Единая Теория Поля базируется в своей основе на ОТО (Общей Теории Относительности) Эйнштейна и требует рассмотрения как гравитационного, так и электромагнитного взаимодействия в качестве геометризированных явлений, в рамках искривленного пространства-времени. Но уже Специальная Теория Относительности (СТО) Эйнштейна, в отличие от той же механики Ньютона, переходит к четырехмерному пространству событий, беря за основу неевклидово четырехмерное пространство Минковского. Время, умноженное на скорость света C, образует четвертую координату Х0 = Ct, наряду с такими ставшими нам знакомыми X, Y и Z.
Все помнят, что последовало за появлением этой теории - релятивистские эффекты замедления времени, увеличения массы тела и удлинения его размеров при увеличении линейной скорости движения. Но мало кто понимает, что всякое ускоренное поступательное движение в четырехмерном пространстве представляется как вращение в плоскостях, образованных осью времени Ct и координатными осями X, Y и Z"
Б. Гилевич, ИЗМИР АН СССР, аннотация к статье, июль 1972 г.
Inside the rotating or charged black holes there are bound periodic planetary orbits, which not coming out nor terminated at the central singularity. The stable periodic orbits inside black holes exist even for photons. We call these bound orbits by the orbits of the third kind, following to Chandrasekhar classification for particle orbits in the black hole gravitational field. It is shown that an existence domain for the third kind orbits is a rather spacious, and so there is a place for life inside the super massive black holes in the galactic nuclei. The advanced civilizations of the third kind (according to Kardashev classification) may inhabit the interiors of super massive black holes, being invisible from the outside"
Vyacheslav I. Dokuchaev, Institute for Nuclear Research of the Russian Academy of Sciences
("Есть ли жизнь внутри "черных дыр"? Внутри вращающихся либо насыщенных энергией черных дыр существуют (для физических объектов) замкнутые повторяющиеся планетарные орбиты, покинуть которые, либо прекратить движение вокруг центральной сингулярности они (физические объекты) не могут. Мы называем такие фиксированные орбиты "орбитами третьего рода" в соответствии с классификацией Чандрашехара для орбит элементарных частиц в гравитационном поле черной дыры. Очевидно, что области орбит "третьего рода" для супермассивных черных дыр весьма обширны, и вполне могут быть местом существования неизвестных нам форм жизни. Более того, они могут быть местом обитания развитых цивилизаций "третьего рода" (по классификации Кардашева), недоступных для обнаружения или рассмотрения извне"
В. Докучаев, Институт ядерных исследований РАН, препринт статьи, газета "Правда.Ру", апрель 2011 г.)
"Я бы, может, и не вспомнил никогда об этой истории, да тут прочел на днях одну заметку в "Правде", и словно что-то в мозгу щелкнуло: "Точно! Слышал я уже что-то такое! Причем, очень и очень давно..."
Что, смущает название газеты? А по мне, так это единственная газета, которая соответствует своему названию. Не то, что все остальные "сплетницы", которые за деньги любую ложь опубликуют, а на следующий день сами же от своих слов и откажутся! А что касается ее "идеологизированности" - так я еще при коммунистах привык своей головой думать, а после выводы делать. И вам советую! Чтобы не приходилось каждый раз повторять, как один наш известный политик-юморист: "Хотели как лучше, а получилось, как всегда!" Ну, да чего теперь уже рассуждать об этом! Дело, как говорится, сделано, и боржоми пить поздно. Вернемся лучше к тому, о чем я собирался вам поведать.
История эта случилась давно, почти полвека назад, и, на первый взгляд, может кому-то показаться выдуманной. Или вообще бредом старого маразматика! Но, хоть мне уже и под семьдесят, однако на память - тьфу-тьфу! - пока не жалуюсь. И за каждое написанное слово готов отвечать. Впрочем, по большому счету, мне, как говорят молодые, "до фонаря", что вы там себе подумаете! Я просто расскажу все, как было, как оно мне запомнилось, а там дело ваше - верить или нет"
Руслан Шайдуров, бывший журналист, бывший физик-ядерщик, бывший частный предприниматель, бывший оператор газовой котельной, ныне пенсионер.
* * * * *
1.
Окончив в начале 60-х журфак, я попал по распределению в "молодежку" в том же областном центре, где и учился. Однако поработать по специальности мне довелось совсем недолго - осенью меня призвали в армию. Служили тогда три года. А если попал во флот, то и все четыре. Не то, что сейчас: не успели призвать, глядишь - уже "дед"!
