Каноничненько
Однажды случится... Сперва, как обычно, ужин
тебе приготовив - потом заорёт: "Удод!
Пойми, ну не знаю я, кто мне для счастья нужен", -
и, быстро тряпье в чемодан покидав, уйдёт.
А может - ты будешь лежать, ваши чувства хая,
но тут она вскочит на стол, телевизор пнёт,
затем разрыдается: "Правильно, я плохая!" -
и... вырвется (вещи собрав) из твоих тенёт.
А может и так получиться, что будет счастье,
стабильности рай... даже следование Пути...
но вдруг её чашка расколется на три части,
и женщина...
просто попросит тебя уйти.
Не знаю, как именно будет.
...Давай, ломай! - но...
но вспомни хотя бы, что строили-то - вдвоём!
А впрочем, не надо печалиться,
всё нормально.
...Мы просто
устанем настаивать
на своём.
И - встанешь...
а может, на стул упадёшь, напротив,
и станет понятно: мы всё исчерпали, зай.
...Законы реальности, фиг ли. Не побороть их.
А значит... пора подчиниться?
Ну что ж, дерзай...
но вспомни лужок, и откос, и песчаный берег,
и белые пятна тряпья далеко внизу,
и ярко-лиловый на фоне полыни вЕлик...
а вспомнив - хотя бы тайком урони слезу.
Тихая гавань
В час тоски, когда призрак последней надежды выпилен
и сметает волна всё построенное на песке,
ты уж чуда не ждёшь от настасий тех, от филипповен:
идиотам они бесполезны в любой тоске.
...Боль уйдёт. Ветер горя утихнет, лишь чуть повеяв, ну! -
и, зарёкшись однажды вразнос торговать лицом,
наконец-то, обломов, агафью найдёшь. Матвеевну.
Ни надежды на чудо - ни риска, что вновь облом.
Старый
Я с юности старым был, если уж начистоту.
Конечно, о звёздах мечтал, это да... но всё же -
не как эти девочки, с ног до бровей в тату,
не как эти мальчики, с голосом полным дрожи.
Отчётливо помню: мне был ведь ещё тогда
милее блеск утра, рассеянный и неяркий,
когда - никого во всём мире... и вот - та-даа! -
рассвет: выше крыш, пубертатностей, иерархий...
Лежишь на печи... или едешь на дровнях в лес,
лошадка трясёт перед носом нечистым крупом,
и - так хорошо от морозца, так разум трезв
и ясен мой перец, что, кажется, просто глупым
роиться, как муха, в каком-нибудь кабаке
и клеиться к вяло текучим, как некий пёс, там,
когда можно лесом идти
с топором в руке.
Мечтая, что кто-то другой полетит ко звёздам.
Сквозь сон
Лежу - как камень... В поле зрения
одна, в какой-то мере, чудь...
И, весь во мху какой-то хрени, я,
как говорится, по чуть-чуть
беру всего от жизни... Голенько,
но есть обои... штиль, высок...
и - серого прямоугольника
родного принтера кусок.
Всё чушь...
"И что же ты говеешь-то -
любую отвергая весть?!"
В последней судороге веры, что
какой-то смысл, однако, есть
и в нас, обоих... да и в мощи той,
которой ночь напоенА...
и даже в бездне пыльно-звёздчатой,
что слёз укрыла пелена.
Кавказская пленница
Искусство Нину целовать -
наиважнейшее искусство.
Да, риск... и надо рисковать!
...Сперва испытываешь чувство,
потом - садишься на кровать
с объектом чувства тупо рядом
(предпочитая всем наградам...)
и - начинаешь целовать...
О да, и век почти что прОжит,
и нет, увы, законных средств...
А Нине что!.. Вполне ведь может
и зарядить тебе в торец.
Но риск, он дело ведь такое...
ТАКОЕ дело этот риск.
...СлабО? - оставь её в покое.
Раз не умеешь - не берись.
Ты пучеглаз, и лыс, и потен,
и хил, и сморщен, и пузат...
И это твОй лишь личный ад -
потеря лишней пачки сотен.
Всё, что ты можешь Нине дать, -
ковры, решётки и еда лишь!
Искусством тупо сострадать -
и то, баран, не обладаешь.
"Не счесть алмазов... но для них
найду ль достаточно пещер я?!"
...Вокруг лишь горы да ущелья...
Плюс ослепителен - лишь миг,
а после - годы, годы... годы! -
"И вера в то, что научусь!"...
и - Чувство
Внутренней
Свободы.
(Увы, глупейшее из чувств.)
Жизнь
Жизнь - это что-то такое... Как будто сон:
р-раз, и уже тупо временем унесён
весь этот цирк... ассорти неудач и лаж...
Жалко, не правда ли, тратить себя на блажь?
Ты посмотри, за окном-то опять весна,
мы же - которым по жизни так мало сна -
пашем и пашем... Ведь холку же нам натрут!
Жизнь - это путь... не истратить себя на труд.
"Ну, а на что, в самом деле-то!
Не на чмо ль,
вечно храпящее рядом порой ночной?!" -
только не это!
...Курятник? а в нём насест?!
Жизнь - это тьфу...
но не трать это "тьфу" на секс.
Есть и важнее какие-то вещи...
Плёс...
и белый лайнер - который сюда привёз.
И - как тесьма, типа, след этих долгих лет!
...Жизнь - это тьма.
Не истрать же всю тьму на свет.
Жизнь - это просто прогулка. Тенистый парк...
Утки толпятся: их кормит какой-то панк...
...Сам себя мучил ты - сам от себя спасён!
Жизнь - это явь. Жалко тратить ея на сон.
..."Только не творчество!..
но и не плеск вина!..
Слишком за всю эту хрень высока цена"...
...Солнце, беседка, газон... На него ложись...
Да, это сон...
Так не трать же его на жизнь.
* * *
...В общем, я - Агасфер.
Уж давненько живу на свете.
Ещё не было Взрыва Большого и чёрных дыр,
ещё нервы орбит не трепал позитронный ветер...
ещё не было чёрта и бога, а я уж был.
Нет, ничьи не владения, но - обходя дозором,
и взрослел, и мужал, и... всё Смысла искал, пострел,
но... состарился, так и не будучи вспугнут Зовом
Сокровенного Чуда.
(Уж лучше б и не взрослел.)
С той поры изменилось не так чтобы очень много:
появились понятия - совесть, и лесть, и честь...
даже месть! - но ни чёрта по-прежнему нет, ни бога.
Нет, ни дна, ни покрышки...
а я - как и прежде, есть.
