Хроники Города
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
В этом городе цвет и свет фонарей
Всё готовит на подвиг, на войну....
Пикник "Истерика"
Под небом голубым
Есть город золотой
С прозрачными воротами
И яркою звездой...
Аквариум "Город золотой"
Хроники Города.
Публикуются записи из Архива Города, когда-то и по каким-то причинам написанные его жителями. Каждый листок, каждая буква этих записей несет в себе кусочек души написавшего, особенный запах и дух. Кто-то написал от руки на окровавленном обрывке листка, исповедуясь перед самоубийством, кто-то - принес распечатанные листы, пахнущие типографией. Кто-то из написавших жив и поныне, кто-то - умер, а кто-то просто не может умереть.
В этом городе фантазии являются реальностью. Здесь живут вампиры и оборотни, колдуны и феи, фурри и дроу, драконы, эльфы, орки и еще черт знает кто (а может, и не знает - спрошу при встрече). Расы скрещиваются между собой, образуя новые - любви не прикажешь.
Город - вполне живое существо, надо только это почувствовать. И кем бы ты ни был, ты всегда чуть-чуть - его дитя. Каждый видит Город по-своему - реальным или анимационным, в небесах или под землей. Когда он был основан и какой сейчас век не знает никто. Здесь тесно переплетаются древность и современность, автомобили разъезжают по красивым романским улочкам, а за готическими стрельчатыми окнами стоят компьютеры. Панки, готы, яппи, хиппи, толкиенисты - все здесь обретают реальность в выражении, и редкостью скорее считается чистокровный человек, чем какой-нибудь мифический персонаж.
Многие жители живут группами, здесь есть Квартал Вампиров, например. Но в городе нет явных расистов, а самая разношерстная группа называет себя Стаей и разъезжает по городу на мотоциклах.
Этот город благословенен и проклят, и нет такой силы, которая могла бы уничтожить его - Город жив, пока хоть частичка чьей-то души верит в фантазию, и пока хотя бы один человек не потерял себя в тисках каменных джунглей.
Распечатано на листах принтера, пахнет тайной и дружбой, слегка - цинковыми чернилами, сыростью и больницей (выветривается).
Меня разбудил звонок в дверь. А сколько время? Полвосьмого! Сегодня же выходной! Поэтому и будильник не сработал, я в выходные встаю не раньше десяти.
-- Кто там?
-- Я!
Услышав знакомый голос, я открыл дверь. Голос принадлежал Лине - моему самому лучшему другу, наверное. Она старше меня всего на пару лет.
-- Привет, братан! -- Её пальцы, тонкие и длинные, взлохматили мою и без того растрепанную шевелюру. - Как дела? Завтраком угостишь?
-- А куда я денусь? -- Линка совершенно не умеет готовить, чего не скажешь обо мне. Папа учил меня готовить еще с детства, завтрак дома всегда готовлю я, а дед - тот вообще считает, что мужчина должен уметь все. Так что не считайте меня "домашним мальчиком" - я фехтую, обучен экстремальному вождению (дед когда-то был инструктором), ориентируюсь на местности и могу починить все что угодно.
Я встал у плиты, приступая к готовке своего фирменного завтрака - яичницы с ветчиной и луком, посыпанной сверху тертым сыром.
--Тебе чай или кофе? -- я готовлю великолепный чай по своему рецепту (но вам не скажу - тайна!)
-- Кофе.
-- С чего это вдруг?
-- Во-первых - холодно, а во-вторых - мне сегодня на первое в жизни самостоятельное дежурство.
-- Все проверила?
-- Вроде бы все.
-- Дай пистолет. -- с огнестрельным и холодным оружием меня научил обращаться дядя. Мама же меня подтолкнула заняться игрой на гитаре и ударных, она же уговорила дедушку научить меня водить машину, когда мне было двенадцать, она же уговорила папу поработать со мной, так что теперь я с аквалангом "на ты". -- Ангелина, ты его не чистила, да и не зарядила.
-- Не называй меня так. Ты же знаешь, я этого не люблю. -- Она скорчила недовольную мину. -- Эй, умник, у тебя яичница подгорает!
И правда ведь! Вот заметила! Пока я возился у плиты, она забрала свой патрульный "Бердыш" обратно и осмотрела мою комнату в общежитии. Комната была просторной, так что я отгородил себе вторую комнату под спальню куском гипсокартона. В большой комнате, которую я называл гостиной, располагалась так же и кухня. Там же стоял и большой старый телевизор, к которому я подключил недавно купленный в кредит домашний кинотеатр.
Сняв яичницу со сковороды и разложив ее по тарелкам, я налил кофе.
-- Дай пистолет, я его почищу и заряжу. -- Пистолет действительно был неновым и нуждался в чистке и смазке.
-- А откуда у тебя ружейная смазка, а, контрабандист ты эдакий?
-- У отца одолжил.
-- А тебе она зачем?
