Бузулукский Анатолий Николаевич : другие произведения.

Рынок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Русская комедия в двух действиях

   Анатолий
   Бузулукский
  
   РЫНОК
   русская комедия
   (в двух действиях)
  
  
   Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е Л И Ц А:
  
   АБДУЛИНСКИЙ ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ, владелец рынка, 50 лет, с гипертонической внешностью.
   МАРИЯ ИВАНОВНА, его жена, ей за сорок, полноватая, одевается в бутиках, но неумело, тесновато.
   ИРИНА ВИКТОРОВНА НОРКИНА, главный бухгалтер рынка, молодая, извилистая, с высокой, негнущейся шеей, предпочитает поворачиваться всем станом.
   КОЛЕНЬКА, юрист рынка, красавец.
   ВОСТРЕЦОВ, доверенное лицо Абдулинского, долговязый и рахитичный.
   КИРА, секретарша.
   РЕВЯКИН НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ, сотрудник Абдулинского, патологически брезгливый, в прошлом - писатель.
   ЧЕРЕМШАНОВ БОРИС, пиарщик.
   ТЕТЯ ВАЛЯ, уборщица.
   ВИТЯ-СВЕТЛЕНЬКИЙ и ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ, охранники Абдулинского.
   ЖУРНАЛИСТЫ, ТОРГОВЦЫ-КАВКАЗЦЫ, НАЦИОНАЛ-БОЛШЕВИЧКА.
  
  
  
   ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
  
   Действие происходит в администрации городского рынка. Приемная, кабинет директора, гостевая комната в совокупности образуют сценическую площадку. На сцене - офисная мебель, компьютеры не первого поколения, кожаные диваны, у директора - большой сейф советских времен. Повсюду развешаны плакаты с фотографией Абдулинского - кандидата в депутаты законодательного собрания.
  
   1
   В приемной - Кира, Ревякин, Вострецов. Вдоль сцены с ведром и шваброй идет тетя Валя, дергает дверь в гостевую, прислушивается, хихикает в ладошку, подходит к другим.
  
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Когда же я в гостевой уберусь? Утром не попасть, вечером тем более. Ключи не оставляют.
  
   Ревякин, протерев телефонную трубку рукавом пиджака и держа ее на приличном расстоянии от уха, карандашом натыкал номер телефона. Кира смешливо переглянулась с Вострецовым.
  
   РЕВЯКИН. Але, будьте добры, напомните Черемшанову, что у нас сегодня встреча на рынке в одиннадцать часов у Абдулинского. Да, у Абдулинского, кандидата в депутаты, по буклету. Борис знает. Пусть не забудет договор. (Кладет трубку) Чаем упилась (пренебрежительно) офис-менеджерша и ничего уже с утра не соображает.
   КИРА. Николай Сергеевич, вы мне скоро трубку на "нет" сотрете. Звоните из своего кабинета, пожалуйста.
   РЕВЯКИН. Я не могу там находиться. Там воняет, как в людской.
   ВОСТРЕЦОВ. Не находитесь. То же мне, один буду сидеть.
   КИРА. А что такое людская?
   РЕВЯКИН. Помещение для прислуги называлось в помещичьих домах - людская. Ничего не знают.
   ВОСТРЕЦОВ. А вы откуда знаете, как воняло в помещичьих домах?
   РЕВЯКИН. Да уж знаю.
   ВОСТРЕЦОВ. Неужели такой старый?
   РЕВЯКИН. Я, между прочим, писатель и такие вещи обязан знать.
   ВОСТРЕЦОВ. Про вонь?
   РЕВЯКИН (после выразительной паузы). Рыба у вас, наверно, где-нибудь тухнет, Вострецов. Вот что!
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Не попасть второй день в гостевую (хихикает).
   КИРА. Ну и не надо, тетя Валя.
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Грязью зарастут. Болезнь еще какая-нибудь заведется.
   ВОСТРЕЦОВ. Сифилис.
   РЕВЯКИН (как будто задетый за живое). Еще упрекаете меня, что я так часто руки мою. Отвращение исходит не от кожных покровов. Душе противно прикасаться к этой подлой действительности (показывает на телефон).
   КИРА. Ну и не прикасайтесь, Николай Сергеевич. У вас мобильный есть...(Тете Вале) Муж-то вышел на работу?
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Да ты что, Кирочка? Муж - пьяный уж. Он каждый день на люк ходит. Пьет. Вчера банку маринованных огурцов утащил. Все вынес - подушки, посуду. Вчера - трехлитровую банку огурцов. Из деревни от матери привезла.
   КИРА. Уйдите вы от него, тетя Валя.
   ВОСТРЕЦОВ. Конечно. Таким надо кости ломать. Вы еще вон какая рассыпчатая.
   РЕВЯКИН (передразнивая Вострецова). Рассыпчатая. Что она картошка, что ли?
   ТЕТЯ ВАЛЯ (смущенно). Пока младшая школу не закончит, придется терпеть. Еще год. В деревне-то у нас школы нет.
   ВОСТРЕЦОВ. А что это за люк, куда он ходит?
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Ну люк у нашего магазина. Там все алкаши местные собираются, как на планерку. Кто что из дома тащит... А жрать дай ему. Если не приготовишь, руки распускает. По башке бы ему дать сонному гантелей или мышьяка в суп насыпать (смеется).
   КИРА. В тапки, тетя Валя.
   РЕВЯКИН. Мерзавцы! До чего страну довели! Ни работы, ни порядка. Одна зараза из подмышек лезет - лишаи стригущие да почесухи зудящие. Ничего, ветер в нужную сторону задул, господа проходимцы!
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Вот если еще рынок закроют, не знаю, куда и податься.
   ВОСТРЕЦОВ. Что за ерунда? Никто его не собирается закрывать. Наоборот, развиваться будем. Василия Васильевича депутатом парламента выберем.
   КИРА. Вы что паникуете, тетя Валя?
   ТЕТЯ ВАЛЯ. На базаре болтают - "закроют, закроют рынок".
   ВОСТРЕЦОВ. Конкуренты, засранцы, черным пиаром занимаются. Кто же рынок закрывает? Какой дурак? Это же прибыльное дело. Это же вечный бизнес. Народу всегда надо где-то отовариваться, чтобы питаться.
   РЕВЯКИН. Вот видите. (Вострецову) Противостоять надо умело, господин доверенное лицо, и черному, и белому, и голубому пиару. А вы рыбу по углам прячете. А она имеет свойство гнить. С головы.
   Вострецов машет рукой и уходит.
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Кира, пойду я. Забери себе ключи от гостевой. Может, завтра я там хоть уберусь (уходит).
   КИРА. Легко сказать "забери".
   РЕВЯКИН. Барин-то когда будет? Или не будет его сегодня? Вчера нормальный был?
   КИРА. Звонил, будет.
   РЕВЯКИН. Так, значит, разговорчики ходят, что закроют наш рынок?
   КИРА. Николай Сергеевич, ну вы то?
   РЕВЯКИН. Кирочка, дыма без огня не бывает. Бывает огонь без дыма...Пойду в свою душегубку. Хоть нос зажимай. (Уходит).
  
   Кира что-то печатает на компьютере.
  
  
   2
   В гостевой комнате - Ирина Викторовна Норкина и Коленька. Лежат полураздетые на застеленном диване.
  
   НОРКИНА. Что-то ты сегодня долго не мог.
   КОЛЕНЬКА. Чего не мог?
   НОРКИНА. Того.
   КОЛЕНЬКА (с детским испугом). Чего?
   НОРКИНА. Эякулировать, дурачок.., кончить.
   КОЛЕНЬКА. Это разве плохо?
   НОРКИНА. Иногда плохо.
   КОЛЕНЬКА. Тебе не понравилось?
   НОРКИНА. Понравилось. Рабочий день, между прочим, начался. Машку всю ночь трахал? Да, красавчик?
   КОЛЕНЬКА. Не всю ночь.
   НОРКИНА. Ладно уж, яблочко мое наливное, для дела можно. Иногда.
   КОЛЕНЬКА. Мне нравится, как ты меня называешь яблочком наливным, как мама.
   НОРКИНА. Ах ты осел! Какая я тебе мама?!.. Ну, как Машка в постели?
   КОЛЕНЬКА. Бесчинствует. Особенно когда напьется. Такого разврата требует!
   НОРКИНА. Расскажи, красавчик, какого?
   КОЛЕНЬКА. Не расскажу. Говорит, что кожа у меня хорошая, мелкозернистая.
   НОРКИНА (смеется). Мелкозернистый ты наш, абразивный!
   КОЛЕНЬКА. Чего ругаешься?.. Она твоей кожи не видела!
   НОРКИНА. Слава богу! При чем здесь я? Ты на что намекаешь, красавчик? Ты смотри у меня, я люблю нормальных парней...Это она тебе этот парфюм купила?
   КОЛЕНЬКА. А что не нравится? "Dolce & Gabbana". Модный аромат.
   НОРКИНА. Чересчур слащавый. Старайся этой дрянью перед встречей со мной не брызгаться. Фу.
   КОЛЕНЬКА. Ничего себе "фу". Столько стоит! Ты же не даришь.
   НОРКИНА. Ах ты осел! Наглец! Я жду, когда ты мне наконец что-то будешь дарить. В ресторан за мой счет ходишь. Альфонс.
   КОЛЕНЬКА. Николай меня зовут... Скоро, Ириша, я тебя завалю подарками. Да?
   НОРКИНА. Куда ты деньги деваешь? Ты же неплохо зарабатываешь.
   КОЛЕНЬКА. Машину хочу купить.
   НОРКИНА. А подарить она тебе не может?
   КОЛЕНЬКА. Не может. Василий ей деньги только на шмотки дает.
   НОРКИНА. Что она говорит?
   КОЛЕНЬКА. Говорит, что хочет развестись с этим алкоголиком Василием и выйти за меня замуж.
   НОРКИНА. Во как. Старая дура. А ты?
   КОЛЕНЬКА. А я: как же это возможно, Марья Ивановна? а Василий Васильевич как же? К черту, говорит, этого старого козла вашего Василия Васильевича, отравлю, говорит, чем-нибудь или киллеров найму.
   НОРКИНА. Смешно. А ты ее, Коленька, так Марьей Ивановной и зовешь?
   КОЛЕНЬКА. Да. Прикольно ведь.
   НОРКИНА. Высокие у вас отношения. Молодец! Капризничай больше, как девочка.
   КОЛЕНЬКА. Я не девочка.
   НОРКИНА (смеется). Девочка, девочка. Ах моя сладкая девочка!
   КОЛЕНЬКА. Перестань, Ирина!
   НОРКИНА. Ладно, не девочка, мальчик, яблочко наливное... Ты ей сказал, чтобы она с мужем была поласковее, что развод нужно подготовить должным образом, что она тебе нищая не нужна? И не только тебе - никому не нужна.
   КОЛЕНЬКА. Еще как сказал. Сквозь страстные поцелуи, на гребне ее оргазма. В самое ушко пропел. Так она лучше запоминает...Ириша, а ты не думала о том, что после развода с Василием, когда это все произойдет, когда он передаст ей рынок, я не буду ей нужен, найдет себе другого птенчика?
   НОРКИНА. Все видят, что Машка втюрилась в тебя, красавчик. Втюрилась страшно, дико. Стареющая любящая женщина - это смертельный диагноз. Мания. Самой главной ценностью в жизни для нее становится молодой любимый муж. А если он отвечает ей хотя бы видимой взаимностью, хотя бы вежливостью, она твоя вся, целиком, со всей ее движимостью и недвижимостью. Как будто ты не знаешь, красавчик? Не притворяйся.
   КОЛЕНЬКА. А дочь Светка?
   НОРКИНА. А что дочь? Ты уже и на дочку глаз положил? Ах какой осел! Я тебя умоляю, Коленька, она же не красива. Фу.
   КОЛЕНЬКА. Да нет же! Светка ведь наследница.
   НОРКИНА. Никакая она не наследница. Останется с отцом. Ты на меня положись...
   КОЛЕНЬКА (пытается навалиться на Норкину). С удовольствием.
   НОРКИНА (сопротивляется).Не лезь... И делай то, что я тебе говорю. Пока ублажай Машку. Иди на любой разврат. Скули, что ты, мол, не как все, что однолюб и хочешь жить с одной женщиной в браке. Не забывай изредка, "на гребне оргазма", говорить, что любишь ее.
   КОЛЕНЬКА. Я тебя люблю.
   НОРКИНА. Вот и хорошо, яблочко мое наливное. Я тебя тоже люблю.
   КОЛЕНЬКА. В клуб сегодня пойдем?
   НОРКИНА. Нет. Не надо, чтобы сейчас нас видели вместе. Сосредоточься на Марии Ивановне!
   КОЛЕНЬКА. Ну, Ириша?
   НОРКИНА. Ну, Колюся? Кстати, ты запоминай все, что вы делаете с Марией Ивановной в постели, весь этот ваш разврат, фу. Может быть, и нам с тобой пригодится что-нибудь. Или забудешь меня сразу, как владельцем рынка станешь? А, Коленька? Смотри, красавчик, в глаза!
   КОЛЕНЬКА. Ириша, что я без тебя могу?
   НОРКИНА. Правильно. Ничего ты без меня не можешь. Галстук так и не научился завязывать. Давай, Колюська, помогу. (Завязывает галстук Коленьке). Энергичнее одевайся. Народ стал приходить. Валька ворчала за дверью. (Норкина сложила постельное белье, убрала в шкаф и закрыла на ключик).
   КОЛЕНЬКА. Ключик не дашь?
   НОРКИНА. Чтобы ты на моем белье со своей старухой кувыркался?.. (Отстраняется от объятий Коленьки) Так, Коленька, руки! Хватит глупостями заниматься! У нас сегодня напряженный день. Абразивный ты наш!
  
