на роскошь. Мы же не рассусоливая сразу объяснили суть своих пожеланий... Мол нам нужны бумаги по голландским контрактам и причем с таким шухером, чтобы их исчезновения никто не заметил (архив Комитета Негоциантов находился в соседнем помещении с либерией, там уже второй день работал Арамис снимая рукописные копии со старинного трактата о закладке Домского собора и все разнюхал, а Портос удачно подрался в кабачке со стражниками и поставив им мировую, с ними подружился и тоже получил нужную информацию). Теперь нам оставалось четко все проделать чужими руками и местный пахан Ночных парикмахеров был нам в этом в помощь. У Густава Кастрюли были должники из голландских контрабандистов, которые потеряли груз восточного шелка и должны были ему кровью и жизнью, их он и подвязал на налет на архив ратуши, который вместе с библиотекой находился в отдельном здании. Арамис с Базеном, который изображал служку, разобрались с местными замками, а Портос сказав ратушным стражникам, что сегодня уплывает к себе в Копенгаген, выкатил своим новым друзьям бочонок пива, куда Шарлотта подмешала сонное зелье с отложенным эффектом.

     Короче архивы знатно полыхнули, нужные нам письма Арамис нашел и изъял, а шкаф с кальвинистской ересью, лично полилмаслом, чтобы сгорело наверняка. Контрабандисты сполна отработали долг, капитально запалиы архивы вместе с библиотекой и долг жизни тоже отдали, Густов не пожалел бочонка пороха подложенного в баркас контрабандистов, он умел заметать следы. А самому пахану, матрос (Гримо) передававший последнюю часть золота в уплату за налет на ратушу, продал бутылку старого Анжуйского, которое он будто бы спер у капитана. Густав опытным глазом прикинул, что это вино стоит самое малое двадцать золотых и нехотя отсыпал моряку пяток серебряных крон, которые тот радостно схватил и ссыпал в карман, посланный за моряком головорез с ножом, так и не вернулся. А сам трактирщик закончил свой земной путь на следующий день, умерев прямо за прилавком, когда к нему пришел чиновник из ратуши со стражниками, поговорить на счет давешнего пожара в ратуше, ибо обрывки следов привели таки в 'Медную кастрюлю'. Его пытались привести в себя, но тщетно, от яда Миледи, нет противоядия.

     Библиотека и архив сгорели, а письма грозных монархов прошлого, мы благополучно доставили в Пале-Рояль. По дороге Портос выиграл в преферанс порядка двухсот экю, ну и была пара неудачных абордажей, неудачных для нападающих конечно. А в Париже все получили заслуженные награды... Портос стал бароном де Брасье, дю Валлон де Пьерфон, Арамис аббатом де Эрбле, получив в управление уютное аббатство среди Бургундских виноградников, а мы боны Королевского казначейства на круглую сумму и очередной отпуск, из которого нас как всегда вызвали раньше срока.

     

      Осада Ля-Рошели началась тут так же, как и в нашем Мире, в 1627 году. И все было тут аналогично нашей истории...и британский десант на протестантский остров Рэ, и героическая оборона форта Сен-Мартен, и Байонские окорока воздетые на пики защитниками форта, дабы подразнить голодных англичан, и нежелание лярошельцев пускать в город британцев, и знаменитая дамба Ришелье, которую кардинал построил, затратив из своих личных средств полтора миллиона ливров.

      А мы занимались формированием роты самого настоящего Осназа, только не НКВД, а Красной гвардии (хотя тоже звучит по советски). Кардинал приказал мне набрать с помощью отца Жозефа три дюжины немцев-католиков из младших сыновей дворянских родов и ронинов, и создать из них большой 'Германский платунг', способный к выполнению любых сложных заданий и отдельно к тщательной охране Высоких особ. Так что помимо стрельбы, фехтования и вольтижеровки, мы провели со своими курсантами курс САМБО НКВД. Официально новое подразделение относились к охране школы 'Черная роза', но реальные его функции были достаточно шире, о чем говорило вооружение куда входило два двуствольных пистолета, как у моих гвардейцев, шпага, кинжал, абордажная сабля и мушкетон. Еще я не поскупился и доплатил из своих средств за приличных лошадей одной масти. Причем оружие, амуницию и коней, в отличии от правил при которых гвардейцы все покупали сами, тут все финансировала казна. Командиром платунга был поставлен я, моим заместителем был Александр. Планше, Мушкетон, Базен и Гримо были лейтенантам и командовали каждый отделением, графини были лейтенантами без должности. Минометы корабельные вертлюжные пушки мы решили не рассекречивать, а сделали в своих мастерских пистолеты в нужном количестве, поставили новые запальные устройства на две затребованные легких пушки, для которых изготовили там же новые лафеты, зарядные ящики и боекомплект.

      Два месяца мы муштровали своих гвардейцев, не забыв конечно привести их клятве, выявив при этом двух шпионов отца Жозефа и одного от принца Орлеанского. Людей Серого преподобия мы аккуратно перевербовали, а шпиону принца слили информацию, что она изменяет ему с одним кондитером с улицы Феру (принцесса на самом деле бывала в задней комнате этой кондитерской, но чисто по кулинарно-политическим поводам, там собирался Дамский кружок организованный герцогиней де Шеврез, где избранные светские дамы сплетничали поедая пирожные. Кондитера на всякмй случай прирезали, кружок прикрыли, герцогиню де Шеврез в очередной раз выслали из Парижа и она в очередной раз ни в какое изгнание не удалилась.

      А осада Ля-Рошели зависла в неустойчивом равновесии, ибо в гугенотской крепости оказалось слишком много черных магов и все штурмы оказались неудачными. Тем более, что походным маршалом был герцог Гастон Орлеанский, а Верховным главнокомандующим сам король и было похоже, что главной их целью было мешать кардиналу грамотно вести осаду.

      А тут в лагерь осаждающих прибыла королева Анна Австрийская, а через несколько дней, патруль рейтар из личного корпуса кардинала, под командованием лейтенанта Франсуа-Рене дю Бек Креспина де Гримальди, маркиза де Варда, графа де Море (это все один и тот же человек) объезжающий берег, обнаружил вытащенную на берег лодку, в которой были бездыханные тела секретаря герцога Бэкингема, сэра Энтони Джексона и самого герцога, у обоих в левом боку торчали кинжалы, но у боих были замечены и раны от шпаг. Королева слегла, король даже не пытался скрывать торжествующую улыбку и кардинал пребывал в сильнейших раздумьях, ибо ко всему этому, он не имел никакого отношения.В свете всех этих событий, 'Германский платунг', ибо отец Жозеф озаботился дополнительным усилением безопасности Красного герцога.

      Когда 'Германский платунг' прибыл в лагерь, это вызвало определенный фурор. Блестящая амуниция, строевая выправка, одинаковые черные дестриэ* в белых чулках и белыми же звездами во лбу у всех всадников, это впечатлило всех. Когда четко перестроившись из походного построения, неправдоподобно ровный строй всадников остановился перед королевским шатром, и гвардейцы в красных плащах, синхронно обнажив сабли рявкнули - 'Да здравствует король', а быстро отцепленные от упряжок и заранее заряженные пушки, дали холостой залп, король повернулся к герцогу Орлеанскому и сказал: 'Вот это я и называю армией', после чего герцога перекосило, как от зубной боли, а кардинал довольно усмехнулся в усы. А я вдруг поймал ненавидящий взгляд из толпы свитских особ и увидел д` Артаньяна, в плаще лейтенанта Королевских мушкетеров.

      Этим же вечером в походном шатре у кардинала состоялся малый военный совет в составе: Его Высокопреосвященства герцога де Ришелье, Франсуа Леклера дю Трамбле (известного так же, как отец Жозеф), графа Шарля-Сезара де Рошфора (конюшего и личного порученца кардинала), Франсуа д'Оже, сеньора де Кавуа (капитана гвардии кардинала) и Вашего покорного слуги, капитан-лейтенанта Красной гвардии, графа де Штофа, барона дю Марье (так называлось купленное мною поместье), я был несколько удивлен и насторожен приглашением на такое высокое собрание, но проницательный отец Жозеф заметив мою тревогу.

      На повестке дня стояли две темы... Убийство герцога Бекингема и осада Ля-Рошели. С герцогом было много неясностей, выяснилось только, что у него видимо было назначено свидание с королевой и что тут каким-то боком замешан д`Артаньян, который после своих Мадридских вояжей, сделал карьеру, став лейтенантов мушкетеров и начальником личной охраны королевы. За всем этим стояла тень Гастона Орлеанского, замутившего заговор вместе с принцами Вандомами, маршалом д`Орнано и графом де Шале. Но тут пока копали структуры графа Рошфора и отца Жозефа и мы перешли к осаде. В Ля-Рошели буквально кишели Черные маги, которые успешно отражали все атаки и отец Жозеф нашел один выход... Он приказал привести пару сотен бочек Освященной воды из Лурда и если этой водой окропить осажденный город, то черное колдовство не будет действовать, но вот как его окропить. Причем согласно записи в старинном манускрипте, окропить надо именно место, а не солдат идущих на штурм. И тут вход шатер распахнулся и нам явился его величество Людовик XIII в сопровождении графа де Тревиля и Гастона Орлеанского, причем лица у всех были довольно-предвкушающими. Мы встали и согнулись в поклоне. 'Здравствуйте господа' - произнес король, глядя на нас - 'А вы знаете на кого вы похожи ? На заговорщиков' -

      И тут как всегда не вовремя взыграл мой характер:

      - 'Так точно Ваше Величество, тут составляется заговор'- и сделав паузу продолжил - 'Заговор против гугенотов' -

      И тут с улицы раздались шум, лязг, вскрики и в шатер буквально ворвался заместитель командира 'Германского платунга', капитан-лейтенант, граф де Балк, барон дю Мехси (название поместья Александра). Сашка поклонился королю и кардиналу и доложил, что им и его людьми предотвращено покушение на короля и кардинала. После того, как король вошел в шатер, появились какие-то подозрительные люди и направили на шатер мушкеты. Негодяи обезоружены и связаны. Король, которому было видимо снова скучно оживился и приказал показать ему предводителей негодяев и мои гвардейцев ввели в шатер двух помятых и тесно упакованных господ, при виде которых герцог Орлеанский вскричал, что это капитан его гвардии и его постельничий. А Сашка, сделав вид, лихой и придурковатый, преданно и с надеждой смотря на короля спросил, показав рукой в сторону Гастона и пленных: 'Прикажете повесить Ваше Величество?'.

      А все началось с того, что свита герцога Орлеанского стала задевать мушкетеров вставших на караул у входа в шатер, мол там наш герцог и мы тоже хотим его охранять. У Орлеанцев в руках были мушкеты и протазаны, и они начали ими размахивать. Ну а мои гвардейцы, применив приемы САМБО НКВД, голыми руками обезоружили бодигардов герцога, и связали их, их же перевязями чем вызвали бурное восхищение мушкетеров (после этого инцидента эти роты гвардейцев и мушкетеров стали друзьями, а всего то понадобился общий враг).

      Его Величество выслушав полную историю события, изволило ржать до слез и жаловало графу де Балку перстень с собственной руки, а гвардейцам по десять пистолей. После чего король велел герцогу убрать этих горе-охранителей, а Тревиля так же попросил выйти на улицу и выяснить, почему короля спасали гвардейцы кардинала, а не мушкетеры, а сам возжелал принять участие в нашем обсуждении. Но мои ребята и мушкетеры уже договорились к этому моменту, что вязали подозрительных личностей вместе (трофейные протазаны гвардейцы отдали мушкетерам). Так что де Тревиль, еще и ко мне потом заходил с благодарностью.

      Да с окроплением было сложно, но иначе надо было еще несколько месяцев ждать, пока окончательно закончатся запасы провиант в осажденном городе. И тут опять вылез я, впрочем на этот раз тоже удачно. Я предложил вспомнить Жанну д Арк и Карла Великого, которые применяли при осадах требушеты и тут же набросал на листе бумаги свинцовым карандашом оправленным в серебро (изготовленным в нашей мастерской). Король первым делом заинтересовался карандашом, котрый я естественно с поклоном ему преподнес (у кардинала был такой же золотой и он мудро не стал выставлять его напоказ), а мне тоже достался королевский перстень, причем король добродушно проворчал: 'На ваших слуг герцог, перстней не напасешься'. А мне поручили устройство батареи требушетов и производство стрельбы из них по Ля-Рошели, причем король присвоил мне звание Походного маршала артиллерии, хрен его знает, что это такое, но название красивое и вдобавок ясно, что если что-то с требушетами будет не так, то очередная 'милость' наступит сразу и даже моментально. Я так задумался о своих маршальских перспективах, что несколько забылся и когда король пожелал мне удачи, боднул головой и щелкнул каблуками. Король пришел в восторг от этого приветствия и поинтересовался откуда у меня это, в ответ на что я вывернулся сказав, что таково воинское приветствие в некоторых германских баронствах и княжествах, мол идет из старины, когда рыцари у которых руки были заняты оружием, таким движением откидывали забрало рыцарского шлема, показывая мирные намерения (на само деле у меня сработало дежавю из школы НКВД, где мы изучали воинские уставы зарубежных армий). Король сразу же возжелал ввести подобное приветствие в своей гвардии и милостиво отпустил меня готовить кару небесную еретикам.

      И работа закипела... Ура кардиналу, у нас не было проблем с деньгами и исполнителями, ура симбионитам, у нас с Сашкой также не было проблем с чертежами, размерами и подбором материалов, и таким образом дюжину древних метательных машин мы собрали за неделю. Потом еще неделю шла подгонка, наладка и пристрелка и за это время случилась еще пара тройка интересных событий...

      Однажды вечером у входа в наш лагерь мне повстречался д`Артаньян. Наш лагерь вкупе со сборочными мастерскими стоял чуть в стороне от основного Королевского лагеря и соответсвенно охранялся несколько строже, что оказалось отнюдь не лишним. Ну несколько повешенных лярошельских шпионов это так, рутина, но вот трое агентов герцога Гастона Орлеанского пытавшиеся пожечь готовые детали для требушетов это было уже серьезнее, их допросив утопили в заливе, а герцогу, я пометил у себя в памяти, еще одну черную метку (протоколы допросов с их подписями и одним приложенным пальцем, я естественно сохранил).

      Так д`Артаньян сказал, что не может мне простить смерть своего друга Атоса и требует удовлетворения и тут раздался мелодичный голос Миледи, которая спросила, что мол шевалье лейтенант может быть изменит свои целеустремления, если узнает, что граф защищал ее честь. Надо сказать, чтод`Артаньян и Миледи были немного знакомы... Когда д`Артаньян ехал завоевывать Париж, то в Менге он поссорился с каким то местным бароном, слуги которого попросту отдубасили юношу, которого спасли проезжающие мимо Миледи с Рошфором. После пары ударов по голове немного пострадал даже крепкий гасконский череп и у д`Артаньяна почему-то сложилось мнение, что граф Рошфор в этой драке как то замешан, хотя потом Портос ему объяснил, что врядли такой вельможа, будет до подобного опускаться. Но Миледи гасконец запомнил на всю жизнь. Миледи объяснила гасконцу все то (или почти все), что предваряло ту ситуации, добавила чуток магии и мы расстались с д`Артаньяном по крайней мере не на грани дуэли, но даже и без какой-либо вражды. Тем более он знал, что улучшения в судьбе Арамиса и Портоса, каким то образом связаны со мной. Но по любому все неясности мы договорились решать после кампании. Да, Шарлотта и Анна были с нами. Изначально мы были против, так как две таких красавицы вполне могли вызвать интерес короля и тогда наши общие проблемы могли стать фатальными и для короля и для нас, на что девушке весело нам сказали, что имеют свои методы против подобных опасностей, причем такие, что мы можем не беспокоится.

      Ну а крайним событием в этой цепочке, было появле6ние его милости барона де Брасье, дю Валлона де Пьерфона, известного так же, как Портос. Он прибыл к нам в лагерь с целым обозом вина и провизии и попросился к нам волонтером ибо ему вконец обрыдла спокойная семейная жизнь. Барон сразу буквально влюбился в требушеты, тем более, что с его силищей он мог один его и взводить и заряжать и будучи справным солдатом, Портос быстро освоил все приемы стрельбы из требушета. Так что я даже не стал выхлопотывать у кардинала патент лейтенанта, ибо сам, как Походный маршал артиллерии, имел право выдавать подобные и поставил барона начальником своей артиллерии в чине лейтенанта. А у нас в лагере, просто стали кишеть мушкетеры из роты де Тревиля навещавшие Портоса, а после того, как Портос с Сашкой научили д`Артаньяна играть в преферанс, дружба гвардейцев и мушкетеров, просто таки начала крепнуть на глазах. Король и кардинал были очень довольны тем что идиотские дуэли между гвардейскими полками прекратились и мне был передан двойной респект. А еще я написал 'Гимн королевских артиллеристов' на мотив советского марша...

     

     

     Пылает Ля-Рошель охваченная дымом

     Дрожит и плавится от грохота земля

     Готовы жизнь отдать, мы Франции родимой

     Мы в смертный бой идем за крест и короля

     

     Эй канониры приказ нам дал король

     За короля мы пойдем на смертный бой

     Под грохот сотен батарей

     Мы гугенотов разгромим

     Ура, ура, да здравствует король

     

     Услышав эту песню король прослезился и посетовал, что у кардинала офицеры талантливее чем у него, на что я ответил, что все мы служим Его Величеству, чем заслужил одобрительный взгляд кардинала.

      А это песню после этого стала распевать вся армия.

     

     Услышав эту песню король прослезился и посетовал, что у кардинала офицеры талантливее чем у него, на что я ответил, что все мы служим Его Величеству, чем заслужил одобрительный взгляд кардинала.

      А новый гимн стал настолько популярен, что сначала эго стала распевать вся армия а потом бродячие певцы в разных вариациях разнесли его по стране. А князь Вольдемар Качессоф, с моего разрешения включил переработанный гимн в свою новую героическую оперу 'Падение Ля-Рошели'.

      Четыре батареи по три требушета стояли на боевых позициях, сзади стояла резервная батарея еще из четырех штук, мы с Сашкой жестко установили фиксаторы положений углов обстрела на всех орудиях и теперь вместе с Портосом метались вдоль деревянных богомолов шпыняя командиров расчетов. Кардинал знакомо взмахнул перчаткой и веселье началось... Портос рявкнул - 'Выстрел' и бочонки с Лурдской водицей методично стали падать на город, после каждого десятка выстрелов колышки наводки переставлялись по заранее оговоренной схеме. В наводке мы применили всю свою научно-техническую мощь, и 'Компас Иблиса', и информаторий, и симбионты и вроде получилось. Особенно густо были окроплены башни и участки стен где были засечены Черные колдуны и все шло в принципе без накладок, правда Портос сорвал голос, уж больно он волновался, после того, как я намекнул ему что в случае удачной осады, он будет капитан-лейтенантом и кое что еще его наверняка ожидает. В процессе ведения огня сломалось только три требушета, да и то в самом конце и даже никого из своих не зашибли, только отлетевшим куском отломившейся стрелы сломало ногу повару герцога Орлеанского, что стоящая недалеко от места события рота мушкетеров, встретила радостным ревом, ну не любили мушкетеры Гастона Орлеанского.

      Когда все шестьсот бочек улетели в логово гугенотов, в город понеслась дюжина несколько иных по начинке бочонков, оставляющих за собой огненно дымные хвосты, и расцветающих на крышах артиллерийских башен огненными цветками Греческого огня (я не собирался открывать его секрет кому либо и позже сказал отцу Жозефу, что купил пару запечатанных кувшинов 'огненного снадобья базилевса' некогда в Танжере по случаю и на всякий случай, а случай как известно бывает всякий. Серое преподобие заржал и вопрос был закрыт. Огненные бочонки, это был сигнал королю, который выждав картинную паузу, сверкнув позолотой лат взмахнул белым платком и войска двинулись на штурм, а мои пушки выпустили по заранее определенному, наиболее ветхому участку стены по нескольку своих хитрых снарядов (которых я естественно взял всего несколько штук и все истратил, оставив шпионам герцога Орлеанского пару обычных ядер) и стена к радости штурмующих рухнула и еще к совсем отдельной радости идущих на штурм войск, в этот раз никого из них не мучили внезапные хвори в животе, а то предыдущие два штурма всех наступающих при подходе к стенам прихватывали колики и жуткий понос, что исключало естественно, какие либо боевые действия.

      Ля-Рошель пала. Члены бургомистрата встретил Ришелье и Короля на главной городской площади, стоя на коленях. Вместо короля в город въехал его двойник (Людовик блюл собственную безопасность), кардинал пренебрег опасностью и отправился в Ля-Рошель лично, но по моей настоятельной просьбе, поддержанной отцом Жозефом одел под камзол тонкую двойную кольчугу, которая была прочнее любых лат, (это было производство наших Мастерских). По обе стороны от короля и кардинала ехали по два ряда моих гвардейцев, а по периметру шли пешие мушкетеры. Внешние ряды гвардейцев держали наготове мушкетоны, а внутренние небольшие стальные щиты, из которых после таки раздавшегося мушкетного выстрела, в момент была создана стальная преграда типа Риской 'черепахи' отбившая пулю. По окнам мезонина грянул залп картечью из половины мушкетонов, вторая неразряженная половина направляемая настороженными гвардейцами, бдительно водили стволами по сторонам. Мушкетеры ворвались в дом и чуть позже выволокли оттуда всех кто там находился, 'король' покосившись на кардинала и уловив четко определенный знак (большой палец книзу) махнув рукой кратко произнес - 'Повесить'. На что я обратил внимание, так это на то, что простые жители были изможденными, а вот бургомистрат даже частично страдал излишней полнотой, впрочем после покушения на короля и кардинала, здоровый вид у них будет не на долго.

      После торжественного въезда в город, и мы, и кардинал по нашему настоятельному совету, и король по совету кардинала) вернулись в лагерь и не пожалели об этом, ибо ночью три самых богатых дома в Ля-Рошели взлетели на воздух, потом выяснилось, что в них были набитые заранее порохом замурованные подвалы, с выведенными фитилям конечно. Когда улеглась паника, меня вызвали на ковер к королю с кардиналом и строго воспросили, откуда это я знал о подобном преступлении против церкви и короны, на что я честно ответил, что ничего не знал, а просто поставил себя на место лярошельцев и пришел к выводу, что в домах где возможно будут находится после взятия города знатные особы, будут заготовлены какие-нибудь гадости и как теперь видно, оказался прав. После чего был отпущен с выражением благодарности и обещанием всевозможных благ и наград.

      А вечером следующего дня ко мне в шатер пришел вдрызг пьяный д`Артаньян и попросил о приватной беседе, в которой я ему естественно не отказал. Попросив вина и осушив добрую половину кувшина не заморачиваясь стаканом или кружкой, гасконец приступил к излиянию наболевшего, а наболело у него серьезно...

      А д`Артаньян признался мне в том, что это именно он убил герцога Бекингема и его секретаря, но никак не ножом, а шпагой в честном поединке и вроде как и не убил, а только тяжело ранил, и кто потом их дорезал, он понятия не имеет. А началось все с того, что он несколько раз, по просьбе королевы съездил в Мадрид в качестве почтальона к ее брату. Будучи гасконцем, а следовательно наряду с с некоторым романтическим простодушием обладающим и природной хитростью, он умолчал о том, что знает испанский язык и в результате стал свидетелем разговоров двух грандов на корабле на котором он плыл во Францию, и из этих разговоров он узнал о заговоре Гастона Орлеанского, вместе с принцами Вандомами, маршалом д`Орнано и графом де Шале в ходе которого король и кардинал будут убиты, герцог Орлеанаский женится на королеве и всем будет счастье, а Испания за помощь новому королю получит кучу преференций, де Шале и д`Орнано под подозрением и в любой момент могут быть арестованы и заключены в Бастилию, так что планы меняются и теперь королева будет похищена и вывезена в Англию, а потом, после убийства короля, Бекингем передаст еегерцогу Гастону Орлеанскому, для последующего замужества, после которого герцог станет новым королем. Учитывая, что гасконец к тому временем стал лейтенантом мушкетеров охраняющем королеву и ее доверенным лицом, ему отводилось в плане заговорщиков роль связного не ведающего что творит, да и сама королева думала, что заговор направлен только против Ришелье. Короче пламенный гасконец узнав всю мерзкую суть заговора и свою прямо сказать жалкую роль в оном, вместо того, чтобы передать королеве приглашение на свидание и препроводить ее ночью на берег в ловушку, ничего королеве не сказал, а привел на берег немую маркитанку закутанную в плащ, заплатив ей за участие в шутке с его друзьями. Когда Бэкингем и Джонсон стали вязать 'королеву', д`Артаньян обнажил шпагу и сказал Бэкингему, что он подлец и королеву не получит, после чего завязался бой в котором он сразил обоих и незаметно вернулся на пост к шатру королевы. Вот такая вот история приключилась с нашим гасконцем. Я попросил мушкетера успокоится и подождать пока я соберусь с мыслями, гасконец немного успокоился и выпил вина уже из стакана (два раза) и уснул сном младенца, уронив голову на стол. Я срочно позвал к себе своих друзей и обрисовал ситуацию и мы пришли к решению, что гасконца надо временно сделать недоступным, для окружающих, пока мы не разберемся с убийцей, ибо мы поверили что ножом герцога он не бил, не тот он человек. Шарлотта навела на мушкетера сонное заклятье и мы уложили его в моем шатре за ширмой и принялись анализировать ситуацию с убийством герцога и его секретаря и все у нас упиралось в некую немую маркитантку и тут я точно знал к кому надо обращаться...

      Маркитанский обоз при действующей армии, это отдельный микрокосм. Как говорил на одной хитрой лекции товарищ Старший майор, снабжение любого гарнизона состоит из официального и теневого, то есть если тебе надо поменять ТТ* на Лахти*, то надо идти к див-интенданту, а если тебе нужен ящик хорошего грузинского вина или немецкий броневик, то ты пойдешь к чистильщику сапог Гиви, что сидит у Дома культуры, чистя сапоги за гривенник и продавая шнурки по алтыну, крутит большими тыщами. И на своей территории за такими типами нужен глаз да глаз, а на вражеской это наилучший материал для вербовки. Во французском лагере маркитантским обозом в основном заправлял не его официальный Старшина, а некая Мамаша Кураж, кстати полная тезка героини Брехта, только была она родом не из Финского полка, а из Бретани и сыновей у нее было семь штук и все здоровенные лоботрясы, которых она впрочем палкой и добрым словом, принудила к полезному для семьи труду, вот к ней я и направился...

      Меня со всем уважением провели к ней в шатер, усадили в кресло и преподнесли хрустальный бокал со старым Анжуйским (службу Мамаша Кураж знала). Я положил на столик золотую монету и сказал, что жду правдивых ответов на свои вопросы и показал шикарные серьги с каменьями из своей сокровищницы накопленной за предыдущие анабазисы. Монета моментально исчезла со стола, а Мамаша изобразила и взглядом и мимикой преданное ожидание, которое я не обманул. Когда я произнес слова 'Немая маркитанка', лицо Мамаши Кураж исказилось злобной улыбкой и она сказала: 'Значит и Вашему Сиятельству эта тварь досадила и верю, что теперь ей точно не отвертеться', и поведала историю появления 'Молчаливой Мари' в лагере. Она появилась в этих местах месяц назад с повозкой груженой бочками неплохого вина, у нее был маркитанский патент и она видимо неплохо подогрела старшину, который выдал ей хорошее место для фургона. Немую маркитанку, прозванную 'Молчаливой Мари' (в транскрипции Мамаши Кураж 'Немую Стерву'), везде сопровождали два головореза с которыми она общалась на языке глухонемых и которые были при ней охранниками и переводчиками сразу. С Мамашей Кураж она старалась особо не пересекаться, хотя долю ей засылала, но вот как эта стерва смогла запудрить мозги ее старшенькому настолько, что он тайком отнес ей шкатулку с семейными драгоценностями, чтобы она сняла с них будто бы наложенное заклятье, после чего перестала общаться с Жаком, а когда Жак пошел к ней разбираться, его попросту побили. Но дальше было еще интереснее... Кучка малолетних жителей маркитанского лагеря, за малую денежку работавшие на Мамашу Кураж, сообщили, что в ночь убийства Бэкингема, Немая Стерва приходила к морю с каким то дворянином, а потом вернулась туда со своими головорезами. И сейчас она находится в Ля-Рошели, где на паях со Старшиной держит кабачок 'Веселый кувшин', который сама же и снабжает вином, а лярошельские знакомые Мамаши Кураж, сказали, что видели Молчаливую Мари в городе во время осады, причем пару раз она выходила из Ратуши. Короче мозаика сложилась в ясную картину... Немая маркитанка была шпионкой гугенотов и именно она с ее людьми убили герцога и его секретаря. Я отдал Мамаше мешочек с драгоценностями который носил с собой для оперативных нужд, и попросил Мамашу выделить мне несколько мальчишек поумнее и знающих Ля-Рошель, и чтобы в дальнейшем, она через них сообщала бы мне о всем интересном и необычном, происходящем в лагере. На что Мамаша сказала, что умные солдаты нужны только глупым командирам, а я мол и с глупыми смогу победить и она сделает все, что Его Сиятельству угодно.

      А я пошел прятать д`Артаньяна, ибо такие свидетели долго не живут, а если живут долго, то исключительно в 'уютных' гостиницах, типа Бастилии.

      С гасконцем мы решили просто... капитан-лейтенант, граф де Портос, барон де Брасье, дю Валлон де Пьерфон, повез своего тяжелораненого камнем отлетевшим от взорвавшегося дома друга, умирать в одно из своих поместий, где лейтенант завещал себя похоронить. Портосу король жаловал чин капитан-лейтенанта артиллерии и земельные владения дающие право на титул графа вместе с данным титулом, присовокупив к которому с определенным юмором мушкетерское имя Портос. Понятно, что кое кто из светских чистоплюев будет хихикать, но вряд ли в слух, ибо рука Портоса и его рапира давно уже были известны, как смертельные.

      Нам с Александром тоже прибавили земель, а кардинал от себя пожаловал по сто тысяч экю, а мне в добавок сохранили звание походного маршала артиллерии, но герцогу Орлеанскому уже было не до меня, так как полным ходом шло следствие по делу о заговоре Шале.

      Ну а нам надо было спасть королеву и д`Артаньяна.

     

     ТТ и Лахти* - для штатских поясняю... ТТ, он же Тульский Токарев, советский самозарядный пистолет. Лахти - финская реплика Парабеллума

      Очень удачно сложилось, что от нашей роты был назначен ночной патруль в Ля-Рошель, куда мы и выдвинулись в следующем составе: Ваш покорный слуга в качестве командира, графинь, отделения Мушкетона и графа Портоса. Сашка, с частью обоза Портоса, отделением Базена и спящим в фургоне д`Артаньяном упакованным в бинты, выдвинулись к корчме 'Красная голубятня', где должны были ожидать Портоса. Ну а мы въехали в ночную Ля-Рошель, причем передомной в седле комфортно расположился один из мальчишек Мадам Кураж, в епчестве компаса. Сзади нашей кавалькады ехала упряжка с пушкой. Встретивший нас у ворот маршал Бассомпьер, назначенный временным комендантом Ля-Рошели, разразился целой речью по поводу того, что настоящих солдат сразу видно, не то что эти кучки пьяных бездельников, особенно в восторг его привела наша пушка. Маршал сказал что обязательно доложит королю о тех кто серьезно относится к службе короне. По этому поводу мы с ним пригубили старого Бордо из моих запасов, после чего откланялись и маршал отбыл продолжать праздновать в королевскую ставку, а мы отбыли в направлении кабачка 'Веселый кувшин'. Кабачок стоял немного на отшибе у крепостной стены, у той самой которую пробили мою пушку и посему его легко получилось оцепить, после чего мы с Портосом было направились к дверям, но Анна нас остановила, сказав что чувствует там небольшое Черное колдовство, но тут вдруг створки окон на втором этаже распахнулись и оттуда показались стволы мушкетов, но мы с Сашкой были наготове и наши карамультуки успокоили незадачливых снайперов, а Портос выпалил из пушки по дверям кабачка, так что воленс ноленс* пришлось идти в атаку. В самом кабачке было пусто, наверху тоже никого небыло кроме двух убитых нами стрелков, но Миледи показала на стену обшитую деревом и сказала, что там тайный ход в подземелье, а Анна зажмурившись и постояв так минуту сказала, что под нами большие подвалы, но подземный выход тянущийся наружу за пределы города завален, видимо из за рухнувшей стены. Кстати я удивился тому, что при штурме этот кабачок не разгромили, но Анна пояснила, что тут сработал полог невидимости, а Миледи добавила, что амулет был разовый и больше не работает. Экие колдуньи наши графини подумалось мне.

      Пока я раздумывал, как открыть потайную дверь, наш друг Портос, взял дубовый восьмиместный стол и вышиб им простенок вместе с потайным входом, первым туда вошел я, так как во первых на мне была специальная кираса державшая даже мушкетную пулю, а во вторых я наложил на себя заклятие 'Рассеянного взгляда', так что две пули ударили в стену и только одна в меня, благополучно не пробив кирасу произведенную в нашей мастерской и малость подправленную симбионтом Мы с Портосом оказались в большом уходящем вдаль зале, стены которого были увешаны всевозможным оружием, кое где неожиданно светлым и ярким огнем горели факелы в держателях, а кругом стояли бочки и сундуки на которых тоже лежало оружие. Портос с радостным восклицанием схватил огромный двуручный меч и сходу снес двух типов бросившихся на него с боевыми топорами, я по быстрому пристрелил еще троих, двое которых были со шпагами и один с аркебузой. Мы стали продвигаться дальше и в конце зала увидели три фигуры возящиеся к стены сложенной из огромных грубых камней. Ко мне подошел Портос увлеченно рассматривающий огромный кавалерийский пистолет, меч, с которым граф и барон, решил видимо больше никогда не расставаться висел у него за спиной, за ним виднелись что то бурно обсуждающие графини.

      Тем временем три фигуры, перестали возится у стены, где они скорее всего пытались открыть дверь в подземный ход, не зная что он завален. Это оказались двое вооруженных до зубов мужчин с разбойничьими рожами и женщина с красивым и одновременно каким-то крысиным лицом.

