Скрипка мастера Клотца или один день господина Рознера в Берлине
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: Один день господина Рознера в Берлине
|
И Р А К Л И Й Ч Е Д И Я
Д А В И Д Ч Е Д И Я
С К Р И П К А М А С Т Е Р А К Л О Т Ц А
или
О Д И Н Д Е Н Ь Г О С П О Д И Н А Р О З Н Е Р А
в
Б Е Р Л И Н Е
* * *
П Р О Л О Г
Эпизод N 1
ЗАПАДНЫЙ БЕРЛИН.
1961 год. Утро 13 августа.
9.00.
Афиши, афиши, афиши....
извещают о прибытии в Западный Берлин
БИНЬЯМИНА РОЗНЕРА.
Разносчики газет - мальчики в кепи
выкрикивают зазубренные фразы:
"Б И Н Ь Я М И Н Р О З Н Е Р
в
ЗАПАДНОМ БЕРЛИНЕ !"
"ТОЛЬКО ДВА ДНЯ, ТОЛЬКО ДВА ДНЯ - - 13 и 14 АВГУСТА 1961 ГОДА!"
"ДВА КОНЦЕРТА
в "БЕРЛИНЕР КОНЦЕРТХАУСЕ"!"
"СПЕШИТЕ!"
"МУЗЫКА ВЕЛИКОГО ФЕЛИКСА МЕНДЕЛЬСОНА В ИСПОЛНЕНИИ ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНОГО СКРИПАЧА!"
* * *
1961 год. Вечер 13 августа.
21. 30.
Концертхаус - Berliner Konzerthaus.
Финал концерта скрипки с оркестром Феликса Мендельсона - Concerto in E minor. Op.64.
Солист - всемирно известный музыкант-исполнитель БИНЬЯМИН РОЗНЕР.
Апофеоз. Последний взмах смычка.
Восторженная публика очарована искусной игрой знаменитого скри-пача.
Дирижер благодарит исполнителя. Он полон творческого удовлетворения.
Оркестр стоя приветствует скрипача.
Лица в зале: - умиление, наслаждение музыкой великого Мендельсона и виртуозным испол-нительским мастерством господина РОЗНЕРА.
Публика: - сверкают драгоценности; пышные бальные платья с глубокими декольте, черные фраки и смокинги, пенсне и вееры, тут и там букеты цветов в руках поклонниц скрипача.
Да, этот концерт, несомненно, является музыкальным праздником, которого всегда, с таким нетерпением ждут меломаны.
Аплодисменты, аплодисменты.....
- Браво, браво, Бенни! - Кричат седовласые друзья - много лет тому назад однокурсники Рознера в Берлинской Высшей школе музыки.
Музыкант кланяется публике. Оркестранты касанием смычков на корпуса скрипок, альтов, виолон-челей, контрабасов в традиционном стиле "аплодируют" Рознеру.
Дирижер в начале сдержанно протягивает руку музыканту-исполнителю, а потом, обнимая скрипача, кланяясь слушателям, улыбается и быстро направляется за кулисы.
Рознеру подносят корзины, полные цветов.
Скрипач уходит со сцены, но несколько раз (по настоятельному требованию публики!) возвращается и взма-хами рук, поклонами благодарит ценителей его таланта.
* * *
Эпизод N2
Гардеробная для солиста.
Резко открывается дверь; музыкант входит в просторную комнату; он кусочком мягкого бархата протирает скрипкуосторожно кладёт инструмент в металлический футляр, обитый из-нутри мягким сукном красного цвета.
На футляре инструмента факсимильная надпись - БИНЬЯМИН РОЗНЕР.
Биньямин или, как близкие ему люди называют музыканта,Бенни Рознер приближа-ется к окну.
* * *
13 августа 1961 года.
Дождливая погода берлинского лета. Вид вечернего города наводит на грустное настроение.
Свет, исходящий из фар автомобилей, отражается с мокрого асфальта.
Огоньки реклам мерцают вдоль улиц.