   Норкина и Коленька поодиночке покидают гостевую комнату.
  
  
   3
   В приемную, где находится Кира, сначала входит охранник Витя-темненький, все профессионально оглядывает и успевает поцеловать Киру, за ним входят Абдулинский, Витя-светленький, Вострецов и Ревякин. Абдулинский плюхается на диван в приемной.
  
   АБДУЛИНСКИЙ. Ну как, Кирочка, все на месте?
   КИРА. Все, Василий Васильевич.
   АБДУЛИНСКИЙ. Ну и славненько. А то знаете, по статистике самое большое число сердечных приступов случается в понедельник утром. Некоторые, наверно, предпочитают умереть - только бы не идти на работу.
   РЕВЯКИН. Если с похмелья, надо не постыдиться перед тем как пойти в туалет, простите, обязательно выпить рюмочку. Для расширения сосудов. Двадцать процентов всех инсультов, простите, происходит на толчке. Поднатужился человек - и готов в неприличном виде. А так бы рюмочку принял...
   КИРА (осуждающе). Николай Сергеевич! Можно без сальностей?
   АБДУЛИНСКИЙ (Вострецову).Ну что, нашел адвоката?
   ВОСТРЕЦОВ. Нашел, Василий Васильевич.
   АБДУЛИНСКИЙ. Хороший?
   ВОСТРЕЦОВ. Адвокат от бога.
   АБДУЛИНСКИЙ. О, значит не очень хороший. Адвокатов от Бога не бывает. Все настоящие адвокаты от дьявола... Я вчера случайно посмотрел по телевизору передачу, может быть, видели, как жена одного бизнесмена с его же племянником завела бурный любовный роман (ей сорок восемь, ему двадцать пять). Похоть у нее, конечно, ключом бьет. Она его подарками осыпает. Он, конечно, от нее на стороне с молодыми девахами гуляет. В общем, решили они от мужа и дяди в одном лице избавиться. На киллера денег пожалели. Племянничек сам застрелил дядю, труп сожгли в автомобиле и уже стали его бизнес прибирать к рукам (тот автосервис держал). Но спешка их погубила. Разоблачили их. Люди-то не умные. Мальчика - на нары. Тот бьет себя в грудь - не убивал. В камере зашил себе рот, как праведник.
   КИРА. Ой, это же больно!
   АБДУЛИНСКИЙ. Особых болевых ощущений нет. Больше - понты, игра на публику, чтобы слезу выбить.
   КИРА. И что же?
   АБДУЛИНСКИЙ. Посадили обоих. А вы говорите, в наше время любви нет.
   РЕВЯКИН. Это не любовь. Это - разврат и расчет. Правильно вы говорите, Василий Васильевич, дьявол теперь сделал ставку на баб и на тинейджеров, потому что и у тех и у других ума с гулькин нос. У одних - похоть, у других - жажда быстрой наживы любым путем. Работать не хотят. Хотят много и сразу. А так не бывает. Посмотрите, вся реклама им адресована - бабам с прокладками да подросткам с пивом и пепси. Простите, Кирочка, к присутствующим это не относится.
   КИРА. Да уж надеюсь. Вы сегодня в ударе, Николай Сергеевич.
   АБДУЛИНСКИЙ (снял ботинок, вытряхнул из него соринки, затем снял второй, проделал то же самое). Теперь, граждане, мышьяк стало модно в обувь подсыпать.
   КИРА. Это я пошутила, Василий Васильевич.
   АБДУЛИНСКИЙ. Сколько надо времени, чтобы мышьяк начал действовать через ноги? Кто знает? Есть у нас химик?
   РЕВЯКИН. А как же? Вострецов.
   АБДУЛИНСКИЙ. Вострецов, ты разве химик по образованию?
   ВОСТРЕЦОВ. Что вы его слушаете, Василий Васильевич? Шут гороховый, писака.
   РЕВЯКИН. Вострецов - великий химик! Такие микстуры на свет производит, так химичит - нос зажимай.
   ВИТЯ-СВЕТЛЕНЬКИЙ. Сейчас любую болезнь стволовыми клетками можно вылечить. В том числе и отравление.
   РЕВЯКИН. Их что же, эти стволовые клетки ложками едят?
   АБДУЛИНСКИЙ. Ложками столовыми, как икру... (Опять обувается). Нет ничего, пусто пока. (Встает, направляется в свой кабинет).
   РЕВЯКИН. Василий Васильевич, приехал Черемшанов с договором по буклету, рекламщик. Вы нас сейчас примите?
   АБДУЛИНСКИЙ. Приму. А во сколько у нас пресс-конференция?
   КИРА. В три часа. Будет телевидение, газетчики.
  
   Абдулинский с Вострецовым уходят в кабинет, Витя-светленький решает кроссворд, Витя-темненький о чем-то шепчется с Кирой, Ревякин уходит за сцену.
  
  
   4
   Ревякин возвращается с Черемшановым. Тот сразу начинает шаловливо улыбаться Кире. Витя-темненький подходит к нему, бесцеремонно оглядывает с ног до головы, долго смотрит на дорогие туфли, показывает на дипломат, чтобы Черемшанов предъявил его к осмотру.
  
   РЕВЯКИН. Ты что, Витя? Это же свои. Уважаемый человек. По выборам Василия Васильевича с нами работает.
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ. А терроризм? А? Забыли, Николай Сергеевич, в какое время мы живем?.. (Роясь в дипломате). Это что?
   ЧЕРЕМШАНОВ. Ручка, паркер.
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ (сняв колпачок с ручки). Перо золотое? Проходите.
   РЕВЯКИН (Черемшанову). Это - Кирочка. Вы что знакомы?
   ЧЕРЕМШАНОВ. Нет пока.
   РЕВЯКИН. Это - наши доблестные охранники, Витя и еще один Витя. Наши, так сказать, Добчинский и Бобчинский. Только эти молчат. Мы к шефу, Кира.
  
   Ревякин открывал дверь, локтем нажимая на дверную ручку и толкая дверь плечом. Это веселило Черемшанова
  
  
   5
   В кабинете директора - Абдулинский, Вострецов, Ревякин и Черемшанов. Абдулинский говорит по телефону. Ревякин шепчется с Черемшановым.
  
   АБДУЛИНСКИЙ (в телефон). Приехал бы, дружок, на рюмочку чая, Алексей Николаевич. Пообедали бы вместе. А, у тебя катарсис. Это что еще за болезнь? А, понял (смеется)... По всем прогнозам должен выиграть. Бабушкам целую машину овощей скормили. Избирательные технологии нынче дорого стоят... Видел меня по телевизору? Как я тебе? Ну, дружок, краснотцу уже никуда не убрать. Не пудриться же? Про Соколинского? Слышал, слышал. Делиться надо... Грамотно надо делиться. И не зарываться. Остановиться вовремя не умеют. Это точно, алчность - это как алкоголизм. Да, у Соколинского третья стадия. Цирроз капитала.
   РЕВЯКИН (Черемшанову вполголоса). Ты чего не бреешься?
   ЧЕРЕМШАНОВ. Кожа раздражается.
   РЕВЯКИН. У меня тоже. Привез договор?
  
   Черемшанов протянул Ревякину папку с бумагами. Ревякин их просматривает, некоторые бумаги нервно рвет на мелкие клочки и кладет их в карман своего пиджака
  
   ЧЕРЕМШАНОВ. К чему такие предосторожности?
   РЕВЯКИН. У, Борис, ты еще многого не понимаешь в этой жизни. Сейчас подпишем договор, шеф даст тебе наличку, а остальные на счет перечислит.
   ЧЕРЕМШАНОВ. Да? Разве? Как карты лягут.
   РЕВЯКИН. Да ты что, пьяный что ли? Какие карты? Мы же обо всем договорились.
   АБДУЛИНСКИЙ (закончил говорить по телефону, обращается к Ревякину с Черемшановым). Итак, граждане черные пиарщики, слушаю вас внимательно. Выпьете?.. А я выпью порцайку (наливает себе виски и выпивает).
   РЕВЯКИН. Василий Васильевич, вот договор, вот оригинал-макет буклета. Посмотрите, пожалуйста.
   АБДУЛИНСКИЙ (пролистывает бумаги). Хорошо. Славненько. Норкина с юристом договор смотрели?
   РЕВЯКИН. Эта сладкая парочка замечаний не имеет.
   АБДУЛИНСКИЙ (Смотрит на Черемшанова). Сколько сейчас надо?
   ЧЕРЕМШАНОВ. Девяноста пять.
   АБДУЛИНСКИЙ (внимательно смотрит на Черемшанова). Насколько я помню, мы договаривались на девяноста, а остальные по безналу.
   ЧЕРЕМШАНОВ. Ах да, извините, Василий Васильевич, запамятовал. Нал, безнал, немного запутался.
  
   Абдулинский переводит взгляд на Вострецова.
  
   ВОСТРЕЦОВ. Может быть, сегодня хватит семидесяти процентов, Василий Васильевич?
   РЕВЯКИН. Простите! Мы договаривались на сто.
   ВОСТРЕЦОВ. А вы-то здесь с какого бока, Николай Сергеевич?
   РЕВЯКИН. Простите, я вел переговоры с агентством. И потом, господин Вострецов, вы просто не можете быть посвящены в некоторые деликатные подробности.
   АБДУЛИНСКИЙ (Вострецову вальяжно). Неси.
  
   Вострецов уходит.
  
   РЕВЯКИН. Надо бы утвердить буклет, Василий Васильевич...Вот ваша краткая биография.
   АБДУЛИНСКИЙ (читает буклет). "Отец кандидата - кадровый военный, полковник". Майор ведь был папа?
   РЕВЯКИН. Полковник звучит убедительнее. "Прадед был потомственным купцом и поставщиком двора его величества".
   АБДУЛИНСКИЙ. Неужели? В архивах раскопал? Надо же.
   РЕВЯКИН. Да. Вы многого еще о себе не знаете. (Читает). "Василий Васильевич Абдулинский с начала девяностых годов занимается конкретным, подлинным предпринимательством, а не строительством финансовых пирамид и не продажей воздуха. Абдулинский построил рынок на заболоченном пустыре".
   АБДУЛИНСКИЙ. Его до меня еще построили в советское время.
   РЕВЯКИН. Неважно. "Абдулинский - социально ориентированный, народный капиталист".
   АБДУЛИНСКИЙ. Вот это - правда.
   РЕВЯКИН. "Абдулинский - настоящий русский купец. А у купца крепче печати слово купеческое". Кстати, не забудьте поставить печать на договор, Василий Васильевич. "Кредо патриота Абдулинского: жить по совести, жить не по лжи!".
   АБДУЛИНСКИЙ. То же верно.
   РЕВЯКИН. Теперь давайте разбросаем фотографии по тексту. Вот: "Абдулинский в школе милиции", "Абдулинский с губернатором у торговых рядов". Что-то вы здесь оба чересчур краснощекие.
   АБДУЛИНСКИЙ (у Черемшанова). А нельзя убрать эту краснотцу?
   ЧЕРЕМШАНОВ. Нет проблем. На компьютере цветокоррекцию сделаем, будете бледны, как студент.
   АБДУЛИНСКИЙ. Ну не так сильно. Должен быть здоровый цвет лица зрелого мужчины.
   ЧЕРЕМШАНОВ. Будет. Сделаем.
   РЕВЯКИН (продолжает раскладывать фотографии). "Абдулинский с артистами", "Абдулинский с писателями", "Абдулинский в церкви".
   АБДУЛИНСКИЙ. Давайте "В церкви" уберем. Теперь со свечкой только ленивый не позирует. Это первое. А второе - у нас страна многоконфессиональная (с трудом произносит), среди нашего электората татар много. Кельманда, понимаешь. Поэтому ограничимся писателями, тоже как никак духовная сфера.
  
   Входит Вострецов с пакетом, с видимым недовольством отдает пакет Черемшанову.
  
   АБДУЛИНСКИЙ. Ну все? Будьте сегодня на пресс-конференции.
   РЕВЯКИН. Конечно. В три часа. Подпишите буклет в печать.
  
   Абдулинский подписывает. Ревякин и Черемшанов выходят из кабинета.
  
  
   6
   Ревякин и Черемшанов - в приемной в отдалении на диванчике, пьют чай с печеньем. Ревякин съедает печенье не полностью, а за исключением краешка, который он зажимает двумя пальцами левой руки, остатки печенья он складывает в пепельницу, к окуркам. Черемшанов давится от беззвучного смеха.
  