      У мужчин было по два пистолета и они явно хотели из гих выстрелить. Одному я пустил пулю в лоб, а другому прострелил руки. На женщину я попытался кинуть 'Малое оцепенение' но оно не подействовало, она хищно улыбнувшись стала поднимать руку с изящным двуствольным пистолетом, но по ее фигуре внезапно зароились и сразу же погасли зеленые искры, а у меня буквально над ухом грянул дуплет. Голова Немой Стервы будто взорвалась, и на ее казоле в районе сержца так же появилось отверстие от пули. Портос меланхолично вертя в руках разряженный пистолет произнес с некоторой не присущей ему философской ноткой: 'Очень неприятно стрелять в женщину, но еще неприятнее когда женщина стреляет в твоего друга'. Я попросил Портоса вызвать ко мне Мушкетона и привести из нашего лагеря фургоны для трофеев.

      А потом мы занялись пленным. Первым делом мы его подлечили и приступили к допросу. Звали его Бризмон, он был ближайшим помощником Молчаливой Мари и знал про нее все. Она была агентом бургомистрата Ля-Рошели изанималась разными грязными делишками в его и свою пользу. Она не знала кто такой д`Артаньян (гасконцу хватило ума закрыть лицо плащом и полями шляпы), а вот Бекингема она узнала и когда закончилась дуэль, то вместе со своими подельниками добила несчастного герцога и его секретаря, причем никакой политики, а только личное. По приказу Бэкингема повесили некогда ее жениха, неудачно попавшегося на краже шкатулки с драгоценностями в загородном дворце герцога. Мушкетон по моему приказу выставил вокруг кабачка караул а когда подъехали фургоны гвардейцы переправили в них оружие и ценности из подвала. Портосу я объяснил, что за вычетом церковной десятины, пятая часть сокровищ и оружия принадлежит ему, чему он очень обрадовался, сказав, что наконец сможет украсить рыцарские залы в своих замках в полной мере.

      Вообщето под кабачком были целые катакомбы, но сейчас они в основном пустовали и тут судя по всему хранились продукты, которые банда Мари меняла у голодающего населения осажденного города на золото и ценности, включая оружие. Оружие было в основном дорогое и старинное. Естественно высшие чины Красной гвардии, не остались без подарков, граф Рошфор получил восточную саблю в ножнах усыпанных драгоценными камнями, а отец Жозеф очередной топор из арсенала викингов.

      Бризмона мы подлечили и прочистили ему мозги, что бы его версия событий полностью исключила даже тень участия д`Артаньяна в трагедии на берегу. То есть Бэкингем и Джонсон устроили на берегу дуэль, а они с Молчаливой Мари', потом добили раненых так как Мари хотела отмстить за жениха. А перед дуэлью Бэкингем отдал какой-то пакет рыжему хромому мужчине, у которого был зуб со свистом. Сдали мы пленного лярошельца кардиналу, что он весьма оценил, понимая что привези мы пленника прямо к королю то все лавры достались бы нам, а не кардиналу.

      А после того как Портос с нашей подачи, подарил кабачок 'Веселый кувшин' мушкетерам и гвардейцам (после вывоза оружия и сокровищ разумеется) кардинал мне сказал при личной встрече: 'Мне очень нравится граф, как вы делаете из врагов друзей, это касается и графа Портоса, и тепершней дружбы между ротами де Трнвиля и вашей. И с д`Артньяном вы удачно помирились, что кстати совсем на него не похоже. Вы кстати не знаете, где он?'.

      На что я сделав самое честное в мире лицо сказал, что последнее, что о нем слышал, это то, что его тяжело раненного увез к себе его друг граф и барон Портос и я был не уверен, что он мне поверил до конца. Не тот дядька наш герцог Ришелье.

     

     

     Воленс-ноленс* - от латинского volens-nolens (желающий-нежелающий), синоним выражения волей-неволей.

     

     

     

      Когда отец Жозеф протянул мне корсарский патент на мою шняву 'Лука', я испытал даже некоторую гордость, потому что фальшивый патент изготовленный нами, был гораздо больше похож на настоящий, а началось все с того,что граф Рошфор подошел ко мне и поинтересовался, знакома ли мне шнява 'Лука' и ее капитан Жуан. У нас с капитаном моей шнявы была договоренность, что в случае проблем с французскими портовыми властями он должен предъявить купчую на мое имя трехмесячной давности, пояснив, что это корабль господина барона, но сама господин барон на палубу своего приобретения не поднимался со дня покупки. Жуан занимался закупками на грани контрабанды материалов для наших Мастерских, типа китайского шелка, ртути и хлопка, ибо наши секретные артиллерийские проекты типа 'Аделаиды' постоянно нуждались в новых материалах, в чем нам Жуан и помогал (он и команда были естественно под магической клятвой).

      Я признал 'Луку' своей собственностью, сказав, что купил его возвращаясь из Танжера по случаю и пока не решил, что с ним делать ибо было не до него. Нам это граф Рошфор сказал, что этот корабль у меня нашелся совсем к месту и вовремя ибо новое задание касалось именно очередного морского путешествия.

      Отец Жозеф объяснил ситуацию... С некоторых пор в районе Мадейры появились пираты, но пираты странные в том, что они грабят любые корабли кроме испанских. Сейчас с Испанией заключено перемирие и посему посылать туда военные корабли нельзя, но надо, потому что пропало уже три французских корабля, причем один из них относился к Службе кардинала и имел весьма ценный груз и на этом судне, гукоре 'Медуза' находился известный нам граф де Вард, за которого затребовали выкуп. Пираты ходили на двух фелюгах и наша шнява для них должна была быть не по зубам, для чего нам выделяли четыре новейшие каронады, которые мы с радостью приняли и наш главный оружейный мастер Пьер получил задание срочно изготовить для каронад новые более удобные лафеты и картузные заряды. А тут к нам с обозом вина прибыл граф Портос. Как выяснилось, его супруга увлеклась виноделием и когда граф купил графине еще несколько виноградников, благо с нашей он денег заработал. И тут бывшему барону стало скучно и он одев мундир капитан-лейтенанта артиллерии прибыл к нам, с целью выяснить, нет ли возможности обновить чин и мы ему дали эту возможность, взяв старшим канониром на батарею каронад. Аделаида (вернее Аделаиды, ибо их было уже четыре) и вертлюжные пушки остались в подчинении адмирала экспедиции, то есть вашего покорного слуги. Пьер естественно не стал расставаться со своей любимой Аделаидой (имелась в виду пушка) и тоже вошел в команду. На самом деле для войны на море хватило бы наших карамультуков Суоми, ибо симбиониты усилили возможность увеличения мощности пули, становящейся снарядом.

     А я перед походом велел загнать нашу шняву в док и мы с Сашкой поработали над ней симбионтами м шнява стала абсолютно иным кораблем. Во первых она стала длиннее, и немного шире, в порту был пущен слух что мы вырезали середину из какого-то старого корабля и вставили в свою шняву (пари на тему как быстро 'Лука' развалится после спуска на воду, заключались на запредельные суммы, мы с Сашкой (естественно через подставных лиц) поставили на положительный исход, а пара офицеров с нашего корабля демонстративно поставили по триста экю на катастрофу, что вызвало нужный нам взрыв эмоций на Черном тотализаторе (офицеры естественно ставили наши деньги, а им была обещана солидная премия). Из новаций на корабле были... стальные мачты (замаскированные под деревянные), стальной такелаж (так же закамуфлированный под пеньку), сверхпрочные паруса с переделанной малекулярной структурой, парусное вооружение как у винд-джамперов будущего и лебедочное управления парусами с элементами механической автоматики. Капитана и офицеров мы оставили отобранных еще ранее, команду прошерстили на предмет профессионализма и еще добрали морских волков в Марселе, всех естественно провели через Магическую клятву верности. В абордажную мы команду набрали народ из своих подданных, которых заранее прокачали учебными программами с магическим закреплением, и естественно они пришли жесткую 'учебку'. Отец Жозеф заикнулся было про гвардейцев на борту для усиления, но я сказал, что не надо засвечивать красные плащи в окаянном корсарском деле. Мы с Сашкой, Портос и Пьер были в этой морской экспедиции инкогнито, и имели бумаги братьев Паар, полуголландцев, полунемцев, зафрахтовавших судно, для плавания в Новый свет, для поисков Эльдарадо, а заодно имевшие корсарские волонтерские патенты, дающие право на борьбу с пиратством.

      Приехавший накануне отплытия граф Рошфор сообщил, что наконец то все про таинственных пиратов выяснялось. Их главарем был отпрыск бастард одного из принцев, из анти-кардинальской фронды, и теперь найти его и уничтожить стало необходимым ибо у графа де Варда были с собой важные документы, которые в случае их обнаружения, надо было уничтожить не читая. Короче, перед прочтением сжечь. Пираты прислали координаты места, куда надо было привезти выкуп и туда должны были придти мы, с каронадами вместо золота.Вот такое вот задание. А тут подошло время спустить на воду обновленного 'Луку'. Когда он выплыл из дока, непостижимо быстро поставил паруса и окутавшись дымом приветственного залпа, дал ход. Берег усыпанной публикой, как взорвался, в основном негодующими возгласами, а потом тех, кто наоборот обрадовался выигрышу, начали попросту дубасить. А мы на этом действе сорвали банк в четверть миллиона экю, что никак не было лишним. Офицерам участвовавшим в тотализаторе нашими деньгами, я выдал по десять тысяч премии.

     

     

      Красавец корабль только что несущий на себе белоснежную гору парусов, вдруг поблек, стал как то меньше и превратился в довольно таки обшарпанный небольшой бриг под флагом Соединенных провинций, это работал эффект мимикрии которым наградили наш кораблик симбионты. У нас добавилось и еще кое что из новостей, две хороших и одна не очень... Во первых к Шарлотте вернулся попугай, наследство тетушки Кло, вельми странная магическая птица. Попугай которого звали Аархх (по словам Миледи он сам так себя назвал) мог пересылать своей хозяйке зрительные образ двух видов... Предупреждения об опасности и изображение местности над которой он летает в виде цветных изображений. У нас с Сашкой чуйка встроенная в нас симбионтами итак не плохо работала, но как говаривал Александр: 'При смазке пулемета ДТ, масло лишним не бывает'. Во вторых симбионты получили и связь с наблюдательно-разведывательными спутниками. Один спутник висел над Западной Европой, один следовал за нами, где бы мы небыли и третий мотался по дальним орбитам огромной восьмеркой надзирая за окрестностями Земли. На всех спутниках, бывших размерами с футбольный мяч, стояли миниатюрные реакторы запитанные от крупинки антивещества которой могло хватить на тысячу лет, плюс к этому на них были солнечные батареи и что интересно, спутники были еще и оружием последнего шанса... в случае получения нужного приказа, они могли нанести самоубийственный удар по любой точке на Земле, уничтожив все вокруг на несколько лье. Ну и плохой новостью было то, что до ввода планетарной мины-аннигилятора в предпусковое положение осталось сто оборотов Земли относительно солнца и спутники хоть и должны были указать нам местонахождение объекта, но пока не началась инициализация его боевого реактора, датчикам его не засечь.

      Но сейчас спутник нам точно указал место пиратского корабля и еще двух фелюг находящимся в засаде за безымянным островком и судя по всему, пираты не собирались менять золото на пленника, потому что Аархх уже пол часа сидел на рее и направив клюв по курсу на точку рандеву с пиратами мерзко орал не переставая. Ну что же, будем надеяться, что граф де Вард еще жив и посему полный вперед.

      Пираты чувствовали себя в полной безопасности и вели себя соответствующе. Фелука с сверкающим золотом названием 'Принцесса' на борту и чуть ли не парчовыми парусами, нагло перла прямо на нас, а в это время из за острова вышло еще две пиратских лоханки и отрезали нам путь назад. На палубе пиратского флагмана стоял человек в роскошных восточных одеждах, с саблей в сверкающих каменьями ножнах, на роскошном золотом поясе. Рядом с ним стояла буквально гора мускул, на две головы выше капитана, гигант поднес ко рту рупор и на ломаном испанском сообщил нам, что его хозяин, великий капитан принц Хосе, приказывает доставить ему на борт все золото имеющееся на корабле, после чего их люди проверят эту презренную лоханку и возможно оставят команду в живых.

      Я кивнул графиням и Анна с Шарлоттой одинаковыми жестами проделали пассы, и вся команда фелуки застыла в оцепенении, а с прекрасного и грозного корабля в который снова превратился 'Лука' гряянули залпы орудий (с незаметным дополнением наших 'Суоми') разнесшие в щепки остальные пиратские корабли, отрезавшие нам (по их мнению) пути к бегству.

      А наш попугай, спикировав с реи, выдал прямо в лицо пиратскому принцу струю бело-зеленого помета.

      Наша шнява навалилась бортом на пирата, мелькнули в воздухе абордажные крючья и на палубе началась небольшая резня. Конечно не совсем комильфо убивать оцепеневших врагов, но мне мои люди, гораздо дороже светских псевдо-условностей. В живых оставили командира пиратов (его правда пришлось хорошенько окатить морской водой, уж больно ядреный помет был у попугая Миледи), человека-гору (за него попросил Портос) и естественно графа де Варда, которого мы нашли закованного в кандалы в канатном ящике, похудевшего, со следами физического воздействия, но главное живого и не потерявшего силы духа. Как выяснилось, во время стоянки на Мадейре, для замены запасов пресной воды, которая испортилась, 'Медузу' взяли ночью на абордаж, и увели в открытое море, где всю команду вырезали, а де Варда взяли в плен, где долго и жестоко пытали, но тут ему помогла новация, которой мы, памятую лекции в школе НКВД, поделились с отцом Жозефом и Рошфором... Все агенты кардинала, отныне несли в себе две легенды, на одной ломаясь в процессе допроса, а за другую держась зубами, и граф де Вард именно так и поступил. Мы вытащили на палубу сундук пиратского принца, взломали его и в присутствии де Варда сожгли в артиллерийской жаровне все бумаги хранящиеся там, таки 'Maxime scientia multa Dolores'. И как я позднее сказал кардиналу: 'Я понял ваш приказ Ваше Высокопреосвященство, именно как 'Перед прочтением сжечь', чем заслужил благосклонную улыбку герцога.

      По дороге в Марсель мы встретили в море непонятного монстра, нечто вроде огромного плавающего ящера, толи спящего, то ли судя, по вьющимся над ним чайками и вовсе дохлого. Моряки стали спорить по поводу того, что это такое, Морской змей или Кракен, а капитан сказал, что такая мерзость по морским поверьям всплывает из бездны только накануне большой беды. Мы на всякий случай подняли все паруса и быстро оставили непонятное чудище за флагом.

      В Марселе мы сдали Портосу принца Хосе, находящегося под действием одного из снадобий Миледи и бывшего тихим и не помнящим себя. А Человека-гору, которого звали Ахмет, взял к себе в слуги Портос, который устроив с ним на палубе показательную схватку (они чуть стальную мачту не снесли) и победив бывшего пирата, после того, как Ахмет встал на колени и признал Портоса величайшим воином,весьма к нему проникся. Ахмет был рабом пиратского принца и в Марселе я его торжественно освободил из рабства, окрестив в ближайшем храме, а Ахмет принес ленную клятву его сиятельству графу Портосу, баронау де Брасье, дю Валлону де Пьерфону, как единственному человеку победившему его в поединке.

     

     

      Нам понравилось в Марселе и теперь тут была нужнапостоянная база и мы попросту купили замок и поместье Ле на окраине Марселя, причем, что важно, со своим причалом, который мы перестроили под стоянку 'Луки', а в обширных казармах замка, помнящих еще Крестовые походы, разместилась команда и абордажный платунг, который был теперь тут по ротации с главными гарнизонами наших графств, (где у нас было организовано нечто вроде 'учебки'), а само поместье давало своему хозяину право на графский титул, но его я оформил на Миледи, а она итак графиня. Управляющим, комендантом и начальником гарнизона Замка Ле, мы поставили Мушкетона, который не смотря на свое баронство и отставку, с радостью принял это назначение. Господа бароны Планше, Гримо и Базен, так же остались у нас на службе, но именно у нас, а не в Красной гвардии. Я с помощью симбионта, потихоньку модернизировал корабль, делая упор на усиления корпуса и набора и все вроде складывалось удачно, слитки железа, меди и серебра, превращались в облака молекул и растворялись в структуре корабля, правда мне после этого зверски хотелось жрать.

      А тут к нам на 'Луку' прибыл с ревизией отец Жозеф, вместе с сухеньким старичком с острыми глазками старого инквизитора, который судя по сутане был минимум епископом. Отец Жозеф, действительно представил своего спутника, как епископа Марсельского, который прибыл освятить корабль, который встретил в океане одну из аватар Лукавого. Но как мне по дружески сообщил граф Рошфор (роскошную саблю принца Хосе я подарил ему), на меня лт епископа Марсельского был донос, что будто бы мой корабль, благодаря Черному колдовству меняет внешность и именно потому Дьявол не тронул нас в океане. И еще Рошфор по секрету мне сообщил, что отец Жозеф очень не любит любых перемещений по воде. Ну что же, 'Praemontus, praemuntus'. Уж мистифицировать начальство пертурбациями вида боевой техники, нам танкистам не привыкать, тем более, что меры по имитации внешнего камуфляжа нашей шнявы были приняты уже давно.

      Мы с почетом приняли гостей (правда Портос уже отбыл, зато прибыл Сашка, доложивший, что в замках, мастерских и арсеналах все в порядке, за время моего отсутствия повешено три шпиона, и двое перевербованы).

      Святые отцы окропили корабль Святой водой и провели молебен, после чего, я заговорщицким тоном сказал, что хочу показать святым отцам один секрет, но для этого, надо выйти в море и пригласил их на баркас. Марсельский епископ привычный к морю был готов, Отец Жозеф не показал вида, но чувствовалось, что ему немного не по себе. Мы вышли в залив и встали бортом в сторону 'Луки' стоявшего у причала, после чего я приказал выпалить холостыми из маленькой пушки стоящей на баркасе, и в какой то момент 'Лука' преобразился... На нижних уровнях мачт подняли невзрачные паруса, с борта развернулись вниз полотнища раскрашенные под цвет моря и пред нами вместо красавца корабля, предстало силуэт гораздо меньшего судна. Я приказал подвести баркас к шняве, чтобы святые отцы оценили маскировку и поняли, что тут нет никакого колдовства. После чего гости были приглашены отобедать, чем Бог послал, но поймав взгляд Серого преподобия, епископ Марсельский откланялся, а отец Жозеф, после десерта поведал об очередных придворных новостях...

     Его величество, король Людовик, чередовал меланхолию с веселыми и не очень шутками, и один из последних периодов таких шуток, был ознаменован пьесой господина Мольера 'Мещанин во дворянстве', где по приказу короля, драматург высмеял турок, посол которых, по мнению короля не вежливо себя вел на приемах в Лувре. На этот раз король ждал посольство из Московии и ему не понравилось излишне гордое поведение русского боярина, князя Вяземского, присланного Царем и Великим князем Алексеем Михайловичем договариваться о посольстве к Франкам. И теперь король рассматривал всевозможные выдумки с помощью которых можно было высмеять Московитов. И я забыв про наказуемость инициативы, рассказал что Московитские бояре кичатся высокими горлатными шапками, построенными из горлышек лис, куниц и соболей, украшенные золотыми и жемчужными нитями, и чем богаче эта шапка, тем больше чести боярину. И я не подумав пошутил, что мол если бы при одном из визитов в Лувр посольства московитов, придворные его величества, были бы одеты в такие же шапки, но более богатые, то это было бы забавно и эта моя шутка, оказалась камушком стронувшим лавину событий...

      Отец Жозеф рассказал эту шутку кардиналу, кардинал преподнес ее королю, а король пришел в восторг и приказал кардиналу изыскать шесть таких шапок, не стесняясь в средствах и естественно доставить их до приезда московитов и поручили это все, естественно вашему покорному слуге.

      Мастер Альфред Зюс был марсельским ювелиром, у него было четыре брата и каждый из них чем-то торговал, один был торговцем тканями, второй рыбником, третий мясником, четвертый книготорговцем в Париже, но помимо братьев были еще и многочисленные кузены рассеянные по всей Европе. А когда я узнал, что их внучатый дедушка и вовсе носит фамилию Ротшильд, то с этой семьей мне стало все более менее ясно.

      С мастером Зюсом мы познакомились, когда нам с Сашкой, понадобился подарок на 8 марта нашим графинюшкам. Мы решили внутри своей структуры ввести какой-нибудь из 'родных' праздников, и в виду того, что с пролетариатом тут еще было слабовато и Первое мая не заиграло бы, решили ввести, так сказать Международный женский день, и в качестве подарков, решили скомпоновать из нескольких шикарных колье из трофейных сокровищ, нечто супер шикарное. Короче из девяти колье, получилось два, плюс четыре браслета, плюс две дюжины шикарных колец с каменьями и все в гарнитуром ансамбле, и мало что бесплатно, нам еще и пара кошельков с испанскими золотыми дублонами перепало, за то что мы оставили мастеру 'отходы производства'. Мастер Зюс сказал что если у их сиятельств в чем будет нужда, то пусть обращаются непосредственно к старому Альфреду и он все достанет. Мы заказали ему ртуть и он в течении месяца сделал необходимую поставку и обещал при нужде ее повторить, были и еще заказы. Расплачивались мы с ним золотым ломом которого хватало в наших трофейных сокровищах, и обе стороны были довольны.

      Ртуть нам нужна была для производства капсюлей ибо мы все вооружение своего спецназа сделали капсюльным, ибо у кремневых замков был один серьезный недостаток под названием пороховая полка. Наш главный оружейный мастер, барон Пьер Джакомо да Винчи, буквально подсел на капсюли, делая их и для мушкетов, и для пистолетов и для пушек, но новые замки делал универсальными, дабы могли работать и без капсюлей, со старой системой. Мастер Зюс услышав про позарез нужные нам горлатные московитские шапки, сказал что в районе Антверпена, называемом Москва на Шельде, так как там была купеческая контора торгующая с Московией, у него есть кузен, который занимается именно Русскими мехами и у него есть и меха, и скорняжная мастерская, и если мы позволим старому Альфреду со своим молодым помощником поехать вместе с ними на этом чудесном корабле, то будет нам и очень хорошая скидка. А тут как раз прибыл Рошфор и передал нам десять тысяч экю на расходы, сказав, что кардинал очень на нас надеется. И посему мы отплыли в этот же день.

      Мастер Альфред Зюс явился к нам на борт с небольшим сундучком и помощником, оказавшимся смазливой девицей (но что мы знаем о помощниках ювелиров, седине в их бороде и бесах в их ребрах).

      Дорога надо сказать не задалась, и в первую очередь в смысле расхода боеприпасов, это еще хорошо что я приказал установить на корабле полный артиллерийский наряд включающий четыре 'Аделаиды', четыре каронады и восемь вертлюжных легких пушек, и ввиду практически пустых трюмов, и решения проводить в походе артиллерийские учения, я решил взять по пять БК к каждому орудию. И абордажников я взял не два платунга, а четыре (как раз смены менялись по ротации), чуйка моя просто повизгивала, а я ей доверял.

      Первый раз на нас напали сразу по выходу из Гибралтарского пролива, три фелуки под вымпелами Алжирского бея имели наглость приказать нам остановиться для досмотра, я утвердительно кивнул в ответ на умоляющий взор Пьера и он радостно кинулся к бортовой Аделаиде... Ну что же, артиллерийские учения прошли штатно, десять снарядов - минус три пирата. На третью фелуку ушло на один выстрел больше, уж больно она заковыристо убегала. В Канале все повторилось, четыре раза бриги без флагов в составе по два и три зараз пытались взять на абордаж 'Луку'. Я, чтобы провести учения по максимуму, пару раз подпускал их на ружейный выстрел, дабы наши абордажники проверили в бою новые мушкеты. У абордажников, помимо защитной амуниции в комплект вооружения входили мушкет, мушкетон, два пистолета и кортик. До пистолетов и мушкетонов дело не дошло, но мушкеты отработали на ять. У Французского побережья нас никто не беспокоил, ибо мы плыли под 'белыми лилиями', но когда мы прошли Дюнкерк, два подозрительных гукора под флагом Соединенных провинций, традиционно потребовали остановиться для досмотра, мне все это надоело. Потопив гукоры каронадами, я приказал привести на капитанский мостик Зюса, с помощницей и сундучком и учинил допрос.

      'Милейший мастер' - произнес я - 'Мы не в первый раз ходим по морям, но такого внимания от пиратов, удостаиваемся первый раз и меня начинают мучить смутные подозрения. То ли вы увели невесту у пиратского вожака, либо в вашем сундучке какой-то очень важный груз?'.

      Старый прохиндей упал на колени и стал каяться... Он действительно вез в сундучке весьма ценный груз, бриллиантовую казну Союза ювелиров, вывезенную из пылающих войной Германских земель и застрявшую в Марселе. Он обязан был организовать доставку казны в Антверпен и наша поездка показалась ему наиудачнейшим вариантом. Так как моя милость наверняка вскроет сундучок и все узнает, он решил сознаться сам и очень просит пощадить Изольду. В том, что пираты узнали о грузе и 'Лука' подвергся смертельной опасности виноват только он, старый дурак Зюс'.

      И тут нарисовался британский фрегат и выстрелил ядром нам по курсу, чем привел меня в бешенство. Я приказал Пьеру открыть огонь 'Огненными ядрами', а сам кивнул Сашке и мы обнажили стволы своих 'Суоми', и когда после залпа трех 'Аделаид' и добавки из наших карамультуков, британский корабль был разнесен в пылающие щепки, я спросил у ювелира, что он там имел в виду под смертельной опасностью.

      До Антверпена мы дошли уже спокойно, а в порту явыделил Зюсу в охрану отделение абордажников, которые до полусмерти напугали обитателей особняка местного Союза ювелиров.

      Мы разместились в самой роскошной гостинице города и моментально к нам примчался скорняк Зюс, который радостно сообщил, что делал такие колпаки для Московии и единственный вопрос в том какими драгоценностями их отделывать, в ответ на что я пододвинул к нему ларец с жемчугом, рубинами и изумрудами.

      А вечером ко мне заявились три бородатых старца в черных хламидах, и испросив разрешения положили на стол плоскую подушечку из черного бархата, и выложили на нее двенадцать перстней с огромными алмазами, и сказали что пребывание в гостинице нам ничего не будет стоить, а младший Зюс возьмет с нас деньги только за материалы. Это благодарность за благородство истинных рыцарей, ибо любой другой человек на нашем месте утопил бы мастера Альфреда в море и забрал бриллианты себе, а мы даже не заглянули в сундук. Так что иногда и честные поступки приносят прибыль. Позднее Миледи спросила меня, а был ли у меня соблазн присвоить бриллианты, на что я ответил, что какой-то соблазн безусловно был, но ссорится со всеми ювелирами Европы, я еще не готов.

      Горлатые шапки нам построили за два дня и даже уложили в роскошные деревянные инкрустированные футляры, и все это время наш корабль бесплатно снабжали лучшими продуктами и винами. А когда мы шли назад, от нас шарахались абсолютно все корабли, даже не пиратские.

      Благодаря спутнику сопровождавшему нас, мы всю дорогу и туда и обратно могли мониторить акваторию через которую шли, так что все нападения пиратов для нас не были неожиданными, так что мы даже засекли пару пиратских эскадр, бывших чуть позднее свидетелями наших боевых успехов, и повернувшим оверштаг, и мы не стали их преследовать, и слух о том что на 'Белый корабль' нападать опасно, быстро разошелся по портам и тавернам, и это правильно, ведь нам тут еще плавать.

      Так сложилось, что в Антверпен с нами увязался наш новый друг композитор, князь Вольдемар Качессофф, который приехал в Марсель, дабы набраться 'вдохновения пропитанного морским воздухом', которого естественно набрался в этой поездке по полной... паруса наполненные ветром, шторма, пираты, гром пушек, огни святого Эльма, ну что еще надо для морского вдохновения. И тут я, вспомнив анти-турецкое творчество Мольера предложил князю Вольдемару написать музыкальную комедию про московитов, которые приехали в Париж искать невесту своему принцу и упор делать на костюмированность и пусть все московиты носят гипертрофированные горлатые шапки, что обязательно понравится королю. Вольдемар был записным бунтарем и недолюбливал московитский высший свет и с восторгом воспринял мою идею высмеять надутых бояр, и всю дорогу мы все вместе придумывали либретто, а композитор подбирал на виалоне мелодии будущего спектакля. Вольдемару под впечатлением нашего плавания захотелось добавить в спектакль морскую, а еще лучше пиратскую тему и мы решили, что после того, как московитский принц влюбится в служанку бастардку из дворца, и вместе с ней сбежит, а потом окажется на пиратском корабле. Мы не скрывали от князя знание русского языка и с удовольствием на нем с ним общались, причем он хвалил нас, за то что мы разговариваем почти правильно. И вот я, думая над пиратским эпизодом стал напивать пиратскую песню из фильма 'Остров сокровищ', ну типа:

      'По морям и океанам,

      Злая нас ведет судьба

      Бродим мы по разным странам

      И нигде не вьем гнезда...'

     

     И князь буквально воспламенился, перенял мелодию, велел записать слова, сам их перевел на французский, немецкий и английский и вставил вещь в спектакль.

     Ну а сам сюжет у нас получился вельми завлекательный...

      Русские бояре приехали в Париж сватать французскую принцессу, московитский принц приехал с ними инкогнито, и сходу влюбляется в служанку принцессы, которая является тайной бастардкой одного герцога и персидской принцессы, с которой и сбегает. Бояре впадают в панику и ищут принца, постоянно попадая впросак со своими горлатыми шапками (вернее с их удлиненными версиями), принца и служанку захватывают в плен пираты, но их спасает объединенная группа королевских мушкетеров и гвардейцев кардинала. Потом влюбленные попадают на тропический остров, где жители, согласно древнему пророчеству выбирают их королем и королевой, показывая все это языком танца. В общем где-то вот так...

     

      Шапки мы привезли в срок, Мольер так же загорелся новой пьесой князя и когда короля пригласили (естественно инкогнито) на генеральный прогон, его величество изволили ржать до слез и дали добро на придворный показ, а командующий Королевским флотом адмирал Круазель, после второго исполнения пиратской песни подхватил припев и отбивая руками и ногами такт песни сломал перила в королевской ложе, причем было замечено, что король ему тихонечко подпевал. Горлатные шапки король также одобрил, но подумав, решил по совету кардинала не одевать их на придворных, а одеть их в конце последнего действия на актеров изображающих московитов, а после спектакля подарить русским боярам.

      Шапки произвели абсолютный фурор, ибо были на порядок роскошнее реальных (в первую очередь за счет драгоценностей, но и с мехами Зюс младший не поскупился). Князь Вяземский даже написал в Москву в письме: '... и земля Франков настолько богата, что их скоморохи носят шапки богаче боярских'.

      Спектакль надолго стал аншлаговым, а через полгода, эту пиратскую песню из него, пели во всех приморских кабачках и на всех языках (да простят меня Богословский и Лебедев-Кумач). А песня действительно классная, ее даже в СССР запретили исполнять вне фильма, мол слишком популяризирует отрицательных героев.

      Кардинал мерил шагами свой малый кабинет. Из новаций в котором, я заметил только отсутствие стола с макетом Ля-Рошели. Потом герцог повернулся ко мне и сказал, у меня для вас новое задание граф и от того, как вы его выполните, возможно зависит судьба Франции и судьба эта решается сейчас в Испании. Британия и европейские протестанты, создают коалицию против Франции и хотят втянуть в нее Испанию.

      В Испании на сегодняшний момент есть две реальных политических силы... Антибританская Хунта и Антифранцузская Камарилья, куда входят вельможи и генералы, епископы и адмиралы, торговые дома и монашеские ордена и Хунта естественно вызывала пристальный и благожелательный интерес кардинала, ибо как известно, враг твоего врага, порою становится твоим другом. В Хунту был послан делегат от кардинала с рядом предложений, но кардинал не был бы кардиналом, если бы не провел ряд мероприятий на случай провала миссии. Бумаги со своей подписью и королевской печатью, он отправил отдельно от гонца и они были спрятаны в тайнике известном только второму гонцу, который спрятав тубус вернулся во Францию, но до нее не доехал, сгинув в море вместе с кораблем. Следующий гонец отправленный из Парижа, пропал без вести в Кале. И тут через третьи руки из Мадрида пришло сообщение, что первый делегат был захвачен Испанской Святой инквизицией, которая была некоей четвертой силой, и над Хунтой, и над Камарильей и даже над королем и по некоторым данным взяла такую силу, что не подчинялась полностью, даже Святому престолу и их агенты действуют и во Франции. Ими сейчас занимается Орден иезуитов, но вот Испанией должен заняться Германский платунг в моем лице.

      Нашей задачей было выяснить, целы ли документы в тайнике и по возможности узнать, что на самом деле случилось с делегатом, а далее действовать по обстановке, с упором на выход на руководство Хунты. Явок и паролей нам не дали, так как кардинал в свете истории с пропавшими агентами, не был уверен в безопасности оных и меры конспирации были усилены капитально. В Кале и Марсель были отправлены заранее засвеченные курьеры с письмами, которые по моему совету были адресованы деятелям Камарильи и в которых не сильно сложным шифром было указано на некие особые отношения ряда членов Камарильи с Французскими властями, причем при курьерах были и определенные не маленькие суммы. Курьерами отец Жозеф отправил подозреваемых в работе на противника людей, то есть согласно трактата Сунь Дзи о шпионаже, это были 'невозвращаемые агенты', получившие перед отъездом долгоиграющий яд, от которого нет противоядия. Нас же вообще официально отправляли в опалу, за симпатии к Испании и если что, то мы отбыли в Испанию по собственной инициативе. Нас с Сашкой выслали под домашний арест в наши имения, а графинь в Бетюнский монастырь, в который они естественно не поехали. Перед самым отъездом в фургон с нашими вещами (нам отказали от келий в Школе) добавили сундук со святыми книгами которые мы должны были штудировать в изгнании и как не странно в сундуке было триста тысяч двойных испанских дублонов, это был бюджет операции 'Землеройка'. А накануне отбытия мы навестили нашего старого знакомца Мастера Альфреда Зюса, и заказали ему для операции прикрытия товарную партию русских мехов среднего качества. Мы решили прибыть в Валенсию из Сен-Рафаэля на Мальтийском галеоне с грузом Московитских мехов и итальянского ликера Амаретто, товаров которые наверняка будут пользоваться спросом в набитой золотом Испании.