-- А вот для таких нерях-патрульных как ты! Ты даже не причесалась!
-- Ох, что-то ты скрываешь, Костик, что-то ты скрываешь... -- Она хитро прищурилась. Вот ищейка! Докопается ведь! Она закончила недавно Патрульный Колледж, причем с красным дипломом. Даже на стрельбе ни одного промаха. И сейчас эта байкерша - патрульная, почти что оборотень, сидела напротив меня и уплетала яичницу за обе щеки, поглядывая время от времени на экран телевизора, передающего новости. Я же пошел в свою спальню и достал из шкафа баночку со смазкой.
В свою спальню я не пускал никого, даже свою маму. Представьте нечто среднее между запасником музея оружия, офисным кабинетом и спальней. Это и было моей комнатой. На стене - коллекция холодного оружия, от ацтекского ритуального кинжала до огромного "Фламберга", волнистое лезвие которого было сделано из неизвестного мне красного металла, напоминающего дамаск, а рукоять стилизованна в виде дракона. Получается очень красиво: золотой дракон рукояти изрыгает красное пламя клинка. Я нашел этот меч чисто случайно, катаясь за городом.
-- А что у тебя тут, а, Костян? -- Лина зашла в комнату. -- Ого! Да у тебя тут столько всякой всячины...
-- Да, много. Да всякой всячины. -- Она потянулась к фехтовальной шпаге. -- И прошу эту всякую всячину руками не трогать.
-- Да и не очень-то хотелось... Бутафория она и в Африке бутафория. -- Продолжая осматриваться, отмазалась она.
-- Боевая бутафория. Из стали и заточенная.
-- Правда, что ли? А это что? -- Она указала на чучело дракона - подарок знакомого таксидермиста.
-- Чучело дракона.
-- Правда?
-- Нет, просто составлено из разных животных. Держи свой пистолет. - Пока мы болтали, я успел почистить оружие.
-- Спасибо. Собственно, я тебя хотела попросить сопровождать меня в патруле.
-- Меня? С чего это вдруг?
-- Во-первых, у тебя есть автомобиль, а во-вторых - у тебя есть лицензия на ношение оружия. Кстати, как ты е достал, а?
-- Мамины знакомые помогли.
-- Ох и хитрый ты парень!
-- А то! А почему ты не взяла никого из Стаи?
-- У всех дела, дела...
-- И что ты со мной подружилась? Эгоистичный, молодой, слабый, глупый, злобный, замкнутый и необщительный...
-- Зато ты классно готовишь и всегда сможешь отремонтировать мой байк. А еще ты добрый, отзывчивый и готов отдать за меня жизнь, а это всегда приятно. Плюс ко всему ты - мыслящий научно человек, который помогает всему институту сдавать зачетки, и обладаешь связями.
-- Ну, связями обладаю не я, а мои родственники... Но в целом ты права, как это не противно.
-- А почему это противно?
-- Потому что я такой зануда, что мне в самого себя плюнуть хочется. Но эгоизм не пускает.
-- Вот уж точно - зануда. Давно бы отыскал себе девчонку, они к тебе косяками клеятся...
-- Ага, когда надо зачетку сдать.
-- Не надо себя недооценивать.
-- А я и не недооцениваю. Урод я и есть.
-- Ты когда последний раз в зеркало смотрелся, а? -- Ее насмешливый голос перекрыла завизжавшая во дворе сигнализация.
-- Это же моя машина! -- Я выбежал на балкон. Возле моего автомобиля стоял какой-то тип, и, держа в руках что-то напоминающее винтовку, целился в меня. То, что в меня стреляют, я осознал лишь когда в комнате брызнули стекла. Знаете, очень странное ощущение - стекла бьются, в стенах появляются маленькие кратеры от пуль, лицо ощущает дуновение смерти, и ничего, абсолютно ничего не слышно...
Все это я думал, когда лежал на полу, пригнувшись как можно ниже. За Линку я не беспокоился - в маленькой комнате нет окон, а пробить толстую каменную кладку может разве что танк.
-- А ты чего это?
-- Линка, ложись! По окнам стреляют! -- На фоне темных стен комнаты ее долговязая белобрысая фигура была идеальной мишенью. Увидев на столе разбитую пулей чашку, Лина спорить не стала и грохнулась на пол.
-- И кому это ты так хвост прищемил, а?
-- Не знаю. Но кому-то весьма опасному. -- А действительно - кому? Не думаю, что это сосед, не выдержавший моих ударных. Автомат, к которому можно прикрутить глушитель - штука весьма дорогая, да и сам глушитель - удовольствие недешевое. Кому-то очень понадобилось убрать меня без лишнего шума. Кстати о шуме - не слышно, как падают гильзы. Может, он уже прекратил?
-- Эй, Костян, ты живой?
-- Живой. Вроде.
-- Знаешь, что? Я, наверное, найду другого сопровождающего. Которому по окнам квартиры не палят всякие неизвестные типы.
