В городе Барановичи базировалось большое количество самолётов. Тут были и истребители, и дальняя авиация. По-моему, тут были и вертолётчики. В общем, достаточно крупное авиационное формирование. А как же? До границы рукой подать. А там, за границей коварный и недремлющий враг, который спит и видит, как бы ему узнать ту самую Великую Тайну. И деды погибли, но не выдали Тайну, и отцы наши полегли, но Тайна осталась недоступной проклятым буржуинам, остался лишь один Мальчиш-Кибальчиш... Эк, меня понесло?! Не затем я сел писать эти строки. Причина совсем в другом.
Практически каждый год по центральной улице, между парком и нашим домом проходила похоронная процессия. То хоронили пилотов погибших самолётов. Как правило, двоих, если разбивался истребитель и троих, если разбивался самолёт дальней авиации.
Казалось, что во время похорон скорбел весь город. Вдоль дороги собирались местные жители и провожали в последний путь геройски погибших пилотов. В роли катафалка выступал грузовик с опущенными тремя бортами. Самые близкие родственники погибших сидели в кузове катафалка спиной к кабине, а у их ног в гробу, обитом красным кумачом, лежало тело усопшего. За машиной шёл духовой оркестр и надрывно играл всем знакомую мелодию похоронного марша небезызвестного товарища Мендельсона. За оркестром шли дальние родственники, за ними просто знакомые и так далее. Даже мне, недорослю в те годы была понятна степень родства или знакомства к провожаемому в последний путь. Это было видно по степени заплаканности глаз, и по тому, как кто скорбел на этом траурном шествии.
Почему-то отложилось в памяти, что все эти похоронные процессии проходили летом. А, значит, делаю вывод, что летом и разбивались самолёты. В зимний период вроде бы самолёты не разбивались.
Вот собственно и всё.
Последнее, о чём мне хотелось сказать, так это об отсутствии сообщений в прессе (в какой бы то ни было) фактов случающихся авиационных катастроф с гибелью людей. Видимо враги наши не должны были знать нашу самую главную тайну: наши самолёты бьются чаще, чем их, буржуйские машины. И что у нас самая главная ценность - боевые машины, а у них, гниющих, - люди.
То ли дело сейчас. Едва ли не каждую неделю проходит сообщение в прессе о случившемся то в одном месте, то в другом, то с военной техникой, а то с гражданской происшествия с летальным исходом как для самолёта, так и для его пассажиров, в том числе и пилотов. Теперь я понимаю, почему пресса молчала в те годы. Узнай в нашей стране или не дай Бог во всём мире о количестве катастроф только в одном военном городке, мир содрогнулся бы.
А мы их шапками...или чем там ещё? Самолётами, что ли, закидаем.