      Что касается галеона, то мы уже давно, сразу после того, как наш 'Лука' засветился перед Службой кардинала, купили такой через одну из контор семьи Зюсс (как остроумно заметил Александр - 'Если яиц больше, чем одно, их надо возить в разных корзинах, особенно если это свои яйца). Галеон 'Санта Анна' был приписан к Валетте, переделан и перевооружен, укомплектован командой с интегрированными в нее двумя платунгами абордажников, то есть был вместимее и мощнее старого доброго 'Луки', только не показывал вида и возил потихоньку грузы Торговых домов семьи Зюс и их компаньонов вдоль Итальянского, Французского и Испанского побережья. Благодаря спутникам и голубиной почте Зюсов мы всегда знали где наш галеон и всегда могли послать ему приказ. (Зюса мы естественно тоже подсадили на Клятву Верности). Мы разыграли в Марселе найм этого корабля, после чего в Сан-Рафаэле на его борт вступили официальные хозяева груза, три испанских брата купца, Старший - Портос (который очень вовремя нас поскетил), средний - Ваш покорный слуга, и младший - Шарлотта в мужском обличье. (Сашка с Анной остались во Франции на хозяйстве). Мы все стали жгучими брюнетами (у Шарлотты были соответствующие снадобья и даже усы для себя, а испанский в совершенстве знали все трое, Портос и Миледи по умолчанию, а я благодаря симбионту. Галеон имел две артиллерийских палубы с двумя дюжинами каронад картузного заряжания и две Аделаиды на носу и на корме, с линией огня на 180 градусов, которые устанавливались только при нашем присутствии на корабле. Весь экипаж, включая капитана был под Заклинанием верности и не мог нас предать, даже если захотел и на рассвете следующего дня мы взяли курс на Валенсию.

      Трех пиратов мы избежали благодаря спутнику, а четвертого по счету, который будучи мощный галеоном и бывший испанским купцом, решившим подзаработать в открытом море, разнесли в прах из каронад. Свидетелей оставлять не стали, зачем нам легенды о мальтийском корабле от бортов которого рикошетом отлетают ядра.

      Валенсийский порт был буквально забит кораблями, что тем не менее, не нивелировала строгость местных порядков (хотя, как позднее выяснилось строгость была в определенных пределах). На рейде нас встретил сторожевой бриг, с которого нам на борт поднялись солдаты в кирасах и шлемах во главе с офицером и при монахе в черной сутане, с неприятным взглядом и красным носом. Капитан Алонсо их радостно приветствовал и пригласил офицера и монаха к себе в каюту, а солдатам, как только удалился командир, мы поднесли вина и уважительно вручили по паре серебряных монет, чтобы они смогли на берегу выпить за здоровье короля. Через пол часа появились сопровождаемые капитаном офицер и монах и покинули корабль, даже не поинтересовавшиеся хозяевами груза. Капитан Алонсо сообщил, что эти альгвазилы побывали у него на корабле уже несколько раз, но если в первый раз, они перетрясли все судно в поисках контрабанды и неучтенных пассажиров, то получив 'на дорожку' кошелек с золотом для нищих и еще один в фонд Портовой стражи, они сразу уверились в полной лояльности и безгрешности экипажа 'Санта Анны' и в следующие рейсы досмотр проходил уже только в капитанской каюте, исключительно в ходе распития вин и получения уже традиционных кошельков.

      В Валенсии у Зюса был очередной родственник державший гостиницу для купцов и оптовые склады, к нему мы и направились. Здешний Зюс, которого для разнообразия звали Зурита, радостно нас встретил и сообщил, что голубиная почта действует и он получил по ней приказ от дяди обслужить нас по высшему разряду. Расположившись в роскошных номерах, мы с Шарлоттой пошли на рынок, а Портос остался в гостевой половине гостиничной корчмы, послушать местные сплетни. Слежка за нами была, но только за Портосом, так как из за габаритов, громогласности и шикарной одежды, его приняли за главного из нас и я попросил его еще больше привлечь к себе внимание, что он с удовольствием и сделал. Когда мы с Шарлоттой переодевшись уходили из гостиницы то слышали из дверей корчмы, как Портос громогласно рассказывал, как он лично в дикой Московии добывал меха, насаживая на пику медведей и сшибая с пальм выстрелом в глаз диких соболей.

      В переулке мы поменяли внешность (Миледи научила мня заклинаниям Мороков) и на рынок пришли уже как два идальго. На этом рынке был тайник с письмами кардинала Хунте и мы должны были проверить, как там и что. Тайник на первый взгляд был цел, но возле него была засада, но не инквизиции и не стражи, а местных 'Ночных парикмахеров'. Тайник с тубусом был в стволе старого дуба, чтобы его открыть нужно было хитрым образом повернуть толстый сук, но на случай если гонца поймают, была легенда по фальшивому тайнику в дупле этого же дерева, где был кошель с двумя тысячами экю и письмом адресованном 'Старому дону' заполненному абракадаброй на испанском и арабском. Сук над тайником был нетронут, а вот в дупло, явно кто то лазал, ибо секретная сигнальная нитка была порвана. Мы обернулись двумя собаками, осторожно обозрели окрестности и обнаружили двух наблюдателей. Когда собаки заговорили с ними человеческими голосами, один из них попросту съехал с ума, а второй стал молить не забирать его в ад (мы были в образе черных собак) и выдал всю историю, про случайно обнаруженный в дупле клад и о приказе пахана следить за этим местом, дабы выяснить кто придет за деньгами. Разговорчивого вора и его сошедшего с ума друга я прирезал их же ножами, и бросил рядом с ними кошелек с серебром из главного тайника, после чего мы с Миледи забрали тубус с документами и перепрятали в другой тайник известный только кардиналу и нам, а потом приняли свои реальные образы и вернулись в гостиницу, где к тому времени Портос напоил до безобразия агента инквизиции который за ним следил и выяснил, что тот выслеживает скрытых еретиков и слежка за Портосом это стандартная профилактика. А главное, что выяснил Портос, это то, что де Варда арестовали в порту по доносу бежавшего в Испанию парижанина, узнавшего в графе человека кардинала. Де Варда увезли в Париж и увезла его не Инквизиция, а королевская стража.

      Я передал новости через спутник Сашке для передачи кардиналу и сказал, что мы выдвигаемся в Мадрид.

      Негодяя сдавшего графа де Варда Кастильским альгвазилам, звали шевалье де Боур. Был он младшим сыном разорившегося барона, но был лишен титула баронета за то что отнес в игорный дом фамильное колье своей покойной матушки, потом влез в качестве миньона в заговор Бассомпьера и накануне арестов заговорщиков, очень удачно скрылся с частью секретной казны. Прибыв в Испанию де Боур будучи игроком быстро спустил все золото и стал осведомителем Королевской стражи в порту. Он знакомился со знатными приезжими и располагая их к себе своими манерами разнюхивал все что только мог, но последнее время его небыло видно и ходили слухи, что его забрали в Инквизицию. Эту информацию нам сообщил Зюс-Зурита и он же дал нам контакт в Мадриде со своим родственником Зюсом-Моралесом, известным столичным ювелиром специализирующимся по морским серьгам и посему весьма популярным среди военных и гражданских моряков и поговаривают что даже среди пиратов. На каждой морской серьге было клеймо в виде буквы 'М'. Среди моряков бытовала байка о том, что когда пираты на капитане захваченного судна обнаружили серьгу с фальшивым клеймом мастера, то они отрезали капитану ухо. В Мадрид мы отправились в четвером, с нами отправился приказчик Зуриты,качестве проводника. Доехали, как обычно, почти без приключения... Стало на одну разбойничью шайку меньше и двух наглых приказчиков, шумевших в корчме Портос взял за шкирку и столкнул лбами. После этого пришлось переделывать Портоса назад в дворяне ибо купец из него так и гне получился. Моралесу мы объяснили, что это виконт из Баскии, которого хотят убить из-за наследства и посему он скрывается с нашей помощью, так как он друг нашего знатного клиента.

      Ювелир Зюс-Моралес поселил нас в своем загородном доме и придя в возбуждение посмотрев на образцы, что мы привезли (сам товар должен был прийти из Валенсии позже с охраняемым обозом Торгового Дома Зюсов),с сказал что нашим товаром есть кому заняться, на что я сказал ему, что продавать будем небольшими партиями, дабы не сбить цену а Моралесу предлжил придумать пристяжной меховой воротник к морским офицерским камзолам, для холодных ночных вахт, от чего ювелир пришел в буйный восторг и сказал, что у него есть как раз нужный мастер-родственник (ну кто бы сомневался).

      А Тайны Мадридского двора имеющие отношение к нашему заданию, сплелись в некий клубок. Де Вард был в Мадридском королевском узилище и как выяснил через свои связи Моралес, его туда законопатили по обвинению в нападение на сеньора Пастеса, известного в Валенсии и Мадриде ростовщика, весьма мутной кстати личности, но с большими связями. Ну что же, первым делом пришлось включать 'Золотой ключик', тот самый, который груженый на ишака, открывает ворота любой крепости. И Моралес поручив карт-бланш на расходы по выходу не де Варда, занялся изысканиями, в коих вельми преуспел.

      Был найден стряпчий имевший доступ в королевскую тюрьму и был найден тюремщик любивший золото, больше, чем свои служебные обязанности, после чего стряпчий был допущен в камеру к графу и имел с ним беседу, о результате которой мне было доложено следующее... Сеньор Пастес должен был вручить графу в обмен на вексель солидную сумму в золоте, но ростовщик решил получить прибыль по полной и порвав вексель, натравил на графа своих слуг (граф был в обличии торговца), де Вард сорвал со стены старинный меч и приняв бой вырвался на улицу и направился в порт за помощью на судно на котором прибыл, но в порту был опознан де Боуром и арестован, а когда в Королевскую стражу прибежал Пастес и поднял скандал, начальник стражи плюнул и отправил де Варда в Мадрид, пусть там коллеги головы ломают. И де Боура кстати отправили в Мадрид вместе с де Вардом, хотя сначала он проходил по линии Святой инквизиции, (его сдала любовница, сообщившая в инквизицию, что у ее сожителя имеется сатанинская книга и протестантский крест), но книга оказалась невинным сборником греческих эротических стихов с наивными иллюстрациями, а вот крест оказался не гугенотским, а и вовсе золотой епископской панагией, проходящей по спискам похищенного при странном пожаре епископского дворца полгода назад. И де Боура так же отправили в Мадрид по линии расследования королевской стражи. Так что у нас было выстроено три фигуранта, одного из которых надо было выручать, а двух других - сактировать (как говаривал товарищ Старший майор государственной безопасности). Золота у нас было достаточно, а времени еще больше, так как судебные жернова в Испании, двигались очень медленно.

      Во всех кабачках Мадрида распевали песню из нового спектакля Королевского театра 'Пираты Мейна' , под авторством нашего старого друга, Московитского композитора Вольдемара Качессоффа. Песня была про испанских моряков, ловящих английских пиратов, и каждый куплет заканчивался припевом: 'Вот какие славные обычаи в Кастилии'. Пьеса была запрещена церковью, так как в одной из сцен участвовали московитские ушкуйники, с изображением языческого бога Перуна, что епископ посчитал ересью. К счастью композитора, инквизиции было не до него, ибо инквизиторы усердно раскручивали тайное общество Маранов, что было гораздо интереснее и прибыльнее, чем возня с театром. Композитора посадили только под домашний арест (так как его пьеса понравилась самому королю), но была еще одна загогулина в этом деле... Тут опять всплыл сеньор Пастес, который обвинил композитора в неуплате долга, по явно поддельному векселю, причем долг был равен сумме полученной автором за пьесу, а это были, худо-бедно, восемнадцать тысяч двойных дублонов. Историю про композитора, нам рассказал никто иной, как д`Артаньян, которого Портос встретил на Гран-Виа, где выбирал себе осередную роскошную перевязь. д`Артаньян вернулся на службу в охрану королевы и снова привез в Мадрид письмо ее брату, королю Испании, но на этот раз и от королевы, и от короля, но никак не мог получить аудиенцию, ибо тот самый Пастес оказался оплатить предъявленный вексель, а без хорошей взятки, прорваться хотя бы на малый прием в Эскуриале, было не реально. Мы собрались у нас и открыли совет... И я, выслушав несколько идей и предложений своих друзей, предложил попробовать 'потрогать за вымя' ростовщика, и изъять у него украденные у наших друзей деньги, но сделав постное лицо, сказал, что возможно благородным дворянам невместно этим заниматься, но получил бурное отрицание данной невместности, причем Шарлотта даже обнажила кинжал (почему-то она весьма недолюбливала ростовщиков).

      Операция я разделил на три стадии... Экспроприация ростовщика, ввод д`Артаньяна на Малый королевский прием, спасение де Варда, ну и попутно спасти нашего друга композитора. Мадридская резиденция сеньор Пастеса находилась в пригороде Мадрида на не особо оживленной улице и что немаловажно, были у особняка и 'черные ворота' выходящие в совсем пустынный переулок. В этом переулке, д Артаньян и Портос, переодетые возчиками, увлеченно чинили рваную упряжь у фургона запряженного четверней. С их переодеванием и гримом конечно был ряд забавностей... Мы с Миледи конечно не стали светить свои магические способности, а сделали вид, что наносим на лица мушкетеров макияж, хотя накладывали аватары и кафтаны возчиков что мы им дали, было нанесено заклятие 'обтекания взглядом', то есть с расстояния больше десяти шагов их никто кроме нас не видел, так, максимум размытые силуэты. Оставив мушкетеров скучать в переулке, мы с Шарлоттой, приняв личину стражников инквизиции, вошли в дом ростовщика с парадного входа. Всех встречных слуг, мы естественно одаривали заклинаниями оцепенения и подчинения. Сам ростовщик заперся у себя в апартаментах, где пересчитывал очередную добычу. Когда мы бесшумно открыв двери заклинанием 'Железной ветки' вошли туда, то я услышал из открытой секретной дверцы бормотание, до боли напомнившее речи 'скупого рыцаря'. Синьор Пастес стоял у открытого сундука и пересыпал из ладони в ладонь золотые монеты, приговаривая и причитая. Мы не стали рассусоливать, Шарлотта наложила на него заклятие и мерзавец нам много чего рассказал и написал по нашей 'просьбе'. В его тайной комнате было девять сундуков, один с векселями, три с драгоценностями и пять с золотыми монетами. Не все эти сокровища были его, он оказывается входил в тайное Кубло ростовщиков и работорговцев, охватывающее своей сетью несколько стран от Испании до Магриба и даже Турции. Помимо работорговли и финансовых афер, они давали секретные ссуды высшим дворянам и даже монархам. Кстати нынешнему королю Испании, они тоже давали ссуду, когда он еще был инфантом. У ростовщика был даже заветный перстень, по которому он мог в любой момент придти во дворец. Мы еще какое-то время с ним повозились, подредактировав его признания в шпионаже в пользу Британии, добавили к ним написанное его же рукой покаянное письмо герцогу Альбе, где была отмечена невиновность де Варда и Вольдемара Качессоффаи где было сказано, что он передает все неправедно нажитое герцогу, а сам мучимый совестью накладывает на себя руки, убив себя ядом что мы ему и устроили, с помощью бокала старого Хереса и порции некоего порошка из одного из хитрых колец Миледи, так что умер и не заметил. Ведь от ее яда нет противоядия.

      Слуги находящиеся под заклятьем подчинения вытащили к черным воротам четыре сундука с монетами и один с драгоценностями, а заряженный определенным образом управитель отправился с признательными документами к герцогу Альбе, который помимо того, что был Главным королевским охранителем, был еще и Председателем Антибританской Хунты, так что герцог воспринял все очень заинтересованно, особенно после того, как управитель показал ему вход в секретную комнату, после чего переставился (заклятием отложенной смерти Миледи владела в совершенстве).

      Золото мы поделили почти по честному... по сундуку Портосу с д Артаньяном, остальное нам (из своей доли мы отложили для де Варда золото зажиленное у него покойным ростовщиком и естественно церковную десятину), ну а драгоценности пошли естественно нашим графинюшкам. Мушкетерам же мы настоятельно посоветовали не светить свое богатство с чем они согласились. Портос сказал что не хочет чтобы ему еще больше завидовали, а д Артаньян сказал, что в бедной Гаскони его итак считают Крезом, так как он начал восстанавливать Артаньян, так что аккуратные траты капитана мушкетеров из свиты королевы бросаться в глаза не будут, хотя он как честный человек должен заметить, что графВольдемар фон Штоф барон дю Марье платит гораздо больше, чем королева.

     

     

      В Сан-Лоренцо-де-Эль-Эскориаль, мы направились втроем, но по отдельности... д`Артаньян, в своем истинном виде пошел первым через главный вход, и несколько позднее появились мы с Шарлоттой, в качестве, графа и графини дю Марье (мы магически слегка изменили свою внешность, но гасконец был уверен, что это такой макияж). Королевский перстень моментально открыл гасконцу доступ в Эскориал и гвардейский офицер торжественно проводил его в зал Малых приемов, где подошедший к нему камер-лакей увел его в незаметную дверь в стене. Параллельно этому, другой камер-лакей встретив нас у ворот провел нас через систему дверей и коридоров в этот же зал и указал на герцога Альбу. (Тут мы воспользовались 'Золотым ключиком' Мадридского филиала Торгового дома Зюс). Оказывается с занесения в списки посетителей Малых приемов кормилась целая вереница придворных служащих и у Зюсов в этом золотом ручейке естественно был маленький отнорок.

      Сам по себе Малый прием назывался Малым, потому-то король Филипп IV Габсбург появлялся там весьма не на долго, принимал пару-тройку прошений и уходил, и несколько высших вельмож, продолжали после этого осуществлять присутствие королевской власти, но тем не менее попасть сюда было большой честью.

      Камер-лакей, получив кошель с золотом, передал нас камер-пажу, который получив в свою очередь свой кошель по солиднее провел нас в зал Малых приемов и передал нас немного потертому кабальеро в придворном мундире, который получив перстень с бриллиантом, представил нас, Дону Фернандо Альварес де Толедо и Мендоса, 5-му герцогу Альбе, Главному охранителю Короны. Мы обменялись с главой Хунты условными знаками и словами, и перешли в кабинет соседствующий с залом Малых приемов, где передали ему соответствующие документы и тут он нас огорошил, сообщив, что иезуиты приняли сторону пробританской Камарильи и почти склонили короля на вступлении Испании в антифранцузский союз, и вообще, король почти полностью под их влиянием. А де Варда за которого мы просим, инквизиторы забрали из Королевской тюрьмы, под свою юрисдикцию, а нам он может отдать только московита композитора, если конечно он нам нужен, на что я ответил утвердительно. А потом пришел лакей (с пистолетами под камзолом) и что то шепнул герцогу, ну а герцог поделился этим с нами, чем еще раз огорошил... Д`Артаньян арестован инквизицией за заговор против короны и связь с маранами и препровожден в тюрьму Трибунала священной канцелярии инквизиции, в подвалах Железной Башни. Герцог дал мне золотой жетон офицера Королевской стражи и жетон на вывод заключенного из королевской тюрьмы и на сим высокуие договаривающиеся стороны распрощались, а мы бросились вытаскивать нашего московитского друга из узилища. В карете Шарлотта трансформировалась в мужчину дворянина и мы с ней снова подправили свою внешность, так что в ворота Королевской тюрьмы, вошли два идальго, с типично кастильской внешностью. Старший офицер тюремных альгвазилов буквально расстроился, узнав за кем мы приехали... Оказывается Вольдемар Качессофф развернул тут бурную культурно-музыкальную деятельность, создал из заключенных музыкальный коллектив, навел среди них полный порядок, до полусмерти избив гранд-синьора-бандито, став после этого его лучшим другом и наставником (он был первым, кто смог побить Корягу-Педро), за свой счет купил музыкальные инструменты и сейчас репетировал музыкальный спектакль 'Веселые узники' пользующийся в ьюремном замке такой популярностью, что участвовать в нем хотели даже тюремщики, а среди заключенных, за право участвовать в спектакле была даже пару раз поножовщина (в женском отделении тюрьмы тоже). Композитора провожала вся тюрьма, примчавшийся, прервавший свой обед комендант, разрешил труппе выйти во двор тюрьмы, женщины плакали и когда мы отъезжали нам вслед полетели слова главной музыкальной темы спектакля 'Хэй кандальники, хэй'.

      Мы привезли композитора в свою резиденцию и первым делом вернули ему все, что ему задолжал покойный синьор Пастес (плюс проценты за моральный ущерб). А вот теперь надо вытаскивать де Варда и д`Артаньяна.

      Мы смотрели на подробный план Саламанки, который я самолично набросал на большом листе бумаги (естественно не без помощи симбионта и спутника) и рассуждали о разных вариантах проникновения в Железную Башню. Портос предложил штурм и обязательно никого не жалеть, ворота он выбьет лично, Вольдемар сказал, что лучший вариант, это устроить на площади перед Железной Башней представление бродячего театра, устроить пожар и в суматохе спасти наших друзей, а театр и пьесу он гарантирует, а Шарлотта просто посмотрела на меня и промолчала, будто ожидая именно моего решения и я не подвел...

     

     

      Не смотря на бурную отрицательную реакцию наших друзей, я сказал, что в Железную башню мы пойдем вдвоем с Шарлоттой, но когда я сказал, чем должны будут заняться Портос и Вольдемар, негатив сразу же сменился на радость.

      Агентура Торгового дома Зюсов сообщила, что в том же квартале Саламанки, где находится Железная башня, будет в одном из особняков проходить секретное совещание Камарильи и Портосу и Вольдемару было поручено взорвать этот мерзкий кагал, чем отвлечь внимание от нашей операции в Железной башне.

      Торговый дом Зюс, в лице Зюса Моралеса, оказывал нам повсеместную поддержку выходящую за рамки их договоренностей со Службой кардинала и было понятно, что последуют просьбы об ответных преференциях. Когда я стал через людей Моралеса искать подходы к казематам Железной башни, ювелир обратился ко мне с завуалированной просьбой, что мол если случайно нам попадется в процессе поисков некий маран Сангаре, то за его доставку в дом Моралеса, его благодарность не будет иметь границ в разумных пределах (люблю ювелиров).

      С подрывом Камарильи вопрос решили достаточно просто, подвалы особняка где будет проходить совет имели выход в городские катакомбы, схему которых я лихо изобразил на очередном листе бумаги (спасибо информаторию), Портос, и композитор под личиной стражников заходят в катакомбы и делают проход в подвалы нужного здания, в которых к нашему счастью и несчастью камарильи, был солидный пороховой погреб. Я смастерил с помощью симбионта взрыватели с таймерами в количестве четырех штук (как говорил наш инструктор по взрывному делу - 'когда что-нибудь взрываешь, вместо масла, положи в кашу лишний взрыватель') и эти взрыватели наши друзья доставили прямо к пороховым бочкам.

     А одним солнечным утром, черная карета Трибунала священной канцелярии инквизиции с гербом Великого инквизитора на дверцах, подкатила к Железной башне, оттуда вылезли две фигуры, одна в черной а другая в красной рясе с надвинутыми капюшонами с белым подбоем и двинулись к дверям башни. Стража взяла алебарды и арбалеты на караул (стражники инквизиции из платунга Святой Себастьян, традиционно имели на вооружении арбалеты), а потом бросилась открывать двери Великому инквизитору, ибо такая карета и такая ряса были только у него (в эту карету с помощью симбионта я переделал пару старых тарантасов стоявшим на периферии каретного сарая в загородном доме Моралеса, это был в принципе дилижанс, но с помощью морока, он мог принимать любой внешний вид). На запятках и кучерском сидении кареты, были неудачливые грабители, попавшиеся нам с Миледи ночью, когда мы осматривали подходы к Железной башне. Мы их взяли под мощные заклятия и у нас появилось трое верных, но немых слуг.

      Когда мы с Миледи вошли в башню, я первым делом приказал провести нас к франкским еретикам и привести туда же мерзкого марана Сангаре, который, как выяснилось с ними связан. Инквизиторы выполняли все мои указания моментально ибо я был под аватарой Торквемады, а Шарлотта под личиной его личного служки.

      Де Вард и гасконец были в приличной форме, их пока еще не пытали, а просто допрашивали, а вот маран был в плачевном виде и первое что он сказал увидев мою красную сутану - 'Ты не получишь моего золота черный ифрит', за что схлопотал между лопаток древком алебарды от стражника. Я приказал отвести заключенных в мою карету (там сзади мною был сделан дополнительный отсек типа типа второго купе) и мы с Шарлоттой гордо отправились к выходу и как только троицу узников загрузили в карету, невдалеке грохнул взрыв, причем взрыв такой не слабый, что в окрестных домах вылетели стекла. Я закричал, что это покушение на меня, на площади началась суета, а тут появилась еще одна черная карета и из нее вылез еще один Торквемада и тут я лишний раз понял, какая стихия досталась мне в подруги... Миледи мгновенно оценив ситуацию напустила на окружающих морок, благодаря которому в их глазах, прибывший глава инквизиции, стал превращаться в некоего монстра, а я подхватив эстафету закричал: 'Убейте демона, пока он окончательно не переродился' и эффект был потрясающим... арбалетные болты пронзили инквизитора, с башни добавили две кулеврины, разнеся заодно карету, а спутников Торквемады, стражники взяли в алебарды. Под этой суматохой, мы благополучно уехали. Добрались мы до дома Моралеса благополучно, меняя вид кареты по дороге. Наших кучеров-разбойников мы пожалели за верную службу и прочистив им мозги, отсыпали малость серебра и оставили на перекрестке, а карету уже довели до места сами.

      Две недели мы безвылазно сидели на вилле Зюса, пока в Мадриде сверкали топоры на плахах и дымились костры на площадях. Дон Альба мастерски воспользовался ситуацией, напугав короля тем, что все это был заговор против его величества (во что король естественно поверил) и зачистив под это дело всех врагов и конкурентов, смог пропихнуть в Великие инквизиторы своего ставленника, правда в процессе этого исчезла пара епископов и умер от желудочных колик один папский легат, но главное, это то, что от пробританской Камарильи, не осталось и духа. Так что задание было выполнено. А спасенный нами маран Сангаре, исчезнувший из дома Моралеса в первую же ночь, прислал мне шкатулку с огромными черными смаградами и странный альбом из пергамента, с непонятными картинками и схемами, и с текстом из невообразимых иероглифов. Но информаторий нам был в помощь и это оказалось картой клада сокровищ тамплиеров, тех самых которые искали все светские и церковные монархи Старого Света.

      Пока мы выжидали окончания Большого Мадридского аутодафе герцога Альбы, каждый из нашей компании был при деле: Портос и д`Артаньян дегустировали вина из богатейшего винного погреба нашего гостеприимного хозяина, маэстро Вольдемар творил очередной шедевр под названием 'Морская царевна', сказку с морским уклоном. (Моралес польщенный до глубины души тем, что у него гостит Великий музыкант, привез композитору шикарный клавесин и огромное количество нотной бумаги, которая кстати была только в Королевском оркестре, обычные музыканты творили нотные строки в ручную, ну а мы с Шарлоттой разбирались с таинственной книгой марана. Там, помимо документации о месте клада тамплиеров, был еще лист с картой какого-то острова типа лагуны похожей на залив Маракайбо, но это был явно не он. Эта карта была испещрена с обратной стороны кабалистическими знаками, которые Шарлотта опознала как древний колдовской язык, которому ее тайком научила в свое время тетушка Кло и выяснилось, что это некий остров далеко в океане, где не бывает бурь и штормов, куда не может пристать не один корабль и на который можно попасть только прочитав определенное заклинание, причем с помощью этого заклинания можно было вернутся в то же место и вдобавок миг спустя, после отбытия, то есть мы получали закрытую для всех кроме нас лакуну. Честно говоря, меня очень обрадовала такая возможность ибо нас уже окутывала такая паутина тайн и связанных с этим реальных врагов желающих нашей гибели, хотя пока не знающих что мы, это именно мы, так что как никогда нужно было надежное убежище. Тем более тут объявились сокровища тамплиеров, которые тоже нужно было где-то хранить, а об их легализации не могло быть и речи, тут отец Жозеф и кардинал, нас зачистят в первый же момент предъявления им этой тайны. Может я конечно несколько нагнетаю понимание ситуации, но как говорил товарищ Старший майор Государственной безопасности: 'Здоровая паранойя, это не болезнь, а ключ к выживанию!'. И главными моими тревогами были инквизиторы, мароны и герцог Альба, ибо одни не простят, пусть косвенных, но все-таки убийц Торквемады, вторые того что нам обязаны (ибо те кому мы обязаны, раздражают даже больше, нежели кредиторы), ну герцог Альба рано или поздно сложит два и два и протянет к нам цепочку от недавних событий и захочет получить ответы. Так что остров Хрустальной горы с карты маронов, надо срочно разъяснять и Миледи была со мной полностью согласна и естественно посвящать кого либо кроме Сашки и Анны в тайну волшебного острова и сокровищ тамплиеров, мы не собирались, ибо как говаривал один немец-коминтерновец ведший у нас в Школе НКВД курс взрывотехники: 'Что знают трое, знает и свинья', а нас таки уже четверо. И была у меня мысль, возникшая после того как Шарлотта перевела один из катренов с пергамента, гласящий о том, что: '...преграду эту не пронзить не ветру ни огню, ни лунными лучами, пред всякой силой остров устоит, пока блестит гора...', что на этом острове мы и возможную планетарную катастрофу сможем пережить. И тут Моралес сообщил, что вроде бы в Мадриде все стихло, но Королевская стража и инквизиторы ищут карету похожую на карету Верховного инквизитора и я понял, что надо делать ноги. Моралесу я сказал, что мы отбываем послезавтра, а сам объявил боевую тревогу и предупредил, что мы уходим этой же ночью. Сашка с Анной, имевшие с нами связь через спутник, уже давно барражировали в открытом море на нашем обновленном 'Луке', который имея внешность все той же шнявы, тянул уже на галеон, и был буквально нашпигован оружием. Вся команда, от капитана до юнги, включая сюда и абордажников, была под Заклятием Верности, кроме пары 'засланных казачков', которых специально не обрабатывали, что бы не насторожить Службу кардинала.

      Ночью, введя жителей виллы и окрестностей в беспробудный сон до утра, мы тронулись в путь. Засад спутник не засек, тем более, что мы ехали под магическим скрытом и нас практически не видели и уж точно не запоминали. В небольшом рыбачьем порту мы загрузились на нанятую заранее бригантину и отбыли в путь, уже в открытом море за нами увязался испанский военный корабль и я был вынужден потопить его из своего Суоми поставленного на полную мощность, хватило двух выстрелов. На палубе был только капитан и несколько матросов, которым Шарлотта потом почистила память, а наши друзья играли в специально оборудованном закрытом кубрике в преферанс под старый херес и на палубу по моей просьбе днем не выходили, так что все опять обошлось. А ночью, усыпив экипаж и пассажиров, мы с Шарлоттой перешли на 'Луку', золотой груз из Мадрида, на борт нашего флагмана, перетащили абордажники, после чего, наш корабль растворился в ночной тьме. Нашим друзьям мы оставили письмо, о том, что нас срочно позвали дела службы и чтобы они за нас не волновались, о нас молчали и если хотят, то могут остановиться в любом из наших замков, о чем все управляющие оповещены по голубиной почте.

      В Марселе, Портоса, д Артаньяна и князя Качессоффа встречал комендант и начальником гарнизона Замка Ле, барон Мушкетон в сопровождении платунга абордажников и платунга из Красной Германской роты, таков был приказ капитан-лейтенанта Красной гвардии, графа де Штофа, барона дю Мара, переданный голубиной почтой. Гвардейцы должны были сопроводить д Артаньяна и князя в Париж, а графа Портоса в любое из его поместий. И тет-а-тет Мушкетон сказал князю Качессофу и гасконцу, что ценный багаж, они могут оставить в замке Ле, где он гарантированно будет в безопасности или же, если господа хотят, его можно поменять на векселя Парижского банка. В результате Портос отбыл к себе в Брасье, а князь и д` Артаньян прибыли в замок Ле, где золото было пересчитано, на половину суммы были выданы векселя, а вторая половина оставлена на хранение.

      В Париже князь Качессофф отправился к Мольеру, обсуждать свою новую постановку, а д`Артаньян в Лувр, где камердинер королевы Ла Порт, недавно освобожденный из Бастилии, провел его к их Величествам. И это был звездный час гасконца, не зря он сначала проштудировал свои 'воспоминания' с графом де Штофом, а потом отрабатывал форму своего будущего повествования с князем, ибо граф их строго предупредил, что от совпадения их донесений, будет зависеть их жизнь. Первую часть своей пламенной речи мушкетер произносил в тоне Ля, вторую - в тоне До и финальную в таком патетическом тоне Ми, что королева Анна Австрийская аж всплакнула. В этом ярком повествовании было все... Интриги подозрительных кабальеро и иезуитов, коварная Камарилья ненавидящая Францию, дуэли с донами бретерами и схватки с наемными убийцами маврами, страшные застенки Железной башни, рядом с которыми Бастилия - будуар, острый ум гасконца и блестящий талант князя композитора, с помощью которых они смогли уговорить стражников на прогулку и вышли во двор тюрьмы, и про чудовищный взрыв который чуть не убил их и оставил в лохмотьях, и карета благородного графа де Штофа который к счастью ехал их навестить, длинная дорога в порт сквозь засады и заставы, и плаванье с погоней на хвосте, которую остался задержать граф де Штоф, сказав, что всецело предан его величеству и посему обязан спасти его верного слугу мушкетера и автора любимой музыки его величества (тут прослезился и король, пробормотав что-то о благородном сердце). Но когда обласканный августейшими слушателями капитан-лейтенант мушкетеров ее Величества вернулся к себе домой, то был встречен лебезящим и отводящим глаза хозяином дома, который протягивал к нему поднос с лежащим на нем письмом с узнаваемой алой печатью. Печати алого сургуча, применяли только в Службе кардинала. Письмо это, по словам хозяина, принес никто иной, как капитан де Каува, командир гвардейцев кардинала. В письме было сказано, что капитан-лейтенанта полка Черных мушкетеров, графа д`Артаньяна ожидают завтра в Пале-Рояле в два часа пополудни. Мушкетеры несущие караул в Лувре, рассказали ему, что Арамис, он же аббат де Эрбле, находится сейчас в Париже, в монастыре иезуитов в Сен-Клу и гасконец бросился к бывшему сослуживцу, чтобы посоветоваться...