...Никнет ветер, который на днях ещё окрылял нас;
сохнет море житейское - хоть и не столь черно,
как безвидная бездна, сменившая Сингулярность...
только, кроме меня, нет и не было ничего.
Крепко сшит - ладно скроенной вечности пережиток
и безбрежности будущего как-никак залог...
а ломбард на замке, пресен ужин, и кофе жидок...
Но - клубящийся мрак цепко держит луну за рог.
Куртуазное
Любовь не кажется чем-то посильным,
когда ты, выпроставшись из одёж,
отправишь умный отказ с посыльным
и... ждёшь,
а я сижу на вершине мира,
чиню корыто - как будто в чаду
какой-то прачечной... и: "Очень мило!" -
НЕ ЖДУ.
Но, чуть оттает огонь мой упорный -
и чуть с очей эта дымка спадёт,
себе я буркну в сердцах: "Ну ты полный
удод!" -
подтекст осмыслю по первым же фразам...
велю в ландо пару чалых запрячь...
и уж тогда ты подальше свой разум
запрячь!
Хорошо забытое старое...
По улице моей который год,
едва живой, гуляет чёрный кот.
Перебегает путь, хотя нельзя,
тупя во тьму и криками грузя.
А я - припомнив жар ЕЁ ланит -
сижу, грызя поэзии гранит.
...Рапунцелей полнó, слоновых кос...
но - башенка взяла не тот укос.
Безумен, как любитель наркоты,
взят общий курс...
и - радуйтесь, коты:
отныне, хоть заранее завидь,
вы не помеха жаждущим забыть:
ЕЁ шаги, и запахи, и смех...
и жёстко пах покалывавший мех.
И первый раз... и лучшую из нег...
и шёпот сердца, нежный, будто снег.
Мой чёрный кот, мы соли съели пуд,
пора бы уж избавиться от пут
оставшихся иллюзий: мол, живот
набью - и всё наладится! вот-вот!
ОНА - ушла. И это навсегда.
...Уже сошла весенняя вода,
уже совсем тепло, почти всегда...
но - будто та, заветная звезда,
единственная, лучшая! - взяла
и... просто окончательно зашла.
И ты теперь искать её готов
во тьме... а тьма раздолье для котов.
Гуляют себе... Вон же, оглянись!
Любой из них - испуганная мысль,
отчаянно летящая, стрелой...
и - навсегда
скрываемая
мглой.
Фауст
Москва... Не обращайся здесь за помощью:
себя - и то не помнят. Так что - сам...
И памятник обрящешь Ростроповичу,
и пару взглядов кинешь небесам
в надежде сквозь тумана воду невскую
какой-то смутный символ разглядеть,
хотя б Галину Павловну Вишневскую...
но пусто... И себя куда-то деть
желал бы... а куда?
...Да что ж ты дразнишь-то!
Давай уж, день, раз начал - вечерей...
Нет ни души... Прохожая вот разве что -
в шарфе ли пряча личико, в чадре ль -
с успехом торопящаяся слиться ли,
в утратах раствориться ли... Эй, бес!
Мы даже с полуспрятанными лицами
нескучно все смотрелись бы... с небес!
Но - пусто. И спросить за это не с кого.
Лишь дежавю немого визави
("...и мужа помню вашего, Вишневского!")...
Но, чтобы не смолчали, не зови.
* * *
Слишком северно для дауншифтерства.
Зазеваешься... сутки прочь...
Через месяц - не только ЖИТЬ до ста,
и считать-то до ста невмочь.
"Не в доверие же втираться мы
снова будем к элите!" - что ж...
Ищешь мЕста.
Под теплотрассами.
Ни в один бывший дом не вхож.
Вот же!
Это и есть романтика:
приключения и т. д.
Ведь хотели? Ну и давайте-ка:
"Чтоб не курицей на гнезде,
не в телятнике комфортабельном,
а...", -
как-как вы там пели про
верность миру былых мечтаний нам... ??
(Перед тем как осесть в метро.)
Я - не вы.
Я обычный деятель.
От любых ради корма свинств
отворачивавшийся! - но... ДЕНЕГ нет!
...Глядь - такой же уж конформист.
Ухитряюсь.
Ломаюсь.
Меряюсь...
Ради жизни в земном раю.
Ни во что уж давно не веря из...
да всего, блин, о чём пою.
Слишком муторно: ад...
Ведь рая нам
не хватает на всех... Молчи
(в жутких офисах по окраинам
с ароматом чужой мочи).
За страховочку медицинскую.
За "уверенность в завтрашнем дне".
За исконную долю свинскую,
что всегда
у певцов
в цене.
* * *
С незапамятных это времён повелось так: и средства
непосильны для цели порой... да была ли ладонь
без того, чтоб хоть раз о другую впотьмах не тереться,
добывая огонь!
Кто-то скажет, мол, обречено это смертное пламя,
всё истлеет: и краски, и рукопись, и клавесин...
Скоро сук перетрётся в попытках "заняться делами",
на котором висим!
Унизительной кажется тщетность затеи - которой
занимаемся тысячелетиями... Добивать
между делом бессмертное время, плюя на повторы,
и - огонь добывать...
Сам же скажет - но сам на себя же и мысленно цыкнет.
...Как: телами ли, душами ли... ждать ли милую к трём
или позже... Не важно. Ни букв у беспечных, ни цифр нет!
И: "Ну что, перетрём?"
...то и дело на мысли ловя себя: а не взбесил ли я
духов хаоса, ну-ка... не слишком ли сильно всё стёр...
и - дрожать на ветру
от сознания... в общем, бессилия.
Не смотря на костёр.
Внутри клетки
Если ад, до жилья и былья снизойдя,
как по кочкам, по темечкам понесётся,
я хочу, чтоб, отрезаны шумом дождя
и гудением робота-пылесоса,
не абстрактные жаворонок с совой
от конкретного яростного спектакля
жили-были, а именно мы с тобой.
Почему?
Потому что... хочу - вот так я!
А когда я реально чего хочу,
то, проверено, сбудется всё в итоге.
И ни Карл, обращающийся к палачу,
ни Нерон, в обагрённой упавший тоге,
не настолько величественны, как ад,
но - бессильны, как он:
когда тьма клубится,
рвётся век-закат под дождей каскад
и встаёт из-за МКАДа родная Битца.
Подражание Елизавете Солодовниковой
...Не знаю, не знаю... Тускнеют огни карнавала...
