Налитое красным, распухшее и отяжелевшее за день, солнце, падало за виднокрай. Ветер, насыщенный запахами летнего луга, мягко шелестел в листве. Вокруг проснулись сверчки. Звонко пускали трели. Над полями поднимался туман: плотный и густой.
- Ты чего не переобулась? - спросил Иру дед - Туман осядет, ноги промочишь.
Да ладно, - отмахнулась Ира, - сам же говорил, что по росе босиком бегать полезно...
- Так то бегать, - нахмурился дед, - а мы сидеть будем. А ну мигом переобуваться.
Ира посмотрела на солнце. Красное, ещё больше распухшее, оно почти наполовину скрылось: "Время ещё есть, если быстро. Да и Ярик ещё не пришел".
Сверкая босыми пятками, она помчалась в дом.
-Здрасте, - поздоровался Ярик, - а Ира где?
- И тебе по здорову,- улыбнулся дед, - тапки меняет. Ну что, готов?
- А как ж, - ухмыльнулся Ярик.
Вернулась запыхавшаяся Ира:
- Ну что идем?
Дед посмотрел на детей, в сумерках, глаза у обоих горели ярче звезд:
- Идем, если не передумали.
Крякнув, он направился в сторону леса. Ярик с Ирой не отставали. Лес был затихшим и грозным. Дед неспешно нырнул вглубь. Последние лучи скользнули по кронам, зажгли алым, засверкали в листве и погасли. Сразу стало темно и жутко. Ира поежилась. Оглянулась. Сзади еще светло, а впереди тени становятся все глубже, а шорохов больше... Ну кто бы мог подумать, что ночью лес такой страшный?
- Только тихо, - прошептал дед и свернул с тропы. Дети кивнули, но в кусты вломились с треском и грохотом. Дед поморщился, но ничего не сказал.
Шли долго..., или Ире так показалось..., она вздрагивала от любого шороха. Ей так хотелось схватить деда за руку, но рядом шёл Ярик. Ира покосилась на него: "А вдруг решит, что она трусиха? Или еще хуже, - расскажет всем. Нет, Ярик конечно не такой, но все-таки... ".
Она вздохнула. Когда дед предложил ночью пройтись по лесу, это было так заманчиво..., потрясающе интересно..., но увы, все оказалось по другому. Ветки цеплялись за волосы и царапали руки. Сзади пыхтел Ярик, и все время норовил наступить на ногу. Не видно же ничего. Да ещё дед, шел так тихо, что она боялась потеряться...
Стало светлее. Впереди открылась поляна. Она была идеально круглая, а прямо по её центру виднелись пеньки. Один огромный, видимо от спиленного дуба. Старого. Ира такие видела раньше, дед говорил, что теперь это редкость. И поменьше, рядышком. А в небе, яркой дугой, светился молодой месяц. Что-то было в нем странное. Да и не только в нем, во всем это месте.
- Ты чего нахмурилась? - спросил дед.
- Странно... - прошептала Ира.
- Что? - тоже шепотом спросил дед.
- Не знаю, не поняла ещё, - вздохнула она
- Месяц опрокинут - сказал Ярик.
- Опрокинут? - дед посмотрел вверх - ишь ты... и впрямь перевернут. Чудно...
Ира еще раз посмотрела на месяц, тот действительно был "опрокинут". Вернее выгибался дугой вниз, а не как положено, вправо. А с самой середки, вниз шел луч, по чему-то более яркий, и напоминал язык у колокола.
- А чего это он? - спросила она - Вот так, колоколом...
Дед улыбнулся:
- Место тут такое, волшебное.
- Да ну, - неверяще усмехнулся Ярик.
- Точно тебе говорю, древнее. И магия древняя тут еще жива. Вот давайте присядем, и я все расскажу.
Дубовый пень был теплый. Явно ещё хранил в себе лучи солнца. Да и такой разве отпустит сразу, вон какой огромный.
- Ну, так вот, - начал дед, - издавна молодежь приходила сюда. Любовь проверять, на прочность. Садились вот сюда, как мы и загадывали...
Коли чувства были искренними, да намерения чистыми, являлся им месяц, такой, как над нами, опрокинутый колоколом. И сейчас, бывает, приходят. Правда, редко. Толе чувства другие стали, толи волшебство уходит, только месяц редко переворачивается. Вот и боятся. Жизнь то длинная, да переменчивая, то ли сладится, то ли нет.... А так вот раз, и ответ точный.