Взгляд скрипача внимательно обозре-вает серые здания, парки, мокрыми зонтами переполнен-ные улицы, поздним вечером темнеющие силуэты мостов над рекой.
* * *
(Он когда-то учился в Берлинской Высшей школе музыки, он хорошо знает Берлин, но господин Рознер родился и вырос в Вене, там же в первый раз взял в свои детские руки ма-ленькую скрипку и удивился первым звукам, изданным касанием смычка о струны)
* * *
Дождь.
Движение транспорта по улицам Западного Берлина становится менее интенсивным.
Вот, спускаясь по широким лестницам концертного зала, постепенно расходится публика, пол-ная незабываемых впечатлений.
Все привычно для музыканта: - виртуозная игра, аплодисменты, цветы, усталость; как все-гда, некоторая неудовлетво-ренность после концертного выступления; глоток шампанского вина; затяжка кубинской сигары.
Табачный дым медленно плывёт и рассыпается в гардеробной . . . . .
Эпизод N 3
1961 год. 13 августа.
22.00.
По широкой улице передвигается легковой автомобиль, черный цвет которого ярко блестит в дожд-ливую погоду. Автомобиль останавливается у великолепного здания Концертхауса.
Летний дождь.
Двое мужчин вы-ходят из машины и с зонтами в руках поднимаются по ступенькам лест-ницы. Кожаные пальто, намокшие мокасины; несколько нервозные, но степенные движения.
У одного из них в руках - черный, видавший виды портфель, а у другого - футляр для скрипки.
Зонты они оставляют в гардеробе, после чего, уже степенным шагом всту-пают на пурпурный ковёр мраморных ступеней лестницы.
Второй этаж. Коридор, вдоль стен которого расставлены корзины с цветами, преподнесен-ные публикой господину Рознеру после публичного выступления.
Вот, дверь гардеробной известного музыканта.
Эпизод N 4
1961 год. 13 августа.
22.15.
В гардеробной сидят трое: - Рознер и пришедшие к нему с деловым визитом двое мужчин.
РОЗНЕР: - Сигары? У меня гаванские, с редчайшим ароматом. Может минеральную, "Perrier"? Глоток шампанского вина?
ВЕБЕР: - Спасибо. Не стоит утруждать себя, маэстро!
КЁЛЕР: - О. нет!
Они благодарят скрипача и отказываются.
РОЗНЕР:- Мы ведь когда-то с вами встречались, господин Вебер?
ВЕБЕР: - Не хочется об этом вспоминать! Мне очень неловко....
РОЗНЕР: - Прошло много времени. Это было...в 1933 году, в апреле месяце. Да, я не ошибаюсь, в апреле! И где мы встретились в те, далёкие времена?
ВЕБЕР: - Мы встретились в Миттенвальде, в гостинице "Post Hotel". Я хорошо помню, что о вашем прибытии нас проинформировала секретарь организационного комитета Фестиваля, некая Фрида Вирт. Мы ждали вас. Чего таить, нас интересовала только лишь скрипка....
РОЗНЕР:- Неужели?
ВЕБЕР: - Обстоятельства, обстоятельства....
РОЗНЕР: - Я вас ни в чём не виню. Боже упаси. Да, вы абсолютно правы - обстоятельства были не из приятных. Я приехал в Миттенвальд не один. Если помните, меня сопровождала девушка.
ВЕБЕР: - Я бы сказал, красивая шатенка.
РОЗНЕР: - Согласен. А вы знаете, я вам очень даже благодарен.
ВЕБЕР: - Разве? Интересно, почему?
РОЗНЕР: - Это мой секрет.
ВЕБЕР: - Вы меня интригуете.
РОЗНЕР: - И всё-таки, я не откроюсь. Ладно, отложим эту тему. Поговорим о деле!
ВЕБЕР: - Я поэтому и приехал сюда.
РОЗНЕР: - Вы успели на концерт? Господин Вебер, в кассе "Концертхаусса" на ваше имя мною были остав-лены контрамарки.
