Аннотация: Грамотно записанная больная фантазия превращается в красивую фантазию:) Этой фантазии уже около года.
Жил-был Великий Герой. Как у всякого Героя, у него была задача: уничтожить Страшного Злодея и спасти Прекрасную Принцессу.
Жила-была Прекрасная Принцесса. Как у всякой Принцессы, у нее была задача: попасть в лапы Страшного Злодея и быть освобожденной Великим Героем.
Жил-был Страшный Злодей. Как у всякого Злодея, у него была задача: похитить Прекрасную Принцессу и сразиться с Великим Героем.
Самим временем и всеми законами фэнтезюшного жанра было условлено, что когда-нибудь эти трое должны пересечься в одной точке. И они пересеклись. И вот что из этого получилось...
Великий Герой пребывал в печали. Причиной оной были деньги, вернее, прискорбное их отсутствие. Сжимая меж натруженных в тренировочных боях ладоней трещащую от благородной усталости головушку, Великий Герой старался не ворочать своими небесно-голубыми, зоркими, аки у сокола, глазами, и из последних сил соображал, где бы раздобыть презренный металл, дабы поправить пошатнувшееся от непосильных ратных подвигов здоровье.
Тосковал Великий Герой на развалинах. Всякому, кто пожелал бы узнать, что за Цитадель Зла здесь раньше стояла, пришлось бы прежде всего утолить благородную жажду Великого Героя, после чего тот вкратце бы поведал благодетелю, чем именно ему так не угодил трактир "Волчьи ягоды". Да-да, именно так. На том месте, где нынче живописно громоздились камни, доски и щепки, а также некоторые интригующие предметы вроде странным образом выгнутой железки или очаровательных кружевных панталон, раньше стоял трактир. Но в том, что это была Цитадель Зла, Великий Герой не сомневался. И готов был до хрипоты убеждать в этом каждого, кто осмелился бы запятнать величие его очередного подвига грязью нелепых и оскорбительных подозрений.
Увы, неблагодарные окружающие не торопились песням и плясками приветствовать Великого Героя, избавившего их город от рассадника пакости и скверны. Скорее наоборот, поглядывали на него странно и неласково, словно прикидывая, не пора ли уже идти по вилы и дреколье. Впрочем, осуществлять карательную акцию особых желающих не находилось (ибо Великий Герой был поистине грозен и ужасен в том страшном состоянии, что он гордо именовал боевой усталостью, а все прочие по-простому кликали похмельем), поэтому недовольствующие пошумели-пошумели, да и разошлись восвояси, на всякий случай погрозив заезжему нахалу кулаками да пообещав после рабочего дня вернуться и навалять ему как следует, дабы неповадно было честных людей законного места отдыха и развлечений лишать.
Великому Герою было не до мелочных нападок черни. Голова болела все сильнее, словно собиралась расколоться на две половинки и по отдельности отправиться на поиски нового подвига. Руки слегка тряслись и вздрагивали, кое-где на них темнели синяки и порезы невнятного происхождения. Протянув гордую длань за верным двуручным клинком, Великий Герой с невероятным трудом выдернул его из горы всевозможного хлама и с некоторым недоверием вгляделся в отражение своего благородного лика, появившееся на начищенном до зеркального блеска лезвии.
Увиденное его не порадовало. Небесно-голубые глаза, на клинке разделенные пополам желобком для стока вражьей крови (авторша прощения нижайше испрашивает за глупость свою бестолковую, ибо желобками такими уж что-что, а двуручники точно не снабжаются), налились какой-то странной недоброй краснотой, под ними сияли здоровенные фонари, освещавшие царящий вокруг разгром не хуже десятка факелов, некогда золотые, а нынче невнятного цвета волосы были растрепаны до состояния "я упала с сеновала, тормозила чем попало", а распухшие губы и некоторые дырки в ровном ряде желтовато-грязных зубов могли повергнуть в трепет и зомби. Осердясь на обстоятельства, приведшие его в столь недостойный и убогий вид, Великий Герой вскочил с горы мусора, взревел нечто неопределенное, но явно неодобрительное, и затопал ногами, грозя небесам мечом и кулаком страстно да одновременно (да простит внимательный читатель убогую авторшу, ибо не понимает она в скудоумии своем женском, что двуручный меч одной рукой ну никак не удержать, даже самому Великому и Сильному из всех Великих Героев).
Страшный Злодей предавался самому что ни на есть злодейскому занятию. Он сидел у окна в своей Цитадели Зла и вышивал гладью единорога, доверчиво подходящего к непорочной девице в длинном платье и венке. Дабы никто не заподозрил его в столь невинном и безобидном времяпрепровождении, Страшный Злодей наколдовал звуковую иллюзию, стонущую и визжащую на разные голоса, преимущественно женские. Трясущиеся от страха придворные из уст в уста передавали жуткую байку о новой служанке, которая осмелилась улыбнуться в присутствии господина, за что и была заперта в его покоях в компании самого Страшного Злодея, щипцов, крючьев и прочего палаческого инструмента (а также иголок, ниток и ткани, о чем челядь, разумеется, не имела ни малейшего понятия). "Велик и грозен наш господин", - шептались испуганные слуги, прислушиваясь к истерическим женским рыданиям, несущимся из покоев Страшного Злодея, и не зная, что сам он, заткнув уши и развалившись в кресле-качалке, тихонько насвистывает легкомысленную песенку о леди-рыцаре и влюбившемся в нее драконе и предается одному из самых невинных и безобидных занятий (да не обвинит читатель авторшу в отсутствии логики, ибо мучимая Страшным Злодеем служанка вроде бы была одна, а иллюзия вопила на разные голоса. Стремясь оправдать столь прискорбный ляп, потороплюсь уточнить, что челядь, так же как и писательша, пребывала в уверенности, что вместе с несчастной страдалицей подают голос и другие жертвы тирана, замученные страшными пытками еще до начала сего повествования, не сумевшее найти покоя и обратившиеся в призраков).
Внезапно одна из стен кабинета, в котором Страшный Злодей предавался своему злодейскому хобби, засветилась серебряным светом, а потом и вовсе задвигалась, словно решив поискать себе местечко поспокойнее и перебраться в замок какого-нибудь барона или герцога.
- Кто смеет меня тревожить в час отдыха? - донельзя грозным и неприятным голосом возопил Страшный Злодей, с проворством, рожденным немалым опытом, пряча под себя вышивание и приосаниваясь в кресле. Коварный предмет мебели качнулся на полозьях, и в пятую точку Страшного Злодея иезуитски вонзилась тонкая иголка, неосмотрительно воткнутая в ткань и подмятая вместе с нею под злодейский зад, облаченный, паче традиции, не в черные латы и даже не в магический наряд, а в неприметные домашние штаны из потертого бархата.
Самообладания Страшному Злодею было не занимать - он посерел, слегка поерзал, приводя свое седалище в более приемлемое взаимодействие с коварным куском металла, нахмурился еще больше и рявкнул так жутко, что аж затряслись стены и пол.
- Ваше Злодейство, - засаленным бархатом шелестнул по комнате голос Лягухи, главного шпиона и осведомителя Страшного Злодея в Далекой-Далекой Стране. Судя по всему, такого понятия, как отдых, Лягуха не одобрял вовсе и потому уже не мог отнестись к своему господину с должным почтением. - Ваше Злодейство, разрешите доложить...
На стене, не бросившей своих выкрутасов и осветившейся ровным серовато-голубым цветом, появилась плоская прыщавая рожа осведомителя, сидящего, судя по антуражу заднего плана, в какой-то дешевой забегаловке и шепчущего в специальную раковину-рапан, служащую передатчиком. Лягуха стяжал свое прозвище отнюдь не за красивые глаза, а за то, что можно было назвать оными лишь с большой натяжкой, ибо о красоте речь не шла вообще, а именовать бесцветные зенки навыкате глазами было бы прямым оскорблением всему роду людскому.
Страшный Злодей поморщился. Отчасти в этом была повинна проклятая иголка, продолжавшая колоть его в неудобосказуемом месте и не испытывающая никакого почтения даже к столь страшным и злодейским особам, отчасти - неумеренная активность осведомителя, считавшего своей святой обязанностью оповещать нанимателя даже о размерах урожая брюквы и хрена. Но на сей раз, судя по радостно горящим Лягухиным буркалам и восторженной ухмылке, то и дело тревожащей тонкие потрескавшиеся губы, шпион и впрямь наткнулся на какие-то важные и нужные сведения.
- Ваше Злодейство, вишенка созрела!
Страшный Злодей подскочил от возбуждения и вновь с размаху напоролся задом на коварную иголку, которая явно ратовала за дело Добра и Справедливости в этом мире и потому без жалости раз за разом поражала их извечного врага в самое уязвимое место. Болезненный вопль сдержать удалось, но, судя по вопросительно изменившейся роже шпиона, лицо у Страшного Злодея стало, пардон за тавтологию, по-настоящему страшным, окончательно злодейским и уж вовсе непригодным для ведения деловых переговоров.
- Созрела, говоришь? - прохрипел Лягухин господин, тщетно пытаясь сгенерировать локальный магический заряд, дабы растворить в воздухе так мешающий ему предмет обихода. - Это... хорошо. Свободен.