   ЧЕРЕМШАНОВ (поднимает пепельницу). Ну ты и брезглив, Николай Сергеевич!
   РЕВЯКИН. Не пори чушь, Борис! Давай, Борис, как договорились.
   ЧЕРЕМШАНОВ (делает вид, что не понимает). Я заметил, Николай Сергеевич, такую особенную разницу между кандидатами от разных партий. Кандидат-демократ всю финансовую сторону избирательной кампании старается держать в собственных руках, договоры подписывает тяжело, после долгих обсуждений, с третьей попытки, торгуется за каждый рубль. Кандидат-патриот, наоборот, в детали не вникает, передоверяет все помощникам, с деньгами расстается легко.
   РЕВЯКИН. Не отвлекайся, Борис. Вот тебе договор, давай, что мне причитается. Восемь.
   ЧЕРЕМШАНОВ. Чего восемь? Как карты лягут.
   РЕВЯКИН. Какие к черту карты? Не надо, не надо, Борис. Как договаривались.
   ЧЕРЕМШАНОВ (вынимает деньги из пакета). Деньги картошкой пахнут.
   РЕВЯКИН. А чем они должны пахнуть? С рынка принесены.
   ЧЕРЕМШАНОВ. Действительно, пыльной картошкой (нюхает пачку).
   РЕВЯКИН. Деньги не пахнут.
   ЧЕРЕМШАНОВ. Вот, пожалуйста, шесть. Это семьдесят процентов, даже больше.
   РЕВЯКИН. Ты что, Борис, очумел? Какие семьдесят процентов?
   ЧЕРЕМШАНОВ. Остальные, как придет безнал.
   РЕВЯКИН (теряет самообладание). Простите, ты что? У меня все расписано до копейки. Мне дочери во Владивосток посылать надо завтра.
   ЧЕРЕМШАНОВ. Тише. (Отдает еще две пачки). Как дети!
   РЕВЯКИН (прячет пачки во внутренние карманы). Я от тебя такого, Борис, не ожидал. Одни жулики кругом. Дилеры, менеджеры, мерчандайзеры.
  
   Ревякин и Черемшанов расходятся в разные стороны.
  
  
   7
   В кабинете директора - Абдулинский и Норкина.
  
   НОРКИНА. Слышали новость, Василий Васильевич?
   АБДУЛИНСКИЙ. Ты имеешь в виду пожар в театре? Слышал. Да, жалко, памятник архитектуры как никак. У меня завтра там должна была состояться встреча с избирателями. Аренда оплачена вперед. Опять потери. Да не такой уж там и пожар был. Костюмы пострадали, декорации. Пожарники водой залили. Ничего, сейчас без костюмов и без декораций в основном играют. В чем по улице ходят, в том и на сцене. Удобно и затраты минимальные. Отелло в свитерке, джинсах и вот в такой кепке-аэродром, как у наших торговцев-айзеров. А что? Все соблюдено - ревность черного. Выпьешь, Ирина?.. А я порцайку приму.
   НОРКИНА ( слушала с терпеливой иронией). Василий Васильевич, я не о сгоревшем театре. Есть новость похуже.
   АБДУЛИНСКИЙ. Куда хуже.
   НОРКИНА. В офисе "Нефтяного феникса" - обыск. Прокуратура с налоговой инспекцией нагрянули. Все описывают, документы изымают, счета арестованы.
   АБДУЛИНСКИЙ. Да ты что? Не слышал. Мы с Игорем Аркадьевичем вчера созванивались. Он мне еще анекдот рассказал смешной про склеротика. Склеротик забегает в туалет, чешет волосы на голове, на груди. Помню, говорит, что в волосах, но где же конкретно, черт возьми? (Смеется).
   НОРКИНА. Василий Васильевич, вы, по-моему, недооцениваете ситуацию.
   АБДУЛИНСКИЙ. А я здесь при чем? Мы совсем другим занимаемся. Это все нефть. Я ему говорил: Аркадьич, нефть тебя до добра не доведет.
   НОРКИНА. Вы к тому же еще и политикой стали заниматься, Василий Васильевич.
   АБДУЛИНСКИЙ. А я не оппозиционер, Ирина. Я наоборот, я за державу, за президента. Дай бог ему здоровья. (Выпивает).
   НОРКИНА. Да? А какая у президента "Нефтяного феникса" фамилия, не помните?
   АБДУЛИНСКИЙ. Что значит "не помню"? Ты что, Ирина, не знаешь его фамилию? Это же известный человек. Игорь Аркадьевич Соколинский. И что? Не понимаю.
   НОРКИНА. Извините меня, конечно, за бестактность. Но вы ведь тоже - Василий Васильевич Абдулинский.
   АБДУЛИНСКИЙ. И что? Не понимаю.
   НОРКИНА. Фамилии у вас очень уж похожи - "Соколинский", "Абдулинский".
   АБДУЛИНСКИЙ. Ты думаешь, Ирина, это из-за фамилии у него неприятности?
   НОРКИНА. В том числе и из-за фамилии. Еще, конечно, налоги не платил. Мы тоже уходим от уплаты налогов, Василий Васильевич.
   АБДУЛИНСКИЙ. А кто не уходит? Если есть куда уходить... А фамилия моя, между прочим, в отличие от Соколинского, происходит очень просто, мне Ревякин растолковал. Выходцев из деревни Абдулино называли Абдулинскими. А это, говорит, кто идет? Это, говорит, Абдулинский идет. Я же из тех мест. Вот и все происхождение. Рабоче-крестьянское. Настоящая русская фамилия.
   НОРКИНА. Это все очень серьезно, Василий Васильевич. Надо принимать срочно решение. Надо спасать рынок.
   АБДУЛИНСКИЙ. Спасать рынок? Что дело с налогами так далеко зашло?
   НОРКИНА. Дальше некуда, Василий Васильевич. Завтра могут прийти к нам. Слухи уже по городу разные ходят: рынок закроют и так далее. Знакомая инспекторша мне постоянно сигнализирует. Тут еще ваши выборы...
   АБДУЛИНСКИЙ. Ирина Викторовна, ты же главный бухгалтер, почему ты не ставила меня в известность?
   НОРКИНА. Ничего себе! А кого я ставила в известность, Василий Васильевич? Я вам каждый день докладывала, что в налоговой инспекции на нас смотрят косо. А вы анекдотами отделываетесь. То про склеротика, то про заику какого-то.
   АБДУЛИНСКИЙ. А, про заику? Это вкусный анекдот. С бородой, правда.
   НОРКИНА. Начнешь работу с анекдота и превращаешь в анекдот.
   АБДУЛИНСКИЙ. Ладно. Какие будут предложения? Может быть, пожар организуем? А что, театру можно гореть, а рынку нельзя? На все воля божья. Не всему рынку - административному зданию вот этому, вместе со всей бухгалтерией.
   НОРКИНА. Не экономично это. Зачем имущество портить? И бесполезно, к тому же. Надо спасать основные фонды.
   АБДУЛИНСКИЙ. То есть?
   НОРКИНА. То есть переводить их на другую фирму, на другое лицо. Спасать рынок.
   АБДУЛИНСКИЙ. Да подожди ты со своим "спасать". Расшифруй, что ты предлагаешь.
   НОРКИНА. Вам все равно после выборов надо будет передавать рынок кому-нибудь в управление. Если, конечно, победите.
   АБДУЛИНСКИЙ. С победой вопрос решенный.
   НОРКИНА. Вам необходимо, Василий Васильевич, передать владение рынком кому-нибудь из близких людей. Например, жене, Марии Ивановне. Но сначала надо с ней развестись, чтобы вы числились как бы чужими. На самом деле вы ведь родные, правильно? Фактически рынок останется в ваших руках, формально будет принадлежать вашей бывшей жене. Ну "бывшей" в смысле когда вы разведетесь, конечно. Мария Ивановна впоследствии может передать рынок дочери вашей Светлане после ее совершеннолетия. Ничего из вашей семьи не уходит. Вы депутат, у вас депутатская неприкосновенность и никакой коммерческой деятельности. Все логично, Василий Васильевич. Только делать это надо быстро.
   АБДУЛИНСКИЙ (в задумчивости). Когда?
   НОРКИНА. Вчера еще. Задним числом. Подключить юристов. Связи у вас большие.
   АБДУЛИНСКИЙ (как будто осененный). А ты знаешь, Ирина Викторовна, я ведь об этом тоже думал. Один в один. Давно думал, мучительно. А что? Что мне терять? Ты права, все в семье останется. Жене я доверяю. Тем более что без меня она все равно ничего не может. А потом Светлане, конечно, передадим, наследнице нашей единственной. Мужа ей хорошего найдем, образованного, предприимчивого, честного. Может, и ты поможешь в этом вопросе. У тебя взгляд на мужчин - аналитический. А лично мне, Ирина, рынок уже стал тесен. Вырос я из его штанишек. Пришло время другие брюки носить, костюмы строгие. Чувствую я в себе силы политика, если не сказать, государственного деятеля. А что? Я могу. Ты вот не знаешь, а я, между прочим, в детстве мечтал стать генеральным секретарем ЦК КПСС. Ну там кто-то космонавтом мечтает стать или артистом, а я вот мечтал генеральным секретарем. (Пародирует Брежнева) Здравствуйте, дорогие товарищи... Не боги ведь горшки обжигают. Другие обжигают. Так ведь? Возраст у меня для политика - самый что ни на есть подходящий. Единственно, с этим делом надо завязывать (хлопает рукой себе по горлу). Сейчас в большой политике не принято это. Не солидно, не актуально. Как только они там расслабляются без этого? Проблема. Ты не знаешь?
   НОРКИНА. Вы меня спрашиваете? Не знаю. Спортом, наверно, занимаются.
   АБДУЛИНСКИЙ. Ладно, с этим спортом мы разберемся на месте... Кому поручим переоформление, Ирина Викторовна? Дело-то серьезное и щепетильное.
   НОРКИНА. У нас в штате юрист имеется.
   АБДУЛИНСКИЙ. А справится ли Коленька?
   НОРКИНА. Он юрист или где? Если не справится, зачем нам тогда такой юрист нужен?
   АБДУЛИНСКИЙ. Вот именно... Справится. Мы ему в помощь Вострецова дадим. Тот вхож в регистрационную палату и так далее. (Внимательно смотрит на Норкину).
   НОРКИНА. Что-то не так, Василий Васильевич?
   АБДУЛИНСКИЙ. Все так, все так. Напугала ты меня фамилией, Ирина. Мне же в большую политику с ней идти. Как теперь? Менять? Не могу. Люблю я свою фамилию. Проблема. (Продолжает пристально смотреть на Норкину).
   НОРКИНА. Что вы на меня так смотрите, Василий Васильевич?
   АБДУЛИНСКИЙ. Я думаю: вот какая жена мне была нужна.
   НОРКИНА. Какая?
   АБДУЛИНСКИЙ. Такая, как ты, Ирина. Современная, красивая.
   НОРКИНА. Спасибо. У вас своя замечательная жена. Мария Ивановна, между прочим, - женщина не меньше меня современная и...(не договорила). Вот и она, легка на помине. Я исчезаю, Василий Васильевич.
  
   Норкина уходит, в дверях сталкивается с Марией Ивановной. Женщины недовольно смотрят друг на друга.
  
  
   8
   В кабинете - Абдулинский и Мария Ивановна.
  
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Чего она так зарделась? А, Василий Васильевич? Чем вы тут занимались? Развратом?.. Ненавижу эту мымрочку... Все пьешь?
   АБДУЛИНСКИЙ. Будешь порцайку?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Буду двойную, чтобы тебе меньше досталось.
   АБДУЛИНСКИЙ. Ну, за нашу любовь. (Выпивает).
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Давай пей - дурей. (Выпивает).
   АБДУЛИНСКИЙ. Настоящая трезвость должна быть мучительно добытой. Путь к трезвости, Мария, тернист и долог. Правильно говорят: трезвость - последняя стадия алкоголизма.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Богатые люди ведут нормальный образ жизни. В теннис играют, на лыжах катаются. А ты?
   АБДУЛИНСКИЙ. Значит, я не такой уж и богатый. Или не такой уж нормальный. Что, меня теперь надо убить за это?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Убить не убить, но и в живых оставлять тоже нет смысла. Шучу, Вася. (Смеется).
   АБДУЛИНСКИЙ. А шутишь ли? Ты куда мне, Мария, мышьяк насыпаешь? В ботинках вроде нет, проверял.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. В спиртное тебе, в виски. И сама же пью с тобой.
   АБДУЛИНСКИЙ. Посмотри, виски действительно мутное и привкус какой-то мало приятный.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Может, твоя мымрочка что-то подсыпала?
   АБДУЛИНСКИЙ. Ей это не выгодно. Ей выгодно тебе что-нибудь подсыпать или подложить.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Чего?! Я ей такую свинью подложу. Уволь ее, Вася! Уволь, пока эта мымрочка какую-нибудь гадость не устроила на рынке.
   АБДУЛИНСКИЙ. Какую гадость?! Я, Мария, принял решение с тобой развестись.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Да ты что? Чего захотел? С мымрочкой что ли снюхался? Каким образом? Ты же импотент! Алкоголик проклятый! А кто тебе даст развод?.. Хочешь развестись? Отлично. Давай разведемся. Но учти: все - пополам.
   АБДУЛИНСКИЙ. Дурочка ты, Мария Ивановна! Не пополам, я принял решение тебе все передать. Я на тебя рынок перепишу после развода. Понятно? Как бы там ни было, все нашей Светке отойдет рано или поздно. Вострецов с юристом уже начали этим вопросом заниматься в срочном порядке.
   МАРИЯ ИВАНОВНА (после паузы). А что за юрист еще?
   АБДУЛИНСКИЙ. Какой у нас юрист на рынке? Коленька ваш.
   МАРИЯ ИВАНОВНА (после паузы наливает себе виски). Не выдумывай, ничего не мутное, пахнет спелым зерном. Тебе надо отдохнуть, Василий Васильевич, полечиться. В санаторий съездить, на курорт. Помнишь, как мы по молодости в Ессентуки с тобой ездили?
   АБДУЛИНСКИЙ. Алексей Николаевич говорит - катарсис.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. У тебя? Желудок что ли или печень? Я тебе говорила, сходи к врачам проверься. Возраст ведь все-таки.
   АБДУЛИНСКИЙ. Выборы закончатся, поеду в Италию, в Ватикан к папе.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Без меня?
   АБДУЛИНСКИЙ. К папе женщин не пускают.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Больно нужно. Я к нему и сама не пойду.
   АБДУЛИНСКИЙ. Нет, к папе я, пожалуй, не поеду - я человек православный. Я поеду в Грецию, на Афон, в монастырь. Это туда женщин не пускают. Там даже собак женского пола нет. А к папе кого угодно пускают.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Тогда я к папе поеду.
   АБДУЛИНСКИЙ. Поезжай, тебя пустят.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Интересно на папу живого посмотреть.
   АБДУЛИНСКИЙ. Тогда надо торопиться... После выборов фамилию поменяю.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Чью?
   АБДУЛИНСКИЙ. Свою и твою.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Не выдумывай. Зачем? Что за бред?
   АБДУЛИНСКИЙ. Фамилия должна быть простой, короткой. А то что это за фамилия - "Абдулинский"? Целый товарный состав из одиннадцати букв. Куда это годится? Какая-то несовременная, неповоротливая фамилия.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Не знаю, мне нравится - длинная, красивая.
   АБДУЛИНСКИЙ. Ага, от слова "обдули" или "надули". Забыл, Мария, какая у тебя была девичья фамилия?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Ну ты совсем допился! Тишкина.
   АБДУЛИНСКИЙ. Во, то что надо. Возьму твою фамилию, буду Тишкиным. Или лучше - Етишкиным.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. А я?
   АБДУЛИНСКИЙ. А ты с моей останешься на всякий случай. Надеюсь, ты же не пойдешь в большую политику?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Да я и в малую не пойду... Давай, Вася, сегодня вместе в ресторан сходим? Суши хочется.
   АБДУЛИНСКИЙ. Нет, у меня вечером с Алексеем Николаевичем важная встреча, приеду поздно.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Тогда я одна пойду. Как тебе моя новая кофточка? Версаче, между прочим.
   АБДУЛИНСКИЙ. Какая-то она детская. Не мала она тебе? Ты последнее время чересчур увлекаешься пончиками.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Не выдумывай. Я наоборот похудела. Ничего ты не понимаешь. Нет у тебя чувства стиля. Ну что это у тебя за галстук? Тряпка какая-то корейская. Выкинуть давно пора. Ведь есть у тебя приличные галстуки. Нет, он их не носит... А может, Вася, в театр сходим?
   АБДУЛИНСКИЙ. Театр сгорел.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Ах, да, сгорел. Ну пока, Тишкин. Вот папа-то обрадуется. Он все время переживал, что у него нет сына и продолжения фамилии не будет.
  