ВЕБЕР: - Опоздал! Мы задержались на пропускном пункте. Сами понимаете, старая скрипка (тем более инструмент мастера Клотца!) у всех вызывает подозрения, но всё обошлось, слава богу! Нас не арестовали и пропустили. Шучу, конечно, но держать в руках предмет высокого искусства хлопотно. Кроме того, есть более веская причина нашего опоздания: - вам должно быть известно, что накануне, 13 августа, в час ночи, по инициативе "Коммунистического Сектора" началось строительство берлинской стены, разделяющей город на две части - Восточную и Западную. Граница между так называемой Германской Демократической Республикой и Западным Берлином закрыта. Нам стоило очень больших трудов, приехать и встретиться с вами.
Все удручены происходящим.
РОЗНЕР: - Мы в курсе происходящих событий. Я надеялся, что вы будете присутствовать на концерте. Какая жалость, но вашей вины здесь нет, конечно! События вокруг берлинской стены, как я знаю, разворачиваются очень быстро. Многие прогнозируют силовой вариант решения вопроса!
ВЕБЕР: - Ситуация критическая! Как вам известно, ещё вчера добираться по автомобильному или по железнодорожному коридору из Западной Германии в Западный Берлин было связано с некоторыми трудностями, но представлялось вполне возможным. Что будет завтра? Не знаю! Извините, совсем растерялся! Разрешите вам представить: - со мной находится господин Кёлер - опытный нотариус из Мюнхена - в высшей степени профессионал.
Скрипач лёгким кивком головы во второй раз здоровается с нотариусом.
РОЗНЕР: - Я рад видеть вас, господин Кёлер.
ВЕБЕР: - Вы, господин Рознер, конечно, проинформированы о нашей, если можно так выра-зиться, деликатной миссии! Я представляю немецкую сторону, т. е. "Музей Смычковых Инструментов" в Миттенвальде!
РОЗНЕР: - Всем любителям скрипичной музыки известен "Струнный город" у подножия Альп - Миттенвальд - ро-дина династии мастеров семейства Клотц!
ВЕБЕР: - И те не менее, не могу назвать мою миссию торжественной.....
РОЗНЕР: - Да, это был непростой случай! Скрипка мастера Клотца, как капризная дама, много лет тому назад доставила мне много хлопот. А, знаете, можно сказать и наоборот: - В течение одного дня я "надоел" ей - таскал инструмент по всему Берлину. Просто удивляюсь, как она тогда не превратилась в щепки. Странно. Потом скрипка спокойно "удалилась" от меня и, чест-ное слово, я вздохнул с облегчением - возрадовался этому.
ВЕБЕР: - Я ещё раз приношу извинения!
РОЗНЕР: - Вы то здесь причём? Разве вы состояли в штурмовых отрядах? Разве вы являлись членом Национал-Социалистической Рабочей партии или сочувствовали Гитлеру?
ВЕБЕР: - Боже упаси! Я - порядочный баварец в пятом поколении, да и только. Я простой служащий - служу музейному делу, как говорится!
РОЗНЕР: - Очень рад!
КЁЛЕР: - Я уполномочен объявить, что "Музей Смычковых Инструментов семьи Клотц" решил вернуть вам "утраченное". Министерство Культуры с ним вполне согласно. Вопрос принципиально важен. Я уполномочен составить акт о приеме и сдаче экземпляра под номером....
Нотариус достаёт из портфеля бумаги, перелистывает документы.
РОЗНЕР: - "Утраченное"? "Они" просто отняли у меня скрипку! Да, наверно, сейчас не стоит вдаваться в подробности и ворошить прошлое! Этот экземпляр, как вы выразились, является произведением искусства! Экземп-ляр - слово-то, какое смешное в применении к чему-то возвышенному. Ведь не скажешь, что "Мона Лиза" - экземпляр!
КЁЛЕР: - Это для вас скрипка мастера Матиаса Клотца - "капризная дама", как вы изво-лили сказать, а для меня, старого бюрократа - инструмент есть экземпляр - следовательно, пронуме-рованная, ценная вещь, которую я, ваш покорный слуга, должен передать не музыканту, а гра-жданину США, некоему Биньямину Рознеру - мужчине с паспортом и с номером в паспорте.
