29 июля 1938 года, у озера Хасан, развернулись полномасштабные бои между частями РККА и Квантунской армии Императорской Японии. Про бои у озера, возле которого сходятся границы России, Кореи и Китая, были написаны песни и книги и сняты фильмы. Вы все прекрасно помните фильм "Трактористы" и песню оттуда.
Наша пропаганда всегда представляла эти бои, как убедительную победу доблестных Советских пограничников и красноармейцев над японскими самураями - агрессорами. И войска наши по технике и боевому мастерству, абсолютно превосходили коварных самураев, но давайте посмотрим, как там все происходило на самом деле.И с чего собственно все началось...
Итак рассмотрим сначала японскую версию...
Согласно данным, опубликованным в августе 1938 года, в бюллетене Охранного бюро МВД Японии "Гайдзи гэппо", все выглядело таким образом: Инцидент у высоты Чангуфэнь (русское название - Заозерная. - Б.С.) начался 12 июля 1938 года, когда до двух взводов красноармейцев перешли советско-маньчжурскую границу и, демонстративно заняв высоту Чангуфэнь, начали возводить на ней укрепления. 14 июля власти Маньчжоу-Го, а 15 июля - правительство Японии выразили протест в связи с неправоправными действиями СССР; в ответ на это советская сторона продолжал увеличивать численность своего контингента в районе спорной высоты. В результате контрмер, предпринятых императорской армией, а также переговоров между японским послом в СССР Сигэмицу и советским наркомом иностранных дел Литвиновым, проходивших 4, 7 и 10 августа, было заключено соглашение о перемирии, а затем, 11-13 августа, - соглашение о демаркации границы в этом районе, благодаря чему данный инцидент был окончательно урегулирован".
Советская версия предыстории боев у озера Хасан, была несколько иная...
Согласно ей, 15 июля 1938 года в районе Заозерной Советскую границу коварно нарушил японский жандарм Сякуни Мацусима. Начальник инженерной службы Посьетского отряда Веневитин, метким выстрелом из винтовки, сразил нарушителя. Последующее расследование, проведенное по инициативе командующего Особой Краснознаменной Дальневосточной армией (ОКДВА) маршала Василия Блюхера, показало, что убийство на самом деле, произошло на территории Маньчжоу-Го. Но сама заваруха, началось в первых числах июля, когдабойцыПосьетского погранотряда НКВД СССР,скрытно заняли позиции на вершине Заозерной и стали рыть там окопы и возводить проволочные заграждения. Граница же проходила по гребню сопки. 12 июля японцы обнаружили советские укрепления, а 15-го послали туда отряд жандармов, один из которых и был убит. В тот же день временный поверенный в делах Японии в Москве Ниси потребовал от советской стороны вернуть пограничников на прежние позиции. В ответ заместитель наркома иностранных дел Стомоняков заявил, что ни один советский солдат границы не нарушал.
Через четыре дня состоялся резкий обмен мнениями между послом Сигемицу и наркомом Литвиновым. По инициативе японского командования границу перешли десятки местных жителей с письмами, в которых просили русских уйти с маньчжурской земли. Комиссия Блюхера установила, что нарушение границы со стороны советских пограничников имело место, но они предпочитали называть это ошибкой, связанной с несовершенством геодезических приборов.
(Кстати 8 августа 1938 года формального виновника хасанских событий Василия Веневитина, по ошибке застрелил красноармеец-часовой, будтобы из-за неразберихи с паролями: то ли Веневитин назвал старый пароль, то ли солдату забыли сообщить новый. Так ли уж случайна была эта смерть? Не постарались ли чекисты убрать нежелательного свидетеля, который мог когда-нибудь рассказать о том, кто приказал ему стрелять в японских жандармов?)
Но война уже катилась снежным комом, оставляющим кровавый след...