      Арамис радостно встретил старого друга и даже откупорил бутылку Анжуйского, келья где они общались отнюдь не производила ощущения монашеской кельи, изящная мебель, дорогие портьеры, обшитые инкрустированным деревом стены. Арамис объяснил, что это апартаменты для знатных мирских гостей монастыря и учитывая Съезд клириков - Толкователей Святого Августина, все кельи увы заняты и аббату пришлось поселиться в несоответствующем его скромному положению роскошном помещении, но было видно, что Арамиса это не сильно гнетет. В ответ на вопрос друга, идти ли ему к кардиналу, Арамис ответил, что после Мадридских событий, любое неправильное поведение их свидетеля может вызвать излишние подозрения, так что к кардиналу идти надо. Но держать себя в его присутствии простоватым шевалье, истово выполняющего августейшую волю и ни на что большее не претендующего, кроме разве что заслуженной награды и естественно этим гордящегося. И тут гасконец вспомнил блестящую шутку графа де Штофа, гласящую, что то вроде того, что подчиненный, должен иметь в присутствии начальника вид лихой и придурковатый, дабы не смущать начальство своим излишним разумением' и он повторил ее Арамису, который пришел в восторг и сказал, что это именно то, что нужно. Но посоветовал в дальнейшем с посторонними людьми Испанскую тему особо не затрагивать, да и не с посторонними тоже. Когда гасконец ушел, аббат де Эрбле вызжвал служку и показав ему перстень супериора ордена, приказал выяснить, если за графом д`Артаньяном слежка и если есть, то ненавязчиво его от нее избавить и с этого момента взять мушкетера под негласную охрану.

      В Пале-Рояле мушкетер именно так, как советовал Арамис себя и повел, и на все хитрые вопросы, которые ему задавали поочередно кардинал и Серое преподобие, отвечал четко и внешне не задумываясь, но строго в ключе разработанной легенды: Вывод на прогулку во двор тюрьмы (естественно тут сработало не только обаяние, но и золото, ведь испанцы их, как дворян не обыскивали, а отобрали только шпаги и кинжалы), взрыв и суматоха после взрыва, и счастливым образом подвернувшаяся карета графа де Штофа, ну и так далее...

      Когда гасконец ушел и герцог вопросительно посмотрел на отца Жозефа, тот пожевав губами сказал: 'Мушкетер похоже был искренен, хотя конечно и не все договаривал, но я уверен, что и взрыв и появление кареты германца, это не случайность, а звенья одной цепи.

      Пока мы плыли в Марсель, то помимо чтения инкубулы, мы с Миледи занимались созданием магических ожерелий из черных смаградов подаренных нам мараном. Шарлотта некогда читала в старинной книге из тетушкиной библиотеки о подобном ожерелье древних магов, которое будучи созданным по определенной ювелирно-магической технике, становилась накопителем магической энергии и усилителем заклинаний (в этом Мире магия зиждилась на некоем магическом поле присутствующим на планете наряду с магнитным, и обозначалось в древних книгах, как Айперон, понятие приписываемое древнегреческой философии, введённое Анаксимандром, означающее неопределённое, беспредельное и бесконечное первовещество. И была у ожерелья из черных смаградов одна особенность... оно работало только при наличии сильного мага со смешанной белой и черной силой, мы с моей графинюшкой как раз такими и были, как и наши друзья Сашка с Анной. Ну и еще нужен был сложный процесс инициации, известный Шарлотте из одной хитрой книжицы, из тайной библиотечки тетушки Кло. Материалов у нас было полно, (из драгоценных трофейных сундуков мадридского ростовщика ), симбионит заменял ювелирную мастерскую, Шарлотта, магическую лабораторию, так что к моменту встречи с 'Лукой', я скомстралил четыре шикарных ожерелья, буквально лучившимся магией и бывшим одновременно и оружием, и защитой и системой связи, (эти смаграды были из того же семейства, как те что были на наших сигнальных перстнях) и видеть эти ожерелья могли только посвященные, к которым пока относились только мы четверо. Мы вручили нашим друзьям ожерелья 'Магического венца' (так они назывались в той самой старинной книге), немедленно провели инициализацию и объяснили, что наш путь снова лежит на Мадейру, ибо именно в ее окрестностях находятся сокровища Ордена тамплиеров и вход на Остров Хрустальной горы. А тут и подоспела возможность испытать ожерелья в бою... Спутник засек прямо по курсу четыре пиратских фелюги, а сзади проявилась погоня из трех испанских галеонов. Пользуясь большой скоростью нашего корабля и спутниковым позиционированием, мы могли бы легко уйти от нежелательной встречи, но как сказал бы Портос, будь он с нами, было бы скучно столько проплыть и ни разу, не подраться. Тем более накануне случилось нечто странное...

      Графиня Анна де Монфуа была потомственной магиней Черной и Белой магии, ее бабку чуть даже не сожгли за ведовство и некоторые магические явления оначувствовала лучше нас всех и вот Анна и сказала, что из одного из сундуков с драгоценностями веет враждебной магией. Мы прошерстили этот сундук и нашли странную черную шкатулку, которую не заметили раньше, но теперь, благодаря ожерельям мы тоже ее видели, и от этой шкатулки, если смотреть на нее магическим зрением, явно отходили какие-то черные паутинки, тянувшиеся куда-то назад. И теперь стало ясно, что если пираты попались нам на морской дороге случайно, то вот на галеонах, явно был какой-то артефакт, чувствующий эту шкатулку, благодаря чему погоня сидела у нас на хвосте. Мне было плевать, чьи это были игры, инквизиции, Хунты или маронов, но проблему с погоней надо было решать радикально, ибо как говорил товарищ Старший майор: 'Лучшее средство от погони, это пулемет Дегтярева-Шпагина Крупнокалиберный'. Мы решили проверить боевую составляющую своих магических ожерелий в деле. Пиратские фелюги смели залпом заклинаний Малого удара, а по галеонам отработали Большим ударом, применив заодно Щит, так как один из галеонов вырвавшийся вперед попытался нас обстрелять, но ядра осыпались в море чугунной шелухой, а наш ответ испарил вражеские корабли в огненных смерчах, не оставив на поверхности моря ни щепки. Только снег внезапно пошел, невозможный в этих широтах, но таково было последствие массированного применения магии, правда магические накопители сильно опустошились и теперь нужно было ждать пару часов для их полного восстановления.

      И теперь наш путь лежал на неприметный безымянный скалистый островок без каких бы то признаков жизни и растительности, но именно там и находились сокровища тамплиеров и не только.

     Команда и до этого, даже без магических привязок испытывала к нам глубочайшее уважение. Я кстати перешерстил команду, прогнал ее через кучу тренажеров и занятий (ну не без магии разумеется, да и информаторий много чего подсказал) и теперь все мои морские волки владели всеми морскими профессиями, от оператора парусов (паруса управлялись механически), до канонира и абордажника. Офицеры, в составе капитана, старпома, второго помощника, третьего помощника, штурмана, капитан-лейтенанта абордажников и Главного канонира, так же были взаимозаменяемыми, и еще у нас на 'Луке' было шесть мичманов-плутангеров, универсальных младших офицеров. И два медицинских мага штурман-лейтенанта (пока кто-то из нас на борту штурман был не нужен, так вполне комплексный подход к кадрам). Плюс два боцмана, восемь сержантов и сто двадцать восемь матросов. На корабле с универсальной парусно-артиллерийской палубой размерами32х8 метров, было установлено восемь Аделаид, шесть улучшенных каронад и шесть переносных вертлюжных пушек, под которые по периметру корабля и на мостике была установлена дюжина вертлюжных лафетов (Портос кстати, числился почетным адмирал-канониром). Корпус вкупе с набором, был обработан на прочность с помощью симбионта, у капитана, старпома и магов были разовые перстни защиты, на три часа включающие защитное поле над верхней палубой, а у капитана и старпома были еще перстни разовой связи, как у нас раньше. Ну так вот на счет команды... когда мы разобрались с пиратами и испанской эскадрой, то вся команда, включая капитана, преклонила колено и попросила принять вассальную клятву, которую я естественно принял.

      Остров был совсем небольшой, где-то три на четыре километра, там не было ни травинки, ни ручейка, одни перемежающиеся скалистые гряды и среди них, по карте из книги марона, над искомым нами местом понималось искристое зеленое сияние, которое видели только мы четверо, сопровождающий нас платунг во главе с сержантом и мичманом ничего такого не видел, и думаю это к лучшему, ибо широкие массы магов, нам особо не нужны.

      Приказав морякам оцепить вход в небольшое ущелье куда мы направлялись, наш маленький отряд, приступил так сказать к регламентным работам.

      Действуя по схеме из книги, мы поочередно вставили в отверстия на шести определенных валунах специально прихваченный с собой железный орудийный банник и развернули их в нужные положения.

     Большая скала задрожала и в ней распахнулся проход, эдакие Механические каменные врата, впрочем металлическая фурнитура там тоже присутствовала и весьма солидная. В самих воротах магии вроде не было, только от маскирующей сферы, но из открывшегося проема магия хоть и небольшая, но чувствовалась.

      Покатый широкий и высокий тоннель уходил вниз и как только мы в него вступили, на стенах вспыхнули магические светильники. Тоннель привел нас в большой зал, со статуями по периметру и так же вспыхнувшими везде магическим светом. Ох и не так не просты были члены Ордена бедных рыцарей Иерусалимского храма.

      Ну а ряды каменных саркофагов-сундуков впечатляли. Крышки открывались достаточно легко (если конечно знать нужный секрет, а мы его знали). Как сказала Миледи: 'Тут все сокровища мира и нам их не простят, если узнают конечно'.

      В каждом сундуке было что-то свое... рубины, изумруды, алмазы, золотые монеты (причем в одном сундуке были монеты одного достоинства и одной чеканки), драгоценные кольца, золотые перстни, цепи и цепочки, диадемы, серьги.

      На корабль мы решили ничего не брать, ибо светить что либо из этого во Франции было минимум не умно, тем более у нас на корабле и испанских сокровищ хватало, хотя на фоне этих поистине золотых саркофагов, те сокровища уже не особенно смотрелись.

     В ход в портал находился в дальнем торце Зала сокровищ, когда мы подошли к нему, ожерелья ощутимо нагрелись и стали мерцать. Анна, как самый сильный маг из нас,воздела руки и стала читать заклинание открытия портала и портал открылся. Перед нами вспыхнула огромная панорама... На фоне чистого голубого неба возвышалась хрустальная гора с подножием утопающим в зелени среди которой, то тут, то там торчали какие-то белые строения. Попугай Шарлотты внезапно пришел в дикое возбуждение и стал метаться возле портала и биться об еще твердую гладь. Последнее время попугай находился под сомнамбулической аватарой в виде маленькой броши, так как привлекал много внимания, а теперь ощутив себя на свободе стал очень активен. Мы собирались выпустить его в неизведанный мир первым, но как только прозвучали последние звуки заклинания и прозрачная пелена исчезла, Аархх внезапно успокоился и величаво расположился на плече у хозяйки, а ожерелья перестали нагреваться, но искрится не перестали. Сделав несколько шагов вперед, наша четверка, под мелодичный хрустальный звон очутилось на обширной площадке, выстланной плитами белого мрамора, окруженной высокой мраморной стеной, сзади нас вместо скал оказался мраморный же столб, который как я понял был портальным знаком, а перед нами, где-то в сотне шагов виднелись помпезные ворота, но вот между нами и воротами, блестели позолотой доспехов и ножен гладиусов, красным плюмажем шлемов и расшитым золотом имперским пурпуром плащей, самые натуральные легионеры преторианской гвардии, только вот щиты у них были пустые, без какой либо символики.

      И тут наши ожерелья вспыхнули особенно ярко, а попугай Шарлотты взвился свечкой вверх, выдал нечто вроде звука фанфар и стал нарезать над нами восьмерки.

      И вдруг, четкий прямоугольник легионеров преклонил перед нами колени, одновременно легионеры выхватили гладиусы и отсалютовав ими крикнули Ave Legatus.

      И тут мой симбионт, вернее его часть именуемая 'информаторий' буквально завизжал от сверхнагрузки, ибо в него хлынула информация, и судя по Сашкиному лицу, у него была аналогичная ситуация.

      Остров Хрустальной горы был затерянной в пространстве и времени базой Атлантов. Жители Атлантиды знали о грядущей катастрофе и посему подготовили много подобных убежищ находящихся в сдвинутом времени и после того катаклизма который уничтожил Атлантиду, и это оказалось там, где оказалось. В этом Мире магическим наследием частично владели этруски, потомки браков атлантов с землянами, но чтобы получить сюда доступ, нужно было иметь строго определенный генетический код и кстати, чтобы прочитать книгу маранов, тоже был нужен этот код, который в той или иной степени имелся у всех у нас четверых, у кого побольше, у кого поменьше, но заклинание доступа было подвластно всем нам, общение с главным информаторием базы только мне и Александру, и самый полный из всех вариантов переплетений хромосом, был мой. Так что легионеры не просто так приветствовали меня, как легата.

      В идеально круглой лакуне диаметром ровно девятьсот девяносто девять километров, находилось три больших озера с проточной водой несколько речек пересекавших лакуну и проистекающих впадающих в эти озера, (это все были научные хитрости атлантов). Тут была дюжина поселков, небольшой мраморный город вокруг Хрустальной горы, леса, рощи и поля, и мягкое лето дающее возможность снимать четыре урожая в году. Сама Хрустальная гора была источником энергии питавшей лакуну и все ее системы, климата, портального переноса и.т.д. Там же был свой информаторий который мог контактировать только с избранными, то есть с нами. Римлян он признавал за слуг атлантов, из за чего и допустил их перенос сюда, это сработала какая-то аномалия в процессе катастрофы. Время тут тянулось иначе чем на Земле, то есть пока на земле проходила минута, тут проходило несколько месяцев.

      Легионеры были из преторианской когорты императора Октавиана, во время битве против войск Антония при Галльском Форуме, она была обречена на гибель, но внезапно оказались тут, а вместе с ними пара караванов римских поселенцев. Из старших офицеров был один центурион, который и навел Римский порядок. Центурии заняли по три поселка, в городе, без затей названном Форумом, находилось первая центурия и Младший Сенат, куда входили опционы из всех центурий, все центурии присылали на службу в Форум деки, для охраны Парфенона (так назвали портальную площадку). У подножия Хрустальной горы находился храм, где отправлял службы Старец (аватара информатория), этот Старец был так же и верховным судьей. Легионеры и поселенцы жили тут уже двадцать лет, и благодаря климату практически не старели, но в старых и новых семьях рождались исключительно девочки и очень, очень редко.

     Старец кстати предсказал явление Легата августа с двумя девами у одной из которых на плече будет сидеть зеленая птица и младшим легатом и у всех у них будут ожерелья власти. Так что теперь верховную власть в данном анклаве осуществляли мы и первым моим приказом, был перенос сокровищ из пещеры в наш новый дворец. Девушек мы обозначили, как боевых жриц в градусе младших легатов, что, не вызвало у легионеров никакого неприятия, особенно после демонстрации Огненных заклятий.

      Благодаря информации местного информатория, я подработал портальные заклинания, до коротких мысленных фраз, правда с дополнительным гуканьем, которое можно было изобразить даже с заткнутым ртом и вдобавок, мы могли по желанию, вернуться сюда в любое время и судя по всему не только с этой Земли, но и из любой точки пространства-времени. Причем с багажом в составе еще одного человека (его было достаточно при инициации портального заклинания, просто держать за руку). Два месяца мы изучали местную жизнь, входили в тонкости местного администрирования, продуктивно общались со Старцем и просто отдыхали. Но нас ждал Париж и учитывая наши новые качества, мы чувствовали себя вполне спокойно.

      Мы пришли в Кале ранним утром, (по дороге в Гавре мы высадили графинь с нашей частью сокровищ и сильной охраной из абордажников, дабы они доставили их в наши графства, и заодно пробили бы там новую портальную точку. Кале встретил нас ясным небом и аж тремя катерами береговой охраны сопровождавшими нас к причалу с рейда, где мы сначала бросили якоря, но капитан порта, лично пригласил нас к причалу. На берегу тусовалось аж три трехзвездных* Белых Мага, но нам на них было как то фиолетово, как говаривал товарищ Старший майор, уча нас писать отчеты проверяющим, мол '...вы нам недоверчивую рожу скорчите, а мы вам отписку фиолетовыми чернилами'. С нашими ожерельями, да в нашем новом качестве, мы могли видеть ауру любого Белого и Черного мага, и на автомате локализовать любые чужие враждебные магические действия, иные же маги видели нас как Лечебников еле-еле тянущих на одну звездочку. Так что эти маги маги определили нас, как магических пустышек и успокоились. И еще на берегу выстроились два платунга Красной гвардии из охранной роты Пале-Рояля, ими командовал лейтенант дю Жамбле, на редкость неприятный и зловредный тип, вдобавок не блещущий умом, но он был прекрасный строевик и его разводы караулов восхищали даже короля, так что он держался на своем месте, а меня и Сашку он искренне ненавидел. Дело в том, что он как то позволил себе скабрезную шутку по поводу Анны и Шарлотты, шутил то он в узком кругу, но информация просочилась и мы решили ему тонко отомстить. В Красной корчме (в этом заведении собирались офицеры гвардии кардинала), мы посоветовали ему, к очередному смотру гвардии, пришить на плундры (средневековые штаны) гвардейцам своей роты бубенчики, что приведет кардинала в восторг, но получился обратный эффект ибо после известного случая с Сарбандой, бубенчики приводили кардинала в бешенство, о чем знали все, кроме этого идиота дю Жамбле*. И теперь, судя по его лучащейся довольством физиономии, он явно приготовил нам какую-то гадость. Когда мы с Александром сошли с трапа, а вслед за нами матросы снесли сундуки с долей отца Жозефа, к нам подошел дю Жамбле в сопровождении двух сержантов и сказал, что мы арестованы, а незаконный груз конфискуется, в ответ на что, я молниеносно приставил к его горлу кончик своей шпаги, а мои матросы ощетинились мушкетонами, после чего я громким голосом заявил, что сопровождаю личный груз кардинала в Париж, и с любым на него посягнувшим буду биться на смерть. Дю Жамбле сипящим голосом попросил разрешение предъявить бумагу с подписью кардинала и получив оное, предъявил солидный документ, согласно которому граф Вольдемар фон Штоф, барон дю Марье и граф Александр де Балк, барон дю Мехси подлежат препровождению в Бастилию. На что я ответил лейтенанту (подчеркнув его звание), что не вижу слова арест, и тут не указаны наши звания в гвардии, что уже является нарушением, и так как мой приказ получен раньше, причем получен мною, как офицером, то сначала я закончу его выполнение, а потом мы сами явимся в Бастилию (короче Остапа понесло, но мой спич сработал). Дю Жамбле поворчал, но мушкетоны моих моряков были красноречивы и мы тронулись в путь под неким псевдо-конвоем, но по дороге, гвардейцы из Пале-Рояля все больше проникались симпатией к мятежным графам и их людям. На первом же привале, в трактире 'Веселая лошадь', лейтенант заказал своим людям достаточно скромный обед, ну а я же звякнув о стойку кошельком, приказал подать нам всего самого лучшего, а вот тем господам в красных плащах, жареных каплунов и бочонок Анжуйского и так было всю дорогу, ибо золото мы могли больше не считать.

      На подъезде к Парижу мы с Александром одели плащи с золотым шитьем капитан-лейтенантов Красной гвардии, чем ввели гвардейцев в окончательное смятение, а когда их сержанты, спросили моих сержантов за что нас хотят определить в Бастилию, то наши матрозен по секрету сказали, что тут явная измена и приказ кардинала похоже поддельный. А учитывая, что в дороге, благодаря маленькому незаметному заклинанию, у лейтенанта дю Жамбле все время были проблемы с желудком, его авторитет опустился ниже плинтуса. Так что кличка Засранец, к нему прилипла намертво.

     

      *Градусы магов тут определялись звездами. Одна звезда - младший маг (таких было большинство), две звезды кандидат в магистры (таких на всю Францию было не больше сотни) и три звезды это был магистр и магмстры были наперечет и служили монархам и герцогам. Например отец Жозеф был Магистром, но это не афишировал, мадам Франсуазе Барбезер де Шемро, директриса школы 'Черная Роза', была кандидатом в магистры. Ну а наши герои тянули минимум на пять звездочек, а при хорошем настроении и на все десять.

     

     *См. Глава 5. Подвески королевы

     Губернатор* Бастилии Шарль Леклерк дю Трамбле был братом отца Жозефа и он был достаточно эффективной 'Новой метлой', так что порядок в главной Королевской тюрьме он навел. Надсмотрщики и стражники получили новую форму и им было повышено жалование, у заключенных стало больше прогулок и улучшилось питание, ибо подследственный должен представать пред палачом бодрым и хдоровым губернатор никогда не манкировал своими обязанностями и сам лично всегда встречал новых заключенных и в этот раз, когда дежурный сержант доложил, что гвардейцы кардинала привезли новых заключенных, дю Трамбле непреминул поспешить к воротам. В приемном дворе Бастилии его взгляду предстала целая кавалькада всадников в красных плащах, впереди которой восседали два капитан-лейтенанта, сбоку от них присутствовал гвардейский лейтенант со смутно знакомым бледным лицом, сзади них располагался гвардейский платунг.

     Дю Трамбле непонимающе оглядел гвардейцев и спросил: 'И где же эти заключенные?' - на что один из капитанов дотронулся до полей шляпы и обозначив учтивый поклон ответил, показав на второго капитана - 'А этот мы месье губернатор'.

     По дороге в Париж мои абордажники много чего выяснили у гвардейцев... Оказывается кардинал с графом Рошфором куда-то срочно отбыли и сразу же в Париже началось некоторое брожение. В Лувре на Большом приеме появился ряд принцев до этого демонстративно избегавших участие в подобных мероприятиях, и вдобавок графство Муа в Иль де Франс, объявило королю Рокош и никто из маршалов не хотел идти на мятежный замок, ибо по старым законам и традициям в бой должен был идти сам Суверен со своей личной дружиной и что на сегодня является личной дружиной монарха, экстренно решали юристы собравшиеся в отеле Сен-Клу и обсуждение это уде трижды переходило в драку. А от кардинала уже неделя ни слуху ни духу.

     Мы явились первым делом к отцу Жозефу и вручили ему сундук с церковной десятиной, еще один сундук лично для кардинала и плюс старинный ритуальный либрис, а лейтенант вручил ему так же приказ кардинала о заключении нас в Бастилию. Серое преподобие только на зуб его не попробовал, но сказал что бумага очень похожа на настоящую, так что придется нам отправится в Бастилию, но мы не должны ни о чем беспокоится, ибо в Бастилии сейчас губернатором его брат, которому он напишет записку, о размещении нас вместе и обязательно в комфортабельном помещении, и естественно с нормальным снабжением провиантом. А потом отослав лейтенанта Засранца, оглянувшись и поплотнее прикрыв дверь в келью, попросил нас об одном одолжении... 'Понимаете дети мои, мой братец после этого назначения стал слишком задирать нос и надо бы его по оному щелкнуть. Я чувствую, что вы очень не обычные люди и для вас сбежать из Бастилии не составит труда. Письмо по словам лейтенанта привез граф Рошфор, но самого графа он не видел, его видел гвардеец из новеньких, никогда ранее не видевший графа. Так что письмо конечно фальшивое, но печать и подпись подлинные, так что езжайте в Бастилию и сбегите пожалуйста повеселее и заберите кстати с собой д Артаньяна, его на днях арестовали по приказу Его величества, за передачу королеве амурных писем. Там мутная история, но без Его Высокопреосвященства в ней не разобраться, но чувствую следы этой истории ведут в Испанию. Когда мы пошли к директрисе школы 'Черная Роза', мадам Франсуазе Барбезер де Шемро, с сундуком золота, составляющим долю школы, она очень нам обрадовалась и сразу стала интересоваться, как там ее девочки. И тут пришло через ожерелье сообщение от наших девушек, что в замках все в порядке, наши верные бароны Планше, Мушкетон, Базен и Гримо, усердно выполняют свои комендантские обязанности и за это время повешено три испанских шпиона, два британских и один герцога Орлеанского. И самое главное пришли координаты портальной точки в нашем с Миледи замке. Мы сказали метрессе, что с девушками все нормально, вручили ей древнюю диадему с рубинами из сокровищницы Тамплиеров и отбыли в Бастилию. Ну что же, надо весело сбежать из Бастилии? Значит повеселимся!

     

     

     *Ришелье вместо звания капитана Бастилии ввел должность ее губернатора

      Дю Трамбле выделил нам целые апартаменты на втором этаже башни Базиньер, там в отличие от других камер стены были обшиты деревом, камин был вроде рабочий и исправно снабжался дровами, обеды доставляли из трактира с соседней улицы, а в соседней камере был д`Артаньян, которого губернатор разрешил приводить к нам в гости на обеды. Гасконец бурно возмущался тем, что в его камере голые каменные стены, вдобавок сырые, хотя он тоже капитан-лейтенант и питание хуже нашего, хоть и с офицерской кухни тюремной стражи. От графинь поступила информация о том, что кардинал отсутствует ввиду поездки в район Кобленца и спутниковая разведка показала на большое скопление там шатров и повозок и среди символики имеющейся на шатрах и вымпелов, доминировали гербы Папы Римского. То есть Его Высокопреосвященство затеял очередную большую интригу. А мы стали готовится к побегу... Первым делом мы придумали именины Александру, на которые пригласили д`Артаньяна. Сержанта стражи имеющего свой давний гешефт с узниками и их родственниками, мы сговорили за двести пистолей, плюс оплата приглашенным, привести к нам в камеру пару элитных девиц из квартала Бобур. Для именин мы выбрали день когда в Бастилии не было дю Трамбле, и заказали обед не только для себя, но и для стражи, причем вина было заказано три бочонка.

      Когда стража отобедала, а гасконец и дамы полусвета уже хорошо приложились к старому Бордо, мы усыпили их и открыли портал прямо в мой замок, куда и перешли, перенеся с собой спящего мушкетера. Там его перегрузили в карету, которая через какое-то время подъехала к трактиру, на пол пути к нашему замку, подъехала естественно со стороны Парижа и в нашем присутствии. А в трактире уже пребывали два платунга нашей гвардии из замкового гарнизона. Проснувшемуся д`Артаньяну мы объяснили, что бежали из Бастилии и не смогли его бросить друга, который малость перебрал общаясь с этуалями.

      А в Бастилии в это время нарастал скандал... Когда вечером туда заявились слуги из трактира, дабы забрать грязную посуду и корзины из под провизии, то сержант, открывший дверь увидел в камере двух сладко почивавших девиц и больше никого, а на столе лежала записка, гласящая о том, что капитан-лейтенанты гвардии всецело преданы Его Величеству и считают зазорным для своей чести и чести короля, отсиживаться в тюрьме, когда Франции грозит опасность от внешних и внутренних врагов.

      Дю Трамбле, узнав о случившемся бросился к брату за помощью, ибо такой кунштюк, как побег трех заключенных из Бастилии, мог грозить ему не только отставкой. Довольный до не`льзя отец Жозеф, обещал похлопотать за брата, а тут как раз и кардинал вернулся и начал наводить порядок, а то мыши, в отсутствие кота слишком вольготно себя почувствовали. Первым делом кардинал расследовал историю с его письменным приказом о заключении нас в Бастилию. Тут и вылезли рога иезуитов... Их агент был в канцелярии Пале-Рояля и смог изъять документ с реальной подписью и печатью Ришелье, ну а дальше было дело техники. Бумагу переделали, нашли человека похожего на графа Рошфора и угадали время дежурства новичка, и все почти получилось.

      Кардинал было сильно разгневался на лейтенанта Дю Жамбле, но мы взяли его под защиту, сказав, что тут кто угодно мог бы попасть впросак. Так что гроза миновала лейтенанта, а сам он, узнав кому обязан прошедшей мимо опалой, явился к нам с благодарностью и хорошо проставился.

      А король, тоже сначала гневался на бегство д`Артаньяна, но кардинал сказал: 'Сииир гвардия Вашего Величества, а мои гвардейцы это тоже ваша гвардия, слишком горды и преданы вам, чтобы сидеть в тюрьме'. И показал королю наше письмо, после чего король расчувствовался и всех простил, в том числе и губернатора Бастилии.

      А герцог де Ришелье добавил: 'Дайте им задание Сир, и такое чтобы они смогли лишний раз показать свою преданность Франции, например пускай разберутся с тем полоумным графом, что объявил вам Рокош. Юристы мне сказали, что если вассал Суверена наберет добровольцев и подавит бунт, то это будет считаться дружиной'.

      И король приказал вызвать в Лувр трех капитан-лейтенантов.

      Король не без довольства смотрел на два красных и один голубой плащ в одном строю. 'Я очень рад'- , сказал он - 'Что вы поняли месье, что в первую очередь, вы гвардейцы короля, а только потом гвардейцы своих полков. Ну а то, как дерзко и успешно вы покинули Бастилию, указывает, что вам по плечу любое дело. Вы конечно слышали об этом забавном случае в графстве Муа. Я больше не хочу слышать об этом и прошу вас подавить мятеж в качестве моей дружины'. Мы поклонились королю и кардиналу и покинули Лувр.

     

      Пьер Джакомо да Винчи был на полигоне, где испытывал свое новое артиллерийское произведение, горную пушку 'Гном'. С ним вместе был капитан-лейтенант артиллерии, граф де Портос, барон де Брасье, дю Валлон де Пьерфон, который заскучал у себя во владениях и приехал к нам с визитом и как Полевой маршал артиллерии сразу же принял участие в испытаниях. 'Гном' был уменьшенной 'Аделаидой', которая в разобранном виде перевозилась на двух муллах или трех ослах. Идею такого орудия я как то упомянул при итальянце и он ей внезапно загорелся. Три батареи по три орудия были готовы к бою и имели по дюжине боекомплектов, включающих бомбы и картечь, все естественно в универсальном картузе.

      Портос, после радостной встречи с гасконцем и нами,услышав, что мы едем разбираться с Рокошем, сказал, что просит считать себя и его людей частью нашей дружины, и безусловно едет с нами. А через несколько дней стали подъезжать так сказать 'странствующие рыцари' - младшие сыновья дворянских домов, пожелавшие отметится перед короной. Ясно было, что шпионов среди добровольцев хватало и посему брать замок Муа, надо будет исключительно при помощи штатного вооружения, по крайней мере внешне. Так что мятежному графу свезло обойтись без испытания на своей шкуре мощных боевых заклинаний. Но к радости Пьера, я решил задействовать все три его горных батареи, которые я назвал 'Королевский горный дивизион'.

      д`Артаньяна, с Портосом, Александром и Планше начали муштровку новиков. Было создано два эскадрона, сабельный 'Стальной меч' и драгунский 'Стальной шлем', еще из моих абордажников был скомпонован платунг 'Морская пехота'. Портос командовал артиллерией (вместе с Пьером естественно), д`Артаньян первым эскадроном, Планше вторым, а Александр морпехами, ибо главная задача лежала на них. И уже перед самой отправкой в поход к нам примчался наш друг князь Качессофф, с двумя пажами, подозрительно похожими на женщин в мужском платье, это были две поэтессы из фанаток композитора, сам же Вольдемар хотел написать героическую оперу о нашем походе, да и самому позвенеть клинком.

     

      И под залихватский, несколько переделанный марш Королевской артиллерии, наша 'Дружина справедливости' отправилась штурмовать Де Муа, дю Пети, Иль де Франс...

     

     Эй канониры приказ нам дал король

     За короля мы пойдем на смертный бой

     Под грохот сотен батарей

     Мы рокошистов разгромим

     Ура, ура, да здравствует король

     

     

      Мятежное графство находилось в каменистой долине окруженной кольцом разрушающихся от времени скал и холмов, через которые было только две дороги, едва одной телеге протиснутся, и сама территория была весьма пересеченной, то есть между многочисленными холмами и скалистыми обломками теснились небольшие поля и делянки местных пейзан, а все остальное пространство было покрыто густым лесом, становившимся особенно дремучим и буреломным, особенно на подходе к замку, к которому вела единственная узкая и извилистая просека, буквально испещренная засадами и засеками. Посмотрев на нищие деревушки местных илотов, я сразу принял безусловно гениальное решение. Вперед по замковой просеке я послал несколько сменяемых платунгов из драгунского эскадрона 'Стальной шлем' при поддержки поставленных на лафеты 'Гномов', то есть при виде засеки или локализации засады (спутник нам в помощь), подозрительное место накрывалось несколькими залпами намагиченных бомб (я не собирался терять людей в этом идиотском походе). Вдоль просеки выдвигались антидиверсионные патрули морпехов, которые ликвидировали несколько мелких групп состоящих из графских егерей, после чего какие либо попытки достать нас через лес закончились. А эскадрон 'Стальной меч' под командой д Артаньяна разделился на платунги, которые прошерстили окрестные села, где зачитывали королевский указ о том, что граф де Муа, как изменник короны лишается всех титулов и владений и данная местность переходит во временное управление его сиятельством, командира Дружины справедливости графа де Штофа, барона дю Марье. Управляющих и старост не признававших новую власть по быстрому вешали, после чего победное шествие новой власти стало поистине триумфальным, особенно после того, как было объявлено что новые власти ведут работы по расширению дороги к замку и каждый, кто спилит помеченное воинами Дружины дерево, может взять его себе, причем с условием немедленного вывоза. Стражников в графстве практически не осталось, ибо всех их граф собрал в замке и теперь под стук топоров и грохот пушек, наши войска методично продвигались к замку по единственной дороге, которая постепенно становилась широкой и прямой как стрела, а на просеке вытянулась очередь из телег с сидящими на них пейзанами с топорами, ибо халявный лес был нужен всем. Когда небольшой отряд егерей тайными лесными тропами вышел на дорогу у нас в тылу и его командир обратился к графским крестьянам с призывом вступать в графское ополчение, их попросту порубили топорами. А наш друг гасконец нетерпеливо ожидал штурма, так как я ему намекнул, что если он убьет в поединке графа, то согласно старинному закону о Вагануме, он станет собственником земель дающих права на графскую корону, единственно ему придется зваться граф д`Артаньян Дю Пети, так как имя де Муа, король больше никогда не хочет слышать.

      Пару лье лесной дороги, мы благодаря артиллерии прошли достаточно легко, перемолов по дороге все силы мятежников. По новой дороге, драгунский эскадрон шел взяв в каре три батареи, сметавшие любые преграды, кавалеристы д`Артаньяна охраняли тыл, а морпехи рассыпавшись по лесу вели разведку. Когда мы дошли до замка, граф понял что погорячился с Рокошем и даже обрадовался, когда наш гасконец вызвал его на поединок, но радость его была кратковременной, ибо мушкетер пронзил ему горло на третьем выпаде, после чего я провозгласил окончание рокоша и переход графства по праву Ваганума к капитан-лейтенанту королевских мушкетеров д`Артаньяну. И что согласно древнем традициям казна графа обнаруженная в тайнике в лесу, делится между членами 'Дружины справедливости', после чего к нам подъехала телега на которой стояли большие сундуки заполненные кошельками с золотом. Каждфй дружинник получил по сто пистолей, сержанты по двести, офицеры по пятьсот, капитан-лейтенант артиллерии, граф де Портос, барон де Брасье, дю Валлон де Пьерфон и Мастер Пьер по тысяче.

