Он немного подтянул пояс, чтобы свёрток не выпал по дороге, достал с полки тубус с прицелом, сунул в нагрудный карман куртки и застегнул ее. Убедившись, что ни глушители, ни прицел под курткой не заметны, вышел со двора и знакомой дорожкой направился к лесу. Поднявшись к часовне, заметил, что дверь в неё приоткрыта, и заглянул внутрь. Батюшка возился с тоненькими свечами у немногочисленных образов и икон, украшавших часовню: какие-то, уже догоревшие, убирал, вставляя на их место новые и сразу зажигая их, другие же - еще достаточно высокие, но потухшие - зажигал вновь...
- Вечер добрый! - поздоровался Рыков с порога часовни.
Священник обернулся и, увидев стоявшего у двери Рыкова, приветливо кивнул ему. Затем перекрестился на образа, и вышел наружу.
- И вам доброго вечера, Леонид Альбертович! Только отчего же внутрь не заглянете? Молиться или свечки ставить не предлагаю! Это уж, как сами захотите... А просто постоять, о вечном подумать, от мыслей греховных избавиться, дух свой укрепить - что в этом дурного или зазорного?
- Да я, в общем-то, не против... Только, лучше не сегодня! - замялся Рыков. - Я, собственно, чего заглянул - извиниться хотел... в прошлый раз наговорил лишнего... Так вы уж не держите на меня обиды!
- Помилуй Бог! - удивился священник, - Да мне-то за что ж на вас обижаться? Вы ведь не мне это говорили, а Ему! - он указал взглядом вверх, - А Его, поверьте, обидеть не в нашей силе или воле! А если повиниться хотите, так перед Ним и винитесь, а уж Он всегда простит заблудшую душу! Я вот только спросить хотел... Неужто вы в своей жизни ни разу не встречали проявления той высшей силы, высшего духа, что нас повсеместно хранит и оберегает?
- Духа?
Рыков задумался, вспомнил взрыв и мгновенный крик командира, прозвучавший прямо в мозгу, словно приказ, посланный откуда-то свыше: "К машине, Ганс, к машине!..."
- А что, пожалуй, было такое, как вы сказали, "проявление"... Только, думаю, это был не какой-то абстрактный дух, а мой боевой товарищ! Хоть и давно погибший...
Отец Глеб снисходительно усмехнулся:
- Эк вас неверие-то давит! Не хотите верить даже тому, что сами видели, или слышали! Ну, да мы еще поговорим об этом... Вы заглядывайте, не стесняйтесь!
Он церемонно поклонился и вернулся в часовню, а Рыков торопливо направился в сторону леса, не заметив, как отец Глеб вновь показался в дверях часовни и тихонько перекрестил его вдогонку.
Тайник находился достаточно далеко от деревни, и Рыков больше часа шел по лесу, иногда, больше по привычке, проверяясь на отсутствие "хвоста". Добравшись, наконец, до места, достал из ямы, скрытой густым валежником, обернутую мешковиной и полиэтиленом винтовку, вынул из тубуса прицел и закрепил его над затвором, тщательно совместив давно уже сделанные отметки. Отсчитав триста шагов, положил на небольшой пенёк еловую шишку, вернулся назад, лег поудобнее на мешковину от винтовки и, прицелившись, выстрелил. Затем сходил к пеньку, на котором обнаружил остатки разнесенной в клочья шишки, и заменил её на другую. Только теперь, убедившись, что прицел выставлен правильно, он аккуратно навинтил на ствол глушитель, перезарядил винтовку и вновь занял положение для стрельбы. Сделав несколько глубоких вдохов, выдохнул воздух, задержал дыхание и мягко нажал курок. Раздался негромкий скрежет, словно кто-то осторожно провёл металлической щеткой по стеклу, а шишка, за которой он по-прежнему наблюдал в окуляр прицела, исчезла. Подавив радостное волнение, Рыков всё же не поленился вновь сходить к пеньку. Лишь после этого вернулся к винтовке и, с едва заметной недоброй ухмылкой, принялся не спеша отвинчивать глушитель...