Бои у озера Хасан
Командовал тогда на Дальнем востоке Блюхер, командовал надо сказать не очень успешно. Вместо боевой подготовки, он создавал комиссии, проводил совещания и рыбачил под водочку. В секретном приказе наркома обороны маршала Ворошилова, от 31 августа 1938 года, посвященном итогам хасанских боев, говорилось следующее:
"Руководство командующего Дальневосточного Краснознаменного фронта маршала Блюхера в период боевых действий у озера Хасан было совершенно неудовлетворительным и граничило с сознательным пораженчеством. Все его поведение за время, предшествовавшее боевым действиям, и во время самих боев явилось сочетанием двуличия, недисциплинированности и саботирования вооруженного отпора японским войскам, захватившим часть нашей территории. Заранее зная о готовящейся японской провокации (точнее, советской. - Б.С.) и о решениях правительства по этому поводу, объявленных тов. Литвиновым послу Сигемицу, получив еще 22 июля директиву наркома обороны о приведении всего фронта в боевую готовность, тов. Блюхер ограничился отдачей соответствующих приказов и ничего не сделал для проверки подготовки войск для отпора врагу и не принял действительных мер для поддержки пограничников полевыми войсками. Вместо этого он совершенно неожиданно 24 июля подверг сомнению законность действий наших пограничников у озера Хасан. В тайне от члена Военного Совета тов. Мазепова, своего начальника штаба тов. Штерна, зам наркома обороны тов. Мехлиса и заместителя наркома внутренних дел тов. Фриновского, находившихся в это время в Хабаровске (все они далеко не случайно прибыли еще до начала боев. - Б.С.), тов. Блюхер послал комиссию на высоту Заозерная и без участия начальника погранучастка произвел расследование действий наших пограничников. Созданная таким подозрительным порядком комиссия обнаружила "нарушение" нашими пограничниками маньчжурской границы на 3 метра и, следовательно, "установила" нашу "виновность" в возникновении конфликта на озере Хасан. Ввиду этого тов. Блюхер шлет телеграмму наркому обороны об этом мнимом нарушении нами маньчжурской границы и требует немедленного ареста начальника погранучастка и других "виновников в провоцировании конфликта" с японцами. Эта телеграмма была отправлена тов. Блюхером также втайне от перечисленных выше товарищей. Даже после указания от правительства о прекращении возни со всякими комиссиями и расследованиями и о точном выполнении решений Советского правительства и приказов наркома обороны тов. Блюхер не меняет своей пораженческой позиции и по-прежнему саботирует организацию вооруженного отпора японцам."
А 29 июля японцы атаковали соседнюю с Заозерной высоту Безымянная на советской территории, убив пятерых пограничников. Подошедшая рота Красной Армии заставила их отступить. 31 июля японские войска заняли Заозерную и Безымянную, вытеснив оттуда советские пограничные посты. Атаки частей ОКДВА на захваченные японцами высоты начались только 2 августа, когда противник уже успел окопаться и оборудовать огневые позиции. В промедлении обвинили Блюхера, все еще надеявшегося на мирное урегулирование инцидента.
Беда была в том, что красноармейцы воевать не очень-то умели. В итоговом приказе Ворошилова об этом говорилось вполне откровенно:
"Виновниками в этих крупнейших недочетах и в понесенных нами в сравнительно небольшом боевом столкновении чрезмерных потерях являются командиры, комиссары и начальники всех степеней Дальневосточного Краснознаменного фронта, и в первую очередь командующий Дальневосточным Краснознаменным фронтом маршал Блюхер. Вместо того чтобы честно отдать все свои силы делу ликвидации вредительства и боевой подготовки Дальневосточного Краснознаменного фронта и правдиво информировать партию и Главный Военный Совет о недочетах в жизни войск фронта, тов. Блюхер систематически из года в год прикрывал свою заведомо плохую работу и бездеятельность донесениями об успехах, росте боевой подготовки фронта и общем благополучном его состоянии. В таком же духе им был сделан многочасовой доклад на заседании Главного Военного Совета 28-31 мая 1938 года, в котором он скрыл истинное состояние войск Дальневосточного фронта и утверждал, что войска фронта хорошо подготовлены и во всех отношениях боеспособны. Сидевшие рядом с Блюхером многочисленные враги народа умело скрывались за его спиной, ведя свою преступную работу по дезорганизации и разложению войск Дальневосточного Краснознаменного фронта. Но и после разоблачения и изъятия из армии изменников и шпионов тов. Блюхер не сумел или не захотел по-настоящему реализовать очищение фронта от врагов народа. Под флагом особой бдительности он оставил вопреки указаниям Главного Военного Совета и наркома незамещенными сотни должностей начальников частей и соединений (таков был итог Великой чистки. - Б.С.), лишая таким образом войсковые части руководителей, оставляя штабы без работников, не способными к выполнению своих задач. Такое положение тов. Блюхер объяснял отсутствием людей (что не отвечает правде) и тем самым культивировал огульное недоверие ко всем командно-начальствующим кадрам Дальневосточного Краснознаменного фронта"
