Той осенью мне так хотелось написать ей письмо, что я не выдержал и набросал для пробы несколько строк в социальной сети, и, к своему ужасу, вместо того, что нажать "delete", - видимо, рука дрогнула, или бес попутал, нажал "send". Сообщение неудержимо нырнуло в водоворот мировой паутины и достигло адресата. Адресат не преминул воспользоваться моей минутной слабостью и откликнулся. Между нами произошел диалог примерно следующего содержания.
- Привет. Как дела? Что-то давно мы не виделись. Рад был тебя встретить на презентации. Ты хорошо выглядишь. Постройнела. Мне было немножко неловко, это от неожиданности. Напиши.
- Привет! У меня все отлично! Рада тебя видеть! Да, я постройнела во всех смыслах. Вся в работе, после этого перерыва мне все дико нравится. Или почти все. Как ты?
- Определенный период времени я решил воздерживаться от того, чтобы лишний раз беспокоить тебя с учетом известных обстоятельств. Теперь же ко мне закралась слабая надежда, что мы могли бы увидеться и посидеть где-нибудь за чашкой кофе. Я, кажется, немного соскучился. Как насчет моего предложения?
- Кажется и немного? Ты правильно поступал, что воздерживался. Нам была нужна пауза. Хотя иногда можно было бы и напоминать о себе. У тебя кто-то есть?
- Ничего и никого нового, о чем или о ком бы ты не знала )
- Завтра в 11 в на 25 этаже в башне. Идет?
- Буду. Целую.
- Чмоки.
После встречи в кофейне мы незаметно перебрались в бар неподалеку, а затем приехали ко мне. Я занимал небольшой лофт где-то почти на периферии. Она лежала на моей руке и смотрела, на меня с немного отстраненным выражением лица, и попутно с заметным любопытством разглядывала интерьер. За окном медленно падал снег.
- Что это? - спросила она, указывая на небольшую статуэтку, стоящую на подоконнике. Это было изображение чернокожей женщины с кувшином на плече,
- Это Анна, моя домработница, - пошутил я.
- Очень мило. Где ты ее нашел?
- Не помню. Кажется, купил где-то в дьюти фри в прошлом году.
- Она на тебя так странно смотрит.
- Наверное, ревнует .
- Не пугай меня, мне жутко. - С этими с ловами она залезла под одеяло и снова сделала мне то, чем владела в превосходной степени.
Ночью мне приснился кошмарный сон про то, как какая-то огромная черная противница апартеида гоняется за мной по нескончаемым коридорам и накрывает сверху кувшином. Я начал задыхаться и проснулся.
Она стояла в проеме в одежде и смотрела на меня.
- Мне пора.
- Уже?
- Муж. Дети.
- Я тебя провожу.
- Не надо. Я сама. Пока.
Черная красавица смотрела на меня довольно мирно, как будто бы ничего между нами не произошло этой ночью ни в прямом, ни в переносном смысле...
Я подумал, что, возможно, это мое альтер-эго материализовалось в сновидении. Некое подобие совести. Хотя откуда она могла у меня взяться?
- Ничего, Анна, - сказал я. И коснулся указательным пальцем ее подбородка. - Они приходят и уходят, а мы всегда будем с тобой вместе. Или почти всегда.
- Тебе нужно хорошо себя вести, - ответила Анна. - Иначе я затолкаю тебя в кувшин. И показала мне его, повернув ко мне отверстием.
Я заглянул внутрь и увидел звездное небо и какую-то спиральную галактику.
- Круто. Как ты это делаешь?
- Реальность непостижима, а мой кувшин лишь напоминание о том.
- Почему именно кувшин?
- Это произвольно выбранная форма. Я могла бы явить тебе нечто совершенно иное, но этот образ для тебя наиболее доступен.
- Кто ты?
- Я Анна. Так ты меня назвал. Вообще-то я в некотором роде богиня смерти.
- Ты мне снишься?
- Почти. На самом деле ты сам себе снишься.
- Почему я так одинок, Анна?
- Потому что ты эгоист. Тебе уже за сорок, а ты все еще нарцисс.
- Уже поздно меняться. Жизнь так быстротечна, Анна. Вот она, моя старая подруга - пришла и ушла. Но у нее семья. А я все один.
- Никогда не поздно меняться, Боб. Помни о кувшине. - я затащу тебя в него в любой момент, когда мне вздумается.
- Я не хочу в кувшин, Анна. Я буду хорошим.
- Постарайся, милый. Иначе бо-бо.
С этими словами она приняла прежнюю позу.
Я, немного поразмыслив, решил не придавать значения этому разговору.
Должен вам сказать, что в кувшине, несмотря на наличие звезд и спиральных галактик, довольно тесно, я сижу тут уже несколько лет, и никак не могу достучаться до внешнего мира. Если вы встретите мою домработницу, попросите ее, чтобы она меня отпустила.