Крошечное создание задохнулось, не в силах вымолвить злобное слово.
- Ну, что же ты остановилась? - ласково спросил колдун. - Продолжай, пожалуйста!
- Не буду! - фея нахмурилась, глядя на смеющееся лицо похитителя, отошла от решетки, скрестила руки на груди и обиженно отвернулась.
- Ты смеешься надо мной. - глухо сказала она, не поворачиваясь. - Но это ты сейчас смеешься. А когда мой жених найдет тебя, ты умрешь, даже не успев понять, что именно тебя убило...
- О-о-о, как мило... - насмешливо протянул колдун, обходя стол, посредине которого стояла клетка и глядя, как хмурится маленькое личико, а по миниатюрной щечке сбегает слеза. - И как же он ухитрится это сделать? Позовет стаю белок, и они закидают меня орехами?
Фея всхлипнула.
Колдун покачал головой.
- Ну вот, теперь ты плачешь... - уже мягче сказал он. - А я не хочу, чтобы ты плакала. Ну чем тебе здесь плохо, малышка?...
- Не смей... не смей называть меня малышкой! Я нормального роста. Это ты - противный дылда! - фея сжала крохотные кулачки, мотнула головой, золотые волосы хлестнули воздух. - Зачем я тебе нужна? Если ты хочешь скормить меня какой-нибудь твари, тогда зачем ты держишь меня здесь? Брось меня в подвал!... - фея на мгновение замерла, очевидно, придя в ужас от такой мысли, но продолжила:
- В самый темный подвал! И оставь меня в покое, хотя бы ненадолго!
- Глупая... - протянул колдун. - Своих монстров я кормлю пищей покрупнее - тобой не наестся и летучая мышь. Нет, ты нужна мне совсем для другого...
- Для чего? - тихо спросила фея. Мысль о подвале, куда она отважно попыталась сама напроситься, так напугала ее, что на миг она полностью обессилела.
Колдун наклонился, и его лицо приблизилось к тонким прутьям. "А он молодой еще... - отрешенно подумала фея. - И когда-то, наверное, был красивым человеком... Когда-то - когда еще не было этого пересекающего лицо страшного шрама, и когда в правой глазнице был глаз, такой же синий, как и левый, а не отполированный черный камень...".
- Маленькая фаэри... - тихо шепнул колдун, и его дыхание теплым облачком окутало фею. Запах из его рта, как ни странно, не был неприятным - даже наоборот. Легкий аромат чего-то цветочного... - Маленькая фаэри, я хочу, чтобы ты полюбила меня.
- Скажи мне... - Черный Гребень, самый большой и красивый из драконов Замка-на-скале, положил чешуйчатую голову на камень рядом с колдуном. Видно было, что ему очень хочется уютно уместить подбородок на коленях у того, как когда-то в детстве, однако дракон сдерживается, понимая, что может повредить хрупкое тело человека. - Скажи мне, зачем тебе маленькая девчонка? Раньше ты старался не связываться с мелким народцем - сам же знаешь, какими мстительными и злобными могут быть эти твари. Для каких-таких заклинаний вдруг потребовался такой ингредиент?
- О нет, мой друг... - колдун протянул руку и осторожно почесал теплую чешую. - Почему бы тебе не предположить, что мне одиноко? - колдун заложил руки за спину и потянулся всем телом, как большой кот. - Что мне хочется женской ласки, тепла, внимания, заботы... Я ведь человек, черт возьми... просто человек. Человеку может хотеться любви, он имеет на это право.
- Женской ласки? - дракон гулко хохотнул. - Ну и какую же ласку ты надеешься получить от феи? Она же меньше тебя... - дракон задумался. - ...во много раз! - нашелся он.
- Не в росте дело... - туманно ответил колдун и откинул упавшую на лицо мокрую от пота прядь волос. Рядом с драконом было жарковато...
- Хочешь, я тебе принцессу украду? - скучающе предложил Черный Гребень. - Настоящую принцессу, без обмана! Присмотрел тут намедни одну. Красавица! И размеры... кхм... подходящие. Вижу же, что врешь. Ну разве может человек любить создание ростом чуть больше его ладони?! Какая тут ласка?!
- Может, и вру. - легко согласился колдун и вытянул ноги вдоль горячего драконьего бока. Черный Гребень отодвинулся, страшась обжечь колдуна. - Я люблю врать, ты знаешь... Но раз вру, значит, так надо. И тебе лучше будет считать, что я сошел с ума. И не нужна мне принцесса, даже если у нее волосы из чистого золота, а глаза синее бирюзы.
