Еще щенком Фрид попал в плохую семью. Плохой он считал ее, потому, что родился и жил шесть месяцев с любимыми людьми и своей матерью, а потом его отдали в эту семью. Полным именем Фридом его наградил маленький человек Томас, за то, что Фрид постоянно убегал из дома и гулял один. Его любимым местом был берег моря с бирюзовой водой, на которое его привели еще двухмесячным щенком. Он приходил домой через день или два, спокойный и веселый. Его всегда принимали, кормили и играли с ним, а мама Сертра, немного ворча нежно облизывала ему холку. Проходили дни и недели и Фрид думал, что так будет всегда...

Но наступило "плохое время", так его назвал Фрид. Взрослый человек, которого Фрид считал хозяином - исчез. Все говорили об этом, а Томас, гуляя с Фридом на песчанном берегу, все время плакал. Фрид знал, что больше он никогда не увидит своего хозяина, он перестал есть и гулять и спал на подстилке рядом с любимым Томасом, что бы хоть как-нибудь его утешить. Все чаще Фрид стал слышать разговоры о деньгах и о том, что семья не может справиться с двумя собаками. Сертра чувствуя неладное проводила больше времени со своим сыном. Они вместе гуляли и ловили кузнечиков, а иногда Сертра звала Томаса пройтись с Фридом и с ней по песчанному берегу.

Томас перестал плакать. Теперь, он смотрел на Фрида, с нескрываемой тоской, они не играли как раньше, а просто гуляли по самой кроме бирюзовой воды и слушали тишину.

Прошла неделя, и за маленьким Фридом приехал страшный человек. Он положил перед Томасом пачку денежных купюр и холодно поинтересовался о злобности Фрида. Услышанное ему совсем не понравилось, но ехидно улыбнувшись страшный человек ответил, что будет учить Фрида быть злым.

Прощание было не долгим. Жалобно воющую Сертру привязали, что бы та, не увязалась за Фридом, маленький Томас расплакался и ушел в дом, крикнув в след, рвущемуся с поводка Фриду, что больше его не хочет видеть. Остальные большие люди лишь рассеянно развели руками, как - будто хотели себя оправдать за этот поступок, но глазах у них были слезы.

Фрид не мог понять, почему его разлучили с матерью, он выл, и рвался с поводка назад, к дому, но страшный человек все время кричал на него и дергал поводок так сильно, что ошейник Фрида врезался ему в горло и он не мог дышать, лишь сип доносился из горла. Если бы собаки могли плакать, Фрид бы с радостью захлебнулся в слезах.

Так немецкая овчарка по имени Фридом стала жить в "плохой семье". Прошло много времени, Фрид уже не помнил сколько, но по оценке нынешних хозяив ему было пять лет. Он забыл свою мать и хороших людей, помнил лишь далекий лазурный берег. Его все еще учили быть злым. Имя Фрид неоднократно пытались сменить на Блэд, но Фрид упорно сопротивлялся, отзываясь только на свое настоящее имя. Кормили Фрида слишком жестко. Его дневной поек состоял из миски картофельных очистков с ячменной кашей и крынки с дождевой водой. Еще его били. Били жестоко и много, почти за все. За то, что ходил не рядом, за то, что не умел злобно лаять и кусаться а еще, за то, что срываясь с цепи убегал на два или три дня. Прохожие перестали узнавать в Фриде немецкую овчарку, да и он сам перестал себя узнавать. Новые хозяева требовали от него злости и они ее получали. Фрид злобно огрызался на прохожих и лаял на дворовых собак, он кусал всех незнакомых людей входивших в его новый дом и выл ночью на луну. Хозяева были им довольны.

Однажды к забору, за которым на цепи сидел Фрид, подошел повзрослевший Томас. Он молча смотрел на Фрида, силясь, что то припомнить и неожиданно глаза его вспыхнули. Томас покраснел и тихо позвал Фрида. Фрид оскалился, но повернулся к нему. Томас, что- то говорил, сначала тихо и невнятно, но затем тверже и разборчивей. Он говорил о том, как они живут без него. Томас с горечью рассказал, как умерла Сертра через месяц после того, как увели Фрида. Фрид смотрел на Томаса и вспоминал последний день его жизни в "хорошей" семье, те слезы Томаса и крики страшного человека. Он не выдержал и заскулил поддаваясь желанию вскочить и позволить потрепать себя за ухом. Но он почувствовал удары палки и ног на своей спине, стало невыносимо больно, где- то внутри и... он залаял громко, отрывисто, пытаясь вложить в свой лай всю наигранную злость, захлебываясь в пене. Томас ушел навсегда, и Фриду стало легче.

Его странная жизнь продолжалась. Скудная еда, и ни капли свободы. Фрида держали на цепи, ни на минуту не отпуская, следя за его работой. Фрид свыкся со своей службой, но его главной целью была бирюзовая вода. Он спал, ел и служил, а в глазах все чаще появлялось туманное побережье: рыжий песок и прозрачная, бирюзовая вода. И однажды он сорвался... Целую ночь он рвался с цепи, делая вид, что лает на кого - то невидимого, в тайне надеясь, что бы цепь разомкнулась. После пяти часов бесплодных попыток слабое звено поддалось.

Он вырвался. Он бежит, не чувствуя земли под собой. Бирюзовая вода манит слишком явственным миражом. Фрид уже летит, как ветер и не верит в свою свободу. Вот он скоро окунется в прохладную воду и, будет ловить блестящие брызги, словно щенок..., но он забыл самое важное... асфальтированное шоссе, пересекающее тропу к берегу! По которому непрерывной вереницей двигаются зловонные и громыхающие машины!

В этих страшных, смертоносных механизмах сидят люди, отдавшие за место в веренице все: жалость, совесть и доброту. По этому жаркому, пыльному шоссе не уступая друг другу, каждую секунду двигается злоба, холодная расчетливость и безжалостность.

Он не успел. Не подумал, не рассчитал. Его мечта о бирюзовой воде не сбудется никогда...

Фридом лежит на обочине с поломанными костями и пробитым черепом и ни кто не подойдет, что бы похоронить хотя бы его тело. Потому, что душа Фрида - свободна, она продолжает лететь к песчаному берегу, что бы окунуться в прохладную воду и вспомнить прошлую жизнь. И пусть многие утверждают, что у собак не души, но у немецкой овчарки по имени Фридом она была...