   Мария Ивановна выходит в приемную, видит Коленьку, берет его за рукав и украдкой тянет в гостевую комнату.
  
  
   9
   В приемной - Кира. Охранники и Ревякин расставляют столы лицом к зрительному залу для пресс-конференции.
  
   КИРА (провожая взглядом Марию Ивановну и Коленьку). Надо было ключи забрать от гостевой, забыла.
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ. Комедия. Как он бедный справляется с ними со всеми?
   РЕВЯКИН. А у него других обязанностей нет.
   КИРА. Нехорошо это.
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ. Она здесь никого не пропустила. Вспомни любую нашу корпоративную вечеринку. Как рюмку примет, обязательно к какому-нибудь мужику на колени начинает садится. Даже Николай Сергеевич пострадал.
   РЕВЯКИН. Ну я-то чуть-чуть, на тактильном уровне, так сказать, а вот Витя-светленький по полной программе пострадал.
   ВИТЯ-СВЕТЛЕНЬКИЙ. У, лучше не вспоминать... (После паузы). Она мне говорила, что черненьких любит.
   РЕВЯКИН. И черненьких тоже. (Обращаясь к Вите-темненькому). Да, Витек?
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ. Не, ко мне не пристает. Киру боится.
   КИРА. (Вите-темненькому) Когда в прошлом году на тебя запала, требовала у Абдулинского, чтобы он уволил меня... (После паузы) Жалко Василия Васильевича.
   ВИТЯ-СВЕТЛЕНЬКИЙ. Вот и богатый и без пяти минут депутат, а счастливым язык не повернется назвать.
  
  
   10
   Мария Ивановна и Коленька - в гостевой комнате.
  
   КОЛЕНЬКА (Отстраняется от Марии Ивановны). Мария Ивановна, нельзя. Сейчас пресс-конференция начнется. Мне надо там быть.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Кто это тебе так галстук завязал двойным узлом? Не развязать. Признавайся, хулиган. Эта? Мымрочка?
   КОЛЕНЬКА. Да сам я завязал утром... Нельзя, Марья Ивановна. Вечером. Мы же вчера с вами виделись.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. А что вчера? Вот именно - виделись. Прибежал на минутку. (Передразнивает). "Давай сделаем это по быстрому". И убежал. А я, Коленька, быстро не люблю. Я люблю долго и нежно.
   КОЛЕНЬКА. На вас не угодишь - то долго, то быстро.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Как тебе моя новая кофточка?
   КОЛЕНЬКА. Галимая кофточка .
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Галимая - это какая?
   КОЛЕЬКА. Прикольная.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Сними ее, Коленька.
   КОЛЕНЬКА. С удовольствием сниму ее вечером.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Вечером я переоденусь в другое. А я тебе кое-что купила.
   КОЛЕНЬКА. Что?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Не скажу. Вечером получишь.
   КОЛЕНЬКА (вздыхает). Мне машину надо. Без машины стыдно.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Скоро будет у тебя шикарная машина. Тебе что больше нравится - БМВ или Мерседес?
   КОЛЕНЬКА. Лексус.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Коленька, ты потихоньку превращаешься в альфонса.
   КОЛЕНЬКА. Николай меня зовут.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Не обижайся, Коленька... Ах, какое у тебя тело! Так бы и съела.
   КОЛЕНЬКА. Вы что людоедка, Мария Ивановна?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. А как пахнешь хорошо! Надо тебе немного носик подправить. Сделаем пластическую операцию... Коленька, я тебе самое главное не сказала. Мы разводимся с Василием Васильевичем. Рынок он переводит на мое имя. Вот так вот, Коленька.
   КОЛЕНЬКА. Я знаю.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Конечно, он тебе же поручил заниматься этим делом. Так что, Коленька, теперь я здесь хозяйка. А ты брыкаешься.
   КОЛЕНЬКА. Вечером же встретимся. Что вы мне хотите подарить?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Все-таки ты жиголо, Коленька. Все вы теперь молодые такие.
   КОЛЕНЬКА. Какие такие?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Корыстные, практичные, жестокие.
   КОЛЕНЬКА. Все мои сверстники почему-то думают, что они ничего не будут стоить, если у них не будет самой модной вещи. Но я не такой, Мария Ивановна. Среди американских студентов недавно провели опрос: что они считают самым важным в своей жизни. Сорок процентов ответили: "Хорошо выглядеть, иметь красивые волосы". Двадцать процентов сказали: "Быть всегда пьяным". И только шесть процентов самым важным считают "получать знания".
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Коленька, ты женишься на мне?
   КОЛЕНЬКА. Вечером, Марья Ивановна, обсудим.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. А чего тут обсуждать? Женишься или нет? Любишь меня, старую?
   КОЛЕНЬКА. Все идет к тому, Марья Ивановна.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Хулиган. "Марья Ивановна".
   КОЛЕНЬКА. А Василий Васильевич?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. У вашего Василия Васильевича, по-моему, голова бо-бо. В монастырь собрался, где даже собак женского пола нет. Фамилию хочет поменять. Представляешь, мою девичью фамилию хочет взять. Тишкиным будет. Он весь больной. Катар желудка и разное другое. Целый букет болезней. Старый уже. И пьет не просыхая.
   КОЛЕНЬКА. Вы с ним поласковее, Марья Ивановна.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Я говорю ему: Вася, пойдем сходим в театр. "Театр сгорел". Давай сходим в ресторан. "Я не могу, у меня встреча с Алексеем Николаевичем". С одними мужиками встречается. Что они там делают? Пьют.
   КОЛЕНЬКА. Пойду я, Мария Ивановна. Там уже собираются. Слышите?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Всё какой-то ерундой вы здесь занимаетесь на рынке. Пресс-конференции какие-то. Всех разгоню. Давай поцелуемся, Коленька.
  
   Целуются и уходят в разные стороны.
  
  
  
  
   11
   В приемной - столы. За столами лицом к зрительному залу сидят: Абдулинский, Ревякин, Вострецов, Черемшанов, Коленька, Норкина. В стороне на диване - охранники, рядом - Кира. В зрительном зале среди публики - несколько журналистов, телекамера.
  
   РЕВЯКИН (обращается к публике). Коллеги! Начнем, пожалуй, нашу пресс-конференцию. Сначала несколько слов скажет кандидат в депутаты Василий Васильевич Абдулинский, а затем вы сможете задать вопросы как кандидату, так и представителям его штаба, которых, собственно, и видите перед собой. Пожалуйста, Василий Васильевич.
   АБДУЛИНСКИЙ (встает). Господа журналисты! Мне хочется, чтобы вы правильно поняли, почему, так сказать, бизнес идет во власть. Бизнес бизнесу тоже рознь. Есть( здесь нечего скрывать) бизнес компрадорский, вы знаете, что это такое, а есть, слава богу, бизнес патриотический, социально ориентированный. Они отличаются друг от друга, как (после паузы) какая-нибудь крыса отличается от пчелы. Я принадлежу ко второму сословию, к пчелам. Я принадлежу к потомственным русским купцам. Мой прадед был поставщиком его величества двора. Слово у нас, у Абдулинских, всегда было крепче любой печати. Сказано - сделано. И сделано во благо народа, потому что мне лично не важны деньги сами по себе - мне важно жить не по лжи и чтобы рядом со мной все люди жили в достатке и в ладу. Вы, наверное, можете меня спросить, почему у меня в собственности находится целый рынок, а у кого-то в кармане вошь на аркане и одна пара обуви на все случаи жизни. Я не буду лукавить, как некоторые наши, так сказать, олигархи любят говорить (им-то вообще надо помалкивать в тряпочку), мол, работать надо много и тогда и у вас все будет. Это, господа журналисты, бессовестное вранье. В каждом капитале есть огромный элемент везения и удачи, если не сказать большего. Особенно в новой России. Вы знаете, что в начале девяностых, чтобы стать вдруг баснословно богатым человеком, необходимо было оказаться в нужном месте в нужное время с нужными людьми и в должном виде. Я не буду скрывать, что мне повезло: все эти нужные обстоятельства славненько так сошлись. Но, и это самое главное, если тебе повезло, дружок, будь любезен используй это везение, этот дар божий не только на благо себя, но и на благо людей, не только сам живи, но и другим давай жить. Не только близкому своему, но и ближнему своему. Это мой девиз. И именно этим народный капиталист, к которым я смею себя причислять, отличается от капиталиста-хищника, для которого самое главное - быстрая прибыль любой ценой и собственное преуспевание. Это неправильно. Главное - честность, а не прибыль. Это, кстати, не мои слова, это - слоган одного из западных банков. Я работал, я развивался, я брал, между прочим, на это развитие кредиты. Но получив кредиты, я умело распоряжался ими на свой страх и риск. Я не воровал кредиты, не отправлял денежки тут же в Швейцарию, не покупал там недвижимость, не строил особняков в сто окон. Зачем столько окон? Я даже клубных пиджаков с золотыми пуговицами никогда не носил. Зачем вам столько всего? - хочется спросить этих людей. Вы что все это с собой в могилу возьмете? Богатому так же трудно попасть в рай, как, извините меня, верблюду. Вот что важно понять. Выбирайте во власть толковых и бескорыстных людей, и тогда у нас все в России будет славненько.
  
   Абдулинский поклонился и сел, президиум зааплодировал.
  