-- А надо, чтобы стреляли известные? Поздно, Линочка, пить боржоми. Я теперь сам дома не останусь. По крайней мере - сегодня.
-- Надеюсь, на твоей машине бомбу не установили?
-- А черт его знает! Может, и установили. А еще нас может ждать засада у подъезда.
-- Знаешь, - она внимательно посмотрела на меня - я начинаю понимать твою паранойю. И даже немного ею заражаться.
-- Не надо. Про бомбу и засаду я пошутил. Я же свалился после первых выстрелов, парень искренне считает, что он меня убил.
-- А если они решили подстраховаться?
-- Кто из нас параноик?
-- Уже не знаю. А паранойя - не заразная?
-- Врачи говорят, что нет. Так что это не я тебя заразил, ты сама такая. -- Я выразительно покрутил пальцем у виска.
-- Ой, кто бы говорил! -- Она посмотрела на часы. -- Мне пора. Ты со мной или как?
-- С тобой. Только одеться дай.
Из подъезда мы вышли как можно осторожнее. Никого не было и мы расслабились. Это то нас и сгубило...
Когда вы постепенно приходите в сознание, то первым оживает разум. Он посылает телу сигналы. Это я знал из курса по анатомии. Но вот то, что тело в ответ посылает разум к черту, я узнал уже на собственном опыте. Тело наливается свинцовой тяжестью. В ответ на просьбу о движении оно говорит: "Нет, не хочу, не буду" как капризный ребенок.
Постепенно начинают работать органы чувств. И вместе с этим, казалось бы, облегчающим обстоятельством появляется и гадостное ощущение всех болячек. Беспокойство за свою жизнь и здоровье приходит самым последним, и именно оно заставляет открыть глаза.
Как оказалось, я лежу на каменном столе, раздетый до пояса. До заторможенного сознания начинает доходить, что здесь ужасно холодно. А телу все равно! Восхитительное чувство абсолютного пофигизма пьянит сознание, создавая там великолепное ощущение вселенского вакуума. Мысли простые и чистые, приходят гениальные идеи из подсознания, но память еще не включилась, и они забываются... Обидно! Именно это ощущение обиды, как искра от свечи зажигания, завела двигатель сознания. Блин, а ведь тут действительно холодно! На дворе - ноябрь, а тут, похоже, нет отопления. Хочется сжаться в комок... Не могу! Руки связаны, да и ноги тоже.
От себя любимого меня отвлек слабый стон.
-- Лина, это ты?
Снова стон в ответ, кажется, утверждающий.
-- Держись, Линка. Я попробую выкрутиться.
Веревки были прочными, а узлы на руках - тугими. Злоба заполняла пока еще пустую саванну перезагруженного сознания, предавая силы. Но этого все равно не хватало. От обиды хотелось кричать. Но кричать я не стал.
В помещение зашли два человека в белых балахонах с глубокими капюшонами с прорезями для глаз. Неужели некроманты? В Городе? Нет, вряд ли. Наверное, какая-то подделка.
-- Эй, а этот, похоже, очнулся. -- Голос был совсем молодой, парнишке наверняка не больше двадцати.
-- Нам необходимо заставить его принять нашу веру. Он будет ценным адептом. Я видел его в деле. -- Второй голос, весьма неприятный, но принадлежит явно взрослому мужчине, на голос - лет сорока.
-- А что делать с ней?
-- Убьем. Но медленно.
-- Она же из патруля! Ее же будут искать!
-- Не беспокойся, брат. Они не найдут нас.
Старый подошел ко мне. Появилось какое-то гадостно-нехорошее предчувствие. Он сделал кому-то знак рукой, и каменную глыбу вместе со мной поставили вертикально. На глаза полилась кровь из рассеченной кожи на лбу. Кто-то вытер ее.
-- Очнись!
Я нехотя поднял взгляд. Голова еще не до конца обрела способность соображать, и поэтому я был несколько заторможен.
-- Чего надо?
-- Нам нужно, что бы ты принял нашу веру. Если ты не подчинишься, - он подошел к Ангелине, -- я убью ее.
В его руке был зажат кинжал. Камень с Линой тоже подняли. Она безжизненно повисла на веревках.
-- Нет...
-- Ты нам не веришь?
Кто-то притащил раскаленный кусок железа. С каким-то странным спокойствием я отметил, что это чугун. Когда эта штука прижалась к моей голени, кожа сначала почувствовала тепло, и только потом - боль. Этот толчок, наверное, и был необходим моему сознанию для окончательной побудки. По крайней мере, мысли в голове стали бегать побыстрее, зажав носы из-за запаха горелой кожи. Эту мысль так смешно показало мое воспаленное воображение, что я не выдержал и хихикнул.
-- Тебе мало своих страданий? -- Он резко ударил Лину по ноге. Послышался нехороший хруст, Лина застонала от боли. -- Так ты с нами, или против нас?