Во флот меня, разумеется, не взяли - туда с "вышкой", да еще с гуманитарной вообще старались не брать. Но, как ни странно, оказался я все же рядом с морем, в небольшом поселке неподалеку от Мурманска, Линахамари называется. Вообще-то правильно следует произносить с двумя "и" - Лиинахамари. Вроде как сейчас Таллинн называют. По-фински это означает "каменный цветок". Но у нас, конечно, на такие лингвистические подвиги терпения не хватало, и мы одно "и" обычно проглатывали. Впрочем, это так, мелочи, не имеющие к моему рассказу прямого отношения.
После армии я решил, что возвращаться на прежнее место в свою провинциальную газетенку смысла нет, поскольку выбиться в "акулы пера" там вряд ли удастся, и без долгих сборов - голому собраться - только подпоясаться - рванул искать счастья в столицу нашей "великой и необъятной" - в Москву, то есть.
Нужно сказать, что в Москву тогда попасть было совсем не так просто, как сейчас. Хотя и сейчас есть определенные сложности - любой милиционер, или полицейский, по-новому, вправе поинтересоваться вашей регистрацией. Но регистрация и прописка, как говорят в Одессе - две большие разницы! Без прописки ты как бы совсем не существовал. Ни на работу устроиться, ни даже в поликлинику сходить, если, не дай бог, заболеешь... И получить прописку казалось задачей совершенно невыполнимой, если бы не такое советское изобретение, как "лимитчики". Поэтому я, не тратя времени зря, ринулся по различным предприятиям и стройкам, разыскивая среди них те, что набирали рабочих по лимиту. И таких оказалось немало, так что можно было даже немного "поперебирать харчами". В итоге решил остановиться на "Метрострое". Там и денег платили побольше, и общежитием обеспечивали. Да плюс ко всему бесплатный проезд в метро и на трамвае - существенный фактор в моих планах на будущее! А планы у меня, как мне самому казалось, были простыми и вполне достижимыми. Вначале я рассчитывал устроиться в какую-нибудь газету или журнал "внештатником" - писать всевозможные очерки и заметки по заданию редакции, брать интервью у передовиков производства, и всякое такое. Понятно, что к известным и знаменитым людям меня никто бы не отправил - для этого другие журналисты имеются, тоже известные и знаменитые. А вот на какой-нибудь "завод-компрессор" к победителю внутризаводского соцсоревнования - тут такой как я в самый раз! А там, глядишь, и на меня внимание бы обратили. В своих способностях "разговаривать" собеседника я был уверен, а уж растянуть после любую, даже самую крохотную полученную информацию на пару сотен знаков лучше меня вообще никто не мог! Не верите? А вы сами взгляните - я еще и к сути своей истории не подступился, а уже, считай, больше тыщи знаков накропал! Но это я не специально, больше по привычке... Дальше постараюсь излагать короче и конкретнее, а то у вас и терпения не хватит до конца дочитать!
В общем, раскинув мозгами, я решил выбрать издание, специализирующееся на молодежной тематике. Ну, и, желательно, чтобы как-то с техникой было связано. Лезть в политические обозреватели, или, упаси бог, в идеологию, я посчитал бессмысленным. Ни в одном, ни в другом я особо не разбирался, и, честно говоря, не интересовался! Да и жизненного опыта, чтобы иметь какие-то собственные суждения в этих вопросах, у меня было, конечно, маловато. Другое дело - техника, наука! Нужно сказать, что это было время бурного развития и одной, и другой. В смысле, и техники, и науки. Первые космические аппараты, первые космонавты, открытие новых химических элементов, первые опыты с плазмой и первые лазеры, "черные дыры" и первые голографические снимки... Да разве сейчас все упомнишь? Зато писателям-фантастам раздолье какое! Книжки ихние тогда разлетались, как горячие пирожки (простите за банальность)! Да и журналистам в этой тематике тоже всегда было чем поживиться. Любая статейка или интервью с каким-нибудь "светилом науки" шла на "ура" не только в специализированных журналах, но и в самых популярных и общеизвестных газетах и еженедельниках.
Но, как я уже говорил, в такие популярные и общеизвестные издания я не рвался, прекрасно понимая, что там таких, как я "соискателей" - пруд пруди. Из этих соображений я решил предложить свои услуги редакции весьма распространенного тогда издания "Научно-популярная библиотека". Не знаю, застал ли кто-нибудь из вас эти небольшие брошюрки, в которых вполне доступным языком излагались простейшие понятия из мира науки и техники. В наше же время они издавались огромными тиражами, стоили копейки, и, действительно, были очень популярны среди школьников, студентов и самых обычных, далеких от науки и техники людей.
В редакции меня встретили весьма доброжелательно, хотя на мой диплом и журналистские корочки провинциальной "молодежки" внимания почти не обратили. Как я понял, их больше привлекла моя нетребовательность к размеру оплаты своих "трудов" и очевидный, бросавшийся в глаза энтузиазм, который, впрочем, я не особо скрывал.