Начатое 2 августа советское наступление захлебнулось. Артиллерист С. Шаронов вспоминал:
"К началу боев я служил командиром орудия противотанковой батареи. Мы были приданы 7-й роте 3-го батальона 120-го стрелкового полка. Правда, пушки по прямому назначению не использовались - японцы танков не применяли. Наша дивизия наступала с юга в направлении сопок Пулеметной и Заозерной в узком коридоре (в некоторых местах ширина его не превышала 200 метров) между озером и границей. Большая сложность была в том, что стрелять через границу и переходить ее категорически запрещалось. Плотность в этом коридоре была страшной, бойцы шли вал за валом. Я это со своей позиции хорошо видел... Очень много там полегло. Из нашей роты, например, в живых осталось 17 человек..."
О том же говорит капитан Стороженко, командир батальона, атаковавшего Заозерную с юга:
"Перед нами лежало пространство в 150 метров, сплошь оплетенное проволокой и находящееся под перекрестным огнем. В таком же положении находились наши части, наступавшие через северный подступ на Безымянную... Мы могли бы значительно быстрее расправиться с зарвавшимся врагом, если бы нарушили границу и овладели окопами, обходя их по маньчжурской территории (в районе Хасана сходились границы трех стран - СССР, Маньчжурии и Кореи. - Б.С.). Но наши части точно исполняли приказ командования и действовали в пределах своей территории..."
С обоих сторон в зоне боев присутствовали равные силы, приблизительно по 20 000 человек. Японской группировкой командовал генерал Котоку Сато. Но действующие ВВС Округа составляли 180 бомбардировщиков и 70 истребителей, плюс у РККА там присутствовал 351 танк, но ввиду неграмотного управления войсками, только малая часть брони участвовала в боестолкновениях. Но темнемение, по авиации и танкам японцы уступали РККА абсолютно. Правда японцы смогли сосредоточить в районе боев до 200 артиллерийских орудий и весьма грамотно их применяли. Но в целом, не смотря на героизм красноармейцев и пограничников, слабое и непродуманное управление войсками, не позволило разгромить японскую группировку. А возможность была, помимо превосходства в танках и авиации, у Блюхера была возможность подтянуть резервы, превышающие японские силы, в три - четыре раза, но этого сделано не было.
Сталин хотел продемонстрировать миру силу Красной Армии и рассчитывал на быструю и бескровную победу,и он отнюдь не собираясь затевать полномасштабную войну с Японией. Поэтому Красной Армии было приказано за пределами Заозерной границу не переходить. Но маленькая победоносная война не удалась. Японцы, чувствуя себя победителями, но тоже еще не будучи готовыми к полномасштабным военным действиям, предложили миром урегулировать пограничный спор и вернуться к позициям, которые стороны занимали на утро 11-го июля. Эти предложения 4 августа Сигемицу передал Литвинову. Однако советский нарком заявил: "Под восстановлением положения я имел в виду положение, существовавшее до 29 июля, то есть до той даты, когда японские войска перешли границу и начали занимать высоты Безымянная и Заозерная". 5 августа Ворошилов направил Блюхеру и его начальнику штаба Григорию Штерну директиву, где разрешил при атаке на Заозерную использовать обход с флангов через линию государственной границы. Руководство операции теперь поручалось Штерну. Уже после того, как бои закончились, Григорий Михайлович, чтобы оправдать большие потери, писал в "Правде": "Возможность... вообще какого бы то ни было маневра для частей Красной Армии полностью отсутствовала... Атаковать можно было только... прямо в лоб японским позициям..." О разрешении вторгнуться для обхода неприятельских позиций на маньчжурскую территорию он, естественно умолчал. В советское время это обстоятельство составляло строжайшую государственную тайну.