- А... - Осведомитель, попытавшийся было заикнуться о награде за столь ценные и своевременно предоставленные сведения, устрашился своей наглости, поперхнулся словами и пропал со стены, сменившись спокойно-зеленым колером дорогой фосфоресцирующей краски.
Страшный Злодей с шипением и проклятиями выдернул из-под себя вышивание, в приступе раздражения швырнул его на пол и немного потоптался ногами, превратив почти законченную непорочную деву и заготовку для единорога в ворох разноцветных ниточек. Потом со своим фирменным, жутким, очень страшным и злодейским хохотом рукодельник особым притопом открыл тайник в полу, вытащил из него какую-то чародейскую фитюльку, немного подирижировал ею и, еще похохотав для острастки, с внезапным хлопком исчез из комнаты, да и из всей Цитадели Зла, дабы в тот же миг возникнуть совсем в другом месте. Там, где его вовсе не ждали. Но на то он и Страшный Злодей, чтобы приходить без приглашения и уходить без извинений.
Прекрасной Принцессе снился сон, будто к ней приехал Отважный Принц на серебряном коне, посадил ее перед собой в седло и теперь галопом везет в сказку, по дороге подкармливая свою суженую пряниками и шоколадом.
Столь приятные сновидения были прерваны самым наглым и бесцеремонным образом. Внезапно что-то тяжелое свалилось на огромное ложе Прекрасной Принцессы, безжалостно подмяло ее под себя, а потом сгребло вместе с одеялом, в которое наследница Далекой-Далекой Страны имела обыкновение заворачиваться с головой, и с оглушительным хлопком исчезло в неизвестном направлении.
- Т-только-только о рыцарском т-турнире объявили... Д-достойного жениха моей зв-вездчке и-искал... - Нетрезвый монарх пустил скупую мужскую слезу, утер ее кружевной манжетой и надрывно всхлипнул. За окном орал нечуткий к великому горю, прямо-таки до неприличия счастливый соловей.
- Ты п-пойми... Эт-то... Тр-радиция! - значимо прохрипел Старый Король, повисая на шее Великого Героя и дыша ему в лицо непередаваемой смесью ароматов дорогого вина немалой выдержки и низкопробной браги, которую правителю Далекой-Далекой Страны тайком изготавливал придворный маг. - Пр-рекрасная Пр-ринцесса п-похищена Злодеем! Ты должен...
- Хоть бы авансик дали, Ваше Величество, - невольно поморщился тот, старясь вежливо и незаметно отпихнуть от себя хмельного порфироносца.
- Авансик? - тонко захихикал Король, послушно отшатываясь от своего нелюбезного собеседника и кулем валясь в кресло. - Какой тебе авансик? Пальчик м-моей дощери, что ль? Или еще чего... э-э-э... пониже?
- Да я и не дерзаю, - брезгливо передернул плечами Великий Герой. - Денег бы мне, денег. И при чем здесь пальчик?
- Ну как же? - Старый Король настолько удивился, что даже протрезвел немного. Во всяком случае, спотыкание в словах и некоторые двусмысленности, на которые Его Величество был весьма горазд в подпитии, исчезли без следа. - Ты же Великий Герой, так? Ну вот. Ты должен спасти Прекрасную Принцессу от Страшного Злодея, нагло похитившего ее прямо из опочивальни. А в благодарность за столь храброе деяние ты получишь руку и сердце моей дочери. Моей единственной дочери! - значимо вздернул вверх палец Король, увидев на лице Великого Героя выражение, весьма далекое от восторга, который, по всеобщему мнению, надлежит испытывать героям в подобных щекотливых ситуациях. - Моей единственной дочери и единственной наследницы!
Это определенно меняло дело. Ценность принцессиной руки и всего, к ней прилагающегося, сразу же поднялась на недосягаемую высоту. Великий Герой приосанился, поправил ремень, звякнув своим верным мечом по каменным плитам пола (да простит читатель авторшу еще раз, уж коль она, глупая, не понимает, что двуручники при поясе не носят), и выстроил на своем слегка помятом лице достойное всяческого уважения выражение готовности пожертвовать за Прекрасную Принцессу жизнью. Ну или чем-нибудь не столь ценным. Вот мечом, к примеру - ух и тяжелющий же, зараза!
Старый Король все понял без слов, подскочил к Великому Герою и наградил его троекратным отеческим лобзанием, исколов себе щеки о щетину трехдневной небритости, коей радовало окружающих донельзя патетичное и все еще красноглазое лицо потенциального избавителя и жениха Прекрасной Принцессы.
- А-а-а-а-а!
Дикий вопль ужаса встряхнул Цитадель Зла так, что с ее крепостной стены лавиной посыпались рыбьи скелеты, телячьи кости, пустые бутылки и прочие остатки приятственного времяпрепровождения стражи, очень любившей скрасить свое дежурство обильной выпивкой и закуской.
- И-и-и-и-и!
Полный испуга и негодования визг заставил вздрогнуть даже королевский дворец в столице Далекой-Далекой Страны, отделенной от вонзающейся в небеса черной иглы, зовущейся Цитаделью Зла, не одной и не двумя неделями пути.
Некоторое время Прекрасная Принцесса и Страшный Злодей орали умилительным хором, словно соревнуясь в силе легких, потом, так и не выяснив, кто победил, одновременно заткнулись и уставились друг на друга потрясенными глазами.
- Кто это? - потрясенно звякнуло девичье сопрано, угрожающе поднявшееся в конце сего недлинного вопроса и явно готовое вновь сорваться на визг.
- Что это? - не менее, а пожалуй, даже и более испуганно поинтересовался мягкий мужской баритон, тоже собирающийся продолжить пронзительное выступление.
На некоторое время в кабинете воцарилась вопросительная недоверчивая тишина, прерываемая лишь негромким звуком напряженного дыхания да вкрадчивым шорохом одеяла, постепенно сползающего с тела Прекрасной Принцессы. За окном истошно орали грачи - около Цитадели Зла соловьи не селились, справедливо полагая, что вечные противники Добра и Справедливости не нуждаются в их трелях и напевах.
- Я Страшный Злодей, - поняв, что молчать дальше уже просто непристойно, представился Страшный Злодей, галантно притопнув левой ногой и стремительным жестом сняв с головы бархатную шляпу, украшенную элегантным пером чубатой цапли.
- А я - Прекрасная Принцесса, - недоверчиво отозвалась Прекрасная Принцесса. Ей снимать было нечего, разве что кружевную ночную рубашку да одеяло, посему по зрелому размышлению девушка ограничилась лишь тяжелым взглядом из-под насупленных в вопросительной гримаске бровей.
- Ой ли? - сдуру недоверчиво уточнил Страшный Злодей и тут же понял, насколько только что был неправ. Но было уже поздно: Прекрасная Принцесса затопала ногами и завизжала на такой высокой ноте, что ее незадачливому похитителю пришлось срочно зажимать уши и в стремительном скачке прятаться под диван, спасаясь от рухнувшей с потолка тяжеленной люстры, едва не пробившей узорчатый наборной паркет и не свалившейся на нижние этажи. Затем последовал изрядный фрагмент лепнины и две картины, представлявших собой немалую художественную и историческую ценность. Следом с полом очень близко познакомилась дивная статуя работы известного античного скульптора, обрушившаяся с постамента и лишившаяся головы и одной из воздетых над ней рук.
- Ты... ты... ты... - пронзительно орала Прекрасная Принцесса, пытаясь выковырять своего похитителя из-под дивана и в бешенстве теряя одеяло. Впрочем, любоваться открывшимися видами было некому, ибо единственный зритель сего очаровательного спектакля отчаянно цеплялся за доски паркета и страстно, как никогда в жизни, мечтал провалиться как можно глубже сквозь пол, желательно в подвалы, а еще лучше - сразу в могилу. - Ты! Ты украл! Ты украл меня из родительского замка, чтобы надругаться надо мной!
- Да упаси небеса! - искренне отвечал из своего убежища Страшный Злодей, безнадежными щелчками пальцев стараясь призвать себе на помощь если не могучих демонов преисподней, то хотя бы обычных слуг. - И в мыслях не было! Особенно после того, как я тебя увидел!
- А-а-а! Так вот ты каков, соблазнитель коварный! Сначала затащил в свою убогую лачугу, а теперь в кусты?! Ну я тебя сейчас!.. - Прекрасная Принцесса сдула упавшую на лицо прядь вьющихся золотистых волос и в сильнейшем бешенстве так тряхнула несчастный диван, что оторвала от него подлокотник.
- Спасите, насилуют! - тонко закричал Страшный Злодей, с безысходным отчаянием поняв, что уже не до гонору - остаться бы целым. Ножки и испод послужившего ему укрытием предмета мебели не давали развернуться и в полной мере применить подвластное незадачливому похитителю магическое искусство, а все пригодные для волшбы побрякушки прятались в тайнике под полом, вследствие чего мастистый чародей не мог даже телепортировать или хотя бы остудить голову этой ненормальной, явно возмечтавшей о скальпе своего умыкателя и готовящейся снять его собственными ногтями.
Сообразив, что спасения ждать неоткуда, Страшный Злодей собрался с духом, мысленно помолился, чего не делал с детского возраста, с тех самых пор, когда решил стать Злодеем, и на карачках рванул к дверям. Прекрасная Принцесса, искренне увлеченная попытками отодвинуть или перевернуть диван, не сразу просекла сей хитрый и донельзя коварный маневр. А когда заметила - было уже поздно. Дверь оглушительно хлопнула, и боевитая девушка осталась посреди разгромленного кабинета в гордом одиночестве.