В "работе" у издательства всегда находилось сразу несколько тем, касающихся самых разных направлений науки и техники, и мне предложили на первых порах самостоятельно выбрать одну из них. Не скажу, что мой выбор был совсем уж случайным, но тема, в работе над которой я согласился участвовать, была мне абсолютно незнакома. Речь в этой брошюре шла о возможности "помечать" атомы, чтобы впоследствии за ними можно было наблюдать с помощью специальных приборов. Нечто подобное я видел в каком-то советском детективе, где при помощи таких вот "меченых" атомов удалось поймать группу, как тогда говорили, "расхитителей народного имущества". Кстати, брошюрка так и должна была называться - "Меченые атомы". А автором ее являлся, как мне сказали, очень известный советский ученый-химик, академик Несмеянов Александр Николаевич. Но мне это имя ни о чем не говорило. К тому же самому академику тогда уже было далеко за семьдесят, так что лично познакомиться нам не довелось. Да в этом, собственно, и особой надобности не было, поскольку мне поручили просто подобрать какой-нибудь материал, иллюстрирующий одну из небольших главок этой брошюры. В этой главе речь шла о радиоактивных элементах, их свойствах и новых открытиях в этой области. В общем, нужны были примеры, что называется, "из жизни". Где искать эти примеры, мне тоже подсказали. Поезжай, мол, в Дубну - там этих физиков-ядерщиков на каждом углу по три штуки. А уж они тебе этих примеров "накидают" полные карманы!
Ну, я на следующее утро и рванул в эту самую Дубну. На работу мне нужно было в третью смену, и я решил, что вполне успею и какого-нибудь ученого проинтервьюировать, и назад в общежитие успеть. Ну, там переодеться, перекусить... Сами знаете, наверное, по молодости все проблемы кажутся простыми и легко разрешимыми. В общем, рано утречком я уже стоял у билетной кассы Савеловского вокзала, дожидаясь, когда начнут продавать билеты на поезд до Дубны...
2.
Сказать, что Дубна меня поразила, значит не сказать ничего. Правильнее всего это чувство было бы обозначить как шок от восхищения! Ну, знаете, когда от восторга слова застревают в горле, и вы может только нечленораздельно мычать и показывать пальцем на поразивший вас предмет. Нет, конечно, ни мычать, ни, тем более, тыкать пальцами во все стороны я не стал, но какое-то время просто бродил по улочкам этого небольшого городка, пялясь на окружающее и окружающих, словно какой-нибудь "дикарь с острова Борнео" - тогда это выражение было весьма распространено и считалось модным и остроумным.
Казалось, я внезапно очутился в одном из тех самых "Голубых Городов", о которых без устали твердили наши фантасты и поэты, описывая грядущую Эру Коммунизма и Всеобщего Счастья. Сразу хочу предупредить - с той поры прошло более тридцати лет, и больше я в Дубне не бывал. Это если кто-то захочет испортить мои впечатления рассказом о современном облике советской "атомно-научной столицы". Вполне допускаю, что сейчас он выглядит ничуть не лучше большинства небольших провинциальных городков, доведенных неожиданно наступившей Эрой Дикого Капитализма до полной разрухи и упадка. Но тут уместно вновь вспомнить известную поговорку про боржоми, и лишь посочувствовать нынешнему поколению, не заставшему многие из действительно великих достижений нашей эпохи.
Довольно быстро очнувшись от охватившего меня ступора, я вспомнил о цели своего приезда и принялся оглядываться по сторонам в поисках тех самых физиков-ядерщиков, которые, по утверждению отправившего меня в командировку редактора, должны были кучковаться по трое на каждом перекрестке. Никаких особых скоплений народа я, разумеется, не обнаружил, однако обратил внимание на множество довольно солидных дяденек, передвигавшихся по улицам городка на велосипедах. Поначалу мне это даже показалось смешным. Ну, сами представьте: на велосипеде с крохотными колесами (у нас в то время такие велосипеды можно было встретить разве что на картинках и фотографиях в журнале "Техника - молодежи") восседает на высоко задранном сиденье представительный мужчина в... шортах! Нередко лицо такого "спортсмена" украшала классическая "профессорская" бородка клинышком, а шевелюра была либо седая, либо вовсе отсутствовала.
Я, конечно, быстро сообразил, что это, по-видимому, и есть те самые "светила науки", о которых мне говорил редактор, и, выбрав одного из них - наиболее представительного, на мой взгляд, - обратился к нему. Голос мой при этом отражал крайнюю степень робости и смущения. Как подсказывал мне, пусть и небольшой, но, все же, уже имевшийся журналистский опыт, такие люди обычно весьма отзывчивы, доброжелательны и всегда готовы прийти на помощь. Особенно если их попросить об этом робко и смущенно...
