И пусть лето у нас совсем короткое. Не то что в какой-нибудь далёкой и сказочной Австралии. Это сейчас Австралия стала к нам ближе и, даже роднее. Достаточно лишь вспомнить Костю Дзю и ежегодные репортажи о пожарах вблизи их, такой чуждой нам столицы.
У нас зима шесть месяцев. По паре месяцев уходит на межсезонье. Это, как известно весна, когда долго и неторопливо просыпается природа. И осень, когда та же самая природа, не успев отдохнуть за лето, не успев прогреть свои озябшие за долгую зиму косточки, начинает оплакивать это короткое, но всеми любимое время года. Оставшиеся "долгие" два месяца у нас уходит на долгожданное лето. Это если не идут дожди.
Но и этих двух месяцев нам, счастливым ученикам, которым по праву, а может быть и нет, каждый год даруется отдых в течение трёх месяцев, вполне хватает. Для чего хватает? А для всего! В первую очередь для того, чтобы не просыпаться каждый день ни свет ни заря, чтобы идти в школу в первую смену. Во вторую, и во все остальные очереди для того, чтобы поиграть в футбол.
Звали его Игорь. Фамилия мне не запомнилась. А ещё я помню, что предки его были с земли обетованной. Не всё время, но довольно часто, когда мы слишком заигрывались, и, видимо, поднимали громкий ор, его мамаша высовывалась в окно, но чаще выходила на улицу, благо проживали они на первом этаже соседней четырёхэтажки, и начинала на нас ругаться. Мы скептически улыбались и имели удовольствие наблюдать в окне грустное лицо с грустными глазами и грустной позой самого Игоря, который смотрел на нас с тихой завистью. А ещё было откровенно заметно, что со своей матерью, кричавшей в это время нам, что мы мешаем её сыну заниматься, он тоже не согласен.
Мы все знали, что Игорёк занимается изучением немецкого языка. Видимо, его мать мечтала, чтобы сын стал переводчиком. Но скорее всего, она уже тогда знала, что вся их семья жить будет в Германии. Именно для этой великой семейной миссии и происходило изучение языка Гёте и Шиллера.
Немногим позднее, в один из тихих и солнечных дней мы сидели вместе с Игорем в беседке и тихо ни о чём, как это умеют делать только дети, болтали. И тогда в беседе он мне поведал, что каждый день запоминает по четыре новых немецких слова. Когда он сообщал мне эту новость, в его глазах светились гордость, не иначе как за себя, и счастье, однозначно, за выполнение столь важной миссии. И я, выслушав Игоря, проникся к нему всамделишным уважением.
Как сейчас вспоминается, с Игорем мы больше никогда не общались. И я теперь лелею надежду, что он сейчас проживает в объединённой Германии и иногда бывает счастлив. Только тогда, когда в будничных заботах забывает о своей теперь уже не существующей Родине.