- И чем я ему так не понравилась? - вслух поинтересовалась у чудом уцелевшего зеркала Прекрасная Принцесса, начиная краем подобранного одеяла стирать с лица, шеи и зоны декольте питательную маску, в состав которой входила клубника, свекла и некоторые известные только придворному магу травы. Воздействие на кожу сие косметическое средство оказывало поистине чудодейственное, среди недостатков же у него числились странный цвет, мерзкий запах и необходимость держать маску на лице не менее десяти часов. Но чего не сделаешь ради красоты...
Великий Герой шел на восток. Коня, выданного в королевской конюшне, он был вынужден продать еще в пригороде столицы, дабы расплатиться со старыми карточными долгами, и теперь ковылял к Цитадели Зла в одиночку, в компании лишь верного клинка, заставлявшего его крениться влево и то и дело наклоняться, дабы отцепить ножны от очередного корча, валежника или коряги, за которые те ухитрялись цепляться с умилительным постоянство, навевающем неопределенные, но весьма патетичные мысли о вечности. Великий Герой, звеня доспехами (да не обозлятся читатели на неумную писательшу, в бестолковости своей не разумеющую, что в полном боевом облачении не очень-то пошатаешься по городам да весям), отважно шагал навстречу рассвету, пережидал самые жаркие часы в прохладной тени какой-нибудь рощи или пропахшей кислой капустой темноте придорожных трактиров, после чего возобновлял своей нелегкий путь и шел до первой звезды, с недостойным небесных светил ехидством появляющейся в небесах все позже и позже - дело шло к летнему солнцестоянию, и ночи были коротки, как никогда. Насмешливо звенели цикады, пиликали свою бесконечную песенку кузнечики, стремительными зелеными молниями перепархивающие дорогу и порой весьма непочтительно налетавшие на Великого Героя, раз-пораз мимо проносились роскошные кареты или великолепные верховые лошади, несущие на спинах благородных, хорошо одетых всадников, на галопе ухитряющихся кокетничать со своими скачущими рядом спутницами. Хватало и менее претенциозных путешественников - селянских возов с прошлогодними тыквами и стогами сена, отар истошно блеющих овец со злобными погонщиками в войлочных шляпах, толстощеких баб верхом на ишаках, почтовых карет и торопливых курьеров. Все это разнообразие странствующего люда обдавало Великого Героя пылью, а то и бранью, если он возникал из этой самой пыли уж слишком неожиданно и не к месту.
"Ругают, - с горечью думал Великий Герой, отвечая на поношения непристойными жестами и нецензурными фразами, на кои он был великий мастак, - и не знают, что я их Прекрасную Принцессу иду спасать!"
Увы, окружающие и впрямь не испытывали должного почтения к отважному ратоборцу, спешащему на сражение со Страшным Злодеем. Ну и что, что спешил он вдумчиво, не слишком быстро, то и дело задерживаясь во встречающихся на пути трактирах да харчевнях, отчего и без того не самый высокий темп его продвижения снижался почти до нулевой отметки! Ведь не зря же предки пословицу придумали - тише едешь, дальше будешь! Неглупые люди-то были, предки эти. Жили ж, землю пахали, ели, пили, детей растили. Посему следует...
На это месте размышления Великого Героя, в изнеможении бредущего по раздолбанной колее, прервало брызнувшее из ниоткуда золотистое сияние и сопровождающий его жуткий грохот, способный сбить с ног если не корову, то овцу уж точно. Насколько усталый путник от вышеупомянутых животных массой отличался, не ведомо никому, но уж что его меч превосходил весом даже племенного мериноса - это точно. Так что Великий Герой не упал и даже не зажмурился от брызнувшей во все стороны пыли, перемешанной с грязью, мелкими камушками, вырванными с корнем травинками, огрызками, объедками и прочим богатым разнообразием мусора, в изобилии валяющегося на больших торговых дорогах.
А прямо перед опешившим Великим Героем происходила какая-то борьба: низенькая рыжеволосая девица, дико визжа нечто истерично-нецензурное, задом наперед пыталась вылезти на дорогу из странной дыры, образованной золотистым сиянием прямо в воздухе и по всех подробностях демонстрирующей обстановку довольно богатой и хорошо обставленной комнаты. В комнате этой, кроме девицы, присутствовал также ослепительный черноволосый красавчик в распахнутом шелковом халате, с увлечением выдирающий из рук рыжухи жезл с навершием в виде человеческого черепа. Парочка переругивалась столь увлеченно и самозабвенно, что даже не заметила ни Великого Героя, ни дороги, около которой внезапно очутилась. Судя по всему, жезл представлял определенную ценность, ибо ни брюнет, ни рыжая не собирались сдавать своих позиций и шипели друг другу в лицо явные непристойности, стараясь отпихнуть соперника в сторону и единолично завладеть странным предметом.
"Даме нужна помощь!" - минут через десять после появления сияния и начала странных событий сообразил Великий Герой и, взревев нечто угрожающе-ободряющее, ринулся в битву. Меч он вытащить не успел, поэтому мигом ухватил арбалет, в секунду навскидку пальнул из него в сторону драчки, не попал и вступил в схватку за жезл с голыми руками (да не упрекнет читатель авторшу в излишней экзальтированности и бестолковости, ибо не знает неумная, что рыцари с арбалетами не ходили, а если и ходили, то заряжали их по минуте, а то и дольше, и мгновенно палить из них ну никак не могли). Но, поелику противники уже изрядно устали, даже столь незначительный вклад в их противостояние стал решающим: дуэт, не без внутреннего содрогания обнаруживший, что превратился в трио, распался, причем жезл остался у черноволосого халатоносца, и он с демоническим хохотом тут же поспешил отпрыгнуть в глубину комнаты, азартно потрясая первопричиной склоки и корча ехидные рожи недавней сопернице. Рыжеголовая, зарычав от бешенства, рванулась за ним, но опоздала буквально на мгновение: ее конкурент выдал не то уж совсем непристойное ругательство, не то заклинание какое-то, и странный разрыв в пространстве мгновенно затянулся, оставив рыжуху бессильно плеваться посреди пыльной дороги, ведущей от столицы к самым окраинам Дальней-Дальней Страны.
- Прекрасная госпожа, позвольте мне... - с обезоруживающей галантностью начал Великий Герой, но взбесившаяся от злобы девушка, не купившись на учтивые фразы и вежливые улыбки, как рыжая кошка вспрыгнула свому помощнику на грудь, звучно ударившись коленями о кирасу, и вцепилась в блондинисто-грязные, давно не знавшиеся с гребнем волосы.
- Я не понимаю... - завел Великий Герой, тщетно пытаясь сбросить с себя сдуревшую, шипящую от злости и ярости девку, которая явно вознамерилась проредить и без того не слишком густую шевелюру усталого путника.
- Я тебе покажу! Я тебе покажу, как этой скотине помогать! - истерично взвизгнула рыжуха, показывая, паче своих грозных обещаний, внушительное декольте и дикие прыжки каких-то бус поверх него. - Я тебе всю твою блондинистость сальную повыщипаю! И...
- А ну цыц! - Великий Герой, в который раз убедившийся, что с бабами церемониться нельзя, а то они на шею сядут, причем как в переносном, так и в самом прямом смысле этого выражения, без особого труда скрутил шипящую ругательства девицу, попутно отметив, что от нее весьма приятно пахнет какими-то дорогими, явно заграничными благовониями, и поставил скандалистку на землю. Разжал руки он только когда убедился, что в драку эта скандальная особа больше не полезет. По крайней мере в ближайшие десять минут.
Незнакомка была красива дикой, безумной, вызывающей красотой, способной повергнуть в сильное смущение кого-нибудь не столь искушенного в женских ухватках, как Великий Герой. Рост и телосложение ее откровенно льстили всем оказавшимся рядом - около такой невысокой изящной куколкой даже королевский карлик казался бы могучим ратоборцем, а уж про Великого Героя и говорить нечего - он был велик и героист по своему обыкновению сверх всякой меры. На голове девушки, казалось, пылала кудрявая волна ослепительного рыжего пламени, стекающего с макушки до самого копчика, в зеленущих глазах плясали демоны, а солидный бюст, затянутый в трещащую по швам безрукавочку, вполне способен был послужить подносом или подставкой под тарелки. На нем, как на витрине ювелира, лежала внушительная коллекция всевозможных бус, кулонов, ожерелий, шнурочков, цепочек и тому подобной дребедени. В бесстрашно открытом пупке поблескивала бриллиантовая сережка, кожаные шортики, по причине своих крохотных размеров почти не выполняющие прямых обязанностей, страстно поскрипывали при каждом движении, каблуки высоких обтягивающих ботфортов вопросительно цокали по утоптанной в камень дороге... и вот уже Великий Герой понял, что не нужна ему никакая Прекрасная Принцесса вкупе со всем королевством, а требуются только кусты погуще да трава помягче (да не оскорбится читатель за столь детальное и подробное описание странной девушки, но, поелику она является любимым авторшиным персонажем, с которым скромная писательша замечает свое несомненное сходство, пусть и не внешнее, а внутреннее, то и места ей уделено больше всего).