- Тебе виднее... - откликнулся дракон. - Если тебе надо, значит, надо. Только смотри... поосторожнее с лаской.
И громадная туша сдавленно хихикнула, выпустив в сторону тонкий язычок пламени.
Фея сидела на полу клетки и думала. Ее уже давно тянуло в сон, но спать она боялась. Заснешь - а с тобой как раз и сделают что-нибудь... что-нибудь такое. Все-таки ее маленькое воображение не могло представить себе ничего страшнее, чем стать кормом для какой-нибудь колдунской твари, но ей и этого хватало. Проснешься - а ты уже в чьем-то брюхе... Бррр.
Конечно, она не поверила в то, что он сказал ей перед уходом. Полюбить! Колдуна! Зачем ему это? Он человек, он больше ее... фея задумалась... во много раз! В очень много раз! Она не знала одной легенды или сказки о любви человека и феи. О любви человека и сиды, человека и русалки, человека и дриады - предостаточно. Ну так там все понятно, оба влюбленных, как правило, незначительно отличаются друг от друга ростом. А человек и фея... они просто разные. Совсем разные.
- Очень разные... - вздохнув, сонно пролепетала фея. Глаза ее закрывались сами собой.
К тому же у нее есть жених. Да... и он обязательно придет за ней. Придет и спасет ее от этого страшного человека, с глубоким шрамом на бывшем когда-то красивым лице и черным камнем в правой глазнице...
И фея заснула. Заснула быстро и легко, так же, как засыпала дома, в лесу. И что-то ей снилось, что-то непонятное, но большое и яркое - может быть, поляна в лесу, а может быть, огромное цветущее дерево...
Но везде, везде, куда бы ни заводил ее по извилистым своим дорожкам сон, мелькало на границе зрения что-то, напоминающее крадущуюся фигуру в черном, гибкую и быструю, с падающими на бледное лицо прядями черных волос. Пряди частично скрывали шрам и целиком - глазницу с камнем. Оставшийся на виду глаз блестел яркой синей искрой, и лицо этой странной тени, стоило фее как следует к нему присмотреться, поразило ее мягкой, глубокой своей красотой...
- Смотри, Ворчун. - проговорил колдун и ласково потрепал по загривку сидящего рядом с его креслом волка. - Это ее маленькие, глупенькие сны. И я в них. Ловко, правда? Колдовство очень простое, но требующее определенного искусства.
Ворчун совершенно не по-волчьи вывалил красный язык и задышал, преданно глядя на уставившегося в хрустальный шар колдуна.
- Понимаю. - кивнул колдун и глубже запустил пальцы в густую шерсть. - Тебе она безразлична. У нее нет четырех лап и серой шерсти, нет когтей, клыков и таких же, как у тебя, ушей... - он потрепал волка за ушами. - А по-моему, симпатичная...
И колдун ухмыльнулся, продолжая наблюдать за разворачивающейся в шаре цветной паутинкой сна феи.
Волк тоскливо, с оттяжкой зевнул и плюхнулся на пол.
В стекло вдруг что-то резко стукнуло. Колдун вскочил и, подойдя к окну, всмотрелся в растекающиеся снаружи сумерки.
Стукнуло снова, но на этот раз колдун был наготове. Он стремительно прижал ладонь к стеклу, и снаружи забилась, попав в невидимую паутину, крупная крылатая ящерица, серебристо-серая, почти неразличимая на фоне вечереющего неба.
Наездник ящерицы резко натянул поводья, заставив испуганного зверька прекратить дергаться. Ростом всадник был чуть более ладони, но на маленьком лице его, обращенном к колдуну, горела жажда убийства. Оскалив мелкие зубки, эльф что-то выкрикнул, обращаясь к колдуну, но поднявшийся внезапно ветер унес его слова. Рыжие волосы растрепались и прилипли к лицу, открыв заостренные ушки, увешанные крошечными металлическими колечками-сережками, но невидимая паутина держала крепко, не позволяла ветру унести за собой ящерицу и всадника.
- Лети отсюда, маленький воин. - насмешливо сказал колдун, зная, что его слова достигнут острых ушей эльфа. - Найди себе новую невесту, а она - моя. Тебе ее больше не видать.
И резким поворотом ладони разорвал паутину. Ящерица несколько раз хлопнула крыльями, удерживаясь на одном месте, но следующий порыв ветра снес ее, и она растворилась в сумерках вместе с наездником.
- Пожалуй, - проворчал колдун, возвращаясь к шару, но все еще удерживая в памяти искаженное злобной гримасой личико. - и впрямь могут... орехами закидать.
И рассмеялся сухим, дробным смехом, снова впиваясь пальцами в жесткую волчью шерсть.