8 августа "Известия" опубликовали сообщение штаба 1-й (Приморской) армии: "Советские части... очистили нашу территорию от остатков японских войск, заняв прочно наши пограничные пункты". Через два дня появилось столь же фантастическое коммюнике: "9 августа японские войска вновь предприняли ряд атак на высоту Заозерную, занимаемую нашими войсками. Японские войска были отброшены с большими для них потерями..." Но военных опровергали чекисты в секретных рапортах. 14 августа лейтенант госбезопасности Чуличков докладывал: "Фактически высота Заозерная была взята не полностью, а только юго-восточные скаты... гребень северной части высоты и северо-восточные скаты ее - находились в руках японцев... Японцы находились на северной части гребня Заозерной с 6 августа по 13 августа и занимали командные точки высоты..." Таким образом, японцы удержали захваченные позиции вплоть до прекращения огня 11 августа.
12 августа совместная советско-японская комиссия решила: "С 20 часов 12 августа как главные силы японской армии, так и главные силы Красной Армии в северной части гребня высоты Заозерная отвести назад на расстояние не ближе 80 метров от гребня..." Фактически стороны вернулись к положению на 11 августа, оставив гребень сопки в качестве своеобразной нейтральной зоны. Японцы без всяких споров очистили советские сопки Безымянная и Пулеметная, на удержание которых за собой и не претендовали. Слова песни о том, что "летели наземь самураи под напором стаи и огня" и что "добили... всех врагов в атаке огневой", - не более чем поэтически-пропагандистское преувеличение.
Советские потери во время боев у Хасана значительно превышали японские. Красная Армия и пограничники потеряли 865человека убитыми и 3279ранеными, и 95 пленнымияпонские войска - соответственно, 525 и 913. Сталин понял, что состояние ОКДВА далеко не блестящее. И решил сделать Блюхера козлом отпущения, да и других руководящих участников этих событий постепенно подчистить. Главнымвиновникомнеудач и недоработок, при Хасане стал маршал Василий Блюхер, обвиненный в пораженчестве и в низкой боевой подготовке Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. 22 октября 1938 года, его арестовали на даче Ворошилова под Сочи, и 9 ноября 1938 года забили до смерти на допросе.А ведь в 1937 году, Блюхер в качестве члена трибунала, подписывал смертный приговор Тухачевскому, да, извилисты пути судьбы. Начальник штаба ОКДА Григорий Штерн был расстрелян 28 октября 1941 года. Командующий ВВС округа Павел Рычагов, ставший генерал-лейтенантом в 29 лет, был расстрелян 28 октября 1941 года. Заместителя наркома внутренних дел Михаил Фриновского, назначили наркомом ВМФЮ и 4 февраля 1940 года расстреляли, а то уж больно много страшных тайн ОГПУ-НКВД времён Менжинского и Ягоды, было ему известно. Тут были и обстоятельства смерти Надежды Аллилуевой, тайна убийства Кирова, подробности того, что произошло с Авелем Енукидзе и Серго Орджоникидзе.
Неудачные действия Красной армии на Хасане побудили японцев устроить новую пробу сил в следующем году в районе Номонган у монгольской реки Халхин-Гол, но там им повезло меньше.
А после смерти Сталина, в популярной песне, из соображений политкорректности "самураев" заменили на абстрактную "вражью стаю" (благо по размеру и рифмовке получалось).
![[]](http://fan.lib.ru/img/c/chekmarew_w_a/19381/001.jpg)
![[]](http://fan.lib.ru/img/c/chekmarew_w_a/19381/003.jpg)
![[]](http://fan.lib.ru/img/c/chekmarew_w_a/19381/002.jpg)
![[]](http://fan.lib.ru/img/c/chekmarew_w_a/19381/004.jpg)
![[]](http://fan.lib.ru/img/c/chekmarew_w_a/19381/005.jpg)