- Ты кто? - хрипло поинтересовался Великий Герой, ибо по установившейся раз и навсегда традиции он старался узнать имя очередной красотки прежде, чем увлечь ее куда-нибудь в тихое и безлюдное место - это придавало особую прелесть и пикантность кратковременным забавам.
- Я? Ведьмачка! - гордо вздернув курносый нос, отозвалась девушка, искоса с недоверием посматривая на Великого Героя, словно прикидывая, много ли с него можно взять. - А что, не видно?
- Почему же? Видно! - поспешил заверить Великий Герой, поняв, что для Ведьмачки почему-то очень важно, чтобы ее признали Ведьмачкой. - С первого же взгляда так сразу и видно. А имя, имя у тебя есть?
- Что в имени тебе моем? - белозубо улыбнулась рыжуха, рассеянным движением взбивая ошеломляюще яркую копну волос и вызывающе посверкивая своей невероятной сережкой.
Великий Герой не понял. Он удивленно захлопал глазами, сощурился и тоже потянулся к своей шевелюре, словно надеясь рассеянными приглаживающими движениями поспособствовать мыслительному процессу. И что эта Ведьмачка в виду-то имела? Кощунственная мысль о существовании женского интеллекта в светловолосую голову Великого Героя не допускалась как недостойная даже времени, затраченного на ее обдумывание. Следовательно, рыжуха изволила как-то уж слишком дико и плоско пошутить. Впрочем, чего можно ждать от такой красотки?!
Красотка тем временем, потеряв всякий интерес к своему добровольному помощнику, принялась расхаживать по дороге, фривольно помахивая руками и бормоча не то непристойности, не то заклинания какие-то сильно замудренные, то и дело наклоняясь и позволяя невольно вспотевшему Великому Герою лицезреть то внушающий невольное уважение бюст, то почти не прикрытые шортиками ягодицы. Чуть ниже пояса чернела большая подробная татуировка - кровожадный дракон, покушающийся на испуганную младую деву, аккуратно прикрывающуюся от агрессора кружевной простынкой. Шортики то сползали, то, подтянутые нетерпеливым жестом колдунствующей рыжухи, поднимались вверх, так что ни лап дракона, ни ног девы рассмотреть было невозможно, время от времени они пропадали даже по пояс, и над широким ремнем виднелись лишь испуганные глаза девицы да кровожадный оскал голодного ящера. Впрочем, это уже ничего не меняло.
- Ворон, скотина умагиченная, чтоб тебя разорвало вместе с посохом этим проклятым! - наконец с чувством произнесла Ведьмачка, залихватски сплюнув и припечатав каблуком неосмотрительно выползшего на дорогу жучка.
- Чего-чего? - решил на всякий случай уточнить Великий Герой. Учиться сквернословию у своих обоже ему еще не приходилось, но что-то подсказывало, что все когда-нибудь бывает в первый раз.
И правда. Ведьмачка подбоченилась и выдала такую тираду, что восхитила бы и бывалого боцмана. Сии эмоциональные словеса направленность имели четкую и узкоспециализированную, проще говоря, на все лады поносили нежданного помощника злобствующей рыжухи и призывали по его душу всех демонов преисподней.
- Чего-чего? - на свою голову вздумал переспросить Великий Герой, и тут девица ясно продемонстрировала, что Ведьмачкой она зовется не за зеленые глаза да не за рыжие волосы. В воздухе из ничего мгновенно соткался упырь, заревел дурным голосом да пошел на Великого Героя, весьма определенно и неодобрительно скаля клыки свои желтые да вращая буркалами белыми. Отважный спасатель Прекрасной Принцессы не растерялся и засветил страшилищу в лоб металлической рукавицей от доспеха, кою не снимал вот уже года три, не меньше. Упырь развеялся в прах, темным облачком метнулся в Ведьмачке, а от нее вновь полетел к Великому Герою, на сей раз - роем раздраженно гудящих ос. Коих тот и распугал все той же верной рукавицей. Осы кое-как сорганизовались и дружно отступили к рыжухе, на сей раз превратившись в сверкающую огнем плеть, которой Ведьмачка замахала с ловкостью, свидетельствующей о немалом опыте применения сего предмета во всех направлениях и для самых разнообразных целей.
- Молись, мужик, ибо сейчас получишь и за Ворона, и за себя, и за всю глупость да низость вашего рода мужского! - азартно орала рыжая, хлеща своим страшным оружием и наступая на растерявшегося от таких претензий Великого Героя. Воевать с дамой было неудобно, не предпринимать ничего - опасно для здоровья и жизни, и в конце концов он вынужденно прибег к спровоцированной агрессивностью Ведьмачки самозащите - выхватил свой верный клинок и упреждающе повел им из стороны в сторону, как бы демонстрируя сопернице всю серьезность своих намерений. Увы, ее это не впечатлило нисколько - рыжая лишь взвизгнула восторженно да замахала своей огненной плетью с жаром удвоенным, ясно свидетельствующем о ее готовности идти до конца, сколь серьезным и печальным бы он ни был.
Путешественники, едущие, идущие, катящиеся, скачущие и ползущие той же дорогой, к поединку прямо посреди раздолбанной колеи отнеслись резко отрицательно. Наверное, именно этим и объясняется тот факт, что история так и не узнала, что же из сего героического действа вышел победителем, ибо орущих, сопротивляющихся любителей повоевать посреди дороги растащили за шкирки, как расшалившихся котят на половике. Не помогли ни меч, ни магия, ни доспехи, ибо против объединенной справедливым негодованием черни бессильно все, кроме хорошей палки, а ее-то ни у Ведьмачки, ни у Великого Героя и не было.
Истрепанные, помятые (а рыжуха еще и исщипанная), злые, недоумевающие, незадачливые вояки сидели рядышком на обочине, грустными глазами глядя на представителей грубой силы мужланов, одержавших бесспорную победу в их поединке, под конец превратившемся в банальную свалку. Представители, надо сказать, устыдиться своего безобразного деяния и не думали, скорее наоборот, пребывали в том рассеянно-довольном состоянии, которое всегда появляется у победителей после хорошей драки, когда боевой запал уже закончился, а усталость еще не пришла.
- Куда идешь-то, дурашка? - наконец с глубоким вздохом поинтересовалась Ведьмачка, безуспешно стараясь травинками стянуть вырез своей откровенной безрукавки, лишившейся в ходе потасовки завязочек, коими была зашнурована.
Дурашкой Великого Героя не называл еще никто. Подумав, он решил не обижаться (ну что с бестолковой бабы возьмешь?!) и довольно мирно ответил:
- Я к Цитадели Зла в поход Королем нашим отправлен, Прекрасную Принцессу из гнусного плена спасать.
- А-а-а... - без всякого интереса зевнула рыжуха, бросив свое безнадежное занятие и вопросительно сощурившись на поднявшееся в зенит солнце.
Вот тут-то Великий Герой на беспардонность женскую и обиделся. Да еще как. Но, будучи Героем, кроме того, Великим, свое негодование проявлять не стал, а как можно спокойнее поинтересовался, что же Ведьмачка не поделила с черноволосым красавцем, обряженным в столь дорогой и стильный халат. После чего вынужден был еще полчаса выслушивать сентенцию о том, какая скотина этот проклятущий Ворон, как подло он обманул доверчивую девушку и коварно завладел сильным магическим артефактом, воспользовавшись наивностью и беззащитностью хозяйки оного. Великий Герой сильно сомневался, что упомянутый артефакт достался Ворону так уж легко - судя по тому, как вела себя Ведьмачка, расставаться со своей собственностью эта эмоциональная и открытая для общения особа не любила и делала это лишь в самых крайних случаях. Так что Ворон наверняка улетел от нее здорово общипанным и с ног до головы обстрелянным всевозможными заклинаниями. Великий Герой даже сомневался, стоила ли какая-то палка с черепом наверху таких жертв.
- Так повтори, куда ты идешь, дурашка? - задумчиво проворковала изрядно выдохшаяся Ведьмачка, закончив свой душераздирающий рассказ о коварстве всего мужского племени вообще и злокозненности одного его представителя в частности. Судя по наморщенному лбу и сведенным в одну линию бровям, в голове ее шла какая-то очень сложная и напряженная работа, результатом коей и стал этой задумчивый и глубокомысленный вопрос.
- В Цитадель Зла - сразить Страшного Злодея и спасти из его лап Прекрасную Принцессу, - послушно пояснил Великий Герой, невольно приосаниваясь и ожидая экзальтированный вскриков, которыми обычно разражались девушки, когда он рассказывал о своих подвигах, прошлых, настоящих и только предполагаемых. Но Ведьмачка все-таки была слишком необычной и странной особой, чтобы отреагировать подобным вполне логичным и предсказуемым образом. Так что восторженного визга Великий Герой так и не дождался - рыжуха лишь философски покосилась на него, наматывая на палец сверкающую смесью золота и меди прядку, и совершенно спокойно, как нечто само собой разумеющееся, выдала результат своих измышлений:
- Я иду с тобой.
