Передо мной на поляне примостился со своей свирелью Лето. Тягучая, как душистый запах травного многоцветья, мелодия вилась из-под его пальцев. То ли Лето грустил, то ли свирель грустила, ведь был уже сентябрь, а это значило, что вскоре Лето покинет наши края.
- Здравствуй, Лето! - прокричал я, и Лето не отнимая свирели от губ кивнул мне в ответ.
- Я встречал вчера Осень. За ней шла вся ее свита. На этой самой поляне они остановились. Прохлада, морось и сквозняки водили хороводы, тишина играла, а шорох задавал ритм. Ты знаешь, мне кажется он тяготеет к джазу...
Лето поперхнулся улыбкой и сбился с мотива.
- Осень такая зануда, - наморщил он конопатый нос.
- Когда ты уходишь от нас Лето?
- Прямо сегодня. Это будет моя последняя ночь здесь. Я уже отослал перелетных птиц, они ждут меня в жарких странах.
- А куда ты уходишь?
- Куда?! - Лето рассмеялся и глаза его загорелись кипучим огнем предвкушений. - На встречу своими братьям, Летам! Каждый год мы встречаемся в самых жарких краях. Мы будем веселиться! Мы будем петь песни! Вы выжжем все вокруг, если потребуется!.. Я скучаю по ним последнее время, признаться. - Сказал Лето и снова поднес к губам свою свирель. И теплота его мелодии растопила темную ночную завесу, как растапливает ее жар людского костра.
- Нам будет не хватать тебя, Лето. Побудь с нами еще. Мне будет не хватать твоей свирели... Да и Осень, признаться последнее время очень сурова, может твое присутствие смягчит ее неумолимый нрав?
- Экий ты, малыш, хитрец. Отсюда до моих братьев так далеко, что задержись я хотя бы на пару дней, я опоздаю...
- Тогда давай играть в прятки, Лето? Пусть последняя ночь здесь не будет скучной! Говорят, ты такой мастак на поиски, что способен отыскать всех ангелов на острие иглы? Отыщи же и меня! Я стану прятаться, и если ты найдешь меня, то смело хватай меня за бока, и я в два счета доставлю тебя в жаркие страны! Ну а если не найдешь... Тогда оставайся с нами еще. А я стану слушать твою свирель и расти.
Лето посмотрел на меня с хитрым прищуром и сказал.
- Ну что ж от такой поездочки, я бы, пожалуй, не отказался. Прячься, и я стану тебя ловить!
И не успел Лето оттолкнуться от ладони земли, как я юркнул за ближайшую темную тучу, Лето смахнул ту тучу рукой, но я нырнул в тень сосны, утонул в глади лесного ручья, схоронился за горной вершиной... Лето метался по небосводу а я, то прятался, то снова выходил и только холодные звезды смеялись своими звонкими голосами: "Ай да юный месяц, ай да хитрец. Лови же его Лето, лови!"
И когда взошло солнце, а Лето все еще не поймал меня (да и виданное ли дело, чтобы кто-то поймал месяц?) Лето рассмеялся тем смехом, которым умеет смеяться только он.
- Ладно малыш ты уговорил меня, - сказал Лето. Я побуду с тобой еще немного. Он поднес к губам свою свирель и заиграл песню тепла, а обрадованное, круглолицее солнце, завертелось на небосводе масленичным блином.
Лето играл на своей свирели, а прохлада, морось и сквозняки, вся осенняя свита, танцевали под его мотивы, и сама госпожа Осень приходила, замирала на краю осязанья, чтобы послушать его игру. Лето морщился, конечно, но даму не гнал.
И только людям было совсем-совсем невдомек, от чего же все не уходит Лето? За нерешительность прозвали они то Лето "бабьим", да так это название и закрепилось.
А кода срок истек и Лето попрощался со своими слушателями, очнулись зачарованные сквозняки, морось да прохлада, очнулись и под присмотром Осени разлетелись по своим насущным делам. Лето же схватил меня за бока, оседлал мой загривок и помчал я его за поля, за леса, через пол мира на встречу с братьями. А Лето все смеялся, все хватался за мои бока, да подтрунивал: "Что-то ты располнел, малыш месяц!".