      На самом деле в казне графа осталась какая то мелочь, не считая достаточно скромных остатков фамильных сокровищ, но что было в этом замке на высшем уровне, так это библиотека деда нынешнего графа. Библиотека была замурована и тайный ход туда был известен только... мадам Франсуазе Барбезер де Шемро, директору Школы благородных девиц 'Черная роза', и руководительницей одноименного секретного департамента Красной гвардии. Она дала мне подробную схему доступа туда и сказала, что ее интересует из всего что там есть, только зеленый сундук с медными львиными головами на стенках и на крышке и она дает на поисковые работы пятьдесят тысяч пистолей, с одним условием, сундук не вскрывать.

     Я придумал хорошую маскировку для портальных передвижений... В безлюдном месте появлялся морок стены с большими воротами, к которым подвозился перемещаемый груз или же пустые телеги за встречными грузами. Я выкупил у гасконца эту библиотеку за сто тысяч пистолей, хотя он порывался ее мне просто подарить, но я настоял, сказав что надо и дружину чем то наградить и мушкетер согласился. В пустом заброшенном каземате, я следуя схеме мадам де Шемро, повернул нужные завитки старинной лепнины и оказался в небольшой комнате со стенами из грубых каменных блоков, там стояло пять сундуков разных размеров и один из них зеленый, причем на нем единственном не было пыли и медная чеканка сияла, как новая. Их под мороком отвода глаз, морпехи погрузили на телегу, отвезли в лес на дальнюю поляну, где открылся морок ворот и сундуки отправились в один из складов нашего дворца на острове Хрустальной горы, а оттуда забрали сундуки с золотом упакованном в кошельки по сто пистолей и с помпой вернулись в замок, где приступили к раздаче слонов.

      Король утвердил новый титул д`Артаньяна и приказал ему заняться наведение порядка в своем новом лене и самое главное искоренить остатки измены, меня пожаловал золотой цепью с маршальской звездой, а так же мне, Александру и Портосу, добавил по очередному баронству.

      А я отвезя мадам Франсуазе ее сундук, зашел к отцу Жозефу и вручил ему короткую секиру из островной сокровищницы, сказав что это орудие пиратского палача, чем вызвал буквально слезы благодарности. После чего мы отправились в Хрустальный замок (наше обиталище на острове) ибо заслужили отдых.

      Портос в последнем походе проявил себя как хороший артиллерист и подтвердил свое звание капитан-лейтенанта артиллерии. Когда мы подошли к мятежному замку, оказалось что там вопреки всем эдиктам имелась артиллерия, слабенькая конечно, но с площадок башен и из одной из бойниц донжона, ударили тугие клубы белого дыма и вылетели ядра, правда летели они не очень далеко и до наших боевых порядков не долетели, но всеравно это было недопустимо и тут же Портос с Пьером устроили соревнование по стрельбе из 'Гномов'. Все три батареи выстроились в ряд и Портос и Пьер стали поочередно готовить трех орудийные залпы. Я конечно слегка подмагичил бомбы, но и наводка имела значение и наводка не подвела. Все башенные площадки кроме одной, были накрыты с первого залпа (Пьер с первого раза промазал), ну а донжон, просто перерубили пополам в районе действующей артиллерийской бойницы, мятежный граф к своему недолгому счастью находился во дворе замка.

      Отдохнув недельку на Острове Хрустальной горы, мы присоединились к своей армии уже на подходе к Парижу, причем нашего отсутствия, которое тут длилось не больше доли секунды, никто не заметил. Наш Остров, был конечно загадкой сам в себе, он был почти весь ограничен высокой горной грядой, но с одной стороны был залив типа Маракайбо, но выйти из него в открытое море было невозможно, выход из залива перекрывала непроницаемая туманная пелена, но рыбы в заливе было полно и два рыбацкий поселка на его берегу процветали, один специализировался на поставках живой и мороженой рыбы, а второй коптил и засаливал всю свою продукцию, на берегу залива был еще один наш дворец, где мы в этот раз и отдыхали.

      А пока мы воевали, в наших владениях во Франции появились незваные гости с весьма нехорошими намерениями. Тетушка жены Пьера по секрету рассказала подруге, как она провела двух старых козлов и объединила два юных любящих сердца, ну и рано или поздно, эта информация дошла до престарелого экс-жениха Аделаиды и он, будучи очень богатым человеком, нанял Магрибских ассасинов, мрачную организацию промышлявшую и на Востоке и в Европе. Их разведчиков засекли в окрестностях Мастерских Пьера и прежде, чем повесить разговорили, благодаря чему накрыли их главный отряд в корчме на въезде в мое графство, Гримо и Базен в ходе четкой операции захватили командира убийц и сохранили ему жизнь до нашего приезда. Вопрос надо было решать радикально, либо вырезать напрочь Орден ассасинов, что было при наших возможностях реально, но хлопотно, либо эвакуировать Пьеро и второй вариант мне понравился больше всего. Пьеро с женой были эвакуирован на Остров, где их разместили в шикарном особняке на берегу залива и объяснили ситуацию, подкрепив ее подарком мадам да Винчи в виде ларца с драгоценностями, а Пьера Джакомо да Винчи мы порадовали новыми большими мастерскими с невообразимым станочным парком, которые тут простаивали ввиду отсутствия персонала. Персонал мы забрали из старых мастерских вкупе с чадами и домашними агнцами и оборудованием, для которых тоже предоставили комфортабельное жилье. А я бросился к отцу Жозефу с жалобой на то, что у меня похитили мастера и сожгли поселок мастеровых и мастерские, после чего мастера разбежались. Так я элегантно закрыл вопрос с включением наших мастерских в королевский ВПК, чего усиленно добивался герцог Орлеанский. Но все эти события померкли перед очередным скандалом в Лувре...

      Герцог Орлеанский, очередной раз возвращенный из опалы, создал супер-пушку со стволом длинной восемь метров и калибром с человеческую голову. Он хвастался, что эта пушка парой другой выстрелов, потопит любой корабль и если такие орудия поставить на бастионы Кале и Марселя, то берега королевства будут полностью защищены от атак с моря. Но тут вмешался очередной турецкий посол, который презрительно сказал, что такими маленькими пушками, трудно защищать берега такого Великого королевства, а вот берега Стамбула защищают пушки, которые стреляют каменными ядрами размерами с тележное колесо и один такой выстрел топит любой корабль. Король приказал герцогу продемонстрировать мощность своего орудия и его пушка благополучно взорвалась перекалечив пол дюжины канониров. Монарх еле сдержался, но когда турок удалился, много чего высказал герцогу Орлеанскому про его пушки. После большого приема меня вызвал кардинал и сказал, что ему известно, что моих знаменитых мастерских больше нет, но герцог Орлеанский срочно делает новую пушку и если где-нибудь можно сделать что-нибудь более великолепное, то ему будет не жалко, даже миллиона ливров, в ответ на что я поклонился и сказал, что постараюсь что-нибудь придумать, тем более я слышал, что китайцы делают пушки и по больше турецких.

      А с ассасинами мы попытались сладить через связи отца Жозефа, но как позднее выяснилось, неудачно.

      Посовещавшись, мы отобрали из своих абордажников три платунга и усиленную батарею 'Гномов' (если с резервом, то в наших ленных землях, у нас уже было под видом запасных матросских команд, стражников и даже мытарей, где то под пятьсот мушкетов, ведь как говорил товарищ Ленин - 'Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться'), а у нас тут, учитывая феодально-монархическое окружение, по идее почти революция, по крайне мере своих пейзан мы перевели с барщины на оброк и барскую землю отдали им в аренду за пятый сноп, а такие начинания тут казались более, чем революционными. К нам даже как то приперся канцлер Сегье с ревизией, который очень удивился цветущим деревням наших пейзан и еще больше предъявленным ему документам по которым мы оплатили короне налог в три раза больший, чем... указали мытари, с которых Гримо догадался взять расписки которые заверил у кюре. Канцлер пришел в бешенство и приказал повесить оборотней в сюртуках.

      Платунги выведенные на Остров, были обряжены в черные галифе с золотыми лампасами, красные гимнастерки с золотыми разговорами и золотые же шлемы в форме буденовок, с красноармейской рубиново-золотой звездой образца 1918 года. Вооружены они были намагиченными шашками способными рубить даже камень и улучшенными моделями наших двуствольных казнозарядных пистолетов. Дислоцированы они были в наших двух дворцах, портальном дворе (плюс батарея) и Хрустальном храме. Каждый солдат получил дом в специально выделенном поселке и все из них, кто прибыл без семьи, женились на местных девушках.

      Поселок я назвал Красноармейск. А мы битый месяц обрабатывали Заклятием преданности население острова, (а вот не помешает такая акция, скажу я вам). Но тут Гримо сообщил по маго-связи, работающей через наши ожерелья и перстни переданные нашим ближайшим соратникам, о том что снова появилась группа ассасинов и пришлось срочно перемещаться во Францию, что бы разобраться с этой проблемой. Пленных мы раскололи на раз и выяснили, что Орден убийц прирезал соперника Пьера за подставу, но теперь усиленно искал следы Пьера, которого было приказано доставить в некий оазис, где пребывал Совет трех старцев, бывший высшей властью в Магрибском Ордене ассасинов и посему наши владения, да и мы оказались под особым вниманием Ордена, что было недопустимо. Ну что же, будет им Пьер, но с узорами.

      Спутник выдал нам карту места в Алжире, где в рядом с городом Сетиф в развалинах старинной византийской крепости находился штаб Магрибских ассасинов. Мы вышли из Марселя на нашем 'Луке' который на подходе Алжирским берегам превратился в типичную фелуку Али-Паши, такую же как десятки и сотни подобных (морок наводить мы могли капитальный). На борту была сотня абордажников, и хотя учитывая наши способности это было излишним, но как говорил товарищ Старший майор: 'Лишней обоймой Маузер не испортишь'.

      Мы высадились в пустой небольшой гавани выбранной со спутника и мы, с Шарлоттой взяв три платунга не мешкая отправились в путь. Александр и Анна остались на корабле, что бы, если что, придти к нам на помощь через портал или же вернуться через портал же во Францию. Мы теперь везде где бывали, оставляли портальные точки-привязки и могли моментально передвигаться уже по нескольким адресам (такую точку я оставил даже в Бастилии, навестив милейшего дю Трамбле под предлогом вручения ему, в знак извинения за побег, пары изукрашенных драгоценными камнями пистолетов)и совершили мгновенный скачок из его кабинета, 'туда-обратно' на Остров. Каждая точка возврат-прибытие становилась портальным маяком, спасибо науке Древних Атлантов.

      Подойдя к крепости ассасинов мы не стали заморачиваться сложностями, а просто запустили каскад заклятий оцепенения, а наши абордажники оцепившие крепость, методично проводили по нашим следам зачистку. С дальней стороны крепости были даже попытки сопротивления, там была парочка магов, на которых обычное заклятие оцепенения сработало не до конца, но на наших гвардейцах были кирасы с антимагической защитой, так что все обошлось.

      В мазаре стоявшем в центре крепости, мы обнаружили пятерку старцев с перекошенными злобой лицами, трое были в алых рясах, двое в черных. Миледи легким пасом руки вернула им возможность разговаривать и они сразу разразились угрозами перемежаемыми требованиями освободить их, так что пришлось применить заклинания боли и беседа сразу же приняла конструктивный характер и уже через четверть часа мы знали где находится сокровищница Ордена и где еще остались его рабочие ячейки, после чего Миледи милостиво применила Черное заклятья, подарив этим маньякам убийств легкую смерть. А потом мы прошерстили сокровищницы ассасинов, это была где-то две тонны золота в монетах, слитках и бюстах покойных Мастеров Ордена, плюс десяток сундуков с драгоценностями. Все это ушло через портал в нашу сокровищницу на Острове, куда мы все переместились вместе с последним сундуком. А наш 'Лука' своим ходом отправился к острову Тамплиеров, что бы там выстояться под скрытом нужное время.

     Золото ассасинов пришлось весьма к спеху... Пьер, по моему заданию работавший над орудием длинной десять метров и калибром от четырехсот миллиметров и у него все сложилось, но сплав для такого ствола был нужен с добавлением золота и не маленького количества, сокровищницы у нас ныне ломились, но жаба конечно душила и тут золото ассасинов подвернулось.

     Пушка получилась шикарная... черный ствол с золотой искрой, украшенный золотыми лилиями и с четкой надписью 'Последний довод короля' (на втором орудии была надпись 'Последний довод королевы'), с золоченым лафетом в виде льва готовящегося к прыжку и с шикарными передком и зарядным ящиком. В принципе это была совместная работа Пьера и наших с Александром симбионтов. Две тонны золота ушла на это безобразие в виде двух орудийной батареи, как с куста, но оно того стоило. Кстати когда информаторий пересчитал расчеты Пьера, то не нашел там ни одной ошибки, вот что значит кровь великого да Винчи.

     Но вот с доставкой были проблемы... Две пушки с зарядными ящиками и двойными транспортными передками (ствол перевозился отдельно), восемь фургонов с БК и расчетами, это был целый караван. Конечно можно было перебросить его в Кале через портал, но это было слишком опасно, по части соблюдения секретности. Идти морем в Кале было нельзя, Ла-Манш был блокирован Британской эскадрой, так что мы официально разгрузили корабль в Марселе и оттуда посуху двинулись в Париж. Учитывая, что было много противников нашего явления пред монаршим взглядом, я озаботился серьезной охраной.

     В число недругов входили гугеноты, испанская инквизиция, англичане и конечно герцог Орлеанский. По поводу герцога нас еще в Марселе предупредил граф Рошфор... Один из его агентов сообщил, что люди герцога, на пути в Париж, собираются отравить наших лошадей. Но тут их ждал облом, ибо в артиллерийские упряжки были запряжены не совсем обычные кони... Это были боевые гомункулусы Атлантов, которые внешне ничем не отличались от лошадей и могли потреблять жизненную энергию и от обычного фуража и даже от солнечных лучей, так что отравлять их можно было хоть на каждом водопое, любые яды им были до фени. В дорогу мы взяли с собой роту абордажников, батарею наших каронад на сухопутных лафетах, и роту Красной гвардии из Марсельского гарнизона (тут нам пришлось предъявить золотые знаки Магистров ближнего круга кардинала). В Марселе очень удачно появился Портос, который опять путешествовал от скуки и с радостью возглавил нашу батарею каронад. И вот начался наш очередной анабазис...

     Первый налет был абсолютно идиотским... в чистом поле на нас пошла в атаку разномастная конная лава каких-то оборванцев, которые рассеялись после первого же залпа мушкетов и мушкетонов нашей охраны. Пленный показал что группу дешёвых наемников, завербовал неизвестный заплативший двойными испанскими дублонами.

     Следующее нападение было гораздо серьезнее, на участке дороги проходившем через лес спереди и сзади нашего обоза, упали два больших дерева и с обеих сторон ударили залпы аркебуз и арбалетов, после чего хорошо вооруженные солдаты в кирасах и шлемах пошли в атаку, но мы были наготове... Защитное заклятие отразило пули и стрелы, каронады заряженные картечными унитарами снесли почти треть нападающих, залпы гвардейцев и абордажников тоже внесли свою лепту, ну а в бою 'белым оружием', гвардейцам кардинала и морпехам с 'Луки', равных не было. На этот раз нас почтили своим вниманием британцы, у которых было задание, уничтожить наши пушки и доставить на Остров образцы бомб и ядер к ним. Причем упор был на каронады. Остальное было так, по мелочам, только Портос развлекался вовсю, после того, как я рассказал ему про возможные попытки отравления наших лошадей, он устраивал проверку конюхов на всех постоялых дворах... Всех кто приходил поить наших лошадей, он заставлял отхлебывать из ведра, а отказавшимся, одевал это ведро на голову.

     Уже на подъезде к Парижу на нас было совершено на самом деле серьезное нападение, как эти гугеноты смогли сюда пробраться, да еще с артиллерией, это будет Служба кардинала разбираться, а мы приняли бой. Пули и ядра были нам не страшны из-за магической защиты, чуть позже Портос накрыл кулеврины протестантов бомбами, но вот с пехотой и конницей пришлось рубиться в серьез. Вражеских коней привела в полную панику Анна, выдав Волчье заклинание, а первые две атаки пехоты мы отбили огнем, но в третью атаку они вышли уже практически на рукопашную, но тут в тыл противнику ударили мушкетеры, проводившие рядом маневры и заявившиеся на шум битвы, это и было последним камнем на весах Судьбы.

     После не очень долгого победного финала, началось братание мушкетеров и гвардейцев, я по быстрому открыл в соседней рощице портал и вызвал с Хрустального острова небольшой обоз с сотней бочонков вина и сотней копченых окороков и праздник закипел в полную силу. А мы с пушками и абордажниками двинулись дальше и возле Сен-Клу, нас встретил сам герцог де Ришелье, который остался очень доволен нашими пушками (особенно он заценил надписи) и приказал казначею выписать нам боны Королевского банка на полтора миллиона ливров, после чего забрал пушки и отбыл на полигон, где должен был представить их королю. Правда пришлось ждать других лошадей ибо наши были 'отравлены' кознями герцога Орлеанского, который тоже собирался представить королю новую пушку, но как сказал кардинал, она с нашими не сравнится и наверняка снова с ней что-то случится (при этих словах Его Преосвященство ухмыльнулся в усы).

      Капитан-лейтенант д`Артаньян, командир Белой* роты королевских мушкетеров сделал невообразимую карьеру для гасконского кадета. Гвардеец роты де Дзесара, лейтенант Королевских мушкетеров, командир роты охраны королевы и все это буквально за год. Но гасконец не был простачком прекрасно помнил слова аббата д`Эрбле (в миру мушкетера Арамиса), о том, что 'чем выше гора гордыни, чем глубже пропасть разочарования' и еще он осознал всю глубину строф произнесенные как то графом Вольдемаром фон Штоф, бароном дю Марье: 'Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь'. Служба при монаршей особе, тем более, если она королева, весьма нелегка и зависит в первую очередь от настроения охраняемой особы. Анна Австрийская вспоминая о светлых романтических моментах связанных с Бекингемом была милостива и добра к капитану своей гвардии, но как только в воспоминания вкрадывались Лондонские неудачи мушкетеров, королева превращалась в злобную мегеру и тут очень вовремя пришло письмо от герцогини де Шеврез с просьбой помочь ее племяннику устроится в Париже, но для этого его надо было вытащить из тюремного замка в бордо и капитан-лейтенант испросив отпуск отправился туда.

      Виконт Рауль де Бражелон, был арестован за нарушение эдикта о дуэлях... Он вызвал на дуэль трех местных дворян и двоих из них ранил, но тут появился патруль городской стражи, и виконт попал в дворянскую камеру тюремного замка Бордо. Городской совет Бордо уже давно наладил некий дуэльный гешефт... Дела о дуэлях разбирались месяцами, все это время дуэлянты питались в тюрьме на свой кошт и еще был вариант выкупа за дуэлянта родственниками на поруки, и каждый раз сумма определялась индивидуально. Дворянская часть тюрьмы жила кстати довольно вольготно. Комендант замка (за долю малую) допускал до сидельцев ростовщика, который ссужал им суммы разных диапазонов, от выкупных, до так сказать провиантных. Тут прославился один маркиз, который заняв сто экю под закладную на дубовую рощу, вместо того, чтобы выкупиться из узилища, закупил на эти деньги вина и напоил всех заключенных и надсмотрщиков настолько, что всю ночь с воскресения на понедельник двери камер и даже тюремные ворота оставались открытыми, но никто не сбежал. Так сказать, граф Монте Кристо так и не заметил, что в его камере нет одной стены. В результате пострадал только ростовщик, так как оказалось, что его роща, равно, как и замок и другие угодья, уже давно заложены-перезаложены.

      Д`Артаньян заплатил двести экю за виконта и еще сто экю за некоего шевалье сидевшего в одной камере с Раулем и которого все время заключения снабжала деликатесами трактирщица, коими он по-братски делился с виконтом.

      А по дороге, когда виконт на радостях перебрал в кабачке по поводу освобождения, гасконец узнал тайну его рождения... Оказывается, виконт был сыном герцогини де Шеврез и графа де ла Фер, и больше всего он жалеет, что не может вызвать графа на дуэль, ибо считает свою мать герцогиню глубоко оскорбленной (хотя сама герцогиня, так не считала). И плюс еще одна печаль была в душе юноши... его предмет обожания Луиза де Лавальер уехала в Париж и он жаждал найти ее там, но и тут судьба поставила ему подножку, молодую красавицу почил своим вниманием король и виконту тут ловить было уже нечего.

      Ну а вот тут мушкетер решил подлечить воспаленную душу юного виконта старым, как мир способом... В корчме, где они остановились, была проездом рабочая группа Парижских этуалей из заведения 'Краная роза', элитного отеля для отдохновения Парижского высшего света. Три девицы с мадам и двумя угрюмыми зверовидными охранниками возвращались из замка одного герцога, где они были его подарком от друзей на именины.

     Гасконец быстро сговорился с мадам, заплатил оговоренную сумму, объяснил девицам сценарий и процесс пошел... За столом виконта и мушкетера очутились три проезжих виконтессы, бордо и анжуйское полились рекой и утром виконт проснулся с тремя грациями в постели. Смущенный Рауль сказал д`Артаньяну, что не знает, как ему теперь смотреть в глаза Луизе, после чего мушкетер рассказал ему, что Луиза сама хороша, а потом банкет продолжился и вторую ночь, виконт провел также, как и предыдущую и инцидент был исчерпан.

      А всю дорогу до Парижа гасконец расписывал Раулю Абордажные платунги графа де Штофа, куда требуются кадеты, так что вместо Парижа вся компания (вместе с этуалями) двинулась в сторону Марселя. Тем более, что неприметный человечек вручил мушкетеру письмо от аббата д`Эрбле, с просьбой прибыть в замок Ле в Марселе, где была морская база Германской роты Красной гвардии.

     

      *Белая рота Королевских мушкетеров - названа так по масти строевых коней

      После того, как пушка герцога Орлеанского благополучно развалилась на две половинки после первого же выстрела, а наши Большие Королевские Кулеврины победно отстрелялись поразив все цели, король охладел к артиллерии, отправил герцога Орлеанского под домашний арест и выразил удовольствие кардиналу. Узнав, что этих пушек только две и больше их не изготовить, король учредил Королевскую гвардейскую батарею и повелел поставить эти пушки перед Дувром, для салютационной и сигнальной стрельбы.

      А к нам в графство Штоф прибыл князь Вольдемар Качессофф, с вельми интересным предложением... В Архангельском городе, переставился богатейший купчина, он же княжич бастард, за которым осталось весьма солидное наследство и входящий в оное ледяной погреб с мехами чернобурки и горностая бы завещан нашему другу-композитору, но другие наследники были с этим не согласны и хотя все документы у князя были на руках, живым оттуда вернуться, ему было не суждено и тут он вспомнил о своих друзьях обладавших боевым кораблем и серьезным воинским отрядом. Короче, князь предложил за половину этой партии мехов, помочь вывезти их во Францию. Девчонки услышав про меха, сразу объявили о том что они немедленно едут с князем в Тартарию, да и мы были не против подышать воздухом Исторической Родины. И тут нас почил своим визитом граф Рошфор, который от имени кардинала, попросил нас принять предложение князя, так как оно будет хорошим прикрытием, нашего главного задания в Архангельском городе, личного задания Его Высокопреосвященства и задание было весьма своеобразным... На некоем подворье в тайном лабазе неких мутных личностей, хранится так называемый 'Сундук патриарха' в котором находятся артефакты и документы могущие ввергнуть в бездну все современные христианские концессии, вот так, не больше, не меньше. Наша задача любыми путями добыть этот сундук, но мы должны поклясться на кресте и библии, что ни под каким видом не попытаемся ознакомиться с содержимым этого сундука, то есть нечто похожее мы уже делали, но тут было добавлено, что просить мы можем при успешном выполнении задания, что угодно, что точно обещал кардинал, так это то, что моим землям будет дано герцогское титулование. Ну что же, в путь дамы и господа...

      Пошли мы естественно на 'Луке', преобразившимся в открытом море в небольшой ганзейский галеон, но вот что было нашим засадным полком, так это галеон 'Святой Лука' под скрытом, мы сделали себе кораблик артиллерийской поддержки, про который никто не знал, кроме естественно нас и набранной на наших запортальных землях команды естественно прогнанной через Заклятие верности. Кораблем командовали Сашка с Анной, на нем было две дюжины Аделаид и пол сотни каронад, плюс две роты абордажников с нашим вооружением. То есть этот наш кораблик мог выйти против любой местной эскадры и победить. А на нашем 'Луке' в поход собирались идти вместе со мной и Миледи, конечно же князь Качессофф, капитан-лейтенант д`Артаньян и молодой кадет абордажной роты, виконт де Бражелон. Князь, восхищенный моей шуткой по поводу его рассказа про то, что двух служанок в его усадьбе звали одинаково... Я тогда ему сказал, что было бы еще хуже, если бы одинаково звали жену собаку и служанку, то есть зовешь одну из них, а приходят все три. Вольдемар потребовал, чтобы я переложил это на стихи, а он сделает из этого арию для своей новой музыкальной комедии. Дело в том, что в одном парижском салоне, я на глазах композитора, сдуру выиграл стихотворное буриме и теперь он был уверен в моем стихотворном даре. Ну что же, пришлось соответствовать. Итак, песенка герцога...

     

      Средь виноградников и нив, веселый герцог жил

      И кроме славного вина, охоту он любил

     Рулли-рулло, рули-рулло

     И кроме славного вина, охоту он любил

     

     Себе собаку приобрел, таков его каприз

     Собака Гердою звалась, летела словно стриж

      Рулли-рулло, рули-рулло

     Собака Гердою звалась, летела словно стриж

     

     Еще служанку захотел наш герцог завести

     И тоже Гердою звалась девица из Креси

      Рулли-рулло, рули-рулло

     И тоже Гердою звалась девица из Креси

     

     В свой замок он привел жену, но так сложилась масть

     Его жена была мила, но Гердою звалась

     Рулли-рулло, рули-рулло

     Его жена была мила, но Гердою звалась

     

     И стало в замке тяжко жить куда ни прсмотри

     Зовешь кого-нибудь из них приходят сразу три

     Рулли-рулло, рули-рулло

     Зовешь кого-нибудь из них приходят сразу три

     

     Пол года герцог наш страдал, ну а потом решил

     Служанку и жену прогнал, собаку утопил

     Рулли-рулло, рули-рулло

     Служанку и жену прогнал, собаку утопил

     

     Князь творил прямо на палубе и когда он несколько раз исполнил эту песенку аккомпанируя себе на виалоне, матросы запомнили слова и мотив, несколько раз исполнили ее в портовых тавернах и песня ушла в народ. Что было интересным, так это то, что все были уверены, что эта песенка про герцога Орлеанского, так как его жену звали Габриэлла. А потом появились и продолжения этой песенки, причем весьма нецензурные, в которых участвовали конюхи и садовники. Так что князь, с огромным сожалением решил не вставлять эту песню в свое новое произведение.

     Двухмачтовый парусник со слабой артиллерией (таким виделся стороннему взгляду наш 'Лука'), но раздутыми боками намекающими на объемистый трюм, привлекали пиратов и корсаров всех мастей (британские патрульные корветы, я так же приказал считать пиратскими). 'Лука' шел не обращая внимания на сигналы с подозрительных бортов, но как только супостаты делали выстрел поперек курса, из небольшого облака тумана сопровождавшего нас в некотором отдалении, гремел мощный залп, которого как правило хватало для отправки наглеца на дно (в тумане скрывался 'Святой Лука'). После третьего победного Сашкиного залпа, мне стало завидно и я потребовал следующих охочих до моих трюмов негодяев предоставить мне, это был британский корвет, потребовавший остановиться для досмотра и получивший наш бортовой залп, причем с 'золотым попаданием', одно из наших ядер попало в крюйт-камеру. Но тут на шум канонады заявилась целая эскадра из трех больших многопушечных кораблей HMS и пары фрегатов и тут мы уже вступили дуэтом, причем спонтанно подняли на мачтах, специально заготовленные влаги РККВМФ. Когда все британцы пошли ко дну, либо просто прекратились в плавающие щепки, Сашка проорал им с мостика 'Святого Луки' - 'Это вам за Севастополь и Кронштадт* суки !'

      В Северном и Норвежском море, мы потопили несколько непонятных викингов, но рано или поздно, нашим глазам открылась Двинская губа. 'Святой Лука' ушел под полный скрыт, а 'Лука' обогатив портовых дьяков и мытарей на несколько золотых пристал к берегу Архангельского города. В Северной Руси у кардинала не было шпионов, такое вот упущение и из всей информации у нас было только имя владельца лабаза Иван Артамонов сын Анкифиев. Я разделил нашу команду на три группы... Первая изображала голландских купцов жаждущих закупить рыбью кость и березовый деготь, тут я со спокойной душой перевесил все на боцмана Мартена, (который в свое время умудрился продать рыбу Тулонским рыбакам), вторая изображала свиту князя Качессоффа, включающая в себя двух стряпчих, д`Артаньяна и платунга абордажников и занялась проблемой его мехового наследства, а третья в лице моем и Миледи, занялась поисками хозяина лабаза. Первым делом мы решили выйти на местный криминал, для чего пошли на рынок ну а дальше все пошло по накатанной тропе... Пойманный на горячем карманник, его дружки попытавшиеся ограбить парочку немчинов, ибо пожилой мужчина и мальчик подросток (это были наши личины), ну и в конце концов беседа с их паханом дала нам нужную информации и что было особенно интересно, ледник где хранилось наследство нашего друга композитора находился там же по соседству.

      Как показал покойный пахан (свидетелей расследования мы в живых не оставляли, ибо слишком крутые дела тут заворачивались), солидный купчина Иван Артамонов сын Анкифиев, был на самом деле одним из руководителей местного сообщества 'Ночных парикмахеров' и держал местный общак и плюс к этому создал нечто вроде 'камеры хранения' для товара, который по каким либо причинам должен был вылежаться. Внедриться туда было мало реально, но попробовать было можно. Во время допроса мелькнуло имя негоцианта Румелиуса из Копенгагена, который имел общие дела с Артамоновым и только недавно отбыл восвояси в Копенгаген, и были еще заветные перстеньки бывшие как бы паролями. И вот, на рассвете в порт вошел солидный 'купец' под голландским флагом и с него сошел на берег вальяжный купчина в сопровождении пяти угрюмых дуболомов и направился прямиком к подворью Ивана Артамонова (под личиной купца был естественно я). Криминальному авторитету был предъявлен перстень и озвучена просьба, о принятии на ответственное хранение пол дюжины сундуков, за отдельную плату, которую гере Артамонов заломил безбожно, но на что я согласился с условием того, что мне покажут место хранения, где я естественно оставил портальный маячок ибо искомый объект был в этом подвале. Сами сундуки были с секретом... если не санкционировано открыть крышку запертую на не очень хитрый замков, то в сундуке окажется еще один сундук, но стальной, а вот под ней будут луковицы голландских тюльпанов, но самое главное, что при несанкционированном открывании сундуков из них выделялся бесцветный сонный газ отложенного действия из арсенала Атлантов, вырубавший клиента на сутки (если не применить антидот).

      В этот же день корабль отбыл из порта, а ночью посмотрев в портал в режиме зеркало мы увидели подвал усеянный спящими телами, не удержались разбойнички, залезли в сундуки, когда голландец уплыл. Этой же ночью мы вошли через портал в лабаз, изъяли 'Сундук патриарха' который был в том же подвале, несколько сундуков с драгоценностями, парочку своих же сундуков и тела троих холопов пахана. Главное задание было выполнено, но оставались еще меха нашего друга...

     

     *Летом 1919 года британские торпедные катера и самолеты неоднократно атаковали Кронштадт. Была затоплена база подлодок 'Память Азова', были потери в живой силе. Положение спас эсминец 'Гавриил' вступивший в бой и потопивший часть торпедных катеров.

     

     

      Скандал на утро в столице Северной Руси был знатным. Иван Артамонов зарубил управляющего и двух собак, пока его не скрутили братья. Стало ясно, что ночью трое слуг и их сообщники обнесли тайный лабаз и у них были сообщники с телегами. Выяснилось, что на рассвете по этой улице проезжали бочки ассенизационного обоза и за ними началась охота, но как оказалось безуспешная, боевые холопы Артамонова разбили все поганые бочки в городе, но так ничего и не нашли, кроме побоев от возмутившихся жителей и еще теперь всех дворовых Артамонова называли не иначе, как говнюки. И тут еще в подьяческой избе вспыхнул скандал... Там сошлись в схватке наследники мехового погреба, к сваре присоединилисьстряпчие, подъячие, охранники и стрельцы. Постепенно к ним стали подтягиваться подкрепления и после того, как воевода прислал дополнительную сотню стрельцов и д`Артаньян, князь и их люди отступили в порт, на рейде из туманного облака величаво выплыл большой галеон под Мальтийским флагом и дал предварительный холостой залп, это был 'Святой Лука'. Его артиллерийские палубы превосходили по мощи всю артиллерию местного гарнизона и воевода Архангельского города решил порешить дело миром, тем более, что буквально час назад ему передали от имени князя Владимира Качесова пару уважительно увесистых кис с золотом. Меха погрузили на галеон и он неожиданно быстро подняв громаду парусов ушел к горизонту. Мы тоже стали готовиться к отходу, но тут один из моих местных агентов-мальчишек, которые за серебрушку в день снабжали меня полнейшей информацией, сообщил мне, что Бык (такое у Артамонова в городе было прозвище), отправил черных почтовых голубей, а они летают только на эскадру Гнилого Ганса, флотилию местных флибустьеров, которые не трогают Архангелогородские корабли и корабли торгующие здесь и посему периодически заходят в порт что либо продать из добычи и прикупить провизии и пороха. Официально у них был контракт с Артамоновым на охрану его судов и эскадра состояла из дюжины хорошо вооруженных фелюг и шхун, и несла на борту под тысячу головорезов. Ну что же, значит повоюем.