- Чего?! - аж подпрыгнул Великий Герой, впервые обратив внимание на круглые коленки собеседницы, интригующе выглядывающие из отворотов ботфортов - раньше его внимание больше привлекал бюст да едва не вываливающееся содержимое шортиков Ведьмачки. А ничего коленки такие, хорошенькие, не огрубевшие, наверняка мягкие и теплые.
Великий Герой, заинтересовавшись этим заслуживающим всяческого внимания и пытливого изучения фактором, протянул руку, дабы установить истину... и мгновенно получил по жадной длани какой-то магической цацкой, выуженной рыжухой из глубин ее внушительного декольте. Пальцы ожгло стремительным мертвым холодом, за секунду поднявшимся до локтя, будто Великий Герой вздумал высунуть голую руку из топящейся бани на тридцатиградусный мороз.
- Вот этого я не потерплю! - внушительно сообщила Ведьмачка, потрясая своей фитюлькой и неодобрительно грозя пальцем. Кроваво-красный колер, в который были выкрашены длинные, слегка загнутые ногти, напугал ее собеседника, и изрядно - он как завороженный уставился на руки, небрежно дирижирующие магической цацкой, и тихо охнул, словно пытаясь уверить сам себя, что все это происходит не с ним. - Запомни, дурашка: если хочешь путешествовать со мной, то придержи все эти жесты при себе - ужасно не люблю, когда меня хватают за... Ну, в общем, хватают.
Великий Герой обреченно проследил взглядом за цацкой, спрятанной в ее уютное убежище, шумно сглотнул и кивнул. А что еще ему оставалось делать?!
Прекрасная Принцесса и Страшный Злодей пили чай. Как выяснилось, оба они оказались приятными в общении и оба любили горячий, едва не кипящий в чашке напиток с жасмином и самой капелькой корицы. А еще они оба интересовались охотничьими собаками и оба уважали заморские восточные сладости. Прекрасная Принцесса смыла с лица питательную косметическую маску, переоделась в любезно предоставленное ей платье, расчесала золотистые кудри, слегка подкрасила ресницы и действительно стала прекрасной - Страшный Злодей смотрел на свою пленницу с чувствами, весьма близкими к банальному восхищению. Для чего ему понадобилась Прекрасная Принцесса, он, кажется, и сам не знал. Ради справедливости следует признаться, что о том, в чем предъявляла претензии Прекрасная Принцесса в момент выковыривания из-под дивана, у него мыслей и впрямь не было. Сначала Страшный Злодей собирался потребовать за свою пленницу богатый выкуп. Потом подумал, что заодно неплохо было бы извести полудурочного Великого Героя, который, как докладывал верный Лягуха, не раз и не два похвалялся по корчмам да трактирам одолеть Страшного Злодея если не в честном бою, то какой-нибудь изощренной военной хитростью. Оных, к слову сказать, хвастун пока еще миру не являл и, судя по некоторой заторможенности умственного развития, было сомнительно, что явит, но чем небеса не шутят. Они и дурням иногда ниспосылают озарение да везение. А гибнуть от руки какого-то удачливого идиота Великому Злодею вовсе не улыбалось. Кроме того, как выразился нетрезвый Старый Король, существовала "тр-радиция". Если уж есть принцесса, то как ее не украсть?
Прекрасная Принцесса тоже находилась в расстроенных чувствах. С одной стороны, ее вроде бы похитили. Значит, надо закатывать истерики, бить посуду, рвать занавески, визжать и реветь в три ручья - в общем, пускать в ход весь доступный благородной девице арсенал разнообразных способов и методов выражения негодования в надежде, что коварный крадун устыдится или просто испугается и быстренько вернет ее к родному порогу. С другой же стороны... О, если смотреть на проблему с другой стороны, все здорово менялось. Это все равно что разглядывать кубик с гранями, выкрашенными в разные цвета. Похитить-то ее похитили, кто спорит. Но ведь Прекрасной Принцессе, коварно умыкнутой из собственной опочивальни Страшным Злодеем, негоже возвращаться в родительский замок таким вот простым и прозаическим способом - достав похитителя до самых печенок так, что он уже сам бы рад был избавиться от своей громкоголосой и скандальной добычи. Нет, Прекрасной Принцессе надлежит дождаться Отважного Принца или Великого Героя, от начала до конца посмотреть Битву, которая непременно грянет после знакомства ее освободителя и похитителя, милостиво сесть в седло верного скакуна, одарить спасителя кружевным платочком с собственным вензелем и позволить доставить себя в столицу Далекой-Далекой Страны. Да, именно так и должно поступить. Кроме того... Самой себе Прекрасная Принцесса под бо-о-ольшим секретом признаться все-таки могла: ей отчего-то очень понравился Страшный Злодей. Да и кому бы не понравился галантный темноволосый мужчина без возраста, умеющий поддержать светскую беседу и знающий, чем ванильная пастила отличается от клубничной? "Это же Злодей! Стр-р-рашный! У-у-у!" - пыталась настропалить себя Прекрасная Принцесса. Получалось плохо, ибо Страшный Злодей только прозывался Страшным, а в жизни казался весьма приятным и достойным мужчиной. Кроме того, он, как выяснилось, великолепно разбирался в нитках и знал, какими лучше вышивать на шерстяной ткани, а какими - на шелке. А уж его рассуждения о холодном оружии и вовсе восхитили Прекрасную Принцессу, не разбирающуюся в этом ни на йоту (подобно авторше и своей создательнице), но окончательно убежденную в мужественности и уме своего похитителя.
- А что ты в Цитадели Зла забыла? - вкрадчиво поинтересовался Великий Герой у Ведьмачки на третий день пути. Попутчицей она оказалась просто великолепной - шла быстро, ходко, несмотря на свои невероятные каблуки, не ныла и не жаловалась, не строила глазки прочим путешествующим и вообще почти не обременяла собой спешащего на подвиг Великого Героя.
Но и на солнце бывают пятна. Имелись недостатки и у рыжухи. Она была катастрофически, просто невероятно болтлива, и уже к концу первого часа совместного похода Великий Герой был готов выть, к третьему - придушить спутницу, а к пятому он страстно возмечтал о каком-нибудь еще более Великом и Непобедимом Герое, который пленился бы красотой Ведьмачки и с боя взял ее у нынешнего сопровождающего. Увы, дураков не находилось. Все предпочитали лишь трусливо и восхищенно посматривать на полуобнаженную рыжуху, но на критическое расстояние, достаточное для мольбы о помощи и спасении, благоразумно не подходили, видимо, опасаясь, что Великий Герой в поисках подмоги ринется им на шеи и попытается спрятаться за их неширокими спинами. Вышеназванный и впрямь вскоре был готов поступиться своей гордостью и едва ли не на коленях упрашивать окружающих об избавлении его от этой рыжеволосой язвы, оказавшейся, помимо всего прочего, еще и не слишком умной, способной рассуждать лишь об одежде, косметике да магии. Последнее, впрочем, вполне претендовало на некоторую образованность и ученость, но Великий Герой в этом вопросе был совершеннейшим профаном и в волшбе не разбирался вовсе, что сильно мешало ему установить, правду ли болтает Ведьмачка или несет, по своему обыкновению, несусветную чушь и полнейшую нелепицу. Иногда Великому Герою казалось, что еще секунда - и он просто придушит беспардонную рыжую нахалку, в своей бесцеремонной наивности уже дошедшей до банальной развязности. Пару раз он даже тянул руки к обманчиво тонкой и беззащитной шейке. Но старый, как мир, принцип: "Мы дрались вместе" (да не упрекнет читатель авторшу за то, что этот принцип в данном конкретном случае сперва носил название "Мы дрались друг против друга", а уж потом обрел освященную веками формулировку) не давал ему совершить смертоубийство и тайно прикопать Ведьмачкино тело в придорожных кустах. Да и сомнения его брали, если честно. Что-то подсказывало, что зеленоглазая вредина так просто не сдастся. И еще не известно, кто из новой схватки победителем выйдет.
- Так что тебе понадобилось в Цитадели Зла? - вновь поинтересовался через некоторое время Великий Герой, поняв, что предыдущую реплику его спутница, кажется, за своей нескончаемой трескотней просто не расслышала.
- Интересный вопрос, - милостиво кивнула головой рыжуха, грациозно форсируя в своих невероятных ботфортах неглубокую лужу. - И вот что я тебе на него отвечу...
Великий Герой страдальчески прикрыл глаза, но, понимая, что сам вызвал на свою голову этот поток слов и винить в нем нужно только себя (обижаться же на Ведьмачку - все равно что донимать укорами дождь или листопад), волей-неволей прислушался и вскоре даже сумел вычленить немного полезной информации. Рыжая, похоже, постоянного места дислокации не имела и шаталась от одного доброго человека к другому, живя то тут, то там, не особенно заботясь о завтрашнем дне и стараясь лишний раз не вспоминать вчерашний. Попытаться обидеть ее, колдунствующую, было довольно сложно, осчастливить - весьма накладно, удивить - до чрезвычайности глупо и нерационально, поэтому все, попавшие в рыжухины друзья, воспринимали эту нахальную болтливую особу как данность, и не спорили с ней, как не спорят люди с пришедшей осенью и зимой, зная, что нужно просто пережить это время, а там уж что-нибудь да будет. Лучше или хуже - неизвестно, но будет обязательно.
