![[]](/img/c/cfinkskij/sabina/sabina.jpg)
|
|||||
|
Мортидо сюрреалистического наводнения в Праге
| Сабина в моей памяти, как правило, предстает в двух качествах: либо как героиня запутанной и интригующей любовной истории невозможности секса во время дождя, загадочная фигура "между Кароль Буке и Анджелой Молина, исполнявших роль одной девушки по имени Кончита в фильме Бунюэля", либо как режиссёр этой сюрреалистической истории о конце Пражского наводнения. Когда шёл дождь, наша страсть затихала, любовь отзывалась зыбким полушепотом, едва слышным в перестуке стаккато капель по карнизу, похожем на звук торопливых шагов убегающей в колесе белки. Лужи за окнами разрастались, как темные росчерки на старинной акварели, и казалось, что дождь никогда не прекратится, что этот водный плен станет вечным. Вся Прага медленно погружалась в это тягучее наводнение, как в подавленные желания Фрейда. - Сабина, я так сильно тебя люблю, что могу не заниматься сексом месяцами, а то и... Неделю кряду в Праге лил дождь, превращая лекции в бесконечные дни между утром и ночью, отличавшиеся только тем, что Влтава всё ближе подбиралась к набережным, а мы всё глубже увязали в этом водяном кошмаре. Казалось, дождь впитывался в стены, в пол, в нас самих, наполняя наши тела тяжёлой влажностью. - Ты мне ни разу не изменил! Ну, почему ты такой не любопытный! - рассмеялась Сабина, её смех был хрупким, как звенящие капли, ударяющиеся о мраморные ступени. - Что-то от тебя зависит, а что-то нет, но как узнать глубину водоема, в который ныряешь со скал в первый раз? - поинтересовался я, чувствуя, как капли стекают по стеклу, будто стирают слова из нашего разговора. Сабина посмотрела на меня, размазывая пальцем подтеки испарины на стекле. Дождь продолжал стучать, и его звук был повсюду, словно он становился третьим участником нашего разговора, обволакивая нас своей настойчивой влажностью. - Поверь, - продолжила она, - адюльтер - самая замечательная вещь на свете, и для тех, кто умеет не изменять себе, он может быть таким же глубоким, как любовь. - Ого! - насторожился я, мои слова повисли в воздухе, как пауза между ударами молота по наковальне. - А тебе откуда известно? Её взгляд стал загадочным и странно глубоким, словно в её глазах отражалась сама суть дождя - непостижимая, текучая и всегда переменчивая. Она задумчиво провела пальцем по стеклу, её движения были ленивыми, но в них было что-то хитрое, словно она знала нечто важное, но не спешила делиться. - Давай поебёмся? - неожиданно предложил я, произнося это с отчаянием человека, который надеется разрушить заколдованное наводнение хотя бы резким движением. Сабина на мгновение замерла, затем снова посмотрела на меня, её глаза блестели в сумраке, как капли воды, впитавшие в себя остатки света. Она улыбнулась, и в этой улыбке было столько же загадки, сколько в вечном, непроницаемом дожде. - Человек как дождь, - произнесла она, словно обращаясь не ко мне, а к самому водному кошмару за окном, - сам не знает, чего он делает, и постоянно ищет перемены мест, где он просто идёт, как дождь, как будто это может избавить его от бремени воды. - Так поебемся же? - повторил я, не понимая как парадоксальным образом приближаю тем самым конец пражского наводнения. - Дурак!.. Уже кончился дождь. ...Прошло тридцать лет. Всё имеет свой конец. Измена, любовь, сюрреализм с его наложением многих смыслов... Дождь. Всё! И теперь я знаю - не дай вам Бог не найти его в себе. Потому что, как и в дожде, внутри нас порой ничего нет, кроме парадоксальной тяги к приближению конца.
| ||||