   РЕВЯКИН. Пожалуйста, прошу журналистов задавать вопросы по существу. Пожалуйста.
   1-й ЖУРНАЛИСТ. Скажите, Василий Васильевич, как вы относитесь к аресту господина Соколинского?
   АБДУЛИНСКИЙ (переглядывается со всеми). А что, его уже арестовали?.. Никак не отношусь. У нас ничего общего с господином Соколинским нет и никогда не было. Он торговал нефтью. Я принципиально занимаюсь реальной экономикой. Для меня недра страны - святое. Единственное, что нас сближает, может быть, так это - созвучные фамилии. И то лишь только окончания. Но это, вы же понимаете, ни о чем не говорит. У нас таких фамилий - у половины россиян.
   1-й ЖУРНАЛИСТ. Я имею в виду, сам факт взятия под стражу за экономические и еще отнюдь не доказанные преступления вас не смущает? Разве такое возможно в правовом государстве?
   АБДУЛИНСКИЙ. Я считаю, что только в правовом государстве такое и возможно. Не забывайте, господа журналисты, что жребий брошен.
   1-й ЖУРНАЛИСТ. Что вы имеете все-таки в виду? Какой жребий?
   АБДУЛИНСКИЙ. Большой жребий! Вот такой (показывает руками). Я же вам русским языком говорю: баста, господа соотечественники, хватит вылущивать из наших недр золотое ядро, превращать нашу землю в лысую гору и устраивать шабаши на святых костях. И при этом еще не платить налоги. Налоги-то надо платить хотя бы. Рано или поздно... Не переживайте, господа журналисты, раньше сядет - раньше выйдет. От тюрьмы и от сумы, сами понимаете...
   РЕВЯКИН. Еще вопросы. Только, пожалуйста, по существу.
   2-я ЖУРНАЛИСТКА. Как вы можете прокомментировать сообщения некоторых СМИ, что ваш рынок скоро закроют, что у вас есть какие-то проблемы, в том числе с налоговыми органами. Что это за проблемы? Не могли бы вы прояснить?
   АБДУЛИНСКИЙ. Это вам Ирина Викторовна Норкина прояснит, наш финансовый директор. (Поворачивается к Норкиной). Это по вашей части, Ирина Викторовна.
   НОРКИНА. Никаких финансовых проблем на нашем предприятии нет. Рынок работает с прибылью, уверенно, сальдо положительное.
   2-я ЖУРНАЛИСТКА. А откуда же такие слухи?
   ЧЕРЕМШАНОВ. Можно мне? Вы правильно заметили, что это именно слухи. И эти слухи, которые под собой не имеют никакой абсолютно почвы и иметь не могут, распускают наши конкуренты, вернее, политические соперники Василия Васильевича. Это самый настоящий беспардонный черный пиар. Люди почувствовали, что проигрывают и соответственно стали прибегать к запрещенным приемам. Все это - чистейшей воды измышления и, как отметил в своем выступлении Василий Васильевич, провокация тех, у кого рыльце в пуху.
   2-я ЖУРНАЛИСТКА (обращаясь в Черемшанову). Скажите, ваш прогноз, как специалиста по избирательным технологиям, пройдут ли выборы в один тур или потребуется второй?
   ЧЕРЕМШАНОВ. Это как карты лягут. Я думаю, что у Василия Васильевича Абдулинского есть все шансы победить уже в первом туре. Кроме того, вот вы упомянули здесь "избирательные технологии", - в нашем случае, с нашим кандидатом такие технологии совершенно не требуются, кроме одной, с позволения сказать, технологии - честно и полно рассказывать о делах и политических убеждениях нашего кандидата. И все. Остальное от лукавого.
   3-й ЖУРНАЛИСТ. И все-таки. Вопрос господину Абдулинскому. Как вы оцениваете шансы главного вашего соперника - господина Андреева?
   АБДУЛИНСКИЙ. Извините, как можно оценивать пустое место? Может, он и хороший человек, но за ним ничего нет, пустота. И вообще, из всех Андреевых я знаю только одного приличного человека, и тот народный артист Советского Союза Борис Андреев, царство ему небесное. Вот это был человечище! А эти Андреевы - какие-то они ненастоящие. Как будто у них и не фамилия это, а псевдоним.
   1-й ЖУРНАЛИСТ. Скажите, господин Абдулинский, если вы победите на выборах, чему вы будете уделять особое внимание как депутат?
   АБДУЛИНСКИЙ. Хороший вопрос. Первым делом меня беспокоит нравственное состояние нашего народа.
   РЕВЯКИН (вставляет). Да и не народ это уже - население, Василий Васильевич.
   АБДУЛИНСКИЙ. Вот именно. Долгие годы над нами нависала тьма египетская. На наших глазах правила бал всякая нечисть, упыри и ведьмы, волкодлаки и оборотни. Они издевались над нами. Они похищали души наших людей, они отравляли их всякими суррогатами. Они отнимали у спивающихся женихов мужскую силу, присаживали им килу, а невестам, которые курвились от неразделенной любви, морочили головы всякой хиромантией. Что мы имеем в результате? Наша молодежь развратна и корыстна. Наше среднее поколение потеряно. Наши старики брошены. Вот почему я говорю: баста, соотечественники. Надо вбить зверю осиновый кол меж лопаток. Кадры и еще раз кадры - вот что нам нужно. Сегодня все и всё находятся не на своих местах. Надо всех поставить на свое место. И правда, конечно, нужна.
  
   В этот момент из зрительного зала к сцене подходит молодая национал-большевичка и бросает в Абдулинского пластиковую баночку с майонезом. Майонез пачкает пиджак Абдулинскому и попадает также на сидящих рядом Ревякина и Норкину.
  
   НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИЧКА. Буржуй! Хапуга! Упырь! Смерть буржуям!
  
   Крики, переполох. Витя-беленький и Витя-темненький бросаются к возмутительнице спокойствия, берут за руки и за ноги и выносят за сцену.
  
   НОРКИНА. Фу, какая гадость! Она испортила мне деловой костюм!
   РЕВЯКИН. Простите, это уже пахнет политическим терроризмом!
   ЧЕРЕМШАНОВ. Господа! Это происки конкурентов!
   АБДУЛИНСКИЙ. Не понимаю - за что? Я же наоборот за таких, как она. Не понимаю! Может, она чего-то перепутала? Дура!
   ЧЕРЕМШАНОВ. Это провокация. Надо вызвать милицию, составить протокол.
   АБДУЛИНСКИЙ (кричит охранникам). Витя, вы ее не трогайте там! Свяжите и всё. Наверняка, шизофреничка.
   РЕВЯКИН. Господа журналисты, пресс-конференция закончена. Прошу всех расходиться.
  
   З а н а в е с
  
  
   ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
  
   Действие происходит в том же месте, в тех же декорациях на следующий день после выборов.
  
   12
   В приемной - Кира, Ревякин, Вострецов, затем - тетя Валя.
  
   РЕВЯКИН. Вот так-то, Кирочка! Проиграл наш Василий Васильевич выборы. На пять процентов отстал от Андреева.
   КИРА. И теперь уже всё?
   РЕВЯКИН. Всё! Finita la commedia! Можно, конечно, в суд подавать, но это ничего не даст. Власть, оказывается, была на стороне Андреева, а не на нашей.
   КИРА. Василий Васильевич все время говорил - власть за него.
   РЕВЯКИН. Если бы она была за него, Андреев бы от него отстал на пять процентов, а не наоборот.
   КИРА. Ну и правильно. Столько денег потратили... коту под хвост.
   РЕВЯКИН. Вот кто виноват! (Показывает на Вострецова).
   ВОСТРЕЦОВ. Это вы виноваты со своим Черемшановым. Вам не победа была нужна, а шахер-махер.
   РЕВЯКИН. А вам победа?
   ВОСТРЕЦОВ. Мне - победа. А вам - шахер-махер.
  
   Вострецов достал из внутреннего кармана пиджака какой-то аптечный пузырек. Выдернув резиновую заглушку, он сделал несколько глотков из пузырька.
  
   ВОСТРЕЦОВ. Кира, не хотите?
   КИРА. Что, микстура какая-то?
   ВОСТРЕЦОВ. Да, ото всех болезней.
   КИРА. Я не пью.
   ВОСТРЕЦОВ (Ревякину). Хлебнете?
   РЕВЯКИН. Простите. Отравить желаете? Слюней туда своих напускал.
   ВОСТРЕЦОВ. Я не слюнявый и не брезгливый в отличие от некоторых.
   РЕВЯКИН. Нашел чем гордиться. В наше время жизненно важно быть брезгливым. Я говорю прежде всего о гигиене души.
  
   Входит уборщица тетя Валя со шваброй.
  
   ТЕТЯ ВАЛЯ (Смеется в ладошку). Сегодня гостевая была открыта. Убралась наконец. Пыль на подоконнике толщиною с палец.
   КИРА. Василий Васильевич наш выборы проиграл.
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Да? А я за него голосовала. А ханыга мой на зло мне проголосовал за Андреева. Представляете, специально, гад. То весь день спит, а тут специально пошел на избирательный участок. И ходит-то еле-еле: со второго этажа недавно прямо на задницу упал, ходит теперь как индюк с откляченным огузком. Все равно побрел, чтобы мне насолить.
   ВОСТРЕЦОВ. Будешь, Валентина?
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Спирт что ли?
   ВОСТРЕЦОВ. Ото всех болезней.
   ТЕТЯ ВАЛЯ (немного отпивает). Хороший, медицинский.
   ВОСТРЕЦОВ. А то! У меня плохого не бывает. Валентина, разводись ты со своим хануриком и приходи ко мне жить.
   ТЕТЯ ВАЛЯ (Смеется неслышно). Мне тут Василий Васильевич говорит: "Настоящая ты русская женщина, Валентина" и ущипнул за бок... ласково.
   КИРА. Надо же, какой игрун Василий Васильевич! Я и не знала.
   РЕВЯКИН. Вот, Валентина, это хорошо, когда ласково...(Потом показывает на Вострецова). А этого гони.
   ВОСТРЕЦОВ. Тут мне, знаете, что рассказали? (Деланно смеется). Оказывается, наш Николай Сергеевич к любовнице, ну это уже давно было, ходил на свидание со своей простыней. Чтобы, знаете, для стерильности. А то ведь какая-нибудь гадость может наползти. Так ведь, Николай Сергеевич? С простыней, хе-хе?
   РЕВЯКИН. Не сметь! Простите, какую чушь вы всегда порете, Вострецов! Это уже ни в какие ворота не лезет. Я отказываюсь находиться с вами в одном помещении!
  
   Ревякин собирается уходить, но останавливается, услышав приближающегося Абдулинского, разговаривающего по мобильному телефону.
  
  
   13
   Те же и Абдулинский с охранниками.
  
   АБДУЛИНСКИЙ (Говорит по мобильному телефону). Алексей Николаевич, что делать будем?.. Да. По всем опросам я шел впереди процентов на десять... Подавать жалобу? После драки кулаками махать?.. Почему, почему они поставили на Андреева? Мы же договаривались. Они меня кинули. Развели и кинули. Что, я лох им какой-то?.. Как вы говорите?(Повторяет услышанное) "Чаще всего клюют на наживку лохи недоверчивые"? Ну спасибо? И что теперь делать? Как вы говорите? Утереться? Поднести руку ко рту и вот так утереться? (Проводит ладонью по лицу) Славненько. Ладно, выживем, Алексей Николаевич. Пока. (Перестает говорить по мобильному. Обращается к собравшимся). Сволочь! Никому верить нельзя. Я его с руки кормил. (Вострецову) Что это у тебя в бутыльке, Вострецов? (Берет у Вострецова пузырек и опрокидывает его остатки в себя). Брр! Как ты такое пьешь? Что-то мочегонное, но на спирту.
   ВОСТРЕЦОВ (кивает довольный). Чистый мед!
   АБДУЛИНСКИЙ. Как будто яда выпил.
   РЕВЯКИН. Цикуту гонит химик.
   АБДУЛИНСКИЙ (садится, обращается ко всем). Слышали уже, наверно?
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Как же так? Мы же все за вас голосовали. Кроме моего ханыги.
   АБДУЛИНСКИЙ. А почему же он против меня голосовал?
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Он, Василий Васильевич, не против вас, он против меня. Опять же упал, мягкое место себе повредил. Сплошной синяк.
   АБДУЛИНСКИЙ. Не кормить мерзавца! Цены на рынке подниму на все. Пусть знают, за кого надо голосовать.
   КИРА. Народ у нас еще темный, Василий Васильевич.
   АБДУЛИНСКИЙ. Да? Темный? Как картошку на халяву ведрами с рынка тащить - не темный? А отблагодарить человека, который им эту картошку даром дал "Нате, поешьте" - так сразу темный. Неблагодарные свиньи - вот что такое наш народ. Ничего, вот цены поднимем - сразу прозреют.
   РЕВЯКИН. Я полагаю, не обошлось без фальсификаций.
   АБДУЛИНСКИЙ. Конечно, не обошлось. А вы знаете, Николай Сергеевич, что ваш Черемшанов одновременно работал и на меня, и на Андреева?
   РЕВЯКИН. Не может быть!
   АБДУЛИНСКИЙ. Может, может.
   ВОСТРЕЦОВ. Я так и знал. Двурушничеством занимались. Они оба в одной упряжке. Шерочка с Машерочкой. Специалисты по шахеру-махеру. За это надо кости ломать.
   РЕВЯКИН. Вы ничего не можете знать, Вострецов. У вас отсутствует для этого орган познания. Именно вы погубили все предприятие.
   АБДУЛИНСКИЙ. Причем здесь предприятие?
   РЕВЯКИН. Я имею в виду "предприятие" как "начинание". Я же вам говорил, Василий Васильевич, не слушайте вы этого (пристально смотрит на Вострецова) ... недалекого самогонщика. А вы его своим доверенным лицом сделали. А у него и лица-то никакого никогда не было, кроме этой не совсем интеллигентной физиономии. Это он же вам советовал на встречу с избирателями в новом мерседесе ездить. Мерседес этот с лягушачьими фарами, видите ли, батюшка освятил, святой водой протекторы каждый день окропляли. И что? А я вам говорил, мерседес этот отпугнет ваш электорат, будут говорить: вот новый русский прикатил на дорогущей тачке, хочет на нашем горбу в рай въехать. Так и получилось.
   ВОСТРЕЦОВ. Что, Василий Васильевич должен, по-вашему, на горбатом запорожце разъезжать?
   АБДУЛИНСКИЙ. Да я в него и не влезу.
   РЕВЯКИН. Не утрируйте, пожалуйста, Вострецов. Простите, никто не говорил, что надо превращать кандидата в депутаты в какого-нибудь доходягу на запорожце. Совсем пропащих наш народ тоже не любит. Серединка должна быть с небольшим креном в обеспеченность, с маленьким заносом в сладкую жизнь. Какой-нибудь жигуленок, народный автомобиль, но не эта же жаба лакированная.
   АБДУЛИНСКИЙ. Что теперь говорить! Игра проиграна.
   РЕВЯКИН. Надо подавать апелляцию.
   АБДУЛИНСКИЙ(машет рукой). Какая апелляция! У Андреева лапа в Верховном суде.
   РЕВЯКИН. Ничего, Василий Васильевич. Что на этих выборах свет клином сошелся? Другие скоро будут.
   ВОСТРЕЦОВ (С характерным жестом). Вот вам с Черемшановым другие выборы! Не подпускайте эту парочку, Василий Васильевич, к себе. У них одно на уме - шахер-махер.
   РЕВЯКИН. Простите, это уже не смешно. Я вам сказал, Вострецов: нет у вас никакого мыслительного органа, чтобы такие заявления делать. Одни условные рефлексы. И вообще, история нас рассудит.
   АБДУЛИНСКИЙ. Фамилия меня подвела.
   КИРА. Чья фамилия?
   АБДУЛИНСКИЙ. Моя собственная фамилия меня подвела. Не успел сменить. Ну что это за фамилия для публичного политика - "Абдулинский". Мало того, что сама себя с потрохами выдает да еще и на "ий" заканчивается. А сейчас, как вы знаете, на "ий" не любят. Сейчас в моде простые фамилии. Короткие, как выстрел... контрольный. А у меня какая-то автоматная очередь вхолостую... Так что, на новые выборы, даст Бог, с другой фамилией пойду.
   КИРА, РЕВЯКИН, ВОСТРЕЦОВ (Хором). С какой?
   АБДУЛИНСКИЙ. Фамилия у русского человека должна быть веселой, оптимистичной и, главное, без претензий. Помнишь, Николай Сергеевич, у какого-то писателя была фамилия лошадиная?
   РЕВЯКИН. У Чехова.
   АБДУЛИНСКИЙ. Вот у Чехова. Не знаю, правда, что в ней такого лошадиного?
   РЕВЯКИН. Ну как же? Овес все-таки имеет отношение к лошади.
   АБДУЛИНСКИЙ. В общем, русская фамилия должна быть лошадиной. Чтобы она сама везла тебя по жизни. Фамилия должна быть смешной. Вот у вас, Николай Сергеевич, тоже ведь нехорошая фамилия, унылая - Ревякин. Пессимистическая, согласитесь?
   РЕВЯКИН. Простите, Василий Васильевич, у меня фамилия старинная, родовая. Я, слава Богу, из дворянского сословия происхожу.
   АБДУЛИНСКИЙ. Нет, вам надо будет тоже сменить фамилию, если в моем штабе собираетесь работать. Я вам подыщу что-нибудь звучное, может, даже немецкое.
   РЕВЯКИН. Если только псевдоним.
   ВОСТРЕЦОВ. Ага. Ева Браун.
   КИРА. Василий Васильевич, не надо менять фамилию. Она у вас красивая. В народе уже привыкли называть рынок "Абдулинским". И вообще... (Прислушиваясь к шуму). Кажется, к нам посетители идут.
  