В сознание неожиданно пришла жуткая ярость, переросшая из возмущения. Я никому и никогда не говорил, что когда-то меня укусил вервольф - полукровка, и уже даже сам начал забывать об этом. Но тело ничего не забывает, оно лишь откладывает про запас...
Страшная ярость трансформации начала ломать меня. Мой разум и тело, вспыхнув гневом, призвали все резервы. Веревки просто лопнули без малейшего усилия с моей стороны. Двух адептов я раскидал, просто раскинув руки, старшего же я поднял взглядом и начал крутить под потолком, стукая о стены. Кто-то смелый попытался меня оглушить. Жуткая ярость гасила все признаки сознания, я просто упивался безграничной силой и своей жестокостью... Нет, это не передать словами! Того смельчака я просто насадил на свою руку, пробив пальцами грудную клетку и сжав сердце. От старшего адепта постепенно оставался только один лишь безжизненный комок, я вертел его со скоростью лопастей кофемолки. Да! Ха-ха-ха! Вы хотели войны - вы ее получили!..
Очнувшаяся было Линка опять упала в обморок. А вы бы что сделали, если бы очнулись со сломанной ногой, а вместо вашего друга стоит какой-то окровавленный монстр-убийца? Вот-вот, и я о том же...
Вся вспышка заняла около десяти минут. Я даже не успел ничего понять. Только увидел все, что сотворил, и меня вывернуло на изнанку. Я чувствовал себя, как, наверное, чувствует себя семечка после отжима. Сил не было абсолютно - только истинный полноценный оборотень может вытворять такое, не особо расходуя энергию, мой же организм использовал все резервы, и, казалось, сердце бьется просто из принципа. Правильно, куда мне, укушенному полукровкой сыну ведьмы, до взрослого вервольфа? И все-таки я нашел в себе силы подняться. Последние десять минут я наблюдал за собой как-то со стороны, как будто кто-то использовал мое тело, попросив душу подождать в сторонке. Надеюсь, что так и было и Ад меня не ждет. Очень-очень хотелось на это надеяться...
Я подковылял к Лине, опираясь на стену. Я старался не смотреть, куда ставлю руку - весь подвальчик был заляпан кровью адептов. Надо было снять веревки, но пальцы не слушались. Я попробовал произнести простенькое заклинание по снятию пут, но уже на второй строчке начал задыхаться так, как будто пробежал пятисотметровку на мировой рекорд. Тогда я поднял с пола нож адепта (поднимал я его минут двадцать, не меньше) и начал пилить веревку на правой руке Лины. Пилил я долго, нажать на рукоятку казалось выше моих сил. Но вот когда перепилил, то поразился их подлости - оказывается, они связали ее одной веревкой, просто пропущенной через дырки в камне. И что же случилось, когда я убрал из всей этой системы узел? Правильно, Лина всем весом упала на меня. Такая подлость была выше моих сил, и я свалился, как подкошенный. Никогда бы не подумал, что такая хрупкая девушка может быть такой тяжелой! Вот-вот, она девушка, а это значит, что я должен перебороть свое бессилие, что бы не показаться размазней самому себе, а тем более - ей. И плевать, что она без сознания! Это жалкие отговорки разума от дальнейшего истязания моего тела. Итак, на чем я остановился? Ах да, надо бы подняться.
--Силы небесные, Господи мой!
Не дай умереть, не свидавшись с тобой!
Силы мне дай хоть до храма дойти,
И свою душу от черта спасти...
Старое заклинание пилигримов подействовало, я ощутил огромный прилив сил. Я прямо-таки чувствовал, как начинают работать мои внутренности, как чудесная искристая энергия течет по моим жилам. Призыв к Господу все еще многое значил в этой вселенной.
Я кое-как, пошатываясь, поднялся и взвалил себе на плечи Линку. Как мы выбрались наружу, я уже плохо помнил...
Через неделю меня выписали из больницы. Лина пролежала целых три недели, ее травмы были серьезнее. Как оказалось, когда мы вышли из общежития, с крыши кто-то стрельнул в меня транквилизатором, и я рухнул на асфальт, умудрившись рассечь себе при этом лоб. Лина, видя меня, распластавшегося на асфальте без видимых признаков жизни с кровавой отметиной на лбу, что должна была подумать? Правильно: "замочили братана урки поганые"! Это ее слова, я таких оборотов обычно в речи не употребляю. И что же она делает? Выхватывает пистолет и мчится мстить вверх по лестнице на чердак, с которой ее благополучно спускают вниз ускоренным методом. Как она не убилась насмерть, пролетев три этажа - загадка природы. Может, мотоциклетный костюм ее спас, а может, ее постоянное везение постаралось - не знаю. Но похитители, (кстати, мы так и не выяснили, кем же они на самом деле были) видимо, заметив, что она жива, решили прихватить и ее. Остальное вы знаете. Нда-а-а-а, веселенький выдался денек...