Дорога на Гнилую Горку начиналась сразу за находившимися у трассы Порожками, поэтому Хабелов, чтобы не привлекать лишнего внимания, не доезжая нескольких километров до съезда с трассы, приказал отключить мигалки на обеих машинах. Переправившись через мост, они доехали до конца деревни и свернули с федеральной трассы влево.
Некогда отличная дорога, связывавшая гидролизный завод с федеральной трассой, за двадцать послеперестроечных лет превратилась в обычную полузаброшенную грунтовку, с многочисленными рытвинами, ухабами и заполненными грязной коричневой жижей ямами. Бетонные плиты, составлявшие её покрытие, были давно вытащены и распроданы предприимчивыми дельцами. Лишь на небольшом участке в несколько сотен метров, связывавшем Порожки с расположенной чуть в стороне молочной фермой, покрытие чудом сохранилось, и теперь казалось, что дорога когда-то была построена именно к ней, а отсутствие на федеральной трассе каких-либо указателей, только усиливало это впечатление.
Впрочем, Кондрашов, следуя прямому указанию губернатора, двумя днями раньше спешно засыпал все неровности дороги мелким щебнем и несколько раз отгрейдеровал её. А непосредственно перед приездом важного гостя, ранним утром он направил туда еще и поливальную машину, прекрасно понимая, что густая пыль, которую неизбежно поднимут машины Хабеловского кортежа в установившуюся жаркую и сухую погоду, вряд ли создадут у него благоприятное впечатление от оказанного приема.
Поднаторевший в отношениях с любыми власть имущими Кондрашов рассчитал все правильно - в Гнилую Горку Хабелов прибыл в хорошем настроении. Доволен он остался и подготовленным к его приезду просторным разборным павильоном, в котором гостей уже ожидал изысканный завтрак.
- Обедать тоже здесь будем? - благосклонно протягивая губернатору пухлую руку для пожатия, спросил Хабелов,
- Если, конечно, вы не против... - заискивающе отозвался губернатор. - Сейчас у нас 9.40. Как считаете, к 14 часам управимся, Реваз Георгиевич? Тогда я сейчас дам указание, чтобы к этому времени всё приготовили!
- К четырнадцати? - Хабелов недовольно поморщился, - Что тут делать-то столько времени? Документы по обоим участкам я заберу в Москву, пусть дальше мои юристы ими занимаются. Что еще... Ах, да, сходить к заводу - это займет, ну, от силы еще полчаса...У меня, кстати, с собой человечек грамотный прихвачен - он посмотрит, что там, да как! Ну, потом еще можно будет проскочить в Щукино - короче, делов, считай, максимум на час - полтора... По моим прикидкам получается, что к двенадцати мы все дела закончим, а ты мне тут про четырнадцать талдычишь!
- Так это... - вкрадчиво начал Смирнов, - вы же просили что-нибудь особенное... ну, там дичь какую-нибудь... Вот я и подумал... у нас тут чуть ниже по течению на реке заводь большая имеется, - Утиная называется, - так на ней лебеди постоянно гнездятся... Может устроим небольшую такую охоту... - в памяти неожиданно всплыл скандальный заголовок из местной газеты, - "царскую"... Вы как, не против?
Хабелов живо представил себе стоящее на длинном и широком столе, покрытом расшитой золотом скатертью, блюдо с величественной белоснежной птицей, - в точности, как виденное когда-то в далеком детстве на картинке, иллюстрирующей царский пир - и жадно сглотнул слюну.
- Ну, шельма, удивил! - довольно воскликнул он и покровительственно похлопал губернатора по плечу, - А что, ради такого, пожалуй, можно и задержаться на часок!...
Лёжку Рыков оборудовал давно. Тщательно изучив и проанализировав собранную информацию, он представлял себе программу пребывания Хабелова в Гнилой Горке так ясно, словно сам её составлял. Было очевидно, что инспекцию местных объектов Пузырь начнёт с посещения Щукино и строящейся дороги. И, хотя порядок их осмотра принципиального значения не имел, началом осмотра, скорее всего, должна была стать дорога - от степени её готовности зависел и характер разговора Хабелова с жителями Щукино. Если строительство дороги уже близко к завершению, то и напор на сельчан мог быть сильнее, чтобы ускорить их переселение. Если же дорога еще не готова, то и давить на жителей особого смысла не было.
