В войну был чудом чистый лист бумаги.
И, чтоб её, желанную, сберечь, 
Мы, первоклашки, малые салаги, 
Использовали стены, 
			даже печь.

Явившись в школу, затемно, 
			наощупь,
Преодолев тропы промёрзлой нить,
Мы принимались дорогую площадь
На ровные квадратики делить.

Всё обретало важное значенье,
И был вопрос деления не прост:
Чтоб без щербин,
		чтоб лучше освещенье,
Чтоб подходило каждому под рост.

Порой решалось дело небесслёзно,
Хоть были мы на них не мастера.
Чтоб побелей, забелены завхозной
Одной рукой былые письмена.

Чтоб никому - не больше и не меньше.
Чтоб ни один оспорить не посмел.
Был тот закон железным, 
		но, конечно,
Он тоже исключение имел.

Тем исключеньем, принятым по чести - 
Без громких слов и ярких синяков - 
На самом видном и почетном месте
Мне отводилось место для стихов.

И тем же очень редким исключеньем
Мне выдан был решительный приказ:
"Пиши стихи!
	Чтоб были со значеньем,
Чтоб непременно каждое - про нас!"

И я трудился, напрягая силы
Нешибкого таланта своего,
И выходило вроде бы красиво,
И выходило вроде ничего.

А если вдохновения не ведал,
Не заявлялась рифма в нужный час, 
Я уголком писал:
		"Близка победа!"
И было - со значеньем и про нас.