     От самой Двинской губы, за нашим нашим 'Лукой' имевшим вид скромного купца, постоянно тащилась какая-то шнява, с которой периодически взлетали черные птицы. Мы конечно могли их снять прямо в полете, но не стали ибо все уже знали и ждали этого. Накануне я с группой своих абордажников перешел через портал в Архангельск город и под личиной городовых стрельцов, замел старшего приказчика Артамонова и вытащил из него всю информацию. Оказывается было несколько свидетелей в разных местах, совместив показания которых Бык понял, что за ночными событиями стоит голландский корабль и назначил за ним охоту.

      Охотнички встретили нас у устрова Моржовец выйдя из Мезенской губы и пойдя на нас нагло развернувшись полумесяцем, ну что же судари корсары Белого моря, вы хотели боя, так вот пожальте. Первый выстрел сделала кормовая Аделаида превратившая в столб пламени корабль-шпион следивший за нами всю дорогу. Потом мы развернулись к флибустьерам правым бортом приняв свой истинный вид а из стандартного туманного облака, на фланге пиратов появился 'Святой Лука', над обоими нашими кораблями, гордо реяли бело голубые флаги с красным серпом и молотом (для команд это был знак того, что пленных в этом бою брать не надо). И пошла боевая потеха. Пол часа хватило на расстрел пиратской эскадры и погоню за парой уцелевших беглецов, не надолго уцелевших.

      В Кале нас встретил граф Рошфор с целым гвардейским полком. Нет я понимал что мы везем ценный груз, и девчонки сказали, что от сундука, так и пышет магией, но полк охраны, это на мой взгляд был перебор, на что хмурый граф сказал, что полка как бы и немного, ибо обстановка в последнее время накалилась, так как герцоги и принцы собирают Крестовый поход против Алжирских пиратов и король его одобрил и сам же решил его возглавить и теперь наемники и ронины, буквально наводнили все дороги Франции и большинство из них, гугеноты, а кардинал последнее время чувствует себя приболевшим, а отец Жозеф и вовсе куда-то уехал. И один из агентов Рошфора, кстати недавно исчезнувший, как многие другие, сообщил, что Мария Медичи, вернувшаяся недавно с разрешения короля в Париж и поселившаяся в Люксембургском дворце, хочет отравить каких то двух новых графов, которые ей испортили какую-то игру и есть общее ощущение, что это граф де Штофа, барон дю Марье и граф де Балк, барон дю Мехс, то есть мы любимые, вот такте дела. Но служба есть служба и мы сдав сундук графу и попросив его сопроводить заодно до Парижа князя Качессоффа с его мехами, откланялись и вернулись на 'Луку', который поднял якоря и отбыл в Марсель, мы же предварительно сказав капитану, что остаемся в Кале, ушли под скрытом в портал и через час уже ужинали в Белом дворце, новой Сашкиной резиденции.

     

      В Сашкином графстве, у нас среди лесов, вокруг заброшенного охотничьего замка, сформировался целый Военный городок. В связи с Крестовым походом, король объявил военную реформу и Красные полки, реорганизовывались в роты и гвардейцев просто увольняли, вот граф де Балк, барон дю Мехс и решил подсуетится и всех годных с его точки зрения для строя отставников забирал к себе в Егерскую дружину, ибо егерей для охоты, любой дворянин, мог держать сколько угодно, ну а то что эти егеря были вооружены лучше любых гвардейских платунгов, так это личное дело местного суверена, так сказать любой каприз, за ваши деньги.

      И тут в графство Марье прибыл Королевский курьер, с письмом, где было сказано, что граф де Штоф, барон дю Марье, граф де Балк, барон дю Мехс, графиня Шарлотта де Баксон и графиня Анна де Монфуа, приглашаются на Большой прием в Лувр, по поводу присвоение графству де Штоф, герцогского статуса и жалования графу де Штоф, герцогского титула. Да, неплохой карьерный рост для комсомольца из дворян, и кардинал таки держит свое слово, но у всех нас, тем не менее были плохие предчувствия. Королевского курьера, маркиза де Муара, наши дамы сразу же взяли в оборот, очаровали и приветили, уговорили остаться на обед, я подарил ему дорогущий восточный кинжал из нашей сокровищницы, а Сашка вручил маркизу не менее дорогие седельные пистолеты, графинюшки разохались, что как же они без подарка и преподнесли маркизу раззолоченную легкую кирасу и такой же шлем. Двумя изюминками на десерте, были гостящие у нас проездом две виконтессы (медовые ловушки из нашего *СМЕРШа), так что маркиз поплыл и рассказал нам все что знал ли почти знал, без утайки. В Лувре вовсю верховодили Королева Мать и герцог Орлеанский, королю нездоровилось, королева Анна отстранилась от политики, тем более, что по непроверенным слухам, у нее завязался роман с капитаном ее гвардии, всем известным гасконцем д`Артаньяном. Еще при дворе появился молодой герцог де Гиз, возвращенный из ссылки и ходят слухи, что именно он возглавит Крестовый поход вместо приболевшего короля, чем очень не доволен герцог Орлеанский, который снова теряет, восстановленное было влияние при дворе. А кардинал не выходит из Пале-Рояля и по слухам серьезно болен. После появления в Лувре Марии Медичи произошло несколько необъяснимых смертей, самой громкой из них была смерть камердинера королевы Анны Ла Порта выпущенного накануне из Бастилии. По официальной версии он подавился сливой и задохнулся, но был слух, что он отравлен. А еще при Лувре появился так называемый Священный легион, гвардейская часть набранная из участников Крестового похода и подчиняющаяся королеве матери и герцогу де Гизу. Так что атмосфера в Париже тревожная и явно грядут перемены. Но зато у нас появлся агент в Лувре, ибо маркиз остался у нас ночевать и виконтессы из СМЕРШа, его элементарно вербанули.

      Ну что же... В Париж медам и месье, в Париж !

     

     *СМЕРШ - мы организовали свою собственную спецслужбу, набрав ее из знакомых девчонок графинюшек из Черной розы, наиболее шустрых абордажников, уволенных за излишнюю инициативу сотрудников Красной гвардии, и кое кого из аборигенов Острова. Все они естественно прошли Магическую привязку Верности, а базу мы им устроили в придорожном трактире 'Веселый каплун' на границе наших земель и на перекрестке с Парижской дорогой. Трактир состоял из самого трактира и двух гостиниц, одна из которых и была помещением Конторы. Сами по себе проезжие купцы и дворяне были полезным источником информации, и курьеры либо агенты, тут не привлекали внимания, да и вербовку тут удобно было проводить. Не минули нас и Ночные парикмахеры... Благостный старичок в одежде небогатого стряпчего, в сопровождении троицы головорезов, заявился к 'хозяину' трактира Жаку Пузану и предложил защиту всего за пятьдесят пистолей в месяц. Жак Пузан, бывший боцман с одного из наших судов, списанный на берег по ранению, скрутил незваных гостей, выбил из них адрес их логова и мы проведя молниеносный рейд, украсили Черную рощу, что возле болот, гирляндой висельников. Потом спутник засек небольшое войско в составе двухсот конных, двигавшееся в нашу сторону по лесным дорогам. Тут уже развлеклись наши егеря... банда из наемников и непонятных личностей криминального вида была вырезана под ноль, а следы боя скрыли окрестные болота. Больше наш трактир никто не тревожил (кроме пьяных проезжих дворян естественно, но куда уж без них).

     Мы ехали на Большой прием и когда наша кавалькада подъехала к Лувру, у меня в голове зазвенел тревожный звоночек, вокруг Лувра буквально кишели наемники с шевронами Священного легиона и судя по всему это были швейцарцы. Свита у нас была небольшая, четыре адъютанта и четыре фрейлины, впрочем фрейлины были из выпускниц Черной розы. Свита осталась на улице и перебазировалась в дом, который заранее купил СМЕРШ, где уже располагался дежурный платунг абордажников и был портальный выход Егерских казарм. Как говорится на всякий случай, а случай бывает всякий.

      Мы вошли в Большой зал приемов и стали раскланиваться со знакомыми. И первое, что мне бросилось в глаза, что помимо традиционных дворцовых стражников с церемониальными двуручными мечами, вдоль стен стояли кирасиры Священного легиона с протазанами, а вот мушкетеров вообще не было видно.

      Первым к нам подошел д `Артаньян, он дружески с нами поздоровался и прошептал мне на ухо - 'Не пейте вина граф', потом нас поприветствовал мрачный, как туча герцог Орлеанский и посоветовал тоже самое.

      Ну а потом началось торжество, немного бледный и явно себя не очень хорошо чувствующий кардинал вышел в зал вместе с королем и объявил, что его величество, за особые заслуги перед короной, жалует землям графа де Штофа, статус герцогства и граф де Штоф отныне титулуется, как герцог де Штоф. Сразу же посыпались поздравления, а по залу пошли лакеи с подносами уставленными кубками с вином и герцог де Гиз, не отходящий от королевы-матери провозгласил тост за короля и нового герцога, симбионт внутри меня прям таки выл от тревожных предчувствий, перед глазами побежали строки говорящие о том, что содержание яда в воздухе увеличивается, но было поздно.

      Все радостно подняли бокалы и отпили из них, я не почувствовал в вине никакого яда, но внезапно слегка зазудила и потеплела рука в которой я держал кубок и я понял (с подсказкой симбионта естественно), что отравлены были крохотные зубцы-иголочки на его ножке. Нет, нам это не могло принести вреда, ибо новая маго-защита спасала и от яда, и от пули, и от удара протазаном. И сразу же после этого тоста король, кардинал, герцог Орлеанский и еще ряд вельмож, стали оседать на пол, бледнея и покрываясь зелеными пятнами. 'Черная мандрагора, старый яд Римских князей' - сказала Шарлотта и тут же герцог де Гиз воскликнул, показывая на нас и почему-то на королеву Анну: 'Держите отравителей!'. Вокруг королевы Анны сгрудились мегеры из свиты королевы-матери и куда-то утащили, а легионеры размахивая протазанами бросились на нас. Мы заранее обговорили пути отхода и пока мы с Сашкой отобрав мечи у парочки королевских стражников, весело рубились с легионерами, наши девушки отступили за портьеры перед оконной нишей и ушли в портал. А мы с Александром веселились, отрубая церемониальными мечами, которые мы малость подмагничили, древки протазанов, и нанося наиболее шустрым противникам легкие раны, тут к нам прорвался откуда-то взявшийся гасконец и занял позицию рядом с нами и я решил что пора показать третью часть Мармезонского балета, под названием герцог и граф сдаются. Тем более, что очень вовремя королева-мать встав перед легионерами сказала нам величаво задрав подбородок: 'Отдайте ваши клинки месье и я, как регентша престола, гарантирую вам справедливое расследование и решение Королевского суда.

      Нет, все-таки харизмы у старой волчицы навалом. Мы отсалютовали мечами, я ткнул локтем Д`Артаньяна дабы он следовал нам и три меча легли к ногам Великой отравительницы. Что интересно, придворные шпаги сияющие золотом и драгоценными камнями, у нас не отобрали, а швейцарец, с нашивками капитана Священного легиона, снял каску, отбил воинский поклон и поблагодарил за честь скрестить с нами клинки.

     

     

     С нашего последнего посещения Бастилия практически не изменилась. Командовал тут все тот же Губернатор, милейший Шарль Леклерк дю Трамбле, и даже сержант стражи был тот же, который участвовал в знаменитой пирушке. Нас отвели в те же роскошные тюремные апартаменты и еду нам принесли из того же кабачка. Я традиционно сунул служке из кабачка несколько золотых за обшлаг и приказал наполнить две корзины вином и колбасами и доставить их дежурной страже от имени герцога де Гиза, и так отныне делать каждый день, но говорил настолько громко, что сержант меня услышал.

      После визита к нам канцлера Сегье, сохранившего свое место при новом дворе и двух часов наших изощренных издевательств над ним (я например спрашивал, тяжело ли ему при его геморрое ездить верхом, а Сашка спрашивал от кого беременны все горничные и кошки в его доме), больше допрашивать нас не спешили, ибо у новой власти и без нас хватало дел, видимо казнь отравителей короля решили отложить до более сильного укрепления собственной легитимности. А новости по маго-почте шли лавиной... Власть в королевстве теперь выглядела следующим образом... Малолетний король, регентша Королева-мать Мария Медичи, Первый министр и командующий Священным Легионом герцог де Гиз. Мушкетеры были переведены в линейные войска и отосланы в гарнизоны на Испанской границе, а их место заняли Легионеры де Гиза. Сам Крестовый поход видимо спускался на тормозах. А главной политической новостью было возвращение Ля-Рошели автономии и заключение мира с Германским Протестантским Союзом. Это многим не понравилось и по слухам несколько герцогов и принцев стали создавать в Орлеане Католическую Лигу Святой Веры, там кстати задержались высланные на испанскую границу мушкетеры, кроме тех, кто осели в нашем Военном городке в котором объявились Портос и Рошфор, так что дела закручивались интересные.

      Но тут по маго-связи пришло срочное сообщение... Из явочной квартиры Черной Розы в отеле Муа, которую курировала Шарлотта, голубиной почтой сообщили, что к ним явилисьКонстанция Бонасье, кастелянша королевы Анны и мадам де Лануа, верный и не глупый агент Службы кардинала в Лувре, и сообщили, что королеву везут Бетюнский монастырь, где был филиал 'Черной розы', о чем нынешние власти не знали, и где сейчас наверняка скрывалась начальница Черной розы, мадам Франсуазе Барбезер де Шемро вместе с отцом Жозефом, и самым тревожным было то, что королеву сопровождает большой конвой легионеров, который станет гарнизоном в монастыре, который королева-мать решила сделать секретной Бастилией. И есть информация, что королева в Бетюне долго не проживет... типа здоровье не позволит.

      А тут еще прибежал расстроенный дю Трамбле, которому сообщили что герцог де Гиз, назначил нового губернатора в Бастилию и он скоро заявится с новым гарнизоном, так что вопросы требовали срочного решения.

      Я попросил по маго-связи Миледи и Анну поставить портальные метки на улицах ведущих к Бастилии и держать наготове несколько платунгов абордажников переодетых в швейцарских гвардейцев, а на спутник ушла команда активного слежения за подходами к Бастилии и за Бетюнским трактом. А на Бетюнский тракт отправилось четыре роты бывшей Красной гвардии, ныне егерей графств Балк и Штоф, с ними поехала Миледи, которая определила с капитанами рот места засад, расставила в местах засад портальные маяки и через них вернула роты назад.

      А потом мы стали утешать д`Артаньяна, у которого были с Анной Австрийской нежные отношения и обещать, что поможем ему спасти королеву.

      А тут новости снова посыпались одна за другой... Сначала примчался дю Трамбле и сообщил, что новым губернатором Бастилии назначен де Орильи, сын лютниста и фаворита герцога Анжуйского, и что это ярый враг дю Трамбле и теперь дю Трамбле живьем из Бастилии точно не выйдет, но мы успокоили губернатора и сказали, что он может не волноваться ибо брата Серого Преподобия, мы в беде не оставим. А тем временем де Орильи, в сопровождении полусотни легионеров, пяти сержантов и двух лейтенантов направлялся к Бастилии по улице Сен-Жермен, но малость не дошел, ибо из переулков по ним ударили картечью мушкеты, сдвоенные пистолетные залпы и под конец на них ринулись платунги швейцарских гвардейцев и в считанные минуты добили выживших, пленных они не брали, после чего снова растворились в переулках.

      Королева-мать и герцог-министр провели расследование и выяснили, что во первых новый гарнизон Бастилии перебили швейцарцы, во вторых, между швейцарской гвардией и легионом были раньше некоторые трения, а в третьих недавно рота швейцарцев у которой кончился контракт, отправилась восвояси на родину и видимо это их работа. А герцог де Гиз посетил Бастилию, оценил порядок царящий там, особенно ему понравилось, что все стражники и надсмотрщики, при его появлении кричали - 'Да здравствует герцог' (по моему совету). Потом де Гиз возжелал посмотреть как содержаться отравители и увидев нас грязных и оборванных в неприглядной камере (также по моему совету), выразил дю Трамбле полный респект и уверил его в том, что лучшего губернатора Бастилии не надо, а по поводу нас, как выяснилось следствие закончено и через пару недель нас ждала Гревская площадь. А мы переоделись, вернулись в свою камеру и закатили пирушку, по идее прощальную, ибо пора было отсюда уходить.

     

     

      Побег прошел вполне штатно. К дю Трамбле прибыл канцлер Сегье со стражей и предъявив бумагу подписанную принцем-министром, увез королевских отравителей на допрос в Лувр, как он сказал к королеве-матери.

      Наша кавалькада торжественно выехала из ворот крепости, завернула за угол где уже гостеприимно мерцал портал видимый только нам (д`Артаньяна на всякий случай вогнали в крепкий сон) и оказалась в Новом Военном городке на Острове. Когда количество наших абордажников и егерей стало увеличиваться, мы в большой изолированной долине на Острове Хрустальной горы, создали кондоминиум под названием Новый Военный городок. Там был наш дворец, Отель (в смысле гостевой дворец, а не гостиница), храм, который освятил епископ де Эрбле (растет Арамис), трактиры, казармы, шато для старших офицеров, большой учебный полигон, бордели с сословным разделением и несколько селений, куда мы переселили три десятка наиболее трудолюбивых семейств пейзан со своих земель, естественно прочистив им магией мозги. Так что с провизией было все нормально, тем более что земля тут родила четырежды в год. В Новом Военном городке дислоцировался полк Красных егерей (бывшие гвардейцы кардинала), полк Зеленых егерей (из наших герцогских и графских пейзан), рота Королевских мушкетеров (рота д`Артаньяна которая по дороге на испанскую границу завернула в наши графства), полк Морской пехоты (из абордажников) и Артиллерийский полк в составе шести батарей Аделаид и восемнадцати батарей каронад. И 'Луку' мы переместили в гавань Острова, от греха подальше, а то испанская инквизиция стала нарезать круги вокруг него.

      ***

     

      Королева Анна знала что ее везут на смерть, это было видно по глазам двух мегер из свиты старой отравительницы, с отвратительными острыми подбородками и губами все время сжатыми в ниточку, которые поочередно менялись в ее карете и еще это было видно по неуважительно-равнодушному поведению охраны, состоящей угрюмых гугенотов и странных итальянцев. Внезапно впереди раздался какой то шум, затем забухали выстрелы. Охранники скакавшие рядом с каретой поскакали вперед, мегера выхватила из складок своего черного дорожного платья маленький пистолет и высунулась в окно, а королева услышавшая шум со своей стороны обернулась и решила, что ей все это сниться. К карете со стороны редкого перелеска скакала цепь всадников в голубых плащах и сначала она узнала высокую фигуру и длинный нос лейтенанта Сирано де Бержерака, а потом вперед вырвались три всадника, это был капитан-лейтенант ее мушкетеров граф д`Артаньян в мушкетерском плаще и Констанция Бонасье с мадам де Лануа в мужских костюмах всадников. Анна скорее почувствовала, чем заметила, как мегера поворачивается к ней от окна и она сквозь секретный разрез в платье, выхватила закрепленный в подкладке тонкий испанский стилет и вонзила его под ненавистный подбородок, что бы лезвие вошло прямо в мозг, как учила ее в Мадриде дочка повара охотничьего домика Педро, который был когда то моряком в Новом свете.

      Анна другой рукой перехватила руку с пистолетом и развернула его в сторону окна, в котором показалась рожа одного из итальянцев и пальцы уже мертвой мегеры в агонии нажали на курок и рожа исчезла. А потом с обоих сторон замелькали голубые плащи. Любимый гасконец открыл дверь и крикнул - 'Ваше величество, вы свободны!' и прошептал, ты свободна Анна.

     

      ***

      Как же я орал на д`Артаньяна, когда он вернулся надутый от самодовольства. 'Граф, вам был дан строгий план действий, и что же делали вы ? Вам было сказано, перегородить дорогу деревом, изобразить частью людей разбойников, разыграть бегство и только потом ударить и в шумихе, спасти королеву. А вы все сделали с точностью наоборот. Срубили дерево и сразу бросились в атаку. Зачем же тогда деревья рубить. Из за вашей дурной лихости и спешки могла погибнуть королева'.

      Гасконец краснел, бледнел, хватался за эфес шпаги, крутил усы, но надо отдать ему должное признал свои ошибки, извинился и поклялся больше так не делать. Но тут нас прервали новой вестью, Бетюнский монастырь был в осаде.

      Картинка со спутника была вполне себе батальной, там только что закончилась очередная атака и перед северными и южными воротами монастыря лежали несколько десятков тел, а отошедшие войска затеяли перегруппировку, судя по всему, чтобы ударить по западным и восточным воротам. Бетюнский монастырь представлял собой крепость с четырьмя воротами, высокими стенами с зубцами, машикулями и валгангом, где могли разъехаться два всадника, плюс артиллерия, которой у осаждающих не было. Учитывая, что в монастыре был филиал 'Черной розы', там была сотня курсантов, пол сотни персонала, и две роты Красной гвардии, одна штатная, а одна из добравшихся сюда гвардейцев из расформированных частей. Осаждали монастырь пара сотен Парижских легионеров из Священного легиона, легко узнаваемых по белым плащам и под две тысячи явно германских наемников.

      По двору в сопровождении двух гвардейских капитанов бодро расхаживала начальница Черной розы, мадам Франсуазе Барбезер де Шемро, отца Жозефа видно не было. Я послал ей через портал подмагиченного голубя с запиской, где предупредил о маневрах противника сообщил, что скоро будет помощь.

      На наших Французских и Заморских территориях, было уже порядка шести тысяч штыков, обученных и проведенных через Рамка маго-памяти, после чего они получали и нужные навыки и привнесенную верность Сеньорам, то есть нам и нашим графинюшкам. Артиллерия не считая корабельной, насчитывала 24 Аделаиды и 72 каронады. Шарлотта и Анна пребывая в Бетюне, очень удачно, оставили в крепости и в окрестностях несколько портальных маяков и пришла пора их использовать.

      Открывать тайну портала основной массе войск я не хотел и посему пришлось нашим колоннам покрутиться по лесным дорогам обустроенных в лесной долине на Острове.

      И перед рассветом шеренги гвардейцев кардинала в новеньких плащах с повышенной защитой, появились в тылу осаждающих, плюс к этому в монастыре из подвала вышли две сотни абордажников (будто бы из подземного хода). Мушкетеров оставили в действующем резерве в старом Военном городке в герцогстве, так как у них была своя задача.

      Первыми заговорили ружья абордажников со стен монастыря, выбивая всех офицеров, первым пал командующий силами противника, младший сын адмирала Колиньи, того самого вождя гугенотов, единственного члена семьи уцелевшего после Варфоломеевской ночи, представляю, что бы он наделал после штурма, будь это обычный монастырь. А потом ударили пушки и враги очень быстро закончились, а заключительным аккордом была атака гвардейцев в конном строю.

      Из допроса немногих уцелевших пленных выяснилось откуда взялось такое столпотворение под стенами Бетюнского монастыря... Когда из Парижа королева-мать и герцог де Гиз посылали отряд, дабы занять обычный, но почему-то охраняемый какой-никакой стражей женский монастырь, где по слухам была секретная тюрьма кардинала, они решили что двухсот легионеров хватит, но тут со стены заговорили пушки. Канонаду услышал Колиньи проходивший мимо со своим отрядом, который вел в Париж и на свою голову присоединился к осаде.

      Когда под праздничный перезвон колоколов местного храма мы въехали в крепость, нас встретил отец Жозеф, который во время боя вел службу. Наш куратор очень изменился после гибели своего друга и покровителя, он осунулся, постарел и взгляд его уже не пронзал окружающих, как ночной прожектор.

      Я послал патрули по окрестным селам, чтобы собрать пейзан, для захоронения еретиков покусившихся на святое место, девушки пошли общаться со своими знакомыми а мы с отцом Жозефом и мадам де Шемро уединились в келье директрисы для обсуждения ситуации. Первое что я предложил, эвакуировать монастырь в мое герцогство. У меня в самой чащобе одного из моих лесов, стояла старая крепость, где некогда была база егерей, которую я перевел на остров и которая для обороны была на порядок лучше монастыря, на том и порешили и мадам Франсуаза пошла собирать своих людей, а отец Жозеф сначала ушел в себя, а потом поднял на меня глаза, в которых я увидел тот давний взгляд и произнес следующее: 'Герцог, я знаю что вы из тех пришельцев из неведомых далей, кто нарушит нить нашего бытия, но может ее сохранить и я знаю, что у вас и ваших друзей есть выход в другой мир, вернее я чувствую это в вас и в графе, потому что я сам пришелец из других времен. Сейчас, когда погиб Арман, я потерял смысл к прошлой жизни и хочу теперь просто молиться. Я рукоположен, как архиепископ и я знаю, что у вас в том мире есть храм, разрешите мне служить в нем. К сожалению ни вам ни мне нет дороги назад, так сказал мне Голос, когда я упал на своей сбитой врагами летающей машине на остров в океане и был схвачен дикарями и принесен ими в жертву, но когда они разожгли огонь под жертвенным камнем, я услышал Голос и после вспышки боли попал сюда, проснувшись в теле дю Трамбле, во время осады Амьена в 1597 году, и у меня открылся дар предвидения своей судьбы и дар видения поступков некоторых людей и ореола их характеров.

      На меня по маго-связи вышел Сашка и рассказал, что наконец наладил 'Магические рамки' и теперь люди, проходящие сквозь портал, будут видеть то, что мы захотим, чем сильно упростил эвакуацию.

      Через день после окончания эвакуации, отряд Священного легиона прибывший в подкрепление осаждающим не обнаружил ничего, кроме догорающего монастыря и свежих могил.

      На роскошной веранде Двора Королевы Анны (так теперь называлось здание отведенное Анне Австрийской в Новом Военном городке) проходило секретное совещание, хотя для секретного совещания народу было многовато... Мы с графинюшками, отец Жозеф, мадам Франсуазе Барбезер де Шемро, д`Артаньян с Портосом, граф де Рошфор и естественно королева Анна. Отец Жозеф присутствовал по моей настоятельной просьбе, он не хотел покидать храм, но я поклялся, что это будет первый и последний раз, когда я попросил его вернуться к нашим 'окаянным делам', но надо было спасать юного короля и поэтому мобилизовывались все силы.

      Короля держали в Лувре, в бывших покоях короля Генриха (тех самых, где он почил), при нем были два пажа из старой свиты и мегера-смотрительница, от королевы-матери. Охрану вели отборные легионеры и швейцарцы. И тут надо было поднимать всю лучшую местную агентуру Службы кардинала, вернее, как грустно сказала мадам Франсуаза, лучших уцелевших из худших, так как лучшие были уничтожены в так наываемую, Вторую Варфоломеевскую ночь, когда по слугам кардинала был нанесен мощный удар силами Инквизиции Священного легиона, у которой были почти точные списки жертв и в которой верховодили испанцы, неизвестно как появившиеся в окружении королевы матери и герцога де Гиза. Кстати именно работа Инквизиции стала последней точкой в организации Новой Фронды. Нет, так то антигизовский союз назывался Католической Лигой Святой Веры, но в народе из называли Новой Фрондой и поддерживали, так как гугеноты из Легиона и инквизиторы, вели себя как наемники в завоеванном городе, который отдали им на три дня. И в провинции в некоторые города инквизиторов и легионеров попросту не пускали и повсеместно создавались городские ополчения на базе демобилизованных гвардейцев кардинала, это уже была работа графа Рошфора и мадам Франсуазы. В руководящем Высшем совете Лиги состояли... принц Конде, герцог Бофор, принц Анжуйский младший, герцог де Шеврез и Бернар де Ногаре герцог д'Эпернон.

      Бернар де Ногаре герцог д'Эпернон, был губернатором Гиени и Бургундии, имевшим преданные лично ему, серьезные военные силы, был давним соратником кардинала Ришелье и ярым ненавистником королевы-матери, что и послужило его приглашению в Совет Лиги и избрание его военным маршалом Лиги. Сейчас вокруг Орлеана собирались войска Лиги, а под Парижем собирались войска Легиона и я предложил нам выждать пока начнутся боевые действия, а в удобный момент вмешаться в битву, на что получил милостивое соизволение Ее Величества, а после цитирования японской мудрости о тигре наблюдающем с горы двух дерущихся львов, произведен в походные военные маршалы королевских войск.

      Я очень не хотел раньше времени светится в Лиге, ибо уж больно много там было начальников, а своих солдат я привык беречь. Со Службой кардинала, выжившие сотрудники которой собрались у меня в старом Военном городке в герцогстве, я решил так... 'Черная роза' осталась в Лесном замке, а 'Щиту и мечу' (курсив мой) я отдал один из своих баронских замков с крепким гарнизоном и хорошей артиллерией. 'Черной розой' командовала мадам Франсуаза, а 'Щитом и мечом' (остатками личной разведки кардинала) командовал Рошфор. Они легко приняли мою руководящую роль, тем более, что ее утвердил отец Жозеф, который хоть и стал настоятелем нашего хоама, но былой авторитет сохранил. Но тут поступило сообщение о каком то нашедшемся в Италии сыне королевы-матери, будто бы скрывающегося все эти годы и стало ясно, что время пошло на дни, если даже не на часы.

      Командовали экспедицией ваш покорный слуга герцог де Штофф, под моей командой были... Лейтенат Красной гвардии Беранжу, лейтенант королевских мушкетеров виконт де Бражелон, капитан-лейтенант королевских мушкетеров д`Артаньян, лейтенант королевских мушкетеров, полевой маршал артиллерии граф Портос де Брасье. Ну и графинюшки естественно, а куда уж без них.

      К рейду, я приготовил для своих мушкетеров и гвардейцев специальное снаряжение, ибо для катакомб и потайных ходов, мушкетерские плащи не подходили и обрядил их в кожаные кирасы, кожаные шляпы с уменьшенными полями и узкие ботфорты с войлочными калошами, для бесшумной ходьбы по каменным коридорам.

      Из оружия были кортики, двуствольные пистолеты и у абордажников еще и мушкетоны.

     После общей рекогносцировки, штурмовой отряд выглядел следующим образцом... две мушкетерских роты по пятьдесят человек под командованием д' Артаньяна и Портоса (Рауль де Бражелон при них в качестве офицера связи), рота гвардейцев кардинала под командованием Беранжу и рота абордажников под командованием Александра, все роты так же по пятьдесят человек. У мушкетеров кирасы были голубые, у гвардейцев красные, у абордажников черные. на всех кирасах присутствовали полковые знаки. У абордажников это был военный герб моего герцогства, красноармейская звездочка 1918 года с добавленным вертикально мечом.

     

     

      Очень удачно сложилось так, что один из хитрых трактиров Службы кардинала находился недалеко одного из дальних входов в парижские катакомбы и в большом всегда пустующем сарае на задах трактира, Шарлотта некогда оставила там портальный маяк.

      Парижские катакомбы были окутаны тайнами и легендами. Устроенные века назад по приказу прокуратора Лютеции, они расползлись под Парижем на сотни лье, городская стража, после того, как там пропал патруль погнавшийся за бандой грабителей, туда не совалась. Ночные парикмахеры имели там свои схроны, да и сетью тоннелей пользовались для своего ночного ремесла, но в нижние уровни не совались, уж больно много жути про них рассказывали. Информаторий с помощью систем наблюдений спутника, составил нам нормальный план катакомб, а кое что из архивов отца Жозефа дало нормальную привязку к выходам из катакомб в подвалы Лувра.

      Через портал с маго-рамкой скорректировавшей часть реальности, отряд перешел в систему порталов и попал прямиком в разведанный Шарлоттой периферийный вход в катакомбы, куда мы все споро спустились.

      В катакомбах мы пустили впереди себя свору хитрых собачек, из того же семейства, что и наши черные першероны (за которые и много времени спустя после войны коннозаводчики предлагали нам огромные деньги, Сашка даже предложил, подработать модель нп роедмет имитации соития и продавать, а в том что не будет приплода обвинять кобылок).Собаки-гомункулусы общались с нами через симбионтов, мы видели и слышали все что видели и слышали наши Черные гончии, это кстати была одна из легенд катакомб... Мол лет двести назад один маркиз, велел из зависти, отравить любимую гончую графа - соседа вместе с пометом, но жена графа оказалась ведьмой и воскресила собак, сделав из них монстров и однажды, когда маркиз был на охоте, свора Черных гончих, растерзала охотничью кавалькаду, а маркиза утащила в катакомбы и теперь там бродит его призрак с Черной сворой и у всех глаза горят красным огнем и всех, кто хоть раз топил щенков, ожидает страшная смерть. С красным огнем у нас все было нормально, все бойцы получили очки ночного видения из арсеналов Острова, а они во тьме, очень зловеще светились красным светом. По крайней мере, когда мы остановились на привал в огромном подземном гроте и туда из бокового хода вышла банда каких-то оборванцев, то увидев повернувших к ним головы людей и собак с алыми отблесками на лицах, они буквально завизжали, а парочка из них просто померла от страха. Но встречалось кое-что непонятное и нам... Авангардный дозор заметил шествие туманных силуэтов пересекающих тоннель, выйдя из одной стены и войдя в другую. А Анна несколько раз почувствовала магическое присутствие, которое впрочем излучало не злобу, а скорее любопытство. Уже на подходе к Лувру, мы нарвались на капище сатанистов... в центре огромного зала со скульптурами монстров по периметру, на некоем подобии алтаря, были распяты три истерзанных детских тела, вокруг которых плясала толпа голых людей в козлиных масках. Тут мы никого не оставили в живых. Ну а потом настал черед Лувра...

      Мы бы справились и меньшим количеством шпаг, но я решил хорошенько зачистить Лувр, ибо тут был рабочая канцелярия королевы-матери и Гизов, само руководство было в отъезде к войскам, но в данном случае штаб был важнее, тем более что тут находилась казна узурпаторов, так что двести человек были в самый раз, тем блее, что для каждой роты был свой портал. Наши платунги рассеялись по дворцовым подвалам, практически не встречая сопротивления. Редких стражников убирали штурмовые тройки абордажников, единственно пришлось поработать в винных подвалах, там ошивалось несколько десятков легионеров, там же и упокоившихся.

      Накануне операции 'Лувр', поступило сообщение от мадам Франсуазы (на такой случай мы дали ей перстень маго-связи). На нее вышли представители Совета Пяти, тайной верхушки местных магов. Они попросили передать 'Четырем Светлым архимагам говорящим с ночными всевидящими птицами, парящими выше неба'. Такой намек на наши спутники трудно было не понять. Мы приняли посланников Совета в нашем главном замке в герцогстве. Это были самые обыкновенные люди, двое мужчин в дворянском платье, но их выдавали глаза сверкавшие сталью из под клобуков и флер магической энергии. Они выразил нам уважение от Совета и сообщил, что в окружении королевы-матери, есть черный маг, благодаря которому она до сих пор полна сил и этот маг навел на юного короля 'Заклятие черного паука', с помощью которого они держат его под контролем и самое страшное это то, что заклятие может убить короля в любой момент. У них есть артефакт, который нейтрализует это заклятие,а сами они они в состоянии его снять. И еще есть просьба от Совета, найти в катакомбах Либерию Юлиана и забрать оттуда три инкубулы Познания и передать их Совету. Дело в том, что хоть они и знают примерное местонахождение Либерии, но попасть туда может, только Светлый архимаг.