На всё это Рыков отводил Хабелову час с небольшим. Затем, скорее всего, губернатор должен был отвезти его в Утиную Заводь. Вот там, между Гнилой Горкой и Утиной Заводью, находившейся чуть ниже по течению, Рыков и намеревался их встретить. Пешком туда от деревни можно было пройти берегом минут за пятнадцать. Но Рыков вовсе не желал, чтобы его кто-нибудь по пути заметил, и решил идти через лес. Путь этот был несколько длиннее и занимал около получаса. Еще минут десять требовалось, чтобы достать из тайника возле лёжки отнесенную туда накануне винтовку и приготовиться самому. Итого, по его прикидкам, сорока-сорока пяти минут было вполне достаточно, чтобы полностью подготовиться к выполнению задуманного. Оставалось дождаться, когда мимо деревни проследует губернаторский катер...
- Ну, что, - допив кофе и вытерев губы салфеткой, поинтересовался Хабелов у губернатора, - куда двинемся вначале? Да, кстати, у тебя там, на катере, бар еще не опустел?
- Бар заполнен под завязку! - угодливо отозвался Смирнов. - Сейчас сами взглянете... А начать я предлагаю с Дедовой Луки - там недавно ЧП небольшое произошло, и стройка немного затормозилась.
- Что значит - немного? - настроение Хабелова ухудшилось. - Ну-ка, рассказывай, что вы там еще учудили!
- Не мы, Реваз Георгиевич, не мы! - поспешил оправдаться губернатор. - Просто грейдер зацепил лопатой какой-то снаряд или бомбу - видно, с войны оставалась! Ну, она и рванула... Но вы не беспокойтесь - всё обошлось без жертв, технику только немного повредили! Да техника - это ерунда! Мы уже пригнали новый грейдер! Сейчас МЧС-ники проверят, чтобы больше сюрпризов не было, и погоним дальше!
- И сколько времени вы потеряли на этом? - хмуро поинтересовался Хабелов.
- Всего-то четыре дня! Но мы их нагоним!
- Четыре, говоришь? Неделю, значит... Ну, так давайте, нагоняйте! А параллельно готовьте дома для переселения! И чтобы никакой задержки больше не было! К концу октября всё должно быть закончено - и с переселением, и со строительством нашей базы в Щукино!
Он вопросительно огляделся по сторонам:
- Ну, где там твой дредноут? Пошли грузиться!..
Рыков уже минут двадцать стоял с удочкой возле мостка, понемногу дергая обитавших у берега небольших окуньков, и изредка поглядывая на реку. Услышав негромкий рокот лодочных моторов, дождался, пока из-за поворота, поднимая перед собой высокий бурун, появился знакомый катер губернатора, после чего достал одной рукой из кармана куртки бинокль и поднес его к глазам. Хабелов сидел, развалившись на задней скамье и, недовольно морщась, о чем-то беседовал с губернатором. Завидев на берегу фигуру Рыкова, он что-то сказал губернатору и требовательно протянул руку. Губернатор снял с шеи болтавшийся на тонком ремешке бинокль, передал его Хабелову, и тот торопливо навёл его на берег. Рыков демонстративно ухмыльнулся, не спеша смотал удочку, вытащил из воды садок и так же демонстративно медленно, слегка прихрамывая, направился вверх по дорожке к собственному дому.
Разглядев лицо уже знакомого ему "урода", Хабелов невольно опустил бинокль и обернулся к губернатору.
- А этот... ну... - хотел, было, спросить, но понял, что губернатор попросту его не поймет, и умолк, додумывая вопрос уже в собственном мозгу.
"Этот... Откуда я его знаю? Нет, я точно видел эту рожу раньше, только где?!" Вопрос этот полностью поглотил его, и он отрешенно смотрел перед собой, пытаясь хоть что-то вспомнить. Губернатор, заметив, что гость о чем-то всерьез задумался, угодливо предложил:
- Может, коньячку, Реваз Георгиевич?
Тот рассеянно взглянул на него:
- Что? А, ну давай...
Смирнов нырнул в каюту и вскоре вернулся с двумя бокалами, наполненными "Хеннесси".