- Как тебе спалось? - колдун сел в глубокое кресло и, наклонившись вперед, оперся локтями на край стола. Фея мельком взглянула на сплетенные в замок пальцы рук и подивилась тому, какие они длинные и тонкие. Странно, казалось бы, ей, чей рост не превышал длину ладони колдуна, должна был бы быть виден малейший изъян на этих белых холеных руках, однако кожа колдуна поражала ее своей гладкостью. Этой кожи хотелось...
Коснуться?
Она помотала головой, отгоняя наваждение. Руки как руки. Человек как человек. Огромный, изуродованный, злой... Человек, к чьему замку не решалась подлетать ни одна фея. И только она, как дура, как самая распоследняя проклятая дура, зачем-то поперлась сюда лунной ночью, когда так красиво блестели камешки, рассыпанные у подножия скалы, на которой возвышался замок...
Вот тебе и камешки... Фея тоскливо вздохнула и подняла глаза на колдуна. То, что он ее не отпустит - это понятно, понятнее, чем то, что человек, попавшийся в полнолуние стае оборотней, не уйдет живым.
Колдун встретил ее взгляд мягкой полуулыбкой.
Удивительно. Никогда бы не подумала, что тот, о ком ходит повсюду такая дурная слава, умеет так улыбаться... Фея поежилась. Что-то в этом человеке пугало ее... а что-то, как это ни странно звучит, влекло.
- Надеюсь, что твой сон был крепок. - продолжил между тем колдун. - Мне вот... - он вздохнул. - нечасто приходится наслаждаться глубоким, спокойным сном...
Фея упорно молчала.
- А вот и твой завтрак... - Колдун показал на стоящий на краю стола маленький поднос, который принес с собой, и от которого упорно отводила глаза проголодавшаяся фея, твердо решившая ничего не есть в этом замке. На подносе высилась горка темно-синих ягод ежевики, лежал кусочек хлеба, стояла плошечка с прозрачно-золотистым медом и маленькая чашечка, над которой поднимался в воздух легкий парок, показывая, что напиток в чашечке был горячий. Озябшая к утру фея обхватила себя за плечи руками.
Колдун взял подносик и переставил его так, чтобы, протянув руку между прутьями клетки, фея могла дотянуться до еды.
Встал, и вышел из зала. Не оборачиваясь. Фее показалось, что колдун на нее...
Обиделся? Да быть того не может! Он, гроза всех окрестных земель, повелитель драконов и волков - обиделся на маленькую фею за то, что она отказалась с ним разговаривать!
От подносика очень вкусно пахло. Фея потянула воздух носом и тут же пожалела об этом - желудок забурчал и потребовал пищи. Сладко пахло медом, свежим хлебом; запах пряностей говорил о том, что в чашечке - подогретое вино.
Фея напрягла всю свою силу воли и гордо отвернулась.
Силы воли хватило ровно на пять минут...
- Отлично! - колдун хлопнул в ладоши. Ворчун, задремавший было рядом с креслом, подскочил и, поняв, что врагов в обозримом пространстве не наблюдается, с укоризной посмотрел на хозяина.
- Теперь все будет куда проще...
Колдун улыбался, показывая крепкие белые зубы. Такому оскал мог бы позавидовать даже Ворчун, гордый обладатель полной пасти острых клыков. В хрустальном шаре было четко видно, как фея намазывает медом хлеб и, проглотив этот бутерброд, поспешно заедает его ягодами, а потом, прикрыв от наслаждения глаза, потягивает глинтвейн из чашки.
- Видишь, Ворчун, как все просто? Конечно, есть еще одна маленькая сложность... - колдун задумался. Сегодня утром он обнаружил, что ездовые виверны, которых он держал в загоне под скалой, выглядят так, словно их всю ночь гоняли по всему поднебесью - а у одной зверюги длинная тонкая шея была вся истыкана словно длинными и тонкими булавками в самом незащищенном месте. Маленький народец действительно очень мстителен, и смешно было бы думать, что рыжий эльф и его родичи так просто спустят колдуну с рук похищение одной из их народа.
Но овчинка стоила выделки. Мелкие пакости можно и вытерпеть - благо, разбираться с пакостниками времени не было. Чуть позже колдун воздаст им сполна, а пока что у него были другие, неотложные, дела.