Спеша отказаться от выбора: как от чужого
прыжка - тяжко, боком - куда-то в лианы и ветви
в надежде на то, что по ним соскользнёшь на траву,
бросаешься в сумрак зеркального ты лабиринта,
где всё так надёжно, что хочется биться и плакать,
но нет ни малейшего повода: здесь тебя любят.
И если хотят чего - то одного лишь добра!
...Хрустя драгоценным паркетом, шустря каблучками,
несёшься по кругу - не то карусельной лошадкой,
не то - ослеплённой беспечными залпами дроби
волчицей - и сильной, и юной... И жить бы да жить...
да незачем:
нас ведь заранее все повязали
известностью - что с нами будет, когда - и что дальше...
И каждое из отражений - гораздо вольнее
решать, как и что (и на кой это надо), чем ты.
Но есть одинокая дверь в темноте коридора
в одном из нехоженых очень давно ответвлений,
куда доберёшься ты вряд ли - но, если и выйдет,
открыть не попробуешь даже: ключа-то ведь нет...
а значит - не сможешь узнать:
там не заперто вовсе.
Туда ни хозяева больше не ходят, ни гости.
Ведёт же ("Куда, вы сказали?.. Да ладно! Да бросьте!")
не в тихую спальню, не в пыльный пустой кабинет,
а в летнее буйство сияющих матово красок,
в мелькание пёстрых костюмов, причудливых масок
и - тел: соболей и куниц, горностаев и ласок,
беспечно свивающихся в непрерывную цепь...
Ты просто вернёшься: к покою ли полуподвала,
в пучину ли грохота рэпа средь шумного бара...
не веря, что в качестве даже гнилого товара
вначале канали слова...
"Но теперь-то, в конце б!"
...Не знаю, не знаю... Тускнеют огни карнавала...
Два дня
Уже два дня какой-то странный ветер
обламывает зубы тополей
о стены, рамы... обо всё на свете,
рискующее в сырости полей
расти из почвы странными грибами -
со странной целью... то ли доказать,
мол, мы не хуже сгинувших на БАМе,
не знаю... то ли в будущее взять.
А я сижу и жду дурной погоды
(да, верно, ещё более дурной:
чтоб уж совсем завяли все восходы!
чтоб выветренной добела стеной
обрушилась хоть серая, да Ясность,
убив остатки кротости ягнят!) -
и знаю:
скоро боги обвинят нас...
и верю, что ни в чём не обвинят.
Человек, кот...
Семь с половиною ли тыщ лет,
парочку ли тыщ тыщ
мы на Земле оставляли след:
взявшиеся - раз и бдыщ! -
из ниоткуда:
во тьме огонь
взмыл, и...
который год
ходят по мИру корова, конь,
пёс, человек, кот...
Ладно, коня уже нет почти,
вытеснен, хил и сир,
нет, не Емелюшкой на печи -
тьмой лошадиных сил.
Дремлет на ипподроме, хмур:
скоро ему в расход...
но - остаются корова, мул,
гусь, человек, кот...
Ладно, для гУся духовка есть...
мул - чересчур упрям...
"Ну, а корове-то, Ваша честь,
бодро - терьям-терьям! -
людям дарующей молоко,
точно ль пора под нож?!"
...ПО миру -
пёс, человек, кот...
Вынужден, так пойдёшь.
В тёмной пещере покой, уют,
а на свету - домА...
Слабенько, скудненько подают,
что ж... "неученье - тьма".
Надо послать на разведку пса,
чтобы узнал код!
...Всё, его нет уже три часа.
В путь, человек, кот...
Хочется перечень продолжать:
мышь, таракан, сурок,
лань, игуана... но вновь решать
нас вынуждает Рок.
...Кот подымает ко мне лицо:
"Слов, - говорит, - не трать,
мы тут одни...
и, в конце концов,
дашь ли ты мне пожрать?"
...Нет, экзотариум нам не вкайф:
цирк это...
Тра-ля-ля,
кролика прячут себе в рукав
чёрные пуделя.
Чинно торопится на ковчег
каждый.
И дичь, и скот.
...Группа - мы делаем саундчек:
тьма, человек, кот -
прежде чем воплем унять тоску,
слаженно,
мощно,
в такт
уханью молота крови в мозгу:
так, мол, калеки, так.
"Только вот так, никакого дна.
...Пик:
человек - и я...".
Пусто на крыше.
Поёт весна -
осени предстоя.
Ключ
Сегодня мне очень грустно.
Есть чувство, что я изгой.
Прогнулось уже до хруста
дно зрелости под ногой.
Теперь - только вниз вались и
в беспамятстве исчезай.
Теперь - только вслед Алисе:
в последний колодец, зай.
А где же все чудеса-то,
к которым нас Ленин звал?
...Ни ада, ни города-сада,
сплошной только сход-развал.
Да, мысли - напрасный груз, но...
ты знаешь, я даже рад,
шо так мене сёдня грустно,
мой милый вишнёвый ад.
Поскольку... ведь высший градус -
когда ты горишь! - дотла...
Поскольку любая радость
в подобном аду подла.
...Пора бы уже домой и -
не видеть уже ни зги!
но вновь на летейском море -
спасительные круги,
и... снова чего-то жалко.
...Надеялся, водолаз,
а это - со дна русалка
(на кой она мне сдалась!)
подмигивает, мол, лучше
когда самый ум изжит...
и рыжий весёлый ключик
в ладони её дрожит.
Элегия
Лежу на берегу, вокруг какой-то мусор:
остаточки травы, осколочки камней...
и время ждёт меня: когда же я займусь им -
и времени жду я. Не становясь умней.
Баюкает шум волн, и усыпляет ветер,
и тяжко на руках ютится голова...
Я знаю, как и что устроено на свете,
и чтобы это знать - не надобны слова.
Дочке моей любимой женщины
Что-то грустно стало, Нюсь...
Хочется нажраться в мясо.
Я - уже не изменюсь,
а твоя судьба - меняться.
Я уже не встану впредь
за этюдник: нету прыти,
а твоя судьба - гореть
в жарком поиске открытий.
Свежий, будто сливки, мир,
рисовать, пока не скис, и
ждать кого-то,
чтоб затмил
все наброски,
все эскизы...
Разочароваться вдрызг...
Убежать от мужа к маме...
Разлюбив порыв и риск,
обходиться закромами...
Утром жить - от счастья петь,
глядь,
уж вечер тихо прожит...
Всё осилить и успеть
из того, что каждый может.
Небо чёлкой доставать,
запрокидывая лоб свой,
и... всё так же рисовать.
И судьбе шептать: "Не злобствуй".
...Годы выжмут семь потов,
но - СУДЬБА ведь...