Короче, Ведьмачке было все равно куда идти и чем там заниматься. Поэтому она и решила принять участие в походе к Цитадели Зла, без дураков претендующем на звание эпического, помочь в спасении Прекрасной Принцессы и, возможно, самой стать Героиней. Не Великой, разумеется, но хотя бы Отважной или Неустрашимой. А почему бы и нет, в самом деле? Была же когда-то какая-то леди-рыцарь, про нее даже песенку сложили, препохабнейшую, правда, но ведь сложили! Тем более что вначале появился очень веселый и вполне пристойный вариант, который потом просто себе на потеху испоганила чернь.
Кроме того, поговаривают, что в Цитадели Зла немалые сокровища сокрыты. Ходит вроде бы Страшный Злодей по жемчугам, в стены бриллианты вставляет, с золотых блюд ест, на ночной горшок, изумрудами декорированный, любуется. Вот бы поглядеть на эти богатства, хоть бы одним глазком, а? А то и для себя что-нибудь позаимствовать, ибо одна и та же сережка в пупке уже который месяц - это "не клево". Сменить бы ее не помешало. На что-нибудь более дорогое и вызывающее. Вот бы Страшный Злодей поучаствовать взялся и не отказался проспонсировать сие начинание!
- А ты это... ну... телепортироваться умеешь? - поинтересовался Великий Герой, задыхаясь под тяжестью меча, который уже давно снял с пояса, положил себе на плечи и нес, как баба коромысло. Бросить бы эту железную дуру (ну не знает, не знает бестолковая авторша, что мечи из сплавов, а не из чистого феррума куют!) да не мучится с ней больше! Но какой же освободитель Прекрасной Принцессы без верного клинка, которому в поединке со Страшным Злодеем отводится центральная, пусть и не самая приятная роль - оружие должно примерно покарать нечестивца, осмелившегося поднять свою грязную руку на самый прекрасный в королевстве цветок, и срубить с плеч его подлую голову?!
- Умею, естественно, - на удивление кротко и немногословно отозвалась рыжуха, слегка надув губки и презрительно передернув плечами. От сих неосмотрительных действий ее кое-как зашнурованная безрукавка затрещала еще более громко и угрожающе, чем обычно, и даже немного разошлась спереди, но Великому Герою было не до открывающихся горизонтов - он пыхтел и изнемогал под тяжестью своего оружия и доспехов, и уже откровенно жалел, что в пригороде столицы толкнул коня, а не меч. - Я же Ведьмачка. А что?
- И ты молчала? - аж поперхнулся Великий Герой, останавливаясь и сбрасывая с натруженный плеч каменно-тяжелый клинок. Тот не замедлил до середины провалиться в какую-то ямку и намертво в ней застрять. Великий Герой приглушенно выругался, потверже уперся пятками в землю, обеими руками вцепился в крестовину и со всей дури дернул непокорное оружие вверх. Судя по тому, с каким свистом оно вылетело из временной обители - особым умом Великий Герой не отличался. Скорее даже наоборот. Во всяком случае, дури у него явно успело скопиться преизрядно.
- Я? Молчала? - искренне поразилась рыжая, тормозя и глядя на своего спутника невыразимо наглыми изумрудными глазищами. Похоже, комплимента, столь не соответствующего действительности, ей не делали еще ни разу.
- Ну не молчала, - вынужденно согласился Великий Герой. Вид у него, стоящего с опущенным к земле мечом и устало вытирающего пот со лба, был воинственен, солиден и грозен, как никогда. - Болтала. Да все не о том.
- Что есть то, а что есть это? - с легкой философской ноткой, заставившей собеседника страдальчески поморщиться (он уже знал, что такой тон Ведьмачки предполагает монолог часа на три, не меньше), согласилась рыжуха, с интересом ковыряя ямку носком ботфорта и расширяя ее уж вовсе до непристойных размеров. - Не более чем твой личный взгляд на вещи, никак не отраженный в окружающей нас действительности. Кроме того, по моему личному мнению, реальность является всего лишь отражением фантасмагории, царящей на...
- Стоп! - Потерявший терпение Великий Герой рявкнул так громко и страшно, что с растущего рядом граба вспорхнула стайка встревоженно щебечущих птиц. - Потом доскажешь. А сейчас телепортируй нас быстренько!
- Куда? - потрясенно расширила и без того огромные, подведенные черным глаза рыжеволосая, кокетливо поигрывая висящим на шее сонмищем кулонов, цепочек и ожерелий. Поддразнивания и издевательства над Великим Героем, судя по всему, доставляли ей неизъяснимое наслаждение.
- В Цитадель Зла, разумеется, - медленно и тихо, как маленькому ребенку, объяснил Великий Герой, чувствуя, что навязавшаяся ему на шею попутчица уже в который раз за три дня их знакомства ухитрилась довести его, вообще-то очень спокойного и выдержанного человека, до белого каления.
- Дурашка, ты ж сам не понимаешь, чего просишь, - с печальным покровительственным презрением покачала головой Ведьмачка. - В волшбе ведь не сечешь, нет? Оно и видно. Короче, слушай: по трактату "О телепортациях и путешествиях, чародейским образом осуществляемых", а также по книге "Универсальное руководство умелого колдуна" для компактного переноса тела, пребывающего в состоянии покоя относительно мага, производящего этого самый перенос, требуется сила, равная силе, необходимой для переноса одной сотой части массы идентичного тела, пребывающего в состоянии активного перемещения относительно...
- Чего-чего? - косея, переспросил Великий Герой.
- Да ты дослушай сначала! - незамедлительно надулась рыжуха. - Я ж тебе простым человеческим языком объясняю: другой источник, известный труд самого знаменитого мага прошлого столетия Валея, "Перемещения в пространстве" утверждает, что целесообразность затрат сил, направленных на перенос находящихся в динамическом состоянии тел, должно подвергать сомнению и чаще всего признавать нерентабельной, ибо телепортация живых объектов большой массы отнимает чрезмерно много энергии, вследствие чего...
- Короче! - взвыл Великий Герой, уже немало напуганный столь подробным и заумным изложением теоретических основ телепортации. Его, не читавшего ничего, кроме похабных надписей на заборах, торопливое и многозначительное перечисление рукописных источников мудрости неприятно удивило и даже слегка напугало.
- А если короче, - окончательно обиделась рыжая вредина, - то ничего у меня не получится.
- Почему?
- Слишком ты тяжел, дурашка. Да еще меч этот, да доспехи... Надорвусь я, - совершенно спокойно пояснила Ведьмачка. Сережка в пупке сверкала на солнце, как знак неоспоримого торжества женской логики. - Кроме того, какой же это эпический поход, если мы просто и безыскусно телепортируем под стены Цитадели Зла? Так даже не интересно...
- Стоило ли разводить демагогию только ради того, чтобы сообщить, что ничего не можешь?! Эх ты, а еще Ведьмачкой прозываешься, - разочарованно вздохнул Великий Герой. "Демагогия" была словом умным и ученым, значения его Великий Герой не понимал, но с удовольствием вворачивал при каждом удобном случае, справедливо полагая, что избыток образованности в глазах окружающих еще не вредил никому.
Зря он так сказал, конечно. Ибо рыжуха тут же преисполнилась негодования (справедливого и вполне логичного негодования, надо заметить) и с весьма нехорошим блеском в глубине изумрудных глаз пошла на своего спутника, явно намереваясь на деле доказать ему, что Ведьмачкой она зовется все-таки не зря. В тонких пальчиках с угрожающе длинными и острыми ногтями засиял ярко-оранжевый трескучий ком размером с два мужских кулака - ни дать ни взять самая настоящая шаровая молния, в которой недобро клубился какой-то сизовато-серый чародейский туман, не обещающий ничего хорошего тому, кто вздумает познакомиться с ним поближе. Та небрежность, с которой рыжая дирижировала сим опасным производным своего магического таланта, ясно показывала, что обращаться с подобными предметами ей не привыкать. В длинных, мечущихся с одного плеча на другое волосах тоже несколько раз промелькнуло нечто, подозрительно похожее не то на белые вспышки молний, не то на короткие электрические разряды.
Великий Герой, сколь великим и героистым он ни был, попятился. Ибо, как известно, нет ничего опаснее, чем разъяренная женщина. Заметив сии робкие попытки отступления, Ведьмачка восторжествовала и даже изволила сменить гнев на милость, всосав шаровую молнию сложенными трубочкой губами и утихомирив разряды в волосах, после чего дружелюбно и спокойно (насколько это для нее вообще было возможно) сообщила:
- Я специальное помело могу сделать, чтобы быстрее до Цитадели Зла добраться. Ну знаешь - черен, прутья, гибкие веточки или веревка, чтобы все это перевязать... Хочешь полетать на помеле, дурашка?
Великий Герой перехватил ее алчный взгляд, устремленный на тонкую осинку, которая в воображении Ведьмачки наверняка уже превратилась в пригодный для перелетов предмет домашнего обихода, и тихо, обреченно заскулил на одной ноте. Хочет, не хочет... Ежу понятно, что спрашивали его только для проформы.
- А черен должен быть гладким, отполированным, но не скользким - ты же не хочешь упасть с метлы вверх тормашками?
