Зина ускорила шаг, направляясь к дому: "Я не понимаю, что происходит, но я очень хочу, чтобы это закончилось... Сейчас! Сейчас... Сейчас!!!" Она торопливо вошла в свой подъезд, достала из кармана ключи и распахнула дверь... Дом пах чем-то род-ным, теплым. У порога - гора пакетов... "Да у меня же сегодня был сеанс "рас-хламливания". Свет горел во всех комнатах, но квартира была пуста....
Лейтенант вслед за ней ввалился в квартиру.
- Тебя здесь держали все это время?
Тоска навалилась, разом, мешком, пыльной подушкой, одеялом. Квартира была пуста. Ничего еще не закончилось. Скинув сапоги, Зина прошла в комнату. Пустота давила и звенела...Мильтоны пробежали по квартире, заглядывая в комнаты...
Да тут дворец! - произнес у нее из-за спины лейтенант и присвистнул.
Я не знаю, - сказала Зина, заваливаясь на диван в гостиной - Я очень устала.
В прихожей шумели, топали. Слышались голоса... мужские и женские.
- Отвяжитесь все. Я ничего не знаю!" - ее голос взвился и застыл. Зина взглядом за-цепилась за свой портрет. Он по-прежнему украшал стену.
"Виктория умеет делать прекрасным все к чему прикасается. Сева со Славой куда-то запропали и кот Саня тоже пропал. Телефон молчит". Шум на лестничной клетке уси-ливался. Зина посмотрела на себя поймала, она почти поймала взгляд... с портрета.
Решительно вышла в прихожую. Лейтенант и еще один человек, кажется, он был в машине, тот, который сказал про ориентировку, говорили с соседями.
-Тихо было, тихо! -захлебывалась с своим пронзительным голосом незнакомая дама. "Наверное, соседка, халат жуткий какой и шлёпанцы, домашние шлёпанцы?" - мысль показалась Зине чужой.
- Ты кого-нибудь знаешь из этих людей?
Она почему-то, действительно, никого не узнавала, из толпившихся у ее дверей.
"Говорил мне муж, надо дружить соседями..." - Зина беспомощно озиралась.
- А должна!? Знаете, господа-товарищи, время позднее, и пытать меня не надо, я устала и не нарушила ни одного закона РФ. - покиньте помещение, я требую. Вы должны иметь санкцию, чтобы сюда войти. Все вон!
И лейтенант, и его напарник озадаченно отступили за дверь, растерянность и недо-умение на их лицах выглядели почти сценически, утрированно: отвалившиеся челю-сти и выпученные глаза...
Зина, воспользовавшись замешательством, наступала и, оттеснив мужчин - захлоп-нула дверь. Она закрыла ее на верхний замок, потом взяла ключи с тумбочки и закры-лась на нижний. Прошла по квартире, задвигая жалюзи и закрывая шторы.
"Уф, мой дом - моя крепость. Очередной сеанс "расхламливания" и "размусорива-ния". Полицейских же еще мусора называют!" - язвительно подумала Зина.
"А вообще, что это было?"
Висок и лоб ломило... "Надо все же осмотреть лицо! Что со мной? В моем возрасте, непозволительно так редко смотреться в зеркало."
Оставшись одна, Зина почувствовала себя спокойно и уверенно. "А ведь я хочу есть... Вот ведь проклятый организм, столько проблем, а все равно требует пищи!" - подумала Зинаида, рассматривая свой лоб в зеркало. "Все же я его неудобно разме-стила. Не видно ничего, не дотягиваюсь," - Зина провела по волосам.
"Мааать моя, плинский потрох, что за на фиг, хлябь тебя в твердь..."
Вместо идеально стриженного парикмахером Жоржиком затылка рука вцепилась в пучок длинных спутанных волос: "Парик!" - рванула она себя за длинные нечёсаные лохмы, в глазах помутилось от боли.
"Спокойно, соберись, тряпка! Что это мои волосы?" Дрожащей рукой Зина врубила подсветку на зеркале. "Что это было?"