РОЗНЕР: - Но вы изволили сказать о скрипке "пронумерованная вещь"?
КЁЛЕР: - Без номера не обойтись! Всё должно быть учтено! У астрономов даже звёзды пронумерованы, как я знаю.
РОЗНЕР: - Надеюсь, меня, скрипача-иудея не пронумеруют! Извините, пожалуйста, сорва-лось, но вы же сами понимаете.....
ВЕБЕР: - Лучше уж решим вопрос с возвратом.
КЁЛЕР: - Да, Поторопиться надо. Нам следует "вырваться" из Западного Берлина " во чтобы это не стоило"! Мы намерены к завтрашнему дню быть в Мюнхене, а вам, господин Рознер, придётся поставить свою подпись на некоторых бумагах.
РОЗНЕР: - Вы будете удивлены, но решение музея о возврате скрипки вызывают во мне непри-ятные ассоциации. Это связано с прошлым. В течение двух месяцев я думал только об одном - принять или не принять ваше предложение. Не хочу быть неблагодарным, но взять в руки инструмент мастера Клотца, для меня значит, вернутся к давнишним переживаниям, а ска-зать категорическое "НЕТ" было бы неделикатно и по отношению к музею, и по от-ношению к западногерманским властям. А если я всё-таки передумаю, откажусь от скрипки?
ВЕБЕР: - По дороге в Западный Берлин мы были уверены, что решение вами окончательно принято. Наш визит подтвержде-ние этому. Иначе мы и не сдвинулись бы с места. Уж больно хлопотно приехать в Западный Берлин. Отказ? Вы шутите? Это же работа мастера Клотца!
КЁЛЕР: - В случае отказа вам придётся возместить нам, представителям музея и нотариата, то есть стороне "возврата экземпляра", материальные убытки!
РОЗНЕР: - Нет проблем.
КЁЛЕР: - Повторяю, нам нелегко было добраться до Западного Берлина, да ещё с таким дорогим грузом. Рыночная цена этой скрипки известна. Кроме того, время - деньги, как говорится.
ВЕБЕР: - Отказ? О каком отказе идёт речь, господин Рознер? Это же "Клотц"! "Матиас Клотц"!
РОЗНЕР: - Я не умаляю достоинств великого мастера, но у меня сейчас вот, в том футляре "покоится" скрипка Страдивари! Кстати, моя собственность! А ваш инструмент, как я знаю....
ВЕБЕР: - Передается вам на пользование....
КЁЛЕР: - Сроком на 10 лет! Этот срок был обговорен ещё в конце 1932 года, что и подтвер-ждается документально. Уверяю, срок можно продлить с согласия обеих сторон.
РОЗНЕР: - К сожалению, выступить перед публикой, держа в руках инструмент работы мастера Клотца, мне тогда не посчастливилось! Господин Вебер, интересно, скрипка хорошо сохранилась?
ВЕБЕР:- Прекрасно. Изволите посмотреть?
РОЗНЕР: - Нет! Ни в коем случае! Даже вид старого, с давних времён "знакомого" футляра во мне вызывает двоякое чувство!
ВЕБЕР: - Вы что, действительно отказываетесь от скрипки?
РОЗНЕР: - Ещё сегодня утром я с нетерпением ждал нашей встречи, но сейчас.... Я уверен, что впредь не смогу играть на скрипке мастера Клотца! Ну, а повесить шедевр на стену, сами понимаете, значит - совсем уж потерять совесть!
Он закурил сигару, подошел к окну и, встав спиной к городу, перекрестил руки на груди.
КЁЛЕР: - Нотариат не выискивает причину. Я могу только констатировать факт отказа, соответственно, оформить все документы и удалиться. Моя миссия будет исчерпана.
ВЕБЕР: - Последнее слово, господин Рознер!
РОЗНЕР: - После многих лет скитаний возвращение к некогда желанной, но строптивой женщине может окончательно разочаровать. Извините меня.