У ЕЁ ног
я, глядишь, давно подох,
ну а ты... ещё ребёнок.
И по-прежнему отверст
ум заразам каждый рАз твой...
ну а я - давно мертвец.
Что же делать?
Не нажраться ль? ...
* * *
Что-то странное, ещё не виданное готовится...
Это чувствую слишком отчётливо. И пока
моя женщина и её дочь на борту автобуса
беззаботно меняются возрастом, и пока,
попрощавшись -
во тьму, прочь от дома нависшего кОгти рву:
чтоб успеть на трамвай, по возможности... и пока
в вышине квадрокоптер подмигивает квадрокоптеру,
словно шлёт ему знаки неведомого языка.
Утомительно пахнет июлем... и даже августом
уже тоже, похоже, припахивает, чуть-чуть...
Небо чисто - и некая чудится, что ли, благость там.
И, мне хочется верить, я благостью той лечусь!
Беззаботно меняются знаками установочки,
те, морально-идейные:
"Вольному воля! Гадь!" -
и... гадаю, застыв на чертановской остановочке,
кто, когда и к чему меня вздумает припахать.
ПБ ? 5
Что и с кем бы мы периодически ни делили -
всё равно наступает момент одного на всех
как бы кАтарсиса:
у кого-то из нас делирий,
и - везём мы его.
Тесно-тесно с боков обсев.
Мчится ГАЗик, надежда скукоживается, хирея...
но вокруг - до того неожиданно хороши
и бескрайни поля ослепительного кипрея,
что... любая болезнь отступается от души!!
Снова дождик - и сразу же радуги гнёт подкова
свою линию: типа, кривая - кратчайший путь!
За окошком умыто уже раз седьмой Хотьково,
и притих даже буйный.
...Пора! Хоть куда-нибудь!
Хоть в убогие мифы - которые стали явью,
пока разум, поддавшись соблазну, беспечно спал.
...Пьют закат облака... и сияющий воздух я пью.
И над лужами, медленно тая, клубится пар.
* * *
Выдох, наложившийся на вдох...
Чёрный кот - и белый танец банта...
Жизнь, она работает на вход,
будто это секта или банда.
Сунулся к живым - давай живи,
множа опыт, глупости итожа,
без тоски, без боли, без любви...
или с ними.
Что одно и то же.
* * *
Тихий район. Уходящего солнца лак
мерно ползёт по фасада бетонной льдине...
Гопник на бомжике пробует свой кулак,
как самурай - новый меч - на простолюдине.
Рядом девчонка владельца ямахи "Джог"
возится с сумкой, орёт ему: "Да сейчас я!" -
и усмехается, вспомнив, как он отжёг...
а у тебя, идиота, опять несчастье.
...Всё было зря: мешанина интимных слов,
дел суета... общей искренности горнило...
Так-то неплохо... да ты оказался плох;
та - наконец по достоинству оценила.
Всё было тьфу...
И кого бы теперь найти,
чтобы всё заново: "в воду, не зная броду", -
всплески объятий, романтики конфетти...
В общем, опять ПЕРЕДЕЛЫВАТЬ ВСЮ РАБОТУ.
...Медленно едет автобус. Идёт старик.
У "KFC" алкашня продаёт Софокла...
Дайте же ВОДУ ту!
чтобы с разбега - прыг!
...Нет, не пора: ещё прежняя не подсохла.
Кажется, только что весел был, окрылён -
утром ещё... Ну, вчерашним, пускай... Но с бою
взят весь покой, будто крепость.
И... твой район,
кажется, даже доволен - гордясь собою:
он-то незыблем. Годами. Сейчас и впредь.
Бабкой сидит на скамейке, поджавши губки.
Ну, а тебе - вечно хочется умереть,
будто щенку-сосунку, "из-за каждой юбки".
Охра заката смывается, как загар...
"Бабке", естественно, не до тебя, пострела...
Ладно, расслабься: ты тоже ведь... отжигал...
И усмехнись: как-то быстро всё отгорело.
* * *
Одиночество страшная сила.
Сначала мы,
гарантированные равнО от сумы и суммы
равнодействующих составляющих кутерьмы,
говорим себе, мол, ну не МОЖЕТ быть: не в лесу мы,
кто-то точно отыщется...
Только внезапно - бах! -
молоточки эпох отстучат нам... на днях... о многом...
И тогда - одиночки, заводим себе собак:
чтоб одним не скучать
и казаться собаке - богом.
Но потом выясняется: слишком собака зла.
Или слишком тупа. Или просто ленива слишком.
И твои разговоры, проблемы, мечты, дела
ни понять, ни принять не способна своим умишком.
Ну, и что теперь!
Этак бессмысленно доживать -
каждый вечер заваливаясь с экземпляром "Вога"
на разобранную ещё позавчера кровать?!
И тогда человек себе тоже заводит
бога...
* * *
Между двумя чебуреками - семь лет ада,
все говорят: "Ты король, остальные - стадо", -
только под веками прячется бес сарказма,
и... как и прежде, на всё ты, судьба, согласна.
Девять - от пазла до пазла... шестнадцать - между
танцами и - разрешением мять одежду.
А что там было - никто уже и не помнит.
Тьма хачапури в аду холодильных комнат.
Только бы, "встав и идя", захватив побольше,
здесь их не жрать - оттого что...
ну, будь собой же!
Стиль-то не твой: без романтики, без костра ведь...
Съешь - и уже не дадут ничего исправить.
Сорок лет идиотизма... а между нами -
Вечность, укрытая морем и валунами
от поседевших до срока... в очках и шортах...
Что нам теперь до изгибов гитар тех жёлтых!
Климат меняется; дети - и те седые;
всех комаров истребила мошкА Сибири.
Мы? Снова смотрим на то, как уклад наш дик, мы.
...Тысяча лет - от дубины до парадигмы.
Все говорят: "Ты король," - а король-то голый:
даже не шкура тигровая! лист, фигОвый!
Сел поджидать на обочине первых встречных:
нужно дожить ведь... до первых-то чебуречных.
...Как хороши были розы...
но мясо - лучше,
кто не согласен - те тряпки! тетери! клуши!
...Что ж, седине хорошо б не белить виски бы,
но... так уж вышло.
Костёр. И блестят изгибы...
* * *
Не слушая привычно хающих
отечественное кинишко,
смотрю "Из жизни отдыхающих",
расслабив тающий умишко.
Гляжу на сексом озабоченных
советских мужиков да тёток
и мир до срока скособоченных
потёмкинских шале... и всё так
уютно в этом увядании,
что даже, вечно мимо кассы,
про то, как тяжко негру в Дании,
не трогают ничьи рассказы.