Написано от руки на желтоватом тетрадном листке, пахнет магией, звонким смехом обретенного счастья, любовью и воинственностью, слегка - пессимизмом (выветривается), байкерами и зимой.
Яркое и холодное зимнее солнце слепило глаза. Оно до смерти мне надоело! Ненавижу декабрь. Как, впрочем, и любой другой месяц.
Я вышел из института, хлопнув дверью. Синяя с золотыми буквами вывеска "ГИМИ им. Марьи Мораны" мелодично звякнула, подпрыгнув от хлопка. Ряд преподавательских (ухоженных и солидных) и студенческих (безалаберно украшенных и грязных от слякоти) машин скрывал от меня мой транспорт. Списанный армейский джип грязно-оливкового цвета - отцовский подарок. Отец - военный, последний раз я его видел года полтора назад. Матери не помню, шестерых братьев унесла война. И ненавижу весь мир, ибо нет в нем ничего хорошего.
Нет смысла ехать домой. Все равно в тесной однокомнатной квартирке в центре Города нет ничего, кроме старой тумбочки, шкафа с книгами и одеждой, кушетки и телевизора. Я ненавижу быт.
Я всегда умел смотреть правде в глаза. И эта правда была такова: я неудачник. У меня есть ум и талант, есть силы и физическая подготовка - и все это я использую безалаберно. Я пессимист. И этим все сказано.
Город, как всегда, был противно прекрасен. Улицы украсились отвратительнейшими красно-желтыми гирляндами, в сквериках под деревьями лежал чистый искристый снег. Дворники посыпали песочком дорожки, прохожие сновали туда-сюда и были вежливы настолько, что хотелось плеваться.
Вытянув из кармана старого длиннополого пальто пачку сигарет, я с удовольствием затянулся. Ну-ка, этот мир не заслуживает даже того, что бы ты его презирал. Просто прими его таким, какой он есть, и успокойся. Все здесь продажно и следовало мне родится годов эдак тысячу назад, когда моя гордость и честолюбие бы хоть кем-нибудь уважались. Да и честь там не была бы помехой. Одна проблема: мечом я махать не умею. Ну да это я как-нибудь решил бы.
Я люблю машины куда больше, чем людей. Машины никогда и ничего не замыслят против тебя, ты знаешь их предел, и, самое главное, они молчат. Армия только еще больше убедила меня в этом. Впрочем, эта организация на меня не повлияла совершенно. Разве что осталась форма и машина, которую специально для меня списал со склада отец. Ну, может быть, еще пару месяцев отрастали волосы. Драться я умел и до этого, сослуживцев не трогал, "дедов" в ополчении Города нет по определению - некогда и незачем. Люди одинаковы все, везде и всегда. Люди продажны и мелочны, они распускают сплетни и пристают с вопросами. Они отказывают в самый неподходящий момент. Они бьют друзей в спину.
А между тем погода была поистине великолепна, и какой-нибудь жизнелюб мог спонтанно запеть и закружится в танце, воспевая легкий морозец, ласковое солнце и блестящий снег. Но я, к сожалению, а может, и к счастью, себя к ним не отношу.
Окурок в последний раз задымил и был жестоко вдавлен в мостовую ботинком. Раздался частый перестук каблучков, заставив меня обернуться.
-- Глеб, ты сейчас куда? -- Лиза, с факультета стихийной магии. Хорошая, симпатичная девушка. Хоть и плохо успевает по полевой магии.
-- Да, в общем-то, никуда. -- Не люблю врать. Тем более - без причины. Беспричинное вранье - удовольствие ниже среднего. А особенно - своим ученикам.
-- Может, тогда подбросишь меня до дома?
-- Садись. А тебе куда?
Девушка назвала адрес. Ехать было достаточно далеко, на другой конец города. Ну тем и лучше - слегка развеюсь, делать-то мне все равно нечего.
Студенты со старших курсов называют меня на "ты", ведь я старше их всего-то на пару лет. Я сам прошу их так делать - это здорово облегчает общение, да и предмет мой они слушают уже с большим интересом. Полевая магия - сама по себе тема интересная, хотя и опасная. И низкооплачиваемая. И никаких перспектив и амбиций...
Никогда не понимал тех водителей, которые переделывают свои автомобили, украшают их. Не вижу смысла в их действиях. Особенно меня раздражают эти новомодные глушители, которые заставляют авто реветь, как раненого мастодонта. С таким ночью проедешь - весь город разбудишь. А на моем "козле" хоть на охоту выезжай, оленей выслеживать - не услышат.
И общественность я тоже не понимаю. Для них кажется, что байкеры и стритрейсеры - это круто, эдакая свобода на колесах. На самом деле ничего крутого и необычного в них нет. Просто бандиты на мотоциклах и отморозки в автомобилях. Хотя это только мое мнение.