Он остановил свой "транспорт" и с едва заметным иностранным акцентом поинтересовался:
- Чем могу помочь, молодой человек?
Я, не мудрствуя лукаво, изложил ему свои проблемы. Разумеется, все тем же робким и неуверенным голосом и постоянно упоминая свою неопытность и в журналистике, и, тем более, в той высокой науке, к которой, по всей видимости, имел отношение и мой собеседник.
- Мне бы познакомиться с каким-нибудь академиком, или хотя бы профессором... Ну, чтобы он рассказал один-два необычных случая из своей научной работы...
Мой собеседник слегка усмехнулся и заметил:
- Вообще-то профессор и академик - несколько разные понятия... Вот я, к примеру, и профессор, и академик. Кстати, давайте познакомимся: Бруно Максимович!
Он протянул руку, вопросительно глядя на меня. Тут я и впрямь растерялся и оробел: в наше время не слышать об этом академике мог только глухой! Ведь даже Высоцкий в одной из песен его упомянул. Ну, как же, помните, "Марш физиков"?
"Пусть не поймаешь нейтрино за бороду
И не посадишь в пробирку..."
Я осторожно пожал протянутую мне руку и невнятно пробормотал:
- Руслан Мухамметович...
Академик рассмеялся:
- Так что, Мухамметович, вас интересует? Какие именно истории? Кстати, если не против, давайте потихоньку пойдем - мне еще в гастроном зайти нужно...
Я энергично закивал головой:
- Конечно, конечно, идемте! Только вы меня зовите просто Русланом, ладно? А истории... Ну, что-нибудь из вашей работы, но не слишком мудреное. У нас ведь серия популярная, хоть и научная. Расчитана на обычных людей, не слишком разбирающихся во всяких там терминах и понятиях.
- "Мудреное"? - улыбнулся мой собеседник. - Хорошее русское слово... Это в смысле - "слишком мудрое"? Но... разве бывает мудрость "слишком"? Ну, да ничего, я понял, что вам может быть интересно... Кстати, совсем недавно именно такая необычная история приключилась как раз лично со мной. Только, если вы не против, я сейчас зайду в магазин, куплю кое-какие продукты, а после мы пойдем к моему дому, и по дороге я вам ее расскажу. Согласны? Тогда подождите меня здесь - я быстро!
Он оставил велосипед на специальной стоянке у гастронома и вошел внутрь, а я остался на улице и закурил. Закуривать при академике я почему-то не решился, и, как выяснилось позже, поступил совершенно правильно. Академик не только не курил сам, но и крайне отрицательно относился к курильщикам. Он вообще активно занимался спортом, кажется, подводным плаванием. Но об этом я тоже узнал значительно позднее.
Несколько минут спустя он вышел из магазина, держа в руках сетку с продуктами. Сетку он закрепил сзади на багажнике велосипеда, и мы не спеша отправились по чистым и тихим улочкам Дубны в направлении его дома.
Да, чуть не забыл! В своих расчетах относительно "быстренько проинтервьюировать и вернуться к третьей смене" я, похоже, сильно ошибся. Поезд до Дубны еле тащился, и в Дубну я приехал уже почти в самом конце рабочего дня. И вернуться в Москву мог только, если бы сразу сел на обратный. Но было в этом и определенное везение - прибудь я раньше, вряд ли встретился бы с ним. Да и с любым другим ученым тоже - время-то было бы рабочее!
По дороге академик и поведал мне эту необычную историю, которую я вспомнил недавно, прочитав коротенькую заметку в газете "Правда". Диктофонов тогда у нас не было, и я просто постарался хорошенько запомнить все, что он мне рассказал. А когда мы расстались, тут же подробно переписал то, что запомнил, в свой блокнот. Хотя, честно говоря, рассказ его так врезался в мою память, что я и сейчас могу повторить его почти дословно. Ну и, поскольку это рассказ академика, дальше я буду вести речь от его лица. Думаю, вы и сами это поймете...
-------------------
"Где-то с месяц назад возвращался я из института домой. По пути зашел в гастроном, купил продуктов на ужин... В общем, все как обычно, точно так же, как и сегодня! А уже возле дома заметил в детской песочнице какого-то молодого человека. На вид лет двадцати - двадцати пяти, не больше. Я бы, может, и внимания на него не обратил, да только одет он был уж очень необычно - в какой-то не то спортивный, не то просто нательный костюм. Ну, вроде тех, что зимой под одежду надевают, или когда спать ложатся если в квартире прохладно. Да, сейчас, вот, подумал - больше всего он был похож, скорее, на то специальное белье, которое аквалангисты под гидрокостюм надевают! Я ведь тоже немного увлекаюсь аквалангами, и видел похожие костюмы. Делают их, если не ошибаюсь, из гагачьего пуха. Получается и тонкий, и очень теплый! Вот в такой костюм был одет и этот юноша. Согласитесь, гулять в подобном одеянии по городу - зрелище не вполне обычное!