Мы - знаем: выросли с такими, как
они, с экрана, технарями,
ходящими на юге в киниках,
а дома... будто звери в яме! -
хотя и тут, на юге, тоже ведь...
Ах, этот юг... Видна с утрА цель,
а к вечеру - ну, право, тошно ведь
от уценённых декораций!
Да, тА ещё фактура, сирая...
Туманен день, темна аллея...
И всё же - грёзами вальсируя,
в несбыточности их шалея -
ты будто улетаешь: карточный
валет, поэт чужих метаний,
весь год пахавший, будто каторжный,
бессмысленный гуманитарий,
чтоб вырваться - хотя бы рАз за год! -
лечиться истово "от нервов"
и -
безнадёжно что-то праздновать
на фоне символов фанерных.
* * *
Память как чудо: с родителями, смотри,
ты "отдыхаешь" на море... А чудо вОт в чём:
было тебе года этак от силы три -
и, по идее, чужих, мимолётных вотчин
помнить не должен...
однако же помнишь, вот.
...Мало деталей? Но можно в уме создать их:
рвущийся спазмами, будто чужой, живот -
ну, и впервые увиденный жук "солдатик"...
Долгие проводы лишнего, вне игры:
только забыл хорошенько - и снова вспомнишь
море, и вкус кабачковой, чужой икры,
и чью-то сказку - уставшую звать на помощь.
...Только расстанешься с прошлым ты - убедись:
всё в настоящем надёжно и зло хранится.
Та же дремучая ночь. И седая дичь...
И в наступлении шторма - просвет-зарница.
Старая фотография
Я помню: светлая терраса,
через дорогу...
вроде сквер?
Не помню... Впору потеряться,
но сердце ноет: "Как посмел!" -
и вновь перед глазами встало,
не в первый и не в сотый раз:
земля безвидна,
небо тало...
Да как же школе без террас! -
детишек маленькое стадо
застыло, складки теребя,
сфотографироваться надо:
привет, начало сентября.
...Жакет у завуча притален,
едва притихла, всё сказав...
и - снова множество проталин
сияет в окнах и глазах...
Я знаю, будущим увлечь нас
так и не выйдет у вчера,
но фото - вОт оно...
И Вечность,
как будто сонная пчела,
ползёт по вычурной подвеске
серьги химички так давно!
И всё советское - по-детски
невинно запечатлено.
Профсоюзная ул.
Вчера из магазина шёл домой я
(в уме крутя стихо про флейту труб:
мол, больно оно вычурно-прямое!) -
и вдруг увидел на асфальте труп.
Лежало тело слишком как-то ровно,
как будто знак пытался дать субъект:
ещё недавно, мол, я был здоров, но...
всё в этом мире суета сует.
Из-под мешка, что траурно был чёрен,
торчала жёлто лысина. Медбрат
кого-то по трубе просил: "Ну чё вам,
реально впадлу? Вышлите наряд!";
а рядом - будто жаркая мулатка
на пляже Рио либо Малибу,
скучала врач - и было ей несладко...
но тоже диктовала на трубу.
И понял я, что мир ужасно сложен:
сегодня тебя нет, а завтра ты -
как меч. И кем-то выхвачен из ножен
во имя торжества непростоты.
Нудишь: мол, и порядки тут жестоки,
и времена такие, что абзац,
и пишешь без конца про водостоки,
и вечно получается эрзац.
А дальше - наступает день расплаты:
внезапно выключаешься, и - шок! -
за то, что жил во имя недобра ты,
медбраты тебя прячут под мешок:
пока - изъяв умело всё подряд и
упарившись - полиция не даст
отмашку: мол, пора надеть наряды
(те полиэтиленовые, да-с)...
Всё так и будет.
Хоть теперь "боюсь" ной,
хоть желваками сдержанно играй:
однажды упадёшь на Профсоюзной,
подёргаешь ручонками - и край.
И, сколько ни пиши стихотворений,
ноктюрну не заплакать по тебе
в условиях духовных несварений!
(Лишь сообщат куда-то по трубе.)
Лежит, мол, нечто...
Слишком как-то прямо...
А тоже ведь мечтало и цвело!
Теперь же - по-любому, плачет яма
по этому... хоть нам и тяжело.
Так думал я...
и шёл деньком московским
по улочке.
Нисколько не устав,
но -
будучи отчасти Маяковским.
Немножко. (В ослепительных мечтах.)
* * *
Пусты небеса. Лишь седая прядь,
вон, видишь? Заметь, успей!
...Врачи посоветовали гулять -
куда же тебе теперь?
Пойдёшь и усядешься на балкон
с романом о буйстве шпаг?
Но - вон же: внизу, хорошо знаком,
лежит Воронцовский парк!
Неси же, земеля, свою хандру
и хвори свои - туда,
где свежесть отчаянную к утрУ
выплёскивает вода! -
и та растекается по корням
деревьев... и по ветвям...
и белки орешки грызут, ням-ням,
и рвутся цветы из ям.
...Гулять?
Ведь не там же, где лес из труб
и воздух надсадно мглист?
И точно не в центре, где мил и глуп,
на нерест идёт турист.
У нас ведь и кущи тут есть пока
и время... хоть полчаса! -
любуйся же: новые облака
украсили небеса.
А в новой коляске лежит малыш -
и тоже безумно нов!
И... что-то огромное, выше крыш,
основой любых основ
растёт из тебя, как из ямы тот,
понравившийся цветок...
Сознание жизни:
метель - метёт,
но - вечен подлёдный ток...
Ах, это всё сложно, наверно... да?
Как тайны всея Земли.
К тому же и часики, как всегда,
минутками истекли...
И всё же - как радостно сознавать:
хоть сумерки без пяти
и ждёт незастеленная кровать,
но - есть и куда пойти!
...Стеной ограждают его дома,
уютнейшее из мест -
и уйму колясок катает тьма
вчерашних ещё невест.
А ты, замечтавшийся фаталист,
оставшийся слушать тишь,
сидишь на скамье и мараешь лист...
И, перечитав, молчишь.
* * *
Ни дождик, ни солнце. Ни Арктур, ни Вега.
Ни улочки-русла - хоть речкой теки! -
доходных домов позапрошлого века,
ни викторианские особняки.
Ни старый кирпич - на рассвете столь розов...
ни новые доски, покрыты смолой...
ни горы питательных, жирных отбросов
тебя не спасут:
ты злой.
