29 августа, 1856 года, Франко-британско-турецкие подразделения, и примкнувшие к ним сардинцы, вступили в пылающий Севастополь. Русские войска, взорвав пороховые погреба и военные объекты, перешли на Северную сторону, где заняли жесткую оборону. Британское командование настаивало на полном захвате Крыма, но тут была большая загогулина, под названием - Французский экспедиционный корпус. Надо сказать, что основную тяжесть боевых действий на суше, несли французы. А из
Из 223 тысяч двухсотых и трехсотых, на французскую армию пришлось погибших и раненых почти сто сорок тысяч, турки и те потеряли меньше, не говоря уж и о британцах, которые потеряли в три с половиной раза меньше, чем французы. Так что то, что русские умеют воевать, галлы поняли на своей шкуре. И тут сыграл ещё один внезапный фактор, который в решении французского штаба, о прекращении военных действий, стал соломинкой переломившей спину верблюда, из обоза зуавов...
Основным оружием французской пехоты, был , так называемый стержневой штуцер, полковника Тувенена, образца 1846 г. Стержневым этот штуцер назывался из за стержня в каморе казенника, об который обтюрировалась ударами шомпола пуля капитана Тамизье, имевшая фигурный профиль. Пули эти, хранились на кораблях французской эскадры в дубовых бочках, которые пришлись весьма по вкусу... , гусеницами ивового рогохвоста, которые не ограничившись бочками, стали активно древоточить и свинцовые пули, чем оставили французов без солидной части боезапаса, что и явилось удачным аргументом, в отказе французов наступать.
Вот такой эпизод Крымской войны, которую выиграли русские солдаты и матросы, но проиграли дипломаты. Но главное, что благодаря мужеству русских людей, Объединённые силы Европы, в очередной раз отступили, не получив ни пяди Русской земли.
Мы разбили агрессоров на Балтике и на Кавказе, на Камчатке и Беломорье
И только предательская политика Австрии, Пруссии и Швеции, объявивших "благожелательный нейтралитет" и придвинувших войска к нашим границам, не дал включиться Русскому паровому катку и снова дойти до Берлина Парижа.
А ведь потом, бритты и галлы, загнанные тевтонами под плинтус, прибежали к России с просьбой опять спасти Мир, и ведь спасли.