Но странности в его поведении на этом не закончились. Юноша сидел в песочнице на корточках и что-то писал и чертил веточкой на песке перед собой. Потом вдруг быстро стирал написанное, или какую-то часть его, и принимался чертить и писать заново. Заинтригованный происходящим, я подошел поближе и бросил искоса взгляд на то, что он там рисовал. Вот тут меня и ждало самое большое изумление - молодой человек всю песочницу исписал топологическими уравнениями! Полагаю, вы не очень хорошо знакомы с топологией, и требуются некоторые дополнительные пояснения? Постараюсь изложить их не слишком, как вы выражаетесь, "мудрено".
В самом общем смысле топология - это один из разделов математики. Кстати, раздел довольно молодой, можно сказать, совсем юный, если это выражение применимо в данном случае. А занимается топология изучением свойств различных фигур или пространств, которые сохраняются при непрерывных деформациях, таких, например, как растяжение, сжатие или изгибание. То есть таких деформаций, при которых не нарушается целостность фигуры или пространства. Ну, и помимо деформаций, еще при "склеиваниях" фигур или пространств. В математике это называется "отождествлением точек". Как несложно понять даже не специалисту, такие свойства пространств (давайте в дальнейшем будем пользоваться только этим понятием, поскольку фигура - всего лишь частный случай пространства) связаны не с их формой или величиной, а с положением. И в этом состоит ее главное отличие от всех геометрий - евклидовых и неевклидовых - римановой геометрии, геометрии Лобачевского и других, занимающихся измерением длин и углов. Раньше она вообще называлась "analysis situs" - анализ положения - или иногда также "теория точечных множеств". А в научно-популярной литературе, вроде ваших сборников, ее еще любят называть "геометрией на резиновом листе". Если у вас хорошо развито пространственное воображение, то вы можете наглядно представить такую "геометрию" фигур, нарисованных на идеально упругих резиновых листах. Листы эти можно растягивать, сжимать, или изгибать. Соответственно будут растягиваться, сжиматься, или изгибаться и нарисованные на них фигуры. Ну как, представили?
А теперь представьте себе, что с этим новейшим - по историческим, разумеется, меркам! - разделом математики играючись, словно студент-первокурсник с каким-нибудь немудреным (видите, запомнил ваше выражение!) дифференциальным уравнением, упражняется юноша вроде вас! А ведь таких математиков, достаточно хорошо разбирающихся в топологии, во всем мире наберется не так уж и много - ну, может, сотня - полторы, не более того! Разумеется, после такого я не мог просто пройти мимо него, и, подойдя к песочнице, обратился к юноше:
- Позвольте полюбопытствовать, что за проблему вы пытаетесь разрешить за таким необычным "столом"?
Юноша бросил на меня рассеянный взгляд и, словно будучи не уверен, что я пойму его, нехотя ответил:
- Да, вот, пытаюсь рассчитать возможный гомеоморфизм двух пространственно-временных континуумов...
3.
"...рассчитать возможный гомеоморфизм двух пространственно-временных континуумов..." Да после этих слов то, что я чувствовал ранее, можно было спокойно назвать не шоком, а легким удивлением! Впрочем, вначале мне, вероятно, придется снова вам кое-что пояснить.
Прежде всего - что это за зверь такой "гомеоморфизм"? В топологии это означает "эквивалентность". В топологическом, разумеется, смысле! А если проще и в понятных вам терминах, то представьте себе, скажем, шарик, слепленный из пластилина. А теперь подумайте, можно ли из этого шарика вылепить, ну, допустим... куб? Или, к примеру, пирамидку? Разумеется ничего не отламывая от того куска пластилина, из которого он сделан. И вообще, не повреждая его поверхность - ну, там, скажем, дырки какие-нибудь, или что-то подобное. Очевидно, что такая "переделка" вполне возможна и даже достаточно проста. Вот это свойство и называется гомеоморфизмом или эквивалентностью пространств, когда одно может быть преобразовано в другое путем непрерывной деформации, о которой мы с вами уже говорили. Да, чуть не забыл - деформация исходной фигуры должна быть упругой! То есть такой, чтобы после прекращения нашего воздействия, фигура вновь обретала свою прежнюю форму. Так что, пластилин в данном случае - не слишком удачное сравнение. Скорее, какая-нибудь резина... А вообще речь вовсе не идет о необходимости такой переделки "де-факто". Достаточно просто доказать, что в топологическом смысле все точки одного пространства существуют и во втором. Тогда можно будет утверждать, что шарик, о котором я говорил, гомеоморфен (эквивалентен) кубику или пирамидке. Надеюсь, я не слишком мудрено излагаю?