Так вечно психологи ноют... Да ну их!
Они тоже люди. И тоже глупы.
Тебя же - до срока нужда маринует:
до дна соответствия вкусу толпы.
Чтоб искрой мелькнул ты и... "Денежек нет ли?" -
да нет.
Только солнечный зайчик окна,
что всех неликвидовых геометрий,
наверно, стоит...
На!
* * *
Снаружи "всё сложно"...
"Так надо, пойми же!" -
бульвара насупился неф,
кленовые листья, как мёртвые мыши,
лежат, от дождя почернев...
А что же внутри?
...Даже ясность была бы -
когда бы не быт, голоштанн,
на фоне которого хищные лапы
простёр одинокий каштан.
"Сперва колоннады, потом гекатомбы,
так Вечность устроена, брат!" -
я знаю... И слушать о том был готов бы,
да что-то раскис от утрат.
Сегодня у нас - опостылевший роллтон,
а завтра? Должно быть, икра?..
...Весь мир - это храм.
И я что-то обрёл там...
"Так надо"?
Я знаю, сестра.
Сонет
Святая простота... Увы, не та.
Заваренной не нами грязной каши ль,
метро ли, где преследующий кашель...
маршрутки ли - где тьма и пустота...
Уже и ног по-зимнему не чуя,
наружу молча смотрим через щель
и - нет,
не видим Сути-всех-вещей!
И...
это ведь не то, чего ищу я?
Не надо отвечать, не обязательно.
...О муза!
Вдохновляешь ты - меня лишь?
и светом Откровения - дневной,
унылый - только мне ли заменяешь?!
"Не ной!" - в ответ.
...Автобус вышел затемно,
и пусто место рядышком со мной.
Одиночество
Нет, нельзя одиноким на свете быть.
В одиночку - какой кутёж!
Неизвестно, по прихоти злой судьбы
на кого ещё набредёшь...
Вроде, кажется, опыт уже богат...
вон идёт человек, незлой...
Пять минут - и тебя уж хоронит гад,
зарывая в культурный слой.
Нужно больше свидетелей. Ты при них
быть уверенным можешь: нет,
ни один пока оборотень не приник
к этой, как её... см. сонет.
Погружая клыки в её горло (что ж...),
как и когти - в живот и грудь...
Ну, а что до тебя - ничего, дойдёшь...
Или мусорщики подберуть.
День рождения
Последний дождь -
и снег...
и где-то - дальний
раскат возка пророка Илии...
Искрящийся муар зовущей тайны:
"На этот раз - подарят или... ??" И -
отдёрнут полусна тяжёлый полог:
по-писанному, книги так рекли,
волхвы несут ларцы - и врёт астролог,
мол, люди доброй воли всей Земли...
не нужно, впрочем. Утро столь туманно,
что - как бы не проснулся гайморит!
А с неба - то ли перхоть, то ли манна...
И диктор у соседей говорит...
Не важно. Может, солнце в окна лупит
и день сияет, будто новый "Додж"
с отвязной тонировкой... Дети - любят
когда -
вчера -
идёт последний дождь
и - да, вчера! - дары приносит полночь,
а значит -
можно завтра - повзрослев -
ту манну так безоблачно припомнить,
как будто мир не склеп и ты не слеп.
Как будто всё, что было, - точно было!!
И ливень беспощадно не смывал
забытое на раме мамой мыло
гардинный портя сыростью муар
Птичий двор
Что-то мы соскучивши... Все гузки
занемели в заводях корыт...
Только к Белокаменной Тунгуске
мчит уже сквозь ночь метеорит!
Он большой. А жёсткий - будто кречет,
падающий с облака... И - н-на! -
словно кости мамонта, размечет
по полю любого грызуна.
Будто беглый беркут, зол и жуток,
жаждет отыграться на мирке
плохо одомашнившихся уток...
незачем и спрашивать, перке.
Чтобы - через тернии скача ли,
звёзды созерцая ли - глупы,
впредь уже мы больше не скучали
по сакральной теме Скорлупы.
По лихим годам. По тёплой гамме.
По тому, что зуб уже неймёт...
Чтобы мы раскинули мозгами.
Словно Штирлиц. (Годный анекдот.)
И тогда - уж больше в ЦДХ нам
не швырнут небрежно номерок...
и - без нас - назло живучим хамам
лучше станет тесный их мирок.
* * *
Часов настенных тихим ходом
сопровождается полёт
мечты об отпуске... ЛЕГКО там.
И сердце, вырвавшись, поёт.
...Сидит какая-то гражданка,
лоток черешни перед ней,
цена "нормальная"... и Данко
готов рыдать на склоне дней.
Настолько галька камениста,
и море шнягой заросло,
и деньги... целые мониста
струятся мимо -
за родство
с безоблачно советским раем,
откуда изгнаны... и вот
в изнеможение играем
на склоне дней и лоне вод.
С непрекращающимся прошлым
надёжно связанные, в ряд...
Слова "пропали ни за грош" нам
уж ничего не говорят.
Надёжнейшее из беспамятств -
у ног волна... у самых ног,
а что!
...Слюни, гражданка, палец
("я скидку сделаю, сынок")
да продавай полёт фантазий
на благо отпуска, вразвес -
в облупленном веками тазе ль,
в обрывке плёнки ли...
В разрез
застиранного платья - ракурс
вываливает тесто тить...
и - прошлого
собачья радость
никак не может отпустить.
* * *
Охосспади... Вот были встарь
богатыри... а нынче - немощен,
я не могу с постели встать!
Мне тупо незачем.
Ну да, дела... дела, дела...
Вознёй упёртость унавоживать...
Но - правда, мама родила
не для того же ведь?
...Что, накопившихся хлопот
пора вспахать тугие залежи?!
Но пращуры над этим пот
лить не дерзали же...
Сегодня сделать сотню дел,
а завтра...
тоже ведь не праздновать.
...Стихи? Лишь повод, шоб нудел...
Достало! (Правда ведь?)
Сейчас я встану - и пойду...
Сменю на кухне полотенца и...
в отчаяние -
не впаду
от экзистенции
(мол, чуден подвиг бытия,
да, ежедневный, да, традиция...
но - снова свёрла?
дюбеля?
...устал гордиться я),
не стану жаловаться вам
на неизбывность ада: подленьки
надежды ввериться словам,
забив на подвиги...
а - помаленьку разойдусь
(поскольку всё привычно с детства ведь!)
и... подмигну:
"Ну что, адусь?
Начнём-ка действовать?"...
* * *
Занятно, что и мне - придёт пора.