     Я копнул информаторий и выяснил, что данные инкубулы это сборник древних философских трудов и заклятий, но заклятия эти больше не действуют ибо связаны только с одним источником Маны, который погиб и на месте которого сейчас находится вулкан Везувий.

      Анна, как наш главный индикатор 'чистоты помыслов' подтвердила искренность наших гостей и отсутствие двойного дна в их помыслах и договор состоялся.

      Либерия находилась недалеко от одной из назначенной точки отдыха и пересосредоточения и воображения не потрясала. Небольшой каземат, в котором стояла дюжина сундуков с книгами и свитками. Но был там и свой кунштюк... у дальней стены каземата , стоял железный трон, на котором вальяжно развалился скелет с тремя глазницами, в роскошных одеждах не тронутых временем. Все это (кроме трона и скелета) было отправлено в отсек магического карантина в нашей сокровищнице на Острове, а три инкубулы были предъявлены гостям и отправлены через портал в герцогство, до окончания операции.

     И теперь мы были в Лувре и надо было спасать короля.

     ... Когда из подвала явились мстители в цветах мушкетеров и гвардейцев кардинала и выяснилось, что пленных они не берут, в Лувре началась паника. Мушкетеры, гвардейцы и абордажники шли вперед стальной стеной, и им было всеравно, кто перед ними... легионеры, придворные, слуги, все кто вольно или невольно заступали им дорогу падали сраженные пулями или клинками. Более менее серьезный бой случился в Большом зале, том самом, где традиционно проходили Королевские балы заканчивающиеся Мармезонским балетом. Там отборные платунги Святого легиона, пытались не пустить нас во внутренние покои, врагов было неожиданно много, но нам помогли наши старые добрые 'Суоми', зал мы конечно попортили, а парадную лестницу и вовсе уронили, но прорвались. Схема Лувра, благодаря симбионту висела у нас перед глазами, и мы незаморачиваясь коридорами шли сквозь стены, вырубая себе прямой проход. Впереди порхал попугай Шарлотты, увлеченно поклевывая своим жутким клювом встречных и поперечных не относящихся к нашему отряду. К королевским покоям мы вышли весьма вовремя, ибо атмосферу там, мы нашли вельми накаленную...

      Юный король пребывал в постели, он свернувшись калачиком и прикрывая себя подушкой, тем не менее выставил перед собой явно испанский стилет. Королевское ложе обороняли две восточных воительницы с ятаганами. К ним подступали четверо легионеров, в тылу которых захлебывались злобным визгом три мегеры воздевая над собой руки. Представитель Совета тоже воздел руки и вокруг короля образовалась мерцающая сфера, по которой заметались черные и багровые искры постепенно светлея, а старухи одновременно повернулись к новой опасности, но попугай Шарлотты Аарх моментально на них спикировал и молниеносно клюнул каждую из них в глаз, а легионеры моментально схватили от нас по пуле, мушкетеры выстрелили несколько позже, но я решил расценивать их выстрелы, как контрольные.

      'Ваше Величество' - обратился я к королю - 'Что делать с остальными ?'

     Король узнав Портоса и д`Артаньяна совершенно успокоился и величественно сказал:

     'Старух казнить, они злые и противные, а девушек я беру ко двору, они хорошие, всегда меня защищали. Вас я так же не забуду месье'.

      Восточные девицы, оказались наемницами ассасинами из Магрибского Ордена, Зитой и Гитой, с которыми королева-мать заключила контракт об охране короля, но к счастью была неточна в формулировках и вместо конвоиров, король получил двух телохранительниц и когда злобные дуэньи хотели убить короля девушки стали на его защиту. Короче мегер пристрелили, заклятье Черного паука сняли, а король одевшись и гордо водрузив на голову мушкетерскую шляпу с золотой лилией Главного капитана гвардии (заранее заготовленную мною), проследовал за нами в портал, естественно снабженный магической рамкой, так что и король и его охранницы и все наши спутники, были уверены, что мы кружим по лабиринтам катакомб.

      Наши роты организовано отступили в подвал и далее в катакомбы и взорвав за собой тоннель повторили свой путь сюда, только в обратную сторону. Когда швейцарцы и легионеры вызванные на помощь ворвались в Лувр, там были только трупы.

      Короля доставили к матери и уже на следующий день перед дворцом Двора Королевы Анны в Новом Военном городке, состоялся торжественный парад рот участвовавших в освобождении короля и награждения. Все рядовые были произведены в сержанты, сержанты в лейтенанты, лейтенанты в капитан-лейтенанты, а д`Артаньян, Портос и мы с Александром были произведены в Маршалы Франции. А по всей Франции понеслись гонцы всех видов, сообщающие, что король бежал из плена и он находится вместе с королевой, под охраной верных гвардейцев. Короче - Да здравствует король!

      Королевские силы под Орлеаном так и не проявили инициативу, ибо никак не смогли определиться с верховным командованием, ибо не смотря на назначение Бернар де Ногаре герцога д'Эпернона военным маршалом Лиги. Другие члены Совета, имеющие свои военные силы, такие как, принц Конде и герцог Бофор, претендовали на военную самостоятельность, а принц Анжуйский младший и герцог де Шеврез, просто интриговали, принц Анжуйский набившийся в приятели к д `Артаньяну, изнамекался про то, что именно славный маршал-мушкетер вместе со своим верным другом, должны возглавить королевскую армию, либо просто отделить свою отдельную, а герцог де Шеврез, через свою супругу, дул в уши королевы негатив на всех остальных членов Совета. А легионы герцога де Гиза вкупе со своими испанскими и протестантскими союзниками наращивали свои силы, потихоньку стягивая их к Орлеану, там с единоначалием все было хорошо, все те, кто копал под старшинство герцога де Гиза, не переживали чашки утреннего кофию (а иногда и вечернего) от королевы-матери.

      В Королевском стане наиболее деятельным был Главный маршал артиллерии Портос, он по моему совету, подписал через гасконца королевский эдикт, о передаче всей артиллерии в Королевский артиллерийский полк, и по схеме, которую мне составил симбионт с помощью спутника, расположил батареи в свеже-построенных редутах на самых опасных направлениях, плюс я обещал ему, в нужный момент, ввести в бой секретные батареи своих пушек.

      Мы же занялись пропагандой, которая была тут в зачаточном состоянии и была практически полностью монополизированная церковью. Первое, что мы сделали, так это изобретение фотографии. Симбионт выдал нужные технологии по дагерротипам, и при дворе королевы Анны и молодого короля был создан первый в истории фотопавильон. Картиннки с королем и королевой в разных бытовых ситуациях, снабжались соответствующим текстом и распространялись по всей Франции и когда гизисты опомнились было уже поздно, все больше и больше людей осознавали нелигитимность новой Парижской власти и против отрядов гизистов все чаще выступали провинциальные гарнизоны, так как гугеноты и испанцы вели себя, как на чужой территории, хотя эта территория и была для них чужой.

      Священный Легион прежде чем начать наступление на Орлеан, ожидал новостей из Фландрии. Там испанским войскам противостояла армия маршала де Тассиньи. Маршал был хорошим полководцем и у него находились гонцы и из Лиги и от де Гиза, но после того, как подарком от Лиги стал сундук с драгоценностями (выделенный нами графу Рошфору из одной из наших сокровищниц), а от Гизовцев был подарен яд в вине (при Рошфоре была одна из магинь Черной розы, которая и спасла маршала, она кстати и доставила во Фландрию портальный маяк, естественно не зная, что это). Когда по приказу маршала в глотку одного из гизовцев влили подарочное вино и тот умер в страшных мучениях, маршал рассвирепел и приказал повесить всю делегацию Лиги, после чего построил войска и зачитал приказ в смысле - 'Да здравствует король и смерть испанцам и изменникам'. А тут через портал подошел полк Красногвардейцев с двумя дивизионами Аделаид и Каронад. Так что наша артиллерия и огонь дальнобойных ружей заставила остановиться и смешаться наступающие вражеские роты. А еще в этом же в этом бою, я испытал Тяжелый кирасирский полк, из своих островных катафрактариев на першеронах-гомункулусах (и всадники и кони имели вдобавок магическую защиту) и удар всадников в красных кожаных кирасах с крестами Святого Людовика. во фланг испанской пехоте был страшен. Короче испанцев размазали пополю брани и маршал де Тассиньи выдвинул войска вплоть до границ спорной области, принял ключи от трех городов и заблокировал это направление.

      Я же устроил знатную провокацию... Перекрутив мозги одному из испанских пленных офицеров, я отправил его к де Гизу и Королеве-матери, с сообщением о победе испанцев.

      Войска Легиона, по данным со спутника достигавшие тысяч двадцати мушкетов и трех тысяч сабель тащились к Орлеану, тащились, ибо были обременены огромными обозами, ибо грабили окрестности не стесняясь, причем грабили и легионеры католики, и легионеры гугеноты, и наемники швейцарцы. Нет, в это время снабжение армии за счет жителей местности прохождения было в порядке вещей, но как правило на вражеской территории, тут же вроде была своя, но легионеры выгребали все и вдоль их пути разгоралось нечто вроде партизанской войны. Ну и масла в огонь подливали летучие отряды, на базе сотрудников бывшей Службы кардинала, найденные и сорганизованные мадам Франсуазой и графом Рошфором (при некотором содействии отца Жозефа). Что интересно, ко мне какое-то время назад пришла эта троица ближайших соратников Красного герцога и заявила, что тайно восстановила секретную структуру Красной гвардии, но подчинятся она будет только мне или же никому, ибо все остальные прямо или косвенно замешаны в убийстве кардинала. Я принял это предложение, моментально создав штаб Службы, назначив туда Рошфора, Франсуазу, Александра, Шарлотту и Анну руководителями направлений и отца Жозефа, напрочь отказавшегося от оперативной работы, консультантом.

     Рошфору, как главному по саботажу и диверсиям, я выделил пол сотни егерских патрулей с горными пушками и они устроили ад на коммуникациях противника. По обозным лошадям и быкам велся из леса ружейный огонь, а когда охрана бросалась в атаку, ее встречала орудийная картечь, усовершенствованные пушки легко разбирались и увозились на двух лошадях, так что главная проблема была с боеприпасами, но ее мы решали через систему автоматических минипорталов, завязанных на спутник. После нескольких таких засад, легионеры были вынуждены запускать по маршруту дозоры, которые наши егеря, тоже достаточно эффективно трепали. Так что к Орлеану Легионы де Гиза подошли в некотором раздрае, причем оголодавшие ибо на их пути селяне разбегались, а города закрывали ворота, а на штурм оных, не было времени. Так что гизовцы завязывали узелки мести на память и готовились к битве.

      Тактика полевых битв в этом мире была не сильно сложная...

     Пехота находилась в ротных построениях, впереди две шеренги мушкетеров, за ними две шеренги пикинеров, за ними опять мушкетеры. После залпов отстрелявшиеся менялись местами с задними рядами и уходили на перезарядку. Артиллерия, в зависимости от калибра, стояла между ротными коробками или на возвышенностях. Конница стояла на флангах. У герцога де Гиза была новация... перед его боевыми порядками стояла кавалерия, а за ней пушки. То есть в случае атаки, в нужный момент кавалерия раздается в стороны и атакующих встречают орудийные жерла.

      Но от спутника, такие мелочи не спрячешь. И посему я тоже решил применить новацию, причем не ставя в известность герцога д'Эпернона ибо при его штабе, шпионов было больше чем маркитанток, из которых самих, каждая вторая тоже шпионка.

      Подождав, пока де Гиз построит кавалерию и 'тайком' перетащит в ее тыл пушки, я накрыл эту артиллерию залпом 'Аделаид', весьма метким надо сказать залпом, за которым последовало еще два, к которым присоединились залпы артиллерии Портоса. Тут наконец проснулась королевская армия и пошла в атаку имея в центре пехоту и кавалерию на флангах. Я дал Бернару де Ногаре герцогу мать его д'Эпернону, Главному военному гребанному маршалу Лиги схему построения вражеских войск с указанием артиллерийских позиций на флангах, но он послал конницу в атаку именно на фланги и пошла огневая потеха... Картечь по коннице в упор это серьезно, мои Аделаиды перенесли огонь на фланговые батареи, а я дал сигнал по маго-связи, на открытие порталов и с флангов по гизистам ударили мои пушки, а потом двинулись когорты пехоты, а с тыла возникли тысячи всадников в красных плащах и на черных першеронах. Уже собиравшийся праздновать победу враг был разгромлен и поражен (или наоборот, поражен и разгромлен). Вся верхушка Легиона погибла (я тут особо постарался), герцог д`Эпернон к его счастью тоже, а то честное слово, лично бы пристрелил этого надутого индюка, ведь большинство сегодняшних потерь были на его совести. Пленных практически не было, ибо королевская армия обозленная потерями устроила настоящую резню. Свои войска я вернул на Остров и в герцогство, когда понял что разгром врага окончателен. Но дело уже прошедшее, ибо сейчас праздновали победу и победители пожинающие ее плоды, не увидели меня среди себя, ну их. Я доложил королеве и королю, прибывшим на поле битвы (они прошли через портал и рамки и ничего не поняли), что победу нам подарил граф Портос и заслуживает титула герцога (ну нравился мне этот простодушный великан и я не хотел что бы его успехи замолчали дежурные лизоблюды и карьеристы). А королева мать с ближниками исчезла, а два наших агента, вернее агент и агентесса, были найдены в ее покоях с перерезанным горлом. Ну что же, война еще не закончена и кому-нибудь ее придется заканчивать, такие дела.

     Я плюнул на осторожность и секретность, и решил всерьез занялся реорганизацией и модернизацией своей дружины. Всех гвардейцев, егерей и абордажников находящихся в герцогстве я приказал прогнать через маго-рамки, помимо заклятия верности и подчинения, загрузив им в мозги военные методички из информатория, а на Острове провел полную мобилизацию. И пока было время приступил к муштре. А наш главный оружейник, граф Пьер Джакомо да Винчи (уже граф, ибо заслужил), в расширенных практически до солидного предприятия мастерских, с помощью намагиченных станков и прообраза конвейера, клепал оружие для обновленной Красной гвардии... 'Аделаиды', каронады, двуствольные ружья с откидным штыком и двуствольные пистолеты, и конечно порох, порох, порох и боеприпасы. С учетом гвардейцев, абордажников, егерей и когорт с Острова, я отмобилизовал четыре корпуса по десять тысяч штыков и сабель. В каждом корпусе было шесть тысяч пехотинцев, три тысячи кавалеристов и тысяча егерей, при каждом регименте была своя артиллерия, сообразно роду войск с расчетами входившими в полковой штат, вернее, артиллерийской наукой владели все мои солдаты (спасибо информаторию и маго-рамкам). И плюс к этому необходимое для быстрых маршей количество фургонов о четырех конь, усиленных кирасной броней. Учитывая, что кони были першеронами-гомункулусами, ездовые были из состава своих подразделений ибо кони сами знали, как и куда ехать, это Анна их так успешно модернизировала. А время поджимало... Судя по данным разведки, испанцы, итальянцы и германские протестанты, заключили какой то союз, но явно против Франции. Королевская же армия шла на Париж, пополняясь на ходу дворянскими дружинами, ибо быть в лагере победителей любят все, но каждое пополнение заканчивалось привалом, переходящим в банкет. Но тут пришла новость буквально сшибающая с ног... Король объявился в Париже вместе со своей бабушкой Королевой-матерью, которая заявила, что Орлеанский король это самозванец, а настоящий король в Париже, рядом с ней, а королева отринув материнский и королевский долг, предается блуду, выдавая за короля некоего простолюдина. Я сразу вспомнил легенду про 'Железную маску' и ринулся к отцу Жозефу, который подтвердил, что у королевы Анны был еще один сын, которого держали в тайной келье, какого-то монастыря, но какого никто не знал, даже люди кардинала. И задачка теперь стоял поистине Буридановская, так что на Совете мы решили, готовить войска и ждать момента, а вмешиваться, только в случае угрозы интервенции или жизни королевы Анны с легитимным королем. Тем более, что реорганизация наших войск, никак не хотела выходить из стадии разгара, кто хоть раз делал ремонт, тот меня поймет. Ну и Тайные структуры Красной гвардии не дремали и у нас была неплохая попытка... Взлетели на воздух два пороховых склада Легиона и две пороховых мельницы под Парижем, в домах трех ближников королевы-матери взорвались бочонки с порохом, но это была прелюдия к главной операции, по дезорганизации противника... При обходе подвалов Лувра, ставших после того нашего знаменитого рейда по освобождению молодого короля обязательными, патруль нашел бочонок с порохом, помеченный цифрой четыре. Во дворце поднялась паника и подвал тщательно обыскали и нашли еще два бочонка с цифрами один и два, а вот бочонок с цифрой три, так и не нашли по простой причине... Его не было изначально. В Лувре у нас была дюжина портальных маячков и мы могли замутить операцию и позаковыристее, но оно было нам ни к чему, ибо мы устроили шурум-бурум, чтобы выкрасть брата короля, но его во дворце не было, в покоях королевы-матери был какой то другой мальчик. Так что операция 'Железная маска' продолжалась.

     

     

      Я как раз был в герцогстве, где инспектировал погранконтроль, когда мне доложили, что в замок прибыл паломник и жаждет увидеть мою светлость, для передачи мне некоего послания и то что при обыске у него обнаружили два стилета и два маленьких дорожных пистолета (оружие он выдал сам), и борода у него явно фальшивая, ну и я будучи вельми заинтригованным направился в замок. Это оказался никто иной, как епископ д`Эрбле, он сейчас состоял в конгрегации являвшейся теневой структурой иезуитов, но впрочем сохранил некоторые мушкетерские замашки, ибо сопровождающий его монашек явно был переодетой молодой женщиной. Д`Эрбле прибыл ко мне с посланием от Генерала Ордена, где меня предупреждали, что к королеве Анне и юному королю, едет представительная делегация из Ватикана и среди нее есть два кардинала имеющим целью извести со Света Белого, нас с Сашкой и наших графинюшек, так как есть мнение, что мы владеем некими Древними знаниями опасными Святому престолу, но это не является прямым деянием Папы, а просто реакция одной из Ватиканских группировок, близкой с Испанской инквизицией. Официально нам вменяется в вину Сатанинское оружие убивающее честных христиан (естественно имелась ввиду наша артиллерия), а Шарлотта и Анна подозреваются в ведьмовстве, уж больно они красивые и уж очень странный попугай у Шарлотты, а у Анны вообще есть здоровенный черный кот. Вообщето с котом борцы со схизмой и грехом попали пальцем в небо, ибо это был специально созданный охранный гомункулос, вполне себе мыслящее и почти самостоятельное существо, для которого своими были только мы четверо. С лабораторией гомункулусов на Острове мы уже давно разобрались и помимо Черных Першеронов, потихоньку клепали тяжелую римскую пехоту, так сказать Когорту последнего шанса. Я задумал создать отряд непобедимых воинов, который мог стронуть в нашу пользу чашу весов любой битвы. Сашка настоял на том, чтобы у них у всех были пикельхеймы с большими красноармейскими звездами образца 1918 года, гимнастерки, галифе и сапоги красного цвета и черные кирасы с изображением серебряного прусского черепа. Когда он представил пробный вариант на нескольких наших гвардейцев, я ржал до слез, но посмотрев на восхищенные глаза окружающих, я утвердил данное обмундирование, как Уставное. Ну а эскапада Святого престола привела нас с Сашкой в бешенство (отца Жозефа тоже) и был составлен жестокий план, на основе местной магии и нашего чувства юмора.

      Делегация Святого престола предстала перед королем и королевой во всем блеске, правда им пришлось предварительно на сутки остановиться, дабы привести себя в порядок и сменить дорожное платье, на представительское... Четыре кардинала, шесть епископов, легаты и прочие аббаты, составили салат из разноцветных ряс, мантий и клобуков. И у нас предыдущих суток, как раз хватило на сюрприз... Глава делегации, кардинал Мазетти произнес длинную прочувственную речь, в конце которой озвучил подарок Папы королю, представляющий из себя старинную икону Богородицы, некогда вывезенную из Авиньона в Рим и теперь с помпой возвращаемую во Францию. По сигналу кардинала, другой кардинал, по имени Катини стал доставать из внесенного четырьмя клириками сундука, палисандровый чехол с иконой дабы поднести его к королевскому трону, но никак не мог взять чехол в руки ибо он непонятным способом выскальзывал из рук кардинала. Отец Жозеф выйдя на середину зала, сказал, что Святую икону не может коснуться рука нечестивца, которым видимо является данный человек, после чего кардинал схватился за сердце и рухнул на пол (это был один из наших будущих убийц). Надо сказать, что с древними знаниями добытыми нами, святоши пропали пальцем в небо, ибо в Либерии мы нашли старинные свитки, с материалами по древней магии и переведя их с помощью симбионтов, мы стали обладателями заклинаний, засечь которые, современные маги не могли, и одно из этих заклинаний по названию 'Скользкая рука' было применено к кардиналу ассасину. Помимо этого, мушкетеры из специального платунга д`Артаньяна, во время негласного обыска в вещах делегатов (по нашей наводке естественно), нашли несколько пузырьков с ядом, а после скандала с иконой, пошла вторя часть Мармезонского балета... Один из младших членов делегации, рухнул на колени перед королем и королевой и признался, что кардиналы заставляют его отравить монархов и их окружение (под воздействием Заклятия подчинения) и яд находится в багаже таких то, и таких то членов делегации. Пузырьки были официально обнаружены, изъяты и предъявлены. Их владельцы пытались от всего открещиваться, но на отрез отказались пробовать свои снадобья. Один из легатов предъявил Папский перстень, извинился перед монархами и попросил заковать в кандалы неудачливых отравителей и отдать ему для препровождения в Ватикан и расследования. Так что Святому престолу будет некоторое время не до нас, ибо начнутся разборки между кланами.

      Сегодня похитили Анну. Нет, конечно мы знали об этом заранее и пошли на это целенаправленно, ибо Мадридская инквизиция, излишне активно стала вести себя во Франции. Они раскопали биографию графини Анны де Монфуа, официально признали ее ведьмой и Трибунал Святой Инквизиции, приговорил ее к сожжению. С некоторых пор при дворе королевы-матери было официальное представительство инквизиции, причем оно находилось с ней в таких своеобразных отношениях, что порой казалось, что хвост вертит собакой. За графиню мы не беспокоились, ибо Анна была намагичена по самые брови, так что вреда ей инквизиторы принести не могли даже при сильном желании, а мы благодаря маячку, вшитому под кожу всем нам, следили за ее местонахождением со спутника. Нашей целью было найти местное секретное логово инквизиторов.

      Через десяток лье сигнал маяка ослаб и спутник потерял визуальный контакт продолжал следить за похитителями по маго-полю Анны, а когда она включила маго-связь и передала изображение, стало понятно, что она и похитители под землей.

      Я дал команду информаторию сделать план данной подземной системы и через минут предомной развернулась схема пещер перемежаемых рукотворными тоннелями, и в паре лье по курсу похитителей прорисовалась, система помещений, где находилось несколько десятков теплокровных объектов типа хомо сапиенс.

      Анне было сказано, приготовиться к открытию портальной точки, а когда она спросила, в каком составе будет группа захвата и я пояснил, что это будут я, несколько ребят абордажников и Землеройка, то графиня захихикала.

      Землеройкой была жуткая машина с Острова, старые хозяева которого, с ее помощью рыли тоннели и расширяли подземные помещения. Она была похожа на гигантского короткого червя, с огромной круглой зубастой пастью, но внутри был большой кубрик для пары дюжин пассажиов.

      Мы дождались, когда Анну внесут в главный зал подземных чертогов инквизиции и освободят от пут (хотя эти путы не помешали ей сбросить в предзальном коридоре портальный маячок) и я включил портал...

      Когда 'мордочка' землеройки появилась из стены зала, часть инквизиторов натурально обделалась, другие просто впали в панику, а один из них, судя по багряной сутане из старшин, стал сжимать в руках какой-то предмет, похожий на артефакт, но Анна сбросившая с себя путы и инициировав в руке магический клинок не стала ждать неприятных неожиданностей и снесла иезуиту голову и тут из люков в бортах Землеройки, посыпался десант... Абордажники в римских доспехах (но в штанах и сапогах) в греческих шлемах с личинами Апполона и со сверкающими мечами и пистолетами в руках, это и послужило финалом, пленных тут, кроме двух личностей в багряных сутанах не брали, а нечего наших графинь похищать.

      Экспресс допрос показал, что эти пещеры и были тайным штабом Мадридских инквизиторов, а королеву-мать он контролировали с помощью ацтекского дурманного настоя, который она принимала, как лекарство. Главный инквизитор вымаливая жизнь или хотя бы легкую смерть, сообщил о секретном зале, который он случайно обнаружил в дальних пещерах и никому о нем не сообщил, ибо даже мысли об этом вели в бездну, но условием того, что покажет туда дорогу поставил уничтожение своего второго заместителя, (первого укоротила на голову Анна, а второго я провел через заклятие верности и жестко вербанул).

      Вход в зал 'Бездны' находился в торце незаметного ответвления пещеры, он был перекрыт черной базальтовой плитой с оттиском восьмиконечной звезды. Инквизитор полез в тайник в углу тупика и на этом наше сотрудничество закончилось... Он выхватил оттуда двуствольный пистолет нашей конструкции и попытался произвести выстрел, вернее он его произвел, но неудачно для себя ибо маго-защита отразила пулю аккурат ему в лоб. В тайнике я обнаружил медальон в виде восьмиконечной стальной звезды на стальной же цепочке, точь-в-точь, как на черном базальте. Симбионт вежливо выдал, что это универсальный ключ входа для Боевых станций и то что я генетически к нему подхожу и для инициации и подтверждения командорства, надо одеть знак на шею и приложить большой палец к его центру, что я незадумываясь и сделал. Немного зашумело в ушах, перед глазами заметались зеленые искры, а голос симбионта выдал длинную фразу, перечисляющую мой новый статус и нечтяки связанные с ним и они мне понравились, ибо туда входили кучи умений и возможностей, в том числе свободный проход и присвоение данного права в любые помещения Имперских сооружений, новое меню управления спутниками, доступ к секретным ангарам Имперских объектов и их локализация и многое другое, но самое главное, в пещере, вход в которую закрывала черная базальтовая плита, был Запасной Центр управления боевыми объектами обороны планеты, то есть отсюда можно было остановить то самое близящееся самоуничтожение планеты, нужно было только провести инициацию Центра, как основного. Что интересно, основной Центр находился в недрах вулкана Везувий, где и был уничтожен прорвавшейся лавой. Корабль автомат идущий к Земле, дабы стать детонатором ее уничтожения, я элегантным движением руки на клавиатуре развернул на Солнце, но пополненный информацией из местной базы данных информаторий сообщил, что на планете заложена дюжина планетарных бомб и они также имеют систему самоуничтожения и отключить ее можно только в ручную, непосредственно на них самих и сделать это сможет только Командор и времени у меня остается максимум два года. Эти взрывы не уничтожат Землю, но неприятностей принесут много. Заложены они были в удобных местах высадки планетарного десанта, который так и не состоялся. Я посмотрел на схему расположения бомб и несколько приуныл, но вспомнив про свои новые способности прогнал хандру и позвал друзей.

     

     

      Наша четверка задумчиво смотрела на висящую перед нами голограмму Меркаторской карты Земли на которой мерцало двенадцать алых огоньков, рядом с каждым из которых пульсировала трехзначная цифра, означающая остаток дней до включения самоуничтожения. Некоторые места были самыми неожиданными, например одна точка находились в Антарктиде, Помимо естественно Европы, были точки в Сибири, в Африке, в еще не открытой Австралии, на Шпицбергене, в Китае (в Манчжурии и на Тибете), в Северной и Южной Америке и что интересно на Гаваях и в Японии. И что отдельно порадовало, предомной теперь открылась дополнительная карта с портальными точками в том числе и в части нужных нам мест, увы на Гаваях и в Антарктиде их не было, правда была точка на Огненной земле. Не мудрствуя лукаво я через ближайший портал послал на Гаваи 'Луку' с капитаном Жуаном которому было объяснено, что после того, как он оставит на Гаваях портальный маяк, он станет бароном. Но пока нас ждал Париж, который надо было брать.

     

      На будущем поле битвы превалировали два цвета, красный и голубой, гвардейская дивизия Королевских мушкетеров под командованием маршала гвардии, графа д`Артаньяна и гвардейская дивизия Красной гвардии, под командованием маршала гвардии графа де Рошфора (дивизии были созданы по моему настоятельному совету), на цепи холмов за рядами гвардейцев сверкали бронзой начищенные стволы орудий, возле которых были видны ало-черные мундиры канониров Главного маршала королевской артиллерии герцога Портоса дю Валлона. На фоне королевских войск, противник казался серо-черной толпой, с редкими пятнами доспехов и плюмажей дворянских дружин, а с артиллерией у них было совсем плохо, разномастные стволы собранные в центре кордебаталии, а после залпа Аделаид артиллерия у войск узурпаторов-сатанистов сразу закончилась, от слова совсем. Командовал армией лично молодой король, а при нем скромно присутствовал в качестве советника, ваш покорный слуга маршал Франции, герцог Вольдемар фон Штоф...

      По поводу узурпаторов-сатанистов был зачитан по всей Франции, эдикт короля и совместная с ним булла Папы Римского, о сатанинской сущности лиц выдающих себя за членов Святой Мадридской Инквизиции и о самозванстве лица находящегося в Лувре и именующего себя королем и его сообщнице одержимой нечистым. Мы отпечатали на Острове сто тысяч экземпляров и через порталы и агентуру Службы кардинала распространили документ по стране, причем согласно булле Папы, его зачитывали в храмах. Королева Анна, от имени короля, пообещала Папе дворец для постоянного представительства Святого престола в Париже и он решил, что Париж стоит мессы.

      Силы узурпаторов пошли в атаку и тогда снова заговорила артиллерия Портоса, ударили мушкеты гвардейцев и атака захлебнулась, а королевская артиллерия накрыла вражескую конницу, выдвигающуюся на флангах. А потом по смятым флангам ударили всадники на черных першеронах, в красных кожаных кирасах с крестом Святого Людовика, два личных кавалерийских полка герцога фон Штофа.

      В это самое время из порталов в Лувре хлынули наши абордажники, верхушка инквизиторов и самозванец были взяты живьем, но королева-мать успела разгрызть камень с ядом в одном из своих перстней, отравив предварительно несчастного мальчишку двойника. Как сказала позже королева Анна: 'Ехидна ужалила сама себя'.

      Король торжественно въехал в Париж под ликование толпы (ведь толпа всегда ликует встречая победителей), в свите короля парижане увидели человека в красной кардинальской мантии, это был кардинал, герцог д`Эрбле, бывший мушкетер Арамис, впрочем как сказал Портос - 'Бывших мушкетеров не бывает'. Что забавно... на стенах домов висели кое-где старые прокламации обличающие королеву Анну и молодого короля в самозванстве. Мне поневоле вспомнилось описание возвращения Наполеона во время 'Ста дней' прочитанное в книге Тарле 'Наполеон', как там Парижские газеты меняли названия статей по мере приближения императора к Парижу, от сакраментальной фразы 'Корсиканское чудовище высадилось во Франции', до 'Париж встречает своего любимого императора'.

      А мы отбыли из ликующего Парижа в мое герцогство, но на самом деле, нырнули, конечно, сквозь портал на свой Остров.

      После моей инициации, как Командора пункта управления, отбитого у инквизиторов, мое информационное поле, как то вдруг ненавязчиво увеличилось, как и специальные возможности, но самое главное для меня открылся путь в новые порталы и в несколько новых ангаров на Острове. В одном из ангаров мы обнаружили очень интересные комбинезоны высшей защиты Имперской пехоты. Это был белый комбинезон с капюшоном из тончайшего материала, типа шелка, но это был не шелк, судя по спецификации которую выдал информаторий, это была живая субстанция, которая держала любой клинок или пулю, распределяла любой удар безвредно для хозяина и давала возможность находиться под водой до ста часов, плюс к этому комбинезон обладал возможностью мимикрии и художественного изменения внешнего вида. В комплект также входил большой кинжал устрашающего вида, резавший все что угодно и карабин, функционально типа наших с Сашкой 'Суоми' с бесконечным боезапасом.

      А еще в одном из проявившихся ангаров мы нашли самую настоящую подводную лодку. Она была огромной и почему-то желтого цвета. Внутри она была оформлена, как 'Наутилус' из книги Жуля Верна, только с древнегреческим уклоном, симбионт сразу выдал всю схему отсеков корабля, системы управления, безопасности и жизнеобеспечения и естественно арсенал (по части безопасности система спросила, что делать с моими спутниками... изолировать, уничтожить или дать статус членов экипажа). В арсенале были карабины стреляющие на воздухе и под водой шариками плазмы и тяжелые и легкие скафандры, тяжелые были практически малыми субмаринами, ибо имели ресурс на пятьсот часов, плюс вооружение и набор внешних инструментов, Мне сразу захотелось в этом скафандре навестить Мадридскую инквизицию. Сама подлодка имела восполняемый ресурс на тысячу дней, после чего надо было менять энергетические капсулы в реакторе, запас капсул присутствовал и на подлодке и в ангаре. Выход в море осуществлялся через портал. В адмиральском салоне субмарины на стене висел большой матовый экран, на который мола выводится любая нужная информация, такой, только поменьше, был на Центральном посту, при плавании из мини-шахт, выпускались крохотные атмосферные спутники, они могли подниматься до километра вверх и отлетать до десяти километров по горизонтали, плюс на эти экраны можно было выводить информацию с наших спутников. Экран мог показывать и фильмы ХХ века с Земли и каждый раз при включении экрана, там запускался цветной рисованный фильм про путешествие четырех друзей на субмарине желтого цвета, исследователям настолько понравился этот фильм, что они сделали песню из него гименом своего корабля.