Но и это еще не все. Понятия эти хорошо известны и знакомы даже студентам математических или физико-математических факультетов. Но вот упоминание о неких "пространственно-временных континуумах", да еще и их возможном гомеоморфизме!...
- А вы ничего не путаете, юноша? - с легким сарказмом, под которым пытался скрыть свое удивление, поинтересовался я у этого необычного молодого человека, - Насколько мне известно, пространственно-временные континуумы пока что существуют только в воображении наших уважаемых фантастов. Хотя подобные гипотезы высказывались и весьма авторитетными математиками и физиками. Вот только до научного обоснования этих гипотез и, тем более, до экспериментального их подтверждения пока что дело не дошло. Опять же - насколько мне известно...
Он снова бросил на меня короткий взгляд - я вновь удивился какой-то отрешенной рассеянности, мелькнувшей в этом взгляде:
- Как вы сказали? А, ну да - пока что... Впрочем, это не так уж и важно...
Вижу, наш разговор затягивается, а время, между тем, уже к ужину. Откровенно говоря, попросту хотелось есть! Я ведь, как-никак, возвращался с работы и до своей квартиры пока что не добрался. Да и его одежда, как ни старался я не обращать на нее внимания, все же меня смущала! В общем, решил я предложить ему продолжить нашу беседу в более удобное время и в более удобном месте, надеясь, что он заодно и переоденется во что-нибудь поприличнее.
- Знаете, давайте, может, встретимся с вами завтра, скажем, часиков в 10 утра. Разумеется, если вам это удобно! Вы где обитаете? Телефон там имеется? Впрочем, могу дать вам свой номер - позвоните, как определитесь со временем, договорились? Да, кстати, мы же даже не представились друг другу! Меня зовут Бруно Максимович!
Как ни странно, но этот вполне естественный и, в общем то, незамысловатый вопрос вызвал у моего визави заметную растерянность.
- Алек... - неуверенно ответил он.
- Алик? - переспросил я, решив, что просто не расслышал имени, - Это означает Александр? Или, может, Алексей?
- Ну, да... - все тем же неуверенным тоном повторил за мной молодой человек, - Алик...
- Отлично! - бодрым голосом ответил я, скрывая неожиданный укол неясной тревоги, - А фамилия, если можно?...
И снова та же растерянность и неуверенный голос:
- Чарге...Чарги... Простите, забыл!
Удивление мое все возрастало.
- Простите, но как же можно забыть свои имя и фамилию? Тем более что, судя по тому, как вы управлялись со всеми этими уравнениями, на память вам жаловаться грешно! Надеюсь, хоть адрес-то свой вы помните? Куда вы сейчас думаете отправиться? Ведь скоро уже и ночь...
- Не знаю... - последовал все тот же неуверенный ответ.
Тут уж я перепугался не на шутку! Не то передо мной был сумасшедший гений, сбежавший из какой-нибудь психушки, не то... Дело в том, что до недавнего времени я считался персоной весьма засекреченной - как-никак большинство наших разработок касались того, что именовалось "атомным щитом Родины". Мне запрещалось пользоваться собственным именем, выезжать куда бы то ни было без согласования с соответствующими органами. В общем, ограничений хватало! Да еще постоянные напоминания представителей этих самых "органов" о необходимости соблюдать предельную бдительность и осторожность, а обо всех необычных событиях или встречах немедленно докладывать им. Мол, "враг не дремлет"! И, хоть мне это и не очень нравилось, но в душе приходилось признать, что во многом они были совершенно правы. Шла "холодная война", и во многих научных центрах нашего потенциального противника велись аналогичные исследования. И, конечно же, работавшие там ученые дорого бы дали за возможность хоть краешком глаза взглянуть на наши результаты. А уж если бы удалось заполучить к себе кого-нибудь из ведущих специалистов, занятых в этих экспериментах, это позволило бы сразу значительно опередить своих противников и, если не одержать полную победу в этой тайной войне умов, то получить весьма ощутимое - возможно, даже решающее! - преимущество.
Все эти мысли мгновенно промчались в моем мозгу, и я, давно и подробно проинструктированный, как себя вести в подобных ситуациях, уже точно знал, что буду делать дальше. Внешне, разумеется, я ничем постарался себя не выдать.