- Ну, и куда ты столько набухал! - недовольно пробурчал Хабелов, принимая из его рук широкий плоский бокал.
Он сделал небольшой глоток, толстыми пальцами взял с услужливо протянутого Смирновым блюдца лимонную дольку и сунул её в рот, после чего небрежно выплеснул остатки коньяка за борт. Губернатор, в душе крайне возмущенный такой расточительностью, внешне, однако, ничем своё недовольство не выказал. Впрочем, Хабелов, поглощенный поисками ответа на мучивший его вопрос, не обращал на него ни малейшего внимания...
Едва двери дома за ним закрылись, как движения Рыкова обрели четкость, а темп их заметно вырос. Он снял с головы широкополую рыбацкую шляпу, надел на голову капюшон камуфляжной куртки и стянул его вшитым в край шнурком. Затем переобулся в высокие берцы и вышел из дома. Пройдя через двор к задней стенке забора, отодвинул одну из досок и, проскользнув в образовавшуюся щель, оказался в десятке метров от кустарника, покрывавшего весь берег за деревней. Мгновение спустя он уже скрылся в этих зарослях, уверенный в том, что в деревне его исчезновения никто не заметил.
Добравшись до приготовленного места засады, он ковырнул пальцами немного сырой коричневато-серой земли между кустами, быстрыми движениями нанес несколько неровных грязных полос на щеки и лоб, тщательно обтер руки тряпкой, предусмотрительно сунутой в карман брюк, и лишь после этого занялся оружием. Закончив все приготовления, взглянул на часы - с того момента, как покинул деревню, прошло тридцать семь минут. По его расчетам Хабелов уже давно должен был находиться в Дедовой Луке, а, значит, до его появления здесь, если он, конечно, решит заехать в Щукино, было минут двадцать, и теперь Рыкову оставалось только ждать...
В Дедовой Луке Хабелов рассеянно поздоровался с представленным ему начальником строительства Кондрашовым, невнимательно осмотрел дорогу, и возившихся на ней сапёров из МЧС, лишь для проформы спросил:
- Ну, и как - нашли еще что-нибудь?
И, получив отрицательный ответ, заторопился назад, в Гнилую Горку. Напротив Щукино губернатор робко поинтересовался:
- Реваз Георгиевич, в деревню-то заезжать будем?
Встречаться с незнакомцем вновь Хабелову почему-то очень не хотелось, и он молча махнул Смирнову рукой - мол, двигай прямо, без остановки...
Шум катера послышался неожиданно рано, и Рыков, догадавшись, что от посещения Щукино гости отказались, прижал к лицу резиновый наглазник, надетый на окуляр прицела. Вскоре из-за поворота показался несущийся на большой скорости катер. По размеру цели на сетке прицела Рыков привычно пересчитывал в уме расстояние до неё. "Шестьсот метров... пятьсот пятьдесят... пятьсот... " Он уже решил, что стрелять начнет, когда расстояние будет метров двести пятьдесят-двести и теперь терпеливо следил за приближением катера. Неожиданно в прицел он увидел, как Хабелов что-то раздраженно и требовательно сказал губернатору, но тот, по-видимому, его не понял и лишь развёл руками. Тогда Хабелов вскочил со скамьи, шагнул к стоявшему прямо перед ним у штурвала охраннику и тоже стал что-то требовательно ему объяснять... Затем резко оттолкнул его в сторону и ухватился за штурвал сам. Рыков невольно напряг лежавший на спусковой скобе палец...
Они уже почти добрались до Утиной Заводи, когда неожиданная мысль пришла в голову Хабелову и он, обернувшись к губернатору, требовательно спросил:
- Как фамилия? Как фамилия этого урода?!
- Какого урода? - растерялся Смирнов.
- Ну, этого... из Щукино!
- Кажется, Рыков... - неуверенно ответил губернатор, - но я могу уточнить, если хотите!
- Рыков... Рыков... нет, не знаю... - с досадой пробормотал Хабелов и уже по инерции задал еще один вопрос:
- А звать-то его как?
- Вроде бы, Леонид... Леонид Альбертович, кажется!
- Да что ты всё заладил - "кажется", "вроде бы"! Так, "вроде бы", или...