-- Глеба, а у тебя девушка есть? -- Ну вот, началось! Ну почему у них у всех один и тот же вопрос!
-- Нет. -- На данный момент мы в ссоре, но говорить об этом моей ученице я не вижу смысла.
-- А почему?
-- Не знаю. Не задумывался над этим. Некогда.
-- А тебе раньше не говорили, что у тебя красивое лицо? -- Ничего себе! Это у меня-то красивое лицо?! Со шрамом вдоль всей скулы, небритое и вечно уставшее?!
-- Если честно, то никогда. А это правда или ты подлизываешься?
-- Правда. Ты вообще красивый, с нашей точки зрения. Девчонки со всего института удивляются, что у тебя нет девушки. По тебе столько первокурсниц сохнет!
-- Не знал. Честно. Никогда бы такого не подумал.
-- Одна чуть с собой не покончила, решила, что ты ее нарочно игнорируешь.
-- Это та, которая в черной одежде ходит, с кучей амулетов, в ошейнике и ботфортах?
-- Да. У нее еще прозвище такое, готическое - то ли Вамп, то ли Призрак.
-- Это было бы в ее стиле.
-- А чем ты в свободное время занимаешься?
-- Отдыхаю. Это сегодня у меня вызовов нет. Пока. А так - мотаюсь по адресам, как савраска. Приезжаю вымотанный и разбитый, даже не ем.
-- Ой, бедный... А я и не знала, что ты еще работаешь, кроме института.
-- Приходится. На нашу зарплату далеко не протянешь. Разве что только ноги. Кстати, ты Костю не видела, куда он пропал? Его уже несколько дней нет.
-- Нет, он не приходил и не звонил. Это на него не похоже.
-- Поэтому и спросил. Кстати о Костике: ведь вы и его симпатичным считаете?
-- Ну да, он тоже хорошенький.
-- А кто из нас симпатичней, он или я?
-- Ну, даже и не знаю... Вас трудно сравнивать. Ты смотришься солидно, возмужало, а у него другой стиль. С тобой, например, чувствуешь себя уверенно, зато с ним можно пошалить.
-- Ну да, нашалитесь с такими вот Костиками и бежите к нам, возмужалым.
-- Да ладно тебе! Можно подумать, ты что-то против скажешь или прогонишь!
-- Э-эх, добрый я, и все этим пользуются.
Девушка засмеялась и стукнула меня по руке. А что смешного?! Правду ведь сказал! Куда катится мир - за правду бьют...
Рокот, громкий и наглый, вперемешку с хард-роком оторвал меня от размышлений. Опять они! Надоели уже. Я решил не останавливаться. Вокруг моего транспорта почетным эскортом скользили байкеры. В коже и хроме, они походили на случайно заехавших сюда с рок-концерта металлистов. Лиза замолчала и только опасливо косилась на суровых парней и девушек. Когда я остановился возле самого ее подъезда, она быстро попрощалась, схватила сумочку и влетела в здание, захлопнув за собой железную дверь с кодовым замком. Ну что ж, теперь есть кому вызвать труповозку, если что...
-- Ты что ли Глеб?
-- Я. Чего надо?
-- Да не сердись ты раньше времени. Разговор есть.
-- Говори.
-- Показать надо. Поехали.
-- Стой! А оплата?
-- За что? Ты посмотри сначала, а потом уже о деньгах поговорим. Поехали.
-- Ну, поехали.
-- Вот, молодца. Кстати, у тебя прозвище какое-нибудь есть?
-- Нет.
-- Получишь. Поехали.
По мановению руки главаря байкеры тронулись с места. Даже под плотными куртками угадывались накачанные мышцы парней, а движения девушек были плавными и быстрыми, как у каратистов. Далеко не все из них были людьми. Элита, каждый рангом не ниже Матерого. Это мне даже льстит. Впрочем, в элите Стаи не хватало одной мотоциклистки. Высокой, белобрысой, которая работает в патруле. Странно, она обычно входила в свиту Вожака. Может, это и есть тема того самого "разговора"? Должен огорчить этих парней, я не воскрешаю покойников и не занимаюсь убийствами. И не работою бесплатно, в этом плане вы меня даже самой матерой элитой Стаи не запугаете...
Мы неслись по городу, зимняя резина слегка проскальзывала на поворотах, напоминая об осторожности. Я, в своем джипе поглядывал на мерзнувших на ветру байкеров с легкой иронией. Хотя тент тоже не давал особого преимущества - отопитель работал на полную, а в кабине все равно было холодно. Ну, хоть ветер не бьет.
Высокое белое здание вынырнуло из-за сплошного бетонного забора. Городская больница. Намек, предупреждение или задание?
Естественно, байкеров не пустили во внутренний двор больницы. Внутрь вошли только Вожак, я и двое из сопровождения - парень, карнивор и девушка, человек. В здании строгая медсестра попросила нас снять верхнюю одежду и одеть халаты. Когда девушка переодевалась, я заметил на ее плече татуировку. Не символ Стаи, но другой.