  
   14
   Те же и кавказцы-торговцы.
  
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ (загораживая им дорогу). Стоять, террористы! Оружие, наркотики есть?
   1-КАВКАЗЕЦ. Э, откуда, Витя?
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ (Обыскивает первого торговца). Ого, какие лопатники носят! Тут деньжищ... (Вите-светленькому) Проверь второго: что-то от него хлорофиллом нехорошо воняет.
   2-й КАВКАЗЕЦ. Э, это - насвар. Под язык ложишь. Как сигарета. Для нервов.
   ВИТЯ-СВЕТЛЕНЬКИЙ (Обыскивает торговца). Весь рынок своим насваром заплевали.
   2-й КАВЦАЗЕЦ. Э, это не мы, это таджики. Я им говорил: плюй урна, чучмеки. Зачем на дорога плюешь? Сам там ходишь... Э, хи-хи.
   ВИТЯ-СВЕТЛЕНЬКИЙ. Что, щекотки боишься?
   2-й КАВКАЗЕЦ. Э, боюсь, конечно, чесотки. Э!
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ. Чего вы все экаете? Нормально не можете разговаривать?
   АБДУЛИНСКИЙ. В Абхазии, там наоборот, все акают. Абхаза спрашивают: чего у вас все слова на "а" начинаются - "А-ресторан", "А-мандарин", "А-девушка"? Абхаз отвечает: "А-я откуда знаю".
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ. Всю жизнь в России живете, а цивилизованными вас никак не назовешь.
   РЕВЯКИН. Они не живут, они торгуют в России. Это две большие разницы.
   АБДУЛИНСКИЙ. Чего пожаловали? Как торговля идет?
   1-КАВКАЗЕЦ. Васильич! Ты знаешь, я никогда не жалуюсь. Но это совсем беспредел. Понимаешь?
   АБДУЛИНСКИЙ. Ты о чем, Ибрагим? Говори спокойно.
   1-КАВКАЗЕЦ. Э, я спокойно говорю. Новая охрана совсем беспредельничает.
   АБДУЛИНСКИЙ. Какая охрана? Витьки что ли? Эти? Что они вам сделали?
   1-КАВКАЗЕЦ. Э, зачем Витьки? На рынке которые охрана.
   АБДУЛИНСКИЙ. Казаки?
   1-КАВКАЗЕЦ. Э, какие казаки? Казаков нет. Новые охранники, которые сегодня приехали, в камуфляже, в спецназовском.
   2-КАВКАЗЕЦ. Василий Васильевич! Они мясо, фрукты-мрукты, зелень-мелень берут очень много бесплатно. Рустама избили. Все берут, не спрашивают. Почему? Какой основание имеют?
   1-КАВКАЗЕЦ. Э, Васильич! Мы с тобой уже сколько лет. Все нормально было. Зачем ты этих омоновцев брал? Казаки нормальные были ребята. Нормально охраняли. Ну чуть-чуть выпивали. С кем не бывает. Ну так все нормально, спокойно было. Эти беспредельничают. Первый день так. Что дальше будет? Это дай, то дай. Знаешь, Рустаму нос сломали.
   АБДУЛИНСКИЙ (В недоумении). Какой нос? Какому Рустаму? Какие омоновцы? О чем ты, Ибрагим? Где? Откуда? Я никого не вызывал.
   1-КАВКАЗЕЦ. Э, Васильич. Пойдем, посмотришь своим глазом. Еще и с дубинками ходят. Мне один беспредельщик по ноге дубинкой бил. Больно.
   АБДУЛИНСКИЙ. Витя, оба! Пойдем, посмотрим, что там такое происходит. (Вострецову) Никто милицию не вызывал?
   ВОСТРЕЦОВ. Да нет, Василий Васильевич. Зачем? Все тихо было.
   КИРА. Первый раз слышим.
   АБДУЛИНСКИЙ. Кира, позвони начальнику нашего отделения милиции, поставь его в известность, что на рынке появились какие-то подозрительные вооруженные люди, пусть приедет или мне перезвонит. Вострецов, возьми видеокамеру и - с нами. Час от часу не легче.
  
   Абдулинский, торговцы, охранники и Вострецов взволнованные уходят.
  
   РЕВЯКИН. Да, Кирочка, я всегда говорил: тяжело жить славянофилу в России. Видела, Кирочка, как этот черножопый меня толкнул, когда уходили?
   КИРА (Набирает номер телефона). Занято. Что это все значит, Николай Сергеевич? Как вы думаете?
   РЕВЯКИН. А чего тут думать. Все ясно. Последний день Помпеи. Всё это выборы. Я предупреждал Василия Васильевича: не ходите вы на эти выборы. Не гоже торгашу лезть в большую политику. Там без него хватает христопродавцев. Это называется: сделать себе на ровном месте чирей.
   КИРА. Что теперь будет?...Занято.
   РЕВЯКИН. То, что всегда бывает, когда со своим уставом в чужой монастырь лезут, - передел собственности. Как теперь говорят, слияния и поглощения... Черемшанов, подлец, умотал вчера вечером на Кипр. Тебе тоже этот прохвост знаки внимания оказывал.
   КИРА. Он не в моем вкусе. Сальный какой-то весь, передушенный. От Коленьки нашего тоже стало так пахнуть нежно. Я люблю, чтобы от мужика мужиком пахло - здоровым чистым потом.
   РЕВЯКИН. Чего захотела? Где ты в наше время здоровый чистый пот возьмешь?.. Кирочка, гони ты их в шею - всех этих проходимцев, дилеров, мерчандайзеров, пиар-менеджеров. Не профессии, а клички какие-то воровские. Простите, я умываю руки, Кирочка. И тебе советую. А рынку - всё, хана, капут. Последний день Помпеи. (Уходит).
   КИРА. Пойду посмотрю, что там делается. (Уходит).
  
  
   15
   Норкина и Коленька проходят в гостевую комнату.
  
   НОРКИНА. Куда они все побежали? Что-то случилось?
   КОЛЕНЬКА (весело). Марья Ивановна сегодня на рынке охрану поменяла. Прикольно, да? Она же теперь хозяйка. Надоели, говорит, мне эти казачки ряженые, вечно датые. Заключила договор с охранным предприятием. Те утром приехали, шухер навели, чубатых выгнали, черных построили.
   НОРКИНА. Василий Васильевич знает?
   КОЛЕНЬКА. Сейчас узнает. Марья Ивановна - еще та приколистка! Сегодня все разрешится.
   НОРКИНА. Ты вчера с ней встречался, Коленька?
   КОЛЕНЬКА. Потащила меня в какую-то баню. Сауну. Массажистку вызвала.
   НОРКИНА. Понравилось, Коленька?
   КОЛЕНЬКА. Ничего так, кайфово. Вода, правда, в бассейне почему-то холодная была. А шампанское кислое. Марья Ивановна, конечно, ужралась, закемарила прямо на полу.
   НОРКИНА. И тебе пришлось перекинуться на массажистку, да, Коленька?
   КОЛЕНЬКА. Нет... Прикинь, Ириша, она так храпит.
   НОРКИНА. Кто? Массажистка?
   КОЛЕНЬКА. Марья Ивановна.
   НОРКИНА. В ее возрасте это нормальное явление.
   КОЛЕНЬКА. Я с ней никогда не усну. Как же я спать буду? От бессонницы можно умереть.
   НОРКИНА. Коленька, яблочко мое наливное, ты помнишь, о чем мы с тобой говорили? Ты все помнишь? Ничего не забыл?
   КОЛЕНЬКА. Конечно, помню.
   НОРКИНА. Не обманешь меня?
   КОЛЕНЬКА. Какой смысл, Ириша?
   НОРКИНА (с намеренным пафосом). Любишь ли ты меня так, как люблю тебя я, в конце концов?
   КОЛЕНЬКА. Я только тебя и люблю. Все больше и больше.
   НОРКИНА. Все больше и больше не бывает. Попался, врешь, Колюся.
   КОЛЕНЬКА. Имей в виду, Ириша, я с этой ... долго жить не смогу. Она достала меня со всех сторон по полной программе.
   НОРКИНА. Это хорошо, Колюся.
   КОЛЕНЬКА. Прикинь, что она придумала? Она вчера заявила, что беременна от меня и что будет рожать.
   НОРКИНА. О, замечательно! Пусть рожает.
   КОЛЕНЬКА. Зачем мне этот геморрой от старой тетки?
   НОРКИНА. Ты ничего не понимаешь, Коленька, в ее возрасте рожать - большой риск. Смертельно опасный риск. С ее-то образом жизни. Между прочим, у меня главврач в роддоме - свой человек. Понимаешь?
   КОЛЕНЬКА. Эта дура хочет рожать в Швейцарии.
   НОРКИНА. Надо будет ее убедить, чтобы рожала у нас. Чего захотела - в Швейцарии?
   КОЛЕНЬКА. Еще она требует венчаться. Чуть ли не завтра.
   НОРКИНА. А официально регистрировать брак?
   КОЛЕНЬКА. После регистрации еще и в церкви венчаться.
   НОРКИНА. И что тебя пугает? Ты какой-то озабоченный.
   КОЛЕНЬКА. Ириша, я же о нас с тобой думаю.
   НОРКИНА. Правильно думаешь. А что тебя смущает?
   КОЛЕНЬКА. Дело в том, что после венчания брак - это уже навечно.
   НОРКИНА (Смеется). Кто тебе такую глупость сказал, Коленька? А, догадываюсь - Марья Ивановна и сказала, чтобы тебя навсегда к себе привязать.
   КОЛЕНЬКА. Нет, я сам знаю, сто процентов, после венчания разводиться нельзя, это грех.
   НОРКИНА. Успокойся, Коленька. Грех в наше время голодранцем быть. Ты хочешь чего-то добиться в этой жизни или нет? Ты помнишь наши планы? Нам с тобой нужен рынок, Коленька. Рынок!
   КОЛЕНЬКА. А кому рынок не нужен?
   НОРКИНА. Нехорошие какие-то у тебя интонации появились, Коленька. Что значит, кому он еще не нужен?
   КОЛЕНЬКА. Ириша! А мы с тобой будем венчаться?
   НОРКИНА. Если ты этого очень хочешь... Не лезь. Все возвращаются. Слышишь?
   КОЛЕНЬКА. Мы сейчас закроемся. Я тебя хочу, Ириша.
   НОРКИНА. Не так. Я тоже тебя хочу, Колюся. Сегодня всю ночь ты проведешь со мной. Понял? Хватит Машку ублажать. Ты не знаешь еще, какая я ревнивая.
   КОЛЕНЬКА. Она на сегодня опять какой-то загородный мотель сняла.
   НОРКИНА. Обойдется. И вообще не позволяй ей транжирить наши денежки. Помни, что это все теперь наше. И начни уже, в конце концов, перешагивать через нее.
   КОЛЕНЬКА. Я вчера перешагивал через нее, когда она валялась в бане на полу.
   НОРКИНА. Пойдем... Венчаться он испугался. Смешно.
  
   Норкина и Коленька выходят из гостевой в приемную.
  
  
   16
   В приемной - Норкина, Коленька и вернувшиеся Абдулинский, Вострецов, охранники, Кира, Ревякин.
  