ВЕБЕР: - Странный вы человек.
КЁЛЕР: - Опять женщина?
РОЗНЕР: - Да, да, скрипку я всегда ассоциировал с дамой. Я, бывало, влюблялся с первого взгляда, а, бывало, и не притрагивался даже к некоторым, как вы сказали, экземплярам хороших мастеров. Инструментом мастера Клотца я, конечно, был очарован изначально, с первого звука, однако, в те времена наша "дружба" оказалась невозможной. Как известно, дважды в одну и ту же реку не входят.
ВЕБЕР: - "Насильно мил не будешь", как говорится! Господин Кёлер, оформите всё, как следует, и мы быстро удалимся. Сожа-лею, очень сожалею об этом.
РОЗНЕР: - И всё-таки: - хочется верить, что вы с пониманием отнесётесь к моему решению и не осудите меня.
КЁЛЕР - Осуждение? Это не входит в мои функции. Вы заплатите штраф, да и только.
ВЕБЕР: - Надеюсь, что причина и содержание нашей конфиденциальной встречи и впредь будет сохранена в тайне. Не в наших обоюдных интересах поставить в известность музыкальное сообщество, что, мол, маэстро отка-зался принять инструмент работы Матиаса Клотца.
РОЗНЕР:- О, да! Я умею молчать.
КЁЛЕР (протягивает документы на подпись скрипачу): - Тут указана сумма, которую вы должны заплатить за наши хлопоты!
РОЗНЕР достаёт из кармана чековую книжку и исполняет все требования нотариуса - подписы-вает бумаги.
Гости прощаются с господином РОЗНЕРОМ, который с некоторым сожа-лением нежно дотрагивается до старинного футляра, где находится инструмент, от которого он только что отка-зался.
* * *
13 августа 1961 года.
23.45.
Скрипач остается один.
Он садится в большое кожаное кресло, курит сигару, смотрит на свое изображение в зеркале и вот, улыбка сожаления несколько искривляет его лицо.
Да, с тех пор прошло много времени.
Сейчас воспоминания вызывают у маэстро Рознера горькую улыбку, но в те, далёкие времена от безысходности ситуации он был на грани полного нервного срыва.
Воспоминания, воспоминания....
Ч А С Т Ь В Т О Р А Я
С Т Р А Х
(Несколько эпизодов из жизни молодого еврейского музыканта в Берлине)
* * *
Музыкальный фон: - песня " I STILL HAVE MY SUITCASE IN BERLIN" в исполнении Марлен Дитрих.
Воспоминания почти двадцатилетней давности "уносят" господина РОЗНЕРА в Берлин начала ХХ столетия.
Исходя из контекста событий, мелодии песен Марлен Дитрих чередуются - с нацистскими маршами.
Особенно часто звучит "HORST WESSEL" .
* * *
Э п и з о д N 5
-
БЕРЛИН.
Начало 30-х годов двадцатого века.
Апрель.
Первые месяцы прихода к власти национал-социалистов - Гитлер назначен на должность рейхсканцлера 30 января 1933 года.
Почти документальные, чёрно-белые кадры:
Ранее утро.
Город просыпается.
Дворники подметают мостовые. Молочники бидонами раздают магазинчикам молоко. Из пекарен в хлебные лавки приносят свежевыпеченный хлеб, булочные изделия. Появляются почти пустые трамваи, гро-хотом двигающиеся по рельсам. Мусорщики опустошают урны на кузова гру-зовиков, обтянутых сверху брезентом.
По мостовым из огромных резиновых шлангов разбрызгивается вода. Тут и там открываются ставни окон многоэтажных зданий - женщины в домашних халатах появляются на балконах. Они в первую очередь поливают домашние цветы, потом сверху разглядывают улицы, а после посматри-вают на хмурое берлинское небо и переговариваются с соседками, которые, упёршись локтями на подокон-ники окон, тихим голосом, кивком голов желают им доброго утра:
- Здравствуйте, фрау Майер!
- Доброе утро, госпожа Штольц!