-- Ты удачно сменила профессию.
-- Ты о чем? -- Девушка в недоумении повернулась ко мне.
-- Лучше быть в Стае, чем на панели, не так ли, леди Тюльпан?
-- Я давно уже не проститутка. И не советую тебе напоминать мне об этом, если хочешь жить.
-- Боюсь, боюсь, только ногами не бейте! Дурью не майся, я вас терплю только из-за обещанных денег. И мне плевать, кто ты есть и кем ты была. Просто обычно проституток в байкеры не отпускают.
-- Я убила своего сутенера. Это и был обряд моего посвящения. Вопрос исчерпан или мне все же сломать тебе руку?
-- Не кипятись. Я слишком многое повидал, что бы ты меня напугала. Не хами. -- В любой момент я мог просто раскидать их, оглушить и вполне успеть добить, в таком узком пространстве мне это ничего не стоило. -- Но вопрос - да, исчерпан.
-- Пошли. -- Вожак прервал наш спор, и мы вместе поднялись по лестнице. Пройдя вдоль ряда одинаковых дверей, мы нырнули в одну из них и оказались в палате. На койке, в окружении свиты, лежала девушка. Та самая, которой не было в отряде Вожака. Но что-то было не так... Какое, однако, неприятное чувство, кажется, я влипаю очередную историю...
-- И зачем вы меня позвали? Тут что, врачей, по-вашему, мало?
-- Нет. Вольф, покажи ему, в чем дело.
Второй сопровождающий, красивый волчий карнивор с умными глазами и музыкальными пальцами, подошел к больной и подозвал меня жестом. Сделав над ней несколько пассов, он попытался мне что-то объяснить. Извини, парень, но жесты твои я не просекаю ну ни как...
-- Что он мне пытается втолковать?
-- Что-то типа... -- сопровождающая наморщила носик, пытаясь разобрать загадочные пассы напарника, -- прогляди ее изнутри... или рассмотри ее дух... душу... Ну, что-то типа этого.
-- Понятно. Ауру проверить.
Я напрягся. Некоторые завидуют магам, думают, что им все легко. Щелкнул пальцами - и исполнились твои желания. Как маг заявляю - это абсолютная чушь. Порою заклинание отнимает сил больше, чем разгрузка вагона. Но извините, отвлекся...
Аура пациентки была сильной и лучистой. В золотом сиянии были пятна травм, но она выкарабкается. Кстати, а она, оказывается, дочь вожака! Сияние было почти таким же сильным и почти того же оттенка, что и у него. Но в области груди была какая-то неясность... Вот что меня напрягло при входе в палату! Черно-фиолетовым кровоточили пять порезов.
Укус демона! Это плохо. Это очень плохо. Это просто невероятно плохо! Это могло означать только одно: вторжение. Снова убийства и разборки, снова поднимут голову генералы Конфедерации. Снова война. Как в старые дни, недобрые дни.
Война! Не знаю почему, но это слово сладостным, зовущим звуком горна разлилось по моим жилам. Я не создан для мира. Я воин. Я видел войну. Смерть, горе, грязь и предательство, кровь и кровь... И я жажду ее!
И снова будет как в старые дни! Смерть за смерть, кровь за кровь!
Видимо, безумная радостная ярость моя отразилась на лице, потому что как-то странно и со страхом посмотрели на меня байкеры. Я криво усмехнулся. Они еще не знают, какого демона выпустили...
Я аккуратно откинул одеяло с пациентки и осмотрел грудь, хотя и так было все понятно. На груди виднелся шрам в виде звезды с пятью кровоточащими ранками на концах лучей. Бесполезно винить врачей: они не могли бы ничего поделать, даже если бы заметили что-то.
-- Парни, "инеевого змея" приготовить сумеете?
-- Что это за состав?
-- Можете спросить у ГСБэшников. Прочищает мозги только так. Ей необходим раз в неделю как минимум. Рецепт сейчас напишу. "Химики" есть?
-- Я "химик"! -- Девушка-сопровождающая подняла руку. -- Какой состав?
-- Записывай...
-- А что все-таки с ней?
-- Укус демона. Какого она вероисповедания?
-- Христианка.
-- Пригласите священника, пусть обмоет ее святой водой, проведет службу за излечение и благословит. Если не поскупитесь, можете заказать мессу за божью защиту. И поставьте свечку архангелу Михаилу и к ее иконе. Это все, что вы сможете сделать в этой ситуации. Я буду продолжать лечение. И готовьтесь к войне.
-- К войне? -- Переспросила девушка.
-- Снова вторжение, Кэт. Сколько с нас? -- Вожак отсчитал нужную сумму, и я ушел. Впоследствии я еще не раз проведывал эту девушку - укус демона невероятно ослаблял организм, и она могла умереть в любой момент. Но я вылечу ее. Хотя бы ради ее отца.