Фея откровенно скучала. Она провела в клетке в Замке-на-скале уже неделю и два дня. Колдун старался приходить к ней как можно чаще, но у него были и свои дела, поэтому часто она оставалась одна. И злилась. Сидеть в клетке было неприятно - но к этому она с грехом пополам пока что привыкла. А вот отсутствие внимания колдуна ее уже злило. Злило и пугало. Каждый день он сам приносил ей завтрак, и когда, три дня назад, он этого не сделал, прислав мрачную, неразговорчивую женщину-служанку средних лет, фея проревела все утро.
Колдун был, конечно, несомненным врагом, злым и жестоким. Он похитил фею и посадил ее в клетку. Он хотел от нее странных и неестественных вещей. Он, несомненно, готовил ее для какого-нибудь страшного ритуала...
Но даже сама мысль о том, что он мог о ней забыть и найти себе дела поважнее, чем принести фее ее ежеутреннюю порцию ягод, бесило фею неимоверно.
- Я отлично знаю характер этих малявок...
Колдун прислонился спиной, защищенной толстым плащом, к жесткому боку дракона и неторопливо рассуждал вполголоса.
- Мысли, эмоции, чувства их легки и просты, как они сами... Привлечь почти любую женщину можно, пользуясь несложными приемами... Ее надо заинтриговать. Надо дать ей понять, что ты заинтересован в ней. Напустить этакого романтического флеру... - колдун повертел в воздухе рукой. - Для закрепления результата, когда она еще не любит тебя, но уже уверена, что ты принадлежишь ей и никуда не денешься, можно ее припугнуть. Охладеть на время. Вот тогда она испугается. Решит, что была слишком холодна, что ты отказался от попыток завоевания ее прелестей. И сама бросится тебе навстречу...
- Откуда ты все это знаешь? - поинтересовался Черный Гребень.
- Да уж знаю. - усмехнулся колдун. - Что, сложно представить меня записным сердцеедом, да? А ведь было когда-то... да... еще вот до этого.
Он провел рукой по лицу, указывая на шрам и камень в глазнице.
- Если не ошибаюсь... - сказал дракон и испытующе взглянул на колдуна их под тяжелых век. - ты получил этот шрам и потерял глаз из-за женщины.
- Да... - нехотя признался колдун после недолгого молчания. - Только не путай - глаз я не потерял. Он там же, где и был, только выглядит теперь... немного по-другому. А женщина... ну, у всех бывают ошибки, правда? Она оказалась из тех, кого завоевать не так-то просто... Пожалуй, зря я затравил ее возлюбленного волками... Что поделаешь, ревность. Наверное, я любил ее... Да. Вот была одна принцесса, так, помнится, когда я на турнире насмерть сразил ее жениха отравленным мечом, она мне аплодировала и даже прислала мне свой платок, на котором угольком написала, когда и как я должен прийти в ее опочивальню... Нет, - решительно закончил он, поднимаясь. - все-таки, к некоторым женщинам нужен особенный подход. Но уж эта-то фея - обычная женщина, только в ее маленькой головке помещается так мало, что очаровать ее еще проще, чем других...
Он почесал дракона между глаз.
- И скоро ты получишь все, что тебе нужно, от этой фитюльки? - поинтересовался дракон, щуря пронзительно-желтые, змеиные глаза.
- Уже скоро. - ответил колдун. - В ближайшие дни все будет завершено...
Фея скучала. Не то чтобы ей было нечем заняться - колдун приносил ей каждый день цветные камешки, которые она любила перебирать и даже свежие цветы, которые так сложно найти в окрестностях замка, где растет сплошь крапива и репейник.
Нет, ей не было скучно. Она просто скучала - скучала по колдуну.
И поэтому, когда он вошел, она не смогла скрыть свою радость.
Колдун весело прищурил синий глаз в ответ на ее счастливую улыбку. Расправив полы плаща, он сел у стола и лениво поиграл лежащим перед ним камушком.
- Знаешь. - сказал он фее. - Я решил, что скоро отпущу тебя.
- Отпустишь? - фее показалось сперва, что она ослышалась.
- Я не могу долго держать тебя в клетке... - колдун вздохнул, и веселая синяя искорка погасла. - Ты такая хрупкая, такая нежная - ты должна жить на воле. Я совершил ошибку, заперев тебя здесь. Мне не стоило этого делать. Нужно быть глупцом, чтобы надеяться, что ты меня полюбишь. Мы слишком разные - я, человек, совершивший на своем веку множество ужасных вещей, просто недостоин тебя, хрупкое дитя цветов и солнца... Ошибку еще не поздно исправить - поэтому я и хочу отпустить тебя на волю. Там тебя ждет твой жених, и с ним ты сможешь быть по настоящему счастлива...
- Но я... - большие глаза феи стремительно наполнялись слезами. - Но мне...