- Знаете, Алик... А давайте вы сегодня переночуете у меня! А завтра мы попробуем вместе поискать и ваш дом, да и ваши документы тоже. Не возражаете? Тогда пошли - у меня квартира как раз в этом доме. А то я, откровенно говоря, несколько проголодался!
Все это я говорил бодрым уверенным голосом, в то время как в душе ощущал постоянную тревогу и напряжение - а вдруг он выкинет какой-нибудь фортель? Ну, там, бросится бежать или, хуже того, накинется на меня! Но ничего подобного не произошло. Юноша покорно пошел следом за мной, видимо, тоже уже устав и проголодавшись...
4.
"Дома я первым делом предложил своему молодому другу умыться и переодеться, подобрав что-то более-менее подходящее ему по размеру из своего гардероба. С этим, правда, возникли некоторые сложности, поскольку, как я уже сказал, юноша был невысокого роста и худощавый. Я же, как видите, хоть и обладаю не слишком атлетической фигурой, но при моем достаточно высоком росте и вес имею соответственный!
Алик (я решил называть его так, пока не выяснятся его настоящие имя и фамилия) отправился принимать душ, а я, тем временем, позвонил по известному мне номеру и сообщил о необычном знакомстве. Вначале люди, отвечавшие за мою безопасность и соблюдение режима секретности, хотели тут же приехать и забрать моего нового знакомого к себе для выяснения его личности и обстоятельств появления в нашем городе. Но я постарался убедить их, что никакой опасности для меня Алик не представляет. Во всяком случае, в данный момент. Так что, с более внимательным знакомством и изучением его личности можно повременить до завтра. После некоторых колебаний мои "опекуны" согласились с моими доводами, взяв с меня клятвенное обещание с утра доставить его к ним.
Скрывать от Алика содержание своего разговора с представителями "органов" я посчитал излишним, и за ужином изложил ему нашу "программу" на завтра. Разумеется, не в такой прямой и открытой форме, как обсуждал ее с сотрудниками 1-го отдела.
- Поскольку вы пока что не вспомнили ни своего имени, ни места жительства, да и документов у вас никаких не имеется, предлагаю пожить некоторое время у меня. Не волнуйтесь, вы меня совершенно не стесните! Квартира эта служебная и, как видите, довольно просторная, а кроме меня здесь никто не проживает. Так что места нам двоим здесь вполне хватит. А завтра с утра пойдем ко мне в институт, продолжим обсуждение ваших идей - уж очень они меня заинтересовали! Не возражаете?
Алик, не отрываясь от большой тарелки с омлетом, - видимо, он действительно давно не ел, - энергично закивал головой и промычал набитым едой ртом что-то нечленораздельное, но, совершенно очевидно, выражающее полное одобрение моего плана.
На следующее утро после небольшой пробежки и завтрака мы вместе отправились в институт, и по дороге я объяснил Алику, что ему нужно будет сделать в первую очередь.
- Понимаете, институт у нас режимный, и просто так, да еще и без документов вас туда, разумеется, не пропустят. Поэтому вначале мы зайдем в нашу службу безопасности. Они побеседуют с вами, проверят ваши сведения и оформят временный пропуск. Заодно постараются помочь установить ваши настоящие имя и фамилию, разыскать адрес, где вы прописаны и, может быть, восстановить документы. От вас потребуется только подробно и честно ответить на все вопросы, которые вам будут задавать.
Юноша, похоже, решил всецело довериться мне, и, соглашаясь, только кивал головой да изредка поддакивал. У проходной нас уже ждали сотрудники 1-го отдела. Судя по выражениям их лиц, эта ночь далась им значительно труднее, чем мне...
Беседа Алика с сотрудниками службы безопасности затянулась почти до обеда, и я, сидя все это время безвылазно в своем кабинете, уже начал волноваться, когда мне, наконец, позвонил начальник 1-го отдела.
- Бруно Максимович? Ну что, приходите, забирайте вашего "найденыша"! Только вначале загляните ко мне на пару слов. Вы когда сможете освободиться? Прямо сейчас? Ну, так я жду!
Через несколько минут я уже входил в его кабинет. Начальник встретил меня прямо у двери и проводил к креслу рядом с низеньким журнальным столиком. Сам сел напротив, но, видимо, от волнения, долго усидеть на месте не смог, и тут же вскочил со своего кресла и принялся быстро ходить передо мной взад-вперед, словно живой маятник, не произнося при этом ни слова. Наконец я не выдержал.
- Петр Валентинович, что - все так серьезно? Да прекрати ты, в конце концов, мелькать перед глазами! Давай, излагай, что вы там узнали!
Он резко остановился и сел в свое кресло. Затем, перегнувшись через столик ко мне, громким заговорщицким шепотом произнес:
- Ни-че-го! Понимаешь, ни-че-го!