Не знаю почему, но мне нравился этот ведьмак. В нем был стержень, была харизма. Этот твердый, справедливый и очень неглупый мужчина не раз подводил всю Стаю под удар, и так легко избегал его, что оставался бессменным лидером уже десять лет. У него странные глаза. Жестокие, мудрые и властные. За такими, как он, хочется следовать до самого конца и сражаться с ними бок о бок. Невероятное чувство, такие люди настолько прирожденные лидеры, что не передать словами.
Несомненно, у Стаи не было лучшего лидера со времен основателя - Андрея Пастыря, который одновременно был православным священником. С тех пор все Вожаки носят с собой флягу церковного кагора - отец Андрей был большой любитель выпить, царствие ему небесное...
Теперь необходимо сообщить куда следует. На байкеров надеяться бесполезно, более того, если бы я хоть словом обмолвился об этом в Стае, то по лестнице я бы летел ускоренным темпом, а мой язык пополнил бы коллекцию трофеев Вожака. Они - очень серьезная и жестокая группировка. Вот спорим, что за мной слежка?
Так и есть. Проехав пару кварталов, я обратил внимание на "пасущую" меня голубую "шестерку". Надо признать, что "пасли" меня грамотно, новичков на такие задания Стая одних не отпускает.
Не буду врать, что я чист перед законом и, подобно Остапу, чту уголовный кодекс. Но, по крайне мере, я стараюсь не привлекать к себе лишнего внимания. Чего не скажешь о байкерах. Когда "шестерка" пролетела за мной еще один светофор на красный, раздался громкий и звонкий свисток постового. И началось!
Вам никогда не приходилось на "уазике" лететь по городу, опасно кренясь на поворотах, с тремя бандитами на хвосте? А с тремя бандитами и четырьмя машинами ГПС? А со всеми ими и пятью Матерыми? С огнестрельным оружием самых разных калибров: от "Бердышей" патрульных до АКМ байкеров? Такого и врагу не пожелаешь - впечатления, прямо скажем, незабываемые! Если бы не уроки прапорщика Семенчука, в свое время пинками учившего нас водить автомобиль заново, я вылетел бы на первом же повороте. А так у меня были хоть какие-то шансы... Мизерные... Если бы выбраться за город, а там по бездорожью - они меня на моем "козле" ни за что не догонят. Ну же...
Нет, вездеход - неважный гонщик в городе. После нескольких захватывающих виражей я все-таки грохнулся на бок. Спасли меня только дуги и ремни безопасности. Эх, блин, теперь весь левый борт выпрямлять... Однако есть проблемы и понасущнее. Как выжить, например...
Воспользовавшись образовавшейся заминкой, я быстро сотворил иллюзию своего отсутствия. Если правильно это сделать, то засечь тебя сможет только очень сильный маг. Правда, это отнимает столько сил... Я еле дождался, пока байкеры не убедились в моем мнимом отсутствии и обратили внимание на явное присутствие патрульных. Ребята начали весело носиться друг за другом по всему Городу, аккомпанируя себе сиренами и выстрелами.
На скамейке в дворике, куда я влетел, сидели мужики. Наверное, пили пиво, пока я не появился сейчас. По крайне мере недопитый полуторалитровый пузырь стоял на газетке между ними, рядом с закуской. Надо бы вернуть транспорт на все четыре колеса...
-- Слышь, мужики! Уазик пе6ревернуть поможете - на пузырь дам! Отвечаю!
-- Да без базара!
Мужички подтянулись, встали, и мы впятером опрокинули тяжелую машину. Сотню мужики, как не отнекивались, все же взяли. Ну и правильно - и им на бутылку, и у меня совесть чистая. А теперь надо линять отсюда, пока меня не заметили...
Город, это странное, живое существо, дышал предвкушением новогодних праздников. Красивые дома, среди которых просто не было места типовым, "серым" застройкам, украсились гирляндами и фонариками. Учитывая, что каждый дом был уникален, это давало невероятный эффект. Через десять минут езды по улицам, где на украшенных лепниной фасадах лежал искристый снег, начисто стерлось все плохое настроение. Хотелось петь, душа стремилась к небесам. Великолепная эйфория наполнила душу, и казалось, что все будет в порядке...
Проезжая мимо ЦУМа, одного из немногих в Городе зданий в стиле "стали и стекла", я затормозил возле тротуара перед идущей девушкой.
-- Подвезти?
-- Тьфу, блин, Глеба, это ты! Ты меня так больше не пугай, ты знаешь - я нервная.
-- С чего бы? Я понимаю я нервный, но у меня хоть причины есть. Ты-то с чего?
-- Я думаю, что работать в Конторе - уже повод для того, чтобы быть нервной.
-- Ну да, учитывая, какие мы там дела вертим под прикрытием юридической консультации... Ты сейчас куда?
-- Да в общем-то никуда, просто гуляла. Пойдем вместе? А то одной скучно.