(А чё! Прикольно.)
...Возможно, вдруг подамся со двора...
пожру попкорна
в кинотеатре - на тупом кинце
(развлечься средство!)...
чтоб там же и откинуться в конце
на спинку кресла.
Возможно, буду чувствовать себя -
не накануне,
но загодя - как будто я свинья
и... обманули!
всю сущность искромсали, ну и ну! -
а что ж судьба-то,
не на кону ли разве? - на кону...
И вот - расплата.
...Видать, и полежать пора пришла...
Но перед этим -
подамся со двора я. (Иншалла.)
Оставив детям
записку (мол, увидимся, не бздо,
мы все там будем,
пока же: "Вот вам общее гнездо!")
и - добрый путь им...
А, нет! Ведь это МНЕ он, а не им.
...Забавно: тоже
ни перец, ни чабрец, ни ванилин...
ни снег на коже
я чувствовать не буду... Ничегось.
Ни слёз: "Не встанешь...", -
ни гордости:
мол, ЭТО - началось,
я - тоже
ТАМ уж.
Поскольку все: и птица, и птенец,
и скука сбоку -
имеют и начало, и конец...
и слава богу.
* * *
это окно - такое одно:
улицу видно в нём, это дно,
как ни крути и себе ни лги,
долгой величественной реки,
что нам дана -
не поить коней...
всё моё время течёт по ней
и утекает...
а я стою,
чтоб её видеть: судьбу свою
знаю: оставшееся не в счёт,
да и оно ведь - течёт, течёт...
но - это красная мне цена:
кинотеатр одного окна
большего не заслужил, и в том
сам я уверен...
но есть и дом -
дум обиталище, мечт и нег
и этот падающий в реку снег.
* * *
Окончить эту школу, мирно:
о панках, бунте - ни гу-гу,
любовь и пьянство тоже мимо...
А после - скажем, в МГУ.
...То студсовет, то грипп, то митинг...
(И что ни ночь - то шум от ТЭЦ)...
"А что же дальше? Не томите!"
Го дальше...
в офис МТС.
Рубашка белая... Мандраж, но -
ты быстро учишься.
Всему...
Мне страшно, бес... А вам не страшно?
Да нет.
Талдыча про "тюрьму",
лишь те дрожат (и нету сна им!) -
кому неведом наш уклад,
а мы... другого-то не знаем.
...Окончишь ад - поступишь в ад.
Окончишь этот - дальше новый...
И - как ни плохо там - зато
всё предсказуемо. Все норы.
Все дни. Все дети. Все пальто.
Вперёд! Не бойся, не погибнем.
(А что без воли - фиг бы с ней.)
И можно выключить мозги, блин:
до лучших, как го-рится, дней.
А дни - наступят!
...Номер "Ритца"...
корица в кофе...
"Не-не-не,
ещё минуточку!"... Горится
всего прелестнее - во сне
душе ребёнка! что такого!
..."Ой, не будите... Ну пожа-аа..."
Рассвет и утро. Снова школа.
Где учат, КАК
гасить пожар.
* * *
Так устроено... Снег. И опять, и вновь...
Это живопись, детка. Поставь этюд
на этюдник - и свет улови дневной...
"Неоттуда ручонки, видать, растут! -
отправляйся к вокзалу, кормить бомжей,
будет пользы для общества больше, да"...
Всё раздай.
Самовыпились.
Рот зашей.
...Никого за собой не зови сюда.
За порогом - мостки, переход траншей,
дальше больше...
Зашьёшься совсем... Они,
эти звери двуногие, всё страшней...
Эта вонь их - чудовищна... Нос заткни
и беги, если можно... В другой вагон?
Лучше дальше. Куда-то в чужую глушь.
...Это город ограбленных... А закон -
это фикция, детка.
На глади луж -
рябью снег... Объявление на двери:
заплатИте, мол, выселим ведь...
"Монтаж":
пару лет мы опустим...
"Эй, подбери!
Вон, от "Балтики", кажется... Точно. Сдашь.".
...Чей-то пятый этаж... Между лестниц ляг.
Пусть уже через часик погонят, но...
всё равно цвет не смешивать на полях!
Остаются лишь линия и пятно.
Это графика, детка! ты посмотри!
Что, заплыли глаза?
Через толщу век!
...Если вымыть и вылечить - то внутри
неизменно окажется человек.
Если вымыть и вылечить.
ЕСЛИ. Да.
...Почему это ТЫ должна?! У самой
той кисейной воздушности - ни следа.
(И вокзал - это, знаете ль, не "Савой"...)
Пальцы вспухли. Не пальцы - пяток сосис,
этот войлок с их помощью не смести...
так пылись же, заброшенный экзерсис.
Это город оставленных на пути -
без каких бы то ни было средств назад
повернуть - и унять эту боль в груди:
так устроено, детка, и... что сказать!
...Ну же. Встань и иди.
Потому что герои - наперечёт,
просто некому мчаться на зов твой, цыц! -
а под камень уныния не течёт
добрых дел экзорцизм.
* * *
...просто она там лежала и всё кричала...
Клочья какие-то в воду текли с причала,
лодку качало сначала, а после - стихла
всякая интерпретация: сурдо, тифло...
Нехорошо, когда мало обратной связи,
многия грязи у брошенной коновязи,
все разошлись по салунам... Лишь ноет лоно
девочки, на всё готовой за свет салона.
Просто она не успела...
Так тихо спела,
что не услышали.
...Яблоко ночи спело,
кажется, вот упадёт, и - весло к веслу, мной
тишь завладеет дурная во тьме безлунной!
Только - кричала...
Не мог не приплыть на помощь.
Было сначала...
не помню я, как. Напомнишь?
Ну, а потом - мир исчез, и утратил ночь я,
и...
растворились последние фразы-клочья.
Бодро сияют во тьме очаги культуры.
Пляшут ковбои - и ловите на лету вы
каждую смачную шутку... И снова, снова
тот же мотивчик выбрякивает пианола.
Детсадовская воспитательница
Мая шла последняя декада -
хмурого и злого, как ноябрь,
тучи наползали из-за МКАДа,
только...
непохожая на явь,
яркая, как будто эскимо на
палочке, возникла и прошла
девушка в костюме покемона.
(Двадцать там какого-то числа.)
Ну, прикинь: толпа почти в метро, блин,
рожи у всех мятые со сна,
чувства вялы, разум обескровлен,
задолбала поздняя весна,
и -
такая: мол, пусти детей, мент
(а в саму вцепилось десять рук) -
чуждая, как эмблин энтертейнмент,
этому всему, что тут, вокруг...