- Понимаю, понимаю... - перебил я его, - а почему шепотом? Боишься, что нас подслушивают?
На очевидную иронию, прозвучавшую в моем вопросе, он, казалось, не обратил никакого внимания, и продолжил все тем же громким шепотом:
- Мы провели анкетирование по трем различным методикам - все ответы подтверждают, что он говорит вполне искренне. Тогда усадили его за наш "полиграф" - в курсе, наверное, что нас недавно снабдили таким аппаратом? Самый современный, восьмиканальный! - с гордостью сообщил он, - Да только и этот "восьмиканальный" ничего не показал! То есть он, конечно, что-то показал... Скажем так - полностью подтвердил результаты уже проведенных тест-опросов! Ну, что наш незнакомец не врет ни в чем - ни в мелочах, ни по-крупному. Вот только полезной нам информации в его честных ответах "ноль целых ноль десятых" - так, кажется, у вас выражаются?
- Что ты имеешь в виду? - не понял я его путаных объяснений, - Вы о чем его спрашивали?
- А обо всем: где родился, где учился, где женился... Короче, всю его автобиографию! И на все вопросы один ответ - не помню! Да, кстати, пока мы все эти тесты проводили, его фотографию уже отправили по фототелеграфу в наш комитетовский информационно-вычислительный центр, в Москву. Ответ пока не получили - у них ведь там ЭВМ не такие мощные как здесь в институте! Но почти уверен, что ничего полезного они нам не сообщат...
Он снова вскочил с кресла и принялся ходить по кабинету, пока я его не остановил:
- Да, сядь ты, в конце концов!
Он послушно вернулся в свое кресло, откинулся назад и, немного успокоившись, рассказал подробности обследования, которому подвергли моего нового знакомого. Оказалось, что он не помнит ничего, что касается его собственной жизни - ни крупных событий, ни мелких, но могущих чем-то помочь, деталей.
- Постой, но ведь математику и физику он не только помнит, но и разбирается в ней, пожалуй, лучше многих из моих сотрудников - даже имеющих весьма высокие научные степени и звания! - попытался возразить я.
- Да, мы это тоже заметили, - спокойно подтвердил Петр Валентинович. - В том, что касается науки и техники, память его работает прекрасно! Хотя некоторые моменты вызвали у нас вопросы... Скажем, тот же "полиграф". Он проявил к нему несомненный интерес, но интерес какой-то, как нам показалось, странный. Вроде как современный человек, попавший в какой-нибудь музей средневековья. Трогал все, разглядывал... Даже внутрь попытался заглянуть! И все время вроде снисходительно усмехался про себя... Ну, как если бы тебе, к примеру, попал в руки телефонный аппарат или "Ундервуд" начала века! В общем мы, в конце концов, решили отвести его в нашу институтскую поликлинику - может они чего подскажут.
- Подсказали? - с надеждой спросил я.
- Вроде того... Сказали, что это у парня амнезия - потеря памяти, то есть. Только не полная, а, как они выразились, "мозаичная". Частичная, проще говоря. Причиной, как правило, бывает черепно-мозговая травма - удар, там, или падение... Но у него никаких следов физического насилия они не нашли, так что, если и был травма, то, скорее всего, какого-то другого характера. Ты-то можешь предложить какую-нибудь идею?
- Идею?... - задумался я, и вдруг такая идея неожиданно пришла мне в голову - видимо потому, что связана она была с характером моей работы:
- А врачи не говорили, что это может быть следствием воздействия электрического или магнитного поля? Такие эксперименты, насколько мне помнится, ведутся уже давно, чуть ли не с момента открытия этих полей!
- Не знаю... Возможно... Только нам этот факт мало чем поможет. Правда, врачи сказали, что память может со временем вернуться. Особенно, если он встретит какие-то знакомые предметы, или людей, окажется в знакомой обстановке, городе... В общем, забирай его пока к себе! Опасности он никакой не представляет, к тому же будет постоянно находиться под твоим присмотром. Да и обстановка у тебя в лаборатории, судя по твоим рассказам, ему как раз должна быть достаточно знакома - может и вернется память? А документы мы ему временные сделаем. На кого, говоришь, он похож? На кавказца? Вот пусть и будет, скажем, Чаргиев! Александр Чаргиев!
5.
Здесь профессор прервал свое повествование, поскольку мы подошли к его дому. Это только когда пишешь на бумаге получается долго, а так весь наш путь занял от силы минут десять, не больше.
- Ну что, молодой человек, где продолжим нашу беседу? - поинтересовался он, - Вы, как я понимаю, нигде не остановились? Рассчитывали сегодня домой вернуться?
![[]](/img/b/bystrow_w_i/muhawbutylke/prepjatstwiepustoty.jpg)