   АБДУЛИНСКИЙ (Показывая на плакаты со своим портретом). Вострецов, снимай весь этот иконостас. Цирк разъехался, остались одни клоуны.
   РЕВЯКИН. Эта правда, клоуны теперь не смешные.
   КИРА. Василий Васильевич! Пусть еще повесят. Вы там такой значительный. Какого-то известного артиста напоминаете. Не могу вспомнить. Дайте мне один на память с автографом.
   АБДУЛИНСКИЙ (Подписывает Кире плакат). Корявая у меня подпись получилась, как не моя. В банке бы не приняли. Поставь, Кира, для верности печать на подпись.
   РЕВЯКИН. Вы правильно заметили, Василий Васильевич: артист, покоривший сцену, и политик, обуздавший власть, имеют одинаково респектабельный вид.
   АБДУЛИНСКИЙ. Ничего они не имеют, если рынка не имеют.
   РЕВЯКИН. Простите, это само собой.
   КИРА (Смотрит на плакат). Галстук у вас здесь шикарный, Василий Васильевич. Никогда такого не видела на вас.
   АБДУЛИНСКИЙ. В этом одна из моих ошибок, что я не придавал значение галстукам и не носил такие, которые подчеркивали бы мой богатый внутренний мир. Галстук в наше время - не просто аксессуар мужского гардероба, это - пароль, знак своим людям. Мол, приветик, мы одной крови.
   РЕВЯКИН. Да, здесь у вас шикарный галстук. Насыщенный, с глубокими отсветами, с сусальным золотом. По-византийски роскошный. Надо в нем было к избирателям ездить. Он на их сознание действовал бы магнетически. А вы всё какой-то повязывали тряпичный с двуглавым орлом.
   ВОСТРЕЦОВ(Уходя с плакатами, Ревякину). То же мне имиджмейкер нашелся...Сам же трепался, что двуглавый орел намекает на державность кандидата и это плюс.
   РЕВЯКИН. Идите уже, Вострецов, восвояси. Пузырек свой забыли на диване...(После того, как Вострецов уходит). Нет, не перевелись еще гусаки на Руси.
   АБДУЛИНСКИЙ (Норкиной). Ирина Викторовна, костюмчик-то свой отчистили?
   НОРКИНА. Какой костюмчик?
   АБДУЛИНСКИЙ. От майонеза.
   НОРКИНА. А, вы об этой шизе. Нет, не отчистила. Жалко, но придется расставаться.
   АБДУЛИНСКИЙ. Славненько. А вы знаете, какое стечение обстоятельств выяснилось? Эта нацболка, знаете, кем оказалась? Никогда не догадаетесь. Племянницей Соколинского. Не меньше, не больше - родная племянница Игоря Аркадьевича Соколинского.
   НОРКИНА. В семье не без урода.
   РЕВЯКИН. О, это как раз все очень понятно и все очень по-российски. Вспомните нашу многострадальную историю. Кто были все эти наши революционеры, эсеры, бомбисты? Многие из них были выходцами из приличных и очень богатых семей. Что тут говорить, главный революционер товарищ Лев Троцкий был сыном фабриканта. Причем, папаша его деятельность поощрял. Но это другой вопрос. А все эти наши Саввы Морозовы, которые спонсировали большевиков на свою лысую голову. Тогда, конечно, была настоящая трагедия, теперь все больше - фарс, шоу, проекты, перформенсы. Тьфу, вырвать хочется!
   НОРКИНА. Вот пусть бы в своего дядюшку и бросалась майонезом, ненормальная. Причем здесь мы?
   КОЛЕНЬКА. До дяди не добросить. Его тюремные стены теперь защищают.
   РЕВЯКИН. Вы не понимаете. Дядюшка ее - либерал, значит, по ее меркам, буржуй хороший, свой. Василий Васильевич же - из патриотов, так сказать, значит, буржуй, простите, плохой, чужой. Поэтому, как говорится, - майонезом его и яйцами.
   КИРА. А что и яйца были?
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ. Яйцами она не успела. Я ей эти яйца потом на ее башке раздавил.
   АБДУЛИНСКИЙ. На этом "свой-чужой" весь мир держится.
   РЕВЯКИН. Вот именно, свой за чужой держится, а чужой - за свой.
   КИРА. Николай Сергеевич! Можно без сальностей?
   РЕВЯКИН. А какие вы здесь сальности заметили, Кирочка?
   АБДУЛИНСКИЙ. Вообще-то, господа, с сегодняшнего дня я уже никакой не буржуй. Закончилось мое буржуинство. Теперь у вас новая метла.
   РЕВЯКИН. Где метла, там и ведьма.
   АБДУЛИНСКИЙ. Не хочу, говорит, быть вольною царицей, хочу быть владычицей морскою.
   ВИТЯ-СВЕТЛЕНЬКИЙ. Глядь: опять перед ним землянка, на пороге сидит его старуха, а пред нею разбитое корыто.
   АБДУЛИНСКИЙ. Да-да-да, Витя, в точку попал... Вот так вот, Ирина Викторовна. А вы говорите.
   НОРКИНА. Я говорю? Василий Васильевич, я вот что хочу сказать. Дело в том, что звонила из налоговой наш инспектор. Они там целой бригадой собираются в четверг к нам с проверкой.
   АБДУЛИНСКИЙ. Славненько. Но это уже без меня. Сами там мудрите с документами с Коленькой. С Марьей Ивановной. Все втроем и разбирайтесь. Собирайтесь, разбирайтесь. Вы теперь все свои, не чужие будете. А я завтра же в отпуск лечу в Грецию. В Греции всё есть, что мне теперь надо... Кажется, приехала барыня ваша.
  
  
   17
   Те же и Мария Ивановна, в аляповатом, а ля деловом костюме и с новой прической. Потом - Вострецов.
  
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Голубей на рынке развели. Буквально кишат. Совсем обнаглели. Под ноги бросаются и даже клюнуть норовят.
   РЕВЯКИН. Божья тварь.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Действительно, такая антисанитария.
   АБДУЛИНСКИЙ. Ты же раньше любила птиц.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Не выдумывай, никогда я этих попрошаек не любила, тем более в таком количестве. Они же гадят везде!
   АБДУЛИНСКИЙ. Чего они там гадят?! Чуть-чуть какнут. Вот нацболы гадят, особенно нацболки, так гадят! Ирине Викторовне новый костюм от Юдашкина, знаешь, как загадили?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. От Юдашкина? Сочувствую вам, Ирина Викторовна. Я бы этого не пережила.
   НОРКИНА. Спасибо. Но костюм обычный, вовсе не от Юдашкина. У нас покупала.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Все равно обидно. Надо что-то делать.
   АБДУЛИНСКИЙ. С голубями?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. И с голубями и, вообще, с порядком на рынке.
   АБДУЛИНСКИЙ. Что же вы намерены делать, сударыня?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Извините, может, я что-то не так сделала, но казачков ваших, Василий Васильевич, пьянчужек этих, я сегодня с рынка прогнала. Теперь рынок будут охранять нормальные мужики, профессионалы. И вообще, чего я тут перед вами перед всеми должна извиняться? Я законная владелица рынка. Я не хочу тут перед вами юлить. Тем более, Василий Васильевич, ты любишь, чтобы тебе правду в глаза говорили, а не за спиной. Во-первых, ты, дорогой, с сегодняшнего дня уходишь в долгосрочный отпуск. Тебе надо лечиться. Ты загнал себя. Тебе нужен покой с твоим давлением и катаром. А на рынке будет новый директор. Сейчас же везде управляют молодые кадры. Нам тоже надо привлекать молодых образованных менеджеров. Они лучше знают, как руководить и что делать в современных условиях. Всякие там маркетинги, лизинги и так далее.
   АБДУЛИНСКИЙ. Ладно, Мария, подожди. Что тебя на этот лизинг тянет? Скажи нам лучше, кого ты прочишь на мое место? Интересно мне на него посмотреть.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Пожалуйста, смотрите. Вот он (показывает на Коленьку). Николай... Как тебя по батюшке?
   КИРА и РЕВЯКИН (вместе). Коленька?
   КОЛЕНЬКА. Я?.. (После паузы)Николай Сергеевич.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Вот Николай Сергеевич. Вот он, значит, и будет новым директором рынка. А что тут такого? Молодой, образованный, опять же юрист. Всё сходится, всё как у людей. Сейчас все более-менее нормальные руководители должны быть юристами.
   АБДУЛИНСКИЙ. У каких людей? Какие более-менее нормальные?
   КОЛЕНЬКА. Мария Ивановна, может, не надо?
   МАРИЯ ИВАНОВНА (Коленьке). Чего ты испугался, Николай Сергеевич? Я тебе помогу. Найдем грамотного финансового директора.
   НОРКИНА. То есть?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. То есть вы ищите себе другую работу, Ирина Викторовна. Вы уволены с сегодняшнего дня. Вы мне вот так вот надоели. Мы все сыты вашими интригами. Я не понимаю, зачем вас столько времени терпел Василий Васильевич возле своей юбки.
   АБДУЛИНСКИЙ. Какой юбки?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Нет, я, конечно, понимаю. Я просто не хочу об этом говорить прилюдно. Потому что мне противно. И любому порядочному человеку противно.
   НОРКИНА. Что вы имеете в виду?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Ой, слушай, хватит, а? Не надо тут из себя цыпочку строить.
   Если хочешь правду, я могу сказать правду. С кем ты здесь еще не переспала? Что, шею заклинило, мымра? Не смей мне что-нибудь говорить!
   НОРКИНА. Я скажу только одно: вы опять пьяны, Мария Ивановна.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Не смей так со мной разговаривать! Я хозяйка рынка. А ты кто такая? На какие такие шишы ты позволяешь себе покупать наряды от Юдашкина. Я себе такого не могу позволить. Воруешь у нас?
   НОРКИНА. Это смешно.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Сейчас ты у меня заплачешь. Витя и второй тоже, возьмите эту мымрочку за ноги за руки - и вон отсюда.
   АБДУЛИНСКИЙ. Мария, успокойся. В четверг приходит налоговая с проверкой.
   КОЛЕНЬКА. Мария Ивановна, успокойтесь! В четверг будет налоговая проверка. Мы ничего не сможем без Ирины Викторовны.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Чего ты не сможешь, Коленька, без своей Ирины Викторовны? Ну иди к ней тогда. Идите вместе на улицу. Любовнички. Вы что думаете, я ничего не знаю про ваши шашни?
   КОЛЕНЬКА. Мария Ивановна, я говорю о бухгалтерских документах. Какие шашни?
   АБДУЛИНСКИЙ. Мария, не дури совсем. Она - главный бухгалтер. На ней все финансы завязаны.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Ладно, прощаю. Я-то добрая. Проведет проверку и всё, до свидания.
   НОРКИНА. Нет уж, уволена так уволена...(Коленьке) Поздравляю вас, Николай Сергеевич, с назначением! Кстати, желаю долгой и счастливой семейной жизни.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Спасибо. Мы не нуждаемся в ваших поздравлениях. Мы выше этого... (Абдулинскому) Что ты на меня так смотришь? Все ты знал. Не притворяйся. Да, Коленька на мне женится. Или как там в этом случае говорят? По любви, между прочим. Да, Коленька? Ее я тебе прощаю, Коленька. Завтра у нас свадьба.
   КОЛЕНЬКА. Уже завтра?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Ну послезавтра. Какая разница?..(Абдулинскому) Что-то не так? Мы с тобой разведены. Я еще молода и богата. Что не так?
   АБДУЛИНСКИЙ. Мария, я хочу спросить тебя, как ты все это объяснишь дочери, народу?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Не выдумывай, дочь всё понимает. А народу? Какому народу? О чем ты? Зачем народу надо что-то объяснять? Привыкли все народу объяснять. А народу это надо? Я объяснила, я же сказала: я молода и богата.
   АБДУЛИНСКИЙ. Ты точно уверена, что ты богата? В четверг нагрянет налоговая инспекция.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. А что вы мне все про эту налоговую инспекцию твердите? Что вы меня за дуру-то держите? Она придет-то в ваше ООО, а рынок-то числится теперь на моем ООО. А на моем ООО всё чисто. Коленька, ты же у меня директор, а не у них. У них ничего нет, кроме долгов. Ха-ха-ха. Нищие все они.
   АБДУЛИНСКИЙ (Ревякину). Вот, Николай Сергеевич, а вы говорите.
   РЕВЯКИН. Надо же, я тоже Николай Сергеевич. Боюсь, что двух Николаев Сергеевичей рынок не вынесет.
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ (Ревякину). Теперь будем вас Коленькой звать.
   АБДУЛИНСКИЙ (продолжает). Вот видите, что такое женщины! Кто они после этого? Да, правильно, Николай Сергеевич, похотливые глупые стервы! Именно поэтому вся реклама, все революции, весь прогресс нацелены именно на них - на бестолковых развратных баб и молодняк, который без царя в голове. (Марии Ивановне). Как же все-таки непорядочно ты себя повела, Мария! Имя-то у тебя какое святое. Мария. А ты его в грязи вывалила. Ведь я честно, по-родственному все переписал на тебя, понимая, что так будет лучше, что мы одна семья, что у нас с тобой общий ребенок. Даже не по-родственному, по-человечески поступил. А ты что сделала? Кто ты после всего этого? Да мне ничего не надо. Забери, подавись! Светку только не смей обидеть. Имей в виду, это всё ее, это ее рынок, это ей я его создал. Я его создал. По кирпичику, по павильончику. Лично я. Один. И принадлежать он будет мне, а потом моей дочери, а не тебе и не твоему очередному хахалю.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. А вот это не видел?! (показывает кукиш). Рынок мой!
   АБДУЛИНСКИЙ. Дура, я все это сделал для проверки. Ничего я на твое имя на самом деле не переводил. На самом деле мы только развелись с тобой по закону. Это да. Развелись по-настоящему, чему я очень рад. А документы на передачу тебе рынка - фиктивные. Их по моей просьбе Вострецов со своим человечком в регистрационной палате сварганили для вида, для тебя, чтобы тебя вот так вот вывести на чистую воду. Поняла? Так что утрись вот так вот (показывает). Где Вострецов?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Как фиктивные? Коленька?
   РЕВЯКИН. Я!
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Да не вы. (Коленьке)Коленька, ты же этим делом занимался. Как фиктивные?
   НОРКИНА. Как это, Коленька, получилось?
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ. А вы-то что так разволновались, Ирина Викторовна?
   ВИТЯ-СВЕТЛЕНЬКИЙ. Одна банда.
   КИРА (показывая на Норкину). А это их - бандерша.
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ (Кричит). Вострецов! Идите сюда!
   КОЛЕНЬКА. Мария Ивановна! Ирина Викторовна! А самое главное - Василий Васильевич! Извините меня, но документы не фиктивные. Документы все подлинные. Печати и подписи все настоящие. Я оформил все сам, без Вострецова и без его человечка. Все законно оформил и зарегистрировал в Регистрационной палате и копии заверил у нотариуса. Так что, Мария Ивановна - самая настоящая и законная владелица рынка.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Какой ты у меня умница, Коленька! Дай я тебя поцелую!
   КОЛЕНЬКА. Я же все-таки юрист.
  