То, чего не чуял и в душе, мной
овладело в целом: жажда дня,
вздёрнутого палочкой волшебной,
будто на флагшток - язык огня!
Даже мент очухался дежурный,
зубы белым золотом горят,
секцию подвинул - и за урной
(мило улыбнувшись на "бонжур" мой)
завела на станцию отряд...
Может быть, и вправду был ноябырь
и на всё зима бросала тень,
только воспитательницу я бы -
разом как-то "сделавшую" день -
всё равно бы рано или поздно б
не воспеть не смог бы...
И - хочу
сделать это:
"ВСЕМ нужна как воздух
девушка в костюме Пикачу!".
* * *
Жизнь, однозначно, налаживается.
Лицейских
вольностей этих поменьше вокруг, и пусть,
а вот зато устанавливают полицейских:
мирных, лежачих - на тротуарах!
Путь
будет теперь безопасен.
И, дюже прытко,
скажем, неся на помойку панель ЖК,
сбавлю я темп и... тебя не собью, улитка!
Не раздавлю червяка. Не стесню жука.
Буду ходить осторожненько, словно джайны,
(только уж, верно, закутанным до бровей),
всем говоря поминутно: "Ужасно жаль мне!" -
и отступая поспешно: левей, правей...
Не причиняя ни гусеницам отныне,
ни черепахам каких-либо неудобств.
...Так и задумано: всем нужно стать ОДНИМИ
(каждый укутан, беспомощен, мил и толст!)
и -
в торжествующей няшности -
как салями,
то ли катясь под уклон, то ли вверх ползя,
мирно дышать испаряющимися солями.
(Тихо травясь, но... совсем не дышать - нельзя.)
Шарфом себя заслонив и прикрыв треухом.
Каждую ногу - обдуманно ставя, да-с.
...Жизнь, однозначно, заканчивается триумфом
то ли стабильности, то ли...
пойму, бог даст.
* * *
Люблю декабрьские темы:
"Снежки?.. Посуду хоть помой!"
...и - как несёмся в темноте мы
по синей улице домой -
уже морозом надышавшись
до хрипа: мамам как бы месть...
и отрастает НЕ СПЕША шерсть
у белой ночи: время есть...
А утром - сип, надсадный кашель,
и с мёдом тут же молоко,
и мамино: "Ну что ты скажешь...
Ведь говорила же!"... Легко
снежком подёрнуты перила
балкона в дымке за стеклом,
и - что вчера ты говорила,
припоминать сегодня влом.
Напротив - дом, почти невидим,
и блёкло-жёлтое окно,
а мы - его почти не видим,
настолько всё заметено:
и ветки вяза, прутья клетки,
и самый воздух - как настил
на самый дух...
И пью таблетки:
нормально маме "отомстил".
Каникулы? Теперь-то шиш ты
от них получишь: на, болей!..
А лес и улицы - пушисты...
А вести - вихрями с полей -
почти выдавливая стёкла,
всё напирают изнутри
всех телевизоров...
И - стёрта
вся жизнь из памяти.
...Натри
меня своим медвежьим салом,
о мать-медведица! Укрой
полярной ночью: небеса, мол,
на то и дадены.
...Икрой
искрятся звёзды,
рыбкой месяц
играет в омуте...
и всех
больших
и маленьких медведиц,
горячечно в постели сев,
недобрым поминаю словом:
я болен, болен!
Ну, а вы...
"Ну да, конечно... повезло вам!
Вернулись только что с Москвы?
с одной из их уродских ёлок?
Ну что, понравилось?!".
...А мех -
растёт на всём,
задорно кОлок.
И время - есть...
И: "Просто смех!
Куда все так наивно прутся!
Ведь дед Мороз - не там живёт!"...
Под белым пологом Таруса
перевернулась на живот,
и что-то снится ей...
то рыбка,
что Умка выловить не смог...
то - тенью - мамина улыбка...
И время есть.
И снег - как мох.
* * *
Только что был на причале -
стоял, курил...
Вы отвернулись на пару секунд... и лет...
Лишь посмотреть на часы - или пару крыл
этак себе подобрать...
А его уж нет.
Будто и не было:
в собственной ли судьбе,
в вашей ли...
Может, не стоило вам там быть?
(Или
те крылья - ему бы! а не себе...)
Поздно гадать, остаётся стоять, курить...
Рифмы банальны... и смысла-то нет как нет!
И обтрепалась тетрадь...
только, трать не трать,
шансов навалом...
"Налейте вина, корнет.
(И не забудь оправдание подобрать.)" -
только вот тесно в мундире картошке фри,
лёгшей под Жени Лукашина пьяный нож,
впору нам хоть об открытии тех Кюри,
хоть о поэтике спорить... А не уснёшь:
будет до гроба вибрация мутных чар
мучить вас - освобождая глаза от шор...
Был или не был он, тёмный во мгле причал?
Камнем под воду ли,
просто ли прочь ушёл? -
кто бы ты ни был...
у берега звёзд-огней,
одолеваемый рацио нудных рыл,
грёзу ли пряча -
тоску ли опять по ней...
И некурящ,
и порядочен...
и бескрыл.
* * *
Снежок укутал городов
оснастку сложную... Копнут его,
а в толще - гуща проводов,
как будто магию компьютера
вслепую кто-то собирал...
Кусты, деревья... да и ВСЁ стеной
тумана стало, адмирал
на мегаяхте лени собственной.
Нет бури! - бури... Но была ж...
И, столь ценимый каждым городом,
на волю рвался такелаж,
с устоев содранный рангоутом!
А нынче тишь... Такая тишь,
как будто - МОГ её нарушить, но
внутри, на дне
уснул и спишь
не ведая, что И СНАРУЖИ дно
* * *
Тихие-тихие будни исхода года:
снег,
завершение, точка,
развязка, кода.
Нам не понять ни Антония, ни Клеопатры...
мы только вечные пленники задней парты.
Провинциальная школа, разводы мела,
дно, практикантка, бубнящая неумело.
Тьма, предвещающая... и ненастье, млечно...
"Если не вызволи, то... хоть шепни: навечно?!"
Даже когда заболеешь... пускай и дома...
кома какая-то: высветлена... бездонна...
пыльные полки, нечёткие отпечатки
и - всё такая же сонная хмарь камчатки.
Даже когда уж окончена школа -
что же?
Те же дела... и подделки... и вещи тоже.
...Стрелки ползут -
и ты молишь, ко дну прилипши:
"Лишь бы не вызвали только!"
ах, только б...
лишь бы