- Нет-нет-нет! - колдун предостерегающе поднял руку. - Даже если тебе и показалось, что ты можешь испытывать ко мне какие-нибудь чувства - поверь, это всего лишь иллюзия...
- Но я люблю тебя! - тоненько выкрикнула фея и испуганно зажала рот руками.
Колдун лишь покачал головой.
- Извини, милая... - тихо сказал он. - Ты сама не понимаешь, что говоришь.
Повернулся, хлестнув по ножкам стола плащом, и стремительно вышел, не оставив фее возможности окликнуть его. Откуда-то из недр его плаща вылетел и, подхваченный волной воздуха от закрывающейся двери, спланировал на пол обрывок бумаги.
Фея без сил опустилась на пол клетки, потрясенная одновременно и вырвавшимися у нее только что словами, и столь быстрой переменой в своей судьбе. Слезинки ручейками бежали по побледневшим щекам.
Внезапно раздался громкий цокот. Фея изумленно вскинула голову - в приоткрытое окно, через которое в зал поступал так необходимый ей свежий воздух, протискивалась неизвестно откуда взявшаяся белка - крупная, рыжая, с растрепанным хвостом.
Зверек соскочил на подоконник и замер, встревоженно принюхиваясь. Фея узнала белку - ее народец часто приручал мелких зверьков, и эта белка принадлежала ее жениху - он обучил ее всяким трюкам, просто так, для потехи.
Увидев, что путь свободен, белка перепрыгнула на стол. И тут фее пришла в голову идея... Она и сама потом не могла сказать, чем же так заинтересовал ее маленький клочок бумаги, выпавший из кармана колдуна. Может быть, она надеялась найти там объяснение его внезапной холодности?
Фея решительно вытерла кулачком слезы.
- Рыжик!
Услышав свою кличку, белка повернула голову к фее и посмотрела на нее внимательными черными глазками.
- Принеси мне это. - как можно убедительней сказала фея и показала на бумажку.
Белка, наконец, поняла, чего от нее хотят, и тонкий белый листочек оказался в руках у феи. Ей он мог сгодиться на простыню, не меньше!
Прищурив заплаканные глаза, фея разбирала торопливые закорючки, которыми покрыта была поверхность листка.
- "Самое Злое Колдовство". - прочла она шепотом и вздрогнула.
- "Для сотворения Самого Злого Колдовства возьмите пригоршню ночной темноты, две пригоршни укусов шершней..." Фу, какая гадость. - скривилась фея и уже собиралась было отбросить листочек в сторону, как вдруг ее глаза зацепились за следующие строчки и, не веря себе, фея медленно прочитала:
- "И полфлакона любви феи..."
Любовь феи!
Она бросила записку, явно составленную колдуном для памяти, чтобы не лазить каждый раз в пыльные книги, на пол клетки, и притоптала ее ногой.
Так вот оно что! Любовь феи - ингредиент для сотворения Самого Злобного Колдовства... для чего оно было, это Колдовство, что из себя представляло, фее не хотелось даже думать.
Горячая волна ненависти поднялась откуда-то из глубины, обожгла горло, и злые слезы выступили на распухших уже от горьких рыданий глазах феи.
- Рыжик!
В приоткрытое окно, вслед за белкой, процарапалась большая крылатая ящерица. С ее спины на стол прыгнул эльф - плеснули длинные рыжие волосы. Фея упала на колени возле дверцы клетки и зарыдала в полный голос, сама уже не зная, о чем плачет...
- Опять ничего не вышло...
Колдун был раздосадован. Поверил, что девчонка сама уже никуда не денется, уступил ее просьбам оставлять окно хотя бы чуть-чуть приоткрытым - ей, мол, так душно, хоть бы глоточек свежего воздуха... И, как дурак, сунул записи в надорвавшийся карман, который все лень было пришить или хотя бы укрепить заклинанием... А потом, выходя из комнаты, не проверил, на месте ли бумага...
Поскрипывала открытая дверца клетки, замок на которой был полностью раскурочен. Валялась рядом с ней злополучная бумага, исписанная крючковатым почерком колдуна.
Придется сегодня опять ставить капканы... Разбрасывать блестящие камушки, высаживать волшебные дурманные цветы, на которые так легко ведутся феи. Рано или поздно еще одна из них попадется в его сети, даже если беглянка и расскажет обо всем - память у фей короткая, а камушки так блестят, а цветочки так пахнут...
Что-то твердое ударило колдуна по голове и с сухим стуком упало на пол.
Колдун поднял голову. В приоткрытом окне сидела растрепанная рыжая белка и, насмешливо скаля резцы, целилась в колдуна еще один орехом...