Спутанный пучок волос доходил ей до середины локтя. Волосы были жесткие и гу-стые. Цвет ее: красивый, шоколадный. Но она уже 10 лет носит короткие стрижки. Язва- Жоржик говорит, что это ее стиль и престарелой русалкой быть смешно. Смеш-но или нет, но утром встряхнуть хорошо подстриженной головой и помчаться по де-лам - это удобно. Укладка, требует времени. Глаза в зеркале тоже ее, янтарные, почти золотые. Она еще раз подёргала себя за волосы, уже двумя руками. Волосы не ее, глаза ее, а лицо - нет, лицо другое.
"Но это же мое лицо... еще детское, нет, не совсем детское, но... Сколько ему лет, де-сять?! Нет, не десять. Да не умею я определять возраст детей, моему ребенку- два-дцать пять. А это что? 16 лет. Не старше. Это уже девка. Сегодня же меня так все время называли. Девка, девочка!".
Зина задрала футболку, грудь вполне задорно торчала сосками вверх. "В лучшем случае размер Б!" - мелькнуло в голове у Зины, пока она стягивала с себя футболку и штаны. Штаны слезли вместе с трусами. Зина завертелась перед зеркалом. "Это тело неоформившегося подростка. Худое, костлявое, с непропорционально длинными но-гами. "Головоног," - вспомнила она мамины слова. "Доооска!" - вспомнила она ли-цо, кривляющегося одноклассника. Сережка Мотов. Он уже умер, недавно, три года назад, спился. Он мне это кричал, когда я заканчивала девятый класс. Получается, что я... я... приблизительно в этом возрасте. Сколько мне лет? 14-15-16???". Ноги осла-бели. Зинаида бухнулась на стул.
"Понятно, куда исчезли мои мужики, нашли в кровати отроковицу... И что? Убежали? Глупость какая... Сами сбежали и кота уволокли. Но сначала позавтракали и посудо-мойку загрузили... Не сходится!".
Зина стянула с вешалки свой халат, он был ей великоват, но для банного халата не-критично. Глаза уперлись в кафельную стену над ванной...она протянула руку, и вспомнила утренний приступ:
"Я тогда ...хваталась за стену, а потом очнулась...Да, утром же я чуть не покинула этот не лучший из миров...Так... Или я его покинула? Что это, посмертие? Тьфу, блин, какое посмертие?!".
Тут Зине вспомнился роман, о котором спорила до хрипоты, точнее до полного стап-тывания маникюра о клавиатуру, на одном и форумов. Она утверждала, что писатель слишком много на себя берет, программируя читателя. Египетская книга мертвых и тибетская... Им сам бог велел, а вот этот писатель - не носитель великого тайного знания и наносит непоправимым вред неокрепшим душам и умам. Никто не знает, что там, за чертой.
"Да плевать прямо слюной на это все!". Зина распахнула халат - тело подростка и не оформившееся лицо. Метнулась в спальню, к своему трехстворчатому зеркалу, вклю-чила свет над туалетным столиком. "Так и есть. Она!!! А лет ей непонятно сколько, школьница старших классов"."Мы пьем за твое шестнадцатилетние, за твои шестна-дцать!" - Зина припомнила вчерашние многочисленные тосты.
"Так, в дУше я не загнулась, просто теперь мне теперь шестнадцать...Или сколько? Как бы не меньше. Муж и сын куда-то пропали. Стоп, сыну-то 25, я его еще не роди-ла, и в шестнадцать лет мужей не бывает в РэСеФееРе." Зина вздохнула глубоко-глубоко.
"Когда я училась в школе, в девятом классе или десятом, нас покинул дорогой Лео-нид Ильич... Я что, пока заваливалась в душе и... тормозила головой, я... провали-лась в то время? В прошлое? Я?". В голове застрекотали сверчки.
"А куда еще могли деваться мои мужики?" Зина решительно схватила телефон. "Вызов не может быть установлен", "вызов не может быть уставлен", "вызов не мо-жет быть установлен", на двадцатой фамилии Зина остановилась. Посмотрела на время, на экране, 00.27. Половина первого доходит. Число? 18 сентября. "Все что угодно, только не "день сурка!"" - в голове противно заныли Шер и Сани..."I got you babe".