- Не хочу, - подтвердила Прекрасная Принцесса, глядя на Страшного Злодея влюбленными глазами. Эта парочка дружно занималась тем же, чему пару часов назад с увлечением предавались и застрявшие в некотором отдалении от Цитадели Зла Великий Герой и Ведьмачка - мастерила помело. На кой оно им сдалось, не понимал ни один, ни вторая. Но Прекрасная Принцесса как-то мимоходом заметила, что всегда мечтала научиться летать, хоть ведьмой, и галантный Страшный Злодей, а по совместительству еще и один из лучших магов, тут же любезно организовал для своей пленницы мастер-класс по изготовлению и освоению полетного помела. Для чего они и устроились в покоях Страшного Злодея, категорически запретив прислуге даже ходить рядом с запертыми дверями, и с увлечением предались созданию метлы. Все для этого необходимое Страшный Злодей сотворил прямо из воздуха.
- А она правда полетит, Злодеюшка? - замирая от сладкого ужаса, шепотом поинтересовалась Прекрасная Принцесса.
- Полетит, не сомневайся, Принцессушка, - столь же тихо и многозначительно отозвался ее похититель, не отрываясь от тщательного прикручивания прутьев к рукояти.
- А мы не упадем, Злодеюшка?
- Не упадем, Принцессушка.
- А куда мы полетим, Злодеюшка?
- А куда захочешь, Принцессушка...
Прикрываться прутьями и веревками было уже положительно неудобно - Прекрасная Принцесса нависла над плечом Страшного Злодея, многозначительно дотрагиваясь до него грудью и страстно вздыхая прямо в ухо. И похититель не выдержал - повернулся к добыче своей очаровательной, распахнул объятия нежные, потянулся губами ласковыми...
Вот тут-то все и случилось! Измялась ткань времен, пронзила ее игла сущего, и потянулась за ней нитка событий с узелком трагедии на конце. Грянул гром, и дрогнула земля, и взвыл ветер волком голодным, и раздался крик удивленный да разгневанный, и зазвенели осколки, от пола да от стен отскакивая...
Что может наделать женщина, если не умеет управлять метлой, но садится на ней лететь...
Великий Герой лихо спрыгнул с вломившегося прямо в окно помела, патетично взмахнул мечом и... рухнул на колени, прижимая обе ладони ко рту, стараясь не смотреть на окружающих и беспомощно выронив свое грозное оружие. Его укачало.
- Эй, дурашка, ты чего? - заботливо засуетилась над поверженным спутником Ведьмачка, свежая, как только что распустившаяся роза. - Тебе что, плохо, да? Сейчас, погоди! Погоди, погоди, только не помирай. Мы с тобой еще вальс на чьей-нибудь свадьбе спляшем! Я тебя сейчас живенько на ноги поставлю, вот увидишь! Это мне как нечего делать, ей-ей! Раз плюнуть! Секундочку! У меня нюхательные соли были... где-то... кажется...
- Позвольте мне. - Страшный Злодей, не узнавший в жалком латнике своего заклятого врага, аккуратно оттеснил рыжуху к бурой не то от смущения, не то от негодования Прекрасной Принцессе и лично занялся здоровьем нарушившего его покой.
- Ты прости сестренка, задержались мы. Тебя тут этот гад злокозненный не тронул, нет? Повезло, поздравляю. - Ведьмачка тем временем покровительственно похлопала по обнаженному плечу растерявшуюся от такой бесцеремонной наглости Прекрасную Принцессу и с интересом начала обозревать помещение. - Дурашку в полете постоянно тошнило, приходилось на малой скорости лететь, а он все охал да охал, будто из него душу клещами тянут. Три раза обозвал меня нехорошим словом, зараза этакая, а потом хрипел, булькал и делал вид, что это не он! Да-а-а, а ничего такое помещеньице, жить вполне можно, да еще как. Слушай, а лепнина там что - золотая?
- Позолоченная, - машинально ответила Прекрасная Принцесса. Потом опомнилась и строго потребовала ответа: - Кто вы? Что все это значит?
- Как что? - Рыжуха отвлеклась от оценивающего ковыряния офорта в тяжелой резной раме и недоуменно воззрилась на негодующую собеседницу. - Мы ж Страшного Злодея воевать и тебя спасать явились! Великий Герой, его верная помощница, эпический поход, тыры-пыры... Меч вон через всю страну тащили - твоему похитителю голову рубить. А сережки у тебя сапфировые, да? Странный какой-то цвет, слишком светлый, что ли. Мне, знаешь ли, изумруды больше по вкусу - они к моим глазам хорошо подходят. Ну и бриллианты, само собой - лучшие друзья девушек, правда, сестренка? Да ты не тушуйся! Сейчас вот твой Великий Герой с колен поднимется, Страшного Злодея заколет, и мы все втроем по домам отправимся. В столице вам с дурашкой уже свадьбу ладят, с цветами, летами, оркестрами и прочей красотищей. Ух и люблю же я праздники! А ты меня подружкой невесты пригласишь, а? Я ж, как-никак, складыванию твоей судьбы поспособствовала. Какое платье мне на торжество лучше одеть? Короткое, длинное? С декольте или с разрезами? Или и с тем, и с тем? А ты-то сама свой подвенечный наряд уже видела? А туфли? А фату? А кольца? А букет?
Ведьмачка трещала громко, увлеченно и безостановочно, попутно по-хозяйски обозревая помещение и явно прикидывая, что из обстановки можно будет, не особенно напрягаясь, уволочь с собой, дабы украсить жилище очередного друга или выгодно толкнуть в столице. Страшный Злодей, какой-то злодейской магией сумевший привести Великого Героя в более-менее пристойное состояние, задумчиво покосился на разглагольствующую рыжуху, но ничего не сказал, лишь бережно поддержал под локоть своего предполагаемого супротивника, который цветом лица был все еще весьма близок к молодой белокочанной капусте. Прекрасная Принцесса, наоборот, ликом была красна и грозна - ей, как и всякой девушке, очень не понравилось, что их со Страшным Злодеем прервали в столь трогательный и интимный момент. Да еще сделали это настолько нагло, беспардонно и бесцеремонно.
Великий Герой выглядел смущенным. С одной стороны Страшный Злодей - вот он. Хватай меч и руби его беззаконную голову. Но с другой... Ну, не по-рыцарски это как-то - набрасываться на того, кто тебе только что первую медицинскую помощь оказывал. Конечно, принцип "мы вместе дрались" в этом случае не срабатывал, но и другой, не столь известный, но тоже весьма значительный, гласящий "он мне помог", здесь был очень к месту. Преступить через него было сложно, но вполне возможно. Другое дело, что Великого Героя все еще мутило и подташнивало. И начинать смертный бой в столь нестабильном состоянии желудка ему было явно не с руки.
- ...и, естественно, ошибся. А ведь я ему говорила - не надо эти артефакты вместе использовать! Диво еще, как весь дом в преисподнюю не провалился! И, подумай, он потом смотрел на меня так, будто бы я во всем и виновата! Да я...
- Позвольте, леди. - Страшный Злодей, на секунду отвлекшийся от своей врачевательской деятельности, заметил, чем занята непрерывно болтающая Ведьмачка, охнул и ринулся на помощь старинной фарфоровой вазе, имевшей несчастье заинтересовать рыжуху прихотливыми завитушками и разводами на выпуклых боках. Ведьмачка с видом оскорбленной невинности отдернула угрожающе занесенную руку, и это стало последним, в чем вазе довелось поучаствовать - от резкого движения она покачнулась, как бы раздумывая, не постараться ли устоять, но потом все-таки свалилась и как-то на диво изящно и грациозно разлетелась по полу несколькими сотнями матово поблескивающих осколков и веером сверкающей на солнце фарфоровой пыли.
- А что? Не век же ей стоять?! - безразлично передернула плечами рыжая в ответ на взбешенный взгляд хозяина погибшего предмета обстановки и изволила обратить свое сиятельное внимание на несколько смущенного и растерянного Великого Героя, который с нескрываемым интересом следил за своей взбалмошной спутницей - ему было интересно, каким прозвищем уже произведшая на свет "дурашку" и "сестренку" (более неподходящих кличек, надо признать, выдумать почти невозможно... хотя в каждой шутке, даже издевательской и откровенно лживой, есть доля истины) наградит Страшного Злодея: - Ну что, дурашка, ты думаешь этому мерзкому похитителю принцесс голову рубить, или мне самой заняться устранением асоциального элемента?
В подтверждение правоты хозяйки многочисленные бусы и кулоны на груди Ведьмачки закачались и зазвенели так громко, что все присутствующие невольно обратили внимание на ее в высшей степени примечательные объемы. Уже попривыкший к своей колоритной спутнице Великий Герой отнесся к происходящему с философским спокойствием, но, судя по тому, как дружно начали краснеть Страшный Злодей и Прекрасная Принцесса - увиденное они запомнили и оценили. Несмотря на различия в оттенках - щеки Страшного Злодея затопил недобрый малиновый румянец с завалом в бордо, а Прекрасная Принцесса пламенела ярко и ало, как только что расцветший мак - эмоции они оба испытывали примерно одинаковые. Ведьмачка им явно не нравилась. Равно как и Великий Герой. Равно как и метла, на которой эта колоритная парочка вломилась в окно. Оное, кстати сказать, разбилось. И ваза приказала долго жить. И помело, еще не доделанное, здорово пострадало. Ковер, опять же, осколками да фарфоровой пылью засыпало, да так, что его теперь хоть на помойку выбрось.