   Появляется Вострецов.
  
   НОРКИНА. Смешно.
   МАРИЯ ИВАНОВНА (Абдулинскому). Ну что, Василий Васильевич, получил?
   АБДУЛИНСКИЙ. И ты - Вострецов?!. О, что-то кольнуло в бок!.. Ты меня без ножа зарезал, Вострецов. В самое сердце поразил.
   КИРА. Вам плохо, Василий Васильевич? Довели человека.
   АБДУЛИНСКИЙ. Кому верить? Я же тебе верил, Вострецов, как самому себе. Ты же мое доверенное лицо. Как ты мог?
   ВОСТРЕЦОВ (разводит руками). Не знаю, Василий Васильевич! Этот (показывает на Коленьку) молодой все запутал.
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ. За такое надо кости ломать.
   ВИТЯ-СВЕТЛЕНЬКИЙ. Сломаем.
   РЕВЯКИН (Вострецову). Мерзавец! Проходимец! Еще смел нас с Черемшановым в чем-то подозревать. Подумать страшно, с этим человеком я сидел в одном кабинете. Да с ним на одном поле, простите, садиться нельзя. Вонючка! Я думал, что же от тебя так воняет? Теперь все открылось: душа у тебя протухла, Вострецов. Вот что воняет!
   АБДУЛИНСКИЙ. Да, Вострецов, и тебя этот мальчик, значит, обольстил. Чем он вас всех берет?
   РЕВЯКИН. Вот даже как? (Посмеивается) Чем берет, чем берет, понятно, чем берет. А, Вострецов, берет?
   КИРА. Неужели?
   КОЛЕНЬКА. Что вы нас всех парите, Николай Сергеевич?
   РЕВЯКИН. Я фишку просек.
   КОЛЕНЬКА. Что вы чушь порете? Вы же старый человек.
   НОРКИНА. Смешно. Хотя...
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Отстаньте все немедленно от Коленьки. А ты, Василий Васильевич, какой же все-таки ты дурак!
   АБДУЛИНСКИЙ (Марии Ивановне). Теперь твоя душенька довольна?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Довольна. Не бойся тебя я по миру не пущу. Будешь получать ежемесячное довольствие.
   АБДУЛИНСКИЙ. За это спасибо.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. И усы, Вася, подстриги, пожалуйста. Опять до пупка висят. Как рыбак вислоусый сидишь тупо.
   АБДУЛИНСКИЙ (Встает). Хорошо, я буду стоять тупо и даже ходить тупо. Прошу минуту внимания. Во-первых. (Смотрит на Марию Ивановну). Рано пташечка запела, смотри, как бы кошечка не съела... Рынок, мой рынок, за который вы так боролись, к сожалению, принадлежать вам никак не может. Дело в том, господа, что на избирательную кампанию мне нужны были деньги и деньги большие, очень большие. Таких денег в свободном распоряжении у меня, естественно, не было. Я был вынужден взять кредит, естественно, под залог, естественно, под залог основных фондов, попросту говоря, под залог, вот этого вот рынка...Вот такая кредитная история. Став депутатом, я, естественно, отбил бы эти деньги. Но я почему-то проиграл выборы. Не почему-то, конечно, а потому, что меня развели и кинули. Развод и кидалово... И вы еще этот спектакль устроили... Нет ни денег, ни рынка. Ничего нет. Ни семьи, ни доверенных лиц, ни друзей. Мы теперь все нищие. Все как один. Нет у нас рынка больше, господа.
   НОРКИНА. Но почему я ничего не знала об этом кредите, Василий Васильевич? Я же главный бухгалтер.
   КОЛЕНЬКА. И я не знал. Я же юрист.
   АБДУЛИНСКИЙ. Бывший главный бухгалтер и бывший юрист. Такой кредитный договор совсем не обязательно нужно согласовывать с кем бы то ни было. Вот копия этого договора, если вы мне не верите (Вытаскивает из кармана пиджака листки бумаги и подает Норкиной).
   НОРКИНА (Изучает бумаги). Понятно. Значит, теперь хозяином рынка является Алексей Николаевич?
   АБДУЛИНСКИЙ. Именно он. Мой лучший дружок Алексей Николаевич.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Этот тот Алексей Николаевич, с которым ты все время пьянствовал?
   АБДУЛИНСКИЙ. Не пьянствовал, а ужинал в деловом режиме.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Ужинал? В деловом режиме? Ты мой рынок пропил, промотал, профукал, просрал в деловом режиме, гад вислоусый. Продул мой рынок. Дура я, пожалела этого гада. Тебя убить надо было. Тебя диоксинами надо было отравить. Ты о дочери подумал? Что с ней теперь будет? Что она теперь по твоей милости нищей останется? А я?
   АБДУЛИНСКИЙ. Не знаю. Я все сказал. Устал я с вами... Пойду выпью за упокой абдулинского рынка. Никто не желает присоединиться? (Уходит).
   ВИТЯ-ТЕМНЕНЬКИЙ (Вите-светленькому). Пойдем за шефом. Он что-то затеял.
   ВИТЯ-СВЕТЛЕНЬКИЙ. Как пить дать затеял.
  
   Охранники уходят за Абдулинским.
  
   РЕВЯКИН (Кире). Кирочка, я вас уверяю, все будет хорошо. Василий Васильевич - артист.
   КИРОЧКА (Ревякину). Я поняла. Так этим и надо. Пусть локти теперь кусают.
   РЕВЯКИН (Проходя мимо Вострецова, поет). Голубая луна...Так кто из нас Ева Браун?
  
   Ревякин и Кирочка уходят. Вострецов машет рукой и тоже идет за ними.
  
  
   18
   Мария Ивановна, Коленька, Норкина - в приемной.
  
   МАРИЯ ИВАНОВНА (Норкиной). Вы можете нас оставить, наконец, одних?
   НОРКИНА. Тон богатой взбалмошной бабенки вам больше не идет. (Уходит в гостевую, читая на ходу договор).
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Мымра! (Коленьке). Мой умничка! Настоящий юрист.
   КОЛЕНЬКА. Теперь это не имеет никакого значения.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Но рынок ведь по документом принадлежит мне.
   КОЛЕНЬКА. Василий Васильевич не имел права вам его передавать. Любой суд это оспорит.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Но пока ведь никакого суда не было, Коленька.
   КОЛЕНЬКА. По закону вы не имеете права всем этим распоряжаться... Я только не понимаю, как прошляпила эти нарушения регистрационная палата.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Пошли они к черту все эти палаты! Пойдем в гостевую, Коленька. Я по тебе соскучилась.
   КОЛЕНЬКА. Мария Ивановна, там Ирина Викторовна.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. У, мымра! Надо ее оттуда как-нибудь выкурить. А, Коленька?
   КОЛЕНЬКА. Как?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Омоновцев своих вызову, они ее быстро оттуда выкинут.
   КОЛЕНЬКА. Полный отстой.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Тогда поехали в мотель. Я же сняла мотель.
   КОЛЕНЬКА. Вы бы деньги теперь поберегли, Мария Ивановна.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Я хочу, чтобы ты меня звал просто Машенькой. Меня никто и никогда не звал Машенькой. Мать звала Машкой. Этот всю жизнь звал Марией. Всю жизнь он мне испортил. Ничего я с ним не видела - ни любви, ни удовольствий. Поедем, Коленька.
   КОЛЕНЬКА. Нет, я сейчас не могу.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Ты можешь, наконец, мне сказать, любишь ты меня, женишься на мне? Или нет?
   КОЛЕНЬКА. Мы об этом уже говорили тысячу раз.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Между прочим, не забывай о моей беременности.
   КОЛЕНЬКА. Хватит уже. А?
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Хорошо, я уезжаю и буду ждать тебя в мотеле. Там мы с тобой решим, наконец, всё. Я приготовила тебе сюрприз.
   КОЛЕНЬКА. Как я туда приеду - у меня нет машины.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Мы созвонимся, и я пришлю за тобой машину. Только, пожалуйста, не отключай телефон.
   КОЛЕНЬКА. Я никогда его не отключаю.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Отключаешь. Я даже знаю, когда именно ты отключаешь и почему. Сказать? Сказать?.. Между прочим, ты совсем никак не отреагировал на мой новый имидж. И вообще никто не отреагировал на всем рынке. Как мне не хватает элементарных комплиментов, обычных телячьих нежностей! Коленька, так ничего и не скажешь?
   КОЛЕНЬКА (нехотя оглядывает Марию Ивановну). По-моему, раньше было лучше. Деловой стиль вам не катит.
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Не катит. Хорошо, сегодня накрашусь и оденусь, как путана. Тебе такие нравятся? Такие катят? Какие тебе нравятся, Коленька? Что тебе вообще нравится, красавчик?
   КОЛЕНЬКА. Марья Ивановна!
   МАРИЯ ИВАНОВНА. Я жду твоего звонка. (Уходит, сдергивая на ходу пиджак).
  
  
   19
   Коленька идет в гостевую. Коленька и Норкина.
  
   КОЛЕНЬКА. Как она меня достала! (Закрывает дверь на ключ).
   НОРКИНА. Зачем ты закрыл дверь? Глупостями заниматься не будем, не надейся.
   КОЛЕНЬКА. Почему?
   НОРКИНА. Потому что у тебя есть невеста.
   КОЛЕНЬКА. Ириша, ты-то хотя бы меня не доставай!
   НОРКИНА. Очень надо.
   КОЛЕНЬКА. Не говори так, Ириша!
   НОРКИНА. Договор этот кредитный, кажется, липовый. Возьми, проверь. Ты же у нас юрист. Или теперь директор? (Подает Коленьке бумаги).
   КОЛЕНЬКА. Здесь уже не юрист, а там еще не директор.
   НОРКИНА. Если договор липовый, то твоя Марья Ивановна - законная владелица рынка. С чем я тебя еще раз поздравляю. А ты, однако, начал разговаривать с ней не совсем учтиво, я слышала. Торопишься, мальчик. Смешно... Не понятно, что здесь все-таки настоящее, а что поддельное. Кто выиграл, кто проиграл - не понятно. Куча владельцев. Иногда кажется, что и рынок - мираж.
   КОЛЕНЬКА (Изучая документ). Нет, рынок - не мираж. Рынок настоящий. Теперь он точно будет моим. Договор этот - явное фуфло. Даже если и не фуфло, Ириша...У меня есть идея!
   НОРКИНА. Поделишься, Колюся?
   КОЛЕНЬКА. Поцелуешь, Ириша?
   НОРКИНА. Как такого умненького мальчика не поцеловать! Иди сюда.
   КОЛЕНЬКА. Ириша, не зови меня больше мальчиком. Еще с этим Вострецовым анекдот придумали.
   НОРКИНА. Разве это плохо, когда тебя любят, яблочко мое наливное? Смешно, конечно... Колюся, Колюся, ты меня задушишь.
   КОЛЕНЬКА. Как я люблю твою шейку!
   НОРКИНА. Напоминаю, что у тебя, между прочим, сегодня еще свидание с Марьей Ивановной. Поедешь?
   КОЛЕНЬКА. Обязательно поеду. Она же моя законная невеста. Стопудово поеду.
  
  
   20
   В приемную с ведром и шваброй входит тетя Валя. Дергает дверь в гостевую.
  
   ТЕТЯ ВАЛЯ (Хихикая в ладошку). Опять закрыто. Пускай. Это хорошо, что закрыто. Разбежались все. Даже Киры не видно... Марью Ивановну все-таки жалко. Вышла растрепанная. Каблук у нее сломался. Идет как хромая и плачет черными слезами...
   О, уже запели (Прислушивается).
  
   Из-за кулис доносятся голоса Абдулинского, охранников, Ревякина и Киры.
   Они поют: Вижу чудное приволье,
   Вижу нивы и поля, -
   Это русское раздолье,
   Это русская земля.
  
   ТЕТЯ ВАЛЯ. Гуляют. Теперь долго не разойдутся. (Уходит).
  
   Продолжает из кулис звучать песня:
   Вижу горы-исполины,
   Вижу реки и моря, -
   Это русская картина,
   Это родина моя.
  
  
   З А Н А В Е С
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   13
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"