Тут Хабелов запнулся и замолчал, словно вспоминая что-то. Затем вскочил со скамьи и, дергая за плечо стоявшего у штурвала охранника, заорал:
- Поворачивай! Поворачивай назад!
Охранник испуганно обернулся и непонимающе посмотрел на него. Тогда Хабелов грубо оттолкнул его и крутанул руль влево. От резкого маневра мчавшийся на полном ходу катер сильно накренился на правый борт, затем стал, было, выравниваться, направляясь в обратную сторону, но в этот момент его настигла волна, поднятая секунду назад его же моторами. Удар пришелся спереди-сбоку, отчего катер задрал нос, подпрыгнул, и взмыл высоко над поверхностью реки. Затем, уже в воздухе, медленно перевернулся вверх килем и, нещадно молотя воздух обоими продолжавшими работать моторами, рухнул в воду, накрыв тяжелым корпусом пассажиров...
Возвращаясь с работы, Алексей, как обычно, застрял в пробке и в ожидании пока она рассосется, вполуха слушал "Дорожное радио". Неожиданно музыка смолкла, а в динамике прозвучал голос ведущей: "Мы прерываем концерт по вашим заявкам для экстренного сообщения. Сегодня в первой половине дня потерпел крушение катер губернатора ...ской области Смирнова. Помимо самого губернатора, на судне находился депутат Государственной Думы Хабелов Реваз Георгиевич, а также ряд сопровождавших его лиц. В результате крушения депутат получил множественные ранения, от которых впоследствии скончался по пути в больницу. По предварительному заключению медиков, ранения могли быть нанесены винтами катера после его опрокидывания. В качестве основной причины аварии следствие рассматривает нарушение правил судовождения, однако не исключает и других причин, связанных, как с осуществлением Хабеловым своих депутатских полномочий, так и его предпринимательской деятельностью. По мнению же коллег Хабелова по фракции в Государственной Думе, именно эти последние причины и нужно рассматривать в качестве основных, а само происшествие следует квалифицировать как заказное убийство. Поводом для таких выводов, считают депутаты, является неслыханная по своим масштабам и напору компания по дискредитации Хабелова, развернутая в ряде электронных СМИ..."
Не дослушав до конца, Алексей уменьшил громкость и потянулся за мобильником, намереваясь позвонить Быкову. Но, подумав, отложил телефон в сторону. Радио, между тем, вновь ожило, и ведущая весело защебетала: "...А мы продолжаем концерт по вашим заявкам! Напомню, вы еще можете успеть поздравить своих друзей и близких, если позвоните нам прямо сейчас по телефону прямой линии... А сейчас по многочисленным просьбам наших слушателей и в преддверии Дня десантника, мы передаем песню группы "ЧайФ" "Точка". Слова песни резанули словно бритвой, и он с досадой выключил магнитолу. Однако это помогло мало, и до самого дома в голове, словно испорченная пластинка, крутилось: "...точка стала горяча... точка стала горяча... точка стала горяча... "
... Рыков, ошеломленно наблюдавший через прицел винтовки происходящее на реке, забыл о маскировке и вскочил на ноги, бросив ставшую вдруг совершенно ненужной винтовку на землю. Катер тем временем медленно погружался, винты его некоторое время еще работали, разгоняя по воде поднимавшиеся из глубины темно-бурые пятна. Минуту спустя над поверхностью появилась одна человеческая голова, за ней - другая... Рыков нагнулся и вновь схватил винтовку, пытаясь через окуляр прицела рассмотреть на воде кого-либо еще. Но, сколько он ни всматривался, больше на поверхности никто не появился, а бурые пятна, растягиваемые течением реки, постепенно двигались вниз, превращаясь в едва заметные полосы, которые вскоре и вовсе исчезли.
И тогда, подняв голову вверх и глядя прямо в ясное голубое небо, он что-то негромко прошептал. Со стороны могло показаться, что это была молитва. На самом же деле он произнес всего два слова, понять смысл которых, кроме него самого, уже давно никто бы не смог: "Спасибо, Змей..."
![Старец []](/img/b/bystrow_w_i/carskajaohotaglawa22/starec3.jpg)