Баба бежала по пашне, не обращая внимания на дождь, на липшие к онучам комья грязи. На краю поля оскользнулась. Упала лицом в грязь, широко раскинув руки и ноги. К ней подбежали, подхватили, понесли. Деревня пряталась. Бабы в страхе разбегались.
Мужики высыпали на околицу. Построились в редкую шеренгу. С вилами, с косами, с топорами. Только старый Капитон стоял в начищенной кольчуге, при мече. Он единственный, кто вернулся с большой войны и два раза в день в надежде начищал доспех. И - оружие. Пригодилось. Дождь полоскал новехонькие рубахи, приготовленные именно для этого случая.
- Дожил. Дождался.
Капитон поднял меч, рявкнул мужикам запомнившиеся слова князя:
- Веселей, робяты! Грудь вперёд! Не посрамим честь родной земли!
От мокрого леса стройными рядами ехали всадники. Неспешно, уверенно.
- Сдюжим, староста? - коваль посмотрел на старика.
- Ты посмотри на Сеньку, - Капитон кивнул в сторону внука. - С такими-то? Сдюжим!
Семен гордо выпятил грудь, крепче сжал вилы. Глаза сверкали в предвкушении.
И тут они налетели...
Утром причитающие бабы растаскивали полуживых мужиков по хатам и баням. Оплакивали мёртвых.
Сенька сидел, привалившись к стене амбара. Вокруг него суетилась Глаша. Обтирала, бинтовала глубокие рваные раны на спине, боках, груди.
- Обошлось, миленький. Обошлось, сокол мой... - причитала невеста. - А дед твой? Жив ли?
- Он всегда мечтал о такой смерти. Не плачь, - Сенька опёрся о протянутую руку, поднялся, стараясь не кряхтеть. - Мир праху его.
- А эти где? - Глаша боязливо поглядела в сторону дороги.
- Чуть рассвело - ускакали.
- Когда ждать снова? - взгляд невесты налился гневом.
- Не переживай. Не скоро. Знатно мы их... - Сенька поковылял к бане.
Там и тут виднелись порванные рубахи, брошенные топоры, колья...
Уже на пороге к нему подбежал младший братишка, Василёк. Помог открыть дверь, придержал, пока брат с трудом перешагнул порог. Чуть не плача пожаловался:
- Я тоже уже большой, а меня не пустили...
- Не переживай, на твой век хватит, - простонал Семён, усаживаясь на лавку. - А вот на моём веку они могут уже и не появиться.
И добавил, мечтательно глядя в низкий потолок:
- Ну и бабы, ну и амазонки... Еле выдюжил. Месяц к Глашке не подойду.