Короче, претензий к незваным гостям накопилась уйма. И Страшный Злодей, как хозяин дома и похититель, теперь, кажется, вынужденный выполнять функции охранника от сомнительных типов, решил высказаться первым. Выступление его, правда, особой оригинальностью не отличалось:
- Кто вы? Что все это значит?
- Как? - Кажется, никто и никогда в жизни еще так глубоко не плевал в тонкую и ранимую рыжухину душу. - Мы тут в эпический поход пускаемся, на смертный бой торопимся, преодолеваем всевозможные препятствия, надрываемся под тяжестью доспехов и меча, а он ни сном ни духом?! Дурашка, да это ж тебе прямое оскорбление! Впрочем, ты и сам виноват - должен был бросить ему вызов по всем правилам. А ну-ка, мальчики, давайте! Как у вас, героев да злодеев, там положено? Мы с сестренкой в сторонку отойдем, так что нас зацепить не бойтесь. Давайте подеритесь по-быстренькому, и в столицу. Кто бы знал, как я соскучилась по нормальной ванной с мылом, пеной и шампунями!
Вот тут-то Страшный Злодей и догадался попристальнее присмотреться к незваному визитеру, предпочитающему не ходить через дверь, как все нормальные гости, а вламываться на метле в окно. А приглядевшись, понял, что дуракам небеса и впрямь помогают - прямо перед ним, сжимая в разом вспотевшей ладони рукоять верного меча, стоял тот самый идиот, что уже не раз похвалялся его, Страшного Злодея, предать смерти долгой да мучительной.
"Жив до сих пор", - неприятно удивился про себя похититель Прекрасной Принцессы.
"И впрямь страшен, как все демоны преисподней", - неприязненно решил попутчик Ведьмачки, разглядывая заклятого врага.
"Какой отважный красавец - с голыми руками против меча выходит!" - влюбленно вздохнула похищенная Страшным Злодеем, лаская восторженным взглядом своего крадуна.
"Хороши же они все трое - рты разинули и стоят столбами", - презрительно передернула плечами соратница Великого Героя, тишком оценивающе ковыряя ногтем какую-то подвернувшуюся под руки статуэтку. Позолота соскабливаться и не думала. Похоже, фигурка кота размером с два мужских кулака, была целиком отлита из одного из самых дорогих металлов. "Круто!" - решила Ведьмачка, украдкой заводя руки со статуэткой себе за спину. В самом деле, у этого Страшного Злодея и без того богатств всяческих хватает, а у нее уже сережка который месяц одна и та же в пупке торчит. Кроме того, рыжухе хотелось колечко с изумрудом. А это тоже требовало определенных денежных вложений. Короче, фигурка явно была нужнее ей, чем своему хозяину.
- Ну... ты это... Выходи, в общем, на смертный бой, - отчаянно смущаясь и краснея, с трудом выдавил Великий Герой, пытаясь широко размахнуться своим верным мечом и разом покончить со всеми проблемами. Оные, увы, от столь горячего желания супротивника были явно не в восторге и преисполнились решимости сопротивляться до последнего. И потому коварно попятились, давая Великому Герою возможность уверовать в собственную грозность и неуязвимость.
- А ну, гад трусливый, преклони колена и моли, чтобы я покончил с тобой с первого удара! - уже увереннее повелел тот, вновь замахиваясь широко и с плеча, как косец на заливном лугу. - На колени, я сказал! Проси небеса, чтобы твоя нечестивая кровь не забрызгала и края платья Прекрасной Принцессы!
Услыхав о себе, жертва коварства Страшного Злодея истошно взвизгнула и рванулась на защиту своего ненаглядного. Да тут и похититель ее, решив, что своим обманным маневром вполне достиг всех целей, которые преследовал, перешел в какую-то хитрую чародейскую атаку.
Исход боя был предрешен. Двое на одного - пусть и Великого, пусть и Героя - это все-таки не честно. Поэтому ничего удивительного, что единственная бездействующая пока особа с обостренным чувством справедливости и довольно своеобразными понятиями о чести сочла для себя неприемлемым оставаться в стороне от основных событий и решительно присоединилась к смертному бою. На стороне своего спутника, естественно.
- Валим отсюда, дурашка! Хватай свою принцессу, и валим!
- Ч-чего? - с трудом пробормотал Великий Герой, опираясь на услужливо поданную руку и с трудом принимая вертикальное положение. - Что ты... ой...
Ведьмачка, торжествующе улыбаясь, стояла над двумя поверженными соперниками, сжимая в руках ту самую золотую статуэтку в виде ленивого раскормленного кота, которой и оглушила и похитителя, и похищенную. Великий Герой поморщился, пытаясь собрать воедино расползающиеся по головным закоулкам мысли, но не слишком в этом преуспел, и просто тупо уставился на прыгающую вокруг него помощницу и соратницу. Та, пребывая в состоянии лихорадочной ажитации, болтала, кажется, даже больше, чем обычно:
- Ты что, совсем того уже, да? Странно, тебя ж я не била... кажется... Давай, соображай быстрее! О небеса, если бы я знала, с каким тугодумом связываюсь! Нам надо драпать! Понимаешь - драпать?! Убегать, удирать, улепетывать, делать ноги, смываться, сматываться, пускаться наутек, давать стрекача, смазывать пятки салом! Сейчас Страшный Злодей очнется, и всем нам тут капец придет! Ну же! Ты ж хотел Принцессу свою спасать! Шевелись, тяжкодум!
Великий Герой окинул тяжелым помутневшим взглядом поле сражения и понял, что победа, кажется, осталась за ним. После чего воспрянул духом и вопросительно покосился на бессознательную Прекрасную Принцессу:
- Что ты с нею сделала?
- Оглушила, естественно, - чуть удивленно фыркнула рыжуха. - Вяжи свою кралю, пока она не очухалась, грузи на метлу и полетели! Не ровен час...
Было просто удивительно, что, будучи Ведьмачкой, болтушка допустила такой серьезный промах и недооценила чародейское коварство. То, что она предполагала "не ровен час", случилось в ту же секунду: Страшный Злодей, только претворявшийся беспамятным, злокозненно выбросил вперед подлую ручонку прожженного гада и сцапал рыжуху за щиколотку, после чего стремительно обмотал ее каким-то загадочным, сложносоставным и мало кому известным заклинанием. Потом поднялся и деловито заткнул ругающейся и плюющейся Ведьмачке рот.
Опешивший Великий Герой, видя столь стремительное поражение свой верной соратницы, сдался без боя. А Страшный Злодей, только мельком глянув на недавнего врага, старательно тянущего пустые руки вверх и уже готового, кажется, связать себя сам, с обеспокоенной заботой наклонился к лежащей на полу Прекрасной Принцессе, нежно клича ее по имени и называя самыми ласковыми прозвищами.
Часа через три по старой заброшенной дороге, ведущей к столице, брели две весьма колоритные и запоминающиеся фигуры. Одна звякала разболтавшимися доспехами, тащила за собой меч, молчала, как могила, и время от времени покорно кивала головой. Вторая - длинноволосая, растрепанная - вид имела самый шебутной и взбалмошный, загребала дорожную пыль носками кожаных ботфортов, чуть покачивалась на высоких тонких каблуках, интригующе потрескивала расходящейся по шву безрукавкой и безостановочно несла какую-то веселую чушь.
- Ты не думай, дурашка, он вовсе не потому нас из своей халупы выкинул, что времени на возню пожалел! Просто этому Страшному Злодею самому страшно сделалось - как увидел он тебя, такого решительного и грозного, с мечом да в доспехах, так и устрашился по самое не могу! Поэтому и не убил нас - побоялся просто. Да там одно название, что Злодей - на самом деле это чучело огородное безобиднее котенка! И Принцесса никакая не Прекрасная - это просто трепливые менестрели выдумали, что все наследницы престола обязательно должны быть красивыми до умопомрачения, а народ, не сильно задумываясь, и подхватил. Я намного красивее, правда?
Другая фигура пробормотала нечто невнятное, с равной долей вероятности могущее быть истолкованным и как согласие, и как отрицание, но трещотка этим вполне удовлетворилась и с увлечением продолжила предаваться своему любимому занятию:
- И хата у него так себе! Подумаешь - Цитадель Зла! Да я себе вот прямо сейчас здесь же что-нибудь наколдую и Царством Ужаса назову, тогда и посмотрим, кто круче! И вообще, слишком много он о себе возомнил, Злодейчик несчастный! Подумаешь - Страшный! Тьфу! Да мы и похуже видали!
Секундное молчание. Еще один сладкий плевок на обочину. Потом вновь:
- А знаешь что, дурашка? Смотри, что у меня есть!
Одна фигура с легким смешком протянула второй что-то, матово блеснувшее желтым в поалевших лучах собирающегося на покой солнца. Статуэтка. Золотая, похоже. В виде толстого кота, сидящего, обвив хвостом лапы, с изумрудами вместо глаз.
- Утащила, пока он нас из своей хибары вышвыривал. Хоть на первое время хватит, а там посмотрим. Слушай, дурашка, а у тебя есть где жить?
- Не-а, - впервые подала голос молчаливая фигура с мечом. Собеседница вновь тихо, серебристо хихикнула:
- Надо же, у меня тоже! Вот это совпадение, правда?