Страшно.
Ира вздохнула. Ярик поежился:
- А чего ж он сегодня такой? Мы ж не любовь проверять пришли.
- А... - очнулся от своих мыслей дед, - Правда? А мне показалось...
Да, показалось. День сегодня такой, особенный. Много лет назад, именно в этот день луна первый раз перевернулась.
- Расскажи, - тихо попросила Ира.
- Рассказать.... А чего ж. Можно и рассказать. Слушайте. Давно это было, мне то дед рассказывал, а тому его дед..., так что и не видно, куда корнями уходит. Только стояла тут деревня, поблизости. Обычная деревня и люди обычные. Ну и как водиться, краса жила, ненаглядная. Все к ней сватались, да и не только свои, чужаки приходили издалече. А ей все не то. Жду, говорит, единственного. Уж и мать её ругает, и сестры младшие. Хотя они то понятно, и сами почти на выданье, а вперед старшей нельзя. А та ни в какую.
И как-то зашел к ним человек, огромный, дикий да страшный, нос в трех местах поломан. Через всю грудь полосы кровавые. Зверь видно подрал. Дошел до дома той красавицы, и свалился у порога. Девки-то молодые в доме, страшатся, по углам жмутся. А Ольхе, так красавицу ту звали, хоть и страшно, да вот так человека бросать нельзя, предки не простят. Затащила домой. Раны промыла, мазью лечебной переложила. Всю ночь просидела возле, жар снимала. Вроде бы и полегчало ему, и глаза открыл, зеленые, яркие как листва в мае, а перевязывать стала, раны не засыхают. Смотрит Ольха на него и сказать, что, не знает. А парень улыбнулся и молвит:
- Спасибо тебе красавица, только старания твои напрасны, не заживут эти раны, пока жив зверь, что нанес их.
- Это что ж за зверь? - удивилась Ольха - Никогда о подобном не слышала.
Помрачнел гость, ответил:
- И хвала предкам, что не слышала. Я чуть сил наберусь и в лес. Ты уж прости, если я вот так ... с сапогами грязными, но коль уж пригрела, то и накормить надо. А потом уйду, не буду беду накликать.
- Накормлю, от меня не убудет. - улыбнулась она. - А как звать тебя, отважный?
- Да так и зови, - ухмыльнулся он.
Накормила его Ольха, снова раны промыла. Подивилась, что стали больше. Спросила гостя, тот смолчал. Взял секиру свою, да из дому. Ольха вскочила, за ним бросилась.
- Погоди маленько, я помощь тебе покличу, не качай головой, не пойдут, сама помогу. Я из лука стреляю не плохо....
- Не в сомнении дело, только сам я справиться должен, а коли хочешь помочь, то..., - посмотрел Отважный на неё и улыбнулся грустно.
- Договаривай.
- Сама просишь.... Нужно, что б ждал меня кто-то, и верил. А у меня ни сестры, не жены, да и мать уж померла. Будешь ждать? Пойдешь за меня, коли вернусь?
Отступила на шаг Ольха, страшен гость. Но согласилась. Потом спрашивали почему, а она и ответить не может. Просто правильно так.
Вот тогда и повел её Отважный на эту поляну. Поклялись друг другу в верности. А ночью месяц взошел, перевернутый колоколом. Словно звоном своим подтверждал двоих клятвы.
Яхонт, так имя настоящее гостя, было, убил зверя. Вернулся через месяц, худой, измотанный, но раны затянулись. И сразу в дом к милой. А на пороге мать Ольхи. Не пущу, говорит, мы её за другого сосватали.
Объяснял Яхонт, что нельзя за другого, что просто так лунный колокол не звонит. Что не быть им не с кем другим теперь. Кивала мать, соглашалась, но в дом не пустила. Не стал Яхонт, дом ломать, отвернулся, ушел.
А ночью встретились они в том кругу, и ушли к виднокраю. Говорят, много детей у них было, умных, да сильных. И до сих пор, их потомки по земле ходят. А деревня та зачахла. Нет жизни там, где выгода выше чести становиться.
Вздохнул Ярик:
- Красиво.
- Да красиво..., - согласился дед.
Вокруг тишина. Мягкий серебристый свет ложиться на траву, тени резные вокруг....
- Идти пора.
- Дед, - тихо позвала Ира, - а ты сюда приходил? В молодости...