      Это было исследовательское судно Атлантов, которое провалилось во временную лакуну во второй половине ХХ века и зависло в ангаре. На субмарине были роскошные каюты для научного экипажа, само управление лодкой мог осуществлять один капитан и его помощник по вооружению, была казарма на сто десантников и 'гостевые' отсеки еще на сотню персон для опытных образцов фауны. В систему жизнеобеспечения входили генераторы атмосферы и пищевые синтезаторы, причем реакторы обеспечивающие системы лодки, работали на забортной воде. Из вооружения лодка имела четыре 'скорчера', энергетически-лучевого оружия работавшего и под вожжой и на поверхности, стреляло оно энергетическими импульсами либо лучом, дальность поражения из под воды до двух километров, на воздухе до горизонта. Теперь по крайней мере было понятно, на чем мы пойдем обследовать точки в Антарктиде.

     

      Но тут пришло сообщение от капитана 'Луки' капитана Жуана, то есть барона Жуана, ибо он таки оставил портальный маяк рядом с Гаваями, но удирал он оттуда с буквально горящим хвостом ибо напоролся на целую пиратскую эскадру, а так как я приказал ему в процессе данного плавания уклоняться от боя, он устроил на корабле имитацию пожара, напустил дыма и ушел через портал в гавань Острова.

      Картинка со спутника показала в бухте Перл-Харбора целый флот, в основном из океанских джонок, но присутствовали и европейские суда и в некоторых частях архипелага виднелись следы наземных боев. Ну что же, можно навестить Гаваи, дабы совместить приятное с полезным, и задачу выполним, и пиратов уконтропупим.

      У нас была личная когорта абордажников в девять сотен кортиков, магически мотивированная на преданность нам, манипулами которой командовали капитан-коменданты моей герцогской дружины, бароны Мушкетон, Планше, Гримо, Базен, Беранжу и Каюзак, а генерал-капитаном числился Александр. Две манипулы были в моем герцогстве, по одной в графствах Александра и Анны, одна в Марселе и одну резервную, я прикрепил к 'Левиафану', так мы решили назвать наш новый корабль. Итак, курс на Гаваи, по местам стоять, с якоря сниматься, отдать концы!

     

     

     Плавучий город 'Сенлуо хей со щи тоу' (Россыпь черных камней), флотилия пиратского адмирала Сунь Бея, осуществляя его мечту, завоёвывала ему свою личную страну. В Желтом море свободных стран не было, а попытка захватить какой-нибудь остров, заканчивалась всегда плохо, либо население нищее, либо соседи сильные и адмирал собирал любые крохи информации, о свободных землях. Про Гаваи Сунь Бей узнал от одного португальского купца, корабль которого он захватил у Тайваня. Судно португальца принесло на Гаваи тайфуном, треть команды погибла, но корабль уцелел и на цветущих островах с мирными и безобидными жителями португальцы привели себя в порядок, отремонтировали корабль, завели себе по две жены, а заодно разжились жемчугом и перламутром. У Сунь Бея был раритетный бронзовый компас-артефакт, указывающий нужное направление, тому кто знал необходимые заклинания, а пират их знал, ибо это было наследство отца. На островах было четыре королевства: Гаваи, Мауи, Оаху и Кауаи, и по словам купца армии практически не было ни у одного из них, так, несколько десятков воинов при королевском корале, но вот когда пираты высадились на Гаваях, драться туземцы стали всерьез. Сунь Бей сидел под навесом на палубе джонки 'Красный дракон' и ожидал сообщений с берега. Первым делом он приказал доставить к себе местных королей, но туземцы пока сопротивлялись и не одного короля пока не захватили. И вдруг с мачты раздался крик сигнальщика - 'Желтый дракон, желтый дракон'.

      В бухту вплывало огромное морское чудовище желтого цвета.

     

      Наш 'Левиафан' уже на входе в гавань вызвал смятение, но когда я задав на экране очередность целей, дал скорчеру мысленную команду огонь, смятение сменилось у пиратов ужасом. Все семь десятков пиратских лоханок превратились в пепел на воде и частично на пляже, а когда из воды на прибрежный песок стали выходить абордажники из манипулы Гримо, в скафандрах из арсенала лодки, то началась натуральная паника, а потом с тыла по пиратам ударили стрелы и копья туземцев, причем когда наши абордажники в скафандрах приближались к туземцам, те падали ниц.

      Зачисткой островов остатков десанта и добиванием оставшихся на других островах пиратских джонок мы занимались два дня, тут хорошо помогли мини-спутники с субмарины, а на третий день мы двинулись к главной цели своего рейда. Планетарная мина хранилась в искусственной скале, рядом с которой туземцы построили капище, куда приносили дары, ибо к самой скале никто из них не мог подойти, ибо сразу же начинались видения и на смельчака нападал непереносимый ужас. И когда туземцы итак относившиеся ко мне с огромным пиететом, (видя что 'Морские демоны' мне подчиняются), увидели, как я спокойно подошел к запретной скале, прикоснулся к ней ладонью и вошел в открывшийся вход, то они дружно пали ниц. Я набрал на пульте нужную команду и мина на моих глазах осыпалась на каменный пол серым порошком, а утром я стал Императором Гаваев, так решили местные короли, видя что мы никого не грабим и сильнее любых захватчиков. Я решил не отказываться от халявы, принял императорские регалии (корону из жемчуга и жезл из акульих позвонков) и перебазировал сюда 'Луку' и манипулу Базена. Базен был представлен, как капитан-комендант и Имперский наместник и согласно моего первого указа начал строить форты на каждом острове, я же установив во всех столицах портальные маячки и наладил снабжение своих новых подданных оружием, сельхоз-инструментами и живностью. Короли кстати настояли, чтобы наши моряки и абордажники взяли не меньше пятерых жен и наложниц, для освежении крови на островах. Сашка сказал, что теперь тут не хватает только колхозов и назвать их все надо колхозами имени Коллонтай (его дядя работал в ее наркомате и много чего рассказывал племяннику). В арсенал 'Луки' я добавил дюжину скафандров, а манипуле выдал комбинезоны с Острова.

      Базену был выдан новый перстень магосвязи имеющий связь со спутниками и теперь неожиданные появления чужих судов, Гаваям не угрожали. Теперь у нас была новая очень неплохая база, на которой лет сто никто из чужих не появится, а появятся, так им и надо.

      А королевство Франция снова воевало с внешним врагом и без Великого кардинала дело явно не ладилось... Испания пользуясь внутренними раздорами французов, начала наступление сразу по двум фронтам, да еще Ля-Рошель, где королева-мать устами самозваного короля, разрешила провести съезд кальвинистов, на который их вожди прибыли со своими дружинами, снова стала протестантской ибо племянник адмирала Колиньи, Военный маршал гугенотов, объединил все эти отряды в новый гарнизон Ля Рошели, его выбрали новым председателем Городского совета и он сразу допустил на рейд английскую эскадру, причем на постоянную стоянку и англичане первым делом заняли остров Рэ и расположили там мощный гарнизон.

      Маршал гвардии, герцог д`Артаньян, оставался в Париже охраняя королеву и короля, герцог Портос, реформировал артиллерию и в основном благодаря ему, королевские войска еще держались, а вот новый Главный Военный маршал Герцог Анри II де Лаферте-Скетер, окружил себя родственниками и вдобавок воевал по старинке и плюс к этому, получив от д`Артаньяна все полки Красной гвардии, ставил их в самые убийственные места, попросту стачивая в бесполезных боях, ну не любили вельможи бывших гвардейцев кардинала. (У нового кардинала де Эрбле, кстати, гвардии не было, караул в его дворце, держали королевские мушкетеры). Дошло до того, что Первый полк Красной гвардии, отказался идти в заведомо проигрышную конную атаку на вражеские редуты усиленные артиллерией, а когда разъяренный командующий приказал арестовать всех офицеров полка, полк просто развернулся и ушел и остановить их никто не рискнул, хотя гвардейцев осталось максимум две трети от изначального состава. Мне сообщил об этом Рошфор и я вывел полк через ближайший портал на Гаити, где распределили его платунги гарнизонами по островам, чем вызвал бурный восторг у туземок. А Службе кардинала, я приказал уйти в глубокое подполье и заниматься только выявлением изменников и точечной их ликвидацией и негласно присматривать за Арамисом, помогая ему на пользу королевства, и контролировать действия иезуитов, с которыми он был тесно связан. Мы кстати, прекратили отношение с Орденом, сразу после смерти Ришелье.

      Королевская армия продолжала нести потери и на ее счастье, испанцы тоже воевали достаточно бездарно, и посему высокие потери были с обоих сторон, а сражения заканчивались, как правила в Пиррову ничью. Посему, с руководством королевства, я решил прекратить все отношения, для чего мы с Александром засветились под Ля-Рошелью на испытаниях новой пушки, во время которых оба героически погибли. Буквально через месяц, наших вдовых графинь попытались проверить на прочность соседи, но манипулы абордажников быстро разъяснили кто в этом болоте квакает громче всех, дружины охочих до чужого добра баронов зачистили под ноль, а их замки снесли артиллерией, о чем в нужных красках сообщили королеве Анне Австрийской, что она полностью одобрила, а потом постоянно поминала этот случай, после каждого сообщения о неудачах королевских войск, говоря, что надо назначить графинь маршалами и тогда мы точно победим.

      Все корабли мы перевели на Гаити, плюс перевели туда наиболее трудолюбивых пейзан и мастеровых, передав часть земель герцогства и графств монастырям числившимися за Службой кардинала. Я приказал Рошфору, постепенно выводить из баев платунги красногвардейцев старой службы, которые потихоньку отправлял в свою Империю, такие кадры надо беречь.

      А война продолжалась для королевства по прежнему неудачно... громких побед не было, а испанцы наступали во Фландрии и со стороны Пириней, королевские войска были вынуждены отойти от Ля Рошели, а англичане двойным штурмом с суши и моря, взяли Па де Кале. Хоть между германскими княжествами началась свара, в которую вмешалась Швейцария, и наемниками и своими войсками. Хорошо хоть с Внутренними врагами Служба кардинала справлялась, некоторые вельможи-изменники гибли на охоте, пара вороватых чинуш погибли при пожаре в борделе, а отряд наемников следующий в Ля-Рошель, по пути пробрал такой понос, что они вернулись домой лечиться.

     

     

     Наш 'Левиафан' лежал в дрейфе, возле Белого континента, нам нужно было пройти ровно четырнадцать километров, до расщелины, через которую можно было попасть к объекту. В принципе в наших чудо-комбинезонах ничего сложного, но информаторий выдал тревожную информацию... Раз в тысячу лет, в Антарктиде бывают хроно-бури и нам свезло попасть именно в этот период времени, но была и хорошая новость... Наша лодка была оборудована хронозащитой и блоки запитанные от нее стояли и на скафандрах, и что было интересно, скафандры могли одеваться прямо на комбинезоны и составляли с ними единый комплекс с повышенной защитой и полным жизнеобеспечением во всех смыслах, не покидая скафандра можно было питаться и совершать обратный процесс, и в комплексном варианте системы, проявлялся экзо-скелет, хотя хроно-защита давала 97% благоприятного исхода, под которым подразумевалась неразрывность якорной хроносвязи с хрономодулем на лодке. Я не стал отменять операцию и Сашка сказал, что ерунда все это, в Финляндии работали при меньшей вероятности успеха и ничего, прорвались. В рейд пошли вдвоем плюс платунг абордажников, воевать тут вроде не с кем, кроме пингвинов, а на них наших скафандров хватит как психологического оружия. Но пингвинов мы не встретили, но встретили кое что другое. Когда мы углубились в ущелье ведущее к объекту на пару километров, дорогу нам преградила лежащая на боку субмарина, явно из ХХ века. Это, как выдал симбионт была немецкая субмарина серии XXI bis, одна из секретных U-BOAT Третьего рейха, из эскадры Зеро, корабли которой не носили номеров, а в документах числились, как самоходные баржи с буквенными индексами, они осуществляли связь с секретной базой нацистов в Антарктиде и с этой базой как то были связаны хронокатаклизмы. Информаторий доложил, что эту информацию он получил буквально только что от раухера базы, которая являлась на самом деле лабораторией атлантов, захваченной нацистами. Ученые проводили эксперименты со временем и судя по всему сами были беглецами, так как умудрились раскурочить планетарную мину, подключиться к ее реактору, а электронные мозги выковырять и сделать из них раухер для базы, то есть бомба была обезврежена, а ученые погибли во время хронокатаклизма, запустив локальный изменитель времени в результате чего вся научная команда рассыпалась в прах. Потом появились немцы и их ученые разобрались с энергетикой базы и занялись исследованиями того что было на складах Раухер сжег все приборы имеющие отношение к хроно-исследованиям и отправив сигнал бедствия перешел в спящий режим. Нас судя по всему, он принял за помощь. В результате хроно-катаклизма база была в пузыре времени в ХХ веке, на то, чтобы выбить с базы немцев, окончательно заглушить бомбу и разобраться с раухером у нас было одиннадцать часов, потом автоматически начиналось восстановление боевых цепей и мы пошли в атаку. Я переключил мимикрию скафандров на зимнюю униформу РККА, с красными звездами на белых касках, вывел на внешние динамики 'Катюшу' и скомандовал в атаку.

      Штурмбаннфюрер Шмайрфельд проверял посты и сейчас подкрадывался к дальнему секрету у выхода в ущелье, ему донесли, что унтерштурмфюрер Бойзен и его дружок шарфюрер Бенц, все время просятся на этот пост потому что прикормили пару пингвиних и теперь тайком их пользуь, чушь конечно, но проверить надо. И тут эсэсовец решил, что он сходит с ума. Из ущелья донеслась песня и эту песню пели хором русские, ибо это была русская песня. Он хорошо ее запомнил, потому что когда в 1941 году они расстреливали в госпитале раненых Иванов, они пели именно эту песню. Он передернул затвор штурмгевера и пошел на звук и увидел трупы постовых и надвигающуюся цепь солдат в белых полушубках, с красными звездами на касках. Штурмбаннфюрер поднял автомат, но у одного из русских что то сверкнуло на плече и свет в глазах у немца пропал навсегда.

     

     Нет, эти скафандры конечно классная вещь, особенно хороши плечевые лазеры и бластеры, наводимые взглядом. Фашистов мы смели как пыль, базу зачистили, с раухером и бомбой разобрались, после ввода нужных паролей, все рассыпалось черным порошком, но мы всеравно заминировав немецкой взрывчаткой то что осталось от базы, поставили химические взрыватели, ибо таймеры в такой хроноточке были ненадежны и отправились назад на 'Левиафан'. Включать тут портал было опасно и мы нырнув на пару километров дали полный ход, а он у нашего желтого красавца был под сто узлов и как оказалось мы правильно сделали, через час по всей лодкой заревели сирены и замигали красные огни тревоги. Хронозащита работала на пределе, но слава Посейдону справилась.

      Через три часа, я решил скомандовать всплытие и уйти в портал, но когда 'Левиафан' всплыл, реактор вдруг резко сбавил обороты, а на экране на Главном посту внезапно высветилась запись на языке атлантов, которая гласила следующее: 'Командору принять к исполнению новое задание'

     Глава 77. Правь Британия морями

     

     В мозгах Левиафана оказывается была закладка и как выяснилось не одна... Когда все разъяснилось, я приказал раухеру субмарины, доложить о всех закладках и скрытых приказах прошлых хозяев, заблокировать все закладки наглухо и любую команду на какие либо изменения в техническом, военном и тем более временном статусе корабля без доклада командору, то есть мне, не выполнять. Но вот последняя команда была увы рабочей...

      Древние атланты мало что скакали по пространству и времени, как пауки плавунцы по пруду моей бабушки, так они еще и в разные игры играли, и мы по неволе оказались втянуты в одну из них. Бывший хозяин Левиофана, находящийся сейчас в неведомых далях эфира вселенной, был должен одному из игроков джокера и этим джокером был наш 'Левиафан'... Атланты играли в своеобразные шахматы, устраивая в разных Мирах, в разное Время, военно-политические катаклизмы и естественно бились об заклад чьи креатуры победят. На одном из параллельных вариантов Земли, в Русско-Японской войне побеждала Российская империя, благо императором был ни Николай убитый анархистами в юном возрасте, а исцеленный от туберкулеза Георгий, который железной рукой навел порядок, а его нелегитимный дядюшка адмирал Алексеев, сменив на посту генерал-адмирала (который 'семь пудов августейшего мяса'), назначил командующим Мукденской армией генерала Фока, в этой истории оказавшегося приличным человеком и грамотным военачальником (Генерала Куропаткина очень удачно убил японский диверсант). Короче японцы были биты и на суше и на море, адмиралы Того и Камимура погибли в морском бою, но тут Британия решила спасти свои инвестиции, и послала на помощь японцам эскадру из восьми новейших броненосцев, которые в Желтом море, должны были сменить белые флаги с красным крестом Святого Георга, на такие же белые полотнища, но с 'фрикаделькой'*. И игрок курирующий Россию, затребовал джокера, с целью остановить британскую эскадру. Идиотизм ситуации заключался в том, что несмотря на то, что игроков уже не существовало, нам всеравно надо выполнить задание, иначе нас не выкинет назад в наш Мир в наше (теперь наше) Время. Ну что же, Британию мы не любим и с радостью 'нагадим англичанке' тем более, что ее броненосцы для нас, это карапузы в сандаликах против бульдога. На 'Левиафане', помимо блока мини-спутников было восемь ракетных шахт с планетарными спутниками и один мы использовали, благо в арсенале Острова были запасные ракеты.

     Эскадру мы засекли уже через несколько часов, она делала как раз дугу через открытое море, чтобы ее не засекли патрульные германские корабли из Циндао, которые делились с русскими информацией. Помимо броненосцев там оказались еще и крейсера, корабли обеспечения, пара пассажирских лайнеров, судя по всему несущим десант и мошкара в виде миноносцев, впрочем сильно потрепанных дальним переходом. Ну что же, для наших скорчеров это было как для снайпера РККА пострелять в тире в Парке культуры и отдыха, имени товарища Максима Горького. Я распределил цели между огневыми точками, из которых одновременно мог задействовать три и мысленно произнес историческую фразу: 'По Королевскому флоту огонь!'. Учитывая, что скорчеры я поставил на 70% мощности, британские лоханки буквально испарялись. После окончания весьма скоротечного боя, уточнив, что до перехода домой у нас достаточно времени, я решил навестить акваторию Индийского океана и там малость пошалить. Короче, после наших шалостей серьезных боевых судов у Королевского флота в Индийском океане не осталось, от слова вообще. По Сашкиному предложению, во время избиения HMS, на морской поверхности присутствовала голограмма старинного индийского парусника, только несколько увеличенных пропорций, на нем гордо реял флаг сипаев-повстанцев и параллельно с залпами скорчеров, от виманы в сторону британцев летела довольно таки достоверная имитация огненной струи. И при этом с неба (спутники тоже это умели) звучали громом слова 'Боже, покарай Англию' и после сатанинского хохота "Правь Британия морями". А под конец я установил на спутник программу, по которой он спикирует прямо на Биг-Бен. Не знаю, что было дальше в этом мире, но немцы и французы, наверняка воспользовались ситуацией.

      Когда мы вернулись в свой Мир, где мы оказывается не были два месяца, то первой новостью было то, что французская армия разбита и Испанцы идут на Париж.

     

     Фрикаделька* - так англосаксы называли красное изображение солнца на японском флаге.

     

     

      Маршал Королевской артиллерии Портос, разгромил испанские войска идущие с Пириней. Он построил артиллерийские редуты прикрытые пехотой и перекрыл главные направления, на наступление сил у него уже не было, но дорогу врагам Франции в глубь страны он закрыл. Но вот то что его вместе с лучшими артиллерийскими батареями послали сюда, сыграло плохую шутку с оставшейся во Фландрии Королевской армией. Там воевало две отдельных армии, которыми командовали два новых маршала, принц Конде и герцог Бофор, которые никак не могли наладить взаимодействие. Портоса отослали благодаря их интригам и теперь, испанцы быстро перестроившись в своей тактике, стали бить их (принца и герцога) и вместе и по отдельности и в Париже зашевелилась испанская и гугенотская агентура. И тут с графинями связался агент из окружения отца Жозефа, он доложил, что к отцу Жозефу едет граф Рошфор, срочно потребовавший встречи. Агент по нашему приказу, разместил в покоях Жозефа прослушку и мы узнали, что в Парижских катакомбах, что то готовится, и что исчезли все парижане имеющие хоть какие то знания о подземных маршрутах и входах туда, параллельно выяснилось, что в последнее время в Париж пребывают сотни, если не тысячи гугенотов и буквально растворяются в городе. Люди Рошфора взяли несколько языков и выяснили, что руководят всем испанские инквизиторы. И самое грустное, это то, что королевских сил в Париже явно не хватало для нормального противостояния будущему мятежу, тем более, что ратушная стража была теперь из германских протестантских наемников и была явно ненадежна. Мушкетеров вполне хватало для охраны Лувра, но Париж мог оказаться во власти мятежников, тем более, что к нему рвалась испанская конница. Короче, судя по всему, без нас было не обойтись. Шарлотта послала гонца к Арамису с перстнем магосвязи и провела с ним убедительную беседу, после которой он лично прибыл в герцогство, где в процессе переговоров с Анной, Шарлоттой и Рошфором, назначил Рошфора маршалом Красной гвардии, правда сама Красная гвардия имелась в количестве одной роты, охраняющий отель Монморанси, бывший резиденцией кардинала д`Эрбле, но Рошфор получивший от графинь обещание, что два полка ветеранов Красной гвардии на днях подойдут к Парижу, убедил нового кардинала, что все будет хорошо. А мы тем временем с помощью информатория стали искать решение вопросов с катакомбами, которые судя по всему кишели будущими мятежниками и что характерно нашли... В информатории нашелся старинный план катакомб, на котором был указан так называемый 'Черный шлюз', старинная система затопления катакомб водами Сены. Час Х мы назначили за сутки до начала мятежа... Сначала были ликвидированы посты ратушной стражи на всех городских воротах, сразу после этого в Париж вошел Первый полк Красной гвардии и блокировал Ратушу и находящиеся рядом с ней казармы ратушной стражи, одновременно в Черном шлюзе', рванул заряд взрывчатки из арсенала Острова (шлюз находился недалеко от одного из портальных маяков и мы с Сашкой не заморачиваясь возней с древними механизмами, просто рванули все на фиг, ибо как говорил товарищ Старший майор, лучший Золотой ключик, это толовая шашка с электро-взрывателем. У главных выходов из катакомб были поставлены батареи гвардейской конной артиллерии, и не утонувшие мятежники схлопотали картечь, а потом пошла зачистка, которую прозвали потом Второй ночью Святого Варфоломея, ибо пленных согласно приказа не брали. И в это же время, два полка Красной гвардии и дивизион гвардейской артиллерии, окружили полумесяцем лагерь испанских кавалеристов, которые после разгрома остатков армии принца Конде, отдыхали перед последним броском на Париж, но вот не сложилось у них, ибо Красная гвардия привели их к знаменателю. Тут конечно подсобили местные жители отлавливающие беглецов и радостно добивая раненых, ибо кастильцы вели себя тут как в колонии. Последним штрихом был въезд кардинала д`Эрбле в Пале Рояль, откуда гвардейцы предварительно выкинули дворню и родственников принца Конде, который под шумок в свое время занял резиденцию покойного герцога Ришелье. Ну а потом была торжественная встреча победителей испанцев и раздача палок невиновным и наград непричастным, в смысле что королева назначила пособниками мятежа ряд своих недругов, а д`Артаньян за 'оборону' Лувра получил орден и из Маршала гвардии, стал главным маршалом гвардии, ну а Рошфор и д`Эрбле стали герцогами. Портосу тоже перепал орден и звание Главного маршала королевской артиллерии. А среди праздничных представлений, в Париже гремела премьера знаменитого друга Мольера, Московитского автора князя Вольдемара Качессоффа 'Тарзан', про британского лорда, потерпевшего кораблекрушение вместе с женой и ребенком и погибшем в джунглях, но ребенка спасли обезьяны и сделали своим вождем, а потом он встретил в джунглях английскую леди, которую потом спасли мушкетеры лейтенанта д`Арно. Произведение князя вызвало сенсацию, так как партию служанки леди, пела самая натуральная негритянка. Сашка кстати, под впечатлением спектакля, который мы естественно смотрели инкогнито, под личиной охранников графинь (вернее уже герцогинь) ибо после нашей 'безвременной гибели' королева жаловала нашим соломенным вдовам титулы герцогинь и стас-дам. Так вот, Сашка подал князю идею сюжета Аиды, так что теперь Аиду в этом Мире напишет не Верди и это будет судя по всему музыкальная комедия. И эта постановка сыграла роль в одной реальной судьбе... Оказывается, среди реальных мушкетеров был шевалье д`Арно, которому королева, после спектакля, пожаловала чин лейтенанта королевских мушкетеров, а учитывая то что, князь играл в этом спектакле того самого лейтенанта, ему тоже высочайше пожаловали плащ лейтенанта королевских мушкетеров.

      Ну а мы занялись подготовкой к очередным 'саперным' рейдам. Нас ждала Сибирь Матушка.

     

     

     

      Кучум умел ждать. Потомок великого хана, победившего самого Ермака, он возглавил и сохранил остатки Сибирской Орды, и то тут, то там потихоньку покусывал гяуров-московитов. Периодически в Иртышской тайге пропадали, то артели золотоискателей, то купцы с небольшими обозами, так что засады были привычным делом, как и долгое ожидание добычи. Иногда московиты отправляли отряды в тайгу, но они либо никого не находили, либо пропадали. Были редкие случаи, когда московиты приближались к главному стойбищу, и тут в дело вступали алмасты, мохнатые чудовища, которые подчинялись только хану, случайно владевшему браслетом с заклятием, который он нашел в древнем могильнике, появлявшиеся ниоткуда и исчезающие в никуда, по желанию Кучума (сейчас чудовища были в лесу рядом с капищем, ждали обещанных ханом пленных). А тут 'таежная почта' принесла весть о том, что откуда-то взялся отряд московитов на прекрасных черных конях, который следует прямо к Священному Капищу, и на них дорогие доспехи и у седел полные тороки, а значит храбрых ханских воинов ждет добрая добыча. Не знал хан, что это будет его последний поход.

      Сибирская точка была рядом с Иртышом и ближайший портал был в сотне километров от нее, и местность там была для Сибири достаточно густо населена, там была дюжина селений, причем два достаточно крупных, и самое крупное было рядом с бомбой вмонтированной в большую черную скалу, а само нужное нам место было огорожено частоколом и охранялось. Короче туземцы устроили себе там религиозный объект. Вооружены они были луками и копьями, но попадались и ружья, хотя заговоренным доспехам, не говоря уже о нашей с Сашкой маго-защите, все это не несло никакой угрозы. И посему мы взяли с собой два платунга абордажников, вооруженных ружьями и мечами из арсенала 'Левиафана' и обмундированных в комбинезоны с Острова, и в заговоренные кирасы и каски, а в качестве транспортного средства, были выбраны черные першероны-гомункулусы (остальная рота, в полном боевом снаряжении и боеготовности ждала у портала). Засаду спутник срисовал заранее и на подходе к ней, я открыл порталы и остальные платунги роты оказались в тылу и на флангах ордынцев, и пошла огненная потеха...

      Автоматические карабины абордажников и наши 'Суоми' под ноль вычищали нападающих туземцев, но надо отдать им должное, труса они не праздновали. Одного раненого взяли в плен, подлечили магией, поставили заклятье верности и теперь у нас был проводник, который добавил нужной информации к спутниковой карте. Мы походя снесли несколько пикетов и еще одну засаду, прошли пару брошенных стойбищ и наконец подошли к цели.

      Этот бой стоил всех предыдущих... Селение у капища пылало, там оставались только мужчины, которые дрались до конца и пленных не было, а когда все вроде закончилось, из леса поперли лохматые чудища, с ними было сложнее, но наши стволы справились.

      Огромная черная скала доминировала над окрестностями, уже по стандартной процедуре я открыл проход в скале, выключил и демонтировал раухер, и запустил систему самоуничтожения, после чего с помощью своего симбионта и универсального клинка, вырубил из скалы памятник Ермаку, пусть уцелевшие местные, теперь ему поклоняются. Нашего проводника мы наделили кое-каким качествами и назначили жрецом 'Черного воина'.

      А по маго-связи со мной связалась Шарлотта, Портос попал в беду...

     Д`Артаньян внезапно заболел и болезнь была очень похожа на отравление, королева была в полном расстройстве и завистники и наушники провернули таки провокацию против Главного маршала королевской артиллерии, герцога Портоса дю Валлон, де Брасье, де Пьерфон. Его назначили командующим Пиринейской армией и приказали вторгнуться в Испанию через Пиринеи, оставив ему половину артиллерии и четыре полка простой пехоты, и естественно он завяз в горах.

      Шарлотта имела право доступа в Лувр и скакнула туда через один из наших порталов, с платунгом абордажников. Первым делом она заручилась приказом королевы лично заняться лечением гасконца, вторым делом, она наложила на двоих из трех лекарей лечивших д`Артаньяна 'собачье заклятье', теперь эти шарлатаны могли только лаять, а сама приступила к лечению. Отравление было серьезным и яд был до ныне неизвестным, но помимо лекарской магии у Миледи была автоматическая аптечка с 'Левиафана' и наш друг быстро пошел на поправку. А Шарлотта взялась за поиски отравителей, в чем вельми преуспела... Она была прекрасной менталисткой, что очень помогало ей в 'окаянном ремесле', она могла залезть в голову почти к любому человеку, (кроме нас с Сашкой и ряда сильных магов). Докладывая королеве, она пристегнула к отравителям и главных недругов Портоса, заставив их покаяться и в измене и в отравлении фаворита королевы, и как было ясно с самого начала, реальные следы опять вели к Мадридским инквизиторам.

      Портос был конечно простодушен, как человек, но солдатом он был хорошим, и поэтому не попер через горный перевалы, а повел свою армию по берегу Бискайского залива, действуя по тактике подсказанной некогда нами... батареи наступали в боевых порядках пехоты, а кавалерия пасла фланги и шустрила по тылам, солдат он берег, плюс свою долю трофеев, он заранее отдал в войска и солдаты итак его боготворившие, решили что долю маршалу всеравно будут заносить, но только достойными его вещами, типа драгоценного оружия и золотой посуды, но Портос создал из этого некий Наградной фонд и награждал отличившихся, так сказать 'ценными подарками', чем еще больше поднял свой, итак достаточно высокий авторитет. Армия двигалась быстро и успешно и с мизерными потерями, но у Пасахеса случилась затыка...

      Во первых испанцы собрали там серьезные силы и построили систему редутов, а во вторых в залив вошла эскадра галеонов с тяжелыми пушками, и хотя одна пушка на берегу, стоит десятка на суше, как скажет через пару веков адмирал Нельсон, тут у испанцев было слишком большое преимущество. А с востока к городу подошли несколько кавалерийских полков, который потеряв четверть сабель в двух атаках на французские батареи нового строя остановились, но тем не менее блокировали возможность французских войск к обходу испанских позиций. И войска маршаоа оказались практически в окружении. У Портоса был перстень маго-связи и он связался с Анной и Рошфором, которые обещали прислать подмогу.

      У нас к этому времени в гавани Острова стояло три 'Луки'... Святой Лука, Апостол Лука и просто 'Лука', все корабли были с маго-защитой, с усиленной артиллерией оснащенной маго-наводкой, натасканным экипажем и с абордажными ротами на каждом, оснащенными по нормам нашего экспедиционного сопровождения. Было еще три больших галеона, с усиленными удлиненными 'Аделаидами' и бравшими на борт до полка десанта, в качестве которого были загружены Красногвардейцы оставшиеся на Гаити и несколько застоявшиеся, (кстати с некоторыми из них в поход отправились их жены гаитянки и несколько платунгов из их родичей, и я не стал в данном случае противиться такой инициативе). Будет из кого создавать гавайскую Императорскую гвардию, были у меня кое какие идеи на этот счет. Ну и я естественно не смог пропустить такого события и через портал прибыл на флагманского 'Луку' (естественно под личиной офицера абордажников, Портос мог не так оценить мое воскрешение).

      Флот адмирала, барона Жуана, вышел к заливу Байя де Пасахес на рассвете и первым делом, галеоны из своей дальнобойной артиллерии расстреляли форты охраняющие залив и гавань. Потом подтянулись супер-фелуки и занялись испанской эскадрой, а дальнобойки с галеонов, пользуясь маго-связью Портоса и Жуана, стали долбить по боевым порядкам испанских войск (корректировал огонь естественно я с помощью мини-спутников).

      Сказать, что испанцы были неприятно удивлены, означало ничего не сказать, их победа, уже такая близкая, развеялась пороховым дымом залпов наших 'Аделаид' и коронад. А потом мои абордажники начали высадку, сметая огнем их своих карабинов сопротивление охраны порта и уцелевших кастильских моряков, за ними шли гвардейцы. Комендант порта, статный идальго с глуповатым лицом, стал орать что то про трусливых французских собак, боящихся боя с честным Толедским клинком и побеждающим, только с помощью дьявольского оружия и добавил что то по поводу наших родителей и тут я не выдержал и вышел на поединок. Пока испанец выделывал какие-то фехтовальные па, я просто срубил ему голову, после чего охрана порта и остатки экипажей сложили оружие. Трофеи были знатные, несколько золотых галеонов. Тут как раз подоспели солдаты Портоса во главе со своим герцогом и адмирал сказал, что честно передает бывшему мушкетеру треть трофеев, что солдаты герцога встретили радостным ревом (Портосу его солдаты вручили потом пять сундуков с золотом, но, тем не менее, все его солдаты и мои экипаже весьма здесь обогатились).

      Тут по маго-связи пришло сообщение от Анны, она просила изыскать среди испанских трофеев документы, обличающие ряд Парижских вельмож в измене и связи с инквизицией, для отравления короля и королевы (список прилагался). Симбиот быстренько скомпоновал макет нужных документов и сбросил на Остров, где бумаги были экстренно изготовлены и переправлены мне в Испанию через портал, после чего адмирал вручил их Портосу, для отправки в Париж. Наш великан решил сам отвести бумаги в столицу, а заодно (по совету адмирала) и подношения королю и королеве, к которым мы добавили кое что и от себя.

      Когда в тронный зал Лувра внесли сундуки с золотом и открыли их, королева сказала: 'Обычно у короля выпрашивают золото, а тут наш милый маршал поступает абсолютно наоборот. Герцогу Портосу дали орден и прирезали к его герцогству весьма солидные владения и в Высшем свете за таким завидным женихом, началась настоящая охота, а бумаги сработали как надо, и двор более менее очистился от явных и скрытых врагов, хотя завистников у Портоса прибавилось. А мы стали готовиться к походу в страну Антиподов.