![[]](/img/c/cfinkskij/bird/bird.jpg)
|
|||||
|
Поедание птиц
| Согласившись поехать за пределы Ареццо в ресторан, расположенный неподалёку от того места, где прошла молодость умершей тёти Марии - родственницы римского издателя моей книги, я прекрасно поужинал, вспоминая тётю. Вечерняя прохлада накрыла ресторанный дворик, в воздухе пахло жасмином и свежими травами. На память о тёте мне досталась самодельная книжка с итальянскими кулинарными рецептами, просто распечатанная на листах формата А4, с фотографией Марии на обложке. Название блюда на первой странице я прочитал вслух: - Piccione in tegame. Наверное, с ошибками, потому что тут же услышал за спиной: - Жареный голубь. Это перевела единственная из присутствующих гостей, одетая в строгий чёрный траурный наряд. На свету её волосы казались медно-красными, создавая резкий контраст с чёрным платьем. - Так, на всякий случай: я переводчица и корректор в издательстве, - добавила она, отводя взгляд куда-то в сторону. - Наверное, вы никогда не делаете ошибок, да? - поинтересовался я, заметив лёгкий изгиб её губ. - Ах, поверьте, - ответила она с философским достоинством, которое делает женщину максимально привлекательной, - читать человека с ошибками так же трудно, как любить. Наше случайное положение среди гостей сблизило нас, и мы разговорились о книге Джонатана Сафрана Фоера Eating Animals ("Поедание животных"). Лёгкий вечерний ветер шевелил страницы её блокнота, когда она рассказывала о привычной игре слов Фоера: Eating Animals можно перевести и как "поедание животных," и как "едящие животные". Спорили мы недолго и вдруг перестали, не понимая толком почему. Может, потому что "всё равно умрём." Джиудит обрадовалась: - Сколько всего нужно, чтобы сделать счастливым только одного человека! Следующую ночь мы провели вместе, в комнате с тяжёлыми шторами и утренними лучами, пробивающимися сквозь щели. Потом события и люди вокруг меня закружились, как сломанная карусель, и череда сменяющихся впечатлений сменила грусть от расставания на убеждение: в глупости есть свой шарм. И всё же... Когда каждый вечер вертишь в руке телефон, покрытый отпечатками пальцев, и борешься с порывом позвонить особенному человеку, в итоге звонишь и говоришь первую попавшуюся глупость: - Алло, Джиудит? Как правильно пишется "влюбиться"? Молчание... - С тобой всё будет в порядке? - Да. А как это? - просто спросила она, её голос прозвучал спокойно, как тихий выдох. И она положила трубку. Конечно, я всегда готов принять вину за всё, что творится в радиусе восемнадцати сантиметров вокруг меня, но в данном случае нас разделяло нечто большее, чем мост в Рио-Антирио. Прошло полгода после возвращения из Италии. Я больше не писал ни рассказов, ни книг, не общался с издателями и не выезжал из Нового Света в Старый. Жил с чувством, будто обычный порядок вещей был нарушен: меня купили, как piccione, положили в морозильник и ждут праздника, чтобы приготовить. Я даже представлял, как: "по рецепту тёти Марии"... В квартире было тихо, и свет от фонарей на улице пробивался сквозь жалюзи, оставляя полосы на стенах. Впрочем, узнать, как "ощипать четырёх маленьких птиц, удалить шею, кончики крыльев и опалить...", казалось естественным - когда некому приготовить спагетти и нет надежды, что кто-то случайно приготовит, это всего лишь переменные более общего закона. Перед Новым годом я опять весь вечер вертел в руке телефон и боролся с порывом позвонить в Италию. И пока "боролся", написал новый рассказ, который попытался подготовить для издания в Риме. А когда наконец набрал номер и услышал итальянское: - Пронто! Я спросил Джиудит: - Ты помнишь, как я прочитал с ошибками название рецепта Piccione in tegame? Затем упомянул наш разговор о "поедании животных" и "едящих животных"... Она подтверждающе молчала. - Я недавно написал рассказ и перевёл его на итальянский. Он называется "Поедание птиц". Можешь исправить ошибки? - спросил я. В ответ Джиудит перепутала поминки тёти Марии с похоронами тёти Бриджид, рассказала, что в Ареццо проходят театрализованные скачки Палио, а ещё, что старые городские стены ещё больше разрушились с тех пор, как я посещал город, и, наконец, доверилась: на следующей неделе она поедет по делам издательства в Нью-Йорк. Мы могли бы встретиться! А по поводу рассказа она тоже согласилась, но заметила, что читать автора с ошибками так же трудно, как быть искренним.
| ||||